Название: Эксплора DLC. Монстр Фокс Эксплора DLC. Монстр Фокс Максим Лагно 1. Клиент Павел Рейнеке сидел в казино Flying Dick. Напротив него сверкало колесо рулетки Шрёдингера. Павел только что поставил последнюю тысячу фиатов на вариант «Синий кот мёртв». Он ждал, когда колесо вероятностей перестанет вращаться, просчитывая квантовые суперпозиции. Вот ещё немного… ещё один оборот… и… Выпал вариант «Жёлтый кот жив, но Шрёдингер — нет». — Да ну вас на хер! — воскликнул игрок слева от Павла. — Тупая игра, — согласился игрок справа. Только Павел ничего не сказал. Игра, может, и тупая, но если повезёт, то вся сумма вероятностей выдаст жирный приз: миллиард фиатов. Конечно, для базы колонистов эта сумма не самая крупная. Но для одиночки — серьёзные деньжищи. Павел подошёл к ближайшему проект-панно и открыл свою страницу в Locushost. Вчера ему пришло сообщение, которое он оставил без ответа. Но теперь у него не было выбора. Жёлтый кот Шрёдингера решил всё за него. Павлу нужны деньги. От: Юнь Джинг, база Семья Джинг (альянс Жестокий). "Привет, есть работа. Кажется, опасная и придётся стрелять. Приезжай, расскажу подробности. 45 000 фишек для начала устроит?" У бывшей рабыни был низкий рейтинг социального уравнивания, поэтому она могла слать одно сообщение в сутки, размером не более ста сорока символов. Павел написал: «Выезжаю. Жди», и отправился на стоянку за броневиком «Такенака-100». — Хорошо, что я не успел проиграть тачку, — сказал он, выезжая с парковки. *** Чтобы поскорее достичь баз альянса «Жестокий», Павел воспользовался услугами коррумпированных пилотов грузовых дирижаблей. Конечно, ни один дирижабль или ион-джет не заходил в серые зоны. Они даже в зелёные редко залетали. Но за взятку, как водится, делали исключение. Павел десантировался на броневике из грузового отсека транспортника где-то в начале Кипарисовых Гор. Планируя на ионном джампере, он приземлился неподалёку от небольшой базы «Локус111». На ней прозябала целая тысяча унылых и бездарных колонистов, которые целыми днями вручную копали железо в месторождении неподалёку, а потом продавали железные блоки в Одинокий Голем, альянс Земля Обетованная. Даже название базы «Локус111» навевало тоску и мысли о тщетности жизни и перерождений. Свободные альянсы терпели этих неудачников вблизи своих границ только от того, что они не представляли никакой опасности, равно как и ценности для общества. Павел выбрался на трассу, которую свободные альянсы поддерживали в отличном состоянии, так как она вела на секретный аэродром в Кипарисовых Горах, о котором все знали. На трассе Павел втопил по полной, и через сутки остановился у ворот базы Нёртон. Охранная система обновила его статус гостя и подняла ворота. Ведя броневик, Павел осматривал базу. Последний раз он был тут более сорока дней назад — привозил аппараты «Всевидящее око», найденные по заданию Романа, лидера альянса «Жестокий». Тогда и познакомился с Юнь Джинг. Узнав, что он наёмник, писательница оживилась: «О! Я как раз ввела в книгу персонажа, который тоже наёмник! Хочешь я сделаю его лисолюдом, как и ты?» «Мне по фигу. Я не люблю читать. И я ненавижу слово лисолюд. Мои уши — для работы, а не красоты». «А хвост?» «И он тоже». «Расскажи мне о работе наёмника». Павел Рейнеке пошевелил лисьими ушами: «Все мои клиенты оговаривают одно условие — никому не рассказывать про мою работу». Юнь тут же выхватила из своего УниКома блокнот и записала: «…не рассказывать про работу…» Павел Рейнеке усмехнулся: «Запиши ещё, что я выполняю такие заказы, за которые меня могут выгнать из Западного Моря». Юнь Джинг закивала, записывая: «Угу, угу. Именно за это тебя уже выгнали из армии?» «Никто меня не выгонял! И откуда ты вообще знаешь?» — Павел разозлился и отошёл от Юнь. За прошедшие дни многое изменилось на базе альянса Жестокий. Появилось больше дорог и складов. На горизонте торчали корпуса химического комбината. А ещё дальше блестели под тусклым солнцем купола ферм. Оборонные возможности альянса тоже выросли. Чуткий слух Павла засёк характерный шум, который издавал боевой робот на ионной подушке. Устройство поставлено на автономное патрулирование в скрытном режиме. Робот самостоятельно выбирал себе цель и отслеживал её, стараясь не попадать в её предполагаемое поле зрения. Поэтому железный болван и следовал за броневиком Павла, скрываясь за корпусами зданий и складов. Но Павлу не нужно зрение, ведь у него были чуткие уши. В отличие от сканирующих устройств уши ничего не излучали. Поэтому робот не мог скрыть своего присутствия, как скрыл его от сканеров броневика. По характеру шума Павел даже определил модель: «Автоматон-3000», производства альянса «Динамикс». Проезжая мимо химкомбинатов, Павел отметил, что строительство прервано, а стройботы спят, покрывшись слоем пыли и насекомыми. Вьющиеся травы уже забросили на их корпуса свои веточки. Растения на Локусе росли быстро и агрессивно. Можно высчитать, что стройботы провели в таком режиме несколько суток. Что странно для базы, на которой шло масштабное строительство. Проехав всю базу Нёртон, Павел так и не повстречал ни единого жителя. После Нёртона начался пустой тайл, разделявший его и фермерскую и жилую базу. Павел не разбирался в планировании баз, но ему показалось, что у столь малолюдного альянса слишком много территории. Её невозможно оборонять. Если, конечно, у жестоковцев не припрятана сотня-другая боевых роботов или дронов. Подъезжая к базе Семья Джинг, Павел попробовал вызвать Романа, но тот не отвечал. Тогда Павел свернул на другую дорогу и скоро остановился напротив дома Юнь Джинг. 2. Задание Писательница встретила Павла с дробовиком в руках. Быстро пропустила в дверь и закрыла её. В доме было душно и пахло как в лесу во время цветения всех цветов. Так как Павел не видел ни единой причины для опасений, он спокойно спросил: — Всё так плохо? Юнь Джинг подошла к столу, заваленному пучками трав, разгребла их и вывела на проект-панно файл. Павел прочитал: От: Известный Недоброжелатель. "Привет, отвратительная графоманка. Как я понял, ты решила взяться за старое? Предупреждаю тебя, рабыня, что я не допущу появления на прилавках свежего графоманского дерьма от бракоделки Юнь Джинг. Забудь о писательстве, это не твоё. Но того, кто познал прелесть графомании нельзя вразумить словами. Тот, кто пишет много пустых слов, перестаёт понимать их силу. Я и мои люди будем следить за тобой. Если узнаем, что ты пропихиваешь свою графомань любому издателю, то обещаю — мы будем убивать тебя. Мы будем уничтожать твой драгоценный бинарный массив при любой возможности. Хотя бы так избавим Локус от пошлости и глупости твоих текстов. Ты предупреждена. Лучше занимайся травами. Достойное занятие для такой овцы, как ты." Павел Рейнеке кивнул: — Как было доставлено послание? — Карточку обнаружила Нина, когда перебирала товары, которые мы привезли с других баз. — Цифровые следы? — Мейронг, наш главный хакер… — Да, я её знаю. — Она не нашла ничего. Карточка новая, на ней ничего не записывалось ранее. — Производитель? — База Сохо, это в… — Да-да, Западное Море, я знаю. — Прости, у меня профессиональная деформация. Необходимо рассказать краткую предысторию каждого персонажа. Павел Рейнеке снял копию текста. Потом осмотрел затхлое, увешанное листьями и ветками помещение: — Были попытки нападения? Юнь Джинг помедлила: — Пока нет… но будут. — Откуда такая уверенность? Юнь Джинг снова порылась на столе и нашла карту памяти. — Тут рукописи моих трёх романов в новой серии. — Зачем ты даёшь рукописи мне? — Ты должен будешь предложить их тому издателю в Вест-Сити, который предложит самые выгодные условия. Павел шевельнул ушами: — Мисс, признаюсь честно — я ни хрена не читаю. Ни на Земле не читал, ни тем более на Локусе. Я и книги находимся на расстоянии световых лет друг от друга. — Красиво сказано. Но чтобы продавать тексты не обязательно их читать. — Я не знаю ни цен, ни условий на рынке. — Условия, как ты убедился жестокие, конкуренция опасная. Ну а цену узнать легко. Если ты топовый и талантливый автор, который известен всем… — Типа тебя? — Угу. Тогда лучше брать процент от продаж каждой копии. — Каков процент? Юнь Джинг запнулась, словно ей стало неудобно говорить. Взяла пучок сухой травы и нервно потеребила его: — Обычно тридцать процентов. Если серия на пике популярности, то можно выбить из издателей и все пятьдесят. Теперь настала очередь Павла нервничать: — Подожди-ка. Я книг не читаю, но знаю цены. Даже самые плохие, там где про красивый язык и серьёзные темы, стоят не меньше тысячи фишек. А популярные книги уходят по пять-шесть тысяч. — Моя «Синтезанка для лидера» стала хитом продаж в двадцать восьмом году. Итоговый тираж был семьсот пятьдесят тысяч. Стоимость одного экземпляра — пять тысяч. — Охренеть. Это же… — Три миллиарда семьсот пятьдесят миллионов. Мне досталось тридцать пять процентов этой суммы. — Почти джекпот в рулетке Шрёдингера! — отчаянно воскликнул Павел. — Иметь мой хвост! И это одна вшивая книга? Юнь Джинг удивилась неожиданному сравнению. И обиделась на «вшивая»: — Такого успеха добились всего три автора на Локусе. В эту рулетку выигрывают с помощью таланта и трудолюбия. — Вы тут миллиардами ворочаете, пока я рискую своим хвостом и ушами за жалкие сорок тысяч? Юнь Джинг кивнула: — Угу. Вот я и предлагаю тебе рисковать частями тела за процент от будущих продаж. Чем больше ты выбьешь от издателя, тем больше получишь. — Пятьдесят на пятьдесят? Юнь Джинг вздохнула: — Послала бы я тебя подальше. Но я не в том положении, чтобы торговаться. Я — бывшая рабыня, поэтому издатели будут использовать это против меня, чтобы снизить процент. Мне нужен посредник, который возьмёт на себя все личные беседы с этими гнидами. — За три миллиарда я засуну их в капсулы и отправлю обратно на Землю! Юнь Джинг приободрилась: — Вот именно на твоё умение вести жёсткие переговоры я и рассчитываю. Заключу с тобой договор литагента. — Буду отстаивать твои интересы как свои. — Угу. Но нужно спешить. Дела в альянсе плохи… Павел Рейнеке оторвался от грёз о будущих миллиардах: — Чего случилось? — Да чёрт их знает. Роман и Жанна куда-то пропали. Пандору и Мейронг кто-то грохнул. Владимир бегает по базе в панике и решает, как их искать и кого наказывать. — Роман пропал? Сбежал что ли? — Угу. Да чёрт с ними со всеми. Речь обо мне. Я хочу вырваться из этого альянса и из этой идиотской семьи. Я хочу жить в Вест-Сити, стать полноценным гражданином какого-нибудь свободного альянса. — Бывшей рабыне это будет сложно сделать. — Мой талант поможет мне в этом. Ну, и твоя защита. Павел Рейнеке направился к выходу: — Сейчас же отвезу рукописи. — Нет, — остановила Юнь Джинг. — Сначала найди того, кто угрожает мне. Я нанимаю тебя в основном ради этого, а не ради доставки рукописи. — Но искусство не ждёт! Твои преданные читатели должны как можно скорее получить новые книги. А я свою долю от миллиарда. Юнь Джинг нахмурилась: — Давай я тебе иначе поясню. Представь, что я — ценный ресурс. Но очень хрупкий. Понимаешь, если меня хотя бы один раз убьют — я снова впаду в депрессию. У меня она после каждого перерождения. Мне приходится долго восстанавливаться, убеждать себя, что я всё та же Юнь, а не её копия. — Э-э-э… мне бы твои проблемы. Но я понял. Ты не сможешь работать и писать новые книги за миллиарды фишек? — Угу. — Хм, злоумышленник осведомлён об этой черте твоего характера. Есть подозрения? Юнь Джинг мстительно сузила глаза и прошипела: — О да! Ещё как. Я проанализировала записку. Стиль, словоупотребление и тупой пафос, всё указывает на настоящего графомана Тимура Хиджамудинова. — Вот это поворот. А есть другие доказательства, кроме слово… потребления? Юнь Джинг вывела на проект-панно и перебросила Павлу список: — Это базы и города, на которых были наши грузовики. — И? — Сейчас Тимур Хиджамудинов живёт на базе Форт Верный. Там мы покупали пищевые сублиматы GFS. — Думаешь, там и подбросили карту? — Угу. Её нашли в ящике с гамбургерами. Нина не смогла её прочесть, так как она заблокирована для всех кроме меня. Павел Рейнеке навострил уши: — Значит, злоумышленник знает твой уникальный идентификатор? — Угу. Но это не такая уж и тайна. Его много кто знает. Тимур Хиджамудинов — точно знает. Ведь мы у одного издателя были. Павел Рейнеке энергично мотнул головой: — Немедленно еду допрашивать конкурента. Но как быть с твоей охраной? — Пока альянс Жестокий не рассыпался, я в относительной безопасности. У нас тут мощная защита. Гораздо круче, чем кажется на первый взгляд. Кроме того, я запрограммировала боевого робота на усиленное патрулирование и отслеживание всего подозрительного. — Ага, видел. Он и сейчас под дверью стоит. — Откуда ты знаешь? — удивилась Юнь. — Он же в режиме усиленной скрытности. — От меня не скроешься. Павел Рейнеке направился к выходу, но в дверях остановился: — Кстати. А кто ездил с торговым караваном в Форт Верный? — Цэнь и Нина Джинг. — Тоже писательницы? Юнь возмутилась: — Господи, нет. В них таланта меньше, чем в земляном блоке. «А чёрт вас знает, писателей, — подумал Павел, покидая дом, — может им тоже нужен литагент с автоматом?» 