Название: Буракку найто / Чёрный рыцарь Долог путь через Горы, к морю Эдо. Закат в крови… - Сайто-сан! Сайто-сан! Бьяккуро-но Сайто, белоснежный волк-оками, оторвался от расслабленного любования теплой метелью, из опадающих лепестков сакуры и, спокойно поставив наземь недопитую чашку с чаем повернул голову в сторону окликнувшего его храмового стража, который тут же склонился в почтительном поклоне: - Вести с Запада, Сайто-сан. Важные вести. Прошу простить меня, за то, что отвлеёк вас от созерцания сакурабаны (1), доно (2), но дело не терпит отлагательства. Ах, апрель, месяц цветения, месяц, когда вся земля Ямато (3) покрывается разноцветным ковром из кипящих белым и розовым лесов и садов, когда слива, а за ней прекрасная сакура дарят живущим под Небом и на Небе свое краткое, но такое дивное благословение. Обманщик апрель, сколько сердец разбивает твое лёгкое касание, твой наполненный ароматом цветущих садов ветер… Апрель 1600 года по западному стилю. - Гонец ожидает в малом зале Северного храма, доно. – страж, не поднимая головы и не распрямляясь, отступил назад и скрылся за деревьями храмового сада. Сайто ещё раз взглянул на пляшущие в лучах утреннего солнца лепестки и, одним глотком, допив остывший уже чай, поднялся на лапы. Ину (4), охранявшие храмовый комплекс в Каракуре, были отлично вышколены и никогда не отступали от единожды данных им указаний, так что недостаток сообразительности они полностью искупали своей беззаветной верностью и огромной силой. Поправив церемониальное одеяние, украшенное моном (5) в виде трех цветков сакуры, волк, уже не оглядываясь, быстрым шагом вышел из сада, направляясь в Северный храм, не обращая внимания на послушников, монахов и паломников в переходах и дворах большого храма Танцующих Ветров, одного из наиболее почитаемых храмов синто (6) страны Восходящего Солнца. Только перед входом в Северный храм он, как и подобает, остановился и трижды хлопнув в ладоши, склонил голову, украшенную алым кругом на лбу и алыми-же разводами вокруг глаз, урождёнными знаками показывающими принадлежность к одному из четырех родов богов-Бьякку - Хранителей Врат Ямато. На несколько секунд замерев в молитвенной позе, он шагнул дальше и, точно так же как и все, кто ступает под своды любого храма Страны Богов, снял соломенные сандалии, оставляя их за порогом, раздвинул закрытые до того двери-сёдзи. - Коничи-ва (7), Сайто-сан… - Темнота храмового зала, рассеиваемая лишь несколькими огоньками свечей перед алтарем Севера, встретила его тихим, но отчетливо слышимым шёпотом – Оно появилось снова и на этот раз даже буйные даймё, которым нет дела ни до чего, кроме собственных войн и раздоров согласились, что необходимо вмешательство Хранителей… - маленькая фигурка, полностью закутанная в чёрное, материализовалась буквально из ничего в паре шагов от оками и, опустившись на колени, коснулась лбом пола. - Коничи-ва, Кога-но Мари – волк с достоинством склонил голову и сел на пятки, подобрав задние лапы под себя – Мы здесь одни, а Храм Севера – вотчина моего рода, так что без церемоний, прошу вас. Подобная вежливость в устах высокопоставленного самурая, да еще и потомка верховной богини, к обычному шпиону-синоби (8), была необычна, но, тем не менее, Мари из Кога уже привыкла к тому, что эти Бьяккуро никогда не были обычными представителями воинского сословия, и тоже уселась, обернув колени хвостом и уперев передние лапы в бедра. Нэка (9), а это была именно нэка, достала из-за пазухи своего черного одеяния шелковый платок и одним ловким, незаметным движением расстелила его перед самураем, после чего, провела над ним изящной ладошкой и на белом шелке появились объемные очертания гор, долин и рек, главного острова Ямато – Хонсю. - Оно здесь. Точнее будет здесь через три дня. – острый коготок уперся в долину на границе области Канто – Мост через реку никак не обойти, а эта поляна – палец синоби скользнул чуть дальше – уже отмечена Кармой и что бы ни случилось, встреча с ним предопределена… Когда Сайто вышел из дверей храма, в зале уже никого не было, а на небе загорались первые звезды: - О, мать Аматерасу-ооми-ками (10), прародительница нашего рода, ниспошли недостойному потомку своему силы, дабы выполнить предначертанное. Вновь сомкнулись в молитвенном жесте ладони волка, а голова склонилась в поклоне, после чего он развернулся и, не оглядываясь, пошел к воротам, ведущим из храма. Его путь лежал по дорогу Токкайдо, к долине Сэкигахара и он должен был оказаться на месте не позднее рассвета третьего дня, считая от этого. Колесо Кармы сделало новый оборот. Путь по Токкайдо в те времена был не легок, ведь эпоха Сэнгоку - время сражающихся провинций, подходила к концу и битвы становились все ожесточеннее и пощады в них не давали и не просили. А для того, чтобы добраться до места, нужно было пересечь владения сразу нескольких даймё, не слишком доброжелательных к путникам, но на все воля Неба и Судьбы, да и пропуск от Совета регентов тоже сыграл свою роль, так что Сайто оказался на месте вовремя, что само по себе уже можно было рассматривать, как милость богов. Утро третьего дня он и двое сопровождавших его молодых волков-самураев, так же из клана Бьяккуро, встречали уже на равнине Сэкигахара в обществе все той же Мари из Кога, присоединившейся к ним уже на месте. - Значит это то место? – пока его спутники занимались лагерем и уходом за маленьким островными лошадками, Сайто вместе с Мари осматривали мост через пересекавшую равнину бурную реку – И встреча состоится