ВНИМАНИЕ, РЕДАКТИРУЕМЫЙ ТЕКСТ!!!
 Вы можете редактировать этот перевод, улучшив его качество.
 Для этого нужно кликнуть курсором на фразу, которую желаете исправить, и в появившемся окне сделать это, подтвердив изменение нажатием кнопки "ОТПРАВИТЬ".
 Если в ходе редактирования увидите теги примерно такого вида - cover - не стирайте и не изменяйте их - иначе из текста пропадут имеющиеся в нём рисунки!
 Дополнительную информацию можно посмотреть, кликнув по кнопке "детали" на переходной странице раздела "Мастерская Гайки".
 Для желающих заняться редакцией всерьез вот ссылка на очень полезный в этом деле сайт:
 https://context.reverso.net/перевод/английский-русский/Freestone
 
 
 
 (DESCENT)
 Происхождение
 Phil Geusz
 
 
 Книга 1: Происхождение от человека
 
 Ненавижу ездить на арендованных машинах. Они полны скрипов и треска, элементы управления становятся рыхлыми и небрежными от долгого злоупотребления, и хотя они, вероятно, требуют регулярного профессионального обслуживания, как рекламируется, вы можете сказать, просто глядя, что никто их действительно не любит. Возьмите econobox, в котором я сидел в тот момент. С правой стороны приборной доски раздавался щелкающий звук на любой скорости, превышающей сорок миль в час. Водительское сиденье накренилось влево, безмолвно свидетельствуя о прошлых проблемах с весом водителя. По какой-то причине было трудно переключиться со второго на третье. А прошлой ночью я обнаружила, что половина огней на приборной доске не горит. Ничто из этого не отразилось плохо на производителе, по крайней мере, на моем мнении. Эти проблемы были результатом простого злоупотребления. Например, мой прокат был всего лишь небольшим роликовым коньком автомобиля-ни один инженер не мог быть виноват в том, что не рассмотрел возможность того, что водитель весом в четыреста фунтов встал за руль такого крошечного транспортного средства. Вторая-третья передача была, скорее всего, проблемой рычага, вероятно, созданной каким-то мальчиком-гонщиком, который гордился переключением скорости. И, за эти годы я видел много водителей арендованных автомобилей, которые сворачивали на самые глубокие выбоины, которые они могли найти. - Посмотри на меня! Я не буду за это платить! "ухмылки водителей, казалось, объявили после полученных ударов. Такого рода вещи объясняли дребезжание приборной панели и неработающие огни довольно аккуратно. Нет, производитель не был виноват в этих недостатках. Кроме того, опытный механик с простыми инструментами легко мог бы исправить их все в считанные минуты - черт, я бы сделал это! Настоящая проблема заключалась в том, что никто не заботился о бедняжке настолько, чтобы приложить усилия.
 Скрипя зубами от разочарования, я осторожно нажал на сцепление (осторожно, потому что педали были рассчитаны на ноги гораздо меньше моих), поскольку движение снова замедлилось и остановилось. Как правило, мне нравилось водить машину. Но злое сочетание раздражающей арендованной машины плюс интенсивное движение и жаркая погода постоянно истощали мое терпение. Кроме того, я всё ещё была довольно взвинчена по поводу других вещёй - это был очень напряженный день. По крайней мере, мотор машины работал ровно, а кондиционер обдувал холодом. Сосредоточившись, насколько это было возможно, на маленьких жизненных благах, я поставил машину на аварийный тормоз и стал ждать среди уже неподвижных машин с работающим на холостом ходу двигателем. А потом случилось неизбежное. Ребенок, ехавший в фургоне, за которым я оказалась в ловушке, заметил меня и показал пальцем. Вскоре целая стая пяти-и шестилеток уже прижималась мордами к задним стеклам. Я помахал в ответ, мои недавно измененные руки всё ещё казались мне странными. Я всегда старался находить время для детей, даже в плохие дни. Они были любопытны, вот и все; это пришло к ним само собой. Дети весело рассмеялись и помахали в ответ. Затем движение возобновилось. В конце концов фургон покатился вперед, и я позволил расстоянию между нами увеличиться, пока передо мной не образовалась большая щель. Благодарный водитель полуприцепа нырнул в отверстие. Он тоже помахал мне рукой. Но на этот раз жест был просто "спасибо". Он не смотрел на меня, за что я была ему глубоко благодарна.
 После этого движение вроде как застыло на месте на долгое время, и задняя часть трактора-трейлера предлагала мало развлечений. Поэтому я довольно неуклюже включил незнакомое радио. Таким образом, я, наконец, обнаружил что-то плохое о моей аренде, что я мог бы законно обвинить производителя автомобиля. У левого заднего динамика был ужасный скулеж к нему! Вероятно, это было намного выше частотного диапазона большинства людей, но для меня это был болезненный кинжал в черепе. Я попытался приглушить звук, но мои новые руки и я всё ещё не очень хорошо узнали друг друга, поэтому сначала я сделал его громче. Грохот стоял невыносимый; я чуть было не выскочил из маленькой машины прямо посреди шоссе. Наконец я схватил ключ и повернул его, выключив радио вместе с двигателем. Движение всё ещё было не очень интенсивным, поэтому я сидела и практиковала свое глубокое дыхание в течение минуты или двух, пока мое сердце немного не замедлилось-мой терапевт гордился бы мной. Раздался гудок, но я на мгновение проигнорировал его. Только когда я был уверен, что чувствую себя лучше, я осторожно повернул переключатель радио в положение - Выкл”. Затем я снова запустил маленький автомобиль. Грузовик передо мной продвинулся на целых десять футов. Я не позволил себе рассердиться на то, что мне сигналили из-за такой ерунды. Вместо этого я снова прижался к большому трейлеру, затем поставил тормоз и поиграл с крошечным управлением радио. На этот раз, прежде чем включить его, я повернул ручку баланса полностью вправо, эффективно убивая мощность к кричащему громкоговорителю. К этому времени я уже был не в настроении слушать музыку, но в каждом большом городе имелась своя радиостанция, которая освещала дорожные проблемы.
 Это оказалось легко найти. И мне повезло-отчет о дорожном движении был в самом разгаре. - ... серьезная авария на шестьдесят седьмом, - объяснял женский голос. - К северу от съезда девяносто два. О серьезных травмах не сообщается, но ожидаются длительные задержки, поскольку один из брошенных автомобилей всё ещё находится в пути и считается опасным. Полиция на месте происшествия подозревает, что эльфийская пыль, возможно, была одним из факторов, способствующих аварии, и принимает все меры предосторожности.
 - О, здорово! - Громко пожаловалась я, болезненно ерзая на своем Кривом сиденье. Мой позвоночник и копчик болели от левого наклона, и на этот раз ортопедическая подушка, которую я всегда использовал, когда вел машину, не помогала. Но единственное, что я мог бы сделать, чтобы облегчить боль, - это выйти и немного пройтись. Некоторые из других водителей уже были там, но я съежилась от самой идеи. Иногда, особенно после того, как я был чем-то поражен, я чувствовал себя ужасно робким. Проблема усугублялась с каждым днем, и мои терапевты сказали, что это было то, что мне нужно было принять в себе и начать привыкать. Так что я сидел прямо там, где сидел в своей маленькой машине, пытаясь сохранить позитивный настрой на ситуацию. По крайней мере, у меня был кондиционер. По крайней мере, у меня было частично работающее радио. По крайней мере, сегодня вечером я собирался вернуться домой, к своему дому и машине. По крайней мере, после того, что случилось, я всё ещё была сама собой. Или, насколько я мог судить, я всё ещё был самим собой.
 Это ведь что-то значит, не так ли?
 Я лениво слушал остальные новости. Местный мэр боролся с городским советом за финансирование школы. Группы защитников окружающей среды-подражателей эльфов-блокировали строительство новой автомагистрали. Он предназначался для того, чтобы снять часть груза с шестьдесят седьмого маршрута, который, как всем было известно, нуждался в помощи. Но они все равно блокировали его. Городские санитарные работники угрожали забастовкой. Домашняя бейсбольная команда проиграла вчера вечером со счетом 7: 4. И не было никакого конца текущей тепловой волне в поле зрения.
 Как только новости закончились, пожарная машина с ревом сирены пронеслась мимо меня по обочине шоссе. Самый безопасный способ справиться с пылью фей, как я узнал во время своего ученичества, - это смыть ее водой. Так что даже если жара не закончится в ближайшее время, по крайней мере, пробка будет. В течение следующих тридцати минут я терпеливо слушал, как член местного Совета по образованию монотонно обсуждает размеры классов и зарплату учителя. Это было мучительно скучное программирование, но лучше, чем все остальное, на что я мог надеяться. Поэтому я сидел и ждал, изо всех сил стараясь сосредоточиться на предмете, который меня нисколько не интересовал.
 Потому что я знал, что в тот момент, когда я позволю своему разуму блуждать, я начну думать о пальцах, которые я потерял навсегда ранее днем. А потом плакать часами.
 