3. Подозреваемый Павел Рейнеке недоумевал, зачем гражданин Западного Моря, известный писатель Тимур Хиджамудинов, живёт на какой-то небольшой базе за границами свободных альянсов? Пусть это и была «зелёная зона», которую патрулировали войска свободных альянсов и вестготы. Ещё больше вопросов возникло, когда Павел прибыл на базу Форт Верный. Всё её ворота раскрыты настежь. Ограда базы обветшала и проржавела. Забор обвили ветки растений. Половина строений на базе заброшена, а цеха бывших производственных цепочек заросли травой по самую крышу. Только исправно пыхтели химический комбинат и реактор энергоблока. Зато дорога, по которой броневик Павла въехал на базу, была в хорошем состоянии. Остановив броневик, Павел Рейнеке вылез в люк и присмотрелся, навострив уши. Возле раскрытых ворот одного склада возвышалась модульная транспортная платформа с прицепом. Несколько колонистов в потрёпанных УниКомах выносили из склада ящики и передавали в кузов трапа. Павел разглядел маркировку производителя — GFS. Рядом с носильщиками появился боец. На его УниКоме болталась накладная броня, а на шлем натянута мумифицированная голова травяного тигра. «Так, так, — подумал Павел. — И что же комиссар Рамиреса и его рабы делают так глубоко в зелёной зоне? Ведь западенцы недавно вам наваляли?» Павел Рейнеке знал ответы на эти вопросы. Будучи в армии Западного Моря, он участвовал в перепродаже товаров, которые не могли купить колонисты с отрицательным уровнем рейтинга. Это только в отчётах лидеров альянсов никто никогда не сотрудничал с рабами Рамиреса. Но в реальности, особенно в пограничных территориях, торговля с изгоями не прекращалась. Простым локусянам плевать, чего там решили высокопоставленные синтезаны в Вест-Сити. Если раб предложил хороший джетпак в обмен на запрещённый товар, то почему бы и нет? Выгода для обеих сторон. Покинув броневик, Павел направился в сторону складов. По дороге активировал максимальную работу своих чудесных ушей — показатель доступного оргмата начал медленный отсчёт в сторону уменьшения. Окружающий мир заполнился миллиардом новых звуков. Но Павел привычно ориентировался в акустической картине мира, отсекая ненужное, оставляя только опасные звуки. Например, по характерным звукам — переключение оптики, скрип частей УниКома, шарканье ног по железу — Павел определил, что на крыше склада прятался снайпер. Так же уловил отдалённое гудение разведочных дронов — так бандиты Рамиреса просматривали подступы к базе. Всё-таки опасались западенских патрулей или вестготов. Комиссар вышел навстречу Павлу: — Ты чего тут забыл? — Ищу Тимура Хиджамудинова. — Фанат что ли? — Разве не видишь, кто я? Комиссар кивнул головой тигра: — Тимур живёт вон в том доме, наёмник. Но он не желает разговаривать с фанатами. Для этого и поселился в этой дыре. Павел поблагодарил и развернулся, подумав: «Что-то мне подсказывает, что вовсе не из-за фанатов он тут поселился…» Прежде чем уйти, Павел показал пальцем за спину комиссара: — Кстати, хочешь совет? Уберите дроны. Я когда в армии служил, то мы именно так вас и отслеживали. Где разведочные дроны — там всегда те, кто сами хотят скрыться от разведки. — Давай, беги отсюда, — ответил комиссар. — Пока мы тебе уши не оборвали. *** Тимур Хиджамудинов встретил Павла, сидя в кресле за большим деревянным столом. Перед ним светилось проект-панно, стилизованное под старинный компьютер: зелёный текст на чёрном фоне. На стене за спиной писателя разместилась коллекция огнестрельного оружия. На стене слева — книжный шкаф, уставленный книгами хозяина дома. На правой стене было большое окно, закрытое тяжёлой шторой из ткани ручной работы. Вообще вся мебель в комнате — ручной работы. Кривая, массивная и дорогая. Писатель одет в жилетку из кожи игуанакрокодила на голое тело. Коротко стриженная голова обвязана красной банданой. Внешность у него была такая, что кроме как «убер-брутальная» не назвать. Лицо мужчины под сорок, квадратный подбородок с короткой щетиной. Цвет кожи имитировал обветренное лицо бывалого бойца. А несколько искусственных шрамов на подбородке и скуле подчёркивали этот образ. Прямые плечи жилетки придавали мускулистой фигуре ещё большей ширины. Читая на проект-панно анонимную записку, Тимур поигрывал ножом, втыкая его в поверхность стола. — И чё ты мне это показал? — спросил он. — Я согласен, что Юнь Джинг тупая графоманка, которая ничего не понимает в книгах. Только замусоривала рынок своими высерами. — Есть мнение, что стилистика анонимки перекликается с твоим стилем. Тимур воткнул нож в стол: — Чё, лингвистический анализ провёл? — Сам-то я ничего не читаю, судить не могу. — Вот и не суди, лисочеловек херов. — Давай без оскорблений. — Просто я не понимаю, зачем мужики… а ты мужик вообще? — Мужик. — Зачем вы себе вот это вот всё отращиваете? Хвосты, уши… Клыки какие-то. — А я не понимаю, зачем известному писателю, гражданину Западного Моря, жить на отшибе цивилизации и крышевать контрабанду? — Чё? Ты чё, э… Павел усмехнулся: — Ты не пугайся, я не донесу. Просто интересно. Тимур вынул нож из столешницы: — А я и не боюсь тебя. Форт Верный был заброшен после Геноцида. Его владельцы переехали в Вест-Сити, оставив тут все строения. Ну, я и забрал себе. Сначала просто хотел пожить тут в тишине. А потом мне предложили использовать склады как перевалочный пункт. — И ты согласился? — Мне было скучно. Хотелось остроты в жизни. — И ты стал продавать гамбургеры рабам Рамиреса? — У них проблема с пищевыми сублиматами. Не умеют производить их так хорошо, как наши GFC или Консорциум Органических Технологий. Взамен Рамирес позволяет мне продавать книги в магазинах Фантадрома. — Хм. Странный обмен. — Ты видел Фантадром? Он во сто раз круче нашего Вест-Сити! Иногда мне кажется, что будущее Локуса — это Рамирес, а не наши консервативные любители Центрального Правительства. — И читателей там больше, потому что его рабам вообще нечем развлекаться, кроме как чтением? — И это тоже, — кивнул Тимур. Павел Рейнеке сложил руки на груди: — Ладно. Ты утверждаешь, что не подбрасывал анонимку с угрозой? — Да я вообще не знал, что эта дурочка Юнь ещё пишет. Но если и пишет — то пусть пишет. Я не боюсь конкуренции. — Да ну? — Вот именно, лисоухий. Если я буду бояться конкурентов, я не буду совершенствовать своё писательское кунг-фу. Я занял вершину топа писателей Локуса, но я готов сразиться с тем, кто доберётся до меня. Но я за честную драку сюжетами и лезвием слова. Подлое анонимное запугивание — это не про меня. Павел Рейнеке почесал за ухом: — Хорошо. А есть мысль, кто бы мог пойти на это? Тимур Хиджамудинов сделал вид, что размышляет, хотя ответ явно был готов заранее: — Нужно искать не среди топовых авторов, а среди тех, кто скатился с вершины или так и не смог на неё взобраться. Вот эти-то и завидуют со страшной силой. Даже графоманке Юнь. Они в любом видят опасного конкурента. Ну, а то, что Юнь Джинг бывшая рабыня развязало ей руки. Так бы она не осмелилась на угрозы. — Ей? Ты имеешь в виду кого-то конкретно? Тимур уверенно кивнул: — Алиса Райская, авторка романтически-порнографического дерьма. Когда-то Юнь Джинг постоянно обходила её в популярности. Павел и Тимур расстались почти приятелями. Тимур подарил свою «крайнюю» книгу под названием «Путь усопшего. Книга 1. Опровержение смерти». Открыв первую страницу, Павел прочитал эпиграф: "Когда я умер, не было никого, кто бы это опроверг." Альберт Эйнштейн — Это настоящая мужская проза, лисоухий, — заверил Тимур. — Некоторым локусянам не хватает моральных ориентиров. Старого доброго консерватизма. Может и ты это поймёшь, и отрежешь свои няшные ушки. Будь мужиком, короче. 4. Коррупция Ещё на половине пути к броневику, Павел понял, что дело нечисто. Гудение дронов прекратилось, а снайпера не было слышно. Склады стояли раскрытые, как и кузов транспортника, но никого вокруг не видно. Павел напряг все свои чувства, даже закрыл глаза, чтобы лучше слышать. «Если бы я сидел со снайперкой, то выстрелил бы через три, два… один» — Павел отпрыгнул. На месте, где он стоял, взметнулся фонтанчик земли и рваной травы. Отсчитывая миллисекунды, которые понадобятся противнику для повторного прицеливания, Павел побежал к броневику. В момент второго выстрела снова отскочил. Один, второй прыжок и — запрыгнул прямо в люк броневика. Павел вцепился в руль, подключаясь к машине. Запустив двигатель, сделал разворот на месте и помчался к воротам. Ржавые створки скрежетали, обрывая заросли растений, которые их покрывали, но всё-таки опускались. Возле механизма ручного управления воротами стоял раб. «Не проскочить!» — понял Павел и затормозил. Снова развернулся, намереваясь взять разгон и задействовать ионный джампер, чтобы перепрыгнуть ограду. При этом пули продолжали постоянно щёлкать по корпусу броневика. Огнестрельное оружие на Локусе дороже энергетического. А самое дорогое среди огнестрельного — это снайперские винтовки и боеприпасы к ним. Как наёмник, Павел знал цену каждому выстрелу. Стрелявший тоже знал эту цену. Он подолгу целился и экономил каждый заряд. Но при этом было непонятно, зачем он стрелял по броневику? Только после очередного выстрела Павел понял — пуля пробила заднюю часть машины и повредила ионный джампер. Крутиться на виду у снайпера стало не только опасно, но и бессмысленно. Павел покатил в сторону заброшенных жилых домов, среди которых стоял дом-крепость Тимура. И вовремя — чуткие уши уловили характерные звуки включающегося боевого робота, который, скрывался где-то в недрах транспортной платформы. — ((( ))) — Тимур Хиджамудинов (база Форт Верный) приглашает в общую беседу. Читай крайний роман «Осколки бытия 7. Месть Алариха. Книга 2. Арка 5». Аннотация… Оставив Такенаку возле ближайшего заброшенного здания, Павел захватил оружие — верный короткий энергетический автомат — и выбрался через люк. Он слышал, как снайпер, взлетев на джетпаке, менял позицию, оставаясь при этом под прикрытием домов. Ни разу не открылся, а ведь лисоухий мог застрелить его с закрытыми глазами, ориентируясь только на звук. Снайпер явно предупреждён об умении Павла слышать мир. Вместе с джетпаком загудели дроны, отправляясь на помощь снайперу. Прячась в высокой траве, Павел перебежал улицу и скользнул в приоткрытую дверь жилища. Здание было подключено к энергомагистрали, поэтому получилось не только закрыть дверь, но и поставить электронный замок на открывание только изнутри. Конечно, робота это задержит ненадолго, но хоть какое-то препятствие. После этого Павел принял запрос от Тимура. Павел: Эй, писатель, ты чего творишь? Тимур: Лисоухий, клянусь, я тут ни при чём. Это уроды Рамиреса решили, что ты сдашь их западенцам! Павел: Они идиоты? Я могу прямой сейчас вызвать ближайший патруль. Тимур: … Павел: Чего молчишь? Тимур: Тут э-э-э… одно из условий моей перевалочной базы в том, что заглушаются все радиопередачи. Работают только синтезанские модули передачи данных. Павел: Ну, так отключи глушилку. Тимур: Ты чё? Не могу. Это будет нарушением договора. Павел: Если меня убьют, я возрожусь и тогда точно их сдам. И тебя заодно, дурак. Тимур: Ну-ну, ты же сам просил без оскорблений, зоофил ушастый. Перерождение не поможет, у одного комиссара я видел прибор Fucky Fucky. Павел: У него маленький радиус действия. Тимур: Чтобы зацепить тебя — хватит. Павел Рейнеке проверил иконку доступности BATS. Она показывала сто процентов. Но что если комиссар с глушилкой где-то рядом? И как узнать, насколько далеко действует его Fucky Fucky? До Павла дошёл слух, что эти девайсы могут работать в режиме поставки помехи. Сервер заглушён не будет, иконка покажет его доступность, но при перерождении бинарный массив умершего будет повреждён помехами. Тогда — прощай жизнь, привет — бэкап и несколько стёртых из памяти лет жизни. Такой исход дела наиболее выгоден для контрабандистов: нет памяти — нет проблем. Реально ли Fucky Fucky умели делать это или нет — Павел не знал. Но проверять на своей шкуре не хотелось. Тимур: (вздыхая) Да… такие дела, лисоухий. Извянки. Бэкап-то давно делал? Павел: Но ты же хозяин на базе. Скажи им, что я наёмник. Я всё понимаю. Или сам вызови патруль. Тимур: Фигня в том, лисёнок, что патрульный броневик и вертолёт появились здесь намного раньше тебя. Сейчас они стоят в районе шестой стены, если быть точным. Павел: Твою мать, патрульные в доле? Тимур: Именно они и попросили бандитов Рамиреса грохнуть тебя. Испугались, что ты разнюхал об их делишках. Чуткий слух Павла фиксировал всё происходящее на этой части базы. И звуки работы химического комбината, и гудение реактора в энергоблоке и даже переговоры снайпера с комиссаром. Речь — сложная акустическая структура. Чтобы в ней разобраться, пришлось отвлечь внимание от других звуков. Но ничего полезного для себя Павел не узнал. Снайпер докладывал о том, что: «Всё нормально босс, отстрелю ему морду, как только высунется». Павел услышал гудение двух дронов прямо перед тем зданием, в котором он прятался. К ним присоединился низкий гул топливного двигателя. Скорее всего, это боевой беспилотник, типа Небесной Акулы, принадлежавший патрульным. Но самого комиссара не удавалось вычленить из этого акустического паттерна. Наверное, догадывался о способностях Павла и сидел тихо. Тимур: Я попробую тебе помочь. Сейчас над тобой дрон, а снайпер засел в доме напротив. Второй снайпер у другого выхода. Трансформер Toyota Locus, модель B&C, сейчас катится в твою сторону. Вооружение у него не полное. Нет ни пушек, ни ракет. Но дофигища гранат и патронов. Так что выбирайся из здания, а то тебя закидают как… лису в норе. Извянки. Павел: Скажи мне то, чего я не слышал. Тимур: Прорывайся до моего дома, попробую тебя отмазать. В безопасности договоришься с патрульными. Павел: Это навряд ли. Из-за теракта, шпионов Рамиреса и предательства Рэя Нёртона лидеры альянсов сейчас лютуют. Наказывают за любые скрытые взаимодействия с рабами или жителями бандитских территорий. В армии устроили большую чистку и выгнали всех, кто отмечен в общении с рабами. Тимур: (с удивлением) Рэй умер? Шпионы? Теракты? Что происходит? Павел: Этого почти нет в новостных блоках Locushost. Я сам случайно узнал о взаимосвязи этих событий от одного клиента. Тимур: Хм, что-то я засиделся в этой дыре, надо бы в свет снова выйти… Ладно, лисоухий. Если что-то будет новое — сообщу. Попробую поговорить с патрулём, может, уболтаю, но ничего не обещаю. Тимур отключился, а Павел вздохнул и сказал в пустоту помещения: — Да уж, сходил, называется, за книжками… Но путь наёмника таков, что нужно выбираться из любых передряг не только живым, но и выполнить миссию. Прислушиваясь к движению робота, боевого дрона и противников, Павел составил примерное их расположение. Нет, он не собирался прятаться в доме писателя. Но и не собирался бежать с базы на своих двоих. Раз патруль западенцев оказались источником проблем, то с него и надо начинать. И заканчивать. Он не злился на них за нарушение законов. Сам не без греха. Но злился на их тупость и трусость. Валить члена своего альянса, используя бандитов Рамиреса, — это проявление тупости. А то, что они не попытались договориться — проявление трусости. Злость придала решимости. 