ВНИМАНИЕ, РЕДАКТИРУЕМЫЙ ТЕКСТ!!!
Вы можете редактировать этот перевод, улучшив его качество.
Для этого нужно кликнуть курсором на фразу, которую желаете исправить, и в появившемся окне сделать это, подтвердив изменение нажатием кнопки "ОТПРАВИТЬ".
 Если в ходе редактирования увидите теги примерно такого вида - [bim]cover[/bim] - не стирайте и не изменяйте их - иначе из текста пропадут имеющиеся в нём рисунки!
Дополнительную информацию можно посмотреть, кликнув по кнопке "детали" на переходной странице раздела "Мастерская Гайки".
 Для желающих заняться редакцией всерьез вот ссылка на очень полезный в этом деле сайт:
https://context.reverso.net/перевод/английский-русский/Freestone

 Ну хоть одну фразу отредьте! Разве это много?



 Испытание Ратхи (четвертая книга серии "Имеющие Имя")
 Clare Bell
 
 
 
 Глава Первая
 
 Камни летели над головой Такура и стучали по коре дерева позади него. Овраг с крутыми склонами, в котором он и его спутники пытались поймать лохматого молодого мамонта, стал ловушкой для них, а не для самого мамонта. Такур присел на корточки, приглаживая шерсть и уши. Зверь перед ним поднял свой хобот в трубном звуке.
 Такур вонзил когти в землю и с кошачьим шипением обнажил клыки, прежде чем смог остановиться. Будучи пастушьим учителем своего народа, именуемого Такур, он знал и обучал подростков всем навыкам, которые были выработаны для управления пятнистыми лошадьми и трехрогими оленями. Он сказал своим ученикам-детенышам никогда не показывать страха перед пастушьим зверем. Теперь он нарушил свое собственное правило, хотя этот мохнатый клыкастый не был одним из пастухов клана. Ещё нет.
 Земля дрожала под лапами Такура, когда мамонт топал массивными передними лапами и ревел. Овраг огласился медным ревом. В голове у Такура звенело от шума, и он взглянул на своих молодых товарищей-сталкеров, Кхуши и Биру.
 Кхуши, пастух, и Бира, Хранительница Огня, пришли с ним в эту разведывательную экспедицию далеко от прибрежного поселения клана. Кхуши был закаленным пастухом, и его было нелегко запугать. Это существо заставило его ощетиниться с головы до ног. Обычно спокойная Бира была покрыта полоской приподнятого красно-золотого меха на спине.
 Это была их вторая попытка поймать мамонта. А эта ещё даже не совсем взрослая - вот почему они её выбрали.
 Такур и Кхуши снова резко бросились на зверя, пытаясь загнать его в узкий угол оврага. Бира присоединилась к нему. Карьер вскинул голову, размахивая хоботом и пронзая воздух клыками. Нос Тхакура был наполнен тяжелым запахом и слабым, но острым запахом, который говорил ему, что его товарищи борются со своим собственным страхом. Глаза зверя с красными ободками сверкнули из-за густой оранжевой шевелюры. Его ствол качнулся вниз и свернулся, как змея, в рыхлой гальке. Когда ствол снова поднялся, на Биру обрушился ещё один шквал камней.
 Она увернулась, но несколько пуль попали ей в ребра и спину. Такур услышал, как она застонала от удивления и боли. Пастухи не должны были бросать камни.
 - Ты же говорил, что это будет легче, чем пасти трехрогих! - Бира заорала на Кхуши.
 - Я... мысль... это было бы с тех пор... вот эти твари с мордой и хвостом... у меня нет рогов! - Кхуши пыхтел.
 - Они им и не нужны!
 Такур взглянул на Кхуши. Каждый волосок серовато-коричневого меха молодого пастуха встал дыбом. И все же Кхуши двинулся на добычу, пытаясь поймать её взгляд своим собственным. Взгляд вниз действовал на оленей и пятнистых оленей, но эта гора из шкур и плоти не имела ничего подобного.
 С яростным ревом зверь бросился на Кхуши. Такур и Бира одновременно прыгнули, рыча, чтобы повернуть его назад, прежде чем он затопчет его. Они сломили атаку мордохвоста, но он не был лишен своей добычи. Ствол снова устремился вниз, но вместо того, чтобы собирать и швырять камни, он обвился вокруг Кхуши посередине.
 В одно мгновение вопящий пастух был поднят высоко над головой Такура. Затем он выстрелил в воздух. С громким треском он приземлился в зарослях.
 - Довольно! - Такур заорал на Биру, которая тщетно пыталась загнать зверя обратно в угол короткими рывками и ложными выпадами. - Отпусти эту штуку!
 Бира нырнула в сторону, а Такур галопом помчался к кустарнику, где приземлился Кхуши. Он резко обернулся, на мгновение испугавшись, что зверь бросится в чащу и разорветеё, пытаясь найти Кхуши. Даже в своем коротком опыте общения с этими животными Такур находил их очень целеустремленными, особенно когда они хотели растоптать врага.
 Рысью сотрясая землю, рыжеволосый молодой мамонт направился к зарослям, а затем свернул в сторону. Он неуклюже двинулся вниз по оврагу, хлопая ушами, коротко торча хвостом.
 Ребра Биры вздохнули с облегчением и усталостью одновременно. Рыжевато-золотистый мех на её спине расплылся, но в зеленых глазах всё ещё оставалась тревога. Такур разделял это чувство. Мордохвост с силой швырнул Кхуши.
 - Он молод и крепок, - сказал Такур, прежде чем Бира успела заговорить, но он не смог сдержать волнения в своем голосе, когда рылся в чаще и звал Кхуши.
 Наконец он услышал низкий стон пастуха. - Оооо, зачем мы пытались поймать это существо? Лучше бы мы никогда его не видели!
 Уши и усы Такура приподнялись. Кхуши не сильно пострадал бы, если бы предпочел жаловаться на морду-хвост, а не на свои собственные раны.
 Такур и Бира занялись освобождением пастуха. Была видна только одна его нога, одиноко свисающая из зарослей колючего кустарника. Используя когти и зубы, Такур и Бира атаковали кустарник.
 - Позволь мне позвать Биари, - предложила Бира, когда Такур поморщился, увидев острые ветки и шипы, болезненно застрявшие между его зубами. - Согласился он. Бира побежала за своим спутником-деревяшкой. Трилинги были намного лучше Имеющих Имя в распутывании или расчистке вещёй. Их умные пальцы могли делать то, что не могли лапы и зубы.
 Такур с тоской подумал о своем собственном дереве, Ари. Его шея всё ещё казалась голой без её маленьких рук, обхватившихеё, и её пальцев, впившихся в его мех. Он оставил её на попечение клана, потому что она была переполнена детьми. Экспедиция по отлову Мамонтов-не место для беременного детеныша.
 Вскоре Бира поскакала назад со своим мужским детенышем, Биари, примостившимся на её затылке. Тонкий окольцованный хвостик деревца торчал вверх, а между машинами Биры виднелась заостренная светло-бровая морда с черной маской. Несколько ободряющих мурлыканий и толчков носа Биры вскоре заставили дерево раздвинуть ветви и обломать сухие сучья. С его помощью они расчистили путь в Кхуши и осторожно вытащили его оттуда.
 Кхуши был скорее потрясен, чем задет. Пока Бира и Биари чистили шкуру и хвост молодого пастуха от колючек и веточек, Тхакур лапами и чувствительным носом проверял Кхуши на наличие повреждений.
 - Зачем я вообще рассказал вождю клана об этих животных, которые носят свои хвосты на мордах? - Жалобно спросил его Кхуши. - И почему я вообще думал, что мы сможем добавить их к нашим стадам?
 - Я думаю, что мы сможем это сделать, когда найдем способ управлять ими, - ответил Такур.
 - Если мы вообще это сделаем. - Простонал Кхуши.
 Такур не стал ему возражать. Несмотря на его слова, он не был уверен, что эти звери по кличке мордохвост будут работать как стадные животные. На одном из них, несомненно, было много мяса, но неожиданное путешествие Кхуши по воздуху показало, что приручение их сопряжено с определенными опасностями.
 - Ну что ж, - сказала Бира, - если они нам не подходят, значит, мы не в первый раз выбираем не тот вид животных. У Чертополоха тоже ничего не вышло.
 Наблюдая за тем, как Бира и Биарс заканчивают ухаживать за Кхуши, Такур вылизывал свой темно-медный мех и вспоминал их предыдущую попытку привести в стадо новый вид животного. Засуха прошлого сезона и её последствия для трехрогих оленей и пестрых лошадей заставили Рату, вождя клана, начать поиски. Если бы у клановых Стад были животные, которые могли бы выжить в различных условиях, Имеющие Имя имели бы более стабильный запас мяса.
 Идея Ратхи была хороша, но претворить её в жизнь было трудно. Это также дало один очень неожиданный результат. Осматривая морское побережье в поисках возможных пастухов, Такур нашел искалеченную молодую самку своего вида. Она оказалась Преследующей Чертополох, пропавшей дочерью Ратхи.
 Такур также нашел Симаров-коренастых водяных существ с лошадиными головами и перепончатыми лапами, а также клыки, которые они использовали, чтобы выкапывать и рвать на части тяжелобольных моллюсков на берегу. У Чертополоха сложилась с ними странная, но настоящая дружба. Когда клан попытался захватить и удержать симареса, она гневно вмешалась. Тогда она обратила свой гнев на мать.
 Такур всё ещё помнил, как нашел этих двоих на омытых волнами камнях, оба истекали кровью после схватки и были почти мертвы. С тех пор Ратха и её дочь частично помирились, но Чертополох не приняла предложение Ратхи присоединиться к клану. Она оставалась в стороне, живя среди Симаров.
 Подергав бакенбардами, Такур снова обратил свое внимание на Кхуши, который уже достаточно пришел в себя, чтобы стряхнуть последние листья и ветки со своего плаща.
 - Может быть, тебе следовало воспользоваться зажженным факелом, - услышал он голос Кхуши, обращенный к Бире. - Я ещё не видел зверя, который не боялся бы Красного Языка.
 - Кроме нас и наших отпрысков", - подумал Такур. И я видел, что мы действительно боимся этого, хотя и не так, как пастухи.
 - Такур не любит пугать пастухов Красным Языком, - сказала Бира, глядя на него. - Я согласен. Это жестоко и часто бесполезно. Как только пастух обезумел от страха, вы не можете ничего сделать, кроме как убить его. Это пустая трата времени.
 - И представь себе, что случилось бы, если бы этот мордохвост схватил факел и швырнул его, - сказал Такур, вступая в разговор. - Если бы она не попала в одного из нас, то её Красный Язык разлетелся бы по всей траве.
 - Этот несчастный зверь заслужил того, чтобы его сожгли, - прорычал Кхуши.
 - Да, и мы бы сгорели вместе с ним, - упрекнула его Бира. - Ты же знаешь, как быстро бегает Красный Язык.
 Кхуши признал, что они были правы, но он не возражал бы, если бы Бира опалила несносного мамонта в самое чувствительное место.
 - Я должна убедиться, что угли в камине не погасли, - объявила Бира, поднимая свой пушистый хвост. - Мы возвращаемся на холм? Хорошо, встретимся там.
 Когда она вприпрыжку побежала вниз по оврагу, Тхакур поднялся по склону, а следом за ним и Кхуши. Он отыскал холм, который они использовали в качестве наблюдательного пункта, чтобы расположить лицевые хвосты. Там был единственный дуб, который давал тень от солнца. Преобладающий ветер уносил их собственный запах прочь от мордохвостого стада.
 Это принесло ему запахи многих других видов животных. Среди них были кошачьи запахи, которые могли принадлежать безымянным чужакам, внешне похожим на его собственный народ, но обладающим только разумом и повадками зверей. Все вокруг было настолько пропитано острым запахом мамонта, что Тхакур не мог быть в этом уверен. Он не собирался беспокоиться. Красный язык, который носила Бира, должен был защитить его и его отряд.
 Он сел на подстилку из листьев и желудей прошлого сезона, позволив своему взгляду блуждать по холмистой равнине внизу. Он всё ещё был заполнен мордохвостыми зверями, некоторые барахтались в болотистой низине между двумя холмами, некоторые дрейфовали взад и вперед большой группой, когда они рвали траву своими хоботами и засовывали её в рот.
 Молодые же казались оранжевыми пятнами на фоне более мрачной черно-коричневой шерсти старших.
 Одно из этих оранжевых пятен, вероятно, было тем самым животным, которое только что сбежало от них. Несмотря на свою массивность, мордохвосты могли двигаться очень быстро. Такур смотрел на зверей, пытаясь выбрать того, кто был достаточно молод, чтобы быть уязвимым и достаточно взрослым, чтобы не нуждаться в защите своей матери. Это было нелегко. Вчера он выбрал молодого теленка и в конце концов убежал от разъяренной матери. Сегодняшняя добыча оказалась достаточно взрослой, чтобы защитить себя.
 Его машины рванулись вперед, когда из рощицы деревьев рядом с болотом появилась цепочка более мелких фигур. Это были не мордохвосты и не какие-либо другие пастушьи животные. Рядом с собой он почувствовал, как Кхуши напряглась, когда ветер донес до их носов более сильный вариант знакомого запаха.
 - Безымянные, Такур! - Прошипел Кхуши.
 Пастушеский учитель колебался в своем ответе. Да, это были кошачьи формы, похожие на его собственные, но он никогда не видел, чтобы безымянные делали то, что делали эти пришельцы.
 Строй распался, когда его члены рассеялись и растаяли в высокой траве вокруг болота. Такур прищурился. В одном конце болотистой местности стоял мордохвост, чья пятнистая оранжево-черная шерсть указывала на то, что он был старше того, кого поименованный пытался поймать.
 - Они охотятся за ним, - сказала Бира. Она пришла так тихо, что Такур даже не заметил этого.
 Да, так оно и было. Он мельком увидел круг скрытых сталкеров, ползущих к морде-хвосту. Здесь было больше охотников, чем он думал поначалу, и они, казалось, двигались со смертельной целью. Бессознательно он присел на корточки, вглядываясь сквозь высокую траву. Бира и Кхуши последовали его примеру.
 Мордохвост беззаботно плескался в луже, разбрызгивая воду на себя хоботом. Круг охотников замер, словно принимая окончательное решение атаковать. Запах, донесшийся до носа Такура, нёс в себе нечто большее, чем чувство голода или обычную слепую свирепость неИмеющиего Имя. Он почувствовал некую единую цель в их поведении, что удивило его.
 - Если эти действительно безымянные, то они отличаются от тех, что я знаю", - подумал он.
 Он не видел, кто именно спровоцировал нападение. В одно мгновение они все вместе сидели на корточках в траве, а в следующее уже набросились на перепуганного мордохвоста. Мутная вода стала розовой, когда нападавшие вцепились когтями в бока зверя и распороли его плоть глубокими порезами.
 Остальные морды-хвосты, встревоженные, неуклюже побрели прочь с поднятыми хоботами, бросив жертву.
 Борьба длилась недолго. Несмотря на рев и рывок мордохвоста, он вскоре рухнул под жестоким натиском противника. Какое-то время он барахтался в мелководье, пока охотники собирались на нем и начинали кормиться. А потом все стихло.
 Рядом с ним Такур почувствовал, как дрожит Бира. - Я никогда раньше не видела таких безымянных, - прошипела она. - И они мне не нравятся!
 Кхуши был поражен молчанием. - Они заставили это выглядеть... полегче! - наконец выпалил он.
 - Ш-ш. Мы не хотим привлекать их внимание, - предупредил Такур.
 Бира медленно поползла назад, все глубже в тень, отбрасываемую дубом. Кхуши последовал за ним. Такур, разрываясь между любопытством и страхом, ушел последним.
 - Пошли, - сказала Бира, когда Бьяри нервно сжалась у неё на плечах.
 Такур согласился, но позволил своим товарищам отступить только до того небольшого очага, который Бира выкопала для хранения углей Красного Языка.
 Он напряженно думал. Скорость и эффективность неизвестных охотников подсказали ему, что они не были сбродом безымянных, как те, что совершали набеги на стада клана в предыдущие сезоны. Даже организованные нападения, которые почти уничтожили Имеющих Имя, не были столь сложными и гладкими, как эта охота. Чувство опасности подсказывало ему оставить этих охотников далеко позади, но было и другое чувство, которое велело ему остаться.
 А кто они были? Откуда они взялись? Как они научились охотиться на такую грозную добычу, как мордохвосты? Эти вопросы вихрем проносились в голове Такура.
 - Ты же видел охоту, - возразил он, когда двое его спутников запротестовали против того, чтобы остаться. - Для чего-то подобного требуется нечто большее, чем сила и свирепость. Они работали вместе.
 Бира вопросительно посмотрела на него. - Безымянные могут работать вместе. Они сделали это, когда напали на нас несколько сезонов назад.
 - Да, но эти нападения были спланированы не так хорошо, как охота, которую мы только что видели. Я тоже участвовал в этих драках. Я помню. - Такур повернулся к Кхуши. - Это убийство выглядело легко, потому что все было организовано заранее. Каждый охотник точно знал, что он или она должны были сделать, и делал это. - Продолжал он, все больше волнуясь. - Неужели ты не понимаешь? Они должны уметь не только думать и говорить, но и составлять детальные планы и описывать их друг другу. Они должны быть такими же, как мы!
 Двое других уставились на него, разинув рты. Пока существовали поименованные, они думали, что их клан был единственным в своем роде и что только они обладали даром осознания, предвидения и речи. Среди безымянных существ существовало несколько особей с такими способностями, но они происходили из маргинальных браков с кланом.
 Возможно, Имеющие Имя имена не были уникальными в конце концов.
 Такур и двое его спутников вернулись на место убийства, спрятались и терпеливо наблюдали. К охотникам за мордой-хвостом присоединились другие: старшие, полувзрослые детеныши и кормящие или беременные самки. Вся группа объедалась до самого вечера. Затем они разбежались, чтобы обглодать кости, снятые с туши, или полежать на солнышке.
 Сейчас самое подходящее время, чтобы приблизиться, решил Такур. Безымянный будет сыт и сонлив. Он и остальные осторожно подползли к небольшому кустарнику, который находился ближе к охотникам и был надежно укрыт с подветренной стороны.
 - Ты уверен, что это хорошая идея, пастуший учитель? - спросила Бира, когда он рассказал ей о своих планах, и попросила её остаться с маленьким пламенем Красного Языка и сосновыми ветками, чтобы зажечь факелы.
 - Они не станут нападать. Они слишком много съели. А если они погонятся за нами, то не смогут убежать далеко с тяжелым желудком.
 Бира всё ещё сомневалась. Она также подвергла сомнению уверенность Такура в том, что он сможет поговорить с охотниками за мордой. - Мы не слышали, чтобы они разговаривали друг с другом, - тихо возразила она. - И они, похоже, не следовали указаниям лидера. Это говорит мне, что они не такие, как мы. Возможно, нам следует подождать и продолжать наблюдать на расстоянии.
 Такур ответил, что эти возражения приходили ему в голову, но этот шанс стоит того, чтобы им воспользоваться. Охотники будут сыты и ленивы лишь на короткое время. Потом к нему было бы слишком опасно приближаться.
 Кхуши, выслушав их обоих, предложил пойти один. Навыки Такура были слишком ценны, чтобы рисковать их потерей, сказал он. Кто ещё мог бы наставлять молодежь клана, если бы пастушеский учитель был убит?
 - Ты и все другие пастухи, которых я обучал, - ответил Такур. - Вместе у вас достаточно знаний. Чего у тебя нет, так это моего опыта общения с незнакомцами вне клана. Я не собираюсь позволить себя убить. Мы с тобой достаточно похожи на охотников, чтобы одурачить их, по крайней мере на расстоянии.
 - А как же наш запах?
 - Закатывание в помет морды-хвоста должно замаскировать его; вещёство достаточно сильное.
 Кхуши только поморщился.
 Такур смотрел на открытую равнину, где разбросанными группами лежали охотники. - Бира, следи за нами и держи наготове факел. Я надеюсь, что нам это не понадобится... 
 - Но если ты это сделаешь, Красный Язык будет там, - яростно сказала Бира, занимая свой пост.
 Вместе с Кхуши, шагавшей рядом с ним, Такур покинул укрытие кустарника и вышел на открытую равнину. Солнце садилось низко позади него, и небо начинало бледнеть в сумерках. Тщательно завернувшись в свежую кучу навоза мордохвоста, он и Кхуши направились в сторону охотников. Иногда эти двое ложились или даже переворачивались на спину на некоторое время, подражая раздутой усталости других.
 В носу у Такура стоял густой запах туши. Стоявший рядом с ним Кхуши сглотнул, и к его запаху примешался запах голода. Такур не мог винить молодого пастуха. У него самого слюнки текли. Вчера они поели - несколько земноводных птиц, пойманных Бирой, но этого оказалось недостаточно, чтобы набить им животы.
 - Не думай о еде, - сказал он, увидев эту мысль в глазах Кхуши. - Мы и близко не подойдем к месту убийства. Есть вероятность, что они почуют в нас что-то странное, несмотря на навоз, и прогонят нас.
 К удивлению Такура, его обман сработал. В тускнеющем свете дня им обоим удалось без помех миновать внешнюю границу большой группы. С одной стороны Такур увидел пятнистых детенышей, резвящихся вокруг своих родителей. Они с Кхуши обогнули группу полувзрослых самцов, храпящих все вместе в кучу.
 - Они даже не выставляют часовых?.. … - прошептал Кхуши Такуру.
 - А зачем им это делать? Кто же будет на них нападать? Что же касается добычи, то она слишком тяжела, чтобы её можно было украсть, и они съели все, что хотели.
 Такур огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог бы откликнуться на их приближение. Он выбрал группу из трех человек, которые отдыхали, но не спали. Один из них поигрывал сломанной реберной костью, но никто уже не ел. Когда один из них поднял морду к небу, Такур увидел, что клыки были достаточно длинными, чтобы виднеться за пределами рта.
 Вид этих зубов напомнил ему Шонгшара, странника с оранжевыми глазами, которого Ратха когда-то взял в свой клан. Может быть, эти охотники - его люди? Чувствуя озноб, Такур надеялся, что нет. Шонгшар превратился в тирана, свергнув Ратху и правя кланом своими дикими путями и длинными саблезубыми зубами. Одного его вида было достаточно.
 Но клыки этих охотников были не так длинны, как у Шонгшара, хотя их зубы были длиннее, чем у Такура. Длина, казалось, варьировалась у разных людей. Это тоже делалось среди Имеющих Имя, хотя и не до такой крайности.
 Он понял, что медлит, боясь сделать первую попытку заговорить с этими людьми. Может быть, он больше боялся спровоцировать нападение или потерять надежду, что эта группа может быть кланом, подобным названному? Но он этого не знал.
 - Кхуши, держись поближе ко мне и ничего не говори, - предупредил он. Его рот, увлажненный аппетитом, пересох от дурного предчувствия. Его обычно красноречивый хвост казался жестким и неуклюжим. Сглотнув, чтобы облизать язык, он намеренно приблизился к другой группе. Глаза-зеленые, золотые и янтарные - сияли в сгущающихся сумерках.
 Он боялся, что его сердце стучит достаточно громко, чтобы все услышали. Его шкура, казалось, вот - вот спрыгнет с тела-каждый волосок стоял дыбом. Узнают ли охотники за мордой, что он чужак, и нападут на них, или примут его как брата?
 Не доверяя запаху навоза полностью скрыть его запах, он и Кхуши расположились с подветренной стороны от тех троих, к которым они приближались. Он по-дружески выгнул хвост.
 Одна из них, загорелая самка с тяжелыми плечами, встала. Он боялся, что она зарычит, но вместо этого она вытянула морду, чтобы коснуться его носом. Его надежды взмыли вверх. Это было то же самое приветствие, которое знал и использовал названный. Он охотно ответил ей тем же, вдыхая её запах. Оно было очень похоже на запах его собственного народа, хотя и перекрывалось сильным ароматом морды-хвоста.
 Двое других в группе поднялись и тоже приветствовали его прикосновением к носу. Один даже приветливо потерся подбородком о плечо Такура и закинул хвост ему за спину. Кхуши тоже был принят.
 Но как только они закончили соприкасаться носом и тереться друг о друга, все трое снова принялись бездельничать, ухаживать за шерстью или играть, не сказав ни слова вновь прибывшим. Такур счел это странным. Они, должно быть, поняли, что он был чужаком. Почему же тогда они не напали на него и не прогнали прочь?
 Или, если по какой-то причине они все равно решили принять его, почему бы им ничего не сказать ему?
 Он перекатился на бок, подталкивая Кхуши, чтобы тот последовал его примеру. Он должен был заговорить первым. Его охватила тревожная мысль. Он не слышал, чтобы кто-нибудь из этих охотников разговаривал. Предположим, что Бира была права и они не могли этого сделать.
 Нет, этого не может быть, убеждал он себя. Они не могли бы организовать эту охоту, если бы не могли сказать друг другу, что делать.
 Возможно, их языком были только жесты и запахи. Пока Тхакур обдумывал эту возможность, он услышал голос, который не принадлежал Кхуши.
 - Дай мне кость, - сказал он. Тяжелоплечая самка пыталась лапой вырвать осколок ребра у играющего с ним самца.
 - Нет. Сходи за другой. В туше ещё много чего осталось, - последовал раздраженный ответ.
 Сердце Такура подпрыгнуло от волнения. Эти люди не только говорили, но и пользовались языком, настолько близким к тому, на котором говорили Имеющие Имя, что он мог понять их слова. Он напряженно ждал, надеясь, что кто-нибудь заговорит с ним.
 Самка зевнула. - Мясо было очень нежным.
 - Соленый, - сказал другой.
 - Иди выпей, - посоветовал самец. - У водопоя есть свои места.
 Уши Тхакура, которые были резко навострены, начали отвисать. Конечно же, у них были более интересные вещи, чтобы сказать, чем это. Он заставил себя замолчать и прислушаться, но услышал только то же самое.
 Кхуши, скучая, широко зевнул, обнажив все зубы. - Он смущенно захлопнул рот.
 - Открой его снова, - сказал самец, который играл с костью. Такур моргнул, когда понял, что приказ был отдан Кхуши. Кхуши тоже была поражена. Такуру пришлось ткнуться в него носом, прежде чем он ответил.
 Самец заглянул в рот Кхуши. - Эти клыки слишком короткие. Перестань есть кости. Они изнашивают зубы вниз. В песне говорится, что для охоты нужны хорошие зубы. Послушай эту песню.
 - Этот... песня? - спросил Кхуши, но он говорил так тихо, что самец его не услышал. Такур прислушался, но не услышал ничего похожего на ласковый вой Имеющих Имя по имени песен.
 Озадаченный, он спросил охотника: - что ты слушаешь?
 Он думал, что говорит ясно, но самец только озадаченно посмотрел на него. - Эти слова сбивают с толку, - сказал другой. - Заговорить снова.
 Такур понятия не имел, почему его вопрос не был ясен. - Песня… - пробормотал он.
 - Эту песню всегда поют, - заявил другой.
 - А почему я не могу? - 
 - Перестань болтать! - резко приказал самец. - Эти слова не имеют никакого смысла.
 Озадаченный и слегка раздраженный, Такур закрыл рот. Он заметил, что остальные в группе смотрели на него так, как будто он был чем-то ядовитым, вошедшим в их среду. И что же он сказал? Он задумался, разумно ли было ему признаться, что он не слышит этой “песни” или чего-то ещё, из-за чего они так суетятся.
 Возможно, если он будет держаться подальше от этого, то сможет продвинуться вперед. С упавшим сердцем он понял, что уже слишком поздно. Его непринужденное принятие и анонимность в группе исчезли. Теперь он был предметом всеобщего внимания и обсуждения.
 - Уши не работают, - сказала самка, посмотрев на него с гримасой и повернувшись к самцове.
 - Уши действительно работают. Эти слова уже слышны.
 - Эта песня не была услышана. - Самка уставилась на Такура расплавленными золотыми глазами.
 Не отвечая прямо на её взгляд, Такур попытался заглянуть ей в глаза. Он ожидал встретить взгляд, очень похожий на его собственный. Он почувствовал, как шерсть встает дыбом у него на хвосте, когда он не мог найти то, что искал. В её глазах не было ни пустого, ничего не понимающего взгляда безымянного зверя, ни пронзительного, настороженного взгляда его собственного народа. Он был в сознании, да, но каким-то образом это было осознание... различный.
 - Песня услышана, - быстро вставил Такур, подражая странному стилю речи.
 Он надеялся, что его ответ успокоит охотников, но подозрение на лице самки стало ещё глубже, когда она пристально посмотрела на него. - Форма не известна истинному голосу. Глаза неизвестны, голос неизвестен.
 Что она имела в виду? Такур не мог понять смысла того, что она говорила. Возможно, её звали правдивым голосом.
 - Истинный голос, - повторил он. - Это ты, что ли? А правда-в-голосе твое имя?
 Он не знал, поняла ли она его, но понял, что совершил большую ошибку. Она прижала уши и сплюнула.
 Остальные охотники переглянулись, ощетинились и зарычали. Такур заметил, что это недоразумение начинает привлекать внимание групп, не входящих в их собственную группу.
 Он решил, что пришло время отступить и все обдумать, прежде чем он и Кхуши снова попадут в беду. Одним ударом он поставил молодого пастуха на ноги. Они оба попятились от ставших теперь враждебными охотников, развернулись и побежали в том направлении, откуда пришли.
 Хотя никто не заметил их первоначального приближения, теперь головы поднялись, и глаза следовали за ними, когда они проходили мимо. Казалось, что слух о незваных гостях мгновенно распространился по всей группе, хотя Такур и не слышал никаких тревожных криков.
 - Не беги, - предупредил он Кхуши, хотя мышцы его собственных задних лап подергивались от желания развернуться и убежать.
 Только когда он отодвинул группу на некоторое расстояние, они с Кхуши бросились бежать вприпрыжку. Он понес их к кустам, где их встретила Бира.
 - А что случилось потом? - спросила она.
 Такур вздохнул. - Я сказала что-то не то. Я не знаю, что именно.
 - Так они действительно говорят, как мы?
 - Они используют слова, но не так, как мы. Бира, нам лучше здесь не оставаться. Мы слишком близки, и они злятся. 
 Пожарный быстро сложил угли в старое птичье гнездо, набитое песком. Кхуши помогала, беря смолистые сосновые ветки, служившие головнями для костра.
 Как только Такур решил, что они находятся на безопасном расстоянии от охотников, названный разбил лагерь. Бира развела костер из углей, которые несла с собой, и все собрались вокруг него.
 - Я думаю, что мы должны отказаться от этой компании, - сказал Кхуши с отвращением. - Они могут говорить, но они так же глупы, как и безымянные. И к тому же сумасшедшая. Они все время мяукали из-за какой-то песни. Я не слышал, чтобы кто-нибудь пел. А ты мог бы, Такур?
 - Нет, - признался пастуший учитель. Он был разочарован своей неудачей. Увольнение Кхуши охотников как безмозглых и сумасшедших обеспечило ему легкий побег от его собственной ответственности. На мгновение у него возникло искушение взять его. Возможно, никто не смог бы поговорить с этими людьми. Если так, то он не мог винить себя за неудачу.
 И все же он знал, что ответ не так прост. Он был достаточно близко, чтобы заглянуть им в глаза. Он видел там настороженность, а не пустую неосознанность безымянного. Но она была странно направлена внутрь себя, каким-то образом, которого он не понимал.
 И это было эхом чего-то, что он видел и хорошо знал, хотя поначалу не мог понять, что именно. Потом он вспомнил другую пару глаз, цвета морской волны, когда-то затуманенных болью. Это были глаза Чертополоха, когда он впервые нашел её.
 Он вспомнил, как уговаривал Чертополох выйти наружу, давал ей не только слова для разговора, но и надежду. Как эти глаза засияли и прояснились, показывая, что она действительно была одной из Имеющих Имя. Но даже сейчас её взгляд иногда становился непроницаемым, и она отступала туда, куда никто из Имеющих Имя не мог последовать. Такуру казалось, что дочь Ратхи шла двумя путями, один с именем, а другой в пещёрном мире тумана и завороженности, где раздавались странные голоса.
 Голоса. Охотники в своей загадочной манере говорили о голосе, песне, которую Такур не мог расслышать. Возможно, только они могли слышать его. Единственное имя, которое они произнесли, было истинно-голосовое. В каком-то смысле речь была жизненно важна для них, но все же, почему их понимание её казалось таким ограниченным и неёстественным?
 Было ясно, что они шли не тем же путем, что и Имеющие Имя. Но среди Имеющих Имя был один, который мог бы последовать за ними. Такур чувствовал, что ему никогда не удастся поговорить с этими охотниками наедине. Ему нужен был Чертополох.
 Но она не была членом клана и не должна была подчиняться Ратхе или кому-либо ещё. Если он пошлет за Чертополохом, то решение придет или нет только за ней.
 Было ли это правильным решением? - Удивился Такур. Принесет ли такой контакт с группой странных кошек радость или несчастье? Охотники могли быть грозным врагом, но что, если они были союзным кланом, который мог помочь названным выжить?
 Он решил, что пошлет за Ратхой и Чертополохом. Как бы он ни был опытен, он не мог быть одинок в решениях, которые затрагивали будущее Имеющих Имя. Ратха должна сама увидеть этих охотников.
 Когда пастушеский учитель очнулся от своих грез, он был слегка огорчен, обнаружив, что Бира загасила огонь и что она и Кхуши уснули. Как он ни старался, Такур не мог сомкнуть глаз. Он долго не спал ночью, размышляя.
 
 
 
 Глава Вторая
 
 
 Несколько дней спустя ветер поднимал песок на прибрежном пляже, Жаля глаза и нос Чертополоха. Она чувствовала себя одинокой и сердитой, потому что её друг Такур отсутствовал слишком долго. Туман, который когда-то затуманил её разум, теперь появлялся реже, но сегодня он был здесь, заставляя её чувствовать себя отстраненной и замкнутой.
 Крепко вцепившись когтями в бревно, она потянула раненую переднюю ногу, чтобы размять мышцы, как учил её Такур. Откуда-то издалека донесся трескучий звук. Ратха использовала то же самое бревно, чтобы заточить свои когти.
 Чертополох не удержалась и искоса взглянула на мать. Ратха лежала на бревне, откинувшись назад с мощными мускулами на плечах. Наполовину очарованная, наполовину обиженная, Чертополох наблюдала за ними. Ратха выглядела такой красивой и сильной. Она была вся одного рыжевато-коричневого цвета, который струился над её головой, вниз по склоненной дуге спины, над её задними ногами и длинным изгибом хвоста.
 Чертополох гадала, будет ли кто-нибудь когда-нибудь смотреть, как она точит когти, и думать, что она сильная и красивая. Нет. Даже если её хромота пройдет, она все равно будет маленькой и неуклюжей. И уродливая, потому что её шкура была ржаво-черной, с оранжевыми пятнами.
 Она быстро отвернулась, прежде чем Ратха успела заметить её взгляд. Жесткий зеленый свет в глазах её матери горел сегодня слишком ярко. Только когда эти глаза были полузакрыты или затуманены страданием или болезнью, Чертополох осмеливался приблизиться и коснуться или лизнуть свою мать. Когда Ратха была сильной и здоровой, Чертополох хорошо скрывал её мысли.
 Колючка посмотрела на свою вытянутую ногу. Теперь он был намного сильнее. Она почти могла ходить без хромоты по коротким дорожкам. Вскоре она надеялась, что сможет ходить на короткие расстояния, не хромая. Нога тоже больше не болела. По крайней мере, большую часть времени. Только когда... 
 Нет. Колючка прижала уши. Она не собиралась думать о Дримбитере, который являлся ей в ночных кошмарах. Размышления о нем слишком легко могли привести его сюда, как будто мысли были мясом, положенным на тропу, по которой он крался. Но иногда неосознанность тоже приводила к этому.
 Сегодня почему-то было трудно думать и трудно не думать. Ветер и дующий песок, казалось, захватили все в её голове и унесли прочь. Она ещё глубже погрузила когти в серый плавник и растянула мышцы ног, пока не почувствовала хорошую заживающую боль, которая обещала сделать эту ногу, когда-то сморщенную и искалеченную, такой же здоровой, как и другие конечности.
 Она услышала зевок, когда Ратха открыла рот и с удовольствием высунула язык. Чертополох заметила, как резко побелели её зубы. Прежде чем она успела взять себя в руки, она вспомнила, что у этого кошмара тоже были такие острые зубы.
 И кошмар, вызванный таким образом, пришел.
 Мягкая поступь Дримбитера ускорилась, эхом отдаваясь в пещёрах сознания Чертополоха. Глаза и машины Чертополоха наполнились чернотой, и она почувствовала, как её затягивает все глубже в эти пещёры. Как бы она ни сопротивлялась, ни кричала, ни вопила, она не могла вырваться. Звук шагов Дримбитера становился все громче и быстрее.
 Смутно послышался голос из-за пределов пещёры, но она не могла понять его, потому что слова были потеряны в нарастающем вое Дримбитера. Темнота, которая была глубже и жестче, чем все, что находилось снаружи, обрушилась на неё, зеленые глаза пылали, рот был открыт, зубы оскалены. Верхние клыки вонзились ей в плечо, а нижние-в грудь, потому что в этом кошмаре она вдруг стала такой маленькой, что её передние четвертины уместились во рту Дримбитера.
 Вместе с шоком пришла затопляющая боль, которая бушевала от её плеча и груди до передней ноги, сжимая ногу в тугой узел. Извиваясь и крича, она вцепилась в Дримбитер здоровой передней лапой, но её враг был сделан из ничего, и её когти не нашли опоры. Затем челюсти отпустилиеё, но отпущение было почти хуже, чем укус, потому что когда зубы вырывались, это причиняло ещё большую боль, и боль пылала и жгла, пока боль не сжигала все - её саму, пещёры, Дримбитера - пока все не превращалось в пепел.
 И пепел был поднят ветром и взметнулся высоко в небо. Они медленно поплыли вниз.
 
