Название: Цитадель Метамор. История 76. Верное сердце Год 706 AC, конец июня. Выдр сидел за столом, нервно постукивая когтями. Сегодняшнее утро он посвятил воспоминаниям. Записал все, какие смог вспомнить, детские считалочки, песенки и стишки, бытовавшие в его родной деревне, особенно те, что употреблялись в играх вокруг детской крепости. И сейчас вчитывался в них, разыскивая скрытые смыслы, совпадения. И находил! Деткие песенки, рассказываемые из уст в уста сказы. Про выдра-воина. Про «крепость-на-горе», про трое (всегда!) врат и их защитников. Ведь он же сам пел и пересказывал все это! Он же сам когда-то подправлял стены и ворота той самой детской Цитадели. А потом вырос и как отрезало! Почему? Нет, почему забыл — понятно. Ритуал вхождения в число взрослых мужчин, пробуждение иных желаний, внимание девушек... да и как-то несолидно «взрослому мужику» тереться среди детишек. А потом свое хозяйство, боевая учеба, профессия... рассказчика. Да, рассказчика... ведь должен был помнить! Ну, хотя бы, когда сам становился выдрой, должен был вспомнить! Но нет, ведь действительно, как отрезало! И не вспомнил бы, не подвернись этот плоский холм, будто самой природой приспособленный для детской крепости. И камни на фермерском поле... Орен все еще сидел глубоко задумавшись — о прошлом, об изменившем его судьбу источнике в Запретной пещере, когда в приоткрытую форточку влетел Горнул. Взволнованно размахивающий лапами дракончик с размаху плюхнулся на плечо и зашипел выдру прямо в ухо. Но выдр никак не мог понять, в чем дело... пока не получил мысленный образ дюжины гусиных перьев, движущихся в унисон. — Вут!! Встреча гильдии Писателей! — воскликнул Орен. — Чирп! Опаздываю! Спасибо Горнул! Дракончик вздохнул и поудобнее устроился у выдра на плечах. — Воин должен уметь бегать. Тум-тум-тум... лесенка... Должен... должен... фух! Вут! Уф-ф-ф-ф... — Орен! Шевели ластами! — прошипел Ачин, пес-морф, неизменный сосед выдра за столом гильдии. — Мы как раз о тебе говорили, гадали, будешь ты изменяться еще или нет. Ачин пришел в Цитадель чуть позже самого Орена и изменился всего за несколько дней. А вот у выдра все еще не было ни единого признака каких-либо изменений. — Пока вут... в смысле ничего, — сказал он коллегам. — Зато мне снились забавные, но интересные сны. — К примеру? — Ну, в одном, я снова был человеком, одевал такое вут... забавное одеяние, обтягивающее тело, как перчатка, с большой, красно-желтой руной на груди. — Совсем обтягивающее? — хихикнула молоденькая мышка-поэтесса, обычно кропавшая простенькие, но веселые стишки. — Вут-вут-вут! — с улыбкой погрозил пальцем выдр. — Без вут! то есть намеков! В иных местах — не вут... не совсем. Но главное не в этом. Я был у цирюльника, и он не смог обстричь мне вут... волосы. Только ломал ножницы. Наконец, решил подстричь ногти, но и там тоже, только чирп... сломал щипцы. — Ой, да ладно! — Забавно! — Сон всего лишь забавен, — кивнул Орен улыбающимся коллегам, — но подсказал мне идею интересного персонажа. Супер-воин! Вут! Э... Мальчик-сирота из далеких земель, которого почти младенцем привозят в Цитадель и чирп... оставляют у ворот. Воспитанный одним из нас, он с самого детства обнаруживает силы и способности куда как вут... превышающие таковые простых смертных. В этот момент Горнул спроецировал каждому из собравшихся вокруг выдра писателей образ низенького, полненького, лысенького человечка, обтянутого чем-то синим, и стоящего выпятив пузико на фоне величественно колыхающегося штандарта лорда Хассана. — Быстрее летящей стрелы! Сильнее упряжки лошадей! Способный перепрыгнуть стены Цитадели одним прыжком! Посмотри на небо! Это птица?.. Это дракон?.. Вут! То есть нет! Это супер-воин! О да! Супер-воин, удивительный странник из дальних земель, стройный, как арбуз, скромный, как токующий олень, опасный как разъяренная домохозяйка! Днем — непримечательный член Гильдии Писателей, ночью же ведет непрекращающееся сражение за... — Самый большой пирожок! — Самое мягкое кресло! — Самую большую тарелку! — Нет ложку!! — А ну тихо! — остудил горячее обсуждение достопочтенный глава гильдии Писателей. — И ложку, и тарелку, и пирожок, и мягкое кресло, и вдохновительницу... скажем Линдси, сойдет? — Не хотел вмешиваться в столь живое обсуждение, — покачал головой Ачин. — Но если он живет в Цитадели, то должен попасть под насоджево проклятье. Орен примерил к образу героя внешность затянутой в черную кожу пухленькой маленькой женщины... Потом столь же низкорослого и откормленного песика... енота?.. капибару?.. нет! Бобра! — Придется вут... поменять