Название: Иван - царевич - серый волк Иван - царевич - серый волк Шнейдер Наталья В тот кабак меня затащили приятели. Не друзья - друзей у меня никогда не было, да и не могло быть, если хорошенько подумать. Ребятам хотелось развлечься, им казалось, что нужна компания, и я согласился, благо полнолуние только что миновало и на какое-то время я мог вздохнуть спокойно. Как всегда бывает в таких местах, компания распалась, стоило ее участниками пропустить по паре стопок и приглядеть себе девиц посимпатичнее. Я в одиночестве сидел за столиком, тянул пиво из кружки, слушал дикие скрипы, которые сейчас гордо именуются музыкой, и пытался понять, чего ради я вообще сюда заявился и почему до сих пор не ушел. Все равно ведь не получится ощутить себя таким, как все - и чем старше я становлюсь, тем реже это удается. За мой стол плюхнулась ярко накрашенная девица, дохнула густым пивным перегаром. - Скучаешь? - Отнюдь. - Я давно за тобой наблюдаю. Сидишь, на девок не пялишься, не танцуешь. Ты че, голубой? Я внутренне поморщился от этого "че". Нет, при желании я мог бы говорить на подобном жаргоне часами - в каждое время он был свой и каждый раз старики хватались за голову и вопрошали, куда катится мир. Куда-то катится, наверное... - Я не голубой. - ответил я. - Я оборотень. - В погонах? - она пыталась быть остроумной. - Нет. Обычный оборотень. Нравятся мне нынешние времена. Лет пятьсот назад за подобную фразочку бы спалили моментально. Лет пятьдесят назад - смирительная рубашка была бы гарантирована. Сейчас же молча крутят пальцем у виска и уходят. Или принимают за желание проявить оригинальность. Вот и эта девица... -Че, правда? А прям щас перекинуться можешь? Разумеется, смеется. Ох, девочка, убереги тебя твой господь от встречи со мной через три недели. - Прям сейчас не могу. Народ перепугается. Она понимающе улыбнулась. В ее глазах я обычный болтун. Пусть думает - поболтаем. Смыть с нее эту жуткую раскраску, наложить приличный макияж, была бы красавицей. А, впрочем, какая мне разница - главное, что еще какое-то время можно будет просто разговаривать и не возвращаться в пустую квартиру и ждать неизвестно чего. - Пиво будешь? Она кивнула, я заказал. Она отхлебнула из стакана и спросила: - А как становятся оборотнями? Как, как... Батюшке спасибо надо сказать, до сих пор небось в гробу переворачивается. Да полюбовнице его. Гулять-то он с ней гулял, а как жениться пора настала, так и выбрал девушку из приличной семьи, да невинную, само собой. Бывшей и глядеть в свою сторону заказал. Еще и насмех поднял, с чего, мол, ты взяла, что я на девке гулящей женюсь? А баба-то к ведьме побежала. Отомстить. Чтобы жена молодая живого ребенка родить не смогла. Только ведьма-то все по-своему повернула. Грех, говорит, на душу брать не захотела, дите невинное губить. Родился у них мальчик, Ванюша. Оборотень. Когда это случилось в первый раз, мне было лет семь. Половину кур передушил и собаку нашу задрал. А потом проснулся утром и подумал, что таких кошмаров мне не снилось никогда. Да только это был не сон. Сказки про разумных и хитрющих оборотней всего лишь сказки. Зверь - он и есть зверь. А самое страшное то, что человек потом вспоминает все, что этот зверь вытворял. Вспоминает, да только изменить уже ничего не может. Как никто не узнал, как не спалили - до сих пор удивляюсь. Родители уберегли. Они-то и придумали на время полнолуния меня в погреб запирать. Чтобы не натворил чего-то совсем непоправимого. Других детей у них почему-то так и не родилось. Любили, какого есть, пока не померли. От старости - хоть тут повезло. Так и жил потом - вроде и человек, вроде и нет. И с людьми, и сам по себе. Прятался, как мог. Кое-кто, правда, знал. Маша, например, жена моя. Ну, сказки-то про Марью Моревну все слыхали. Сказки, они, конечно, на то и сказки, чтобы все переврать. Никакой царицей она не была - обычная колдунья. Да и я отродясь царевичем не был. А Кощей - был. Где уж он мою Машу углядел, не знаю. Потом уже она рассказала, что подсылал он к ней людей, уговорить по-хорошему пытался. А как не вышло - просто умыкнул. Пока я очередное полнолуние в подвале высиживал. Как я дознавался, что случилось, как искал - рассказывать долго. Нашел - в тереме под замком. Кощей умыкнуть-то умыкнул, да все в благородство играл - подарки, трубадуры - настоящего, видите ли чувства ему захотелось. У него, мол, времени много - колдуны куда больше простых людей живут - глядишь, и