 * * *
 
 Ратха выдернула когти из плавника, как только увидела, что Чертополох напрягся. Она мгновенно очутилась рядом с дочерью, видя, как молочно-зеленый цвет её глаз закружился, превращая зрачки в узкие точки. Рывком освободив когти от бревна, Чертополох отшатнулась назад на задних лапах, потеряла равновесие и упала на спину.
 - Фессран! - Ратха выкрикнула имя своей подруги, благодаря импульс, который побудил лидера хранителей огня пойти с ней в этот визит на пляж Чертополоха. Фессрана находился недалеко от берега, присматривая за Мишанти, молодым детенышем Чертополоха, которого она усыновила. Ратхе очень хотелось, чтобы там был Такур, но он ушел на поиски мордохвостых зверей.
 Хвост Чертополоха хлестал по песку, она царапала его когтями. Она извивалась, шипела и плевалась, нанося удары обнаженными когтями по врагу, которого только она могла видеть. Затем она громко вскрикнула от боли, и передняя нога, которую она вытягивала, уперлась ей в грудь и застыла там, как будто снова искалеченная и сморщенная.
 Ратха обнаружила, что её голос присоединился к бессловесным крикам Чертополоха, как будто она могла прогнать кошмар от своей дочери одной лишь силой гнева. Она схватила Чертополох за шкирку, стараясь держать её нежно и ласково, как маленького детеныша. Когда она и её братья были маленькими, Ратха носила их именно так. Она помнила, как извивающиеся тела расслаблялись в её челюстях, потому что волчата чувствовали себя в безопасности.
 Чертополох только сильнее забился, дергая голову Ратхи взад и вперед. Ратха пыталась успокоить и успокоить дочь словами, но её рот был полон меха Чертополоха.
 Фессрана галопом подскакал к ней, её песочного цвета шуба почернела от сажи от костров, за которыми она ухаживала. Повысив голос, чтобы перекричать вопль Чертополоха, Фессрана завопил: - хватит уже этих матерей, Ратха. Это не работает. Единственное, что нужно сделать, это доставить её в лагуну. - Она вцепилась зубами в Чертополох у основания хвоста и потащила его к соленой заводи, которая лежала за верхним пляжем. Ратха, с полным мехом ртом и головой, плывущей от того, что её дергали взад и вперед, последовала за Фессраном.
 Вместе они подняли Чертополох по песку и бросили в бассейн. Опасаясь, что её дочь утонет во время припадка, Ратха подняла голову Чертополоха, но Фессрана велел ей отпустить его.
 - Она будет поднимать нос, чтобы дышать. Просто оставь её в покое. Вода успокаивает её. Я не знаю почему, но это работает.
 Ратха знала, что Фессрана был прав. Как только лужица намочила бок Чертополоха, она расслабилась и прекратила борьбу. Теперь она плыла по течению, похожая на коричневую морскую выдру в оранжевых пятнах. Ратха подождала, пока она поднимет нос, чтобы перевести дыхание, и только тогда оставила свою дочь и побрела к берегу вместе с Фессраном.
 Она позволила себе сердито махнуть рукой на рябь, бегущую по лагуне, завидуя тому, что её воды могут успокоить Чертополох, а она не может. Затем она сильно встряхнулась, разбрызгивая брызги во все стороны.
 - Пошли, - сказал Фессрана.
 Ратха молча смотрела на Чертополох.
 Фессрана подтолкнул её локтем. - Я знаю, что ты злишься. Злитесь где-нибудь в другом месте.
 Предложение Фессрана было не самым удачным, но Ратха не могла придумать ничего другого. Когда они отошли на небольшое расстояние от бассейна, Ратха плюхнулась на бок. Желая утешения, она пожалела, что у неё нет своего дерева, но она оставила Ратхари надежно спрятанным, просто на случай, если что-то подобное случится. Фессрана села, поджав хвост к ногам.
 - С ней всё будет в порядке? - спросила Ратха.
 - Каждый раз, когда с ней случается один из этих припадков, Такур тащит её к себе и бросает в воду. Иногда Чертополох забирается внутрь, когда чувствует, что он приближается. Должно быть, это произошло слишком внезапно.
 Ратха лежала, стараясь не обижаться на то, что Фессрана и Такур знали о Чертополохе больше, чем она. её хвост раздраженно дернулся.
 - Ты сердишься на меня? - спросил Фессрана.
 - Нет.
 - На неё что ли?
 - И да, и нет. Это не её вина, что у неё бывают припадки. Такур говорит, что теперь они приходят не так часто, но я ненавижу видеть её в них. И когда я прихожу навеститьеё, она кажется встревоженной.
 - Ну, - медленно произнес Фессрана, - ей всё ещё трудно быть рядом с тобой.
 - Если бы я была на её месте, то не хотела бы находиться рядом с ней, - с горечью сказала Ратха. - Я бы не хотела быть рядом с матерью, которая напала на меня и укусила за то, с чем я ничего не могла поделать. Если бы я не был таким безрассудным и жестоким... 
 - Прежде чем ты выдернешь ещё один кусок своего меха, - сказал Фессрана, - позволь мне сказать тебе одну вещь.
 - Что?
 - Молодые тоже могут быть глупыми.
 - Это не оправдывает того, что я сделал. Может быть, она и была тугодумом, но... - 
 - Перебил его Фессрана. - Я говорю не о Чертополохе. Я говорю о тебе. У тебя были эти детеныши, когда ты сам был ещё совсем маленьким. - Она сделала паузу. - Вы были молоды. Молодые люди могут быть глупыми. У них не было времени учиться или они слишком нетерпеливы. Ты укусил Чертополох, потому что был молод. Теперь ты стал старше. Ты бы больше так не делал.
 Ратха открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его снова. Фессрана вопросительно посмотрел на неё и сказал, немного самодовольно: - все эти вещи просты, когда вы поворачиваете их вокруг правильного пути. Это все равно что научиться вскрывать тушу пастуха. Вы должны начать с правильного места.
 - Только ты так говоришь, - проворчала Ратха, уткнувшись носом в песок.
 - Только тебе нужно было бы услышать это именно так, вождь клана, - легко ответил Фессрана, откусывая от одной лапы засохший песок. - Ты чувствуешь себя лучше?
 - Я бы сказал, что чувствую себя ещё хуже, просто чтобы досадить тебе. - Ратха пристально посмотрела на подругу. - Но я действительно чувствую себя лучше.
 Фессрана встала и снова встряхнулась, всматриваясь в берег. Ратха вспомнила, что она наблюдала за Мишанти, пока Чертополох вытягивала ногу.
 - Я заставил его сесть и велел оставаться там, - сказал Фессрана. - Я не сомневаюсь, что теперь он носится по всему пляжу. Я начинаю думать, что его уши не имеют никакой связи с внутренней частью его головы. - Вздохнув, она добавила: - мне лучше пойти и поискать его.
 - Подожди, - сказала Ратха, увидев облако пыли, поднимающееся с утеса, где тропинка спускалась к пляжу. - Он может быть там, наверху. - Она посмотрела пристальнее. - Нет. Это кто-то другой.
 Фессрана присоединился к ней, искоса поглядывая на тропинку. - Они определенно спешат, судя по поднятой пыли. Или неуклюжим. Нет, оба - это мой сын Кхуши на тропе.
 Кхуши! Много дней назад Ратха отправил его вместе с Бирой и Тхакуром на поиски мордохвостых зверей. Что же случилось, что он так быстро вернулся? её уши повернулись вперед, когда она наблюдала, как Кхуши скользит по одному изгибу тропы за другим. Вскоре он уже был на пляже, перепрыгивая через дюны.
 - Вождь клана! - закричал он, съезжая на обочину. - Такур прислал меня с посланием.
 - С ним все в порядке? Бира хорошо себя чувствует?
 - Да, они оба в порядке. Мы нашли мордохвостых зверей, за которыми вы нас послали. Но мы нашли и другое племя кланов-кошек. Вот почему Такур отослал меня обратно.
 - Ещё один клан, такой же, как мы? - Ратха пристально посмотрела на него.
 Слова Кхуши вырвались наружу с невероятной поспешностью. - Ну, Такур думает, что они могут оказаться такими же, как мы, хотя они охотники, а не пастухи. Ему было трудно говорить с ними, и именно поэтому он хочет, чтобы вы пришли. А ещё ему нужен Преследующей Чертополох.
 Ратха заставила его повторить последнюю часть, не уверенная, что правильно расслышала её. Чертополох? Была ли Кхуши уверена, что именно этого хотел Такур?
 - Да. Он очень ясно дал это понять и был очень настойчив. Я не знаю, почему он хочетеё, но он хочет.
 Сбитая с толку, она задавала Кхуши и другие вопросы, все время пытаясь понять, зачем Такуру понадобился Чертополох.
 - Если только он не хочет видеть её там только потому, что она ему нравится", - подумала Ратха. Нет. Такур ничего не делает по таким причинам.
 Фессрана заметил Мишанти далеко внизу на пляже и побежал за ним, оставив Ратху стоять рядом с Кхуши.
 - Моя мать, - сказал молодой разведчик с усмешкой. - Она всегда жалуется на то, как трудно растить детенышей, но, похоже, она не может жить без них.
 - Один Мишанти-это все, что может сделать любой человек. - Ратха видел, как Фессрана пытается загнать юношу в угол. Она начала расхаживать по пляжу, Кхуши рядом с ней. - Как Такур нашел этот другой клан?
 - Они также охотились на мордохвостых зверей.
 - Неужели эти чужаки похожи на нас?
 - Я так не думаю, но они достаточно похожи на нас, чтобы мы с Тхаку могли войти в их среду. У них даже есть такой язык, как наш. Такур сказал, что понимает их слова.
 - Тогда почему он не мог поговорить с ними? - Озадаченно спросила Ратха.
 - Даже не знаю. Они говорили вещи, которые не имели никакого смысла. Его ответы только смущали их и злили.
 Это удивило Ратху. Из всех Имеющих Имя Такур был самым чувствительным и наименее склонным совершить ошибку, которая могла бы обидеть незнакомца.
 Они подбежали к Фессрану, который сидел на корчащемся Мишанти. Кхуши соприкоснулся носом с матерью, но, видя, что она занята своими мыслями, коротко поприветствовал её.
 Ратха велел ему вернуться в пещёру и поесть, потому что он выглядел голодным. При этих словах Кхуши просияла и побежала обратно по тропинке. Он был хорошим разведчиком, подумала Ратха. Несмотря на то, что он, должно быть, проделал долгий путь, он не ел до того, как спустился на пляж, чтобы найти её.
 Фессрана освободил довольно сплющенного и помятого Мишанти.
 - Ты продолжаешь винить себя за припадки Чертополоха, - сказала она Ратхе, когда Кхуши ушла, - но я думаю, что этот маленький шалопай здесь-другая причина. Должно быть, он немного выводит Чертополох из себя. Я могу справиться с ним, но у меня гораздо больше опыта в выращивании пометов, чем Чертополоха.
 - Она хотела усыновить его, - сказала Ратха.
 - Я знаю, и она придерживается соглашения, которое мы заключили, но я знаю, что у неё было искушение сделать больше, чем просто сидеть на нем. Одна вещь, которую она определенно имеет от вас-это ваш характер.
 Ратха поморщилась от прямоты своей подруги. - Она его ещё не укусила.
 - Нет. Это её кто-то укусил. Из-за этого её кошмара. - Фессрана положил лапу на детеныша, который уже пополз прочь, соблазненный несколькими чайками поблизости. - Я сказала ей, что если она почувствует, что теряет самообладание с ним, то должна прийти ко мне. И она это сделала. Несколько раз. Но я не могу приходить на пляж так часто, особенно сейчас, в сезон дождей. Хранители огня нуждаются в моей помощи, чтобы держать огонь зажженным.
 - Она не член клана, Фессрана, - тихо сказала Ратха. - Я не могу приказывать ей делать что-либо, даже если чувствую, что это для её же блага.
 - Ну что ж, ей следует убраться подальше от этого маленького проказника, по крайней мере на время. Скажи ей, что я найду кого-нибудь, чтобы присмотреть за ним, и ты сможешь отвезти её в Такур.
 Кончик хвоста Ратхи раздраженно дернулся. - Я не могу никуда её отвезти, если она сама не захочет. Я сомневаюсь, что она это сделает. Она терпеть не может покидать пляж.
 - Ну что ж, тогда Такур дал тебе неплохое задание, не так ли, - сказал Фессрана.
 - Просто позаботься о Мишанти, паленые бакенбарды.
 Фессрана усмехнулся в ответ. - Ступай за Чертополохом, вождь клана.
 Оставив подругу с Мишанти, Ратха вернулась на берег, чтобы передать просьбу Такура своей дочери.
 
 * * *
 
 Когда Ратха приблизилась к пруду Чертополоха, её шаги замедлились. Не только у Чертополоха были причины отказать Такуру в его просьбе. Сама Ратха не хотела брать с собой Чертополох.
 Предположим, она впадает в истерику и выходит из себя, когда Такур пытается заговорить с этими новыми клановыми кошками. Наверняка он уже думал об этой проблеме. Тогда почему же он хочет, чтобы Чертополох пришел?
 У Чертополоха также были некоторые глубокие разногласия с названными о таких вещах, как захват новых животных для стад клана. А что, если она решит, что мордохвостов, как и симареса, следует оставить в покое? Ратха вспомнила, какие неприятности причинила ей Чертополох, когда она освободила Симаров, захваченных названными.
 К своему огорчению, Ратха вынуждена была признать, что Чертополох была права насчет симареса. Паутиноногие, лошадеподобные животные никогда бы не процветали, если бы Имеющие Имя пытались обращаться с ними так же, как с другими своими пастушьими животными. Симарес нуждался в свободе открытого океана.
 Рядом с лагуной было несколько невысоких дюн. Чертополох всё ещё был в лагуне. Ратха устроилась на гребне ближайшей дюны, ожидая, когда она выйдет.
 Она смотрела, как её дочь плавает вокруг бассейна легкими движениями лап и хвоста. Все Имеющие Имя могли бы плавать, если бы захотели, но Чертополох казался более привычным в воде, чем на суше. Ратха видела, как Чертополох последовал за симаресами, когда они нырнули в океан.
 Наконец Чертополох выбралась из лагуны и встряхнулась. Она выглядела измученной, как часто бывало после подобных случаев. Ратха нерешительно подошла к ней и потрогала носы.
 - Фессрана всё ещё с Мишанти? - спросила Чертополох.
 - Да. Она ещё может подержать его некоторое время.
 - Сейчас он мне не нужен. Позже. Все ещё дрожит.
 Чертополох устроился на её животе в покрытом коркой песке. Она прищурила глаза и прижала передние лапы к груди. Боясь, что она может уснуть, Ратха поспешно сказала: - Пока ты была в своем бассейне, Кхуши вернулась с сообщением от Тхакура.
 Молочно-зеленые глаза Чертополоха широко раскрылись. - Он скоро вернулся?
 - Нет, он хочет, чтобы мы присоединились к нему. И ты, и я.
 - Но почему же?
 Ратха повторила то, что сказал ей Кхуши.
 Колючка повернулась носом к морю. - Мой дом здесь. Симарес уже здесь. Мишанти здесь. Такур это знает.
 - Я знаю, что любит. То, что он попросил вас прийти, означает, что это очень важно для него.
 - Помочь ему поговорить с другими клановыми кошками? Не очень-то умно говорить.
 - Я не думаю, что ему нужен ум, - сказала Ратха.
 - А что же тогда?
 - Даже не знаю. Мы ничего не узнаем, пока не доберемся туда.
 На лице Чертополоха появилось упрямое выражение. - Мне трудно уехать отсюда. Такур это знает, - повторила она.
 Чувствуя легкое раздражение, Ратха уже собиралась сказать, как много Такур сделал для Чертополоха и что она обязана ему хотя бы этим. Но она удержалась от этих слов. Решение было за самой Чертополохой. Попытка поколебать её мнение ни к чему хорошему не приведет.
 - Такур хочет меня видеть, - резко сказала Чертополох. - А ты меня хочешь?
 Быстрое " да " было бы легко распознанной ложью. Ратха решила пойти честным, но более трудным путем. - Я не могу сказать, что не будет никаких проблем. Иметь тебя рядом будет трудно в некоторых отношениях. И ты знаешь почему. Все, что я могу сказать, это то, что я дам вам все шансы, которые я могу. - Она сделала паузу. - Я попрошу вас сделать то же самое для меня.
 - Сейчас не могу ответить. Сначала надо поговорить с морем, - сказала Чертополох.
 - На море? - Это была одна из странностей её дочери, с которой Ратха ещё не сталкивалась.
 - Я плаваю вместе с симаресом. Волны бьются у меня над ушами и говорят мне всякие вещи. - Чертополох встал. На мгновение встретившись взглядом с Ратхой, она сказала: - приходи сюда завтра. То, что мне говорят волны, я сделаю.
 Ратха знала, что ей придется довольствоваться этим. Быстро соприкоснувшись носом, она рассталась с дочерью и побежала вдоль берега туда, где Фессрана играл в пятнашки с Мишанти.
 Фессрана остановил её игру. - А что сказала Чертополох?
 - Сначала она должна спросить море, - сказала Ратха немного кисло. Она не могла не дать Фессрану понять по её тону, что ответ Чертополоха показался ей несколько странным.
 - О, все, что она имеет в виду, это то, что она пойдет нырять с симаре и все обдумает. У неё иногда такая странная манера выражаться. Я нахожу это освежающим.
 Ратха вздохнула, когда Фессрана снова погрузился в игру с Мишанти.
 - Ну, я надеюсь, что море скажет ей то, что я хочу услышать, - проворчала себе под нос Ратха и направилась вверх по тропинке, чтобы найти свое дерево.
 
 
 
 Глава Третья
 
 
 Чертополох подождала, пока Ратха уйдет с пляжа. Она встала, стряхнула с живота корку песка и зашагала по дюнам к бухте симареса. По дороге она прошла мимо Фессрана, который всё ещё играл в пятнашки с Мишанти.
 - Я задержу его, если ты захочешь немного вздремнуть! - крикнул ей Фессрана.
 - Спи спокойно. Плывите снова. С симаресом. Я получу Мишанти позже.
 Фессрана помахала хвостом в знак согласия. Чертополох наблюдала, как она гонится за Мишанти. У лидера хранителей огня была репутация человека язвительного и труднодоступного, но Чертополоху было с ней легче, чем с Ратхой.
 Возможно, потому, что Фессрана тоже был ранен. У неё были шрамы на песчаном меху на верхней передней ноге. Она сказала, что кто-то с очень длинными зубами укусил её там. На внутренней и внешней стороне ноги были шрамы. Зубы прошли насквозь.
 Интересно, зубы ли ранили её так же, как Дримбитер ранил меня?
 С пляжа Чертополох перебрался на несколько уступов из песчаника под утесами. Она пробиралась вниз по лужам, пока не добралась до бухты симареса.
 Там они все грелись на солнышке. Некоторые лежали на животе, вытянув вперед лошадиные головы и вонзив клыки в песок. Другие лежали на спине или боку, иногда перекидывая через себя песок перепончатой лапой.
 - Она приподняла усы. Ей нравился симарес. Было что-то уютное в их пухлых телах и в том, как они тяжело переваливались на суше. Их хриплый приветственный хор, когда она шла через стадо, и дружеские удары и свист, которые она получала от их голов и хвостов, заставляли её чувствовать себя принятой среди них.
 И она знала секрет о симаре, который больше никто не открыл. На суше эти существа были неуклюжими и неуклюжими, но в море они становились прекрасными - изящные, обтекаемые формы, которые проскальзывали сквозь подводный полумрак, оставляя лишь серебристый след из пузырьков.
 Многие обитатели побережья были такими же, находя свою истинную красоту в море. Возможно, размышляла Чертополох, она тоже была такой. Хотя её нога была намного лучше, она всё ещё могла плавать лучше, чем ходить.
 Судя по сухому бархатистому меху Симаров, они ещё не отправились в свою ежедневную морскую экспедицию за провизией. Либо она пришла как раз в нужный момент, либо они ждали её.
 Радость хлынула сквозь Чертополох, когда она затрусила в прибой посреди стада неуклюжих, ухающих симаресов. Она бороздила набегающие волны, как это делали они, затем нырнула под воду и поплыла мощными ударами своих задних лап. Как и симары, она управлялась передними конечностями.
 Иногда она задавалась вопросом, действительно ли она симаре, так или иначе рожденная не в том теле.
 Единственное место, куда она не могла последовать за стадом, было внизу, на дне океана, где они искали моллюсков. Она уже знала, что ни её грудь, ни уши не выдержат такого давления, поэтому, пока шимаре ныряли в поисках пищи, она оставалась на поверхности. Она могла бы действовать как наблюдатель, высматривая любого врага, который мог бы прийти. И в то же самое время она могла думать о вещах, которые беспокоили её.
 Чертополоху было легче думать, когда он дрейфовал на вершине океана, а волны ритмично поднимали и опускали его. Здесь все казалось более ясным. Туман, который часто затуманивал её разум, исчез вместе с блеском солнца на воде.
 Такур попросил её покинуть берег и отправиться в глубь страны. Как она могла покинуть сеймары и океан? Они утешалиеё, поддерживали, обновляли.
 Это было слишком много, чтобы просить, слишком много, чтобы даже думать об этом. Вдали от моря она стала маленькой, уродливой, замкнутой в себе. Припадки случались все чаще. Белый туман слишком часто опускался на её разум, не давая ей думать.
 Он же знает! А почему он спрашивает?
 И все же, если он действительно знает, какая-то её часть спорила, и он все равно спрашивает, Это должно быть важно.
 Чертополох плавала взад и вперед, пытаясь найти ответ в прикосновении океана. Как успокаивающе это было-промокать её сквозь шкура, поднимать и укачивать. Остальные поименованные редко заходили в море, а если и заходились, то выходили оттуда, дрожа и кашляя.
 Ну, у них не было такого тяжелого подшерстка, как у неё, который удерживал тепло её тела в ловушке на коже. И они никогда не учились плавать так, как она.
 Кроме Такура. Он позволил ей учить себя и пытался понять. Это он уговорил её выйти из себя, помог начать исцеление её ноги и разума.
 Не нужно ему помогать, даже после всего, что он сделал. Но хочется.
 И Ратха Тоже. её мать тоже просила её приехать. Разве это имеет значение?
 - Спросила она ради Такура. Она и сама не уверена, что хочет меня.
 Чертополох скользил и поворачивался, когда волны мягко перекатывались вокруг него. Она чувствовала приглушенную силу моря. Иногда ей казалось, что она может получить от океана больше, чем просто утешение.
 Она вспомнила слова Ратхи, обращенные к ней. её мать выбрала трудный путь-правду. Хотя эти слова и задели Чертополох, она была глубоко благодарна Ратхе за то, что та не пыталась скрыть свою неуверенность.
 Она попросила меня дать ей шанс. Не обязательно, но хочется.
 Когда симарес вынырнул на поверхность, сопя и фыркая, она уже знала ответ. Хотя путешествие обещало быть трудным, она все же поедет.
 
 * * *
 
 На следующий день Ратха спустилась на пляж. Она оставила своего собственного отпрыска, Ратхари, с Ари Такура, чтобы о нем заботились другие члены клана. Фессрана неторопливо шел рядом с ней.
 - Перестань волноваться, вождь клана, - сказал Хранитель Огня, когда они рысцой бежали через холмистые дюны, а над ними кричали морские птицы. - Я думаю, что Чертополох согласится. Я бы не поехал с тобой за Мишанти, если бы думал, что она будет упрямиться.
 - Я почти надеюсь, что она не захочет приезжать. Я не вижу, как она может помочь Тхакуру, и я понятия не имею, как я собираюсь управлять ею на тропе.
 - Управлять ею? - Насмешливо завопил Фессрана. - Вождь клана, как ты думаешь, она что, скотовод?
 - Хорошо, она не такая, - огрызнулась смущенная Ратха. - Но я все время думаю об этих припадках... 
 - Это её забота, а не твоя. Они не собираются убиватьеё, и если это случится, то по пути будет много озер и ручьев.
 Ратха вздохнула. - Как бы мне хотелось, чтобы вы ушли, паленые бакенбарды.
 - Такур и Бира уже там, и Кхуши поедет с тобой, - твердо сказал Фессрана. - Мы уже обо всем договорились. У меня и без того хватает забот, чтобы защищать тебя от твоей дочери.
 Ратха испытывала искушение хорошенько шлепнуть Фессрана за это, но Хранитель огня уже отошел в сторону.
 - Я её не боюсь! - Рявкнула Ратха.
 - Во всяком случае, не её когти. её язычок достаточно острый, хотя и немного неуклюжий.
 - Закопай его, Хранитель Огня. Мы уже почти приехали. - Ратха ускорила шаг, опередив Фессрана.
 Она нашла Чертополоха сидящей возле своего бассейна для купания, взбивая её шкура на солнце. Ратха и Фессрана тоже сидели, ожидая, когда Чертополох высохнет.
 - И что же тебе сказало море? - Наконец спросила её Ратха, чувствуя себя немного неловко.
 Чертополох ответил просто: - Ты и Такур нуждаетесь во мне. Я пойду.
 Услышав ответ, Ратха испытала непонятную смесь восторга и смятения. Взглянув на Фессрана, она увидела, что Хранительница Огня наклонила голову и приподняла усы, как бы говоря: - я же тебе говорила. 
 Чертополох подняла мордочку и издала высокий чирикающий зов. Появился мишанти, весь покрытый мокрым песком. Он явно копал себе нору.
 - С каких это пор ты так его называешь? - спросил Фессрана у Чертополоха.
 - Совсем недавно. Он уделяет ей гораздо больше внимания.
 - Хорошая мысль. Я попробую это на маленьком шалопае, - сказал Фессрана, когда она подхватила детеныша одной лапой. - Ну же, ты же сын Симара. Приходите с Фессраном.
 Ратха наблюдала за их перепалкой. Она завидовала свободной и непринужденной манере Фессрана обращаться с Чертополохом.
 Чертополох даже говорит с Фессраном не так неловко, как со мной. Но как только я пытаюсь быть дружелюбным, она замирает, и мне становится плохо. Интересно, сработает ли её присутствие в этой поездке на самом деле?
 Как только Фессрана ушел, держа Мишанти за шкирку, Ратха повернулась к Чертополоху. - Кхуши едет с нами. Он будет ждать на вершине утеса. - Ты готова?
 - Да, - тихо ответила Чертополох.
 Ратха шагнула вперед, позволив дочери следовать за собой.
 
 * * *
 
 Кхуши присоединилась к Чертополоху и её матери на пути к вершине утеса. Он пойдет впереди, потому что знает дорогу обратно в лагерь Такура. Больше никакой подготовки не требовалось. Чертополох знала, что Ратха и Кхуши съели достаточно, чтобы продержаться несколько дней. Она пыталась сделать то же самое, хотя добыча на пляже была немного более скудной, чем еда от убитого животного.
 - Не волнуйся о еде, - сказала Ратха Чертополоху. - Я просил тебя совершить это путешествие, так что все, что мы с Бирой поймаем, мы поделим.
 её слова прозвучали как утешение, но они также напомнили Чертополохе, что уход с пляжа означает, что она стала гораздо более уязвимой и зависимой от других - то, что она ненавидела.
 Идя следом за Кхуши, а Ратха замыкал шествие, она подумала: - возможно, Такур хочет заполучить меня, потому что нашел таких же, как я. Она почувствовала, как одиночество поднимается в ней вместе со странной болезненной надеждой. Если другие коты клана, которых нашел Такур, были похожи на неё, они могли понять пути, по которым она должна была идти, пути, по которым Имеющие Имя не могли следовать. Возможно, незнакомцы могли бы дать ей столько же, сколько она могла дать им.
 
 
 
 Глава Четвертая
 
 
 Было утро третьего дня после их отъезда, и шел легкий дождь. Трое спутников держались ровной рысью. Большую часть времени Ратха ставил во главе Кхуши. Молодой разведчик не только знал дорогу, но и сам выбрал такой темп, который Чертополоху было легко выдержать, не напрягая почти зажившую переднюю ногу. Ратха знала, что если она пойдет впереди Кхуши, то ей будет трудно удержаться, чтобы не прыгнуть вперед, потому что она была взволнована и заинтригована сообщением Такура.
 Ещё один клан вроде Имеющиего Имя! Может ли это быть? Неужели Такур действительно открыл группу, которая могла бы объединиться со своими собственными, предоставляя свежие идеи и новые таланты?
 Ратха почувствовала, как её надежды улетучиваются. Если Такур был достаточно уверен, чтобы послать за ней, он должен был найти другой названный клан. Его трудности в разговоре с ними быстро разрешатся. У них, наверное, есть несколько других слов и обычаев, вот и все.
 Помахав в предвкушении хвостом, она побежала по тропе, горя желанием поговорить с лидером вновь обретенного клана.
 
 * * *
 
 С Кхуши в качестве проводника Чертополох и Ратха пробирались по прибрежным предгорьям, а затем спускались в долину реки, где почва была болотистой.
 Чертополох наблюдала, как Ратха обнюхивает какие-то огромные круглые следы на влажной почве.
 Она слушала, как Ратха говорил с Кхуши о следах. - Морда-решка, - ответил молодой разведчик. - Ты не можешь ошибиться в этой вони. Почти так же плохо, как шимаре Чертополоха. Мы ведь выбираем вонючих животных, не так ли?
 - Ну, это облегчает их поиски. Как далеко находятся Такур и Бира? - спросила Ратха.
 - Прямо за этим холмом, - услышала Чертополох ответ разведчика, когда тот зашагал по длинной колышущейся траве, покрывавшей холм.
 Наверху их встретила Бира. Чертополоху нравилась рыжеволосая пожарная хозяйка с её длинным пушистым хвостом и нежными манерами. Даже едкий запах красного языка, которым был обмотан плащ Биры, не мог сбить её с толку.
 У Биры был древесный отпрыск, самец по имени Биари. Чертополох был заинтригован древесиной. У неё никогда такого не было, и она не была уверена, что хочет этого, но на них было интересно смотреть. Она видела, как они успокаивали и утешали Имеющиего Имя. Возможно, когда-нибудь ей понравится маленький компаньон, который сможет её утешить.
 Будет ли дерево ездить на моей спине, когда я плаваю?
 Бьяри быстро вскочила на спину Чертополоха, чтобы быстро приветствовать жениха, а затем помчалась обратно к Бире.
 - Добро пожаловать, все, - сказала Бира, соприкоснувшись носами с Ратхой, а затем с Кхуши. Повернувшись к Чертополоху, она сказала: - Если ты голоден, я сегодня утром поймала куропаток.
 У Чертополоха потекли слюнки, но сначала она хотела увидеть Такура. А потом она будет есть. Бира сказала, что спасет птиц. Их было достаточно для всех.
 Горя желанием снова встретиться со своей подругой, Чертополох поспешила за Бирой, которая рысцой спустилась в небольшую лощину, где под нависающим навесом горел костер. А ещё там был Такур, его медно-рыжая шуба блестела, а зеленые глаза загорелись при виде неё. Она так обрадовалась, увидев его, что бросилась бежать, обогнав Биру.
 - Здравствуй, маленькая пастушка симаре, - промурлыкал Такур, поглаживая её по спине подбородком и приветственно похлопывая хвостом.
 - Скучала по тебе, скучала, скучала, - ответила Чертополох, теряя красноречие от нахлынувших чувств. - Вот и все, Такур.
 Она потерлась о него лбом и с довольным вздохом отступила назад, в то время как остальные приветствовали его и проходили мимо, выгнув хвосты над его спиной. После того, как приветствия были сделаны, Бира предоставила обещанную трапезу.
 Когда с едой было покончено и объедки закопаны, все пятеро расслабились вокруг маленького костра и слушали Такура. Пока он рассказывал о своих приключениях с другим кошачьим кланом, Чертополох внимательно слушала. Он говорил о многих вещах, которые ставили её в тупик. Кто-то позвал истинно-голосового. Что-то под названием “Песня. - Странный способ, которым вновь обретенный клан, казалось, говорил, и то, как сознание чужака, казалось, мгновенно распространилось по их группе.
 Чертополох тоже бросал взгляды на Ратху во время рассказа Такура. Хотя уши матери оставались поднятыми, её усы слегка опустились в недоумении и разочаровании.
 - Эти охотники за мордой-хвостом звучат ещё более странно, чем я думала, - сказала Ратха. - Ты уверен, что это не просто ещё одна группа пустоглазых безымянных?
 - Не совсем, - признался Такур. - Но я чувствую, что у этих клановых кошек тот же дар, что и у нас. Они просто используют его по-другому. Их глаза не пусты, но их осознанность обращена...  внутри себя. - Чертополох почувствовала, как его взгляд переместился к ней и остановился там, когда он тихо заговорил. - Как и ты, когда я впервые нашел тебя.
 - Неужели ты думаешь, что сможешь вывести их наружу, как сделал это с ней? - спросила Ратха Такура.
 - Возможно, хотя я в этом сомневаюсь. То, как они думают, должно быть правильным для них, как наш путь-для нас. Я не думаю, что мои уговоры заставят кого-то из них стать похожим на Имеющиего Имя.
 Глаза Ратхи расширились. - Тогда что же ты планируешь?
 - Однажды я попытался заговорить с ними, но нас с Кхуши прогнали. Я намерен попробовать ещё раз. На этот раз я хочу, чтобы Чертополох пошел со мной.
 В животе у Чертополоха затрепетало от предвкушения, но она услышала тишину, когда остальные четверо обменялись взглядами друг с другом.
 - Боюсь, что вы идете по тропам, по которым мне трудно идти, - сказала Наконец Ратха. Кхуши и Бира издали звуки согласия.
 - Это я знаю. Мне тоже такие вещи не нравятся, - сказал Такур, и снова наступило молчание.
 Чертополох положил этому конец. - Это все из-за песни. Уши его не слышат?
 Такур ответил: - Нет. Мои не могут... и Кхуши тоже... судя по тому, как охотники говорили, они не слушают своими ушами. Я думаю, что они слышат это в своих головах. Чертополох, ты говорила мне такие вещи, которые звучат так, будто ты тоже слышишь их в своей голове.
 Колючка почувствовала себя неловко, хотя и была благодарна, что он не заговорил прямо о Дримбитере. Она не была уверена, как много Кхуши или Бира знали о странных припадках, которые обрушились на неё.
 - Да, - медленно произнесла она. - Иногда я так и делаю. Иногда страшные вещи, иногда хорошие. Теперь я уже не слышу их так часто, как раньше. Говорящий... их забрать. Когда я меняю свой образ мыслей, они иногда возвращаются.
 - Ты всё ещё можешь это сделать? Изменить то, как ты думаешь?
 - Не легкий. Разговаривать с вами и другими-это уже проще простого.
 - А ты сможешь вернуться к своим старым привычкам, если я попрошу?
 - Я рискую Дримбитером", - подумала Чертополох, но быстро отбросила страх в сторону.
 - Да, - ответила она, глядя ему прямо в глаза. Взгляд, которым он ответил ей, заставил её почувствовать себя храброй и гордой, несмотря на страх.
 Бира задала Такуру вопрос. - Уж не думаешь ли ты, что Чертополох слышит ту же самую "песню", что и охотники? Это, кажется, ожидает многого.
 - Может быть, и так, - согласился Такур.
 Что-то заставило Чертополох посмотреть на свою мать, и та поморщилась.
 - Я, должно быть, совсем одурела, - проворчала Ратха. - Я вообще ничего не понимаю. Это все равно что пытаться зачерпнуть лапой воду - она вся течет.
 - Никто из нас по-настоящему не понимает этого, - сказал Такур. - Мы просто нащупываем дорогу своими усами.
 - И я тоже", - подумала Чертополох, хотя и слышу что-то в своей голове.
 Ратха встала и потянулась. - Может быть, я и не понимаю этого, но я доверяю тебе, Такур. Когда вы хотите сделать эту попытку?
 - Этот вечер. Сегодня утром охотники совершили убийство. Я решил, что лучше всего подойти к ним после того, как они поедят и будут бездельничать.
 - В порядке. Я спрячусь и буду наблюдать. Я хочу посмотреть, что произойдет. Вы оба будьте осторожны, - добавила она, когда Чертополох попыталась уклониться от многозначительного взгляда матери.
 Постараюсь делать то, что вы хотите. Хотя и трудно что-то делать. Особенно когда они для тебя.
 
 * * *
 
 Дримбит рыскал вокруг. Чертополох чувствовала это, следуя за Такуром. Пастушеский учитель вел её к новому клану-кошкам, которых он нашел - тем, которые, как он надеялся, будут достаточно похожи на Имеющих Имя, чтобы, возможно, образовать союзный клан. её мать тоже на это надеялась, возможно, даже больше, чем сам Такур. Чертополох почти физически ощущала всю силу страстного желания Ратхи и мрачность возможного разочарования. её мать не хотела, чтобы имя осталось совсем одиноким в их мире.
 Груз надежд был тяжел - тяжелая ноша лежала на спине человека, который едва мог нести свои собственные надежды и горести, подумала Чертополох.
 Такур не просил её отбросить свое "я", свое собственное чувство идентичности, но оно все равно улетучилось, унесенное белым туманом, который теперь, казалось, окружалеё, заключая в себе маленькую чистую область, в которую она вошла, и тяжелое биение её сердца.
 Он, казалось, знал, в каком она была состоянии, и осторожно направлял её. Вниз по холму, в болотистую долину, затем вверх, к началу долины, где ветер приносил запах морды-хвоста и тех, кто охотился на них.
 Но Такур должен был рассказать ей все это, потому что туман был так густ, что она не могла видеть далеко за собой. Она не могла смотреть поверх огромного пространства колышущейся травы и ясного неба, которое, как она знала, было наверху.
 Она задалась вопросом, достаточно ли глубоко ушла в туман. Но она знала, что не может идти глубже, потому что Дримбитер крадется, и если она пойдет дальше, то встретит ужас и беспомощно упадет на бок.
 Должен ли я сказать Такуру, что Дримбитер крадется?
 Нет. Она не могла позволить себе разочаровать его. И Ратха тоже.
 Поэтому она вошла в свой собственный круг в водовороте Белого, пока голос Такура не сказал ей остановиться - они были там.
 - Чертополох, - услышала она его голос словно издалека, - ты готова?
 Язык у неё во рту был какой-то странный, и ей пришлось вывернуть его наизнанку. - Я их не вижу, Такур.
 - Там, - тихо сказал он, и его голос был ближе, поднимая туман перед её глазами. Она почувствовала, как он подтолкнул её мордой, указывая головой в нужном направлении. Она боролась за контроль над своим языком и голосом, потому что именно это делало туман тоньше. Из-за борьбы белая дымка слегка рассеялась, и она увидела множество кошачьих фигур, сидящих, лежащих или расхаживающих по открытому пространству.
 Голос Такура снова прозвучал в её ушах. - Мы будем действовать так, как будто ты один из них, потерянный. Я возвращаю тебя обратно. - Он сделал паузу. - Возможно, мне придется отступить, так как они могут помнить меня. Но ты не бойся. Я тебя не оставлю. А Бира, Ратха и Кхуши находятся неподалеку.
 Рядом. С помощью Красного Языка опалять и наказывать этих чужаков, если они не поймут и не попытаются причинить боль. Их надежды оправдались... я... чтобы остальные поняли.
 Такур двинулся вперед. Она последовала за ним. Она сделала, как он сказал, и покатилась туда, куда он сказал ей. Погруженная в запах морды-хвоста, а также в водоворот собственного смятения, она пошла с ним навстречу охотникам.
 В пещёрах рыскал Дримбит.
 Кошачьи силуэты поднимались вверх, как тени в тумане, который висел вокруг Чертополоха. Только блеск глаз незнакомцев придавал цвет их формам. Это были те самые охотники, по чьим следам ей предстояло идти.
 Белое на сером; блеск зубов, красно-розовый язык. Такур стоял рядом, прижавшись к ней всем телом, пытаясь унять дрожь, потому что другой клан знал его раньше, и он был напуган. Она слышала грубость их голосов, решительный, но все же дрожащий звук его ответа, рассказывающий выдуманную им историю.
 - Твой...  потерянный... нашли и вернули, - услышала она его голос, но он звучал очень далеко, как будто кто-то бросил его через небо.
 - Вот этот, - послышался голос, глубокий от рычащего подозрения. Чертополох попыталась успокоить тревогу, пронзившую её. Они говорили о Такуре, а не о нем самом. Ещё один голос, резкий, присоединился к первому. - Тот, что с ушами, которые не работают. Истинный голос не знает его.
 - Один потерянный найден, - услышала она ещё одну попытку Такура. - В болотах. Забери её обратно.
 Глаза, во всех их цветах, превратились в Чертополох. - Потерявшегося человека? Там нет потерянных, если песня услышана.
 Его глаза выжидали. Чертополох чувствовала себя потерянной, потому что в голове у неё не было ни одной песни. Ничего, кроме глухого шепота ветра в пещёрах, где стоял Дримбит, больше не Крадущийся, а выжидающий.
 Слова застряли у неё на языке, пытаясь вырваться наружу. - Песня услышана, - хотела сказать она, но ложь не могла вырваться на свободу.
 А потом, глубоко внутри, она услышала эхо чего-то, чего никогда раньше не слышала. Не названная песня, не похожая на звук, который производили члены клана, но нить чего-то мистического, лирического. Он был без слов, но обладал красноречием, которое, как она знала, ошеломило быеё, если бы она услышала его полную силу.
 Это было то, что они называли “песней".
 Она задыхалась от его далекой красоты и страстно желала броситься сломя голову в самые глубокие пещёры, где находился источник. Больше всего на свете ей вдруг захотелось услышать этот громкий голос, окунуться в него и позволить ему успокоить её душу, как океан успокаивал её тело.
 Прикосновение к носу вывело её из себя. Это был самец, но не Такур. Другой коснулся её усов, его дыхание проникло ей в рот, глаза засияли в ожидании.
 - Это слышно, - сказал он глубоким, глубоким голосом, раскатистым, как морские волны.
 - Песня, - сказала она, зная, что он имеет в виду тот далекий, властный шепот, такой слабый, что она боялась потерять его. - Так тихо, так трудно слышать... 
 Глаза перед ней казались озадаченными. - Это будет нетрудно услышать. Делай то, что говорит песня.
 Она так отчаянно боролась, чтобы удержать ускользающую нить, что могла бы громко закричать от тяжести и несправедливости этого требования. Песня не говорила ей, что делать, кроме как погрузиться в глубины собственного существа в поисках источника.
 Было легко сделать этот стремительный бросок духа, потому что что-то в ней жаждало этой песни так же, как её горло жаждало свежей воды. Но другой звук, начавшийся как шипение и переросший в рев, заставил её отшатнуться назад. Чтобы добраться до бьющего ручья песни, она должна встретиться со Страшилой.
 - Нет! - воскликнула она, содрогаясь от охватившего её ужаса. её крик перерезал хрупкую нить песни, оставив только ветер и шипение Дримбитера в пещёрах.
 Другой знал, что она не была его сородичем. Тот отвел глаза, и из его горла вырвалось рычание. Чертополох знала, что потерпела неудачу. Внезапная агония заставила её повернуться и убежать, подальше от глаз, от песни, от Дримбитера и всего остального.
 
 
 
 пятая глава
 
 
 Такур наблюдал, как нос Чертополоха встретился с мордой охотника. На мгновение ему показалось, что другой самец нападет на него, потому что его явно признали чужаком. Но другой, казалось, забыл о нем.
 - Он прислушался. Чертополох говорил теми же бессвязными фразами, что и охотник. её глаза были все так же обращены внутрь себя. Неужели это возможно? Сможет ли она идти по тем же тропам, что и эти странные, Зачарованные существа?
 Такур признал, что у него нет никаких реальных причин ожидать, что она сможет это сделать. Просто ощущение внизу живота. Но каким-то образом она пересекла границу, двигаясь туда, куда он не мог, слыша то, что он не мог... 
 Его мысли внезапно были прерваны криком Чертополоха, рваным звуком, который едва можно было назвать словом.
 - Нет!
 Этот крик пронзил его надежды, прорвался сквозь тонкие путы сдерживания, удерживающие других клановых кошек подальше от него. Рычание и рев раздались позади него. Тотчас же он умчался прочь вместе с Чертополохом, спасая свою жизнь от гнева остальных, которые кричали, что он не был известен истинному голосу.
 Такур знал, что единственное, что замедляло охотников, - это тяжесть мяса мордохвоста в их желудках. И все же они с Чертополохом убежали далеко. Он видел, как напряглась её нога, но если бы он споткнулся или замедлил шаг, они были бы настигнуты и убиты прежде, чем Ратха, Кхуши или Бира смогли бы догнать и прогнать нападавших.
 К тому времени, как Такур оторвался от преследователей, Чертополох сильно хромал. Он рухнул вместе с ней в высокую траву. Ужас, который заставлял её дрожать даже на бегу, теперь полностью овладел ею. Она застыла, её глаза были пустыми и остекленевшими.
 Судорога отбросила её в сторону, а затем отпустила, позволив рухнуть на измученную груду меха. Он даже не мог спроситьеё, что случилось, не говоря уже о том, чтобы рассказать Кхуши, Ратхе и Бире, когда они скакали галопом.
 - А другие на тебя напали? - спросил Кхуши. - Я слышал, как воет Чертополох.
 Прежде чем ответить, Такур подтолкнул Ратху, чтобы она легла рядом с дочерью. Когда Чертополох вышла из бессознательного состояния, последовавшего за её припадками, ей понадобилось тепло и утешение. Только когда Ратха и Бира свернулись калачиком вокруг спящего Чертополоха, Такур заговорил о случившемся. Кхуши сидел в стороне, подняв уши и широко раскрыв глаза.
 - Именно с её крика началась атака. Прежде чем она закричала, я подумал, что все идет хорошо, - сказал Такур.
 - Тогда зачем она это сделала?.. ? - Тихо спросила Бира.
 - Что-то случилось... думаю, внутри, - ответил Такур. - Бира, может быть, то, что ты сказала, и правда. Возможно, я прошу от неё слишком многого.
 Ратха лизнула Чертополоха в загривок. - Это то, о чем она мечтает. Вот это её и пугало. Но почему это случилось именно тогда?
 - Не знаю, - признался Такур.
 - И что ты теперь будешь делать?
 - Подожди, пока она придет в себя, и попробуй ещё раз.
 Ратха замолчала. Он видел выражение её глаз, когда она смотрела вниз на свою одаренную, встревоженную дочь.
 
 * * *
 
 Чертополох нырнула очень глубоко в море, и теперь она чувствовала, что её несет наверх. Вода была мутной, как будто в неё бросили грязь. Высоко вверху сияло красно-оранжевое зарево. Не солнце. Ещё один источник освещёния. Она почувствовала, что поднимается, медленно поворачивается и приближается к яркому свету.
 Затем странным боковым движением, как будто кто-то резко втянул её обратно в свое тело, она снова была в себе, чувствуя тепло кого-то рядом с собой, вдыхая смешанные запахи Такура и Кхуши, Ратхи и Бира. Кто-то ещё лежал рядом с ней, прежде чем она проснулась. Она подумала, что это могла быть её мать, но теперь это был Такур.
 Красный свет исходил от кострового гнезда, которое построила и ухаживала за ним Бира. Она видела, как Хранитель Огня двигался вокруг огня, подкармливая его сухим деревом. Дерево на спине Биры помогало ему, делая своими маленькими руками то, что Хранитель огня не мог сделать лапами и зубами. По другую сторону пламени скорчилась её мать, желтовато-коричневое шкура стало оранжевым от света, зеленые глаза превратились в золотые.
 Такур уже стоял рядом с Чертополохом, и она была этому рада. Он был тем, кого она хотела взять с собой, когда поднималась из этих странных морских глубин.
 Он, казалось, почувствовал, что она вернулась, потому что его голос был тихим и теплым в её ушах.
 - Чертополох?
 Она подняла голову и навострила уши. Перед глазами у неё все поплыло, и она уронила подбородок на лапы. - Все ещё кружится голова… - пробормотала она, закрывая глаза от света костра. Он подошел к ней с другой стороны, загораживая огонь, позволяя ей смотреть в прохладный, успокаивающий бархат ночи. её мать и Бира сидели по другую сторону костра. Это было хорошо. Она хотела, чтобы они ушли. То, что ей нужно было сказать сейчас, она могла сказать только Такуру.
 - Что заставило тебя закричать? - тихо спросил он.
 - А другие клановые кошки-нет. Это не их вина.
 - Ты слышал эту песню, о которой они говорили?
 - Не уверенный. Такой слабый и далекий. Пришлось зайти внутрь. В страшное место. Она была там. - Она запнулась, начиная дрожать. Такур знал, что это такое.
 - Это страх перед охотниками вызвал у тебя припадок? - спросил он.
 - Нет. Чувствовала себя странно ещё до того, как мы начали. Вещь... Он начал рыскать вокруг... - Я тебе ничего не говорил.
 - Почему же ты мне ничего не сказал? - Голос Такура звучал слегка укоризненно, но всё ещё мягко.
 - Я так и знал, что ты ждал. Так долго. Хотел попробовать. Для тебя. Это очень много значит для тебя. Я не хотел заставлять тебя ждать... больше не.
 Она услышала и почувствовала глубину его вздоха.
 - О, Чертополох... 
 Она теснее прижалась к нему, почувствовав теплую тяжесть лапы, когда он накрыл её своим телом. Он, более чем кто-либо из Имеющих Имя, мог принять её такой, какая она есть. И все же внутри неё был холод, потому что она разочаровала его.
 - Все погибло, Такур? Нет возможности поговорить с другими? - спросила она. - Из-за меня?
 - Без тебя мы бы никогда не смогли даже попытаться. Но в следующий раз ты должен мне сказать.
 - В следующий раз?
 - Да. Если вы готовы попробовать ещё раз. Если вы начнете чувствовать себя странно, мы отступим и подождем.
 - А они не станут с нами драться? Снова прогнать нас?
 - Даже не знаю. Один раз они погнались за мной, а в другой раз позволили приблизиться. Трудно сказать, что они будут делать. Единственный способ-это подходить к ним осторожно.
 - Я хочу помочь тебе, Такур, - сказала Чертополох. - Я буду стараться изо всех сил. Может быть, в следующий раз... плохая вещь... будет держаться подальше.
 Чувствуя его тепло и его язык, облизывающий её шею сзади, Чертополох погрузилась в сон.
 
