Название: Пять Осколков (Анимоксы - 2)
 
Пять Осколков (Анимоксы - 2) 
Эйми Картер


1
Ранняя пташка

– Саймон, пригнись!

Саймону Торну хватило одного только взгляда на огромного лося, целящегося рогами ему в голову. Он уставился на сохатого огромными от ужаса глазами и рухнул на песок, чтобы как можно скорее добраться до края ямы. Лось, запрокинув голову, захохотал.

– Что будешь делать, Саймон? – поинтересовался Малкольм с трибуны, окружавшей тренировочную площадку. С бешено колотящимся сердцем Саймон вжался в каменный барьер, но его крепкий темноволосый дядя не показал ни единого признака тревоги. Он всегда вёл себя так на ежедневных утренних тренировках, какое бы животное на Саймона ни нападало. Это было даже как-то обидно.

– Да, Саймон, – насмешливо бросил лось, подскакивая к нему. – Как собираешься выпутываться?

Саймон поднялся на ноги, пошатываясь, но не сводя с лося взгляда. Тот возвышался над ним, и Саймон подозревал, что, выйди на бой его дядя, лось превзошёл бы в размерах и его. А Малкольм, в отличие от маленького для своего роста Саймона, был высоким и довольно широкоплечим мужчиной. Мало какой человек или зверь захотел бы добровольно с ним связываться.

– Сбегу, – просто ответил Саймон.

– Сейчас тебе не сбежать. Ещё варианты? – спросил Малкольм. Он был прав, разумеется. Даже если бы Саймон выбрался из ямы, он бы всё равно никуда не делся из ПРИЮТа – Передового результативного института для юных талантов, спрятанного глубоко под зоопарком Центрального парка, где тренировались студенты-анимоксы. До недавнего времени Саймон не мог даже представить, что подобное заведение может существовать, и уж тем более не думал, что когда-то будет в нём учиться.

С самого детства Саймон жил в Нью-Йорке, считая себя совершенно обыкновенным мальчиком. Но год назад он неожиданно обнаружил в себе способность говорить с животными – и ничего обыкновенного в этом не было. Конечно, он никому об этом не рассказал – ни маме, ни дяде Дэррилу, который его вырастил. На протяжении целого года вся школа считала его сумасшедшим, и поначалу он думал, что так оно и есть.

Но Саймон не сумасшедший. Он анимокс – человек, способный не просто общаться с животными, но и превращаться в них. Разумеется, сначала он в это не верил, как не поверил бы любой разумный семиклассник. Но потом прямо на его глазах дядя Дэррил превратился в огромного серого волка, и весь мир перевернулся.

Сейчас, два месяца спустя, вместо того чтобы учить математику с географией, как большинство двенадцатилеток, Саймон сражался с лосем. Если ему не сбежать, то что тогда делать?

– Драться? – предположил он. Он старался не моргать, и изображение потихоньку начинало расплываться. Но он знал, что стоит ему проявить хоть малейшую слабость, и лось на него нападёт.

– С тем, у кого такие рога? Не пойдёт, – сказал Малкольм. Краем глаза Саймон заметил, что дядя строгает какую-то деревяшку. Чудно. Он на него даже не смотрел.

– Я не стану превращаться, – отрезал Саймон, медленно подбираясь к выходу, ведущему в остальные помещения школы. Дверной проём был слишком узким – лось со своими рогами туда бы не прошёл.

– Рано или поздно придётся, Саймон, – сказал Малкольм. – Ты не сможешь подавлять свою сущность вечно.

«Это мы ещё посмотрим», – подумал Саймон, пусть и не рискнул озвучить вслух. Вместо этого он пробормотал:

– Ну, я хотя бы не лось.

Тот в ответ издал странный звук, похожий на нечто среднее между стоном и ржанием.

– Не нравятся мои рога? Ладно. Посмотрим, как ты теперь запоёшь.

Спустя мгновение лось начал меняться – настолько быстро, что Саймон едва успел осознать, что происходит. Рога исчезли, тело и длинные ноги уменьшились, а коричневый мех сменился на чёрный с длинной белой полосой на спине. Не успел Саймон моргнуть, как лось пропал, и на него уставился скунс.

Развернувшись, Саймон бросился к двери, дёрнул за ручку и застонал, когда она не поддалась. Он был заперт.

– Дядя Малкольм! – недовольно воскликнул он. Тот вскинул взгляд.

– Чтобы посторонние не вошли, – пояснил он, хотя было настолько рано, что Саймон очень сомневался, что кто-то из учеников уже проснулся.

Скунс подскочил к нему, поднимая пушистый хвост.

– Угадай, что я могу.

– Я и так знаю. Доказывать не обязательно, – сказал Саймон, напряжённо оглядываясь и ища пути отступления. Единственный вариант – перелезть через стену и забраться на трибуны, но скунс прижал его к двери.

– Вчера на ужин была целая гора фасоли, – сказал он, повернувшись к Саймону хвостом. – Так и чувствую, что-то сейчас будет.

Выбора не осталось: Саймон кинулся вперёд и перепрыгнул скунса в тот момент, когда тот выпустил вонючую струю. Зажав нос, Саймон взбежал по трибунам так высоко, как только мог. Но запах оказался настолько сильным, что по пути наверх пришлось сдерживать рвотные позывы.

– Нолан! – Вот теперь дядя Малкольм обратил на них внимание и встал, тоже зажимая нос. – Что ты творишь?

– Пытаюсь заставить его взлететь, как ты и просил, – ответил скунс, возмущённо распушив хвост. – И пахнет не так уж плохо!

– А ты попробуй превратиться обратно в человека, посмотрим, как тогда ты запоёшь, – крикнул Саймон с самого верха.

Нолан фыркнул.

– Ты как ребёнок, – сказал он и, словно в качестве доказательства, вновь начал превращаться. В этот раз он решил не превращаться в животное: чёрно-белый мех на голове стал каштановыми волосами, лапы удлинились до размеров человеческих рук и ног, а мордочка с маленькими глазками поменялась на лицо, и тогда на месте скунса оказалась точная копия Саймона в точно такой же чёрной форме ПРИЮТа.

Саймон познакомился с Ноланом всего два месяца назад, когда безуспешно пытался пробраться в школу и найти пропавшую маму. Всю жизнь до этого Саймон провёл в нескольких километрах, в квартире в Верхнем Вест-Сайде – а вот Нолан с мамой жили под зоопарком Центрального парка. Она навещала Саймона только в Рождество и на дни рождения, и мысли об этом до сих пор иногда его расстраивали. Она ни разу даже не упомянула, что у Саймона есть брат-близнец.

Думы Саймона прервали звуки рвотных позывов брата, стоящего на дне ямы. Долго Нолан терпеть не смог: он со всех ног бросился по трибунам к спиральной лестнице.

– Какая гадость! – заорал он, забежав на верхний этаж, где располагался офис дяди Малкольма.

– Саймон… – начал было тот.

– Я не виноват, это всё Нолан! – откликнулся он, кидаясь вслед за братом и оставляя дядю ворчать в одиночестве.

Выбравшись из ямы, Саймон глубоко вздохнул и тут же понял, что вонь пропитала одежду насквозь. Восхитительно. В школе его и так не особо любили – а если он пойдёт на завтрак, воняя, как скунс, то даже друзья начнут его избегать.

Саймон поправил повязку на рукаве, переворачивая силуэт орла на внутреннюю сторону руки, чтобы его не было видно. Впервые в орла он превратился два месяца назад, и, хотя в целом летать было невероятно круто, в ПРИЮТе он был единственной Птицей. Его дедушка, Орион, предводитель Птиц, начал войну со зверями задолго до рождения Саймона, а поскольку школой управляли именно они, птиц в неё не брали. Саймона пустили только потому, чтобы он был братом Нолана.

– Помоги дяде Малкольму убраться в яме, – сказал Саймон, отыскав брата в коридоре верхнего этажа. Ученикам сюда ходить было нельзя, но поскольку Малкольм не просто директор ПРИЮТа, но и Альфа всего Звериного Царства, никто Саймона с Ноланом не ругал.

Нолан скривился.

– Сам помоги. Если бы ты превратился, не пришлось бы на тебя нападать.

– Говорил же, не люблю летать в яме, – ответил Саймон. И хотя он не соврал, была ещё одна причина – куда более важная, – по которой он не любил превращаться на людях.

Все анимоксы умели превращаться только в одно животное Пяти Царств: зверей, птиц, насекомых, рептилий или подводных животных. А Нолан был исключением. Он потомок Звериного короля, тирана, который мог превращаться в любое животное, из-за чего победить его было практически невозможно. И хотя прошло уже пятьсот лет с момента, как пять царств объединились и свергли его, род Звериного короля продолжился. К нему принадлежал отец Саймона и Нолана. Он был наследником Звериного короля – а потом его убили. Два месяца назад выяснилось, что способности перешли к Нолану, и именно поэтому дядя Малкольм запирал двери в яму, несмотря на очень раннее утро, когда на небе ещё даже не показалось солнце. Если бы кто-то узнал про существование потомков Звериного короля, Пять Царств снова бы охватила война – и на этот раз все пытались бы убить Нолана.

Саймон не мог этого допустить. Но вместе с тем не мог раскрыть и свою тайну – настоящую причину, по которой он не хотел превращаться, когда его кто-то видит. Не мог рассказать даже Нолану. Особенно Нолану. Несмотря на шаткий мир, наступивший после напряжённого знакомства. И это ещё мягко сказано! Саймон уверен – стоит Нолану выяснить, что он не такой уж и особенный, брат снова его возненавидит.

– Просто помаши немного крылышками, и дяде Малкольму этого хватит, – раздражённо сказал Нолан. – Не понимаю, чего ты упрямишься.

– Ничего, когда-нибудь перестанет, – раздался за их спинами голос Малкольма. Видимо, он пошёл за ними. – А ты перестанешь использовать только звериные формы и начнёшь превращаться в представителей других Царств.

– Я постоянно превращаюсь в других животных, – сказал Нолан, запихивая руки в карманы и останавливаясь перед дверью кабинета Малкольма. – Вчера – в ястреба, например, а позавчера – в аллигатора.

– Звери – самое маленькое Царство, – сказал дядя, – но во время тренировок ты практически всегда выбираешь его. Если хочешь научиться защищаться, то придётся отточить превращения в представителей всех Царств. И, – добавил он, – пора начать за собой убирать. Мне не открыть яму, пока в ней воняет скунсом.

– Пусть Саймон убирается, – фыркнул Нолан.

– Но ты же виноват, – ответил тот. – Нет уж, не буду я за тобой убирать.

– Но я же из-за тебя…

– Хватит. – Малкольм ущипнул себя за переносицу. – Нолан, иди уберись. Саймон, переоденься. Я запах даже отсюда чую. Но если в ближайшее время не увижу твоих крыльев, то убирать за скунсами будешь самостоятельно.

Саймон достаточно хорошо знал своего брата и прекрасно понимал, что Нолан будет пользоваться вонючей струёй при любой удобной возможности, просто чтобы заставить его убирать.

– Но это нечестно! – воскликнул Нолан. Малкольм положил руку ему на плечо и повёл его по коридору.

– Абсолютно честно. Хватит, пойдём посмотрим, нет ли на кухне пары лишних литров томатного сока.

Когда их голоса стихли, Саймон направился в сторону корпуса Альфы. Подземная часть ПРИЮТа называется Логовом и построена в форме пятиугольника – по стороне на каждое Царство. Поскольку Птиц в школу не допускали, в их корпусе проживал Альфа с семьёй. Как только Саймон переоденется, то останется в корпусе в полном одиночестве, если не считать нескольких волков в охране.

Но спать перед завтраком ему не хотелось. Ему и так не верилось, что появилось время на утренний отдых, и он прекрасно знал, на что потратить свободные сорок пять минут: на тренировки без Нолана и Малкольма. Его дядя хотел увидеть, как Саймон расправляет крылья, но он способен на большее.

В этом и есть секрет Саймона, который он оберегал ото всех, даже от Нолана. Он сам не знал, как так вышло, но брат оказался не единственным, кто унаследовал способности Звериного короля. Саймон тоже умел превращаться в кого пожелает. Но у него, в отличие от брата, не было возможности потренироваться, и при каждом превращении его терзало мучительное осознание того, что он может подумать не о том животном и раскрыть свой секрет. Именно поэтому он и отказывался превращаться в яме.

Но, несмотря на отсутствие практики, он понимал, что Малкольм отчитывает Нолана не зря. Если Саймон хотел защитить их с братом от людей, стремящихся уничтожить род Звериного короля, ему следовало научиться сражаться, используя облики представителей всех пяти Царств. И поскольку тренироваться в яме он не мог, оставалось только одно место.

Поприветствовав волков, стоящих неподалёку от высоких деревьев, растущих в корпусе Альфы, он поднялся по стеклянной винтовой лестнице и направился в спальню. Их корпус, изначально построенный для Птиц, занимал несколько этажей, и, хотя летать в нём Саймон мог без проблем, превратиться в кого-то другого у него бы не получилось. По крайней мере, пока за ним следили волки.

– Ты рано, – послышался с кровати Саймона сонный голосок. На подушке, свернувшись клубочком, лежал крохотный коричневый мышонок. Феликс был его лучшим другом, но Саймон знал, какое место он занимает в списке приоритетов мышонка. Сразу после сна и телевизора, и это, нужно сказать, очень высоко.

– Ага, Нолан превратился в скунса и навонял. Малкольм заставил его убираться, – сказал Саймон, направившись к шкафу.

– Теперь ясно, чем так пахнет, – пробормотал мышонок. – Советую помыться.

– А я советую тебе поспать ещё часок и не ворчать.

Феликс забормотал что-то себе под нос, не возражая, а Саймон взял чистые вещи и пошёл в ванную. Но, закрыв дверь, он направился в соседнюю спальню к Нолану.

Под столом в дальнем углу его комнаты скрывался один из нескольких тоннелей, ведущих наверх, в зоопарк. Несмотря на то, что в Нью-Йорке Логово было одним из самых безопасных мест для анимоксов, оно скрывало немало секретов, и один из них Саймон узнал вскоре после прибытия. Отодвинув стул, он наклонился и открыл потайную панель. За ней скрывался проход – настолько маленький, что Саймону приходилось ползти по нему, но много места ему и не требовалось. Закрыв за собой дверь и погрузившись во тьму, он попытался сосредоточиться. Не прошло и секунды, как его тело стало меняться.

Чем меньше он становился, тем больше расширялся холодный тоннель. Было не больно – скорее, щекотно, особенно когда всё тело покрылось мехом. Лицо удлинилось, появился хвост. На мгновение Саймон потерял равновесие, но не успел даже напрячься, как трансформация завершилась: он превратился в мышь. Саймон не знал, облик каких животных он может принимать, но исключений пока не было ни во время тренировок Нолана, ни во время собственных тайных попыток.

Он побежал по тоннелю, стараясь не шуметь. А как только добрался до выхода, ведущего в самое сердце зоопарка, закрыл глаза и представил себе орла – и тело вновь трансформировалось. Передние лапки увеличились, становясь крыльями, мех сменили перья, а нос с усиками стал крепким клювом. Он выпрыгнул из тоннеля, задевая длинными когтями вымощенную дорожку. Солнце только-только начало подниматься из-за спин небоскрёбов, окружавших Центральный парк, и благодаря обострившемуся зрению Саймон видел всё даже в тусклом сумеречном свете. Покрутив головой, он поискал следы волчьей стаи, патрулирующей зоопарк после закрытия. Но никого не было видно. По крайней мере, никого, кто мог бы его наказать.

Убедившись в своём одиночестве, Саймон расправил крылья и взлетел. Изначально он планировал просто немного полетать над зоопарком, но поднимался всё выше и выше, привыкая пользоваться перьями, чтобы ловить воздушные потоки. Он пролетел над парком, лавируя между деревьями, и сам не замечал, куда направляется, пока не увидел знакомое здание. Его старый дом – тот самый, в котором он жил с дядей Дэррилом с самого детства.

Два месяца назад дядя Саймона умер на крыше Небесной башни, и это были два тяжелейших месяца его жизни. Он безумно скучал по нему, но большую часть времени притворялся, будто всё хорошо, чтобы никто не догадался о глубине его скорби. Иногда у него даже получалось убедить самого себя, что он привык, что самая большая потеря в жизни осталась в прошлом, а не нависала над ним на расстоянии одной случайной мысли. Но стоило ему покружить над зданием, и боль вгрызлась в него с новой силой – так, что он чуть не забыл, как летать.

Он не мог смотреть на старый дом – очередное напоминание, что дяди Дэррила больше нет. На душе заскребли кошки, и он сел на дерево в Центральном парке неподалёку от дорожки, по которой раньше ходил в школу. Даже огляделся в поисках ребят, которые когда-то его задирали, но было слишком рано. Так что он просто распушил перья и попытался взять себя в руки. Если он будет расстраиваться, Малкольм потребует объяснений – или, того хуже, попробует с ним поговорить.

На веточку рядом с ним опустилась нервно нахохлившаяся малиновка.

– Будешь червяка? – спросила она, и Саймон заметил жирненькое тельце, копошащееся во влажной от росы траве.

– Забирай, – сказал он, но малиновка не шевельнулась.

– Ты же Саймон, да? – спросила она. – Саймон Торн?

Он кинул на малиновку подозрительный взгляд.

– Откуда ты знаешь?

Пока он говорил, на ближайшие деревья село ещё несколько малиновок в сопровождении стайки соек и ворон. Обычно такая птичья компашка завтрак не разделяла. Саймон нервно впился в ветку когтями.

– Орион сказал, что если мы тебя найдём, он даст нам столько червяков, сколько захотим, – сказала малиновка, подпрыгивая ближе. – И семечек. И хлеба. Ты любишь хлеб? Я люблю.

– Я, э-э… – Да, он был орлом, но он понятия не имел, умеет ли он летать быстрее остальных. Птиц собралось уже больше десятка, и все следили за ними глазками-пуговками, дожидаясь от него каких-то действий.

Чудесно.

– Я на завтрак опаздываю, – сказал он малиновке, стараясь говорить как можно спокойнее. – Но можешь съесть червяка. Он такой сочный.

На мгновение взгляд малиновки скользнул на траву, и Саймон вскинулся с ветки и вновь полетел в сторону зоопарка. За спиной послышалось хлопанье крыльев – птицы бросились за ним в погоню. Ветер ударил по перьям; он ускорился и понёсся на скорости, которую ещё ни разу не развивал. Он не мог рисковать и замедляться – ведь за ним охотился Орион.

Его дедушка был не просто предводителем Птиц – он был опасным человеком, и, хотя сначала Саймон по глупости решил, что они на одной стороне, сейчас он знал правду. Орион убил дядю Дэррила, а в последовавшем хаосе похитил маму Саймона, практически лишив его надежды увидеть её снова. Не удивительно, что птицы за ним следили: Саймон превратился в орла на глазах Ориона, и теперь тот считал, что он должен унаследовать трон Птичьего Царства. Но Саймон был готов скорее выщипать себе все перья, чем вновь помогать деду.

Спустя несколько минут полёта на головокружительной скорости Саймон наконец сбросил хвост. Убедившись, что никто за ним не следует, он повернул в сторону зоопарка и приземлился на площади, а потом запрыгнул обратно в тоннель и клювом захлопнул решётку. Вновь обернувшись мышью, он побежал по холодному тоннелю – да так быстро, что запыхался, даже не добравшись до потайной двери в спальню Нолана. Остановившись перед ней, он прислушался, не следуют ли за ним. Тишина. Глубоко вздохнув, он сосредоточился на обратном превращении. Тоннель уменьшился, и Саймону пришлось пригнуть голову, но возвращение в собственное тело помогло успокоиться. Превращаться в любое животное на свете было невероятно круто, но лучше всего снова становиться собой.

Руки покалывало; тряхнув ими, Саймон открыл дверцу. Его вылазка длилась недолго. Ещё оставалось время прочитать главу книги, а потом можно встретиться с друзьями и пойти завтракать…

– Ну, как полетал? – раздался низкий голос, и Саймон застыл.

В центре спальни стоял дядя Малкольм.
2
Тянет кота за хвост

Саймон съёжился, глядя на дядю из тоннеля. Малкольм явно знал, куда ведёт проход, – Альфе были известны все закутки Логова, и Саймон понимал, что придуриваться бесполезно. Оставалось только честно сознаться.

– Простите, – сказал он, чувствуя себя ужасно неуютно. Дядя Малкольм отодвинул стол, не оставив возможности спрятаться. Что ещё хуже, в дверном проёме стоял Нолан, покрасневший от ярости.

– Тебе прекрасно известно, – начал Малкольм, скрещивая руки на широкой груди, – что нельзя выходить в зоопарк без сопровождения стаи. Особенно вам двоим.

– Но… – Саймон поёжился. Он насквозь промок от пота и до сих пор не отдышался. – Вы меня уже больше месяца на улицу не пускаете.

– Больше, меньше – меня это не волнует. Если будет нужно, просидишь в Логове до конца года. Ради твоей же безопасности, – отрезал Малкольм. Несмотря на злость в голосе, он протянул Саймону руку и помог встать.

– Но я же не… не Нолан. Мне выходить не опасно.

Брат фыркнул.

– Про меня никто не знает. А вот про то, что ты наследник Ориона, знает весь мир, – парировал он. – Небось тебя сейчас вся его стая ищет.

Нолан даже не представлял, насколько прав, и Саймон не собирался с ним говорить – по крайней мере, в присутствии Малкольма.

– Вы не можете просто взять и запереть меня. Это нечестно, тут негде летать, – сказал он, пряча руки в карманы. От него до сих пор пахло скунсом.

– Какая разница, честно или нет? – спросил Малкольм. – Ты хоть понимаешь, что случится, если тебя поймает Орион? Или моя мать?

Саймон скривился. Селеста Торн, бывшая Альфа Звериного Царства и бабушка Саймона, уже доказала, что пойдёт на всё, чтобы победить Ориона и Птичье Царство, – даже на убийство собственного внука.

– Но меня же не поймали, – сказал Саймон. – Всё в порядке.

– Им только и остаётся, что ждать вашего с Ноланом появления, – сказал Малкольм. – Они хотят наложить на вас руки, и если у них получится…

– Я не позволю им тронуть Нолана, – яростно сказал Саймон, и скорбь, которую он подавил, когда возвращался в парк, вновь наползла на него, опустошая изнутри. В ночь смерти дяди Дэррила Саймон пообещал себе, что с братом подобного не случится, и намеревался обещание сдержать.

– Я никуда не сбегал, почему вы всё переводите на меня? – не выдержал Нолан. И хотя Саймон практически чувствовал гневный жар, исходящий от брата, ему показалось, что он заметил в его голосе лёгкий укол обиды.

– Хватит делать вид, будто ты сам не пользовался тоннелем, – сказал Малкольм. – Даже не сомневаюсь, что если бы вы ушли с тренировки вместе, то и сбежали бы из Логова вместе.

– Нет, не сбежали бы, потому что я бы его не пустил, – выпалил Саймон – и мигом осознал свою ошибку. Тень злобы и обиды исказила лицо брата, и он показал кулаки.

– Не пустил бы, да? – сказал Нолан дрожащим голосом. – Я же не твой драгоценный друг, так зачем вообще проводить со мной время?

– Я не это имел в виду, ты же знаешь, – хмурясь, сказал Саймон. Если Орион или Селеста похитят Нолана, как Орион похитил их маму…

– Хватит, – прорезал воздух голос Малкольма, и Саймон замолчал. – Нолан, помойся и переоденься.

– Но…

– Быстро.

Бормоча что-то себе под нос, Нолан схватил из шкафа чистую чёрную форму и нырнул в ванну, хлопая дверью с такой силой, что лампа на прикроватной тумбочке задребезжала. Саймон дёрнулся.

– Саймон, посмотри на меня.

Злость Малкольма немного утихла. Саймон неохотно встретился с ним взглядом. В отличие от черноглазого дяди Дэррила, у Малкольма были голубые глаза, но всё равно в них таилось что-то до боли знакомое.

– Дело не только в Нолане, – сказал дядя. – Но и в тебе тоже. Ты такой же член нашей семьи, как и он, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Саймону пришлось закусить щёку, чтобы не сболтнуть то, что было у него на уме. Малкольм мог притворяться сколько угодно, но они встретились всего два месяца назад, и он не растил Саймона так, как растил Нолана. Саймон хотел бы стать частью их семьи – он всю жизнь чувствовал себя чужаком, всю жизнь мечтал найти своё место. Но он не был одним из них, и как ни больно это признавать, он понимал, что может никогда и не влиться в семью. По крайней мере, не полностью.

– Нужно не обо мне волноваться, – наконец, сказал Саймон. Во рту у него пересохло. – Они охотятся за Ноланом.

Малкольм перевёл взгляд на вход в тоннель.

– Придётся перекрыть лаз. Больше никто через него не выйдет – и не войдёт. Но, Саймон, пойми, я не пытаюсь тебя запереть.

– А кажется, что наоборот, – пробормотал тот. Малкольм вздохнул.

– Понимаю. Может, сложно в это поверить, но это правда. Как только станет безопасно…

– А вдруг не станет? – спросил Саймон. – Вдруг Ориона не поймают? Вдруг Селеста снова захватит остальные Царства?

– Этого не будет, – возразил Малкольм, хотя уверенности в его словах не было. – Стая проверяет все зацепки…

– Но вы до сих пор её не нашли.

– Не нашли, – неохотно признал Малкольм. – Но мы делаем всё, что можем. Их ищут звери по всей стране. Вечно прятаться у них не получится.

– Вечно – может быть. Долго – получится.

Малкольм потёр глаза и пробормотал что-то на выдохе.

– Доверься мне, Саймон. Большего не прошу. Я всеми силами стараюсь защитить вас с Ноланом, но мне нужна помощь. Пожалуйста, не совершай глупостей – например, не улетай из Логова, не предупредив.

– То есть, если предупрежу, то можно будет? – спросил он. Малкольм красноречиво на него посмотрел, и плечи Саймона опали.

– Наши с тобой желания совпадают, Саймон. Мы оба хотим защитить Нолана. Но пока ты нарушаешь правила направо и налево, Нолану хочется повторять за тобой. Что бы ты там ни думал, Орион с Селестой будут рады манипулировать вами обоими, так что сделай одолжение, не рискуй. Летай в атриуме, сколько хочешь – он для этого и построен. Но я обещал Дэррилу защитить тебя, так позволь мне сдержать обещание.

Саймон выдохнул. Так вот в чём причина, по которой Малкольм старался сделать вид, что Саймон часть его семьи. Потому что на крыше Небесной башни Малкольм дал умирающему дяде Дэррилу обещание присмотреть за Саймоном. Учитывая, что на тот момент они знали друг друга три дня, обещать такое – благородный шаг, а уж тем более похвальны попытки сдержать обещание. И теперь они с Саймоном оказались в тупике.

Как бы Саймон ни хотел помочь дяде сдержать обещание, он просто не мог. Пока не мог. Его мама до сих пор не нашлась, и, если Саймон хотел вновь её увидеть, нужно нарушить парочку правил – и, скорее всего, лицом к лицу встретиться с дедушкой.

Видимо, Малкольм принял его молчание за согласие, потому что неловко похлопал по плечу и отпустил его обратно в спальню. Как только Нолан вышел из ванной, Саймон принял душ и переоделся, выслушивая бесконечные нотации Феликса.

– Чем ты думал? – поинтересовался мышонок, пока Саймон чистил зубы. – Тебя могли убить, схватить, сожрать…

– Очень сомневаюсь, что в Нью-Йорке кто-то питается орлами, – пробубнил Саймон с полным ртом пасты.

– Но Орион мог тебя поймать, – ужаснулся Феликс. – И что бы ты делал? Что бы я делал?

Вздохнув, Саймон включил воду и сплюнул в раковину.

– Нашёл бы, у кого поесть. Кого-нибудь с телевизором.

Феликс сунул лапки под бегущую струю и помыл усы.

– Да, я много сериалов пропустил, – признал мышонок, а потом встрепенулся: – Нет. Не смей так говорить. Может, ты и не наследник Звериного короля, но ты мне всё равно дорог. И Нолану тоже, и Малкольму…

– Хватит делать вид, будто не слышал, что сказал Нолан. Он меня терпеть не может. А Малкольм такой добрый только потому, что его попросил дядя Дэррил. – Саймон поставил зубную щётку рядом со щёткой брата и расчесал всклокоченные волосы.

– Малкольму не обязательно любить тебя, чтобы защищать. – Феликс взобрался мальчику на плечо, и Саймон вышел из ванной в спальню в поисках носков. – Он мог сдержать обещание, но закатывать истерики, а он этого не делает.

Саймон не очень хорошо знал дядю, но сильно сомневался, что он вообще способен закатить истерику.

– Если ты пытаешься убедить меня, что в итоге мы все станем одной большой счастливой семьёй, то верится с трудом. – Он и не хотел быть большой и счастливой семьёй без дяди Дэррила. И без мамы тоже. – И я не могу просто сидеть и ждать, пока маму не нашли.

Пока Саймон торчал в Логове, Орион таскал его маму по всей стране в отчаянных попытках найти обломки Хищника, пятиконечного оружия, с помощью которого Звериный король воровал способности анимоксов. Но найти их непросто. Когда Царства свергли Звериного короля, они разобрали оружие на пять частей и спрятали по обломку у себя, чтобы больше никто никогда его не собрал. Однако мама Саймона, всю его жизнь ездившая по стране и изучавшая Хищника, была единственным человеком, знавшим, где спрятаны все обломки. Поэтому-то Орион её и похитил – чтобы отыскать их и собрать Хищника. И как бы сильно Саймон ни мечтал спасти её, он не знал, с чего начать.

Он открыл ящик с чистыми носками, но вдруг зарылся вглубь и нашёл карманные часы, подаренные матерью. Он провернул их в руке; в серебряной крышке не было ничего особенного, но на задней стороне был рисунок – пять животных, образующих единый символ. Герб Звериного короля.

Саймон не знал, что он значит. Но мама просила всегда носить часы с собой, и ему было неловко прятать их в ящике с носками. Правда, один раз он уже потерял часы, когда сражался с Орионом на крыше Небесной башни. Дяде Дэррилу удалось вернуть их Саймону перед самой смертью, но сколько бы Саймон их ни чистил, для него серебряная поверхность навсегда осталась запятнана кровью дяди.

Но он дал маме обещание, поэтому неохотно спрятал часы в карман. Были и другие вещи, которые напоминали о ней – другие подарки, о которых было не так больно думать. На стене над столом висела коллекция из ста двадцати четырёх открыток, которые мама прислала ему из своих путешествий. На них были изображены разные животные Северной Америки, и он уже давно наизусть запомнил слова, аккуратным почерком написанные на оборотах: всевозможные факты о животных и иногда упоминания о том, как сильно она скучает. А ещё в сентябре он нашёл её старый блокнот, в котором записано всё, что ей известно про Звериного короля. Саймон прочитал его от корки до корки, надеясь найти то, что мог упустить. И хотя он обнаружил несколько адресов и заманчивых подсказок, в единую картину они так и не сложились. Если вообще это возможно.

Несмотря на сумбурное утро, живот Саймона громко заурчал, и он быстро оделся и пошёл в атриум. Вместо того чтобы спуститься на нижний этаж по спиральной лестнице, Саймон превратился в орла и полетел в надежде, что испытает такую же свободу, как и в небе. Не испытал.

Вся столовая оказалась забита учениками, на руках у которых красовались повязки с серебряными животными, показывающими, в кого именно они превращаются. Почти все ученики возраста Саймона или постарше, поскольку анимоксы начинали пять курсов обучения, только когда случилось их первое превращение. Но если в обычной школе старшие ребята не обращали на младшеклассников никакого внимания, стоило Саймону войти, и все уставились на него. Упорно не сводя взгляда с буфета, предлагающего всевозможные завтраки, включая утренние суши для подводного царства, Саймон быстро взял еды и запетлял между столиками. Все Царства сидели с себе подобными, и даже семнадцатилетние анимоксы не смешивались, хотя давно были знакомы.

К счастью, не все студенты так себя вели. Поразительно, но Саймон умудрился найти друзей, несмотря на своё происхождение, так что поставил поднос напротив блондина в очках, на повязке которого красовался серебряный дельфин.

– Доброе утро, Джем, – сказал он, подавив зевок. Джем оторвался от книги и широко улыбнулся.

– Доброе. У тебя в волосах перья, – заметил он.

– Что? – Саймон провёл ладонью по волосам, и в них обнаружилось несколько орлиных перьев. Видимо, упали, пока он превращался. – Ой. Спасибо.

– Чего это ты так рано? – поинтересовался другой голос. Уинтер, хрупкая бледная девочка с длинными тёмными волосами, села рядом с Саймоном, поставив на стол тарелку с фруктами. – Обычно ты приходишь на завтрак за пять минут до конца. И почему от тебя пахнет скунсом?

– Да, эм…

– Он сегодня сбежал полетать в парк. – За стол села ещё одна девочка, но в отличие от Уинтер она выглядела очень яркой, начиная от только что покрашенных фиолетовых волос и заканчивая озорным взглядом. Она даже закрасила чёрную вдову у себя на повязке розовым маркером. – Альфа на него сто лет орал.

– Малкольм не орал, – сказал Саймон хмуро, пытаясь вспомнить, не могла ли Ариана увидеть его, когда он превращался в мышь. – И ты обещала, что больше не будешь за мной шпионить.

– Не было такого, – сказала та, с ухмылкой поедая бекон. Нет, пожалуй, она видела только, как он превращается в птицу. В тоннеле он бы её заметил, а если бы она знала его секрет, то уже бы о нём упомянула. Или как минимум не стала бы открыто признаваться, что следила за ним. Уж что-что, но он точно знал, что шпион из Арианы отличный.

По столовой разнёсся громкий дружный смех. На противоположном конце сидел Нолан, окружённый самыми крупными и жестокими зверями ПРИЮТа. Саймон перехватил взгляд брата и отвернулся.

Вновь уставившись в тарелку, Саймон ткнул вилкой сосиску. Видимо, Нолан всё ещё злился.

– Альфа записал меня на сегодняшнюю тренировку в яме, – сказал Джем слегка подрагивающим голосом. – Если он поставит меня против кого-то, кроме насекомых…

– В нашем Царстве не только насекомые, если что, – заметила Ариана. – Пауки – арахниды. Но мы все членистоногие.

– Если он поставит меня против кого-то больше сверчка, мне конец, – поправился Джем. – На песке мне не превратиться. Я бесполезный.

– Абсолютно, – согласилась Уинтер, убирая с лица тёмные волосы, и Саймон кинул на неё недовольный взгляд. – Что? Ты видел дельфинов в пустыне?

Саймон пропустил её слова мимо ушей.

– Ты не бесполезный, – сказал он Джему. – Ты умеешь обороняться.

– Да, против людей, – сказал тот, поправляя очки. – А если Малкольм поставит против меня зверя или рептилию…

Где-то за спиной Саймона что-то мелькнуло, и на стол приземлилось что-то мягкое и белое. Обернувшись, он успел разглядеть Гаррета, одного из парней, с которыми сидел Нолан. Тот только что вывалил на голову Уинтер ведро гусиных перьев.

– Эй! – заорал Саймон, но делать было нечего. Пушистые белоснежные перья уже налипли на волосы Уинтер и высыпались ей на колени, и она поперхнулась, поражённо раскрывая глаза.

– Решил тебе помочь, брошенка, раз ты так хочешь отрастить пёрышки, – сказал Гаррет. Остальные звери расхохотались, и Саймон стиснул руки в кулаки, заметив насмешливую ухмылку Нолана. Когда Саймон только пришёл в ПРИЮТ, он вынес немало издевательств от Гаррета и его друзей, но до сегодняшнего дня Нолан держал их под контролем. Видимо, теперь он настолько разозлился, что решил спустить поводок.

Но внимание Саймона быстро переключилось на Уинтер, которая была уже не бледной, а пунцовой. Может, Гаррет с Ноланом и думали, что очень смешно пошутили, но Саймон видел в её зелёных глазах боль и обиду. Уинтер была гибридом: её родители принадлежали разным Царствам. Отец был Птицей, а мать – Рептилия. Лично Саймон не видел в гибридах ничего страшного, но Уинтер, которую вырастил Орион и которая всю жизнь больше всего на свете мечтала превратиться в птицу, отчаянно пыталась скрыть правду ото всех, включая Саймона. Она раскрыла свою истинную форму, только чтобы защитить его, но теперь вся школа знала, что она на самом деле щитомордник – Змея.

И Саймон винил себя за это, но в этот раз он мог ей помочь. Уинтер неподвижно сидела, закрыв лицо волосами и напрягшись, как будто вот-вот могла разрыдаться, и Саймон встал, вцепившись в спинку стула так сильно, что на дереве остались царапины от его ногтей.

– А знаешь, кто ещё гибрид? – поинтересовался он. – Мы с Ноланом. На нас ты тоже перья вывалишь?

Гаррет шагнул ближе, нависая над Саймоном.

– Зачем мне это, тупица? У тебя они и так есть. И если бы у преподавателей были мозги, тебя бы здесь не было. Ты позволил Ориону убить Дэррила Торна. Предатель.

Стоило Гаррету произнести имя дяди, и что-то внутри Саймона лопнуло. Перед глазами потемнело, а на сердце будто сжалась раскалённая добела рука. Без всякого предупреждения, даже не осознав, что он творит, Саймон издал яростный крик и набросился на Гаррета.

Тот упал, врезавшись локтями в деревянный пол. Саймон кинулся на него, пытаясь прижать руки и ноги, но не успел: Гаррет начал превращаться. Тело быстро покрылось мехом, руки и ноги превратились в лапы, лицо исказилось, оборачиваясь мордой пумы с бритвенно-острыми клыками.

Не прошло и мгновения, как массивная кошка вывернулась и с такой силой толкнула Саймона лапой в грудь, что у него едва не треснули рёбра.

– Думаешь, можешь меня победить? Крылья тебе не помогут, если не сможешь взлететь.

Саймон захрипел, пытаясь вздохнуть. Перед глазами алело. Ему не обязательно было взлетать. Захоти он, мог бы превратиться в медведя и показать Гаррету, что такое настоящий бой. Мог обернуться ядовитой змеёй и превратить его день в пытку. А мог уменьшить тело до размера блохи и напасть, когда Гаррет не ожидает.

Соблазн провернуть всё это был невероятным, и Саймон уже сформировал в голове изображение тигра, когда неожиданно в пуму врезался массивный серый волк, поваливший Гаррета на пол. Саймон присел, отчасти ожидая, что волк сейчас прижмёт Гаррета к полу, но вместо этого они оба превратились в людей.

– Я ведь предупреждал, что будет, если тронешь моих племянников? – порычал Малкольм, нависая над побелевшим Гарретом.

– Саймон напал на него, – бросил Нолан, стоящий у края собравшейся толпы. – Гаррет просто защищался.

Саймон глянул за стол, где сидели друзья, и открыл было рот, чтобы сказать, что это Гаррет напал на Уинтер. Но если Ариана с Джемом вскочили, готовые прийти на помощь, на месте Уинтер белела лишь куча перьев.

– Меня не волнует, кто был первым. Мы не нападаем друг на друга в обличьях анимоксов, и точка, – сказал Малкольм. – Больше никаких тренировок в яме, Гаррет. А если ещё на кого-нибудь нападёшь – будешь отчислен.

Саймон не слышал ответа Гаррета, если тот вообще смог что-нибудь выдавить. Потому что, поднимаясь на ноги, он обратил внимание на собственные руки, и кровь застыла в жилах.

Вместо ногтей у него появились когти.
3
Гибрид

Остаток завтрака Саймон прислушивался к друзьям вполуха, не сводя глаз с рук. Пальцы вновь стали нормальными, но он чувствовал, что прошёл по грани, и не хотел даже думать, что было бы, если бы Малкольм не остановил драку.

На утреннюю тренировку в яме он поплёлся в самом конце, позади друзей, прислушиваясь к громкому голосу Гаррета, жалующегося на запрет драться. К сожалению, самому Саймону такого наказания не досталась – вообще ничего не досталось, а значит, в ближайшем будущем Гаррет обязательно должен был устроить ему весёлую жизнь. Правда, хуже стать уже не могло. Разве что он снова начнёт доставать друзей Саймона.

В яме воняло уксусом, но это было лучше, чем скунсом. Саймон, Джем и Ариана устроились на верхней трибуне, как можно дальше от тренировочной ямы. Ариана была явно недовольна, а вот сидящего рядом Джема, кажется, подташнивало. Сначала Саймон подумал, что дело в запахе, а потом вспомнил, о чём он говорил за завтраком.

– Ну, зато тебе не придётся драться с Гарретом, – сказал Саймон, присаживаясь рядом.

– Ну да, хоть что-то, – отозвался Джем, хотя особой радости не испытывал. – Я-то думал, что меня точно против него поставят.

– Не сегодня. Вы, кстати, не видели Уинтер?

Они покачали головой, и Саймон осмотрел раскинувшееся вокруг море учеников, но ничего не заметил. Но не успел он ускользнуть, чтобы её поискать, как на песок вышел Малкольм, за которым шли два волка из стаи.

– Софи Фицджеральд, Джеффри Ли, – объявил он, и названные ученики поднялись со своих мест. – Выходите.

Они с волками ушли с песка, освобождая место для драки. Малкольм дунул в свисток, и ученики тут же превратились в животных – осу и гремучих змей – и кинулись друг на друга. Остальные ученики закричали, поддерживая их, но Саймона бой интересовал мало – по крайней мере, пока он не знал, где Уинтер. Несмотря на панику Джема, большинство учеников любили ходить на тренировки, потому что на них разрешалось превращаться. Помимо этого, превращаться можно было на занятиях и у себя в корпусах, но Саймон знал, что мало кто соблюдает правила; он сам был свидетелем, как Ариана постоянно превращается в Чёрную Вдову, а ученики из Царства Зверей превращались в животных, стоило только волкам из стаи отвернуться. Саймон их понимал. Была бы возможность, и он бы каждый день бегал по коридорам в разных обличьях, просто чтобы узнать, каково это. Увы, ему приходилось ограничиваться орлиным и человеческим обликами, и оба приносили ему одинаковое количество неприятностей.

Оса победила в поединке: змея попыталась поймать её пастью, но получила жало в язык и сдалась. Ученики вновь закричали, и каждый последующий бой интересовал Саймона всё меньше и меньше. А вот Джем всё сильнее напрягался, но с этим Саймон ничего не мог поделать, разве что тихо подбодрить друга. Два месяца назад, когда они тайно сбежали в Небесную башню, Саймон своими глазами видел, как Джем успешно сражается со взрослым волком. С простым учеником он должен справиться влёгкую.

Пока Саймон абсолютно серьёзно раздумывал, приставят ли к нему сопровождающего, если он отпросится в туалет, Малкольм назвал следующих соперников:

– Бенджамин Флюк и…

Саймон затаил дыхание.

– Нолан Торн.

Широко распахнув глаза, он посмотрел на Джема.

– Ну, хоть не Гаррет, – выдавил он из себя, но утешение было слабым. Да, Нолан – наследник Звериного короля, но практически весь ПРИЮТ считает, что он умеет превращаться только в огромного серого волка, как и его дядя. А учитывая, в каком Нолан настроении, Саймон не удивится, если он решит драться до крови.

Дрожа, Джем спустился к песку, где его ждал Нолан, источавший решительность. Саймон нервно наклонился вперёд, чтобы лучше видеть, и временно отбросил все мысли о Уинтер. Ничего хорошего от ситуации ждать не приходилось.

– Всё с ним будет нормально, – сказала Ариана, но даже в её голосе не было уверенности.

Малкольм дунул в свисток, и схватка началась. Нолан мгновенно обернулся волком. Джем попятился, едва не запутавшись в собственных ногах. Даже издалека Саймон видел на его лице панику.

– За шкирку хватай! – заорала Ариана, но Саймон молча смотрел, как нападает Нолан. Звери были готовы прилюдно унизить Уинтер посреди столовой – и он даже не представлял, что сейчас было на уме у Нолана.

Рыкнув, Нолан напрыгнул на Джема вихрем зубов и шерсти, толкая его лапами в грудь и опрокидывая на песок. Очки Джема отлетели, и Нолан обнажил зубы буквально в сантиметре от его горла. Он не укусил, но Джем поморщился от боли, и Саймон заметил, как волчьи когти глубоко врезались в чёрную форму.

– Нолан его ранил! – крикнул он, но его голос заглушили крики толпы. Почему Джем не сдавался?

Волк оттолкнулся от груди Джема, разрывая рубашку когтями, и схватил его зубами за ботинок. Не успел Саймон вновь закричать, Нолан потащил Джема по песку к краю ямы, демонстрируя трофей. И во время этого демонстративного марша нарочно наступил на очки парня.

Кровь Саймона вскипела, и он начал превращаться, не успев даже задуматься. На одно ужасающее мгновение, когда перед глазами всё потемнело, а конечности стали меняться, он понял, что не знает, кем именно обернётся. Но когда раскрыл рот и из горла вырвался орлиный клич, он расправил крылья и слетел в яму, поглощённый злостью. Нолан мог издеваться над Саймоном сколько угодно, но Джем не заслуживал подобного унижения.

– Отпусти, – потребовал он, приземляясь Нолану на спину и клювом хватая его за ухо. Видимо, он сжал сильнее, чем намеревался, потому что волк взвизгнул и мигом выпустил сапог Джема.