 Я опоздал с доставкой посылки, хотя, по крайней мере, женщина, которая меня ждала, понимала причину задержки. - Взял шестьдесят семь, да? - спросила она с улыбкой, когда я вошел в ее кабинет. - Это была ошибка! 
 - Да” - ответил я, сжимая губы вместе в припоминании разочарования. - Они всё ещё поливали все вокруг, когда я вошел.
 Она испытующе посмотрела на меня. Как и все мои родственники, Кузина Меган была знакома с природой моей маленькой проблемы. - Вы ведь не поглощали случайно попавшую ману на месте аварии, не так ли?
 Мои глаза опустились. Это была не та тема, которую я хотел бы обсуждать, даже с семьей. Но и лгать им я тоже не мог. Не тогда, когда правда была так очевидна для всех и каждого. - Нет. Или, по крайней мере, не там. Они уже почти закончили мыться, когда я проходил мимо. А я все это время ехал по встречной полосе от зараженного грузовика. И все же, это был беспорядок.
 Меган сразу же поняла ключевые слова, которые я произнес. - Что значит "не там"?
 Я пошаркала ногами, зацепившись задним когтем за ковер. - Ну... в отсечной комнате была охраняемая палата. Эта штука была хорошо защищена и закручена таким образом, что я никогда раньше не видел. К тому времени, когда я понял, что он был там, ущерб уже был нанесен. - Я поставила на пол маленький портфель, который несла, и подняла руки для осмотра. Если сегодня утром я была гордой обладательницей двух мохнатых, но в остальном похожих на человеческие рук, то теперь у меня была подходящая пара довольно похожих на лапки рукавиц.
 - О нет! - Заскулила Меган, кусая кончик пальца.
 - Я вздохнула. Мы не часто виделись, и поэтому мой кузен не привык иметь дело с этим проклятием. - Все в порядке, Меган, - успокоил я ее, сгибая свои, ну... были ли эти штуки на концах моих рук всё ещё” руками"? - Я сохранил противопоставленные большие пальцы. На самом деле, я проехал всю дорогу сюда просто отлично. В машине тоже был рычаг переключения передач! 
 - Но... Но... - пробормотала она. Затем ее профессиональная сторона взяла верх. В конце концов, как и почти все в моей семье, она была дипломированным тауматургистом. - Была ли там какая-нибудь боль?
 - Нет, - ответил я.
 - А как насчет твоего разума? - А это понятно?
 - Кристально чистый. Ты думаешь, что я веду себя смешно или что-то ещё?
 - Вы всегда так странно реагируете. - Она помолчала, пристально глядя на меня. - Мне кажется, ты немного похудела. И глаза у тебя стали шире, чем раньше.
 - Я тоже так думаю, - согласился я. Моя морда тоже казалась длиннее, хотя я не хотел делиться этой маленькой деталью.
 - Покажи мне свои лапы, - потребовала она, не заметив, как я вздрогнула от ее слов. Так вот, для всех остальных эти штуки на концах моих рук-то же самое. Если другие люди думают о них как о "лапах", тогда, вероятно, будет лучше, если я пойду с ними. Быть реалистом в отношении такого рода вещёй было одним из ключей к здравомыслию в очень трудных условиях. Но все же передние лапы были ещё одной точкой пересечения на моем спуске вниз по склону к чистой животности. Я протянул ей свои рукавички, и она принялась разминать сначала одну, потом другую. - Это та же самая картина перемен, которую вы испытывали в течение многих лет, - заметила она совершенно излишне. - Твое тело постепенно переходит в лапинистическое состояние, совершая несколько крошечных прыжков. - Она вздохнула. - Эти лапы не очень чувствительны.
 - А вот и нет. Мех довольно густой, особенно на... подошвах. И я собираюсь научиться быть осторожным с когтями. Видит Бог, они довольно неуклюжи на моих ногах. Или, скорее, на задних лапах, - поспешно поправился я.
 Меган склонила голову набок; она была на грани слез.
 - О, бедный Грегори! Я хочу, чтобы это случилось именно с вами! 
 Я пожал плечами. Она ненавидела это смотреть, а я ненавидел жить этим. Но никакая известная сила на Земле не могла остановить его. В семнадцать лет меня кто-то похитил и проклял; мы так и не узнали, кто именно, хотя догадаться почему было довольно легко. Бесчестный плут все равно очаровал меня, несмотря на выплату огромного магического выкупа. До сих пор проклятие было невосприимчиво ко всем встречным заклинаниям. И что ещё хуже, воздействие любого вида магии только ускоряло ход событий. Это, как правило, заставляло моих коллег-магов неохотно пытаться многое сделать на пути прорицания или экспериментирования. Там, где когда-то я был на пути к тому, чтобы стать престижным и могущественным колдуном в семейной традиции, теперь я был обречен с абсолютной уверенностью стать скромным кроликом. Семейный питомец вместо лидера семьи. Как в уме, так и в теле.
 Но не сегодня, напомнил я себе, Когда Меган наконец сдалась и бросилась в мои объятия, чтобы заплакать.Сегодня я ещё не жила в клетке, но уже могла бы просить внимания у друзей и прятаться от посторонних. У меня всё ещё были впереди месяцы или даже годы почти человеческого существования. Это зависело от того, как человек определял "рядом". Некоторые уже сказали бы, что я был больше похож на кролика, чем на человека. Все становится расплывчатым довольно быстро, как только вы решили определить "человека" в мире с магией в нем.
 Это было уже слишком - видеть ее плачущей в моих объятиях. Все жалкие маленькие ментальные защиты, которые я построила против ужаса моего положения, сломались, как только слезы моего кузена намочили мой мех, и отчаяние хлынуло через трещины. Так что в конце концов я не выдержала и сама немного поплакала, причитания сорвались с моих губ в виде жуткого лаптинного крика. Мои крики отчаяния были одной из первых вещёй, которые изменились, почти намеренно добавляя оскорбление к обиде и отказывая мне в покое даже в слезах. В течение нескольких недель после этого я старалась не плакать, потому что этот звук был таким смущающим. Однако в эти дни мои вопли стали неотъемлемой частью того, кем и чем я был. Так что теперь я свободно плакала всякий раз, когда чувствовала в этом необходимость. Не то чтобы плач слишком часто был обязательно хорошей вещью, напомнила я себе. Слишком много слез означало бы, что я смиренно принимаю свою судьбу, отдаваясь своему ползучему детству кролика. И я решила никогда этого не делать. Ни за что! Сделать все возможное, да. Будьте честны сами с собой и действуйте реалистично, да. Но я никогда не буду участвовать в этом! Не тогда, когда у меня всё ещё была человеческая душа, чтобы дать отпор! 
 И после этого, я полагал, что это уже не будет иметь большого значения в любом случае.
 Наконец я перестала плакать и заставила себя улыбнуться кузине. В эти дни она возвышалась надо мной примерно на фут, там, где когда-то мы поменялись местами. - Ну... нет смысла плакать над пролитым молоком. Что сделано, то сделано, и я как-нибудь справлюсь с этим. Так... как насчет того, чтобы взглянуть на то, что я тебе принес?
 - Она отстранилась. - Да. - Конечно, Григорий. - Ее манеры снова перешли в "профессиональный" режим. - Разумеется, нам придется провести более полную оценку вашего состояния. Но это может немного подождать. А что там в пакете?
 - Никакой пудры, - ответил я с ноткой гордости в голосе. - По-моему, настоящие вещи.
 - О! - Она наклонилась и схватила портфель. - Можно Мне?
 - Ну конечно же! ” Я быстро восстанавливал свою обычную самоуверенность, возвращаясь в очень искусственную дьявольскую беззаботность, которую требовало мое самоуважение.
 Она поставила чемодан на стол и осмотрела защелки. - Я собираюсь принять меры предосторожности, Грег. Надеюсь, ты не возражаешь."
 - Естественно, нет, - ответил я. - Как и все остальные.
 - Мне придется позвонить твоей матери. Контролировать.
 Проклятие сильно напрягло мои отношения с мамой, возможно, даже разрушило их без всякого ремонта. Она винила себя не только за то, что я становилась такой сильной, но и за то, что я была настолько чувствительна к магии, а она была настолько сильна, что мы даже не могли больше встречаться лицом к лицу. Одного ее физического присутствия было достаточно, чтобы вызвать во мне быстрые изменения. Давным-давно я понял, что именно она была истинной мишенью того, что со мной сделали. И этот удар был очень сильным. - Я все понимаю.
 - Хороший. - Она подняла трубку. - Соедините меня, пожалуйста, с тетей Кларой, - приказала она. - Сразу. Скажи ее секретарше, что это очень важно.
 В наушнике раздался ответ помощника администратора: - сию минуту, мэм."Было по крайней мере несколько бонусов, связанных с превращением в Лапину, и я взял за правило активно искать их и принимать их. Это был мой способ сделать все самое лучшее. К тому времени у меня уже почти полдесятилетия были кроличьи ушки, и я буду откровенно скучать по ним, если каким-то чудом когда-нибудь вылечусь. И нос тоже, если уж на то пошло.
 Моя мать была на линии в считанные секунды. - В чем дело, Меган? С Грегори все в порядке?
 Мой кузен посмотрел на меня, ожидая указаний. Я на секунду задумчиво сморщил нос, а потом кивнул. Не было никакого смысла пытаться что-то скрыть, когда мои проблемы были буквально написаны на моем лице. - Он спустился немного ниже, тетя Клара. Там было какое-то неожиданное воздействие маны. Но в целом с ним все в порядке.
 - О, боги! - Я слышала, как ответила моя мать. - А сколько там было повреждений?
 - Он немного съежился.…
 - О боги! 
 -... и глаза у него чуть дальше друг от друга, - быстро закончила она, явно не желая слишком много говорить о своей тете сразу. - Но с его умом все в порядке! 
 - А вам он не кажется более застенчивым? - спросила мама. - Более робкий или нервный?
 - Нет, - решительно ответила Меган. - Ни в коем случае. Мы дадим ему полную оценку позже. Но он в порядке. Может ты хочешь поговорить с ним?
 Я вздрогнула, но было уже слишком поздно. - Ну да! - нетерпеливо воскликнула моя мать. - А он сейчас здесь, с тобой?
 - Все в порядке, - пробормотал я. А потом телефон оказался у меня в руке... э - э... в лапе. - Привет, Мам! - Я заставила себя сказать это бодро. - Со мной все в порядке. Не волнуйтесь так сильно! 
 - Грегори! - она взорвалась. - Когда же ты научишься сидеть дома и перестанешь глупо рисковать? Ты заставляешь все идти ещё быстрее! 
 Я досчитал до десяти, а потом решил проявить твердость. В конце концов, мы уже говорили об этом раньше. Например, в триллион раз. - Кролики всю жизнь сидят дома, мама. Ты не думаешь, что у меня будет достаточно времени, чтобы сделать это позже?
 На мгновение воцарилось молчание. А потом, когда мама наконец заговорила снова, мне показалось, что я вонзил ей в грудь копье. - Грегори! Как поживаешь?
 Если я позволю ей взять все в свои руки, напомнила я себе, то в конце концов проживу ту маленькую жизнь, что у меня осталась, в стерильной, мирной клинике, где мне не разрешат даже поменять простыни. На самом деле, потребовался приказ Совета, чтобы вытащить меня из такого места, когда мне было девятнадцать. Но это было много лет назад, и теперь мы лучше понимали потребности и чувства друг друга. Или, по крайней мере, я знаю, что мы сделали. - Я в порядке, мам. Поверь мне, я в порядке. Помните, как мы решили, что физические изменения прогрессируют намного быстрее, чем ментальные? Немного больше кроличьего тела даже не показывает, что это так много больше.
 Она вздохнула, немного успокоившись. - Это просто... это соверихард для меня. Иловей.
 - Я знаю, что это тяжело, мама. И я тоже тебя люблю. - Я проглотила большой комок в горле. Я знал, что эти чувства вполне реальны. С обеих сторон, как бы легко ни было иногда забыться. - Жаль, что я не могу тебя обнять.
 - О, я так хочу увидеть тебя вблизи! Прикоснуться к тебе, понюхать тебя! Мой маленький мальчик, снова у меня на руках. Только не через бинокль! 
 "Я снова маленькая, все в порядке", - напомнил мне голос в моей голове.И с каждым разом становится все меньше. - Когда-нибудь мы победим это, мама. - Я сменил тему разговора. - Я сегодня кое-что купил.
 - А? - спросила она, и в ней проснулся профессиональный интерес. - И что же ты получил?
 - Никакого пороха, - ответил я. - Или, по крайней мере, мне так кажется. Вот почему Меган позвонила. Она хочет, чтобы ты следил за всем, пока она его открывает. А это значит, что я должен идти.
 - Скоро перезвонишь мне снова? - спросила она с явной надеждой в голосе.
 - Конечно, - ответил я немного виновато. Домой я звонил не так уж часто, даже по моим собственным меркам. Это было слишком... сложно. - Я пойду умоюсь. Пока, Мам! 
 - Пока, Грегори! - ответила она. - Люблю тебя! 
 С чувством глубокого облегчения я вернул трубку моему кузену. - Эта краска воняет, -сказала я, обнюхивая свою испачканную каштаном руку. - Мне это уже надоело. Есть здесь какое-нибудь место, где я могу помыться перед тем, как доложиться?
 Меган улыбнулась: - Я могу сделать даже лучше, чем это. Внизу вас ждет грумер с теплой ванной и феном. Я уже несколько часов плачу ему сверхурочные.
 Мой рот открылся, чтобы возразить, но тут же снова закрылся. Ванна и фен звучали божественно; у меня был очень длинный день. - Распроданный.
 - Вот и хорошо! - ответила она, сверкнув глазами. - Я боялся, что вы поднимете шум.
 - Нет, - вздохнула я. - Только не в этот раз. Спасибо. - С этими словами я помахал рукой и повернулся, направляясь к лифту. Во время падения с первого этажа мой разум боролся со старой дилеммой. Мне нравилось, когда меня купал и причесывал профессионал. Особенно та часть в конце, где я провел бескостные полчаса или около того, расплавившись в маленькую лужицу под феном. На самом деле, правда была в том, что я абсолютно не боялся. И все же я отказывала себе в удовольствии, несмотря ни на что, вплоть до того, что большую часть времени мой мех был тусклым, спутанным и нездоровым на вид. Должна ли любовь к каждой секунде ласки, поглаживания и обращения рассматриваться как форма уступки ползучему раввинству? Тем более что в данном случае это был признак изменений, которые абсолютно не повлияли на мой ум и личность? Или, может быть, это был ещё один случай, когда я просто должен был сделать все возможное из неизбежного и списать это на поддержание хорошего здоровья? В глубине души я так и не решил, какой путь лучше. Но не было абсолютно никакого сомнения в том, что было более приятным. И после того дня, который у меня только что был, ну... на этот раз Плезант собирался выиграть руки вниз.
 II
 На следующее утро я проснулся, всё ещё лежа на столе грумера. Для меня не было ничего необычного в том, что я заснул под сушилкой, но я специально оставил инструкции, чтобы меня разбудили, чтобы я мог закончить свои дела с порошком ничего и улететь домой. Я поднял голову, как первый шаг к тому, чтобы найти кого-то, чтобы поднять АД с ним…
 ...и тут же положил его обратно, вздохнув. Мой дядя Энди сидел в большом мягком кресле на другом конце комнаты, изучая толстую книгу заклинаний. Эндрю был ключевой фигурой в моей жизни. Хотя брат моего отца был одарен гораздо меньшей врожденной силой, чем большинство моих родственников, он все же прошел через ученичество и стал полностью квалифицированным магом. Затем, не удовлетворившись своей жизнью второсортного мага, он вернулся в школу и получил вторую докторскую степень в области, в которой он преуспел, медицине. Его официальная специальность заключалась в исследовании феномена изменения формы и связанных с ним медицинских проблем, но на самом деле он был главным советником моей матери по десяткам вопросов. Некоторые люди утверждали, что он был истинным повелителем Гильдии Чародеев, несмотря на пожизненный титул матери. Вероятно, это было справедливое наблюдение. Мама так и не оправилась после папиной смерти, и теперь моя собственная маленькая проблема ужасно изматывала ее. Она больше не тратила достаточно времени на официальные дела - хотя никто ее и не винил. Эндрю был самым младшим братом моего отца - он был всего лишь на семь лет старше меня. Мы всегда были близки, а после проклятия стали ещё ближе. Теперь я был его единственным пациентом, и он был единственным живым человеком, которому я мог по-настоящему доверять. - Доброе утро, дядя Эндрю, - поздоровался я. - Не могу сказать, что я так уж удивлен, что ты здесь.
 Эндрю опустил книгу. - Доброе утро, соня! Я слышал, что ты столкнулся с небольшой магией. На самом деле это была охраняемая палата.
 - Я вздохнула. - Да. Но это не так уж и важно. Просто ещё больше того же самого.
 - Конечно, нет, - ответил он. - Кстати, меня попросили сообщить вам, что купленный вами порошок "ничто" был подлинным. Поздравляю! Целая куча людей хочет задать вам вопросы об этом. Но у меня есть первые права. Вы не возражаете, если я вас осмотрю? Я принес кое-какие вещи, они стоят в соседнем кабинете.
 - Конечно, - вяло согласился я. - Но ты не будешь возражать, если я сначала что-нибудь съем? - Я хочу есть.
 - Он улыбнулся. - Я принес тебе немного моркови. Я слышу таких кроликов, как они.
 Со стороны любого другого это было бы смертельным оскорблением. На самом деле, я сделал это специально, чтобы вся моя семья знала, что я абсолютно не люблю карротов. Но это была ложь. В эти дни я любил их больше всего на свете. Только дядя Эндрю знал это. Мы заключили сделку ещё тогда, когда мое проклятие было впервые диагностировано. Он всегда говорил мне чистую правду о моем состоянии, и в ответ я ничего не скрывал. Как бы неловко это ни было, я все ему рассказала. А потом мы оба держали свои рты закрытыми для других о вещах, которые им не нужно было знать. Наша сделка и скрупулезность, с которой Эндрю ее выполнял, вероятно, были причиной того, что я всё ещё была в здравом уме.
 Морковь была свежая и очень вкусная. Я откусывал крошечные кусочки и жевал до тех пор, пока во рту не осталось ничего, кроме восхитительного на вкус сока. Затем я проглотил свою еду, сделав несколько быстрых глотков воды из раковины. После еды я почувствовал себя намного лучше. - Ну ладно, - сказал я, вытирая морду. - Ну что, готовы начать?
 - Давай, - согласился он. И с этими словами мы перешли в соседний кабинет.
 За ночь комната преобразилась, в ней не было и следа офисной мебели, которая стояла там вчера, и дядя Энди принес все, начиная от большого смотрового стола и кончая портативным рентгеновским аппаратом. Моя семья действительно занимает важное место в общей картине мира и вдобавок довольно богата. Но я никогда ещё не видел большего доказательства ценности времени дяди Энди. Расходы были ошеломляющие, но наличие всего необходимого оборудования там и наготове гарантировало, что он не потеряет ни минуты.
 - Садись сюда, - приказал он, похлопав по столу. Я пристально посмотрела на его вполне обдуманный каламбур, а затем подчинилась.
 - Хорошо, - начал он, переходя на свой профессиональный манер. - Сначала самое главное. Давайте поближе посмотрим на ваши руки.
 Я держал их в руках, как ребенок, доказывающий, что он хорошо вымылся перед обедом. - М-м-м, - задумчиво протянул он, поворачивая их то так, то этак. - МММ-хм. - Затем он отпустил их, и я позволила своим рукам упасть по бокам. - Теперь я хочу, чтобы ты взял по одной моей руке в каждую из своих передних лап и сжал так сильно, как только сможешь. - Ну и что?
 - Я громко вздохнул. Так что Эндрю тоже думал о них как о лапах - похоже, все были единодушны. Я сделал, как он просил, и яростно сжал ее, но, к моему удивлению, давление оказалось не слишком сильным. У меня всё ещё были большие пальцы, хорошо. Но они были очень слабы.
 -М-м-м, - повторил Энди с явным разочарованием в голосе. - Как твои глаза?
 - Я не вижу никакой разницы, - ответил я. - Но помнишь, когда они менялись в прошлый раз? Я ничего не замечал, пока не получил штраф за езду без фар.
 - Право. Я бы хотел, чтобы вы обратились к специалисту по этим вопросам в течение следующей недели. Если я пошлю кого-нибудь, вы его увидите?
 - Конечно, - ответил я. Я почти все сделаю для дяди Энди.
 - Вот и хорошо! - он согласился. - Тогда ладно. Спуститесь вниз и встаньте так прямо и высоко, как только сможете.
 Я так и сделал. Затем, поскольку я уже знал, что будет дальше, я раскинул руки так далеко, как только мог. Это был обычный тест.…
 ...но на этот раз результаты были совсем не рутинными. Как бы я ни старался, они не вытягиваются прямо наружу. Я потерял значительную дальность движения. Широко раскрыв глаза от горя, Я посмотрел на своего дядю.
 - Все в порядке, Грегори, - произнес он ровным голосом. - Здесь нет ничего нового. Мы уже проходили через это раньше.
 Я вздохнула и кивнула.
 - Тогда давай попробуем ножки. Раздвинь ноги! 
 Именно там я впервые столкнулся с проблемой дальности движения. Я осторожно раздвинула ноги настолько, насколько это было возможно. Но это было не так уж и далеко. Насколько я мог судить, на этом фронте дела обстояли ничуть не хуже, хотя, честно говоря, мне уже почти нечего было терять. В конце концов, даже кролики могут немного раздвинуть ноги.
 - Вот и хорошо! - Ободряюще сказал Энди. - А теперь давайте проверим связь. Вперед-назад, если хотите.
 И снова с большой осторожностью я сдвинул одну большую ногу вперед, а другую назад. Кролики, как правило, держат обе ноги под одинаковым углом к бедру во все времена. Это часть их естественной склонности к прыжкам вместо бега. В то время как Лапины могут и делают "расцеплять" свои ноги и перемещать их отдельно, любому наблюдателю ясно, что он чувствует себя неестественно и неловко для кролика, о котором идет речь.
 На этот раз я был озабочен кроликом. Почти сразу же после того, как я прошел мимо нормального распространения, которое я использовал каждый день в двуногой ходьбе, я почувствовал дискомфорт. Это было что-то новенькое, и мои глаза снова расширились. По-видимому, я был гораздо ближе к началу своей прыжковой карьеры, чем раньше.
 Дядя прочитал выражение моего лица, а затем попытался скрыть его, делая пометки в своей маленькой книжечке. - Угу, - коротко ответил он. - Да... Хорошо. Ещё одно я хотел бы проверить, если вы не возражаете. Нечто новое.
 Мне и раньше давали "новые" тесты. Каждая из них отмечала Новый нежелательный этап спуска. - Хорошо, - ответил я, стараясь говорить спокойно. - А что вам угодно?
 Энди снова отвернулся, но тут же встретился со мной взглядом.
 - Боюсь, это может быть очень тяжело для тебя.
 Я выставил вперед свой не-подбородок.
 - Я все понимаю. Но это должно быть сделано. Так что давай просто покончим с этим.
 - Право. - Его лицо посуровело. - Грег, я хочу, чтобы ты попробовал сесть на четвереньки, как кролик.
 У меня отвисла челюсть. - Подожди только одну минуту для сбора хлопка! - Начал я. - Как ты можешь стоять там и-...
 Он поднял руку прежде, чем я успела по-настоящему повернуться. - Грег! - перебил он меня. - Грегори! 
 Последняя фраза, произнесенная довольно громко, остановила меня на полпути. - Ну и что же?
 - Как ты себя чувствуешь в последнее время? - спросил он.
 Конечно, это было больно. А дискомфорт неуклонно нарастал. Вчера в арендованной машине я испытала ещё большую боль, чем обычно. Но я все свалила на опрокинутое водительское сиденье... - О милостивые боги! - Прошептал я. Так оно и было... Это было ужасно! 
 Энди с силой выдохнул. Он выглядел так, как будто хотел ударить кого-то - сильно! Затем решительным усилием воли он заставил себя взять себя в руки.
 - Правда есть правда, - объяснил он. - Скоро начнется финальная игра. Я бы никогда не унизил тебя нарочно, Грег. К этому времени вы уже должны были бы это понять. Но яичко для этого нужно иметь.
 Я кивнул, затем посмотрел вниз.
 - Конечно, ты не пытаешься меня унизить. - Я знаю это, дядя Энди! Но... Но... это же просто toosoon! 
 Он покачал головой.
 - Ты уже продержался на двух ногах значительно дольше, чем мы предполагали вначале. - Помнишь?
 - Да, но... - я сглотнула комок в горле, внезапно ставший очень тугим, а затем поняла, что на самом деле мне почти нечего было сказать. В конце концов, я уже много лет знала, что этот день настанет. Поэтому с преувеличенной осторожностью я присел на корточки и наклонился, пока мои совершенно новые передние лапы не оказались прочно на полу. Затем я опустил задние лапы и почувствовал, как шерсть на моем хвосте коснулась линолеума.
 - И как ты себя чувствуешь? - Спросил Эндрю, весь напрягшись. Я думаю, он боялся, что я могу полностью сойти с ума. Если так, то его беспокойство вполне оправданно. Мое сердце билось со скоростью мили в минуту, а грудь тяжело вздымалась, когда я делала быстрые, неровные вдохи. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться; Эндрю, видя, что я переживаю, молча ждал.
 - Это плохо, - наконец прошептала я, устраиваясь поудобнее на полу. - Просто ужасно! 
 - Плохой? - спросил Эндрю. - А где это болит?
 - Это вообще нигде не болит! - Я жаловался. - Это очень плохо. Моя спина чувствует себя лучше, моя шея, моя грудь... Энди, я должен был бы получить судороги ног от того, что все это было скручено. Но это не так. Сидеть здесь вот так-это хорошо. Даже спокойный. Почему?
 - Ваша нога и структура бедра значительно изменились со времени нашего последнего осмотра, - объяснил он. - Это очевидно для любого профессионала. - Эндрю неуверенно помедлил, но потом принял решение. - Попробуй прыгнуть за мной? - спросил он.
 Моя разбитая верхняя губа скривилась в отвращении, заставляя мои бакенбарды ощетиниться.
 - Неужели Ихавето? - Вопрос прозвучал как рычание.
 - Когда-нибудь ты это сделаешь, - ответил мой дядя. - Так почему же не сегодня?
 Логика была неотвратимой. Я поднялся на цыпочки и сделал осторожный маленький прыжок, затем второй. - Это неловко, - сказала я после минутного раздумья. - Хотя и меньше, чем я ожидал. Гораздо меньше.
 - Со временем тебе станет лучше, - ответил Энди, снова отводя взгляд. Часто я задавалась вопросом, кто больше страдает из-за этого, моя семья или я? - Тренируйся, когда будешь один. Но сейчас, я полагаю, вы бы предпочли прогуляться? Даже если это неудобно?
 - О да! - Да, - согласился я, вставая в привычной мне позе. Тут же у меня снова заболела спина. - Может быть, вы ещё немного поправите мой корсет?
 Мой врач кивнул. - Я тоже так думаю. Я забрала его у грумера, когда пришла вчера вечером. Примерку мы оставим напоследок. А сейчас я бы хотел проверить твои умственные способности. Хочешь снова прыгнуть в постель?
 - Ну конечно! - Чувствуя себя менее стесненной рядом с Эндрю, чем с другими, я грациозно одним прыжком взмыла вверх, а не вскарабкалась на кровать, как подобает человеку моего роста. Затем я легла на бок и свернулась калачиком, пока мне не стало удобно. Мои задние лапы были всего в нескольких дюймах от носа. И все же я был полностью расслаблен. Это было немного нервирующе. ”Идти вперед.
 - В порядке. - Дядя Эндрю взял блокнот и стал его листать. - А кто был первым президентом Соединенных Штатов?
 - Джордж Вашингтон, - легко ответил я.
 - Хороший. Какие автопроизводители обычно описываются как "Большая тройка"?
 На этот раз я улыбнулся. Эндрю знал, что я люблю машины с раннего детства. - Форд, Крайслер, Дженерал Моторс.
 - Прекрасно! А теперь, сколько будет десять делений на два?
 Я почувствовал, как мой мозг сжался крепко, как барабан. - Я... Я... 
 - Ну же, Грегори! - Эндрю подбодрил меня. - Ты можешь это сделать! 
 Математические навыки были среди моих самых ранних потерь. Пытаться манипулировать цифрами было все равно что смотреть в черную дыру. Это было ужасно.
 - Я... Я... Я... - вскоре я уже испытывал настоящую физическую боль и корчился на кровати. Часть моей головы казалась пустой, как будто отрезали кусочек мозговой ткани. Поделить на кого? Поделить на кого? И что же это было? Когда-то я знала, могла даже вспомнить, каково это-знать...
 - Ну же, Грегори! Десять делим на два! Ты можешь это сделать! 
 Голос моего дяди становился все более и более далеким. Я лениво вспомнила морковь, которую ела на завтрак, - она была такой влажной и вкусной, а ещё... 
 - Бах! Пощечина застала меня совершенно врасплох; я мгновенно вскинул голову и навострил уши, поворачиваясь в поисках опасности. Но единственным возможным источником удара был дядя Энди, который никак не мог попасть в меня.
 Может ли он это сделать?
 Мой доктор вздохнул, глядя в пол.
 - Энди, мне очень жаль. Но ведь ты больше не был здесь со мной, не так ли?"
 В воздухе внезапно похолодало.
 - Нет.
 - А что случилось потом? - потребовал он ответа.
 Я закрыл глаза.
 - Я... я действительно не хочу говорить об этом.
 - А, понятно. - Мой дядя тяжело опустился на кровать рядом со мной. - Ты совсем одичал, да?
 - Да. Или, по крайней мере, мне так кажется. - Я посмотрел на свои пальцы, всё ещё лежащие так близко от носа.
 - Такого ещё никогда не случалось. Честное слово! 
 Последовало долгое молчание.
 - В прошлый раз, когда я оценивал тебя, ты бы уже решил эту проблему.
 - Я уже сто лет не могу заниматься алгеброй! - Возразил я. - В этом нет ничего нового! 
 Снова долгое молчание.
 - А что больше: четверть бака бензина или половина? - наконец спросил мой дядя.
 - Половина, - ответил я с улыбкой. - Это почти в два раза больше. Может быть, даже три раза.
 - МММ-хм. А что больше-Кварта молока или полгаллона?
 Мой разум снова помчался вперед, но на этот раз я взял занос под контроль, прежде чем полностью потерять тягу. - Я никогда не знал эту метрику очень хорошо, - ответил я, радуясь, что могу дать ответ, который был по крайней мере приемлемым. На самом деле моя мать была печально известна своими плохими метриками.
 - Конечно, - ответил Эндрю. - Многие люди путаются в метрических терминах. - Потом он вздохнул и очень долго писал в своей книге. Когда он закончил, в его глазах стояли слезы.
 - А в чем дело? - спросил я его. - Ты выглядишь так, будто кто-то только что умер. Я не сделал этого плохо-я знаю, что это не так! 
 - Конечно, нет, - ответил он, отводя взгляд. Но тут же одернул себя. - Нет, черт возьми! Я не буду тебе покровительствовать. Я поклялся, что не буду. - брат моего отца встал, а затем повернулся ко мне лицом. - Сынок, соберись с духом.
 Лед сковал мое сердце.
 - Я уже собрался. Ну же, давай же.
 - Твое повреждение мозга прогрессирует. Плохо. Вы почти полностью потеряли свои математические навыки, и есть признаки того, что эффекты прогрессируют и в смежных областях. - Он сделал паузу. - Это правда, Грег.
 Мои кишки скрутило. Неужели я действительно так близко подошел к краю?
 - А я могу остаться одна? Хотя бы на какое-то время? Я хочу жить в толиве, дядя Энди. А не гнить в позолоченной клетке.
 Он выглядел неуверенно.
 - До сегодняшнего дня... нет.…
 - Ну пожалуйста! - Прошептал я, испуганный его неуверенным тоном. Давным-давно я выбрал именно его, чтобы принимать решения о подобных вещах, как только зашла слишком далеко. - Всего лишь на некоторое время? Со мной все будет в порядке - я всегда справлялся! И я работаю над проектом Nothing Powder! Ты не можешь позволить себе потерять меня сейчас! Никто другой не сможет занять мое место в этом деле.
 - Мы позволим тебе помочь выбрать медсестер, - ответил он твердым и уверенным голосом. - И ты никогда больше не будешь заключенным, даже если у тебя будет законный опекун. Клянусь тебе! 
 Это было не то, что я хотела услышать. - Но... черт возьми, дядя Эндрю! - Я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Мои навыки алгебры могут быть расстреляны, но там было гораздо больше вовлечено в то, кем я был, не так ли? Я был... когда-то была... мир на мгновение расплылся, и слезы наполнили мои глаза. И тут я понял, что должен сказать.
 - А кто был мой отец? - Твердо спросил я.
 Он моргнул. Это было не в моем характере-говорить на ритуальном языке, хотя когда-то я заслужил это право.
 - Густав ломбард, - ответил он на традиционный вопрос Гильдии. - Мой возлюбленный брат. Возможно, самый могущественный маг, который когда-либо жил. И один из самых благородных.
 - Моя мать, - продолжал я. - А кто она такая?
 - Королева колдунов, - спокойно ответил он. - Пусть она правит долго.
 - А кто я такой? - потребовал я ответа.
 Он снова попытался отвести взгляд, но я уже устала от этого. Пушистой передней лапой я потянулась и притянула его лицо к своему.
 - Кто я такой? - Снова спросил я. - Говори правду!
 - Ты - Грегори ломбард, - ответил он со слезами на глазах. - Сын моего брата и горячо любимый всеми нами. Ты Грегори, чей потенциал когда-то был так ослепителен и чья несчастная судьба, таким образом, дважды трагедия.
 Гнев пронзил меня, как огонь.
 - Мой портрет висит на семейной стене, - заметил я. - А разве нет? Рядом с теми, что были у моих предков тысячу лет назад?
 - Да, - прошептал он. - Конечно, это так. И он всегда будет стоять там, на месте великой чести. - Он сделал паузу. - Мы не стыдимся тебя, Грегори. И ты это прекрасно знаешь. Вы встретили это ужасное событие с достоинством и мужеством. Ни одна семья не может требовать от тебя большего.
 - Я могу спросить больше! - Я зарычал от ярости. - Клянусь богами, Я могу спросить алотмора! Я не хочу прожить свою жизнь как объект жалости, Эндрю. И меня совсем не радует, что в течение следующей тысячи лет маленькие дети гильдии будут читать обо мне и писать грустные стихи о том, кем я мог бы стать. Ты слышишь меня?
 Он снова кивнул.
 - Когда-то я был следующим в очереди наследования моей матери. А теперь я-никто и ничто. Я собираюсь потерять свое тело и я собираюсь потерять свой разум, в таком порядке. Но знаете ли вы, что болит больше всего?
 Он покачал головой. 
 - Нет. Хотя я часто задавался этим вопросом. Потому что если бы я это сделал, я бы перевернул небо и землю, чтобы облегчить твою боль.
 Я его почти не слышал.
 - Самое обидное, что у меня отняли возможность что-то изменить, доказать себе и другим, что я достоин своего имени и своей линии. Вы можете это видеть? Вы можете это понять?
 - Да, - прошептал он. - Конечно. Но ты уже доказал свою состоятельность. Благодаря твоему мужеству перед лицом... …
 Я протянул руку и обеими передними лапами схватил его за воротник, прижавшись лицом к его лицу.
 - Тогда отпустите меня, дядя! Позвольте мне поработать над этим пустым порошком. Дайте мне шанс, что через тысячу лет меня будут помнить не как юного ломбарда, чья судьба была украдена, а скорее как некогда наследника, сумевшего сделать что-то полезное для Гильдии-ведь то ужасное, что с ним сделали! - Я сделал паузу, пристально глядя в глаза моего дяди. - Мое будущее скоро станет великим, Эндрю. Сущий абсолютный ад. И у меня осталось не так уж много времени. Так что, пожалуйста... ты не позволишь мне пойти сражаться за нашу гильдию? А для нашей семьи?
 