здесь… - дождавшись кивка Мари волк слегка улыбнулся – Красивое место, хоть и отмеченное кровавой Кармой, но красота есть во всем, даже в смерти, не так - ли, Мари-сан? Кошка тихонько хихикнула, ведь зная Сайто уже много лет, она достаточно хорошо узнала, когда этот обычно угрюмый и замкнутый волчара шутит, а когда предельно серьезен, даже говоря самым веселым тоном: - Ну конечно, Сайто-доно, красота во всем и везде, что же еще может увидеть такой образованный господин, как вы, даже когда поле вокруг покроется кровавой росой. – хвост синоби дернулся, ведь воду, а особенно воду бурную, ни одна кошка любить не станет – Но вы правы, это появится здесь. Завтра на рассвете. Все знаки появления уже проявились, так что осталось только дождаться, когда лик Луны потускнеет и прекрасная Аматерасу выглянет из-за горизонта. Оно придет. – кошка, отставая на полшага, следовала за самураем – И у нас есть новости с Дэдзимы (11) – вновь из-за пазухи черного балахона синоби был извлечен свиток – Вот. Агенты клана Ига провели-таки расследование среди южных варваров на торговом острове и кое-что нашли. Оками не оборачиваясь, молча протянул лапу и, дождавшись, пока нэка высекла огонь и зажгла маленький потайной фонарик, сломал печать на свитке, после чего погрузился в чтение. Тишина, нарушаемая лишь гулом вздувшейся от дождей в горах Сэкигавы и шелестом ветра в ветвях деревьев, длилась около четверти стражи, прежде чем волк не свернул свиток и, тяжело встряхнувшись, не посмотрел на небо: - Скоро рассвет Мари-сан. Уже скоро. А пока у нас ещё есть время вспомним, что же так напугало наших бесстрашных даймё. – голос оками стал глухим и он словно погрузился в себя, стоя посреди моста, над бурлящими водами – Впервые оно появилось двадцать пять лет назад. И первым, кто столкнулся с ним, был Ода Нобуака – Владыка Демонов Шестого Неба, точнее его войско. Отряд стрелков - тэппо был рассеян и разгромлен буквально за несколько минут. Тысяча аркебузиров ничего не смогла сделать с одним врагом и, словно трава перед дыханием божественного ветра, была сметена. Командир тысячи был ранен, но выжил, и его показания оставили нам первое свидетельство. Ни один из выстрелов не причинил вреда врагу, ни одна пуля не смогла нанести ему ран, но вот его оружие разило без пощады. И даже сам Нобуака запретил потерпевшему поражение самураю совершить сэппуку, заявив, что не его силах было сражаться с необъяснимым. Помилованы были и все стрелки из разбитого отряда, но вот разведчики-синоби и несколько предсказателей оказались распяты, за то, что не предупредили о появлении такой грозной опасности. – Сайто развернулся и спокойно пошел в сторону лагеря – Второй раз был позже, уже двадцать лет назад. На этот раз свидетельство оставил сам Уэссуги Кенсин, прозванный Бисямоном – богом войны. Его яри-асигару (12) отступили перед этим как раз на переправе. Крови было меньше, на сей раз погибли только трое самураев бросивших ему вызов, но движение войска Уэссуги оказалось остановлено на целый день. – Черный кончик хвоста оками слегка качнулся из стороны в сторону, но это было единственным проявлением чувств Сайто, когда он, проходя мимо цветущей вишни, коснулся ладонью ее ствола – И еще пять лет прошло, прежде чем сам Тигр из Каи – Такэда Сингэн, скрестил с этим мечи. Битва длилась от рассвета и до заката. Известно лишь то, что Сингэн был несколько раз ранен, но вроде - бы сумел также поразить врага своим стальным веером. На сей раз ничья, что удивительно, зная силу и боевое искусство Тигра из Каи… Пока продолжался этот монолог парочка невлюбленных добралась до костра разожженного молодыми спутниками Сайто в стороне от цветущих деревьев и устроилась возле огня на раскладных табуретах. -…Следующее появление, опять через пять лет, и снова на переправе, но уже перед конницей Одноглазого дракона Осю – Масамунэ Датэ. И снова битва. Но на сей раз даже тяжелая конница Осю ничего не смогла сделать, а сам Датэ был выбит из седла и едва не погиб. И снова от рассвета до заката. И последнее, пока - что, появление этого… - тут волк замолчал и, подождав, пока прогорит крупная ветка, подброшенная им в огонь продолжил – ровно пять лет назад, при схожих обстоятельствах, но уже на перекрестке дорог возле Осаки, привело к тому, что Тоётоми Хидэёси казнил сразу несколько своих военачальников и провидцев-оммёдзи, не считая трехсот простых воинов из отрядов посмевших бежать от неуязвимого противника. Ну и что скажешь на это Мари? - Всё так, всё так – нэка потянулась, по извечной кошачьей привычке, и ловко перетекла в другую позу, играя с тенями и искрами, взлетающими над огнем – И вот теперь удалось высчитать место, в котором это объявится снова. – игривое мурлыканье резко оборвалось и Мари серьёзно взглянула в глаза волка – И остановить его отправили Хранителя. Почему? Почему именно Север, а не Восток или Запад, почему не Юг? И почему именно Хранителя Врат? Ведь есть в Ямато силы не менее могучие, есть мудрецы-оммёдзи, есть великие воины, есть святые отшельники и могучие монахи-ямабуси, есть прямые потомки Изначальных богов. Неужели это действительно угрожает самой Стране богов? Ведь даже когда Нобуака собрал Багряный доспех и готов был утопить острова Фусо (13) в крови, Хранители не вмешались, даже когда в Сацуме (14) построили плавучую крепость и собирались превратить в руины все побережье, храмы Каракуры молчали! - Почему? – глаза оками неожиданно вспыхнули багровым пламенем, тут же скрывшимся в их глубине – Слишком много вопросов Мари из Кога. Но