5. Бесподобный Павел отстегнул со спины УниКома плоский рюкзак и разложил содержимое перед собой. У него было: Два цилиндра генераторов дымовой завесы «Мист». Три коробки энергопатронов. Две осколочных гранаты с импульсным апгрейдом, который, если повезёт, на короткое время задержит просчёты сцены боя роботом. Коробка фигурок из Дома Тысячи Удовольствий. Под прозрачной крышкой разместилось четыре персонажа — две девушки в прозрачных инженерных УниКомах и два стройбота с недвусмысленно поднятыми манипуляторами, на которых надеты золотые дилдо. Называлась коробка «Наш секс-гараж». — Извращенцы, — фыркнул Павел, шевельнув ушами. Эту коробку он нашёл на заброшенной базе в приграничном районе территорий Рамиреса, выполняя заказ клиента, бывшего жителя базы. Так как клиент поручил принести только забытый им блок памяти от QCP и ничего не говорил про фигурки, то Павел присвоил их. Пару секунд вертел коробку: выбросить или нет? Вроде жалко, можно загнать их Роману Крылову за сто тысяч фишек. Лидер альянса Жестокий зачем-то собирал эти фигурки, хотя достижение, которое они давали, уже и не имело смысла. Осмотревшись, Павел сунул коробку в щель между стеной и подиумом, на котором когда-то стоял АКОС. А сверху прикрыл грязными бодисьютами, которые оставили бывшие владельцы. На Открытой Карте поставил метку. Если выживет — просто продаст координаты Роману, пусть сам ищет. Но главной вещью в рюкзаке был металлический цилиндр размером с банку пива. При встряхивании в цилиндре даже что-то отчётливо булькало. С-чип выдал в интерфейс скудное описание, что было понятно, ведь ценность представлял не цилиндр, а его содержимое. — Бесподобный Монстр Фокс 1 024 — Сенсорно-моторный бустер-коктейль Производитель: Биопанки. Отличная добавка к твоему настроению. Знаешь ли ты, что у нас есть кое-что и покрепче? 2 048 готов. 4 096 в разработке. Этот цилиндр шёл в комплекте с ушами и хвостом «Лисолюд», который он приобрёл у альянса Биопанки. Внешне уши не отличались от тех косметических украшений, которые допускались при перерождении, но на деле они вносили серьёзные мутации в тело. Ведь даже максимально прокачанный атрибут «Слуха» не давал того, что давали уши. А вот что давал хвост — он не знал. Монтана Френч — биопанкуша, которая продала ему набор «Лисолюд», сказала так: «Мутации — непредсказуемы. При создании мутационных имплантов мы закладываем определённые функции, но то, как они будут работать, зависит уже от твоего бинарного массива. От твоего Я. От атомов твоего сознания». «Чёрт, то есть ты продаёшь мне кота… то есть лису в мешке?» «Я гарантирую, что ты будешь весьма отличаться от стандартного синтезана. Но не гарантирую, что тебе это понравится. Как видишь, я не пытаюсь загнать тебе неизвестно что, а честно предупреждаю». Но Павел уже слишком соблазнился усиленными разведочными умениями лисолюда. Получить улучшенные прыжки, и атрибуты «Слуха» и «Зрения» сразу из коробки? Дайте две! Кроме того, Монтана Френч заверила, что хвост важен для балансировки тела при совершении сложных прыжков. Поэтому лучше не держать его в штанах. «По идее надо и руки заменить на лапы с когтями, — сказала она. — Ты сможешь взбираться по вертикальным стенам, но не сможешь использовать оружие. Хотя у нас есть вариант автомата специально подогнанного под эти лапки…» «Нет, спасибо, оставлю людские руки». Если бы кто-то из ответственных лиц в свободных альянсах узнал бы о том, что его уши не для красоты и не для работы в сфере секс-услуг, а мутация, то Павла заминусили бы и выгнали из альянса. И убили бы. Необязательно в этой последовательности. Ведь лидеры свободных альянсов придерживались норм Центрального Правительства. Каждый синтезан должен прокачиваться так, как это задумано координаторами «Эксплоры». Мол, у тебя есть набор атрибутов — за него и держись. А внешне украшай своё тело, сколько влезет. Например, красивыми и сложными бородами и причёсками. На вопрос, что такое сенсорно-моторный коктейль, Монтана ответила так же туманно: «Ну, типа, ты на время станешь ещё более крутым лисолюдом. Вся необходимая информация содержится в с-чипе, который ты прочитаешь, когда откроешь цилиндр. А внешний с-чип всего лишь маскировка, если коктейль попадёт в чужие руки». «Но ты не можешь точно сказать, что со мной будет?» «Нет, я же не лисодевочка. Но скажу одно, применяй его только в экстренных ситуациях. Эффект должен быть мощный. Если правильно распорядишься, то никакой враг тебе не страшен. Кроме другого лисолюда, который тоже под воздействием коктейля». «А что значат цифры?» «Единицы субъективного времени. Период действия коктейля». «Секунды?» «Нет. Именно что единицы субъективного времени. Сколько именно будет длиться каждая единица — зависят опять же от твоего сознания». «Слушай, а ты вообще можешь сказать хоть что-то конкретное? — возмутился Павел. — Я плачу за этот набор три миллиона фишек!» «Что, кстати, дёшево. Учитывая, что ты долбанный западенец». Так как сенсорно-моторный коктейль шёл в комплекте бесплатно, то Павел не отказался и спрятал цилиндр в рюкзак. На прощание Монтана сказала: «Не применяй его в присутствии поборников синтезанской морали. Эффект коктейля такой, что ни у кого не останется сомнения, что ты — мутант». Вспоминая всё это, Павел готовил цилиндр к употреблению. Открутил крышку, удаляя поддельный с-чип. Под крышкой оказался стандартный разъём коннектора для подключаемых устройств. А новый с-чип оповестил: — GodMod-SX1024-Monster&Fox — Твоё третье Я Производитель: Локальный Бог (база Берлога Джо Венцеля). Теперь Павел не был уверен, стоило ли использовать что-то произведённое Джо Венцелем? Название производителя вызывало подозрения. Никогда о таком не слышал. Но шум подъехавшего на позицию боевого робота вынудил отбросить сомнения. Внимание, использование этого мода требует мутантской модификации «Лисолюд». Ни в коем случае не пытайся применить SpeedMod-SX1024-Foxy, если у тебя нет хвоста и ушей. Знаешь ли ты, что Джо Венцель предлагает тебе 500 000 f, если ты нашёл этот цилиндр случайно и не знаешь, что с ним делать. Внимание, перед использованием данной модификации необходимо удалить с тела все части УниКома. Это поможет избежать его необратимого разрушения. Следуя инструкциям в интерфейсе, Павел снял УниКом и вставил разъём цилиндра в коннектор левой руки. Проверка… Лисолюд… ОК. Нет УниКома… ОК. Доступно оргмата: 6 599 единиц… ОК, Феном «Разведчик»… Обнаружен. Феном «Синтезатор»… Обнаружен. Коррекция под феномы… 20%… 56%… 87%… 100%. Потом интерфейс вывалил большой кусок текста, в котором слегка объяснялось действие модификации. Обещалось многократное увлечение всех атрибутов, а так же «конституциональные изменения тела», которые позволят «нанести сокрушительный удар по любой материи». Но что это именно — опять же умалчивалось. Будто сам создатель модификации не был уверен в её эффекте. Больше всего места уделялось описанию понятия «субъективное время» и как им управлять в ситуации «смены восприятия». Но Павел ни слова не понял. Было там что-то ещё о «синергетике связей оргмата» и «вероятностных паттернах сверхплотных связей», но всё это казалось такой галиматьёй, что Павел Рейнеке мотнул головой: — Развелось писателей! Боевой робот уже заминировал дверь и приготовил передние манипуляторы, чтобы забрасывать гранаты в будущий пролом. Интерфейс огласил последние приготовления: Желаешь использовать плазменные усиления атаки? — Что бы это ни было, но — да! Тогда интерфейс попросил подсоединить к цилиндру стандартный патронник от энергетического оружия. Павел выполнил задачу. Теперь в его левой руке торчала неуклюжая конструкция из цилиндра и патронника. Мелькнула мысль, а не обманула ли Монтана? Да, Биопанки ответственные и надёжные ребята, но ведь производитель этой херовины вовсе не они. А долбанутый во весь бинарный массив чувак, который живёт в пустыне и создаёт свои ещё более долбанутые копии! Активировать GodMod-SX1024-Monster&Fox? — Да. Внимание, извлечение цилиндра с активным веществом на данном этапе приведёт к непрогнозируемым повреждениям оболочки. — Да, да, да! Цилиндр в руке издал шипящий звук, будто сработала плохая гидравлика в воротах. И мир тут же поплыл куда-то в сторону. Павел не удержался на ногах и сел на пол. Исходя от коннектора, по телу разлилась волна напряжения. Не сказать, что это было больно. Волна сопровождалась многочисленными покалываниями, что характерно для быстро вспыхивающей и заглушаемой боли. В интерфейсе с огромной скоростью вспыхивали и гасли стандартные оповещения улучшения атрибутов. «Сила: 15… 24… 31…» Остановилось на невероятном «Сила: 128». Но это касалось не только силы. Таких же невероятных показателей выше ста достигли и другие атрибуты. Особенно поразила «Ловкость» уровня 300. Картина мира дрожала, растекаясь и снова собираясь. Павлу показалось, что его рука, с воткнутым в неё цилиндром распухла, увеличившись троекратно. Цилиндр при этом втянулся в его тело, утягивая за собой и патронник. А рука продолжала расти. Рукав бодисьюта не выдержал и треснул, распадаясь на лоскуты. Треск сверхпрочной ткани как бы отрезвил Павла — рука реально увеличилась в несколько раз! Ему не показалось. Как не показалось и то, что его увеличенному телу сделалось тесно в помещении. Павел продолжал сидеть, но кончиками ушей почувствовал приближение потолка. Поздно спохватился! Нужно вылезать наружу, пока широкая дверь это позволяет! Перестав мерцать сотней табличек в секунду, интерфейс исчез, оставив только одну строчку в правом верхнем угол поля зрения: Доступно ЕСВ: 1 023. Павел догадался, что это сокращение от «Единицы Субъективного Времени». В этот момент сработал мина, заложенная роботом. Не только дверь, но вся передняя стена здания обвалилась и Павел… 6. Монстр Фокс Ирина Прокофьева, свободная жительница Фантадрома, лежала на плоской крыше трёхэтажного здания. Джетпак пришлось снять и положить рядом, чтобы тот не выступал из-за бортика крыши, выдавая её присутствие. В прицеле снайперской винтовки Ирина держала широкую двойную дверь дома, в котором спрятался лисоухий наёмник. Ирина несколько раз отрывалась от прицела, чтобы подползти к краю крыши и посмотреть вниз: у подъезда стоял Тимур Хиджамудинов и комиссар. Великий писатель был невероятно красив в этом теле зрелого мужчины, и чертовски сексуален в этой звериной жилетке. Ирина пожалела, что не захватила с собой ни одной его книги. Вот бы было круто получить автограф! — Вы идиоты, раз слушаетесь других идиотов! — сказал писатель. — Патрульные подставили вас, отправив на убийство наёмника. — Сам ты идиот. Прости, Тимур. — Вы тут рискуете, а где сами патрульные? Почему они отсиживаются в гараже, прислав вместо себя одну Небесную Акулу? Потому что не хотят пачкать руки. «Ах, как он прекрасно говорит, — мечтательно подумала Ирина. — Сразу видно — писатель». — А тебя и твоих рабов за убийство гражданина Западного Моря начнут преследовать вестготы, — добавил Тимур. — Пусть преследуют, — ответил комиссар. — Мы их не боимся. — Посмотрим, как ты заговоришь, когда тебя начнут регулярно убивать их невидимые дроны. Вобьют твой бинарный массив в ноль. — Могли бы повбивать — уже повбивали бы, — резонно ответил комиссар. — Короче, Тимур, это не твои разборки. Не нарушай договор, не вмешивайся. Лучше отойди, чтобы взрывом не задело. — Ты мне ещё будешь указывать, где ходить на собственной базе? Дискуссию прервал взрыв мины и грохот обрушившейся стены. Всю улицу заволокло дымом и пылью. Ирина включила на снайперской винтовке специальный режим, пытаясь разобраться в обломках и клубах пыли. В пролом отправился робот, выставив манипуляторы с оружием и гранатами. Сверху его сопровождал патрульный беспилотник, сканируя пыль полоской лазера. Вообще Ирина считала, что против одного наёмника брошено слишком много сил. При этом понимала, что на самом деле все они защищали комиссара и его драгоценный Fucky Fucky, который сейчас всем блокировал связь с BATS. Каким бы лисоухий наёмник ни был бы профессионалом, он навряд ли справится с боевым роботом, Небесной Акулой и снайпером. Уж точно, не с тем вооружением, что у него было. Хотя Ирина