– Ты что творишь?! – взревел он, пытаясь его стряхнуть.

Когда Нолан отпустил Джема, Саймон разжал клюв и захлопал крыльями, взлетая на несколько метров.

– Ты его ранил. Бой окончен.

– Но он не сдался! – Нолан вскинулся и щёлкнул зубами, не дотянувшись до Саймона всего несколько сантиметров. Тот взмыл ещё выше. – Так нельзя!

– Так, хватит! – Переваливаясь по песку, к ним подошёл Малкольм, и с высоты своего полёта Саймон видел вздувшиеся вены на его шее. – Саймон, тебе прекрасно известно, что нельзя вмешиваться в чужие схватки.

– Но Нолан…

– Да, я видел, Саймон. Превращайтесь, оба, и ко мне в кабинет.

Саймон с лёгкостью приземлился рядом с Джемом и, несмотря на всё ещё клокочущую в нём ярость, усилием воли принял человеческий вид.

– Ты как, в порядке? – спросил Саймон, опускаясь рядом с другом на колени.

Джем кивнул, хотя царапины, видневшиеся через порванную рубашку, говорили о другом.

– Не видишь мои очки?

Саймон пошарил по песку, нашёл их – но, как он и опасался, они были искорёжены и разбиты.

– Нолан на них наступил, – сказал он виновато, протягивая их Джему.

– Генерал не обрадуется, – заметил тот. Левая линза треснула прямо посередине, а одну из дужек Нолан умудрился сломать пополам. Спасти их было явно невозможно.

– Так расскажи правду. Что бой был нечестным, – сказал Саймон. – Он же твой отец, он поймёт.

– Саймон. Ко мне. Живо, – окликнул Малкольм с лестницы. Мысленно застонав, Саймон встал и протянул Джему руку. Тот, пошатнувшись, поднялся.

– На уроках увидимся, – сказал Саймон им с Арианой, которая как раз спустилась с трибун. – И сходи сначала в медпункт.

– Я прослежу, чтобы он не развалился по пути, – сказала Ариана и, несмотря на то, что она была ниже Джема почти на голову, обхватила его рукой за пояс и повела к двери.

Саймон добрался до кабинета Малкольма и встал как можно дальше от Нолана. Когда Малкольм с тихим щелчком закрыл дверь, волоски на шее Саймона встали дыбом.

– Не знаю, что между вами случилось, но прекращайте уже, – сказал им дядя.

– А зачем на меня-то орать? – спросил Нолан, хотя Малкольм не повышал голоса. – Это Саймон у нас…

– Я всё видел. Не нужно пересказывать, – сказал Малкольм, присаживаясь на край стола. – Я готов твердить вам до бесконечности: вы братья. И вы будете идти по жизни вместе, поэтому можете либо научиться ладить, либо страдать.

– Не понимаю, как мы должны поладить, если он постоянно что-то такое вытворяет, – сказал Нолан, скрещивая руки на груди.

– А я не понимаю, как нам ладить, если ты постоянно издеваешься над моими друзьями, – жарко заявил Саймон. Малкольм вздохнул.

– До конца тренировки осталось полчаса, а потом вам нужно идти на уроки, – сказал он. – Я пойду вниз, наблюдать. А вы оставайтесь и поговорите. Будете сидеть здесь, пока не начнёте вести себя как братья. Всё ясно?

Ни Саймон, ни Нолан не кивнули, но Малкольм всё равно вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Несколько минут Нолан отказывался смотреть в сторону Саймона, уж тем более с ним говорить. И Саймон прекрасно понимал, что брат не примет ничего, кроме расшаркиваний и извинений, да и тогда, наверное, начнёт спорить, чтобы доказать свою точку зрения. И Саймон считал, что нет смысла даже стараться, – за одно утро они умудрились свести на нет всё, чего достигли за два месяца.

– Впервые за шесть недель дядя Малкольм пустил меня подраться, а ты взял и унизил меня, – наконец выплюнул Нолан.

– Потому что ты ранил Джема, – ответил Саймон. – Не обязательно было так его таскать. Он тебе ничего не сделал.

Нолан фыркнул.

– Он слабак.

– Под водой – нет. – Саймон покачал головой. – Мы с ним друзья. Если бы ты дрался против кого-то другого, не стал бы…

– Думаешь, меня волнует, что он твой друг? – спросил Нолан.

– Да. А ещё я думаю, что ты спустил на Уинтер Гаррета, потому что она моя подруга.

Ноздри брата раздулись точно так же, как у Саймона, когда он злился и пытался придумать, что сказать. А по прошествии несколько секунд его наконец прорвало.

– Вся школа знает, что ты любишь своих друзей больше, чем нас с дядей Малкольмом. Ты постоянно ходишь с ними и даже не говоришь со мной, если тебя не заставить. Мне иногда кажется… что если бы ты выбирал между нами, то выбрал бы их.

Саймон уставился на него, потеряв дар речи. Он бы очень не хотел, чтобы перед ним встал такой выбор, но… честно сказать, Нолан был прав. Он бы действительно выбрал Уинтер, Джема и Ариану.

– Потому что я – не ты, – сказал Саймон, сглатывая ком, вставший в горле. – Ты всю жизнь знал Малкольма. Вы с ним одна семья. А я, я…

– Что? Ты нам не семья? – Нолан сощурился, наконец подняв на него взгляд. – А мог бы, знаешь ли, если бы попытался. Но зачем тебе? Ты даже сидеть со мной не хоче…

– Потому что твои друзья меня ненавидят, – перебил Саймон. – Ты что, не слышал, как меня назвал Гаррет?

– Так ты и есть предатель, – рявкнул Нолан. – Ты предал меня. Дядю Малкольма. Маму. Это из-за тебя её похитили.

Саймон скорее предпочёл бы получить удар под дых, чем слушать ядовитые гадости, которые выплёвывал Нолан, вызывая в нём знакомую бурлящую ярость. Сдержав позыв превратиться, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Не получилось.

– Я тебя не предавал. Это у тебя осталась семья. А моя семья умерла на крыше Небесной башни, и вы с Малкольмом его не замените. И, да, я провожу с друзьями больше времени, чем с тобой, потому что я им нравлюсь и им приятно со мной общаться. А ты просто хочешь, чтобы тебе говорили, какой ты хороший. А это не так, – сказал Саймон, вставая и впиваясь в брата взглядом. – Хорошие люди никого не травят. Хорошие люди принимают других такими, какие они есть, не зовут других предателями и брошенками и не ведут себя так, будто мир вращается только вокруг них. Мой мир вокруг тебя никогда не вращался и не будет, понял?

– Да уж, понял, – злобно ответил Нолан. – Приятно знать, что ты обо мне думаешь. Небось считаешь, что мама ошиблась, да? Когда выбрала меня, а не тебя.

Саймон не стал отвечать. Он попросту вышел из кабинета и захлопнул дверь, и плевать ему было, если Малкольм на него разозлится. Он и так злился, а если Саймон с Ноланом не помирятся, то ничего не изменится.

Пока ученики заканчивали тренировку в яме, Саймон решил побродить по Логову, заглядывая в пустые классы и пыльную библиотеку в поисках Уинтер. Он даже ещё раз сходил в столовую, чтобы проверить, не пошла ли она завтракать, пока никого не было, но там было пусто. Тогда Саймон, на взводе, пошёл в корпус Рептилий. Он сомневался, что Уинтер там спрячется, учитывая, как ненавистна была ей собственная змеиная природа, но остальные ученики ушли на тренировки, так что шанс был. Все корпуса построены с учётом особенностей пяти Царств, и Рептилии жили в знойной песчаной пустыне. Саймон бывал там всего пару раз, но машинально посмотрел вниз, чтобы не наступить кому-нибудь на хвост.

В общежитии Рептилий был оазис – видимо, для тех, кто не переносил жару. Взрослый крокодил бросил на Саймона любопытный взгляд, когда он обошёл небольшое болотце. Но Уинтер в комнате не оказалось, и в общей гостиной тоже её не было.

К тому времени, как он выбрался из корпуса Рептилий, тренировка уже почти закончилась, и оставалось только вытряхнуть песок из одежды и направиться на первый урок: историю мира анимоксов. Она была куда интереснее всяких войн и революций, о которых говорили в обычной школе, а ещё её обожала Уинтер.

Но когда он дошёл до класса, место Уинтер пустовало. Он сел между Джемом и Арианой, пытаясь не обращать внимания на Нолана, сидящего через три ряда от него.

– Сходил в медпункт? – спросил он Джема, который успел переодеться и сменить очки.

– Ага, меня подлатали, – отозвался тот. – Но медсестра сказала, что несколько дней придётся посидеть на суше. Генерал не обрадуется.

Зато сам Джем явно был рад возможности почитать, а не заниматься нескончаемой подводной строевой подготовкой. Саймон коротко ему улыбнулся, и он улыбнулся в ответ.

Урок начался, и их учитель, мистер Барнс, высокий мужчина со всклокоченной козлиной бородкой и впалыми щеками, кашлянул. Саймон выпрямился, готовясь записывать лекцию, чтобы потом передать её Уинтер. Так у него хотя бы будет предлог её поискать.

– В ходе истории роль анимоксов в мире меняется, – начал мистер Барнс, медленно расхаживая перед учениками, заложив руки за спину. – Мы подстраиваемся под современные технологии, количество естественных для нас мест обитания уменьшается. Мы давно научились с лёгкостью переключаться между человеческой жизнью и жизнью животного, и вопреки множеству пережитых войн наш вид продолжает процветать. Несмотря на то, что за последние века законы, которым мы подчиняемся, много раз менялись, есть три основополагающих устоя, которые разделяют все пять Царств. Так, кто знает три правила мира анимоксов?

Джем вскинул руку, но мистер Барнс поглядел не на него, а на Ариану. Та, провернув ручку в пальцах, облокотилась на спинку и закинула ноги в военных ботинках на край стула, стоящего спереди.

– Первое: уважать природу и естественный порядок вещей. Второе: не охотиться на других анимоксов. И третье, самое важное: никогда и ни за что не говорить людям о существовании анимоксов.

– Отлично, мисс Вебстер, – сказал мистер Барнс. – Можете рассказать классу, почему для нас так важна скрытность?

– Эксперименты, – произнёс Нолан, не успела Ариана даже рта раскрыть. – В Средневековье, если анимоксы попадались людям, их пытали до смерти или сжигали на кострах, как ведьм.

– Жить стало бы легче, если б можно было наколдовать твоё исчезновение, – пробормотала Ариана, продолжая вертеть в руках ручку. Если Нолан её и услышал, вида он не подал.

– Именно поэтому скрытность ценится в нашем мире превыше всего, – сказал мистер Барнс. – Те, кто посмел превратиться перед кем-то или раскрыть тайну друзьям и любимым, всегда дорого за это платили. Не сомневаюсь, большинству из вас родители говорили об этом с самого детства, задолго до того, как вы научились превращаться, и этого правила мы придерживаемся по сей день.

– А что делать с первым превращением? – поинтересовался Саймон. К нему тут же обернулся практически весь класс, но он не отвёл взгляда от мистера Барнса, только сжал руки в кулаки, представляя, что было бы, если бы в кожу впивались когти, а не ногти. – Его же невозможно контролировать, да?

– Да, однако нечасто встретишь анимоксов, которые растут среди людей, – таких, например, как вы, мистер Торн. Большинство из нас предпочитает держать детей среди собственного народа, – заметил мистер Барнс. – У всех Царств есть собственные среды обитаний и общины, разбросанные по всей стране, подходящие под особенности каждого отдельно взятого вида.

– А если родители не знают, в каком Царстве окажутся дети? – спросил Саймон. Ученики вокруг неуютно поёжились, переглядываясь.

– Вы про… гибридов, да, конечно, – сказал мистер Барнс, кашлянув. – Если дети растут в среде, не подходящей для их облика, которую, конечно, невозможно определить до первого превращения, то это может привести к… запутанным последствиям. Именно поэтому браки между разными Царствами не поощряются, – добавил он. – На данный момент некоторые общины изгоняют гибридов из своих рядов, так как их присутствие зачастую приводит к социальному неприятию и прочим видам негативного поведения.

– Но ведь гибриды не виноваты, – сказал Саймон. – Их нельзя за это наказывать.

– Согласен, – сказал мистер Барнс, глядя на Саймона сверху вниз с явной жалостью во взгляде. – Но, боюсь, мало какое решение удовлетворит сразу всех. Пока что, к нашему стыду, гибриды зачастую оказываются изгоями общества, даже когда проходит их превращение, – особенно те, кого растили не в том Царстве.

Воцарилась тишина, и когда Саймон понял, что мистер Барнс ждёт от него реакции, то коротко кивнул. Тут же мистер Барнс сменил тему, а Саймон уткнулся в тетрадь, всем телом ощущая на себе пристальные взгляды.

Он оставил их без внимания. Теперь он хотя бы понимал, почему Уинтер так стыдилась признать, что была змеёй, выращенной Птицами, и всё оставшееся утро пытался придумать, как ей помочь. Он был готов заступаться за неё, пока Нолан со своими зверями не отстанут, и был готов оставаться рядом, пока она сама позволит. Больше всего на свете Саймону хотелось поговорить с ней – дать понять, что она не одна. Но его всю жизнь травили ребята, которые больше и сильнее его, и Саймон прекрасно знал, как бессмысленно говорить, что всё наладится. Потому что, конечно, наладится – но уже после школы, а в данный момент времени всё плохо, ему просто хотелось покоя. И Уинтер, наверное, хотелось сейчас того же.

– Как думаете, куда она ушла? – спросил Саймон, пока они с Джемом и Арианой шли на урок зоологии. – Я всё обыскал.

– Иногда она сбегает наружу, – сказала Ариана, которая, несмотря на протесты Джема, несла его рюкзак. – В корпусе Рептилий тоже есть тоннель.

Джем заморгал, широко распахивая глаза. Его новые очки были толще старых, и из-за этого он походил на сову больше обычного.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Кто-то ведь должен за ней приглядывать, – сказала Ариана. – Она ведь не к Небесной башне ходит, в самом деле. Она просто гуляет по зоопарку.

– Я схожу за ней в обед, – сказал Саймон. Выходить из Логова рискованно, ведь утром Малкольм его уже поймал, но от мысли, что Уинтер сейчас одна, становилось просто невыносимо. Он готов получить пару отработок, лишь бы убедиться, что с ней всё хорошо.

Как только зоология закончилась и начался обед, он, быстро попрощавшись с Джемом и Арианой, направился в корпус Альфы. Сбросив рюкзак, он нырнул в комнату Нолана и застыл при виде тяжёлого шкафа, перекрывшего вход в тоннель.

– Прохода нет, – сообщил Феликс, вскарабкавшись по ноге Саймона в его ладони. – Я уже проверил. И вообще, тебе мало неприятностей на сегодня?

Он даже не представлял, насколько прав, но Саймон быстро рассказал мышонку всё, что случилось за завтраком.

– Думаю, Уинтер на улице, – наконец сказал он. – Придётся пройти через другой тоннель, но стая скоро вернётся. Сможешь покараулить?

Феликс дёрнул усами.

– Если Альфа узнает, он зажарит меня с чесноком и съест на ужин.

– Ничего он не узнает, а если что – я тебя защищу. Ну пожалуйста, Феликс, – больше ни о чём не попрошу до конца года.

– Ты ведь понимаешь, что этого не будет. – Он тяжело вздохнул. – Ладно. Но если тебя поймают, я сбегу, понял?

– Спасибо, Феликс, – сказал Саймон и спрятал мышонка в карман чёрной формы, игнорируя его бормотание.

На противоположном краю атриума, за зелёной травой и высокими деревьями, скрывалась дверь в кабинет Альфы. Саймон бывал внутри всего несколько раз, но воспоминания остались лишь неприятные. Изначально кабинет принадлежал Селесте Торн, но потом Малкольм изгнал её и отобрал титул Альфы. Теперь офис принадлежал ему, но Саймон видел дядю только в кабинете над ямой.

Вытащив Феликса из кармана, он поставил его на пол.

– Пискни, если кто-нибудь придёт, – сказал он и открыл дверь. Петли скрипнули; Саймон дёрнулся, но обратного пути нет.

Кабинет был самым обычным, с большим столом из красного дерева и холодным, пустым камином. На стенах висели портреты, и хотя в темноте детали различить не получалось, Саймон прекрасно знал, кто на них изображён. На одном была сама Селеста, на двух других – сыновья, которых она потеряла: Дэррил и Люк, отец Саймона, которого она усыновила и вырастила, как своего собственного. Отчасти Саймону хотелось включить свет и посмотреть на отца. Он не видел портрет уже два месяца и боялся, что забыл, как он выглядит. Но времени до конца обеда оставалось немного, и сейчас нужно было сосредоточиться на Уинтер.

Он потянул за край портрета Селесты. Рамка щёлкнула и отошла от стены, открывая проход в ещё один тоннель. Саймон забрался внутрь; этим лазом он ещё не пользовался, в отличие от Уинтер, но она говорила, что он ведёт куда-то в зоопарк. Саймон просто надеялся, что так оно и было.

Несмотря на то, что Малкольм – и Ариана – сегодня утром едва не застали его, он прикрыл глаза и вновь велел телу превратиться в мышь. В темноте тоннеля не было видно, но он чувствовал, как пространство вокруг увеличивается, пока сам он не стал размером с Феликса. Заморгав, он дёрнул хвостом, убедился, что твёрдо стоит на ногах, а потом бросился бежать в сторону улицы.

Спустя несколько минут он добрался до выхода, закрытого листвой и явно давно не используемого. Ничего удивительного тут не было – доступ к портрету имели лишь те, кто жил в корпусе Альфы, но стае тоннели были не нужны: они и так могли свободно выходить в зоопарк. Приняв обличье человека, Саймон раздвинул листву, выполз на холодную землю и сощурился от неожиданно ударившего в глаза солнца.

Уинтер не соврала. Тоннель вывел его на самый край зоопарка, к черепашьему пруду. Облегчённо вздохнув, Саймон поднялся и отряхнул грязь с колен. Маленькая девочка лет четырёх, стоящая неподалёку, уставилась на него огромными глазами. Саймон прижал палец к губам и прошмыгнул мимо неё.

Людей в зоопарке было немного – типичная картина для середины ноябрьских будней, – Саймон обыскал все тропинки и постройки, но так и не нашёл Уинтер. Поникнув, он остановился у киоска, торгующего игрушками. Может, она всё-таки не пошла на улицу? Но тогда куда? Неужели, сбежала? Он оглянулся на силуэты домов, среди которых виднелась Небесная башня, стоящая в паре кварталов от парка. Если взлететь, то он успел бы добраться до неё и вернуться до конца обеда.

Саймон уже собирался поискать какой-нибудь угол, чтобы превратиться, но тут краем глаза заметил знакомую статую. На первый взгляд в каменном волке не было ничего особенного, и большинство посетителей проходили мимо, даже не удостоив его своим вниманием. Но Саймон знал, что волк стоит на могиле его дяди. Саймон подошёл к могиле дяди. Он не мог уйти, не навестив его, раз уж был рядом.

– Привет, – шепнул он, потирая морду волка и скользя пальцами по шраму, бегущему по его правой щеке. – Прости, что давно не заходил. Малкольм держит своё обещание, и мне всё сложнее сбегать…

Он замолчал. У основания статуи, наполовину скрытая камнями, лежала какая-то пёстрая бумажка, которую легко было принять за мусор. Присев, Саймон отодвинул камень, и из потаённого углубления высунулась картонка.

Нет, не так.

Открытка.

Сердце забилось в горле; Саймон поднял с земли живописную фотографию пустыни Аризоны и перевернул. На обратной стороне знакомым маминым почерком были выписаны пять простых слов:

Вот бы ты был здесь.
4
Райские птицы

Держа открытку в дрожащих руках, Саймон перечитал её снова, а затем ещё раз и ещё, пытаясь убедиться, что это не шутка. Его мама была у Ориона. Она не могла вернуться в Нью-Йорк, чтобы оставить послание.

На его плечо опустилась воробьиха и громко чирикнула.

– Саймон Торн нашёл тайник! – провозгласила она, гордо распушив пёрышки.

– С открыткой? – спросил он, показывая ей послание. – Это ты её оставила?

– Это от птицы из пустыни, – сказала она, легонько поклёвывая его ухо. – Еда?

Надежда волной разлилась по телу; пошарив по карманам, он отдал воробьихе сухарик, который собирался дать Феликсу, и она улетела, а Саймон, пошатываясь, пошёл к центру зоопарка. В голове носились тысячи мыслей.

Значит, мама была в Аризоне. Именно туда Орион отвёз её в поисках обломков Хищника. Он вновь поглядел на открытку, скользя пальцами по аккуратно выведенным словам. На фотографии присутствовала змея – видимо, они искали осколок, принадлежащий Рептилиям. Вряд ли нашлись бы другие Царства, решившие спрятать оружие в пустыне.

Саймон сглотнул. Нужно было как-то добраться до Аризоны. Может, накопленных за прошлые годы карманных денег хватит на билет на самолёт? А может, получится одолжить денег – он предпочитал не называть это словом «своровать» – у Малкольма. Как бы то ни было, маме нужна помощь, и он не собирался больше её подводить. Он понятия не имел, как давно она отправила открытку, – возможно, они уже нашли обломок и отправились за следующим. Но других зацепок у Саймона не было, и ему нужно действовать. Как можно скорее.

Он бы так и не понял, что пробежал мимо Уинтер, если бы не влетел в стаю голубей у её ног. Она, не шевелясь, сидела на скамейке напротив вольера с тюленями, а на коленях у неё стояло ведро застарелого попкорна. Голуби клевали зёрна, валяющиеся на земле, и она просто смотрела на них, не поднимая взгляда на Саймона.

– Да неужели. Ты уже дважды мимо проходил, – колючим голосом сказала она.

– Я просто… отвлёкся. – Саймон убрал открытку в карман и присел рядом, даже не спросив разрешения. Уинтер не отстранилась. – Я думал, ты терпеть голубей не можешь.

– Другие птицы ко мне теперь не подходят, – пробормотала она. – Что ты здесь делаешь?

Саймон замялся.

– Хотел извиниться за Гаррета и Нолана.

– Да ладно. Удивительно, что они не трогали меня раньше. – Она метнула на землю очередную пригоршню попкорна, и на него слетелось ещё несколько голубей. В светло-зелёных глазах встали слёзы. – Не хочу больше здесь жить.

Саймон поддел камушек носком ботинка.

– Иногда и я тоже.

Она фыркнула.

– Ни Дэррил, ни мама не хотели тебя бросать. Они не забыли о тебе, потому что ты превращаешься в змею, а не в птицу. И они тебя хотя бы любят. И у тебя есть семья.

– Любили, – поправил он, и вся радость от полученной открытки быстро испарилась. – Дядя Дэррил меня любил. Но он умер. – Он не стал добавлять, что, если бы не Уинтер, дядя мог бы остаться в живых. Эта холодная, жестокая истина встала между ними стеной в день его смерти, и хотя они оба старались не зацикливаться на прошлом, никто ничего не забыл. Саймону казалось, что время тут не поможет, – а ещё он точно знал, что Уинтер никогда не забудет, что именно он выдал Ориону секрет её превращения.

К его ногам подошёл голубь, и так разъевшийся до размеров крупной птицы.

– Еда?

Саймон кинул ему зёрнышко.

– Я просто пытаюсь помочь, – сказал он Уинтер.

– Как? Хочешь наладить мою жизнь без моего участия?

– Как?.. Не знаю. Просто буду рядом.

– Сам посмотри, к чему это привело, – выплюнула она. – Просто отстань, Саймон. Не понимаю, чего ты так стараешься.

– Потому что кто-то должен. Неприятности случаются ежедневно, и иногда кажется, что… что всё, это конец. Но в итоге становится лучше.

Уинтер бросила на него испепеляющий взгляд.

– Ты сам-то в это веришь?

Пальцы скользнули по гладкой поверхности открытки, спрятанной в кармане.

– Да, – твёрдо сказал он, хотя всего десять минут назад никакой уверенности не было. – Если сдадимся, лучше точно не станет. Может… может, я ещё не скоро увижу маму. Может, не смогу остановить Ориона, и он соберёт Хищника. Но что бы ни случилось, у тебя есть я, а у меня – ты. Так ведь?

Несколько долгих секунд Уинтер молчала, а затем потёрла щёку и неохотно кивнула. Так и не подняв взгляд, она пробормотала:

– Спасибо, что заступился. Тебе же не влетело, да?

– Малкольм и так на меня злился, – сказал Саймон. – А Гаррет – придурок. Мы ещё придумаем, как бы ему ответить.

– Тогда он начнёт доставать нас только сильнее.

– А мы будем готовы.

Голуби заворковали, выпрашивая еду, и Уинтер снова бросила им горсть попкорна. Наконец, Саймон достал из кармана открытку и, не выпуская её из рук, показал Уинтер.

– Нашёл на могиле дяди. Мама прислала, – сказал он. – Раньше она постоянно слала открытки, когда оставляла меня с дядей Дэррилом.

– Видела их у тебя на стене. – Нахмурившись, она прочитала надпись: – «Вот бы ты был здесь»? В смысле?

– Открытка из Аризоны, – сказал он, переворачивая карточку и показывая фотографию. – Из какой-то Райской долины.

– И что нам с ней делать? – спросила она. Саймон красноречиво на неё посмотрел, и она распахнула глаза. – Саймон, нет. Нельзя.

– Почему?

– А ты как думаешь? Ты же знаешь, что случилось в прошлый раз, когда ты связался с Орионом. Неужели так хочешь, чтобы всё повторилось?

– Ей нужна моя помощь, – сказал Саймон, несмотря на чувство вины, пожирающее изнутри. Когда он связался с Орионом в прошлый раз, погиб дядя Дэррил. – Не могу просто взять и забыть. Она же моя мама.

– Откуда ты знаешь, что это она? – поинтересовалась Уинтер.

– По почерку. Она всю жизнь мне писала. Я его где угодно узнаю.

– По-твоему, никто не способен его подделать?

Саймон недовольно скривился, глядя на послание. Оно могло оказаться ловушкой. Причём с большой вероятностью. Орион безумно хотел добраться до него и явно понимал, что Саймон без раздумий кинется спасать мать. И всё же он собирался рискнуть. Даже если Орион ждал его, он не был готов ко встрече с наследником Звериного короля. Если никто не выяснит тайну Саймона, у него будет преимущество.

– Прошу тебя, Уинтер. Мне нужна помощь. Я думаю, они ищут обломок из Царства Рептилий.

На мгновение раздражение на её лице сменилось искренним ужасом.

– Нет. Ни за что. Плевать мне, сколько обломков они прячут…

– Ты поклялась, что поможешь, – сказал Саймон. Уинтер вновь ухватилась за попкорн, но он отобрал ведёрко, зёрна из которого посыпались прямо ей на колени. – После смерти дяди Дэррила ты сказала, что сделаешь что угодно, лишь бы помочь мне найти маму.

– Что угодно, кроме этого, – сказала она, выбрасывая попкорн, который успела ухватить.

– Почему? – спросил Саймон. – Я думал, ты будешь только рада сбежать из города. Ты же его ненавидишь.

– Там будет ещё хуже, – пробормотала она.

Значит, как и раньше, дело было в её нечеловеческом обличье.

– Да, я понял, ты расстроена, что не стала птицей…

– Даже не представляешь, насколько.

– Не представляю, но пытаюсь. – Слова, застрявшие в горле, прозвучали резче, чем обычно. – Ты же понимаешь, что в итоге придётся это принять, да? Ты змея. Да, ты бы хотела крылья, но это не значит, что ты никому не нужна и что ты ничего не можешь сделать. Ты ядовитая, значит, можешь заставить людей оставить тебя в покое, если захочешь…

– Как сейчас, например? – спросила она. Саймон сделал вид, что не услышал.

– Ты умная и креативная, никогда не подстраиваешься под других, любишь читать, как и остальные Рептилии…

– Но мне нет среди них места. И не будет, – рявкнула она. – Я не поеду ни в какую Райскую долину, Саймон, и ты меня не заставишь.

– Я и не пытаюсь… – Он зарылся пальцами в волосы, раздражённо выдыхая. За последние пару месяцев он ругался с Уинтер не раз и не два, так что знал, когда спорить было бессмысленно. – Ладно. Раз ты не хочешь помогать, найду того, кто захочет.

– Вперёд, – резко откликнулась она, стряхивая с колен попкорн. – А на меня не рассчитывай.

Поднявшись, он убрал открытку в карман.

– Если не вернёшься к вечерней тренировке, Малкольм пойдёт тебя искать.

– Плевать.

– Ладно, пусть тебя отчисляют. Мне без разницы.

Он пошёл было к тоннелю, но сделал всего пару шагов и остановился. Потому что разница была. И ещё какая. Уинтер вела себя так, будто ей на всё плевать, но он-то знал, что других друзей у неё нет. Даже Джем с Арианой общались с ней только из-за Саймона, и если он её бросит, она останется совсем одна. Поэтому он обернулся, и несмотря на то, что она явно вот-вот заплачет, лицо Саймона стало каменным, стоило им только встретиться взглядами.

– Если не хочешь идти со мной, то… не надо. Я всё понимаю, – сказал Саймон. – Но собственную природу ты не изменишь. Ты змея, и в этом нет ничего страшного. Это не делает тебя плохим человеком, и ты не стала нравиться мне меньше. А на всех остальных просто не обращай внимания, потому что их мнение ничего не значит.

– Легко тебе говорить, – буркнула Уинтер.

– Нет. Не легко. – Он сомневался, что стоит упоминать про то, что он был единственным представителем Царства Птиц во всей школе, и все его за это ненавидели, ведь Уинтер хотела быть именно Птицей. Но ему и не пришлось. Она и так знала, как ему тяжело, и слова зависли между ними невысказанными. – Но пока мы с тобой друзья… пока мы друзья с Джемом и Арианой, Гаррет и остальные… могут говорить всё, что угодно, потому что они никогда не обратят внимания на то, какой я человек. Какой ты человек, Уинтер. А ты, кстати, крутая. Не особенно вежливая…

Она фыркнула.

– …Но если бы пришлось выбирать между дружбой с тобой и превращением в орла, я бы выбрал тебя.

Он шагнул назад. Туристы и семьи, расхаживающие вокруг, не обращали на них никакого внимания, но Саймон понимал, что рано или поздно мимо пройдёт кто-нибудь из стаи и узнает их. А попадаться в зоопарке ему нельзя – иначе в третий раз он точно не сбежит.

– Мы останемся друзьями, даже если ты со мной не пойдёшь, – продолжил он, хотя Уинтер упорно не смотрела на него, вместо этого уставившись на голубей. – Но если передумаешь, то учти, что я хочу сбежать сегодня. Я не могу потерять маму снова. И терять тебя я тоже не хочу.

Закончив, он развернулся и ушёл, оставляя Уинтер на скамейке в окружении стаи голубей с полупустым ведёрком попкорна.

В Логово Саймон вернулся за десять минут до начала уроков. Феликс заверил, что никто не приходил и не заметил его отсутствия, так что Саймон, захватив по дороге рюкзак, пошёл на нижний этаж, в кабинет выживания в дикой природе, который занимал больше места, чем столовая и яма, вместе взятые. Этот предмет он просто обожал. Ванесса, волчица с волнистыми тёмными волосами, при взгляде на которую Саймон всё время пытался судорожно вспомнить, не сделал ли он что-нибудь плохое, учила их выживать не только в человеческом обличье, но и в животном. Только на её уроках Саймон чувствовал себя настоящим анимоксом, а не чужаком среди одноклассников, которые всегда были на несколько шагов впереди. Большинство из них выросли в городах, поэтому о самостоятельном выживании знали примерно столько же, сколько и Саймон.

Кабинет выживания в дикой природе состоял из нескольких видов ландшафтов: в углу возвышался лес, у противоположной стены расплывалось болото, а место в конце класса занимала пустыня. Саймон сомневался, что Уинтер придёт, раз пропустила утренние уроки, но всё равно поискал взглядом знакомую копну тёмных волос. Её он не обнаружил, зато внимание привлёк взрыв хохота неподалёку. Нолана вновь окружала тесная группка зверей. Демонстративно избегая их, Саймон отошёл в сторону леса, к Ариане, восседавшей на поваленном дереве.

– Ну как? – спросила она, когда Саймон присел на соседний замшелый камень и скинул рюкзак под ноги.

– Нашёл. Она кормила голубей, – ответил он. Голубей Уинтер любила так же сильно, как Саймон любил Ориона, – и то, что она добровольно пошла их подкармливать, многое говорило о том, насколько она скучала по жизни в Небесной башне.

– Не понимаю, что она здесь делает, если ей тут так не нравится, – сказала Ариана, разглядывая кончики своих фиолетовых волос. – Должна же у неё быть семья.

Саймон пожал плечами и бросил камушек в бурлящий ручей, протекавший по центру класса.

– Ей никто не нужен, кроме Ориона, а он ни за что её не примет.

– Я бы на месте Уинтер не захотела к нему возвращаться. Он же её бросил, – сказала Ариана, и тут между ними плюхнулся Джем.

– Я взял тебе поесть, Саймон. – Он протянул ему завёрнутый сэндвич. – С тунцом. Надеюсь, ты его ешь.

– Лишь бы там не было никого из твоих родственников. Спасибо, – сказал Саймон, разворачивая вощёную бумагу. Но перед тем, как заняться едой, он достал из кармана открытку и протянул её Ариане. – Нашёл открытку у статуи дяди. Это от мамы.

– От твоей мамы? С чего ты взял? – спросил Джем. Ариана перевернула открытку и посмотрела на послание. «Вот бы ты был здесь».

– Почерк такой же, как на остальных открытках Саймона, – сказала она, не успел он сам и рта раскрыть. – Писала точно она.

Саймон проглотил кусок сэндвича.

– Открытку принесла птица, но я не знаю, насколько давно её послали. – Он вытер рот и добавил: – Я собираюсь её найти.

Никто не удивился. Вместо этого Ариана осмотрела фотографию, и Джем с интересом заглянул ей через плечо.

– Когда уходим? – спросил он.

– Уходим? – переспросил Саймон.

– Да, уходим. – Ариана передала открытку Джему. – Или ты думал, что мы бросим тебя одного? Да ты даже по парку полетать не можешь, на тебя сразу нападают.

– Но…

– Говори, что хочешь, а спасти твою маму важнее, – сказала Ариана. – К тому же, раз они в Аризоне, то ищут осколок, принадлежащий Рептилиям. Ты хоть что-нибудь о Царстве Рептилий знаешь?

Саймон замялся.

– Они, ну… креативные? И ими управляет совет, а не какая-нибудь Альфа или королева.

– А знаешь, кто стоит во главе совета? – спросила Ариана. Он покачал головой. – Роберт Ривера. Никто его не любит, даже собственные подданные. Обычно Рептилии не влезают в войны анимоксов, но советник Ривера сразу встал на сторону Зверей. Мама всегда удивляется, как он так долго продержался на своём месте, но поговаривают, что несогласные с ним Рептилии частенько бесследно исчезают.

Саймона бросило в дрожь.

– С Риверой нам связываться не обязательно.

– Вот только совет располагается как раз в Райской долине, – сказал Джем, возвращая открытку Саймону. – А раз Орион ищет часть Хищника, она, скорее всего, под охраной совета.

Саймон поник. Прекрасно.

– Значит, придётся с ним как-то договориться.

– Или можешь попросить Уинтер, – сказала Ариана. Саймон захлопал глазами, и она заморгала в ответ. – Ты же в курсе, что её зовут Уинтер Ривера, да?

Он знал, что Уинтер представилась Риверой, когда они пытались проникнуть в ПРИЮТ и их поймал Малкольм. Она говорила, что советник Ривера был её дедом, – это Саймон помнил. Но он всегда думал, что она соврала, – однако, возможно, это была правда.

– Но Уинтер не хочет идти со мной, – сообщил Саймон. – Я уже спрашивал. Она отказалась.

– Ну, тогда придётся её переубедить, – сказала Ариана. – Если мы хотим выяснить, что происходит, то она – наш единственный шанс. Так когда мы уходим?

– После ужина, – сказал Саймон, вновь скользя пальцами по обороту открытки. Шансов убедить Уинтер отправиться с ними немного, но нужно попробовать. – Но я не знаю, как туда добраться.

– Можем поехать на поезде, – предложила Ариана с уверенностью человека, далеко не впервые убегавшего из дома. – У меня есть деньги. Думаю, на поездку до Аризоны и обратно нам хватит.

Если они вернутся обратно.

– Ты же понимаешь, что будет опасно, даже если Уинтер пойдёт с нами, да? – спросил Саймон. – Мама всё ещё у Ориона. Сомневаюсь, что получится спасти её, не встретившись с ним.

Ариана похрустела костяшками пальцев.

– Отлично. В этот раз он получит по заслугам.

– Генерал не обрадуется, что я ушёл, – сказал Джем, нервно поправляя очки. – Но я ни за что не отпущу вас одних.

– Даже учитывая, что мы уедем в пустыню? – спросила Ариана. Джем сглотнул.

– Переживу.

– Ну-ну, конечно, – съязвила она.

Джем слегка позеленел. Саймона кольнула вина, но он понимал, что отговаривать друзей бессмысленно. Да и хотелось, чтобы они были рядом, как бы эгоистично это ни звучало. Он сомневался, что справится без них.

Вместо того чтобы пытаться развести костёр без спичек, Саймон, Джем и Ариана весь урок шептались, склонившись над ворохом сухого хвороста. Они решили, что даже если Саймон не убедит Уинтер, они встретятся у статуи дяди Дэррила после ужина – так, если кого-то поймают в Логове, остальные успеют сбежать. Идти до вокзала было недолго; если стая их не заметит, то очень скоро они будут на свободе.

Под конец урока на них обратила внимание Ванесса, заявившая, что они должны были добиться хотя бы дымка. Схватив палки, Ариана моментально разожгла костерок. Джем потянул замёрзшие руки к огню, и тут Саймон ощутил на себе чей-то взгляд. Оглянулся через плечо и увидел Нолана. Он сидел неподалёку и смотрел на него.

Саймон отвернулся. Он знал, что должен был рассказать брату про открытку, но тогда Нолан тоже захотел бы отправиться в Райскую долину. Саймон был готов рисковать – но подвергать опасности брата не мог.

Как только уроки закончились, Саймон попрощался с Джемом и Арианой и пошёл в корпус Альфы, намереваясь собрать вещи под предлогом выполнения домашнего задания. Но как только он добрался, его остановил какой-то волк из стаи со шрамами.

– Малкольм ждёт тебя в кабинете, – хриплым голосом сказал он.

– Сейчас? – спросил Саймон. Тот кивнул.

– Он просил тебя сопроводить…

– Я и так знаю, куда идти, – коротко отрезал Саймон. Он не хотел грубить, но ещё меньше хотел снова оказаться у Малкольма в кабинете.

Скрепя сердце Саймон вышел из корпуса и поднялся на второй этаж, стараясь не паниковать. Нет, Малкольм просто не мог узнать про их планы. Они с Арианой и Джемом следили, чтобы Ванесса их не подслушала, а Уинтер вряд ли бы пошла их сдавать.

Может, кто-то заметил их с Уинтер в зоопарке. Саймон ускорился, утопая в зелёной траве, служившей ковром. Или мама связалась и с Малкольмом тоже? Он знал, где она?

Он пошёл ещё быстрее, но, когда добрался до двери кабинета, та оказалась закрыта. Нахмурившись, он хотел было постучать, но услышал приглушённый голос и остановился. Малкольм с кем-то разговаривал.

Глубоко вздохнув, Саймон глянул через плечо, проверяя, нет ли кого-нибудь рядом, а потом, вопреки здравому смыслу, прижался ухом к двери.

– …Да, их видели в парке. Точное число неизвестно, – низко прорычал Малкольм. – Нужно подкрепление.

В голосе дяди слышалась непривычная нервозность, Саймон встревожился. По пустякам Малкольм не нервничал.

Несколько секунд он молчал. Затем – заговорил снова.

– Меня не волнует, кого ты пошлёшь. Армия мне не нужна. Но стая нападение не отразит, а если у неё появились союзники из других Царств…

– Что ты делаешь? – поинтересовался кто-то из-за спины Саймона. Тот отпрыгнул от двери, чуть не запутавшись в собственных ногах.

Позади него, скрестив руки, стоял Нолан.
5
Покидая гнездо

– К… – Саймон раскрыл от удивления рот, стоя посреди покрытого травой коридора и пялясь на Нолана. Тот победно ухмылялся, и у Саймона сложилось впечатление, что он спрятался в одном из пустых кабинетов, поджидая его. Это бы объяснило, почему Саймон не услышал его шагов. – Кажется, кто-то готовится напасть на школу.

Нолан бросил на него уничтожающий взгляд.

– Может, если бы ты хоть раз отвлёкся от своих друзей, то знал бы, что Селеста пытается отобрать у Малкольма титул. Она неделями подбиралась к зоопарку.

Саймон захлопал глазами.

– Почему мне никто не сказал?

– Видимо, ты не такая уж и важная персона, – фыркнув, ответил Нолан.

Неожиданно дверь распахнулась, и над ними навис Малкольм. Под глазами виднелись тёмные круги, которых раньше там не было. Морщины на лбу тоже проступали сильнее, и он устало потёр шею.

– Заходите.

– А Саймон подслушивал, – наябедничал Нолан, проходя в кабинет. Малкольм вздохнул.

– Видимо, не такие уж вы и разные.

Саймон скользнул внутрь.

– Простите, просто услышал вас и…

– И не удержался. – Малкольм закрыл дверь. – Понимаю. Я тоже был ребёнком, и поверь, чем раньше ты бросишь привычку подслушивать, тем лучше. До добра она не доведёт.

Нолан плюхнулся в ближайшее к выходу кресло.

– Мне надо делать домашку, – сказал он.

– Уроки подождут.

– Что-то случилось? – нервно спросил Саймон. – Вы узнали, где мама?

Малкольм, опершись о стол, оглядел Саймона слишком уж знакомым взглядом. Но Саймон не хотел, чтобы дядя жалел его. Он вообще не хотел, чтобы его жалели.

– Пока нет, – медленно сказал Малкольм. – Но все Звери её ищут. Мы обязательно её найдём.

– Да уж давайте, – сказал Нолан. – А то я сам пойду искать.

Малкольм покачал головой, и морщины проступили ещё сильнее.

– Именно об этом я и хотел поговорить. Поклянитесь, что останетесь в Логове. Никаких больше вылазок в зоопарк. Ни ради полётов, ни ради друзей. – Тут Саймон неуютно поёжился. – И уж тем более ни ради купания с белыми медведями. Поняли?

– В отличие от некоторых, я никуда не хожу, – фыркнул Нолан.

– Правда? – поинтересовался Малкольм, вскинув бровь. – Больше тебе сказать нечего?

– Нечего, – не сдавался Нолан, хотя уверенность в его голосе пропала.

Саймон кашлянул, и дядя вновь посмотрел на него.

– Это… из-за Селесты? – спросил он. – Нолан сказал, что…

– Да, из-за моей матери. И Ориона. И из-за других опасностей, с которыми могут столкнуться наши Царства. – Малкольм наклонился вперёд, сцепляя руки в замок. – Вы даже не представляете, насколько вы важны. И если вы останетесь здесь, я смогу вас защитить.

– Я сам могу защититься, – встрял Нолан. Саймон закатил глаза, хотя был с ним согласен. Малкольм внушал страх, и у большинства анимоксов хватало ума его слушаться. Но Саймон с братом не были обычными анимоксами. Если бы на них напали птицы, они превратились бы в медведей; если бы напал волк – улетели бы. Именно эта возможность делала Звериного короля таким опасным и могучим. Вот только Саймон с Ноланом не собирались силой захватывать Царства анимоксов. Ну, по крайней мере, Саймон не собирался. Насчёт брата уверенности не было.

– Это ты так считаешь, но ты ошибаешься, – сказал Малкольм. – Тебе, как и твоему отцу, учёба будет даваться сложнее, потому что ты не сможешь сосредоточиться на одном обличье. Тебе придётся отточить превращение в представителей всех пяти Царств до идеала, и только потом ты сможешь противостоять кому угодно. Твой отец много лет привыкал к своим способностям. А ты, Саймон… – Их взгляды встретились. – Ни одна птица в одиночку не справится со стаей Ориона. В небе я не смогу тебя защитить, так что оставайся на земле, хорошо?

Саймон молча кивнул, несмотря на пожирающую изнутри совесть. Он не хотел врать дяде, но разве у него был выбор? Он не мог остаться и потерять единственный шанс спасти маму. Но и не мог сказать Малкольму, что уходит, – ведь тогда он его остановит.

К дальнейшему разговору он старался не прислушиваться, и как только Малкольм их отпустил, Саймон направился прямиком в корпус Альфы. Но вместо того, чтобы заняться уроками, он заперся в спальне и начал собирать вещи. Рюкзак у него был небольшой, но он всё равно умудрился уместить там одежду на неделю и мамин блокнот с информацией по Звериному королю. Оглядев комнату, он зацепился взглядом на присланные мамой открытки. Даже понимая, что вернётся, если получится, он всё равно не мог их оставить, поэтому забрался на стол и начал снимать их, складывая в ровную стопочку.

– Ну что, в этот раз скажешь, куда ты собрался, или снова сбежишь и обо мне забудешь? – поинтересовался Феликс, вскарабкавшись на стул. Саймон застонал.