 
 
 Глава Шестая
 
 
 Три дня спустя Ратха вместе с другими членами своей группы устроилась у вечернего костра. Чертополох присела рядом с Такуром, закрыв глаза и опустив усы. Сердце Ратхи сжалось от жалости к дочери. Она видела, как Чертополох снова и снова пытался приблизиться к охотникам, но только для того, чтобы быть атакованным и побежденным подкрадывающимся ужасом, который жил внутри неё.
 - Существо, которое носит мой облик и пользуется моими зубами, - с горечью подумала Ратха.
 А потом Такур попробовал-и один, и вместе с Бирой. Охотники за мордой-хвостом отказались. Каждая встреча была ещё более дикой и пугающей, чем предыдущая.
 Такур собирается покончить с собой. Когда я наблюдал за ними из кустов, то не заметил ничего, что указывало бы на то, что эти незнакомцы могут быть похожи на нас. Нет никаких причин пытаться поговорить с ними сейчас.
 Затем Имеющие Имя изменили свою тактику, оставив охотников одних и сосредоточившись на животных. Это тоже не сработало. Любая попытка поймать или убить мордохвоста вызывала ответные действия со стороны другого клана. Может быть, они и не разговаривают, но наверняка думают, что владеют стадом мордохвостов, подумала Ратха. Когда Имеющие Имя даже отваживались приблизиться, их встречали со слепой свирепостью.
 Ратха попыталась привести в порядок свой спутанный и испачканный сажей мех, но сдалась. Все остальные выглядели одинаково потрепанными и не в духе.
 Слишком много стычек произошло за последние несколько дней, и это отняло у них много сил. Ратха видела, как её народ начал страдать. Это её разозлило.
 Она слышала, как Кхуши бормочет что-то Бире, пока молодой Хранитель огня и её отпрыск ухаживали за пламенем.
 - Эти охотники очень жадные, - проворчал он. - Есть много мордохвостых зверей для всех, но они продолжают гнать нас прочь.
 Бира согласилась, её шерсть была взъерошена, а обычно спокойные зеленые глаза пылали негодованием. Краем глаза Ратха заметила Такура и Чертополох, которые слышали слова Кхуши. Она не могла не видеть, как Такур ощетинился. Колючка выглядела усталой и разбитой. Кроме того, она слегка прихрамывала - вынужденная убегать от нападений, она сильно растянула ногу.
 Видя, как сопротивляется её дочь, гнев Ратхи вспыхнул ещё сильнее.
 - Я думаю, что мы проявили достаточно терпения с этими охотниками, - сказала она. - Я слышал, что Кхуши сказал Бире, и согласен. Попытка поговорить с ними ведет нас в никуда.
 - Я не согласен, - медленно произнес Такур. - Мы с Чертополохом действительно кое-чего добились, когда впервые попробовали. Я понимаю их немного лучше, чем раньше.
 - Я их совсем не понимаю, - сказала Бира, наморщив нос. - Мяса хватит на всех. Почему они не делятся друг с другом? Насколько я могу судить, они ничем не отличаются от дикаря без имени.
 - Ратха? - Вождь клана почувствовал, что Такур пристально смотрит на неё.
 Она ответила, стараясь сдержать свое нетерпение: - Я послал сюда Кхуши, чтобы разведать, есть ли морда-решка. Мое намерение было добавить их к нашим стадам. Охотники делают это невозможным.
 - Значит, ты хочешь напасть на другой клан с Красным Языком, - тихо сказал Такур.
 - Пастуший учитель, разве у меня есть выбор? Если мы хотим выжить и расти, мы должны увеличить наши стада. Я думаю, что этими мордохвостыми зверями можно управлять, но мы никогда не были действительно в состоянии попробовать - другой клан продолжает прогонять нас.
 - Может быть, нам лучше поискать других животных в других местах, - упрямо сказал Такур.
 - Презрительно взвыл Кхуши. - И убегать с поджатыми хвостами, если кто-то ещё заявит на них права? Пастушеский учитель, я не имею в виду никакого неуважения, но мы же названы, в конце концов. Мы собираемся отступить только потому, что эта неряшливая кучка ведет себя неразумно?
 - Хватит, Кхуши, - сказала Ратха, поднимая лапу. - Bira? Похоже, тебе есть что сказать.
 - Да, это так, - сказала Бира своим мягким голосом, заворачивая свой пушистый хвост вокруг ног. - Я и есть Хранитель Огня. Я знаю, каким жестоким может быть Красный Язык. Мне нелегко думать о том, чтобы использовать его против других. Если бы я думал, что эти незнакомцы могут быть похожи на нас, я был бы в ужасе от этой идеи. - Она сделала паузу. - Но я наблюдал за ними, выискивая признаки того, что они похожи на нас. Я их вообще не видел. - Она взглянула на Такура и снова отвернулась. - Пастушеский учитель, мне очень жаль.
 Несмотря ни на что, Ратха была поражена. Нежная Бира дала бы любому человеку презумпцию невиновности. Если даже она ожесточила свое сердце, то это должно быть потому, что другой клан не заслуживал никакого сочувствия.
 - Что заставляет тебя так думать, Бира? - спросил Такур.
 - Все то время, что я наблюдал за этим другим кланом, я никогда не видел, чтобы они проявляли какие - либо признаки заботы друг о друге-не так, как мы. Каждый из них проходит мимо других, как будто их там и не было.
 - Они думают иначе, чем мы, - начал Такур, но Бира мягко, но твердо оборвала его.
 - Это не должно иметь никакого значения. Наши древесные отпрыски думают совсем не так, как мы, и все же они заботятся о нас. - Она уткнулась носом в своего детеныша, Биари, который прижимался к её шее.
 На это у Тхакура не нашлось ответа. Ратха заметила, что он смотрит вниз, на землю между своими лапами. - Я думаю, - сказал он после долгого молчания, - что они действительно заботятся друг о друге, но совсем по-другому, чем мы.
 - Пастуший учитель, возможно ли, что вы видите в этих людях что-то такое, о чем только мечтали? - Тихо спросила Ратха.
 - Я признаю, что совершал эту ошибку в прошлом, вождь клана. Мы оба это сделали. Но на этот раз я думаю, что права. Я только прошу дать мне шанс доказать это.
 Ратха почувствовала, как её уши дернулись назад. - Я дал тебе этот шанс. Я дал другому клану этот шанс. А что я могу сделать, если они откажутся? - Она вздохнула. - Откровенно говоря, Такур, мне не нравятся эти охотники. Я люблю их даже меньше, чем безмозглых безымянных. По крайней мере, безымянные не порабощают себя добровольно тираническому лидеру, каким кажется этот истинный голос. И они ходят вокруг в бесконечном сне, не в силах проснуться. Это заставляет меня дрожать.
 - И поскольку ты судишь о них по-разному, ты готов гонять их с Красным Языком, как животных? - Голос Такура был очень низким, почти рычащим.
 - Мой долг не перед другим кланом, - отрезала Ратха. - Имя должно быть на первом месте.
 - Я думал, что в этом мире найдется место и для поименованных, и для других, - тихо сказал Такур.
 - Это их выбор-напасть на нас или нет, - возразила она. - Такур, решение принято. Мы поймаем морду-хвост завтра. Если кто-нибудь из охотников вмешается, мы с Бирой воспользуемся Красным Языком.
 Она услышала тихий вздох Чертополоха, почти стон боли, как будто её ударили. На мгновение гнев сжег усталость в её глазах, и Ратха приготовилась вынести страстную защиту охотников.
 Но искра погасла, погаснув от усталости. её дочь только сказала: - Не важно, что чувствует Чертополох. В любом случае, я не имею права говорить. Не член клана. - Она захромала в темноту, прежде чем кто-нибудь успел её остановить.
 Как бы сильно ни хотелось Ратхе последовать за ней, она знала, что это бесполезно.
 Вместо этого она повернулась к Такуру. Она думала, что ей удалось стать твердой как внутри, так и снаружи, но ей было больно видеть, как Такур уставился на огонь и замолчал.
 
 
 
 Глава Седьмая
 
 
 Огонь был потушен и горел низко. Сквозь треск Чертополоха доносились звуки дыхания - рядом спали Ратха, Бира и Кхуши.
 Такур не спал. Чертополох поняла это по тому, как он беспокойно двигался рядом с ней. Она тоже не спала, и не только его судороги не давали ей уснуть.
 Она была зла на Ратху. Кхуши и Бира тоже, но в основном Ратха. И снова её мать решила напасть на тех, кого она не понимала.
 Она сделала это со мной, и она делает это снова с этим другим кланом. Я думал, что к этому времени она уже научится лучше.
 Рядом с ней Такур снова перевернулся, вздохнул и начал подниматься.
 - Такур? - спросила она, не желая, чтобы его успокаивающее тепло сменилось прохладным ночным воздухом.
 - Ш-Ш, Чертополох. Не буди остальных. Я не могу уснуть, так что я решил пойти посмотреть на звезды на некоторое время.
 - Мне тоже не спится. Пойти с тобой?
 - Хорошо, но только тихо.
 Они оставили костер и спящих позади, Такур бесшумно пробирался сквозь кустарник. Колючка оглянулась. Костер превратился в тусклое свечение в отдалении между деревьями. Когда низкие ветви и кусты над головой распахнулись навстречу ясному ночному небу, Такур сел и поднял подбородок. И Чертополох тоже.
 В ту ночь Луны не было. Каждая звезда была остра, как кончик когтя. По всему небу плыл туманный свет, похожий на шлейф дыма, поднимающийся из красного языка птицы. Для Чертополоха ночь была невыносимой, болезненной красотой.
 - Это заставляет меня хотеть... что-то, о чем я даже не знаю, - сказала она, придвигаясь чуть ближе к теплу Такура.
 - Это заставляет меня хотеть поднять лапу к небу, хотя я знаю, что не могу дотянуться до звезд.
 - Ночные птицы, - ответила Чертополох. - Мыши с крыльями и большими ушами - могут ли эти существа летать достаточно высоко?
 Она почувствовала, как он снова вздохнул. - Как-то... - Я так не думаю.
 После долгого молчания она спросила: - Такур, есть... она... ты когда-нибудь сидел вот так и смотрел вверх? Я имею в виду мою мать.
 - Я думаю, она так и сделала, когда была ещё совсем маленькой. Но это было очень давно. Она уже давно этим не занималась.
 - Быть лидером клана очень трудно. Слишком много вещёй, чтобы думать о них, - сказала Чертополох.
 - Слишком много, - согласился Такур.
 И снова наступила тишина, накрывшая их обоих. Звезды, казалось, мерцали на фоне ночного неба.
 - Ты был прав, - резко сказала Чертополох. - То, что ты сказал моей матери и всем остальным, ты был прав. Не позволяйте никому заставить вас отступить от того, что вы сказали.
 - Почему ты так говоришь, Чертополох? - Мягко спросил Такур. Пастушеский учитель казался слегка озадаченным, как он часто делал, когда она уходила по другой мысленной тропе, не давая ему знать, куда идет.
 - Потому что другие поименованные - они попытаются заставить тебя сказать, что ты ошибаешься насчет охотников. А моя мама-она будет стараться изо всех сил.
 - Она вождь клана, Чертополох, - услышала она его мягкий голос. - Она делает то, что считает лучшим для всех нас. Она должна это сделать, иначе мы не выживем.
 - Не самое лучшее для меня, - запротестовала она. - И для тебя тоже, и для охотничьего клана тоже. Вы сказали: - Разве там не может быть места для имени и других, а также? - Думаю, что это возможно. - Она замолчала, чувствуя, как её усы дрожат от силы страсти. - Не позволяй им заставить тебя отказаться от этого, Такур.
 В зеленых глазах пастушеского учителя читалось недоумение. - Чертополох, что заставляет тебя чувствовать себя так сильно?
 - А тебе не кажется, что ты был прав? - спросила она, боясь, что он передумает.
 - Да, и я рада, что ты так думаешь, но я просто удивлена. Ведь эти охотники неоднократно нападали на нас.
 Чертополох не могла ответить. Но она не была уверена. Когда же ей пришло в голову, что этот странный клан - не просто дикие убийцы? Она попыталась мысленно вернуться назад, вспоминая. Да, она кричала и убегала, но она убегала от Дримбитера, а не от незнакомцев. И прежде чем это произошло, появилось что-то ещё, смутное и слабо ощущаемое, но мощное.
 - Они мне кое-что дали, - сказала она. - То, что они называют... песня. - Она посмотрела в глаза охотника. Она вдыхала его дыхание, касалась его усов, вдыхала его запах. И во всем этом было знание песни; что он слышалеё, и что он знал, что она тоже слышалаеё, хотя и недолго.
 Она изо всех сил пыталась объяснить это Такуру, но слова, которые она нашла, были не те, и её вновь обретенный дар речи начал ускользать.
 - Аррр! Как я могу это сказать? - Как же так? - в отчаянии выпалила она, когда Такур попытался успокоить её. - От них что-то исходит. От них-ко мне. И я знаю, что они знают... О, аррр, это тоже неправильно. - Она раздраженно махала хвостом из стороны в сторону, но Такур, казалось, был бесконечно терпелив.
 Наконец она сказала: - я слышала, как моя мать говорила о "даре", который есть у тех, кого вы назвали. Вот это и видно по глазам. У этих охотников есть что-то вроде этого, но вместо того, чтобы смотреть наружу, они смотрят внутрь. Вместо того чтобы говорить, они слушают. Вместо того чтобы пытаться найти смысл, они создают сны. Ты меня понимаешь, Такур?
 - Лишь немного.
 Она споткнулась и пошла дальше. - Откуда мне это известно? - Я не могу тебе сказать. То, что у них есть... это как море, когда вы плаваете в нем. Все вокруг тебя. Переезжаю в тебя. Они создают в тебе голоса. Заставляя вас чувствовать себя так же, как когда вы смотрите на небо. Яростная Красная тварь... - Она замолчала.
 - Красный язык, - сказал Такур.
 - Это уничтожило бы все остальное. Хотелось бы, чтобы моя мать поняла.
 - Может быть, ты поможешь ей понять.
 - И, возможно, ты сможешь поцарапать звезды, - сухо сказала она.
 - Чертополох... 
 - О, Такур, как я могу вести кого-то по этому пути, когда я так заблудилась? - воскликнула она, чувствуя такую боль, что ей захотелось громко заплакать. Она склонила голову к меху на его груди. Он был так нежен, так мудр, так красноречив... 
 - Она вздохнула. - Жаль, что я не могу говорить лучше. Но иногда слова-они убегают прочь. Потому что меня не зовут?
 - Тебя зовут Чертополох.
 - Только через мою мать.
 - И через твоего отца тоже. Он не был членом клана, но обладал такими же способностями. Возможно, он был более одарен, чем любой из нас. - Такур помолчал. - Ратха называл его Костедробилкой. Он был моим братом.
 Чертополох слушала сердце Такура-сильное, спокойное и успокаивающее. Она всегда чувствовала, что он похож на её потерянного отца. Теперь она знала почему.
 - Если он был таким, как ты говоришь, то почему не передал его мне? Почему моя мать думала, что мы все такие глупые, - её голос дрогнул, - и прогнала нас прочь?
 - Чертополох, он действительно передал тебе свой дар, но на это ушло много времени. Я думаю, что именно поэтому ты так медленно взрослела. Потому что ты не был с нами, ты не научился говорить как детеныш. Вот почему вам сейчас трудно это сделать.
 - И... то, что выгонит нас отсюда?
 - Ратха тебе как-то рассказывал, - тихо сказал Такур. - Разве ты не помнишь? Она не могла смириться с мыслью, что ты не можешь быть такой же, как другие Имеющие Имя детеныши. Но это была не твоя вина, и она сказала тебе, что была неправа.
 - Да, это так, - согласилась Чертополох. - Но мне трудно заставить её слова казаться настоящими.
 - Возможно, тебе придется услышать их снова. Это может занять у вас много сезонов, чтобы услышать их.
 Она позволила молчанию продлиться ещё некоторое время, прежде чем прогнать его вопросом. - У меня ведь был брат, не так ли?
 - Два. В паланкине вас было трое.
 - А разве мои братья похожи на меня?
 - Мы не знаем, Чертополох. Мы их так и не нашли.
 - А моя мать знает... хотите их найти?
 Последовала долгая пауза, прежде чем он ответил. - Я думаю, ты должен спросить её.
 - Может быть, я так и сделаю. Но только не здесь. Для моей матери-слишком много вещёй, чтобы думать о них.
 - Слишком много, - согласился Такур, зевая. - Я чувствую, что могу заснуть прямо сейчас.
 Колючка почувствовала, как её собственный рот растянулся в сонном зевке. Она последовала за Такуром обратно к костру и свернулась калачиком рядом с ним.
 
 
 
 Глава Восьмая
 
 
 Было уже утро. Чертополох больше не спал рядом с Такуром. Вместо этого она тихо ушла, никого не разбудив. Теперь она сидела на корточках одна в кустах, наблюдая за группой охотников, которые преследовали мордохвостку. её пестрое шкура, возможно, и было уродливым, подумала она, но оно заставляло её сливаться с фоном, когда она не хотела быть замеченной. Она смотрела на него, дрожа от страха и восхищения.
 Эта охотничья партия была небольшой группой. Его члены выглядели молодо, некоторые из них, возможно, только что вышли из детского возраста. Они не выглядели так хорошо организованными, как большая охотничья банда, которую описал Такур. Чертополох тоже удивлялась их рассудительности, потому что они выбрали более взрослую самку-мордохвостку с кормящим теленком. Но, возможно, молодые клановые кошки знали, что делали, потому что им уже удалось отделить эту пару от основного стада.
 Теперь зверей окружало кольцо кошачьих охотников. Чертополох видела, что они пытаются утащить свою добычу на болотистую почву, где мать и теленок будут топиться. Но мать мордохвоста, казалось, знала об опасности. Каждый раз, когда двое или больше нападавших бросались на неё, чтобы загнать в ловушку, лохматый черно-коричневый мордохвост лишь ненадолго отступал, а затем бросался на своих мучителей, едва не прорвав их кольцо.
 - Это не то животное, которое надо искать", - подумала Чертополох. На этого уже охотились раньше, и он знает все уловки.
 Она смотрела, как молодые охотники сражаются с настороженным старым мордохвостом. Они, казалось, не желали сдаваться, как будто что-то заставляло их пробовать снова и снова, несмотря на то, что они знали, что это существо было не той добычей.
 - Даже Ратха, несмотря на все свое упрямство, наверняка бы уже сдалась", - подумала Чертополох. Названный бы узнал, что они встретили свою пару и выбрали другого зверя.
 Старая самка мордохвост была утомлена, но и охотники тоже. Чертополох видела отчаяние и усталость в том, как вздымались и опускались их ребра под заляпанным грязью мехом. Их ложные выпады становились все медленнее, и каждый раз, когда один из них уклонялся от выпада мордохвоста, клыки приближались.
 Почему они продолжают выбирать это животное? Я не охотник, но даже я могу видеть... 
 Один из охотников обернулся, и Чертополох мельком увидела его глаза. Даже издалека она могла видеть, что его пристальный взгляд всё ещё был странно обращен внутрь, как будто он внимательно слушал, даже когда он шел.
 - Это все песня… - пробормотала себе под нос Чертополох. - Он говорит им, что делать. И они должны это сделать.
 Наблюдая за ними, она поняла, что охотники не только выбрали неподходящее животное, но и снова и снова пробуют одну и ту же тактику, хотя зверь был мудр с ними. Было что-то странно жалкое и даже ужасающее в этой сцене перед ней, как будто охотники, а также добыча были пойманы в ловушку.
 Почему истинный голос делал это? - Удивилась Чертополох. Думал лидер заботился о людях. Или действительно заботится, но как-то застревает... не могу понять, почему охота не сработала. Ничего не могу изменить.
 Она знала, что произойдет почти до того, как это произошло. Выпады и ложные выпады нападавших замедлялись, сужая путь бегства от хлещущих клыков и топчущих ног. А затем, когда одна гибкая, желтовато-коричневая тень метнулась внутрь, большая голова мордохвоста опустилась, клыки втянулись, и она услышала мучительный вой.
 Чертополох не знала, что схватило её за ноги и заставило выскочить из кустов. Или то, что захватило её волю, послав её укусить и вцепиться когтями в столбы задних ног мордохвоста. Заглянув вперед под огромный мохнатый живот, она увидела, как кошачья форма пораженного охотника извивается и поворачивается, отчаянно пытаясь избежать огромных ног, хлопающих по земле.
 На мгновение Чертополох испугалась, что мордохвост проигнорирует её атаку, как будто она была слишком мала, чтобы о ней беспокоиться. Он был слишком сосредоточен на раненом охотнике, и даже атаки других кошек не могли его отвратить. Яркая лента крови на его боку была флагом, который привлекал зверя к нему. Топочущие ноги были прямо над ним, и его вопль ужаса наполнил воздух.
 Что-то похожее на хлыст, но тяжелое ударило Чертополоха в бок, заставив её упасть. Вскочив на ноги, она увидела, что мордохвост отскочил от раненого охотника и с грохотом бросился на неё, подняв хобот для нового удара. Она подпрыгнула, распластавшись, когда он заколыхался у неё за спиной. её разум метался вокруг так же быстро, как хобот зверя, ища спасения.
 Чистая паника заставила её броситься к обрыву и отплыть от края. С ревущим ревом мордохвост рухнул сзади, и она была уверена, что он приземлится прямо на неё, раздавив её. Но она благополучно приземлилась, шлепнувшись в грязную лужу.
 Она встряхнулась, бросив настороженный взгляд на мордохвоста, и напряглась, словно ожидая, что зверь вот-вот выскочит из болота под утесом. Но существо лежало на боку, дергаясь и колотя своим огромным хоботом по земле. Падение, которое для неё ничего не значило, искалечило его.
 её шерсть всё ещё стояла дыбом, и она смотрела, как мордохвост пытается подняться. Охотники уже появились на утесе. Она видела их лица, их голод. Первый из них спрыгнул вниз, приземлившись на вздымающуюся груду тела мордохвоста. Она услышала, как когти начали разрывать шерстяную шкуру.
 Вскоре все охотники набросились на тварь, набросились на неё так, словно сами сбили с ног. Чертополох чувствовала голод, но знала, что не осмелится войти в Орду, которая уже раздирала плоть мордохвоста.
 Но одного среди них не хватало. Молодой самец, которого мордохвост проткнул своими клыками.
 Сквозь шум еды она услышала тихий стон. Он доносился откуда-то сверху, откуда она вместе с мордой-хвостом упала с обрыва. Она прижала уши к груди.
 Они оставляют одного из своих истекать кровью, пока сами пируют.
 Она обогнула огромный труп, который рвали охотники. Все ещё прижав уши, низко опустив хвост и подергиваясь, она вернулась на вершину утеса. А где же раненый?
 Там. Под кустом. Кровавый след на утоптанной земле подсказал ей, что он приполз сюда, чтобы умереть спрятанным. Она остановилась на полушаге, подняв одну переднюю ногу. Почему она должна идти к нему? Она ничего не могла поделать, и он мог просто напасть на неё.
 Это было жестоко с их стороны-оставить его страдать, пока все остальные набивают животы. Если бы он умер, то заплатил бы жизнью за это мясо. Среди Имеющих Имя этот поступок был бы признан законным.
 Колючка попыталась свернуть в сторону. Каждый шаг, который мог бы увести её прочь, вместо этого приближал её все ближе, пока она не оказалась в непосредственной близости от него. Скорчившись под низкими ветвями кустарника, он казался мертвым, пока она не уловила мелкую дрожь его усов и легкое движение сухих листьев перед его мордой, которые сказали ей, что он всё ещё дышит.
 По телу раненого охотника пробежала дрожь. Он задыхался и кричал, как детеныш. Но в этом крике были какие-то слова, и Чертополох их поняла.
 - Прочь... от истинного голоса. Угасающий... один... 
 Она нервно взглянула на утес, на звуки пиршества. Охотники из этого же племени прогнали её прочь. Если бы у неё была хоть капля здравого смысла, она бы уже ушла. Но они, казалось, были поглощены своей добычей. Она могла бы остаться рядом с раненым по крайней мере на некоторое время, предложить ему тепло и слова, если бы это помогло. Она знала, каково это-чувствовать себя обиженной и одинокой.
 Когда она присела рядом с раненым охотником, он поднял голову и открыл глаза. Они были словно расплавленное золото и, казалось, вращались, как вода, стекающая внутрь через отверстие.
 - Внутрь себя", - подумала Чертополох. Всегда внутрь себя. Эти люди видят сны, когда умирают, видят сны, когда страдают. Вслух она сказала: - Не бойся. Я останусь с тобой так долго, как смогу.
 Голова раненого дернулась. Его глаза устремились на неё, но, казалось, никогда не останавливались на ней. Чертополох гадала, не ослеп ли он.
 Нет. У всех охотников есть такие глаза. Такур сказал, что когда-то у меня были такие глаза.
 Молодой самец был в забавном полуобороте, который выглядел неудобным. Толкнув его локтем, чтобы убедиться, что у него нет других повреждений, кроме раны от бивня, она устроила его так, чтобы он лежал на животе. Ей пришлось встать рядом с ним, чтобы поддержать его, потому что ему все время хотелось перевернуться на бок.
 - Нет, - мягко возразила она. - Тебе лучше оставаться на животе.
 Она внимательно осмотрела его рану. Кровь больше не текла свободно, и это не выглядело слишком плохо. Там не было видно ни костей, ни кишок, ни чего-либо ещё, что должно оставаться внутри тела, кроме крови. Но он дрожал, и его нос был холоден рядом с её носом. Эта дрожь и холодность. И страх тоже. Страх может убить, даже если боль этого не сделает.
 Она заставила его опустить голову. Такур рассказал ей кое-что о том, как ухаживать за ранеными. Он был искусным целителем. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас он был здесь!
 Она критически оглядела свою подопечную. Лежа на животе и опустив голову, раненый молодой человек, казалось, чувствовал себя немного лучше. Его нос уже не был таким холодным, и дрожь не была такой сильной. Может быть, он все-таки не умрет.
 - Песня, - вздохнул он. - Это снова слышно. Истинный голос приходит к Тихому охотнику.
 Его слова совершенно сбили её с толку, если не считать упоминания о песне. Она вспомнила свой собственный краткий опыт общения с ним. Она чувствовала издалека силу, которую он должен был утешать и успокаивать.
 Если песня и помогла раненому охотнику, ей было все равно, что это такое. Она знала, что ничего не слышит. Она слишком глубоко вошла в самоидентифицирующийся, именуемый образ мышления. Ну что ж, она должна была им быть, чтобы заботиться о себе и о нем. Она не могла позволить себе шататься вокруг в трансе сна. Посмотри, что это ему дало!
 От запаха огромной добычи у неё заурчало в животе. Должно быть, он тоже проголодался, раз уж крался вместе с ними. С отвращением она заметила, что ни один из тех, кто сейчас пировал на опущенной морде, даже не оглянулся в поисках своего раненого товарища.
 Чертополох вспомнила, что говорила Бира у костра. Ей не хотелось признавать, что она согласна с одним из Имеющих Имя, но Бира была права. Эти люди, казалось, не чувствовали никакого сострадания друг к другу. Они могли планировать и проводить сложную охоту, но они не были способны на чувства, которые она и названный разделяли оба.
 Как я мог подумать, что они похожи на нас?
 Этот раненый самец-он был таким же. Даже если бы он остался жив, то никогда не смог бы смотреть на неё такими глазами, которые понимали бы, кто она такая. У неё не было ничего общего ни с ним, ни с его народом. Ей вообще нечего было там делать. Она должна уйти.
 
 
 
 Глава Девятая
 
 
 Чертополох легонько подтолкнула раненого самца на прощание, когда какое-то движение краем глаза заставило её поднять глаза. Один из охотников, крупный, широкоплечий самец, взбирался по тропе вверх по склону утеса. Он пришел с места убийства. У него во рту был кусок мяса.
 Чертополох была уверена, что он съест его сам, что он пройдет прямо мимо них двоих. Вместо этого он медленно подошел к кусту, где лежал раненый самец. Не зная, замерзнуть ей или бежать, Чертополох осталась на месте. Крупный самец проигнорировал её и положил мясо перед своим раненым товарищем по клану... 
 Возбужденная дрожь пробежала по спине Чертополоха, пробежала по всему её хвосту.
 Бира ошибается! Эти охотники действительно заботятся друг о друге.
 Вытянув шею, раненый самец вонзил кончики своих клыков в мясо и подтащил его к себе. Опьяняющий запах еды окутал Чертополох, заставляя её бороться с желанием схватить кусочек. Вместо этого она присела чуть поодаль от раненого самцовы, наблюдая.
 Когда он поел, другие из его рода принесли ещё больше.
 Они также дали ему маленькие дыни от виноградной лозы, которая росла рядом. Чертополох видел, как Имеющие Имя ели их, чтобы утолить жажду, когда не было хорошей воды.
 Те, кто принес мясо и дыни, быстро взглянули на неё. Их глаза смотрели куда-то вдаль, но Чертополох не сомневалась, что они увидели её и узнали. Почему они не прогнали её прочь?
 Возможно, они знают, что я пытался помочь.
 В животе у неё снова заурчало, и она сглотнула. Они не будут возражать, если она съест немного мяса и дыни? Она подкралась к ближайшему куску, понюхала его и чуть не выпрыгнула из своей шкуры, когда раненый самец подтолкнул его к ней носом.
 Подумав, что остальные могут не одобрить его поступок, она посмотрела на них, напрягаясь, чтобы убежать, если кто-то покажет приподнятую шерсть. Но никто этого не сделал. Вскоре она уже жадно глотала мясо морды-хвоста и хрустела влажной дыней, наслаждаясь её сочной прохладой на языке.
 После того как раненый самец поел, он немного отдохнул и попытался привести себя в порядок. Кровотечение из раны на клыке уменьшилось до медленной струйки, но Чертополох боялась, что если он повернется, чтобы облизаться, то снова начнет кровоточить.
 - Даже не пытайся, - мягко сказала она. - Я сделаю это за тебя.
 Он выглядел слегка озадаченным её словами, но, казалось, понял её намерение. Он лежал спокойно, пока она работала над ним, используя зубы и шершавый язык, чтобы очистить мех вокруг раны. Несколько охотников собрались вокруг неё, словно наблюдая за происходящим, хотя от их странного мечтательного взгляда Чертополохе казалось, что они смотрят прямо сквозь неё.
 Она была поражена, когда один из них заговорил. Голос был легкий, самочий. - Истинный-в-голосе узнал о ране, нанесенной тихому охотнику.
 Чертополох, не зная, обращается ли к ней говоривший, взглянула на своего спутника. Он умывался, но вдруг остановился, опустил лапу и лег, закрыв глаза и навострив уши, словно прислушиваясь.
 - Истинный голос поет исцеление, - сказал кто-то ещё.
 Чертополох зудел от любопытства. Кто же был этот истинный голос? Лидер клана, как и её мать, Ратха? Она вдруг поняла, что не знает, Был ли неизвестный певец самцовой или самокой. Он или она может быть даже прямо здесь, наблюдая. У Чертополоха не было возможности сказать наверняка.
 Эти люди... столь странный. Знаю, почему Такур не мог поговорить с ними.
 Она чувствовала себя потерянной и встревоженной. Что, если этот истинный голос узнает о ней, поймет, что она посторонняя, и прикажет остальным напасть на неё?
 В своей неуверенности она придвинулась ближе к раненому самцове и теперь прижималась к нему.
 - Песня исцеляет всех. - Она одновременно услышала и ощутила голос своего спутника, который вибрировал в его теле.
 - Если ты его слышишь", - подумала она, сердито подергивая ушами. Я уже слышал это однажды. Мне пришлось глубоко погрузиться в себя.
 Может ли она попробовать ещё раз? Это оставило бы её открытой, уязвимой, завороженной мечтой.
 Но и они все такие же.
 - Она оглянулась на кошачьи силуэты, окружавшие её. Их взгляды никогда не встречались, и они избегали её взгляда, как будто он был слишком острым, слишком прямым. Она чувствовала себя покинутой, как будто все говорили на немом языке, который она не могла понять.
 её единственным выбором было уйти... внутри.
 И снова она оттолкнула от себя ощущение собственной индивидуальности. Там не было никого по имени Чертополох-охотник. Там не было никого с именем. Там не было никого и никаких имен... 
 И она, без себя, без имени, шла по окутанным туманом пещёрам, следуя за навязчивым, далеким зовом. У него был голос, но не было слов. Ему не нужна была речь. Взлет и падение самого голоса говорили с красноречием, превосходящим всякое слово. Он притягивалеё, как запах возлюбленной, и она поняла, что это был не просто звук, но и запах - далекий, тонкий, но все же сильный, как и голос. Он резонировал не только в её чувствах, но и во всем её существе.
 Желание в ней становилось неистовым. её страстное желание найти певца, почувствовать себя окруженной силой и уверенностью песни, стремительно пронеслось сквозь глубины её души.
 В песне не было никаких вопросов. Сомнений больше не было. Голос, запах, ощущение-все это сулило конец неопределенности. Ей не нужно будет ничего искать. Певец, эта песня...  уже знать.
 Вот почему певца называли истинным голосом.
 Для того, кто так много ходил по краю, для того, для кого вопросы перевешивали ответы, песня была приманкой, от которой невозможно было убежать. Это был звук в её ушах, пьянящий запах в носу, ощущение на коже, как будто кто-то, кого она любила, терся об неё. Это было все, что она хотела и никогда не думала, что сможет получить.
 И она могла бы вечно нырять по своим собственным следам в поисках его... 
 До тех пор, пока рычащий рев не заглушил далекую музыку, и её кожу покалывало и жгло.
 Она совсем забыла про хранителя пещёр. её мысленный взор, ищущий прекрасные очертания певицы, отшатнулся от призрака Дримбитера.
 Она попыталась повернуть назад, но кошмар был уже на ней, пылающий ненавистью, зубы глубоко впились в её плечо и грудь. Она искала внешнее, свое "я", свое имя, но Дримбитер завладел ею. Она знала, что он будет держать её до тех пор, пока не потребует плату за свою смелость.
 Чертополох бежал, как внутри, так и снаружи, и даже на бегу её охватила непроглядная тьма. Он отнял её от раненого самцовы, которому она пыталась помочь, от тех, кто наблюдал за ней, от песни и, что хуже всего, от неизвестного певца по имени истинный голос.
 В своей панике она могла причинить кому-нибудь боль, даже раненому самцове, за которым ухаживала. Когда её дрожащие ноги подкосились, и она почувствовала, что начинает медленно переворачиваться на бок, она в последний раз закричала О прощении.
 
 * * *
 
 Молодой самец лежал один на траве. Он был ранен в драке клыками мордохвоста. Песнь и его товарищи по клану называли его Тихим Охотником, но он не называл себя ни этим именем, ни каким-либо другим.
 Тело, которое двигалось, ноги, которые ходили, рот, который ел, бок, который кровоточил, язык, который говорил - все это было собрано вместе смутным образом, который ум узнавал только смутно.
 Когда другой член клана произносил слова "Тихий Охотник", молодой самец действовал или отвечал, но и только. Он произносил слова, которые могли вызвать отклик у других - изогнутый хвост, изогнутые бакенбарды, нос в одну сторону и, конечно же, настоящий голос.
 Эти слова использовались только для того, чтобы заставить товарища по клану что-то сказать или сделать. Они были произнесены, когда он хотел чего-то от других. За исключением истинного голоса. Никогда не было никакой необходимости просить что-либо у истинного голоса. Источник песни всегда знал, что ему нужно.
 За исключением того случая, когда Тихий Охотник был впервые ранен клыками мордохвоста в бою. Истинного Голоса была тогда слишком далеко. Ужас и холод заставили песню исчезнуть. Это исчезновение принесло страх. Страх, что наступит великая тишина.
 Мех на лбу молодого самцовы сморщился. Пришел кто-то ещё. Не совсем правдиво, хотя Правдивог уже потом помогал. Первый помощник был чужаком, а не членом клана. Самка. Нежный, добрый. С помощью слов, которые помогли прогнать пустоту и вернуть песню обратно. И все же песня не знала её. Как такое могло случиться? Песня не зналаеё, но все же позволила ей остаться. Песня никогда не принимала тех, кто не был известен истинному голосу.
 Эта самка сделала всё ещё лучше. Теперь он мог есть, ухаживать за собой и даже немного потягиваться, не причиняя вреда ране. Рана уже покрылась струпьями. Живот мог чувствовать себя полным после еды, и Тихий Охотник мог лежать в полночной темноте и позволить песне принести утешение.
 Была радость, что песня позволила самке остаться. Она заставила себя чувствовать лучше. И все же это была она... беспокоящий. её уши не работали; она едва слышала истинный голос. По крайней мере, так говорили её слова. Как она могла быть настолько глуха к этой песне, но всё ещё жить?
 Возможно, именно поэтому она делала странные вещи. Прыгая вокруг на трех ногах. Произнося слова, которые ничего не значат. Убегающий.
 Ей нужно было услышать эту песню. В ней было что-то такое, что причиняло боль. Даже больше, чем рана от бивня.
 А молодой самец, которого песня называла Тихим Охотником, лежал и думал о том, как странен этот мир.
 
 
 
 Глава Десятая
 
 
 Такур пошевелился во сне. Теплое пятно, которое Чертополох оставил на его спине, стало холодным. Моргая, он поднял голову, думая, что она только что отодвинулась в сторону. Нет. Но её уже не было.
 Сон покинул его, когда он вскочил на ноги. Ратха, свернувшаяся калачиком рядом с Бирой и уткнувшаяся носом в хвост, испуганно проснулась.
 - Что... ? Аррр! А где Чертополох?
 - То, о чем мы говорили вчера вечером, расстроилоеё, - сказал Такур. - Нет, ты останешься здесь, - добавил он, когда Ратха начала подниматься. - Я знаю, куда она пошла.
 - О нет! Она снова пытается поговорить с охотниками за мордой-хвостом. - Простонала Ратха. - Такур, эта кучка разорвет её на куски.
 - Они разорвут тебя на куски, если ты выбежишь в их гущу. У меня есть некоторый опыт общения с ними. А ты подожди. Я выясню, что случилось с Чертополохом.
 Прежде чем Ратха успела возразить, он ускакал в кустарниковый лес. Вскоре он достиг открытой местности, где охотники за мордой-хвостом преследовали свою добычу. Издали он увидел обнаженные кости своей жертвы у подножия небольшого утеса. Когда он поднялся по тропе на вершину утеса и спрятался в кустах неподалеку, его взгляд обратился к группе кошачьих фигур там. Среди них он заметил знакомое пятнистое красно-коричневое и оранжевое шкура.
 Голова Чертополоха была опущена. Она уже ела. Они делились с ней едой! Как... ?
 Такур оставался скрытым от группы с подветренной стороны, не желая вмешиваться. Он уставился на эту сцену, полный изумления. Каким-то образом Чертополох сделал то, что он не мог. Другой клан принял её. Рядом с ней лежал раненый молодой человек. Судя по его ране, он был забодан мордой-хвостом. Неужели она ухаживала за ним?
 И все же в группе происходило что-то странное. Все сидели, уставившись в никуда. Даже Чертополох.
 Такур подкрался поближе, испытывая острое любопытство. Теперь все изменилось. Колючка выглядела испуганной. Аррр! Она начала прыгать кругами на трех ногах, как делала всегда, когда у неё случался припадок.
 Только не сейчас, Чертополох! ему захотелось завыть. Он знал, что это бесполезно. Она не могла контролировать происходящее.
 Опасаясь, что остальные нападут, он напрягся, готовый броситься на неё и защитить. Но они этого не сделали, хотя некоторые с озадаченным видом попятились от неё. Когда Чертополох в панике бросилась бежать, они расступились перед ней.
 Такур бесшумно пробирался сквозь кусты и высокую траву, пытаясь угадать, куда приведет её безумная зигзагообразная тропа. Наконец-то он был достаточно далеко от охотников, чтобы не бояться быть унюханным или замеченным. Он бросился к Чертополоху и перехватил её.
 Она пошатнулась, упала на бок и начала биться. Широко раскрыв глаза, но ничего не видя, она боролась, пытаясь заговорить. - Я хотел помочь... но не смог... забежал внутрь... слышать... песня для исцеления... Почему?... слышит ли он это, когда я не могу?... 
 - Чертополох, даже не пытайся, - сказал Такур.
 - Он... знает, как сильно... это больно... я не хотел убегать от них... Боюсь, ничем не могу помочь... Будет ненавидеть меня... Дримбитер... - её сильно трясло.
 Такур лег рядом с Чертополохом, накрыв её своими лапами и хвостом. Тепло и тяжесть, казалось, помогли ей, потому что она закрыла глаза, и её руки и ноги затихли. Он подумал, что она сейчас провалится в глубокий сон, но вместо этого она снова заговорила.
 - Я могла бы до них добраться, - прошипела она хриплым голосом. - Если бы я не позволил... негодность... заставить меня... 
 - Ты можешь вернуться, - сказал Такур, пытаясь успокоить её. - Ты можешь попробовать ещё раз, Чертополох.
 - Нет... Они видели всю эту скверну... Теперь он меня боится...  Прыгала вокруг, царапала кого-то когтями... причинить им... Никакое доверие... больше не... 
 - Ты никому не причинила вреда. Здесь нечего стыдиться, - успокоил его Такур.
 - Надо бороться со злом, а не бежать... прочь... - Голос Чертополоха замедлился и заскользил, когда усталость овладела ею. Такур почувствовал, как маленькое жилистое тело обмякло под ним.
 Он осторожно вытащил свои лапы из-под неё. Какое-то время она ничего не будет чувствовать.
 Почему это так тяжело для неё? - беззвучно спросил он и почувствовал, что весь горит, как будто есть враг из плоти и крови, с которым он мог бы бороться ради неё.
 Он вздохнул, расправил шерсть и лизнул Чертополоха в щеку. Он должен был подумать, что делать дальше. Ей удалось добраться до охотников и получить согласие. Но она разрушила эту робкую связь, или так ей казалось. Что произойдет, если и когда она попытается снова? Ответ лежит на этом раненом молодом самцове. Она заботилась о нем. Возможно, они позволят ей вернуться.
 - Он поморщился. Было слишком много вопросов, неопределенностей, страхов. Кроме того, приедут Ратха и Бира, а он понятия не имел, как объяснить случившееся. Он решил, что даже не будет пытаться.
 