признала, что он классно отпрыгивал от её выстрелов. Но она сама была виновата, что действовала предсказуемо. Но она уже изучила его приёмы. Ей надо наоборот, не лежать тихо, а шуметь как можно больше, делая обманные движения, внося ложные данные в акустическую картину мира, которую, как сказал ей комиссар, способны создавать уши лисолюда. Но… странно, почему робот всё ещё не применил гранаты? Что вообще… Тяжёлый боевой робот вдруг с грохотом вылетел из пылевого облака. Размахивая манипуляторами и теряя приготовленные гранаты, ударился в дом, на крыше которого залегала Ирина. Робот пробил фасад и провалился внутрь. — Чего… Ирина оторвалась от прицела, и даже подняла забрало шлема, чтобы посмотреть «голыми» глазами на происходящее. Из полуразрушенного здания напротив, разгоняя клубы пыли, вышло существо, одновременно похожее и на человека и на травяного тигра, вставшего на задние лапы. Только ростом оно было метров в пять. А тело покрыто не шерстью, а кожей. На его плечах и груди бугрились мышцы, которые пронизывали оранжевые прожилки, словно во вздувшихся венах бежала оранжевая кровь. Голова была жуткой смесью человека и какого-то зверя. Скулы и рот слегка вытянуты. В раскрытой пасти торчали клыки, а глаза имели отчётливый оранжевый цвет. Огромные руки существа были расставлены в стороны. Скрюченные пальцы заканчивались короткими, но явно острыми когтями, которые странно светились синим. Небесная Акула отпрянула от монстра, поливая его выстрелами из энергетического оружия. Часть выстрелов отразилась от кожи, но часть оставила раны, которые затягивались с невероятной скоростью. Размахивая когтистыми лапами монстр попытался поймать беспилотник, но тот всё время увиливал, не прекращая стрелять. Зрелище было странное даже по меркам Локуса. Ирина зачаровано глядела на монстра. Она услышала крик комиссара, который приказывал ей стрелять. Потом услышала за своей спиной удивлённый возглас Тимура Хиджамудинова. Писатель взобрался к ней на крышу: — Откуда эта тварь взялась? Ирина встрепенулась и поймала морду монстра в прицеле. Великий писатель, сжимая неуместный в этой ситуации нож, лёг рядом с Ириной. — Впервые вижу таких. Ирина согласилась: — И энциклопедия молчит… не определяет… — Тварь, наверное, прикончила наёмника. Ирина снова оторвалась от прицела. Забрало её шлема было поднято, не скрывая удивления на лице. — Ну, ты чё, не стреляешь? — спросил Тимур. — Я… мне кажется… этот монстр и есть наёмник! Писатель бесцеремонно выхватил у неё винтовку и поглядел в прицел: — Мать моя женщина. А ведь морда похожа на лицо Павлика. — Вон, видите, на его теле обрывки бодисьюта. — Это какой-то, мать его, оборотень — сказал писатель и пополз прочь с крыши. — Ну его на фиг. Сами разбирайтесь. Было слышно, как боевой робот копошился внутри здания, пытаясь найти выход наружу. Пока что наиболее эффективной оставалась Небесная Акула. Она танцевала вокруг гигантского оборотня, ускользая от его синих когтей. А от выстрелов её оружия, кожа монстра покрылась множеством ранений, которые уже не регенерировали так быстро, как полминуты назад. Комиссар и рабы тоже открыли огонь. Но их пули, кажется, не нанесли особого урона. Ирина вернула себе винтовку и решительно прицелилась в жёлтый глаз монструозного Павла Рейнеке… Выстрелила! Из жёлтого глаза выплеснулись кровавые ошмётки оргмата. Если до этого монстр дрался молча, то сейчас он взревел. И рык его был страшен не тем, что напоминал звериный, а тем, что одновременно напоминал и крик человека. На голове монстра встопорщились лисьи уши. До этого они были прижаты к голове, как это делают некоторые животные во время драки. Кстати, уши и верхняя часть головы — его единственная часть тела, покрывая оранжевым мехом. Не считая оранжевого островка в паховой области. После этого Ирина не могла разобрать, что именно произошло. Павел Рейнеке словно исчез, размазавшись в воздухе. Каким-то образом он очутился рядом с беспилотником, запрыгнул на него, обхватив корпус лапами. Мышцы монстра напряглись, превозмогая тягу двигателя. Придавив мечущийся беспилотник к земле, он впился в него пастью. В один миг броня была разодрана, а топливные магистрали перегрызены. Беспилотник потух. А монстр встал на задние лапы, схватил мёртвый дрона за носовую часть и, размахнувшись, швырнул прямо в Ирину. Корпус дрона сбил её с крыши. Удар был такой сильный, что Ирине оторвало нижнюю часть тела. А обе руки с подключённой к ним винтовкой отлетели в противоположную сторону. Вместе с этим обрушилась и часть здания, унося едва живую — без рук и ног — снайпершу вниз. Лёжа в груде обломков, Ирина Прокофьева крутила головой, наблюдая продолжение битвы. Торопиться ей некуда. Из-за низкого рейтинга очередь на перерождение подойдёт минут через семь. Комиссар и перепуганные рабы уже и не помышляли о стрельбе. Они бежали по улице в сторону складов. Хотя было непонятно, как они собирались скрыться от пятиметровой твари, которая перемещалась быстрее самого быстрого ион-джета. Даже зрение прокачанного синтезана не улавливало все фазы его движений! Тут на улицу вернулся помятый боевой робот. Большая часть его манипуляторов была повреждена, но те, что уцелели, метнули в монстра несколько гранат. Ещё до того, как первая гранта приземлилась, Павел Рейнеке очутился рядом с роботом. Один удар когтистой лапой и трансформер перевернулся. По его правому борту шла длинная тройная полоса, края которой тлели синим огнём. Ещё удар — и от трансформера оторвался кусок корпуса, той его части, в которой располагался блок памяти. Минус второй робот. Павел Рейнеке неторопливо прошёл мимо груды, в которой лежала Ирина, скользнув по ней взглядом огромных жёлтого глаза. На месте второго виднелась быстро затягивающаяся рана. Казалось, что монстр подмигивал снайперше. Ирине повезло — она лежала так, что могла видеть продолжение представления. Используя невиданно быстрое перемещение, монстр оказался впереди бегущего комиссара. Один удар плазменной лапы и комиссара не просто разрезало на куски, но эти куски мгновенно истлели в плазменном огне, оставив в воздухе только пепел. На землю упали только автомат и несколько устройств. Так же легко и быстро Павел Рейнеке поубивал всех рабов. Потом исчез из вида. Через пару минут Ирина услышала отдалённый грохот и выстрелы. В стороне шестой стены в воздух поднялся патрульный вертолёт, но тут же был утянут на землю гигантской тушей Павла, который подпрыгнул на несколько десятков метров и схватил его за шасси. Хаотично вращаясь, вертолёт рухнул на землю где-то за домами. Из-за крыш поднялся столб чёрного дыма. После этого всё затихло. Только ветер шелестел в густой траве и потрескивал кузов сломанного робота. Из подъезда здания вышел Тимур Хиджамудинов. Он был перемазан пылью, а драгоценная жилетка порвалась. Но писатель всё так же сжимал в руке нож и выглядел он всё так же прекрасно. С сочувствием он посмотрел на Ирину: — Ждёшь перерождения? — Я читала все ваши книги, — ответила она не в тему. — Я фанатка. Взгляд Тимура устремился в сторону: — Рад это слышать. Ирина напрягла остатки сил в шее и кое-как повернула голову в ту же сторону. В конце улицы показался наёмник. Он был обычного роста, стандартного телосложения. Только совершенно голый. Шёл он медленно, уши его висели, а хвост волочился по земле. Судя по всему, превращение в монстра не давалось слишком легко и имело определённые последствия. — Эй, мужик, не приходи больше ко мне на базу! — проорал ему Тимур Хиджамудинов. — У синтезанов нет дефекации, но я, кажется, обсосался и обосрался одновременно. Что было дальше, Ирина уже не видела — ушла на перерождение, унося в памяти бинарного массива самое невероятное событие на Локусе, произошедшее со времён Геноцид Последнего Сезона. 7. Договороспособность Патрульный ион-джет, пилотируемый Павлом Рейнеке, приземлился на военном аэродроме Вест-Сити. На площадке Павла ждали те четверо патрульных, которых он убил на базе Форт Верный, когда был пятиметровым монстром. Павел вышел из ион-джета. На плече он нёс мешок с книгами с Земли. Их вручила ему Юнь Джинг на продажу. — Ну, что будем делать, мужики? — спросил он. — Что-что, — хмуро ответил лейтенант. — Мы молчим о том, что ты до усрачки страшный мутант, а ты подтверждаешь наш рапорт. Павел кивнул: — Типа на вас напали бандиты Рамиреса и убили? — Типа, да. А ты, типа, обнаружил брошенную технику и доставил обратно. За что получишь от командования полную задницу плюсиков в рейтинг. — Хороший план. Только вы ещё забыли добавить, что я получу по триста тысяч фишек от каждого из вас. — Слышь, мутант, не наглей. — Почему? — Павел махнул ушами. — Я готов покинуть альянс Западное Море, ведь я мутант. А вы готовы покинуть его, когда лидеры узнают о ваших делишках с бандитами? Патрульные переглянулись. Лейтенант сказал за всех: — У нас нет столько бабла. Ты же сам служил, знаешь нашу зарплату. Думаешь, чего мы контрабандой занялись? — Согласен на двести пятьдесят. — Сто штук и не больше. Братан, у нас нет таких денег. Павел Рейнеке милостиво согласился. Впрочем, он на большее и не рассчитывал. Получив четыреста тысяч фиатов на счёт, он подтвердил рапорт патрульных перед начальством. Полюбовавшись на свой рейтинг социального уравнивания, выросший сразу на сотню пунктов, он покинул военную базу и отправился по литературным делам. ………….. *** Павел Рейнеке ничего не знал о книгоиздательском бизнесе на Локусе. Пришлось залезть в энциклопедию. Он удивился, узнав, что в захваченном демонами Вектор-Сити было более двадцати больших книжных магазинов. Плюс полсотни мелких, специализирующихся на нишевой литературе: техаррационной эзотерике, психоматематике или неоквантовой физике. Вест-Сити унаследовал от бывшей столицы не только схожее название, которое все путали с Вектор-Сити, но и переизбыток книжных магазинов. Все книжные на всех базах и городах свободных альянсов принадлежали трём производителям книг: «Издательство Шу Бина», «Локус-Лит» и Author. Okay. Все трое базировались в Вест-Сити. Тяга локусян к чтению всё ещё казалось Павлу чем-то странным, хотя даже в энциклопедии пояснялось: книги и созерцание драк на Арене в Долине Смерти — главные развлечения планеты. Открыв Locushost, Павел отправил издательствам сообщение о том, что у него есть рукопись нового фантастического романа «всемирно известной Юнь Джинг». И что он, как её литагент, начнёт разговор с гонорара автору, который должен быть не менее миллиона фишек за первую книгу серии. Первым ответил Шу Бин, глава издательства имени себя: «Спасибо, что обратились к нам, но мы не занимаемся изданием бульварного чтива, любовных романов и геймлита по мотивам Адам Онлайн. Наши читатели крайне привередливы в выборе культурного досуга. Юнь Джинг явно не их уровень, как и низкопробные драки на Арене. Кроме того, как нам известно, она — бывший раб Рамиреса. Мы не можем рисковать деловой репутацией, связываясь с колонистами, которым нельзя доверять…» Шу Бин писал что-то ещё, то ли оскорбительное, то ли литературоведческое. Павел не понял значения некоторых слов. Но зато почуял, что Шу Бин пытался сбить цену на рукопись. — Да пошёл ты, — сказал Павел, удаляя сообщение. Локус-Лит ответил по-деловому: «К сожалению, ситуация на книжном рынке сейчас довольно напряжённая. Количество читателей снижается по известным причинам, а Юнь Джинг давно не публиковала ничего нового. Реакция публики непредсказуема, соответственно мы не можем рисковать. Но мы идём навстречу её былому успеху. Мы даже готовы закрыть глаза на её щаткое социальное положение. Всё-таки «бывший раб» — это клеймо на все перерождения. Мы готовы купить новую книгу Ю. Джинг за 320 000 f. И не предлагаем процент с продаж. Это в интересах самой же писательницы. Ждём ответа». От этого сообщения так воняло обманом, что Роман поступил с ним так же, как с сообщением от Шу Бина. Последним ответил Author. Okay. Хелен Рой, главный редактор издательства ждала литературного агента Павла Рейнеке в магазине компании на 12-ой улице, чтобы обсудить детали сделки. Гонорар её устраивал. Завершалось её сообщение так, что даже далёкому от литературы Павлу стало ясно — если Хелен Рой и сволочь, то очень хорошо это скрывает. «У меня есть надежда, что после нескольких лет затворничества и жизни в рабстве Юнь Джинг — это единственный автор на Локусе, который сможет дать читателям новые мысли, новые миры и новую любовь к чтению». *** Хелен Рой встретила Павла у входа, возле стойки с книгами, на которую проецировалась надпись «Новинки сезона». На некоторые книги проецировались небольшие оранжевые ленточки «Эксклюзив». Одета редакторка в модный треугольный пиджак с широченными плечами и короткую юбку. Все коннекторы на её теле скрыты предметами гардероба, а на руках натянуты тонкие чёрные перчатки. Максимальное сокрытие отличия синтезана от человека — модный тренд в Вест-Сити. Она крепко пожала руку Павлу. Скользнула взглядом по его рыжим ушам и потрёпанному УниКому. Он снял его с одного мёртвого раба, чтобы не ходить голышом или в бодисьюте. Хелен ничего не сказала, хотя Павел явно не похож на литагента. Скорее на неудачника с крошечным рейтингом, которого вот-вот выпнут из альянса в зелёную зону. — Юни Джинг поступила мудро, выбрав защитником своих интересов колониста с боевым опытом, — сказала Хелен. — Она бывший раб. Не нужно мудрости, чтобы понимать, что вы ограбите и её отпустите обратно в серую зону, наплевав в рейтинг минусами. По-крайней мере, ваши конкуренты уже