– Я о тебе не забыл, Феликс. Просто решил, что избавлю тебя от поездки в пустыню, раз ты не любишь змей.

Феликс содрогнулся.

– Ты нашёл Ориона?

– Нашёл маму, – сказал он. – Или, скорее, она меня. Смотри, что она прислала. – Он показал Феликсу открытку с Райской долиной. – Тут написано «Вот бы ты был здесь». Она хочет, чтобы я за ней пришёл.

– И ты просто сбежишь, никому ничего не сказав? – спросил Феликс, неодобрительно дёргая усиками. – Малкольм мог бы помочь.

Перед глазами мелькнул дядя Дэррил, лежащий в луже собственной крови, и Саймон стиснул зубы.

– Малкольм ни за что не выпустит меня из Логова. И если бы мама хотела, чтобы он помог, она бы ему написала. Скорее всего, она ему не доверяет.

– Это не значит, что ты тоже не должен, – заметил Феликс. – Волк-союзник тебе не помешает.

Саймон высыпал на стол пригоршню кнопок.

– Я не скажу ему, ясно? Так что хватит.

– Ты ведь понимаешь, что нельзя идти в одиночку…

– Хватит, я сказал.

В комнате воцарилась звенящая тишина, и Саймон замер, ссутулившись. Он никогда не повышал голос на Феликса. Не срывался. Но не успел он извиниться, как мышонок его перебил:

– Серьёзно, в чём дело?

Не отвечая, Саймон снял оставшиеся открытки, слез со стола и убрал их в карман рюкзака, так и не подняв взгляда на Феликса.

– Когда я попросил помощи в прошлый раз, умер дядя Дэррил, – пробормотал он. – Не хочу, чтобы с Малкольмом случилось то же самое.

Феликс вздохнул.

– Ты ведь знаешь, что не виноват.

– Я не собираюсь давать Ориону возможность убить ещё одного дядю, – сказал он. – Что, сдашь меня Малкольму?

Феликс оскорблённо фыркнул.

– Я же не крыса.

– Тогда помоги, – попросил Саймон. – Я сбегу через тоннель после ужина. Зоопарк будет закрыт, и там будет стая.

– Помогу, если возьмёшь меня с собой, – сказал Феликс. Саймон покачал головой.

– Я не стану брать тебя в Аризону. Половина Царства Рептилий захочет тобой закусить. К тому же кто-то ведь должен приглядеть за Уинтер, – сказал он.

– Она с тобой не едет?

– Нет. Если, конечно, я не успею её переубедить.

Феликс фыркнул и плюхнулся на подушку.

– Чудесно. Значит, никуда я не поеду.

– Кто знает, – сказал Саймон.

Но несмотря на последние остатки оптимизма, он понимал, что вряд ли сможет убедить Уинтер. А когда он зашёл в столовую и увидел Уинтер в углу, как можно дальше от их обычного места, надежда угасла совсем. Он подошёл к ней, но не успел и слова сказать, как она произнесла:

– Я с вами не пойду.

– Я… – Саймон замолчал. – Мы без тебя не справимся, Уинтер. Ты нам нужна.

– Ваши проблемы. – Она перевернула страницу книги, и Саймон закусил внутреннюю сторону щеки.

– Ладно, – сказал он. – Я просто решил, что раз Роберт Ривера глава совета Рептилий, то он может знать, где спрятан осколок Хищника. Не знаю, правда ли он твой дедушка, но…

– Саймон. – Наконец она подняла на него ледяной взгляд. – Мне плевать.

Поникнув, он выдохнул.

– Ладно. Если передумаешь, мы встречаемся у статуи дяди Дэррила после ужина.

Уинтер снова решительно уставилась в книгу. Смирившись, Саймон вернулся за столик и весь вечер слушал нервную болтовню Джема, практически не притронувшегося к суши. Иногда Ариана прерывала его монотонный монолог своими замечаниями, но Саймон молчал, лишь изредка поглядывая на Уинтер. Она вышла из столовой за двадцать минут до конца ужина, и несмотря на желание пойти за ней, он сдержался. Придётся им самим придумывать, как спасти маму и найти осколок Хищника.

Феликс, всё ещё недовольный, что его оставили, всё же согласился покараулить и отвлечь стаю, чтобы Саймон успел выбраться через тоннель за портретом Селесты. Нолан, видимо, до сих пор ужинал, а Малкольма, к счастью, нигде не было видно. Видимо, в нападении Селесты всё же было хоть что-то положительное.

Когда Саймон выполз из тоннеля на мост у пруда, на улице уже стемнело. Он тихо направился к статуе волка, внимательно прислушиваясь к шагам стаи. Благодаря угрозе, исходящей от Селесты, все волки были настороже – и не успел Саймон дойти до могилы дяди, как заслышал громкий цокот когтей по камню.

Нырнув за ближайший куст, Саймон застыл, обдуваемый холодным ноябрьским ветром. Сквозь листья он видел, как волк приближается, принюхиваясь. Ладони тут же вспотели, и Саймон даже подумал превратиться в крысу или таракана и сбежать. Но если бы его застали за превращением, стало бы только хуже, так что он просто затаил дыхание, немо умоляя волка уйти.

Неожиданно тот навострил уши. Склонив голову, он завыл, предупреждая остальную стаю, и кинулся в противоположную сторону. Саймон облегчённо выдохнул.

Убедившись, что он остался один, он поспешно пересёк площадь, придерживаясь затемнённых мест, и добрался до статуи волка. У его каменного уха, спрятавшись в тени, сидела блестящая чёрная паучиха.

– Тебя кто-нибудь видел? – спросил он.

– Нет, но если продолжишь болтать, тебя услышат, – тоненьким голоском пропищала Ариана.

Поблизости послышались тихие шаги. Но не успел Саймон спрятаться, как увидел Джема, закинувшего рюкзак на плечо.

– Что-то не так. Я видел семерых волков у загона с белыми медведями, – сказал тот. – И, кажется, они чего-то ждали.

Ариана, спрыгнув со статуи, обернулась человеком.

– Нужно бежать, пока они заняты.

Саймон раскрыл рот, готовый согласиться. Чем быстрее они уйдут – тем лучше. Но не успел он ничего сказать, как за спиной кто-то кашлянул.

– Куда собрались?

Ариана выругалась, а Джем съёжился, прячась за статуей. Саймон обернулся, ощущая ужас, сворачивающийся в груди.

Посреди мощёной площади стоял усмехающийся Нолан, скрестивший руки. Видимо, он за ними проследил.

– Иди домой, Нолан. Здесь опасно, – прохладно сказал он.

– Я могу о себе позаботиться. А что можешь ты? Улететь? – поинтересовался Нолан. – Это, конечно, замечательно, пока тебя не схватит какой-нибудь сапсан…

Неожиданно чья-то рука, появившаяся из тени, схватила Нолана за плечо, и тот подскочил – выглядело это забавно, но Саймона тоже чуть удар не хватил, когда из тёмной аллеи вышел Малкольм.

Саймон ещё ни разу не видел дядю в такой ярости, и несколько мгновений все трое просто смотрели друг на друга. Саймон пытался придумать, как выпутаться из ситуации, но мысли путались. Лучшей идеей было превратиться и улететь, но он не мог бросить Джема и Ариану.

– Это Саймон сбежал, – быстро сказал Нолан. – А я пошёл за ним, чтобы он не натворил глупостей.

Это не усмирило гнев Малкольма.

– Скажите-ка мне, – прорычал он низким голосом, от которого волосы встали дыбом. – Вы что, думаете, я с вами шучу? Думаете, ваша жизнь – игра? А вы, Бенджамин, Ариана, – вы что, не понимаете, в какой опасности Саймон? Думаете, сможете его защитить?

Саймон стиснул в кулаке лямку рюкзака.

– Вы не понимаете. Я должен…

– Ты должен вернуться в убежище, вот что ты должен. И теперь до конца обучения к тебе будет приставлена личная охрана, – произнёс дядя, надвигаясь на него. – Можешь пойти добровольно, а можешь ближайшие пять лет чистить туалеты в корпусе Зверей. Выбор за тобой.

Саймон раздражённо зашипел.

– Дядя Малкольм, просто выслушайте…

Над зоопарком разнёсся пронзительный клич, и по коже Саймона побежали мурашки. Вопль издал не волк.

Саймон поднял голову. Над зоопарком кружила целая армия хищных птиц – несколько сотен, не меньше, – чёрным облаком перекрывшая лунный свет.

– Стая! – взревел Малкольм. Так и не отпустив Нолана, он потащил его в сторону ближайшего здания, но, когда потянулся за Саймоном, тот попятился, запинаясь о камни.

– Я не могу. Я… – Он не мог вернуться – до свободы оставался всего шаг. Если он не сбежит сейчас, то другого шанса не будет.

На долю мгновения он задержал взгляд на Нолане, который испуганно смотрел вверх, на кружащую стаю. С Малкольмом он будет в безопасности. Он его защитит. А Саймон… Саймон защитит его, отправившись в Аризону. Он найдёт маму и осколок Хищника, а потом придумает, как остановить Ориона и не позволить ему собрать оружие и убить брата. А чтобы у него получилось, нужно бежать.

– Простите, дядя Малкольм, – сказал он. И не успел дядя возразить, как Саймон бросился к площади, в сторону выхода из зоопарка.
6
Журавль в небе

– Саймон, подожди! – крикнул Малкольм, но Саймон не остановился. Джем с Арианой рванули за ним, и вместе они выбежали из зоопарка, направляясь к Арсеналу – старому кирпичному зданию, через которое можно было попасть в Логово. Позади него пролегала Пятая авеню, за которой раскинулся сверкающий город с оживлёнными улицами, освещёнными светом уличных фонарей. Если Саймон не сбавит темпа, то…

– Куда это ты направляешься, а, Саймон Торн? – На асфальт перед ним приземлился краснохвостый ястреб, преграждая путь. Саймон не успел убежать – ястреб обернулся худым мужчиной с маленькими глазами. Это был Перрин, лейтенант армии Ориона.

– Не твоё дело, – сказал Саймон, быстро пнул Перрина в колено, а затем резко развернулся в сторону парка. Перрин взвыл от боли, и Ариана с Джемом нагнали Саймона – волосы Арианы разметались, а очки Джема съехали набок.

– Нужно от них оторваться, – ровно произнесла Ариана, как будто они прогуливались по набережной, а не неслись на головокружительной скорости. – Можем попробовать спуститься в метро…

– Нет, это территория крыс, – задыхаясь, ответил Саймон. Крысы давно заодно с Селестой; пойди они в метро, она бы моментально их поймала. – Может, автобус?

Ночное небо прорезал крик, и Саймон глянул вверх на силуэт ястреба, окружённого несколькими соколами и другими хищниками. Остальные, видимо, погнались за Малкольмом и Ноланом, и стоило это осознать, как по венам разлился ужас.

– Нельзя останавливаться, – выдавил он, жадно глотая воздух. – А то нас поймают. Как ещё можно уйти от них, пока мы не добрались до вокзала?

Ариана обогнула парочку, держащуюся за руки.

– Есть идея, – сказала она. – Нужно найти такси. За нами не погонятся, если мы будем с людьми.

– А ты уверена? – спросил Саймон. Крысы не боялись нападать на них даже в самом центре Нью-Йорка. Но Ариана кивнула, и они побежали в сторону Пятой авеню.

Только через три квартала им удалось поймать такси. И когда они нырнули в машину, Саймон вновь нервно глянул в небо. Перрин с солдатами кружили над такси, но нападать не пытались.

Едва Саймон захлопнул за собой дверь, Ариана сказала:

– Таймс-сквер, как можно быстрее.

Она пихнула под нос водителю новёхонькую купюру в пятьдесят долларов, и тот, выхватив её, вжал педаль газа в пол с такой силой, что шины завизжали. Саймона швырнуло по сиденью, и они с Джемом переглянулись. Ну, Ариана хотя бы знала, что делает.

Через несколько минут они доехали до площади и выбрались из такси, вливаясь в плотную толпу. На Таймс-сквер было шумно и тесно; люди толкались, а яркий свет бил в глаза со всех сторон. Джем схватился Саймона за рюкзак, чтобы не отстать, а Саймон двинулся за Арианой, лавируя между народом и то и дело теряя её фиолетовые волосы из вида. Но её план, каким бы он ни был, не работал – птицы закружили над головой, стоило им приехать, и Саймон понимал, что на открытом пространстве избавиться от них не получится.

– Ариана, – сказал он, повышая голос. Она выругалась, поглядев вверх.

– Погодите, – пробормотала она, останавливаясь под тентом, способным скрыть их от чужих глаз. Заведя их за пустующий угол закусочной, она сказала: – Хочу превратиться.

– Перед целой толпой? – спросил Джем, глядя на проходящих мимо людей.

– Я же паук, а не медведь. Все слишком спешат, они меня не заметят. Да и пусть замечают – тут такая суета, что все решат, будто им почудилось, – сказала она. – А вы берите шляпы и идите к вокзалу.

Она достала две шляпы, которые, видимо, умыкнула с какой-то лавки, и Саймон с Джемом натянули их на головы. Мимо прошла группа туристов, во все глаза разглядывающих яркую рекламу, украшающую Таймс-сквер, и Ариана склонилась за указателем закусочной, как будто ей нужно было завязать шнурки. Но вместо этого она обернулась пауком и моментально забралась Саймону на одежду, устроившись у его воротника.

– Куда поедем? – спросил Саймон, выходя из-под тента на открытое пространство. Взглянуть на птиц он не решался – боялся выдать себя.

– В Чикаго, – ответил Джем. – А там купим билеты до Аризоны. Я поискал маршруты на компьютере генерала, пока остальные занимались строевой. В Аризоне есть город Флагстафф, до него поездом добираться несколько дней. А там придумаем, как доехать до Райской долины.

– Может, долетим? – спросил Саймон, поспешно пробираясь мимо тепло одетых туристов с камерами. Кто-то толкнул его, и он быстро проверил, не слетела ли паучиха с его плеча.

– А что, у тебя есть деньги на три билета на самолёт? – поинтересовалась Ариана едва слышным тонким голоском. – Поездом куда дешевле.

– И так безопаснее, – сказал Джем неожиданно высоким голосом. – Вдруг птицы нападут на самолёт?

– Не ври. Ты просто ненавидишь летать, – сказала Ариана. Джем порозовел.

– А ты ненавидишь воду, так что мы квиты.

Ариана перескочила с плеча Саймона на Джема, и ближайшие девять улиц они постоянно пререкались. Саймон не слушал. Его волновало только то, что после остановки под тентом он не слышал ни единого птичьего крика. Посмотреть в небо он решился, только когда они вышли с Таймс-сквер. Стаи на небе не было.

Впереди показался Пенсильванский вокзал, и Саймон ускорился.

– За мной, – сказал он. Перед входом толпились люди, и он протиснулся через них, всё ближе и ближе подбираясь к эскалатору, ведущему внутрь.

– Саймон! – откуда-то издалека крикнул Джем. Саймон резко остановился, дико озираясь. Куда он делся?

– Джем! – крикнул он, выбираясь из толпы. – Джем!

– Саймон, беги! – заорал он, и Саймон застыл. Люди расступились, и за их спинами показался Джем. Он стоял на тротуаре, замерев, словно статуя.

Перед ним стоял Перрин, сжимающий руку у него на плече – том самом, на котором сидела Ариана. Пульс Саймона подскочил, и он всмотрелся в Джема, пытаясь по лицу понять, пострадала ли она.

– Я не собираюсь ждать всю ночь, – пригрозил Перрин, изгибая тонкие губы. – Либо пойдёшь со мной, либо я сожму плечо твоего дружка посильнее. Выбор за тобой, Саймон Торн.

Саймон резко выдохнул. Значит, она жива. Что ж, за сегодняшний день он принял немало решений – и это было самым лёгким.

– Отпусти их, и я пойду с тобой. – Ничто не стоило жизни друзей, а под рукой Перрина Ариана была абсолютно беззащитна. Даже если бы она его укусила, Перрин бы успел убить её до того, как подействует яд.

– Отлично, – произнёс Перрин, приманивая Саймона. Он пошёл в сторону лейтенанта – медленно, шаг за шагом, не спуская глаз с руки Перрина. Саймон не верил ему, но и выбора сейчас не оставалось.

– Эй, клювастый, – раздался в толпе знакомый голос. Из-за группы бизнесменов вышла Уинтер и, подойдя к Перрину, схватила его за свободную руку. – Отпусти их. Сейчас же.

По его лицу скользнул страх. В прошлую их встречу Уинтер укусила его за ногу и выпустила столько яда, что Ариане пришлось использовать антидот, чтобы его спасти. И сейчас где-то в глубине души – в самом тёмном углу, где осталось лишь одно желание: добраться до поезда – Саймон жалел, что она ему помогла.

Перрин выпрямился, крепче сжимая плечо Джема.

– Уинтер. Отлично. Орион будет рад услышать, что ты нашла место среди себе подобных.

Её лицо потемнело.

– Саймон, не шевелись.

– Но… – начал было он. Однако не успел договорить: Уинтер раскрыла рот и заорала так, что зазвенело в ушах.

Саймон никогда не слышал, чтобы кто-то так громко кричал. Он стоял от неё в нескольких метрах, но всё равно казалось, будто барабанные перепонки сейчас лопнут. Джем сморщился; Уинтер схватила Перрина за руку, залезая перчаткой ему под рукав, чтобы казалось, будто это он её держит.

– Похищают! – заорала она. – Помогите! Он пытается нас похитить!

Саймон не сразу понял, что она делает, но потом они с Джемом переглянулись и в один голос завопили.

– Спасите! – закричал Саймон. – Пожалуйста, помогите!

Люди начали замечать, что происходит. Прохожие и пассажиры, выходящие из вокзала, останавливались, окружая побледневшего Перрина.

– Эй. Ну-ка отпусти ребят, – произнёс крупный мужчина с густыми усами.

– Они… они врут, – сказал Перрин, запинаясь. – Понимаете, я их дядя. Они просто пытаются сбежать…

– Вызовите полицию! – крикнул кто-то, и злая женщина схватила Перрина за руку, сдёргивая его ладонь с плеча Джема. Сердце Саймона едва не разорвалось от ужаса. Джем, освободившись, кинулся к нему, и Саймон поспешно оглядел его пальто.

Блестящая чёрная паучиха хваталась лапками за шерсть, и даже в гомоне толпы Саймон слышал, как она бормочет ругательства.

– Она в порядке, – сказал Саймон, вновь направляясь на вокзал. Оглянувшись, он встретился взглядом с Уинтер, и та кивнула, отпустив Перрина, – всё равно его окружало несколько взрослых. Она скользнула в толпу, и Саймон потерял её из вида.

– Подождём? – спросил Джем. Саймон покачал головой.

– Если захочет, найдёт нас, – сказал он. До вокзала-то она добралась, в конце концов.

Пенсильванский вокзал был полон ночных пассажиров. Джем провёл их к расписанию поездов, и Саймон уставился на него плывущим взглядом.

– Какой нам нужен?

– Вон тот, – сказал Джем, куда-то показав. Саймон так и не понял, куда, так что Джем сам повёл их к билетному автомату. – Ты когда-нибудь ездил на поезде?

– Метро считается? – спросил он, и Джем помотал головой.

– Поезда дальнего следования другие. В них есть купе, спальные места, всякое такое. – Аппарат запросил количество билетов, и он помедлил. – Три или…

– Четыре. – Рядом с Саймоном возникла усмехающаяся Уинтер. – Легче лёгкого. Там пришёл полицейский, и Перрин сейчас пытается оправдаться.

Саймону потребовалась вся его сила воли, чтобы не обнять её.

– Ты пришла.

– Сам сказал, я вам нужна. А я обещала помочь.

В её голосе было что-то ещё, что-то непонятное, но Саймона это не волновало.

– Спасибо, Уинтер.

– Рано благодарить. – Она вытащила из дизайнерской сумочки карту. – Вот. Я не собираюсь втискиваться в двухместное купе.

– Кредитка? – спросил Джем. – Откуда у тебя кредитка?

– Вопрос в том, почему её нет у тебя, – сказала Уинтер, как-то странно на него поглядев. Она приложила карту, и автомат выплюнул четыре билета до Чикаго. – И нам нужен путеводитель по Аризоне.

– Мы не на экскурсию едем, – сказал Саймон.

– Да, зато так будет легче понять, где находится совет Рептилий, – сказала Уинтер. – Или мама тебе и об этом сообщила?

Саймон открыл и закрыл рот. «Вот бы ты был здесь». Больше отталкиваться было не от чего.

– Ладно. Найдём мы тебе путеводитель.

– Чудесно. – Уинтер откинула волосы назад. – И я даже знаю, где поискать.

Следуя за Уинтер, Саймон не мог не задуматься, почему она передумала. Но она была готова помочь – и это главное. Он не хотел поднимать тему до поезда, чтобы не спугнуть Уинтер.

Она провела их через загруженный вокзал и вошла в книжный магазинчик, втиснутый между кафе и магазином товаров для путешественников. Не прошло и тридцати секунд, как она купила цветастый путеводитель, а потом затащила их в соседнее кафе за сэндвичами, которые полностью оплатила.

– Интересно, с чего такая щедрость, – пробормотал Джем, пока они выбирали еду.

– Просто смирись, – шепнул Саймон, решивший, что бесплатные сэндвичи лучше, чем их отсутствие. Он взял с собой всё, что накопил, пока дядя Дэррил давал ему деньги на карманные расходы, но их бы не хватило, чтобы доехать до Райской долины, так что он был не в том положении, чтобы отказываться от щедрости Уинтер. Или Арианы. Или Джема, согласившегося пойти с ними. Он понимал, на какие жертвы пошли его друзья, но чувства вины не хватало, чтобы отказаться от их помощи и уехать одному. Когда-нибудь потом нужно придумать, как им отплатить, но прямо сейчас он в них нуждался.

Пока Уинтер оплачивала покупки, Саймон заметил притаившегося поблизости мужчину, подозрительно озиравшегося, будто он кого-то искал. Ничего необычного в этом не было, но, когда он обернулся, Саймон заметил на его пальто пару ястребиных перьев.

Он быстро пригнулся.

– Недалеко от нас стоит блондин с бородкой – не поворачивайтесь! Кажется, он из стаи Ориона. – Он глянул в сторону прилавка. – Уинтер!

– Погоди, я занята, – ответила та, мило улыбаясь продавцу и протягивая карту.

Саймон ощутил, как потеют ладони. Их могли заметить в любой момент, а бежать было некуда. Мысленно он умолял Уинтер чуть-чуть поторопиться, но та неспешно забрала с прилавка пакет с сэндвичами и убрала карту в сумочку. Когда она всё же отошла, Саймон готов был взорваться от волнения.

– Что? – спросила Уинтер, подойдя к ним. – У нас куча вре…

Она замерла, глядя за спину Саймона, и моментально побледнела. Видимо, заметила мужчину.

– Перрин был не один, – сквозь зубы произнёс Саймон. – Нужно идти.

В этот раз Уинтер не стала спорить. Саймон натянул шляпу пониже. Безмолвно переглянувшись с Джемом, они закрыли Уинтер собой, вышли из кафе и поспешили к лестнице, ведущей на платформы. Да, Саймона знали в лицо, но он не прожил всю жизнь в Небесной башне. Если мужчина в плаще и заметил кого-нибудь, то точно…

– Уинтер!

Саймон скривился и, не оглядываясь, схватил её за руку и бросился бежать. В этот раз он сначала убедился, что Джем не отстал, а уже потом помчался по лестнице.

– Кто это? – спросил Джем, пока они пробегали мимо туристов, разодетых в футболки с надписью «Я ♥ Нью-Йорк».

– Рован, – ответила она слишком уж тонким голосом. – Сын Перрина. В детстве он присматривал за мной, когда Орион…

– Уинтер! – с отчаянием в голосе крикнул Рован. Он приближался. – Уинтер, постой, это же я! Прошу! Мы все хотим, чтобы ты вернулась домой.

Во взгляде Уинтер скользнула неуверенность. Они вышли на платформу, и Саймон крепче сжал её руку. По обеим сторонам от них стояло по поезду.

– Направо или налево, Уинтер? – твёрдо спросил он, пытаясь её отвлечь. Она обернулась, и он повторил: – Направо или налево?

– Я…

– Уинтер, пожалуйста! Орион сожалеет! Он хочет тебя вернуть, он тебя любит… – послышалось откуда-то.

Вот теперь она остановилась, упираясь ногами в платформу, и в глазах её сверкнули мириады эмоций. Этот взгляд был знаком Саймону. Он ещё ни разу не был в подобной ситуации, но прекрасно понимал, что она сейчас чувствует. Рован не просто предлагал ей вернуться к старой жизни, где Орион растил её, как собственную внучку. Он предлагал ей семью. Если бы сама Селеста гналась за Саймоном и предлагала ему вернуться в начало сентября, когда дядя Дэррил был жив, а он слыхом не слыхивал об анимоксах, Саймон бы тоже остановился.

– Он врёт, – сказал Саймон.

– Нет, – возразила Уинтер, запинаясь. – Он мне как старший брат. Он бы не стал врать.

– Орион тебя бросил, – напомнил Саймон. – Он убил дядю Дэррила, похитил маму и улетел без тебя. Рован пришёл, только потому что Орион хочет меня найти. Меня, не тебя. Ты что, не понимаешь?

– Саймон… – выдохнул Джем, но ему не нужно было ничего говорить. В глазах Уинтер встали слёзы, и она посмотрела на Саймона с таким ужасом, что его затошнило. Но с каждой упущенной секундой Рован подбирался всё ближе, и у них не было времени раздумывать о чувствах Уинтер. Саймон собирался извиниться чуть позже – а сейчас нужно сесть на поезд, пока до них не добрался Рован.

– Если он не врёт, то найдёт тебя снова, – сказала Ариана, выходя из-за колонны и пряча фиолетовые волосы под капюшоном. – А если он пришёл за Саймоном, то нет. Если ты желаешь точно узнать, хочет ли он тебя вернуть, то вариантов нет: сядь на поезд и посмотри, как он себя поведёт. И лучше бы успеть до того, как нас поймают.

Губы Уинтер задрожали, и одно ужасное мгновение казалось, что она разрыдается посреди платформы. Но нет: она просто вцепилась в сумочку дрожащими руками и вытащила билеты.

– Нам… нам… нам туда, – выдавила она, кивая влево.

Ничего больше не говоря, Саймон повёл её дальше по платформе. Толпа начинала сгущаться, вынуждая их протискиваться через узкие прорехи и переступать через чужой багаж.

– Простите, простите, – повторял Саймон, проталкиваясь через группы пассажиров и освобождая место друзьям. И только когда Саймон убедился, что Рован отстал, он свернул к поезду.

И вовремя; выглянув в окно, он заметил длинные светлые волосы Рована всего в паре десятков метров от них. Он хмурился и оглядывался, а потом влез в толпу и прошёл мимо их вагона.

Саймон выдохнул, но расслабиться не успел. Уинтер, стоявшая рядом, стиснула зубы, мрачным взглядом провожая Рована. Ей словно хотелось соскочить с поезда и помчаться за ним, и Саймон дёрнулся, готовясь её хватать.

– Пойду в купе, – наконец сказала она и быстро прошла мимо, направляясь вглубь поезда. Джем поспешил за ней, раскрыв рот, будто хотел что-то сказать, но Саймон не успел услышать, что именно: они уже ушли.

Ариана осталась с ним, провожая их взглядом.

– Если Рован за ней не вернётся…

– Они бы забрали её сразу, если бы хотели, – сказал Саймон. И хотя он был готов отдать практически всё, чтобы его слова оказались ложью, он понимал, что прав.

Может, зря он позвал Уинтер, но было уже поздно. Поезд тронулся, и, засунув руки в карманы, Саймон пошёл вслед за друзьями. Если Рован не вернётся за Уинтер, это её уничтожит. Но если вернётся – значит, вновь приведёт за собой Птиц, и Саймон сомневался, что им снова повезёт убежать.
7
Житейские радости

Купе оказалось меньше, чем Саймон ожидал. Спальные места раскладывались, а ещё у них была маленькая личная ванная комната, но сидеть приходилось на двух местах вчетвером – точнее, на одной полке теснились Саймон, Джем и Ариана, а Уинтер сидела с противоположной стороны, упорно глядя в окно. С прихода Саймона она не проронила ни слова.

Он тоже посмотрел в окно, как только они выехали из тоннеля, провожая взглядом удаляющийся город. Они справились. Они уехали из Нью-Йорка. Мысль не укладывалась в голове, и Саймон вытер вспотевшие ладони о джинсы. Он собирался вернуться сюда, как только спасёт маму, но всё равно казалось, будто он прощается с чем-то важным.

– Такое ощущение, что тебя сейчас стошнит, – сказала Ариана. – Даже если они поймут, в каком мы поезде, до Чикаго будет ещё миллион остановок, а уж там мы можем сесть вообще на любой поезд. Если не будем нарываться, никто не узнает, куда мы едем.

Саймону слабо в это верилось, но они всё равно направлялись прямиком к Ориону. Встречи с его стаей им не избежать.

– Не в этом дело. Я ни разу никуда не ездил, за исключением экскурсии в замок Звериного короля.

– Ни разу? – переспросил Джем, поправляя очки. – А… а на каникулах или на праздниках?

– Мы оставались в Нью-Йорке, – пожал плечами Саймон. Неожиданно ему стало неловко. – Дядя Дэррил много работал и, видимо, считал, что в городе нам безопаснее, чем на каком-нибудь пляже.

– И он был прав, – заметила Ариана, листая купленный Уинтер путеводитель. – Анимоксы редко живут в городах, а вот на побережье их куча. Они бы тебя мигом убили, если бы поняли, кто ты.

Джем вспыхнул:

– Мой народ ни за что бы его не тронул!

– Извини, не напомнишь, сколько зубов у акулы?

– Дядя Дэррил никому не доверял, – быстро вмешался Саймон. Их купе и так было маленьким, так что можно было обойтись и без лишнего напряжения. – Пауков он тоже ненавидел.

– Умный человек, – сказал Джем.

Ариана заворчала. Саймон заглянул в путеводитель, который она листала, и увидел, что она ищет отели.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Ищу совет Рептилий. Они все такие странные, – добавила она, и Уинтер фыркнула. Ариана продолжила, будто не услышав: – Репутация у них ужасная, согласись? Никто не захочет обниматься со змеёй. Но на самом деле они самое спокойное и мирное Царство анимоксов. Они редко оседают на одном месте и предпочитают путешествовать, а если и останавливаются, то подальше от остальных анимоксов.

– Интересно, почему, – пробормотала Уинтер. Ариана кашлянула.

– Большинство правителей проживает в среде, приспособленной только для их вида, и, исходя из этой логики, совет нужно искать в пустыне или в пещере. Но Рептилии предпочитают комфорт. Они берут от жизни только лучшее. Любят искусство, хорошую еду, культуру…

– Дизайнерские сумочки, – добавил Саймон, бросив взгляд на Уинтер. Та подтянула сумку на колени и обняла её крепче.

– Именно. А какой светский человек захочет жить в сарае? На самом деле местонахождение совета – секрет, но я точно знаю, что, несмотря на то, что Рептилии – кочевники, их советники всегда заседают в одном и том же месте. Иначе их было бы не найти.

– Но ведь совет переизбирается каждый год, – сказал Джем, сидящий по другую сторону от Арианы. – У них такая система. Совет работает ровно год – как в суде присяжных, например. Чтобы всё было честно и непредвзято. Но после того, как они заключили договор с Селестой, совет практически не менялся. По крайней мере, так говорил генерал. Он не любит советника Риверу.

– Ясно. – Саймон глянул на Уинтер, но та не отреагировала. – Значит, нужно искать такие места, в которых захотят остановиться анимоксы.

– Причём там должно быть удобно, а ведь мы говорим про пустыню, – сказала Ариана. – И они не могут постоянно находиться в животном обличье. Всего в совете тринадцать человек, и чтобы подать жалобу, нужно с ними встретиться…

– Значит, они живут не в доме. – Саймон забрал у Арианы путеводитель и полистал. – Думаешь, в отеле?

Она кивнула.

– В пятизвёздочном. Дорогом. Может, даже курортном. Подумай, где бы остановилась Уинтер? От Райской долины, кстати, недалеко до Скотсдейла, так что его тоже учтём.

В Скотсдейле было слишком много роскошных отелей, но рядом с самой Райской долиной подходящих обнаружилось всего несколько.

– Уинтер, если бы была возможность, где бы ты остановилась: в… «Цветке пустыни» или в «Стилио»? – спросил Саймон.

Он думал, что она не станет отвечать, но она резко вскинула голову.

– Где-где?

– В… – Саймон ещё раз перечитал название. – В «Стилио». Я неправильно прочитал или?..

Уинтер выхватила у него путеводитель.

– В «Стилио». Я получала от них письма.

– Правда? Что за письма? – с надеждой поинтересовался Саймон.

– Не знаю. Не читала. – Она сощурилась, разглядывая страницу. – Но я помню логотип на конверте. Точно такой же.

Она вернула Саймону справочник. Рядом с колонкой, расписывающей услуги курортного отеля «Стилио», был напечатан круг – по крайней мере, ему так показалось. Приглядевшись внимательнее, он увидел змею, пожирающую собственный хвост. По телу пробежала дрожь.

– Значит, решено, – сказала он. – Мы едем в «Стилио».

Пока Джем с Арианой вычитывали в путеводителе всю возможную информацию об отеле, Уинтер вновь уставилась в окно, прислоняясь щекой к спинке сиденья. Саймон сам не заметил, что смотрит на неё, пока неожиданно не перехватил её взгляд.

– Что? – спросила она.

Саймон заморгал.

– П… – Он наклонился ближе, будто не хотел, чтобы Ариана с Джемом его услышали. – Просто хотел спросить, почему ты не читала письма.

– Потому что, в отличие от некоторых, я была довольна своей жизнью, – пробормотала она. – То, что тебе хотелось чего-то другого, не значит, что и мне тоже.

– И тебе не было интересно? Ни капельки? – спросил Саймон. Он даже не представлял, как можно было бы не читать открытки, которые присылала мама.

– С чего бы? У меня уже была семья, и в другой я не нуждалась. Особенно из Царства Рептилий.

– Ты ведь понимаешь, что, когда оскорбляешь их, оскорбляешь и себя тоже, да? – спросила Ариана.

Уинтер заалела.

– Я не из их Царства.

– Тебя в нём не растили, но ты всё равно Рептилия, хочешь ты того или нет. И это неплохо, кстати.

– Правда? – рявкнула Уинтер. – А мне почему-то кажется, что никто не обрадуется, если его назовут змеёй.

Ариана фыркнула.

– Лично я считаю, что круто быть одной из самых ядовитых змей в стране. А если кто-то думает иначе – что с того? Главное, что ты сама о себе думаешь. Нам не дано решать, в каком Царстве родиться, но только мы отвечаем за то, какими мы станем людьми. Не знаю, почему ты решила быть нытиком, но это уже надоедает.

Уинтер поражённо распахнула рот, а глаза её наполнились слезами, будто никто никогда с ней так не разговаривал. Саймон хмуро поглядел на Ариану. Он с ней согласен, но можно было и не озвучивать мысли вслух. Ариана передёрнула плечами. Джем пялился в путеводитель, явно пытаясь сделать вид, что не слушает.

– Я должна была летать, – произнесла Уинтер дрожащим голосом. – Вы что, не понимаете? Ты даже не представляешь, как тебе повезло, Саймон, – я должна была быть на твоём месте. Должна была стать Птицей. Орион всю жизнь мне так говорил – что для Рептилии я слишком умная. Слишком спокойная и логичная. Я всегда поступала правильно. Изучала нужные дисциплины, читала нужные книги. Делала всё, что мне говорили. Мы были семьёй, и я должна была стать одной из них. А в итоге вместо перьев… вместо перьев получила чешую.

Последнее слово она выплюнула, как сгусток яда, а потом зло потёрла глаза. Саймон вытащил из раздатчика на стене пару бумажных полотенец и молча передал их ей. Уинтер зыркнула на него, но спустя несколько секунд всё же взяла полотенца и вытерла щёки.

– Я была счастлива. Поэтому не читала письма. Говорю же – у меня была семья, всё, чего я желала, и мне не нужны были дурацкие письма. А теперь… – Она покачала головой и так громко высморкалась, что Саймону захотелось поинтересоваться, не было ли у неё в роду гусей. – А теперь у меня есть только приёмный дед, которому я не нужна, и письма, которые я так и не прочитала.

– У тебя есть я, – сказал Саймон. – У тебя есть мы, и мы тебя не бросим. Обещаю.

Уинтер молчала. Да ей и не нужно было отвечать – Саймон прекрасно понимал, о чём она думала. Не о такой семье она мечтала.

– И мы не знаем, врал ли Рован, – добавил он. – То, что Орион ужасный человек, не значит, что все такие.

Она глубоко судорожно вздохнула, и на мгновение показалось, что она сейчас заплачет. Однако она просто медленно выдохнула и встала, прижимая к груди сумочку.

– Не обнадёживай, Саймон, – сказала она. – Мне и так тяжело.

Вытащив ещё пару полотенец, она вышла из купе, оставляя их одних. Саймон хотел пойти за ней, но Ариана перехватила его за рукав.

– Не надо, – сказала она. – Раз ей хочется побыть одной – ты ей помочь не сможешь. Сама вернётся, когда успокоится.

Саймон волновался не об этом, но вопреки здравому смыслу всё же сел на место. Он понимал, каково чувствовать себя ненужным, и помнил, насколько тяжело было смотреть, как мама постоянно бросает его.

Но у Саймона всегда был дядя Дэррил. Он знал, что дядя любит его, и это придавало сил не опускать головы, даже когда всё шло наперекосяк. Он был для Саймона опорой.

А Орион был опорой Уинтер, но он не умер; он бросил её, и теперь она не знала, во что верить. В какой-то мере это даже хуже смерти. Потому что от Уинтер отказались – отказались из-за того, что она не могла изменить, из-за того, что отчаянно в себе ненавидела, и Саймон ужасно ей сочувствовал.

Пришедший проводник помог им разложить полки, поверив Ариане, сказавшей, что родители едут в соседних купе, но к тому времени, как они по очереди сходили в ванную, чтобы почистить зубы и переодеться, Уинтер не вернулась. Саймон, открыв дверь, выглянул в узкий коридор.

– Пойду поищу её, – сказал он.

– Она, наверное, ждёт, пока мы уснём, чтобы не пришлось с нами общаться, – сказала Ариана. – Пойдём. Чем быстрее ляжешь спать, тем быстрее наступит утро. Может, у неё появится желание поговорить.

Скорее всего, Ариана была права. Саймон пролежал без сна почти час, глядя в окно и пытаясь уснуть, и в конце концов дверь в купе отворилась, на мгновение впуская свет из коридора, и внутрь скользнула Уинтер. Он хотел что-то сказать, но Джем тихо посапывал, и Уинтер неслышно заняла место над полкой Саймона. Он прислушался к её выравнивающемуся дыханию и позволил себе задремать, только когда Уинтер заснула.

Проснулся Саймон на рассвете, но Уинтер уже не было. Решив поискать её перед завтраком, он сунул руку в рюкзак, чтобы взять одежду.

– Ай! – раздался из рюкзака тонкий писк, и Саймон отпрыгнул, врезавшись в полку Уинтер. Но когда из кучки свёрнутых носков выбрался крошечный мышонок, удивление сменилось сильнейшим гневом.

– Чёрт… Феликс! Я же сказал тебе остаться! – воскликнул он, поднимая его на руки. – Ты меня вообще слушаешь?

– Так же, как ты меня. – Феликс потянулся, дёргая носиком.

– Но… ты же остался в кабинете Альфы, – сказал Саймон. – Как ты нас нашёл?

– Уинтер меня подвезла. Будь добр, заканчивай. Пить хочу – жуть.

– Это ты будь добр, заканчивай. Мы тут спим, вообще-то, – пробормотала Ариана. Она натянула подушку на голову, и Саймон понял намёк: он ушёл в ванную и, прикрыв дверь, открыл кран. Феликс, запрокинув голову, подставился под тонкую струйку воды. Саймон бы даже рассмеялся, если бы не злился на него.

– Зачем ты пришёл? – спросил он.

Феликс ответил не сразу. Сначала он напился, а потом выпрямил погнувшиеся усы.

– Кто-то должен за тобой присмотреть.

– Ох да, ты очень помог нам с Перрином и Рованом, – сказал Саймон. – Тебя убьют.

– Будь оптимистом! Убьют – значит, тебе больше не придётся меня кормить, – сказал Феликс, карабкаясь на раковину и устраиваясь рядом с мылом. – Хватит делать вид, будто ты всерьёз поверил, что я тебя брошу. Я здесь. И выбора у тебя нет – если ты, конечно, не планируешь бросить меня в Чикаго. Просто прими мою помощь.

– И как ты собираешься помогать?

– Пока не придумал.

– Чудесно. – Саймон схватил зубную пасту. – Ну, как сообразишь, дай знать. Только не выходи из купе. Если тебя поймают…

– Да как скажешь, – пробормотал Феликс, а потом забрался в гнездо, обустроенное в рюкзаке, и засел там, надувшись.

Переодевшись, Саймон отправился на поиски Уинтер. В поезде было немного мест, куда она могла направиться, так что вскоре он обнаружил её в вагоне-ресторане, одиноко сидящую в углу и пишущую что-то в блокнотик. Несмотря на раннее утро, за столиками сидели пассажиры, читающие газеты и переговаривающиеся за чашечкой кофе. Саймон прошёл мимо, направляясь к Уинтер. Добравшись до её столика, он остановился, но она была настолько погружена в собственные мысли, что не подняла головы.

На мгновение Саймон задумался, не стоит ли ещё ненадолго оставить её в одиночестве. В Чикаго они должны были приехать ближе к вечеру, а ей явно не хотелось ни с кем говорить. Но потом он вспомнил её взгляд после вчерашней ссоры с Арианой, и это придало решимости. Уинтер нужна была поддержка, и Саймон был единственным человеком в поезде, готовым стерпеть любую её истерику.

Но когда он собрался извиниться, заметил на столе пару вырванных их блокнота страничек. Он не хотел подглядывать – но как человек, всю жизнь спасавшийся от реальности в книгах, он машинально зацепил взглядом первую строчку, выписанную аккуратным почерком.

Дорогой Орион
8
Сбрасывая хвост

Саймон схватил записку, и Уинтер дёрнулась.

– Саймон? Что ты… верни! – Она выхватила недописанное письмо с такой силой, что оно порвалось. – Не трогай мои вещи!

– Ты что делаешь? – Он собирался перед ней извиниться, но теперь злился и не знал, что и думать. – Хочешь рассказать ему, где мы?

– Нет, конечно, – ответила Уинтер, но таким тоном, что было сложно поверить ей до конца. – Сколько раз мне говорить, что я на твоей стороне?

– Так зачем ты ему пишешь?

– Потому что… – Уинтер замялась и отвела взгляд, комкая письмо. – Просто захотелось, ну? Это помогает. Я не собиралась его отправлять.

Саймон бы скорее поверил, что она всё это время была фламинго, а превращение в змею ему просто привиделось.

– Не верю.

В её взгляде сверкнула сталь.

– Ну, тогда не нужно было заставлять меня идти с вами.

– Я вообще не должен был тебя заставлять, – сказал Саймон, бросая на стол обрывки письма. – Делай, что хочешь, Уинтер. Но не порти нам жизнь.

Уинтер предала его уже не в первый раз, и Саймон даже не удивился, что ему снова пришлось ставить под сомнение её верность; но от раздражения и разочарования в груди ныло. Он знал, что Уинтер не такая плохая, какой хочет казаться. Упрямая, да, но обычно она делала правильный выбор – а если и ошибалась, то намерения у неё были добрыми. Но из-за её предательства он уже потерял дядю. Сколько раз придётся давать ей шанс, пока он не останется один?

Пока Саймон добирался до купе, где Ариана с Джемом спорили, кто пойдёт умываться первым, он успел смириться с тем, что Уинтер больше им не поможет. Возможно, она им вообще не понадобится. В конце концов, он всегда мог притвориться Рептилией. Конечно, он категорически не желал раскрывать свою тайну, но если это был единственный шанс пробраться в «Стилио» и найти маму, то он готов рискнуть.

– Что на завтрак? – спросил Джем, проигравший спор. Присев на край полки, он вертел в руках замок, нетерпеливо дожидаясь своей очереди.

– Не знаю. Я не ел, – ответил Саймон, забираясь на верхнюю полку. Там на середине подушки обнаружился тихо посапывающий Феликс. – Что ты делаешь?

– Ариана учит меня вскрывать замки, – сказал Джем. Вздохнув, он вытащил из замочной скважины тонкую металлическую отмычку. – Но пока не получается.

– Это потому что ты слишком торопишься, – Ариана показалась из ванной с зелёной зубной щёткой во рту. – Вообще-то в Логове запрещено хранить отмычки, но после сентябрьского нападения я уговорила маму прислать мне несколько штук. Тебе бы тоже поучиться, Саймон.

– Попозже, – сказал Саймон, пытаясь не думать об окровавленном избитом дяде Дэрриле, лежащем в клетке в облике волка. – Уинтер в вагоне-ресторане. Она…

Он резко замолчал. Нет, он не мог рассказать им, что Уинтер пишет Ориону. Вдруг он ошибся? Вдруг Уинтер действительно не собиралась отправлять письмо?