 * * *
 
 - Пойти со мной. Пожалуйста, - сказала Чертополох Такуру поверх мягкого потрескивания огня. Был уже полдень, но Ратха велел Бире зажечь одну из них на тот случай, если охотники последуют за ними.
 Такур попытался успокоить Чертополох. Он пытался слушать Ратху, которая говорила с Бирой и Кхуши о том, как они могли бы поймать молодого мордохвоста. Это было трудно, потому что он сидел в стороне от них, чтобы ухаживать за Чертополохом. Ратха помогала ему, когда Чертополох ещё не совсем проснулся, но когда её глаза и разум прояснились, Ратха отошла к другой стороне костра.
 Он снова повернулся к Чертополохе, когда та попыталась встать и пошатнулась.
 - Охотники за мордой-хвостом. Нужно... 
 - Ты сделала все, что могла, - сказал Такур, пытаясь успокоить её.
 - Нет. Мне нужно тебе кое-что показать. Важный.
 Все его уговоры не могли заставить её снова лечь. Вздохнув, он сказал остальным, что они с Чертополохом собираются немного прогуляться и скоро вернутся.
 её глаза, казалось, светились изнутри, как будто это была морская вода, через которую лилось солнце. Несмотря на свою неуверенность, она рванулась вперед. Такуру пришлось бежать рысью, чтобы догнать его.
 - Что ты хочешь мне показать? - спросил он, поравнявшись с ней.
 - Не могу сказать. Могут только видеть.
 Она привела его туда, где они могли наблюдать за мордохвостыми охотниками, не будучи замеченными или обоняемыми. - Смотри, - сказала она, когда они уселись.
 - А что я ищу? - мягко спросил он.
 - Помнишь, что говорила Бира об охотниках, которые не любят друг друга? - Чертополох повернула голову, её глаза расширились от волнения. - Тот, что ранен. Я ему помогала. - А вот и он. Наблюдайте за другими людьми рядом с ним.
 Озадаченный, он сделал так, как она просила. Раненый самец всё ещё лежал один, хотя ему, казалось, стало лучше. Остальные ушли по своим делам, явно не обращая на него внимания.
 - Помогите ему, - прошептала колючка, словно обращаясь к ним.
 - Чертополох, я так не думаю... 
 - Так было и раньше. Быть там.
 - Да, но все было иначе, потому что ты был там. Возможно, они скопировали тебя. И может быть, ему больше не нужна помощь.
 - Я должна ему помочь, - сказала Чертополох напряженным голосом. - Показать вам.
 Такур позволил себе раздраженно дернуть хвостом, а затем расслабился. Бесполезно было бы говорить, что охотники не знали, что он и Чертополох были там, и поэтому не сделали бы ничего, чтобы “показать” своим наблюдателям.
 Он уже начал было объявлять, что пора возвращаться к остальным, когда Чертополох одеревенел. - Смотри, - прошипела она. - Выглядеть сейчас.
 Раненый самец был уже не один. Отряд охотников окружил его. Двое ухаживали за ним, в то время как несколько других приносили мясо от мордохвостой туши и дыни с грядки, которая росла неподалеку.
 Такур внимательно наблюдал, чтобы убедиться, что он не видит того, что хотел видеть. Но трудно было ошибиться в намерениях тех, кто ухаживал за своим раненым товарищем по клану. Им было не все равно. Они понимали боль и отвечали с сочувствием.
 - Я этому не училась, - тихо сказала Чертополох.
 - Ты права, Чертополох, - сказал Такур, чувствуя, как в нем нарастает возбуждение.
 - Вон тот, большой. Серый с белым брюшком. Идет к ним навстречу. Думайте, что он-истинный голос.
 Такур изучал далекую фигуру. Это был определенно самец, огромный и широкоплечий, с гривой. Глубокие золотые глаза смотрели с широкого серого лица, испещренного черными прожилками.
 - А почему ты думаешь, что он говорит правду? - тихо спросил он Чертополоха.
 - Сон так и сказала. Раньше, когда я это слышал... - Трудно объяснить, Такур.
 Если эта фигура и не была голосом правды, то он был своего рода лидером, потому что все отодвинулись в сторону и встали у него на пути. Может быть, потому, что они боялись его?
 Такур вспомнил тирана Шонгшара, который изгнал Ратху из клана, а затем бессердечно правил им. Ратхе пришлось убить его, чтобы освободить поименованного и вернуть себе лидерство. Был ли этот истинный голос другим из той же породы?
 Возможно. Но охотники, похоже, тоже нуждались в нем. По их зову он подошел и коснулся Носов каждого из них. Каждый из них нетерпеливо вытягивал шею вперед, как будто краткое прикосновение к носу было пищей более питательной, чем мясо, или напитком более утоляющим жажду, чем вода.
 Такур подумал, что серо-белый предводитель подойдет к раненому самцове и обслужит его, но вместо этого сел рядом. Остальные образовали свободный круг вокруг раненого охотника и большого самца Чертополоха, называемого истинным голосом.
 - Настоящий голос, поющий для раненого, - сказала Чертополох со странной дрожью в голосе. Было ли это страстное желание? - Удивился Такур. Может быть, она хотела быть там, в круге, ” слыша " каким-то странным образом успокаивающий голос, который помогал и успокаивал?
 - Для исцеления нужно нечто большее, чем пища или вода. - Это снова был Чертополох, он говорил тихо.
 Откуда ты все это знаешь, Чертополох? Такур хотел спросить, но вместо этого сказал: - Я думаю, что Ратха должна это увидеть.
 - Приведиеё, - сказала Чертополох, не сводя глаз с другого клана. Казалось, её тянет к ним - и это влечение заставляло Такура насторожиться.
 - Ты пойдешь со мной, - сказал он.
 - Нет. Оставайся здесь. Нужно остаться здесь.
 - Я боюсь, что ты не будешь прятаться. Ты постараешься присоединиться к ним.
 - Хочу, - призналась Чертополох. - Но сейчас не очень хорошо. Останься, Такур. Приведи мою маму.
 Ничто не могло поколебать Чертополоха, когда она была так упряма. Но она знала, что сейчас неподходящее время для встречи с охотниками. Она могла разрушить все, что происходило между серо-белым лидером и раненым молодым охотником. И там определенно что-то происходило. Такур почти чувствовал это.
 Он быстро зашагал прочь, чтобы привести Ратху.
 
 * * *
 
 Некоторое время спустя вождь клана Имеющих Имя присел рядом с Тхакуром в кустах, которые скрывали их от посторонних глаз. Чертополох послушалась его и осталась стоять неподвижно, хотя он и знал, что она испытывала искушение присоединиться к другому клану.
 - Раненый охотник и истинный голос всё ещё там, - сказала Чертополох, когда Ратха устроилась рядом с Такуром. - И другие тоже.
 - Так это и есть Тот, Кого ты называешь истинным голосом, - прошипела Ратха, понаблюдав за ними некоторое время. - У него хорошая пара зубов.
 По выражению глаз Чертополоха Такур понял, что она хочет рассказать матери о странной “песне”, которая исцеляла раненого охотника. Но первые же слова Ратхи не ободрили её.
 Сцена с раненым самцовой и его предводителем продолжалась довольно долго. Наконец круг вокруг этих двоих распался, и его члены разбрелись, чтобы почиститься или вздремнуть.
 - Вот видишь! - Торжествующе сказала Чертополох Ратхе. - Ты и Бира-неправы, неправы, неправы! Охотники действительно заботятся о раненых!
 Ратха бросил на неё раздраженный взгляд, и Такур внутренне застонал. Ни мать, ни дочь не были одарены особым тактом.
 - Хорошо, я вижу это, - сказала Ратха после долгого молчания. - А вы уверены, что те, кто кормит молодого самца-это не только его родители?
 - Слишком стар, чтобы обращаться с ним как с детенышем, - презрительно сказала Чертополох.
 Такур согласился.
 - А ещё я принесла еду истинному голосу, - добавила Чертополох. - Он их не спрашивал.
 Такур взглянул на Ратху, которая, прищурившись, наблюдала за происходящим.
 - Им вовсе не обязательно заискивать перед ним… - пробормотала она. - Хорошо, я признаю, что ошибся в своих суждениях. Эти охотники, очевидно, разделяют некоторые наши обычаи. Если бы они перестали гонять нас от морды-решки, может быть, мы смогли бы прийти к какому-то соглашению.
 - Ты уже достаточно насмотрелся? - спросил её Такур.
 - Да. Давайте вернемся назад. Я хочу все обдумать.
 
 
 
 Глава Одиннадцатая
 
 
 У костра, где собрались Имеющие Имя, Ратха сидела на корточках вместе с Бирой, Кхуши и Тхакуром, слушая речь своей дочери. Чертополох рассказывала о своем опыте общения с мордохвостыми охотниками и о том, как она узнала о них больше.
 Когда Тхакур вернулся вчера утром с Чертополохом, Ратха была слишком благодарна, чтобы задавать вопросы, хотя Чертополох была подавлена и выглядела так, словно с ней опять случился припадок. Она, казалось, пришла в себя, но, слушая её сейчас, Ратха не могла не задаваться вопросом. То, что она сказала, казалось таким туманным и странным. И она действительно казалась довольной природой охотников за мордой-хвостом!
 Каждое слово, которое она говорит о них, заставляет меня дрожать внутри. Как она может думать, что понимание большего об этом клане заставит меня принять их?
 Ратха старалась не морщить нос и не дергать хвостом, но ей было трудно скрыть отвращение. Такур, очевидно, заметил её реакцию, потому что после того, как Чертополох закончила говорить и свернулась калачиком у костра, чтобы отдохнуть, пастуший учитель подошел к Ратхе и отвел её в сторону.
 - Вождь клана, пойдём со мной, - сказал он, и они вместе отошли от костра.
 - Надеюсь, ты больше не возьмешь меня смотреть на эту охоту, - сердито сказала Ратха, когда они отошли от остальных.
 Пастушеский учитель вопросительно посмотрел на неё. - Они тебе действительно не нравятся, да?
 - Все гораздо хуже. Такур, я их ненавижу. Я хочу, чтобы они все ушли или умерли. - Она сама удивилась холодности своего голоса.
 Молчание Такура красноречивее всяких слов сказало ей о глубине его потрясения и удивления.
 - Вы никогда не думали, что услышите от меня такое, не так ли? - она усмехнулась, но её усы задрожали.
 - Нет.
 Она остановилась, повернувшись к нему мордой. - Ты хочешь знать, почему эти охотники заставляют меня трепетать от страха? Это их предводитель, настоящий голосовой персонаж. Судя по тому, что я видел и что сказала Чертополох, он звучит ещё хуже, чем любой из безымянных или даже Шонгшар. Шонгшар, возможно, и был тираном, но он не мог отнять ничьи мысли. В этом правдивом голосе, кажется, есть что-то скользкое, сочащееся из него, что превращает его народ в детенышей.
 - Чертополох не употреблял таких слов, - сказал Такур.
 - Чертополох была так сбита с толку, что не могла понять правды. Как бы вам понравилось, если бы кто-то все время говорил вам на ухо, чтобы вы не могли думать самостоятельно?
 - Я бы не стал, - признался Такур.
 - Ну так что же?
 - Ратха, только потому, что это плохо для тебя или меня, не означает, что это плохо для охотников за мордой-хвостом.
 - Как может что-то быть неправильным или правильным, если у тебя даже нет выбора? - возразила она.
 - В порядке. То, как эти охотники контролируются, трудно принять. Мне тоже нелегко приходится.
 - Я даже думать об этом не могу. Я не могу поверить, что кто-то хотел бы всю свою жизнь спотыкаться в трансе. Если этот истинный голос действительно навязывает свою волю народу, он плохой, - резко сказала Ратха и добавила: - Возможно, лучшее, что мы можем сделать для них, это убить его.
 Она заметила, как широко раскрылись зеленые глаза Такура, и его зубы сверкнули, когда он заговорил. - Ты слишком мало знаешь, чтобы судить, - жестко сказал он.
 - Бывают времена, когда я знаю о враге ещё меньше, но все же действую. Как много я знал о безымянных, когда впервые применил против них огонь?
 - Тебе обязательно думать об этих охотниках как о врагах? Когда ты увидел их, то сказал, что они разделяют некоторые наши обычаи. 
 - Да. Я также видел, как хорошо они работали вместе и как преданы своему лидеру. Они представляют собой угрозу. Я не могу притворяться, что ничего не замечаю. Нам нужно показать свою силу, владея Красным Языком. - Она отвела взгляд от Такура, потом снова посмотрела на него. - Я делаю то же самое, что и тогда, когда безымянные напали на нас. И это сработало. И я никогда не слышал, чтобы ты высказывался против этого.
 - Возможно, мне следовало высказаться против этого, - сказал Такур почти рычащим голосом. - А может, мне следовало говорить громче. Вождь клана, мы уже знаем, что все не так просто, как мы когда-то думали. Мы больше не можем делить мир живых существ на тех, кто подобен нам, и тех, кто нет.
 - Это легче сделать, когда ты вождь клана, - сказала Ратха, чувствуя себя одновременно пристыженной и оправданной. - Такур, ты же знаешь, что я должен сделать выбор в пользу нашего народа.
 - Разве то, что помогает названному, должно причинять вред другим?
 Зелень в его глазах, казалось, прожигала её насквозь, делая её язык неуклюжим. - Н-нет. Но каким-то образом это произошло именно так.
 - В прошлые сезоны мы так отчаянно боролись за выживание, что не могли позволить себе беспокоиться о том, кому причинили боль. Но теперь - и я верю в твое лидерство, Ратха-все стало лучше. Мы уже не так сильно на грани. Может быть, мы можем позволить себе быть более понимающими. Это может иметь неожиданные награды.
 Ратха внимательно посмотрела на него. - Ты ведь думаешь о Чертополохе, не так ли?
 - Да.
 - Она махнула хвостом. - Иногда я жалею, что ты так много думаешь, пастуший учитель. С тобой было бы легче жить.
 - Вероятно, так оно и было бы, - согласился Такур.
 - Значит, ты хочешь, чтобы я отложил охоту за мордой-хвостом. - И как долго?
 - Достаточно долго, чтобы мы с Чертополохом убедили тебя, что люди истинного голоса не враги тебе.
 Ратха вздохнула. - В порядке. Я отложу охоту, которую планировал, и объясню почему Бире и Кхуши. Если у меня возникнут какие-то необдуманные порывы пойти в клочок истинного голоса, я сяду на них. 
 - Или Расскажи мне о них, - предложил Такур.
 - Она поморщилась. - Я не думаю, что даже ты можешь заставить меня по-другому относиться к правдивому голосу. Мой живот действительно не любит его. Я проявляю терпение ради тебя, а не ради него.
 - Я ценю ваше терпение. Причина не имеет значения.
 - И я делаю это ради тебя тоже, Чертополох", - подумала Ратха, возвращаясь к костру рядом с Такуром.
 
 
 
 Глава Двенадцатая
 
 
 В третий раз меньше чем за день Такур увидел, как глаза Чертополоха завертелись, а тело напряглось и задрожало.
 Он чувствовал, как его собственное сердце колотится в груди. Он ненавидел смотреть, как это происходит с ней. Он ненавидел это ещё больше, когда вокруг были другие свидетели её беспомощности. К счастью, на этот раз никого не было. Он отвел её в небольшую лощину, где они могли бы побыть вдвоем, где она могла бы попрактиковаться в погружении в сонное состояние ума, которое было так похоже на состояние охотников.
 Вместо этого она боролась с ночным кошмаром.
 - Вылезай оттуда, Чертополох, - завопил Такур, когда её зрачки превратились в черные щелочки в бушующем зеленом море глаз. - С тебя уже достаточно. С меня довольно.
 Дважды ей удавалось выйти из транса, прежде чем он овладевал ею. Но на этот раз она ушла туда, куда могла пойти только сама.
 Такур выбрал это место по другой причине. Там был бассейн. Маленькое болотистое озерцо, в котором было больше грязи, чем воды.
 Она начала прыгать вокруг, нервно бормоча что-то себе под нос. Такур схватил её за шиворот, прежде чем она успела со всех ног броситься вперед, и с плеском швырнул в бассейн.
 - Ну вот, - сказал он. - А теперь возвращайся ко мне.
 её зрачки расширились от удивления, когда она начала метаться в бассейне. Вода здесь была холоднее, чем в лагуне на пляже, где она плавала. Он снова схватил её за загривок, пока не почувствовал, что она расслабилась.
 - Чертополох?
 - Д-д-да?
 Она вся дрожала. Он вытащил её наружу и заставил вытряхнуться досуха, а затем лег рядом, чтобы согреть её.
 - Опять плохо, - сказала она, печально глядя на землю между своими лапами. - Каждый раз, когда я ухожу... внутри... IT... быть там.
 Такуру не нужно было спрашивать, что это такое. - Он провел языком по её затылку.
 - Придется попробовать ещё раз, - упрямо сказала она.
 - Не сегодня, - ответил он.
 - Да, сегодня. Надо поговорить с охотниками.
 Такур застонал. - Чертополох, ты устала.
 - Знать. Говорить становится непросто. Слова бегут и прячутся.
 - Тогда оставь это пока.
 Чертополох закрыла глаза и опустила голову на лапы. - Оставь это пока… - пробормотала она. - А завтра тоже попробуй и потерпи неудачу? А другие-нет. Ему. Тот, что ранен. Это значит слишком много.
 - Ш-ш, - тихо сказал он.
 - Не могу... спать... должен... Говорить... Но к тому времени, как последнее слово слетело с её языка, она уже крепко спала.
 
 * * *
 
 Следующий день был повторением первого. Следующее было то же самое. Такур проводил все свое время бодрствования с Чертополохом, пока она искала пути внутри себя и была изгнана призраком, которого она называла Дримбитером.
 Такур уже потерял счет тому, сколько раз он видел, как морская зелень в её глазах поглощала зрачки, пока она боролась с каждым приступом. Он также потерял счет тому, сколько раз бросал её в бассейн и вытаскивал оттуда. Это был единственный способ не дать приступам полностью овладеть ею.
 Его ноги и живот были покрыты коркой грязи. Он уже начал чихать от постоянного озноба. У него болели зубы, и настроение испортилось.
 Чертополох лежал в промокшей луже на земле. Она была так измучена после последней попытки, что даже не смогла стряхнутьеё, прежде чем упасть в обморок. Такур был почти рад, что она снова потеряла сознание. Это означало, что она не могла даже попытаться бросить вызов Дримбитеру.
 Он провел лапой по её боку, пытаясь выжать грязную воду из её шкура. По крайней мере, сегодня солнце было теплым. Это быстро высушит её.
 Он уставился на её забавное острое личико, глаза теперь были закрыты, на носу и бакенбардах виднелись грязные пятна. Его сердце болело за неё. Почему это так трудно? Почему этот несчастный Дримбитер должен преграждать ей путь?
 Он смотрел, как вода высыхает на её шкура, чувствуя себя беспомощным. Это выше её понимания. Это выше моего понимания. Возможно, это за пределами всех нас.
 - Такур? - произнес чей-то голос. Он поднял голову и уставился на... Дримбитера? Его шерсть встала дыбом прежде, чем он успел её расправить. Затем он встряхнулся. Это была всего лишь Ратха. Ярр! Он так увлекся борьбой Чертополоха, что иногда ему казалось, что он тоже видит этот кошмарный образ. Он принял хорошо знакомую ему форму.
 Ратха присела на корточки возле Чертополоха и осторожно подтолкнула её локтем.
 - Не волнуйся, она не проснется. После этого последнего припадка, она будет отсутствовать некоторое время. Вы можете показать ей немного любви, если хотите. Она этого не почувствует.
 Ратха бросила на него такой обиженный взгляд, что он тут же пожалел о своих словах.
 - Мне очень жаль, - коротко сказал он. - Три дня борьбы с этим не помогли моему терпению. Я не должен вымещать это на тебе.
 Ратха положила лапу на свою дочь и попыталась выжать ещё немного воды из её меха. - Она в ужасном состоянии. - Ты совсем запутался. - Что ты пытаешься сделать?
 - Я думал, что уже все объяснил. - Такур, пытаясь привести себя в порядок, чихнул в свой мех.
 - Вот, садись и позволь мне привести тебя в порядок, - сказала Ратха. Она сплюнула и поморщилась после первого же облизывания. - Тьфу. У этой грязи ужасный вкус.
 - Я знаю, - ответил Такур.
 - Значит, она пытается впасть в состояние лунатика, чтобы поговорить с охотниками? - спросила она. - А это работает?
 - Нет. Каждый раз, когда она пробует, что-то вызывает ещё один из её припадков.
 - Что-то такое?
 - Тот Самый Дримбит.
 Он увидел, как Ратха перевела взгляд, и почувствовал, как у него скрутило живот от гнева. Она снова собиралась отступить, вернуться к своей роли лидера клана. Она оставляет меня с ответственностью, которая должна быть на её совести.
 - Тебе ведь не нравится это слово, правда? - Ровным голосом произнес Такур.
 Ратха выдернула из его живота кусок засохшей глины. Он взял с собой немного меха. Она выплюнула его и попятилась назад. - Я думаю, что вернусь, когда ты будешь в лучшем настроении.
 - Ты опять собираешься сбежать, вождь клана?
 - Такур, я не знаю, что за репейник у тебя в шкура на этот раз, но... - 
 - У меня нет репейника. У меня есть твоя дочь. Ваша дочь, - повторил он. - И мне надоело видеть, как ты убегаешь от неё.
 Он увидел, как глаза Ратхи сузились. - Я дал тебе то, о чем ты просила. Я дал вам обоим шанс поговорить с охотниками.
 - Да, это так. Мне нужно больше, чем это, Ратха. Мне нужна твоя помощь.
 Он почти видел, как она закрывается внутри, отдаляясь от него. - Я ничего не могу сделать, - сказала она. - Если Чертополох не сможет справиться с этим... 
 - Она не может... только не одна. И со мной тоже. Она нуждается в тебе.
 - Но почему же? Я ничего не могу для неё сделать. Ей не нужна мать. Она сама за себя отвечает.
 - Я хочу, чтобы ты осознал свою роль в её жизни, - отрезал Такур. - Кто такой Дримбитер, Ратха?
 Она снова отвернулась, а когда снова посмотрела на него, её зеленые глаза сверкали. - Не вини меня в этом, пастуший учитель. Эта штука - не я. Это часть её болезни. Она все это выдумала. Почему, я не знаю. Но ей это удалось.
 - Да, она сделала это, - сказал Такур ровным голосом. - Похоже, это ты.
 Ратха вздрогнула. - Я укусилеё, когда она была ещё совсем маленькой. Я это точно знаю. Я был нетерпелив. Я хотел, чтобы она заговорила, как другие Имеющие Имя детеныши. Я не могу смириться с тем, что её нет, я не могу вернуться и все исправить.  - Он услышал, как её голос задрожал. - Все это осталось в прошлом. Ты не можешь изменить прошлое.
 - Для Чертополоха это не прошлое. Ратха, я не пытаюсь винить тебя. Я только говорю, что вы оба создали Дримбитер. Вам обоим придется положить этому конец.
 На лице Ратхи появилось внезапное выражение, которого Такур никогда раньше не видел. Он поймал себя на том, что смотрит на неё с восхищением и отчаянием. Он видел её торжествующей, сердитой, печальной, даже испуганной. Но никогда ещё он не видел такого выражения крайнего ужаса, которое, казалось, лишало жизни её морда и высасывало краску из глаз.
 - её голос упал до шепота. - Я не могу, Такур. Я дал тебе все, что мог. Шанс. Я больше ничего не могу дать.
 Она попятилась, поджав хвост. Какая-то её часть уже убежала далеко-далеко.
 - Ратха, пожалуйста, не убегай, - тихо сказал он.
 Она оглянулась на него, и в её взгляде была такая мука, что ему показалось, будто он получил сильный удар.
 - Скажи ей, что я была здесь, - сказала она и, прежде чем Такур успел заговорить или пошевелиться, исчезла.
 
 
 
 Глава Тринадцатая
 
 
 Вместе с Бирой и Кхуши Ратха пробиралась по окраинам мордохвостого стада. Животные рассредоточились по речной равнине, и было несколько небольших групп, которые отделились от основного стада.
 Это было утро следующего дня после её разговора с Тхакуром. Она не была готова снова встретиться с ним мордой к лицу. Да она и не хотела видеть Чертополоха.
 - Охотники, конечно же, не побеспокоят нас здесь, - сказала Бира, когда все трое нашли несколько мордохвостов и их детенышей в небольшой боковой долине между двумя холмами.
 - Мы просто пришли посмотреть на животных, - напомнил ей Кхуши. - Ратха сказала, что нам нужно узнать больше, прежде чем мы снова попытаемся поймать одного из них.
 Вождь клана слушал их, чувствуя себя немного виноватым. Она не собиралась нарушать свое обещание Такуру, но он ничего не говорил о разведке зверей. Ну что ж, они будут только наблюдать, как бы ни искушали её эти твари. Как бы то ни было, Такура с ними не было, и он лучше всех умел обращаться с мордой.
 Он также был единственным, кто мог эффективно справиться с Чертополохом. Он сказал, что не даст ей снова попытаться подготовиться к разговору с охотниками. В этом не было необходимости, по крайней мере сейчас.
 Как только она, Бира и Кхуши уселись на траву, чтобы посмотреть на мордочку-хвосты, острые глаза Биры заметили какое-то движение в кустах неподалеку.
 - Это определенно не морда-хвост, - сказала Бира. - Я думаю, что охотники шпионят за нами.
 Ратха уже подумывала о поспешном отступлении, но эта мысль заставила её ощетиниться. Кхуши и Бира согласились с ней. Они не собирались пугаться одного шпиона.
 - Они же не владеют всем стадом мордохвостов, - возмутился Кхуши.
 - Возможно, наблюдатель просто спрячется и доложит позже, - предположила более спокойная Бира. - Но я могу пойти и зажечь факел из очага, который я выкопал.
 - Нет, - ответила Ратха. Она хотела сдержать свое обещание, данное Такуру. Она уже разочаровала его - и Чертополох-во многих отношениях. Она не собиралась добавлять ещё одно, хотя предложение Биры было заманчивым. Она хотела бы скормить этим высокомерным охотникам небольшой привкус Красного Языка.
 Она обратила все свое внимание на морду-хвосты, но ей было трудно сосредоточиться на больших животных.
 Может быть, Такур и прав. Может быть, нам стоит просто уйти и оставить этих животных охотникам. Тогда мы могли бы забыть о них, и Такур не нуждался бы во мне, чтобы помочь ему с Чертополохом.
 - Шпион только что ушел, - сказала Бира, не сводившая глаз с подозрительного куста. - Я думаю, он пошел за остальными.
 - Пусть идут, - прорычал Кхуши.
 Как бы сильно ни разделяла Ратха его чувства, она понимала, что они были в большом невыгодном положении. И без красного язычка... 
 Бира хотела принести факел. Я должен был позволить ей это сделать. Но я обещал Такуру.
 - Нет, - повторила она. - Мы возвращаемся в огненное логово. Я сомневаюсь, что они последуют за нами туда, но на всякий случай... 
 Она быстро заставила двух других двигаться по высокой траве. Необходимость отступить застряла у неё в горле, и по выражению лиц остальных она могла сказать, что это тоже застряло у них.
 Мы и есть поименованные. Мы не должны позволить кучке лунатиков-охотников прогнать нас прочь. Я почти надеюсь, что они загонят нас в огненное логово, чтобы мы могли скормить им Красный Язык!
 Кхуши, проведя краткую разведку с вершины холма, доложил, что шпион охотников действительно отправился за подкреплением. Тем не менее, они, казалось, были довольны, просто чтобы убедиться, что названный покинул стадо мордохвоста.
 - Мы могли бы сделать ещё одну попытку в другом месте стада, - предложил он, когда вернулся.
 - Нет, они найдут нас и снова прогонят, - с отвращением сказала Ратха.
 - Как они могут следить за всем стадом? - Поинтересовалась Бира.
 - Даже не знаю. Они, кажется, очень хорошо организованы. - Ратха замолчала, её хвост раздраженно дернулся. - Я думаю, нам придется сделать выбор. Единственный способ приблизиться к этим мордастым хвостам-использовать Красный Язык, чтобы отпугнуть охотников.
 - Я думаю, что мы должны, - возразил Кхуши. - Мне надоело играть в прятки в траве.
 - Но ты же сказала, что обещала Такуру не делать этого, - мягко сказала Бира Ратхе, подходя к ней.
 - Возможно, мне придется ещё раз подумать об этом. Я поговорю с ним, когда мы вернемся.
 Пока Ратха шла к лагерю вместе с остальными, она спорила сама с собой.
 Большинство из Имеющих Имя сказали бы, что я оправдан в использовании красного языка против истинного голоса и его группы. Мы использовали его против безымянных, чтобы выжить. Это та же самая ситуация.
 На бегу она встряхнулась. Она не нуждалась в оправданиях. её ярости было достаточно. Истинный голос был грязным тираном, а его подданные-безмозглыми дураками. Мир стал бы лучше без них. Она должна была прижать к ним Красный Язык, сжечь их.
 Она оторвала губы от клыков, представив себе, как горит трава на равнине, как охотники и их жертвы бегут в ужасе или падают, измученные, и горят насмерть в огне.
 И вдруг одна из этих испуганных фигур, спасающихся от огня в её сознании, была её дочь. Пламя догнало Чертополох, окружилоеё, поглотило, оставив её тело черным и обугленным... 
 - Нет! Ратха в ужасе отшатнулась от воображаемой сцены. Только Не Чертополох. Почему она так думает?
 - Вождь клана? Ты... - ну и что?
 Голос рядом с ней принадлежал Бире, и Ратха поняла, что она остановилась и смотрит прямо перед собой в никуда.
 - Со мной все в порядке, - сказала она, чувствуя, как горло сжимается от хрипоты. - Бира, Кхуши, идите вперед. Я пойду следом.
 Уходя, они оба оглянулись на неё. А потом она осталась одна. Она быстро проверила все признаки врагов или засады, прежде чем медленно двинулась дальше, снова погруженная в свои мысли.
 Ей снова показалось, что она смотрит на освещённую огнем землю, где когда-то были охотники. Он был начисто сметен с них.
 Вместо торжества она испытала только ужас.
 И не только потому, что её дочь была среди тех, кого опалило прикосновение огня. Высокая, колышущаяся трава была выжжена до жнивья. Голубое небо стало серым. Весь ландшафт перед ней был пепельным, адским от жестокости и ужасного осознания того, что она сделала во имя выживания.
 Ратха закрыла глаза и склонила голову от боли. - Нет, нет, нет... я бы никогда так не поступила... Но она знала, что какая-то часть её все-таки придет.
 Было в ней что-то такое же безжалостное и безжалостное, как сам Красный Язык, что горело ненавистью и пожирало всех вокруг неё.
 Многие из них уже ощутили его обжигающее прикосновение. Старый вождь клана, который умер с пылающим клеймом, застрявшим в нижней челюсти. Брат Такура-костедробилка. Безымянные, павшие в первой же битве с огнем как оружием. Детеныши, которых она родила в помете, включавшем Чертополох. Узурпатор Шонгшар, которого она бросила в жестокой схватке, едва не стоившей жизни её другу Фессрану. Чертополох, которая испытала ужасное потрясение и боль от зубов собственной матери, глубоко впившихся в её грудь и переднюю лапу.
 Она почти уничтожила сами имена и, конечно же, изменила их.
 И теперь среди жертв будут истинный голос и его люди.
 У Чертополоха было имя для огненной дикости, которая поражала, не заботясь о том, кому это причиняло боль: Dreambiter.
 Тот Самый Дримбит.
 Нет, это не так...  Она сделала это... я не... 
 В разгар своего отрицания она услышала голос Такура, говорящий в её памяти.
 Ратха, не беги.
 Не убегай от своей дочери. Не убегай от самого себя.
 Как же я могу не бежать? Эта часть меня ранит, убивает, ненавидит... Тот Самый Дримбит. Он поглощает все подряд. Скоро он поглотит все остальное во мне.
 Нет. Ратха крепко сжала челюсти. Я не должен позволять ему взять верх. Я могу бороться с этим. Я буду бороться с этим. Я выгоню его из жизни моей дочери и из своей тоже.
 И все же было трудно сделать те шаги по тропе, которые привели бы её обратно в Такур; трудно сказать: Да, я помогу тебе с Чертополохом.
 Она остановилась, охваченная нерешительностью. Ненависть всё ещё была там. Она всё ещё ненавидела охотников, хотела сжечь их. Она всё ещё боялась Дримбитера и ещё больше боялась выражения лица Такура, когда он поймет, что она действительно Дримбитер.
 Такур, я не хочу, чтобы ты отворачивался от меня. Пожалуйста, не ненавидь меня, несмотря на то, кто я, несмотря на то, что я сделал... 
 Она заставила себя сделать шаг, хотя ноги её были словно обледеневшими. Она подавила все мысли в своей голове, кроме одной, и медленно пошла обратно к лагерю.
 Я должен убить Дримбитера.
 
 
 
 Глава Четырнадцатая
 
 
 Такур выглядел ошеломленным, когда Ратха встала перед ним и произнесла слова, которые она репетировала всю дорогу по тропе.
 - Ты что, передумал? - спросил он. - Ты будешь работать со мной и Чертополохом?
 - Да. Все, что угодно, чтобы помочь ей избавиться от этого кошмара.
 Такур бросил на неё странный взгляд, и она поняла, что говорила так, словно этот кошмар был и её собственным. Ну, так оно и было.
 - Вы не возражаете, если я спрошу почему?
 - Из-за того, что ты мне сказал. Я все это время убегал. Теперь я готов сражаться.
 Такур бросил на неё ещё один странный взгляд, но он, казалось, был удовлетворен. В конце концов, именно он просил её о помощи, а не наоборот. Или это было не так?
 Он тихо подвел её к Чертополоху, который дремал у пруда для купания. Ратха видела, что её дочь повиновалась Такуру, не пытаясь впасть в транс и таким образом снова подвергнуться риску появления призрака. Вместо этого она отдохнула и поела, чтобы набраться сил. Она выглядела хорошо, её шкура было более ухоженным и сухим.
 Когда Чертополох проснулась и увидела, что к ним присоединилась Ратха, она немного нервничала.
 - Должно быть, трудно было решить, - сказала она, робко взглянув на мать.
 - Да.
 - Надеюсь, ты не против... намокание. Такур бросает меня в пруд... Гонится то... - Она запнулась, а потом продолжила. - Прогоняет плохое прочь.
 - Возможно, мне больше не придется этого делать, - сказал Такур, бросив взгляд на пруд. - Чертополох, Ратха, ты готова?
 Чертополох выпрямилась, её усы ощетинились. Ратха вдруг поняла, что не может сказать, какая из передних ног её дочери была искалечена. Теперь она, казалось, одинаково хорошо пользовалась и тем и другим.
 - Я готова, хотя и не знаю точно, что делать, - сказала Ратха.
 Вместо ответа Такур лег, образовав полукруг вокруг Чертополоха, положив свой хвост поперек её хвоста и подняв голову, чтобы заглянуть ей в глаза. - Ты сделаешь остальную часть круга, - казалось, говорили его глаза Ратхе. Она устроилась по другую сторону Чертополоха, положив свой хвост на хвост Такура и подняв передние лапы, чтобы коснуться его. её живот прижимался к задней ноге и боку дочери.
 - Ладно, Чертополох. Вперед... внутри, - сказал Такур.
 Ясная зелень в глазах Чертополоха, казалось, изменилась, как будто облако двигалось по залитой солнцем воде. её дыхание стало быстрым и неглубоким, а челюсть отвисла, когда она задыхалась.
 - Голос Такура был мягким, но сильным. - Ничего не бойся. Мы уже здесь. Мы оба здесь.
 Колючка сглотнула, но её тяжелое дыхание остановилось. Сердце самой Ратхи колотилось так сильно, что ей показалось, будто Такур может услышать его. её охватила смесь страха и возбуждения. Наконец-то она встретится и сразится с врагом.
 - Сплю, - сказала Чертополох далеким голосом. - Пещёры. Ходьба. Говоря совсем не просто.
 - Говори, что можешь, - уговаривал Такур.
 - О! - Чертополох резко втянул в себя воздух.
 - Что? - спросила Ратха напряженным от волнения и нетерпения голосом.
 - Спокойно, Ратха, - тихо сказал Такур, прижимая свои передние лапы к её ногам.
 - Даже здесь. Далеко. Оно приходит.
 - А что плохого? - спросил Такур.
 - О нет! - морда Чертополоха было восхищено. - Хороший. Сладкий. Хотите следовать.
 Такур выглядел удивленным. - Что за песня? Вы можете услышать песню True-of-voice?
 - Да. Такой слабый. Хочу быть ближе.
 Такур наклонился ближе к Ратхе, которую распирало от нетерпения. - Она подхватывает песню, которую истинный голос посылает своим людям. Я очень удивлен. Они довольно далеко от нас.
 - Но ведь это ей не повредит, правда? Это не возьмет её на себя? - Беспокойство Ратхи заставило её прошептать резко. Она чувствовала себя крайне неуютно при мысли о том, что странный предводитель охотников мог каким-то образом добраться издалека и заманить её дочь. Она думала, что ей придется бороться только с одной угрозой. А не два.
 - Я хочу подойти поближе, - попросила Чертополох.
 - Иди, - ответил Такур.
 На лице Чертополоха появилось выражение, которое Ратха видела очень редко, если вообще видела. Это было счастье. Чистое наслаждение.
 - Я больше не хожу, - сказала Чертополох. - Плавание. Нравится... в море. Но теплее. Мягче. - Она снова резко выдохнула. - О! Впереди яркость, форма, цвет, красота... сладость в ушах, носу, глазах, коже-везде. Нет достаточно хороших слов, чтобы сказать.
 - Что сказать, Чертополох? - Мягко спросил Такур.
 - Что это такое. Какой он есть. Какая она есть.
 - Истинного Голоса?
 - Больше, чем просто Голос Правды. Мудрецы поют через него. Мудрецы, ныне мертвые, поют через него. Отцы, матери, все поют через него.
 Ратха почувствовала, как её шерсть встала дыбом, когда она прислушалась. Удивление и ужас боролись внутри неё. Это было самое странное, с чем она когда-либо сталкивалась. И это было в её собственной дочери! Что такое Преследующей Чертополох? Больше, чем назван. Больше, чем безымянный. Что-то ещё, действуя через них обоих, сформировало её.
 - Я заблудилась, Чертополох, - услышала Ратха голос Такура.
 - Не терять. Никогда больше не теряйся. - Голос её дочери был хриплым. Черный цвет её зрачков превратился в крошечные щелочки в водоворотах морской зелени.
 - Я хочу сказать, что ничего не понимаю.
 - Сказать вам. Когда я вернусь.
 Вернись! Она может никогда не вернуться. Ратха резко толкнула Такура передним копытом, чтобы привлечь его внимание. - Куда это она собралась? А это что такое?
 - Даже не знаю. Она никогда раньше не заходила так далеко, - признался Такур. - То, что ты здесь, уже кое-что сделало.
 - Это меня пугает. Выведите её из этого состояния.
 - Это её не пугает. Отпустиеё, Ратха. Она знает этот путь лучше тебя.
 - Я не хочу потерять ее! Глядя на неё, сидящую там, уставившись в никуда, я чувствую себя так, словно у меня в шерсти миллион блох. Может быть, и так...  просто... остаться... так будет всю оставшуюся жизнь.
 Такур хотел что-то сказать, но его перебила Чертополох. её голос был странно легким, и она повернула голову, чтобы посмотреть на Ратху, хотя в её глазах всё ещё была отстраненность.
 - Не бойся, моя мать. Могу вернуться, если захочу. Помоги мне идти дальше. Мне нужно, чтобы ты помог мне идти дальше.
 - Чертополох, я слишком беспокоюсь. - Мне страшно. Это слишком странно. Возвращаться обратно. Пожалуйста. Я... я люблю тебя.
 - Надо добраться до того места, где охотники будут говорить с ними.
 - Я... неужели это так важно для тебя?
 - Да. Если вы даете любовь, то и доверие тоже.
 Ратха закрыла глаза и прижалась ногами к ногам Такура, чувствуя ответное тепло. - Тогда я тебе доверяю. Иди туда, куда должен.
 - Не уверен, что стоит это делать. Но надо попробовать.
 Ратха открыла глаза и пристально посмотрела на дочь, а Чертополох продолжала свой внутренний полет. Кто дал ей эту способность? Тот, кого звали костоломом, кто был её отцом, дерзким и одаренным чужаком, братом Такура?
 Или же эта способность из собственного рода Ратхи, та черта, которая скрывалась среди её родителей и бабушек с дедушками, проявилась теперь в её дочери?
 - Где ты сейчас, Чертополох? - спросила Ратха, чувствуя, как дрожит её голос.
 - Плыву, но не ближе. Море становится густым, тяжелым. Яркость впереди трудно разглядеть. Что-то... иду между ними.
 Ратха напряглась.
 - Голос Чертополоха резко повысился. - Глубоко внизу. Замерзнуть. Плыть слишком тяжело. Должны ходить. В отдалении слышатся шаги.
 Вот так оно и было. Давным-давно страшный враг наконец-то начал приближаться. Ратха увидела, как Такур подобрался поближе к Чертополоху, оберегаяеё, защищая.
 Что толку от этого, когда враг находится внутри? - В отчаянии подумала Ратха, но тут же придвинулась поближе к Чертополоху.
 - Мы не можем преградить вам путь! - Воскликнула Чертополох во внезапной ярости. - Драться с тобой, огнеглазый. Порви себя прежде, чем ты сможешь порвать меня!
 Она присела на корточки, выставив передние лапы вперед. Она уже начала дрожать. Ратха чувствовала это.
 А потом Чертополох начала подтягивать одну ногу к груди, как будто исцеленная нога снова была искалечена прямо на глазах у Ратхи.
 - Нет, ты не возьмешь её снова! - Воскликнула Ратха, как будто кошмар мог услышать её. - Сопротивляйся этому, Чертополох. Гоните его прочь!
 Но Чертополох только сморщилась под страшной тяжестью боли, плотно прижав ногу к груди. Ратха почувствовала, как в ней поднимается буря гнева против того, что мучило её дочь.
 Мысленно она бросилась на врага, разорвала его когтями, раздавила зубами и подожгла факелом. Тихим, шипящим голосом она громко произнесла свою битву и всю глубину своей ненависти. Она убила бы Дримбитера тысячу раз, если бы ей пришлось, вырвала бы ему горло и кишки, чтобы он истекал кровью.
 Но кровоточила именно Чертополох. Из невидимой раны. И каждый раз, когда Ратха яростно кричала на Дримбитера, Чертополох все сильнее сжимался в тугой комок боли.
 И наконец, хотя Ратха была далеко не свободна от гнева, вид, ощущение, запах страданий её дочери заставили её голос сорваться, когда она закричала: - Чертополох, я с тобой. Я ненавижу это так же сильно, как и ты. Бороться с ним... Пожалуйста, боритесь с этим.
 Но Чертополох только съежился и вздрогнул. Такур положил лапу на нос Ратхи, чтобы успокоить её. Она откинула голову назад, оскалив зубы, дикость и гнев сосредоточились на нем, желая напасть на него.
 Все вокруг было яростным, диким, пылающим. Ей будет больно, она убьет его, если не уберется отсюда. Это вышло из-под контроля. Ей нужно было бежать, иначе огонь внутри неё уничтожит Такур, Чертополох и все остальное.
 Она уже была на ногах и бежала, не заботясь, куда идет. Она бросится в самую гущу охотников и погибнет в последней отчаянной схватке. Она прорвется сквозь них, пока не найдет верный голос и не сомкнет зубы на его горле.
 А потом что-то тяжелое упало ей на спину, раздавив её в лепешку. Ярость, изумление и страх объединились в убийственном безумии, и она дико извивалась, пытаясь добраться до своего противника когтями и зубами.
 Но каким-то образом ему удалось прижать её к земле и схватить за загривок, оттянув её голову так далеко назад, что все, что она могла сделать, это царапать воздух. Она сплевывала, визжала и боролась до тех пор, пока не заболело горло и она не начала задыхаться от изнеможения.
 - Хватит, Ратха? - произнес приглушенный голос над её головой.
 Услышав Такура, она снова впала в дикую суматоху, но была слишком измотана, чтобы выдержать её.
 - Я могу отпустить твой загривок, или меня разорвут в клочья?
 - Тебя разорвут в клочья, - прорычала она, но была слишком утомлена, чтобы сделать угрозу реальной. Такур ослабил хватку, но остался лежать на её спине.
 - Иди к Чертополоху, - прорычала Ратха.
 - За ней присматривает Бира. Неужели я слишком тяжела?
 - Иди к Чертополоху! - она взвыла, пытаясь сбросить его с себя. - Она единственная, кто заслуживает тебя. Это она пострадала.
 - Она что, одна такая, Ратха?
 Его мягкий голос, теплый вес, сама сила его присутствия, казалось, обволакивали её. И все же каким-то образом он не мог проникнуть глубоко в её грудь, в твердую сердцевину страдания.
 - Ты можешь исцелиться, - выдохнула она. - Ты можешь помочь. Все, что я могу сделать, это... ненавидеть.
 Вместо того чтобы что-то сказать, он начал лизать мех на её шее.
 - Не надо, Такур, - сказала она, начиная дрожать.
 - А почему бы и нет?
 - Если бы ты знал, кто я на самом деле, то не стал бы этого делать.
 Она снова почувствовала, как его язык ласкает её затылок. - Я знаю, что ты такое.
 - Тот Самый Дримбит. Вот кто я такая, - с горечью сказала она. - Я ненавижу Дримбитер. Я хочу убить Дримбитера... и все же я-Дримбитер.
 - Ратха, - начал Такур.
 - Я думаю, что находка Красного Языка отравила меня. Все, что я могу сделать-это ранить и жечь. Красный язык уже во мне. Он становится все сильнее. Скоро на это уйдет весь я. Это будет сплошная ненависть, укусы и жжение.
 - Не все, Ратха.
 - Продолжай сидеть на мне, Такур. Я хочу разорвать все на куски и сделаю это, если ты меня отпустишь. - Она снова попыталась вырваться, но была почти благодарна, когда он удержал её. - Вот и хорошо. Продолжай сидеть на Дримбитере. Может быть, быстрый укус в горло поможет избавиться от неё навсегда.
 - Это всего лишь ещё один способ сбежать.
 - Тогда позволь мне сбежать. - Почему ты хочешь меня? Почему ты держишь что-то настолько опасное в своей среде?
 - Ратха, мы все опасны. Для себя и друг друга. И не только потому, что у нас есть когти и зубы. У неИмеющих Имя они тоже есть. Даже не потому, что у нас Красный Язык.
 - Затем... почему? - Ратха всхлипнула.
 - Потому что мы можем ранить и быть ранены новыми и более глубокими способами. Мы все-Дримбитеры. И ужас тоже мучил. 
 - Если это так, то мы все должны быть мертвы. Может быть, этот мир никогда и не был предназначен для именованных. Или названный в честь мира.
 - Я так не думаю, Ратха. И ты тоже этого не знаешь. Ты был тем, кто больше всех боролся за то, чтобы увидеть нас живыми.
 - Может быть, я ошибся. Если все, что мы можем сделать, это родить детенышей, которые должны бороться, как Чертополох... 
 - И ты тоже, - тихо добавил Такур.
 - Ладно, может быть, и я, - неохотно согласилась она. - А какое это имеет значение? Это не помогает Чертополоху. Я ничем не могу помочь Чертополоху. Вот это и сводит меня с ума. Я не могу даже приблизиться к ней. Я боюсь, что сделаю ей больно. Такур, может быть, мне придется уехать... 
 - Нет. Если вы выберете побег, независимо от того, какой путь, она всегда будет иметь Dreambiter.
 - Но если все, что я могу сделать, это ненавидеть Дримбитера, а это не работает, то что ещё остается?
 - Я думаю, ты должен помнить, кто такой Дримбитер, - сказал Такур.
 Чувствуя холодок в животе, она сказала: - Я знаю, кто это.
 - Нет, это не так.
 Она повернула голову и растерянно уставилась на него.
 - Ты думаешь, что это все из-за тебя. Это только часть тебя. И даже не самая сильная его часть.
 - Нет, - в отчаянии воскликнула она. - Ты так говоришь, потому что думаешь, что я похож на тебя. А я нет, Такур. Вы терпеливы и мудры, добры и заботливы. Я не.
 - Ну, я признаю, что ты не очень терпелива и всё ещё учишься. Но тебе не все равно.
 - Дримбитеру все равно. Дримбит просто так... укусы.
 - Ты такая же, как я, Ратха. И поскольку я знаю, что вы похожи на меня, я могу сказать это. У всех нас есть часть, которая кусается. Даже я сам. Вы же сами это видели. Вы же видели его совсем недавно. Но другая часть, которую вы называете хорошей и заботливой, сильнее.
 - В тебе, может быть… - пробормотала Ратха.
 - Нет, в тебе. У тебя это есть. Это не позволит Dreambiter взять на себя.
 Ратха молчала, глубоко дыша.
 - Он у тебя есть, - повторил Такур. - Верь в это.
 Каким-то образом его слова заставили её тугой узел страданий ослабеть. - Возможно... - сказала она тихим голосом.
 - Может быть, что?
 - Может быть, теперь ты слезешь с меня? Я не чувствую себя так сильно рвать вещи.
 Он расслабился и позволил ей привести в порядок свою взъерошенную шерсть. - Вот видишь! Я доверяю твоему лучшему "я, - сказал он. - И ты тоже должен знать.
 - Только за это я должна дать тебе по носу, - сказала Ратха, встряхиваясь. - Но ты больше, чем я. Это то, что ты называешь моей лучшей частью?
 - Отчасти. Это также твой здравый смысл.
 - Ратха помолчала. - Мне нужно подумать. Трудный.
 - Ты хочешь, чтобы я оставил тебя одну на некоторое время?
 - Нет, я хочу, чтобы ты осталась. - Ничего не говори. Просто сядь рядом со мной.
 И Такур сделал это.
 