мы слишком давно знаем друг друга, так что слушай. Почему Север? Потому что Юг сейчас занят проблемами с варварскими культами на Кюсю. Там творится настоящий ужас и твари, которых не знала еще земля Ямато, множатся под лапой принявших гайдзинские верования (14) даймё. Запад вынужден сдерживать гайдзинов на торговом острове Дэдзима, да и род Бьяккунэко ослабел в последние годы, их осталось слишком мало, благодаря усилиям Тоётоми. Восток все еще разбирается с кайзоку (15) Сацумы и последствиями их связей с морскими демонами. Так что, свободные лапы остались лишь на Севере, ведь в наших землях пока что спокойно. Это первый вопрос. – острые уши волка, увенчанные, словно рысьи, черными кисточками, дернулись и снова встали топориком – Почему Хранитель? Да потому, что каждый раз после появления этого на землях Ямато случались бедствия, которые не были предсказаны заранее. Засуха в Канто. Наводнение в Осю. Землетрясение в Каи. Пожар в Одаваре. Цунами в Нагасаки. Чума в Осаке. И с каждым разом бедствия становились все масштабнее и сильнее. Все больше жизней кемоно (фурри) уносит пришествие этого с каждым разом. И при этом меняется сама карта Небес. С каждым появлением, с каждым разом все сильнее, словно кто-то или что-то рвется в наш мир из-за граней бытия, из Великой Пустоты, что за пределами мироздания. И если оно победит ещё раз, то неизвестно, какие беды обрушатся на Священные острова. Тем более что на сей раз, оно придет всерьез и надолго. То есть проход в иной мир, через который оно появляется, не закроется и не втянет в себя пришельца, как это бывало раньше, он станет расти. Расти, пока не поглотит все сущее и не смешает его с миром иным, нам неведомым. А Хранитель Врат нужен чтобы закрыть навеки эту дыру. Такими силами обладают лишь кланы хранящие целостность Врат четырех сторон света Великого Барьера, отделяющего Ямато от варварских стран. Только наша кровь способна на это. Это второй вопрос. – волк замолчал и снова поднял голову, глядя в звездное небо над Сэкигахарой, словно пытаясь разглядеть в нем знаки, оставленные Кармой – А почему не вмешивались раньше? Да потому что Багряный доспех может дать своему носителю невероятную силу, по преданию он будет принадлежать лишь тому, кто объединит всю землю Страны богов в своих лапах, но и носящий его должен обладать определенными качествами. В противном случае – безумие и гибель, что и случилось с Нобуака. И еще. Доспех бесполезен без управляющего камня и Великой печати сёгуна. А именно их Владыка демонов Шестого Неба никогда не получил бы. Такова была его Карма. Тот, кто желает управлять лишь силой, уничтожая и принуждая слабых, не может наложить лапу на священные предметы. Камень был святыней рода Акэти. Нобуака попытался и в результате пал, когда возмущенный его тиранией Акэти Мицухидэ восстал против него в Хонно-дзи, доспех же унаследовал вассал Нобуака – Тоётоми Хидэёси, который никогда не пытался его надеть и даже разделил между своими военачальниками, лишь бы избегнуть безумия, поразившего грозного Оду. А плавучая крепость Сацумы оказалась грандиозным блефом. С ней управились и без нашего вмешательства, точнее с минимальным вмешательством. Просто не был рассеян тайфун, который и разнес это чудо-оружие, созданное по гайдзинским чертежам и вооруженное южными варварами, в щепы. А заодно и опустошил побережье Сацумы, напомнив кайзоку этого княжества, что шутить с Хранителями не стоит. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство, Мари из Кога, а теперь иди. Ночь уже на исходе и мне нужно побыть одному. Нэка поднялась на лапы и, поклонившись, выскользнула из пространства, огороженного полотнищами с моном дома Бьяккуро, оставив Сайто наедине с собственными мыслями и письменным прибором, который, по первому же его знаку, был подан так и не проронившими ни слова молодыми оками. Спокойно растерев тушь, волк достал из-за пазухи стопку прошитых листов и в свете догорающего костра и пары факелов взялся за кисть. Скоро рассвет. Скоро… Когда звёзды на своде небес потускнели, а от Сэкигавы поднялся предрассветный туман Сайто вышел из-за занавесей уже готовый к бою. На теле волка не было латного доспеха, который так и остался рядом с сундуком, в котором его доставили, лишь его обычная одежда, то есть куртка - косодэ, брюки - хакама черного цвета, украшенные только монами клана Бьяккуро, белая с красной оторочкой накидка - хаори с напоминающими крылья плечами и головная повязка – хатимаки. Даже лапы его остались босыми, и сандалии и боевые башмаки – цурануги так же остались рядом с латами. Лишь два меча у пояса и подвязанные рукава косодэ говорили о том, что настоятель храма Севера в Каракуре вышел не на прогулку, а на битву. Морда волка была совершенно спокойна, хвост висел, не шевелясь, а в глазах плескался абсолютный покой. Подойдя к стоящим в стороне молодым воинам, которые, в отличие от него, надели полное боевое снаряжение, и Мари он все так же молча ответил на их поклоны и, вынув из-за пояса-оби исписанную тетрадь, протянул ее кошке: - Сохрани это Мари из Кога. Любой ценой. Это приказ. Можешь прочесть, но сами записи должны быть возвращены в Бьяккуро. Нэка, почтительно склонившись, приняла тетрадь и тут же упрятала ее куда-то в складки своего безразмерного одеяния: - Будет исполнено, господин. Эти записи будут переданы в вашу деревню, во что бы то ни стало. Клянусь честью ниндзя из Кога. – и снова поклонилась, но на сей раз так же, как в храме, опустившись на колени и коснувшись лбом опущенных ладонями наземь