 Остальная часть проверки была скорее разочарованием. Ничего не обещая, Эндрю взвесил меня и просвечивал рентгеном все мое тело, уделяя особое внимание бедрам, черепу и передним лапам. Затем он измерил меня для некоторых изменений в задней скобе, и я снова был свободен, по крайней мере на данный момент. Я прошел по коридору и поднялся на один этаж. Хотя на этот раз Меган не ждала меня на стойке регистрации - в конце концов, я едва ли мог ожидать ее там, - моя кузина оставила сообщение, чтобы мне позвонили, как только я появлюсь и спрошу о ней. Я всё ещё возился с тем, как моя одежда облегает ортопедическое оборудование, когда она появилась.
 - Привет, Грег! - она приветствовала меня улыбкой. - Ты выглядишь намного лучше в Белом.
 Я усмехнулся. Каштановая краска, которую я носила, воняла и заставляла мой мех зудеть, но это был отличный способ скрыть мою личность, пока я делала покупки. Хотя изменение формы не было таким уж распространенным явлением, мир также был очень большим местом. Там было больше людей-кроликов, чем можно было ожидать. Но насколько все знали, я был единственным белым человеком. Дядя Эндрю утверждал, что, учитывая мое семейное происхождение, я неизбежно превращусь в белого-неважно, ведь белый - это цвет магии.
 - Спасибо, Кузина. Вы хотели поговорить со мной о покупке?
 Она улыбнулась. 
 - Да. Я договорился о телефонном разговоре. В моем кабинете? Меган приглашающе взмахнула рукой, и я повел ее мимо секретарши на ее рабочее место. В рамках своих официальных обязанностей моя кузина регулярно принимала губернаторов штатов, конгрессменов и сенаторов; декор был впечатляющим, а мебель хорошо подбитой. Но гостевой стул был неудобным независимо. Он был пропорционален совсем неправильно и сжал мой хвост.
 - Э-э... я постою, если вы не возражаете. - Объяснил я, спрыгивая вниз. - При условии, что это не займет слишком много времени.
 Меган все поняла. 
 - Конечно, Грег. Чувствуйте себя как дома и дайте мне знать, когда вы будете готовы начать работу.
 - Сейчас, наверное, - ответил я, пожимая плечами. При этом вспомнил, что мои плечи больше не двигались так свободно, как раньше. Но что тут поделаешь?
 - Тогда все в порядке. - Мой двоюродный брат нажал пару кнопок, а затем начал. - Арчи, Грейс, Гвендолин? Ты там? Прибыл принц Григорий.
 Я крепко сжал губы. Мне не нравилось, когда меня называли Принцем Грегори, и всегда нравилось. Наша маленькая монархия была магически закреплена на месте заклинаниями тысячелетней или более давности. Нарушение истинной линии в этот момент подорвало бы власть каждого брата и сестры Гильдии в мире, или иначе мы, маги, давно бы отправились в какой-то избранный совет. Это была бы гораздо более современная и справедливая система. В эти лучшие и более прогрессивные времена мне было немного неловко быть принцем по праву рождения. Но теперь, когда титул превратился в обычную насмешку, обещание, которое никогда не будет выполнено, стало ещё хуже. Однако Меган была права в своем поведении. Видимость должна была сохраняться, когда присутствовали посторонние. А Гвендолин была из ФБР, а не из семьи или Гильдии.
 - Арчи Блэндон слушает! Привет, Грег! - Арчи был компьютерным гиком, дальним родственником, но не обладал магическими способностями. Я немного знал его. Там были лучшие программисты по найму, но как родственник он был абсолютно надежен. И нам нужен был кто-то осторожный в своей работе.
 - Эй, Арч! - ответил я.
 Последовала пауза, затем заговорила Грейс:
 - Я тоже здесь. - Грейс была специалистом по порошковой пустоте, и найти ее было нелегко. Она не была членом его семьи. Но как присягнувшая сестра Гильдии она заслуживала такого же доверия.
 - Отлично, - ответила Меган. - Гвендолин?
 - Ну вот! - наконец ответила она после долгого молчания. - Извини, я вышла выпить кофе.
 Меган выглядела несчастной, но я посочувствовал ей.
 - Мои извинения, Миссис Мэтьюз, - вмешалась я. - Дядя Эндрю провел со мной гораздо больше времени, чем ожидал. Простите, что заставил вас ждать.
 - Я все прекрасно понимаю, - ответила она. - Лечение вашего состояния прежде всего, Ваше Высочество. Мне просто жаль, что я так поздно вернулся.
 - Все в порядке, - ответила Меган. - Но нам ещё многое предстоит сделать. Так что давайте перейдем к делу, хорошо? Все присутствующие уже должны были знать, что вчера днем Грегори успешно совершил на черном рынке покупку пустого пороха. Мы удостоверили, что порошок подлинный, и упаковка исчезла, как только мы ее открыли. По существу, нет никаких физических доказательств, кроме самого порошка, что совершенно нормально во всех отношениях. Не могли бы вы описать эту сделку, Грег?
 - Да, -ответил я, смущаясь того, что мой голос стал довольно высоким в последнее время. Мои слова звучали почти так, как будто они исходили от ребенка, что никак не помогало мне чувствовать себя авторитетным и официальным в таких случаях, как этот. - Все прошло именно так, как и было обещано. Материалы хранились в арендованном шкафчике в центре города, куда мне прислали ключ. Они предоставили именно то, за что заплатили; кто-то честно торгует нелицензированными магическими товарами.
 - Там была охраняемая палата, - заметила Меган.
 - Да, - согласился я. - Опять нелицензированная магия. Тот, кто стоит за этим, знает, что делает. Подопечный исчез, как только сделка была завершена.
 - Amagicalward? - спросил Арчи. - Ты... с тобой все в порядке, Грег?
 Приятно было сознавать, что другим это небезразлично, но постоянные объяснения все равно раздражали. - Да, - ответил я как можно вежливее. - Только штраф. Дядя Эндрю соглашается.
 - Вот и хорошо! - ответил он. - Мне очень приятно это слышать.
 - Да, ну... в общем, мне больше нечего рассказывать. Ни волнений, ни тревог, вообще никаких забот, кроме автомобильной пробки на обратном пути. Мне не терпится слетать домой и вернуться к работе. - После моих слов наступило долгое молчание. Слишком долго.
 Наконец заговорила Гвендолин: - Ваше Высочество, что вы задумали в качестве следующего шага?
 То же самое, что я всегда имел в виду, конечно. - Ещё одна покупка. И ещё, и ещё, пока мы не получим убедительных доказательств того, кто стоит за этим. Гульдены отступников, эльфы-это не имеет значения. Никто не совершенен; ошибка в конечном счете будет сделана.
 - Понятно, - сказала дама из ФБР. - Голос ее звучал неубедительно. - При всем моем уважении, Ваше Высочество, мы очень сильно рискуем, имея дело с вашей персоной. Почему вы так уверены, что мы не будем первыми, кто совершит ошибку?
 - Кто-то там продает подлинные магические продукты, - объяснила я, пытаясь сдержать свой гнев. Неужели эти люди ничего не понимают? - Это не только почти неслыханно, но и невероятно опасно. Никакой порошок не является здоровым вещёством, чтобы быть рядом, если вы не знаете, как с ним обращаться. - Я повернулся к своему кузену. - Кстати, сколько там было в сумке? - спросил я ее.
 - Обещанная полная сумма. Десять драмов.
 - И сколько же зла ты могла бы сделать с этим, Грейс? - Спросил я его. - Даже если бы ты ничего не знал об этом?
 - О боже мой! - с опаской воскликнула она. - Почти никто не может использовать никакой порошок. Вы просто дуете на то, из чего хотите извлечь магию. С таким количеством вы можете противостоять почти любому магическому заклинанию, даже довольно мощному. Таким образом, сумма потенциального урона будет зависеть от того, для чего было предназначено оригинальное заклинание. У президента, например, волшебным образом восстановилось сердце. Было бы довольно просто отменить это заклинание, скажем, с расстояния в несколько сотен ярдов. Хотя, к счастью, десяти драмов недостаточно, чтобы обратить заклинание бедствия, подобное тому, что Гильдия положила на гору Санкт-Петербург Хелены. Для этого нужно гораздо больше порошка, чем десять драмов! 
 Снова наступила тишина. - Я этого не знала”, - наконец сказала Гвендолин. - Я имею в виду президента.
 - Это не секрет, - ответил я.
 - Тогда... - голос Гвен звучал раздраженно. - Я просто не понимаю, Ваше Высочество. Почему ты так настаиваешь на том, чтобы разобраться с этим самому? И почему ты никому не позволяешь прикрывать тебя? Вы невероятно рискуете. То есть, я ненавижу быть невежливым. Но дело в том, что однажды тебя уже похитили.
 И ФБР совершенно и полностью не смогло поймать партию или партии, ответственные за это, я не напомнил ей. В конце концов, моя семья тоже не смогла их поймать. - Во-первых, за мной нельзя следить или "прикрывать", как вы из ФБР говорите, потому что мы имеем дело с пользователями магии. Мы можем видеть вещи, которые вы не можете, агент Фарбер, и выходить за пределы вашего воображения. Если кто-то попытается следить за мной или следить за мной, даже опытный чародей, он вполне может преуспеть только в том, чтобы убить меня. Или ещё хуже. Что подводит меня ко второму пункту. Я закончил четыре года обучения колдуна перед похищением. Вы ведь это знали, не так ли?
 "Да", - ответила Гвендолин. - Но- - 
 - Нет, я больше не могу находиться рядом с маной. Тем не менее, обучение не совсем потеряно. Например, не мог ли кто-нибудь из ваших агентов заметить вчера охранную палату? Я дам вам подсказку: он не существовал ни в одном из обычных трех измерений.
 Я немного подождал, пока она ответит, но она была достаточно умна, чтобы этого не делать. - Мало того, что нужно учитывать этот фактор, - продолжал я, - все, что вам нужно сделать, это посмотреть на меня, чтобы увидеть, что у меня есть отличная причина ничего не покупать порошок. Опытные маги знают, что это вещёство действует только в одном случае из тысячи, возможно, проклятий; в остальных случаях оно обычно вызывает безумие или мучительно болезненную смерть. Обыватели, однако, часто этого не понимают. Истинно страдающий человек прыгнет на любую подножку, которая предлагает надежду. Продажа проклятого смертного порошка Nothing очень похожа на продажу раковых больных лаэтрилом. Они выстроятся в пять рядов для этого материала, основываясь только на этом одном из тысячи шансов. Кроме того, - заметила я. - Это было только через мою он-лайн группу поддержки, что мы впервые услышали о том, что этот материал находится на рынке, чтобы начать С. Арчи держал меня там анонимно прямо с самого начала, чтобы защитить мою частную жизнь. И я всё ещё анонимна, не так ли?
 - Никто не знает, кто ты, Грег. - серьезно ответил он. - Ваша видеотрансляция показала вас в качестве коричневого кролика с первого дня. И ваше истинное местоположение полностью скрыто. Я сам написал эту программу.
 - Вот видишь! - Я вообще указал на эту комнату. - Там есть кое-что опасное. Только проклятый человек, который достаточно долго пробыл в онлайн-группе поддержки, чтобы быть известным и заслуживающим доверия, может надеяться найти его. Может быть, где-нибудь ещё нашли какой-нибудь нетронутый порошок?
 - Нет, - призналась Гвен. - Только вокруг проклятых. Или их трупы.
 - Я покачал головой. - Это часть чего-то большего; это justgotto быть. Все остальное не имеет никакого смысла. Но на данный момент я единственный человек, который может сойти за проклятого, который обладает способностью распознавать магию, и которому все, кто обладает властью, могут доверять. А что касается личной опасности... - я замолчал и вздохнул. - Возможно, остальные из вас не хотят этого слышать, но это правда, несмотря ни на что. Мне ведь больше нечего терять, правда? Почему бы не воспользоваться шансами, а не каким-нибудь другим бедолагой, у которого ещё есть реальная жизнь впереди?
 После этого встреча немного затянулась; обе стороны в значительной степени высказали свое мнение. Мы спорили ещё около часа, не выходя на новую почву, и мое разочарование неуклонно росло. Почему никто, кроме меня, не мог понять, что дело с пустым порошком имеет последствия, выходящие далеко за пределы гибели нескольких проклятых людей? Почему эти другие люди не могли понять, что это только верхушка айсберга? И самое главное, почему они не могли понять, что я был именно тем человеком, которого следовало расследовать? И только когда я заметил, что Меган украдкой поглядывает на часы, я начал понимать. Нет никого более слепого, чем те, кому было приказано не видеть. Когда дискуссия наконец закончилась, а дальнейший план действий так и не был согласован, я нисколько не удивилась, обнаружив, что дядя Эндрю ждет меня в холле перед кабинетом Меган.
 - Привет, Энди! - Я поздоровался с ним.
 - Привет, Грег! - ответил он. - Я направляюсь в аэропорт. Хочешь поехать со мной обратно? Я купила билеты на самолет для нас обоих.
 - Конечно, - согласился я. - Но сначала я должен вернуть свою взятую напрокат машину. Мы можем встретиться на борту самолета.
 - В этом нет необходимости, - ответил дядя. - Один из людей Меган может позаботиться об этом. Так мы сможем провести немного времени вместе.
 - Отлично, - согласился я. Спорить было бессмысленно: я уже знал, в какую сторону дует ветер. - Где ты припарковался?
 - Я взял напрокат лимузин, чтобы вместо того, чтобы садиться за руль, немного поработать. Он ждет снаружи.
 - Понятно, - снова согласился я.
 - Превосходно! - Затем он взмахнул рукой в гротескно преувеличенном жесте. - Только после вас, мой дорогой Альфонс.
 Это была старая шутка, но она никогда не переставала вызывать улыбку на моем лице. - Нет, нет! - ответил я с фальшивым французским акцентом, театрально качая головой и жестикулируя собственной рукой. - После вас, мой дорогой Гастон.
 - Нет! - Угрюмо ответил Эндрю, снова указывая рукой. - Я и слышать не хочу об этом безумии! После Тебя, Альфонс! - Эта дурацкая игра продолжалась довольно долго и закончилась, конечно, тем, что мы оба застряли в дверях. Таким образом, мы разделили один последний счастливый момент вместе, несмотря на то, что мы оба были вполне осведомлены о том, что будет обсуждаться во время долгой поездки в аэропорт.
 Это были, конечно, условия, в соответствии с которыми я должен был быть объявлен некомпетентным, чтобы управлять своими собственными делами.
 III
 Я тупо смотрела в окно лимузина, чувствуя только пустоту внутри. Я уже давно знал, что этот день рано или поздно настанет, но слова все равно жалили, как тысяча шершней.
 -... я не собираюсь быть таким назойливым, Грег, - объяснял мой дядя. - У тебя всё ещё будет личное пространство, и ты сможешь жить в своем собственном доме ещё долгое время. Может, тебе там будет удобнее?
 - Да, - ответил я, мой голос сочился сарказмом. - Теперь я все это обнюхал так, как мне нравится. Возможно, вы читали, что мы, кролики, иногда с трудом адаптируемся к новому диапазону.
 Мой дядя с минуту пристально смотрел на меня, а потом сказал успокаивающим тоном: - Если ты действительно считаешь его своим домом, Грег, то... 
 - Черт возьми, я же пошутил! - Эти слова были горькими у меня во рту. Неужели я так сильно провалил тест по алгебре? - Да, я хочу остаться дома как можно дольше. Но это потому, что это мой дом, а не потому, что он пахнет правильно. Люди тоже любят бывать дома, знаете ли.
 Дядя Эндрью вздохнул с облегчением, хотя и не вполне убежденно. Наши беззаботные отношения стали очень напряженными за последние несколько минут. Настолько напряженный, что он может никогда не восстановиться. - Значит, это уже решено. Я попрошу своих людей найти тебе живого помощника.…
 - Я не нуждаюсь ни в чьей помощи в прямом эфире! - В десятый раз повторил я. - Я ведь ещё не совсем некомпетентен, разве ты не видишь? У многих людей плохо с цифрами, и они прекрасно справляются. А почему я должен быть другим?
 Эндрю вздохнул. - Нет, вы не некомпетентны. - Пока ещё нет. Но дело в том, Грег, что ты сам этого захочешь. И очень скоро это произойдет. Так ведь?
 Когда он высказывался так прямолинейно, мне было трудно спорить. - Нет, - наконец прошептала я. - Это совсем не займет много времени. - А это будет? - Слезы навернулись мне на глаза, и мне захотелось заскулить.
 Эндрю нежно положил руку мне на колено и гладил мой мягкий мех, пока не прошел этот неприятный момент. Он чувствовал себя так, как будто его гладил кто-то, кто мне нравился. - И когда это время придет, кто-то уже должен быть там, готовый помочь. Кто-то, кто уже знает тебя. Они должны знать, где что находится, что нужно делать, что вам нравится и не нравится. Мы больше не можем ждать.
 Я снова откинул голову на кожаное сиденье в знак покорности судьбе. - Какая-то часть меня все понимает, Эндрю. На самом деле так оно и есть. Но это ничего Пороховая штука…
 -... это больше не ваша забота, - закончил он за меня. - Ты сейчас не в том состоянии, чтобы бегать и рисковать понапрасну. Период. Конец темы. Я не могу поверить, что ты когда-то уговорила меня позволить тебе сделать эту первую покупку. Это чуть не погубило тебя, сынок.
 Я топнула ногой, что в наши дни часто делала, когда злилась или расстраивалась. Кукла попала точно в кожаную обивку и пробила крошечную дырочку, оставив меня чувствовать себя виноватой. Лимузин был действительно очень хорошим автомобилем. Конечно же, он не заслуживал того, чтобы быть разорванным плохо воспитанным животным…
 Слезы наконец-то потекли свободно, и я больше не мог сдерживать рыдания. Я свернулась в жалкий маленький комочек прямо там, на сиденье, и заплакала, как будто я была единственной, кто плакал за весь мир. Дядя Энди держал меня на руках и нежно гладил за ушами. - Это нормально, что ты плачешь, - успокоил он меня. - Видит Бог, сынок, все в порядке. Мы собираемся пройти через это…
 А потом он тоже сломался, потому что простая истина заключалась в том, что мы не сможем пройти через это, что я был на пути к потере ума и души, что не может быть никакого счастливого конца. Все карты были перевернуты, и я скатал боксеры. Или что-то в этом роде, я уже не помню точно. Но в любом случае игра была окончена, и проигравшим оказался я. Я плакала, пока не почувствовала пустоту и пустоту внутри. А потом, как кролик, я заснул глубоко и без сновидений.
 
 Ещё немного спустя я почувствовал, что меня трясут и я просыпаюсь. Мы были в аэропорту, и шофер держал нашу дверь открытой. - Нам нужно поторопиться, - объяснил Эндрю. - Мы опаздываем. - Ты можешь идти? Если нет, то я понесу тебя.
 - Я пойду пешком, - храбро ответил я, поднимаясь на ноги, хотя спина у меня ужасно болела от долгого стояния в кабинете Меган во время телемоста. К сожалению, боль не уменьшилась, когда мы пробирались через кажущийся бесконечным терминал. - А почему вы заказали столик в "Глобал"? - спросил я его, когда мы уже проделали долгий путь пешком. - Их зал ожидания находится в пяти милях отовсюду.
 - Теперь он сам мне скажет, - пробормотал Эндрю в ответ. Когда мы наконец-то добрались до охраны, мой дядя сделал все возможное, чтобы остановить меня в ста футах от входных ворот. - Обереги, - объяснил он.
 - Я знаю о них все, - ответил я немного раздраженным от боли голосом. - Ты же знаешь, я все время летаю.
 - Просто хочу убедиться. Я пойду вперед и подготовлю все для вас. - Я кивнул и увидел, как мой дядя подошел к ближайшему стражнику, показал свой значок колдуна и ткнул в меня пальцем. Охранник покачал головой, и мои глаза расширились от удивления. Так же, как и Эндрю, он положил руки на бедра и начал кричать. - Вот дерьмо! - Пробормотал я себе под нос. Я не очень часто употреблял ненормативную лексику. Но я просто не был в настроении заниматься бюрократией именно тогда, и, очевидно, мой дядя тоже. Только не после того, что мы только что обсуждали! К несчастью, охранник был расположен быть несносным. Он определенно плохо выбрал свою жертву! Дядя Энди был по-настоящему хорошим парнем, но когда его характер наконец сломается, это может обернуться настоящей бурей. Всего за несколько секунд его голос поднялся до визга, который не требовал, чтобы кроличьи уши были отчетливо слышны на всем протяжении огромного вестибюля. - Я буду совершенно и навечно проклят, если подвергну своего племянника личному магическому исследованию! - закричал он. - Неужели ты не понимаешь? Из-за своего состояния он просто не может быть подвергнут воздействию маны! Вообще ничего, даже крошечной суммы в кармане. Я колдун; мне платят за то, чтобы я знал все это! Вы арендуете эти обереги у моей собственной гильдии; вы должны слушать нас относительно их использования! 
 - Мистер, - холодно ответил охранник. - Если ваш племянник не пройдет через мой контрольно-пропускной пункт и его не увидят, он не сядет в самолет. Ни одно исключение. И не важно, кто это говорит. - Его рот был плотно сжат.
 - Соедините меня с вашим начальником! - Прорычал Эндрю. - Немедленно! 
 - Он заболел, - ответил охранник с усмешкой. - Сегодня я здесь старший. Вот на этом блокпосту безопасности то, что я говорю идет! - Один из охранников закатил на меня глаза, и я сочувственно улыбнулась в ответ. Моя спина была просто убита! 
 - Черт побери! - Взревел Эндрю, и каждый слог вырывался из его бочкообразной груди отдельным громоподобным заявлением. - Черт-Побери-Его-К-Черту! - Он огляделся, надеясь найти кого-нибудь с более причудливой униформой, чем у этого бесполезного человека перед ним. Но, конечно же, там ничего не было найдено. 
 
 Разъяренный, он развернулся на каблуках и зашагал обратно ко мне. Я почувствовал, как моя спина напряглась в легчайшем намеке на паническую реакцию. Затем напряжение перешло в мучительный спазм. Я и так уже слишком много ходил и стоял для одного дня, моя спина недвусмысленно информировала меня. Ему давно пора было отдохнуть.
 
 Эндрю был слишком зол, чтобы заметить мою боль. 
 - Я пойду найду место, где мы сможем пройти мимо этого идиота до взлета! - заявил он, потрясая кулаком в сторону ворот службы безопасности. - Подожди здесь, и я сейчас вернусь.
 - Ну конечно же! - ответил я. К тому времени все присутствующие уже пялились на нас. Обычно даже такой явно проклятый человек, как я, может пройти через аэропорт, не поднимая слишком много шума с помощью простых способов сохранять тишину и никогда не останавливаться. Но теперь мне казалось, что прямо на меня направлен луч прожектора. Все смотрели в мою сторону. А моя спина! О боги моя больная спина! 
 - Пять минут или даже меньше, - пообещал дядя, проходя мимо. - Я собираюсь потянуть за веревочку. - Потом он оказался рядом со мной и исчез.
 Но миллионы пристально смотрящих глаз-нет.
 - Смотри, мамочка! - мои острые уши подслушали, как маленькая девочка разговаривала со своей матерью. - Кролик-зайчик! 
 Я попыталсяотвести взгляд, но они все были вокруг меня, все говорили обо мне. - Проклятье, - объяснял какой-то мужчина своей жене. - Я видел специальный выпуск по телевизору…
 -... наполовину животное. Он-знак Божьего гнева на человечество за использование неестественных сил…
 -... интересно, делает ли он девочек счастливыми? Скорее всего это два толчка и…
 -... Мамочка! Мне нужен топетим! 
 Мускулы на моей спине были очерчены огнем, и безжалостные плотоядные глаза сверкали везде, куда бы я ни посмотрел. Я изо всех сил старался оставаться спокойным, прямым, человечным. Прошла минута, затем вторая, третья и четвертая.
 А потом ещё и пять. И ещё шесть.
 