смягчится Марья. В общем, не знаю, кто из нас большим дураком оказался. Он, когда ее под замок запер, а воспользоваться не воспользовался, или я, когда ночью в окно к ней залез. Думать надо было, почему это ни на окнах ставней, ни под окнами сторожей не оказалось. А к чему сторожа, если заклятья есть. Тревога сразу поднялась, повязали, а наутро к хозяину поволокли. Тот посмотрел на меня, усмехнулся - усмешка у него уж больно противная была: - Муженек, значит, законный явился. Только знаешь ли, мне ваши законы не писаны. На первый раз - проваливай, покуда цел, да поблагодарить за мою доброту не забудь, а еще раз попробуешь - прикончу. Я и сейчас не тебя пожалел, а Марью - убиваться будет, душегубом объявит. А так, глядишь, отблагодарит, за человеколюбие. Я его за доброту, конечно, благодарил. Долго и заковыристо. Да только проку-то. Упрямства у меня, однако, всегда немерено было. Долго вокруг ходил, таился - и дождался, прилетел ко мне голубь с запиской. Где уж Маша его раздобыла, не знаю - но раздобыла. Писала, что любит и что с голубем этим ответ можно прислать. Так мы и переписывались - пока не сговорились. Раз как-то Кощей на охоту решил собраться, а как он уехал, Маша погулять в саду запросилась Мол душно ей, тяжко, сил никаких нет, если тут же не выпустят в садике погулять руки на себя наложит. Довела прислугу вконец - впрочем, по скандалам она всегда любой бабе фору могла дать. Мне иногда казалось, что она если захочет, и зверя моего до сердечного приступа довести сможет. Ну это так, к слову. В общем довела она прислугу, вывели они ее в сад погулять - тут-то она им и показала. Кощей в свите своей колдунов не держал - вот Маша и покуражилась. Столбняк на них навела, а сама через забор - как раз я там с запасными конями дожидался. Удирали мы во всю прыть, коней только успевали менять. Да только к утру Маша встревожилась: - Догоняет он нас, Ванюша. Колдун он сильный и конь у него заговоренный. - Один? Она кивнула. - Ну, с одним как-нибудь управлюсь. - я легкомысленно улыбнулся, но она на улыбку не ответила: - Не знаю, Ваня. Заклятье на нем. Сильное заклятье - сталь его не берет. Ни простая, ни заговоренная. Потому и бессмертным прозвали. - А колдовство? - Не знаю. Женщин боевым заклятьям не учат - за такое смерть полагается. Так оно и вышло, как она сказала. Догнал нас Кощей. Причем конь у него один был - и не скажешь, что сутки на нем во весь опор скакали. Ну, я Машу вперед послал, а сам остался - не убью, так задержу. Признаться, не больно-то я в заклятье поверил, от которого человека ни одна сталь не берет. И зря. Мечником он оказался не таким уж умелым - но сколько мой клинок цели ни достигал, оставлял лишь царапину. В первый раз увидев такое, я на секунду опешил. Кощей усмехнулся своей мерзопакостной ухмылкой: - Говорил же я тебе, Ваня, уходи подобру-поздорову. Не бывать ей больше твоей, да и кто ты, а кто она. - Да пошел ты...- направление я уточнять не стал, чтоб дыхание не сбить. - Не-а. - издевательски расхохотался он. - Это ты скоро пойдешь. К пращурам прямой дорожкой. Я сопротивлялся, пока мог. Но раз за разом видеть, как твой смертельный удар оборачивается царапиной - тут долго не продержится никто. И я все-таки пропустил удар, разваливший тело от ключицы до живота. Последнее, что я услышал, проваливаясь в темноту - дикий Машин крик и торжествующий хохот Кощея. Очнувшись, я в первый раз за всю жизнь поблагодарил ведьму, что навела на меня порчу. Убить оборотня не так-то легко даже в человеческом обличье. Кощей, видать, правду обо мне не знал, а то бы позаботился... Маше на глаза я однако, показался не сразу. Пожил в городе, недалеко от которого замок Кощеев стоял, сплетни пособирал. Оказалось, что Кощей никаких дополнительных мер принимать не стал - уж больно легко он нас изловил. Даже, поговаривали, заклятья с ее окна снял - все равно, мол, Марье деваться некуда - трансформами она не владела, такое единицам под силу, а по стене с третьего этажа спуститься не каждая женщина сможет (я когда к ней лез сам пару раз чуть шею не свернул). Да и к кому спускаться-то? В общем, дождался я, когда Кощей снова на охоту соберется. Маша как меня увидела, сперва в обморок попыталась грохнуться, потом зарыдала, а потом заявила, что никуда больше убегать не будет. - Тебе что, здесь понравилось? - не понял я. И едва успел перехватить руку, занесенную для пощечины. - Ты... болван бесчувственный. Ты что, не