 
 
 Глава Пятнадцатая
 
 
 - Ты будешь меня направлять? - Чертополох уставилась на Ратху. Сомнение в её глазах заставило Ратху поежиться. Или изменить решение, которое она приняла после долгих раздумий. - Ты, а не Такур?
 - Он поможет, - сказала Ратха, - но на этот раз это должен быть я.
 Колючка отвела взгляд.
 - Пожалуйста, Чертополох. Мне кажется, теперь я понимаю больше.
 - О тебе или обо мне?
 - И то и другое, - сказала Ратха.
 - Тогда ложись рядом со мной, - ответила Чертополох, её голос дрожал от странной смеси страха и предвкушения.
 Ратха не могла смотреть, как её дочь уходит в себя. Вместо этого она пристально посмотрела на Такура. Он прижал одну из своих передних лап к её в молчаливой поддержке.
 Она подождала, и наконец раздались шаги Дримбитера, эхом отдававшиеся в голосе Чертополоха. И снова Ратха ощетинилась от гнева против невидимого врага, но теперь она знала, что гнев не сможет прогнать призрака.
 Она знала, что для Чертополоха она существовала в двух ипостасях: матери из плоти и крови с рыжевато-коричневой шерстью и неуверенным темпераментом, и огнеглазого карателя, который скрывался в пещёрах, чтобы устроить засаду блуждающему "я". Она была одновременно и тем, и другим.
 Прижимаясь к дочери, она чувствовала, как бьющееся сердце Чертополоха сотрясает её маленькое тельце. Такур с другой стороны тоже придвинулся ближе, помогая Чертополоху укрыться щитом из теплой шерсти и жизни. И все же смертельная тварь - смертоносная тварь - была внутри, вне досягаемости.
 Сказать Чертополоху, чтобы он убегал? Чтобы сражаться? - Ратха внезапно растерялась. её решение, её планы - все каким-то образом рухнуло, когда она оказалась мордой к лицу с маленькой дрожащей фигуркой, чьи передние лапы начали подтягиваться к её груди.
 - Где ты, Чертополох?
 - В пещёре. Слышны были шаги. Хотите побежать.
 - Нет, - ответила Ратха. - Остаться.
 - Ждите нападения. - Голос Чертополоха был свинцовым от неизбежной боли.
 Услышав это, Ратха взбунтовалась. Она не позволит этой драме закончиться, как случалось уже сотни раз. Но у неё не было никакого плана. Только чувства, от которых у неё скрутило живот, и упрямство, которое не позволяло её дочери страдать ещё больше.
 - Нет, - ответила Ратха и тихо добавила: - позвони Дримбитеру.
 - Вызов... Но потом это приходит быстрее. Боль... рано... 
 - Позвони ему, - повторила Ратха. - Вызов... её.
 - Слишком напуган. - Нет, не хочу. - Голос Чертополоха стал высоким и паническим.
 - А что будет, когда придет Дримбитер? - Мягко спросила Ратха.
 - Терзать. Должно быть больно.
 - А что, если это не больно?
 - Должно быть больно. Вот для чего нужен Дримбитер. Должно быть больно. Если не я, то кто же ещё... 
 - А что потом, Чертополох?
 - Затем... Прочее.
 - Кто же это?
 - Мишанти. Такур. Фессрана. - Чертополох помолчал. - Ты, - прошептала она напряженным голосом.
 - Если Дримбитер находится внутри, как он может выйти и причинить вред другим? - спросила Ратха.
 - Забирает мои когти, мои зубы. Мой... и ум тоже. Может убить, - добавила Чертополох.
 - Холодная ровность её голоса заставила Ратху вздрогнуть. Подразумеваемая угроза не была пустой. Ратха вспомнила свою борьбу с обезумевшим Преследующей Чертополох на омытых волнами камнях. её дочь была страшно близка к тому, чтобы убить её.
 Колючка застонала, и зеленые круги в её глазах расширились. - Он... приход. - её конечности начали дергаться и дергаться, как будто она пыталась убежать.
 - Позови Дримбитера, - настаивала Ратха, повинуясь непонятному импульсу.
 - Все равно приеду, зачем звонить?
 - Позови его к себе. Вызов... её.
 - Может, и выйдет... постарайся сделать больно.
 Ратха подавила дрожь. - Все равно позвони ей.
 Чертополох закрыла глаза, подняла морду и дрожащим голосом произнесла: - Дримбитер, пойдём. Устал ждать, устал бояться.
 - Хорошо. Ещё, - уговаривала его Ратха.
 - Иди ко мне, огнеглазый. Больше не надо прятаться. Едкий... и это ещё не самое худшее.
 - А что самое худшее, Чертополох?
 - Зная, кто ты такой, Дримбитер.
 Ответ застал Ратху врасплох. На мгновение ей показалось, что дочь намеренно провоцируетеё, но потом она поняла, что каким-то образом стала голосом призрака. И снова она взбунтовалась, злясь и огорчаясь, что Чертополох не может выйти за пределы этого образа. Но на этот раз она отказалась поддаваться гневу.
 Зная, кто ты такой. Блуждая в одиночестве по пещёрам, в моих глазах полыхал огонь. О, как я хотела любить тебя, когда ты была маленькой, Чертополох, но я думала, что ты никогда не заговоришь, никогда не узнаешь меня, никогда не сможешь любить так, как это делают поименованные.
 - Позвони мне, Чертополох, - прошептала она пересохшим горлом.
 - Назвать болящую часть? Часть, которая будет кусаться и гореть?
 - Позвони мне, - сказала Ратха. - И приручи меня.
 - Не могу.
 - Нет, можешь. Скажи мне, что ты не боишься. Скажи мне, что ты сильнее меня.
 Чертополох снова начал сморщиваться, сворачиваясь в клубок. Теперь же она вытянула перед собой обе передние лапы, словно приподнимаясь.
 - Я сильнее тебя, Дримбитер.
 - Ты меня не выпустишь. Ты не позволишь мне сделать больно.
 - Нет. Пойдём, Дримбитер.
 - Я иду, - тихо сказала Ратха, наблюдая за Чертополохом. Она почти могла вообразить себя в образе и форме образа из сна, шагающего через пещёры к далекому силуэту.
 Я хочу... так много. Вот почему это так больно.
 Приди ко мне, страшный, любимый. Я слышу зов Чертополоха. Приходи, даже если ты разорвешь меня. Ты-часть меня, как и я-часть тебя. Одна плоть, одна родословная... одна боль.
 Дримбитер тоже болит.
 - Ты мне нужен, - сказала Чертополох.
 - Я уже иду. Но я не знаю, что буду делать, когда доберусь до тебя.
 Мечтательным, но напряженным голосом Чертополох заговорила, её морда выражало восторг. - До встречи сейчас. Ваше шкура... черный, глаза оранжевые. Вы... более мощный, чем когда-либо, но теперь вы прекрасны. Ты прыгаешь... 
 Чертополох оборвался со вздохом и резким рывком. Ратха испугалась, что у неё опять начнется припадок, но она, казалось, пришла в себя и продолжила:
 - Прыгнул прямо на меня, как будто это был он... иду в атаку. Приземлился на меня, но не придавил своим весом. Вместо... впитываясь в меня... как будто капля воды упала на мое шкура.
 Чертополох покачала головой. Она потеряла свой зачарованный взгляд и сама вышла на улицу. И она в недоумении уставилась на Ратху.
 - А что случилось потом? - спросила Ратха.
 - Точно не знаю. Но только не это... это было неплохо. Значит, боялся... все изменилось.
 - На этот раз у тебя не было припадка. Означает ли это, что Dreambiter есть... - ушел? - С надеждой спросила Ратха.
 - Нет, не пропала, - задумчиво ответила Чертополох. - Но каким-то образом... измененный. - её челюсти внезапно раскрылись в зевке.
 - Ну, я думаю, мы кое-чего добились, - сказал Такур. - Я точно не знаю, где именно, но, возможно, все уладится само собой. - Он встал и потянулся так, что задрожал его хвост.
 - Так хочется спать… - пробормотала колючка. - Не знаю почему.
 Ратха подтолкнула Чертополох так, что её поникшая голова легла на живот Ратхи. Остальная её часть свернулась в кольце конечностей Ратхи, и вскоре её бока начали подниматься и опускаться в длинном, равномерном ритме.
 - Я хотел спросить, не хочешь ли ты прогуляться, вождь клана, - сказал Такур, - но, похоже, ты не сможешь.
 - Нет, - ответила Ратха, глядя на спящий Чертополох и думая о том, как она выглядела в детстве. - Я не смогу поехать. Но я не возражаю. Даже если она немного похрапывает. Разве это не смешно?
 - На дримбитерах спать удобно, - сказал Такур и пошел прочь, помахивая хвостом.
 
 * * *
 
 Ратха удивилась, когда позже в тот же день Такур сказал ей, что борьба Чертополоха со Страшилой ещё далека от завершения. Да, они положили начало, и хорошее, но кошмары, которые строились на протяжении всей жизни, не будут изгнаны ни одной исцеляющей встречей.
 Она начала понимать истинность его предостережения в тот вечер, наблюдая за тем, как Чертополох совершает свои странные внутренние путешествия, её глаза были освещёны светом костра, она искала состояние транса, которое позволило бы ей “поговорить” с охотниками и услышать их путеводную песню.
 Иногда внутренний путь был свободен, но чаще Дримбитер прятался где-то поблизости, и Чертополоху приходилось пробиваться сквозь толпу. Единственным свидетельством этой борьбы был язык тела Чертополоха и слова, которые она произносила. Временами её речь была более красноречивой, чем думала Ратха. В других случаях слова были настолько разбиты и сбиты с толку, что даже Такур, при всем своем терпении и проницательности, мало что мог разобрать.
 И все же что-то изменилось. Чертополох больше не был беспомощной жертвой, убегающей от призрака каждый раз, когда он наносил удар. Теперь состязание стало ещё более ровным, и попытка войти в транс не обязательно заканчивалась припадком.
 Но даже в этом случае Ратха не ожидала услышать от Чертополоха, что она готова снова попытаться заговорить с охотниками. Это было на следующий вечер, и названный присел вокруг костра, за которым ухаживала Бира.
 - Прошло всего два дня, - сказала Ратха, сама удивляясь тому, как мало времени прошло. Попытка поговорить с охотниками до того, как Дримбитер будет полностью освоен, казалось, грозила катастрофой. - Я знаю, что это я такая нетерпеливая, - призналась она. - Но, может быть, тебе лучше подождать ещё несколько дней, Чертополох? 
 - Не поможет, - резко ответила Чертополох. - Я зашел так далеко, как только мог, один или с тобой и Такуром. Нужны охотники. Прежде чем они и мордохвостые животные уйдут. 
 - Уйти отсюда? - Озадаченно спросила Ратха.
 - Почувствуй шевеление. Охотники и добыча. Движущийся. Длинный путь.
 - Откуда ты знаешь?
 - Чувствовать его. В песне.
 - Я думаю, она права, Ратха, - сказал Такур, лежавший по другую сторону от неё. Он посмотрел на Кхуши. - Ты ведь следил за стадом мордохвостов. Разве ты не говорил мне, что звери, возможно, готовятся к миграции?
 - Да. Они кажутся беспокойными, - ответил разведчик.
 - Охотники последуют за нами, - добавила Чертополох.
 - Вы уверены, что это не только охотники планируют идти? - спросила Ратха, думая, что если другая группа исчезнет и оставит стадо мордохвостов, то названный сможет взять животное без помех.
 - Я была бы счастлива за тебя, если бы охотники просто ушли, - сказала Чертополох с некоторой горечью. - Нет. Оба уйдут. Скоро. Нужно поговорить до этого.
 - В порядке. - Ратха вздохнула. - И когда же?
 - Утро. Завтра.
 - Такур? - Ратха посмотрела на пастуха-учителя.
 - Чертополох думает, что она готова. Я согласен” - тихо сказал он.
 - А ты пойдешь с ней? Или ты хочешь меня?
 - Ни. - Мне ответила Чертополох, а не Такур.
 Ратха тут же ощетинилась. - Сейчас ждать. Никто ничего не говорил о том, что ты пойдешь одна.
 - Придется, - спокойно ответила Чертополох. - Вы с Такуром не можете думать, как охотники. Пусть тебя прогонят. Не я. Я уже делала это однажды, - добавила она с ноткой самодовольства, которая раздражала Ратху.
 - Да, это так. И если бы я знал об этом, то остановил бы тебя. Это была просто удача, что тебя не убили в первый раз.
 - Не повезло, - возразила Чертополох. - Тихий Охотник. Помочь ему. Они все знали.
 - Такур, - начала Ратха, обращаясь к пастушьему учителю, но тот только уткнулся носом в лапы, указывая на Чертополох.
 Она снова посмотрела на свою дочь, удивляясь, как это тощее, покрытое лохмотьями маленькое тело могло содержать такой решительный дух.
 Она прекрасно знает, что не обязана подчиняться мне, поскольку не является членом клана.
 - Будь осторожен, - сказала Чертополох. - Я не хочу, чтобы мне было больно.
 - Хорошо, - наконец сказала Ратха. - Но мы с Бирой собираемся поддержать тебя факелами. Мы будем держаться вне поля зрения, но если что-то случится, ты уберешься оттуда и позволишь нам вести бой.
 - Мы не будем драться, - раздраженно ответила Чертополох. Она обратила свой напряженный взгляд на Ратху, и слова, которые она сказала ранее, казалось, снова прозвучали в голове Ратхи. Если вы любите, доверяйте тоже.
 - Проблема в том, - думала Ратха, изучая выражение этого упрямого личика, - могу ли я доверять им?
 
 
 
 Глава Шестнадцатая
 
 
 Чертополох сморщила нос, стоя рядом с Такуром в тени какого-то низкого кустарника. её мать и Хранительница Огня Бира настояли на том, чтобы принести дымящуюся штуку, которую они называли Красным Языком. К счастью, ветер уносил едкий запах с равнины, где паслись морды-хвосты.
 Охотники взяли и пировали на другом животном. Ветер доносил тяжелый запах мяса.
 - Там, - тихо сказал Такур, глядя на одинокого самца, который неуклюже шел по открытой траве. - Это ведь Тихий Охотник, не так ли?
 Чертополох нетерпеливо посмотрела в том же направлении. Ей нравился Тихий Хантер, и она скучала по нему, возможно, даже больше, чем думала. Она хотела было выскочить ему навстречу, но решила, что осторожный подход, пожалуй, лучше.
 Оглянувшись, она увидела, что Бира разводит небольшой костер на расчищенной площадке, а Кхуши раскладывает палки, чтобы в случае необходимости использовать их в качестве факелов. Ратха наблюдала за всеми приготовлениями.
 Чертополох смотрел на эту сцену со смешанным чувством. Это было хорошо, что её мать и другие хотели защитить её. Но они могут все испортить, если выбежат в гущу спокойного народа охотника с факелами.
 - Убедиться...  пожарные останутся здесь, - сказала она Такуру. - Они мне не нужны... если только не случится драки. И это не должно было случиться.
 Он пообещал, что сделает это, и Чертополох покинул укрытие чащи и направился к Тихому охотнику.
 У неё было такое чувство, будто сердце колотится у неё под ребрами, как загнанное в ловушку существо, ищущее выхода. Примут ли её снова остальные? Или же они вспомнят, что в первый раз она вела себя странно, впала в истерику и убежала. Вспомнит ли Тихий Охотник, что она заботилась о нем, пыталась исцелить его? Или же он почувствует её отличие и отвернется от неё, или, что ещё хуже, призовет остальных прогнать ее?
 Когда она приблизилась к молодому самцове, то увидела, что другие заметили это. Головы повернулись, а морды указали в её сторону, но никто не поднялся, чтобы бросить ей вызов. Не поворачивая к ней взгляда, Тихий Охотник, казалось, знал, что она здесь. Он остановился и замер, словно ожидая чего-то.
 Почти застенчиво она подошла и соприкоснулась с ним носами. Прохладная кожа его носа, щетина усов, запах его меха, казалось, уводили Чертополоха внутрь, прочь от её внешнего "я". Ей не нужно было начинать путешествие в транс. Это просто казалось случившимся.
 На мгновение ей стало страшно, потому что она почувствовала, что снова оказалась в глубине, где рыскал Дримбит. Но что-то, исходящее от Тихого охотника, казалось, удерживало призрак на расстоянии, позволяя ей двигаться вперед по тропинке навстречу далекому голосу и навязчивой песне.
 Наконец он заговорил с ней. - Есть ликование. Тот, кто дал заботу и исцеление, вернулся.
 Прилив нежности заставил Чертополох потереться головой о его голову, и слова полились из неё потоком. - Я не хотел убегать. Увлекается Тихим Охотником. Хотел остаться и помочь. Я испугался. О вещах внутри.
 - То, что находится внутри, может напугать и ранить больше всего, - сказал Тихий Охотник. - Но песня исцеляет. Тихий Охотник любит... - Он запнулся, озадаченный. - Те слова, которые принадлежат ему. Они ещё не известны.
 - Преследующая Чертополох, - сказала она, зная, что он по-своему спрашивает её имя. - Проще сказать просто Чертополох.
 - Тихий Охотник любит Чертополох, - ответил он, сверкая глазами.
 - А Чертополох любит спокойного охотника, - сказала она, потираясь рядом с ним и закрыв глаза от счастья. Когда она снова открыла их, то с удивлением увидела, что другие люди подошли и встали в круг вокруг неё и Тихого охотника.
 И снова она почувствовала вспышку паники, и далекая нить песни была прервана гулким ревом Дримбитера.
 - Не бойся, - сказал Тихий Охотник. - Все знают о помощи и исцелении. Все хотят потрогать носы и поделиться песней. Гнутые бакенбарды хотят быть первыми.
 Чертополох нерешительно повернулась к старой самке, чьи изогнутые бакенбарды принесли ей это имя. Она приблизила свою морду к другой и вдохнула её запах. И когда она это сделала, ей показалось, что песня, которая пела глубоко внутри, стала сильнее.
 Следующим был зуб-сломанный-на-кости. Когда Чертополох коснулся его носа и вдохнул его запах, песня снова усилилась, не только силой, но и ясностью и красотой.
 С каждым приветствием, с каждым признанием сила внутренней мелодии росла, но никогда не становилась невыносимой. Дух Чертополоха запрыгал от дикой радости. Тихий Охотник и его люди были её братьями и сестрами. Эти люди знали её так, как никогда не могли знать по имени. И они обладали даром, которому не могло сравниться все остроумие и красноречие Имеющих Имя-бессловесным приятием, которое окутывало её теплом и поднимало её дух на головокружительные высоты.
 Песня парила внутри неё, соединяясь с теми, кто тоже слышал её и был захвачен её силой. Страх, сомнение, неуверенность-все это было сметено золотым голосом.
 Почти задыхаясь от страха и радости, она повернулась к последнему из тех, кто был в круге. Тихий Охотник не должен был произносить слова, которые принадлежали этому человеку. Колючка уже знала, кто он такой.
 Истинного Голоса.
 Дрожа, она прикоснулась носом к носу предводителя и почувствовала, как внутри неё зазвучала песня. Это был уже не один голос, а много. Изображение истинного голоса стало перекрываться другими-ещё более седым самцовой, чисто-белой самокой и многими другими, которые исчезли вдалеке.
 - Посмотри на тех, кто пришел раньше, - гласила песня. Те, кто когда-то был истинным голосом-дедушка, бабушка, те, в ком текла песня. Они всё ещё поют в том, кто теперь является истинным голосом, несущим их мудрость за пределы смерти.
 Она слушала песню и узнавала природу народа Тихого охотника.
 Истинный голос не управлял охотниками. В этом не было необходимости. От него не требовалось никакого повиновения. Каждое действие было послушанием, потому что ничто другое было невозможно. Песня направляла, формировала и исцеляла. Там не было ничего, кроме песни. Она наполняла, она успокаивала, она приносила мир, она приносила восторг. Человеку не нужно было хотеть; ему даже не нужно было иметь самого себя, чтобы хотеть, ибо все необходимое давалось в изобилии.
 Она с радостью предложила себя в обмен и обрадовалась.
 
 
 
 Глава Семнадцатая
 
 
 Чертополох в конце концов заснул Тихим Охотником, а остальные разбрелись дремать или грумиться. Но Тихий Охотник лежал без сна, полный вопросов, которые не уходили, даже когда песня была хорошо слышна.
 Что скрывалось за глазами Чертополоха? Иногда ему казалось, что это то же самое, что скрывается за глазами его собственного народа. Иногда это казалось совсем другим.
 Что заставляет её давать исцеление и утешение? - Удивился Тихий Охотник. Истинный голос и песня не имели ответов на это.
 Он хотел дать Чертополоху что-нибудь взамен. Так сильно, что это было больно, как осколок кости в животе.
 За глазами Чертополоха скрывалось что-то, что заботило спокойного охотника. Что-то большее, чем её голос, цвет меха, манера двигаться, глубина взгляда.
 Если бы она была убита и разорвана на части, чтобы найти эту вещь, подумал он, её бы не нашли.
 Пот выступил у него на лапах, и под шерстью пробудились мурашки при мысли, что то, что скрывалось за глазами Чертополоха, может исчезнуть, если её убьют.
 Все эти мысли были новыми, тревожащими. В песне для них не было слов. И никогда не было.
 Чертополох зашевелился и проснулся. - Тихий Охотник? - через некоторое время спросила она. - Почувствуй, что я что-то сделал... это плохо для тебя.
 Волна нетерпения заставила Хантера замолчать.
 Я... А что такое я? "Я", "если" и "мне". бессмысленно!
 Все это было очень запутано. Слова, мысли, все остальное. Никакого толку не осталось. Единственный смысл заключался в этой песне.
 Вернись к нему, отругал себя Тихий Охотник. Забудь обо всем остальном.
 - Вы...  смотрю, как я вхожу... забавный способ. Почему? - спросила Чертополох, но Тихий Охотник не смог ответить.
 Я. Глядя... около... я, подумал он. Ты смотришь на меня. Ты Тихий Охотник. Смотреть на это делается с помощью глаз. Я-загадка в самом центре.
 А затем, с тихим потрясением, тайна отпала. Это был Чертополох. Но не только Чертополох. Я был тем, что смотрело через её глаза. Именно этого и хотел от неё Тихий Охотник.
 Во-первых, он чувствовал, что должен найти его в самом себе.
 - Он произнес это слово очень тихо. Во рту у него пересохло. - Я.
 Чертополох хотел остановиться. Это был не самый правильный путь для тихого охотника. Путь песни был правильным путем.
 Но раз уж началась такая охота, её нельзя бросить, подумал Тихий Охотник. Он смотрел на мир своими собственными глазами и произносил новые слова.
 - Твои глаза меняются, Тихий Охотник. - Голос Чертополоха звучал печально, почти испуганно. Он знал, о чем она думает.
 Я не хочу, чтобы твои глаза менялись. Возвращайся туда, где ты должен был быть. С истинным голосом. С песней.
 Но даже если ты не хотела, чтобы глаза Тихого охотника изменились, Чертополох, ты все равно это сделала. Просто будучи тем, что вы есть, говоря те слова, которые вы говорите.
 Тихий Охотник знал, что его глаза были открыты. Даже он не мог закрыть их снова.
 
 
 
 Глава Восемнадцатая
 
 
 В названном лагере Ратха наблюдал, как Бира разжигает утренний костер. - На самом деле нам это не нужно", - подумала Ратха, - но Бира любит придерживаться своего распорядка. Кроме того, было очень приятно каждый день возобновлять тлеющие угольки Красного Языка, чтобы они оставались горячими.
 Она обратила свои мысли к мордоворотам. Если поименованные захотят его заполучить, им придется сделать это до того, как стадо уйдет, как сказала Чертополох. Охотники всё ещё не позволяли названным приблизиться к зверям. Ратха должна была признать, что Чертополох старалась изо всех сил, но разница в понимании между теми, кто следовал за истинным голосом, и теми, кто следовал за ней, была слишком велика даже для Чертополоха.
 Каков был следующий шаг? Должны ли Имеющие Имя люди взять то, что им нужно, с помощью огня?
 Ратха смотрела на пламя, вспоминая, как она нашла Красный Язык и использовала его против угроз своему народу. Выбор в пользу использования огня никогда не был легким. На этот раз все было гораздо сложнее.
 Она хотела задержаться, но не могла... слишком скоро, сказала ей Чертополох, стадо мордохвостов начнет свою миграцию. Охотники пойдут вместе с ним.
 Если Чертополох решит остаться с ними, она тоже может уйти. Ратха не могла вынести даже мысли об этом.
 Пока она сидела и смотрела на огонь, к ней подбежал Кхуши с куропаткой в зубах. Она уставилась на него и подняла хвост в безмолвном вопросе. Когда же Кхуши научился охотиться?
 - Такур поймал его, - признался разведчик. - Но он учит меня, как это делается. Он подумал, что ты захочешь поесть, вождь клана.
 Урчание в животе Ратхи было вызвано скорее беспокойством и тревогой за дочь, чем голодом, но чтобы показать свою признательность, она взяла куропатку и поделилась ею с Бирой.
 Пока она ела, Кхуши передала ей сообщение от Такура. - Он думает, что люди истинного голоса ещё раз поохотятся, прежде чем стадо начнет мигрировать, - сказал разведчик. - На самом деле, он думает, что охота состоится сегодня.
 Ратха чихнула полным ртом перьев, прежде чем смогла ответить. Она оставила остальных куропаток Бире, которая лучше разбиралась в пернатых жертвах.
 - Мы присоединимся к Такуру, - сказала она. - Это хорошая возможность.
 - Чтобы сделать что, вождь клана? Мы не можем поймать морду-хвост.
 - Нет. Я обещал Чертополоху, что мы этого не сделаем, и я сдержу свое обещание. Но другой клан не запретил нам наблюдать.
 Кхуши застонал. - Это все, что я делаю.
 - Ну, я хочу посмотреть, как охотятся люди истинного голоса. Такур говорит, что они могли бы перенять некоторые идеи у Чертополоха.
 - Если только они не охотятся на морских коров, то я не знаю, какую пользу принесут им её идеи, - проворчал Кхуши.
 Бира подняла морду от своей пушистой еды и тихо сказала: - Чертополох знает больше, чем симарес. Она долго жила сама по себе.
 - Ладно, значит, я опять ошибся, - сказал Кхуши. - Если мы собираемся наблюдать, вождь клана, то давайте поторопимся.
 - Извини, что проливаю дождь на твой мех, скаут, - сказала Ратха, - но ты и Бира остаетесь здесь. Я хочу, чтобы только двое из нас наблюдали за охотниками. Они уже опасаются нас, и я не хочу подвергать Чертополох опасности. Если они разозлятся на нас, то могут наброситься и на неё. Я могу не соглашаться со всем, что делает Чертополох, но я понимаю, что она рисковала многим, чтобы быть принятой охотниками. Любая ошибка с нашей стороны может разрушить все, что она сделала.
 - Тогда я помогу Бире с огнем, - сказал Кхуши, который никогда не был в плохом настроении надолго.
 - Если вам понадобится помощь, пошлите за нами, - тихо сказала Бира.
 Ратха заметила, что хранительница костра и её деревяшка разложили наполненные смолой ветки так, чтобы в случае необходимости можно было быстро достать головни. Бира, вероятно, была самой надежной среди Имеющих Имя, подумала Ратха. Она редко поднимала шум, и у неё сложилось эффективное партнерство с её отпрыском, Биари. Они работали так эффективно вместе, что, казалось, справлялись с заданиями ещё до того, как начинали.
 - Надеюсь, ты мне не понадобишься, Бира, но все равно спасибо", - подумала Ратха, уходя.
 Она встретила Такура на холме возле их лагеря. Жадным до земли шагом он повел её вверх по одной из маленьких долин, открывающихся на равнину, вниз по неровному оврагу, затем вверх и через вершину лесистых холмов. С точки обзора сразу за гребнем, где деревья поредели, Ратха увидела несколько лицевых хвостов, собранных вместе в плотную группу. Позади огромных зверей, в форме лука, выстроились охотники.
 - Я никогда раньше не видела, чтобы люди истинного голоса так поступали, - озадаченно сказала Ратха.
 - Я тоже не знаю.
 Они оба придвинулись ближе, двигаясь параллельно охотникам и преследуемой группе добычи. Вскоре Ратха разглядела, что Земля представляет собой наклонное плато. Животных гнали вверх по склону.
 - Там впереди скалы, - сказал Такур. - Если охотники сделают то, что, как мне кажется, они задумали, они перегонят стадо через край.
 - Все стадо? Это звучит расточительно. - Мысль о том, чтобы увидеть так много великих зверей, падающих с обрыва, взволновала Ратху. - Ты уверен, что они взяли это у Чертополоха?
 - Охотники видели, что случилось, когда за ней гнался Мордехай. Я тоже так думал. Она спрыгнула с обрыва, и мордохвост последовал за ней. Падение было не так уж далеко. Чертополох не пострадал, но мордохвост был таким большим и тяжелым, что при падении искалечил его. Тогда им было легко совершить убийство.
 Ратха скакала рядом с Такуром, увеличивая скорость, чтобы компенсировать его длинные ноги и большую скорость шага. - Чертополох сказал, что они не учатся у чужаков. Единственное, за чем они следуют, - это эта "песня", и только истинный голос может сделать её.
 - Хотя сама песня происходит от истинного голоса, она может включать в себя вещи из любого другого, - сказал Такур. - Чертополох стал частью их группы. Истинный голос может ходить в трансе большую часть своей жизни, но он не глуп. Если он почувствует что-то ценное в одном из своих людей, он это использует.
 - Или злоупотреблять им, - добавила Ратха. - Мне не нравится идея убивать больше, чем ты можешь съесть. Жаль, что мы не подумали об этом до того, как впустили сюда Чертополоха.
 Но даже если бы и так, разве это имело бы какое-то значение? - удивилась она. Как только я принял решение не оставлять этих охотников в покое, я должен был найти какой-то способ справиться с ними. Красный язык был одним из возможных путей, а Чертополох-другим. Проблема в том, что эти способы имеют последствия, которые я не могу контролировать.
 Ратха и Такур направились к загнанным мордохвостам, держась с подветренной стороны в высокой траве, чтобы спрятаться от охотников. Затхлый, едкий запах морды-хвоста резко ударил в нос Ратхе. Животные не могли скакать галопом, но их неуклюжая рысь производила грохот, который наполнял воздух и сотрясал землю под её лапами.
 Шум нарастал и нарастал, поднимаясь подобно облаку клубящейся пыли, поднятому стадом. Пронзительный, медный рев трубы прорвался сквозь глухой грохот, давая голос к ужасу зверей. За ними охотились так, как никогда раньше, и они это знали.
 - Быстрее! - крикнул рядом с ней Такур. - Охотники загнали стадо в паническое бегство. - Мне показалось, что он плывет по траве, как быстрая низко летящая птица.
 Рев, топот, громоподобная суматоха, казалось, окружили Ратху. На мгновение она запаниковала, подумав, что они с Такуром каким-то образом очутились среди буйствующих животных.
 А потом Такур снова завопил на неё, и она отскочила в сторону, увидев, что они сошли с пути стада.
 - Впереди... скала, - выдохнул он. - Туда... охотник.
 Ратха приподнялась на задние лапы, чтобы бросить быстрый взгляд. Лук охотников вокруг массы лицеохвостов становился все глубже, смыкаясь, заставляя животных двигаться к обрыву. Люди истинного голоса могут думать и учиться не так, как Имеющие Имя, но в некоторых отношениях они были ещё более эффективными. Ратха не сомневалась, что они перебьют всех мордохвостов в этой группе. Эта мысль заставила её похолодеть, когда она снова опустилась рядом с Такуром.
 И именно мой Чертополох показал им, как это делается.
 Пыльная дымка превратила охотников в мрачную линию теней. Ей не хотелось думать, что одна из них может быть её собственной дочерью.
 Нет, Чертополох не будет участвовать в таком бессмысленном убийстве... если только она не была настолько ошеломлена правдивым голосом, что забыла о себе.
 Она услышала, как сердитый рев мордохвоста превратился в мучительный крик. С грохотом камней первое животное, добежавшее до Утеса, рухнуло вниз. Ещё один последовал за ним, не в силах остановиться. И ещё один, и ещё один в водопаде мохнатого меха и плоти, падающих вниз с ужасными криками и звуками тяжелой плоти, натыкающейся на камень.
 Хотя первые животные бежали вслепую, те, кто следовал за ними, осознали опасность и попытались остановиться. Но другие столкнулись с ними, столкнув их с обрыва.
 Только морды-хвосты позади стада имели шанс свернуть в сторону или остановить свой бешеный бег.
 Но охотники не позволили бы никому сбежать. С холодной яростью они набросились на мордохвостов и принялись рубить их по ногам. Кровь смешалась с клубящейся пылью. Некоторые животные пытались использовать свои клыки, но они были слишком плотно прижаты к телам своих собратьев, чтобы сделать больше, чем качать головой и махать хоботами.
 - Ратха, следи за краем! - Воскликнул Такур. Она отскочила с потными лапами, понимая, как близко подошла к краю пропасти. Она присела рядом с ним за грудой валунов у края обрыва. Крепко прижавшись к нему, она почувствовала, как его бока поднимаются и опускаются, а из-под утеса доносится запах побоища.
 Теперь только трое мордохвостов боролись за свою жизнь против смыкающегося кольца охотников: старый бык, самка и её теленок. Охотники безжалостно теснили их все ближе к краю пропасти.
 Ратха почувствовала, что дрожит. Люди истинного голоса и без того были пугающе эффективны под его руководством. С новыми знаниями, полученными от Чертополоха, они теперь были смертельно опасны. Она почувствовала безумное желание бежать между охотниками и их обреченной добычей. Борьба стала слишком неуравновешенной, слишком жестокой... 
 Мордохвостый бык, чья шкура была изрезана множеством когтей и зубов, отступил слишком близко к краю утеса. Камень и почва рассыпались под его весом. С медным криком он тоже ушел, оставив только самку и её детеныша мордой к лицу с охотниками.
 Открыв в смятении рот, Ратха уставилась на Правдоголоса, стоявшего в центре шеренги охотников.
 Тебе обязательно убивать их всех?
 Но то, что было приведено в движение, не могло быть остановлено даже тем, кто создал его. Песнь овладела всеми ими, и она была наполнена потребностью атаковать и убивать, даже после того, как было достаточно мяса, чтобы наполнить их животы много раз.
 Это сказала Чертополох. Охотники повторили то, что уже сделали, не в силах ни остановиться, ни измениться. Возможно, это хорошо служило им в прошлом, но если они продолжат охотиться подобным образом, то уничтожат добычу, которая их поддерживала.
 Но песня не допускала никаких вопросов, никаких сомнений.
 Мордохвостый теленок взвизгнул от ужаса, когда охотники, стоявшие по бокам истинно говорящего, схватили его и оттащили подальше от разъяренной матери. Яростный рев самки сменился ревом горя, а визг теленка резко оборвался. Косматый зверь дважды атаковал охотников и был легко отброшен, так как они были готовы к её отчаянной попытке спасти своего теленка.
 Но вот к чему они не были готовы, так это к нападению мордохвоста на истинно говорящего. Как будто огромный зверь почувствовал, что он был источником воли, которая вела охотников, она повернулась к нему.
 Ратха, спрятавшись, сразу же увидела, что истинный голос был оставлен опасно незащищенным другими в их стремлении сбить мордохвостого теленка. Теперь же, с воплями ужаса, они бросились на его защиту, но слишком поздно. Мордехай отмахнулся от их атак. Верный-голос попытался вырваться, но бьющийся в конвульсиях хобот нашел его и обвился вокруг ноги.
 Он перевернул серого вожака на спину и потащил его к краю пропасти. Схватив лоб мордохвоста задними когтями и развернувшись, чтобы загнать его передние лапы в скалы и грязь, истинный голос начал бешеную битву.
 Из - за шеренги охотников Ратха увидела, как в неё ворвались две фигуры-самец по имени Тихий Охотник и её собственный Чертополох. С ревом она выскочила из укрытия и бросилась к дочери. Она услышала, что Такур последовал за ней. Прижав уши, она повернула голову, готовая напасть на любого, кто угрожал Чертополоху. И никто не знал. Все взгляды были прикованы к краю обрыва, к женской морде-хвосту и истинному голосу.
 Медленно, безжалостно вожака охотников тащили назад, его когти оставляли следы в грязи. Тихий Охотник и другие схватили его за шкирку и лапы, но мстительный мордохвост был сильнее. её глаза покраснели от гнева, черная лохматая шкура была запачкана кровью, зверь вырвал верный голос из рук своих спасителей. Рывком она подтащила его к краю обрыва и сбросила вниз.
 Мордехай обрушила остатки своего гнева на тех, кто пытался спасти своего лидера. Ратха услышала испуганный крик Чертополоха, когда яростный взмах хобота мордохвоста ударил Тихого охотника по ребрам и отбросил его в сторону.
 А затем, словно сделав свой выбор, красноглазая лохматая тварь развернулась на краю обрыва и позволила себе упасть, чтобы присоединиться к своим убитым товарищам внизу. С градом камней она исчезла, и пыль уже оседала на окровавленной и разорванной земле, где истинный голос боролся за свою жизнь.
 
 * * *
 
 Для Чертополоха эта песня звучала смешением высоких и низких голосов. Это был истинный голос его самого и всех тех, кто пел через него. Свирепый охотничий звук песни превратился в звук ужаса, клык пронзил разум. Затем все стало мрачным и тихим.
 Она была в самом центре песни, спеша вместе с Тихим Охотником защитить любимого певца. Теперь же её вырвали и втолкнули обратно в пещёру внутри неё самой. Они больше не были украшены драгоценными камнями и мерцали светом песни. Как будто сводчатая арка упала внутрь, перекрывая солнечные лучи сверху, и все потемнело. Им завладели тени. И тени были там, где крался Дримбит.
 То, что раньше было для неё убежищем, теперь стало угрозой. Она выбежала наружу, как будто грохот позади неё был звуком обвала. И все же пути наружу, некогда хорошо известные, стали малоиспользуемыми и забытыми. Как и охотники, она тоже попала в ловушку, и хотя она бежала рядом с возлюбленным, который упал под ударом мордохвоста, она не могла прорваться к нему. Она могла только броситься на внутренние стены, которые не поддавались ни панике, ни ярости. И вскоре совсем рядом с собой она услышала гулкое рычание Дримбитера.
 