– Она… что? – полюбопытствовал Джем.

– Просто… пишет, – пожал плечами Саймон. – И всё ещё злится, так что я к ней не лез.

Ариана исчезла в ванной, чтобы выплюнуть пасту.

– Надеюсь, она успеет остыть до Райской долины.

– Она лишилась семьи. Даже не знаю, можно ли тут «остыть», – заметил Саймон.

– Ты понял, о чём я, – сказала она. – Хватит над ней трястись. Сейчас нам важны твоя мама и Хищник. Может, она и центр собственной паутины, но точно не моей. И не твоей.

– Знаю, – пробормотал Саймон. Когда-нибудь станет ясно, соврала Уинтер или действительно на их стороне. А пока оставалось только надеяться, что, поддавшись эмоциям, она не поставит их план под угрозу.

Остаток поездки Саймон провёл в купе, глядя в окно или пытаясь читать книгу, которую он захватил с собой. А когда всё же сдался, достал открытку от мамы, разглядывая её и скользя пальцами по словам. И хотя Саймон не просил оставлять его одного, Ариана с Джемом всё равно вышли, а вернулись только днём с едой.

Уинтер не появлялась, пока проводник не объявил, что до Чикаго осталось полчаса пути. Только тогда она вернулась в купе и молча начала собираться, даже не глядя на Саймона. Он не знал, из-за чего именно: или ей было совестно, что она выдала их Ориону, или расстраивалась, что Саймон вообще мог такое подумать. Как бы то ни было, когда они вышли на оживлённую платформу, Саймон понял, что Уинтер с ним не разговаривает. И даже не знал, расстраиваться ему или радоваться.

– У нас полтора часа до поезда в Аризону, – сказала Ариана, глядя на расписание, висящее над ними. Уинтер держалась позади. – Не знаю, как вы, а я до смерти хочу чизбургер.

– На верхнем этаже есть фуд-корт, – сказал Саймон, заметив указатель. С обеда прошло уже несколько часов.

– Эм, ребят? Кажется, чизбургеры подождут, – сказал Джем. – Смотрите.

На платформе стоял Перрин, всматривающийся в пассажиров, выходящих из поезда. Они стояли достаточно далеко, и Перрин их пока не заметил, но Саймона охватило плохое предчувствие, и он огляделся, поправив шляпу. Поблизости он насчитал ещё четверых мужчин без багажа, выжидающих, глядя в сторону поезда.

Саймон резко обернулся к Уинтер.

– Это ты им сказала, где мы?

– Что? Кому? – спросила она, стискивая сумочку.

– Птицам, – выплюнул Саймон. – Мы окружены.

Зелёные глаза Уинтер просияли; она привстала на цыпочки.

– Рован тоже пришёл?

Ариана дёрнула её вниз, свободной рукой натягивая на голову капюшон.

– С ума сошла? Они тебя моментально узнают.

– Думаю, она этого и добивается, – выпалил Саймон.

Уинтер дёрнулась так, будто её ударили.

– Ты серьёзно считаешь, что я…

– Тогда как они нас нашли? – спросил Саймон. – Кто-то явно им рассказал. А ты легко могла попросить какую-нибудь птицу доставить им весточку.

– Мы же сели в один из двух поездов, гений, – сказала Уинтер. – Может, они разделились.

– Всё, хватит, – перебила Ариана, и Саймон проглотил обиду. – Это нам надо разделиться. Скорее всего, они ожидают увидеть нас всех вместе. А если мы смешаемся с остальными пассажирами, то сможем проскользнуть мимо.

Уняв гнев, Саймон кивнул, глядя на её фиолетовые волосы. Даже под капюшоном они всё равно выдавали её.

– Советую превратиться, – заметил он.

– Да, сейчас. – Она скользнула за ближайший столб, прячась от проходящей мимо группы людей. Спустя несколько секунд блестящяя чёрная паучиха вскарабкалась по штанине Саймона и устроилась у него на плече. Тот хотел предложить ей спрятаться в рюкзаке вместе с Феликсом, но не знал, как мышонок отреагирует на неожиданную убийственную компанию.

– Встретимся у входа на вокзал, – сказал он. – Уинтер, если хочешь уйти – воспользуйся возможностью.

Её лицо исказилось болью и обидой, но Саймон больше не собирался её жалеть, особенно в ситуации, когда их вот-вот поймают. Заметив взгляд Джема, он коротко успокаивающе кивнул, а потом нырнул в толпу.

Саймон прибился к первой же замеченной семье. Не поднимая головы, он пошёл рядом, пытаясь сделать вид, что путешествует с ними. Все вместе они прошли мимо одного из мужчин. Саймон не рисковал посмотреть на него – если бы его заметили, то план бы провалился.

– Ещё немного, – тоненьким голоском пропищала Ариана с его плеча. – Он смотрит в другую сторону – кажется, у нас получилось. Просто не останавливайся.

Саймон затаил дыхание, следуя за семьёй в здание вокзала. Оказавшись внутри, он отделился от них и поспешил к ближайшему выходу.

– Они точно меня не заметили? – спросил он.

– Абсолютно, – ответила Ариана. Судя по голосу, она была невероятно довольна собой. – Джем, скорее всего, выберется без проблем. Сомневаюсь, что они знают его в лицо.

– Я не о Джеме волнуюсь, – сказал Саймон, непринуждённо опираясь на перила лестницы и оглядывая суетливую толпу. – Как думаешь, она вернётся?

– Кто, Уинтер? – спросила Ариана. – Ты серьёзно считаешь, что она сдала нас Перрину?

– Не знаю, – ответил Саймон. Может, Уинтер права – может, стая просто разделилась. – Сегодня утром, в вагоне-ресторане, она…

– Саймон! – раздался неподалёку голос Джема, и он прорвался сквозь группу мужчин в пиджаках. – Саймон, беги!

Саймон не сразу понял, что происходит. Джем, весь красный, с распахнутым ртом, бросился бежать по покрытому плиткой полу, пытаясь оторваться от мужчины в длинном пальто.

Перрин.

Саймон кинулся вниз по лестнице и выскочил из вокзала под холодный чикагский ветер. Уже давно стемнело, и рыжий свет фонарей освещал незнакомые улицы, по которым ездили машины, разбрызгивая грязь. Саймон заозирался.

– Куда бежать?

– Да какая разница? – заключила Ариана тонким голоском, цепляясь за его плечо. – Просто беги!

Саймон помчался по тротуару, огибая прохожих в пальто, то и дело сворачивая на соседние улицы. Но за спиной слышался громкий топот Джема, и Ариана застонала.

– Да что он творит? Он же приведёт Перрина прямо к тебе!

– Он не хочет нас потерять, – сказал Саймон, едва избежав столкновения с почтовым ящиком. Улицы Чикаго пугали его – тёмные и узкие, они разительно отличались от нью-йоркских. Он ощутил леденящий душу страх. – Как нам отвязаться от птиц?

– Я бы предложила улететь, но у них тоже есть крылья, так что… – Ариана замолчала. – Есть идея. Я сейчас спрыгну, а ты беги вон в тот переулок. Через десять минут встречаемся у вокзала.

– Но… – Саймон понятия не имел, где находится, и ни за что не смог бы вернуться к вокзалу. Но Ариана уже спрыгнула с плеча, так что выбора не оставалось – пришлось ей довериться. Саймон резко завернул в переулок – и тут же наткнулся на мусорку. Та опрокинулась.

– Эй! – воскликнул кто-то, и из перевёрнутого бака вылез енот, весь облепленный гниющими объедками. – Ты чего это?

– Прости, – извинился Саймон, оглядываясь. Переулок заканчивался тупиком. Если Ариана не придумает, как сбить Перрина со следа, стая легко загонит их в угол.

– Да ладно, – раздался ещё один голос, и из мусора, вывалившегося на дорогу, вылез второй енот. – Ты нас понимаешь? Эй, Бонни, иди посмотри!

Из ближайшего мусорного бака, воняющего китайской едой, вылезла третья енотиха.

– Да успокойся ты, Билли. Как будто ни разу не видел анимоксов.

– В дикой природе – нет, – ответил второй енот, радостно махая головой и дёргая полосатым хвостом. – В кого превращаешься?

– Я… – начал было Саймон, но тут мимо переулка промелькнули фиолетовые волосы, и он спрятался за опрокинутой мусоркой. Ариана.

Мгновение спустя за ней промчался Джем, и Саймон затаил дыхание. Они с Джемом встретились взглядами, но он всё равно последовал за Арианой. Они уводили от него погоню; рисковали собственными жизнями, чтобы он мог спастись.

Мимо пробежали двое мужчин в длинных пальто, и Саймон вновь подобрался ко входу в переулок. Он не знал, стоит ли выйти сейчас, ведь их мог преследовать ещё кто-то, или подождать ещё немного – но тогда птицы могли осознать, что Джем и Ариана убежали одни, и вернуться. Так или иначе нужно рискнуть.

– Эй, не убегай – если проголодался, у нас тут куча еды, – сказала Бонни. – Очень вкусно. Только откапывать будешь сам.

– Спасибо, я только поел, – соврал Саймон. Он медленно поднялся, не сводя взгляда с проходивших мимо людей. Почему за Джемом не гонится Перрин?

Над головой раздался крик, и ужас накрыл Саймона с головой. Он вскинул голову, прекрасно понимая, кого увидит. На пожарной лестнице сидел ястреб и смотрел на него в упор.

– Бежать некуда, Саймон Торн, – сказал Перрин. Еноты, ругаясь, бросились прятаться в ближайшем мусорном баке.

– Да? Это мы ещё посмотрим. Стиснув лямки рюкзака, Саймон выскочил из переулка на улицу и побежал в другую сторону. Он всё ещё не представлял, как добраться до вокзала, но двигался той же дорогой, что и раньше, то и дело поворачивая и петляя между машинами, ждущими сигнала светофора.

Он надеялся оторваться от Перрина, но не знал, как это сделать, а Арианы с её гениальными идеями рядом не было. Перрин, взмывший в небо, летел за ним следом. Ему приходилось уворачиваться разве что от проводов, а вот Саймон сбился со счёта, сколько раз он чудом избежал столкновений с машинами и прохожими. В спину ему гудел автомобильный хор, и мысленно он выругался.

В конце концов он признал, что окончательно заблудился. Остановившись, он упёрся ладонями в колени, пытаясь отдышаться. Перрин кружил над головой. Никто вокруг не обращал на него внимания, и Саймон постарался утешить себя мыслью, что Перрин не мог обернуться человеком на глазах прохожих, в отличие от Арианы, способной исчезнуть в толпе. Но если Саймон будет долго стоять, то Перрин успеет превратиться в одном из ближайших переулков и схватит его при первой же возможности. Нужно бежать дальше.

Он выпрямился и огляделся. Через дорогу от него возвышался банк, а на углах улицы соседствовали аптека и два ресторана. У одной из кофеен Саймон заметил знакомую вывеску с кошкой, и это был хороший знак – видимо, он здесь уже проходил.

– Извините, – обратился он к женщине, стоящей на переходе. – Не подскажете, где вокзал?

Она показала, куда идти, и оказалось, что до него всего две улицы. Оживившись, он перебежал дорогу. Осталось только догнать друзей, и тогда они вместе придумают, что делать.

Вот только когда Саймон посмотрел в небо, он замер. Перрин пропал из виду.

Саймон обернулся, вглядываясь в незнакомые лица прохожих. Неужели Перрин спрятался, чтобы превратиться? Или просто сел на чей-нибудь балкон и наблюдал?

Времени выяснять не было. Саймон вновь побежал в сторону вокзала. Однако уже на середине улицы кто-то схватил его за ворот и затащил в тёмный проулок.

– Ты значительно облегчишь себе жизнь, если перестанешь играть со мной в кошки-мышки, Саймон Торн, – раздался низкий голос. Перрин.

Саймон задёргался, пытаясь вырваться, но тот был сильнее и толкнул мальчика вглубь переулка.

– Я не один, – выпалил Саймон. – Со мной Альфа…

– Правда? Значит, мои солдаты загнали в Логово его двойника? – поинтересовался Перрин с лёгкой насмешкой в голосе. – Придумай другую небылицу.

Саймон стиснул зубы. Он может превратиться, но только в орла, потому что иначе Перрин узнает его тайну, и Орион начнёт охотиться за ним с удвоенным рвением. А превратись Саймон в орла, и Перрин схватит его в мгновение ока. Ему не убежать.

– Сколько раз тебе повторять? – пискнул из рюкзака голосок. Феликс. – Отпусти его.

Повернув голову, Саймон успел увидеть, как Феликс впивается зубками в кожу Перрина между большим и указательным пальцами. Тот, завопив, разжал и отдёрнул руку.

– Грязный грызун, – прорычал он, пытаясь схватить Феликса, но Саймон успел убрать рюкзак.

– Мне без разницы, что будет со мной, но тронешь моих друзей – и я тебе глаза выклюю, – предупредил он, пятясь. Перрин потёр руку, усмехаясь.

– Ничего я тебе не сделаю, Саймон Торн. Я просто хочу вернуть тебя деду. И я не представляю, почему ты так упорствуешь. Я бы мог купить тебе билет на ближайший же самолёт. Хороший вариант, разве нет? Орион просто хочет защитить свою семью, а ты хочешь встретиться с мамой. Все останутся в выигрыше.

Саймон помедлил. Предложение было заманчивым. Если бы он пошёл с Перрином, его друзья могли бы спокойно вернуться в Нью-Йорк. И хотя Саймон не доверял Птицам, он понимал, что Перрин не врёт – он действительно мог увидеть маму.

Но Орион не собирался их защищать. Он хотел их использовать. Мама Саймона оказалась в клетке, потому что знала, где находятся настоящие осколки Хищника, а Саймон был нужен, потому что Орион считал его наследником Царства Птиц. Но если Саймон хотел помочь маме и не дать Ориону собрать Хищника, он не мог так просто попасть в его ловушку. И ему нужна была помощь друзей. Он не мог бросить их.

– Спасибо, я и сам справлюсь, – сказал он, начиная пятиться. Поблизости что-то зашуршало, но в проулке было так темно, что Саймон видел с трудом даже силуэт Перрина. Он мог попробовать превратиться; Перрин не станет искать муравья на земле – его заинтересует только орёл в небе.

«А ещё ты можешь покончить с этим».

Саймон не знал, откуда взялась эта мысль, но по коже побежали мурашки. Если бы он превратился в соответствующее животное, то стало бы неважно, видел его Перрин или нет. Один укус, одна царапина в нужном месте, один ядовитый укол, и…

Саймон заставил себя отбросить тёмные мысли. Если он воспользуется силой против Перрина, то станет не лучше Звериного короля, убивавшего собственных сородичей. Саймон не убийца. И не станет им из-за Перрина.

Неожиданно он врезался спиной в стену. Под дверью неподалёку вспыхнула тонкая полосочка света, но Перрин перекрыл дорогу, а проулок был слишком узким, чтобы его обойти.

Бежать было некуда – и в этот раз никто не спешил Саймону на помощь.
9
Лисья хитрость

– Наверное, тяжело быть единственной Птицей во всём ПРИЮТе, – сказал Перрин. Он загнал Саймона в угол: его голос стал мягким и вкрадчивым. – До нас доходили слухи о том, как к тебе относятся. Я лично видел, что даже брат тебе не друг.

– Ничего ты не знаешь, – бросил Саймон. Перрин подступил ближе.

– Правда? Я вырос в Царстве Насекомых. Я знаю, каково быть гибридом – каково жить в чужом Царстве. Ты Птица. Твой дядя – Зверь, а брат – самый могущественный человек в мире. Тебе понравится жить среди сородичей. Вместе с семьёй, с людьми, которым ты важен.

– И долго он так проживёт? – фыркнул кто-то у Перрина за спиной. Саймон поражённо уставился в темноту: это шипение он мог узнать с закрытыми глазами.

– Уинтер? – содрогнулся Перрин. – Как ты…

– Если хотел избежать слежки, не нужно было лететь у всех на виду, – сказала она. – Отвечай. Сколько вы его продержите? Пока не соберёте Хищника? И не говори, что Орион просто хочет вернуть семью, – мы оба прекрасно знаем, что это не так.

Положив худую руку Саймону на плечо, чтобы удержать его, Перрин обернулся к Уинтер, но остался на месте. Видимо, тоже не видел её.

– Саймон – внук Ориона. Дед любит его…

– Он всю жизнь звал меня внучкой, – выплюнула она. – А как только оказалось, что я не настолько идеальна, как ему бы хотелось, он меня бросил.

– Уинтер, милая, Орион не хотел тебя оставлять. Ты ведь должна понимать…

– Я прекрасно всё понимаю, – сказала она. По асфальту что-то ползло. Саймон опустил глаза и увидел змею. «Уинтер превратилась». – Орион пытается собрать части Хищника, а когда он их найдёт, убьёт наследника Звериного короля. А это, напоминаю, брат Саймона.

Перрин фыркнул.

– Не собирается он никого убивать. Особенно собственного внука.

– Да? – выпалил Саймон. – Тогда почему он сбросил меня с крыши?

– Потому что ты его наследник, – сказал Перрин; чем ближе слышалось шуршание, тем больше тревоги проступало в его голосе. – Он знал, что ты превратишься и спасёшься…

– Ложь! – Воздух наполнился громким шипением, и благодаря полосочке света из-под двери Саймон заметил кинувшуюся на них расплывчатую тень. Перрин, видимо, тоже её разглядел, потому что невероятно быстро схватил змею прямо в воздухе и приложил её об кирпичную стену. В ушах Саймона зазвенело от паники.

– Уинтер! – крикнул он, вырываясь из хватки Перрина. – Помогите! Кто-нибудь, на помощь!

– Заканчивай, – рявкнул он, локтем прижимая Саймона к стене. – Хочешь или не хочешь, но ты пойдёшь со мной.

Из рюкзака донёсся болезненный писк, и Саймон застыл, чтобы не раздавить Феликса. Перрин оскалился.

– Выбирай, Саймон Торн. Пойдёшь со мной по-хорошему или по… Ау!

Что-то рухнуло на голову Перрину – Саймон не видел, что именно, но по лицу скользнул кончик пушистого хвоста, а в нос ударил запах соевого соуса. Еноты!

Дверь распахнулась, освещая проулок.

– Сюда, – сказала девушка, которой явно было не больше пятнадцати, и махнула Саймону. Тот пригнулся и проскочил мимо размахивающего руками Перрина, едва не схлопотав локтем в нос. По пути он успел аккуратно подхватить щитомордника, лежащего у стены. Уинтер была без сознания, и Саймон пожалел, что не разбирается в змеях и не может проверить, дышит ли она.

– Ну, ты идёшь? – нетерпеливо поторопила девушка. Саймон кинул взгляд на Перрина. Один енот кусал его за ухо, а другой висел на штанине, и Саймон решил не ждать, пока он тоже куда-нибудь вцепится. Он поспешно забежал внутрь и оказался, видимо, в кладовой какого-то ресторана – а потом застыл, увидев, кто ждёт внутри.

– Джем? Ариана? – выдохнул он. Ариана явно была недовольна, а Джем сжимал в руках сумочку Уинтер. – Как вы нас нашли?

– Кое-кто знает Чикаго как свои пять пальцев, – сказала Ариана, тыкая Джема под рёбра.

– Сказал же, я здесь впервые, – ответил тот, краснея. – Мы просто бежали за енотами.

– С ними всё будет в порядке? – спросил Саймон, оглядываясь на закрытую дверь.

– Да, – ответила девушка, убирая пряди коротких осветлённых волос за ухо. Причёска у неё была неровная, как будто парикмахер особо не заботился о красоте. – А вот нам надо бежать, пока нас не застукала менеджер.

– Нам нужен врач, – сказал Саймон, глядя на змею, свернувшуюся у него на руках. – Ну, или… ветеринар.

– Только попробуй отнести меня к ветеринару, – раздался приглушённый голос Уинтер, и Саймон выдохнул с облегчением.

– Не превращайся, я тебя понесу, – сказал он, и хотя Уинтер с тихим шипением высунула язык, спорить она не стала.

Крашеная девушка провела их по кладовке, по пути хватая с полок продукты и засовывая их в рваную холщовую сумку, висящую на плече. Когда они наконец вышли в оживлённый ресторан, в сумке уже не осталось места, она была полна консервными банками и овощами. Девушка вела себя так, будто у неё есть полное право всё это брать.

От запаха, доносящегося с плиты, у Саймона засосало под ложечкой, но он слишком нервничал, чтобы думать о еде. А вот девушку явно ничего не волновало, потому что она успела схватить с тарелки ролл, пока они проходили мимо кухни.

– Эй! – крикнула женщина в брючном костюме. – Я же говорила тебе, чтобы ты не возвращалась!

– Пора бежать, – сказала девушка, и они бросились через весь ресторан, петляя между столами и посетителями. Преследуемые криками женщины – видимо, менеджера, – они вывалились на улицу и побежали дальше.

Саймон изо всех сил старался не трясти Уинтер, но, когда они наконец-то остановились, она застонала.

– Кажется, меня сейчас стошнит.

– Наверное, у неё сотрясение, – сказала Ариана, следуя за девушкой в очередной проулок. – Когда остановимся, пусть превратится. Может помочь.

– Куда мы идём, кстати? – поинтересовался Саймон, стараясь не задумываться о возможных травмах Уинтер. Она пострадала, в который раз пытаясь защитить его от Перрина, Саймона мучала совесть.

– Бонни сказала, что можно переночевать у неё, – сказала Ариана. – А утром сядем на поезд. Если нам повезёт, стая будет искать нас на улице, а не на вокзале. Рискуем, конечно, но вариантов-то нет.

– А где… Бонни? Енотиха? – поинтересовался Саймон.

– Только когда копаюсь в мусоре и бегаю от полиции, – отозвалась девочка, проводя их между двух мусорных баков, за которыми они снова повернули. – Теперь наверх.

Саймон ни разу не встречал анимоксов вне ПРИЮТа – кроме собственной семьи, разумеется. Он не знал, чего ожидать, но ничего подобного он и представить себе не мог. Кое-как остриженные волосы, тяжёлые ботинки и металлические кольца в ушах.

Бонни отодвинула от стены кирпичного дома кусок фанеры, и за ним оказался провал.

– Дом, милый дом. Головой не ударьтесь.

Пригнувшись, они по очереди пролезли в дыру и оказались в тёмном коридоре. Саймон заморгал, пытаясь сориентироваться.

– Ты здесь живёшь?

– Осуждать меня не обязательно, – заметила Бонни.

– Я… я не осуждаю, – оправдался Саймон. От стыда запылали уши. – Я не это имел в…

– Спокойно. Я знаю, что ты имел в виду. На самом деле внутри круто. – Она прикрыла дыру фанерой и, включив фонарик, провела их по коридору к тяжёлой скрипучей двери. – Наша сигнализация. Её по всему театру слышно.

Фонарик Бонни не давал возможности осмотреться, но луч тусклого света упал на ряд сидений, обитых красным бархатом. Бонни подошла к старой деревянной сцене и включила лампу.

– Тут не идеально, – сказала Бонни, – зато тепло зимой. И места много.

Саймон поражённо раскрыл рот. Они стояли у сцены старого театра, в котором было несколько сотен посадочных мест – а на балконе, наверное, ещё больше. С потолка свисали проеденные молью тяжёлые портьеры, и в целом в помещении было пыльно и грязно. Театр прекратил свою деятельность около десяти лет назад, поэтому всё разваливалось. Но когда Саймон вгляделся во тьму, то заметил на потолке поблёкшую фреску, изображающую ангелов в небесах. Как житель Нью-Йорка, он повидал немало музеев и картин – на тысячу театров бы хватило; но было так непривычно видеть нечто подобное здесь, в заброшенном здании.

– Говорила же, тут круто, – сказала Бонни, усаживаясь на край сцены. – На балкон не поднимайтесь. Провалитесь, а в больницу я вас тащить не собираюсь.

Кстати, о больнице. Саймон опустил змею на мягкое сиденье, и Уинтер превратилась в человека. У неё были всклокоченные волосы и синяки на лице там, где она ударилась о стену. Однако жаловаться девушка не стала – вместо этого пронзила Саймона испытующим взглядом.

– Только попробуй усомниться в моей верности ещё раз, – сказала она. Яд в её голосе мигом убедил Саймона, что всё с ней будет в порядке. Облегчённо выдохнув, он рухнул в соседнее кресло.

– Давай ты больше не будешь спасать меня от Перрина, – сказал он. – А то когда-нибудь он тебя убьёт.

– Тогда, может, сам начнёшь спасаться? – поинтересовалась Уинтер.

– Она права, – заметила Ариана, расхаживая между рядами и рассматривая театр. Звук её тяжёлых шагов эхом отдавался от стен. – Малкольм тебя вообще ничему не учил?

– Учил, – сказал Саймон. Но он так сильно отставал от остальных учеников, выросших среди анимоксов, всю жизнь учившихся самозащите, что был практически безнадёжен. Единственное, что у него получалось, – быстро бегать, но он низкого роста, так что и с этим были проблемы.

– Вот. – Джем протянул Уинтер её сумочку, и она быстро её выхватила. – Отсюда до вокзала всего несколько улиц. Так что утром быстро доберёмся.

– Если пойдём затемно, будет легче избежать птичьих дозоров, – сказала Ариана, хмуро заглядывая в пыльный угол. – Здесь куча пауков.

– Они дружелюбные. Ну, насколько пауки могут быть дружелюбными, – пошутила Бонни, доставая котелок и включая походную плиту.

– О? – Ариана замолчала и обернулась к ней. – И насколько же?

Видимо, Бонни осознала свою ошибку, потому что сильнее стиснула котелок и поспешно затараторила тонким голоском:

– Они в целом хорошие. Так вы, значит, тоже анимоксы? А из каких вы Царств? Ну кроме змеи. Или вы все змеи? Ни разу не слышала, чтобы Рептилии путешествовали такими большими группами.

– Мы… – начал Саймон, ухватившись за возможность вернуться к более-менее нормальной теме, но Ариана зло зыркнула на него, и он замолчал.

– Не будем портить сюрприз, – сказала она, продолжая обход театра. – Что на ужин?

Неожиданно дверь распахнулась с таким скрипом, что волосы встали дыбом, и в неё ввалились два мальчика – ровесники Саймона, хохоча и пытаясь друг друга оттащить.

– Я выиграл! – крикнул первый. У него были тёмные волосы и рассечённый лоб, но кровь, затекающая в глаз, его явно не волновала – он просто стёр её тыльной стороной ладони.

– Ты жульничал, – возразил второй – он был похож на первого как две капли воды, за исключением пореза. – Ты побежал на «два».

– Ты тоже! – парировал первый, ухмыляясь и наслаждаясь победой. – О, привет. Ты привела их к нам.

Бонни раздражённо надула губы.

– А что мне оставалось? Оставить их на улице замерзать? – Она вытряхнула в котелок содержимое консервной банки. – Знакомьтесь, мои братья, Билли и Бутч. А это… – она замолчала. – Как вас зовут-то?

– Саймон. А это Джем, Ариана и Уинтер. Вы близнецы?

Билли с Бутчем переглянулись.

– Нет, просто выглядим одинаково, – сказал мальчик с порезом.

– Уже нет. У тебя кровь, – заметил второй, роясь в картонной коробке, стоящей на краю сцены.

Бонни закатила глаза.

– Да, они близнецы. Мои братья. И они жуткие надоеды.

– Но ты же нас не бросила, – заметил один из близнецов, размазывая кровь по лбу.

– Будете так себя вести – брошу. Тогда кто вам будет готовить? – сказала Бонни, взмахнув лопаткой.

– У меня тоже есть близнец, – сказал Саймон. После знакомства с Ноланом Билли и Бутч были первыми близнецами, которых он повстречал, поэтому он с любопытством на них уставился. Интересно, каково было бы расти с кем-то, в точности на тебя похожим? Наверное, они с братом были бы друзьями. Не чувствовали бы себя одинокими, брошенными и никому не нужными, потому что были бы друг у друга. В груди разгорелась зависть, хотя он понимал, что смысла в ней нет. Билли с Бутчем не были виноваты, что он не рос с братом.

– А почему он не с тобой? – спросил мальчик с порезом. Второй достал из коробки старый пластырь и, открыв его, прилепил брату на лоб.

– Он… захотел остаться, – ответил Саймон. Учитывая их злоключения, он не жалел, что ушёл без Нолана.

– А вы тоже одинаковые? – спросил второй мальчик, и Саймон кивнул.

– Только стрижки разные.

Уинтер, сидящая в кресле, подавила рвотный позыв и помахала рукой перед лицом.

– Ты что, гнилой соевый соус готовишь? Пахнет отвратительно.

– Нет, просто в прошлом месяце Билли вырвало на твоё кресло, когда он овощами отравился, – весело сказала Бонни. Заорав, Уинтер подскочила и отодвинулась, спотыкаясь.

– Думаю, Бонни пошутила, – заметил Саймон.

– Неважно, – ответила Уинтер, косясь на сиденье так, будто на нём до сих пор была рвота. – Где ваши родители, кстати? – поинтересовалась она противным голосом – он всегда становился таким, когда она была расстроена.

– Обычная история. Посмели умереть до того, как мы выросли, – сказала Бонни, ничуть не смущаясь грубости Уинтер. Она помешала содержимое котелка – пахло оно фасолью, но Саймон не был уверен.

– Сочувствую, – сказал он. – И вам некуда пойти? Где можно было бы… поспать в кровати, например?

– Что, приютить нас хочешь? – спросила она голосом резким, как хлыст. – Нет у нас родственников, а в приюте нам не дадут жить вместе. Нам и здесь неплохо. – Она покопалась в сумке и вытащила пару яблок. – Приятно быть енотами. Если не получается найти еду, всегда можно прокормиться самостоятельно!

Её слова Саймона не убедили. Но Бонни их ситуация явно не волновала, а мальчишки уже вовсю вопили и носились по всему театру. Если бы Саймону пришлось выбирать, жить на улице с дядей Дэррилом и мамой или в доме, но без них, он бы тоже не раздумывал.

Они поужинали из одноразовых тарелок на сцене, сидя по-турецки. Даже Уинтер ела фасоль со всеми и не жаловалась, хотя постоянно морщилась и старалась держаться подальше от близнецов. Саймон решил, что его устраивает такая смена обстановки.

– А как же ПРИЮТ? – спросил он, собирая с тарелки остатки фасоли. – Туда вы пойти не можете?

– Чего-чего? – переспросила Бонни, пока один из близнецов попытался украсть у другого кусок яблока.

– Передовой результативный институт для юных талантов, – пояснил Саймон. – Мы там учимся. Думаю, для вас там тоже найдётся место.

– Саймон… – В глазах Арианы скользнула боль. – В ПРИЮТ нелегко попасть. Для каждого Царства есть определённое количество мест. И они тщательно отбирают… виды анимоксов. Обычно берут только хищников. Медведей, акул, ядовитых пауков.

– Мы бы справились с медведем, – сказал раненый близнец с набитым яблоком ртом – насколько Саймон понимал, его звали Билли. – Он бы даже не понял, что происходит.

– Даже не сомневаюсь, но ПРИЮТ всё равно отбирает кандидатов, – сказала Ариана. – И сейчас ноябрь. Мы даже половину семестра не отучились.

– Но ведь должен быть выход, – не сдавался Саймон, а Бонни, встав, собрала пустые тарелки.

– Есть и другие школы, – сказал Джем, придерживая выцветший пакет для мусора, перепачканный старым соусом. – ПРИЮТ – единственная школа, которая принимает учеников из всех Царств, но у зверей много разных школ. Если найдём ближайшее поселение анимоксов…

– Вы слышали, что я сказала? Нам и так хорошо, – перебила Бонни, по очереди запихивая тарелки в мешок. – Мы живём одни уже два года, и нам никто не нужен. Простите, что мы недостаточно хороши для вас и вашей расчудесной школы, но нам здесь нравится.

В воздухе повисла неловкая тишина, отдающая запахом подгнивающей еды, и Саймон поник.

– Простите, – наконец сказал он. – Я просто хотел помочь.

– Помогай тому, кто в этом нуждается, – посоветовала Бонни. – Нам и самим хорошо. Да если бы и не было. Стоит нам довериться взрослым, и они нас разлучат. Спасибо, не интересует. Точка. – Она кивнула в сторону кресел. – Если хотите уйти до рассвета, советую поспать. Лишних одеял нет, сочувствую. Уж придумаете, как выжить. – Она выхватила у Джема пакет с мусором и крепко его перевязала. – Спокойной ночи.

Саймон слез со сцены и нашёл себе кресло с более-менее мягким сиденьем. Он устроился поудобнее, хотя с подлокотниками это оказалось непросто, и когда Ариана прошла мимо, она слабо сочувственно ему улыбнулась. Саймон попытался ответить тем же, подкладывая под голову рюкзак и дожидаясь, пока Феликс устроится у его уха, но вышло больше похоже на оскал.

Остальные тоже свернулись на креслах, и вскоре Бонни выключила свет. Саймон закрыл глаза и попытался уснуть, но перед глазами стояло лицо Перрина, зависшего в паре сантиметров от него, и, несмотря на тихое похрапывание Джема, в ушах до сих пор звенел ужасающий хруст, с которым Уинтер врезалась в стену. Скользнув пальцами в карман толстовки, он погладил едва ощутимые очертания слов, оставленные на открытке маминой рукой. Пускай сегодня всё пошло наперекосяк; пусть всё пойдёт наперекосяк и завтра. Но он знал, ради чего старался. Да, Бонни думала, что он не представлял, на что она готова пойти, чтобы сохранить семью, но она ошибалась. Он понимал. Возможно, лучше всех присутствующих в театре.

Он не знал, когда мысли перешли в сны, но разбудил его пронзительный вопль, и он подскочил как ужаленный.

– Уинтер?

– Где она? – послышался за спиной отчаянный вопль. – Когда я ложилась, она была здесь, а теперь её нет!

– Ты о чём? – Саймон попытался перелезть через кресло, чтобы ей помочь, но споткнулся в темноте и упал на пол, врезавшись коленом в дырявый ковёр и бетон.

– Моя сумочка, – всхлипнула Уинтер, – пропала.
10
Банда енотов

Вспыхнул свет.

– И не только она, – произнесла Ариана, стоящая у светильника. – Енотов тоже нет.

– И моих ботинок, – сонно сказал Джем. Он высунулся из ряда неподалёку, растрёпанный и с косо сидящими на носу очками. – Не очень-то вежливо с их стороны.

– Да плевать на твои дурацкие ботинки! – рявкнула Уинтер, которая в панике носилась по рядам, разрывая ткань на сиденьях и заглядывая под них. – Эту сумочку мне подарил Орион! Я поклялась ему, что буду её беречь, а… – Она подавила очередное всхлипование. – Там были все мои вещи. Фотографии, книги, кредитка…

– Ну конечно. – Ариана забралась на сцену, а Саймон пошёл помогать Уинтер в поисках. – Карту тебе тоже Орион дал, так?

– Д-да.

– Тогда нам повезло, что еноты её украли, – сказала она. – Орион отследил нас с её помощью. Всего-то и пришлось, что посмотреть историю покупок и найти в ней четыре билета до Чикаго.

Саймон, обыскивающий один из рядов, распрямился. Если Ариана была права, ему нужно было срочно загладить вину перед Уинтер.

– Уинтер…

– Не надо, – сквозь слёзы сказала она, переходя на следующий ряд. – Я просто хочу найти сумку.

– Нам нужно на вокзал. Скоро рассвет, – сказал Джем, осторожно подходя к сцене в одних носках.

– Я никуда без неё не поеду, – сказал Уинтер, вытирая щёки. – Может, сподобитесь её поискать, а?

– Её здесь нет, – сказал Саймон, пригибаясь, чтобы заглянуть под очередное кресло. – А еноты не вернутся, пока мы не уйдём. Пошли, Уинтер. Нужно успеть на поезд.

Помотав головой, она прошла мимо рядов; Саймон ни разу не видел её такой потерянной. На лице проступили красные пятна, руки тряслись, и она то и дело опускалась на колени. Уинтер, которую он знал, ни за что бы не коснулась грязного пола, но сейчас она не обращала на это внимания.

Саймон встал между ней и очередным рядом.

– Уинтер. Ты её не найдёшь, – сказал он как можно мягче.

– Если бы они украли твои драгоценные открытки, все бы их искали, – сквозь слёзы сказала она. – Но ты считаешь, что в ней нет ничего важного, поэтому…

– Важна не сама сумочка, – сказал Саймон, – а то, что ты получила её от Ориона. Важны твои фотографии, книги и всё то, что они для тебя значат. Я понимаю. Но ты можешь цепляться за свою сумочку сколько угодно – Орион от этого не вернётся.

У Уинтер задрожали губы, и она опустилась на корточки, сутулясь.

– Это единственное, что у меня от него оставалось, – прошептала она, и её глаза наполнились слезами.

– Сочувствую. – Саймон присел рядом и обнял её. Он бы тоже расстроился, если бы у него украли открытки или часы, и больше всего на свете ему хотелось найти енотов и вернуть Уинтер её вещи. Но воришки давно сбежали. Он это понимал – и Уинтер понимала. Оставалось только сесть на поезд и продолжить путь.

Дорога до вокзала не заняла много времени, даже несмотря на то, что Джем шёл без ботинок. Перрин им не встретился – либо он где-то затаился, либо искал их в другом месте. Саймон изо всех сил надеялся, что дело именно в этом.

Пока он покупал билеты в Аризону на их с Арианой деньги, та куда-то исчезла, а спустя пятнадцать минут вернулась с новыми кроссовками.

– Не спрашивай, – предупредила она, передавая их Джему, и тот обулся без единого звука.

Перрин так и не появился, и когда они сели на поезд, Саймон с облегчением выдохнул. Их билеты были куплены за наличные деньги, а еноты бегали по Чикаго и пользовались картой – значит, был шанс на пару дней оторваться от птиц. Немного, но лучше, чем ничего.

В этот раз денег на купе не хватило, так что они нашли четыре места друг напротив друга и уселись, готовясь к долгой поездке. Джем вернулся к своим отмычкам, Ариана, превратившись в паука, устроилась дремать у него на плече, а Уинтер снова уставилась в окно. И Саймон в который раз подумал, что стоит с ней поговорить, но понимал, что легче ей не станет. Так что он решил промолчать.

Иногда поезд останавливался, но в основном они двигались по стране на юго-восток. После Канзаса холмы и деревья пропали, и на их месте появились широкие равнины, тянущиеся до самого горизонта. От такого количества свободного пространства все внутри сжималось, поэтому он залез в рюкзак, проверяя, удобно ли Феликсу.

Практически весь день он провёл, листая мамину тетрадь и читая про Аризону, но это не помогло успокоиться. Чем ближе они подъезжали, тем тяжелее становилось на сердце. Он понятия не имел, что делать. Мама на него рассчитывала, а он не мог даже от одного анимокса сбежать. И как он может её спасти?

Он должен что-то придумать. В нём таились силы Звериного короля, и как бы сильно ни хотелось держать их в секрете, он знал, что, если перед ним встанет выбор между сохранением тайны и спасением матери, он выберет маму.

Когда солнце стало клониться к закату, Джем ушёл в вагон-ресторан, а через несколько минут вернулся с несколькими сэндвичами, завёрнутыми в бумагу. Уинтер, сидящая напротив Саймона, спала, так что Джем сел рядом с ним.

– С индейкой или тунцом? – спросил он у Саймона. Тот выбрал индейку и, кинув кусочек Феликсу, заметил, что Ариана до сих пор спит у Джема на плече.

– Ты сам не устал? – спросил он. После ночи, проведённой в затхлом старом театре, Саймон чувствовал себя выжатым лимоном, но просто не мог уснуть. Слишком много мыслей крутилось в голове, слишком много всего могло пойти не так.

Джем пожал плечами.

– Посплю, когда доедем до Колорадо. Осталось недалеко, километров восемьдесят.

Саймон поражённо покачал головой.

– Да как у тебя это получается?

– Что получается? – спросил Джем с набитым ртом.

– Всегда знать, где мы.

Джем покраснел, проглатывая.

– Не знаю. Как-то.

Развивать тему Саймон не стал, вместо этого решив заняться сэндвичем. Еда помогла немного прогнать усталость, и он поглядел за окно, где солнце опускалось за бесконечный горизонт, оставляя за собой розовые разводы.

– Я не знаю, что делаю.

Джем скомкал упаковку доеденного сэндвича и медленно произнёс:

– Ничего. Ты и не должен.

– А вдруг Орион не в Аризоне? – спросил Саймон, коротко глянув на синяки Уинтер. – Или кто-нибудь снова пострадает?

– Мы все знаем, что это возможно. Но мы пошли с тобой, чтобы помочь тебе найти маму, а не потому что у тебя есть идеальный план. – Джем улыбнулся уголком губ, отчего очки соскользнули на кончик носа. – Да и так веселее. До знакомства с тобой я никогда не совершал ничего спонтанного.

Саймон вздохнул.

– Просто… после того, что случилось с дядей…

– Ты ни в чём не виноват, – сказал Джем. – И в этот раз ничего подобного не случится. Мы будем вместе, Саймон. Поверь. Мы тебя поддержим.

– Этого-то я и боюсь, – сказал он несчастно.

Джем выпрямился и вытащил из кармана замок, ковыряясь в нём отмычкой, которая торчала в замочной скважине.

– Генерал распланировал всю мою жизнь за меня, – сказал он. – Как только я научился ходить, у меня появилось ежедневное расписание. В Подводном Царстве всегда так – если не оставить времени на ошибки, то их и не будет. Но при этом времени на веселье почти не остаётся и на то, чтобы самому что-то изучать, а именно это мне и нравится. Нравится плыть не в ту сторону, чтобы осмотреть пещеру, в которой я ещё не был, нравится, когда есть возможность пару часов позаниматься тем, чем хочется. Но у нас такое большое Царство, что если бы все делали то, что хотят, то в итоге ничего бы не сделали. Поэтому мне постоянно кажется, будто приходится заниматься тем, от чего меня тошнит.

Саймон редко бывал в подводном корпусе Логова, но всегда считал, что Джем не похож на остальных представителей Царства. А теперь он подтвердил его мысли. Саймон нахмурился.

– Отличаться – это неплохо. Отличаться – это хорошо.

– Знаю, – сказал Джем. – Но когда ты должен стать правителем целого Царства…

– Может, тогда пора менять порядки? – сказал Саймон. – Изменения могут быть к лучшему.

– Знаю. Я люблю изменения. Люблю отличаться. И я люблю, когда не знаю, что ждёт впереди, даже если это неприятности. Но генерал ненавидит, когда я веду себя не так, как должен.

– Мне нравится твой характер, – твёрдо сказал Саймон. – И я готов изучать с тобой все пещеры, какие только захочешь.

Джем порозовел и дёрнул замок, но тот не открылся.

– Спасибо, Саймон. Ты удивишься, когда узнаешь, что в них можно найти. Да и умение ориентироваться в пещерах пригодится, если вдруг придётся прятаться от голодной акулы, согласись?

Саймон не хотел, чтобы за ним гонялись животные с таким количеством зубов, но всё равно кивнул.

– Подготовка – это отлично.

– Генерал тоже всегда говорит, что подготовка – ключ к успеху, – с лёгкой улыбкой заметил Джем. – Поэтому я и пытаюсь научиться вскрывать эти дурацкие замки. Вдруг меня когда-нибудь запрут в клетке, и других вариантов сбежать не останется. – Он протянул замок Саймону. – Хочешь попробовать? У меня есть лишние отмычки, можешь забрать себе. Ариана подарила два набора. Вдруг один я потеряю.

Саймон забрал замок. Оглядел его. Сейчас ему нужно быть готовым ко всему. Он не знает, что ждёт их в Аризоне, и должен заранее свыкнуться с мыслью, что мамы там может и не быть. С мыслью, что Орион поймает его. С мыслью, что, несмотря на все старания, у него ничего не получится и он больше никогда не встретится с братом и дядей Малкольмом.

Но он мог и преуспеть. Именно поэтому они и старались, в конце концов – потому что, если у Саймона был хоть малейший шанс спасти маму, он должен им воспользоваться.

За следующий час Джем показал ему, как использовать две длинные тонкие отмычки, чтобы обдурить механизм замка. В целом, если разобраться, это оказалось несложно, и после того, как они с Джемом несколько раз открыли замок, он убрал отмычки в карман к отцовским часам и решил, что пора ложиться спать. Джем захрапел практически моментально, но мысли наваливались на Саймона, а сдержать их не получалось, и ему казалось, что он ни за что не заснёт.

Но, видимо, уснуть всё же получилось, потому что через какое-то время – довольно продолжительное, судя по тишине, царившей в вагоне – он открыл глаза. Его голова упиралась в холодное окно, а из уголка губ стекала слюна. Стерев её рукавом, он оглянулся на друзей: все спали.

Недовольный своим пробуждением, он снова закрыл глаза и попытался уснуть, но минуту спустя сдался и пошёл в туалет. Закончив свои дела, он вымыл руки и уставился на себя в зеркало над раковиной. В резком белом свете он выглядел бледнее обычного, под глазами залегли глубокие тени, которых он раньше не видел. Неудивительно – они провели в пути всего два дня, но казалось, что намного больше.