 К тому времени моя боль была совершенно невыносимой, мышцы дрожали, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. Задняя скоба теперь сидела слишком свободно, и новый размер не прибудет в течение нескольких дней. Я раскачивался взад-вперед на своих ногах, жадно глядя на все пустые стулья вокруг меня. Каждый из них был разработан для человеческой анатомии и поэтому не мог принести мне немного пользы. Если, конечно, я не лягу поперек них. На боку или на животе. Но лежать-это не то, чего жаждало мое тело, в чем нуждалось, о чем кричало.
 Он хотел, чтобы я сел. В стиле кролика. Как животное. Прямо здесь и сейчас. Он бы чувствовал себя лучше, когда я делал это раньше! 
 
 Минуты тянулись бесконечно. Семь, восемь, девять... Когда десятая минута моей агонии прошла, я понял, что окончательно проиграл. Против своей воли, несмотря на худшую ненависть к самому себе, которую я когда-либо знал, я опустил передние лапы на пол и плюхнулся задними на ковер аэропорта, сидя как животное перед десятками незнакомцев. Я чувствовал себя совершенно униженным, униженным сверх всякой меры. С минуту или больше я держал глаза закрытыми от стыда, боясь смотреть на отвращение и отвращение, которые теперь окружали меня. Но с течением времени произошло нечто странное. И это что-то было ничем. Как бы я ни напрягал слух, я не мог услышать от нее ни одного нового замечания, не слышал ни одного оскорбления. Обрывки разговоров, которые я уловил, остались неизменными.
 
 - ….Но мама! Почему я не могу его погладить? Он выглядит как такой anicebunny! 
 "...Господи помилуй душу его, ибо он страдает за грехи свои..."…
 "...спорим, что мех действительно заводит женщин…
 
 Наконец я открыл глаза. В остальной части Вселенной ничего не изменилось. Но внутри меня уже никогда ничего не будет прежним. Я был избит, действительно и по-настоящему избит, в самый первый раз. И из-за этого я теперь чувствовал себя ужасно маленьким и испуганным.
 - Я вернулся! - Эндрю объявил ещё через десять минут, быстро подойдя ко мне сзади с самодовольной ноткой в голосе. - Мне пришлось сразу же позвонить в мэрию и отозвать его с совещания. Они задерживают наш рейс. И теперь в любую секунду…
 В вестибюль, спотыкаясь, вошла женщина в дорогом платье и туфлях на высоких каблуках. - Доктор  Ломбард?  - воскликнула она, отчаянно озираясь по сторонам. - Доктор Ломбард? Где вы?
 - Здесь, - ответил Эндрю, и это слово прозвучало почти как рычание. - Как думаешь, ты сможешь нам помочь?
 - О да! - ответила она. - Совершенно верно! - Она посмотрела на меня сверху вниз. - А это, я полагаю, принц Грегори?
 - И никто другой, - ответил за меня Эндрю.
 - Я Кэтлин Мэдисон, - объяснила она. - Вместе с руководством аэропорта. Вы, джентльмены, будете в пути через две минуты или даже раньше - я обещаю! Приношу вам обоим наши глубочайшие извинения-особенно вам, ваше высочество! - А потом появились двое полицейских в синей форме из аэропорта. Все становилось действительно интересным.
 - Миссис  Мэдисон? - спросил один из них. - В мэрии, например - …
 - Ну да! - отрезала она. - Мы попали в настоящий переполох. - Она указала на меня пальцем. - Это принц Григорий из Гильдии чародеев и его дядя герцог Эндрю. У Его Высочества есть условие, которое делает невозможным для него быть подвергнутым любой форме магического поиска. Вы должны, - решительно заявила она, - доставить этих двух джентльменов к выходу номер семь без дальнейшего промедления и без всякого обыска. Их самолет задерживается.
 Полицейские посмотрели друг на друга, потом на ворота.
 - А кто этот идиот, который не пропустит их? - спросил тот, что постарше.
 - Это он! - воскликнул мой дядя, указывая на свою Немезиду. Который, надо заметить, теперь выглядел совершенно бледным.
 С этого момента все было просто. В считанные секунды барьеры были отодвинуты в сторону, а охранные знаки убраны с контрольно-пропускного пункта. Пока мы ждали, дядя Эндрю торжествующе положил мне руку на голову.
 - Грегори, - сказал он. - Королевский бизнес сильно переоценен. Но бывают времена, когда наследственные титулы очень полезны.
 Я кивнул, рука Эндрю двигалась вместе с моей головой. Это было невероятно! Даже мой врач, казалось, не замечал моей дикой, животной позы. Неужели я зашел так далеко, что это выглядело естественным для всех остальных?
 - Дядя Энди?.. - прошептал я.
 Он впервые посмотрел на меня сверху вниз.
 - Ну и что? Что-то случилось?
 - Я... у меня пересохло во рту, поэтому я сглотнула и начала снова. - У меня очень сильно болела спина. Я хочу вот так сесть. Я не хотела этого делать, но так получилось.
 Он склонил голову набок.
 - И ты не был к этому готов? Эмоционально, я имею в виду.
 - Нет! - прошептал я. - Я ещё не готов к этому всему. Нет, это не так! Это все слишком рано.Мне всего двадцать шесть лет! 
 Дядюшке Энди нечего было на это сказать. Но ведь этого никто никогда не делал. Поэтому вместо этого он потрепал меня по ушам и сменил тему разговора.
 - Ты можешь дойти до ворот? - спросил он. - Если ты должен прыгать, то должен. Никто ничего не скажет. Я обещаю.
 Сама мысль о том, чтобы снова встать, заставила меня поморщиться.
 - Да, конечно, - согласился я. - Но, может быть, где-то здесь есть телега?
 - Хорошая мысль! Я уверен, что миссис Мэдисон может сделать нам здесь один за два встряхивания. - Он злобно ухмыльнулся. - В конце концов, они обращаются с нами как с членами королевской семьи.
 
 Повозка оказалась главным благословением, так как ворота номер семь находились почти в самом дальнем конце длинного вестибюля. К тому времени, как мы добрались до места, я уже снова мог стоять, хотя и тяжело опирался на перила трапа. Как и все остальные члены нашей семьи, мы с дядей Эндрю считали делом чести не выставлять напоказ свое богатство. Это была одна из самых важных наших традиций. Поэтому большую часть времени мы летели в хвосте самолета. Но мое проклятие сделало меня исключением, которое все понимали. Я летел первым классом, чтобы сохранить свою частную жизнь. Пассажиры там, как правило, были более сдержанны; я ещё не встречал никого, кто бы пристально смотрел или задавал раздражающие вопросы. Кроме того, дальний передний ряд в первом классе часто занимал только два места. Каким-то образом дяде Эндрю удалось сохранить их для нас. Это было либо незначительное чудо, либо вопиющий пример VIP - "тяги". Но я не собирался смотреть дареному коню в зубы. Мы всё ещё не заняли свои места, когда самолет начал выруливать, и почти сразу же после этого оказались в воздухе. Сидя у окна, я наслаждался взлетом, потом попросил подушку и снова задремал.
 
 Пилот посадил нас достаточно мягко, но я все равно проснулся и потянулся.
 - Мы уже там, - без всякой необходимости заметил Эндрю.
 - Да, - ответил я между зевками. - Это я знаю.
 Все прошло намного более гладко в конце нашего путешествия домой. Мало того, что было намного меньше того, что могло бы пойти не так в первую очередь, но люди в аэропорту знали нас по имени. Большой белый "Линкольн" дяди Эндрю был припаркован возле терминала в специально отведенном месте, которое Гильдия арендовала для официальных целей. Это стоило больше, чем кто-либо из нас хотел признать. Но самым простым фактом было то, что наше время было бесценно. В то время как никто из нас не летал достаточно часто, чтобы оправдать такую экстравагантность, Гильдия в целом генерировала достаточно трафика, Чтобы держать наш специальный слот в использовании почти все время.
 - Полагаю, вы взяли такси? - спросил мой дядя, когда я забрался внутрь.
 - Да.” Мой собственный дом был довольно близко от аэропорта.
 - Хороший. Я тебя подброшу. - Мы молча проехали через стоянку и выехали на шоссе, а потом, когда уже набрали крейсерскую скорость, движение стало замедляться до еле заметного. - Черт, - пробормотал дядя Энди. Федеральные боги определенно не были добры ко мне в последнее время. На самом деле, они казались связанными и решенными сделать так, чтобы я провел как можно больше из того немногого времени, что у меня осталось, связанным с толпами разочарованных пассажиров.
 На этот раз все так и не остановилось окончательно. Левые полосы продолжали двигаться, хотя и медленно, и счастливый разрыв позволил нам сдвинуться и снова продвинуться вперед. Мы проползли мимо примерно полумили машин, прежде чем, наконец, продвинулись достаточно далеко в стае, чтобы увидеть, что это было за скопление.
 
 По самой правой полосе двигалась группа эльфов. Естественно, верхом.
 Я сморщила нос от разочарования при виде этого зрелища. Независимо от того, какие приготовления были сделаны для них, эльфы причиняли неприятности везде, куда бы они ни пошли. Гномы, тролли и даже гномы прекрасно ладили и с нами, и друг с другом. На самом деле, их уникальные таланты делали их особенно ценными членами общества. Кто бы мог подумать, например, что тролли окажутся такими невероятными мастерами в рекламном бизнесе? Конечно, пикси иногда создавали проблемы. Но в их случае люди понимали и делали послабления. Пикси не были полностью разумны, и даже в тех редких случаях, когда это было разрушительно, их вид магии рассеивался в течение нескольких часов. Но эльфы... они были отдельной породой. Как бы они ни старались, они не могли овладеть никакими технологиями, более сложными, чем лук и стрелы. Их культура лежала в руинах со времен гибели Атлантиды в конце доисторических времен. Однако ещё долго после того, как их солнце село, эльфы продолжали считать себя превосходящими всех нас. Время от времени мы воевали с ними, так же как гномы и все остальные. На самом деле эльфы часто нападали на всех сразу. И неизменно конфликт перерастал в одностороннюю бойню, массовое пролитие крови "волшебного народа". Луки и стрелы, как бы хорошо они ни управлялись, не могли сравниться с автоматами, которые предпочитали остальные воины Земли. Кроме того, нас было и, возможно, всегда было намного больше, чем их, особенно нас, людей. В наши дни жалкие остатки этой расы бродили по сельской местности в грязных лохмотьях, не обращая внимания на правила дорожного движения, законы о нарушении границ частных владений и прочую ткань современного общества. Из них получались отличные садовники и егеря, но они редко задерживались на одном месте достаточно долго, чтобы иметь постоянную работу. А потом настанет время двигаться дальше, подгоняемые какой-то странной песней, которую никто больше не услышит.
 Поднявшись на две или три машины, полуприцеп заревел своим воздушным гудком, когда он наконец-то выбрался из пробки. Лошади эльфов шарахнулись и встали на дыбы от громкого шума, а когда всадники попытались восстановить контроль над своими лошадьми, самый высокий эльф, ехавший впереди, сделал сердитый двухпалый знак дальнобойщику. Это было не совсем то, что можно было бы назвать вежливым жестом, и, к сожалению, водитель грузовика точно знал, что это означало. Он ударил по тормозам и с визгом остановился. Затем он опустил стекло со стороны пассажирского сиденья.
 - Что ты сделал с моей бабушкой? - взревел он. - Ну, может быть и так! Но пока ты это делал, мой дед убирал паразитов из Блайта! 
 У меня перехватило горло. Блайт был, пожалуй, самым неудачным инцидентом в длинной череде недоразумений и неприкрытой ненависти, которые были отмечены отношениями между людьми и эльфами с тех пор, кто знает когда. Это поселение когда-то было последним эльфийским городом в мире любого размера. Он больше не существовал, как и его обитатели. Это оскорбление было куда более смертоносным, чем двупалый жест. В ответ предводитель эльфов оцепенел от ярости и развернул коня, словно собираясь броситься в атаку. Но дальнобойщик выпустил ещё один звук из своего воздушного рожка, который снова заставил лошадей вскочить на ноги. Затем, победоносно ухмыльнувшись, он включил передачу и уехал.
 - Я вздохнула. Это было жалкое зрелище. Эльфы жили вечно, если их не убивали, и были очень умны в своем роде. Согласно легенде, человечество похитило у эльфийских магов подлинные секреты магии. Было даже несколько человек, которые боготворили эльфов и их таинственные пути так сильно, что они приняли их образ жизни и культуру - человеческие мужчина и женщина ехали с этим конкретным отрядом. Но несмотря на все свои способности, несмотря на физическую красоту и явное уважение ко всему живому, эльфы почему-то никогда не умели хорошо играть с другими. Даже пикси не очень охотно навещали их. Поговаривали о том, чтобы создать международную резервацию эльфов и держать там всех выживших для их же собственной защиты, чтобы они не были полностью уничтожены. Хотя обычно эта идея казалась мне отвратительной, в тот момент мне было бы трудно спорить с ней.
 Движение полностью остановилось, когда автомобилисты на переднем крае пробки остановились, опасаясь попасть в одну из взбрыкивающих лошадей. Затем мы снова начали ползти мимо одной машины за другой, почти стыдясь этого. Человеческие дети открыто пялились на красивые лица и рваные плащи, в то время как большинство взрослых старались не смотреть на них. Я присоединился к детям и наполнил свои глаза так полно, как мне хотелось, встретив странно невыразительные черные глаза прямо на них. Эльфы были избитой расой, также бегущей в тотализаторе Дарвина. Если не случится чуда, они никогда не оправятся. Большинство из нас испытывало к ним жалость. Но я не был бы человеком, если бы эта жалость не была хоть немного смягчена гневом и негодованием. В моем проклятии были все признаки эльфийского происхождения, хотя и не было никаких определенных доказательств. Ведь эльфы специализировались на магии с участием растений и животных. Часть меня была уверена, что где-то там среди оборванных отрядов эльф, который уничтожил меня, наблюдал и ждал, чтобы ударить снова. Даже после того, как я стал чистым кроликом, я надеялся, что моя ненависть будет жить дальше. Даже без моего мозга, с моим размером меньше, чем у домашнего кота, я надеялся, что при малейшем шансе я либо разорву глотку этого партикулярного эльфа, либо умру, пытаясь это сделать. Он не заслуживал лучшего, и я не заслуживал меньшего.
 Когда мы наконец добрались до моего дома, дядя Энди остановил свой большой седан на подъездной дорожке и заглушил двигатель. - Я могу остаться здесь с тобой на ночь, если хочешь, - предложил он.
 - Нет, спасибо, - ответил я, покачав головой. - Тебе не нужно выходить из себя. Со мной все будет хорошо.
 Он улыбнулся своей кривой полуулыбкой. - Ты ведь все равно мне это скажешь, правда?
 Я улыбнулась в ответ. - Конечно.
 - Ну, тогда... я думаю, ты вполне годишься ещё на одну-две ночи в одиночестве. Пока мы не придумаем что-нибудь получше, по крайней мере. Обещаешь звонить мне каждый день? И твоя мать тоже?
 - Конечно.
 - Хороший. - Он заколебался, потом протянул руку и потрепал меня по ушам. - Это ещё не конец, Грег. Но только не надолго. Мы всё ещё можем бороться с этим. Есть маги, работающие над исправлением каждую минуту каждого дня.
 - Я знаю, - рассеянно ответил я, мое внимание было отвлечено. Мое внимание привлекло какое-то движение на переднем дворе. Мое тело напряглось, но это был всего лишь дикий кролик, вышедший на пастбище. Она не представляла для меня никакой угрозы, но мои глаза притягивались к ней, как магнит. Ее уши покачивались под таким изящным углом, бок был так идеально изогнут... и то, как она двигалась в шелковистом лунном свете! Эндрю проследил за моим взглядом, неверно истолковав мой ответ настолько полно, что это было смешно.
 - Грег! - настойчиво прошептал он. - Не теряй надежды! Ты же не закончишь так же! 
 - Нет, - прошептала я, и чары рассеялись. - Я никогда не буду вставать. - Но в глубине души я только что это сделал. Кролик, вторгшийся в мое существо, должен был победить и овладеть мной более основательно, чем я мог даже сейчас понять. Если когда-либо и были какие-то сомнения, то их разрешила олениха. Потому что всего лишь на долю секунды я нашел ее привлекательной. В физическом смысле, я имею в виду.
 К лучшему или к худшему, но все было почти кончено. Я бы мгновенно превратился в настоящего кролика.
 IV
 Это естественно для людей и кроликов, чтобы искать комфорт в обычной рутине. Я приготовила себе небольшой ужин и включила телевизор. Но ничего особенного там не было. Полный нервной энергии - как обычно в эти дни, на рассвете и закате-я ходил по своему маленькому домику снова и снова, ища что-нибудь приятное, чтобы отвлечься. Пока меня не было в городе, появился автомобильный журнал, и я просмотрел несколько его статей. Но мне все равно было не по себе. Наконец я включила компьютер и подключилась к Таунету, компьютерной сети, созданной для жертв магических недугов. Хотя я и не собиралась больше заниматься этим пустым пороховым ящиком, у меня появилось много друзей, которых я твердо намеревалась сохранить. Почти в любое время дня и ночи, это было честное пари, что кто-то ещё с меховой шубой, очень похожей на мою, будет искать в интернете кого-то, чтобы поговорить. Конечно же, в ту ночь здесь присутствовало с десяток человек, и все они ругались так же, как и я. Салли Бьорн только начала превращаться в мышь. Никто точно не знал, почему, как это часто бывало. Возможно, какой-нибудь далекий предок обидел мага. В прежние времена маги пользовались гораздо большей свободой в использовании маны, и, скорее всего, один из них наложил проклятие, которое так редко срабатывало на протяжении поколений, что оно было полностью забыто между проявлениями. Теперь уже никто не знал, в чем был проступок предка, но это не остановило магию. То же самое касается и Гарольда Вестерфилда, такого же кролика, как и я. Но они, по крайней мере, сохранили свой интеллект. Казалось вполне вероятным, что они никогда их не потеряют.
 Гораздо печальнее были случаи с Томасом и Эриком Стейнманами, братьями-близнецами, которые почти закончили превращаться в подобранную пару Клайдесдейлов. Их значки появились на экране чуть ниже коричневого кролика, представляющего меня, но они ничего не говорили. И за последние несколько недель они не сказали ни слова, насколько я знаю. Их превращения развивались гораздо быстрее, чем мои собственные, что, возможно, было более великодушно по сравнению с более великим порядком вещёй. Не было никаких причин для дальнейшего оптимизма; теперь они были лошадьми, чистыми и простыми. Я предположил, что кто-то из родителей или воспитателей включил машины в своих стойлах в надежде, что одно-два слова одного из нас вызовут реакцию.
 - Привет, Эрик! - Я приветствовал их так весело, как только мог. - Привет, Томас! - Как вы, ребята, сегодня себя чувствуете? - Икона Эрика взмахнула хвостом и захныкала, что могло что-то значить, а могло и не значить, а Томас просто проигнорировал меня. Вокруг иконы появился яркий контур ещё одного знакомого - я знал по памяти, что он был красным, хотя уже и не мог этого сказать. Это означало, что он хотел поговорить со мной наедине.
 - Близнецы за весь вечер не сказали ни слова, - сообщил мне Джонас. Он почти закончил превращаться, в своем случае в горгулью. Его разум был совершенно невозмутим. Все остальные были рады за него, хотя и немного. - На самом деле не за несколько ночей. Извиняюсь. - Он, конечно, знал о моем собственном положении и поэтому понимал мой особый интерес к лошадям. На самом деле, он был, вероятно, моим самым близким другом.
 - Черт, - прошептала я. Потом я покачал головой и сменил тему разговора. - Как ты там?
 - Иногда это очень тяжело. Я ещё не совсем твердый камень при дневном свете, так что у меня всё ещё есть ужасные, ну... дневные кошмары, я думаю, вы бы назвали их. Но это совсем не то, что ты... - Он замолчал.
 - Да, - согласилась я, всё ещё шепча без видимой причины. - Теперь у меня есть передние лапы, Джонас. И я вообще больше не могу заниматься алгеброй. Они говорят, что мне нужно, чтобы кто-то заботился обо мне с этого момента. - После этого разговор вроде бы прекратился, но через несколько минут Томас и Эрик исчезли с канала.
 - Интересно, как долго мои родители будут продолжать попытки после того, как я уйду? - спросила Холли Химмель в наступившей тишине. Она была Харви Химмелем до недавнего времени, когда рука разгневанного и давно умершего мага потянулась за ещё одним кусочком мести. Большинство людей, чьи проклятия были связаны с изменением пола, сохранили свои старые имена и личности, но в случае Холли это было бы необычайно трудно. Она становилась довольно пышногрудой пикси. - Через неделю? - Через месяц? - Год назад?
 - Столько, сколько потребуется, чтобы быть уверенным, - ответил Джонас, пытаясь подбодрить ее, насколько это было возможно. - А потом ещё немного! ” После этого на канале ещё долго царило молчание. Хотя это было сделано из лучших побуждений, поддерживающее замечание прозвучало фальшиво, исходящее от кого-то, чей собственный разум не был поставлен на карту. Мы с ним уже несколько раз в частном порядке обсуждали вопрос о создании собственной отдельной группы. Но почему-то этого никогда не было. Вероятно, потому что результат был бы justtoogloomy…
 - Я знаю, - ответила Холли своим пронзительным голосом. - Каждый сделает все, все, все, что может. - Последовала ещё одна пауза, которую я решил заполнить более легкой темой.
 - Эй, я сегодня видел кучу эльфов, - прокомментировал я, чтобы заполнить пустоту. - Они двигались лагерем прямо по главной дороге в час пик.
 - Глупые эльфы! - ответила Холли, хихикая. Она и так иногда звучала ужасно по-эльфийски.
 - В час пик? - Спросил Кэмпбелл. Он был британцем и становился бульмастифом, но, по-видимому, этот термин был признан по обе стороны Атлантики. - У них совсем нет здравого смысла, а?
 - Не очень, - согласился я, просто поддерживая разговор. - Ты бы видел, как они сходят с ума, когда грузовик... для тебя это грузовик, Кэмпбелл! - дунул на них свой воздушный рожок. Лошади вообще не могли с этим справиться.
 Джейн, будущая арабка, протестующе заржала. По-видимому, когда-то лошадиная брань была довольно модной, так как эта форма оставалась обычной даже в наши дни.
 - Нет, - объяснил я ей. - Я чувствовала себя плохо из-за лошадей, Джейн. И даже для эльфов, вроде того. Но... Ну, вся эта ситуация-сплошная неразбериха.
 - И здесь тоже, - согласился Кэмпбелл. - Блайт, ты же знаешь.
 Я молча кивнул. Знаменитая резня произошла в Великобритании. Там чувства были ещё сильнее, чем в большинстве других мест. - Везде такой беспорядок. Но что тут можно поделать?
 - По крайней мере, когда-то у нас была нормальная жизнь, - заметил Джонас. - Мы приспособились и могли бы делать нормальные вещи. Итак, у нас есть понимание того, что значит быть частью работающего общества. Те из нас, кто всё ещё в состоянии, могут найти способ снова когда-нибудь вписаться. Но эльфы... только те немногие, кто помнит Атлантиду, когда-либо принадлежали к действительно жизнеспособной культуре. И этот человек давно, очень давно мертв.
 - Я могу понять, почему они злятся, - предложила Холли. - По крайней мере, пикси никогда не сердятся. Когда я расстраиваюсь, я просто расправляю свои маленькие крылышки и танцую, танцую, танцую... - разговор снова прервался, когда образ Холли опустился и закружился. Как только она начала это делать, все остальные знали, что она может отсутствовать часами. Однажды она вообще не вернется. Но, по крайней мере, она казалась счастливой. Интересно, буду ли я счастливым кроликом? Если уж на то пошло, смогу ли я вообще оценить разницу между счастьем и несчастьем? Этого никто не знал.
 Я как раз думал об этом, когда что-то поразило меня. На одной стороне моего экрана появилось маленькое окошко;теперь оно настойчиво мигало. На ней не было ни имени, ни значка, и я по опыту знал, что если попытаюсь проследить за ней, то она заведет меня в бесплодные круги. Это была моя пустая Пороховая связь! Не раздумывая, я протянул руку с помощью мыши и щелкнул по значку.
 - Вы уже завершили сделку? - спросил глубокий голос.
 - Да, - ответил я. - Я зарабатывал деньги, ты зарабатывал деньги. Все счастливы.
 - А кто его купил? Это сработало?
 - Ну-ну! - ответил я. - Это мое дело, а не твое. Я уважаю вашу личную жизнь, а вы, в свою очередь, можете уважать мою.
 На линии воцарилась тишина. Я все это время наблюдал, как Холли танцует свой замысловатый танец пикси, и удивлялся, почему я всё ещё разговариваю с дилером. Это просто навлечет на меня неприятности, вот и все.
 - Хочешь ещё? - наконец спросил голос. - Может быть, на этот раз для себя?
 - Я улыбнулась. Нет ничего такого, что порошок не мог бы вылечить меня; он уже был испытан в микро-дозах. Сложное и мощное заклинание вроде моего проклятия-это не то, что можно просто остановить на полпути, не причинив серьезного вреда. - Может быть, для меня, может быть, для перепродажи. Я мог бы также наслаждаться временем, которое у меня осталось, и это намного легче сделать с большим количеством наличных денег.
 - У нас есть больше, чем нужно, - ответил голос. - Но у нас не так уж много времени. Десять тысяч золотом, и сделка состоится сегодня вечером.
 - Сегодня вечером? - спросил я его.
 - Сегодняшний вечер. Ты больше ничего не услышишь от нас, кролик. Я бы предложил, чтобы на этот раз вы попробовали этот материал на себе. Это будет твоя последняя партия.
 - И куда же? - Потребовал я ответа. - Уже поздно, и рейсов немного. - - 
 Голос подсказал мне место, и я сглотнула: это было всего в сорока милях от моего дома, вниз по Старому шоссе, которое шло параллельно реке. Это была приятная сельская дорога, которая красиво петляла вверх и вниз по утесам. Я часто ездил на нем для удовольствия и хорошо знал этот район. В моей голове тревожно зазвенели колокольчики с каждым счетом.
 - Давай я проверю расписание рейсов, - замешкалась я, фактически открывая свою любимую веб-страницу путешествий на случай, если они каким-то образом следили за мной. - Мне нужно посмотреть, смогу ли я вылететь из Ламберт-Филдса."Мой фальшивый электронный адрес был в Санкт-Петербурге Льюис.
 - Верно, - согласился голос. - Я подожду.
 Пока я изучала расписание рейсов, голова у меня шла кругом. У меня всё ещё было достаточно семейного золота, лежащего в моем стенном сейфе, чтобы сделать ещё одну покупку; он был припрятан там на тот случай, если он мне понадобится в спешке, и никто его ещё не забрал. Если бы я решил, что хочу сделать эту покупку, все, что мне нужно было бы сделать, - это выехать за город и закрыть сделку. Но это казалось ужасно подозрительным для него, чтобы быть так близко к дому…
 - Есть рейс в 9: 17, - заметил голос. - А вы не могли бы сделать вот это?
 - Нет, - ответил я. - Это невозможно, я слишком далеко от города. Первый шанс у меня будет в 11:33.
 - Хорошо, - согласился голос, хотя и не был счастлив. - Мы примерно в полутора часах езды от аэропорта. Поскольку вам нужно арендовать автомобиль, я рассчитываю увидеть вас примерно в 2:15 утра. Если тебя не будет там к 2:30, то и меня тоже.
 - Верно, - согласился я. Затем связь была прервана. Я купил билет на веб-странице, на всякий случай, затем попрощался с людьми на ThauNet и закрылся.
 - Черт возьми! - Пробормотал я себе под нос, вставая и разминая затекшую спину. Адреналин переполнял мой организм, так что мне просто захотелось встать и двигаться. Так быстро, как только позволяли мои большие ноги, я прошелся взад и вперед по коридору, напряженно размышляя. Было около миллиона превосходных причин, почему я не должен выходить и делать эту покупку, я понял. Прежде всего, я сказал своему дяде, что не буду этого делать. мне была ненавистна сама мысль лгать ему. И я должен был признать, что у него были веские причины не желать, чтобы я рисковал ещё больше; с моими уроками алгебры какая часть моего разума может быть потеряна в следующий раз? Конечно же, меня будет ждать другая охраняемая палата, это было почти данностью. Я был бы подвержен этому большому количеству магии, как минимум. Насколько больше вреда это может причинить? Кроме того, поскольку никто никогда и ни при каких обстоятельствах не одобрил бы мою новую сделку, я не мог никому заранее сообщить, где я буду. А то, что произошло с местом, было ли это простым совпадением? В конце концов, я жила в довольно большом городе, и адрес был не так уж близко. Но все же... неужели плохие парни меня раскусили?
 С другой стороны, мне ужасно хотелось чего-то добиться, прежде чем я стану животным; хотелось оправдать ожидания, которые все когда-то возлагали на меня. Я устал быть объектом жалости и стыдился того, как мало мне удалось сделать. Ради всего святого, я был Лангобардом по отцу и Гришамом из истинного рода по матери! Если бы я умер в детстве, мое отсутствие достижений можно было бы простить. Но сейчас мне было уже за двадцать, и что же я натворил? - Ничего! За что меня будут помнить? Стать проклятым кроликом! Было очевидно, что мое проклятие должно одержать эту окончательную победу, должно украсть у меня мое наследие, а также мою жизнь! Я заскрежетала зубами в мучительной нерешительности, которая, казалось, длилась целую вечность, а потом вспомнила, что мой мех снова обрел свою естественную белизну. Это означало, что если я должен был уложиться в срок, то моя новая красильная работа должна была начаться почти сразу.
 И если уж на то пошло, достаточно ли у меня осталось краски в доме, чтобы снова стать коричневой?
 Это был вопрос красителя, который в конечном итоге принял решение за меня. У меня было две полные бутылки коричневого цвета в шкафу, плюс три полбутылки. Я знал по опыту, что на меня потребуется три с половиной бутылки, чтобы сделать хорошую работу. Но достаточно ли того, что у меня было под рукой? Этот материал было не так легко купить; он был специально разработан для меха. Обычная краска для человеческих волос плохо действовала на меня; если не было достаточно специального материала под рукой, то не было никакого смысла даже рассматривать дальнейшие действия. Я выстроил бутылки в ряд на моем туалетном столике, пытаясь решить. Было там или не было достаточно? От одной мысли об этом у меня начинала болеть голова. Одна бутылка, две бутылки... и что дальше? Все это было так запутанно! Я запрыгала по дому, сердито качая головой в отчаянии. Каким же глупым, жалким месивом я становился! 
 А потом до меня наконец дошло. Я бы начал эту работу, и если бы на самом деле было три с половиной бутылки или больше, то я был бы первым, кто узнает, не так ли? Если бы я не справилась, я бы просто объяснила своей семье, что хотела бы снова стать коричневой на некоторое время. Они не стали бы сомневаться в чем-то подобном, особенно учитывая все остальное, что происходило в моей жизни. Поэтому я расстелил несколько старых полотенец, залез в душ и принялся за работу. Как раз когда я заканчивал чистить подошвы моих ног, последняя бутылка закончилась. - Отлично! Я вытерла свой мех полотенцем, затем включила фен и торжественно вращалась под ним, пока новая окраска не была твердо установлена. От всех этих оскорблений мое пальто начало слегка виться, но это не имело особого значения. В конце концов, я никогда больше не буду использовать эту краску. Это был абсолютно последний раз.
 Обычно я оставался под сушилкой дольше, чем это было действительно необходимо. Горячий воздушный поток был теплым и приятным, настолько, что иногда я лежал под ним просто, чтобы расслабиться. Но в тот момент я был слишком расстроен, чтобы наслаждаться теплым воздухом. Проблема с краской не была особенно сложной. И все же я был совершенно не в состоянии решить ее, или даже понять, с чего начать. Дробные уравнения не должны были бы потребовать больше нескольких минут, если бы я правильно помнил. Это было ещё одно болезненное напоминание о том, как далеко я упала, в конце дня, переполненного такими напоминаниями. До сих пор моя неспособность заниматься алгеброй не особенно беспокоила меня. Но теперь, когда я столкнулась с необходимостью этого в реальной жизни, моя нехватка заставила меня чувствовать себя ужасно беспомощной. Даже…
 Я вздохнула про себя и посмотрела правде в глаза. Это заставляло меня чувствовать себя неполноценным, так же как и то, что я был вынужден сидеть, как животное на публике. Другими словами, меньше, чем человек. Скоро я потеряю даже больше, чем то, что уже было утрачено: способность говорить, способность рассуждать, мое достоинство и независимость, даже со временем моя собственная личность. Я ещё не ушел. Но это случилось слишком рано.
 Это была своего рода ирония, на самом деле; я планировал позволить проблеме краски установить мой курс действий, и это было сделано намного тщательнее, чем я когда-либо ожидал. Потому что теперь, после того как я так жалко провалилась в алгебре, я впервые по-настоящему поняла, куда иду и какой будет моя жизнь, когда я туда попаду. Моя семья говорила, что я был сильным и храбрым, но никто не мог быть сильным и храбрым. Или, по крайней мере, они не должны были быть такими. Два самых важных факта моего существования заключались в том, что моя жизнь вот-вот станет для меня обузой, и что до сих пор я никогда не достиг ничего, за что меня хотели бы помнить. У меня был только один шанс исправить это, насколько я мог видеть. Конечно, это был риск. Но даже отрицательные стороны были действительно положительными, когда вы ставили вещи в надлежащем ракурсе.
 В конечном счете, что я должен был потерять?
 