 * * *
 
 Битва была окончена. ЗАКОНЧЕННЫЕ. Ратха выдохнула задержанное дыхание, шевельнув ногами, которые, казалось, были заморожены. Такур уже молча уговаривал её отойти, давя на неё всем своим телом. Она сопротивлялась, отчаянно ища глазами Чертополох. её дочь была там, присев рядом с запыхавшимся и ошеломленным Тихим Охотником.
 Остальные охотники тоже выглядели ошеломленными, хотя их и не ударили мордой-хвостом. Они растерянно топтались на краю обрыва, словно не понимая, что же произошло.
 В одно мгновение все изменилось. Истинный голос исчез. Неужели песня ушла вместе с ним?
 Ратха увидела ответ в шокированном и пораженном взгляде Чертополоха, в том, как Тихий Охотник, который был самым храбрым из охотников в его попытке освободить истинный голос, теперь лежал дрожащий и беспомощный на земле.
 Истинный голос исчез. Без него, как источника песни, которая двигала и формировала их действия, охотники были так же беспомощны, как новорожденные детеныши.
 Ратха почувствовала уныние и ужас, когда увидела, как охотники повернулись друг к другу, потерянные и испуганные, возможно, впервые в своей жизни. И Чертополох... её Чертополох... разделял их потерю, их агонию. Агония Чертополоха подавляла и её тоже. Ратха знала, как сильно её дочь любит Тихого охотника.
 Но разве это не то, чего ты хотел, разве это не то, ради чего ты работал? внутри неё раздался голос: Ты сказал, что хочешь убить охотников. Без истинного голоса они, по существу, являются. Сейчас нет никакой оппозиции. Названные будут преобладать.
 Она вдруг пожалела, что все так случилось. Истинный голос этого не заслужил. Как и его люди. Как и её дочь.
 Такур придвинулся к ней ближе, молчаливо сообщая о своем присутствии, о своей поддержке. Он был единственным, кто знал Чертополох лучше всех. Она хотела попросить его пойти к её дочери и предложить утешение, которое она не могла сделать.
 Пусть он утешитеё, чтобы я могла отступить... - опять", - подумала она с отчаянием. Но вдруг внутри неё что-то вспыхнуло, такое же горячее и сильное, как сам Красный Язык. Нет. Я больше не собираюсь от неё прятаться. Я слишком много забочусь о ней.
 Ратха настороженно посмотрела на охотников, раздумывая, стоит ли ей избегать их, но все они были так поглощены потерей своего предводителя, что могли только сидеть и смотреть или ходить кругами в оцепенении. Все, что она получила, было озадаченным взглядом или вялым рычанием, когда она шла через них к своей дочери.
 Чертополох, сидевшая на корточках рядом с Тихим Охотником, подняла морду и посмотрела прямо на Ратху. Ратхе было трудно продолжать идти к ней, смотреть ей в глаза. её переполняло непреодолимое желание свернуть в сторону, опустить глаза, убежать.
 Но Ратха встретила пристальный взгляд цвета морской волны и глубоко внутри почувствовала печаль. Забыв обо всем остальном, она бросилась к дочери. С диким стуком сердца она увидела, как Чертополох прыгнула к ней - не для того, чтобы напасть в знак протеста или гнева, а чтобы уткнуться головой в грудь Ратхи.
 Обхватив дочку лапами, предводительница Имеющих Имя подхватила Чертополох и крепко прижала к себе.
 Чертополох, мой детеныш, мой ходок по странным тропам. Иди ко мне. Что бы ни причиняло тебе вред, я буду бороться с этим; что бы ни причиняло тебе боль, Я исцелю это. Я-тот, кто родил Тебя и ранил. А теперь позвольте мне помочь вам.
 Комок в горле заставил её наполовину мурлыкать, наполовину рычать, когда она тихо сказала:
 - Голос Чертополоха звучал неровно, прерывисто. её ребра вздымались, когда она задыхалась, - правда-в-голосе. Песня. Законченный. Всё. Ушедший. Потерянный. Оставить только... ранить.
 - Не все кончилось для тебя, - сказала Ратха. - Я знаю, что ты заботишься о тихом охотнике и его людях. Я знаю, что песня была важна, даже если я не понимал её.
 - Не могу жить, если песня заканчивается! - Воскликнула Чертополох, едва способная говорить. её глаза закружились, зрачки стали далекими. Она начала дрожать, с той же самой дрожью, которая мучила Тихого Хантера. Такур присел на корточки рядом с молодым самцом, пытаясь всеми своими целительскими способностями успокоить и успокоить его.
 - Нет, можешь, - мягко, но твердо сказала Ратха. - Ты можешь идти и по их следам, и по нашим. Вернись с этих странных троп, мой поименованный.
 - Нет имени, - тихо простонала Чертополох. - Внутри нет имен, ничего не известно. - её голос дрогнул и затих.
 Ратха чувствовала, что её дочь погружается в ту же бездну беспомощного отчаяния, что и охотники. С нарастающим отчаянием она поняла, что скоро потеряет Чертополох. Если... 
 - Преследующей Чертополох. Это твое настоящее имя. Я отдал его тебе. Я стану мясом для червей, если позволю тебе отказаться! Как поименованный и предводитель поименованных, я приказываю тебе вернуться ко мне, мой Преследующей Чертополох.
 Но единственный ответ был в странно вращающихся глазах с их колышущимся зеленым морем.
 
 В бесконечной тьме, где страх заставлял её бежать навстречу безумию, что-то внезапно замаячило впереди. Не столько видел, сколько слышал и осязал. её имя, произнесенное голосом матери.
 её имя сияло впереди. Чертополох. Чертополох-охотник. Назван, произнесен и известен.
 Та, что могла бегать по многим тропам, помнила те, по которым бежала среди Имеющих Имя. Она бросилась к внутренней стене пещёры, которая когда-то была неподатливой, и внезапно она прошла сквозь неё, изнутри себя наружу, из океана в воздух, от восторга к осознанию. Она задохнулась, сделав глубокий вдох, как будто она поднялась из темного моря в резкий, чистый воздух.
 Она моргнула, как будто действительно плавала в соленом океане, а не в море разума. Но то, что жглоеё, как морской рассол, и заставляло слезиться глаза, было не солью, а смесью радости и горя.
 Радость, потому что она чувствовала заботу своей матери, силу в передних лапах, которые обнималиеё, огонь тела и духа, который окружалеё, чистую преданность в голосе, который говорил, что она была названа, известна и глубоко любима... 
 А также скорбь, потому что вне защитного круга, образованного вокруг неё Ратхой и Такуром, она видела людей истинного голоса. Одни ходили кругами, другие жались друг к другу и дрожали, как Тихий Охотник. Некоторые из них вели бессмысленную борьбу, как будто то, что они только что потеряли, было украдено и могло быть отбито обратно.
 Она могла бегать по дорожкам внутри и снаружи. Ходящие во сне охотники не могли этого сделать. Они были заперты внутри, в пещёрах, которые когда-то отзывались эхом красоты песни, но теперь содержали только пустоту.
 Те, кто были бесстрашными убийцами, теперь стали бездетными детенышами. Для них мир превратился в дикую пустыню, ветер завывал от вопросов, оставшихся без ответа.
 И среди них, пойманный в ловушку пустоты, был Тихий Охотник.
 Когда она мягко оттолкнулась от объятий матери, Ратха отпустила её и, видимо, поняв, что происходит, легонько подтолкнула в сторону Тихого охотника. Такур коротко лизнул её в знак приветствия, а затем отошел в сторону, чтобы дать ей возможность приблизиться к раненому молодому самцу.
 Чертополох попыталась успокоить Хантера так же, как она делала это раньше, как, как она знала, когда-то делал настоящий голос. Она чувствовала в нем уязвленную мрачность, как будто что-то жестоко проникло внутрь и вырвало из него суть его существа.
 Она присела рядом с Тихим Охотником, терлась об него, облизывала, пытаясь согреть своим телом, двигая его своим голосом. Пытаясь вывести его наружу, туда, где была жизнь, даже если она была голой и больше не окутанной восторгом песни. Туда, где был свет, даже если он был ясным, резким и холодным.
 Но она с грустью почувствовала, что снаружи нет дороги для спокойного охотника. Единственная тропа была та, которую она сама ему показала. Он прошел по ней совсем немного, прежде чем повернуть назад.
 Она знала, что в пустоте, ясности и холодности жизни конец песни означал конец бытия для тихого охотника и ему подобных. Только не для неё. С даром имени и знания её матери она могла бы перепрыгнуть через бездну утраты и отчаяния, или построить мост между этими двумя состояниями бытия. У тихого Охотника был только один. Его приближение к пропасти было равносильно погружению в смерть.
 
 
 
 Глава Девятнадцатая
 
 
 В оседающей пыли Такур стоял над Тихим охотником, осторожно обнюхивая его. - Я думал, что он мертв, Ратха, но это не так. Может быть, я смогу ему помочь.
 - Чертополох вернулась, - сказала Ратха, обхватив одной лапой свою дочь. - я не знаю, что случилось. Может быть, он тоже сможет.
 - Нет! - воскликнула Чертополох приглушенным голосом, потому что её нос снова уткнулся в грудь Ратхи. - я не могу больше терпеть тебя. - Может быть, я и смогу вернуться, но Тихий Охотник не сможет, он не знает никаких других тропинок, кроме Путей песни. Для него... все кончено.
 - И ты кричишь от боли, потому что хочешь помочь ему так же, как я хочу помочь тебе", - подумала Ратха.
 Ратха не была уверена, была ли она ошеломлена, потрясена, опечалена или испытала облегчение от того, что произошло. В данный момент она была благодарна, что охотники были слишком поражены и сбиты с толку, чтобы причинить неприятности названному, хотя и знала, что это может скоро закончиться. Сейчас она была очень нужна Чертополоху.
 Глаза её дочери были полны муки, когда она смотрела на спокойного охотника. - Их боль... его боль... это я виновата, - простонала колючка. - Показал его людям... плохой способ убить мордашку. Да я и не собирался. Но не смог спрятаться от правдивого голоса. Стал частью песни, но учится недостаточно полно.
 Слова были неразборчивы, но Ратха поняла их. - Это была не твоя вина, - твердо ответила она, хотя её голос угрожающе дрожал, как и голос Чертополоха. - это была моя ошибка. Я не позволю тебе винить себя.
 - Случившийся... потому что я стал одним из них.
 - Это случилось из-за того, кто ты и кто они. Я был тем, кто сказал, что ты можешь попробовать. И это сработало, Чертополох. Ты стал тем, кто мог ходить по обеим тропам, их и нашей. Так что мы могли бы говорить вместо того, чтобы сражаться.
 - Очень заботился... для спокойного охотника. Она не хотела причинять ему боль.
 - Я знаю, - тихо сказала Ратха. - Такур пытается его вылечить. 
 Голос Чертополоха сорвался на рыдание, когда она увидела, как Такур склонился над Тихим охотником. - Доброта... заботливый... из Имеющих Имя, даже Такур... недостаточно. Только песня может исцелить Тихого охотника. Песня умерла с истинным голосом.
 И снова Ратха притянула к себе Чертополох.
 Внезапно у Чертополоха вырвался странный вздох, и её зрачки расширились. Она отстранилась от Ратхи. - Нет... - Не может быть. Мне показалось, что он пришел снова... мгновение. Нет. Воображаю, потому что хочу этого. Не реальный. Только надежда.
 - А что это такое?
 - Песня. - Подумал Я... слышал... Нет. - Не может быть. - Не может быть. Нет, если истинный голос мертв.
 Глядя на напряженное выражение лица дочери, Ратха подумала, не было ли это желание Чертополоха причиной того, что она сейчас чувствовала. Это был бы один из способов справиться с ситуацией. Но она уже достаточно узнала о своей дочери, чтобы понимать, что Чертополох не станет обманывать себя.
 Колючка странно дернулась, как будто её что-то коснулось. Она посмотрела на мать, и в глубине её глаз возник вопрос.
 Ратха оглянулась, не сводя с него пристального взгляда. - Вы все предполагаете, что истинный голос мертв. А может, и нет.
 
 Путаница противоречивых мыслей заставила желудок Ратхи сжаться, когда она последовала за Чертополохом к краю утеса, где упал истинный голос. Все происходило слишком быстро. Ей казалось, что её дергают то в одну сторону, то в другую.
 Было легко найти сочувствие к народу Тихого охотника, когда она думала, что источник их силы и направления исчез. В то мгновение, когда они стали уязвимыми, они уже не были чужими, не были врагами. Названные тоже испытали потерю. По крайней мере, у них было много общего.
 Теперь, когда истинный голос всё ещё был жив, Ратха чувствовала, что находится на гораздо более опасной почве. Она больше не могла вернуться к своей прежней позиции, рассматривая народ Тихого охотника как совершенно чуждый и легко ненавидимый. Теперь все было гораздо сложнее. Чертополох и Тихий Охотник показали, что у них есть общая земля с её собственным народом. Ратха не могла и не хотела этого отрицать.
 И все же, если истинно говорящая жива, лидер Имеющих Имя должен быть настороже. Она должна была прежде всего заботиться об интересах своего клана. Охотники уже показали, что они могут быть пугающе сильными. И если есть хоть малейший шанс, что они смогут вернуть себе истинный голос... 
 Это будет нелегко сделать. Я хочу помочь Чертополоху и Тихому охотнику, не предавая имени.
 Она посмотрела вперед, туда, где сидела Чертополох, глядя вниз с края утеса. Рядом с Чертополохом земля и кусты кустарника были растоптаны или вырваны. В пыли высыхали темные брызги крови.
 - Здесь. Вот здесь он упал, - ровным голосом сказала Чертополох.
 Ратха почувствовала дрожь, проходя между охотниками с пустыми глазами, которые могли только тупо смотреть на неё. Она почувствовала прилив презрения, смешанного с отвращением. Они все уже сдались. Именно так. Отнимите у них могущественного лидера, и их инициатива умрет.
 В этом смысле они сильно отличались от Имеющих Имя. Если мои люди потеряют меня, они будут горевать, но они выберут кого-то другого и пойдут дальше.
 И ещё до того, как другой клан подтвердил, что их лидер действительно мертв, они распались на части. Чертополох был прав. Эти люди, казалось, застревали или были парализованы самым странным образом. Неужели никто даже не посмотрел, не приземлился ли истинный голос на выступ или что-то внизу?
 Она поймала себя на том, что скривила одну сторону своей губы, прикрыв клыки. Как она может уважать этих людей? Они действительно не могли думать самостоятельно. Им нужно было сказать, что делать. Даже тривиальные вещи. Все управлялось истинным голосом, через странную, объединяющую связь чего-то, что Чертополох мог назвать только “песней". 
 Я это ненавижу. Я ненавижу даже саму мысль об этом.
 Ратха присела на корточки рядом с Чертополохом и посмотрела вниз, изучая скалу, которая уходила вниз от края под её ногами. Она выглядела довольно прозрачной... и все же там было несколько уступов. И ещё какие-то кусты, растущие прямо из скал, за которые кто-то может в отчаянии ухватиться и уцепиться. А на полпути вниз была полка и что-то темное на полке... 
 Сердце Ратхи бешено заколотилось. Может ли это быть? Или её воображение рисовало ту распростертую кошачью фигуру на камнях внизу?
 Фигура лежала неподвижно. Охотникам было бы бесполезно восстанавливать истинный голос, если бы он был мертв.
 Но Чертополох почувствовал это... что-то. Короткое эхо этой песни? Было ли это просто самообманом или это было на самом деле? Ратха знала, что такие, как она, очень круты. Она сама пережила ранения и падения. Однажды во время одного из своих странных припадков Чертополох прямо сорвался с обрыва и даже не сильно пострадал.
 Существовал только один способ узнать, цепляется ли ещё истинный голос за жизнь.
 Сама Ратха не могла пробежать по тропинкам туда, где лежал ответ.
 её глаза встретились с глазами дочери, и ей не пришлось просить Чертополох оставить следы Имеющих Имя в честь людей Тихого охотника. Она видела, что Чертополох уже уходит вглубь себя, ища источник песни.
 И наконец, когда она вернулась, её глаза были широко раскрыты от изумления. - Он там, - прошептала она. - О, так слабо. Но она есть. Истинно-голосовые жизни.
 
 * * *
 
 Чертополох была не единственной, кто мог чувствовать мерцающее пламя жизни на уступе внизу, хотя она была самой чувствительной, отметила Ратха. Только после того, как она привела Ратху к краю утеса, некоторые охотники начали дрейфовать в том же направлении. Слабый зов правдоголоса достиг и их тоже - Ратха поняла это по испуганным выражениям надежды, пробившимся сквозь тупое смирение.
 Но его прикосновения были слабыми и спорадическими. Ратха почти мог прочесть возрождение и ослабление его силы в глазах своего народа. И в глазах её дочери тоже.
 Постепенно охотники на вершине утеса собрались в группу, как будто они двигались как можно ближе к истинному голосу. Те, кто был внизу, кто начал без особого энтузиазма есть туши убитых мордохвостов, бросили свою добычу и столпились у подножия утеса, глядя на своего брошенного и умирающего лидера.
 К удивлению Ратхи, умение Такура, или слабое возвращение песни, или и то и другое вернуло ей достаточно сил, чтобы молодой охотник смог доковылять до края утеса. Ратха на мгновение испугалась, когда подумала, что он сейчас споткнется, но Чертополох и Такур преградили ей путь и решительно оттолкнули назад.
 Люди истинного голоса смотрели на своего вождя с несчастным выражением лица и опущенными бакенбардами. Даже те, чей возраст должен был бы дать им некоторую мудрость, выглядели такими же потерянными, как и годовалые дети. А у подножия скалы все больше скорбящих членов клана смотрели вверх с надеждой и безнадежной тоской.
 - Они знают, что не смогут до него добраться", - подумала Ратха. Они знают, что он умирает. Они это чувствуют.
 Для Ратхи это была душераздирающая и в то же время жуткая сцена, когда все больше и больше охотников собиралось вместе, словно для того, чтобы нести вахту за своего потерянного лидера.
 Нет. - Он больше, чем их предводитель", - подумала Ратха. Он и есть их жизнь.
 Чтобы повелевать такой преданностью... Ратха почувствовала странную вспышку зависти к далекому истинному голосу. Быть так любимой...  без колебаний и вопросов.
 Она взглянула на свою дочь, которая сидела рядом с притихшим охотником. Чертополох осторожно положила лапу ему на спину, словно желая убедиться, что он не слишком сильно перегнется через край утеса в попытке приблизиться к истинному голосу.
 Колючка дрожала, её глаза были закрыты. Она, которая могла быть в безопасности "снаружи", решила пойти внутрь, чтобы разделить горе и страдания людей Тихого охотника. И все же она не была полностью очарована, потому что каждый раз, когда волна горя заставляла Тихого охотника ползти в опасной близости от обрыва, она все сильнее сжимала свою лапу.
 Ратха поймала себя на том, что жалеет, что у неё нет даже крошечной части странного дара Чертополоха... так что она тоже могла разделить сильные эмоции, которые связывали другой клан ещё ближе к их лидеру. И все же она знала, что всегда будет наблюдать со стороны. Даже если бы у неё была такая возможность, она бы ею не воспользовалась.
 Даром по имени, тем самым, что так сформировал её народ, было пробужденное сознание. Ратха знала, что он был так дорог ей, что она будет сражаться и убивать, чтобы сохранить его. Она уже это сделала.
 - Мы, носящие это имя, никогда не будем ходить во сне", - подумала она со странной смесью гордости и печали. Кроме Чертополоха.
 Она почувствовала, что кто-то идет рядом с ней. Знакомый мех потерся о её собственный, и чудесно знакомый запах сменил запахи скорбящих незнакомцев. Такур. Чудесно названный, разумный, бодрствующий Тхакур.
 Она прислонилась к нему с благодарным вздохом. Какое-то время он, казалось, был доволен, чтобы обеспечить тихое общение, но затем он заговорил спокойным, но серьезным голосом. - Вождь клана, нам, наверное, стоит взять Чертополох и немного отступить. Я начинаю получать некоторые обиженные взгляды.
 - Я не думаю, что она придет. Не тогда, когда Тихий Охотник - - Ратха замолчала. Да, некоторые из охотников бросали в их сторону отчетливые черные взгляды. Она знала, как легко горе может перерасти в ярость. И можно было бы утверждать, что Имеющие Имя лица косвенно стали причиной трагедии.
 - Хорошо, - услышала она голос Такура. - Чертополох должен быть в безопасности, но будет лучше, если мы отступим.
 Ратха не хотела, чтобы ей напоминали, что до тех пор, пока истинный голос жив, охотники представляют собой угрозу.
 Она согласилась отступить, но настояла на том, чтобы остаться достаточно близко, чтобы присматривать за своей дочерью. Они укрылись в каком-то кустарнике, который не был затоптан.
 - И как долго, по-твоему, они там пробудут? - спросила она Такура.
 - Пока истинный голос не умрет, - тихо ответил он.
 - Это может занять несколько дней!
 - Это я знаю. Он был очень силен.
 После этих слов Такур так долго молчал, что Ратха вздрогнула, когда он снова заговорил.
 - Вождь клана, как ты к этому относишься?
 Ей было очень трудно ответить ему. С одной стороны, Имеющие Имя выиграют, если смерть истинного голоса уничтожит охотников. Никто не встанет у них на пути, и те, кого зовут по имени, могут взять все морды-хвосты, которые им нужны. С другой стороны, она слишком хорошо понимала мучительное воздействие этой трагедии.
 - Это помогает нам, - сказала она наконец. - Если бы только Чертополох не был в этом замешан.
 Такур посмотрел на другой клан. - Чертополох сказал мне, что их предводители обычно старше и имеют детенышей, которые могут стать их преемниками. У истинного голоса была пара, но она была убита прежде, чем у неё появился первый помет.
 - Это должно было случиться раньше, - возразила Ратха. - Они не могут быть так нелепо уязвимы, иначе они бы не выжили.
 - Может быть, для них все меняется, вождь клана. - Возможно, так оно и есть. И, возможно, мы сами являемся частью этого изменения. Эта мысль не была утешительной.
 Внезапно ей в голову пришла странная мысль. Помог бы я им, если бы мог?
 Она пристально смотрела на людей истинного голоса. Их так сильно тянуло к своему лидеру, что они рисковали упасть с обрыва. А её дочь сидела среди них, одной лапой всё ещё держа самца по кличке Тихий Охотник.
 Я не знаю.
 
 * * *
 
 Бдение за истинным голосом продолжалось. Наконец усталость заставила Ратху и Такура вернуться в свой лагерь, но на следующий день она передвинула базу так, чтобы быть ближе к Чертополоху. Она и Бира старательно расположили его с подветренной стороны от траурного клана, чтобы дым красного языка не встревожил их.
 - Хотя они так увлечены правдивым голосом, что ничего не заметят", - подумала она, помогая Бире собрать хворост для костра.
 Следующий вопрос, который пришел в голову Ратхе, был тот, на который она никак не могла ответить. Как долго группа будет оставаться там? Конечно, до тех пор, пока истинный голос не умрет; но что произойдет, когда они останутся без вождя?
 Она подозревала, что они продолжат свое бдение даже после того, как оно станет бессмысленным. Без указания направления они могли бы оставаться там бесконечно долго. А Чертополох-как долго Чертополох останется с ними?
 - Наверное, пока жив Тихий Охотник", - подумала она, чувствуя, как сжимается горло. Она уже знала, как больно терять любимого человека. Избранница Ратхи и отец Чертополоха, Костолом, погибли в борьбе между названными и их врагами. Теперь и её дочь скоро познает ту же потерю.
 Она попыталась стряхнуть с себя нависшую над ней трагедию. Она должна была смотреть вперед, в будущее. Поименованные пришли, чтобы захватить морду-хвосты. Охотники преградили им путь. Теперь, когда другой клан был парализован и рассеян, больше не будет никакого вмешательства.
 На вечернем сборе вокруг Имеющиего Имя костра все говорили о том, что делать дальше. Кхуши чувствовал, что названный должен сделать ещё одну попытку захватить морду-хвост. Все пятеро уже пробыли здесь гораздо дольше, чем предполагалось. Фессрана и остальные наверняка уже начали беспокоиться. - Согласилась Бира. Она тоже начинала беспокоиться.
 Однако Тхакур призывал к осторожности. Охотники, сказал он, возможно, не так уж и парализованы, как кажется. Горе и разочарование легко могут перерасти в ярость. Если бы осиротевшая группа не набросилась на поименованного напрямую, они вполне могли бы выместить свой гнев на поименованном, который остался среди них - Чертополохе.
 Ратха, растерявшись, согласился на компромисс. На следующий день поименованные готовились к очередной попытке поймать мордохвоста, но сама охота должна была состояться только на следующий день.
 Она должна была найти способ либо вернуть Чертополох от охотников, либо свести к минимуму угрозу для своей дочери. Учитывая решимость Чертополоха, она не вернется, пока истинный голос не умрет. Или Тихий Охотник.
 Если она вообще вернется. Она может возненавидеть меня за то, что я позволил этому случиться с охотниками, а потом ничего не сделал, чтобы помочь. Но у меня нет выбора. Или все-таки есть?
 
 * * *
 
 Однако прежде чем Ратха успел составить какой-либо определенный план или осуществить его, охотники показали, что они могут быть убиты горем, но не полностью беспомощны.
 На следующее утро после встречи у костра Ратха проснулась и обнаружила, что Кхуши и Тхакура больше нет. Звуки воя и плевков со дна утеса сказали ей, что ситуация переросла в драку.
 Сказав Бире взять факел и следовать за ней, она поскакала к подножию утеса, где собралась вторая группа охотников, ожидая смерти своего предводителя. Помня предупреждение Такура, она опасалась самого худшего.
 Не успели они с Бирой пройти и полпути, как мимо неё промелькнула коричневая полоска и понеслась вниз по тропе. Это был Кхуши, бежавший так, словно за ним гнались все охотники. Мгновение спустя мелькнула медная накидка, и в поле зрения появился Такур.
 Бира, чей факел яростно горел в её челюстях, прыгнула вперед, чтобы атаковать любого врага, который мог преследовать его.
 - Нет! - Ратха слышала, как завыл Такур. - Бежать. - Не надо ссориться. Они не уйдут далеко от истинного голоса.
 Хотя Ратха была готова к хорошей драке, она обернулась, и Бира последовала за ней.
 Когда все трое вместе побежали вниз по тропе, Ратха поскакал рядом с Такуром, спрашивая, Что случилось.
 - Это был тот идиот Кхуши, - выдохнул Такур. - Он пытался взять немного мяса из мордохвостой туши.
 Они догнали Кхуши недалеко от лагеря. Разведчик был смущен, но все же держался вызывающе.
 - Я был голоден, - признался он. - А мне надоело есть куропаток. Мясо мордохвоста просто лежало там, привлекая стервятников. Я не думал, что им это будет интересно. Они его не ели.
 - Значит, ты прокрался туда и разбудил охотников, - прорычала Ратха. - Мне следовало бы оторвать тебе уши и, может быть, ещё несколько частей тела!
 Кхуши выглядела смущенной. - Я - я не думала, что им есть до этого дело. Они, казалось, не замечали меня. По крайней мере, поначалу. Тогда, ярр! Они были повсюду вокруг меня!
 - И ты был бы ещё одним куском мяса для стервятников, если бы Такур не пошел за тобой.
 - Наверное, я бы так и сделал, - неуверенно сказал молодой разведчик. Повернувшись почти застенчиво к Такуру, он сказал: - Я благодарен, пастуший учитель. Я не знаю, почему я думал, что это сойдет мне с рук. Возможно, потому, что они, казалось, не замечали меня, даже когда я был прямо на месте убийства. А потом все это внезапно произошло... - Он замолчал.
 - Они не подают предупредительных сигналов, - коротко ответил Такур, облизывая глубокую царапину на передней ноге. - Вот почему то, что ты сделал, было так опасно.
 - Прервала его Ратха. - Мы не можем здесь больше разговаривать. Я хочу убедиться, что твоя глупая ошибка не заставила охотников включить Чертополох.
 Глаза Кхуши широко раскрылись. - О нет! А я и не догадывался... Ну, она же в другой группе на вершине утеса, не так ли?
 - Скаут, в следующий раз попробуй думать головой, а не кишками. Кишки предназначены для набивки пищей и приготовления навоза. Не для того, чтобы думать вместе, - резко сказала Ратха. - Вспомни об этом в следующий раз.
 Кхуши судорожно сглотнула. - Я... мне очень жаль, вождь клана. Надеюсь, Чертополох в безопасности.
 - Я тоже, - коротко ответила Ратха.
 Вместе с Кхуши, Бирой и Такуром она направилась к тропе, ведущей на вершину утеса.
 
 * * *
 
 Сидя среди людей истинного голоса, её лапа всё ещё держала спокойного охотника, Чертополох почувствовала, как растет её усталость и отчаяние, когда затихла песня истинного голоса.
 За ночь он несколько раз менялся. Сначала он говорил о страдании, потом о страхе за судьбу тех, кого он покидал. Ранним утром тоже случилась сильная вспышка гнева из-за поступков чужестранцев, и Чертополох испугалась, что её мать провела Имеющих Имя через какую-то запретную границу.
 Теперь песня изменилась в последний раз. Теперь он прощался со мной.
 Он стал таким слабым, что многие не могли его услышать. Среди них был и Тихий Охотник. Он всё ещё лежал, как и многие другие, уткнувшись носом в край утеса. Он больше не пытался перелезть через неё. Зов, который привлек его внимание, исчез из его головы. Чертополох положила лапу ему на спину, чтобы он был рядом, и молча сказала ему, что всё ещё слышит слабеющую нить песни.
 До тех пор, пока он это понимал, он будет бороться, чтобы остаться в живых. До тех пор, пока он знал, что песня продолжается, даже в чьем-то чужом сознании, он не будет хоронить себя в потерянной черноте своей собственной.
 Чертополох гадала, как долго он будет сопротивляться, если она не уберет лапу после того, как песня совсем стихнет. Будет ли это стоить того, чтобы он был рядом с ней ещё немного времени, если ей придется лгать ему?
 - Нет", - подумала она, и лапа на спине Тихого охотника задрожала, потому что песня становилась все труднее слышимой.
 Она поймала взгляды некоторых из окружающих её людей. Она знала, что они наблюдают за ней, ожидая момента, когда она уберет свою лапу со спины Тихого охотника. Взгляды присутствующих начали становиться обиженными, а невысказанные вопросы, казалось, повисли в воздухе вокруг неё.
 Почему она всё ещё слышит истинный голос, когда мы не можем? Мы же его люди-почему мы должны слушать чужака?
 Не знаю, откуда у меня этот подарок. - Никогда не хотела этого, - тихо ответила она. Она не говорила вслух, чтобы это не отвлекало её. Даже думая о том, что эти слова ослабили её хватку на последних исчезающих остатках песни, ей пришлось дико карабкаться, чтобы удержать их.
 И вот теперь началось бормотание.
 - Эта песня не была услышана. Истинный голос мертв.
 - Этот человек говорит, что он не умер. Лапа находится на Тихом Охотнике.
 - Лапа не работает. Язык не работает. Они говорят, что вещи таковы, когда их нет. Это очень плохо.
 - Из-за этого первого мордохвоста он упал со скалы. Мордехай сдох. Истинно-голосовая пила. Затем песня приказала, чтобы другие мордохвосты были убиты таким же образом.
 - Песня изменилась из-за того, что он сделал. Это причиняло боль. Истинный голос потерян.
 - Вот этот”, - почувствовала она, как от дурного предчувствия по её меху побежали мурашки. её уши дернулись назад. Ей хотелось бы выразить свои чувства так же ясно, как она их себе представляла. Все это было ошибкой. Я никогда не хотел ничего показывать правдивым голосом. Все это было случайностью. Когда я спрыгнул с обрыва, Мордехай последовал за мной.
 - Эта песня не причинит тебе боли. Те, кто слышит, не причинят вреда. А у посторонних есть. Этот человек причинил мне боль. Этот человек-посторонний, незнакомец.
 Чертополох почувствовала, что её глаза начинают гореть от ярости. По чьей вине произошла эта трагедия? Кто решил подражать ей, даже если смерть мордохвоста была несчастным случаем ? Сам-истинно-говорящий. Он принимал все решения за группу. Он возложил свою волю на свой народ. Он сам сотворил свое падение.
 Она изо всех сил старалась подавить гнев и желание громко протестовать. Ничего хорошего из этого не выйдет. А отвлечения только ускорят тот момент, когда она потеряет последнюю тонкую нить песни и ей придется поднять лапу со спины Тихого охотника.
 - Те, кто остается с вредными, также причиняют боль. Тихий Охотник остается с незнакомцем.
 На этот раз Чертополох не удержалась и, повернув голову, сурово посмотрела на говорившего. Она могла принять эти оскорбления против себя, но не против Тихого охотника. Он не сделал ничего плохого. И он, возможно, терпеливее любого из них, потому что отказывался искать убежища в гневе и ненависти.
 О, нежный, любимый. Хотелось бы, чтобы ты разозлился. Даже гнев против меня я могла бы вынести. Тогда бы я знал, что ты предпочитаешь бороться, а не страдать.
 Она снова услышала бормотание. Те, кто сидел рядом с ней, отошли в сторону.
 - Она убила истинного-из-Голоса. Выгони её отсюда.
 - Выгони и Тихого охотника тоже. Он сейчас с ней.
 Напряжение и страх заставили Чертополоха сосредоточиться. Она почувствовала, как песня ускользает. Притворяться было бесполезно.
 Она быстро наклонилась и прошептала на ухо тихому охотнику: - Я больше не слышу песен. Лидер не мертв. Просто не могу до него дозвониться. Все такие злые, шумные. - Понял?
 Он тупо ответил: - Это понятно.
 Она убрала лапу с его спины как раз в тот момент, когда один из них агрессивно шагнул к ней. Низкое фоновое бормотание переросло в грохот, затем в рев.
 - Выгони её вон! Гоните его вон!
 Выгони нас из чего? - подумала она, жалея, что не может говорить с ними так же красноречиво, как с собой. У тебя ничего не осталось. Все, что у тебя было-это истинный голос, и он скоро уйдет.
 Она вдруг почувствовала глубокую жалость к охотникам. Покинутые, потерянные, они тянулись ко всему, что могло бы их утешить. Даже ненавидеть.
 - Лидер всё ещё жив, - спокойно сказала она. Но ты такой шумный, злой. Поэтому его трудно услышать.
 - Послушайте, как она говорит! - кто-то завопил. - Песня не знает этих слов. - Незнакомец! - Незнакомец! Убийца из песни!
 Чертополох видела, как существо по имени Красный Язык может быстро распространяться по сухому дереву. С одинаковой скоростью ярость вспыхнула в группе, когда они кричали и повторяли одни и те же слова снова и снова. - Чужестранец, чужестранец, убийца песни. Пролить кровь за истинный голос. Умри за истинный голос.
 Чувствуя, как её шерсть встает дыбом, Чертополох попятилась от тех, кто приближался к ней. - Пойду, - прорычала она. - Но оставь спокойного охотника в покое.
 - Нет. Он стал для меня чужаком.
 - Он женат на убийце из песни. - Эти голоса были отвратительны. Зубы уже начали обнажаться.
 Прежде чем Чертополох успела сказать что-то ещё, когти вонзились в бок спокойного охотника. её собственная ярость вскипела, и это было все, что она могла сделать, чтобы не броситься на нападавшего.
 Если я буду сражаться, то умру. Если я оставлю его, он умрет. Своими челюстями она схватила Тихого охотника за шкирку. Пораженный внезапной болью от удара когтем, он с трудом вышел из транса. Кто-то ещё ударил его в бок. Он закричал и задрожал, но резко повернулся к ним мордой, вырываясь из рук Чертополоха.
 - Нет, беги! - она зашипела на него. - Со мной. Прочь.
 Выражение ужаса, которое он бросил на неё, сказало ей, что мысль о том, чтобы покинуть свой народ, была настолько потрясающей, что он был парализован.
 - Охотники убьют тебя! - крикнул а она и врезалась в него всем телом, заставив его отшатнуться на несколько шагов.
 её сердце взывало к нему. Он не сделал ничего плохого, только позволил ей заботиться о себе.
 Взгляд спокойного охотника подсказал Чертополоху, что у него нет выбора, и несправедливо это или нет, но он был изгнан. Вдобавок к боли от потери песни, он терял все остальное, что знал.
 Отбиваясь от шквалов ударов и укусов, он попятился, пока не оказался рядом с Чертополохом. Она едва могла выдержать его пораженный взгляд.
 - Так неправильно. Из-за меня, - прошептала она.
 - Жизнь здесь оборвалась, - сказал Тихий Охотник мертвым голосом. - Свинец, Чертополох.
 И когда она отскочила, он последовал за ней.
 
 * * *
 
 Пока Ратха скакала по верхнему краю обрывистой тропы, она услышала, как кто-то спускается вниз. Звуки борьбы уже доносились до неё сверху, заставляя её живот подпрыгивать от страха за свою дочь.
 Она уже собиралась сойти с тропы и прыгнуть в кусты, когда услышала звук приближающихся шагов.
 - Чертополох, - сказала она.
 Такур, бежавший рядом с ней, насторожил уши. - С ней кто-то есть.
 - Или гоняться за ней. - Ратха почувствовала, как в её голос вползает рычание. Она приготовилась защищать свою дочь, если это будет необходимо.
 Скалы обрушились на перекладину наверху, и Ратха увидела, как загорелись два глаза цвета морской волны. Ещё одна пара, золотисто-желтая, сияла на лице фигуры позади неё.
 - А это ещё кто? - Удивленно прошипел Кхуши.
 - Я догадываюсь, - услышала Ратха ответ Такура. - Тихий Охотник.
 Но Ратха смотрела только в глаза цвета морской волны и вдыхала запах своей дочери, когда Чертополох спускался по последнему отрезку тропы. Затем знакомые бакенбарды коснулись её волос, маленькое жилистое тело слегка потерлось о них, и чей-то голос прошептал одно-единственное слово: - мама.
 Ратха почувствовала теплое покалывание, когда потерлась головой о бок Чертополоха, закрыв глаза от счастья. - Мой детеныш. Моя сильная, храбрая, умная дочь.
 - Кто-нибудь следит за вами двумя? - спросил Такур.
 - Нет, - ответила Чертополох. - Охотники не уходят далеко от истинного голоса.
 - Значит, он всё ещё жив? - Удивленно спросила Ратха.
 - Так думать. Все вокруг меня шумят, сердятся. Больше я его не слышал. Прогнал меня прочь. Погнался за Тихим охотником тоже. Это было неправильно.
 Ратха увидела, как Чертополох повернулась к своему спутнику. Самец с желто-золотыми глазами молчал, но выражение его глаз говорило Ратхе больше, чем любые слова.
 Он был вырван из своего мира и брошен в наш. Я ещё никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким потерянным.
 - Место для отдыха недалеко” - услышала она нежный голос Чертополоха, которым её дочь редко пользовалась. - Может и дальше идти?
 - Мочь. Придется, - ответил он.
 Чертополох ободряюще лизнула его. - Знаешь, как тяжело для тихого охотника. Уход. Очень сильно.
 - Темп можно держать медленным, - предложила Ратха, стараясь не говорить ничего такого, что могло бы встревожить Тихого охотника. - Никто меня не преследует.
 - Усталость не в лапах лежит. Усталость находится в том месте позади глаз. - Тихий голос Хантера звучал как будто издалека.
 Его последние слова совершенно сбили Ратху с толку. Она решила, что будет лучше, если Чертополох поговорит с ним, по крайней мере сейчас.
 Медленной рысью она направилась к лагерю.
 
 
 
 Глава Двадцатая
 
 
 Позже тем же вечером Чертополох, дремавший рядом с Тихим Охотником, поднял подбородок с лап. Она увидела, как сквозь деревья просвечивает Красный Язык. Все они свернулись калачиком у костра, за исключением Кхуши, которая добровольно вызвалась нести караульную службу. Она и Тихий Охотник спали на некотором расстоянии от костра. Она сказала Ратхе, что Тихий Охотник уже достаточно встряхнулся, чтобы не видеть и не нюхать Красный Язык вблизи. Пламя могло быть порождением её матери, но для Чертополоха оно всё ещё было угрозой.
 Даже вдали от костра Тихий Охотник оставался слишком напряженным, чтобы спать. Каждый раз, когда он начинал засыпать, что-то снова заставляло его просыпаться.
 - Это первый раз, когда Тихий Охотник пытается заснуть, не услышав песни, - признался он несчастным голосом. - Тихий Охотник забывает, дремлет, дрейфует внутри, ища теплое, удобное место, где раньше звучала песня. Но есть только уныние, холодность. Как будто тихий Охотник упал в ледяную воду. - Он сделал паузу.
 Колючка почувствовала, что вся дрожит. Отчасти она понимала, что он чувствует. Песня, которая пришла от истинного голоса, дала ей так много. То, что его вдруг вырвали, было больно даже ей самой. Насколько же мучительнее это должно быть для того, кто знал и полагался на это всю свою жизнь!
 - Это больше никогда не повторится, - сказал Тихий Охотник, и Чертополох почувствовала боль от тяжелой покорности, прозвучавшей в его голосе.
 - Не знаю, - ответила она, чувствуя себя совершенно беспомощной.
 - Тихий Охотник не может жить в ледяной воде. Тихий Охотник не может спать в ледяной воде.
 - Спокойный охотник, - сказала Чертополох и остановилась, чтобы нежно лизнуть его. Она сделает для него все, что угодно, и она хотела быть с ним. Она никогда не испытывала таких чувств ни к кому другому, ни к своей матери, ни к Такуру.
 И все же тихий Хантер мог быть сейчас рядом с ней только потому, что он был оторван от своего народа и от образа жизни, который был его жизнью. Больше он ничего не знал.
 - Быть всем... ледяная вода? - спросила она, надеясь и страшась ответа.
 Но тот, кого она любила, просто лежал и молча смотрел вперед.
 
 * * *
 
 Теперь, когда у Ратхи снова был Чертополох, она чувствовала, что может начать захватывать лицевые хвосты для Имеющих Имя Стад. Но названный не мог даже приблизиться к морде-хвосты. Каждый раз, когда они пытались это сделать, их отбрасывали назад с такой яростью, что им оставалось только поджать хвосты и бежать. Вскоре все понесли раны от повторных попыток.
 Каждое отступление все больше злило Ратху. И каждая новая рана, укус или царапина на одном из её людей, казалось, причиняла ей такую же боль. Кхуши и Бира убеждали её дать отпор, используя Красный Язык. Сначала она отказалась, но, увидев разочарование и страдания тех, кто был в её группе, она начала пересматривать свое решение.
 - Все, что я делаю, это продолжаю делать это, - нетерпеливо ответила она, когда Такур попросил её ещё раз подумать, прежде чем действовать. - Охотники не имеют права мешать нам взять морду за хвост. У меня больше нет терпения с ними возиться. Если мы можем положить конец их вмешательству с помощью Красного Языка, тогда мы должны.
 Пастушеский учитель ответил: - я бы все равно действовал осторожно, вождь клана. И не совершайте ошибку, недооценивая их. Они могли бы взять Красный Язык и использовать его против нас.
 - Возразила Ратха. - Они едва могут организовать себя достаточно, чтобы отогнать нас. Без истинного голоса они разваливаются на части. Это не очень приятное зрелище, но мы ничего не можем сделать, чтобы изменить то, что происходит с ними.
 - Значит, если они сидят и гниют, то это не наше дело. - В голосе Такура послышались резкие нотки. - И ты думаешь, что нет ничего плохого в том, чтобы немного ускорить события с Красным Языком.
 - Я делаю то, что необходимо для защиты моего собственного народа, - отрезала Ратха. - Если бы охотники оставили нас в покое, мне не пришлось бы этого делать.
 - Если бы мы оставили их в покое, этого бы не случилось.
 Ратха почувствовала, как её уши дернулись назад. - Такур, я не могу справиться с тем, что есть. Я должен справиться с тем, что произошло на самом деле.
 - Именно это я и пытаюсь сказать, - сказал Такур, но Ратха был слишком раздражен, чтобы ответить ему, и наконец он вздохнул и ушел.
 