Поезд встал на одной из многочисленных станций между Чикаго и Аризоной, и Саймон подобрался, восстанавливая равновесие. Высушив руки, он выскользнул в коридор и тихо прикрыл за собой дверь, чтобы не разбудить спящих попутчиков. В вагоне было темно и тихо, так что Саймон понадеялся, что стук колёс поможет ему уснуть.

Но стоило ему шагнуть к своему месту, как рот закрыла чья-то рука. Саймон вытаращил глаза от удивления – но не успел ничего предпринять, и его утащили в тамбур и столкнули на холодную тёмную платформу.
11
Каменная лисица

Саймон отбивался от похитителя, как мог – пинался, толкался и кричал в тёплую ладонь, заглушающую его мольбы о помощи. Он пытался вырваться из непоколебимых рук, удерживающих его на платформе, но безрезультатно: держащий его человек был куда сильнее, чем он. Поезд потихоньку тронулся – и Саймона поглотило отчаяние. Друзья только утром обнаружат, что он пропал, но будет уже…

– Да постоишь ты смирно, а? – потребовал похититель низким незнакомым голосом, но Саймон не собирался так просто сдаваться. Он попытался вырваться из чужой хватки, и плечо прострелило болью.

– Ты так что-нибудь сломаешь, – произнёс кто-то. На свет вышла молодая женщина с огненно-рыжими волосами. Она оглядела Саймона, будто решала, хватит ли в нём мяса на полноценное блюдо, или он пойдёт на закуску. – Отпусти его, Кевал. Бежать ему некуда.

Рука, закрывавшая ему рот, разжалась, как и та, что удерживала его в вертикальном положении. Саймон пошатнулся, заваливаясь вперёд, и женщина вытянула руку, чтобы он в неё не врезался.

– Мне нужно в поезд, – выдохнул он. – Мои друзья…

– Какие? Вот эти? – Женщина указала на противоположную платформу. Саймон резко оглянулся и увидел Джема и Уинтер с сумками. Вокруг толпились головорезы, перекрывающие им путь к спасению, а один из них держал в руках пластиковый контейнер размером с половину коробки из-под обуви.

– Джем! Уинтер! – крикнул он. Они не пытались вырваться из рук похитителей, но Саймон видел, какой бледной была Уинтер и как поглядывал на контейнер Джем, очки которого опять покосились.

– Мы в порядке, Саймон, – ответил он. – Они заперли Ариану.

– Всё с ней хорошо, – произнесла рыжая женщина. – Мы о ней позаботимся, не бойтесь.

От холодного ночного воздуха Саймон содрогнулся, обнимая себя руками.

– Отпустите нас. У нас нет денег…

– Деньги мне не нужны. – Женщина пошла к лестнице, и мужчина – Кевал – подтолкнул Саймона вперёд, заставляя следовать за ней. Он неохотно подчинился, не спуская взгляда с друзей на противоположной платформе.

– Тогда чего вы хотите? – спросил Саймон.

– Старинный мотоцикл. Мира во всём мире. Хороших подельников. – Обернувшись, она вновь оглядела его. – Честно сказать, от миллиарда долларов я тоже не откажусь, но пока что и ты сойдёшь, Саймон Торн.

Сердце заколотилось как бешеное, мир пошатнулся – и Саймон всеми силами держался, чтобы не обернуться птицей и не улететь. Разумеется, за ними охотились не только солдаты Перрина. Агенты Ориона жили по всей стране. Рано или поздно их должны были выследить – это был лишь вопрос времени.

Добравшись до края платформы, обе группы соединились в одну, и Саймон выхватил у головорезов свою сумку, следуя за ними вдоль пыльного тротуара. Он не знал, куда они направлялись, – судя по нескольким фонарям неподалёку, городок казался совсем маленьким.

– Зачем мы вам? – спросил он. – Если Орион вас надоумил…

– Орион? – рассмеялась женщина. – Думаешь, мы пришли по приказу этой общипанной курицы?

Саймон нахмурился.

– Но…

– Мы ваши союзники, Саймон, – сказала она, оборачиваясь и ухмыляясь.

– Да? – дрожащим голосом поинтересовалась Уинтер. – А я-то думала, союзникам незачем нас похищать.

– А я думала, что детям нельзя путешествовать по стране без разрешения взрослых, – легко ответила женщина. – Я так понимаю, ты Уинтер Ривера.

Видимо, Уинтер так удивилась, услышав собственное имя, что замолчала и фыркнула, не подтверждая, но и не опровергая догадку.

– А ты… – Женщина поглядела на Джема. – Бенджамин Флюк, сын генерала Флюка. Паучиха в контейнере – Ариана Вебстер, дочь королевы Чёрной Вдовы. Если бы мы были не на вашей стороне, могли бы выручить добрую часть того же миллиарда.

– Вот повезло-то, – пробормотал Саймон. Легче ему не стало. – Откуда вы знаете, кто мы?

– Я знаю всё, – спокойно ответила она. – А Альфа объявил награду тем, кто вернёт вас в целости и сохранности. Удивительно, что вы так далеко зашли, учитывая, что вас ищут все Звери в стране.

Значит, Малкольм их искал. Саймон понимал, что ничего удивительного здесь нет, но всё равно этого не ожидал. Он вообще не задумывался, как отреагирует дядя на их побег из Логова. Хотя он в целом плохо продумал план действий.

– Стойте, – произнёс крепкий мужчина, сдёрнувший Саймона с поезда. – Мы не одни.

Саймон машинально вскинул голову, глядя в мерцающее звёздами ночное небо. Над головой кружила пара ястребов, а вскоре к ним присоединились ещё хищники. Саймон напрягся, готовясь бежать, но женщина не шевельнулась.

– Серьёзно? И это всё? – крикнула она птицам. – Я думала, у вас в Царстве все умные.

– Передай мне мальчика или пожалеешь, – раздался знакомый голос. Саймон побледнел. Значит, Перрин всё же смог их выследить. Но если Птицы знали, что они сели на поезд, почему не попытались их схватить?

Видимо, потому что они всё равно ехали в Аризону. Зачем рисковать, если Саймон всё равно сам шёл в руки Ориону?

– Вы на моей территории, и, если вы не в курсе, Птицам здесь не рады, – сообщила рыжая женщинам постепенно снижающейся стае. Из-за своей худобы она казалась слабой, но движения у неё были хищными – как будто она наслаждалась вызовом, который ей бросали Птицы. – Так что советую убираться, если не хочется умереть.

Ястреб распушил перья, и Саймон практически ощутил исходящее от него возмущение.

– Ты даже не представляешь, кому угрожаешь.

– О, я представляю, – с наглой ухмылкой отозвалась та. Головорезы, окружавшие её, пихали друг друга локтями, образуя какой-то строй, а Птицы снизились настолько, что Саймон видел их острые когти.

– Последнее предупреждение, – сказал Перрин. – Отпусти мальчика, и мы оставим вас вашим блохам. Если не подчинитесь, я лично разорву твою стаю на части и заберу шкуры в качестве трофея.

Женщина театрально вздохнула.

– Вот как, значит? – Ладно, если настаиваешь. Хорошая драка – это всегда приятно, да и курицу я давненько не ела, честно сказать.

По пустой улице разнёсся такой громкий боевой клич, что волоски встали дыбом, и его подхватил хор голосов. Но не успели птицы напасть, люди окружили Саймона с друзьями плотным кольцом, и взрослые начали превращаться. Один из мужчин стал опоссумом; другой обернулся броненосцем. Собаки, суслики, бобры, даже осёл – Саймон едва успевал следить за их трансформациями.

Птицы бросились на Зверей, выплёвывая угрозы и ругаясь. Уинтер закричала; Джем пригнул голову, и они втроём прижались друг к другу, неожиданно оказавшись в центре схватки. Когти рвали шерсть, зубы вырывали перья, и в разгар драки рыжая женщина прыгнула на Перрина, в воздухе оборачиваясь лисицей.

Но ястреб оказался слишком быстр, и к концу превращения Перрин уже успел отлететь. Лисица рыкнула и скользнула между ног койота, кидаясь в сторону Саймона.

– Шевелитесь, пока они заняты, – сказала она, кивая в сторону прорехи в окружении. На мгновение Саймон помедлил – в конце концов, Звери его похитили, – но быстро отбросил сомнения и последовал за ней.

Пробегая сквозь толпу дерущихся анимоксов, Саймон нагнулся и поднял с земли забытый всеми пластиковый контейнер.

– Ты в порядке? – спросил он паучиху. Ответа Арианы он не услышал, но она кое-как помахала ему лапкой.

– За ними! – крикнул Перрин сверху, и Птицы, не сцепившиеся со Зверями, взмыли в воздух, бросаясь в погоню. Саймон побежал за друзьями, удерживая контейнер под мышкой.

Лисица выругалась.

– Если можете бежать быстрее, самое время продемонстрировать.

– Ну простите, что мы двуногие! – крикнула Уинтер, пока они мчались в темноту улицы. – Прошу, скажите, что у вас есть подкрепление!

– Скажу, если вы начнёте шевелиться, – ответила лисица. Саймон помчался во весь опор.

– Куда мы бежим? Там ничего нет! – задыхаясь, сказал Джем. – Просто пустошь.

Лисица бросилась ему за спину и щёлкнула зубами у самых ног.

– Либо вы мне доверитесь, либо вас заберут Птицы. Выбирайте.

Если Джем прав и они бежали в какую-то глушь, то выбор весьма сомнительный. Саймон глунул на небо. Три Птицы, включая Перрина, до сих пор их преследовали.

– Бегите, – кинул он остальным, резко останавливаясь и скидывая на землю рюкзак и контейнер. К тому времени, как в спину ему протестующе закричали, он уже успел превратиться в орла и взлететь. Может, он поступал глупо – может, даже безрассудно. Но их преследовали только из-за него. Он дал друзьям шанс убежать.

Он помчался к Перрину и соколам, следующим за ним. До этого единственной хищной птицей, с которой он сталкивался, был Орион, который тоже превращался в орла, поэтому Саймон думал, что Перрин с солдатами окажутся примерно его размеров. Но он очень быстро осознал свою ошибку.

Саймон, несмотря на молодость, был вдвое крупнее Перрина. Размах крыльев ястреба не шёл ни в какое сравнение с его собственным, и когда он помчался Перрину навстречу, соколы заголосили и нырнули вниз, разворачиваясь обратно к городу.

– Оставь нас в покое! – крикнул Саймон, вытягивая когти и впиваясь в крыло Перрина, чтобы оттащить в гущу схватки. – Если тронешь моих друзей хоть пёрышком, летать ты больше не будешь, уж я об этом позабочусь!

Саймон сам не знал, откуда в нём такая сила, но он смог отбросить хрупкого ястреба прямиком к дожидающемуся койоту. Перрин рухнул вниз, и на одно мгновение сердце Саймона дрогнуло: он испугался, что случайно свернул ему шею. Но секунду спустя Перрин всё же расправил крылья и подхватил воздушный поток, не дав койоту сомкнуть зубы на его шее.

– Братья! – крикнул он, вновь пытаясь добраться до Саймона. – За мной!

Но никто не отозвался. Птицы отчаянно сражались со Зверями, и по перьям, устилавшим землю, становилось понятно, кто выигрывал битву. Поразительно, но разномастная шайка, значительно уступающая в размерах волкам и медведям ПРИЮТа, смогла дать отпор птичьей стае.

Лишь на полпути к Саймону Перрин осознал, что остался один. Яростно закричав, он царапнул когтями воздух.

– Это ещё не конец! – заорал он, наконец-то поворачивая в сторону битвы. – Отступаем!

Остатки стаи взмыли к нему, оставляя рычащих Зверей позади. Саймон, не снижаясь, проследил, как они резко поворачивают в сторону железнодорожных путей и исчезают во мраке.

У него получилось. Он отпугнул Перрина. Поражённый, он полетел к друзьям, скользя по воздуху, пока не догнал их.

– Стая улетела, – крикнул он. – Можно возвращаться.

Саймон приземлился у брошенного рюкзака, обернулся человеком и тут же выпустил Ариану. Та выползла на землю и содрогнулась.

– Вот так веселуха, – пробормотала она.

– Прости, – сказал Саймон, опускаясь на землю. Она крошилась под его ногами – ещё не пустынный песок, но уже и не трава. – Ты как?

– Живая. – Мгновение спустя она вернула себе человеческий облик. – Видимо, придётся добираться до Аризоны другим путём.

– Да уж, – сказал Саймон. Джем с Уинтер подбежали к ним, а следом объявилась и лисица.

– Почему он улетел? – спросил Джем, с раскрытым ртом уставившись в звёздное небо. – Птицы никогда не сдаются!

– Не знаю, – сказал Саймон, ещё не оправившийся от шока. – Видимо, потому что я крупнее его.

– Или он не ожидал, что ты нападёшь в лоб, – сказала лисица. Обернувшись человеком, она оглядела неглубокую рану на предплечье. – Эх, хорошая битва всегда бодрит. Ты молодец, Саймон. – Она протянула руку, покрытую тонкими боевыми шрамами. – Я, кстати, Зия Стоун. Спасибо за помощь. Ты храбро поступил. Был бы ты постарше, угостила бы тебя выпивкой.

Он неуверенно пожал её руку. Она не была их врагом, в отличие от Птиц, но и союзницей её назвать было сложно.

– Мы не вернёмся в Нью-Йорк. Мы не просто так сбежали.

– Даже не сомневаюсь, парень, но ты же практически младенец. А младенцам нельзя путешествовать по стране в одиночку.

Саймон ощерился.

– Мне двенадца…

– Ещё хуже ведь делаешь. – Зия пошла вверх по холму, но Саймон за ней не последовал, и друзья его тоже не шевельнулись.

– Птицы улетели, – твёрдо сказал он. – Дальше мы сами справимся.

Зия остановилась, с интересом склонив голову.

– Храбрость мало поможет, если не будешь думать головой, парень. Ты же понимаешь, что на дворе ночь, ты в каком-то захолустье, да ещё и окружён?

Саймон огляделся. Потихоньку к ним стягивались остальные Звери в человеческом облике и в облике анимоксов. Вдалеке светили городские фонари, но они были слишком далеко, чтобы задуматься о побеге.

– Вы не сможете удержать нас силой.

– Я и не удерживаю. Я вас защищаю, – сказала Зия. – Альфа хочет вернуть вас в целости и сохранности, а мы очень стараемся его не расстраивать, так что заканчивай. Ты-то, может, и улетишь, а вот твои друзья – вряд ли.

Саймон оскалился, пытаясь найти выход из ситуации. Он даже не знал, что было хуже – попасться Перрину и оказаться прямо у Ориона в руках, где он как минимум мог встретиться с мамой, или сдаться шайке Зверей, которая собиралась вернуть его Малкольму.

– Это вариант, – тихо заметила Ариана. – Может, Альфа нам поможет.

Меньше всего на свете Саймон хотел впутывать в ситуацию дядю. Но Звери наступали на пятки, и он, сдавшись, молча двинулся вверх по холму. На самой вершине Зия остановилась у подозрительно гладкого скалистого склона.

– Обычно мы не пускаем к себе представителей чужих Царств, так что вам, считайте, повезло. – Она потянула за свисающую со скалы лозу, и в камне открылась тщательно замаскированная дверь, за которой оказался хорошо освещённый тоннель.

– Ну уж нет, – сказала Уинтер, делая шаг назад. – Я слышала, какие у Зверей отвратительные логова. Я туда не пойду.

– Ну и не ходи, – ответила Зия. – Можешь ночевать здесь. И не бойся койотов. И гремучих змей. А вот стервятники, пожалуй, не дадут поспать. Они предпочитают компанию живых больше, чем ты думаешь. Ребята, которые живут неподалёку, считают себя комиками.

Саймон с мольбой поглядел на Уинтер.

– Ты же пережила ночь в театре. Здесь тоже переживёшь, – пообещал он.

Она нахмурилась, но спорить не стала. Разве что заворчала, заходя в тоннель вслед за Джемом. Лампы висели через каждые несколько метров, так что внутри было куда светлее, чем снаружи, а очень скоро тоннель вывел их в просторную пещеру.

Саймон в жизни не видел ничего подобного. В отличие от Логова, подземного строения, окружённого рвом, жилище Зии походило скорее на небольшую общину. По стене пещеры зигзагом спускалась крепкая лестница, а в самом камне было высечено минимум пять этажей – на каждый вела своя дверь. Внизу, в самом центре пещеры, расстилался сад, заставленный уличными столиками.

– Где мы? – спросил он у Зии, вслед за ней спускаясь на третий этаж.

– Стоунхейвен. Его назвали в честь моей семьи, – ответила та. – Это убежище для анимоксов из Царства Зверей. Наш город окружён врагами: к югу от нас – территория Рептилий, к западу – территория Птиц. Мы, конечно, всё ещё во владениях Зверей, но обе стороны то и дело нас оттесняют. Хотя здесь им до нас не добраться, – добавила она, останавливаясь у двери, сливающейся со скалой. – По крайней мере, без тяжёлых потерь. Обычно мы побеждаем в боях, так что пока нас практически не трогают.

Она открыла дверь и пригласила их внутрь. Саймон вошёл первым; он не мог предположить, куда попадёт. В пещеру со свисающими с потолка сталактитами и водой, бегущей по стенам, или ещё чем-то таким. Чего он никак не ожидал увидеть, так это самую обыкновенную гостиную с диваном, обоями, ковром и даже…

– Эй, Феликс, смотри, – воскликнул он, открывая рюкзак. – Телевизор.

Саймон ещё ни разу не видел мышонка таким бодрым.

– Ну наконец-то, – порадовался он, запрыгивая на подлокотник. – Где пульт?

Зию явно не волновало, что всё это время Саймон скрывал в рюкзаке мышь. Даже наоборот – она нашла пульт и бросила его на диван.

– Громкость убавь. Уже за полночь.

Феликс наслаждался повторами старых сериалов, а Саймон с друзьями последовали за Зией. Она привела их на маленькую кухоньку.

– Пить хотите? А есть? – поинтересовалась она. Они помотали головами. – Ну, если передумаете, стаканы в ящике, а еда в холодильнике. Спальни вон там, – добавила она. – Но их только две, так что придётся ночевать парами.

– То есть это не твой дом? – спросил Саймон. Он не знал, с чего решил, что Зия здесь живёт, но сейчас эта мысль показалась нелогичной. На стенах не висело ни единой фотографии, не было бардака – на самом деле квартира больше напоминала гостиничный номер. Большой, но всё равно очень удобный, уютный и обезличенный.

– Это временное убежище, – объяснила Зия. – К нам часто заходят путешественники, которым нужно переночевать.

– Значит, у вас тут отель для анимоксов, – подсказала Ариана.

– Скорее, мотель. Чем это пахнет? – пробормотала Уинтер, заглядывая в одну из спален и морщась. Саймон ткнул её локтем в бок, и она ответила тем же. – Что? Они сами нас похитили!

– Не похищали мы вас, – заявила Зия, открывая дверь во вторую спальню. Ариана прошла внутрь, и Уинтер недовольно засеменила следом. – Кто-то должен был проследить, чтобы вы не пошли Птичкам на корм.

– Мы сами можем о себе позаботиться, – возразил Саймон.

– Ага, вижу. – Зия прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Саймон выдержал её взгляд. Было в лисице что-то такое, чему он не доверял, – что-то скрытое и незаметное. Он очень сомневался, что она просто хотела за ними присмотреть.

– Когда приедет дядя? – спросил он.

– Кевал как раз ему звонит. Если успеет на утренний самолёт, доберётся к полудню.

Значит, времени на побег совсем немного, практически нет. Надо бежать, потому что Малкольм сразу же вернёт их в Логово, а если и рискнёт послать кого-нибудь за мамой Саймона, то точно не двенадцатилетнего мальчишку, научившегося превращаться пару месяцев назад. К Ориону отправится волчья стая.

Саймон обдумал варианты. Он мог превратиться в муравья и выбраться на поверхность, а оттуда долететь до Райской долины. Путь обещал быть долгим, и он не знал, куда лететь, но что-нибудь бы придумал. Тогда друзья будут в безопасности, а он сможет найти маму.

– Горячего шоколада хочешь? – неожиданно спросила Зия, и Саймон захлопал глазами. Он так глубоко погрузился в собственные мысли, что не заметил, как она ушла на кухню. Саймон остался в коридоре один.

– Да нет, я, наверное… – Он оглянулся на спальню, где Джем копался в своём рюкзаке.

– У тебя будет время выспаться, – сказала Зия, уже доставшая две кружки. – Иди к своему мышонку, а я пока займусь шоколадом. Хочу послушать, как вы умудрились добраться до Колорадо, никому не попавшись.

– Дуракам везёт, – буркнул он, прокравшись мимо неё в гостиную к Феликсу, уставившемуся в телевизор. Чтобы его не отвлекать, Саймон сел в соседнее кресло и стянул обувь. От бесконечного бега ноги болели, поэтому он зашевелил пальцами, наблюдая за мужчиной и женщиной, которые спорили, где им ужинать. Ничего весёлого в их разговоре не было, но Феликс попискивал от смеха.

– У мышей странное чувство юмора, – сказала Зия, подходя к ним. Феликс моментально помрачнел.

– Почему я должен выслушивать оскорбления, когда это у тебя нет изысканного вкуса жителя мегаполиса? – поинтересовался он.

– Я своё в мегаполисах отжила, – сказала Зия, передавая Саймону кружку горячего шоколада и присаживаясь на край дивана. – И видела немало мышей, которые не смогли бы понять хорошую шутку, даже если ткнуть их в неё носом, да ещё и повозить.

– Какая-то очень уж жестокая шутка, – заметил Саймон.

– Юмор и боль друг друга не исключают. Пей шоколад. Он вкусный, поверь.

Несмотря на всё более подозрительное поведение Зии, Саймон сделал глоток шоколада. На вкус он оказался очень необычным, и по телу потихоньку разлилось тепло.

Фыркнув, Феликс отвернулся к телевизору, а Зия перевела тяжёлый взгляд на Саймона. Все постоянно сверлили его глазами, особенно Нолан, и в целом Саймон к этому привык – но она смотрела так, словно видела его насквозь, вместе со всеми его секретами. Он неуютно поёжился.

– А с чем шоколад? – спросил он, глянув в кружку. – С корицей?

– Сделала его по секретному семейному рецепту, – ответила она, постукивая пальцами по кружке. – Альфа так и не сказал, почему ты сбежал. Не хочешь просветить?

– Нет, – не сдержался Саймон, и Зия рассмеялась.

– Нравишься ты мне, Саймон. Не так-то просто завести друзей так далеко без малейшей поддержки. Не знаю, чего ты добиваешься, но, видимо, дело у тебя важное.

Он промолчал. Дело действительно важное. Важнее всего нас свете.

– Понимаю, почему ты не хочешь рассказывать, – сказала она, уперев локти в колени. – Я бы себе тоже не доверилась. Но просить помощи – это нормально, особенно в важных делах. Мы нуждаемся друг в друге, и здесь нет ничего плохого. Например, наша община. Не было бы её, и Птицы убили бы бесчисленное количество Зверей. Мы нужны и беженцам тоже – ничего постыдного в этом нет. Как и в том, что мы не всегда способны справиться со всем самостоятельно.

– И ты мне поможешь? – спросил Саймон. – Просто потому что я здесь, а тебе нечего делать?

– Как я и сказала, дело у тебя явно важное. Как только Альфа приедет, он заберёт тебя в Нью-Йорк, а есть подозрение, что тебе нужно не туда. – Зия посмотрела ему прямо в глаза, и Саймону с трудом удалось не отвести взгляд. – Скажи, в чём дело, и я постараюсь помочь.

Саймон нерешительно промолчал. Он хотел ей довериться, но что она могла сделать? Поехать с ним в Аризону? Где-то в глубинах разума послышался тихий голос, ужасно похожий на предостерегающий шёпот дяди Дэррила. «Никому не доверяй».

Даже если в Аризоне всё пойдёт по плану, он ведь идёт туда не только ради мамы и осколка Хищника, спрятанного у Рептилий. Ему нужно уничтожить оружие – только так Орион с Селестой оставят попытки убить брата, чтобы заполучить силу Звериного короля, – а Саймон давно знал, что уничтожить Хищника можно только в полностью собранном виде. Значит, если Саймон хочет защитить Нолана, ему нужно найти все пять частей, опередив Ориона. Он не знал, на что готова пойти Зия, – но рассказать ей не мог. Нужно держать рот на замке.

– Саймон? Всё в порядке? – В проходе между кухней и гостиной стоял Джем, уже переодевшийся в пижаму.

Обрадовавшись возможности сбежать от Зии, Саймон поставил горячий шоколад на край стола и подхватил Феликса.

– Да, всё нормально. Но я устал. Пойдём спать.

– А я не устал, – возмущённо сказал Феликс, пытаясь спрыгнуть на диван, но Саймон его перехватил.

– Утром телевизор посмотришь, – сказал он, подойдя к Джему. Он не собирался оставлять Феликса наедине с Зией, пока всё его внимание занимал сериал и он не следил за языком.

– Если что-то понадобится, я буду здесь, – легко сказала Зия, но вновь в её тоне прозвучала какая-то подозрительная нота. – Отдыхайте. Завтра будет тяжёлый день. Сами не заметите, как вернётесь домой.

Джем слабо помахал ей рукой, но Саймон прошёл в коридор без единого слова. Она ошибалась. Ему не нужна помощь, и никто – ни Малкольм, ни Зия, ни целый город анимоксов – не сможет встать на пути в Райскую долину. На пути к его матери.
12
Лиса в курятнике

Саймон твёрдо намеревался дождаться, пока Джем уснёт, и сбежать, но едва он лёг на мягкую кровать, на него накатила усталость. Погружаясь в глубокий сон, он успел подумать о горячем шоколаде – и о том, какое непривычное послевкусие тот оставил после себя.

Проснулся он со спутанными мыслями и ощущением, что голова набита ватой. Часы показывали десять утра, но окон в комнате не было, поэтому в ней было всё так же темно.

– Джем? – позвал он, протирая глаза. Вторая кровать оказалась пуста, да и Феликса не было видно. Но внимание Саймона привлёк низкий раскатистый голос, раздающийся где-то за стеной, и он резко сел.

Малкольм приехал.

Саймон выскочил из постели и кинулся одеваться. Какой же он идиот – зачем он вообще ложился? Нужно было подождать, пока все уснут, а потом воспользоваться единственным шансом сбежать. Малкольм теперь глаз с него не спустит. Нужно выбираться, пока…

– Вижу, ты проснулся.

В дверях стоял Малкольм. Саймон застыл, так и не натянув толстовку до конца, но не успел ничего сказать, как дядя пересёк комнату тремя большими шагами и крепко обнял Саймона.

– Только попробуй ещё раз сбежать, – сказал он надломившимся голосом. Саймон потрясённо замер. Он ожидал гнева, ярости, а не чего-то подобного. – Ты в порядке? Стоун рассказала, что случилось. Птицы тебя не ранили?

До Саймона не сразу дошло, что Стоун – это Зия.

– Нет. Остальные тоже в порядке. – Он стиснул зубы. – Я не могу вернуться, дядя Малкольм. У меня остались дела.

Малкольм отстранился, удерживая Саймона за плечи, будто боялся, что стоит отпустить – и Саймон исчезнет.

– Что случилось? Почему ты вообще сбежал?

– А… остальные не рассказали?

Дядя покачал головой.

– Хотел узнать у тебя.

Саймон помедлил. Он не мог рассказать, потому что тогда Малкольм рискнул бы жизнью, отправившись к Ориону.

– Я просто… волновался за Уинтер. Ей плохо в Нью-Йорке, и мы решили вернуть её в семью.

Саймон сам понимал, как неискренне звучат его слова, а по лицу Малкольма видел, что он тоже не купился на ложь. Но что оставалось делать? Признать, что он пытался вырвать маму из лап одного из самых жестоких правителей анимоксов, заручившись помощью друзей?

– Подумаем, как помочь Уинтер, когда вернёмся в ПРИЮТ, – сказал Малкольм. – Но не ты должен этим заниматься, Саймон, а я. Если Уинтер хотела к семье, нужно было попросить меня. Я бы ей помог. И я помогу, чем смогу.

Саймон отвёл взгляд.

– Я не могу вернуться, дядя Малкольм. Сначала надо…

– Тебе плохо у нас, я знаю. – Он говорил тихо, но тяжесть слов заставила прислушаться. – Последние два месяца выдались тяжёлыми. Наверное, даже тяжелее, чем мне кажется. Но я понимаю, что Нолан был не лучшим братом. Понимаю, что ты скучаешь по маме и по Дэррилу, понимаю, что новая жизнь никогда не сравнится с тем, что ты имел раньше, как бы мы ни старались. Но иногда… иногда так бывает. Жизнь сложна, и она меняется вне зависимости от наших желаний. Но побег – не выход. Нужно искать хорошее в том, что мы имеем. Нужно ценить это. Иначе ты никогда не будешь счастлив, где бы ты ни оказался, Саймон. И к Уинтер это тоже относится.

Саймон промолчал. Может, спасение мамы не вернёт дядю Дэррила и прежнюю жизнь, зато у него снова будет семья. Может, тогда Нолан перестанет так сильно его ненавидеть. Может, он перестанет разочаровывать Малкольма. Но он не мог рассказать дяде, чем именно он занимался, пусть и очень хотелось.

Когда стало ясно, что Саймон не ответит, Малкольм наклонился ближе и сильнее стиснул его плечи.

– Прости, что я не Дэррил. Я тоже по нему скучаю. Нет слов, насколько сильно. – Малкольм прокашлялся. – Но его больше нет, и нам обоим придётся с этим смириться. Он бы хотел, чтобы ты был счастлив, Саймон. И он, и твоя мама.

– Знаю, – пробормотал Саймон.

– Тогда давай попробуем ещё раз, ладно? Мы с тобой и Ноланом, как только он перестанет вести себя, как… Нолан.

В ответ Саймон едва заметно улыбнулся, и это подбодрило дядю. Он похлопал племянника по спине и выпрямился, наконец-то его отпуская.

– У нас скоро рейс, – сказал он, поглядев на часы. – Надо идти, если хотим успеть.

Успевать Саймон категорически не хотел, но понимал, что спорить бессмысленно, поэтому неохотно собрался и вышел в гостиную вместе с дядей. Там сидели Джем с Арианой, которые тут же нервно посмотрели на Саймона. Уинтер свернулась в кресле, стараясь отодвинуться от всех как можно дальше, а Зия сидела, откинувшись на спинку дивана. Разумеется, Феликс был полностью поглощён очередным сериалом, явно не замечая повисшее в комнате напряжение. Саймон уже давно не видел его таким счастливым – только до жизни в ПРИЮТе, пожалуй.

– Не хочешь остаться здесь? – спросил он мышонка, привставшего на задние лапки и сжимающего в передних свой хвост.

– Что? – Феликс оторвался от экрана. – Ты меня бросаешь?

– Что ты, нет, конечно, просто… просто я подумал… – Саймон махнул рукой на телевизор. – Вдруг ты захочешь остаться. В ПРИЮТе нет телевизора.

Феликс моментально вскарабкался на диван и прыгнул на Саймона, хватаясь за его толстовку и забираясь в рюкзак.

– Нет, ты мне дороже. Разбуди, как долетим до Нью-Йорка.

Нужно отдать Малкольму должное: он не стал возражать, хотя Саймон был уверен, что он бы предпочёл оставить мышонка с Зией Стоун. Но дядя просто кивнул на дверь.

– Ладно, пойдём. Нас ждёт самолёт.

По очереди ребята поднялись и вышли из квартиры вслед за Малкольмом. Когда Саймон проходил мимо Зии, их взгляды встретились.

– Ты что-то подсыпала мне в шоколад? Какое-то снотворное? – спросил он на пороге. Зия с любопытством склонила голову.

– С чего ты взял? – спросила она.

– Просто я… – Просто он уснул, хотя планировал подождать и сбежать. – Просто вкус был каким-то странным, а ты свой так и не выпила.

Закатив глаза, она подтолкнула его в коридор и закрыла дверь.

– Вкус был странным, потому что я добавила мускатный орех. Семейный рецепт, забыл? И я выпила шоколад, когда ты пошёл спать. Ты просто устал, Саймон. У тебя глаза сами закрывались. Мне незачем было тебя опаивать, чтобы ты уснул.

Нехотя Саймон признал, что она права, хотя в коридоре всё равно постарался отойти подальше. Да и зачем ей было что-то ему подсыпать? Она видела его только в облике орла. Учитывая, что она явно следила за ними всю ночь, такая крупная птица ни за что бы не проскользнула мимо.

По сравнению со вчерашней ночью в огромной пещере оказалось значительно больше людей. Видимо, где-то в скале было отверстие, потому что сверху лился солнечный свет, заливавший главный зал, в котором суетились люди и звери. Саймон заметил двух собак, перебрасывающих друг другу летающую тарелку, и завистливо на них поглядел. Он не имел ничего против жизни с дядей Дэррилом, но всё равно не мог не задумываться, каково было бы вырасти среди других анимоксов – даже будучи гибридом.

Зия провела их по лестнице на нижний этаж.

– Гараж там, – сказала она, открывая одну из дверей, за которой оказался коридор, выкрашенный белой штукатуркой. – Я отвезу вас в аэропорт.

В коридоре их догнал мужчина, которого Саймон помнил с прошлой ночи.

– Стоун, есть минутка?

– Сам-то как думаешь, Кевал? – поинтересовалась та. – Если у тебя что-то важное, говори.

Кевал скривился.

– На востоке движение, – сказал он, вставая между ней и Саймоном. – Кажется, ситуация серьёзная, там есть дети. Мне кажется, тебе лучше разобраться с ними самой.

– С чего это? Ты и сам справишься, – сказала она, подкидывая ключи от машины. – Встречусь с ними, когда вернусь.

– Но…

– Что, Кевал? – Зия пошла к двери в конце коридора и резко обернулась. – Ты внезапно забыл, как выполнять свои обязанности? Я отвезу Альфу с детьми в аэропорт и вернусь. Если ты без меня и часа не продержишься, может, мне пора поискать заместителя, который знает, что делать.

Она толкнула дверь, ведущую в гараж, и из глотки Кевала вырвался низкий рык. Малкольм схватил Саймона за толстовку и отдёрнул назад, но было слишком поздно. В гараже их ждал с десяток мужчин и женщин, полностью перекрывших путь.

– Какого… – начала было Зия, но Кевал её перебил:

– Может, он и твой Альфа, но не наш.

И тут же поджидавшие их анимоксы превратились в зверей – среди них не было крупных хищников, как в ПРИЮТе, но зубами они обделены не были. Малкольм взревел и, отпустив Саймона, превратился в крупного волка. Кевал остался человеком – но вытащил из-за пояса пистолет.

С чем только Саймон не сталкивался на своём пути – но огнестрельного оружия удавалось избегать, и при виде пистолета кровь застыла в жилах. Он сразу же понял, что первой целью Кевала станет дядя – но Саймон не мог потерять Малкольма. Особенно вот так.

Дверь гаража захлопнулась, отрезая их от остальных Зверей. Саймон услышал с противоположной стороны взбешённый крик Зии, но не отвёл взгляд от Кевала. Малкольм рыкнул; в ушах Саймона зазвенело, а всё тело запылало огнём. Ему было плевать, что он собирался превратиться на глазах дяди и друзей. Плевать, что все узнают о его силах Звериного короля. Он хотел спасти дядю от смерти – и просто обязан был справиться.

Но не успели пальцы превратиться в когти, Джем прыгнул за спину Кевалу и врезал ему между ног. Сильно врезал. Кевал взвыл, уронил пистолет, и тот отлетел к ногам Саймона.

Парень моментально кинулся к оружию, стискивая пальцы на металлической рукояти. Но когда он вскинул оружие, змея с громким шипением вонзила клыки в оголённую лодыжку Кевала, а блестящая чёрная паучиха, забравшаяся на его воротник, укусила в шею. Саймон ни разу не видел, чтобы Ариана и Уинтер атаковали вместе; глаза Кевала закатились, и он рухнул на пол.

– Мм, Саймон? Мы, кажется, справились, – сказал Джем.

Саймон опустил пистолет трясущимися руками и бросил на пол. Волк ткнулся носом ему в бедро.

– Оставайтесь здесь, – прорычал Малкольм. Не успел Саймон возразить, как он открыл дверь и прыгнул в гараж, где рыжая лисица рычала и прыгала от одного хищника к другому.

Саймон с замиранием сердца смотрел, как дядя в одиночку сражается сразу с тремя облезлыми койотами. Они были меньше волка, но вдруг у них тоже есть оружие? Вдруг дядя не справится с таким количеством врагов?

К нему подошла Ариана, подобрала пистолет и проверила патронник, обращаясь с ним, как с какой-то игрушкой.

– Может пригодиться, чтобы выбраться.

Уинтер превратилась в человека и содрогнулась.

– Нам не вернуться тем путём, которым мы пришли. В зале может быть засада.

– Кажется, можно выйти здесь, – предложил Джем, стоящий у двери в середине коридора.

Уинтер фыркнула.

– С чего ты решил?

– С того же, что помогло ориентироваться в Чикаго. Просто поверьте!

Саймон схватил Уинтер за руку и потащил её в тёмную комнату, и Ариана потянулась за ними. Благодаря свету из коридора Саймон разглядел в комнате банки с краской, проржавевшие инструменты и старые шины.

Джем поспешно пробрался через узкую кладовую к двери на противоположной стороне – и они ворвались в гараж всего в нескольких метрах от драки. Все тут же бросились бежать к ряду машин, но Саймон резко остановился. Малкольм не уступал нападающим зверям, но их было слишком много. Один неверный шаг – и они с лёгкостью его одолеют.

– Эй! – прозвенел голос Зии, перекрывая остальные голоса, и она появилась в самом центре кучи-малы, обвешанная опоссумами и белками. Она бросила Саймону ключи, и он кое-как поймал их. – В машину. Мы сейчас будем.

Саймон помедлил, разрываясь между желанием помочь дяде и увести друзей от опасности. Но не успел он решить, как Ариана схватила его за локоть и оттащила от драки.

– Малкольм сам справится. А ключи я заберу. – Она выхватила их из рук Саймона и нажала на кнопку. Стоящий неподалёку «Форд Мустанг» засигналил, и на лице Арианы расплылась ухмылка. – Прекрасно.

Она запрыгнула на водительское кресло, а Джем с Уинтер забрались на задние сиденья. Саймон остановился, вновь обернувшись на битву.

– Если дождёмся их, к вечеру будем в Нью-Йорке, – сказала Ариана, заводя автомобиль. – А если уедем, успеем добраться до Райской долины. Выбирай.

Она оказалась права. Гараж сотрясся от воя, и Саймон, судорожно вздохнув, забрался на пассажирское сиденье. Они слишком далеко зашли. Он не мог просто взять и сдаться.

– Брось пистолет! – крикнул Саймон.

– Но… – начала было Ариана.

– Нет. Мы не станем его брать.

Заворчав, Ариана быстро вытащила патроны и забросила пистолет в ближайший кабриолет.

– Обломщик.

Она могла обзываться сколько угодно. Саймон не собирался таскать с тобой эту гадость.

– Ты умеешь водить? – с сомнением поинтересовалась Уинтер с заднего сиденья.

– Мама научила, как только я начала доставать до педалей. Полезное умение, – отозвалась Ариана, вытаскивая из бардачка солнцезащитные очки. – Пристегнитесь.

Она вдавила педаль газа в пол, и Саймона вжало в сиденье. Он пристегнулся, пока они на сумасшедшей скорости неслись прочь из гаража, оставляя позади крики и шум битвы. Подняв пыль, они понеслись по грунтовой дороге к ближайшему выезду на трассу.

Саймон обернулся, пытаясь в последний раз взглянуть на драку в гараже, но увидел только пыль и скалы. Видимо, его эмоции отразились на лице, потому что Ариана неловко похлопала его по плечу.

– Ничего с твоим дядей не случится. Это просто шайка белок с кроликами. Они его, может, и покусают, но далеко не зайдут. Он не просто так зовётся Альфой.

– Дядя Дэррил был крупнее и сильнее, – возразил Саймон.

– «Дядя Дэррил» дрался на крыше сорокаэтажного здания, – парировала Ариана. – Раненым. А Малкольм полностью здоров, да ещё и взбешён. Он справится.

Скорее всего, Ариана права, но Саймона накрыла очередная волна вины. Проверив, ничего ли не случилось с Феликсом, он зажал рюкзак коленями и откинулся на спинку сиденья, закрывая глаза и пытаясь не думать о животных, повисших на дяде. Уж кто-кто, но Саймон твёрдо знал, что даже самые маленькие вещи и люди могут оказаться смертельно опасными.
13
Дельфин в пустыне

Чем дальше они отъезжали от Стоунхейвена, тем больше Саймон волновался. В голове крутилась одна и та же мысль: вдруг он в последний раз видел Малкольма в живых? Воспоминание об умирающем дяде Дэрриле тоже отказывалось уходить, и в итоге оставалось только пошире открыть глаза и пялиться на дорогу. Их окружала лишь пыль и скрюченные деревья, а где-то вдалеке виднелись горы, но даже такой вид был лучше мыслей об ужасной ночи на крыше Небесной башни.

Через тридцать километров они доехали до первого перекрёстка, и Ариана, остановившись на светофоре, спросила:

– Куда дальше, Джем?

– В смысле «куда дальше»? У тебя нет карты? – откликнулся тот.

– Есть. Ты.

– А если я ошибусь? Может, лучше проверить…

– Куда дальше, Джем? – спросила Ариана с таким напором, что Саймон не сдержался.

– То, что Джем примерно представляет, где мы, не значит, что у него в мозгу компас, – раздражённо заметил он. – Если он говорит, что не знает, – значит, не знает.

– Но он знает, – недовольно возразила Ариана, постукивая пальцами по кожаному рулю. Она подняла сиденье, насколько могла, но ей всё равно приходилось вытягивать шею, чтобы смотреть на дорогу. – Видимо, это его дельфинья натура.

– Какая ещё «дельфинья натура»? – спросил Саймон.

– Дельфины всегда точно определяют своё местоположение в океане, – вмешалась Уинтер. – Как это называется? Эхолокация?

– Да, – признал Джем. – И это не GPS, но лучше, чем ничего.

– Именно. Поэтому Джем ориентируется в пространстве лучше большинства людей, – сказала Уинтер, встретившись с Саймоном взглядом в зеркале заднего вида. – У меня с обонянием то же самое. Чем больше я превращаюсь, тем острее оно становится.

– Видишь? У змей есть свои преимущества, – сказала Ариана. Уинтер скривилась.

– Да, если ни от кого не пахнет потом или грязной одеждой, – пробормотала она. – В общем, думаю, поэтому Джем так хорошо ориентируется в незнакомых ему местах.

– Именно, – сказала Ариана, и тут на светофоре зажёгся зелёный сигнал. – Ну, куда нам, навигатор?

Джем вздохнул.

– Вперёд. Просто поезжай прямо, а перед Нью-Мексико поверни направо.

– Видишь, несложно же, да? – сказала Ариана, вновь вдавливая педаль в пол, отчего Саймона опять вжало в кресло.

Следующие несколько километров он молчал, слушая, как друзья обсуждают органы чувств анимоксов, – хотя дважды ему пришлось вмешиваться, чтобы сказать, что после превращения в орла его зрение не улучшилось, – и только когда они доехали до знака, приветствующего их в Нью-Мексико, вопрос, уже давно крутящийся в голове, наконец прозвучал.

– Почему Звери на нас напали? – спросил он. – Малкольм же их Альфа, почему они его не послушались?

– А это не очевидно? – спросила Уинтер, втирая в кожу крем от загара, пахнущий кокосом. Саймон даже не представлял, где она его взяла. – Кевал сказал, что его Альфа – не Малкольм.

– Прошлая правительница ещё жива, так что ничего удивительного, что у неё остались сторонники, – сказала Ариана. – Малкольму стоило с ней расправиться, пока была возможность.

Саймона передёрнуло от одной только мысли, что Малкольм мог убить собственную мать, какой бы ужасной и кровожадной она ни была.

– Он бы так не поступил.

– Ну, значит, в Царстве Зверей обязательно найдутся те, кто продолжит считать её Альфой, – сказала Ариана. – Так всегда бывает. В моём Царстве мы умираем королевами. Нельзя отобрать трон и оставить бывшую королеву в живых.

Саймон даже не знал, что и думать. Звериное Царство и так казалось излишне жестоким; Насекомые оказались ещё хуже, и от этого по телу пробежала дрожь.

– Я даже не помню, были ли у нас такие революции, – сказал Джем. – Но мои сёстры уговаривают отца передать титул генерала одной из них. Выбрать правильного наследника.

Через зеркало заднего вида Саймон увидел, как Уинтер уставилась на Джема тяжёлым долгим взглядом.

– Поверить не могу, что когда-нибудь ты станешь правителем Царства.

– Не ты одна, – вздохнул Джем.

Практически все десять часов поездки по пустыне Саймон провёл в молчании. Поразительно, как Ариану не остановила полиция, – видимо, солнцезащитные очки придавали ей достаточно взрослый вид. Два раза пришлось остановиться на заправке, и Ариана расплатилась за бензин оставшимися деньгами. По её недовольному лицу Саймон видел, что сбережения заканчиваются, и когда она вышла со второй заправки, спрятав еду под одолженной у Саймона толстовкой, он предпочёл не задавать лишних вопросов.