готовы… Хелен улыбнулась: — Вот поэтому они нам и не конкуренты. Она показала Павлу на открытую дверь кабинета, приглашая продолжить разговор вдали от прокачанных глаз и ушей посетителей магазина. А их было много. Павел снова удивился, что колонисты так любят читать. Даже задумался: «А может и мне прочесть пару книг? Говорят Тимур Хиджамудинов хорошо пишет про войнушки…» Павел и Хелен сели за стол друг напротив друга. Он передал ей первые главы новой книги Юнь. Стоявший в углу комнаты допотопный земной принтер заскрипел, выплёвывая листы бумаги. — Для производства бумаги и краски нужен химкомбинат? — спросил Павел Рейнеке. — Но почему вы книги на ней не печатаете, а на пластике? — Бумага ненадёжна, колонисты не любят вещи, которые портятся раз и навсегда. — Скажи это производителям дешёвых шотганов. Хелен уже не ответила, погрузившись в чтение, так и замерла возле принтера. Павел Рейнеке нетерпеливо поёрзал на стуле. После своего недавнего превращения в необъяснимого монстра, он боялся оставаться наедине со своими мыслями. Даже во время полёта, он старался болтать по рации с ближайшими патрулями или… В интерфейсе появилось предложение от Хелен о трёхстороннем партнёрском договоре. Павел Рейнеке, как литагент, получал пятьдесят процентов от гонорара. Юнь Джинг получала сорок процентов от продаж, половина этих денег тоже отходила Павлу. Навострив уши, он внимательно перечитал краткий текст договора. — Ага! — воскликнул он. — В пункте «Обязанности сторон» указано, что Юнь Джинг обязана быть всегда доступна для проведения рекламных или иных акций в городах свободных альянсов. Но ведь она бывший раб. Ещё на подступах к Вест-Сити её расстреляет автоматическая артиллерия или дроны. Или роботы. Или патрульные. Или… — Я беру на себя хлопоты с переездом Юнь Джинг на базу Рапунцель. — Разумно, — согласился Павел. — Но Юнь Джинг не захочет. Она считает Рапунцель — самым опасным городом Западного Моря. Именно из-за того, что в него допускаются бывшие рабы, беженцы из серых зон и прочий сброд. Глаза Хелен расширились от удивления: — Бывших рабов туда пускают только после тщательного допроса и изучения. Передай ей, что я беру на себя заботу о её… — Нет. Безопасность клиента осуществляю я. Ты просто скажи, когда она сможет переехать сразу в Вест-Сити? Минуя фильтр такой дыры, как Рапунцель. — Хорошо, — сдалась Хелен. — Мне придётся вылизать немало синтезанских задниц лидеров свободных альянсов, но обещаю, Юнь Джинг получит гражданство в новом году. А пока что будет жить как негражданин, соблюдая все ограничения, наложенные этим статусом. — Она согласна, — кивнул Павел. Внутренне он ликовал — ведь Юнь Джинг и не рассчитывала на переезд! Можно будет срубить у неё экстра фишек за эту услугу. Он был уверен, что Юнь радостно сбежит с дурацкой базы в серой зоне. Павел подписал контракт, а на его счёт тут же прилетела доля от гонорара. Странно, но особой радости он не ощутил. Он только понял, что этого — мало. Мало для того, чтобы купить себе ещё один… нет — ещё десять цилиндров сенсорно-моторного бустер-коктейля… — Тогда до встречи? — осведомилась Хелен, протягивая руку. — Я пойду к художникам, начнём рисовать обложку. — У меня есть кое-что ещё. Павел поднял с пола мешок и с грохотом поставил на стол: — Это — книги. — Тоже Юнь Джинг написала? — осведомилась Хейлен. — Она, конечно, работоспособная, но не как Тимур Хиджамудинов… вот он рукописи реально мешками отгружает. — Это книжки с Земли. Они недавно прибыли в профессиональной капсуле. — Что нужно от меня? — Сделать их копии и продать. Прибыль делим поровну. Книгоиздательница кивнула: — С удовольствием. Перешли мне лицензию на распространение. — Нет никакой лицензии. Это просто книги, которые Роман Крылов, лидер альянса Жестокий, купил ещё на Земле. — Без лицензии, я не имею права делать копии. — Да почему же? — А если бинарный массив автора прибудет с Земли и увидит, что его книги продаются без разрешения? Или автор вообще уже здесь? — Пусть все читаю. Ему жалко что ли… — Ты предлагаешь мне нарушить закон об авторском праве. Без авторской лицензии — это пиратство. — Какова вероятность, что автор будет участвовать в проекте «Эксплора»? Какова вероятность, что он вообще на Локус прилетит, а не на Брайтон, Скрив или Прометей? Хелен натянуто улыбнулась: — Намного выше нуля. — Если автор какой-то из этих книг появится на Локусе, то он сам будет копией. Оригинал-то на Земле останется. Ему ли бухтеть о правах? — Ценю твоё остроумие, — ответила Хелен, — но не могу рисковать. Если автор докажет факт пиратства, меня заминусят по самые помидоры. Тут до Романа дошло, к чему она клонила: — Сорок процентов — мне, а тебе — шестьдесят? Типа, за риск. — Идёт. Оставив мешок, Павел Рейнеке покинул магазин. Теперь нужно найти и допросить Алису Райскую. Если окажется, что она стояла за угрозами Юнь Джинг, то Павел Рейнеке готов убивать её столько раз, сколько понадобится для полной смерти. Юнь Джинг — его главная надежда на то, чтобы заработать достаточно денег для покупки новой дозы коктейля. 8. Наблюдение Павел Рейнеке не понимал, почему колонисты так много читали? Неужели, забравшись в недостижимые для предков области пространства, им охота бежать от реальности в выдуманные миры? Неужели им мало фантастической планеты на краю Вселенной? Но ещё сильнее он не понимал, что вынудило колонистов писать. Если судить по Юнь Джинг и Тимуру Хиджамудинову, тяга к писательству — это что-то вроде национальности или сексуальной ориентации. Ни то ни другое не выбирают, а живут с этим и страдают. И переносят в искусственные тела. Размышляя в таком духе, Павел добрался до дома Алисы Райской. Можно сказать, что дом писательницы располагался в богатом районе Вест-Сити, но вторая столица Локуса вся была богатым районом. Павел не мог позволить себе купить здесь жильё. Когда был в армии, то жил в казармах. Но теперь приходилось платить за комнату в отеле Sunset Garden Resort. Улицы Вест-Сити проложены под прямыми углами, создавая сетку кварталов. Дом писательницы занимал целый квадрат и отличался от домов соседей двумя вещами: яркими розовыми стенами и десятком боевых роботов, охранявших периметр забора. А, ну, ещё и наличием забора. За которым, конечно, установлены и камеры, и датчики слежения, и прочая дребедень. — Дополнительная охрана в защищённом городе самого сильного альянса? Выглядит как неопровержимое доказательство вины! Павел Рейнеке не предупредил Алису Райскую о своём визите. На примере Тимура Хиджамудинова он уже понял, что беседовать с писателями о других писателях наказывается потерей времени. Да и навряд ли Алиса призналась бы, что это она угрожала Юнь Джинг. Павлу не нужны слова. Ему нужны доказательства. А их лучше добывать без ведома подозреваемого. Кроме того, он посмотрел все материалы об авторке, которые нашёл в Locushost. Алиса Райская была кем угодно, но только не тем, кто разбирается в оружии и, тем более, в боевых роботах самого сложного класса. Только для того чтобы настроить управляющие ИИ нужно обладать опытом и знаниями тренированного бойца. Конечно, она могла обратиться к специалистам по настройке. Но зачем писательнице, которая живёт в розовом доме и пишет ироничные любовные романы про девушек-драконов и принцев-оборотней в мире фэнтези, нужна такая охрана? Если ей угрожают фанатки, то логичнее взять в охрану наёмников. Это не только дешевле роботов, но и престижнее. Нет, Павел прекрасно понимал, что охрану из боевых роботов выбирают только те, кто не хочет, чтобы живые охранники совали нос в дела охраняемого объекта. Роботы не будут ничего спрашивать и думать. Павел обошёл розовый дом несколько раз, делая вид, что прогуливается, изучая слабые места защиты. Это на первый взгляд боевые роботы, камеры и люки для беспилотников создавали мощную защиту. Но тот, кто её планировал, допустил серьёзную ошибку: он приобрёл самых качественных боевых роботов производства Западного Моря. Эту уязвимость и нужно эксплуатировать. Для этого Павел отправился в другую часть города, в район расположения второй военной базы Вест-Сити. На ней он когда-то служил. Встав возле широкого травяного дерева, он принялся ждать, поглядывая в сторону ворот базы. *** Наступила ночь, а Павел всё ждал. Над ним пролетел сияющий огнями дирижабль-казино Flying Dick, направляясь к площади. Чуткие уши Павла уловили треск рулетки Шрёдингера, звон игровых автоматов и стук фишек по столу… Эти звуки всегда заставляли трепетать его душу. Павел был игроманом. И ему это нравилось. Чуткие уши мутанта установил себе не из-за того, что они давали преимущества в работе наёмника. Делать дела можно и без ушей и хвоста. Но Павел рассчитывал, что мутации помогут ему обыгрывать казино. К сожалению, после первой попытки выяснилось, что хотя уши и позволяли слышать и осязать больше, но квантовую суперпозицию в рулетке они не угадывали. Павел Рейнеке не унывал, ведь ему был важен процесс игры, по результатам которой он начинал новую игру. Если он когда-нибудь сорвал бы джекпот в рулетке Шрёдингера, то тут же проиграл бы его в квантовое домино. И не пожалел бы. Но сейчас… Павел Рейнеке с удивлением понял, что ему плевать, какого цвета живой кот или мёртвый Шрёдингер. Пристрастие к игре вытеснило желание снова войти в то состояние, которое дал бустер-коктейль «Бесподобный Монстр Фокс». Его первое превращение в иное существо изменило его навсегда. Вернувшись в прежнее тело, он не вернулся в прежнее состояние ума. Вероятно, это было похоже на наркоманию. Но Павел не согласился бы с этим утверждением. Лисоухому наёмнику не хватало словарного запаса, чтобы описать своё состояние. Но он и не стремился его описать. Пусть это делают писатели. Он просто хотел это состояние повторить. А по возможности сделать так, чтобы оно вообще не проходило. Из ворот военной базы иногда выезжали броневики. Один из них притормозил перед Павлом и поехал дальше. Павел неспешно покинул наблюдательный пост и отправился по дороге. Прошёл несколько перекрёстков и свернул. За поворотом у обочины стоял тот самый броневик. Когда Павел поравнялся с ним, дверь открылась, и он юркнул внутрь. — Пятьсот тысяч за час, — сказал ему сидевший внутри боец в УниКоме армии Западного Моря. — Охренеть, — ответил Павел Рейнеке и полез обратно из броневика. — Эй, ну, стой, ё-моё, чё ты сразу такой резкий? — За такие бабки я этих роботов голыми руками переломаю. И тебя заодно. Пятьдесят тысяч — крайняя цена этой железке. Теперь боец показал ему на выход: — За пятьдесят тысяч я тебе не позволю даже смотреть на Большого Брата. Павел и боец обменялись ещё парочкой упрёков, а потом ударили по рукам, сойдясь на двухстах тысячах. Павел перевёл деньги, а боец передал устройство. — Через час чтобы был обратно, — предупредил боец, выпуская Павла из броневика. — Если поймают — только попробуй сдать. — Да знаю, не первый раз, — буркнул Павел. — Сам сдавал Большого Брата в аренду. Броневик уехал, а Павел отправился обратно к розовому домику писательницы. 9. Проникновение Колонисты не соблюдали режим дня. Ведь у каждого был свой порог усталости синтетического тела. На Локусе никто не жил по расписанию «от рассвета до заката», хотя многие следовали земной привычке — днём работали, а ночью веселились. На больших базах и городах, где не было недостатка в электричестве, жизнь вообще не затихала ни на минуту. Затихали только отдельные граждане, исчерпавшие заряд бодрости. Городское веселье концентрировалось вокруг соответствующих заведений: казино, дискотек, борделей, магазинов и театров. Улица с розовым домом писательницы залита ярким светом, но при этом оставалась пустой. Гудение и скрежет боевых роботов только подчёркивали безжизненность района. Роботы просканировали Павла и отметили в списке потенциальных нарушителей. Если он пересечёт охранную зону, то получит предупреждение, а потом и заряд плазмы в голову. Не таясь, Павел сел на бордюр, и надел шлем УниКома. Достал из рюкзака квадратное устройство, обмотанное тряпками для маскировки, и подключил провод к коннектору на шее. — Большой Брат — Серийный номер устройства: 00003 Добро пожаловать в объединённую систему контроля устройств альянса Западное Море и А. С. А. (Альянс Свободных Альянсов). «Интересные новости, — подумал Павел. — Всё-таки они создали мега-альянс. Неужели война с Рамиресом вот-вот начнётся? Типа, они собрали людей в рейд на босса… Вовремя я свалил из армии! Нет никакого желания воевать ради чужих идеалов». Определение уровня доступа… Получено: полный уровень доступа. Выбери действие: >> Сканировать для поиска доступных устройств. >> Ввести идентификационный номер устройства для прямого подключения. >> Подключиться к другим юнитам «Большой Брат» (для создания распределённой сети контроля). >> Открыть командную строку (доступно только администраторам устройства). >> Задать таймер самоуничтожения. Павел выбрал сканирование. Через несколько секунд перед ним вывалился длинный список доступных устройств. Там было всё. От магнитно-силовых ключей, которые лежали где-то в подвалах ближайших зданий, до частей УниКомов, которые сейчас висели в шкафах этих же зданий. То есть каждое устройство, произведённое в Западном Море, находившееся в радиусе действия Большого Брата. Большого Брата внедрили сразу после геноцида, когда лидеры испугались того, что могут снова потерять контроль над устройствами, которые сами и создали. Как это произошло с Центральным Правительством. С тех пор с-чипы всего, что производилось в