 * * *
 
 Для тихого охотника Чертополох и дневной свет появились одновременно. Глаза открылись на новый мир.
 Нет. Эти слова были не совсем верны, подумал он. Мои глаза открылись в новом мире. морда Чертополоха и все, что его окружает.
 - Он моргнул.
 Итак, это мир вне песни. Это то же самое, что я всегда знал, но теперь купался в жестком, болезненном свете.
 Здесь, за глазами есть только один. Один смотрит в окно. В песне их было много - не сосчитать. Все, живые и мертвые, пели правдивым голосом.
 Теперь есть только один. Именно это делает свет жестким и болезненным.
 Он знал, что Чертополох может приблизиться, но сколько бы она ни терлась или лежала рядом с ним, она не могла проникнуть внутрь.
 У него перехватило горло от странной новой боли.
 Боль была вызвана ощущением, что с неё содрали весь мех и даже кожу. Так нежно, что даже от мягкого поглаживания лапой больно. В песне такого никогда не было. Он окутал всех нас. Но песня закончилась. Выбор был-либо смерть, либо это.
 Ему хотелось громко закричать: - Чертополох, как ты это выносишь? Каково ваше слово, чтобы быть только один за глаза?
 - Проснулся? Нет.
 Один.
 
 * * *
 
 Ратха всё ещё размышляла над словами Такура, когда увидела приближающуюся к ней Чертополох. Она наблюдала за дочерью со смешанным чувством. События предыдущих дней сблизили их больше, чем Ратха могла себе представить, но она знала, что Чертополох воспротивится любому решению защищать интересы Имеющих Имя с помощью огня.
 С тяжелым чувством в животе Ратха пожалела, что она была лидером клана. Или что Чертополох может отделить Рату, которая была её матерью, от того, кто боролся за сохранение её народа любой ценой.
 - Как поживает Тихий Охотник? - спросила Ратха.
 - Страдающий. Уставший. Чтобы он шел по нашим следам... он должен бороться со своей собственной природой.
 Ратха знала, что она значила гораздо больше, чем тропы, которые вели к названному лагерю.
 - Он может жить среди нас, если захочет, - предложила она.
 - Не знаю, сможет ли он. Нуждается в истинном голосе. Песня. Думал, что мне будет достаточно заботиться о нем. А может быть, и нет. - Колючка вздохнула.
 Я хочу спросить, есть ли что-нибудь, что я могу сделать, чтобы помочь тихому охотнику. Но то, что скажет Чертополох, будет противоречить тому решению, которое я должен принять.
 - Тихий Охотник не слабак, - резко сказала Чертополох. - Я не трус.
 Ратха склонила голову набок. - А кто-нибудь говорил, что это он?
 - Нет, но я вижу это в глазах Кхуши. Даже у Бира, даже у тебя, совсем чуть-чуть.
 - Мне очень жаль, - сказала Ратха, пораженная этим обвинением. - Я старался не судить его. Это совсем не просто.
 - Никто из вас не смог бы сделать то, что сделал он, - страстно сказала Чертополох. - Для него все новые тропы. Приходится менять манеру говорить, образ мышления. Даже образ жизни, вплоть до самой сердцевины. Это не то, что может сделать слабак или трус. Я бы с ума сошел от этой неразберихи.
 Ратха старалась говорить спокойно, но все же чувствовала, что готовится к конфронтации. - Чертополох. Тебе что-то от меня нужно. Может быть, это то же самое, чего хочет Такур?
 Дочь снова посмотрела на неё.
 - Нет. Такур хочет, чтобы ты не использовал Красный Язык против народа Тихого охотника. Я хочу большего. Хочу, чтобы ты им помог.
 - Голос Чертополоха был тихим, но решительным. Ратха почувствовала, как её собственное отчаяние растет.
 - Помочь им? - Как же так?
 - Сохрани Голос истинного.
 - Чертополох, уже слишком поздно. - Он мертв. И даже если это не так - 
 Тихий, но сильный голос прервал поток возражений Ратхи. - Не мертвый. Я чувствовал вещи, как маленькие трепещёт. В отдалении слышались какие-то звуки, похожие на крики. Они говорят, что он не умер.
 - Но прошло уже несколько дней с тех пор, как он упал. Как он вообще может быть жив?
 Она снова была поражена красноречием Чертополоха, когда её дочь сказала :.. центр и душа вашего народа; если вы есть... источник всего, что им нужно... если вы знаете, что когда вы умрете, у них ничего не будет, тогда вы будете бороться до последнего против смерти. - Чертополох помолчал. - Ты и есть вождь. Вы бы сделали то же самое для именованных, если бы они так нуждались в вас.
 И снова Ратха уставилась на дочь, ошеломленная смесью прямоты и отчаяния в словах Чертополоха.
 Она совершенно права. Я бы сделал это для поименованных. Я бы сделал это и для неё тоже, но ей трудно в это поверить.
 - Значит, ты так думаешь... беспокойство... для своего народа... жив ли тот, кто говорит правду?
 - Не думать. Знать.
 - Чертополох, даже если он всё ещё жив и то, что ты чувствуешь, не находится в твоем собственном воображении, что мы можем сделать?
 - Его спасти.
 - Как же так?
 - Не знаю, - призналась Чертополох. Она подняла голову и пристально посмотрела в глаза Ратхе. - Только знай, что когда ты называешь тех, кто решил что-то сделать, ты находишь способ.
 Ратха опустила задние лапы и села, чувствуя себя подавленной этим требованием. Но разве это было так уж несправедливо? Чертополох была права в своих наблюдениях - Имеющие Имя были находчивы. Самым трудным было принять решение.
 - Почему ты просишь об этом? Это ради спокойного охотника?
 - Он и есть одна из причин. Не самая большая часть.
 - Значит, ради тебя?
 - И не самую большую часть тоже.
 - Тогда какая же самая большая часть?
 Она смотрела, как Чертополох глубоко вздохнула. - Это Дримбитер, Мама.
 Озадаченная до предела, Ратха попыталась заставить Чертополох объяснить, что она имела в виду.
 - По-другому и не скажешь, - парировала Чертополох. - Вот так все и выходит.
 Ратха попробовала другой подход. - А какое отношение твой кошмар имеет к спасению истинного голоса?
 - Голос Чертополоха стал резче. - Дримбитер принадлежит не только мне. И твой тоже. Не знаю, что такое соединительная часть. Придется копать для этого. Но есть один способ. Чувствовать его.
 Вы хотите сказать, что Дримбитер скоро объявит истинно говорящего и его людей своими жертвами. Но у меня нет выбора, Чертополох. Как я могу заставить тебя понять?
 
 * * *
 
 Когда Чертополох закончила говорить, она ушла. Ратха немного подумала, а затем собрала свой народ вместе. Она рассказала им, о чем просила её Чертополох.
 Все недоверчиво посмотрели на неё. Кроме Такура. Он просто выглядел удивленным.
 - Ты просишь помочь тебе решить это, вождь клана? - спросила Бира своим нежным голосом.
 - Я должна сделать выбор, - сказала Ратха. - Но то, что вы сейчас скажете, мне очень поможет.
 - Мне очень нравится Чертополох, - сказала Бира, завивая свой пушистый хвост вокруг ног, - так что мне трудно это сказать. Я не думаю, что её предложение является мудрым. Возможно, так и было бы, если бы она была единственной вовлеченной в это дело. Для нас это не так.
 Кхуши согласился с Бирой. Во всяком случае, он был более яростным. - Когда этот вражеский вождь умрет, племя охотников развалится. Нет ничего плохого в том, чтобы позволить этому случиться. Может быть, это остановит их от причинения нам вреда. Если это не так, я всецело за использование красного языка. - Он помолчал и добавил: - Зачем снова делать слабого врага сильным? Это же глупо.
 - Хорошо сказано, сын Фессрана", - подумала Ратха, но почувствовала укол грусти.
 И почему у Такура такое странное выражение лица, как будто он ел гнилые фрукты?
 - Пастушеский учитель, вы не придумали чего-нибудь интересного? - мягко спросила она.
 - Чертополох, - сказал он почти мечтательно. - Я думал, что знаю её с самого начала. Но она меня удивила. Она идет по следам, по которым даже я не осмеливаюсь бежать.
 - Никто из нас не может следовать за тобой, уважаемый Такур, - сказала Бира. - Пожалуйста, не могли бы вы объяснить нам, что вы имеете в виду?
 Такур сел немного прямее и собрался с мыслями. - Я просил нас не причинять вреда этим людям. Но Чертополох далеко ушел от меня. Она попросила нас помочь им!
 Кхуши поморщился. - Ты думаешь, это замечательно? Я думаю, что это безумие! Мне она тоже нравится, но иногда у меня возникает ощущение, что не все работает у неё между ушами.
 - Я бы не сказала Этого так резко, - вмешалась Бира, - но должна заметить, что Чертополох просит нас пойти на этот риск, а не её. Она не член клана и сама этого не хочет. Этим выбором она лишила нас всякого права влиять на то, что мы делаем.
 - Все, что говорит Бира, правда, - сказал Такур, когда Хранитель Огня закончил говорить. - Но вспомни, Чертополох пришла, потому что я попросил её о помощи.
 - Мы можем быть благодарны, не делая ничего, что было бы плохо для нас, - возразила Бира.
 Ратха подняла лапу, призывая к тишине. - Так что мне ясно, что вы все чувствуете. Кхуши, ты за то, чтобы использовать Красный Язык и не помогать охотникам. Бира согласна?
 - Да, вождь клана, - сказал молодой кочегар. - Я верен тебе и всем остальным.
 - Я знаю, что чувствует Такур, - сказала Ратха. - В порядке. Я ценю то, что вы все сказали.
 - А как же ты, Ратха? - спросил Такур.
 - Я могу только сказать тебе, что чувствую, но это не поможет. Я не могу сказать вам, что я буду решать.
 И Имеющие Имя оставили своего лидера в покое, зная, что ей нужно время, чтобы подумать.
 
 
 
 Глава Двадцать Первая
 
 
 Колючка вернулась к Тихому охотнику, желая сделать для него что-нибудь ещё. Он был в полубессознательном состоянии, так как не мог заснуть.
 Когда он поднял голову, чтобы соприкоснуться с ней носами, кожа его носа была холодной, даже несмотря на то, что он лежал на солнце.
 Для него все-ледяная вода, подумала она.
 Она обвилась вокруг него, пытаясь отогнать застывшее отчаяние.
 - А ещё лучше? - спросила она. - Или всё ещё холодно?
 - Чертополох теплый, - сказал он, и его усы слегка приподнялись. - Но Тихий Охотник слишком устал, чтобы идти туда, где Чертополох.
 - Она грустно вздохнула. Должен же быть способ помочь ему. Это было необходимо.
 Но единственное, что могло ему помочь, - это песня правдивого голоса. Ей хотелось стать похожей на истинный голос, чтобы помочь тихому Хантеру.
 Она презрительно скривилась над собой. Она не могла начать делать то, что сделал истинный голос. Желать было бесполезно. Но она всё ещё отчаянно хотела помочь тихому Хантеру.
 Если бы она очень постаралась, то смогла бы вспомнить, как звучала и чувствовалась песня правдивого голоса, но она не могла передать её тихому Хантеру. Она не могла дотянуться до его внутренних ушей.” Не так, как это было с правдивым голосом.
 Но у тебя тоже есть наружные уши, а у меня есть голос, даже если он маленький, подумала она.
 - Послушай, Тихий Охотник, - сказала она и позволила памяти возвысить её голос, когда она начала тихо петь ему.
 
 * * *
 
 Ратха недолго оставалась одна. Упорные размышления вырыли возможное решение. Это было безумие, но оно могло сработать. Это могло бы выполнить обе цели без вреда для кого-либо, кроме истинного голоса, и ничто не спасло бы его в любом случае.
 Чтобы осуществить свою идею, ей придется убедить Чертополох. Она чувствовала, что её сердце колотится прямо через ребра, когда она пошла искать свою дочь.
 Она не нашла Чертополоха, пока не пошла туда, где в последний раз видела Тихого охотника. Там была её дочь. И она делала то, что ещё больше пробуждало надежды Ратхи. Чертополох пел тихому охотнику. Как она и сказала, что истинный голос сделал это. Вот только Чертополох говорила своим настоящим голосом. И песня уже не была без слов.
 Ратха увидела, как исчезло мучительное выражение в глазах Тихого охотника. Они сомкнулись, его голова опустилась на лапы, а бока поднялись и опустились в ритме сна.
 Она слушала, как зачарованная. Чертополох пела гораздо красноречивее, чем могла бы говорить, о боли, борьбе и горе, а затем о возрождении надежды, тонкой нити, которая могла бы связать вместе самые разбитые души. Или живет.
 Она пела так, как никто из Имеющих Имя ранее не пел, смешивая дары от обоих народов, чьи тропы она пробежала. Ратха услышала это с дрожью, которая пробежала по её спине, и болью в животе, которая могла быть горем или радостью.
 Песня не была той сильной, уверенной рекой, которую Чертополох описывала как текущую из истинного голоса. Он был полон вопросов. Она дрожала от страха. Это был ручеек весны, а не Течение реки. Это было одновременно воодушевляюще и душераздирающе.
 И пока Ратха смотрела и слушала, она чувствовала, что происходит нечто священное, что она не смеет нарушить.
 Кто она, эта самка, которая вышла из моей крови, из моего живота? Моя дочь, Преследующая Чертополох, странница по странным тропам.
 - Кто она такая?
 Я знаю, и все же не знаю.
 Словно почувствовав присутствие матери, Чертополох, не поднимая глаз, закончила свою песню. Она присела на корточки, лизнула спящего спокойного охотника и пошла вперед, чтобы поприветствовать свою мать.
 Ратха ощутила это расстояние, почти такое же далекое, как прикосновение к носу и щеточка для усов. Ей было трудно начать говорить, чувствуя, что её слова были грубыми и неуклюжими после парящей красоты песни Чертополоха.
 И все же она должна была это сделать.
 Она позволила Чертополоху увести себя, чтобы их голоса не разбудили Тихого охотника.
 - Чертополох, я... я думаю, что есть выход из этого положения. Способ никому не навредить. Способ помочь всем. Может ты меня послушаешь?
 - Будете слышать.
 - Он нуждается в тебе.
 Чертополох только склонила голову набок и широко раскрыла глаза - так же, как это делала сама Ратха. Было тревожно видеть свое отражение в лице дочери.
 Никогда ещё Ратха не боролась так, чтобы говорить, и на мгновение она почувствовала более глубокое сочувствие к борьбе Чертополоха с языком, чем когда-либо прежде.
 - Мне нужно, чтобы ты спел для охотников. Так же, как ты поступил со своим другом. Чтобы они не сошли с ума и не напали на нас.
 Глаза Чертополоха только чуть расширились.
 - Чертополох, я прошу тебя вернуться к охотникам. Пусть им будет легче принять смерть истинного голоса. Я знаю, что это опасно, но если вы дадите им то, что им нужно, они не причинят вам вреда.
 Слова её дочери звучали медленно. - Спрашиваешь меня... чтобы заменить истинный голос?
 Ратха хотела было возразить, что это не одно и то же, но взгляд дочери заставил её промолчать. - Да, - призналась она. - Наверное, именно это я и спрашиваю.
 - Ты же хочешь... я... чтобы возглавить охотников. Чтобы они были счастливы так, как ты назвал... можно взять морду-хвосты... без боя.
 - Да. Ратха ждала первых признаков гнева или возмущения, но Чертополох оставалась спокойной. - Это единственный способ уберечь обе стороны от страданий. Разве ты не видишь?
 Чертополох странно фыркнула, а затем начала дрожать всем телом, её рот был открыт, как будто она зевала. - Ты сам их назвал. Ты такой самонадеянный... - вот именно... Смешное. Ты действительно так думаешь... я же-истинный голос... заставляет все проблемы уйти?
 - А почему бы и нет? - Ратха почувствовала, что ощетинилась.
 Чертополох лишь приоткрыла рот в очередном странном беззвучном зевке.
 - Если бы ты только понял... 
 - Тогда объясни мне, - потребовала Ратха. - Почему ты не можешь спеть охотникам, чтобы они не впали в отчаяние, не одичали, не умерли?.. ? Ты заботишься о людях Тихого охотника. Разве не ты должен спасти их?
 Колючка перестала трястись и зевать. Ратха почувствовала внезапный холодок отчаяния в глазах Чертополоха цвета морской волны. - Я не могу делать то, что делает истинный голос. Даже не достаточно, чтобы спасти Тихого охотника.
 - Я-мысль... 
 - Он умирает. Пой, чтобы было не так страшно. Это все, что я могу сделать.
 - Затем... - Ратха споткнулась.
 - Единственный способ спасти их-это сохранить истинный голос. Ручей высыхает без родника, чтобы прокормить его. То же самое и для них. - Чертополох помолчал. - Не мне спасать Тихого охотника и его народ, мама. Это зависит от вас.
 
 * * *
 
 Вопросы. Все, что она может мне дать-это вопросы. Я должен найти свои собственные ответы.
 Ратха шла одна. Никто не мог помочь ей справиться с тем вызовом, с которым она столкнулась сейчас. Но Только Не Такур. Но Только Не Бира. Даже сама Чертополох.
 Тот Самый Дримбит. Почему она всё ещё говорит о Дримбитере? Я думал, что она уже смирилась с этим.
 И тогда Ратха поняла, почему Чертополох говорила раньше о Дримбитере.
 Он всё ещё здесь. Он всё ещё крадется. Носил мою кожу, мои бакенбарды, мой мех.
 Нет, все, что я хочу, это чтобы мой народ выжил. Это все, чего я когда-либо хотел.
 - Это правда, Ратха?
 Что же это такое подняло факел против безымянного, убило старого вождя клана Меорана, свалило Шонгшара, стало причиной смерти Пожирателя костей? Я заботилась о нем больше, чем о ком-либо, кого я когда-либо знала. Я чуть не убил Чертополоха. Я определенно изменил её.
 Кто такой Дримбитер, Ратха?
 Та часть, которая ненавидит. Этот страх. Тот хочет убивать.
 Нет. Все, чего я хотел, это чтобы мой народ выжил.
 А потом, словно издалека, она словно бы услышала голос Такура, говорившего: - почему в мире не может быть места для поименованных и других тоже? Почему то, что помогает названным людям, должно вредить другим?
 Охотники не такие, как мы. Они же инопланетяне. Они ошибаются. Их слишком трудно понять. Легче было бы оттолкнуть их с дороги. Сохранить истинный голос? Тиран хуже Меорана или Шонгшара? Кто управляет не только их телами, но и каждой их мыслью?
 Спасите истинный голос. Сделай его народ тем, кем он был. Названный будет думать, что я больше не подхожу на роль лидера. Они бы вышвырнули меня вон. Неужели ты этого не понимаешь, Чертополох?
 Она должна была понять. Она и так достаточно пострадала.
 Она что, с ума сошла? Может, она права?
 Я весь дрожу. Я боюсь. - О чем же?
 Тени, которые пробегают у меня в голове. Тени, которые кусают и рвут, которые убивают и калечат то, что я люблю. Я вложил в них свои слова. - Только безымянные. - “Враги.“Не такие, как мы.” “Неправильный.” “Иностранец."Заслужил умереть.
 Много теней, и все они-Дримбиты, убийцы снов. Они все сливаются в одно целое. Он крадется, причиняя боль.
 Никто не заслуживает смерти, кроме Дримбитера. Никто не заслуживает изгнания, кроме Дримбитера. Никто не заслуживает того, чтобы лежать истекая кровью, страдая от боли. Даже если они разные. Даже если вы не понимаете, как они думают. Даже если ты думаешь, что они могут причинить тебе боль.
 Этот вопрос возникает снова.
 Кто такой Дримбитер, Ратха?
 Теперь я знаю, Чертополох. Я знаю.
 
 * * *
 
 Тихий Охотник уже спал. Чертополоху больше не нужно было петь ему. И все же она оставалась рядом с ним, зная, что если он проснется, то будет нуждаться в ней.
 Она подумала о Ратхе. То, что предложила её мать, было просто смешно. Это показывало, что у Ратхи было лишь очень поверхностное представление о том, что происходит. Никто не мог заменить истинного голоса среди охотников. Мысль о том, что она, Чертополох, которая была в некотором смысле маргинальной даже среди Имеющих Имя, могла бы занять место источника песни, вышла за пределы смешного к трагическому.
 Никто не мог заменить истинного голоса, кроме другого из его крови и породы. По разным причинам этот другой ещё не родился.
 Да, это было ошибкой в обществе охотников. Но это не было бы так фатально, если бы не вмешался названный.
 И это тоже было его частью. - Я и не собиралась", - подумала Чертополох, глядя на спокойного охотника сверху вниз.
 Во сне молодой самец выглядел как любой из Имеющих Имя. Он был немного похож на Такура, хотя его глаза и шкура были другого цвета. Некоторая мягкость, некоторое любопытство к жизни, некоторая готовность исследовать, возможно, не только сформировали его характер, но и вылепили черты его лица.
 Нет. Вижу следы Тхакура в "Тихом Охотнике", потому что хочу, чтобы они были там.
 Она подумала, что, возможно, её мысли были обращены к Такуру, потому что ветер доносил до неё запах пастуха-наставника. По мере того, как он становился все сильнее, её надежды возродились. Может быть, Такур все-таки придет.
 Она подняла морду, когда знакомый звук шагов присоединился к запаху пастуха-наставника. А потом Такур вышел вперед и лег рядом с Чертополохом и Тихим Охотником.
 Он говорил мало, но его присутствие, его твердая теплота и, прежде всего, ощущение его мудрости помогли снять напряжение Чертополоха.
 - Можешь говорить, Такур. Тихий Охотник так спит... - не услышу. - Она сделала паузу. - Не думаю, что он действительно больше спит. Он опустился ещё ниже, чем это. Чтобы убежать от мира как внутри, так и снаружи.
 - Мне очень жаль, Чертополох, - сказал Такур. - Я пытался помочь ему, но моих навыков оказалось недостаточно.
 - Я тоже пытался помочь. Пытался привести его в мой мир. Но он сказал, что все было слишком ясно, слишком резко. Зная, что за этими глазами был только один человек... слишком одинок. - Она сделала паузу. - Я знаю, что он чувствует. Мне тоже было больно, когда сон ушла. Но быть одним из них за глаза... я всегда это знал. И все вы поименованные тоже это знаете.
 Она почувствовала, как язык Такура коснулся рваных волос на её шее, которые уже начали расти.
 - Иногда нам больно быть одним из тех, кто прячется за глазами, Чертополох, - тихо сказал он. - Может быть, мы ближе к народу Тихого охотника, чем думаем.
 Чертополох на мгновение положила подбородок на лапы, прежде чем снова заговорить. - Моя мать. Ещё не видел ее?
 - На какое-то время нет. Она ушла в одиночестве поразмыслить.
 Чертополох уставился в никуда. - Не знаю, сможет ли она совершить тот прыжок, о котором я её прошу. Вспомни все времена, когда она не могла. Хотел бы я надеяться, Такур, но не смею.
 - Чертополох, ей очень тяжело. А вы знаете, что она не намного старше вас?
 - Чем я? Но матери... .отцы, всегда кажутся намного старше. Кажется, в это трудно поверить.
 - Это я знаю.
 - Не намного старше меня, - задумчиво произнесла Чертополох. - Все ещё учусь. - Она перевела взгляд на него. - Такур, может... I- Я... смею надеяться? Не ожидать. Надежда.
 - Да, - сказал он. - Да, я думаю, что можешь.
 
 * * *
 
 Я вижу их обоих вместе, когда подхожу ближе. Те двое, которые требуют от меня большего. Чертополох и Такур. Вижу ли я разочарование в их глазах ещё до того, как скажу им, что буду делать?
 Такур знает, что это нелегко. Чертополох... Она думает, что для поименованных возможно все. Все, что угодно, кроме того, чтобы смотреть за потребности вашего собственного народа.
 Но ведь хороший лидер должен прежде всего заботиться о нуждах своего народа, не так ли?
 Не всегда.
 То, что помогает названному, не должно вредить другим. Не тогда, когда вы можете видеть их без тени Dreambiter затемняя их формы.
 Я делаю решительный шаг, дочь моя. Помоги мне благополучно приземлиться на дальнем краю.
 
 Когда Ратха закончила разговор с Такуром и Чертополохом, она заметила, что шок в глазах её дочери сменился изумлением... а потом-к радости. А потом её чуть не сбило с ног неистовое растирание, мурлыканье и облизывание Чертополоха.
 - Подожди! - воскликнула она, когда её дочь запрыгала от счастья. - Я только сказал, что помогу спасти истинного голоса, если мы сможем найти способ. Я ещё не нашел такого способа.
 Но Чертополох, торжествуя и радуясь, казалось, думала, что самая трудная часть задания уже позади.
 Возможно, так оно и было.
 
 * * *
 
 В лагере Имеющих Имя был настоящий переполох. Ратха с трудом успокоила всех после своего заявления. Она ожидала, что труднее всего будет убедить в этом сына Фессрана, Кхуши, но вместо него это была Бира.
 - Я не прошу тебя соглашаться со мной, - сказала Наконец Ратха, когда кроткий, но упрямый маленький Хранитель Огня отказался уступить ему место. - Как лидер клана, Я не нуждаюсь в согласии, даже если бы мне этого хотелось. Что мне нужно, так это помощь.
 - Помочь сделать то, что может причинить нам вред? - спросила Бира. - Ратха, я хочу доверять тебе, но эта тропа выглядит такой предательской.
 - Я знаю, как это коварно. Я уже этим занимался. Бира, есть шанс, что спасение правдивого голоса может повредить нам. Я готов принять на себя вину, если это произойдет. Но теперь я чувствую, что есть большая вероятность, что это поможет нам, а также охотникам. - Ратха сделал паузу. - Если ты действительно не можешь жить с этим, то можешь вернуться на морское побережье со своим детенышем, если хочешь.
 - Нет. Тебе нужен Хранитель Огня, - твердо сказала Бира, когда её деревяшка Биари расчесывала свой загривок. - Я буду стоять позади тебя, вождь клана.
 Стоя в центре круга, глядя на собравшихся вокруг неё людей, Ратха сразу же почувствовала огромную гордость и смирение.
 Гордость была за свой народ и за себя саму. Они были там, вокруг неё. Она была их центром, а они её опорой. Они отбросили личные сомнения, чтобы сделать то, что их лидер считал правильным.
 Импульсивный, иногда глупый, но всегда с добрыми намерениями Кхуши. Бира-изящная, спокойная, её мягкость скрывала глубоко укоренившееся упрямство, которое было превзойдено только её преданностью. Тхакур, учитель целительства, скотоводства и самой честной жизни. Он был сущностью и духом Имеющиего Имя.
 А теперь ещё и Чертополох, с её странной смесью даров и недостатков. Из всех, она была неожиданной провидицей. Та, которая была наиболее глубоко ранена, возможно, была самой сильной среди них. - Если она не поведет Имеющих Имя, она будет вести их", - подумала Ратха, и у неё было сильное чувство, что она смотрит на будущее своего народа, воплощенное в её дочери.
 Нет. Она будет служить больше, чем Имеющие Имя. Тихий Охотник и его люди могут быть только началом. И я надеюсь, что смогу выйти далеко за пределы своих возможностей, чтобы помочь ей.
 - Ну что ж, - сказал Кхуши, когда дискуссия наконец утихла. - Теперь, когда мы решили, что делать, нам лучше выяснить, как это сделать. Истинного Голоса, вероятно, не так уж много осталось жизни.
 - Как и Тихий Охотник", - подумала Ратха, заметив, что Чертополох смотрит на неподвижно лежащую под деревьями фигуру.
 
 * * *
 
 Когда Чертополох почувствовала, что может провести несколько минут вдали от Тихого охотника, она подошла к своей матери и остальным поименованным, собравшимся вместе, чтобы найти способ спасти истинный голос.
 - Мы все видели скалу, - сказала Ратха, когда Чертополох присоединился к группе. - А кто - нибудь помнит, как он добрался до карниза, на котором стоит?
 - Может быть, нам стоит пойти и посмотреть ещё раз, - предложил Кхуши.
 - Я бы с удовольствием, - сказала Ратха, - но охотники очень взволнованы. Если мы попытаемся, они нападут.
 - Тогда как же нам подобраться достаточно близко, чтобы спасти истинного голоса? - С сомнением в голосе спросил Кхуши.
 Колючка вздрогнула, когда Хранительница Огня Бира повернулась к ней и сказала: - Ты долго была с охотниками на вершине утеса. Может ты видел какой-нибудь путь вниз к карнизу?
 Она снова прокрутила эту сцену в голове, как делала это бессчетное количество раз. Она смотрела вниз, пока не заболели глаза, ища путь вниз к попавшему в ловушку лидеру. Там была наклонная, скалистая полка, которая спускалась частично, но она исчезла прежде, чем достигла большего выступа, где был истинный голос.
 - Я только наполовину туда добралась, - сказала Чертополох и уже собиралась добавить, что ничего хорошего из этого не выйдет, как вдруг её взгляд упал на Биари, деревяшку Биры. Эти существа были хороши в лазании. По крайней мере, на деревьях.
 Бира наклонила голову и посмотрела вниз на своего детеныша, который гладил её по загривку. Чертополох заметила, как изменилось выражение глаз Биры, и почти смогла проследить за её мыслями. Сначала пришло удивление, затем осознание новой возможности, но после этого было немного страха и защиты.
 Ратха не замедлила понять значение взгляда Чертополоха и ответ Биры. Чертополох видела, что мать пытается решить, стоит ли за этой идеей гнаться.
 - Ты думаешь, что Бьяри могла бы спуститься со скалы к истинному голосу, - сказала Ратха.
 - Валежник меньше. Зажигалка. Больше пальцев на ногах, чтобы держаться, - ответила Чертополох.
 - Даже если бы Биари смогла добраться до уступа, что бы он сделал? - Это было от Кхуши, который выглядел ещё более скептически, чем обычно.
 Ответ, к удивлению Чертополоха, пришел от Биры. - Он мог бы сделать очень многое, Кхуши. Он мог бы отнести куски мяса и дыни пойманному в ловушку вожаку. Истинный голос, вероятно, умирает от голода и жажды, а также от своих ран. - её голос немного затих, когда она снова посмотрела на Биари, и Чертополох почувствовала укол раскаяния.
 - Я не хочу, чтобы трилинг пострадал… - пробормотала она. - Я знаю, как сильно ты о нем заботишься, Бира. - Можетбыть... слишком много ты просишь?
 - Я думаю, что это хорошая идея, Чертополох, - медленно ответила Бира.
 - Я бы хотела, чтобы это было не так рискованно для Биари, - сказала Ратха. - Если бы я привел Ратхари или Такура, у него было бы дерево... 
 Такур, который только что выслушал его, высказал предположение: - Бира, я видел, как вы с Биари связывали ветки с лозой. Биари знает, как завязывать вещи. Если бы вы могли взять очень длинную длину и заставить его завязать её вокруг своего пояса, и кто-то держалеё, он не мог бы упасть.
 Чертополох почувствовала, как её машины встают дыбом. Как же умен был Тхакур! Чтобы увидеть то, что названный использовал каждый день и иметь возможность превратить его в другую цель... это действительно был подарок.
 Она поймала себя на том, что мысленно рисует картинки. О том, как виноградная лоза прикрепится к дереву с помощью контролируемого клубка, который названный назвал “узлом". - О том, как виноградная лоза побежит от дерева к кому-то другому, кто держит её конец в своих челюстях.
 - Даже если мы сможем связаться с истинным голосом и накормить его, чтобы сохранить ему жизнь, мы не решили проблему, - указала Ратха. - А как мы его спустим?
 А потом картинки в мозгу Чертополоха изменились. Вместо того, чтобы видеть лозу, привязанную к дереву, лоза была привязана к истинному голосу. И все Имеющие Имя потянули, чтобы поднять раненого охотника на скалу.
 Но будет ли Лоза достаточно сильной? Для деревца-да, но не для истинного голоса.
 - Сломался бы… - пробормотала Чертополох.
 - А что может сломаться? - спросила Ратха, и её взгляд стал острым.
 - Лозы.
 - Виноградные лозы?
 - Те, что связаны с истинным голосом, - ответила Чертополох, жалея, что не оставила свои глупые мысли при себе.
 - А как они к нему привязываются?
 - Трилинг. Если сможет.
 Все сидели и смотрели на неё. У Чертополоха было такое чувство, будто она хочет ускользнуть, вернуться к Тихому охотнику. Это была глупая идея. Истинного Голоса была слишком тяжела, чтобы тянуть её вверх по лианам. Они бы сломались. Не было никакого смысла рисковать деревом Биры ради того, что никогда не сработает.
 Но сама Бира смотрела на него широко раскрытыми глазами. - Мне кажется, ты что-то нашла, Чертополох.
 Такур и Ратха согласились.
 - Но я не смогла его вытащить, - сказала Чертополох. - Виноградные лозы терлись бы о край утеса и ломались. Он слишком тяжел, даже для всех нас вместе взятых.
 - Возможно, нам не удастся вытащить его, - сказал Такур. - Как только мы уберем его с карниза, то сможем спустить его вниз.
 Выражение надежды на его лице начало распространяться и на других. Чертополох почувствовала, как он бурлит внутри неё. Она посмотрела на свою мать и увидела, что та же самая надежда зажглась в глазах Ратхи.
 И не только надежда. И гордость тоже. - Я думаю, что это будет сложно, но это сработает, - услышала она голос Ратхи.
 - Три вопля для Чертополоха, - прокукарекала Кхуши и сопровождала его оглушительной похвалой.
 Собрание растворилось в шуме, когда Имеющие Имя составили свои планы и назначили задачи. Такур и Кхуши отправились на разведку леса в поисках самых тяжелых виноградных лоз, какие только смогли найти. Бира отыскала в джунглях длинную лиану и принялась учить Биари прикреплять её к своему животу. Используя Ратху и Чертополох в качестве моделей, она также обвязала их лапы короткими стеблями виноградной лозы.
 - Есть только одна проблема, - сказала Бира Чертополоху, подталкивая дерево так, чтобы оно обвивало лозу вокруг одной из передних лап Чертополоха.
 - Что? - спросила Ратха, которая наблюдала за нами.
 - Я могу послать Биари вниз с едой или кусочками дыни для истинного голоса. Это не такая уж сложная вещь. Но привязывание виноградных лоз к чьим - то лапам, особенно если Биари не знает этого человека-это может быть трудная часть.
 - Так он этого не сделает? - спросила Ратха, когда Чертополох почувствовала, что её надежды рухнули.
 - Да, но мне придется спуститься вместе с ним хотя бы на полпути, чтобы уговорить его. Я готова попробовать, - добавила Бира. - Чертополох сказала, что там была наклонная полка на лице.
 Чертополох наблюдала, как её мать смотрит на Биру. - Эта полка довольно узкая. Я сам это видел. Даже для деревяшек наступят трудные времена.
 Бира пристально посмотрела на Ратху. Во взгляде Хранителя огня Чертополох увидела слова, которые Бира не должна была произносить. Даже если я рискну упасть, я все равно попробую.
 Глубокая преданность клана Ратхе, несмотря на все её ошибки, на мгновение вызвала у Чертополоха чувство зависти. Это также принесло новое уважение к её матери.
 - Может ли Биари работать с кем-то ещё, кроме тебя? - спросил Ратха у Биры.
 Бира выглядела удивленной. - Ну да, вождь клана. Но почему же?
 - Потому что я не могу позволить тебе рисковать своей жизнью так же, как и своим деревом, - сказала Ратха. - И я этого не сделаю.
 - Не беспокойся обо мне, вождь клана. Самое главное-это сделать то, что нужно сделать, а именно сохранить истинный голос. - Голос Биры звучал спокойно, но под ним Чертополох уловил легкую дрожь.
 - Именно я приняла решение попытаться спасти его, - сказала Ратха. - Я не буду просить никого из вас рисковать. Если только я не провалюсь.
 - Но вождь клана... - Бира запнулась и замолчала.
 Чертополох почувствовала, как её пронзила волна страха. Страх за свою мать. Что Ратха может погибнуть при падении со скалы, оставив Имеющиего Имя вождя без присмотра. И себя без Ратхи, так же как она действительно начинала узнавать свою мать.
 - Никто из вас не может уйти, - услышала Чертополох свой резкий голос. - И это тоже... большой!
 Воцарилось молчание. Ратха сердито нахмурилась, а Бира задумалась. - Она права, - сказал смотритель костра.
 Ответом Ратхи было низкое рычание. - Это я знаю. Лучше бы она этого не делала.
 - Перебила его Чертополох. - Для меня это лучший шанс. Меньше. Зажигалка. Не часть клана. Не требовать. Или не так сильно, как ты и Бира.
 - Помет морды-хвоста! - Взорвалась Ратха. - Из всех идиотских вещёй, которые можно сказать! Такур нуждался в тебе достаточно, чтобы привести тебя сюда. И если ты думаешь, что я позволю тебе свесить свой тощий хвост со скалы - что, если у тебя случится один из этих припадков?
 Колючка внутренне содрогнулась при мысли о том, что на неё может напасть болезнь, но не отступила. - Это моя проблема, - сказала она, вытягивая нос вперед, пока её морда почти не встретилась с мордой Ратхи. - не твоя. Не член клана... не надо тебе подчиняться. Могу делать все, что захочу... повесьте хвост там, куда вы не можете добраться... можешь сделать то, что не можешь ты!
 - Чертополох... 
 - Нет, послушай, моя мать и вождь клана. Вы решили помочь охотникам. Но ктотебя толкнул ?..придирался к тебе... заставила задуматься? Ни одного имени!
 С трепетом Чертополох поняла, что на самом деле прижимается к носу Ратхи. Она, маленькая полукровка, заставляла лидера клана отступить.
 - Я собираюсь спустить свой тощий хвост с утеса к истинному голосу. Единственный способ остановить меня-это сказать, что я не могу использовать дерево Биры.
 Ратха снова присела на корточки, но Чертополох не остановила её приближения. Во всяком случае, пока её новый возлюбленный враг в бегах. - И ты собираешься это сделать? Скажи Бире, чтобы она не разрешала мне пользоваться деревом? Отбросьте один реальный шанс спасти истинный голос?
 Внезапно Чертополох отдернула голову от носа Ратхи. - Я ухожу. С деревом или без него. - Она начала отступать назад.
 За её спиной воцарилась полная тишина.
 Ладно, они собирались все усложнить. Она привыкла иметь дело с вещами, когда они были тяжелыми. Включая её мать.
 А потом раздался рев, от которого у неё заложило уши.
 - Преследующей Чертополох, вернись сюда, или я уйду. - 
 Она обернулась, подняла хвост и подбородок.
 -... придется принести тебе это дерево!
 