 Как только я определился с планом действий, все остальное пошло достаточно быстро. Я продиктовал свою последнюю волю и завещание в компьютер, используя приложение камеры, чтобы убедиться, что я действительно был собой. Он будет стоять в суде до тех пор, пока никто не будет слишком усердно оспаривать его. Именно этого я и ожидал, поскольку у меня было очень мало личных вещёй, имеющих хоть какую-то денежную ценность. Я заявил для протокола, что, по моему мнению, дядя Эндрю станет прекрасным регентом, если я переживу мать в моем недееспособном состоянии; никто не был уверен в том, как быстро я старею или состарюсь в будущем. Затем я отправил копию документа в онлайн-хранилище данных с инструкциями переслать его маме через неделю. Если я не вернусь к тому времени, чтобы отменить рассылку, она будет нуждаться в этом. Я также воспользовался моментом, чтобы распечатать две копии разговора, который у меня был с моим поставщиком, включая время и описание, которое мне дали для места покупки. Один экземпляр я положил в карман, а другой оставил лежать в центре кухонного стола.
 Затем я переключил свое внимание на более насущные проблемы. На мгновение я испугался, что не смогу открыть сейф с комбинацией цифр, но простые числа и подсчеты, по-видимому, всё ещё были в моем репертуаре. Я вытащил восемь крошечных золотых слитков, как и в прошлый раз, и небрежно сунул их в карман куртки. Поколебавшись всего лишь секунду, я также поднял курносый револьвер, который держал там. Затем я нахмурился и положил его обратно на место. Мне достаточно было лишь на мгновение подержать пистолет в лапе, чтобы понять, что оружие теперь бесполезно для меня, за исключением плохо сформированной дубины. Потому что у меня больше не было пальца на спусковом крючке.
 Затем я прошелся по своему маленькому дому, выключая свет и проверяя, все ли в полном порядке. Я очень привязался к этому маленькому домику; он был почти моим собственным, хотя все было записано на имя матери. Я никогда не был уверен, было ли мое сильное чувство собственности вызвано лапайной территориальностью или простой человеческой гордостью, но в конце концов это не имело значения. Я любил свой дом, и если мне не удавалось вернуться, для меня было важно, чтобы все было в порядке.
 А потом, совершенно неожиданно, больше ничего не оставалось делать. Я похлопал себя по карману пиджака, чтобы убедиться, что не забыл про золото, и вошел в гараж. Там меня ждала единственная вещь, которая действительно имела для меня значение, -наполовину отреставрированный кабриолет "Додж Дарт ГТС" 1968 года, всё ещё в первичном сером цвете. - Привет, - сказала я вслух, обходя машину спереди. - Я скучала по тебе."
 - И тебе привет! казалось, он ответил ей тем же.Хочешь пойти на пробежку?
 Я невольно усмехнулся и, собрав все свои силы, откинул капюшон. Огромный кусок металла весил в несколько раз больше, чем эквивалентный компонент на более современном транспортном средстве, и, как всегда, я почувствовал дрожь возбуждения, пробежавшую вверх и вниз по моей спине, когда искусно сделанные пружины уравновесили массу, а затем подняли ее над моей головой. Я установил на стене постоянную рабочую лампу, которая светила в машинное отделение; даже не глядя, я протянул руку и щелкнул выключателем. 340-кубическая дюймовая силовая установка, чудо техники, блестела под свежим слоем краски. Когда вы покрыты снежно-белым мехом и настаиваете на том, чтобы проводить большую часть своего свободного времени под капотом автомобиля независимо от практичности вопроса, Вы не можете позволить себе игнорировать даже самую крошечную утечку. С бесконечной осторожностью я проверил масло и вообще осмотрел все вокруг, затем подтащил лестницу к машине и поднялся на две ступеньки. Поскольку я продолжал уменьшаться до размеров кролика, закрывание капюшона становилось все более и более неловким. На этот раз мне практически пришлось свисать с переднего края проклятой штуки, прежде чем она захлопнулась. Но для меня это было вполне оправданно.
 Верхушка уже опустилась, была середина лета, и убрать лестницу было делом одного мгновения. Потом я уже сидел за рулем, улыбаясь в предвкушении, когда дверь гаража автоматически открылась за моей спиной. Когда он был полностью поднят, я потянулся к педали акселератора, а затем нахмурился. Он был слишком далеко; мне казалось, что я сильно съежилась с тех пор, как в последний раз управляла дротиком. Вздохнув, я подогнал сиденье до крайнего переднего положения, а затем не спеша поправил все три зеркала. Когда все было идеально, я в последний раз проверил золотые слитки, щелкнул дроссельной заслонкой и повернул ключ.
 - Рррр-ррр, - простонал огромный грубый мотор, который медленно завелся. Рабочие Chrysler, которые первоначально собирали мой двигатель, больше не узнают его; я увеличил компрессию, установил более радикальный кулачок, впрыснул топливо, работы. В результате мой стартерный двигатель должен был работать очень тяжело, а кулачок, оптимизированный для производительности вместо плавности и надежности, сделал запуск дротика больше искусством, чем наукой. - Ррр-ррр... Б-Б-Барум! 
 Мое лицо расплылось в улыбке, когда большой V-8 начал отбиваться, его двойные выхлопы пели мелодию, ещё более сладкую для моих чувствительных лаптиных ушей. Я на мгновение остановил его, чтобы разогреться, затем нажал на сцепление и перевел рычаг переключения передач на задний ход.Крэш-Чунк! - сказала моя передача, и я снова усмехнулся. У современных автомобилей были настоящие слабаки для передач по сравнению с моей установкой. Конечно, он был грубо обработан, шумный, плохо синхронизированный и имел небрежную связь. Но вы можете использовать его внутренности, чтобы измельчить полтонны гравия, и коробка передач будет двигаться прямо, не пропуская удар. Для меня это было американское инженерное искусство в его лучших проявлениях, то, чем должны были быть отечественные автомобили.
 Я сдал назад по своей дорожке, затем переключился на первую и некоторое время работал на холостом ходу. Хотя моя собственность была довольно обширной, сам дом был расположен недалеко от одного края, так что мой сосед жил рядом. В это время ночи она наверняка пыталась уснуть. Так что я держал свой дротик в крепком узде, пока не выехал на главную дорогу. И только тогда я открыл ему глаза.
 Это было восхитительно - выезжать на улицу в кабриолете в такую прекрасную ночь. Ветер был теплым и приятным, он колыхал шерсть на моей мягкой коже и ласкал мои длинные, трепещущие уши. Ночные звуки и запахи были кристально чистыми, несмотря на бормотание выхлопных газов. Мои датчики все выглядели нормально, когда я выехал на шоссе между Штатами; с детской легкостью я разогнался до пятидесяти, шестидесяти, семидесяти, а затем и до восьмидесяти миль в час на пустынном шоссе, задействовав только самую крошечную часть голой сырой энергии, которая терпеливо ждала меня в резерве. Для меня было совершенно безопасно немного побегать без посторонней помощи. Прежде чем я понял это, мы с Дротиком добрались до нашего выхода. Мы неохотно подкатили к остановке на вершине пандуса, двигатель сильно подпрыгивал из-за высокоэффективного распределительного вала. Там стояла полицейская машина, ожидая, когда кто-нибудь проедет на красный свет; я испортил ему ночь, терпеливо ожидая, пока она не станет зеленой, а затем сигнализируя должным образом, прежде чем повернуть направо в сельскую местность за пределами его юрисдикции.
 Как только я оказался во Внутренних землях на дороге, которую я хорошо знал, я позволил дротику получить свою голову. Вместе мы выскочили из поворотов и побежали вниз по длинной прямой, воздухозаборники производили такой рев, что временами казалось, что капот провалится под давлением. Ускорение отбросило меня назад к сиденью, так что мои руки напряглись, чтобы удержаться за руль, а хвост сжался в протесте. В другое время и в других местах я был бы более осторожен. Но сегодня мне больше нечего было терять, и на дорогах не было никого, кто мог бы подвергнуть меня опасности. Неужели мне так нравилась быстрая езда из-за кролика во мне? Может быть. Теперь это уже не имело для меня такого большого значения. Да это и не имело бы никакого значения, если бы я врезался в телефонный столб. Мой ремень безопасности не был пристегнут, и это вовсе не было случайностью.
 При той скорости, с которой я путешествовал, я слишком рано прибуду к месту назначения. Неохотно, моя голова всё ещё гудела от адреналина, я замедлила шаг и попыталась успокоиться. Это сработало; потребность в скорости больше не была столь настоятельной, и я решил просто наслаждаться ночным воздухом до конца путешествия. Тем не менее, я достиг своего первого ориентира в 1:07 по часам приборной панели, примерно на двадцать минут раньше. Мне нужно было найти какое - то занятие, чтобы убить время-я никак не мог прилететь из Сент-Пола Да и Луи приехал так рано. Я подумал о том, чтобы проехать мимо небольшого поворота, который мне велели высматривать, а затем повернуть назад. Но нет, кто-нибудь может увидеть, что я иду не с той стороны. Или если уж на то пошло…
 У меня отвисла челюсть. О, мои дорогие! Я же чуть было не сделал aterriblemistake! В наши дни люди не арендуют кабриолеты primer-gray 1968 Dart GTS в аэропортах или, по крайней мере, не так часто, чтобы вы заметили. Я покачал головой и стукнул кулаком по рулю. 
 "Каким же заячьим мозгом я становился!" - Яростно подумала я, замедляя бег дротика до ползучести. Времени на то, чтобы вернуться в аэропорт и взять напрокат машину, не было, да и не было никакого другого места, где можно было бы ее взять. Я пришел раньше, но не сразу. Что оставляло два варианта. Я могу либо вернуться домой и притвориться, что ничего не было (нет! часть моего разума закричала) или же... что?
 Хмм. Я могла бы припарковаться недалеко от места назначения и пройти оставшуюся часть пути пешком. У меня было достаточно времени для этого, и это дало бы мне хороший шанс сделать небольшую разведку, прежде чем постучать в дверь. Чем больше я думал об этом варианте, тем больше он мне нравился. Я мог бы объяснить поставщику, что сделал это из предосторожности, если бы он попросил. И вот, это стало моим лучшим и единственным планом. Но я всё ещё краснела под своей шерстью из-за того, что была так глупа с самого начала.
 А что ещё я сделал не так, подумал я.
 В
 Поворот появился раньше, чем я ожидал, сразу за тлеющим рекламным щитом "Стандард Ойл". Я сбросил скорость назад и съехал вниз, затем осторожно опустил свой Додж вниз по узкой гравийной дорожке, которая вела через какое-то пастбище. Земля в этом районе была абсолютно ровной, хотя стена долины реки резко поднималась слева от меня, и я мог чувствовать запах воды поблизости. Насколько я мог судить, мы ехали по длинной подъездной дорожке к какой-то ферме. Предположительно, мне предстояло проехать ещё две мили медленно, прежде чем я доберусь до старого трейлера, где должен был встретиться со своей связью. Я взглянул на свой одометр, затем выключил фары. Я не видел никакого смысла в том, чтобы рекламировать свое присутствие. Кроме того, Луна уже взошла, и в эти дни я мог довольно хорошо видеть в темноте.
 Казалось, целую вечность гравий хрустел под моими шинами, когда мы с Доджем ползли вперед. Затем впереди замаячила крутая темная насыпь. Я переключилась на нейтральный режим, а затем прижалась головой к приборной доске, пока не смогла прочитать показания одометра в лунном свете. Я прошел уже полторы мили, довольно близко. А было уже 1:45. Сейчас самое подходящее время. Поэтому я заглушил мотор и потянулся к дверной задвижке.…
 - только чтобы вовремя остановить мою руку. Как же я могу быть таким глупым? Если я открою дверь, то все огни вежливости зажгутся, освещая дротик, как рождественскую елку. Что мне нужно было сделать, так это выбраться оттуда самым трудным путем. Что было не так уж и сложно, ведь верх был опущен. Я покачала головой от того, как близко подошла к тому, чтобы отбросить все свои преимущества. Бормотание моего мотора и хруст гравия, когда я въезжала, были достаточно плохими. Но в центре внимания-я сам…
 Я вздохнул и немного отдохнул на водительском сиденье. Мой пульс бешено бился, и было бы лучше взять его под контроль, если бы я могла. Я воспользовался этой возможностью, чтобы обдумать все в последний раз. А что ещё я делала не так? Я немного подвинулся, и ключи, свисавшие с моей лапы, зазвенели.Это никогда бы не сработало, если бы он собирался красться вокруг! Поэтому я сунул их обратно в зажигание. Вряд ли кто-то украдет мой дротик, да ещё в такой глуши и далеко за полночь. Затем я встряхнулся ещё энергичнее, прислушиваясь особенно к золотым слиткам. Они слегка дребезжали, но я был уверен, что больше их никто не услышит. Итак, насколько я мог судить, все было готово.
 Одним из преимуществ хранения вашего автомобиля в грунтовке является то, что вы не боитесь мелких царапин. Я встал и запрыгнул на заднее сиденье, затем переполз через крышку багажника и опустился на гравий. Владеть кабриолетом было иногда очень интересно! В придорожных канавах росли высокие сорняки, и я старался держаться как можно ближе к правой листве, чтобы не было видно моего силуэта. Без сомнения, кто-нибудь с глазами уже видел мою машину. Тем не менее, это была хорошая практика и помогло мне войти в правильное мышление.
 Насыпь впереди была явно искусственной-дамба, поняла я, как только оказалась у ее основания. Она уходила влево и вправо, насколько хватало глаз, и густо заросла кустарником. Подъездная дорожка шла прямо вверх по этой стороне и (предположительно) вниз по другой. Пока я не оказался наверху, я больше ничего не мог узнать. Я вздохнула, а затем решила попробовать найти альтернативу дороге. Это заняло примерно пять минут. В оленьей стране заросшая территория, окруженная хорошими пастбищами, вскоре становится домом для десятков копытных жителей. Их следы тянулись повсюду. Мне пришлось опуститься на четвереньки, чтобы преодолеть несколько трудных мест, но как только я добрался до вершины, я был почти уверен, что никто больше не знает, где я, даже если они видели, как я оставил дротик. Двигаясь осторожно, не шелестя ни единым листком, я высунул голову из-под толстого покрывала и посмотрел вниз на свою цель.
 Дом-трейлер был выкрашен в белый цвет, как и говорил мой знакомый. Однако эта штука не была приспособлена для того, чтобы в ней жили. Скорее всего, он стоял заброшенный недалеко от подъездной дорожки, всё ещё на своих колесах и с высокими сорняками, растущими вокруг него. Я прищурился от лунного света. На окнах не было занавесок, да и вообще никаких признаков жизни. Я осторожно втянула носом воздух и уловила только дым далекого костра, а затем столь же далекий аромат гниющей рыбы. Опять река, подумал я. По лугу за трейлером тянулась полоса больших деревьев, и я предположил, что они обозначают ближний берег ручья. Вокруг не было никаких признаков магии или каких-либо охранных знаков. Я судорожно сглотнула. Я ничего не получил от своей разведки, кроме как убить несколько минут.
 А теперь пришло время сделать свою покупку.
 С большой осторожностью я пересек вершину дамбы, затем повернул налево, чтобы следовать за заросшей сорняками канавой вниз по крутому склону, где она вела почти прямо к передней двери трейлера. Никто, казалось, не заметил меня, когда Я посмотрел вверх на вход; не было никакой реакции любого рода. Входная дверь была чуть приоткрыта, и будь хоть малейший ветерок, она бы раскачивалась на петлях взад-вперед.
 - Алло? - спросила я, и этот звук едва вырвался из моего сдавленного горла.
 Внезапно я пошевелилась, как будто испугала кого-то. Затем раздался низкий голос; я узнал его по голосу Тау-нет. - Здравствуйте! Мы вас давно ждали. - Входите же! 
 Внезапно задрожав от страха, я осмотрел открытое пространство вокруг себя глазами, ушами и носом. Канава была всего в нескольких футах от него. Напомнив себе об этом, я почему-то почувствовала себя лучше. - Мне здесь больше нравится, - ответил я с дрожью в голосе. - Ну пожалуйста!
 Дверь слегка приоткрылась; очевидно, кто-то стоял прямо за ней. - Здесь или без сделки, - резко ответил голос. - Ты нуждаешься в нас гораздо больше, чем мы в тебе.
 Мой голос на мгновение полностью потерял контроль, когда дрожь стала неконтролируемой, и образ дружелюбной канавы заполнил мой разум. Но я стряхнул его и остался стоять на своем.
 Голос заговорил снова, на этот раз более мягко. - Ну же, кролик! Есть только одна... - 
 А потом мне на голову упала сеть! Кто-то прокрался по крыше, пока я отвлекалась! Я изо всех сил напрягал ноги, стараясь изо всех сил бежать, убежать, найти безопасное место далеко-далеко от страшной темноты и глубокого голоса! Но мои усилия только ещё больше запутывали меня. Рядом со мной упали две маленькие фигурки - эльфы! - и обнимал меня все крепче и крепче, пока, дрожа от страха, я не перестал бороться с ними.
 - Достань золото, - приказал низкий голос на прекрасном языке. Маленькие проворные руки ощупывали мои карманы, пока не нашли решетку, и я наблюдал, как два метателя сетей радостно танцуют, торжествующе держа удачу над головой.
 - Хорошо, - сказал глубокий голос с удовлетворением. - А теперь веди его в дом. Давайте поближе посмотрим на то, что боги охоты принесли нам этой ночью.
 Дверь трейлера была в нескольких футах от Земли из-за колес; два эльфа швырнули меня на пол гостиной, как мешок с картошкой, а затем ловко вскарабкались позади меня. Прошло немного времени, пока кто-то возился с кремнем и сталью, а затем комнату осветила единственная свеча. Я моргнула от внезапного яркого света. В комнате находилось четыре эльфа, вернее, два настоящих эльфа и два обращенных человека. Двое мужчин возвышались над своими приемными родственниками. Они были полностью принятыми усыновленными, о чем свидетельствует тот факт, что их уши были обрезаны в грубые точки. Тот, что покрупнее, улыбнулся, но выражение его лица было холодным и бессердечным. - Итак, - прогремел он своим глубоким голосом. - Мы поймали себе кролика, не так ли? А как зовут этого кролика?
 - Он не знал? Или, может быть, он каким-то образом испытывал меня? В любом случае, я мог придумать довольно хороший ответ, который вообще не требовал многого в плане театральности. - А! - А! - А! - ответил я жалобным Ласточкиным воплем, снова отчаянно борясь с сетью.
 Большой Человек-эльф нахмурился. - Ну же, Ричард! - потребовал он, используя мое вымышленное имя из чата. - Ты ещё не так далеко зашла. А как твое настоящее имя?
 Я снова завыл, и эльфы начали раздражаться. Кроличий вой очень похож на плач младенца и так же сильно действует на нервы.
 - Клянусь прыщами богов! - низкий голос что-то пробормотал себе под нос по-эльфийски. Затем он повернулся к другому человеку и продолжил на том же языке: - Гекла, пойди скажи Херсту, что мы поймали кролика. Он ещё не говорит, и я не уверена, притворяется он или нет. Но это не имеет значения. Пора двигаться дальше.
 - Да, Хенст, - ответила Гекла. Его дыхание было зловонным, и я понял, что у него, должно быть, дьявольский случай гниения зубов. Прирожденные эльфы не болеют, не страдают плохим зрением и не имеют плохих зубов. Поэтому обращенные люди также не признавались, что страдают от любого из этих недостатков, даже когда они действительно страдали. Кроме того, лечение требовало использования "неестественных" вещёств и технологий, что было неприемлемо для эльфийского образа жизни при любых обстоятельствах. Гекла, должно быть, постоянно страдала от боли, но если бы он был типичным новообращенным, то скорее умер бы, чем признался, что он не столько эльф, сколько один из истинной крови.
 Кошмар дантиста исчез в темноте, а потом Хенст снова рявкнул, отдавая приказы. - Иди приведи наших лошадей, Ханни! - скомандовал он. Маленький истинный эльф кивнул и бросился вон. Как только он ушел, Хенст снова заговорил: - Хорошо, Homma. Давайте распутаем кролика и приготовимся к путешествию.
 Я напрягся, а потом пинался и дрался при каждом удобном случае. Но даже кровавый эльф был значительно крупнее и сильнее меня, и почти сразу мои лапы были связаны вместе, а вокруг шеи туго затянута петля. - Нам придется следить за ним, - заметил Гомма. - Ты только посмотри на эти зубы! Он мог прогрызть веревку в мгновение ока.
 На самом деле я думал о том же самом. Но поскольку я не признавался, что знаю эльфийский язык, то не стал показывать своего разочарования.
 - Да, - кивнув, согласился Хенст. - Жаль, что его руки больше не тянутся за спину. За ним нужно будет следить каждую секунду. Но оно того стоит. Он доказал, что богат.
 Гомма усмехнулся, вспомнив о золотых слитках. - Они насилуют Мать-Землю с сокровищами, которые она добровольно не отдаст. Но мы заберем ее товар обратно для нее! Выкуп должен быть очень большим для того, кто имеет доступ к такому количеству золота.
 Я по-прежнему ничего не выражал, хотя мысли мои лихорадочно метались. Неужели они действительно не понимают, кто я такой? Неужели все это было просто похищением? И вообще, зачем эльфам деньги? Они никогда ничего не покупали. Но опять же, они никогда не использовали компьютеры, внезапно понял я. Или, по крайней мере, никогда раньше не видели. И все же каким-то образом волшебный народец вступил в век информации. Невозможно было ошибиться, услышав глубокий бас вождя. Не для кого-то с моими ушами! 
 Хенст улыбнулся в ответ Гомме. - Да. - Затем он сделал паузу, выглядя озадаченным. - А где может быть Гекла в это время? Он уже должен был вернуться.
 - Пойду узнаю, - ответил Гомма. Видимо, Гекла часто опаздывала. - А если все в порядке?
 - Да, конечно. Я присмотрю за пленными. Но только быстро! Ночь проходит! 
 - Заключенные? Значит, был ещё по крайней мере один пленник! Но кто именно? - Куда же?
 Гомма кивнул в знак согласия и молча исчез в темноте, оставив меня наедине с большим человеком. Он посмотрел на меня и снова заговорил по-английски. - Алло? Вы меня понимаете?
 Изображая жалкий ужас, я отпрянула от этого звука. Когда ты кролик, такие действия происходят совершенно естественно. Они кажутся совершенно естественными и для других. Что может оказаться полезным.
 - Послушай меня, - объяснил он, слегка наклонившись вперед. - Мы не ссоримся с тобой, Ричард, или как там тебя зовут. Никто не хочет причинить тебе боль. На самом деле, я чувствую настоящую жалость к тебе. Он должен быть лучше проклят. Эльф-человек с надеждой посмотрел на меня, но я встретила его пристальный взгляд с каменным молчанием. Наконец он продолжил: - Все, что мы хотим сделать, это выкупить тебя. У вас, людей, есть все деньги и вся власть. Мы не будем требовать больше, чем твоя семья может заплатить - клянусь! И вам не причинят ни малейшего вреда. Но чем скорее вы скажете нам, кто вы, тем скорее мы сможем сообщить вашим близким, что с вами все в порядке, и начать процесс возвращения вас домой.
 Может ли это быть правдой? Неужели мое прикрытие действительно выдержало? Они действительно не знали, кто я такой! Это было похоже на крупную победу, хотя и одержанную в ходе проигранной кампании. Я поняла, что слишком долго смотрела эльфу в глаза, поэтому снова съежилась и позволила себе сильно задрожать. Это сработало; Хенст вздохнул и отвернулся, взяв мой поводок. - Тогда пошли, - пробормотал он по-английски. - Мне нужно кое-что упаковать, и я ни на секунду не спущу с тебя глаз.
 Я позволил ему тащить меня за собой, не слишком сопротивляясь; в конце концов, мне всё ещё нужно было узнать больше. Высоко подняв свечу, Хенст повел меня по тесному коридору передвижного дома в заднюю спальню. Там была крошечная ванная комната; кто-то открыл Стену и выставил наружу пластиковые трубы, которые подавали туда воду. По-видимому, трейлер довольно долго страдал от водопроводных проблем, прежде чем его бросили. Эльф привязал меня там к трубе, отлично справившись с этим делом. Затем он отошел в противоположный угол, присел на корточки и принялся за работу.
 Это было ужасно неприятно. Хенст пытался загородить мне обзор своим телом, и между его усилиями и старой кроватью, расположенной в центре комнаты, я сначала ничего не могла разглядеть. Затем я опустился на четвереньки - нисколько не смущаясь, учитывая все эти обстоятельства-и заглянул под кровать. Это дало мне беспрепятственный обзор моего похитителя, тщательно разрушающего крошечный компьютерный центр, состоящий из батареи мотоцикла, ноутбука и сотового телефона. Затем он открыл окно и вытащил плоскую дощатую штуковину, которая должна была быть солнечным элементом. Все это имело смысл. Затем Хенст повернулся и посмотрел на меня; он не собирался давать мне достаточно личного времени, чтобы пережевывать мой свинец. Однако я был готов и, пока великан наблюдал за мной, перевернулся на спину, как собака, и отчаянно ухватился за веревку. - Ты привыкнешь к этому, -сказал он насмешливо-успокаивающе. - Это или клетка, когда мы снова остепенимся. Если только ты не хочешь поговорить?
 Я продолжал жевать дальше. У веревки был ужасный вкус, а веревки были жесткими и жилистыми. Тем не менее, грызть его предлагало мне определенный душевный покой. Что было свидетельством ещё одной перемены в моей личности, и очень даже к худшему. Я был глубоко встревожен, но не позволил своим челюстям ни на йоту замедлить шаг.
 Хенст нахмурился и вернулся к своей работе. На полу лежала одна седельная сумка и несколько старых плащей. Он осторожно завернул свои пожитки в плащи и попытался засунуть их в сумку. Но ему было тесно, и первая попытка не удалась. - Навоз богов! - пробормотал он по-эльфийски, пока я продолжал грызть его, больше для вида, чем из реальной надежды на спасение. - Потроха нарциссов! - С последним он в отчаянии захлопнул пустую седельную сумку. Это меня ужасно поразило.
 Очевидно, этот внезапный грохот испугал и кого-то ещё. Ибо в соседней спальне мои чуткие уши уловили шевеление маленького тела. А потом маленький ребенок начал всхлипывать.
 Не знаю почему, но я всегда был очень чувствителен к чувствам детей. Когда дети плачут в ресторане, я не могу есть. Дядя Эндрю думал, что это может быть часть пакета с ушами и мехом, но я знала лучше. Я чувствовала то же самое, когда была ещё полностью человеком. Ребенок продолжал плакать, и внезапно правила игры изменились. До этого момента вся эта эскапада была почти игрой. Игра, которая может меня убить, это точно. Но это не имело такого уж большого значения. Однако теперь на карту было поставлено нечто гораздо более важное. Они похитили ребенка! Хенст и его команда были не просто сбиты с толку, но по-настоящему злы.
 Мне нужно было быстро подумать. Ещё несколько эльфов могли появиться в любой момент, и теперь я знал, что мой товарищ по несчастью - или по крайней мере один из них - находится совсем рядом. Кроме того, мои похитители ещё не поняли, кто я такая, и это наверняка изменится в ближайшие несколько часов или дней. Обстоятельства вряд ли станут лучше; это была лучшая возможность, которая у меня могла быть в течение некоторого времени. А может, и никогда. Кроме того, мы были недалеко от большого национального леса. Пусть там разгуливает банда эльфов, и они исчезнут на долгие годы, несмотря на все усилия рейнджеров, вертолетов и собак. Это был их единственный большой талант.
 Мои мысли бешено закружились. Так и должно было быть сейчас, даже сейчас! Никаких колебаний, никаких планов, никаких сидений и размышлений. Но как это сделать? Потребуется время, чтобы разорвать мои путы, больше, чем когда-либо позволит мне Хенст. Я должен был найти способ разрезать их, или, может быть, выскользнуть из них…
 А потом у меня все получилось. Это был не особенно хороший план, и я не нашел его привлекательным. Но это было быстро, и у него был хороший шанс на успех. - Хенст! - Прошептал я. - Ну пожалуйста! Я хочу поговорить прямо сейчас. Так что я могу идти домой! 
 Ренегат повернулся ко мне. - Вот и хорошо! - ответил он с ободряющей улыбкой. - Я так и знал, что ты придешь. А как тебя зовут?
 - Ричард, Честное слово! Ричард Деннингтон. У моей семьи очень много денег! - Я превратил последнюю часть в почти неразборчивый вопль. Если бы я только мог заманить его поближе... 
 И это сработало. Он обошел кровать и ободряюще положил руку мне на голову. - Мы отвезем тебя домой, - пообещал он. - Просто успокойся до тех пор. Какой у тебя номер телефона?
 Моя челюсть дрожала от страха. - 876... - пробормотал я. - 876…
 - Да, - ответил он, глядя мне прямо в глаза. - Эта часть у меня есть. Продолжать.
 Он был совершенно беззащитен. Поэтому я мысленно потянулся вперед и погрузился в дух, лежащий по ту сторону тела эльфа Хенста. Прошло ужасно много времени с тех пор, как я в последний раз применяла магию. Но мой естественный уровень силы был необычайно высок. Хенст был полностью и полностью моим, как только я решила, что готова заплатить эту цену. Я мог бы свести его с ума, уничтожить его личность или даже отрезать его душу от тела. Однако не подобает магу быть излишне жестоким к мирским людям. Поэтому я просто погрузил его в глубокий, упорный сон.
 Затем, неизбежно, расплата за то, что я только что сделал, наступила, когда мое проклятие усилилось волей. Не было ни мучительной боли, ни театрального перелома сухожилий, ни ломки костей. Однако я быстро и мгновенно съежился. Мои бедра вращались внутри меня, моя шея скручивалась, моя голова меняла форму и становилась все меньше и меньше. Большие пальцы исчезли у меня перед глазами, и я почувствовал, как мои плечи ещё больше сгибаются вперед. На самом деле использование магии само по себе, предупреждали меня врачи, окажется самым быстрым способом ускорить мою кончину. И я только что доказал их правоту. Но я также только что освободилась от своей защиты и УЗ. Веревка, которая была так туго обвязана вокруг моих передних лап, безвольно лежала на полу, когда моя голова прояснилась. А тот, что висел у меня на шее, свободно болтался. Всего лишь один толчок, и все исчезло. Я был свободен! 
 Свободен, свободен, свободен! Какое-то время я скакал вокруг в чистом ликовании. Свободен, свободен, свободен! Но вокруг меня всё ещё были стены. Я бешено метался по комнате в поисках двери, ведущей в маленькую спальню. Затем я нашел его и сделал один, два, три прыжка вниз по коридору к свободе, ускоряясь с каждым разом, пока... 
 ...Я услышала ещё один крик из другой спальни.
 Я тут же резко затормозила, вонзив когти в гниющий ковер. Это вызвало улыбку на моем лице. Начинать и останавливаться так быстро wasfun! Мне нравилось прыгать по этим вещам! Довольно вяло я снова прыгнул вперед, а затем внезапно метнулся вправо и развернулся прямо, потому что я мог. Затем я подпрыгнул высоко-высоко в воздух, мое сердце воспарило от чистой радости прыжка.…
 ...и с грохотом вернулся на землю, стряхивая паутину с моего явно уменьшившегося сознания.Черт Возьми, Грегори! - Сказал я себе.Вы ещё не закончили. У вас есть работа, чтобы сделать! Тогда вы можете бегать и играть до конца своей жизни! Эта мысль была похожа на ведро ледяной воды в моем лице. Всю оставшуюся жизнь я буду ходить и играть! Я снова покачала головой и прижалась носом к двери спальни. Она со скрипом распахнулась, и я оказался внутри. В комнате было темно, но мое новое тело было построено с учетом темноты. Я сел на задние лапы и широко развел уши. Всхлипывания доносились откуда-то издалека.…
 - свержение! Я молча попрыгал на звук, принюхиваясь и прислушиваясь к каждому дюйму пути. Ребенок не был человеком; я никогда раньше не чуяла запах какой-то там женщины. - Эй! - Прошептала я, когда мой нос ударился о клетку, в которой они держали ее.
 Ребенок оцепенел от страха.
 - Нет! - Воскликнул я. - Я здесь, чтобы помочь тебе! 
 - Ты не знаешь мою маму? - спросила она.
 - Ну да! - Я солгал. В сложившихся обстоятельствах это было единственное, что можно было сделать. - Она послала меня помочь тебе.
 - Ты говоришь как-то странно, - прошептала она в ответ.
 - Это потому, что я кролик, - объяснил я. Судя по голосу, она была очень молода, что бы это ни значило. - Меня зовут Грегори. А у тебя что?
 - Кролик-зайчик? Как У Лагарта?
 - Угу, - ответил Я бодрым и уверенным голосом, хотя мне было интересно, кто такой Лагарт. И если уж на то пошло, я также задавалась вопросом, насколько сильно я стала похожа на него. В конце концов, у меня всё ещё не было возможности проверить себя. - Как тебя зовут, милая?
 - Таллисман.” Это были гномы. Неудивительно, что она казалась такой маленькой! 
 - Мне нужно вытащить тебя из этой клетки, Таллисмейн. Есть ли там дверь?
 - Угу.
 - А где же он? - Терпеливо спросил я. - Это конец?
 - Да. - Она погромыхала им.
 Я был на нем в мгновение ока. Эльфы-умные мастера, когда речь заходит о природных материалах, и я опасался, что задвижка может оказаться за пределами моих ограниченных теперь возможностей взломать ее. Но клетка была закрыта засовом, поддерживаемым слишком большой доской, чтобы пленник мог дотянуться до нее. Простой и эффективный, но более важно то, с чем я был в состоянии справиться, несмотря на мое измененное состояние. Я легко открыл дверь. - Там. Выходите же.
 - О! - сказала она, выползая на свободу. - Благодарю вас! 
 Я почувствовал, как мое сердце тает. Мне было ужасно важно угодить Таллисмену, внезапно поняла я. Она мне очень нравилась. Может быть, она погладит меня и немного подержит на руках? Я только начал прижиматься к ее теплому маленькому телу, когда снова вспомнил, где мы были. Я снова потряс головой, чтобы прочистить ее, хлопая ушами. - Ты очень глупый кролик! - Заметил таллисмейн.
 - Да, - согласился я. - И с каждой минутой становится все глупее. - Я покачал головой в последний раз. - Нам пора уходить, дорогая. Вы можете следовать за мной? Может ты положишь руку мне на спину и почувствуешь, где я?
 - Какая глупость! - ответила она со смешком. - Я же Гном! 
 Ну конечно же! У гномов были инфракрасные глаза, и они прекрасно видели в полной темноте. Они жили под землей и в основном работали шахтерами. Глупо было бы это слово, если бы я не помнила его. - Вот и хорошо! Тогда иди за мной. И если я побегу, я хочу, чтобы ты последовал за мной так быстро, как только сможешь. - Ну и что?
 - В порядке.
 Я медленно выпрыгнула в гостиную, Таллисмейн послушно последовал за мной. Дверь всё ещё была открыта, и я легко спрыгнул на землю снаружи.
 - Кролик Банни... - встревоженно позвала маленькая девочка, стоявшая в дверях позади меня. - Это слишком далеко внизу. Я не могу прыгнуть так далеко.
 Вдалеке я услышал приближающийся стук копыт, быстро! Кто-то преследовал меня! Я спрыгнул в заросшую кустарником канаву и спрятался.
 - Кролик? - Голос маленькой девочки был полон ужаса. - Кролик?
 Трудно было говорить вслух, когда мои инстинкты требовали тишины. Но я все равно это сделал. - Р-р-прямо здесь, милая.
 - Мне страшно! 
 Она думала, что будет страшно! Мое сердце колотилось, дыхание было неглубоким и частым, глаза широко раскрыты и пристально смотрели... я заставила себя заговорить снова. - Милая, ты же должна прыгать. Это единственный выход.
 - Но я не могу! - простонала она.
 Я выругался себе под нос. Как я вообще могла спрятаться, когда кто-то так шумел так близко? - Таллисмейн, твоя мать говорила мне, что ты умеешь прыгать. Она сказала томакею прыгать. Так что прыгай! 
 - Я... я... - стук копыт становился все громче. Оставалось всего несколько секунд.
 - Прыгай! - Прошипел я. - Сейчас же! 
 Гном колебался всего секунду, а потом прыгнул. Я бросился ей навстречу.
 - Я сделал это! - воскликнула она, поднимаясь на ноги. Я почувствовал запах крови, сочащейся из ее левого колена, но не слишком сильный. Возможно, она только что содрала с него кожу.
 - Хорошая девочка! - ответил я ей, улыбаясь. - А теперь следуй за мной! - Я легко спрыгнул в канаву, сделал два длинных низких прыжка под колючим кустом, затем повернулся и поднял голову, чтобы проверить своего подопечного. Она неуклюже пробиралась сквозь густые заросли.
 - Кролик? - спросила она. - Где же ты?
 Лошади приближались, и я в отчаянии заскрипел зубами. Был ли я когда-нибудь таким неуклюжим, таким бесхребетным, таким проклятым, всё ещё ходя на двух ногах? Ясно, что это не сработает, как планировалось.
 - Они уже идут! - Настойчиво прошептал я. - Просто упади там, где стоишь! - Сейчас же! 
 - О нет! - воскликнула маленькая девочка. Я боялся, что она запаникует и убежит, но без малейшего колебания она упала там, где стояла.
 - ТСС! - Предостерег я, пробираясь все дальше под свой колючий куст. Рысцой подъехали лошади, четверо из них несли в общей сложности двух эльфов. От одного из них пахло гнилыми зубами - Это была Гекла, другой человек. Второго я не знал, но он спешился с той плавной грацией и легкостью движений, которые обычно ассоциировались у эльфов с преклонным возрастом. - Хенст? - спросил старик мелодичным голосом. - Габра тоне Инг?
 Я почувствовал, как в моем животе образовался лед. Я выучил эльфийский ещё в детстве. Эти слова должны были что-то значить, но вместо этого они танцевали прямо за краем темного, темного места. Я снова и снова прокручивал эти слова в голове, не в силах выбросить их из головы. Габра тон Инг? Габра тон Инг? Габра тон Инг? У меня ужасно болела голова, внезапно поняла я. Но на дне канавы виднелась струйка свежей воды. Там было прохладно и сыро. Я отхлебнула немного, а затем обратила свое внимание на зелень вокруг меня. Я, конечно, не мог есть терновый куст, но у самой воды росли очень красивые молодые сорняки, которые не мешали мне пить.…
 Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я пришел в себя, хотя вряд ли прошло больше двух-трех минут. Таллисмен обнимал меня и всхлипывал, а я жевала.…
 - блих! Я же ел травку! Я поспешно выплюнул эту дрянь. Кто знает, может быть, она ядовитая? А вода, которую я только что выпил - она была зеленая и склизкая, и в ней сидели жуки, и я не знал, что делать.-
 - внезапно мне захотелось блевануть, но не из-за того, что я съел и выпил, а скорее из-за того, чем я становился все больше и больше. У меня закружилась голова и свело живот. Затем этот момент прошел. У меня ещё будет уйма времени на подобные вещи, даже на всю оставшуюся жизнь. Но только не сейчас.
 - Таллис? - спросил я его. - С тобой все в порядке?
 - О! - прошептала она, крепче обнимая меня. Это чувствовалось очень остро. - Кролик! Я боялась, что ты больше со мной не разговариваешь! 
 - Прости, милая, - извинилась я. - Воистину так оно и есть! Но такое иногда случается. Я ничего не могу с этим поделать.
 - Все в порядке, - ответила она с детской серьезностью. - Я все понимаю.
 Я чувствовал себя теплым, мягким и пушистым в ее руках, в безопасности и безопасности, и... я снова потряс головой, чтобы прояснить ее. - Они что, ищут нас? - спросил я его.
 - Да, - прошептала она. - Они вошли внутрь, а потом вышли, неся большую страшную штуку. Потом был большой спор, и один из них затрубил в рог. После этого они расстались. Один из них забрал больного эльфа, а другой осматривает все вокруг. Сейчас он стоит за трейлером. Он смотрел прямо на нас, кролик! Но я стояла тихо, и он ушел.
 Я молча кивнул. - А куда пошел тот, что с больным эльфом?
 - Туда, - указала она. В лунном свете, тенях и густой растительности даже я едва мог разобрать этот жест-неудивительно, что они нас не заметили! Я посмотрел в указанном направлении.…
 ...а потом понял, что сделал это, не поворачивая головы. Мое лицо было полностью изменено! Мое сердце снова глухо забилось, но я снова не позволила себе слишком сильно беспокоить себя. Это должно было произойти уже давно, напомнила я себе. Я даже не сразу заметила эту перемену. Итак, насколько все было бы плохо, если бы я даже не заметила? По крайней мере, я всё ещё мог говорить.
 На сегодня.
 - С тобой все в порядке, кролик? - Таллисмейн спросил меня. Я чувствовал запах ее внезапного страха, порожденного моим собственным.
 - Прекрасно, - заверил я ее, медленно моргая. Теперь, когда я думал об этом вместо того, чтобы просто делать это, было труднее различить детали. Все было расплывчато. - Нас, кроликов, конечно, легко напугать, не так ли?
 - Я рада, что я не кролик, - ответила она. - Я и так уже достаточно напугана! 
 Я улыбнулся и попытался собраться с мыслями. Лагерь эльфов, должно быть, находился на некотором расстоянии, иначе я бы увидел его с вершины дамбы. Но это не могло быть предательством. Эльфы скоро вернутся, чтобы найти своих пленников, набравшись сил.
 - Мы должны двигаться! - Прошептал я. - Прямо сейчас! Подальше от трейлера.
 - Хорошо, - ответила Таллис, ее голос звучал очень доверительно. Я выскочил из кустов и огляделся вокруг, как только мог. Был только один очевидный путь к спасению. Гравийная дорога изгибалась, проносясь мимо трейлера, а затем бежала вдоль густо заросшей дамбы. Между канавой и хорошим укрытием было не так уж много открытого пространства - идеально! Мы пробирались вниз по канаве под колючими кустами, а затем молниеносно мчались к дамбе. Оказавшись в кустах, мы будем в безопасности! Я улыбнулась и повернулась к Таллисмену, чтобы все ему объяснить.…
 -Тогда закрой мне рот, прежде чем я успею заговорить. Как же быстро он становился! Таллис был кривоногим гномом, низкорослым и приземистым и чувствовал себя как дома глубоко под землей, а не тем, кто мог свободно бегать по полям и лесам! Ее кожа уже была покрыта крошечными порезами и колючими проколами всего лишь от нескольких минут, которые она пряталась со мной. Эта маленькая девочка сегодня не будет делать ничего лихого. И никакого подкрадывания, если уж на то пошло.
 Я крепко сжала губы. Стук копыт становился все громче. И там же! Опять этот рог! За нами могут прийти десятки эльфов! Наверное, даже были! 
 Но что мы могли с этим поделать?
 И снова не было времени на обдумывание плана. Если Таллисмейн не может двигаться быстро или бесшумно, то, наверное, она должна оставаться на месте. В голове у меня все смешалось, пока я перебирала возможные варианты. Эльфы были искусными следопытами и охотниками. Но охотники обычно преследовали только одну добычу за раз. Будут ли они рефлекторно следовать своим привычкам? Я ведь могу надеяться, правда? В конце концов, у эльфов было ещё меньше времени на размышления, чем у меня.…
 - Оставайся здесь, Таллис, - настойчиво прошептала я. - Это хорошее укрытие. Я собираюсь уехать на некоторое время, а потом вернуться. Когда я позову, беги ко мне так быстро, как только сможешь. - Ну и что?
 - Нет! - прошептала она. - Не уходи, кролик! - Маленький гном крепко прижался ко мне.
 Я решительно оттолкнул ее руку своим носом. Если повезет, эльфам и в голову не придет искать его так близко к трейлеру. Но девочка-гном схватила меня и снова крепко прижала к себе. Я мог бы вывернуться из ее объятий и уйти в любом случае, но для того, чтобы все сработало, она должна была оставаться спокойной, пока меня не было. Другими словами, Мне нужно было, чтобы она активно сотрудничала. - Мне нужно идти, дорогая. Я действительно так думаю. Но я ещё вернусь за тобой.
 - Ну пожалуйста! - прошептала она. - Мне не понравилось сидеть в клетке. Не уходите далеко! 
 - Я вздохнула. - Милая, твоя мама сказала мне, что ты самая храбрая маленькая девочка-гном, и что ты поможешь мне вытащить тебя отсюда. А теперь... ты такой же храбрый, как она сказала?
 - Угу! Таллис энергично закивал.
 Я почувствовал, что улыбаюсь. Я был рад, что всё ещё могу - это было то, что я подозревал, что буду скучать больше, чем большинство других вещёй. - Я так и думал. Вы были очень удивлены до сих пор Сегодня вечером! 
 - Она снова кивнула. - Угу! 
 - Так что, пожалуйста, будь храбрым в последний раз для меня. - Ну и что?
 - Ладно, - вздохнула она. - Наверное. - Ее рука упала, и я наконец-то смог уйти. Но я все равно снова потерся об нее на счастье - я уже начинал любить Таллисмана. В глубине души она была настоящей актрисой. А потом я уже был в пути.
 Медленно, почти ползком на животе, я прокрался вниз по канаве. Но я был далеко не так далеко, как мне бы хотелось, когда мой старый друг Гекла с гнилыми зубами медленно выехал из-за передвижного дома. Он сидел очень прямо в седле и пристально всматривался в поля. - Они не могли уйти далеко, - почти слышно было, как он думает.
 Но думать-это было последнее, чего я хотела от него. Так что я положил этому конец. Я резко выскочила из укрытия, прыгая прямо на него так уверенно, как будто была четвероногой всю свою жизнь. У Геклы отвисла челюсть, и он очень, очень медленно потянулся к сетке, наброшенной на седло. Я резко остановился, когда подошел к человеку-эльфу, делая вид, что смущен. Затем, моя явная паника лишь частично притворялась, я бешено метался взад и вперед с высоко поднятым хвостом по сумасшедшему зигзагообразному курсу, который привел меня прямо в канаву, которую я только что покинул.
 Может быть, в той же канаве. Но довольно далеко от того места, где всё ещё прятался Таллис.
 Выпучив глаза, Гекла сидел в седле, приходя в себя от потрясения. Он не был самым сообразительным из эльфов. Но в конце концов он пришел в себя и протрубил в свой рог длинной чистой нотой. Ему ответил другой гудок, и я понял, что сейчас все усложнится.
 Гекла рысцой направил своего коня прямо ко мне, так что я послушно нырнул между ног зверя, снова бешено метнулся вперед и бросился в укрытие. Это упражнение принесло мне ещё несколько драгоценных ярдов, и охотник остался полностью сосредоточенным на мне. Пока все идет хорошо! 
 Затем остальная часть отряда подскакала под грохот копыт. Я попытался сосчитать их, но от этого усилия у меня разболелась голова. Так что я отказалась от него, как от того, что выше меня. Теперь я был уже далеко в финале своей жизни; не могло быть более осмысленных завтрашних дней. Если я приобрел кроличью хитрость и рефлексы за счет нескольких десятков баллов IQ, то при нынешних обстоятельствах это была хорошая сделка. Гекла взволнованно заговорил со своими товарищами и указал прямо на меня, но я знал, что мне не грозит никакая реальная опасность, пока они хотят взять меня живым для выкупа. Одно дело-знать, где я залегла на дно. Выкапывание меня, как я и ожидал, окажется совсем другим делом.
 Тем не менее, эльфы сделали надежную работу, пытаясь запереть меня. Многие из них слезли с коней и попрятались прямо в кусты вместе со мной. Если бы они выстроились в линию плечом к плечу, то вполне могли бы преуспеть. Но совсем не легко пробираться сквозь колючий кустарник, если только ты не сможешь пробраться под этой дрянью, как сейчас смог бы я. Даже для эльфа это не так просто. К тому времени, как мои преследователи пинками и молотом проложили себе путь в круг вокруг моей предполагаемой позиции, я уже был далеко. В какой-то момент приемный ребенок чуть не наступил на меня, даже не заметив, что я стою рядом. Я сидел и восхищался их техникой чуть дальше по канаве, пока эльфы медленно втягивали свой круг внутрь. Пара настоящих кроликов, которых они поймали совершенно случайно, выскочила наружу, и смятение было ужасным. Эльфы кричали, сети были заброшены, и один из диких кроликов был фактически пойман, замечательный подвиг, учитывая плохие условия охоты и время ночи. Но им не потребовалось много времени, чтобы понять, что кролик, которого они поймали, ни капельки не походил на меня и был гораздо меньше ростом. Они ворчали и бормотали друг другу, издавая отвратительные звуки. Затем они начали перестраиваться.
 Что, конечно же, было именно тем, что я не мог позволить себе позволить случиться. Если бы у моих преследователей нашлось время подумать об этом, то они поняли бы, что попытка поймать живьем одного конкретного кролика посреди ночи на том, что с таким же успехом могло быть его родиной, была бы бесполезной попыткой. Если бы эльфы держали собак, история была бы совсем другой. Но волшебный народец считал одомашнивание любого хищника особенно отвратительной формой порабощения и ещё одной причиной для ненависти к людям, которые изобрели эту концепцию. В данный момент это отношение было просто прекрасным и денди для меня; я все равно не собирался быть человеком все это время, не так ли? Так что это больше не было моей борьбой; у меня были другие проблемы. Например, держать эльфов в горячем состоянии после меня, несмотря на их низкую вероятность успеха. Ведь если они откажутся от меня и пойдут за Таллисменом или, что ещё хуже, разделятся на две группы, найти девушку будет относительно просто. А потом они, наверное, отправятся в лес вместе с ней. Хенст говорил о том, чтобы хорошо заботиться обо мне, и его голос почти сочился беспокойством. Но холодная правда заключалась в том, что эти эльфы держали маленькую девочку в клетке и оставили ее плакать в одиночестве в темноте. Я не могла позволить им схватить Таллиса и уйти, просто не могла! Моя единственная надежда состояла в том, чтобы держать их в таком напряжении, чтобы они не сделали разумного выбора, который состоял в том, чтобы сократить свои потери, отказавшись от меня и сосредоточившись на девушке.
 Так что я снова показался. На этот раз я изобразил чересчур послушного хлопкохвоста, пытающегося пастись в пригородном дворе. Насторожив уши и широко открыв глаза, я один раз вскочил на открытое место и сел. Эльфы этого не заметили, так что я сделал ещё два прыжка на чистую воду и снова шлепнулся задом вниз. Что же это были за эльфы? Неужели им нужны были мигалки? Именно лошадь Геклы, между ног которой я бегал раньше, наконец обратила на меня внимание. Она заржала и фыркнула, и несколько пар блестящих черных глаз повернулись в мою сторону.
 - Унта! - закричали сразу несколько человек. - Унта! Унта! Унта! И тут снова началась безумная возня. Я позволил одному всё ещё верховому эльфу отрезать меня от канавы, а затем развернулся и начал сложный танец на открытом месте, чтобы заманить все больше и больше его собратьев в веселую погоню. Они снова образовали круг, на этот раз я оказалась запертой в открытой траве, и мне негде было спрятаться. Мое сердце бешено колотилось в груди, и на мгновение я испугался, что толкнул своего счастливчика. Я бешено подпрыгивал, когда круг постепенно уменьшался. А потом один из подростков допустил ошибку. Он забросил свою сеть, когда я был ещё слишком далеко, так что, когда она упала, я смог увернуться в сторону. Это лишило охотника возможности поймать меня в ловушку.
 Вот я и набросился на него. Эльф попытался схватить меня голыми руками, но у него никогда не было молитвы. Хотя я всё ещё был значительно крупнее настоящего кролика, что делало меня более крупной мишенью, я также был пропорционально быстрее и сильнее и одарен в полной мере талантом Лапина к изворачиванию и корчению. Я в мгновение ока проскочил сквозь его руки и, когда мы расстались, задними лапами ощупал его предплечья из чистой злобы. Затем я проскочил мимо него и набрал скорость, как пуля.
 К несчастью, мой путь к спасению открылся не с той стороны круга. Я планировал вернуться в канаву в последний раз и увести эльфов ещё дальше от шкуры Таллисмейна, но после такого близкого бритья я не мог заставить себя рисковать ещё больше. Запутанная поросль дамбы лежала прямо передо мной, когда я вырвался из ловушки, и это было слишком заманчиво. Я легко запрыгнула под другой дружелюбный колючий куст, а затем обернулась, чтобы посмотреть, что происходит.
 Похоже, эльфы были ужасно расстроены и мной, и друг другом. Какое-то время они кричали и суетились что-то ужасное! Затем они повернулись и ушли. Они никак не могли снова прийти за мной, особенно теперь, когда я была в лучшем укрытии, чем когда-либо.Черт возьми! И я не слишком далеко увела их от Таллисмей-Ная, чтобы они меня устраивали! Я в отчаянии забарабанил задними лапами. Но с этим ничего нельзя было поделать, как и с неспособностью Таллиса двигаться быстро и бесшумно. Я просто должен был принять вещи такими, какие они есть, и смириться с тем, что у меня есть. В конце концов, принимать вещи и заставлять их делать было тем, что я делал ежедневно с тех пор, как был проклят. Так что, не теряя ни секунды, я развернулся и помчался прочь от маленькой лужайки. Самая трудная часть, как физически, так и умственно, была впереди. Может быть, я больше не была готова к этому. Но я сделаю все, что в моих силах.
 Возможно, я спускаюсь в недочеловеческое состояние; тут уж ничего не поделаешь. Но даже у нас, недочеловеков, как я быстро обнаружил, всё ещё была гордость.
 ВИ
 