Западном Море, прошивались бэкдором, через который Большой Брат получал полный контроль. Он мог включать и выключать боевых роботов, давать команды ион-джетам, останавливать или перезапускать сабжект-принтеры или реакторы энергоблоков. А теперь, как понял Павел, Большой Брат управлял устройствами, произведёнными во всех альянсах А. С. А. Не совсем ясно, как это защищало от демонов, но зато помогало контролировать граждан. В нужный момент броневики неблагонадёжных колонистов останавливались или замедлялись. Ион-джеты приземлялись, оружие не стреляло или стреляло криво, а части УниКомов переставали работать. Большой Брат нарушал сразу все положения Колониальной Конституции. Тем ироничнее было то, что его создали именно те, кто эту конституцию яростно защищал. Лидеры альянсов понимали двусмысленность своей позиции. Поэтому количество устройств было ограничено. И все они хранились на военных базах под строгим контролем. Военные быстро научились монетизировать власть, попавшую им в руки, сдавая устройство в аренду. Кому попало его не давали, а только надёжным коллегам, типа Павла Рейнеке. Хотя в своей практике он прибегал к его услугам лишь второй раз. В первый раз он, разумеется, попытался взломать рулетку Шрёдингера с помощью Большого Брата. К сожалению, аппарат рулетки произвели до геноцида — её с-чип не отреагировал на бэкдор. Радиус действия Большого Брата ограничен и не зависел от атрибутов пользователя. Вдобавок он потреблял кошмарное количество оргмата: две тысячи единиц в минуту. То есть действовать нужно быстро. Павел отфильтровал список, выбирая устройства охранной системы дома Алисы Райской. Потом выбрал действие: >> Добавить цель в список исключения. >> Выбрать тип цели: Колонист (или альянс). Стройбот (или звено). Боевой робот (или звено). Иные устройства военного назначения. Ион-джет (или группа). Животное (или стая). Беспилотный аппарат (или звено). Объект производства (или комплекс зданий). Задать область координат (зелёная зона). Инвертировать область координат (красная зона). Любые цели (указать и выбрать в интерфейсе). Павел выбрал «Колонист» и ввёл свой уникальный идентификатор. Затем быстро встал с бордюра и нагло направился к воротам дома. Ни один робот, ни одна камера и не один датчик не отреагировали. Хотя и сохранялась опасность того, что Павел учёл не все устройства в списке… Но вроде тишина… Заодно Павел Рейнеке прочитал статы роботов: оказалось, что их владелец вовсе не Алиса Райская, а книжный альянс Локус-Лит. «Хм, неужели роботы защищают здание не от тех, кто хочет в него пробраться, а от тех, кто хочет из него выбраться?» Он легко перемахнул через пятиметровое заграждение и очутился во дворе дома. Снял шлем и убрал ненужного уже Большого Брата в рюкзак. Павел ожидал увидеть во дворе продолжение той розовой идиллии, которая виднелась со стороны улицы, но вместо сада полного цветов обнаружил заросший тиной пруд, буйно разросшиеся локусянские сорняки и ржавого, покрытого растениями стройбота с севшей батареей. Он так и не достроил какую-то статую. — Всё загадочнее и загадочнее, — сказал Павел и направился к дверям розового дома писательницы, продираясь сквозь заросли. По пути потревожил стаю ночных жуков, которые возмущённо засветились и затрещали крыльями, нехотя разлетаясь от его ног. 10. Лексикон Проникнуть в дом было нетрудно — все двери настежь, а некоторые окна выбиты. Все комнаты четырёхэтажного коттеджа пусты. Только кое-где стояла мебель покрытая пылью. В некоторых комнатах горел свет. Явно для создания иллюзии, что в доме кто-то живёт. Павел уловил лёгкий шум, шедший из-под земли. Он давно научился видеть «рисунок» звуков, отличая шорох жука, шелест воздушной немертины или шлёпанье босых ног по металлическому полу. Всё-таки кто-то тут жил! Немного порыскав по первому этажу, он обнаружил дверь в подвал. Тихонько отворил её и спустился по широким железным ступенькам. Лестница повернула вниз несколько раз — подвал оказался глубоким. Павел услышал музыку, но шлёпанье ног больше не повторялось. Лестница привела в большую комнату, заполненную ярким светом прожекторов. Вдоль стен тянулись шкафы с книгами — большей частью земные. Но один шкаф занимали книги Алисы Райской. «Что же они все плодовитые такие? — подумал Павел. — Я думал, что книги пишут долго, по несколько лет». Вдоль одной стены стоял длинный розовый диван, на котором валялись пустые бутылки от коктейлей «+1» и недоеденные гамбургеры. Рядом с диваном расположилась «Колыбель жизни», камера ускоренной регенерации. Центр комнаты занимали два огромных деревянных стола. Оба завалены раскрытыми книгами, бутылочками «+1» и коробками сигар «Локус 3000». Колонисты курили мало, ведь табак не производил никакого эффекта. Да и на Земле редко кто имел эту привычку. Но энтузиасты курения привезли на Локус семена табака, прорастили их под скудным местным солнцем и затеяли производство сигар. Павел сам не курил, но именно в армии отчего-то был много курящих. Поэтому он и знал такие тонкости — сигары на столе были самыми дорогими, какие только можно найти. Последняя достопримечательность подвала — устройство с чёрным блестящим диском в верхней части. Диск крутился, а на его поверхности лежал какой-то рычаг. Рычаг издавал шорох и скрежет. По бокам от устройства высились чёрные динамики, из которых лился звук. Сколько Павел ни таращил глаза, описания устройства получить не смог. Энциклопедия тоже молчала. Решил, что это очередное изобретение учёных с Прогресса. Они любили делать странные никому не нужные штуки. Павел хотел обследовать боковые двери бункера, но его внимание привлекло проект-панно светившееся над столом. В строках переписки чуткое зрение Павла Рейнеке выловило… его собственное имя! Он подошёл поближе и раскрыл всю переписку. Шла она на странице личных сообщений Алисы Райской. Первая часть беседы состоялась за несколько дней до того, как Павел получил сообщение от Юнь Джинг. — ((( ))) — Общая беседа: @Тоби Турк (Локус-Лит). @Дмитрий Киршбаум (Алиса Райская). Тоби Турк: Я слышал, ты не успеваешь вовремя закончить новую книгу в серии «Мой Ориктолитовый Дракон»? Нельзя задерживать! Читатели не будут ждать! Дмитрий Киршбаум: Да ты з**бал. Я по две книги в сезон е**шу! Дай мне отдохнуть, п**арас е**нный. . Тоби Турк: Ладно, ладно, не ори. Я договорился с одной талантливой бывшей рабыней. Она пришлёт готовый текст книги. Сюжет не совсем подходит в твою серию. Так что придётся тебе поработать. Нужно поменять имена героев и место действия. И добавить твоей фирменной графомании, всё-таки рабыня пишет лучше тебя. Дмитрий Киршбаум: Даже боты Джо Венцеля пишут лучше меня. Но читают-то — меня. Тысячи локусян не могут ошибаться. Тоби Турк: Короче, как обычно, тебе нужно испортить чужую книгу и выдать за свою. Дмитрий Киршбаум: Когда будет текст? Тоби Турк: Я уже послал курьера в Форт Верный, где рабыня выходит с нами на контакт. Дня через два курьер будет у твоего дома. Дмитрий Киршбаум: Ясно. И это, п**ары, когда роботов уберёте от ворот? Я з**бался тут сидеть. Тоби Турк: Уберём, когда напишешь пятьдесят книг серии. Кстати, эту я тебе не засчитываю. Так что за тобой должок в двенадцать томов. Дмитрий Киршбаум: П**арас! Тоби Турк вышел из беседы. Продолжение беседы состоялась недавно. Тоби Турк: У рабыни возникли проблемы. На их базу то ли напали, то ли что-то ещё произошло. Из-за этого рабыня не может наведаться в Форт Верный. Дмитрий Киршбаум: Да мне по х**. Тоби Турк: Поэтому курьер заберёт текст на её базе, альянс Жестокий. Дмитрий Киршбаум: Пох. Тоби Турк: Рабыня не может печатать более 140 символов в час. Поэтому сведения обрывочные. Дмитрий Киршбаум: Повторяю, мне до п**ды твои проблемы. Тоби Турк: Кстати, насчёт проблем. Зачем ты прислал Юнь Джинг письмо с угрозой? Дмитрий Киршбаум: Чего? Тоби Турк: Не делай вид, что не знаешь кто такая Юнь. Она твой конкурент. Алиса Райская в топах только из-за того, что Юнь Джинг пропадала в рабстве. Но она собралась снова выйти на рынок. Дмитрий Киршбаум: Я знаю эту графоманку. Но я не слал ей писем. Ты что, забыл, урод, что держишь меня под арестом? Тоби Турк: Это не арест, а вынужденная мера. Если бы ты не был ленивой задницей, не жил бы под охраной роботов. Дмитрий Киршбаум: Ладно. Но я не писал никакого письма. Как бы я его отправил, странный ты человек? Почтовыми немертинами? Ты мне даже Locushost отрубил. Одна эта вшивая беседа и осталась. Тоби Турк: Юнь Джинг наняла некоего Павла Рейнеке для расследования. Дмитрий Киршбаум: Господи. А мне какое дело? Наняла и наняла. Тоби Турк: Этот Павел начал расспрашивать ближайших конкурентов Юнь. Скоро выйдет на Алису Райскую. Готовься отказать ему в беседе так, чтобы не вызвать подозрений. Дмитрий Киршбаум: ОК. Тоби Турк: Постарайся не материться при разговоре с ним. Алиса Райская не использует бранный лексикон. Дмитрий Киршбаум: Пох. Но ОК. Тоби Турк: Но если я узнаю, что ты угрожал Юнь Джинг, то не рассчитывай на моё понимание. Не превращай литературу в Стальную Арену. Дмитрий Киршбаум: ОК. Пох. Дмитрий Киршбаум вышел из беседы. Делая снимки беседы, Павел подумал: «А как этот Тоби из Локус-Лита узнал обо мне? Наверное, Тимур Хиджамудинов насвистел». Уши Павла уловили лёгкий шорох… с таким ведут ладонью по ребристому прикладу шотгана. Он прыгнул — вслед за прыжком раздался выстрел. Взрывная картечь смела со стола книги и коробки дорогих сигар. К сожалению, мебель помешала Павлу отскочить от второго выстрела. Он пришёлся ему в спину, разнося рюкзак УниКома. Обмотанный тряпками Большой Брат вывалился на пол, вместе с коробками патронов. Кое-как добравшись до тумбы со странным музыкальным устройством, Павел спрятался за него, снял с плеча автомат и крикнул: — Значит, так ты встречаешь поклонников своего творчества, Алиса-Дмитрий Райская-Киршбаум? Новых выстрелов не последовало. Вместо этого раздался женский голос: — Выйди, чтобы я тебя нормально убил. Этот проигрыватель стоит больше тебя! — Проигрыватель, говоришь? — Павел поднялся с пола и приставил ствол автомата к проигрывателю. — Если не хочешь, чтобы он получил непредусмотренные дизайном дырки, положи шотган на пол и пни его ко мне. — Иди ты нах. — Ай-яй-яй, а ведь Тоби Турк просил не выражаться при встрече со мной. Алиса Райская — не ругается. — Ах, ты, гондон! — Алиса… То есть, Димон, я не собираюсь тебя убивать. — А я тебя собираюсь. Высунь уши — я их отстрелю. В этот момент музыка закончилась, а чёрный диск на проигрывателе перестал вертеться. Рычаг, который располагался сверху, с щелчком оторвался от поверхности диска и поднялся. Это случилось неожиданно для Павла — он рефлекторно выстрелил. Но всё-таки успел отвести ствол от драгоценного аппарата. Росчерк плазмы ударил в книжный шкаф, взметая ошмётки горящего пластика и оставляя в ряду книжных корешков оплавленную дырку. Алиса-Димон взвизгнул: — Хорошо, хорошо! Я не буду стрелять. Что тебе надо? Павел выглянул из-за угла. 11. Выигрыватель Алиса Райская — это красивая (на Локусе других и не бывает) блондинка с грудью увеличенного размера (мод, доступный при перерождении) и преувеличенно большими глазами яркого голубого цвета. Зрачки её слегка светились, что тоже достигалось с помощью мода. Белая кожа блестела под светом прожекторов. В пышных волосах писательницы мелькали золотые искорки — тоже мод волосяного покрова, позволяющий менять цвет и длину волос сразу в интерфейсе. На кукольном личике едва заметно алел румянец, пухлые губки и синие тени вокруг глаз — вся эта косметика регулировалась, позволяя менять макияж за секунды. Но всю эту красоту нарушал рваный бодисьют, заляпанный свежей глиной. Будто Алиса специально извалялась в земле, прежде чем взять шотган. Куски глины висели даже на подбородке и плечах. — Чего уставился, извращенец? — сказала Алиса. — Не облизывайся, у меня нет фенома секса. — Фу, блин, у тебя и мысли. Я понимаю, что это всё ради денег. — Ни хрена ты не понимаешь. Деньги это второстепенное. — Из-за творчества? — Типа того. Короче, что тебе надо? — Ты слал анонимки Юнь Джинг? — Нет. Хотя идея хорошая… стоило бы припугнуть эту суку, чтобы поменьше писала. Павел полностью вышел из укрытия: — А почему ты в грязи весь? — Короче, мужик, ты для этого пришёл? — Нет. Просто интересно. — Не твоё дело. Алиса Райская отложила шотган, взяла со стола сигару и прикурила от золотой зажигалки, которую достала из кармашка бодисьюта. Потом села на диван, широко, по-мужски, расставив ноги. Сделала глубокую затяжку и выпустила дым кольцами. Павел Рейнеке улыбнулся: — А-а-а, всё ясно. Подкоп делал? — Да. Подкоп. Хочу свалить отсюда. Павел Рейнеке покачал головой: — Беспилотники привязаны к отслеживанию твоего идентификационного номера. Тебя достанут в любом месте. Ну, если конечно, ты не прокопаешь свой подземный ход до территорий Рамиреса. — Сука, Тоби. Найду и убью его сто раз. Павел тоже убрал автомат. Заметив на полу Большого Брата, подобрал его. — Как я понял, ты не хочешь умирать, чтобы освободиться? — По контракту с Локус-Лит у меня создана привязка к АКОСу в этом доме. Самое обидное, что это мой дом! Но из-за этого пид… козла Тоби, пришлось покрасить его в розовый цвет и выбрать себе бабское тело. — А разве ты не можешь поменять точку возрождения? Алиса-Дмитрий сделала ещё одну большую затяжку: — Не могу. А если АКОС будет уничтожен, то место моего перерождения будет автоматически перенесено в АКОСы, принадлежащие Локус-Лит. — Я даже и не знал, что такие кабальные договора вообще возможно