К Райской долине они подъехали уже после заката. Глядя на огни города, всё ярче и ярче освещающие крохотный пригород, Саймон чувствовал, как на сердце становится тяжелее. В безопасном поезде, за тысячу километров от Аризоны, легко игнорировать отсутствие плана. Но сейчас они стремительно приближались к месту назначения, и стоящая перед ним задача казалась невыполнимой: им нужно было не просто освободить маму, но и успеть найти осколок Хищника раньше Ориона.

– Надо составить план, – выпалил он. – Джем, я знаю, ты говорил, что он нам не нужен, – но ведь нужен.

– Это Джем сказал, что нам не нужен план? – спросила Уинтер. – Я видела генерала всего дважды, но оба раза мне прочитали лекцию о том, что «ключ к успеху в любом деле – это хорошо продуманная стратегия».

В отражении зеркала было видно, как покраснел Джем.

– Генерал иногда ошибается. Мы ведь даже не представляем, что нас ждёт.

– Представляем, – возразил Саймон. – Мы знаем, что нам нужен отель.

– Ага, зато не знаем, где спрятан осколок и где Орион держит твою маму, – сказала Ариана. – Как только поймём, с чем придётся столкнуться, сообразим, как их искать. А сейчас остаётся только решать, чего ты хочешь больше, Саймон, – спасти мать или выяснить, где Рептилии прячут часть Хищника.

Тут даже решать нечего.

– Спасать маму, – мгновенно ответил он. – Но найти нужно и её, и осколок. У Ориона уже есть часть Птичьего Царства. Если найдёт остальные и соберёт Хищника…

– То пойдёт и попытается убить Нолана, чтобы украсть его силу. Мы знаем, – сказала Уинтер, закатив глаза.

– Я о том случае, если что-то пойдёт не так, перед тобой может встать выбор, – предупредила Ариана. – И обычно…

– Обычно выбирают вариант с наилучшими шансами, – неуверенно произнёс Джем. – Если будем знать, где осколок, но не найдём твою маму…

– Я её не брошу, – сказал Саймон.

– А если Орион заполучит осколок? – спросила Ариана. – Ты готов рисковать?

– Ариана права, – извиняющимся голосом сказал Джем, наклоняясь к Саймону. – Твоя мама очень важна, но Орион пытается захватить власть над всеми анимоксами в мире. Мой отец – морской генерал, мама Арианы – королева Чёрная Вдова, а твой дядя – Альфа… – Джем сглотнул. – Нашим семьям не жить, Саймон.

– Никого Орион не убьёт, – ощерился Саймон. – Это только второй осколок. Сначала ему придётся найти ещё три.

– Возможно, – согласилась Ариана. – А может, за прошедшие два месяца он успел их найти.

– Но тогда ваши родители бы об этом сказали, – рявкнул Саймон, скрещивая руки на груди. – Если вы хотите найти осколок Рептилий – вперёд. Но я пойду спасать маму.

Остальной путь до Райской долины Саймон провёл в молчании. Он понимал, что друзья правы, но после всего пережитого просто не мог поставить что-то – даже судьбу всех анимоксов – выше спасения мамы.

Опираясь на статью в путеводителе, Джем помог Ариане доехать до отеля. За расстилающимися вокруг пригородными районами вздымались горы, и Саймон запрокинул голову, выискивая в небесах хищных птиц. Но в тёмном небе виднелись лишь отблески городских огней, и к тому времени, когда они доехали до отеля «Стилио», Саймон сдался, признав, что стоит подождать до утра.

Отель расположился у подножия небольшой горы, извилистую дорогу к нему украшали кактусы и экзотические деревья. К главному входу Ариана не поехала – вместо этого она припарковалась в тёмном углу, и они выбрались из машины.

– У отеля есть собственные парковщики, – сказала Уинтер, касаясь ногой гравия.

– Да, но как, по-твоему, они отреагируют, когда увидят за рулём меня? – Поинтересовалась Ариана. – На заправках всем безразлично, но отель – другое дело. Заканчивай ныть и пойдём. Тут недалеко.

Они направились к освещённому входу, и Саймон проглотил злость и нервозность. Его друзья просто беспокоились о своих близких, и он не мог их за это винить. Он огляделся, рассматривая странные растения. Даже несмотря на севшее солнце, в толстовке было всё равно жарковато, и когда они прошли мимо фонтана, стоящего в центре круговой развязки, Саймон остановился, решив раздеться. Проводя ладонью по волосам, он бросил взгляд на статую.

Статуя посмотрела в ответ.

– Ох! – Саймон отпрыгнул, едва не врезавшись в Джема.

– Что такое? – спросил тот, перехватив Саймона неожиданно крепкой рукой. – Ты что-то заметил?

Саймон осторожно шагнул к фонтану. Цветущий кактус обвивали змеи, из их пастей била вода. Но не они напугали Саймона – а маленький ящер, сидящий на голове одной из каменных змей, в блестящих чёрных глазках которого отражались огоньки.

– Вы к совету? – поинтересовался ящер. У него был странноватый акцент – скорее всего, австралийский.

– А… ага, – промямлил он. – А почему ты так подумал?

– Потому что ты ответил, – ухмыльнулся ящер. – Я Ронни. Дракон Ронни.

– Как-то ты не похож на дракона, – с сомнением оглядела его Уинтер. Ронни возмущённо надулся, и Саймон готов был поклясться, что горло у него почернело.

– А ты на человека не похожа, – сказал он. – Я бородатый дракон. Куда лучше всяких там вымышленных. Вам номер на четверых? Анимоксам скидка.

Саймон посмотрел на Ариану; та покачала головой. У них не осталось денег на номер в подобном отеле – даже с учётом скидки.

– Не нужно, – замяла конфуз Уинтер, сверху вниз глядя на дракона. Он явно её не впечатлил. – Я внучка советника Риверы. Он меня не ожидает, но если ты сообщишь о моём прибытии…

– Ривера? – Ронни фыркнул. – У Риверы нет внуков.

Уинтер наклонилась ближе.

– Уверен? Мне доказать, насколько я ядовита?

Зрачки её зелёных глаз сузились, и она угрожающе зашипела. Ронни отскочил и свалился в фонтан.

– Т-точно, Ривера, конечно. Вот теперь вижу сходство. – Он сглотнул, выбираясь из воды. – П-прошу, следуйте за мной…

Уинтер выпрямилась.

– Спасибо, Ронни. Уверена, дедушка будет ужасно тебе благодарен.

Дракон соскочил с фонтана и подвёл их к двери слева от главного входа. Она сливалась со стеной, а когда они подошли ближе, Саймон заметил табличку «Частная территория».

– Двери нашего отеля открыты для гостей любого происхождения, разумеется, – сказал Ронни дрожащим голосом, тыкаясь носом в кнопку, скрытую за кустами. Дверь распахнулась. – Но это частное крыло совета, предназначенное для родственников и подданных нашего Царства. Вы же подданные нашего Царства, да? – Неожиданно дрожь из голоса пропала, и он внимательно оглядел Саймона, Ариану и Джема.

– Они мои друзья, – сказала Уинтер. – Думаю, этого достаточно.

Ронни заворчал, но пробежал в коридор, ничего больше не говоря. Саймон молча понадеялся, что Уинтер права; он даже не думал, что Ривера может вышвырнуть их, потому что они анимоксы из других Царств.

Внутри отель оказался поразительно роскошным. Стены частного вестибюля были увешаны картинами в шикарных золотых рамах, с потолка свисали хрустальные люстры, а через каждые несколько метров стояли мягчайшие кожаные диваны и кресла. Из колонок лилась мягкая классическая музыка, а тут и там прохаживались спокойные расслабленные люди, тихо переговариваясь и рассматривая картины. Атмосфера кардинально отличалась от нью-йоркской суеты.

Никто из гостей не обратил внимания на бородатого дракона, за которым по блестящему деревянному полу следовали Саймон с друзьями. Более того, когда Саймон оглянулся через плечо, то заметил на диване трёх перешёптывающихся игуан.

– Официальный тур придётся подождать, но вот там вы найдёте спа, музыкальную галерею и, разумеется, террасу, – сказал Ронни, проходя мимо лифтов и сворачивая в коридор, где картин оказалось даже больше, чем в вестибюле.

– Ух ты, это оригинал? – спросил Джем, останавливаясь перед картиной с изображением женщины с ребёнком на руках.

– Все картины в нашей коллекции подлинники, некоторые подверглись кропотливой реставрации, – гордо ответил Ронни. – А за этой дверью – наша библиотека, самое большое помещение в крыле.

Саймон, не удержавшись, приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Рот тут же округлился. Бесконечные ряды книг, которые ему безумно хотелось исследовать, тянулись на пять этажей вверх, а из большого окна открывался вид на звёздное небо.

– Можете заглянуть и посмотреть книги, когда будет время, – окликнул его Ронни, и Саймон неохотно прикрыл дверь и поспешил за остальными. – Театр у нас тоже есть, и каждый вечер проходят представления.

Они пошли дальше по коридору. Уинтер смотрела на всё безразлично – но Саймон знал, что она притворяется. Да, они были знакомы не так давно, но он был абсолютно уверен, что она оказалась в раю. И он не понимал, зачем скрывать свой восторг, – особенно учитывая, что Ариана, с подозрением поглядывающая на Уинтер, тоже не купилась на её ложь.

Наконец, они дошли до конца коридора, где оказалась очередная дверь. Ронни кашлянул.

– Если вас не затруднит… у меня лапки короткие, сами понимаете…

Саймон распахнул двойные двери, и за ними оказалась большая комната с зеркальными стенами, из-за чего казалось, будто она бесконечно отражает саму себя. В лицо тут же ударил обжигающий жар, и Саймон откинул со лба волосы, радуясь, что снял толстовку заранее. В центре комнаты вздымался огромный трёхметровый змей из белого мрамора, у подножия которого восседала группка мраморных гадюк поменьше. Глядя в блестящие чёрные глаза статуи, Саймон шагнул было вперёд, но тут Ариана воскликнула:

– Осторожно!

Саймон опустил взгляд. Комнату окружало подобие рва, через который был перекинут короткий стеклянный мост. Но ров был сухим – вместо воды друг по другу скользили сотни змей, чьи низкие голоса сливались в единый завораживающий шёпот. Гадюки, кобры, аспиды – все, кого Саймон только знал, и ещё больше незнакомых видов.

– Они не укусят, пока не нападёшь, – предупредил Ронни, перебегая мостик. – Наше змеиное гнездо по большей части декоративное, но оно выполняет и защитную функцию. Осторожность никому не повредит, согласись, дружище?

Саймон пошёл за ним, уже чувствуя на висках капли пота. Мост оказался крепким, но Саймон заметил, с какой осторожностью ступают по нему Джем и Ариана. А вот Уинтер отнеслась к нему с нарочитым безразличием.

– Пожалуйста, подождите здесь. Я сообщу советнику Ривере о… о посетителях, – сказал Ронни и тут же умчался, оставив их одних.

– Если он анимокс, почему нельзя превратиться в человека, чтобы открыть двери? Это же легче, чем просить других? – спросил Саймон.

– Многие анимоксы предпочитают жить в облике животных, а не людей, – сказал Джем, осматривая статую. А вот Ариана тем временем как можно дальше отошла от ямы со змеями.

– Но почему? – спросил Саймон, пряча руки в карманы. Пальцы коснулись часов, которые когда-то принадлежали отцу. На ощупь они показались теплее обычного. Не удивительно, в такой-то жаре.

– Облик анимокса им нравится больше, чем человеческий, – пожав плечами, пояснила Ариана. – То, что ты предпочитаешь ходить на двух ногах, не значит, что другим это нравится.

Не успел Саймон ответить, как молния на рюкзаке раскрылась, и на плечо вскарабкался Феликс.

– В жизни не видел статуи уродливее, – сообщил он.

– Возвращайся в рюкзак, – сказал Саймон. – Здесь опасно.

– Если бы я хотел сидеть в безопасности, остался бы перед телевизором, – пропищал Феликс, и хотя он очень старался говорить уверенно, в его голосе всё равно слышались тоскливые нотки. Выпрямив усы, он оглядел мраморную статую. – Как думаешь, это чудовище понимает, насколько оно жуткое?

– Это «чудовище» – Королевский змей, самая опасная и почитаемая фигура в истории нашего Царства. – В зал вышел высокий мужчина. Его чёрные волосы были собраны в короткий хвостик, и он грациозно прошёл вперёд, сложив руки за спиной. – Звериный король уничтожил род королевских змей, но мы по-прежнему чтим наследие наших правителей. А теперь, если не собираетесь предложить свою кандидатуру в качестве ночного перекуса для наших достопочтенных стражников, я должен сообщить, что мы не допускаем в отель обычных животных.

– Я тебе покажу, кто тут перекус, – пробормотал Феликс с вызовом в голосе – правда, несмотря на это, он всё равно поспешно нырнул обратно в рюкзак.

Саймон перекинул его через плечо, чтобы застегнуть молнию.

– Он мой друг, а не перекус.

– Боюсь, разница от меня ускользает, – произнёс мужчина. Он внимательно оглядел их, задержавшись взглядом на фиолетовых волосах Арианы.

Уинтер встала между ними, закидывая на плечо длинную тёмную косу.

– Он мой друг. Разница появилась?

Сложно было назвать их напряжённые отношения с Феликсом дружбой, но Саймон всё равно бросил на неё благодарный взгляд. Уинтер оставила это без внимания.

– Зависит от того, кто ты, – сказал мужчина, глядя на неё сверху вниз. И если раньше Саймон не был уверен, кто к ним вышел, то теперь сомнений не оставалось. Сходство поражало.

Уинтер, видимо, тоже не сомневалась, потому что скрестила руки и вперила в мужчину сосредоточенный взгляд.

– Я Уинтер. Твоя внучка.
14
Совет рептилий

Выражение лица Роберта Риверы изменилось в ту же секунду. Он раскрыл рот от удивления, а весь снобизм испарился. С отсутствовавшей прежде спешкой он бросился вперёд и замер в нескольких сантиметрах от Уинтер, опускаясь на колени, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Быть не может.

– Почему это? – раздражённо поинтересовалась Уинтер. – Ты мне кучу лет писал.

– Я думал… Думал, Орион… – голос Риверы дрогнул, и на глаза выступили слёзы. Он молча обнял Уинтер, и та, к удивлению Саймона, обняла дедушку в ответ.

Прошло несколько секунд, а потом Уинтер сказала:

– Не обязательно так за меня цепляться. Я не исчезну, если отпустишь.

Ривера неохотно отстранился, но всё равно коснулся её щёк и заглянул в глаза.

– Ты так похожа на маму. Я так по ней скучаю.

– Я тоже, – тихо призналась Уинтер и кашлянула. – Мои друзья. С Феликсом ты знаком, а это Джем, Ариана и…

– Саймон Торн. – Ривера встал, положив руку Уинтер на плечо.

– Да почему все на свете знают тебя в лицо? – спросил Джем, поправляя сползшие очки. Саймон пожал плечами.

– Видимо, мне везёт.

– Никакого везения, – сказал Ривера. – За вами охотится половина анимоксов по всему миру. Малкольм Торн говорил, что вы направляетесь в наши края, и просил вас поискать.

В душе тут же затеплилась надежда.

– Вы говорили с дядей Малкольмом? Когда?

– Сегодня вечером, – ответил Ривера, и Саймон резко выдохнул. Значит, Малкольм в порядке. Он не погиб в гараже. – Что касается вас… – Ривера посмотрел на Джема и Ариану. – Ваши родители не в восторге от вашего побега.

Джем нервно заломил руки.

– Генерал, наверное, в ярости. А твоя мама…

– Мама знает, что я могу о себе позаботиться, – буркнула Ариана, рассматривая основание статуи. Ривера их не слушал.

– Я сейчас же оповещу Альфу, – сказал он, взмахнув рукой. – Здесь вы будете в безопасности. А мне нужно созвать собрание… Ронни.

Дракон Ронни тут же оказался рядом.

– Да, ваша честь?

– Позови всех. Нам нужно немедленно обсудить план действий.

Пока Ронни бегал за остальными советниками, Ривера проводил их к двери, расположенной за статуей.

– Пойдёмте быстрее, совет скоро соберётся. Мы редко выходим из отеля, особенно сейчас, когда вокруг столько конфликтов.

– Конфликтов? – переспросил Саймон, следуя за Риверой в небольшую роскошную залу с переполненными книжными шкафами. В центре стоял стол с двенадцатью стульями, которые, на взгляд Саймона, напоминали скорее троны.

– Ах да – не волнуйтесь, между Царствами всегда есть мелкие разногласия. – Ривера отвёл их к ряду мягких диванов, стоящих у стены – достаточно близко, чтобы слушать советников, но и достаточно далеко, чтобы не отвлекать их и не влезать. – Прошу, располагайтесь. Совет скоро прибудет.

Саймон, Джем и Ариана сели вместе, а Уинтер Ривера отвёл в другой конец комнаты и что-то тихо ей сказал. Издалека Саймон тоже не заметил ни капли надменности и высокомерия. Наоборот, Ривера походил на абсолютно обычного доброго, заботливого дедушку. А вот Уинтер явно интересовала её новоявленная семья, но держалась она напряжённо, как и всегда, когда была в чём-то не уверена.

Вскоре в зале начали появляться остальные советники: мужчины в костюмах и женщины в шелках. Среди них были молодые люди возраста его мамы, но по большей части пожилые люди, которым Саймон годился в правнуки. На ребят советники даже не смотрели – их куда больше занимал тихий разговор Риверы и Уинтер.

– Мы сегодня начнём? Меня ждёт опера, – произнёс какой-то старик с куцыми седыми волосами, кое-где торчащими из блестящей лысой головы. На его носу сидели толстые очки в черепаховой оправе, и он, тяжело опираясь на трость, присел на стул, который ему приготовила женщина рядом.

Саймон посмотрел на Риверу и только поэтому успел заметить в его глазах проблеск недовольства. Стоило Саймону моргнуть, и будто ничего и не было.

– Конечно, Крокер, – сказал Ривера и, когда все заняли свои места, подвёл Уинтер к совету. – Позвольте представить вам мою внучку.

Крокер, старик с тростью, просверлил Уинтер пытливым взглядом.

– Дворняжку, которую твоя дочь бросила с Птицами?

Саймон моментально ощерился. «Дворняжка» – ужасное оскорбление для любого анимокса. Он уже хотел вмешаться, но Ариана предостерегающе схватила его за запястье.

– Не надо, – шепнула она, и Саймон прикусил язык. Да, она права. Нельзя портить впечатление.

К чести Риверы, он скривился.

– Да, моя внучка – гибрид. И ей не повезло, она росла под крылом этого пернатого тирана, но Уинтер сказала…

– Я отношусь к Ориону не лучше, чем вы, – сообщила Уинтер, вскидывая подбородок, словно бросая советникам вызов. – Он бросил меня, когда понял, что я Змея, и как только у меня получилось сбежать, я отправилась сюда. В мой настоящий дом, к моей настоящей семье.

Если бы последние два месяца Саймон собственными глазами не наблюдал, с какой яростью Уинтер отрицала свою принадлежность к Царству Рептилий, он бы ей поверил. Советники зашептались, но Крокер встал и опёрся на трость.

– Если ты испортил чудесный вечер, только чтобы похвалиться своим дефектным родом, Ривера, то у меня есть дела поважнее.

С ним согласились ещё несколько советников, постепенно теряя интерес к Уинтер. Ривера стиснул зубы.

– Я не закончил, – произнёс он, прерывая вновь начавшиеся разговоры. – Моя внучка привела с собой друзей. Саймона Торна.

Воцарилась тишина. Неожиданно все посмотрели на диван, и Саймон стиснул руки, чувствуя, как от пристального внимания трепещет сердце.

– Тот, который без очков, – холодно сказал Ривера. – Я свяжусь с Альфой, как только мы закончим собрание.

– Саймон Торн? – Крокер тяжело опустился обратно на стул, и остальные последовали его примеру. – Сын Изабель Торн и Люка Торна?

Коротко кивнув, Саймон спросил:

– Вы знаете маму?

– Мы дружим много лет. Она часто говорила о твоём брате. Боюсь, лично тебя она не упоминала, но, учитывая, что до сентября никто не знал о твоём существовании… м-да. Почему ты приехал в Райскую долину без неё?

Саймон помедлил. Он не мог рассказать совету всю правду, потому что тогда слухи о планах Ориона распространились бы по всем Пяти Царствам, вызывая панику, и Саймон не успел бы спасти маму и найти осколок Хищника до того, как за ними придёт Малкольм. Но раз Крокер дружил с мамой, то мог убедить совет помочь найти её, не задавая лишних вопросов.

Вскочив на ноги, Саймон прокашлялся.

– Орион похитил маму и держит её где-то в Райской долине. Мы знали, что Уинтер хочет… вернуться домой, поэтому решили поехать все вместе и попытаться её найти.

По комнате разошлась волна поражённых шепотков; советники склонились друг к другу, взволнованно переговариваясь. Даже Ривера побледнел – только Крокер не отвёл взгляда и не поколебался.

– Ты уверен, что она у Ориона?

Саймон кивнул.

– Абсолютно. Её нет уже два месяца.

Весь совет тут же разразился хором нестройных голосов, и Саймону удавалось уловить только обрывки фраз.

– Два месяца? – спросил кто-то из совета.

– И никто нам не сообщил?

– Двух месяцев хватит, чтобы…

– Думаете, он…

– …А зачем, по-твоему…

– Может, он просто защищает свой род…

– Какая наивность!..

– Может, стоит…

– …Скрывали больше десяти лет…

– Тишина. – Низкий голос Крокера разнёсся по зале, и советники замолчали. – За последние два месяца поступали сообщения о повысившейся активности Царства Птиц?

Ривера кашлянул.

– Нет, активности нет, и на Клювьем пике следов Птиц тоже не обнаружено. – Он презрительно скривил губы.

Крокер вновь обратился к Саймону:

– Почему ты считаешь, что Орион держит твою маму именно здесь?

– Мне… мне друг подсказал.

– И ты не счёл эту информацию достаточно надёжной, чтобы заручиться поддержкой стаи?

Уинтер вырвала руку из пальцев Риверы и вмешалась:

– Я решила, что стая ни за что не выпустит меня из ПРИЮТа, поэтому попросила друзей не рассказывать Зверям.

Крокер фыркнул.

– И теперь они гоняются за вами по всей стране.

Саймон пожал плечами.

– Мы… мы просто хотели вернуть Уинтер в семью.

– И вернули, – сказал Ривера, вновь подступая к Уинтер. – Но несмотря на радостные вести, нам нужно позаботиться о проблеме, которую они принесли. Помимо присутствующих в этом зале Изабель Торн единственная, кто знает, где… – Ривера быстро взглянул на Саймона, Джема и Ариану, – …где он спрятан. Если она у Ориона под колпаком…

– Доказательств этому нет, как и причин сомневаться в честности Изабель, – сказал Крокер.

– Честность тут ни при чём. Неизвестно, не запоёт ли она, как канарейка, если Орион найдёт рычаг давления, – сказал Ривера. – Раскрыть ей тайну изначально глупое решение. Пора исправить ошибку и переместить его в место, известное только нам.

– Если мальчик прав и Птицы где-то рядом, они могут ждать именно этого, – заметил Крокер. – Может, это просто уловка, чтобы мы раскрыли своё изначальное местоположение.

Саймон дураком не был – он прекрасно понимал, о чём идёт речь. Только мама знала, где спрятаны все осколки Хищника. Видимо, пока она работала над подделками для ничего не подозревающей Селесты, она помогла Рептилиям перепрятать их осколок. Он не винил совет за их недоверие, ведь Птицы удерживали маму в заложниках, но от намёков на то, что он шпион Ориона, кровь закипала.

– Орион убил моего дядю, – сказал Саймон. – Похитил мою маму, а ещё… – «а ещё хотел убить его брата», – но он не мог рассказать об этом, не раскрыв секрет способностей Нолана. – А ещё держит её в заложниках, – закончил он. – Я бы ни за что не стал ему помогать.

– Ты знаешь, зачем она ему нужна? – спросил Крокер, пристально глядя на него через стёкла очков.

– Н-нет, – ответил Саймон. Сердце заходилось в груди, но у него не было выбора – оставалось притворяться дурачком. Если бы совет узнал, что он тоже ищет осколок Хищника, они бы точно перенесли его в другое место. Крокер мог оказаться прав. Вдруг Орион именно этого и дожидался?

Одна женщина, сидящая неподалёку, зашипела.

– От него несёт страхом и ложью.

– Ты так про всех говоришь, Лисса, – устало заметил Крокер. – Скажи, юноша, как ты думаешь, зачем Ориону твоя мама?

Саймон быстро глянул на Ариану, которая уставилась на него так, будто пыталась передать ему какую-то мысль. Саймон пожалел, что они не продумали легенду заранее.

– Потому что она верна Царству Зверей, – наконец ответил он. – Потому что она наследница Ориона, но десять лет от него скрывалась. Потому что… потому что… – Он запнулся и поник. – Не знаю, да какая мне разница? Я просто хочу её вернуть. У меня даже не было возможности узнать её. Она навещала меня пару раз в год, но никогда надолго не оставалась, а я… я просто хочу, чтобы у меня была семья.

Тишина затянулась на несколько долгих секунд. Крокер со вздохом снял очки и ущипнул переносицу.

– Ничего никуда не перемещаем.

Послышались недовольные возгласы, и Ривера вскипел:

– Настаиваю на голосовании.

– Да пожалуйста, но вы слышали мальчика, – сказал Крокер. – Изабель нет уже два месяца, но пока наш секрет в безопасности. Раз за столько времени у Ориона ничего не вышло, лучше придерживаться прежнего плана. В любом случае на данный момент кража попросту невозможна. Даже если Орион что-то выяснит, в нашем Царстве нет более укромного места. Это должно вас утешить. – Он встал, потянувшись к трости. – Моё мнение вы услышали. А теперь, если вы не против, мне пора в оперу. Пока вы заняты обсуждениями, предлагаю вспомнить и позаботиться о детях. Не нужно заставлять их всю ночь сидеть и слушать, как вы переругиваетесь.

– Есть и правда хочется, – заметила Уинтер.

– Видите? Накормите их и уложите спать, а потом спорьте, сколько угодно. – Крокер подмигнул Саймону и заковылял прочь, а Ронни кинулся к ним, не сводя глаз с Риверы.

– Ваше превосходительство, позвольте проводить детей наверх…

– Да, да. Ты будешь жить в семейном номере, – добавил он, обращаясь к Уинтер. – Мы не трогали комнату твоей мамы с момента её… исчезновения, и тебе там, думаю, понравится.

– Даже не сомневаюсь, – сказала Уинтер, а потом под нос себе буркнула: – Уж всяко лучше, чем в поезде.

– А вы втроём… – Ривера вновь поглядел на Саймона. – Что предпочтёте: Раннее Возрождение или постмодернизм?

Саймон с Арианой тупо переглянулись. А вот Джем радостно воскликнул:

– Всегда любил импрессионизм!

– Ах, вот такие ребята мне по душе. Да, у нас есть подходящее место. Ронни, будь добр, отведи их в номер Моне.

Оставив Риверу наедине с советом, Ронни вывел Саймона с друзьями обратно в зал со статуей. Карманные часы Саймона вновь потеплели, и только тогда он понял, что за время пребывания в зале совета они успели остыть. Но в коридоре всё тепло снова выветрилось, и когда они пошли в сторону лифтов, Саймон решил не ломать голову над температурными аномалиями.

– А что за Клювий пик? – спросил он, пока они ждали лифт. Ронни дёрнул хвостом.

– Так у нас в Царстве прозвали гору, под которой стоит отель. Когда в город прилетают Птицы, они живут там. Говорят, им нравится вид, но на самом деле им просто нравится смотреть на нас сверху вниз. – Двери лифта открылись, и Ронни провёл их внутрь. – Нажми на десятый, дружище, подсоби.

Саймон нажал на кнопку.

– А сейчас их там нет?

– Ну, Птицы-то там есть всегда, но Ориона в последнее время видно не было.

Саймон заметил, как Ариана вскинула бровь, и спрятал руки в карманы, уставившись под ноги.

Как только двери лифта открылись, навстречу шагнула пара охранников.

– Этаж закрыт для гостей, – сказал тот, что был выше.

Горло Ронни вновь потемнело.

– Розенкранц. Гильденштерн. Это Уинтер, внучка советника Риверы. Она остановится в семейном номере, а её друзья – в номере Моне. Уверяю, разрешение дал лично Ривера.

Мужчины осмотрели их с ног до головы.

– Проходите, – буркнул один из них, освобождая дорогу.

Когда они свернули в очередной роскошный коридор, Уинтер оглянулась через плечо.

– Их действительно так зовут?

– Что? Нет, конечно же, – ответил Ронни. – Но не буду же я запоминать всех охранников в отеле. Для меня они все Розенкранцы и Гильденштерны.

– Всех охранников? – переспросил Саймон, и Ронни поднял на него взгляд.

– Столько вопросов, а?

Саймон пожал плечами.

– Просто интересно.

Ронни остановился у двери в угловую комнату.

– Охрана меняется каждые шесть часов, но они всегда следят за частными номерами советников. – Он кивнул на дверь. – Номер Моне. Код 4477.

Саймон ввёл пароль от электронного замка, расположенного над дверной ручкой, и замок кликнул.

– А где номер Риверы?

– Дальше по коридору, – ответил Ронни, указывая в ту сторону хвостом. – Если что-нибудь понадобится, спросите охранников. Они проследят, чтобы вас не беспокоили. И сделайте себе одолжение: не открывайте балкон. Птицы обожают на нас гадить. Забава у них такая. Негодяи несчастные!

Номер оказался ровно таким, каким Саймон и ожидал: роскошным, богатым и увешанным картинами. Они вошли в гостиную, но оказались будто бы в музее. Джем тихо присвистнул.

– Генерал бы не одобрил такие растраты государственного бюджета, – сказал он, но всё равно тут же плюхнулся на мягкий кожаный диван.

– Скоро вам принесут ужин, – сказал Ронни. – Уинтер, сюда.

Несмотря на прежнюю безэмоциональность Уинтер, Саймон заметил проблеск страха в её глазах: она не хотела оставаться одна.

– Можешь пожить с нами, если хочешь, – предложил он.

– Но… – начал Ронни.

– Я пойду с Уинтер, – перебила Ариана. – Не хочу с вами жить. Вы когда вообще мылись в последний раз?

Оставшись одни, Саймон с Джемом тут же принюхались к кофтам.

– Чуешь что-нибудь? – спросил Саймон. Джем помотал головой. – И я тоже.

После этого Джем пошёл осматривать номер, в котором спокойно могло бы прожить целое семейство, а Саймон расстегнул рюкзак.

– Если убежишь, тебя съедят быстрее, чем я обнаружу твоё исчезновение, – предупредил он Феликса, высунувшего нос из носка.

– Пусть только попробуют, – проворчал он. Саймон покачал головой.

– Я серьёзно, Феликс. Ты сам ко мне привязался, так что слушайся.

Мышонок фыркнул.

– С каких это пор ты стал Альфой? Старый помер?

Лучше бы он врезал ему под дых; Саймон стиснул кулаки, судорожно вздыхая. Феликс, видимо, осознал ошибку и тут же вскарабкался на плечо друга.

– Эй, ты же знаешь, что я не это имел в виду. Я просто…

– Я не хочу, чтобы ты умер, вот и всё, – сглатывая ком в горле, сказал Саймон, перехватывая Феликса и сажая его на диван перед телевизором. Хвостик мышонка тут же поник. – Не хочу, чтобы что-то случилось с Малкольмом, или Ноланом, или Уинтер, или Джемом, или Арианой…

– С нами всё будет в порядке. – Джем стоял в дверях одной из спален. Он уже успел переодеться в пушистый банный халат и закинуть на плечо полотенце. – Мы с Арианой способны о себе позаботиться.

– Дядя Дэррил тоже мог. Как и мама. Сам посмотри, что с ними стало, – сказал Саймон, стиснув зубы.

– Мы справимся, – пискнул Феликс. – Мы ведь знаем, кого остерегаться.

Саймон зарылся пальцами в волосы. Проблема заключалась в том, что сейчас их пытались остановить абсолютно все, а не только те, кого нужно остерегаться.

– Ривера, наверное, уже позвонил дяде Малкольму. К утру он приедет.

– Значит, у нас… – Джем посмотрел на часы. – Часов двенадцать. Если повезёт.

– Нужно слетать на Клювий пик, – сказал Саймон. – Если Орион там…

– Тебе нельзя идти одному. Вдруг он действительно там?

– А если с ним мама? Были бы у тебя крылья, я позвал бы тебя с собой. Но у тебя их нет, а кому-то нужно остаться в номере. Вдруг Ронни вернётся.

– У меня нет крыльев, но ты можешь меня понести, – сказал Феликс, приподнимаясь на задние лапки. Саймон покачал головой.

– Нет уж, к Птицам ты не пойдёшь. Они тебя сожрут.

Джем шагнул к нему.

– Нет, Саймон. Нельзя идти одному. Хотя бы дождись Малкольма…

– Я не стану подвергать дядю опасности. В который уже раз, – сказал он твёрдо, направляясь к балкону. Свет города разгонял темноту, но гора возвышалась за отелем молчаливой угрозой – ведь теперь Саймон знал, что там ждёт. – Вернусь к утру. Что бы ни случилось, не дайте Ориону захватить осколок Хищника, ладно?

Джем поджал губы.

– Ладно-ладно, хорошо, ты только… береги себя, договорились? Не попадись им.

– Постараюсь, – сказал Саймон, распахивая балконную дверь. Кожи коснулся прохладный ночной воздух, и он, глубоко вздохнув, превратился в орла.

Тихо заклекотав, он слетел с балкона и взмыл в небо, направляясь к горе – и, если повезёт, к своей матери.
15
Клювий пик

Саймон кружил над вершиной горы. Он ещё ни разу не забирался так высоко, и смотреть вниз совсем не хотелось. Но пришлось – потому что где-то на песчаном склоне прятался ключ к местонахождению мамы. Оставалось только его найти.

В темноте была ужасная видимость, но в конце концов он заметил движение на самой верхушке горы, рядом с какой-то чёрной дырой, почти полностью прикрытой скалами и деревьями. Скрытый тьмой ночи, он скользнул вниз и заметил пару ястребов, нырнувших внутрь. Саймон осторожно приземлился на скрюченную ветку на соседнем пригорке. Он ничего не видел, зато зрение заменил обострённый слух, поэтому он разобрал доносившиеся изнутри человеческие голоса.

Он расправил крылья, чтобы подлететь ближе, но остановился, потому что не знал, были ли в стае Ориона другие орлы, а попадаться не хотелось. Поэтому Саймон заступил в тень, закрыл глаза и сосредоточился. Тело уменьшилось, размах крыльев стал короче, а перья поменялись на ястребиные.

Проглотив нервный ком, он пролетел пустое пространство и залетел в темнеющий проход. Он располагался на склоне горы, куда не могли забраться люди, а сам тоннель изгибался, скрывая то, что было внутри. Но стоило Саймону залететь за угол, как в глаза ударил яркий свет, и он сощурился.

Приземлившись на камень, выдающийся из скалы, Саймон повертел головой, вовсю используя обострившееся при свете ястребиное зрение. Он оказался в пещере, напоминавшей убежище Зии Стоун в Колорадо, разве что здесь было полно Птиц. По всей пещере восседали десятки ястребов, соколов и даже орлов, а за длинными деревянными столами сидели люди. Практически все что-то пили и громко переговаривались: смех и возгласы смешивались в единую какофонию.

Саймон оглядел людей и заметил среди них знакомое лицо. Неподалёку от входа в один из тоннелей, ведущих в глубину пещеры, за пустым столом восседал Перрин, сутулый и очевидно потрёпанный.

Значит, он тоже добрался до Аризоны. Саймон решил проследить за ним, но Перрин так и не оторвался от бутылки в руках. Спустя какое-то время Саймон нетерпеливо перелетел на выступ поближе, пытаясь подобраться к Перрину незамеченным. Смысла в этом, правда, не было – Перрин сидел один, а если бы и говорил с кем-то, громкие разговоры остальных птиц заглушили бы его голос.

Наконец, когда Саймон решил, что ему придётся лететь в тоннели самостоятельно, из ближайшего выхода появился Рован. Склонившись, он шепнул что-то отцу на ухо, и Перрин нахмурился. Отставив бутылку, он встал и пошёл за Рованом в тоннель, а Саймон скользнул за ними. Наконец-то.

Он старался держаться от Перрина с Рованом на расстоянии, хотя они, кажется, не замечали следующего за ними ястреба. Но когда тоннель перешёл в очередную пещеру, Саймон понял, что прятаться было не обязательно – повсюду сидели хищные птицы, причём большинство дремало, спрятав голову под крыло. Изо всех сил стараясь не вызвать подозрений, Саймон устроился на спинке незанятого кресла в углу комнаты.

Перрин с Рованом прошли к длинному столу, заваленному картами и книгами. Саймон нахохлился. Может, он ошибся и Ориона здесь нет?

– Ну наконец-то, – отразился от каменных стен раскатистый голос, и только невероятным усилием воли Саймон умудрился не вздрогнуть. В комнату вошёл Орион, очевидно прихрамывая, но ступая так же гордо, как и раньше. С кресла Саймону был прекрасно виден его слепой глаз, и он попытался успокоить колотящееся сердце. Даже если бы Орион невероятным образом распознал его в ястребе, сейчас он его не видел. – Нашли их?

Перрин выпрямился, сложив руки за спиной.

– Они в «Стилио», ваше величество. Их охраняет совет Рептилий.

Орион напрягся – а затем произнёс тихим, ледяным голосом:

– Я поставил перед вами единственную задачу – спасти моего внука. И сколько раз он от вас сбежал?

Перрин не шевелился, тщательно скрывая эмоции.

– Как только он выйдет из отеля…

– Но он не выйдет. – Орион зашагал по пещере. – Можете не сомневаться, за ним прибежит Малкольм. Если пойдём сейчас, до приезда Альфы…

– Но как же Рептилии…

– Либо Рептилии, либо Звери! – Орион резко обернулся, хватаясь за край стола, чтобы не упасть. – Ты должен был поймать Саймона, когда он сойдёт с поезда, но даже с этим не справился.

– Его похитили Звери…

– Да, разношёрстная банда отбросов, которые даже с воробьём не справятся. И всё же тебя они одолели. – Орион угрожающе подступил к Перрину. – Может, я ошибся, назначив тебя лейтенантом?

Перрин стиснул зубы, сглатывая.

– Нет, ваше величество.

– Точно? Потому что мне кажется, что ошибся.

– Если бы Саймон хотел, он бы уже пришёл, отец, – раздался голос, и Саймон так быстро повернул голову, что чуть не свернул себе шею. Из прохода, откуда появился Орион, вышла его мама – её светлые волосы были убраны в косу, перекинутую через плечо. В руках она держала стопку книг. В последний раз Саймон видел её в человеческом облике два месяца назад, во время похищения – но она оказалась жива и здорова, и сердце пропустило удар.

– Ему двенадцать. Кто-то должен защищать его от людей вроде Селесты и остальных волков, – сказал Орион. – Когда-нибудь они используют Саймона против нас, это лишь вопрос времени.

– Используют? Так же, как ты хочешь использовать его против меня? – поинтересовалась мама. – Или меня против него? От меня слегка ускользнули детали твоего восхитительного плана.

К лицу Ориона медленно прилила краска.

– Ты моя дочь, а он мой внук. Я просто хочу вас защитить.

– А как же Нолан? – Мама впилась в Ориона стальным взглядом.

– Нолан тоже мой внук, – медленно признал он, – но ты должна понимать, что… – Он замолчал, быстро оглядываясь. На мгновение его взгляд упал на Саймона, но не успел он запаниковать, как Орион отвернулся. – Если все узнают его тайну, ему будет грозить опасность.

– Уже грозит, – возразила мама. – Или ты собираешь Хищника просто так?

Орион вновь начал расхаживать по пещере, раздражённо указывая на карты.

– Если бы ты согласилась рассказать, где Рептилии прячут свой осколок, может, я бы перестал охотиться за Саймоном.

– Ты же говорил, что ищешь его, чтобы защитить? – поинтересовалась мама.

– Именно. Но ты явно думаешь по-другому, и я решил, что этот… компромисс придётся тебе по душе. Помоги мне, и я оставлю Саймона в покое.

Мама фыркнула, глядя на карты.

– Я же сказала, Рептилии не показали мне, где прячут осколок. Только дали его на время, чтобы можно было сделать фальшивку.

Она врала. Саймон облегчённо выдохнул. Да, Орион схватил её, но не сломил. Она до сих пор готова сражаться.

Но раз её не держали в клетке и позволяли превращаться в человека, почему она осталась? Почему не сбежала? Саймон осторожно подлетел поближе к маме и заметил на ней металлический ошейник. Судя по тому, как она двигалась, он был слишком тяжёлым для орлицы – возможно, настолько, что сломал бы её хрупкие кости.

– Ты должна была что-то выяснить, – сказал Орион. – Я знаю, ты всё слышишь. Всегда следишь. Рептилии ни за что бы не спрятали от тебя тайник с осколком.

– Ты слишком в меня веришь, – сказала она, указывая на точку на карте. – На месте Рептилий я бы закопала его в горе, где-нибудь здесь…

– Мы обыскали гору. – Орион врезал кулаком по столу, и от звука несколько Птиц разлетелись. – Мы обыскали все места, которые ты предлагала.

– Ну, может, его переместили, – сказала она. – Об этом ты не думал, папа? Не думал, что Рептилии могли просто взять и перепрятать осколок, чтобы тебя остановить?

Орион стиснул зубы.

– Знаешь, над чем я думал? Как заставить тебя понять, что я пытаюсь помочь твоим детям.

– Помочь? – Мама невесело рассмеялась. – Как? Собрав Хищника, убив Нолана и присвоив его силу?

– Это Селеста хочет его убить. А я не собираюсь никого трогать, особенно собственную семью.

– Ну-ну, конечно, – горько сказала мама. – Продолжай в том же духе, может, когда-нибудь и сам в это поверишь.

Орион, прихрамывая, пошёл ко входу в тоннель, ведущий в общую пещеру.

– Раз вы не можете найти Саймона, болваны, я сам его найду, – бросил он Перрину и Ровану. – Может, тогда ты захочешь поделиться своими знаниями, Изабель.

– Ты только что сказал, что не станешь его трогать, – сказала мама.

– Не стану. Но я должен защитить своё Царство от Селесты. Один из нас обязательно соберёт Хищника, и если она успеет первой, поверь, она пойдёт на всё, чтобы нас уничтожить. Раз ты не хочешь помочь с поисками, чтобы защитить тысячи анимоксов, за которых мы отвечаем, может, согласишься защитить собственного сына.

Орион вышел, и в комнате воцарилась тишина. Мама Саймона коснулась ошейника, поправляя его. Кожа под ним оказалась стёрта в кровь, и в Саймоне забурлил гнев.

– Пойду допью, – пробормотал Перрин, тоже выходя из комнаты. Рован слабо улыбнулся маме Саймона, но ничего не сказал и просто пошёл следом за Перрином.

Оставшись в одиночестве, мама глубоко вдохнула и выдохнула, глядя на карты. Забрав из принесённой стопки книг самую верхнюю, она вернулась в тоннель, из которого пришла. Саймон, дождавшись, пока она скроется из виду, последовал за ней.

Мама спустилась по узкой лестнице. Саймон тихо полетел следом. И только зайдя в личный кабинет, она наконец-то расслабилась и опустилась на старый диван.

– Тебе сюда нельзя, – сказала она, прикрыв глаза. Лишь спустя мгновение Саймон понял, что она обратилась к нему.

– Видимо, я не умею следовать правилам, – сказал он. Она явно узнала его голос, потому что обернулась, от удивления широко раскрыв глаза. Саймон превратился в человека.

– Нолан? – Мама, подскочив, крепко его обняла. Металлический ошейник врезался в его кожу, но он прижался ближе, зарываясь лицом в её волосы. Даже в пустыне она по-прежнему пахла опавшей листвой и лесом.

– Саймон, – робко поправил он. Мама отстранилась и посмотрела на него, вглядываясь в лицо.

– Но… только что ты был ястребом. Не орлом.

Саймон кивнул, и несколько долгих секунд они просто смотрели друг на друга. А потом она поражённо раскрыла рот.

– Так это ты? Ты унасл…

– Мы оба.

Мама побледнела и усадила его на диван, не отстраняясь.

– Кто ещё знает?

– Никто, – ответил он. – Даже Нолан не в курсе. Он и так меня ненавидит. Если решит, что я ещё и титул у него отбираю…

– Хорошо. – Она вытянула шею, заглядывая в пустой коридор, а потом зашептала: – Никому не говори, Саймон. Серьёзно. Даже мне не надо было. Ты должен сохранить тайну любой ценой, понял меня?

Саймон помедлил. Сейчас молчать было легко, но он понимал, что если однажды Орион придёт за братом – или за дядей, или за друзьями, – Саймон сделает всё, что в его силах, чтобы их спасти.

– Я просто не хочу, чтобы Нолан пострадал, мам.

– Я очень постараюсь, чтобы его не тронули. Но даже те, кто не считает наследника Звериного короля угрозой, взбунтуются, если вас будет двое. – Она коснулась его лица, в её голубых глазах стояли слёзы. – Прости меня, милый.

Ей не за что было извиняться, по крайней мере, по мнению Саймона. Он взял её за руку.