понимаешь, что я чуть с ума не сошла! - она снова зарыдала. - Второй раз... Второй раз я такого видеть не хочу. Он ведь сообразит, что к чему, и тогда убьет тебя окончательно и бесповоротно. - Не убьет, кишка тонка. - на самом деле, я вовсе не был в этом уверен. - Не пойду - она замотала головой. - Уходи, Ваня. Лучше я всю жизнь по тебе тосковать буду, да только ты жив останешься. Глядишь, другую найдешь, детишек родите... - Да не нужна мне другая! - заорал я, уже не заботясь, услышат меня, или нет. - Не могу я без тебя, понимаешь? Или ты сейчас со мной пойдешь, или пойду на первом попавшемся суку удавлюсь. - Тебе это не поможет, - усмехнулась она. - Оборотня так не убить. Уходи, а то слуг кликну. - Подожди. - я сам удивился простой мысли, пришедшей мне в голову. - Маша, а его заклятье, неуязвимость - оно только на сталь? Я слышал, абсолютных заклятий не бывает. Она задумалась, припоминая. Среди своих Марья Моревна давно славилась тем, что взглянув на результат заклятья, могла определить его составляющие - и слабые места соответственно. Дар у нее такой был. - Сталь, - сказала она наконец. - Вернее, не столько сталь, сколько оружие. Любое, начиная с дубины и кончая стрелами. Защита от всего, созданного человеком и предназначенного убивать. - Человеком. - уточнил я. - Ты помнишь, что сегодня полнолуние? Поехали, Маша. Надо попробовать. А не получится - все равно без тебя... я не договорил. Никогда у меня красивые слова не получались. Ближе к вечеру Маша снова почувствовала погоню. - Он идет по следам? - уточнил я. - Нет, по моей ауре. - Если мы сейчас остановимся, когда догонит? - К полуночи. - Вот и отлично, - развеселился я. - Значит, мы сейчас найдем дерево поудобнее, на которое ты залезешь, а волк - нет. Прогоним коней и будем ждать. Надо же, сейчас я действительно радовался, что я не такой. Радовался и предвкушал трансформацию не со страхом, а с каким-то странным азартом. - Ваня, - Маша посмотрела мне в глаза. - Перед тем, как я полезу на это дерево, дай мне кинжал. - Ты что? - испугался я. - Если не выйдет... я тоже без тебя не смогу. Я молча снял ножны с оружием, она сунула кинжал за пояс. - Я люблю тебя, Ваня. Поцелуй был долгим. Наконец, я оторвался от ее губ - с трудом, надо сказать. Может, это окажется последним нашим поцелуем. - Я люблю тебя. Она кивнула. Я успел помочь ей взобраться на дерево - настолько высоко, пока держали ветки - и привязаться там прежде, чем тело скрутило знакомой судорогой, а разум угас, уступая место зверю. Кощей появился довольно быстро - зверь только успел обойти кругом дерева и убедиться, что до этой добычи ему не добраться, но, судя по запаху, приближается новая. Колдун окинул взглядом поляну, Марью на дереве и оскалившегося волчару. - Так вот в чем дело... - начал было он, беря наизготовку меч. Закончить фразу он не успел - зверь прыгнул, уворачиваясь от взлетевшего навстречу клинка и клыки впились в горло. Утром я открыл глаза, как всегда словно выныривая из кошмарного сна. На поляне лежал труп, обглоданный едва ли не до чистого костяка. Вспомнил, что творил этой ночью зверь и едва удержался от рвотного спазма. - Ваня, помоги мне слезть. - раздалось сверху. Пока я помогал ей спускаться, он старательно избегала моего взгляда. - Ты все видела? - спросил я уже на земле. Она вздохнула: -Видела. Когда вернемся, прикажу навесить еще пару замков на двери в подвал. - Маша, - хрипло сказал я. - Если ты не можешь жить с таким, я пойму. Я бы, наверное, не смог. Она помолчала, глядя в сторону. - С волком - не могу, - сказала она наконец, а я внутренне сжался, в ожидании непоправимых слов, - Раньше я не видела такого... С волком я жить не могу, и без человека тоже жить не могу. Поехали домой, Ваня, - устало проговорила она. - Там разберемся. - А что было потом? - спросила девушка, сидящая напротив. Я невесело усмехнулся: - Стали они жить-поживать, добра наживать. - Ясно. - Она поднялась из-за стола. - Спасибо за сказку. До скорого... оборотень. Я повертел в руках бокал, бездумно глядя в пространство. Потом... А, собственно, что потом? Вечной любви не бывает, как не бывает вечности. И вечной памяти тоже. Были и другие женщины, и другие сказки. Да только нет-нет, а вспомнится. На улице была уже глубокая ночь. Снег скрипел под ногами, и в такт ему вспоминались мерные строки Гумилева: Крикну я... Но разве кто поможет Чтоб моя душа не умерла? Только змеи сбрасывают кожу Мы меняем души, не тела...