 Весь мир пролетел мимо, когда я перепрыгнул через дамбу и помчался вдоль края заросшей площадки на дальней стороне земляного Кургана. Я сделал несколько шпионских прыжков, чтобы убедиться, что берег чист, а затем свернул на открытое место, где я мог двигаться быстрее. Моя машина вынырнула из темноты, и я резко затормозил на гравии. Теперь дротик казался мне гораздо более тяжелым, чем тогда, когда я его припарковал. Каменная сторона машины возвышалась надо мной, как утес. Мои планы требовали изгнать Таллисмейн, так как она не могла бежать. Но теперь я даже не был уверен, что смогу сесть в свою машину, не говоря уже о том, чтобы сесть за руль! 
 Я прыгал вокруг Доджа в расстройстве, ища низкую точку. Но тело машины поднималось прямо и отвесно надо мной со всех сторон. Кролики не созданы для лазания. На данный момент я был побежден.
 Побежден! Это слово было похоже на пепел у меня во рту. Я не потерплю поражения, поклялся я себе, не позволю, чтобы Таллиса взяли без борьбы! Я ещё раз стукнул кулаком по земле, тук-тук!  Я преодолел бы многие трудности с тех пор, как был проклят, сделал бы много вещёй, которые я должен был быть не в состоянии сделать. Конечно же, я могу перепрыгнуть ещё одно препятствие! 
 Прыжок? Хмм…
 И вообще, как высоко я могу прыгнуть? У меня не было много времени на эксперименты. Я для пробы согнул заднюю ногу-она была похожа на свернутую пружину. Машина казалась ужасно высокой, но, возможно, я был достаточно силен, чтобы сделать это в любом случае?
 Часы тикали, и нельзя было терять ни секунды. Я снова помчался вокруг дротика, пытаясь сообразить, где лучше всего приземлиться. Это будет крышка багажника, решил я, тот же самый маршрут, по которому я оставил машину. Не давая себе слишком много времени на обдумывание, я проскочил небольшое расстояние вниз по гравийной дороге, чтобы позволить себе Взлетный разбег, затем повернулся и дал ему работу. Ветер пел в моих ушах, мой пульс бился, мое тело рвалось вперед, как совершенная машина…
 ...пока моя левая задняя нога не поскользнулась на предательском гравии! Это случилось в самый неподходящий момент - раздался глухой стук, когда моя голова ударилась о неподатливый хромированный бампер, а затем все почернело.
 Когда я пришел в себя, то лежал на боку. Моя голова всё ещё звенела от удара, и сначала я не мог пошевелить ни одним мускулом. Наконец мои глаза открылись; было всё ещё темно. Значит, я не так уж долго был без сознания. Чувствуя тошноту, я перевернулся на живот и вытряхнул гравий из своей шкуры. Это движение вогнало раскаленный докрасна утюг в мою правую скулу. Скорее всего, он был сломан; мой глаз распух и почти закрылся. Я встал, потом немного попрыгал взад-вперед, чтобы посмотреть, что ещё может быть сломано. Все работало, кроме моей головы, которая просто не могла проясниться. Было бы замечательно, решил я, лечь под машину и хорошенько вздремнуть. Я едва успел закрыть глаза, как вдалеке раздался звук эльфийского рожка. Единственная сладкая нота вернула мне все обратно.Таллисман! Я должен был пойти в гетталисман! 
 Опухший узел на моем лице увеличивался с каждой секундой, и тошнотворное чувство в животе тоже не было смешным делом. Но я знал, что нужно сделать, и все, что мне оставалось, - это заставить себя сделать это. Я ещё раз подпрыгнул на небольшом расстоянии от задней части моей машины, затем повернулся и побежал к ней! - Нет! голос, который должен был быть странным и чужим, но почему-то не прозвучал в моем сознании. - Стой! Хур-тур-Тур! Сбитая с толку, я прервала свой бег и резко остановилась. И вообще, что я пытаюсь с собой сделать? Может быть, я бы ещё раз врезался в бампер! Затем я проклял свою слабость, сделал несколько успокаивающих вдохов и попробовал снова.
 Прыгай, прыгай, прыгай! На этот раз мои когти нашли хорошую тягу, и я взмыл в небо. Моя грудь зацепилась за край задней палубы, но инерции было достаточно, чтобы поднять меня до конца пути. Однако времени для самобичевания было не так уж много. Я лежал там, прижавшись разбитой щекой к холодному серому металлу на несколько секунд; это было действительно очень приятно. А потом пришло время идти.
 Форма там, попадание на водительское сиденье было куском пирога, и ковшовые сиденья только облегчали его. А потом я уже сидел за рулем и был готов ехать! С улыбкой, испорченной только массивной опухолью, я гордо и высоко поднялся за рулем и положил лапы на спицы. Но довольно скоро улыбка исчезла. Там было что-то очень странное. Я был в своей машине, да, передние лапы на руле, как всегда. Все было прекрасно, абсолютно все.
 Так почему же я никуда не иду?
 Я снова покачал головой, думая об уошарде! До тех пор, пока я убегал от людей или выяснял, как добраться до места, мой ум был в порядке. Что имело смысл - это были те виды деятельности, которые можно ожидать от кролика, и поэтому я никогда полностью не терял навыки, связанные с ними. Но что касается всего остального…
 Я завопил от страха и отчаяния. Черт возьми, я совсем забыл, как ездить! То, что я любил больше всего на свете! В отчаянии я оглядела салон машины, пытаясь вспомнить, что же произошло. Моя голова пульсировала, и я становилась все более и более смущенной, когда я принимала одно бессмысленное управление за другим. Только рулевое колесо имело смысл; я помнил его достаточно хорошо. Вы повернули его влево или вправо. Для пробы я навалился на спицы, но они не поддавались.О нет! Это не сработало! Может быть, я ошибся? Неужели я все потерял? Я снова взвыл от несправедливости всего этого, затем нахмурился и вернулся к работе.
 Посмотрев вниз, я увидел, что там были и ножки-штуковины. Я спрыгнул на пол и внимательно оглядел их. Они были черными, твердыми и какими-то очень важными, в этом я был уверен. Я попытался сосчитать их, но это было бесполезно. Мой мозг больше туда не попадет. Я топнула ногой, затем схватила самую большую рычажную штуку в зубы. Я энергично потряс ее, решив заставить эту мерзкую тварь сдаться и подчиниться мне. Палочкообразный предмет как бы шлепнулся взад и вперед…
 ...и это странное движение помогло мне кое-что вспомнить! Большой рычаг справа от меня должен был двигаться в то же самое время, когда дальняя левая нога была прижата вниз.
 " Живое тело может иногда вспоминать вещи, - однажды объяснил мне дядя Энди, - даже после того, как поврежденный мозг их забыл". Физические рефлексы точно так же запечатлены в нервной системе, как и другие воспоминания. Мы временно восстановили некоторые из моих навыков алгебры таким образом ещё в самом начале.
 Я ведь совсем недавно потерял навыки вождения, верно? Поэтому эту технику, по крайней мере, стоило попробовать. Я сел за руль и попытался вспомнить свою поездку ранее вечером. Однажды я быстро завернула за очень острый угол; это было счастливое воспоминание. Выходя из поворота я бы... 
 Моя правая нога дернулась. Я наступил на правую штуковину, чтобы ехать быстрее! 
 Ну что ж, это было многообещающее начало! Дротик уже не казался таким таинственным и угрожающим. Казалось, любой идиот может водить машину, даже кролик. Все, что мне нужно было сделать, это выяснить, как качать педали…
 Это было легче сказать, чем сделать. Из фрагмента моей памяти я знал, что крайняя правая педаль должна быть нажата, чтобы двигаться вперед, но я никак не мог вытянуться достаточно далеко, чтобы дотянуться до нее, одновременно держась за руль. В конце концов я нашел под сиденьем старую пластиковую кофейную чашку и вставил ее на место так, чтобы педаль оставалась все время опущенной. Он был не совсем спущен вниз, потому что чашка была недостаточно большой. Но это было довольно близко. Возможно, этого будет достаточно.
 Тогда я взял ключ в рот и повернул его; теперь все возвращалось ко мне! - Ррр... - сказал двигатель, но в этот момент дротик пьяно дернулся вперед. Я опять сделала что-то не так. Все это было так запутанно! Как я вообще могла когда-нибудь веселиться за рулем? Вы должны были быть ageniusto выяснить все эти вещи! 
 Я глубоко вздохнул пару раз, чтобы успокоиться, а затем порылся в памяти ещё раз, когда машина вот так накренилась вперед. Это было нелегко, но в конце концов я нашел его. Это случилось в тот день, когда я впервые приехал домой на своей машине. Я закрыл глаза и улыбнулся; чувство гордости и радости было ошеломляющим! Доски пола были покрыты ржавыми дырами, лобовое стекло треснуло, а верх в лохмотьях. Но я был влюблен, влюблен, влюблен в свою редкую находку! Я медленно подполз к светофору. Все уставились на меня, как из-за белых кроличьих ушей, так и из-за потрепанной старой развалины автомобиля. Я вообще нервничал от такого внимания. Загорелся зеленый свет, и я слишком быстро передвинул левую ногу. Машина взбрыкнула и дернулась.…
 Вот оно что! Это была штука слева! Тряска и рывки имели какое-то отношение к левой педали! В отчаянии я поискал под сиденьями ещё одну чашку кофе или что-нибудь, чтобы подергать эту педаль тоже. Но там же ничего не было! И что же мне теперь делать?
 Ну, я ведь могу на него сесть, правда? Так или иначе, решение казалось правильным. Как только я начну шуметь, может быть, машина начнет двигаться, и я буду в порядке. Это был длинный и неудобный путь, но в конце концов я нашел способ удерживать педаль обеими ногами, поворачивая ключ ртом.
 - Ррр, - сказал дротик. - Ррр-РРР-РР БАРООООООООООМ! 
 О, нет! Этого не должно было случиться! Звук был слишком громким, слишком шумным! И страшно тоже! Он собирался взорваться! В ужасе я вскочил на водительское сиденье, чтобы выпрыгнуть.…
 ...но как только мой вес соскочил с педали, шины дротика бешено заскрежетали в поисках опоры, и машина рванулась вперед так быстро, что даже я не успел бы за ней угнаться! Дротик уже вылетел! 
 - БАРООООО! - моя машина продолжала кричать. Мы и так двигались слишком быстро, чтобы я успел выскочить. В отчаянии я развернулся на сиденье и попытался взять бушующее чудовище под контроль. Мы съезжали с гравийной дороги налево; я инстинктивно повернул руль и выровнял машину. Теперь спицы поворачивались легко; может быть, мой безумный план ещё сработает! Дамба неясно вырисовывалась в темноте; несмотря на разбитую щеку, я ухмыльнулся, когда мы взлетели по крутому склону. Идти быстро было ужасно весело! Но затем веселье прекратилось, когда стрела и я пролетели над вершиной холма. Мы же собирались ехать быстро! Очень, очень быстро! И у меня не было ни малейшего представления о том, как нас задержать! С элегантной грацией, которая противоречила его возрасту, тяжелый старый кабриолет на мгновение расправил крылья и полетел. Я парил, парил, парил над своим сиденьем…
 ...затем рухнула вниз, когда гравитация восстановила себя, и мы с силой ударились о гравий. Меня швырнуло на пол, и все снова почернело, как тогда, когда я врезался в бампер. Но на этот раз я отключился лишь на мгновение. Я вскарабкался обратно на сиденье и снова принял командование на себя. Секунду или две все казалось в порядке, а потом я понял, что шумная штука была намного тише, и мы замедляли ход! Я снова нырнул под приборную доску; чашка была выбита из строя. Я уже начала укладывать его обратно, но потом поняла, что мне все равно нужно поскорее притормозить, чтобы Таллисмейн мог войти. Трейлер был прямо впереди; я заберу ее, а потом отвезу прямо домой. Разве ее родители не были бы удивлены и счастливы видеть ее?
 Там повсюду были эльфы, но их лошади не очень любили мой дротик. И они тоже не знали. Они рассыпались передо мной, как листья. Я несколько раз нажал на клаксон - как вообще можно забыть о клаксоне? - и некоторые из лошадей сошли с ума. Но там, где мне нужно было остановиться, всё ещё стояло несколько эльфов. Я направил стрелу прямо на них, и они тоже повернулись и побежали. Наверное, это было хорошо, что они так поступили. Может быть, я и вправду смог бы по ним попасть.
 Таллис выбралась из канавы на звук моего рожка, благослови ее Господь. Она была такой умной девочкой! Я подкатил машину к ней, а затем спрыгнул вниз, чтобы снова сесть на левую педаль. Гном забрался внутрь, пока я ставила кофейную чашку на место.
 - БА-ООООООООО! - мой дротик взревел от злости. Но на этот раз вместо того, чтобы испугаться шума, мое сердце наполнилось радостным возбуждением.Ня, ня, ня, эльфы! Я быстрее, чем вы все! Задние шины завертелись и зацепились, и моя машина снова взорвалась в движении.
 Я снова ехал быстро, может быть, даже слишком быстро. Неужели у дротика было только две скорости, слишком медленные и слишком быстрые? И тут я вдруг понял, что иду не в ту сторону! Главная дорога осталась позади. Кто знает, куда может завести этот маленький закоулок? В тупик, скорее всего. Ну что ж, ничего другого не оставалось, как выяснить это. Чем больше будет расстояние между нами и эльфами до того, как мы свернем с дороги, тем лучше. Я повернулся к Таллис и усмехнулся.
 - С тобой все в порядке? - спросил я ее.
 - Да, но... - она с беспокойством посмотрела на дорогу.
 - Но что именно? - спросил я его.
 - Моя мама всегда так быстро ездит по маленьким дорогам, как эта! - сказала она.
 Мои уши хлопали на ветру, и я только что успешно справился с целым отрядом эльфийских охотников.Ничто больше не может меня расстроить! - Кролики везде быстро бегают, - объяснил я. - Просто мы такие, какие есть.
 - О, - ответила Таллис. Но почему-то ее голос звучал неубедительно.
 Я хотел объяснить дальше, но внезапно у меня не осталось времени на разговоры. Появился поворот, но он был закрыт очень солидными воротами. Большинство машин в эти дни сворачивали, это было ясно, потому что предполагаемая - Главная” дорога, по которой я следовал, начала быстро разрушаться. Затем он совсем исчез, и без всякого предупреждения я пронесся сквозь основную массу эльфов, все упакованные и готовые двинуть лагерь. Всюду были эльфийские женщины и лошади! Большинство из них кричали, а некоторые истерически бегали вокруг, когда я резко развернулся и увернулся от своего мчащегося автомобиля прямо в гуще событий. Каким-то чудом мне не хватало их всех. Как только мы прошли через них, все немного открылось. Земля была травянистой и довольно ровной, за исключением одного большого прямоугольного участка сорняков, отмеченного по углам штабелями цементных блоков. Именно здесь до недавнего времени располагался передвижной дом, решил я. Обойдя это место по широкой дуге, я развернул дротик так, чтобы мы снова неслись на измученный эльфийский обоз с багажом. Женщины в основном ушли, но животные всё ещё буйствовали. Глупые существа, неужели они не знали, что кролики всегда возвращаются назад? На этот раз я подрезал нагруженного осла, хотя и не слишком сильно. Он взвыл от ярости, но, казалось, не пострадал.
 Затем мы снова неслись по гравийной дороге, практически летя. Я посмотрел на Таллиса и улыбнулась, но ребенок всё ещё был напуган. Ну что ж, рассуждал я, ей пришлось через многое пройти.
 Затем что-то ударилось о ветровое стекло и отрикошетило вверх от углового стекла. 
 Стрела! Из темноты вылетела ещё одна стрела, потом ещё и ещё. Но я не мог видеть, откуда они идут! Как я могу увернуться от того, что не вижу? Моя левая передняя лапа дернулась, и я вспомнила о фарах. На машинах были фары, так что вы могли видеть вещи ночью! Я протянул руку и потрогал то, что мне показалось правильной вещью, но вместо этого включились дворники. Выругавшись, я попробовал ещё раз. Но они двигались только быстрее. Наконец, однако, я нажал на нужный переключатель, и все поле осветилось, Как будто солнце внезапно взошло. У дротика были действительно хорошие фары, теперь я вспомнил, что видел их. Я заплатил много и много денег за дополнительные. Эльфы прекратили огонь и схватились за глаза от боли. Прежде чем они успели прийти в себя, я уже проскочил мимо них.
 Теперь, когда свет был включен, я мог видеть, что передвижной дом был прямо впереди. Мы были почти свободны! 
 Затем близ одного из углов здания появился сверкающий огонек, и что-то врезалось в мою машину. Свет снова мигнул, и ещё два удара сотрясли дротик. Это был стрелковый пистолет! В нас же стреляли! 
 - Эльфы? - спросил я себя. С огнестрельным оружием? Этого просто не может быть! 
 Но я мало что мог с этим поделать, разве что продолжать идти вперед. Мы либо сделаем это, либо нет - " ложись! - Я командовал своим пассажиром. - Прячься, Таллисмейн! Найди хорошее укрытие! 
 Ещё несколько пуль ударили в машину, и я пригнулся так низко, как только мог на водительском сиденье. Белый дым начал завиваться обратно ко мне от громкоговорителя. Запах был странный, но это точно был дым!
 - Пожар! О нет! Теперь мы попали в беду! Мигающий огонек снова мигнул, и на этот раз я смог расслышать стреляющий пистолет сквозь шум движения машины. Я не хотел никого ранить, но мы не могли бы уйти, если бы были в огне! А стрелковые ружья-это БАДы; если бы эльфы ими воспользовались, мы бы даже не смогли убежать! Поэтому я оскалил зубы и рванулся к бандиту.
 - Съешь его, Дарт! - скомандовал я. - Съешь его! 
 Эльф стоял на месте и снова выстрелил, хотя машина, должно быть, казалась ему концом света. Но пули ему не помогли. Мой дротик был большой, тяжелый и сильный; ему нужно было бы гораздо большее стрелковое оружие, чем то, чтобы убить его! Слишком поздно эльфийка поняла, что я был прав и попыталась увернуться. Я вильнул и врезался прямо в него; это был ужасный удар! Но у него была своя месть. Я была так поглощена тем, чтобы скормить эльфа дротику, что даже не посмотрела за его спину. Угол передвижного дома быстро приближался.О нет! Я повернул руль, но было уже слишком поздно. Мы врезались в боковую обочину.…
 ...и прорвался прямо через него, шумно-штука всё ещё кричит и щепки повсюду! Удар сбил меня с ног, и к тому времени, когда я снова поднялся наверх, дротик снова был в беде. Мы направлялись к канаве! Я попыталсяотвернуться, но колесо уже не вращалось таким образом. Звук выстрела был громче и злее, чем когда-либо, но на этот раз дротик был наконец побежден. Сначала мы прорвались сквозь кустарник, затем передняя часть машины нырнула вниз, и мы остановились. Машина тряслась и дергалась, а рев продолжался и продолжался, но мы были пойманы в ловушку. Я рефлекторно выключил ключ, а затем рухнул на консоль. Все было кончено. Дротик был сломан, я не мог бежать и прятаться, Таллисмейн будет пойман и посажен в клетку. Я застонал в агонии.…
 ...и самый яркий свет, который я когда-либо видел в своей жизни, упал с неба и ударил мне прямо в лицо.
 - НЕ ДВИГАЙСЯ! - раздался мощный голос с небес. - ВЫ НАХОДИТЕСЬ ПОД АРЕСТОМ. ОСТАВАЙСЯ ТАМ, ГДЕ ТЫ ЕСТЬ! 
 Это был полицейский вертолет, вероятно, реагирующий на весь шум. Ружья-стрелки производили много шума, да и мой дротик тоже. Кавалерия уже пришла! Но было ли это вовремя? Вокруг всё ещё было полно эльфов.…
 - Таллис! - прохрипел я. - Таллис! Нам нужно спрятаться ещё один раз. - Ты готова?
 Мне ответила только тишина.
 - Таллисмейн?
 О, нет! Я понюхал воздух, пытаясь проникнуть сквозь странно пахнущий дым, который скрывал все вокруг. Теперь, когда я сделал сознательное усилие, я почувствовал запах крови. Много крови! Я спрыгнул на пассажирское сиденье для ног. Таллис укрылся там, но было уже слишком поздно. Пуля попала ей в шею, и прямо у меня на глазах из раны брызнула струйка крови.
 - Нет! - Прошептала я, оглядываясь вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь. Но там ничего не было. Вертолет всё ещё кружил, и я мог слышать сирену в отдалении. Помощь, однако, придет слишком поздно.
 Оставалось только одно свободное место. Я потрогал рану и внимательно осмотрел ее, затем перевернул молодого гнома и тоже осмотрел место выхода. Может быть, мои глаза и не обладали той способностью к детализации, которая была у них когда-то, но того, что осталось, было достаточно, чтобы я смогла открыть внутренний глаз, который был моим неотъемлемым правом.
 Вдалеке кто-то застонал. Наверное, тот самый эльф, которого я только что сбил. Но сейчас у меня не было времени ни на него, ни на любого другого вонючего старого эльфа. Если они хотели убить нас, пусть убивают. Я был слишком груб! 
 Почти забытый внутренний экстаз начал набухать во мне.Вот для чего я был рожден, а не для прыжков через поля! Мысленно я развернулась и сплела Ману, которая лежала в скрытом состоянии внутри меня, придавая ей форму, пока она не стала идеально подходить для раны Таллисмэйна. Магия проста в освоении, но трудно овладеть ею. Практически любой человек с даром может выполнить исцеляющее заклинание, но неопытные потребляют огромное количество энергии по пути. В процессе углубленного обучения маг учится сохранять свою силу, используя заклинания и палочки, а также такие точки фокусировки. Но они не являются существенными. Исцеление Таллиса было бы за пределами возможностей почти любого другого живого мага, который отрицал использование фокусных точек. Требуемое количество маны было огромным. Но я был богат на Ману, даже богаче, чем мой отец. Если бы я был готов использовать все, что у меня было, я мог бы спасти эту маленькую девочку.
 И это было именно то, что я собирался сделать, чего бы это ни стоило.
 Я закрыл глаза и положил передние лапы по обе стороны шеи гнома. Затем я улыбнулся, когда красота всего этого - Жизни, силы, радости - омыла меня подобно кристально чистому потоку. Я вложил себя в рану Таллисмана, исцеляя и благословляя, и любя ее всеми фибрами души, ибо истинное исцеление заслуживало не меньшего. Затем она была в безопасности и больше не истекала кровью, и я наконец-то оказался лицом к лицу со своей окончательной судьбой. Ибо теперь моя полная и окончательная ругань была наконец-то под рукой.
 