профессию героя, — с притворной печалью в голосе, громко вздохнул выдр. — Прощай, скромный как павлин член гильдии писателей, — шмыгнув носом, Орен громогласно высморкался и отер несуществующую слезу. — Здравствуй клетчатый как вут!.. как плед, тихий как толпа детишек, скромный как десять менестрелей и рослый как табуретка лесоруб. — И его вдохновительница, верная как флюгер великанша Линдси! — подхватила мышка-поэтесса. — А враги? — Темный рыцарь, — кивнул Мэтт. — Ночной рыцарь. Скажем, морф летучей мыши. — А еще безымянный рыцарь. Но только ночью, — добавил Орен. — А днем он светлый рыцарь и лучший друг героя. — Тогда это морф крысы, его зовут Саулиус и у него это... — пес-морф потер лоб. — Раздвоение личности, вот! — А может паук-морф? — добавил Таллис. — Вроде как воин-арахн. — А мне все трое нравятся, — сказал Хабаккук. Веселая в начале, чуть позже встреча писателей превратилась в скучный и достаточно нудный разбор недописанных и недоделанных рассказов. Горнул погрузился в крепкий сон где-то в середине обсуждения, а ближе к концу Орен и сам почти поддался его примеру. Но все-таки дотерпел до финального стука молотка достопочтенной гусыни, а потом, оставив дракончика на столе, отправился за стены Цитадели — размяться. * * * — Не понимаю, — сказал Джесс матери, пнув очередной валун. — Зачем ты купила этот бесполезный кусок земли? Мы же не сможем ее обрабатывать. Валун на валуне! Его мать усмехнулась: — Прежде всего, мои попрыгунчик, это самый большой участок, из тех, что бедным людям вроде нас с тобой по карману. А валуны... скоро их тут не будет. — Это как это? Женщина осторожно развернула потертый и рассохшийся лист пергамента: — Отец раскрыл мне эту тайну, когда я был еще совсем мальчишкой, так же как ему когда-то дед, а тому, в свою очередь — прадед. Сегодня я научу тебя. — Секрет? Еще раз пересмотрев рисованные порыжевшими от старости чернилами схемы и слова, женщина направила ладонь на камень, одновременно произнося звуковую формулу, так, что получилось некое звукодвижение: — Ча-а-А! На миг Джесс как будто различил тончайшую нить, соединившую ладонь матери и валун, а потом замшелый камень звучно хрустнул, громогласно затрещал, хрупнул... и с тихим шелестом осыпался кучей мельчайшего каменного крошева, да собственно песка. — Ух ты! — изумленно вскликнул юный кенгуру-морф. — Ты научишь меня? А почему ты мне ничего не говорил... не говорила? — На землях леди Лориод обладать подобным умением было очень, очень опасно. На землях герцога вроде бы по-другому, но... лучше перебдеть, чем потом лежать холодным под кустом. А сейчас ты уже достаточно взрослый, чтобы промолчать там, где говорить не нужно. Значит, пора тебе узнать о семейном умении. Наша небольшая магия, передающаяся от отца к сыну. Готов? — Готов! Глядя в древний свиток, женщина показала сыну, как воспроизвести это звукодвижение, простенькую мелодию из трех звуков, сопровождаемую особым движением тела и мысли. По окончании урока, уже юный кенгугру указал ладонью, одновременно произнося: — Ча-а-А! Снова громкий треск, хруст, пятно песка на земле. И пошатнувшийся Джесс, устоявший на ногах, лишь удержанный руками родителя. — Устал? — Да я... вот только голова чего-то... — Ничего, присядь, вот так... Первые разы всегда трудно. Потом привыкнешь, будет легче. Сейчас отдохни немного и попробуй еще раз. Спустя четверть часа юный кенгуру уже сгорал от желания разнести еще один валун. И едва только мать разрешающе кивнула, как он подскочил с земли, выдохнул-вдохнул, напряг мышцы спины и по-особому плавно проведя лапой, пропел мысленно и вслух разные мелодии — мыслью составляя заклинание, телом направляя его, словом — активируя. Его ладонь и валун соединила нить силы, проводник магической мощи... И в этот миг из-за валуна вышел выдр-морф. ... — Вут! То есть, это было вут!.. в смысле близко, — кисло сказал Орен, ощупывая царапину, оставленную на виске отлетевшим камешком. Совсем тонкую, острое жало просвистевшего осколка лишь чуть-чуть надрезало шкуру... но это было действительно близко. Джесс и его мать увели побитого и порядком оглушенного выдра на выселки, к местному лекарю. Тот, даже не поднявшись из кресла, поводил лапами, фыркнул и сказал, что от пары синяков еще никто не умирал. Правда потом вгляделся, заставил Орена наклониться, провел когтем по виску и присвистнул сквозь зубы: — Это было близко! — Вут! — только и кивнул выдр. — Ну, извини, — в который уже раз вздохнул Джесс. — Я же не специально... Кто ж знал, что оно так разлетится, если чуток силы добавить? — Извинение, оно вут... то