заключать. — Это называется «Эксклюзивные опции партнёрского договора». У всех в интерфейсе это есть. Но никто не использует. — Теперь я знаю, почему. Алиса-Дмитрий махнула сигарой: — Говорят, именно эти настройки интерфейса как-то взламывает Рамирес и применяет в рабских феномах. — Неужели нельзя отменить контракт? Алиса-Димон выпустил кольцо дыма: — Да ху… фиг его знает. Я глубоко творческая личность, я не очень понимаю в юридической стороне дела. Павел решительно подошёл к Алисе Райской: — Покажи мне контракт. — Тебе-то зачем? — Я агент литературы. — Кто, бля? — Литературный агент то есть. Пока что работаю только с Юнь Джинг. Защищаю её интересы. — С автоматом в лапах? — И с умением читать контракты в мозгах. Алиса-Дмитрий перебросила на проект-панно весь контракт, с указанием настроек эксклюзивных опций. Павел Рейнеке погрузился в чтение. А писательница подошла к драгоценному проигрывателю. Аккуратно сняв с поверхности чёрный диск, переложила его в квадратный футляр. На одной его стороне изображён человек в маске, сидевший в красной машине. И подпись: Space Diver. Boris Brejcha — «Проигрыватель» такое смешное слово, — сказал Павел Рейнеке. — Как будто есть «выигрыватель». Что это вообще такое? — Антикварная стереосистема, неуч. Оригинальный Kenwood двадцатого века. Он на Земле стоил почти сто тысяч долларов. — Не верю, что механические части уцелели за несколько веков, — заметил Павел Рейнеке. — Плюс сто тридцать лет переброски в капсуле. — Не, ну, конечно, кое-что заменено… Честно говоря, там вообще всё заменено, кроме корпуса. Но факт того, что этой хреновине несколько веков, помогает думать о вечном. О вечной музыке, о рассвете над морем… о вечном творчестве… — Книги Алисы Райской относятся к вечным вещам? — Писульки этой дуры забывают сразу после выхода её новых писулек. Но я — Дмитрий Киршбаум. Я пишу настоящую художественную прозу. Павел Рейнеке даже оторвался от проект-панно: — Про… что? — Центральная тема — природа Локуса. Ты знаешь, что о ней никто не пишет? — Почему же? — возразил Павел. — Мне нравятся статьи исследователя Роберта Иванова. Очень полезно читать энциклопедию, когда сталкиваешься с агрессивным поведением животных. — Энциклопедия — это не проза, невежественный ты лисолюд. В заметках Роберта Иванова нет души. И речевые обороты корявые. Фразы все рубленные. — Но ты же несколько лет не выходишь из своего розового дома. Что ты можешь знать о природе Локуса? — Я наблюдаю за жизнью микро-жуков во дворе. Слежу, как растёт трава. Для писателя этого достаточно. Павел Рейнеке изучил партнёрский договор. Оказалось, что без разрешения Тоби Турка и других представителей Локус-Лит несчастный Дмитрий Киршбаум не мог не только поменять себе тело, но даже поставить феном. У него был только «Синтезатор» — для работы скинов внешности. Но им тоже управляли представители Локус-Лит, настраивая внешность Алисы Райской по своему вкусу. — Ну, ты и дура, Алиса, — сказал Павел, отгоняя от себя проект-панно. — Эй, лисица, ты не смотри, что у меня сиськи, могу ушатать так, что мало не покажется. — Хорошо. Ну, ты и дурак, Дмитрий. Но я нашёл для тебя лазейку. Не нужно подкоп делать. — Какая лазейка? — Эксклюзивные договоры действуют только между членами альянса. — И что? — Алиса непонимающе похлопала длинными ресницами. — Выйди из альянса, договор автоматом закончится. — Так просто? А подвох где? — Все права на книги полностью перейдут к Локус-Лит. И ты не сможешь использовать псевдоним Алиса Райская и её образ. — Слава тебе, господи. Ненавижу эту тварь. — Но это не всё. Если ты разгласишь тайну, что за Алису Райскую пишут другие авторы, то представители Локус-Лит могут затребовать у Центрального Правительства наказание: понизить твой рейтинг до нуля, а потом на минус три тысячи пунктов. — Сурово. Но мне пох. Разглашать не буду. Сваливаю… Судя по выражению лица, Дмитрий уже открыл интерфейс. — Не спеши. Если ты покинешь альянс, находясь в центре Вест-Сити, то станешь мишенью для всех турелей и беспилотников в городе. Без гостевого статуса ты и минуты не протянешь. — Су-у-ука-а-а… — выдохнула Алиса. — А выйти я не смогу, так как дом охраняют… Тоби — ссаный ублюдок! — Тоби — красавчик. Сколько он на тебе миллионов нарубил? — Стоп, мужик, а ты как пробрался мимо роботов? Павел Рейнеке довольно шевельнул ушами: — А вот теперь, Дмитрий-Алиса, поговорим о твоём будущем договоре со мной. 12. Лог Датчики движения, установленные внутри красной зоны, во дворике розового дома, засекли перемещение охраняемого объекта «Дмитрий Киршбаум». Робопехотинец «Автоматон 3000», юнит №3, стоявший возле ворот, вышел из ожидающего режима и развернул все манипуляторы с оружием. Ещё через четверть секунды все его системы работали на полную мощность. Только развёртывание третьего левого манипуляторы прошло с опозданием в 0,4 секунды. Вероятная причина — деградация инк-кабеля. Максимально допустимое значение задержки работы узлов — 0,2 секунды, поэтому управляющий ИИ отправил лог события производителю в альянс «Динамикс», но получил ответ, что коммуникация временно блокирована по запросу объединённой системы контроля устройств «Большой Брат». Робопехотинец №3 залогировал это событие в отдельный журнал, продолжив выполнение протокола охраны «красной зоны». Все остальные юниты его звена подтвердили своё присутствие и распределили зоны ответственности. Разведывательные дроны «Кокус-Невада» стартовали раньше робопехотинцев и передавали данные о перемещении цели — она двигалась не к воротам, а к забору. Управляющий ИИ сразу предположил, что он попытается его преодолеть, хотя параметры объекта «Дмитрий Киршбаум» не позволяли прыгать на такую высоту. Робопехотинцы, находившиеся ближе к точке предполагаемого выхода объекта, подъехали к забору и зарядили в манипуляторы ловчую сеть. Действовали они без задержек — сцена боя была просчитана ещё в прошлые разы — объект «Дмитрий Киршбаум» несколько раз пытался покинуть охраняемую зону. Согласно логам, все разы его ловили с помощью сети. Семь тысяч пятьсот пять часов назад, «Дмитрий Киршбаум» пришлось ликвидировать, так как ловчая сеть на восьмом юните звена не сработала. Но на этот раз появился новый фактор для просчёта: охраняемый объект сопровождал другой объект — «Павел Рейнеке», чей контур обведён красным. После небольшого «совещания» управляющие ИИ робопехотинцев и двух боевых беспилотников SeaWest распределили зоны поражения своего оружия так, чтобы не задеть исключённую Большим Братом цель. Сеть тоже пришлось убрать — она покрывала слишком большую площадь и могла зацепить исключённый объект. Поток данных с разведывательных дронов вдруг прекратился. Все они оказались офлайн. Судя по вспышкам плазмы и слабой радиации — использовалось энергетическое оружие. SeaWest держали удар — помогала не только прочная броня, но и качественные дезактиваторы плазменного заряда. Микрофоны робопехотинца №3 уловили переговоры объектов. Управляющий ИИ выделил часть ресурсов на дешифровку человеческой речи и улавливание в ней ключевых слов, по которым можно прогнозировать их поведение. «Твари электронные, — произнёс объект Дмитрий Киршбаум. — Дай мне автомат, лис, я их сам перестреляю! Эти черти меня сетью ловили, как нейлосского крокодила какого-то!» Исключённый объект ответил: «Зачем нам воевать с роботами? Достаточно просто сбежать или выключить их. Хотя вывод охранников в офлайн сразу привлечёт внимание их владельцев». «Ну, уж нет, лисица, я хочу разнести этих железных болванов на кусочки. Хоть какие-то убытки для Локус-Лита. Где мой шотган? Ща я их выведу, нах, в офлайн!» Ворота охраняемого здания раскрылись, и появился объект «Дмитрий Киршбаум». К его спине был примотан верёвками проигрыватель Kenwood. Робопехотинец №3 хранил образ проигрывателя в списке объектов, повреждение которых следовало по возможности избегать. Они помечены как «Материальные ценности второго порядка». Материальной ценностью первого порядка был сам Дмитрий Киршбаум. Наставив на робопехотинца №3 шотган, Дмитрий выстрелил. Передний левый манипулятор, вооружённый огнестрельной насадкой, отвалился, искря пробитыми инк-кабелями. Но вести ответный огонь из других манипуляторов робот не мог — Дмитрия постоянно прикрывал красный контур исключённого объекта «Павел Рейнеке». На помощь пришли SeaWest — беспилотники нашли уязвимое место в охраняемом объекте — и выстрелили по нескольку раз. «Ах, пид… су…» — закричал Дмитрий Киршбаум, роняя шотган. Его правая рука фонтанировала кровью, а левая превратилась в обгорелую культяшку. «Я же тебе говорил, оставь железяки в покое, — ответил Павел, спешно накрывая Дмитрия собой. — Сейчас я их выключу». Список юнитов звена «Охрана дома Дмитрий Киршбаума» начал уменьшаться. Соратники робопехотинца №3 один за другим выходили в офлайн, подчиняясь приказу Большого Брата. Последними приземлились SeaWest’ы, грустно мигнув диодами. «Этого оставь!» — сказал Дмитрий Киршбаум. Обливая камеры робопехотинца №3 кровью, Дмитрий потянул его на себя. «Слышишь, ты? Алиса Райская сдохла! Я вышел на свободу, теперь кабздец тебе, Тоби Турк! Теперь я буду писать от своего имени! У меня теперь есть литагент! Я вас разорю, уроды! Гонд…» «Хватит, хватит, — Павел Рейнеке потянул его за плечо. — Он всё понял». После этого робопехотинец №3 получил приказ выйти в офлайн. Впрочем, гневная речь Дмитрия Киршбаума не сохранилась — перед отключением Большой Брат приказал стереть все логи. Павел Рейнеке не хотел гневить Тоби Турка раньше времени. 13. Весточка Броневик Павла Рейнеке остановился у закрытых ворот базы альянса Жестокий. Четыре робопехотинца и шесть Крылатых Акул держали его под прицелом. Ещё несколько Акул зависли под прикрытием стен. На сторожевых башнях торчали фьюжн-пушки, готовые в любой момент повернуться в сторону нарушителя и сжечь его. Вдобавок Павел уловил гудение моторов: метрах в двадцати от ворот запрятаны подземные турели. Рядом с броневиком опустился на джетпаке боец в УниКоме «Паладин» — редкая для местных колонистов вещь. — Пандора Джинг — Девиз: «Нет! И хватит спрашивать!» Рейтинг социального уравнивания: 421. Домашняя база: Семья Джинг, альянс Жестокий. — Серьёзные меры безопасности у вас, мисс. — Это серая зона, чего ты хотел, — буркнула чемпионка Арены, не сводя с Павла прицела. — Я приехал к Юнь Джинг. — База закрыта для гостей. — Да что у вас произошло? — удивился Павел. — Ваш лидер, Роман Крылов, нанимал меня для кое-каких дел. Я вовсе не гость у вас. — Угу. Павел Рейнеке улыбнулся как можно искренне, но одними губами. Старался не обнажать клыки: некоторые колонисты испытывали отвращение к звериным скинам. — Да и ты меня знаешь… Как насчёт сгонять в ресторан Вест-Сити? Моё предложение в силе. И я смогу выбить тебе гостевой статус. Пандора убрала автомат за спину и подняла забрало шлема. — Оставь броневик. Оружие тоже не бери. — Странно… но ладно. Не убирая улыбки, Павел Рейнеке вышел. Демонстративно снял автомат и пистолеты, положив их на сиденье. — А не подскажешь, почему Роман не отвечает на мои сообщения? У меня есть для него кое-какие вещички. Пандора насторожилась: — Что за вещи? — Фигурки из Дома Тысячи Удовольствий. Набор называется «Наш секс-гараж». Состоит из… — Проходи, — Пандора, видимо, получила подтверждение от Юнь Джинг о его прибытии. Павел Рейнеке кивнул и сделал шаг по направлению к воротам. — Стой! УниКом тоже сними. — Да я не собираюсь вредить вам. Что вообще случилось? — Романа и Жанну похитили рабы Рамиреса. — Ого, как, — сказал Павел, снимая последние части УниКома. — Ромка парень умный, а Рамиресу всё время нужны инженеры колониальной застройки. Правда, не понятно, зачем так много. Не ест же он их? Голос Пандоры дрогнул: — Мы… мы вытащим его. Мы… придумаем план… Оставшись в ярко-оранжевом бодисьюте, Павел расправил хвост, рискуя вызвать немилость фуррифобов. Пандора подхватила наёмника под подмышки и резко врубила джетпак на всю мощь — Павел едва успел подобрать хвост, чтобы его не затянуло в двигатель. Перелетев забор, Пандора поставила наёмника на дорожное полотно. Управляющий ИИ базы наделил Павла статусом гостя и отобразил красные зоны. — Только не отклоняйся с дороги, — сказала Пандора. — Система охраны настроена на стрельбу без предупреждения. — Разве нельзя меня сразу до дома доставить? — У меня мало топлива. Прежде чем уйти, Павел поманил Панду: — Короче. Я тебе сразу скажу: что попало к Рамиресу — то не спасти. Особенно если жертва обладает хоть какими-то талантами. Роман знал что-то такое, что нужно Рамиресу? — Не суй нос не в свои дела. Павел Рейнеке развернулся: — Просто я думал, ты захочешь узнать у меня, бывалого солдата, как устроена иерархия империи Рамиреса. Или узнать, в какие города и базы обычно отвозят ценных рабов… и как можно послать им весточку. — У-у-у, наглая, рыжая морда, — ответила Пандора. — Сколько? — За консультацию — триста тысяч. Такие знания ты не найдёшь в книжках или Locushost. Это инфа, которая есть только у военных или у лидеров А. С. А. — Что такое А. С. А? — Когда-нибудь узнаешь, — усмехнулся Павел. Панда в задумчивости кивнула: — А за передачу весточки? — Сам я за это не возьмусь, но могу подсказать, с кем и где разговаривать. Тут уж миллион фишек, не меньше. — Миллион за подсказку? Морда не треснет? — Миллион за надежду. — Павел Рейнеке изобразил обиду. — И ещё триста тысяч за сложные условия работы. Твоя грубость меня ранила до глубины души. Подумать только, что я когда-то болел за тебя на Арене. В ресторан пригласил. Правильно говорят, что звёзды на сцене и в жизни — это разные личности… Пандора включила джетпак, заглушая его слова. Зависнув над наёмником, сказала: — Заканчивай дела с моей сестрой и приходи в энергоблок. — Это свидание? — Я и Владимир будем ждать тебя. Нам нужна твоя помощь в поиске контакта с рабами. — А… — Да получишь, получишь ты свои фишки. Не переживай. 