лап. Через мгновение кошки на месте уже не было. Словно растворившись в тумане, она исчезла, оставив после себя лишь потревоженную росу на том месте, где она в последний раз преклонила колени перед своим хозяином. - Дзюбей, Койичи… - Сайто впервые за все это время обратился к своим юным соклановцам - оруженосцам - …это не ваша битва. Приказываю не вмешиваться. Вы – свидетели и обязаны донести все, что тут произойдет до Совета регентов в Каракуре и главы нашего клана. - Хай (17), доно. – в голосах обоих молодых самураев слышалось нескрываемое разочарование, но, тем не менее, оба почтительно склонили головы и отошли к оружейной стойке, хотя при этом все своим видом старались показать, что готовы ринуться в бой по первому же сигналу. - Этот враг вам не по зубам. Пока что. Вы – будущее семьи и должны сохранить все, что узнаете здесь и сейчас. Старший оками вслед за ними подошел к походному арсеналу и замер: - Юми (18)… Нет. Метательное оружие ему не повредит ничем. Это уже испытали на себе и тэппо Нобуака и конные лучники-юмитори Массамунэ. Содэгарами (19)… Нет. Крюки и шипы нужны для захвата рукавов и отворотов одежды, зацепа лезвия меча, чтобы захватить врага, но не убить его…. – мысли медленно ворочались в голове волка, уже вошедшего в состояние боевой медитации и внутренней пустоты – Оно (20) (ударение на первой «о»)… Да. Секира может быть полезна. Канабо (21)… Да. Железный шест-палица как раз то, что нужно…. Посмотрим. Уже светает… Пальцы волка оттолкнулись от древка нагинаты (22) и он, мягко развернувшись, заскользил по полю Сэкигахара к мосту, на котором и должна была состояться встреча с Судьбой. Когда первый луч восходящего светила окрасил кровавым сполохом густые волны стелящегося по земле тумана Сайто стоял на середине деревянного моста через Сэкигаву и ждал, ждал, ждал… Тени на противоположном берегу реки начали густеть и туман словно вскипел, вспух огромным темным облаком, которое продержавшись, буквально, три удара сердца рассыпалось и открыло глазам кемоно огромную, чёрную, словно сама Тьма, фигуру. На здоровенном, покрытом броней, коне, чуть - ли не вдвое более высоком, чем пони Ямато, восседала закованная в совершенно глухие латы, неизвестного на Востоке вида, фигура. Длинная пика, увенчанная чёрным вымпелом, в правой лапе существа, казалось, вонзалась в небеса, а тяжелый, даже на первый взгляд, треугольный щит на левой не имел на своей выпуклой поверхности ни одного рисунка, ни одной надписи. Лишь царапины и легкие вмятины были видны на нем. Металл-металл-металл. Угольно-чёрный металл покрывал всю фигуру пришельца от глухого, круглого шлема, полностью закрывающего голову и морду, оставлявшего лишь узкую прорезь для зрения, забранную, к тому же, металлической сеткой, до кованных остроносых башмаков на нижних лапах. Рыцарь! Самый натуральный европейский рыцарь из позднего Средневековья! В полном доспехе и вооружении! И за спиной этого западного воина тяжело клубилась голодная Тьма. Глухой шлем, увенчанный пышным плюмажем из чёрных, ну кто бы сомневался, перьев слегка качнулся и в смотровой щели зажглись два тусклых, гнилушечных, огонька. Такие в безветренные ночи мерцают над предательскими водами мертвых болот. Дрогнули поводья и огромный конь медленно, с тяжелым стуком копыт, двинулся к мосту, на котором уже стояла куда менее внушительная фигура оками. - Стой! Кто бы ты ни был, я Бьяккуро-но Сайто, служитель Аматерасу-ооми-ками, настоятель Храма Севера в Каракуре, самурай и третий старейшина благородного рода Бьяккуро приказываю тебе покинуть это место и вернуться туда, откуда ты прибыл. Тебе нет места на земле Ямато. – спокойный голос волка перекрыл и шум воды и шелест ветра – А если не уйдешь, то готовься к поединку. Конным или пешим, с копьем или мечом, на любом оружии я вызываю тебя биться, пока один из нас не падет мертвым. Без пощады и снисхождения. - Как смеешь ты, ничтожный… - пришелец все-таки натянул поводья и остановил коня возле входа на мост - …противиться воле самого Чёрного Рыцаря, истребителя чудовищ и защитника справедливости. Во имя Господа нашего да обрушится на тебя гнев Его, и да послужу я смиренным орудием в длани Его, освободив мир от демона в зверином облике… - хриплый и гулкий ответ на вызов, брошенный белым волком, прозвучал, словно похоронный колокол - …Одевай же свои доспехи и садись на коня. Я принимаю твой вызов. На смерть, а не на неволю. Любым оружием. Иди же и да прольется нечистая кровь во славу Его и во имя Его! - Нет. Мне не нужны ни латы, ни конь. Самурай и пешим, с голой грудью, может достойно встретить любого врага. Готовься к бою, тот, кто забыл свое имя и зовется Чёрным Рыцарем. – лёгким, скользящим шагом волк пересек мост и оказался на одной стороне реки с пришельцем – Мои оруженосцы не будут участвовать в битве. Это только наше дело. – дождавшись, пока Чёрный Рыцарь отъедет в другой конец поляны, давая противнику поле, а себе набирая расстояние для разгона, он протянув в сторону реки лапу с раскрытой ладонью тихонько позвал – Нагината… В пальцы Сайто мягко ткнулось теплое древко избранного им для начала боя оружия и он, перехватив его поудобнее обеими лапами и направив лезвие этой ниххонской глефы вниз повернулся мордой к врагу, так же занявшему позицию, в сотне шагов от него, для начала боя: - Синда, кудасай (прошу вас, умрите)… - едва слышно прошептал волк, и недруги сорвались с места, устремившись навстречу друг другу. Шаг. Еще шаг. И воздух ставший неожиданно упругим, плотным. Настолько плотным, что