есть, хорошо разумеется, но ведь чирп бы левее... Джесс переглянулся с матерью, и после ее едва заметного кивка, сказал: — Знаешь, я хотел тебе кое-что рассказать. Но тут этот валун, потом... Тебя искал чужак. Южанин кажется. — Вут?! — изумился выдр. — Ну... — Джесс сам как будто засомневался. — Он искал выдра, ходящего на задних лапах, с палкой и в плаще с капюшоном. Появившегося в Цитадели два или три месяца назад. Подходит к тебе, а? — Пожалуй, — кивнул Орен. — А вут... в смысле кто? — Знаешь, такой... богатый мужик, молодой вроде, одежда вся черная, дорогая, но чуть потертая, волосы кудрявые, бородка кудрявится, но подстрижена клинышком. А взгляд холодный-холодный. Бр-р. Но богатый. Коня в поводу вел, упряжь новенькая, затянута крепко, и конь... м-м-м... — кенгуру даже глаза закатил. — Искал тебя. Я ему сказал, что не видел... только вот, он похоже, не поверил. Мне так в глаза глянул, аж к земле пригнуло. Ухмыльнулся... криво так, руку в кошель сунул, мне не глядя сыпанул и говорит: «Думаю, это сможет затуманить тебе память и компенсировать некоторые... неудобства». И дальше ушел. Я в ладонь-то глянул... Десять беленьких*! Представляешь? Десять! Орен, после осмотра усевшийся на лавку у входа в лечебницу, покачал головой: — Хотелось бы знать, кому я вут... так понадобился? — Угу, — кивнул Джесс. — Это ж такие деньги... мы на них-то участок и купили. Подкопленного добавили и как раз вышло. — Вут... — выдр похоже даже и не слышал рассуждении юного кенгуру. — Джесс, а у него на груди амулет вут... э, был? — Ага, точно! — обрадовался юноша. — Серебряный, три полоски сверху-вниз, и одна поперек. С камушками. Говорю же, богатый. — А камни вут? — Черные. — Точно?! — напрягся выдр. — Да чтоб меня темные боги сожрали! — Вут! Чирп... А я всю жизнь думал это сказки... — Что именно? — Да, вут... понимаешь, наши старейшины как раз и вут... ну, носят такой знак. Только цвет камней другой. Белый, синий, вут... э, красный. Но в детстве я слышал легенду, что когда-то давным-давно наш народ разделился надвое и меньшую часть увут... увел далеко на юг старейшина, который носил амулет с вот такими, черными камнями. Вут... только получается, древняя сказка — вовсе и не сказка... — Сказка, не сказка, — покачал головой кенгуру, пока мать выставляла на стол немудрный ужин. — А я бы встречаться с этим мужиком без пары громил не пошел бы. Очень у него взгляд такой... нехороший. Ты уж поберегись, а? — Спасибо, что не выдал меня, — вздохнул Орен. — Ты чирп... ты верный друг. — Я... — Джесс вздохнул. — Боюсь, этот южанин все понял и без моих слов. Он ведь деньги дал за молчание. Не за рассказ. — Все равно вут... спасибо. О чем он там догадался, или понял еще чирп... еще неизвестно, к тому же догадки — одно, а прямые слова — совсем иное. У тебя верное сердце. В этот момент Орен вспомнил слова старой детской песенки-считалочки: «третий выдр — шлеп, да шлеп, он врата свои замкнет, враг тогда войну начнет. Только к третьему Двух добавьте. Яркий цвет И сердце верное». * * * Человек в черном стоял в стороне от дороги, скрытый деревьями, замерший неподвижно, как камень. Он все понял, увидев только, как этот деревенщина юлит и смотрит в сторону. Да можно было бы надавить, выжать... но зачем? Если можно просто чуть подождать и вот, пожалуйста. Выдр уже прошествовал мимо. Ближе к вечеру он пойдет обратно, и тогда... Но планам неизвестного не суждено было сбыться в этот вечер. Тихий, едва слышный шорох позади — и южанин взлетел на ветви быстрее белки. И только сверху вгляделся в сгущающиеся сумерки. Три зверя — волк, крупный пес и росомаха очень, очень внимательно осмотрели замершего на ветке человека. Потом без единого звука пес и росомаха буквально растворились в подлеске, а волк так и остался, отойдя чуть в сторону и не сводя глаз. Немыслимо внимательный для нормального зверя взгляд. И столь же немыслимая компания... если на миг забыть о морфах Цитадели, и ее же скаутах. Орен отправился домой, когда небо уже начало темнеть. Через поле, мимо камней и валунов, по дороге мимо леса, мимо едва заметного в полутьме волка с знакомым запахом, внимательно уставившегося на дерево. «Интересно, кого он там на ветку загнал?» — еще подумал выдр, но подойти и выяснить поленился. Да и поздновато уже было. Времени только чтобы перекусить в одной из едален, да перед сном подумать. О том, что в Цитадель пришел странник из дальних земель, разыскивающий его Орена. И вот, что этому пришельцу надо? Перевод — Redgerra, Дремлющий. Литературная правка — Дремлющий. * * * * Десять серебряных лун. Т.е. серебряных монет.