– Тебе нужно бежать с нами.

Мама закивала.

– Стая ждёт снаружи?

– Стая?

– Да. Малкольм, Ванесса и остальные… – она замолчала и посмотрела на него в ужасе. – Ох, Саймон. Только не говори, что пришёл один.

– Нет, – быстро ответил он. – Ариана, Джем и Уинтер, мои друзья, тоже пришли. Ну, не прямо сюда, потому что они не умеют летать, но они в «Стилио». Они мне помогают.

Мама поджала губы, будто пытаясь сдержаться и не сказать то, что вертелось на языке. Наконец, она справилась с собой:

– Нельзя было идти одному. Поверить не могу… Саймон, ты хоть понимаешь, насколько это опасно?

– Неважно, – сказал он, поднимаясь на ноги. Я тебя вытащу. Без тебя Орион не найдёт осколки Хищника, а мы отыщем их сами. Все вместе.

Мама, нахмурившись, коснулась ошейника.

– Если Орион решит, что меня забрали Звери или Рептилии, то начнёт полноценную войну.

– Войны и так не избежать, – сказал Саймон. – Хищника нужно уничтожить, мам. Только так мы спасём Нолана и всех анимоксов в мире.

– Понимаю, милый. Поверь, я всё понимаю. – Несколько секунд она пристально смотрела на него. – Я не смогу превратиться. Ошейник меня раздавит.

Саймон оглядел металл. Он мог придержать его, пока она превращалась, но тогда был шанс переломать ей крылья или натворить что-то ещё хуже. Заметив на обратной стороне ошейника замочную скважину, он занервничал только сильнее. Может, получится украсть ключ…

Нет. Не нужно ничего красть. Саймон спешно залез в карман и нашёл отмычки, которые Джем подарил ему в поезде. Мама захлопала глазами.

– Ты где их взял?

– У Джема. А ему их дала Ариана, она паучиха. Не шевелись.

Саймон осторожно заработал отмычками, вспоминая, чему учил его Джем. Ошейник оказался тяжелее, чем он ожидал, а замок – значительно сложнее того, на котором они практиковались. По щеке скользнула капля пота. Он не знал, надолго ли ушёл Орион, но точно не на всю ночь. Руки начали дрожать – но в итоге замок тихо щёлкнул, и его мама аккуратно открыла ошейник и стянула его с себя.

– Отлично, – сказала она, касаясь натёртой кожи. – Времени мало…

– Что, уже уходите? А ведь самое интересное только начинается.

Саймон резко обернулся. У входа в пещеру стоял Орион.
16
Лёгкая добыча

– Серьёзно, Изабель, я не понимаю, почему ты так рвёшься бросить всё, чего мы добились, – сказал Орион, ковыляя к ним. – В конце концов, я пытаюсь защитить Саймона и Царство, которым он будет править.

Схватив Саймона за запястье, мама спрятала его за спину, и он ощутил, как впиваются в кожу её ногти.

– А я как раз хотела пойти за тобой, – нарочито радостно сообщила она. – Видимо, Саймон всё же решил к нам вернуться.

– Восхитительно. – Орион вскинул взгляд на обнажённую шею. Позади него молчаливым стражником объявился Перрин. – Жаль, правда, что он отказался от сопровождения.

– Я не доверяю Перрину, – напряжённо сказал Саймон. – И Ровану. И вообще Птицам.

– А жаль, учитывая, что когда-нибудь ты встанешь у них во главе. – Орион медленно обошёл их кругом. – Почему ты вернулся, Саймон?

– Потому что… – Во рту пересохло. – Потому что я хотел, чтобы мы снова стали одной семьёй. Дядя Малкольм с Ноланом… они стараются, но… но они не могут заменить вас с мамой.

– Понятно. И откуда ты узнал, что мы здесь?

– Дядя Малкольм, он… до него дошли слухи, – соврал Саймон. – Он в них поверил, и я решил приехать и поискать вас.

– Значит, ты приехал в Райскую долину исключительно из-за каких-то слухов? Как мило. – Орион улыбнулся, и, хотя мама Саймона двигалась вместе с Орионом, пытаясь закрывать Саймона собой, в какой-то момент Орион всё же перехитрил её и схватил Саймона за плечо, с удивительной силой дёрнув его к себе.

– Только посмей… – начала было мама, но к ней шагнул Перрин. В коридоре за его спиной ждали ещё двое мужчин, и она замолчала.

– А теперь, – произнёс Орион, стискивая Саймона так сильно, что руку прострелило болью, – Изабель, расскажи-ка, где Рептилии прячут осколок, и тогда мы дружно забудем эту неприятную ситуацию и снова станем одной семьёй, прямо как хочет Саймон.

– Сказала же, я не знаю, – ответила мама.

Вытянув из-за ремня длинный кинжал с зазубренным лезвием, Орион поднёс его к горлу Саймона. Тот замер, боясь вздохнуть, а мама побелела как полотно.

– Ну а теперь? – спросил Орион. – Ничего не вспомнила?

– Ты не посмеешь. – Голос мамы дрожал.

– Правда? – Он надавил чуть сильнее. – Уверена, что хочешь проверить?

До памятной ночи в Небесной башне Саймон даже представить не мог, что кто-нибудь, включая Ориона, мог напасть на собственную семью. Но он не просто убил дядю Дэррила. Он скинул Саймона с крыши, поставив его жизнь на кон, имея слабую надежду, что он сумеет превратиться. Орион не прогадал, но Саймон всё равно видел тёмную сторону дедушки – ту самую, которая толкала его на всё, даже на убийство собственного внука, лишь бы собрать Хищника. И Саймон даже не сомневался: Орион не врёт и сейчас.

– Он же твой наследник, – сказала мама. – Ты не вечен, а если убьёшь его, стервятники разорвут твоё Царство на части, и от него ничего не останется.

– Но ты же займёшь его место, разве нет, дорогая? – спросил Орион. – Ты, конечно, утверждаешь, что не хочешь иметь с нами ничего общего, но я же тебя знаю. Ты не позволишь своему Царству развалиться, понимая, что за этим последует война, а с ней – невосполнимые утраты.

– Можешь рискнуть, – прорычала она. Несколько секунд – самых долгих секунд в жизни Саймона – они смотрели друг другу в глаза. Он ощутил на коже острое лезвие кинжала, всего в миллиметре от артерии, и обжигающий ком в груди содрогнулся.

Он мог превратиться в волка, в медведя, в кого угодно с когтями и клыками, мог разорвать Ориона до того, как он осознает происходящее. Он мог обернуться змеёй и задушить его. Мог стать пауком и исчезнуть среди камней. Тогда маме не пришлось бы принимать условия Ориона. Он не хотел, чтобы она его защищала. Не такой ценой.

Но когда ногти начали расти и заостряться, мама взглянула на него, и в её глазах читалось предостережение.

«Ты должен сохранить тайну любой ценой».

Саймон стиснул кулаки, впиваясь когтями в ладони. Даже если он бы смог пересилить себя и убить дедушку, Перрин бы никуда не делся, как и охранники у него за спиной. Он сомневался, что сможет убить ещё и их, несмотря на все угрозы Ориона. Но что оставалось делать?

Мама, видимо, тоже поняла, что они в тупике. Потянулись секунды, а потом она вздохнула и сдалась.

– Рептилии хранили осколок в горе на склоне, куда не могли добраться люди. Но Саймон слышал, как совет говорит, что его переместили после того, как я сделала копию. Это было в марте, четыре года назад. – Она взглянула на Саймона. – Так же и Подводное Царство перепрятало свой осколок, когда я сделала подделку – кажется, два года назад, в сентябре.

Саймон понимал, что она врёт – в совете говорили, что они не стали ничего перепрятывать, – но во взгляде её читалась какая-то настойчивая мысль, что-то, что он никак не мог разобрать.

Орион перехватил кинжал поудобнее.

– Уверена, что больше тебе сказать нечего?

– Клянусь, – ответила она.

Наконец, Орион выпустил Саймона и спрятал кинжал в ножны.

– Отлично. Ну, не сложно же было, согласись? Покажи мне булыжник. Удивительно, что совет выдал такой секрет представителю другого Царства, не так ли? На них не похоже. Возможно, Саймон неправильно расслышал. – Орион с подозрением оглядел её здоровым глазом. – А пока нас не будет, за Саймоном присмотрит Перрин.

Мама схватила Саймона, как только Орион убрал руку, и притянула его к себе.

– Я не брошу сына, – сказала она.

– Всё в порядке, мам, – ответил Саймон. – Просто покажи ему камень.

– Вот и умница, – пропел Орион, потрепав Саймона по волосам. – Пойдём, Изабель. Мне же не нужно говорить, что станет с Саймоном, если ты попытаешься улететь?

Она покачала головой, и Орион, прихрамывая, зашагал к выходу.

– Отлично. Мы скоро вернёмся, и тогда можете болтать, сколько хотите. Перрин, уж в этот раз он от тебя не сбежит?

– Не сбежит, – напрягшись, ответил Перрин. – Не упущу его из виду.

Мама Саймона неохотно отпустила его.

– Беги отсюда, – шепнула она ему на ухо так, чтобы никто больше не услышал. – Люблю тебя.

– И я тебя, – пробормотал Саймон и проводил их с Орионом взглядом, когда они направились к лестнице. Он не мог сбежать без неё.

Перрин схватил его за локоть и отвёл в небольшую пещеру. В ней практически не было мебели, зато стояли клетки. Птичьи клетки. Фактически, он оказался в темнице у Птиц.

– Превращайся, – приказал Перрин, и Саймон непонимающе уставился на него. – В анимокса. Живо.

– А что, если я откажусь? – поинтересовался Саймон.

– Тогда я найду ещё один ошейник и с радостью прикую тебя к стене.

Саймон обдумал варианты. Избавиться от ошейника будет тяжелее, чем сбежать из клетки, а если он послушается, то, может, Перрин не будет слишком пристально за ним наблюдать. Решившись, Саймон медленно обернулся орлом и запрыгнул в клетку, когда Перрин отворил дверцу.

– Я тебе не доверяю, – сообщил тот, захлопывая клетку и запирая её на замок.

– И правильно, наверное, – согласился Саймон. – Когда я стану повелителем Птиц, то первым же делом тебя уволю. Если ты доживёшь до этого дня, конечно.

– Это мы ещё посмотрим. – Перрин оскалился, усаживаясь в кресло на входе в темницу и доставая из сапога свёрнутую газету. Саймон сделал вид, что изучает полупустые миски с водой и едой, но на самом деле не сводил взгляда с Перрина, проверяя, как часто тот отрывается от чтения. Делал он это бессистемно, хотя Саймон заметил, что стоит ему шевельнуться, как Перрин тут же поднимает на него глаза.

Значит, исчезнуть будет сложнее, чем он ожидал; а если и получится превратиться незамеченным, скрытно выбраться из Клювьего пика будет практически невозможно. Он прекрасно понимал, что птицы с подозрением отнесутся к любому появившемуся животному, будь оно змеёй, мухой или крысой, поэтому рисковать нельзя.

Перрин перевернул страницу, и Саймон окончательно решил, что сначала дождётся возвращения матери. Он не мог сбежать без неё, а единственной возможностью спастись вместе было выбраться тайком. Иначе Орион с солдатами бросятся за ними в погоню, как стая стервятников, и Саймон был уверен: какими бы быстрыми они с мамой ни оказались, обязательно найдётся кто-то быстрее.

Прошло всего несколько минут. Он старался сохранять бдительность, но чем больше следил за Перрином, тем больше Перрин следил за ним, поэтому в итоге Саймон закрыл глаза и зарылся клювом в перья. Сидеть так оказалось поразительно удобно, и дважды он действительно задремал, просыпаясь лишь от шороха газеты. Но Саймон решил, что ничего страшного в этом нет, – ведь и ему нужно отдыхать. Тем более что сейчас приходилось просто ждать.

– Вот, я принёс попить.

Саймон приоткрыл глаз. В проходе стоял Рован, протягивая отцу бутылку. Перрин отпил из неё и вздохнул.

– Они вернулись?

– Ещё нет. Скоро рассвет.

– Ты кого-нибудь за ними послал? – спросил Перрин, и его сын кивнул.

– Дважды сам к ним летал, а сейчас за ними следят другие. Он лично осматривает каждый камень. Нам не доверяет.

Саймон не шевельнулся. Видимо, он проспал дольше, чем думал, раз уже наступало утро.

– Когда-нибудь он все-таки сдастся, – заметил Перрин.

– Сомневаюсь, – сказал Рован. – Стая видела Селесту на выезде из Финикса. Мы думаем, это совет ей сказал. Если они с Риверой до сих пор дружат, мы ничего не успеем найти, потому что она сразу же выяснит, где спрятан осколок. Может, остальные советники и промолчат, но Ривера её боготворит. Он сразу ей поверит, если она притворится, будто хочет защитить Хищника от нашего Царства.

Перед глазами Саймона мелькнул Ривера. Его голос прошелестел: «Я сейчас же оповещу Альфу».

Он говорил не о Малкольме.

Ривера собирался привести Селесту к Саймону – и к спрятанному осколку.

Сердце забилось в горле, но Саймон усилием воли не пошевелился и выровнял дыхание. А вот Перрин даже не попытался скрыть панику.

– Нужно предупредить Ориона, – сказал он, поднимаясь и кидая газету на стул.

– Уже, – ответил Рован. – Поэтому он до сих пор ходит и копается в горе. Он уверен, что либо найдёт подсказку, либо Изабель соврала, что совет перепрятал осколок.

– Если Селеста со сторонниками нападут, станем для них лёгкой добычей, – сказал Перрин, оглядываясь на ряд клеток. – Останься здесь. Проследи, чтобы пацан ничего не натворил.

– Но…

– Останься, я сказал, Рован.

Перрин поспешно вышел, оставляя Рована стоять в проходе. Тот какое-то время походил туда-сюда, а потом буркнул:

– Ты же в клетке. Куда ты денешься?

Обращался он к Саймону, но ответа явно не ожидал. Выругавшись себе под нос, он кинулся вслед за отцом, оставляя тюрьму без надзора.

Саймон не медлил. Стоило Ровану скрыться, как он превратился в муху, вылетел из клетки и вернулся себе облик орла. Он рисковал, конечно, но в пещере были и другие орлы. Если повезёт, он смешается с толпой.

Когда он долетел до просторной пещеры с длинными столами, в ней никого не оказалось. Может, потому что было слишком поздно – или рано – и все спали, но, когда Саймон полетел к выходу из Клювьего пика, накатило ужасное чувство, что он догадывается, куда подевалась стая.

Он не ошибся. Едва он выбрался из горы на свежий утренний воздух, как тут же влетел в бесконечную стаю птиц, окружающих гору. Видимо, к сражению готовились абсолютно все.

Саймон безмолвно влился в толпу, присоединяясь к другому орлу, скользящему по воздуху. К счастью, никто и глазом не моргнул. Даже если стая знала, что он пробрался в Клювий пик, все до сих пор считали, что он заперт в клетке.

И хотя каждая клеточка тела вопила вернуться в отель, в безопасное место, он не мог уйти без мамы. Закружив вокруг горы, он принялся высматривать её и заметил на скале пару орлов, осматривающих крупный булыжник.

– Господин, нужно вернуться, – произнёс нервно пританцовывающий рядом ястреб. Перрин. – Если Селеста уже близко…

– Пусть приходит. Если так хочет сражения, она его получит, – ответил Орион, здоровым глазом вглядываясь в щель в камне. – Как, по-твоему, она естественного происхождения или искусственного?

Вокруг них тесным кольцом собралась стая, и Саймон собрал всю свою храбрость в кулак. У него был всего один шанс застать их врасплох, и время пришло.

Нырнув к скале, он неуклюже приземлился на булыжник, царапая когтями камень. Орион, слишком поглощённый изучением трещины, даже не взглянул на него.

– Мама! – крикнул он. – Летим!

– Саймон? – Она удивлённо запрокинула голову, но спорить не стала – просто раскинула крылья, и они вместе взмыли в небо. – Ты что творишь?

В спину полетел крик Ориона, и стая вскинулась, бросаясь в погоню. Саймон боялся обернуться.

– Я без тебя не уйду, – сказал он. – Быстрее, в отеле будет безопасно.

Мама решительно стиснула клюв и нырнула, устремившись к основанию горы. Саймон захлопал крыльями, пытаясь поспеть за ней. Впереди уже виднелись огни отеля. Если они поспешат, то успеют. Он, правда, не знал, что им делать, когда они доберутся до балкона и до них долетит стая, но нужно попробовать.

На головокружительной скорости они с мамой понеслись в направлении отеля. Саймона практически подташнивало от восторга. Он справился. Он смог спасти маму. Ещё каких-то пятьсот метров, и…

– Стойте! – раздался в утреннем небе вопль Ориона, и Саймон ощутил, как его потянули за перья хвоста. Учитывая скорость, этого хватило, чтобы сбить его с курса, и он перекувырнулся в воздухе, пытаясь восстановить баланс. Но человеческое сознание перехватило управление, отрезав инстинкты, и он тут же разучился летать.

– Не смей трогать моего сына.

Его мама врезалась в Ориона, и они сцепились, то падая, то взлетая. Саймон наблюдал за ними краем глаза, абсолютно бесполезный – ему и так тяжело было держаться в воздухе, а земля всё приближалась и приближалась. Он ничем не мог помочь маме.

Отель оказался ближе, чем он думал, и Саймон попытался приземлиться. Когти застряли в траве, и он рухнул в сторону пруда, замерев лишь у самого края воды.

– Мама! – закричал он, и едва поднялся на ноги, как раскинул крылья, чтобы снова взлететь. Но, к удивлению, мама понеслась прямо к нему, а Ориона нигде не было видно. Стая нырнула вниз где-то за пределами отеля, и Саймон заметил на земле птицу, очень напоминающую орла.

Мама приземлилась рядом и обернулась человеком. Саймон тоже превратился, и она крепко его обняла.

– Ты в порядке? Не ранен?

– Всё нормально, – ответил Саймон. – Пойдём, мам, внутри нам…

– Я с тобой не пойду, Саймон.

– Я… что? – Его будто ударили под дых. – Мам, я тебя не бро…

– Нет. Я сама ухожу, Саймон.

Он уставился на неё с раскрытым ртом, пытаясь перехватить дыхание.

– Я не… не понимаю…

– Я и не жду понимания. – Она обернулась через плечо. Стая толпилась вокруг лежащего на земле мужчины, и в самом тёмном и злобном уголке души Саймон понадеялся, что он мёртв. – Мне нужно остаться с Орионом. Он ведь прав – кто-нибудь обязательно соберёт все осколки. Мне нужно остановить Селесту.

– То есть ты ему поможешь? – сдавленно спросил Саймон.

– Нет. Я помогу тебе. – Она стряхнула с его щеки травинку. – Я надеялась, что, когда придёт время, ты будешь постарше. Мне не хотелось взваливать на тебя это бремя, пока ты так молод, но выбора больше нет. Тебе нужно собрать Хищника, Саймон. Только ты сможешь его уничтожить.

– Но ты ведь знаешь, где осколки, – сказал он, сглатывая ком, застрявший в горле. – Мы можем вместе их отыскать…

– Если останусь с тобой, Орион пойдёт на всё, лишь бы нас вернуть. Как ты не понимаешь? – Она ткнула пальцем в сторону стаи. – Нашими врагами станут абсолютно все Птицы в стране. Ты это понимаешь? Везде будет опасно, даже в Логове с Малкольмом. Начнётся война, в которой мы проиграем. Но если я останусь с ним… если смогу отвлечь его, занять его поисками осколков… он ни за что не узнает, что ты тоже их ищешь. Ни он, ни Селеста.

В глазах Саймона стояли слёзы; он смотрел на неё, не веря своим ушам.

– Ты сама сказала прийти за тобой, мам.

– Нет, Саймон. Я подсказала, где спрятан осколок Рептилий. – Она пристально посмотрела ему прямо в глаза. – Я понимаю, тебе сложно это принять, но я всю жизнь работала над тем, чтобы уничтожить Хищника.

– То есть какое-то дурацкое оружие для тебя важнее, чем мы с Ноланом? – Саймон отстранился, и мама опустила руки. В её глазах скользнула боль.

– Да. Сохранить вам жизнь для меня важнее, чем готовить завтраки по утрам. – Она поджала губы, но голос её не дрогнул. – Ты сам понимаешь, что из меня вышла плохая мама. Меня лишили возможности стать ею ещё до вашего рождения. Мне и так повезло провести с вами столько времени, но… – Она заморгала. – Твоей семьёй был Дэррил, не я. А сейчас его заменили Малкольм и Нолан. Надеюсь, когда-нибудь к ним присоединюсь и я, но пока осколки Хищника не найдены, пока за ними охотятся Орион и Селеста, у меня есть дела важнее, чем быть твоей мамой.

Саймон смотрел на неё во все глаза, содрогаясь всем телом. Если бы ноги не ныли от приземления, а влажная трава не касалась лодыжек, он бы решил, что это просто сон. Кошмар. Но нет, всё происходило взаправду. По-настоящему.

Мама отказывалась пойти с ним.

– Я люблю тебя больше жизни. Не забывай, – сказала она, медленно отходя. В голубых глазах блестели слёзы, но Саймон даже не знал, верить ли им. – Найди осколки, Саймон.

Она начала превращаться, и Саймон бросился к ней, спотыкаясь.

– Я не могу, мам.

– Можешь. – Она поднялась в воздух. – У тебя уже есть всё, что нужно.

– Но…

– Если не ты, то их соберут Орион или Селеста. А теперь беги, пока стая не спохватилась.

– Мам…

– Беги.

Она вылетела из отеля и направилась прямиком к Птицам. Через забор Саймон видел, как Орион присел, и всё тело сотрясло раскалённой обидой, прожигающей изнутри.

Мама выбрала не его, а Ориона. Причина Саймона не волновала – ведь она снова бросила его, как и бесчисленное множество раз до этого. Что бы он ни делал, как бы ни старался, она всегда оставляла его одного.

Перед глазами всё поплыло, и он побрёл к отелю, а когда добрался до ближайшей двери, схватился за ручку так, будто только благодаря ей держался на ногах. Над головой закричали птицы, и Саймон, злобно утерев слёзы, с прищуром глянул в небо, только-только начавшее светлеть у линии горизонта. Орион превратился в орла, и вся стая, окружив его плотным кольцом, двинулась обратно к горе, забирая с собой маму Саймона.

Нет, никуда её не забирали. Она сама с ними летела. И с этой мыслью, опустившейся на него непосильным бременем, Саймон обернулся орлом и подлетел к балкону их с Джемом номера. Мама хотела, чтобы он собрал и уничтожил Хищника, – ладно. Он это сделает – но не ради неё. А ради Нолана. Он сделает это, чтобы защитить брата, раз у Саймона практически никого больше не осталось.

Постаравшись отбросить тоску и обиду, он заставил себя сосредоточиться. Мама сказала, что у него уже есть всё необходимое, чтобы найти осколки, но что именно? Записи, которые он запомнил наизусть, неработающие карманные часы, сто двадцать четыре открытки?..

В мыслях что-то мелькнуло, и Саймон опустился на балкон. Идея была безумной, но, возможно…

Возможно, он знал, как найти осколок Рептилий.
17
Возвращение альфы

Саймон порылся по карманам рюкзака, пытаясь отыскать мамины открытки. Они нашлись там, где он их и оставил, перетянутые резинкой и упорядоченные по дате, и Саймон быстро просмотрел знакомые фотографии.

Мама сказала, что свой осколок Рептилии переместили четыре года назад, в марте. Он знал, что она соврала, но в её словах должен был быть какой-нибудь смысл. Четыре года назад он был в третьем классе. В тот год мама приезжала дважды: на Рождество и на его день рождения. Но открытки она присылала раз в месяц – как и всю жизнь, начиная с его второго дня рождения.

Стоило ему взглянуть на открытку, и он понял, что нашёл то, что искал. На фотографии была змея с красными, чёрными и белыми кольцами, а на обратной стороне, написано знакомым маминым почерком:

Королевский змей, как следует из названия, – повелитель всех змей. На него не действует яд его соплеменников, и многие боятся его за привычку поедать сородичей, ящериц и птиц.

Больше она ничего не написала, даже простого «С любовью, мама». Но большего Саймону и не требовалось.

Осколок спрятан в зале со статуей Королевского змея.

– Джем. – Он бросился в спальню. – Джем, просыпайся!

Он включил свет и застыл. Судя по смятому одеялу и выемке на подушке, в кровати спали – но Джема нигде не было.

– Джем? – Саймон оббежал номер и заглянул в ванную. Там тоже оказалось пусто. – Джем!

В дверь тихо постучали. Саймон, дёрнувшись, кинулся открывать.

– Джем, ты где хо…

Он прервался. За дверью стояла Уинтер, вымывшая голову и переодевшаяся в дизайнерские вещи. С плеча её свисала новая сумочка, но несмотря на дорогие украшения, под глазами залегли глубокие тени, и выглядела она так, будто спала меньше Саймона.

– Услышала твой голос, – сказала она, проходя мимо и закрывая за собой дверь. – Где ты был?

– Я… – Саймон попытался подобрать слова, но он даже себе с трудом признавался, что мама снова его бросила, что уж говорить о Уинтер. – Где Джем?

– Ривера заходил после собрания, хотел с тобой поговорить, – сказала она. – И жутко разозлился, когда тебя не нашёл. Он куда-то увёл Джема с Арианой – наверное, на допрос.

Комната качнулась. Саймон не хотел даже думать, на что пойдёт Ривера, чтобы вытянуть из друзей правду.

– Где они?

– Не знаю, – ответила Уинтер. – Он не сказал.

– Можешь узнать?

– Я бы спросила, но его всю ночь не было.

Саймон потянулся к двери.

– Нужно их найти.

Уинтер встала перед ним, перекрывая проход.

– Там охрана, не забыл?

– Тогда выйду через заднюю дверь, – сказал он, направляясь к балкону. Уинтер поспешила за ним.

– Саймон…

– Что? – Он резко обернулся. – Чего ты от меня хочешь, Уинтер? Я их не брошу. «В отличие от мамы, которая бросила его». – Селеста уже близко. Нет времени ждать, пока приедет Малкольм, и я не позволю совету тронуть моих друзей.

Уинтер закатила глаза.

– Я просто хотела пожелать удачи.

Бурлящий гнев поутих.

– О. Спасибо. Никому не говори, что я приходил, ладно?

– И не собиралась.

Уинтер придержала балконную дверь, и Саймон, обернувшись орлом, взлетел. На улице немного посветлело; облетев отель, Саймон заметил тайный вход анимоксов и приземлился в кусты, где вернул человеческий облик, выполз из кустов и поддел кнопку носком ботинка.

Он забежал в распахнувшуюся дверь. Внутри вестибюль оказался пуст, только женщина сидела за стойкой регистрации.

– Простите, – окликнула она. – Простите, сюда нельзя.

– Да, конечно, я… я пойду, – сказал Саймон и бросился бежать в сторону лифтов, к раскалённой комнате со змеиной ямой. Женщина закричала ему в спину, явно не желая покидать своё место, но он не слушал, а остановился только после стеклянного моста, прямо перед статуей Королевского змея. Тихо выругавшись при мысли, что он так близко к осколку, но должен идти дальше, Саймон решил разобраться с ним позже, как только друзья будут в безопасности.

Дверь в залу совета была прикрыта, поэтому Саймон подошёл вплотную и прижался ухом к щели. До него донеслись тихие голоса, и он вцепился в ручку, пытаясь разобрать, о чём идёт разговор.

– …Несколько часов, – донёсся знакомый раскатистый голос. Крокер, советник с тростью. – Пусть охрана проверит ещё раз. Если он не вернулся, значит, его схватил Орион.

– Я это просто так не оставлю, – резко сказал Ривера, и Саймон представил его недовольное лицо. – Скоро прибудет Альфа, а мальчик ей нужен в целости и сохранности.

– И чего ты от нас хочешь? Чтобы мы пошли в горы и забрали его?

– Если придётся.

– Ваше превосходительство! – послышался поблизости голос Ронни. – У отеля Птицы! Дозорные докладывают, что видели самого Ориона.

По зале прокатилась волна шепотков.

– Быстро отведите детей в змеиную яму, – сказал Ривера.

– Не обязательно, – заметил Крокер. – Из номеров они тоже не сбегут.

– Я больше рисковать не собираюсь, – возразил Ривера. – В яму. Сейчас же.

За дверью послышались шаги, и Саймон поспешно прятался за огромным Королевским змеем. И вовремя, потому что из залы вышли охранники, которых они видели прошлым вечером. Розенкранц и Гильденштерн вывели измученных Ариану и Джема, но остановились перед рвом с гадюками и кобрами. Один из них придержал ребят, а второй поднял стеклянный мост.

– Вперёд, – сказал тот, что был пониже. – Расступитесь – и хватит зубами щёлкать. Они вам не еда. Хвосты в сторону. Или вы хотите, чтобы вам их отдавили?

Ариана побледнела, но храбро провела Джема под платформу. Охранники вернули мост на место, и Саймон, дождавшись, пока они вернутся в залу совета, перебрался на край рва.

– Ариана? Джем? Вы меня слышите?

Из ямы угрожающе приподнялась кобра, раскрывая капюшон, а под неё тут же скользнул плотный клубок остальных змей.

– Ни шагу больше, а то станешь моим завтраком, мальчишка, – с сильным акцентом прошипела она.

Саймон попятился. И как ему пройти мимо сотни змей? Даже если он превратится и сольётся с толпой, у него всё равно не получится вытащить Джема с Арианой.

Он спрятал руки в карманы и нащупал папины часы. Чем ближе он подходил к статуе, тем сильнее они нагревались – он обошёл её кругом. Он явно что-то упускал.

– Саймон. – От женского голоса по спине побежали мурашки, а шеи коснулись острые ногти. – Какая встреча.

Селеста. Бывшая Альфа Царства Зверей, женщина, которая десять лет держала его брата в заложниках, заставляя маму собирать осколки Хищника. Саймон вывернулся и увидел её ледяной взгляд, она усмехнулась.

– Я давно тебя ищу, дорогой мой, – пробормотала она, впиваясь ногтями в рубашку. – Пойдём-ка со мной, побеседуем с советом?

– Я знаю, зачем ты здесь, – сказал он, стиснув зубы. – И всё им расскажу, если ты меня не отпустишь.

– И что же ты им расскажешь? Что я хочу защитить родного внука от тирана, мечтающего использовать его в своих злобных целях?

– Что ты хочешь украсть у Рептилий осколок, чтобы собрать Хищника и захватить власть над анимоксами.

Её лицо смягчилось, и свободной рукой она похлопала Саймона по щеке.

– Ох, милый. Я уже позаботилась о том, чтобы объяснить им, что намереваюсь не дать нашему общему врагу Ориону добраться до осколков первым. Раз они позвали меня, когда появился ты, они явно поверили в мою версию событий.

Во рту у Саймона пересохло.

– Ты не можешь так поступить.

– Как? Я не за осколком пришла, Саймон, а за тобой. Без тебя и твоего брата Хищник бесполезен. Но если вы будете у меня, то Ориону придётся наведаться ко мне… а это всё меняет, согласись? – Улыбнувшись, она пригладила тёмные волосы. – Пойдём, поздороваемся с советом.

Селеста подтолкнула Саймона, и он запнулся, сопротивляясь на каждом шаге. Но несмотря на стройную фигуру, Селеста оказалась куда сильнее и практически протащила его по стеклянному мосту. Добравшись до двери залы совета, она не стала стучаться. Просто распахнула её так, будто у неё было полное право входить, и все переговоры рядом прекратились.

– Селеста? – Ривера поднялся со своего места за круглым столом. – Мы не ожидали тебя так рано. И… – Он нахмурился. – Мальчик у тебя?

– А где он должен быть? – поинтересовалась Селеста с притворным удивлением, заставляя Саймона сесть на свободный стул. – Боюсь, у него есть привычка иногда пропадать. Ничего, посадим его на короткий поводок.

– Ей нельзя доверять! – сказал Саймон, вырываясь. – Она хочет заполучить осколки не меньше Ориона…

– А это утверждает наследник Царства Птиц. – Селеста встала позади Саймона, явно не собираясь садиться. Советники склонились над столом, перешёптываясь, и она продолжила: – Ваш осколок меня не интересует, уважаемые советники и советницы. Я прошу лишь сопроводить нас на территорию зверей. Если Орион узнает, что его наследник под моей защитой, он пойдёт на всё, лишь бы его похитить.

Саймон ненавидел Ориона всей душой, но что-то ему подсказывало, что даже в темнице Клювьего пика было безопаснее, чем с Селестой.

– Никуда я с ней не пойду.

– Тише, милый, – пробормотала она. – Я твоя Альфа, так что тебе придётся мне подчиниться, хочешь ты того или нет.

– Я не подданный Царства Зверей, – яростно возразил Саймон. – Я тебе ничем не обязан. Да и вообще, если не забыла, ты больше не Альфа. Малкольм теперь Альфа.

– Правда? – Крокер склонился вперёд. – Мы слышали о волнениях в рядах ПРИЮТа, но новости о новом Альфе до нас не доходили. – Он опустил взгляд на Риверу, и тот вызывающе вскинул подбородок.

– Между Селестой и её единственным оставшимся сыном действительно произошла… неприятная ссора, – признал он. – Но я не счёл необходимым беспокоить совет, ведь ситуация разрешится сама собой, стоит волнениям утихнуть.

– Значит, ты и правда лишилась титула Альфы, – произнёс Крокер, и пара советников неуютно поёжились. – Тогда это всё меняет.

– Правда? – фыркнула Селеста. – Большая часть Царства Зверей по-прежнему подчиняется мне. Только стая признаёт моего сына правителем…

– Но что за Альфа без стаи? – спросил Крокер. Селеста застыла.

– Кажется, мы отошли от темы, господа. Вне зависимости от моего временного статуса, Саймон всё равно мой внук, и я хочу забрать его домой в безопасное место. Как только мы доберёмся, я отправлю лучших бойцов, чтобы помочь вам избавиться от пернатых, засевших на вашей территории. И всё, чего я прошу, – помощи в пересечении пустыни.

Советники вновь зашептались, и Саймон похолодел от ужаса.

– Я же сказал, что никуда с ней не пойду! – повторил он громче.

– Вы одна семья. Нужно отнестись к этому с уважением, – сказал Ривера, и остальные согласно закивали. Он оглядел комнату. – Кто-нибудь желает отказаться от щедрого предложения Альфы?

– Она больше не Альфа, – сказал Крокер, глядя прямо на Саймона. – Мальчик не хочет идти с ней. Какой бы ни была причина его отказа, я не стану оставлять его под опекой той, кому он не доверяет.

– Раз уж мы так заговорили, то покажите мне хоть одного ребёнка, который ни разу не отказывался от опеки взрослых, – сказала Селеста. – Особенно в возрасте Саймона.

Советники зашептались чуть громче, и Ривера резко произнёс:

– Кто за то, чтобы сопроводить Альфу с внуком в обмен на избавление от Птиц?

Раздался хор голосов, и Саймон ощутил, как от раздражения к лицу приливает краска.

– Кто против?

Крокер поднял палец, не сводя взгляда с Саймона.

– Значит, решено. Мы проводим их до территории Зверей и поможем отбить возможные нападения Птиц. – Ривера кивнул Селесте. – Я лично провожу вас в вестибюль.

Саймон чувствовал себя так, будто его ведут на казнь; он встал, и Селеста спешно подтолкнула его к двери. Ривера в сопровождении половины совета последовал за ними, и только Крокер остался на месте, стискивая трость.

– Я пошлю лучших солдат, как только мы доберёмся до безопасной территории, – обратилась Селеста к Ривере. Проходя над змеиным рвом, Саймон глянул на стеклянный мост. Он хотел докричаться до Джема и Арианы, сказать, что с ним всё было хорошо, что они не одни, но он не мог им помочь. Особенно в окружении Селесты и практически всего совета.

Он понимал, что сбежит при первой же возможности. Раз он ускользнул от Ориона и всей его Птичьей армии, то сможет сбежать и от Селесты. Нужно только выбрать подходящий момент. Но когда он наступит? Через час? День? Неделю?

Пока они возвращались в вестибюль, Саймон пытался придумать, как бы сообщить дяде, где он находится. Но когда они вышли из тоннеля на свет раннего утра, Саймон резко остановился.

Посреди дороги стоял Малкольм, преисполненный ярости. Зия, разглядывая ногти, опиралась на стену, а поблизости расхаживали ещё несколько Зверей из Колорадо, парочка из которых устроилась на краю фонтана. Видимо, союзники. По крайней мере, Саймон на это надеялся.

Селеста с такой силой сжала его руку, что стало больно, и попятилась обратно в пустой вестибюль.

– Ну здравствуй, сын. Боюсь, ты опоздал на встречу, – ледяным голосом произнесла она.

– Опоздала здесь только ты, мама, – сказал Малкольм, вместе с остальными Зверями перекрывая Селесте путь. – Ты в порядке, Саймон?

– Да. Как вы нас нашли? – спросил Саймон, разрываясь между радостью и страхом. В конце концов, Ривера позвонил Селесте, а не дяде.

– Проследил за тобой. Мы всю ночь наблюдали за отелем, пытались понять, что вы с друзьями задумали, – сказал Малкольм.

– Решили, что тебе может понадобиться помощь, если что-то пойдёт не так, – добавила Зия, которую ситуация явно не смущала. – Мы видели, как ты зашёл в отель, но решили не нападать без причины. Но теперь-то причин достаточно, а, Малкольм? – добавила она, глянув на него. Видимо, они давно спорили на эту тему.

– Бред какой-то, – раскатистым голосом произнёс Ривера, хотя голос его чуть истончился. – Вы не можете напасть на совет…

– Я бы на вашем месте поостерёгся указывать, что я могу и чего не могу, Ривера. – Малкольм двинулся к матери. – Отдай Саймона. Иначе мы без проблем заберём его силой. Ну, что выберешь?

В вестибюль вошли остальные Звери, отгораживая Селесту от двери. Может, они и были разношёрстным сбродом, отбросами общества, но Саймон видел их в бою. По отдельности они не представляли угрозы, но все вместе вполне могли справиться со взрослым волком. А ещё им помогал Малкольм, так что у Селесты не было и шанса.

Видимо, она тоже это поняла, потому что несколько секунд молчала, оценивая ситуацию.

– Это не мне решать, сын. Совет уже принял решение, а поскольку ты находишься на территории Рептилий, то обязан им подчиниться.

– Зато Саймон не обязан, – сказал Малкольм. Его руки дёрнулись.

– Ариану с Джемом заперли со змеями, – неожиданно выпалил Саймон. – Совет их допрашивал…

– Молчать, – рявкнула Селеста. – Если попытаешься отобрать у меня Саймона, против тебя восстанет всё Царство Рептилий. Ты этого хочешь, Малкольм?

– Если на то пошло, – ответил он и, зарычав, обернулся волком. – Последнее предупреждение, мама.

– Боюсь, я вынужден вмешаться, – произнёс Ривера. Его тело вытянулось и истончилось, руки исчезли, а ноги слились воедино. Кожа покрылась чешуйками, лицо стало плоским, а зрачки заострились – и вскоре на полу вестибюля оказался самый большой щитомордник на памяти Саймона, демонстрирующий раздвоенный язык.

Один за другим его примеру последовали остальные советники. Ящеры, крокодилы, аллигаторы, гадюки, игуаны – не прошло и минуты, как вестибюль переполнился рептилиями.

– Тебя раньше кусал кто-нибудь ядовитый? – поинтересовался Ривера, подползая ближе к волку.

– Я тридцать лет терпел свою мать. Раз пережил её яд, то и с твоим справлюсь. – Малкольм оскалился. – Значит, так?

– У нас есть полное право защищать собственную территорию, – ответил Ривера.

– А у меня есть право защищать семью, – сказал Малкольм. – Вперёд!

Замелькала шерсть, послышалось рычание, и звери, превратившись, бросились на Рептилий. Саймон ощутил прилив адреналина, стоило увидеть, как дядя прорывается через советников и как летит во все стороны шерсть.

– Осторожно! – крикнул он, когда Ривера бросился на него, и массивный волк успел обернуться, ухватить змею зубами и швырнуть её в стену.

– Ну, хватит, – сказала Селеста, дёрнув Саймона в сторону лифтов. Он оступился, попытался ухватиться за ближайший диван, но Селеста дотащила его до дверей и нажала на кнопку.

– Куда собрались? – поинтересовался знакомый голос, и в Селесту врезалось облако рыжего меха – Зия в облике лисицы.

Селеста вскрикнула и, пытаясь оторвать от себя Зию, потеряла контроль над Саймоном. Тот отскочил, но помедлил, потому что Селеста превратилась в волчицу. Зия впилась ей в загривок, удерживаясь изо всех сил, но Саймон готов был поклясться, что заметил на её морде ухмылку.

– Я держу эту блохастую, – сказала Зия. – А ты иди займись тем, зачем пришёл.

Тон у неё был такой, что Саймон засомневался, что речь идёт о спасении друзей. В любом случае он не мог бросить её наедине с Селестой, поэтому крикнул:

– Кто-нибудь! Сюда!

К ним поспешили броненосец с барсуком, которые тоже набросились на волчицу. Селеста заорала, и Саймон выбежал в коридор, мчась во весь опор. Оглянувшись через плечо, он заметил Зию, лежащую на земле и кусающую Селесту за задние лапы, и заставил себя не останавливаться. Звери могли сами о себе позаботиться. Друзья нуждались в нём, и у него был всего один шанс им помочь. Даже если у него не хватит времени на поиски осколка Рептилий, он потратит его не зря. Да, мама была готова отказаться от всего ради Хищника – но Саймон не разделял её мнения. Были вещи куда важнее.
18
Змеиное гнездо

Саймон ворвался в комнату и пробежал мимо статуи, остановившись только у стеклянного моста. Под ним ползали сотни змей, а вот Арианы с Джемом видно не было.

– Эй! У вас мои друзья! – сказал он, пытаясь приподнять мост, но он не двигался с места.

– И? – поинтересовалась гремучая змея, тряхнув хвостом. – Вход воспрещён.

Саймон поискал кнопку или рычаг, с помощью которых поднимался мост, но ничего не нашёл. Разозлившись, он встал и огляделся. Даже если он обернётся коброй и проскользнёт мимо змей, друзей вывести не получится. Может, Ариана и сможет проехаться на нём в виде паука, но Джем дельфин. С ним подобное не провернёшь.

На глаза попалась ужасающая статуя Королевского змея, и он судорожно вздохнул. Идея была безумная – но Ривера сам сказал, что Рептилии боготворили Королевского змея. Других вариантов у него не было.

Закрыв глаза, Саймон представил красные, чёрные и белые кольца – и ощутил, как тело медленно меняет форму. Чувство было странным: руки и ноги пропали, а обоняние обострилось – но, когда трансформация завершилась и Саймон на пробу приподнял голову, он ощутил в новом облике силу. У Королевского змея было больше мускулов, чем у волка, и Саймону казалось, что он может наброситься на медведя и выйти из схватки победителем.

Змеи, находящиеся поблизости, поражённо вздохнули, завидев его, и отползли в страхе.

– Быть не может! – прошипела гремучая змея, с который он только что говорил. Остальные шокированно приподнялись над ямой, вытягиваясь и пытаясь рассмотреть его получше.

– Мне нужно к друзьям. Открывайте мост, – произнёс Саймон как можно более властно. Гремучая змея, ни секунду не колеблясь, нажала носом на скрытый камень, и мост приподнялся. Змеи скользнули назад, освобождая проход на дне рва.

– Я забираю друзей, – сообщил он. – И только попробуйте не пустить их или напасть, поняли? И никому не говорите, что видели Королевского змея. Даже Ривере.

Гремучая змея закивала, а кобры и гадюки спешно расползлись в стороны, пытаясь забраться друг на друга, лишь бы оказаться как можно дальше от Саймона. Он полностью владел ситуацией и на мгновение даже задумался, как далеко сможет зайти. Что нужно было потребовать, чтобы они отказались?

Нет. Он пришёл не за этим. Глубоко вздохнув, он скользнул животом по гладким камням, ведущим к рву. Чем ниже он спускался, тем круче становился склон, и в тусклом свете было видно, как бесчисленное множество змей расползается при его приближении. Не удивительно, что совет считал яму самым безопасным местом в их Царстве. Саймон даже не представлял, кто ещё мог пробраться в неё живым.

Тоннель перешёл в небольшое помещение, расположенное, видимо, в самом центре комнаты, и на краю квадратной ямы Саймон заметил двух людей, прижавшихся друг к другу. Он зашипел, и окружающие их змеи бросились врассыпную, тихо извиняясь.

– Кто здесь? – дрожащим голосом спросил Джем. На его лбу поблёскивал пот, и он вытер его рукавом.

Ариана заметила Саймона первым и судорожно вздохнула.

– Это что, Королевский змей? – спросила она. Джем сощурился.

– Не вижу. Какие у него кольца, красные или оранжевые?

Саймон понимал, что, спустившись сюда, ему придётся раскрыть друзьям тайну. Конечно, он мог просто уползти и оставить их в смятении – и ему очень хотелось так поступить, но Джем с Арианой рискнули ради него всем. Он безгранично им доверял.

– Красные, – сказал он, и Джем поражённо распахнул рот.

– У вас голос прямо как у нашего друга, – сказал он, а Ариана замерла, не сводя с него внимательного взгляда.