кажется, что он просто не пропускает тело сквозь себя, что приходится проталкиваться сквозь него… И медленно-медленно приближающийся рыцарь склонивший острие своей пики, нацеливая его прямо в грудь, не прикрытую сталью… И отдающиеся в ушах громом штормового прибоя удары сердца… И еще один шаг и новый и следующий… Бег навстречу смерти. Своей или врага, неважно, ведь Путь воина и есть Путь, ведущий к Смерти! «Эти латы были откованы в Милане, одним из лучших мастеров-бронников своего времени, Адольфо Периколла. Турнирный доспех, чёрный, словно сердце Тьмы. Говорили, что тот, кто заказал их, обещал мастеру заплатить золотом три веса доспеха, если тот создаст неуязвимые латы, которые будут приносить своему владельцу победу в любом поединке….» Когда до столкновения остался буквально один удар сердца, когда пика Рыцаря уже готова была пронзить навылет неосторожного самурая, волк поступил так, как никогда не сделал бы гайдзинский дворянин, но вполне мог и должен был поступить самурай, он прыгнул вперед. Но не прямо, а пересекая дорогу лошади Рыцаря, проскакивая практически под ее копытами и одновременно нанося рубящий удар понизу изогнутым лезвием своей нагинаты. «…Полный доспех для рыцаря и полный доспех для его коня, огромная работа, которая могла затянуться на целый год, а то и два, но заказчик требовал, чтобы все было выполнено за две недели, до начала большого турнира во владениях герцога Сфорца…» Ведь как ни защищай лошадь стальным нагрудником, нашейником, шлемом, кольчужной попоной нашитой на толстую кожу, подбитую бархатом, накрупным доспехом, но всегда остается единственное незащищенное место, в которое и ударил Сайто – ноги! Ведь даже полностью закованный в стальную броню конь сможет двигаться, лишь если его ноги будут свободны. А в рыцарском поединке Запада разить лошадь считалось неприемлемым и позорным для искусства бойца. Так поступали только пехотинцы, а сейчас Рыцарю и противостоял пеший противник. Причем не швисский латник или алеманский алебардист, не пиккардийский копейщик, не фландр и не свей, а ниххонский самурай. Подобный маневр был крайне рискован, ведь копье Рыцаря никуда не делось, и уйти от его удара нужно было в последнее мгновение, точно так же, как и в последний миг проскочить под копытами набравшего скорость тяжеленного коня и одновременно подсечь его незащищенные бабки. Так что Сайто удалось сделать это и даже не получить подкованным копытом по хребту, но удар был настолько силен, что даже опытный и закаленный воин полетел кувырков, а древко нагинаты разлетелось в щепы. Однако ее лезвие, откованное из многослойной стали тамахаганэ, как и клинки самурайских мечей, сделало свое дело и рассекло нижний сустав лошадиной ноги. «…И мастер справился с задачей. За две недели он создал настоящий шедевр бронного искусства. Когда, в назначенный срок, заказчик явился снова, посреди двора мастерской стояло два доспеха надетых на стойки – для рыцаря и для его коня…» Громадный дестроер, нагруженный к тому же непомерной тяжестью лат и восседавшего на нем Рыцаря, кувыркнулся через голову, ломая себе шею, а его седок, подобно выпущенному из катапульты снаряду с грохотом и лязгом пролетел еще десяток шагов, прежде чем не рухнул наземь, продолжая катиться и вспахивать почву Сэкигахары. Однако Сайто и сам был не в лучшем положении и только многолетние тренировки, легкость и природная ловкость позволили ему избежать тяжких травм, а кто будет считать ушибы и порезы во время боя, и подняться на лапы, раньше противника. Покачиваясь и тряся головой он сумел встать и развернулся ко все еще валяющемуся на земле, словно раздавленный жук, Рыцарю. Туша дестроера уже не шевелилась и, словно холм, громоздилась в конце вспаханной ею борозды, а обломки вонзившейся в землю пики валялись вокруг. Сплюнув кровь и проморгавшись, оками сперва неуверенно, но с каждым шагом все тверже двинулся к Рыцарю, который уже сумел справиться с контузией и тоже поднимался на лапы. «…Заказчик был восхищён, но когда внимательнее рассмотрел латы, то пришел в ярость. Мастер выковал великолепный панцирь, чудесные оплечья и наручи, собрал прекрасные перчатки, набедренники и наголенники, сабатоны, увенчал латы шлемом, который любой назвал бы произведением искусства и зачаровал все это трижды по три раза, но был у чудесного доспеха один недостаток…» - Канабо… - вновь позвал Сайто и лапа его дрогнула под тяжестью длинной железной палицы. Канабо – боевой лом, как его иногда называли, двулапное оружие призванное крушить, ломать, пробивать и давить врага. От его ударов не спасали ни шлем, ни латы, даже о-ёрой (23) не мог противостоять ему, но только в умелых и очень сильных лапах это оружие, длинной в четыре сяку (24), обретало свою подлинную мощь. А уж сражаться канабо и при этом держать высокий темп боя и движения могли только поистине великие бойцы. Оками не был настолько тщеславен и к рядам великих себя не причислял, хотя и признавал, что среди бойцов Ямато он далеко не последний, так что с канабо упражнялся регулярно, да и пользовался им тоже частенько. « …- И за это я должен платить три веса чистого золота? - вскричал рыцарь – Да ты мошенник и плут! Проклятый колдун, не видать тебе моих денег! - Но как же, господин? Ты сам дал мне столь краткий срок, да еще и заказал латы, которые будут неуязвимы и при этом увеличат твою мощь безмерно! Я выполнил твои условия, и никто не сможет упрекнуть мастера Периколла в том, что он не сделал ту работу, за которую взялся! Так что при свидетелях говорю – либо плати и