 
 
 Глава Двадцать Вторая
 
 
 На следующее утро все члены группы Ратхи собрались у подножия тропы, ведущей на вершину утеса. К удивлению Чертополоха, там же был и Тихий Охотник, хотя он выглядел слабым и дрожащим.
 - Я должен сказать людям, что ты пытаешься помочь, - сказал он, прислоняясь к Такуру, который стоял рядом с ним. Чертополох ощутил сильный прилив нежности и благодарности к пастушьему учителю за его преданность тихому охотнику. Такур остался рядом с ним, пытаясь успокоить его, исцелить боль, вызванную потерей песни. Хотя нежный целитель и учитель знал, что его забота не спасет спокойного охотника, он отдал все, что мог.
 И вот теперь Тихий Охотник, по-своему, пытался что-то вернуть.
 Колючка вздрогнула, когда что-то коснулось её затылка. Это было дерево, всё ещё странное ощущение. Она не привыкла носить с собой Биари, хотя он был с ней с момента окончания вчерашних занятий. На этом настояла Бира, хотя Чертополох знала, что Хранительница Огня скучает по обществу своего детеныша.
 Один день и одна ночь-это было далеко не достаточно времени, чтобы сформировать тот тип партнерства, который требовал эта задача. - Если я не готова, то это моя вина, а не Биари", - подумала Чертополох. Ибо это было так, как если бы деревенщина понимала важность того, чему его учили. Он смирился как с резкой сменой компаньонов, так и с интенсивной серией тренировок. И все это без всякой деревенской суетливости или вспыльчивости.
 Он обвязал бесчисленные узлы вокруг лап поименованных с помощью различных размеров виноградных лоз. Такур, помимо заботы о тихом Охотнике, был ещё и донором лап, так как его ступни были, вероятно, самыми близкими по размеру к ступням истинного голоса. ему приходилось мириться не только с петлями, привязанными вокруг его ног, но и с тем, что виноградные лозы дергались, так как Биари учили тестировать узлы, а также делать их.
 Теперь поименованные собирались посмотреть, достаточно ли их подготовки.
 Чертополох наблюдала, как Ратха готовила всех к восхождению по тропе и первому столкновению с охотниками, которые всё ещё ждали истинного голоса. Она чувствовала, что нервничает от нетерпения, когда Ратха переходила от одного к другому, назначая им их роли в спасательной попытке. Она искала песню истинного голоса и не могла её найти. Лидер мог быть уже мертв или близок к этому. Больше никакой задержки инет... 
 И все же Чертополох понимала, что её мать поступает разумно. Ратха поставила себя, Кхуши и Биру во главе отряда. Бира несла тлеющие угли, уютно устроившись в наполненной песком корзине с петлей для переноски. Она и её отпрыск сделали это вместе. У Кхуши был полный рот сухих сосновых веток, которые при необходимости быстро загорались. Это был компромисс - Ратха изначально хотел, чтобы Бира несла зажженный факел, чтобы отразить любую атаку. Но не возражения Чертополоха заставили вождя клана передумать, а тихая мольба Тихого охотника о том, чтобы Красный Язык не был использован против его народа, если только не будет другого выхода.
 Следующей была сама Чертополох с Биари на плечах. За ней шел Тхакур с петлями и кольцами тяжелых виноградных лоз, привязанных к его спине и бокам. У него также было несколько пакетов с едой и куски дыни, так что голод и жажда, которые угрожали истинному голосу, могли быть отбиты достаточно долго, чтобы поймать пойманного лидера. Рядом с Тхакуром шел Тихий Охотник, неся несколько более легких мотков виноградных веревок.
 - Хорошо, Чертополох, - объявила Ратха. - Мы готовы.
 Ратха и Бира задали восходящий темп - поедающая землю рысь трусцой. И все же Чертополоху пришлось сдержаться, чтобы не броситься вперед и не сбить с ног троих своих спутников. Она также боролась, чтобы контролировать свой страх, что истинный голос может быть вне помощи. Ей нужно было сохранять спокойствие, чтобы не тревожить Биари. До сих пор партнерство работало на удивление хорошо, но она знала, как быстро оно было сформировано и как легко могло быть разрушено.
 Идти было трудно, особенно по последнему участку тропы, который вел на вершину, где всё ещё собирались охотники. Чертополох почувствовала, что так сильно вспотела, что пыль под ногами превратилась в скользкую грязь. Неужели охотники нападут? Может быть, они поспешат на вечеринку, как только она и её имя появятся? Если бы на неё напали, что бы сделала Биари? Смогут ли они уберечь деревца от охотников?
 Я не могу потерять Биари. Без него нет никакой надежды на спасение истинного голоса.
 Чертополох наблюдал, как Кхуши бежит впереди неё, стиснув зубы на незажженных головнях костра, когда отряд спустился с тропы на вершину утеса.
 - Медленно, - раздался впереди голос Ратхи, и все перешли на осторожный шаг. Чертополох почувствовала, как Биари низко присела у неё на шее. Она тихо замурлыкала, чтобы успокоить его, как учила её Бира.
 Теперь она могла видеть охотников. Они всё ещё стояли на краю обрыва. Некоторые из них были распростерты так же, как и Тихий Хантер, пока она не запела ему. Некоторые шатались взад-вперед, их окровавленные лапы были немым свидетелем того, что они так расхаживали уже несколько дней. Некоторые из них бесконечно кружили, низко опустив головы.
 Никто из них не чистил и не ел, несмотря на то что мясо убитых животных лежало в гниющих, облепленных мухами кучах. Их шкура были пыльными и спутанными. У некоторых охотников были обнаженные, сырые участки кожи, где они одержимо вылизывали себя или вырывали волосы. Показались ребра, а животы сморщились. Из полуоткрытых ртов свисала слюна.
 Колючка почувствовала, как её живот сжался от этого зрелища. Я думал, что преувеличиваю насчет их смерти. Но это так.
 Она надеялась, что охотники могут быть слишком слабы или безумны, чтобы оказать названному какое-либо сопротивление, но её надежда угасла, когда траурные завывания превратились в рычание, головы опустились, и показались зубы.
 Впереди она увидела, как Ратха прищурилась, взяла у Кхуши незажженную головешку и держалаеё, готовая обмакнуть конец в тлеющие угли Биры. Внезапно позади неё раздался шум, и Тихий Хантер, пошатываясь, двинулся вперед так быстро, как только позволяли его дрожащие ноги. Мимо Хранителя огня, мимо вождя клана, к его собственным людям, даже если они изгнали его, угрожая убить его... 
 Глядя на муку в их глазах, Чертополох понимала, что потеря и боль требуют крови, и им было все равно, чьей именно. И глядя на морда матери и челюсти, сжимающие факел, она знала, что Ратха была готова защищать свою собственную группу - и спокойного охотника - с такой же свирепостью Красного Языка.
 Надеясь, что Биари будет вести себя тихо, Чертополох тоже покинула свое место, направляясь к матери. Она услышала тихий голос охотника, пытающегося отбиться от угрожающего нападения нежными словами. Он сказал, что знает их боль. Он тоже умирал от этого. Но те, что были с ним, намеревались помочь. Они пришли не за добычей, а за исцелением.
 Охотники все равно не поверят. Им было слишком больно, чтобы поверить. Вид и запах незнакомцев и намек на их оружие, даже спрятанное в корзине с песком и углями, были слишком велики, чтобы принять их. Чертополох знала, что все рухнет - уже рушилось, хотя Тихий Охотник отчаянно пытался достучаться до остальных.
 - Тихий Охотник предлагает себя, - услышала она его голос. - Если гнев должен забрать жизнь, тогда Тихий Охотник готов. Если боль от потери песни облегчается убийством, тогда Тихий Охотник готов быть убитым.
 Его слова послали заряд страха через Чертополох, настолько сильный, что она почувствовала, как дерево тоже отреагировало - сгорбившись и напрягшись. Это было все, что она могла сделать, чтобы не прыгнуть к Тихому охотнику с оскаленными зубами и когтями наготове. Но она знала, что если сделает это, то и он, и она умрут, а вместе с ними и дерево. Даже напугав Биари, она могла бы уничтожить любой шанс спасти истинно говорящего.
 Когда она замурлыкала, чтобы успокоить дерево, то увидела, как Ратха повернула голову, и Факел, зажатый у неё во рту, двинулся к источнику, из которого родился Красный Язык.
 Если огненная тварь отнимет жизнь на конце ветки, Тихий Охотник не умрет, но любой шанс добраться до охотников останется. Хотя все существо Чертополоха кричало от боли при этом выборе, она сделала его.
 Быстрым толчком Чертополоха отправила Биари в временное убежище вместе с Бирой.
 Двигаясь быстрее и тише, чем она думала, она добралась до Ратхи. её зубы встретились вокруг незажженного Факела во рту Ратхи. Когда её глаза встретились с глазами матери, она почувствовала, что Ратха сопротивляется, и ветка была зажата между ними в резком соперничестве.
 Ратха бросила быстрый взгляд на спокойного охотника, который стоял с опущенной головой, принимая удары когтей, которые уже открывали раны на его боках и боках. Его отказ защищаться или защищаться заставлял нападавших колебаться, но это не удержит их надолго.
 - Для него, - сквозь зубы прошипела мать Чертополоха.
 На мгновение они оказались сцепленными вместе, прижатыми друг к другу. Чертополох знала, что её мать была сильнее. Ратха легко могла выдернуть головешку из её рук. И все же что-то происходило в глубине её зеленых глаз. Челюсти Ратхи разжались на незажженной головне, и Чертополох услышала шепот матери. - Для тебя, Чертополох.
 Палка была у неё во рту, и сердце бешено колотилось. Она отбросила его в сторону. Это было не то оружие, чтобы защитить Тихого охотника. Но что же это было?
 А потом она услышала его-далекое, тонкое эхо в её голове. Песня. И он сказал: - Этот знает, что Преследующей Чертополох пытается сделать. Если бы только люди поняли.
 Они бы так и сделали, если бы могли услышать тебя, истинный голос.
 Тогда пусть они услышат. Через вас. Спой им что-нибудь.
 Моя песня, Мой голос - не то же самое. Они не могут быть одинаковыми для всех. Им нужен центр, душа, сила.
 Сил больше нет. Смерть слишком близко. Из истинного голоса возьмите центр и душу. От тебя же добавь сил.
 Чертополох не могла ответить. Она не могла ничего ответить. Только чтобы найти в себе то, о чем он просил.
 А потом, когда Тихий Охотник отшатнулся от очередного яростного удара и угрожающее рычание охотников стало глубже, Чертополох возвысила свой голос в песне.
 
 * * *
 
 Ратха посмотрела на небо. Солнце сдвинулось лишь немного, но каким - то образом предметы внизу - в сердцах, животах и головах-переместились на огромное расстояние.
 Она взглянула на Тихого охотника, который был со своими людьми. Тот, кто ударил его первым, теперь зализывал и успокаивал его раны. Такова была сила песни, даже когда она исходила от Чертополоха.
 Я никогда не пойму этих охотников, подумала она. Возможно, они мне никогда не понравятся, но, по крайней мере, я готов дать им шанс.
 Она присела на краю обрыва, наблюдая, как Чертополох отправляет Биари вниз с кусочками еды и утоляющей жажду дыней для истинного голоса. Такур сказал, что голод и жажда, вероятно, ослабляли его больше, чем любые раны, которые он мог бы получить. Охотники лежали так близко, как только могли, но все же не мешали спасательной операции.
 Такур присел поближе к Чертополоху, чтобы Биари могла отнести кусочки спасительной для жизни пищи тому, кто так отчаянно в ней нуждался. Такур держал во рту конец тонкой страховочной веревки из лозы. Другой конец веревки был надежно привязан к середине дерева. Бира и Кхуши были готовы помочь Тхакуру с веревкой или принести ещё еды.
 Биари уже несколько раз спускался и поднимался по склону утеса, унося с собой столько, сколько мог, но для Ратхи эти суммы казались прискорбно малыми.
 Она присоединилась к спасателям, устроившись рядом с Такуром.
 - Я думаю, что мы кормили правдолюбку столько, сколько могли, - говорил пастуший учитель Чертополоху. - Мы не хотим утомлять Биари; он всё ещё должен привязать лозы к лапам предводителя и вокруг его груди, если это возможно.
 Ратха почувствовала растущее беспокойство. Скоро наступит момент, которого она так боялась, когда Чертополох опустится вместе с её одолженным деревом. Она чувствовала, что ей нужно сказать слишком много, но не могла произнести ни слова. Ей очень хотелось оказаться на месте Чертополоха, но она знала, что не сможет этого сделать. Если отбросить все прочие соображения, то можно было просто сказать, что Чертополох был самым маленьким из всей компании и лучше умел пробираться вдоль узкой полки. У неё, как и у деревца, будет страховочный трос, и её более легкий вес сведет к минимуму вероятность его обрыва.
 Хотя хороший придурок, вероятно, сломал бы его, подумала Ратха. - Мы этого не знаем. Мы так и не смогли его опробовать. Я бы так не волновался, если бы не эти ужасные припадки. Они нападают на неё в самое неподходящее время.
 Она слушала, как Такур и её дочь говорили о трудностях, с которыми столкнется Бьяри, когда дерево упадет вместе с веревками. Если бы истинный голос проснулся, он мог бы помочь, подняв свои конечности и другие части тела так, чтобы Биари могла обмотать их виноградной лозой. Но если он не спал, то мог случайно напугать деревца, особенно если тот был в бреду или только в полубессознательном состоянии.
 - Ты можешь до него дозвониться? - спросил Такур.
 - Трудный. Непонятный. Исчезает и снова появляется. - Чертополох крепко зажмурилась. - Точно сказать не могу. Неужели до него дошло? Не знаю. Может быть, песенные голоса были все в моей собственной голове.
 - Ну, даже если и так, то это были те самые голоса.
 - Так странно, - сказала Чертополох. - Даже для меня. - Она встряхнулась. - Я больше не могу ждать. Трилинг Биари”-сказала она, мягко подталкивая своего одолженного спутника, - настоящий голос не причинит тебе вреда. Идти сейчас. Быстро.
 Она пристально посмотрела в острые черные глаза древоточца, и Ратха подумала, что странный дар, который позволял Чертополоху говорить с людьми истинного голоса, тоже работает с древянами. А потом со свистом и бегом дерево спустилось вниз по склону утеса, находя путь к попавшему в ловушку вожаку, попеременно держа конец виноградной лозы в зубах или обвивая её своим хвостом.
 На Чертополохе была сбруя из виноградной лозы, сделанная из двух петель.
 Одна из них проходила под её грудью позади передних ног; другая была нагрудной лентой, которая удерживала первую. Такур предложил это, и Биари связала его под руководством Биры. Биари также привязала дальний конец к крепкому отрогу скалы. Это могло бы помочь в случае падения, но это не было гарантией.
 Ратха, погруженная в свои мысли, вздрогнула, когда прохладная кожа носа Чертополоха коснулась её собственного.
 - Будь со мной, - сказал мягкий, но сильный голос. - В сердце, в дыхании. Даже в кишечнике.
 - Я буду бояться, особенно если у меня хватит духу, - сказала Ратха, чувствуя, как её собственная рука начинает дрожать и извиваться. Она заставила себя смотреть, как Чертополох начала спускаться вниз головой вперед, следуя за деревом.
 
 * * *
 
 Не сводите глаз с истинного голоса. Не смотрите дальше. Слишком далеко внизу. Нет, не думай о падении. Там нет никакого пуха. Просто верный голос, выглядящий мертвым.
 Нет, не может быть. Только не после всего этого. Истинного Голоса, ты ведь не умер, правда?
 Сейчас я не могу до него дозвониться. Приходится слишком много думать. Куда ставить каждую ногу. Как трудно ездить в каждом когте.
 Подушечки потные. Надо остановиться, тщательно протереть о мех. Ещё больше пота.
 Биари, не уходи слишком далеко вперед. Знайте, что вы нетерпеливы. - Я тебя не виню. Хотите, чтобы получить это так быстро, как это возможно, но потные прокладки делают его медленным.
 Прррр. Звоню ему, как учила меня Бира. Прррр! Да, он повинуется. Хорошая посадка деревьев. Подождите Чертополоха.
 Боком к скале... Сердце колотилось. Такое чувство, что он пытается сбить меня прямо с этой каменной плиты.
 Нет, не думай об этом. Просто продолжай двигать лапами, а то они замерзнут. Истинный голос, Не будь мертвым. Пожалуйста, не умирай.
 Глупо, Чертополох. Он жив или нет, желание не имеет никакого значения.
 Если бы только до него было не так далеко... 
 Медленный, твердый, с влажными подушечками лап. Жаль, что у меня нет хвоста, который мог бы обвиваться вокруг вещёй, как это делает Биари.
 Биари, ты уже почти там. Двигайтесь медленно, осторожно. - Не бойтесь меня. Прррр. Хорошее дерево, умное дерево. Завяжите веревку.
 Аррр! Истинного Голоса зашевелилась. - Не убегай, Биари. Он не причинит тебе вреда. Он пытается помочь, поднимая лапу.
 Мех биари распушен. Истинного Голоса двигалась слишком быстро. - Вздрогнула Биари. Пожалуйста, трилинг, пожалуйста, вернись.
 - Он смотрит на меня. Хочет, чтобы я спустился вместе с ним. У него не хватает смелости снова прикоснуться к истинному голосу, пока меня там нет.
 - Не могу... - иди туда! Полка сужается до нуля.
 Биари, пожалуйста.
 Нестоящий человек. Испугаться. Не доверяет ему.
 Морда-хвост навоза! Все рухнуло, потому что истинный голос дернулся.
 Биари не поедет, если я не буду его подбадривать.
 Я не сдамся. - Не буду!
 Я иду, даже если мне придется искать зацепки для когтей на голой скале.
 Прррр! Я иду, Биари. Бьющееся сердце, тощий хвост и все такое.
 
 * * *
 
 Ратха присела на вершине утеса, глядя вниз на Чертополох. её дыхание участилось, и она почувствовала, как Красный Язык опалил её горло.
 Рядом с ней стоял Такур, и по тому, как напряглись его мускулы и затекла шея, она поняла, что он почти так же напряжен.
 Им обоим пришлось пережить несколько неприятных моментов, когда Чертополох покинул небольшую полку, по которой она медленно продвигалась, и начал спускаться вниз головой вдоль открытой поверхности скалы.
 Ратха едва могла вынести это зрелище, зная, что в любой момент её дочь может потерять хватку и броситься навстречу ужасной смерти. Страховочный трос был слишком тонким, чтобы остановить такое падение. Но Чертополох прилипал к скале, как клещ к коже. Достаточно долго Для того, чтобы Биари привязала виноградную лозу ко всем четырем конечностям истинного голоса. Достаточно долго, чтобы задобрить и побудить деревца на самом деле работать тяжелой виноградной веревкой под животом истинного голоса, а затем закрепить её на груди лидера, чтобы сделать более тяжелую версию упряжи, которую носила Чертополох.
 Она действительно смогла сделать больше, чем надеялась Ратха. Был хороший шанс, что поименованный сможет спустить его вниз, не ухудшая ни одну из его травм.
 - Там. Биари возвращается к ней, - сказала Ратха, облегченно вздохнув. - Они закончили, и похоже, что все веревки выдержат.
 - Это хорошо, потому что у нас больше нет тяжелых лоз, - сказал Такур.
 Ратха искоса взглянула туда, где Тихий Охотник пытался объяснить своим людям, что делает названный. Некоторые из них подошли к краю обрыва и заглянули вниз. Они снова отступили, но отчаяние на их лицах сменилось более полным надежды взглядом.
 Я надеюсь, что он сможет убедить некоторых из них помочь, когда мы начнем понижать истинный голос. Он совсем не легкий.
 Она посмотрела вниз с утеса на свою дочь. Чертополох всё ещё висел, опустив голову, почти не слыша своего голоса. Биари вернулась к ней. Ратха ждала, ожидая увидеть, как Чертополох развернется и снова полезет наверх. Но она этого не сделала.
 По спине Ратхи поползли холодные мурашки. Что-то тут было не так.
 Чертополох, твоя роль окончена. Вернись, пока я не обезумел от беспокойства.
 Такур тоже заглядывал туда, его глаза сузились, а усы были откинуты назад. - Она попала в беду, - прошипел он. - Она не может повернуться. Она попыталась и почти потеряла контроль. И хвост у неё трясется.
 У самой Ратхи хлестал хвост. Чертополох прошел через самое трудное. Почему же она сейчас так колеблется?
 Ты сохранил Голос истинного человека. А теперь спасайся сам. Но пока Ратха смотрела, стало зловещё ясно, что Чертополох не может.
 - Это один из её припадков, - проворчала она. - В самое неподходящее время. Такур, мы должны что-то сделать. Может ли она спуститься на выступ, где находится истинный голос? Или мы можем полностью опустить её за упряжь?
 - На карнизе больше нет места, - ответил Такур. - И мы не знаем, выдержит ли эта упряжь, особенно если она дернет её. Я боюсь, что эти лозы сломаются. И веревка недостаточно длинная, чтобы полностью её опустить. Я дал ей более короткий, так как предполагал, что она будет подниматься обратно.
 - Может ли она снять одну из лиан с истинного голоса?
 - Это снизило бы наши шансы на то, что он спустится, Ратха. И я не думаю, что Чертополох может что-то сделать прямо сейчас. Ты же знаешь, как на неё действуют припадки. - Он сделал паузу. - Кто-то должен будет спуститься к ней. Я сделаю это, так как мне следовало бы сделать её веревку длиннее.
 Он начал подниматься, но она положила ему лапу на спину. - Там не осталось никаких веревок, Такур, - сказала она, пытаясь говорить спокойно, несмотря на страх, который пронзил её. - Нет времени делать новые.
 Его пристальный взгляд, когда он смотрел в её глаза, дал ответ. Я знаю. Я всё ещё хочу этого.
 - Нет, - ответила она. - Ты не можешь быть тем самым. Должно быть, да.
 - Ратха... 
 - Это не имеет никакого отношения к тому, кто более ценен для клана.
 - Но... .
 - Ты все это время пытался заставить меня понять. А теперь верю. Это моя дочь, Такур. Вот что имеет значение.
 Она могла видеть смешанные эмоции в его глазах, но все, что он сказал, Когда кожа его носа коснуласьеё, было: - Иди к ней, Ратха. Мы все будем с тобой.
 
 * * *
 
 - Подумалон... это было бы просто. - Подумал он... что самое трудное уже позади.
 Это. Биари сделал то, что ему нужно было сделать. Веревки находятся на истинном голосе. Названный может опустить его на безопасную землю.
 Может быть, поэтому Дримбитер и ждал. Но теперь она приходит.
 Спускайся вниз к истинному голосу, трилинг. С ним ты будешь в безопасности. Не со мной. Не со мной, висящим на моих когтях, пока крадется Дримбит.
 Пытался сделать слишком много и слишком быстро. Я напрягла ногу. Болит. Дримбитер знает, что это больно. Вот почему он проснулся. Вот почему это происходит.
 Меня трясет. Зрение закрывается. Я больше ничего не вижу снаружи.
 По крайней мере, то, что я должен был сделать, уже сделано.
 Дримбитер, ты больше никому не будешь угрожать, если возьмешь меня сейчас.
 Дрожащий. Я почти не чувствую своих ног, своих когтей.
 Такое чувство, что я уже падаю.
 Может, и так.
 
 * * *
 
 Волны Белого Ужаса накатывали на Ратху, когда она кралась вдоль скалистого уступа, балансируя своим длинным хвостом. Она видела впереди себя шаги Чертополоха в мелкой, шершавой грязи. Они были влажными. И она знала почему. её собственные лапы были скользкими от пота.
 Каждый шаг был тяжелее предыдущего, так как выступ уходил обратно в скалу. Очень осторожно она продвигалась вперед, проверяя каждый шаг, чтобы убедиться, что камни не рассыплются под её весом.
 Страх накатывал приступами, каждый из которых был глубок, а затем отступал вслед за болезненным головокружением. Тем не менее, побуждение, которое вело её вперед, пересилило все, и ей пришлось бороться с собой, чтобы не броситься в смелое, но роковое скольжение вниз по склону туда, где цеплялась её дочь.
 Веревки, ведущие вниз к истинному голосу, были рядом с ней, но Ратха не смела ими воспользоваться. Царапина или укус может привести к их изнашиванию или растрескиванию. Веревки должны были оставаться крепкими - для истинного голоса и его людей.
 Когда настал момент покинуть исчезающую полку и спуститься вниз головой вниз, как это сделала Чертополох, Ратха подумала, что не может этого сделать. Она едва могла согнуть шею, чтобы посмотреть вниз.
 Ты должен. Посмотри на Чертополох. Сосредоточься только на ней. Вы должны добраться до неё в ближайшее время, или она упадет.
 Ратха заставила себя опустить голову и пристально посмотрела на Чертополох. Она боролась с вихрем, который, казалось, завывал вокруг неё, визжал и стонал в её ушах и опасно толкал её вперед и назад. Она заставила свои передние лапы потянуться вниз под полку, нащупывая когтистые опоры.
 Но вихрь был почти слишком сильным для неё, угрожая сбросить её прямо с полки. Она знала, что это за вихрь. Это её тело пыталось сказать, что это безумие; здравый смысл пытался взять верх и заставить её карабкаться обратно к той части выступа, где она будет в безопасности.
 Каждый раз, когда она пыталась победить дико кружащийся ветер страха, она была ошеломлена. Он срывал с неё Чертополох и угрожал уничтожить их обоих.
 Она услышала крик Чертополоха и услышала хорошо знакомое имя. Дримбитер долго ждал возможности напасть. Чертополох никогда не будет так уязвим, как сейчас. И на этот раз призрак может потребовать двух жертв.
 Ратха оскалила зубы и прижала уши. Нет. Дримбитер не победит. Было только одно, что могло прорваться сквозь вихрь страха: враг - ненависть к своему врагу.
 Следуя за следами от когтей Чертополоха, Ратха спустилась вниз со скалистого уступа. Страх всё ещё был там, но каким-то образом стал отдаленным. Ветер страха всё ещё кружился, но теперь она переместилась в глаз, в центр, где воздух был неподвижен.
 А в центре, хотя и далеко, как будто видимый издалека из туннеля, рос Чертополох. Ратха пристально посмотрела на Чертополох и позволила своему телу подойти к дочери. её ноги каким-то образом знали, куда тянуться, её когти знали, как глубоко вонзиться, и она верила в эту мудрость.
 Внезапно она оказалась рядом с Чертополохом, и оба теперь висели вниз головой на отвесной скале. У Чертополоха уже не было когтей на одной из передних лап, потому что это была искалеченная нога. Под атакой Дримбитера он начал подниматься вверх, оттягиваясь назад к её груди. Дрожь Чертополоха сменилась подергиваниями и рывками, которые она не могла контролировать. Каждый из них был более жестоким, чем предыдущий.
 Ратха была готова сражаться, но враг был невидим внутри. Единственное, что она могла видеть, была сама Чертополох, её глаза вращались, стройное тело содрогалось, рот был широко раскрыт в безмолвном, мучительном крике.
 Нет... враг.
 Но есть один способ. Тот Самый Дримбит.
 Кто такой Дримбитер, Ратха?
 Мой иеё, но он не принадлежит только нам обоим. Тхакур сказал, что нам обоим придется положить этому конец.
 Он не сказал, что нам обоим, возможно, придется умереть.
 - Чертополох, - тихо произнесла Ратха и очень осторожно подтолкнула дочь локтем, боясь напугать её.
 Его глаза повернулись к ней. Все они были зелеными, как море, словно бушующие волны океана. Зрачки сузились до размеров острия когтя, поглощенного дикой бурей внутри.
 Когда-то покалеченную переднюю лапу охватил спазм, он дернулеё, угрожая сломать хрупкую когтистую лапу. Ратха хлопнула лапой по лапе Чертополоха и вонзила свои длинные когти в крошащийся камень. Она сильно надавила, расплющивая ступню Чертополоха и удерживая её там, несмотря на продолжающиеся спазмы в ноге.
 - Укусы, - выдохнула Чертополох. - Продолжает кусаться. И не остановится. Хочет... хочет убивать.
 Эти слова разорвали Рату, оставив рану, в которой нарастала боль. Но поднялось и ещё кое-что. Реализация. ДА. Дримбитер действительно хочет убивать. И я знаю почему. Когда я напал на Чертополох, то от ярости, отчаяния и страха мне захотелось убить его.
 Теперь она все поняла. Вот почему Dreambiter так силен.
 Тисл снова заговорила дрожащим голосом: - Два Дримбитера. Один внутри. Один снаружи.
 И снова это слово причинило ей боль. Больше, чем могла вынести Ратха, и снова ей захотелось убежать. Не обратно на утес в безопасное место, а глубоко в убежище отрицания.
 Это не я тебя укусила. Это было что-то другое. Кто-то другой. Это был не я, Чертополох. Это было зло, пришедшее извне, которое носило мою кожу, смотрело моими глазами.
 И поскольку это был не я, он стал Дримбитером.
 Тогда я сказал, что ты его сделал. Даже сейчас я хочу верить, что ты сделал это.
 Два Дримбита?
 Нет, Чертополох. Есть только один. Я-Дримбитер, убийца снов. Но я также и спас сновидение, носитель сновидений. Та же самая страсть, которая чуть не убила меня, теперь привела меня сюда, на этот утес. Чтобы либо спасти тебя, либо умереть вместе с тобой.
 
 * * *
 
 Она уже здесь. Тот, кто дал мне жизнь, кто чуть не подарил мне смерть. Она уже здесь.
 Теневые зубы впиваются в грудь и ногу. Темные зубы, но настоящая боль, настоящие раны. Нога сжимается, калека. Или пытается это сделать, но что-то удерживает лапу от того, чтобы отодвинуться.
 Зубы хватаются за шкирку. Настоящий зуб. Приготовься к ещё большей боли, Чертополох. Настоящие зубы-это те, что отбрасывают тени.
 Но... .никакой боли. Ни кусочка. Удержание. Во рту у него был очень маленький детеныш.
 Так она меня и держала. Я помню. Вот так она меня и несла. В этом рту, в этих зубах, которые не кусались, была нежность, была забота. Когда она несла меня, я был в безопасности. Ничто не могло причинить мне вреда. Все мои ноги были сильными. Все было хорошо и многообещающе.
 Дримбитер прогнал все это прочь.
 Но теперь она вернула его обратно.
 Я помню. Я помню. И тогда я почувствовал это. Теперь я снова это чувствую. В мягкости челюстей, которые держат мой загривок. В силу лапы, которая удерживает мою ногу от того, чтобы отодвинуться назад. В голосе, который говорит, что теперь она останется со мной, что бы ни случилось.
 Боль в ноге изменилась. Это не меньше, чем было раньше. Это ещё хуже, потому что мои ноги не могут отодвинуться назад. Достаточно плохо, чтобы я могла закричать. Но в нем больше нет той унылости и холода, которые делали меня таким беспомощным. Это горячая, дикая боль, но я могу с ней бороться.
 Она сейчас со мной. Вся она. В том смысле, о котором я всегда мечтал.
 Предводитель назван. Укротитель Красного Языка. Боец за свой клан.
 Ранили и ранили ещё больше. Певец и поет-к. Дримбитер и Дримбит.
 Ратха. Моя мать.
 
 * * *
 
 Припадок, охвативший Чертополох, был достаточно силен, но Ратха, вцепившись зубами в загривок дочери, ещё больше боялась того, что произойдет, когда приступ закончится. Когда болезнь ослабляла свою хватку, Чертополох впадал в бессознательное состояние.
 Ратха почувствовала бешеный стук своего сердца в груди, где её шерсть соприкоснулась с шерстью Чертополоха. если она отпустит меня, я не смогу удержать её. Мы оба пойдём вниз. Я не отдам свою власть. Не сейчас.
 Она прижалась к ноге Чертополоха крепче, чем когда-либо, убедившись, что её дочь держит по крайней мере одну пару когтей закрепленными. Она боялась, что в любой момент застывшее, дергающееся тело может либо выбросить их обоих из их ненадежной хватки на скале, либо она почувствует внезапную слабость конечностей Чертополоха, когда она будет падать, освобождаясь от хватки припадка.
 К её удивлению, ничего не произошло. Когда она собралась с силами, чтобы каким-то образом принять на себя весь вес Чертополоха, она поняла, что ей больше не нужно бороться, чтобы держать переднюю лапу Чертополоха вытянутой, а её подушечку прижатой к камню. Судорожные спазмы уже прекратились. Чертополох снова держалась сама по себе.
 - Теперь все в порядке, - сказал тихий голосок.
 Волна облегчения, нахлынувшая на Ратху, сделала её собственные конечности слабыми, и ей пришлось обратить внимание, чтобы удержать свою собственную когтистую хватку на камнях.
 Только почувствовав, что Чертополох шевелится, она вспомнила, что всё ещё держит её за шкирку. К счастью, она ослабила хватку и открыла челюсти, которые теперь начали болеть.
 Она смотрела, как Чертополох, к которому вернулось прежнее проворство, повернулась, чтобы снова взобраться на скалу. Когда Чертополох коснулсяеё, она почувствовала благодарный толчок и услышала тихий голос дочери: - Прощай, Дримбитер. Добро пожаловать, Ратха-мать. Осторожно поднимайтесь вместе со мной. Истинный голос нуждается в нас обоих.
 У Ратхи было несколько неприятных моментов, когда она поворачивалась, но, следуя за следами когтей Чертополоха, ей удалось встать мордой к скале. её сердце всё ещё колотилось под ребрами, так сильно, что она думала, что это может стряхнутьеё, но страх и гнев сменились радостью.
 Сначала Чертополох, а потом и Ратха добрались до узкого, покатого уступа, который вел обратно на вершину. Ратха увидела, как Тхакур протянул руку, чтобы помочь ей, сначала к Чертополоху, а потом и к ней самой.
 Только когда они оба снова оказались на твердой и твердой земле, Ратха почувствовала, что её ноги дрожат так сильно, что она опустилась на живот.
 - Ты останешься, Ратха-мама, - сказала Чертополох, решительно подталкивая её лапой, когда та попыталась преодолеть дрожь и встать. Бьяри, вскарабкавшаяся на спину Чертополоха, добавила несколько предостережений деревяшкам.
 - Мой мех ещё не начал седеть, Чертополох, - запротестовала Ратха, но она была благодарна за возможность немного отдохнуть.
 - Вы оба отдохните, - сказал Такур, осторожно сбивая Чертополох с ног, и она перевернулась рядом с матерью. - Чирикнула биари, ругая Такура.
 - Но истинный голос - - попыталась возразить Ратха.
 - Об этом уже позаботились. Пока ты спускался вниз, чтобы привязать к нему лианы, Тихий Охотник убеждал своих людей помочь нам. Задача, которая в некотором смысле, - добавил Такур, - была так же трудна, как и то, что ты должен был сделать.
 Ратха увидела, как её дочь резко повернула голову в сторону Тихого охотника. Молодой человек был хорошо назван. Он был мягок и спокоен во всем, что говорил и делал, но в основе этой мягкости лежала сильная решимость.
 Он выстроил охотников у самого края утеса. Ратха увидела, что они готовы взять в рот тяжелые виноградные веревки и поднять истинно говорящего с уступа. Бира и Кхуши также работали с Тихим Охотником. Они устанавливали держатели веревок поочередно так, чтобы виноградные веревки можно было осторожно передавать от одной пары челюстей к другой.
 - В некотором смысле Тихий Охотник-настоящий лидер этой группы", - подумала Ратха. Истинный голос может иметь дар песни, но Тихий Охотник имеет способ внушать доверие.
 Когда её дрожь отступила настолько, что она смогла подползти к краю утеса и выглянуть наружу, она увидела, что спасение уже началось.
 Одна проблема сразу же стала очевидной. Край скалы не был таким нависающим выступом, который позволил бы спасателям поднять истинный голос, просто подтянув свободно свисающие веревки. Склон скалы был наклонен назад, а сам край был изношен и сломан. Нельзя было допустить, чтобы веревки терлись о камни, когда они переваливались через край, иначе виноградные лозы истерлись бы и порвались.
 Такур и Тихий Охотник решили эту проблему при более активном содействии самих охотников. Лежа на спине и отталкивая лапами веревки от Земли, они защищали веревки от повреждений и позволяли им скользить медленно, но свободно. Некоторые из людей истинного голоса даже перебрались через край, их товарищи повисли на передних лапах, чтобы использовать свои мощные задние ноги, чтобы кантилеверить линии от скалы.
 Вскоре истинный голос был подвешен на лозах, которые были связаны руками деревяшек.
 Ратха почувствовала, что Чертополох идет рядом с ней, а Биари всё ещё на борту.
 - Трилинг завязал хорошие узлы, - сказала Чертополох, нежно подталкивая своего спутника локтем. - Ничего не сорвалось. - Она замолчала, а потом заорала на Такура, который помогал тихому охотнику. - Скажи этим мохнатым шарам, чтобы они не кусались так сильно. Разорвут веревки!
 Ратха усмехнулась про себя. Поговорим о лидерстве. У неё была хорошая идея, кто, вероятно, возглавит клан, когда её мех станет серым, а морда-белой. Чертополох ещё более властный, чем я.
 Медленно, осторожно истинный голос был поднят, а затем опущен мимо уступа, где он был пойман в ловушку. Команды держателей веревок держали веревки надежно закрепленными, но все же позволяли им скользить.
 - Было бы легче, если бы у нас были лапы из дерева, - заметила Чертополох, наблюдая за происходящим. - Но использование зубов тоже помогает. Хотя не хотел бы быть там, где сейчас истинный голос. Мне надоело висеть на камнях.
 Ратха прищурила глаза, задаваясь вопросом, был ли истинный голос достаточно бдителен, чтобы понимать, что происходит. Ей показалось, что она заметила, как его глаза на мгновение распахнулись. Но он был либо достаточно сознателен, либо достаточно бессознателен, чтобы не сопротивляться.
 Только не умирай, пока мы не опустим тебя на дно. И тогда тоже не умирай.
 Когда обвитая виноградными лозами фигура спустилась вниз, охотники, которые хандрили у подножия утеса, собрались и ждали, подняв головы, их глаза были полны удивления и надежды.
 А потом наступил момент, когда веревки ослабли, потому что их ноша достигла Земли. Усталая команда спасателей, которых звали так же, как и охотников, с облегчением повернулась друг к другу. Внизу, у подножия утеса, те, кто ещё недавно нёс вахту, сгрудились вокруг своего предводителя.
 Такур пришел в Ратху вместе с Тихим Охотником. Они присели на корточки рядом с Ратхой, и Такур сказал: Ты уже достаточно поправился, чтобы пойти с нами?
 Вместо ответа Ратха вскочила на ноги. - Нам лучше поторопиться, пока они не убили его от счастья. Чертополох, ты тоже пойдешь. Но следи за своими деревьями.
 Она увидела, как на лице дочери появилось выражение радостного удивления.
 Да, теперь я буду относиться к тебе как к равному, так что привыкай.
 
 * * *
 
 Как только все бурные приветствия стихли, охотники отступили в сторону, чтобы поименованный и их целитель могли добраться до истинного голоса. У подножия скалы Ратха наблюдала за происходящим, гадая, были ли все эти усилия напрасны или же истинный голос выживет.
 Такур преданно трудился над вождем охотничьего клана, в то время как другие Имеющие Имя бегали взад и вперед, собирая травы, которые он просил.
 - Он изрядно помят, Ратха, - сказал Такур, когда тот ненадолго прервал свои усилия, - но серьезных ран нет. Что чуть не убило его, так это недостаток воды.
 Он провел остаток дня и большую часть ночи, ухаживая за истинным голосом, в то время как и Имеющие Имя, и охотники несли тихое, но полное надежды дежурство.
 Их терпение было вознаграждено, когда усталый Такур наконец пришел к Ратхе и сказал, что истинному голосу потребуется несколько дней, чтобы восстановить свои силы, но он был вне опасности. Когда Ратха велел тихому охотнику объявить об этом своему народу, раздались радостные вопли.
 её взгляд остановился на Чертополохе и Тихом Охотнике, стоявших по обе стороны от Такура и помогавших пастуху-учителю не упасть от полного изнеможения.
 Эти двое не присоединились к общему ликованию, но по взглядам, которыми они обменялись, Ратха поняла, что они были самыми счастливыми из всех.
 
 * * *
 
 Чертополох-не единственный, кто может пересечь границу между двумя народами. Тихий Охотник, умеющий плавать в ярком и бурлящем потоке песни, также может прогуляться по тропинкам Имеющих Имя.
 Дар, который поименованные дали охотникам, - это слова, которым они научили.
 Понимание. Принятие. Мудрость.
 В обоих кланах.
 Песня уже слышна.
 
 * * *
 
 Никогда ещё не было такой встречи между поименованными и чужаками, подумала Ратха. То же самое было верно и для охотников, по крайней мере, так говорил истинный голос. Ратха получила эту информацию от Чертополоха и Тихого охотника. Она ещё не разговаривала напрямую с истинным голосом, хотя и обменялась с ним несколькими короткими словами, пока он лежал на попечении Такура.
 Встреча проходила на открытой травянистой равнине. Каждое из двух племен сидело полукругом вокруг своего вождя. У обоих лидеров был кто-то особенный на их стороне. Рядом с Ратхой сидела Чертополох, её глаза были ясными, уши поднятыми, а на плече у неё сидело дерево. Напротив Ратхи был верный голос, массивный серый самец, который был больше, чем просто лидером для тех, кто толпился вокруг него. Рядом с правдивым голосом сидел Тихий Охотник.
 Те двое, которые могут перейти на другие тропы. Посланник. Сухожилия, которые связывают наши племена вместе.
 Среди Имеющих Имя были и те, кто не участвовал в первоначальном поиске лицевых хвостов. Рядом с Такуром в полукруге Имеющих Имя сидел Фессрана и другие, приглашенные присутствовать.
 Возбужденный гул, пробежавший по обеим сторонам круга, стих. Словно по сигналу, и Чертополох, и Тихий Охотник встали, пристально глядя друг на друга. Ратха знала, что для этих двоих сейчас мало что ещё существовало. Связь между её дочерью и застенчивым сыном охотников была гораздо больше, чем просто спаривание самца и самки. Чертополох и Тихий Охотник делились опытом, которого не знал никто из их народа. Каждый из них должен был вырваться из привычного образа жизни и рискнуть тем, что он ценил больше всего. Теперь оба были вознаграждены.
 Когда Чертополох и Тихий Охотник подошли друг к другу и коснулись друг друга носами, Ратха почувствовала, что родилось нечто новое - чувство более глубокое, чем все, что могли испытывать только члены одного из этих племен. Когда она посмотрела в сторону истинного голоса, то поняла, что он понял то же самое, потому что его пристальный взгляд был также устремлен на молодую пару.
 Истинного Голоса. Я много думал о нем. Я всегда ненавидел его. Теперь я собираюсь узнать его.
 Сначала к Ратхе подошли Чертополох и Тихий Охотник, по одному с каждой стороны от неё.
 - Я всё ещё немного боюсь, - тихо сказала Ратха своей дочери.
 - Здесь все такие же. Вот в чем вся храбрость, - ответила Чертополох. - Ты достаточно храбра, Ратха-мать.
 Дочь Имеющиего Имя и сын охотников подошли вплотную к Ратхе с обеих сторон, сопровождая её к центральной точке полного круга, образованного двумя племенами. Затем пара подошла к истинному голосу, заняла позиции по обе стороны от него и вывела вперед лидера.
 Ратха смотрела, как он приближается, её сердце тяжело билось со смесью тревоги и надежды. Он и она были такими разными. Его народ и поименованные были так чужды друг другу. Как это вообще может работать?
 И все же, глядя на Чертополох и Тихого охотника, она знала, что это возможно. С достаточной мудростью... и храбрость... с обеих сторон.
 Она вытянула свою голову для прикосновения к носу, вдохнула дыхание истинного голоса и отдала ему свое дыхание.
 Каково это-ходить во сне со своими людьми? Быть для них центром и душой? Быть источником этой песни?
 Он, наверное, спрашивает себя, каково это-быть мной, как я могу быть лидером для кучки упрямых персонажей, которые не только знают свои имена, но и думают сами, хочу я этого или нет!
 Истинного Голоса, я не думаю, что мы настолько разные в конце концов.
 - Мы, именованные, собрались здесь, чтобы присоединиться к вашему народу в дружбе. У нас есть таланты, которыми мы будем делиться, способности, которым мы будем учить, если ваше племя пожелает.
 - Ценность этих вещёй была показана, - ответил истинный голос. - Имя спасло эту жизнь, эту песню, этот народ. Названные подарки будут приниматься с радостью, а вещи отдаваться взамен.
 Она слушала, как он предлагал виды обмена, которые помогли бы обоим племенам. Названным будет позволено взять лицевые хвосты и добавить их к своим стадам, если они того пожелают. Если им понадобится помощь, охотники её предоставят. В свою очередь, охотники, возможно, пожелают перенять навыки Имеющиего Имя скотоводства и узнать о некоторых других стадных животных, таких как трехрогие олени и пятнистые лошади.
 Был также интерес и к древовидным животным. Продолжительное присутствие Биари на плече Чертополоха, когда она шла среди членов охотничьего племени, вызвало любопытство. Ратха заметила, что люди истинного голоса приложили немало усилий, чтобы убедиться, что дерево не встревожено и не угрожает ему.
 Ратха не хотела, чтобы это случилось, но каким-то образом связь, возникшая между её дочерью и деревом во время спасения истинного голоса, была глубже и сильнее, чем та, которую построила Бира, первая спутница Биари.
 Ратха взглянула на Биру. Маленький рыжеволосый Хранитель Огня выглядел гордым, но в её глазах была печаль. Она была с Биари с самого рождения древянина, тщательно обучая его навыкам, которые она и он оба должны были выполнять обязанности, требуемые Красным Языком. А потом, всего за несколько дней, она потеряла его из-за Чертополоха.
 То, что именно она предложила сделать это временное соглашение постоянным, было мерилом проницательности Биры. Биари могла бы вернуться к ней, потому что он сохранил свою привязанность к своему первому спутнику. Но то, что было создано между Чертополохом и деревцем, обладало серьезностью и глубиной, которые выходили за рамки обычной связи между деревьями по имени Бонд. Возможно, то, что на карту была поставлена жизнь, увеличило преданность двух партнеров друг другу.
 Я прослежу, чтобы Бира получила первый выбор следующего древесного помета. Как сказала Чертополох, все проявляют храбрость, и Бира не в последнюю очередь.
 Пока Ратха пристально смотрела на свою дочь, она поняла, что перемены внутри Чертополоха начали менять её внешность.
 Она уже не такая неряшливая. Она немного заполняется. И когда она чистит свое шкура, она действительно очень хорошенькая.
 Собрание уже начало сворачиваться. Истинный-в-голосе сделал последнее предложение, на которое, как он был уверен, поименованный согласится.
 Чертополох и Тихий Охотник могли свободно переходить из одного племени в другое, оставаясь вместе и используя свои объединенные навыки, чтобы помочь членам обоих племен понять друг друга. Возникнут разногласия, возможно, даже открытые конфликты. Это было неизбежно между такими разными народами, как их. Но с двумя, которые могли бы пройти обе пары троп, было бы больше шансов, что все можно решить без борьбы.
 Мы отправляемся в другое путешествие-я никогда не думал, что мы когда-нибудь возьмем его. Но это кажется правильным.
 Это случилось из-за тебя, Чертополох. Я никогда не знала, что дочери могут помочь своим матерям повзрослеть. Может быть, ты сама когда-нибудь станешь матерью. В каком-то смысле ты уже им являешься. Мать двух племен ссорящихся детенышей, которые тоже учатся.
 У тебя есть больше, чем я когда-либо надеялся. Место. Цель. Древесный компаньон, чтобы утешить вас. И ещё один компаньон, если я могу судить, чего хочет Тихий Охотник. Я думаю, он будет нежным, преданным супругом. Он-то, что тебе нужно.
 И это тожеесть... 
 Тот, кто всё ещё борется, чтобы найти лучшие пути. Не только для себя и Имеющих Имя, но и для других тоже.
 Вождь клана, Дримбит, целитель снов. Нетерпеливый, безрассудный, носитель огня, носитель детенышей. Прыжки в неизвестные пропасти, карабканье по опасным скалам. Сталкиваясь с вызовами-и самый большой из них-это вы.
 Теперь у тебя есть для меня новое имя.
 Ратха-мать.