– Быть не может, – произнесла она, склоняясь ближе и не замечая фиолетовых волос, упавших на лицо. – Саймон?

Саймон превратился обратно и оказался у края тёмной ямы. После Королевского змея человеческое тело казалось непривычно слабым, и он тряхнул руками.

– Ага. Ну. В общем, вот как я могу.

– Ты… – Джем уставился на него с раскрытым ртом, хлопая глазами. – Как…

– Наследник – ты, – поражённо сказала Ариана. – Не Нолан.

– Мы оба наследники, – робко поправил Саймон, стараясь не повышать голос. – Не знаю, как и почему, но мы оба можем превращаться, в кого захотим.

– Да это же… это же невероятно, – сказал Джем, поправляя очки. – И давно…

Наверху что-то скрипнуло, и Саймон помотал головой.

– Потом объясню. Вам нужно бежать. Змеи вас выпустят.

– Но ты же пойдёшь с нами, да? – спросил Джем.

– Сначала нужно кое-что сделать.

– Да что у тебя может быть такого важного? – поинтересовалась Ариана. Саймон убрал руку в карман; чем ближе он подходил к квадратной яме, тем сильнее раскалялись карманные часы отца, и хотя Саймон не понимал, что именно вызывает такую реакцию, он чувствовал, что они указывают на приближение к осколку Хищника.

– Просто доверьтесь мне, ладно? Идите. Я скоро вернусь.

Ариана помедлила, но Джем схватил её за руку и потащил к выходу. Саймон проводил их взглядом, и как только они скрылись, сразу превратился в Королевского змея и скользнул к краю ямы.

Она оказалась глубокой – минимум тридцать метров, а внутри ползало столько гадюк и кобр, что Саймон сбился со счёта. Мысленно он содрогнулся, но нашёл в себе силы властно скомандовать:

– Покажите мне осколок Хищника.

Несмотря на то, что змеи значительно превосходили его числом, они нервно отползли от него подальше – а некоторые даже покинули свой пост, спешно скользнув в ров наверху. Оставшиеся же переглядывались, то и дело косясь на Саймона.

– Но… Ваше величество, мы поклялись его защищать, – произнёс коралловый аспид с красными, жёлтыми и чёрными кольцами.

– Со мной он будет под защитой, – сказал Саймон. Но змеи по-прежнему колебались, и он добавил: – Приказ Риверы. Он ждёт.

Аспид неохотно скользнул в сторону, и за ним последовали остальные. Потихоньку змеи расползались, пока на самом дне каменной ямы не блеснул треугольный кристалл. Он светился изнутри, звал. Часть Хищника, принадлежащая Рептилиям.

– Прошу, ваше величество, – дрожащим голосом сказал аспид, не решаясь прикоснуться к осколку. Понимая, что выбора нет, Саймон медленно спустился в яму, проползая прямо по змеям и стараясь не морщиться от звука трущейся чешуи.

Поскольку рук, чтобы взять кристалл, не было, Саймон ухватил его зубами и пополз обратно. От страха подташнивало, в змеиных глазах, смотрящих на него, отражался ещё больший ужас.

– Саймон! – заорала Ариана сверху, и всё тело сковало холодом. С заколотившимся сердцем Саймон бросился к выходу.

Перед рвом он остановился и превратился в человека, чтобы спрятать осколок в носок. Он обжигал кожу, как и отцовские часы, но Саймон не обращал на это внимания. У него не было времени прятать осколок, а нести его в карманах слишком опасно, потому что именно их обыскивали бы в первую очередь. Пока что пришлось довольствоваться носком.

– Ариана, что… – начал он, выходя на яркий свет и прикрывая ладонью глаза.

– Верни его, или твоим друзьям конец, – раздался холодный голос. Ривера. Он стоял у основания стеклянного моста, держа Ариану с Джемом за локти. Оба пытались вырваться, но движения их выглядели вялыми.

– Что вы с ними сделали? – резко спросил Саймон. Он своими глазами видел, как Ариана с Джемом справлялись со взрослыми людьми; Ривера, худой, да ещё и с раной на лбу, кровь заливала глаза, ни за что бы не смог удержать их самостоятельно.

– Я их укусил. И не только я, – сказал Ривера так, будто обсуждал с Саймоном завтрак. – И если не ввести им противоядие… что ж, остаётся надеяться, что они не будут долго мучиться. А теперь верни кристалл, не испытывай моё терпение.

Перед глазами поплыло.

– Не понимаю, о чём вы.

– Понимаешь, – сказал Ривера. – Не знаю, как ты его достал и сколько храбрых стражников убил…

– Я никого не убивал, – сказал Саймон, но Ривера фыркнул.

– Верни кристалл.

– Я не…

– Верни его.

– Ты глухой или просто тупой? Он же сказал, у него ничего нет, – раздался новый голос, и Ривера дёрнулся.

– Кто…

Хрясь!

Закатив глаза, Ривера медленно повалился на пол. Позади него стояла Уинтер, стискивая в руках оружие в виде сумочки, – бледная, но в её глазах читалась ярость.

– Как же я ненавижу, когда над людьми издеваются, – пробормотала она, поднимая взгляд на Саймона. – Кристалл у тебя, да?

Он слабо кивнул и тут же бросился к Ариане и Джему, помогая им присесть.

– Нужно найти противоядие.

– Оно у него, – сказала Уинтер. Обшарив карманы Риверы, она вытащила пару шприцов. – Он сам мне сказал, что всегда носит с собой несколько доз на случай, если его попытаются убить.

– Даже не знаю, за что можно точить на него зуб, – проворчал Саймон. Сняв колпачок, он поморщился и вогнал иглу в руку Джему. – Что у тебя в сумке, кстати? Бильярдный шар?

– Книги, – ответила Уинтер, пытаясь поставить укол Ариане, но та слабо оттолкнула Уинтер и дрожащей рукой забрала у неё шприц.

– Сама справлюсь.

Говорила она неразборчиво, и Саймон готов был поклясться, что у неё косили глаза, но в итоге она всё же смогла вколоть противоядие.

– Ты как? – спросил у неё Саймон.

– Выживу, – хрипло ответила она. – Нужно бежать.

Даже если бы Саймон ей поверил, одного взгляда на пялящегося в пустоту Джема хватало, чтобы понять: никуда они не побегут.

– Оставайтесь здесь. Я помогу дяде.

– А мне что делать? За ними присматривать? – поинтересовалась Уинтер.

– Что, хочешь пойти сражаться с аллигаторами и кобрами? – спросил он.

Она побледнела.

– Не смеши меня. В Америке кобры не водятся, – сказала она, но присоединиться к нему не поспешила.

– Скажи это тем, которых я видел внизу. Помоги Джему с Арианой, пусть сядут на диван в зале совета. Я скоро вернусь, – пообещал он, а на выходе из комнаты подошёл к змеям, сжавшимся в большой клубок на дальнем краю рва. – Вы знаете, кто я?

– Королевский змей, – пробормотали они, скользя подальше от него.

– Именно, – сказал Саймон. – Мне нужна помощь.

Минуту спустя он выбежал в вестибюль в сопровождении как минимум сотни змей, ползущих за ним. Бой практически утих, и в разных концах комнаты сидели Звери и Рептилии, зализывающие свои раны. А в центре, среди разломанной мебели и разорванных картин, медленно кружили два волка.

Саймон забыл, как дышать. Шерсть Малкольма свалялась от крови, и он тяжело прихрамывал, припадая на переднюю лапу. Селеста, несмотря на неготовность к сражению, была абсолютно цела, а с её оскаленных зубов капала слюна.

– Не вынуждай убивать тебя, сын, – прорычала она, клацая когтями по мраморному полу.

– А ты попробуй, – ответил Малкольм.

Саймон будто вновь оказался на крыше с дядей Дэррилом. Он закусил губу – и ощутил на языке кровь. Пока что советники держались от двух волков подальше, но он не сомневался, что если Малкольм вопреки ранениям победит Селесту, то Рептилии вновь вступят в бой, и тогда у Малкольма не хватит сил выйти из драки победителем.

По венам пробежал огонь; от жара кожа словно бурлила, но Саймон изо всех сил пытался справиться с обжигающим комом, засевшим в груди. Он практически потерял контроль над собой – и отчасти хотелось просто поддаться. Он не собирался просто стоять и смотреть, как умирает его второй дядя, и даже если тогда все анимоксы узнают его тайну, так тому и быть.

– Вперёд! – крикнул он, и следующие за ним змеи кинулись к волкам. Малкольм отскочил в сторону, но Селеста осталась на месте, озадаченно оглядывая окруживших её змей.

– Что происходит? – поинтересовалась она. – Ривера!

– Он слегка занят, – сообщил Саймон, напрягая руки, потому что чувствовал, как ногти вновь пытаются заменить когти. – Уходи сейчас же. Откажешься – змеи на тебя нападут. И будут кусать, пока я не прикажу остановиться.

Селеста уставилась на него.

– Что…

– Мы с ними друзья, – сказал он. – И они не позволят тебе тронуть дядю Малкольма.

– Что всё это значит? – спросил аллигатор, сидящий у стены. – Змеи подчиняются нам, а не…

– Мы слушаем лишь мальчика. Пусть волчица уйдёт, – сказал гремучник, тряхнув хвостом, и остальные змеи с одобрением зашипели.

Селеста медленно попятилась.

– Это ещё не конец, – прорычала она. Звери расступились, пропуская её к двери.

– Уверена? – спросила Зия, которая осталась в облике лисицы. Селеста рыкнула, но напасть не попыталась, а просто удалилась на улицу.

Ошарашенные советники молча смотрели, как гадюки и кобры выпроваживают волчицу и захлопывают за ней дверь. Даже Саймон удивился, что угроза сработала, и нашёлся, только когда дядя вновь обернулся человеком.

– Селеста больше не Альфа. Дядя Малкольм занял её место, – сказал он. – И вам придётся с этим смириться, поняли?

Часть советников вернули себе человеческий облик, включая аллигатора, который говорил до этого. Склонив головы, они пошептались, а потом бывший аллигатор заговорил:

– Если Царство Зверей признало Малкольма Торна своим Альфой, то признаём и мы, – неохотно сказал он. – Но мы заключили с Селестой сделку и надеемся, что новый Альфа выполнит её обещание.

– Орион засел в горе, – пояснил Саймон дяде. – Он угрожает совету. Селеста обещала от него избавиться.

– Я пошлю моих солдат. Несколько дней – и вы забудете о Птицах, – сказал Малкольм. Несмотря на разорванную рубашку, глубокие царапины на шее и правую руку, которую он прижимал к груди, он всё равно излучал силу и власть.

– Спасибо, – сказал советник. – Чем быстрее с ними будет покончено, тем…

– Осколок! – раздался вой из коридора. В вестибюль вывалился Ривера, держась за стену, чтобы не упасть. На голове у него вздулась лиловая шишка. – Мальчишка украл осколок!

Все мгновенно посмотрели на Саймона, и жар Хищника опалил ногу сильнее.

– Ничего у меня нет, – солгал Саймон. – Я вообще не понимаю, о чём он.

– Ты его забрал. – Ривера прошёл мимо лифтов и потянулся к стойке регистрации, едва успев за неё схватиться. – Я знаю, это был ты.

– Я просто спас друзей, – возразил Саймон, когда советники медленно двинулись на него. Звери предостерегающе зарычали. – Я понятия не имею, где спрятан ваш осколок, зато я знаю, что он отравил Ариану и Джема. Но сейчас они в порядке, – добавил он, оглянувшись на Малкольма через плечо. Тот, хромая, подошёл к Саймону. – Мы с Уинтер дали им противоядие.

– Это правда? – спросил Малкольм у Риверы. – Ты пытался убить сына генерала и дочь королевы Чёрной Вдовы? Что, решил разозлить не только моё, но и остальные Царства?

– Я… – Ривера побелел. – Они хотели сбежать…

– Уверен, их родители сочтут это веской причиной, – сказал Малкольм, укладывая руку Саймону на плечо. – Нам можно идти или заставите прорываться боем?

– Но у него осколок! – взвыл Ривера, отталкиваясь от стойки и шагая к Саймону. – Вы не можете его отпустить…

– Вообще-то я только что видел наш осколок собственными глазами, – низким раскатистым голосом произнёс Крокер. Тяжело опираясь на трость, он подошёл к ним, устроив черепаховые очки на голове. – И он там, где должен быть.

Саймон попытался ничем не выдать своего удивления. Если Крокер действительно ходил к осколку, то видел, что на дне змеиного гнезда его нет. Но какой бы причиной ни руководствовался Крокер, возражать Саймон не собирался.

– Но… – Ривера перевёл взгляд диких глаз с советников сначала на Крокера, а затем на Саймона. – Он у него… Он же… Я сам видел…

– Осколок в безопасности, – прошипел гремучник, встряхивая хвостом. Змеи до сих пор держались от Саймона на расстоянии, но он всё равно ощутил прилив невероятной благодарности за их верность.

– Сдаётся мне, Ривера, во время вашей досадной стычки ты умудрился получить серьёзную травму головы, и она повлияла на твою память и здравомыслие, – сказал Крокер. – Мы вызовем тебе врача, а как только ты поправишься – обсудим, можно ли оставить тебя в совете. Сомневаюсь, что генерал и Чёрная Вдова обрадуются, услышав, как ты обошёлся с их детьми, а мы очень не хотим, чтобы Насекомые и Подводное Царство разорвали с нами мирный договор.

Советники забормотали, и некоторые согласно закивали. Ривера посмотрел на них огромными глазами – а потом осел на пол, закрывая лицо руками, – то ли от сотрясения, то ли от осознания, что он только что потерял всё, что у него было. Крокер, прихрамывая, обошёл его так, будто он предмет мебели.

– Я позабочусь, чтобы врачи осмотрели и ваших бойцов, а вы можете оставаться, сколько потребуется, – обратился он к Малкольму, склонив голову. – Приношу вам глубочайшие извинения. Теперь нам известно про смену власти в вашем Царстве, и больше подобных ошибок не повторится, обещаю.

– Спасибо, – сказал Малкольм, тоже склоняя голову. – Мы будем рады с вами дружить. Так, Саймон. Отведи меня к мистеру Флюку и мисс Вебстер. Пусть врачи займутся ими в первую очередь.

– Конечно, конечно, – сказал Крокер, махнув рукой в сторону коридора. – Ронни, срочно попроси администратора вызвать врача.

Бородатый дракон вылез из-за картины, свалившейся со стены.

– Бегу, дружище, – сказал он с сильным акцентом и поспешно умчался, явно радуясь возможности сбежать от Зверей куда подальше. А может, от гадюк. Саймон понятия не имел.

Он отвёл дядю в зал совета, где сидели Ариана с Джемом, которым явно стало значительно лучше. Саймон рассказал им, что случилось в вестибюле, и пока Уинтер ухмылялась, радуясь судьбе Риверы, Джем побелел, как полотно.

– Что?.. Сколько… сколько змей сейчас ползает по отелю?

– Не волнуйся, – сказал Саймон. – Они вернулись в яму, и я очень сомневаюсь, что ты им понадобишься.

– Очень на это надеюсь, – проворчал Малкольм. – Ладно, пойдёмте в номер. Как только врач вас осмотрит, вернёмся в Нью-Йорк первым же рейсом.

В этот раз Саймон не стал спорить. После пережитого хотелось уехать как можно дальше от Райской долины. Конечно, ему было больно бросать маму одну – куда больнее, чем хотелось бы признавать, но он напомнил себе, что она ушла по собственному желанию. Она решила остаться с Орионом.

На выходе из зала совета Саймон заметил в углу Зию и Крокера, склонившихся друг к другу и тихо переговаривающихся. Зия держала руку у него на предплечье, и Саймон задумался, не из-за неё ли Крокер солгал совету. Предположение казалось безумным, но за последние три дня Саймон понял, что возможно всё.

Врач решил, что Джему с Арианой лучше лететь на следующий день, а пока велел им обоим отдыхать. Ариана, конечно, начала спорить и убеждать его, что нормально себя чувствует, а вот Джем предпочёл пойти принять ванную, сказав, что пустынный воздух его иссушил.

– Ну, что, – сказал Малкольм за обедом, сидя в гостиной своего номера. – Ты вернёшься с нами, Уинтер, или останешься с дедушкой?

– Он мне не дедушка, – сказала она, поморщившись, и отпила чай. – Разве что биологически. Но кровная связь – не самое главное.

– Да, не самое, – тихо согласился Малкольм. – Иногда семья, которую выбираешь, куда лучше той, в которой рождаешься.

– Да, – согласилась она, бросая взгляд на Саймона. Тот поспешно отвернулся, отрывая Феликсу кусочек булочки. Мышонок почти час ругал Саймона за то, что тот ушёл без него, но Саймон даже не злился. Если бы Феликс сбежал, он бы тоже волновался.

– Значит, мне купить ещё один билет до Нью-Йорка? – спросил Малкольм, и Уинтер кивнула.

– Погодите… – Саймон замолчал, переводя взгляд на сумочку Уинтер, стоящую на полу. – Мне ещё нужно будет обсудить это с Зией, но можно по пути залететь в Чикаго?

– В Чикаго? – переспросил Малкольм. Уинтер застонала.

– Саймон, нет…

– Ты же понимаешь, что так надо, – сказал он и добавил, обращаясь к Малкольму: – Это очень важно. Иначе я бы не стал просить.

Дядя со вздохом откусил бургер.

– Раз это так важно, я поищу рейс с пересадкой в Чикаго.

Уинтер тихо забурчала себе под нос, тыкая вилкой салат.

– Ужасная идея.

– Возможно, – согласился Саймон. Но он должен попытаться. Да, он не смог вернуть маму – но может помочь другой семье. Пусть хоть у них всё будет хорошо.
19
Городская мышь

Рассвет следующего дня они встретили в вестибюле. Несколько советников вышли их проводить, Крокер потрепал Саймона по голове. Саймон едва сумел сдержать любопытство и не спросить, почему же Крокер солгал совету. Может, он и сам не понимал, что врёт; может, ему действительно показалось, что часть Хищника осталась лежать в яме.

Зия ждала их у дверей, скрестив руки на груди и операясь ногой о стену. На открытом плече красовались четыре зашитых раны от когтей, и стоило Саймону на них взглянуть, как он в очередной раз вспоминал, как она рисковала, чтобы дать ему шанс спасти друзей.

– Ну, что, снова в большой город? – спросила она. – По тебе видно, что ты не деревенская мышь.

– В пустыне уж больно много песка, – сказал Саймон. Зия ухмыльнулась и, вытащив из кармана визитку, протянула ему.

– Если что-нибудь понадобится – звони. Договорились?

Саймон настороженно взял визитку.

– Спасибо, – сказал он, убирая её в карман.

– Я серьёзно. – Выпрямившись, она убрала руки с груди и наклонилась ближе. – Когда-нибудь удача может и отвернуться. Если понадобится помощь – позвони мне. Ты не один, Саймон. Не забывай.

По спине пробежали мурашки. Саймон кивнул: теперь он был абсолютно уверен, что Зия знала куда больше, чем он думал. Но всего в паре метров стоял дядя Малкольм, пытавшийся вывернуться из слишком уж затянувшегося прощания с одной из советниц, так что поговорить об этом возможности не было.

– На самом деле ты действительно можешь помочь, – сказал он, и она вскинула бровь.

– Внезапно.

– Ты сама предложила, – заметил он, и она вновь ухмыльнулась.

– Ну, ладно. Что такое?

Саймон всё рассказал, и когда Малкольм наконец-то подошёл к ним, они уже сформировали план. Довольно дурацкий и с кучей дыр, но Саймон всё равно надеялся, что он сработает.

Поездка через Финикс прошла в тишине, но когда они добрались до аэропорта и нашли выход на посадку, Малкольм обратился к Саймону:

– Пойдём купим всем перекусить?

Саймон оглянулся на друзей, сидящих рядом с чемоданами. Джем с Арианой дремали, они ещё не успели отойти от вчерашнего, а вот Уинтер ободряюще кивнула. Саймон неохотно встал. Не то чтобы он не хотел побыть с дядей; просто чувствовал, что Малкольм начнёт его расспрашивать, и боялся, что не сможет ответить.

– Нервничаешь? – спросил Малкольм, подходя к магазину напротив.

– В смысле? – уточнил Саймон. Осколок Хищника, украденный у Рептилий, лежал в рюкзаке, завёрнутый в носок. Каждый раз, когда Саймон о нём вспоминал, его начинало подташнивать.

– Ты же впервые летишь на самолёте? – спросил Малкольм, и Саймон выдохнул.

– А… да. Но ничего. Ну, я же Птица, вот. Я не боюсь летать.

Малкольм потрепал его по волосам здоровой рукой.

– Так держать. – Он взял пару первых попавшихся пакетиков с закусками, зато перед напитками остановился, изучая варианты. – Хочу спросить: ты когда-нибудь расскажешь, что тебе на самом деле понадобилось в пустыне?

Он заговорил об этом невзначай, и сначала Саймону показалось, что он не расслышал вопрос. Взяв себе пакетик сухофруктов, он спокойно ответил:

– Я же говорил, Уинтер хотела увидеться с семьёй.

– Однако она собирается вернуться с нами в Нью-Йорк, – заметил Малкольм, изучая этикетку бутылки сока. – Я не стану ругать тебя, Саймон. Ну, точнее, стану – и ты под домашним арестом до конца твоих дней, кстати, – но я не буду наказывать тебя за правду, обещаю. Я просто хочу помочь.

Саймон раскрыл рот, потом закрыл, а под конец буркнул:

– Я пытался спасти маму.

– Изабель? – Малкольм пронзил Саймона взглядом. – Она в Райской долине?

– У Ориона, – несчастно ответил он. – Я пытался её вытащить, но она отказалась. Сказала… сказала, что не дать Ориону собрать Хищника ей важнее, чем быть моей мамой.

Некоторое время Малкольм молчал, а затем взял несколько бутылок.

– Поверь, ей бы очень хотелось быть твоей мамой, Саймон.

– Но она сказала…

– Какая разница, что она сказала? Если бы ты в ней нуждался, она бы мигом пришла на помощь.

– Но она мне нужна, – сказал он. К горлу подступил ком, а голос опасно истончился. – Мы же семья.

– Не только она твоя семья. Ты же это понимаешь, правда? – Малкольм наклонился, чтобы заглянуть Саймону в глаза. – Нам пришлось нелегко, нужно время, чтобы приспособиться, но ты тоже моя семья, Саймон, и всегда ей будешь. И я понимаю, что с Ноланом бывает… сложно, но он тоже тебя любит. Всё наладится. Может, не сразу, но постепенно ты начнёшь приспосабливаться – а однажды проснёшься и поймёшь, что привык к новой жизни.

Саймон не знал, хотел ли привыкать к жизни без мамы и дяди Дэррила, но выбора всё равно не было. Он сделал всё, что смог. А теперь нужно научиться принимать реальность такой, какая она есть.

– И, Саймон, – на пути к кассам сказал дядя и на мгновение замолк. – Может, Изабель и не рядом, но она всё ещё твоя мама. Просто сейчас она выполняет свою роль, оставаясь с Орионом и защищая вас с братом. Всё, что она делает, всё, чем рискует… именно так поступают родители. Если бы она могла защищать вас, оставаясь рядом, она бы никуда не ушла. Уж поверь.

В горле встал ком, и ответить Саймон не смог. Малкольм расплатился, и они, забрав покупки, вернулись к остальным. Уинтер пристально на него посмотрела, но он специально сел подальше от неё и принялся ждать посадки. Малкольм прав – и болезненный, горький груз, лёгший на плечи вчерашней ночью, потихоньку стал уменьшаться.

Самолёт оказался меньше, чем Саймон ожидал, и ему пришлось втиснуться в кресло рядом с Малкольмом, который едва помещался в своё кресло. К счастью, дядя сжалился и не стал допрашивать его во время полёта, поэтому Саймон умудрился поспать. Они приземлились в Чикаго ранним вечером, а Джем с Арианой более-менее оправились.

– Поверить не могу, что ты так о них печёшься, – буркнула Уинтер, когда они забрались в такси, а Джем наклонился вперёд, рассказывая водителю, куда ехать. – Они этого не заслужили.

– Жить на улице они тоже не заслужили, – сказал Саймон.

Пока такси лавировало по загруженным улицам, они рассказали Малкольму всё, что произошло с ними в Чикаго – ну, всё, что могли, учитывая прислушивавшегося к разговору водителя. Чем дольше они говорили, тем сильнее Малкольм хмурился. Когда они закончили, он попросил:

– Пожалуйста, только не рассказывайте об этом родителям.

– Смеётесь? Да маму разорвёт от гордости! – сказала Ариана.

– А генерал меня, наверное, убьёт, но порадуется, что я проявил хоть какую-то инициативу, – робко заметил Джем.

Малкольма их слова явно не убедили, и когда они доехали до заброшенного театра, он спросил:

– Может, мне пойти?

– Вы их отпугнёте, – сказал Саймон, спрыгнув на выщербленный тротуар. – Подождите меня. Я скоро вернусь.

– Я с тобой, – сказала Уинтер. Они нашли прикрытую фанерой дыру в стене и прошли по тёмному коридору.

Саймон бы не удивился, если бы не встретил енотов. В конце концов, вечер был в самом разгаре, и на улице полно людей, которых можно обокрасть, и мусорок, в которых можно порыться. Но когда он открыл скрипучую дверь, то заметил на краю сцены Бонни, явно готовую бежать.

– Расслабьтесь, мы ничего вам не сделаем, – сказал Саймон.

Бонни резко выдохнула.

– Я думала, это полиция. – Вскочив на ноги, она подошла к ним. – Чего вам?

– Я тебе кое-что принёс, – сказал он, вытаскивая из кармана конверт. Бонни с любопытством забрала его и мельком глянула на Уинтер, которая пошла бродить по сцене.

– Не трогай ничего, – бросила она ей через плечо, вытаскивая содержимое конверта и хмуря лоб. – Билеты на поезд? И что мне с ними делать?

– Доехать до города в Колорадо, недалеко от Нью-Мексико, – сказал Саймон. – Там есть убежище для зверей, которым больше нигде не рады.

Бонни запихнула билеты обратно и протянула конверт Саймону.

– Мы никуда не поедем.

Саймон помотал головой.

– Там живёт одна женщина, Зия Стоун, которая знает людей, согласных вас приютить. Всех вместе. Никто вас не разлучит. У вас будет еда, собственные постели, люди, готовые прийти на помощь, – ведь тяжело постоянно следить за братьями и волноваться о них, согласись?

Бонни скривилась, но вновь медленно вытащила билеты из конверта.

– Это они сейчас говорят, что не станут нас разлучать. Может, вначале так и будет, но потом они устанут…

– Ну, тогда вы сможете сбежать и вернуться сюда, – сказал Саймон. – Но вам не придётся. Зия всё понимает, она поклялась, что вы останетесь вместе. Мой дядя Малкольм – Альфа Царства Зверей, и он попросил отслеживать, как у вас дела. Если что-то случится или вам не понравится, он обо всём позаботится. Обещаю.

Бонни уставилась на билеты, и на глаза ей упала короткая прядь осветлённых волос.

– Ну и зачем?

– Что зачем? – спросил Саймон.

– Зачем ты нам помогаешь? Мы же вас обокрали. Стащили у твоего друга ботинки.

– Да, но вы спасли меня от Птиц. Помогли нам, когда мы в этом нуждались, а обокрали нас, потому что вам нужны были деньги. Или ботинки, не знаю. Вы пытаетесь выжить самостоятельно, хотя не должны. Я просто хочу помочь.

Бонни закусила губу и спрятала конверт в задний карман.

– Я подумаю.

Саймон понимал, что ничего конкретнее от неё не дождётся.

– Отлично. Зия будет встречать все поезда из Чикаго всю следующую неделю, так что у вас есть время.

Неожиданно по полу с грохотом прокатился котелок, и Уинтер выпрямилась, стоя у кучи вещей, сваленных в углу сцены.

– Сумку я забираю, – сообщила она, демонстрируя подарок Ориона. – Кредитку можете оставить себе. Тратьте, сколько хотите. Хоть вообще всё.

– Уже, – усмехнулась Бонни и добавила, обращаясь к Саймону: – Спасибо.

– Не за что. Передавай привет Билли и Бутчу.

– Обязательно.

Саймон с Уинтер выбрались через тёмный коридор обратно в проулок, где их ожидало такси.

Перед тем как открыть дверь, Саймон обернулся к Уинтер.

– Когда доедем до аэропорта, нужно будет поговорить.

– О чём? – поинтересовалась та, но Саймон помотал головой и забрался на сиденье рядом с Джемом. У Уинтер хватило ума не задавать вопросов в присутствии остальных, но Саймон чувствовал, что ей до смерти любопытно.

Стоило им добраться до выхода на посадку, как он сказал:

– Я в туалет.

– Я тоже схожу, – сказала Уинтер.

Саймон поглядел на Джема, и тот несколько мгновений просто смотрел на него, а потом до него дошло.

– Ох! И я тоже!

– И мне не помешает, – заметила Ариана, и они поспешно убежали, пока Малкольм не начал задавать вопросы.

Саймон нашёл ближайшую семейную уборную, затащил в неё друзей и запер дверь.

– Мне нужно вам кое-что рассказать.

– Про… – начал было Джем, и Саймон кивнул.

– Уинтер пока не знает.

– Чего я не знаю? – хмурясь, спросила она.

Саймон поставил рюкзак на кафельный пол и расстегнул карман, откуда любопытно высунулся Феликс.

– Что такое?

– Смотрите, – сказал Саймон. Глубоко вздохнув, он превратился, сначала приняв облик орла, отчего Уинтер закатила глаза.

– Если ты не в курсе, я тоже так умею, – сказала она. Но затем его тело вновь начало меняться, и в этот раз он стал змеёй. А потом мышью. А потом черепахой, белкой, мухой и в конце концов – вновь человеком.

– А так ты умеешь? – с нервной улыбкой спросил он. Уинтер уставилась на него огромными глазами.

– Ты… ты…

– Ага. – Он замялся. – Джем с Арианой узнали вчера, но я хотел и вам рассказать. Вы же мои друзья. Я вам доверяю.

Феликс испустил вздох, полный искреннего страдания.

– Чудесно. Ещё одна причина, по которой тебя будут пытаться убить, – пробормотал он и скрылся в кармашке. Саймон порадовался, что Феликс не стал устраивать переполох. Он сомневался, что готов выслушивать очередную лекцию.

– Полагаю, ты не хочешь, чтобы об этом орали на всю школу, да? – спросила Ариана. Саймон кивнул.

– Больше я никому не говорил. Даже Малкольму с Ноланом. Если кто-то узнает…

– Не узнает, – горячо заверил Джем, поправляя сползшие очки.

Ариана согласно кивнула, но Уинтер всё так же поражённо смотрела на него.

– Поверить не могу, что ты молчал! Сколько раз мне нужно доказывать, что я на твоей стороне?

– Да знаю я, – сказал он. – Просто… я не знал, как. Прости. Теперь-то ты знаешь. Вы все знаете. И… – он замялся. – Осколок Рептилий тоже у меня.

– Хорошо. Значит, одним меньше. Осталось четыре, – сказала Ариана. – И, если собираемся их искать, нужно придумать план получше.

– Сначала нужно выяснить, куда нам идти, – сказал Джем, и Саймон вспомнил слова мамы, сказанные в Клювьем пике.

«Подводное царство перепрятало свой осколок, когда я сделала подделку – кажется, два года назад, в сентябре».

Её подсказка касалась не только осколка Рептилий. Она рассказала и про часть, принадлежащую Подводному Царству.

По пути из туалета Джем с Арианой завели спор, какое Царство им посетить следующим, а Саймон зашагал рядом с Уинтер.

– Я постараюсь, чтобы Гаррет тебя больше не трогал.

– Надеюсь, под твоим «постараюсь» не подразумевается, что ты превратишься в медведя и съешь его. – Она помолчала, а потом добавила: – Хотя я не против.

Саймон улыбнулся.

– Спасибо, что вернулась. Правда.

– Спасибо, что рассказал про… себя, – сказала она, махнув рукой в его сторону. – Получается, ты тоже отчасти Змея?

– Видимо, – сказал он. – Такое ощущение, что я одновременно принадлежу всем Царствам, но в то же время – сам по себе. Странноватое чувство.

– Но это круто. И опасно. – Она остановилась, не доходя до Малкольма, который уткнулся в газету. – Ты мой самый лучший друг, Саймон. До нашей встречи мне казалось, будто никогда не найду себе места, а теперь… – она покраснела. – Если сболтнёшь, что я это сказала, сожру твою крысу.

– Мышь! – пискнул Феликс из рюкзака. Саймон широко улыбнулся.

– Буду держать рот на замке, – сказал он, и тут из динамика раздался голос, сообщающий, что посадка на их рейс вот-вот начнётся. – Нам пора домой.

– А тебе пора расхлёбывать кашу, которую ты заварил, – сказала Уинтер. – Чувствую, Нолан в бешенстве, что ты его бросил.

Саймон скривился.

– Наверное.

Несмотря на всё пережитое, почему-то реакции Нолана он боялся больше всего. Но как бы ни злился брат, Саймон должен извиниться перед ним и всё объяснить. Оставалось только надеяться, что Нолан поймёт.
20
Большая белая ложь

Нолан не понял. Совершенно.

Как только самолёт приземлился в Нью-Йорке, в груди Саймона засел ужас, всё больше усиливающийся по мере приближения к Центральному парку. В Арсенале их ждала стая, готовая сопроводить по потайной лестнице, и, проходя по мосту, ведущему в подземную академию, он заметил в воде нескольких акул, внимательно за ними наблюдающих.

– Селеста в бегах, так что мы решили не рисковать, – сказал Малкольм, и последний огонёк надежды в Саймоне угас. Теперь дядя ни за что не выпустит его полетать. С другой стороны, Малкольм и так собирался посадить его под домашний арест за побег в Аризону. Саймону нужно придумать новый способ разминать крылья.

Малкольм проводил его в комнату, но не успел Саймон даже скинуть рюкзак, как из совместной ванной вышел Нолан.

– Где ты был? – резко поинтересовался он. – Дядя Малкольм сказал, что вы добрались до вокзала, а потом от тебя несколько дней не было ни слуху ни духу.

– Прости, – виновато потупился Саймон, ставя рюкзак на кровать и открывая молнию, чтобы выпустить Феликса. – Я узнал, что мама в Аризоне…

– Мама? Ты знаешь, где мама, а мне не сказал?

На лице Нолана мгновенно проступила обида, и Саймон ощутил такой болезненный укол вины, что тут же всё выложил. За исключением части, касающейся осколков. И того, что он тоже наследник Звериного короля. Саймон рассказал всё, что произошло в Чикаго, Колорадо и Райской долине, но, когда повествование дошло до побега из Клювьего пика, он замолчал.

– Что дальше? – спросил Нолан, раздражённо расхаживающий по комнате. – Мама сбежала? Она здесь? Или Орион снова утащил её у тебя из-под носа?

– Нет… не в этом дело, – сказал Саймон. Он присел на край кровати, не зная, как сказать Нолану, что мама предпочла остаться с Орионом вместо того, чтобы вернуться домой. Саймону и так было больно об этом думать, а ведь он привык к её постоянным уходам. Она всегда оставляла его одного – так часто, что ничего другого он и не ожидал.

Но Нолана она бросила впервые. И как бы тяжело ни было Саймону, он не мог отбирать у брата надежду.

– Я пытался, – наконец сказал он. – Но… но её поймали, и она не разрешила мне помочь.

Брат моментально скривился.

– Я бы не позволил снова её забрать. Если бы я там был, она была бы свободна.

Саймон так сильно стиснул руки, что заболели пальцы.

– Да, наверное, – пробормотал он. – Прости, что не спас её.

– Правильно извиняешься, – сказал Нолан. – Нужно было сразу сказать, что собираешься к ней. Я бы тоже пошёл.

– Но…

– Ты тут не единственный, кто способен сражаться, Саймон. Я могу постоять за себя, но вы с дядей Малкольмом ведёте себя так, будто стоит мне шагнуть за порог и кто-нибудь меня похитит на веки вечные.

– А вдруг так и случится? – спросил Саймон. – Вдруг тебя найдёт Селеста? Или Орион?

Глаза Нолана опасно сверкнули.

– Тогда я разорву их на куски до того, как они тронут меня хоть пальцем. Или тебя. Или дядю Малкольма. Или маму.

– Но так нельзя, – возразил Саймон. – Тебе нельзя никого убивать. Если правда о твоём происхождении всплывёт, у тебя останется одна надежда: доказать, что ты не похож на Звериного короля. Иначе все анимоксы ополчатся против тебя, а я не хочу тебя потерять.

Это явно заставило Нолана задуматься, и он смягчился.

– Тогда почему ты считаешь, что я хочу потерять тебя?

Они посмотрели друг другу в глаза. Последние два месяца Саймон думал, что Нолан и знать его не хочет. Но, видимо, он ошибался.

– Она ведь и моя мама, – наконец буркнул Нолан. – Я хочу помочь. Знаю, тебе она важнее, чем мы с дядей Малкольмом…

– Неправда, – сказал Саймон надтреснутым голосом. – Вы тоже моя семья. Без вас она неполная.

– Тогда хватит делать вид, будто меня не существует. Вы с друзьями так себя ведёте, будто не водитесь с такими, как я…

– Что? – Саймон помотал головой. – Да это ты ведёшь себя так, будто не водишься с такими, как мы. Ты вообще видел, как Гаррет ведёт себя с Уинтер?

– Она заступается за Ориона. Он похитил маму, а она делает вид, будто это какая-то ерунда.

– Уинтер прекрасно понимает, что это не ерунда. Она помогала мне вернуть маму, – сказал Саймон. – Орион бросил её, и кроме нас, у Уинтер никого нет, ясно? Хватит портить ей жизнь.

Нолан с такой силой стиснул зубы, что под кожей заходили желваки.

– Ладно. Я скажу Гаррету отстать.

– Спасибо, – сказал Саймон и отвёл глаза, уставившись на ниточку, выбившуюся из шва рюкзака. – Ты можешь сидеть с нами, кстати. Для тебя всегда есть место. И для Гаррета тоже, если он будет нормально себя вести.

– Гаррет не умеет нормально себя вести, – буркнул Нолан. – Просто… пообещай, что в следующий раз ты возьмёшь меня с собой.

Саймон хотел сказать, что следующего раза не будет, но тогда он бы соврал. А как бы сильно ему ни хотелось защитить брата, он понимал, что, если будет отталкивать его, однажды Нолан совершит какую-нибудь глупость. Он и так не мог рассказать брату про силы Звериного короля – тогда Нолан возненавидел бы его ещё сильнее, – но он мог позвать его на поиски следующего осколка. Ведь Зия права. Когда-нибудь удача отвернётся. Может, Нолан сможет склонить чашу весов в их пользу.

– Обещаю, – сказал Саймон. – И прости.

– Да ладно, – сказал Нолан со вздохом. – Мы её вернём. Орион не сможет прятаться вечно.

Саймон больше всего на свете надеялся, что брат прав.

– Я по ней скучаю. Это странно? Я ведь виделся с ней всего пару раз в год, но… я скучаю.

– Не странно. Я тоже скучаю. Не понимаю, как ты вообще без неё справлялся.

– И я не понимаю, – признался он. – Приспособился, наверное. Это тяжело, и иногда становится хуже, но потом привыкаешь.

Так же, как он начинал привыкать к смерти дяди Дэррила. Начинал привыкать к Нолану, к дяде Малкольму, к ПРИЮТу и к новой жизни, о которой не просил. Иногда он задумывался об этом, и становилось невыносимо тяжело. Но сегодня, рядом с Ноланом, он смог побороть переполняющий его страх. Всё было не так уж и плохо. В конце концов, у него появился брат.

– Пойдём, – сказал Нолан, отворачиваясь и потирая глаза. – Скоро ужин, а если я буду сидеть с вами, нам нужен столик побольше.

Саймон помедлил. Ему нужно было достать и перепрятать осколок – но это могло подождать. За осколком присмотрит Феликс. А Саймона ждёт ужин с братом.

– Да, хорошо. Но надо предупредить Уинтер.

– Я попрошу Гаррета извиниться. Всё равно он в последнее время ведёт себя как невыносимый придурок, – сказал Нолан, и они вместе вышли в атриум. Да, у них уйдёт время на то, чтобы преодолеть разногласия, но впервые за последние месяцы у Саймона появилась надежда.

…

Объявившиеся в столовой Саймон с друзьями вызвали переполох, и удивлённые ученики то и дело подходили и спрашивали, где они были. В самолёте они успели обговорить возможные легенды и решили остановиться на максимально правдивой: что Уинтер хотела попасть в Аризону, а они помогли. Сама Уинтер была не против, особенно учитывая, что история привлекала к ней внимание, и даже Нолан в кои-то веки не возражал, что слава досталась не ему.

Когда Саймон наконец-то вернулся в комнату, сил у него не было. День был долгим, и он очень хотел наверстать сон, упущенный в поездке, но сначала нужно было кое-что сделать.

Вытащив открытки из рюкзака, он порылся в них и нашёл карточку двухлетней давности, датированную сентябрём. На ней была большая белая акула, и Саймон поморщился, переворачивая открытку, чтобы прочитать послание.

Большие белые акулы – грозные хищники, длина которых может достигать пяти метров и более. Несмотря на то, что белым акулам приписывают большинство нападений на людей, обычно они не рассматривают их в качестве добычи. По большей части они – глубоко непонятые и вызывающие страх животные, но я бы всё равно не советовала подплывать к ним и пытаться подружиться, какими бы милыми они ни казались.

Чудесно. Мало того, что в тексте не было подсказки о месторасположении осколка – видимо, на пути к нему придётся ещё и с акулой сражаться. Застонав, Саймон убрал открытку к остальным.

– Ты, случаем, не знаком с белыми акулами, а? – спросил он Феликса, вышедшего из ванной в комнату.

– Нет, но у меня для тебя новости, – сказал Феликс. – У твоего брата снова перестановка. И тот, кто её устроил, оставил на моей подушке записку.

– Это мои подушки, а не твои, – заметил Саймон, но действительно увидел на кровати белый конверт. Вытащив из него послание, он узнал угловатый почерк, принадлежащий Малкольму.

    Стая за тобой следит. Далеко не улетай и, главное, береги себя.

Сердце пропустило удар, и Саймон едва удержался, чтобы не броситься в комнату Нолана. Справившись с собой, он натянул пальто и ботинки, зная, что были бы рядом дядя и мама, обязательно заставили бы его одеться подобающе ноябрьскому холоду.

– Скоро вернусь, – сказал он Феликсу. – Если зайдёт Нолан, скажи, что завтра утром я собираюсь выйти полетать. Если хочет, может присоединиться.

Феликс провёл лапками по усам.

– Смотри, чтобы тебя не съели.

– Постараюсь, – сказал Саймон и с улыбкой до ушей бросился в пустующую комнату брата. Феликс не соврал – книжный шкаф, закрывавший тайный проход, пропал, и вместо него вновь стоял стол Нолана, а закрытый Малкольмом лаз вновь открыт.

Саймон не знал, почему дядя пошёл на уступки после всего, что он натворил, но противиться он не собирался. Обернувшись мышью, он пробежал по тоннелю, наслаждаясь тем, как горят мускулы и лёгкие. После поездки по стране в Логове казалось как никогда тесно. А теперь, сбегая на улицу, можно было не терзаться муками совести.

Приостановившись, он быстро превратился в орла и выбрался в зоопарк, царапая когтями каменную кладку. На площади было до жути тихо, а на клюв ему приземлилась снежинка. Закрыв глаза, он вскинул голову к тёмному небу, ощущая на перьях порывы ледяного ветра. И всё же для него не было города лучше Нью-Йорка.

Наконец он расправил крылья и взмыл в воздух. Но не стал облетать весь зоопарк, а приземлился уже через несколько сотен метров, прямо у основания статуи на могиле дяди Дэррила. Каменный волк выл на луну, и Саймон, обернувшись человеком, погладил его по морде.

– Прости, что не приходил, – тихо сказал он. – Я ездил в Аризону за мамой. И нашёл её, но… в общем, всё как всегда. Она осталась, а я вернулся.

Больше он ничего сказать не мог, ведь где-то поблизости могли ходить волки. Даже несмотря на снег, заглушающий слова, он всё равно не мог рисковать, поэтому кашлянул.

– Думаю, мы с Ноланом почти что поладили. Осталось понять, как не путаться друг у друга под ногами, и…

Саймон нахмурился. Из-под болтающегося камня у основания статуи торчал уголок плотной бумаги, промокший от снега на краях.

Ещё одна открытка.

Саймон поднял её дрожащими руками и поднёс к свету. На фотографии красовался пляж с лазурными волнами. Надпись, напечатанная под ними, гласила: «Привет из Лос-Анджелеса!»

Он перевернул открытку, и в горле встал ком. Мама написала всего два слова.

Прости меня.

Саймон тяжело опустился на холодную землю, перечитывая слова до тех пор, пока в памяти не отпечатался каждый завиток.

– И ты меня, мам, – прошептал он. И спрятал открытку в карман пальто, поднимая взгляд на статую волка. Когда-нибудь он вернёт маму. Без дяди Дэррила их семья навсегда останется неполной – но они будут вместе, и это самое важное. Саймон не собирался сдаваться – чего бы ему это ни стоило.