получи эти латы либо уходи прочь, пока я не позвал стражу и не обвинил тебя в богопротивном заговоре против нашего владыки – герцога Сфорца и желании обмануть благородное общество на великом турнире! - Ты поплатишься за свои угрозы, жалкий простолюдин….» - Негодяй! Бесчестное отродье Преисподней! Да обрушится на твою голову гнев Его! – Чёрный Рыцарь уже встал и наставил на волка булаву, увенчанную шипастым стальным шаром – моргенштерн – Пламя Праведных Небес да поразит нечестивого демона, АМЭН! По шипам моргенштерна побежали яркие искры, собираясь в одну, нестерпимо яркую, точку и через два удара сердца из нее ударил ревущий поток багрового пламени. Ударил прямо в грудь спокойно идущего, навстречу ему, оками. Силуэт волка мгновенно окутался огнем и исчез в нем. - Гори! Гори! Гори! Да будет так с каждым, кто противостоит силе и славе Его! Да будет так со всяким, кто отрицает волю Его! – Чёрный Рыцарь продолжал держать изрыгающую пламя булаву направленной в то место, где только что исчез в огненном вихре Сайто – Пылай в адском пламени! Изыди! Сгинь! Рассыпься в прах! Расточись по воле Его! Огненная струя постепенно затихла, сменившись клубящимся на месте удара густым дымом, и только хриплый хохот Рыцаря перекрывал шум речных вод: - Повержен! Повержен зверь именем Его! И да пребудет слава Его над всеми праведными! Да поражены будут все скверные и нечистые! Да… - Не торопись хоронить врага, пока не увидел его труп. Смех Рыцаря резко оборвался, словно он подавился им и моргенштерн дрогнул в его стальной деснице. Сквозь клубы дыма проступила сперва нечеткая, но становящаяся все более явственной фигура. Сайто продолжал идти вперед, правда, состояния волка было уже не то, что в начале поединка. Хатимаки исчезла с его головы, и только шнурок, стягивающий собранные в хвост длинные волосы поддерживал прическу, хаори, косодэ и нижнее кимоно обратились в прах, обнажив торс оками, левая штанина хакамы тоже исчезла, оставив только обрывок на уровне середины бедра, а правая болталась лохмотьями у колена. Белоснежная раньше шерсть Сайто была перемазана в пепле, грязи, а местами сильно опалена, черные кисточки на ушах оказались оборваны, но алые узоры на морде и плечах волчары не только остались чистыми, они светились! А лапы все так же твердо сжимали рукоять канабо. - Я же сказал тебе, что принадлежу к роду Бьяккуро, а любой потомок солнечной богини, великой Аматерасу-ооми-ками, может противостоять огню. Даже адскому. А Пламя Изначальное тебе не подвластно, отступник. Защищайся! Волк прыгнул вперед и обрушил канабо на подставленный Рыцарем щит. Только сейчас стало видно, что волк на голову ниже и вдвое уже в плечах, чем его бронированный противник, однако скорость и ловкость его движений намного превосходили реакцию Рыцаря, так что даже в таком неравном положении огромным вопросом оставалось, кто же из них имеет преимущество. Рыцарь пошатнулся, но удар сдержал и с глухим рычанием ринулся в атаку, молотя перед собой шипастой булавой и прикрываясь щитом, на котором осталась небольшая вмятина: - Сдохни! Пропади! Рассыпься! – каждый выкрик сопровождался новым взмахом, но волк кружился вокруг своего врага и отвечал на его удары, пока что не достигавшие цели, редкими, но точными выпадами, используя длину канабо. Правда оба поединщика так и не могли завершить бой. Один не успевал достать верткого противника, другому не хватало массы и силы, чтобы пробить вражескую оборону. А меж тем, солнце уже поднялось довольно высоко и начало ощутимо припекать. Апрель в Ямато, на границе области Канто, бывает весьма теплым, а в этот день на небе не было ни облачка. «…И разъяренный рыцарь обнажил свой меч, а вместе с ним и оруженосцы и пажи и слуги его взялись за клинки. Никто, из оказавшихся, в тот злополучный день, в мастерской Периколла, не выжил. Всех подмастерьев и работников, даже жену и детей мастера Адольфо придали мечу, а сам дом его – огню. В конце – концов, старого мастера, последнего выжившего, поставили на колени перед рыцарем и тот, занося меч для финального удара, спросил его: - Ну, так что теперь скажешь, простолюдин? Твои ученики и твоя семья мертвы, а твой дом объят пламенем. Латы твоей работы я заберу, но заплачу за них не звонким золотом, а хладным железом. Так моли о пощаде, старый колдун, и может быть, я пощажу тебя, сделав своим рабом навеки! И тогда мастер Адольфо Периколла проклял и рыцаря и весь род его до двенадцатого колена и доспех, что создан был им на беду и погибель всему своему семейству…» Бой продолжался. Сайто все так же крутился вокруг Рыцаря, а тот пытался достать верткого волка и раздавить своей бронированной массой, которой нагому самураю нечего было противопоставить, кроме скорости и ловкости. И раз за разом на щит Рыцаря обрушивались удары канабо, оставляя вмятины и царапины, но и моргенштерн западного воина уже пару раз испил волчьей крови, оставив глубокие борозды от острых шипов на опаленной шкуре оками. Только вот никто из них так и не мог нанести решающего удара. И наконец, Рыцарь, из-под лат которого уже начал валить пар, не выдержал, с гневным воплем отбросив щит, перехватил булаву обеими руками и ринулся на Сайто. Две палицы со свистом рассекли воздух и с грохотом столкнулись. Даже кованный металл не выдержал ярости этой атаки и разлетелся на куски. И моргенштерн и канабо рассыпались дробью острых осколков, прочертивших едва заметные царапины на панцире Рыцаря и кровавые полосы на морде волка. Оками отшвырнуло на пару шагов назад, а Рыцарь лишь пошатнулся