 Напрягаясь от усилий, я продлил исцеляющее заклинание так долго, как только могл - я заплачу цену только после того, как оно будет окончательно завершено. Никакого чудесного спасения быть не могло. Да я и не заслуживал этого. Я пришел в это место, надеясь в глубине души найти пулю, но вместо этого пуля нашла кого-то другого. Поэтому было вполне уместно, что я должен был уравновесить чаши весов. Если бы мне было суждено стать зверем, по крайней мере, таким образом, я не разлагался бы ничтожными мерами и не проводил бы месяцы, оплакивая то, что было навсегда потеряно. Не то чтобы рабство было худшей из всех возможных судеб, размышлял я. Я неплохо справлялся сам, когда был кроликом, не так ли? могло быть и хуже, успокаивал я себя, пока Мана становилась все тоньше и тоньше. thinner.It могло быть и хуже…
 - А ты кто такой? - глубокий голос спросил меня из ниоткуда. - Я хотел бы знать ваше имя.
 Я посмотрел вверх, пораженная почти до потери заклинания.
 - Привет, Хенст! - Я ответил на манер эльфов, хотя, к сожалению, не на их языке. Отступник был раздавлен чем-то ужасным; это было чудо, что он вообще смог устоять. Из его головы текла кровь, а левый бок был наполовину опущен. Но пистолет-пулемет остался крепко зажатым в его здоровой руке. - Пришел закончить свою работу?
 - Нет, - ответил он, роняя пистолет. - Наш конкурс закончился, и я проиграл. Моей целью было никогда не убивать тебя, так что в этом не было бы никакого смысла. Я пришел узнать имя того, кто победил меня. Не окажете ли вы мне такую честь?
 Я выдохнул так, что даже не заметил, как задержал дыхание. Странно, как человек цепляется за жизнь, даже когда чистая смерть - это то, чего он жаждет.
 - Ты ещё можешь выжить, - заметил я. - Современная медицина творит чудеса. И вы знаете много ценных вещёй. Почему эльфы вдруг стали носить оружие и пользоваться компьютерами, Хенст? Зачем вы похищаете людей, когда могли бы заработать гораздо больше, работая вместе с нами? Если уж на то пошло, то почему борьба между нашими народами должна продолжаться и продолжаться, когда все остальные с радостью увидят ее конец? Ты можешь стать мостом между людьми и эльфами, Хенст, и сослужить эльфам гораздо большую службу, живя, а не умирая.
 