14. Разоблачение Возле дома Юнь Джинг стояло сразу три робопехотинца, а над крышей, словно в бесконечном хороводе, кружили три Небесных Акулы. Когда Павел, всё ещё немного стесняясь своего пушистого хвоста, приблизился, дверь приоткрылась, показав испуганное лицо писательницы: — Это ты? — Это вообще не я. Юнь Джинг приоткрыла дверь ещё немного, из-за чего Павлу пришлось протискиваться в щель, как лиса в курятник. — На базе бегают рабы Рамиреса и всех похищают, — сказала Юнь Джинг. — Здесь больше невозможно жить. — Собирай вещи, — сказал Павел, — я договорился с Хелен Рой, ты будешь жить в Вест-Сити. Минуя все процедуры для бывших рабов. Юнь Джинг мрачно кивнула: — Но сначала мне надо выбраться с этой базы живой. Ты выяснил, кто меня преследует? — Да. — Павел Рейнеке взял паузу, а потом выпалил: — Это ты сама! — Чего? Что за дешёвый трюк. Удивление Юнь Джинг было искренним, но Павел продолжил: — Ты сама себе писала анонимки, чтобы придать остроты в жизни. — Какой на фиг остроты? Павел Рейнеке не сдавался: — Ещё ты постоянно донимала меня расспросами о моей работе. Я и прикинул, что ты придумала всё это дело ради того, чтобы собрать материал о работе наёмника и описать это в новой книге. — Господи. Ну, ты и наивный. Чтобы писать, не нужен материал. Надо сидеть на жопе и писать. — Ну, мало ли… подумал я. — Это всё, что ты расследовал? — Если отбросить версию, что ты всё придумала ради остроты в жизни, как это сделал Тимур Хиджамудинов, то остаётся последний подозреваемый. — Не нужна мне острота. Мне бы наоборот спокойствия, — вздохнула Юнь Джинг. — Я построю себе дом в Вест-Сити и никуда не буду выходить. — Хм, Алиса Райская с тобой не согласилась бы… — Ага. Так это она присылал мне угрозы? Графоманская стилистика совпадает. Павел Рейнеке почесал кончик своего носа: — Я верно понял, что у писателей называть друг друга графоманами что-то вроде обращения. Типа «братан» или «друг»? — Значит — Алиса? — Нет. Она тут ни при чём. — Тогда кто? Хватит уже томить! — Сейчас расскажу. Павел Рейнеке подключился к проект-панно и развернул на нём все нужные документы, включая договор с Хелен Рой: — Моим первоначальным планом было посетить Цэнь и предъявить ей обвинение в том, что она слала анонимки сестре… — Цэнь? Вот же сучка! Это точно? — Я готов к тому, что она начнёт отпираться. Поэтому подготовил все улики. Вот они. а) Цэнь Джинг посещала Форт Верный с торговым караваном. Она могла подбросить карточку. б) В переписке между Алисой и Тоби упомянута некая бывшая рабыня из альянса Жестокий с низким рейтингом. г) Я сравнил рейтинги — у Цэнь он на триста пунктов ниже, чем у Нины. Что совпадало с ограничением на отправку сообщений. Это исключает Нину, оставляя Цэнь. Юнь Джинг с интересом прочитала переписку Алисы и Тоби: — Ого! Так вот откуда такая неровность в книгах Алисы: местами они гениальны, а местами трэшак какой-то. Но вот эта рабыня, которая упомянута… неужели это Цэнь? Павел Рейнеке кивнул: — Я тоже удивился. Ведь ты уверяла меня, что Цэнь не пишет. Юнь Джинг взяла со стола пучок травы и нервно затеребила в пальцах: — Ну, на Земле, когда мы были маленькими, Цэнь писала… Но это были школьные сочинения или попытка сочинять квесты для Адам Онлайн. Сложив руки на груди, Павел кивал и хмурился, вёл себя, как Джошуа Калкин — популярный детективный персонаж из квестов в Адам Онлайн. — Одно меня смущает, — сказал Павел Рейнеке, — мотив поступка Цэнь мне неясен. Юнь Джинг отложила разорванный пучок и взяла другой: — А я… кажется, знаю. Сестра мне завидует. Она никогда этого не признавала. Она смеялась над моими книгами. Специально читала только интеллектуальных авторов издательства Шу Бина… Хотя они все унылые графоманы и способны вызвать зевоту даже у синтезана. — Но почему именно сейчас она решилась на угрозы? Кроме того, она и сама неплохо пишет, если верить Тоби Турку. Юнь Джинг поморщилась: — Ах, не лезь в то, чего не понимаешь. Писать, как пишет Алиса Райская, может любой. Я вообще не понимаю, зачем Тоби нужны настоящие писатели под псевдонимом, когда можно и стройбота натаскать. Будет сочинять не хуже Алисы. Чёрт возьми, магнитно-силовой ключ будет писать не хуже её. Павел Рейнеке вежливо выслушал это. Он уже усвоил, что многие писатели отзывались о коллегах примерно так, как отзывались бы о дырявом мешке с дерьмом. — Тогда какой мотив у сестры? Зависть к чему? Юнь Джинг выхватила блокнот и начала записывать, проговаривая: — Это не зависть! — А что? — Это любовь. — В смысле секс? Хм, а вы, сестрёнки, способны удивить даже синтезана с лисьими ушами. — Нет. Любовь сестры к сестре. Она просто не хочет меня терять. Она понимала, что выйдя из рабства, я снова начну писать. И осуществлю свою мечту, перееду в Вест-Сити. — Странный мотив. — Под маской цинизма и напускной серьёзности Цэнь скрывает доброе и ранимое сердце. — Поэтому она угрожала тебе кровавой расправой? Из-за доброго сердца? — На что не пойдёшь ради сохранения семьи? Недавно Цэнь рассталась с мужем, а Панда посвятила себя любви к Роману. Она переживала свою депрессию в одиночестве. Павел Рейнеке дёрнул ушами: — Для меня всё это звучит дико. Сёстры, любовь, книги какие-то. Вы вообще помните, что вы не люди? Короче, дальше сама разбирайся. — Ах, спасибо тебе, лисёнок. Павел поморщился от этого слова. — Перед отъездом я обязательно с ней поговорю, — продолжила Юнь Джинг. — Я ведь тоже виновата перед ней в том, что не помогла в трудную минуту её душевных терзаний. — Тогда я пошёл. Юнь Джинг положила блокнот на стол: — Подожди. Последняя просьба. Расскажи мне все подробности, как ты всё это расследовал. — Зачем? — Я напишу про это книгу. Мы продадим её Хелен Рой и получим деньги. Ведь тебе только это и нужно. Деньги? Фиаты. Фишки. Фи? Да побольше. Тут Павел Рейнеке почувствовал неодолимое желание присесть. Расположившись на стуле, он обвил хвостом ножку стула и опустил голову: — Деньги… Да, мне нужны деньги. Но не ради их количества как раньше. Медленно, как охотник тянется к ружью, Юнь Джинг извлекла другой блокнот. — Со мной произошло нечто такое, что полностью меня поменяло. Точнее показало путь к изменениям. — Продолжай, — мягко потребовала Юнь Джинг. — Короче, вот тебе история про Монстр Фокса. Я хочу быть другим существом. Вот и вся история. — Нет, лисёнок. Так не пойдёт. Рассказывай с самого начала. — Ну, это, короче. Я сидел в казино Flying Dick, напротив колеса рулетки Шрёдингера. Я бросил тысячу фишек на вариант «Синий кот мёртв»… 15. Рамки Юнь Джинг внимательно слушала рассказ Павла о его перерождении в монстра. Хотя он сам плохо помнил, что он делал, после введения препарата GodMod-SX1024-Monster&Fox. Вся битва с бандитами Рамиреса была лишь обрывками образов, которые невозможно выстроить в хронологическом порядке. — Помню, как я прокусил беспилотник, — сказал Павел, — но не помню, что было потом? Помню, что из моих пальцев… или даже когтей, проецировались потоки плазмы, но не понимаю, как это возможно? — Угу. То есть это неприятный для тебя опыт? Павел Рейнеке дёрнул ушами: — В том-то и дело, что — нет. Да, я плохо помню, что я творил в этом состоянии. Но я помню, насколько прекрасным было ощущение от того тела! Я был как маленький бог, который неуязвим и непоколебим. Я нёс врагам смерть, ужас и разрушение и был счастлив. Понимаешь? Впервые, после прибытия на Локус, я ощутил счастье. Да что там — я и на Земле не ощущал такого счастья… стоп, ты чего? Юнь оторвалась от блокнота: — Записываю. Ты продолжай. — Ну, вот, короче, как-то так. Мне было хорошо. — Ты хочешь снова испытать это, хм, счастье? Павел Рейнеке опустил уши и тихо признался: — Я вообще хочу, чтобы оно не проходило. — Ты хочешь навсегда стать тем монстром, в которого ты превратился после препарата? — Нет. Я хочу счастья. А если для этого надо стать монстром, то… пусть так и будет. Юнь что-то быстро зачеркнула и продолжила: — Но ты упомянул, что у превращения есть последствия? — Да, снижение целостности бинарного массива. — Угу, — кивнула Юнь, — как обычно. — Что значит «как обычно»? — Есть теория, что тела синтезанов спроектированы так, чтобы любое вмешательство в их работу наказывалось уменьшением бинарного массива. — Зачем? — Я бы назвала это «защитой от читерства». — Но кому оно мешает? — Я не могу утверждать точно. Я просто писательница, которая привыкла прорабатывать много версий одного и того же явления. Но мне кажется, что тела синтезанов способны на гораздо большее, чем на имитацию тел людей. Для этого в оргмат встроен некий программный регулятор — если что-то выходит за рамки человечности, то это пресекается и наказывается. — Кем встроен? — Ну, теми, кто разработал оргмат и привязал его функционирование к интерфейсу. На лице Павла Рейнеке отобразилось недоумение. Юнь Джинг терпеливо пояснила: — Смотри. Органический материал так назван только для маркетинговых целей. На самом деле в нём нет ничего живого. Ну, или говорят, что нет… Вроде бы он состоит из углерода или каких-то полимеров. — Дурацкое объяснение, — ухмыльнулся Павел. — «Это вещество состоит из какого-то вещества». Ха. Этак и я могу объяснить. — Я — писатель, я знаю мало. А чего не знаю — придумываю. И вообще состав оргмата — это тайна. — Почему тайна? — Засекречен производителями, чтобы злоумышленники на Земле не получили доступ к его формуле. — Но мы-то его производим? Выращиваем этих, как их там, донаторов. А они выдавливают из себя оргмат, а мы его собираем… — Да, при соблюдении технологических процессов и использовании оборудования, собранного строго по земным инструкциям, мы можем производить оргмат. Но для того, чтобы сложить бумажный самолётик, не обязательно знать процесс изготовления бумаги. — Ладно, ладно. Я всё равно этого не понимаю. Почти как писатель. — Судя по всему, на Локусе есть те, кто нашёл способы обхода блокировки, которая заложена в оргмат и интерфейс. — Вот тут мне понятно, — сказал Павел Рейнеке. — Биопанки создают улучшенные уши, хвосты и прочие модификации, которые на короткое время взламывают программируемую материю? — Угу. Вместо «искры божьей» оргматом управляет интерфейс, которым управляем мы, но границы использования заданы координаторами и другими разработчиками проекта «Эксплора». — Вот гондоны, а. — С одной стороны это правильно. Ведь Земля посылала на Локус подобия людей, а не лисоухих Годзилл, орков, ботов Джо Венцеля или фермерш-мутантов с большими задницами и молниеносными комбо. — Всё равно — гондоны. Они же отнимают у нас возможности развития. Юнь Джинг зачеркнула что-то в блокноте и продолжила: — Я даже в восхищении от прозорливости координаторов. Они будто предвидели, что колонисты попытаются соскочить с тех правил и регуляторов, которые они нам прописали. Когда синтезан попытается выйти за рамки человечного — тут же получит предупреждение. А если продолжит нарушать правила, то перестанет существовать его бинарный массив. — Что же мне делать? Я хочу навсегда стать Монстр Фоксом. Юнь Джинг долго и серьёзно смотрела на Павла. Он даже почувствовал неловкость. Писательница захлопнула блокнот: — Честно тебе скажу, Павел, твоё стремление стать Монстр Фоксом поразило меня сильнее, чем сам Монстр Фокс. Павел Рейнеке горделиво махнул хвостом: — Да, я такой. А почему сильнее поразило? — Потому что у меня есть объяснение, как создан Монстр Фокс или другие модификации, но не могу понять зачем они кому-то нужны? Неужто в модификациях кроется нечто такое, что не понять, пока не попробуешь? — Всё там понятно, — буркнул Павел Рейнеке. — Я же тебе объяснил, что когда я Монстр Фокс, то могу нагибать целые отряды простых синтезан. Чёрт возьми, я тяжёлый боевой беспилотник прокусил, как пончик! А из когтей стрелял плазмой. Разве этого мало? — Ну, если рассуждать с позиции силы, то может быть и так… — А с какой ещё позиции рассуждать, как не с позиции силы? Восприятия что ли? Юнь Джинг обидно расхохоталась, будто Павел сказал что-то несуразное, как ребёнок. — Иди к Джо Венцелю по дороге вымощенной жёлтым кирпичом, — насмешливо сказала писательница. — Великий волшебник даст тебе и ум, и сердец и храбрость. Только вот в Канзас вернуть не сможет. Павел Рейнеке навострил уши: — Не понял, чё за херня про Канзас, но идея с Джо хорошая. Я-то собирался к Монтане наведаться за дозой. Но зачем мне мелкий дилер, если я могу договориться с наркобароном? Юнь Джинг встревожилась: — Подожди, а как же наши дела? — Об этом не беспокойся. Я пойду по жёлтой дороге только после того, как перевезу тебя в Вест-Сити, а Дмитрий Киршбаум освоится в Нейлос Каунти, в альянсе Диктат. Подальше от Тоби Турка. Потом вы начнёте писать книги… Много книг. И я заработаю миллионы фишек. Тогда куплю все модификации, какие только захочу. Юнь Джинг опять обидно рассмеялась: — Ну, тоже план. — Но для начала помогу Пандоре спасти Ромчика. Павел Рейнеке и Юнь Джинг обсудили детали переезда и контракта, после чего наёмник пошёл к выходу. В дверях задержался: — Забавно, что я отправился на поиски твоего литературного врага, но нашёл нового себя. — Угу. С литературой иногда бывает так: планируешь одно, а получается другое. Конец