и, снова зарычав, выхватил из ножен длинный прямой меч с крестообразной рукоятью, перехватил его обеими лапами и поднял высоко над головой: - Молись своим богам языческий демон! - Сейчас! – пронеслось в голове Сайто и он впервые, за все время поединка, обнажил свой клинок. Но длинный тати (25) так и остался в ножнах, лапа волка извлекла на свет короткий меч – кадаси, хранителя чести самурая. - О, солнцеликая Аматерасу-ооми-ками, о, мощный Сусаноо (26), о, светлая государыня-Луна, царящая в звездном небе, направьте лапу мою! – на кончике клинка вспыхнул золотистый огонек и растекся светом по всему мечу – Бьккуро-рю (27). Стиль короткого клинка. Гайтацу (клюв ворона)! И волк молнией метнулся прямо под уже опускающийся бастард Рыцаря, выставив свой вакидзаши, словно клюв летящего ворона, для одного-единственного колющего удара. Если Рыцарь и успел понять, что произошло, то среагировать на эту атаку уже не мог, ведь его масса и сила, вложенные в удар играли против него, он просто не мог остановиться или сменить направление атаки. Для этого нужны были хотя бы два удара сердца, но волк не дал их своему врагу, проскользнув под левой рукой Рыцаря и изо всех сил вонзив кадаси в защищенную кольчужным рукавом щель между панцирем и оплечьем. Точно в подмышку Рыцаря. «… Единственным уязвимым местом проклятого доспеха оказался левый кольчужный рукав. Никакое оружие не могло пробить панцирь, шлем или шит, повредить другие части лат, но мастер Адольфо не успел, или не захотел, сплести и заговорить полную кольчугу, да и тяжела она была очень. И тогда он нашил на дублет рукава и подол из кольчуги, но лишь юбка и правая рука были собраны и заколдованы им самим, а левый рукав – подмастерьями. Ведь копье и меч на турнире всегда держатся в правой руке и потому даже оплечье правое больше левого делается, а панцирь толще с правой стороны, левую-же, всегда прикрывает щит. А раз щит непробиваем, то зачем дополнительная защита и лишний вес? Именно это соображение и спешка погубили мастерскую Адольфо Периколла, а вместе с ней душу и тело того, кто стал зваться отныне Чёрным Рыцарем, ибо раз надев проклятый доспех, не мог он более снять его никогда и не мог умереть, иначе как в бою. Но разве мог он умереть, когда никакое оружие не могло пробить его чёрные, словно сердце самой Тьмы, латы? Так и странствует меж земель и отражений проклятый Рыцарь, и Хаос следует за ним, поддерживая его жизнь и лишая его разума вот уже не одну сотню лет. Там, куда ступит нога сего воина Мрака, воцаряются разруха и смерть и лишь в руках Всемогущего возможность остановить этого посланца Преисподней. Да пребудет над нами воля Его и милосердие Его. Такова смиренная исповедь моя… Дано в год 1600 от Рождества Господа нашего на торговом острове Дэдзима у города Нагасаки в землях варварских, Ниххоном именуемых….» Ни одна кольчуга не может выдержать хорошего колющего удара, особенно, если выкована она обычным мастером и из простой стали. Клинок Сайто пробил ее и, по самую цубу (28), погрузился в тело Рыцаря: - Во имя солнцеликой девы и чёрного божественного кузнеца, во имя звездного света и прекрасной лунной принцессы, во имя Вечности и Великой Пустоты… Да упокоится мятущаяся душа, да изыдет мстительный дух! Покойся в мире… На спину волка обрушился страшный удар рукоятью полуторного бастарда, а за ним еще один, но уже слабее, третий удар был уже совсем слабым и тут, все тело Рыцаря содрогнулось, а бронированные руки опали, не в силах более удерживать свой вес и вес ставшего неподъемным меча. Оками пошатывась и едва держась на лапах сделал шаг назад а огромная, закованная в сталь от макушки до пят, фигура Рыцаря с грохотом обрушилась, упав на спину. Залитый своей и чужой кровью Сайто тяжело дыша опустился рядом с павшим врагом на колени и, словно впервые, поднял глаза к яркому голубому небу. Солнце уже перевалило заполдень и тени начали удлиняться, страшный и кровавый день на Сэкигахаре близился к своему завершению. День, который подарил кому-то надежду на новый рассвет, а для кого-то оказался последним. Самый обычный апрельский день. - До-бей... Про-шу… - тихий шепот достиг ушей волка и вернул его к действительности. Голова Рыцаря была повернута в его сторону и в щели забрала едва заметно мигали тусклые огоньки глаз – …мило-сердия… Волк перевел взгляд на все еще зажатую в лапе цуку (30) кадаси, от клинка которого остался обломок не длиннее пальца и кивнул: - Этот твой секрет мне тоже известен. Удар милосердия снова вернет тебя к жизни и даст новые силы. Это тоже часть твоего проклятия. И уже многие испытали на себе его коварство – оказывая последнюю милость, своему врагу, они оказывались беззащитными жертвами, ки (30) которых вновь и вновь питала тебя. И потому я лишь помолюсь за то, чтобы душа твоя обрела прощение у того, в кого ты верил когда-то и кого ты предал… Оками положил обломок меча рядом с собой, и сложив ладони в молитвенном жесте, стал творить заупокойную службу, прося предков и Карму быть благосклонными к оступившемуся и понесшему столь жестокую кару воину. Мольба эта была короткой, ибо уже через пару минут огоньки глаз Рыцаря погасли, а от лат ощутимо потянуло тленом. Тело, заключенное в них, было мертво уже сотни лет и убито сотни раз, так что как только иссякла злобная сила, питавшая его, оно стало тем, чем и являлось уже давным-давно – иссохшим скелетом в ржавой металлической скорлупе. - Сайто-доно! – молодые волки пересекли мост и уже бежали через поле к своему господину – Сайто-доно! - Назад, щенки! Дело