 Хенст горько усмехнулся.
 - Вы, люди, очень слабы. Вы ни во что не верите! - Большой человек согнулся пополам в приступе боли, затем снова выпрямился с каменным лицом, твердым и бесстрастным. - Я могу легко убить тебя. Но вместо этого я оказываю вам честь, спрашивая ваше имя. Разве ты не отдашь его мне?
 Я кивнул, чувствуя, как последние остатки маны покидают меня навсегда.
 - Тогда слушай меня внимательно, Хенст, и если тебе удастся прожить достаточно долго, я попрошу тебя носить мое имя повсюду. Ибо я - наследный принц Григорий из дома ломбардов. Моим отцом был Густав могущественный, а моя мать-Королева Гильдии Клара, пусть она правит долго. Я горжусь своей семьей и своим наследием. Другие должны судить, соответствовал ли я своей родословной, хотя в глубине души я знаю, что отдал ей все. Теперь я встречаю свое проклятие лицом к лицу, Хенст, и вот, наконец, я не боюсь и не стыжусь его. Пожалуйста, скажите моей семье и особенно моей матери, что я люблю их, и что они заполнили мои последние мысли.
 Хенст смутился, и это было вполне понятно. Но у меня не было времени на объяснения. Когда мое тело начало свой последний сдвиг, я смирилась с тем, что никогда не узнаю, кто проклял меня и почему, никогда не узнаю, почему эльфы ничего не продавали пороху, никогда не узнаю, сможет ли когда-нибудь волшебный народ научиться жить в мире со всеми нами. В истории и басне всегда есть подведение итогов, окончание, удовлетворяющее ум. Но реальность отличалась от вымысла, теперь я это понимал. И если я и сожалел о чем-то, то только об этом. Ведь я был здесь в самом конце, с сотней вещёй, оставленных незаконченными, тысячью неразгаданных тайн, миллионом незаполненных потенциалов…
 
 Затем проклятие обрушилось на меня, как приливная волна. Мое тело, мой разум, даже моя душа извивались и корчились и становились чем-то другим.
 - Нет! - попытался закричать я, хотя это слово прозвучало как вопль. Я боролся изо всех сил, пытаясь удержать то, что осталось от меня. Конечно, это было безнадежно и, возможно, даже глупо из-за дополнительной боли, которую он мне причинил. Но самые важные сражения-это всегда те, которые вы не можете выиграть.
 - Я принц Грегори! - заявил я, когда мой разум растаял. Безымянные страхи терзали мое сердце, но я не хотел, чтобы они победили! Даже сейчас, когда уже не было никакого позора. 
 - Я принц Грегори, - заявил я, когда Хенст стал свидетелем моего ухода.
 - Я - принц Грегори… я - принц Грегори…