еще не закончено! – грозный рык утомленного и израненного оками заставил парочку самураев остановиться, не доходя до места боя – И это МОЯ битва! Он вновь обратил взор к небу и улыбнулся, хотя эта улыбка на перемазанной кровью, копотью и грязью морде была неуместна и даже страшна: - Лишь кровь Хранителей способна запечатать проход между мирами и временами, запомните это, дети мои. Только наша кровь! Дзюбей! – он повернул голову к старшему из близнецов – Забери «Сияние звездной бездны» и верни его на алтарь предков в храме Бьяккуро. Меч Мурамаса (31) сам изберет своего господина. – и вынув из-за пояса длинную катану в синих ножнах одной лапой протянул ее в сторону замерших в почтительных поклонах волчат. Дзюбей сделал два шага вперед и принял обеими лапами священное оружие предков, выкованное кузнецом из рода Мурамаса почти тысячу лет назад в пламени драконьего дыхания, после чего снова поклонился и отступил назад. - Койичи! Твоя дорога поведет в Каракуру. Ты отнесешь обломок «Клинка тысячи лун» и его ножны в Храм Севера и передашь его Совету Регентов Каракуры. Расскажешь все, что видел и слышал главам домов Хранителей во время совета. Передай, что клинок Масамунэ (32) выполнил свое предназначение. И второй волчонок повторил то же самое, что и его брат, приняв обеими лапами ножны и цуку сломанного кадаси, и точно так же отступил назад. Сайто глубоко вздохнул и поднялся на лапы. Осталось нанести на полотно Кармы завершающие штрихи, и волк был готов сделать это. Легким, танцующим, не смотря на усталость и раны, шагом он обошел вокруг тела Черного рыцаря, очерчивая круг каплями крови, стекающей по его лапам, и как только внешняя граница печати была завершена, вскинул пальцы, принялся размашисто рисовать кровавые знаки, наполняющие ее силой: - Отрицание. Повеление. Запрещение. Связывание. Удаление. Божественный огонь и ветер. Замок и ключ. Прерывание. Увядание. Смерть. Кровь струилась по лапам оками и алым пламенем горели священные узоры на его шерсти, танец, создающий Великую печать абсолютного запрета, отнимал его жизненную силу, но настоятель Храма Севера продолжал творить свою последнюю молитву с вдохновением истинного художника. - Поражение. Отражение. Запечатывание. Именем Божественного тэнно (33)! Точка была поставлена и Печать, вспыхнув в воздухе алым рассветным светом, пала на останки Черного Рыцаря. Глухой замогильный стон раздался над полем Сэкигахара и черные латы с истлевшим внутри них скелетом безымянного страдальца буквально растворились, оставив после себя лишь легкую дымку, тут же унесенную благоуханным весенним ветром. - Вот теперь дело сделано. Сайонара… Голос оками звучал одновременно тихо и звонко, словно упал с его плеч груз прожитых лет, знаний, тревог, ответственности за чужие жизни и неизбывной любви к этой древней и таинственной земле - стране Ямато. - Сайонара… Тело волка начало рассыпаться на мелкие искорки, летящие по ветру, словно лепестки отцветшей сакуры. Они кружились и таяли в воздухе, прощаясь с этим миром. Мигали и тихонько гасли. И лишь последняя, самая крупная искра легко опустилась на травы равнины Сэкигахара и погасли в тот момент, когда последний луч заходящего за горизонт светила окрасил небеса в кроваво-красный цвет. До битвы при Сэкигахаре, решившей судьбу Ямато, на следующие 250 лет, оставалось ровно 6 месяцев. Глоссарий 1. Сакурабана – цветение сакуры, церемония любования падением лепестков. 2. Доно – уважительное обращение к старшему по положению. 3. Ямато – страна, соответствующая Японии в нашем мире, историческая провинция древней Японии, поэтическое наименование Японии. 4. Ину – собака (яп.). 5. Мон – фамильный герб. 6. Синто – религия Ямато/Японии, основанная на почитании духов-ками. 7. Коничи-ва – здравствуйте (яп.). 8. Синоби – воины-тени, ниндзя. 9. Нэка – кошка (нэко). 10. Аматерасу-ооми-ками – верховная богиня пантеона Ямато, персонализация Солнца. 11. Дэдзима – торговый остров в гавани Нагасаки, единственное место, в котором допускалось проживание иностранцев-гайдзинов на территории Ямато. 12. Яри-асигару – пехотинцы-копейщики. 13. Фусо – поэтическое название Ямато/Японии, одна из исторических провинций Японии. 14. Сацума – южное княжество Ямато/Японии, пиратское гнездо. 15. Гайдзинская вера – христианство. 16. Кайзоку – пираты. 17. Хай – да, есть. 18. Юми – длинный ассиметричный лук, главное оружие самурая Ямато/Японии. 19. Содэгарами – древковое оружие Ямато/Японии, предназначенное для захвата и обезоруживания противника. 20. Оно – боевой топор, секира. 21. Канабо – двуручная палица, железный лом-дубина. 22. Нагината – двуручное рубяще – режущее оружие, японская глефа. 23. О-ёрой – один из видов латного полного латного доспеха Ямато/Японии. 24. Сяку – 35 см. 25. Тати – длинный боевой меч Ямато/Японии, не отличается от катаны (гражданского меча) ничем, кроме ношения изгибом вниз и несколько большими размерами. 26. Сусаноо (Чёрный Сусано) – второй верховный бог Ямато/Японии. Супруг Аматерасу, бог-кузнец, громовержец и воитель. 27. Бьякку-рю – Школа (боевой стиль) Бьякку. 28. Цуба – гарда японского меча. 29. Цука – эфес, рукоять японского меча. 30. Ки – внутренняя энергия, жизненная сила. 31. Мурамаса – великий мастер-оружейник, считается, что его мечи обладали собственной волей. 32. Масамунэ – великий мастер-оружейник, считается, что его мечи могли отражать любое нападение, не касаясь врага. Учитель и соперник Мурамаса. 33. Божественный тэнно – Император Ямато/Японии, прямой потомок Аматерасу-ооми-ками.