(Текст интерактивный, желающие могут его править. Для этого нужно кликнуть курсором на отрывок, который желаете исправить, и в появившемся окне сделать это, подтвердив изменение нажатием кнопки "ОТПРАВИТЬ".)
 Для желающих заняться редакцией всерьез вот ссылка на очень полезный в этом деле сайт:
 https://context.Reverso.Net/перевод/английский-русский/Freestone
 
  
 
 image1
 
 СТРАДАЛЬЦЫ
 KJORTEO KALANTE
 
image2
 
 Отче наш
 
 Мышонок встал, пошевелил усами и отряхнул штаны. Сухие осенние листья хрустели под его ботинками. Солнце ещё оставалось на небе, но он знал, что это ненадолго. Впрочем, для него это не имело особого значения; никакого тепла, которое он давал, никогда не было достаточно.  Он даже не мог защитить себя от настоящего холода, по крайней мере, в такой изношенной одежде. На что он мог надеяться, чтобы справиться с холодом в сердце?
 Он попытался заговорить, но запнулся; он слишком нервничал, чтобы сказать что-нибудь с первой попытки. Он опустил глаза, глубоко вздохнул и попробовал снова.
 - Я... Я даже не знаю, с чего начать... - Пробормотал он. - Я никогда не знаю, что сказать на похоронах.  
 Он старался не смотреть на окружающие его фигуры. Несмотря на свой маленький рост, он чувствовал себя ещё меньше под их пристальными взглядами. Он был один, не мог убежать и вряд ли избежит унижения. Лес был достаточно разрежен, чтобы ранний вечерний свет проникал на поляну, но для него одинокий солнечный луч в центре был прожектором, предназначенным исключительно для дальнейшего устрашения. По крайней мере, его белый мех блестел на свету, но потрепанная и выцветшая одежда портила даже этот эффект.  
 Пять из шести окружавших его фигур - крокодил, колли, волк и две кошки - уставились на него. Даже шестая - ворон с завязанными глазами - повернулась на его голос. Тело мыши напряглось.
 - Скаут, - заговорил ворон, что случалось нечасто. Невероятная глубина его голоса была столь же резкой и пугающей, как и его редкость. - Все в порядке. 
 - Мы не осуждаем тебя, - добавил младший из двух котов.  - Просто сделай все, что в твоих силах. 
 Мышонок Скаут слегка кивнул ворону и молодому коту.
 - Х-хорошо. - Он сделал ещё один вдох.
 - Ну, я думаю, мы пришли попрощаться с Хранителем Эдвардом. 
 Реакция остальных была мгновенной. Большинство из них, по крайней мере, сохранили самообладание, но крокодил закрыл глаза лапами и открыто заплакал. Скаут закрыл глаза.
 - Он заслуживает лучшего, - сказал Скаут. - У него должны быть настоящие похороны, а не... Это  Вместо этого мы здесь, потому что мы даже не смогли вернуть его... Его... Нам даже нечего хоронить. - Он сглотнул. - По крайней мере, мы все вместе и помним его как группу. Возможно, в каком-то смысле ему бы это понравилось. 
 Крокодил временно уменьшил свой плач до случайного сопения, по крайней мере, пока ждал объяснений мыши.
 - У меня никогда не было лучшей жизни в городе, - добавил Скаут.  - Ты же знаешь. Я знаю, что. На улицах нижнего района... Ну, ты же знаешь, как это бывает. Как бы странно это ни звучало, я думаю, что на самом деле мне здесь было лучше. Теперь у нас есть болезнь, Охотники и все остальное, но мы также есть друг у друга. 
 Он улыбнулся, но улыбка была мимолетной и быстро исчезла.
 - Я до сих пор помню, какой жестокой она мне показалась, когда я впервые приехала сюда. Пережить все, что я сделал, только чтобы оказаться в дикой местности?  Разве они и так не достаточно нас побили? Чего ещё они хотели от меня? 
 Он сжал кулаки, закрыл глаза и фыркнул. После паузы он медленно выдохнул и снова расслабил лапы.
 - Но хранитель Эдвард взял меня к себе. Он развернул меня. Прошлое есть прошлое, и он научил меня отпускать его. Теперь я могу ловить рыбу, разжигать огонь и готовить для тебя. Он научил меня этому. Он учил всех вас одному и тому же.  
 Его голос начал срываться, поэтому он остановился на несколько мгновений и глубоко вздохнул. Но это не помогло.
 - Прости. В любом случае, никого из нас здесь не было бы без него. Без него я бы даже не познакомилась с большинством из вас. Я бы точно не продержался так долго. Он любил нас и отдал свою жизнь, чтобы спасти нашу. Это племя - его лап дело. Может быть, он хотел бы видеть нас здесь, вместе.  Или, по крайней мере, я на это надеюсь. 
 Закончив свою речь, мышонок покинул центр поляны и присоединился к окружавшему его кругу. Он занял свое место между двумя ободрявшими его воронами справа и младшей кошкой слева.
 Племя было тихо и задумчиво. Никто не произнес ни слова, и даже плач крокодила стал тише. На самом деле созерцание было настолько велико, что внезапная тишина заполнила поляну, и мало что могло её рассеять.  
 Усы Скаута снова дернулись. Он надеялся, что заговорит доброволец, но в конце концов стало ясно, что ему нужно кого-то выбрать. Он оглядел круг. Его взгляд, наконец, остановился в двух местах слева от него, мимо младшего кота, на старшем.
 - Сэр Корал? 
 
 *** 
 - Хранитель Эдвард! 
 Я остановился на месте, когда ко мне подбежала лиса средних лет.
 - А, это ты! - Лис взял мою лапу в восторженном, почти сильном пожатии и усмехнулся.  
 - Конечно, - сказал я. - Хорошо встретились. 
 - Я просто хотел поблагодарить вас за вашу проповедь на днях. - Лис снова пожал мне лапу, прежде чем отпустить. Он сдержал улыбку, и я даже заметила, как время от времени он взмахивает хвостом. - Обычно я не хожу в церковь, но мне было любопытно. Для кого-то, кто не является завсегдатаем, ты заставила меня чувствовать себя так... - Он оторвал взгляд от меня и посмотрел в сторону. Его глаза загорелись, и он тут же снова повернулся ко мне.  - Добро пожаловать! Так что добро пожаловать! Я никогда раньше так себя не чувствовала. 
 - Я, конечно, рад это слышать. Я делаю все, что могу, чтобы не исключать. 
 Я часто спорил с опекуном Йохансеном по поводу моих проповедей, так как он считал их слишком светскими. Как бы ни была важна для меня моя вера, я никогда не хотел использовать её для сужения своей аудитории. Мои слова предназначались не только для тех, кто поклонялся истинному Богу. Я хотел, чтобы они были источником комфорта для всех.  Было приятно видеть, что мой подход дает положительный эффект.
 Лис тоже кивнул. Должно быть, он куда-то спешил, так как попрощался и ушел вскоре после того, как поблагодарил меня.
 После его ухода я ещё долго сдерживала улыбку. Достаточно было того, что я, простой Хранитель Вальдрика, очевидно, сделал что-то хорошее для города. То, что кто-то оценил это достаточно, чтобы сказать мне потом, было ещё лучше.  Мне не терпелось рассказать Стражу Йохансену об этой встрече. Я представляла себе выражение его морды!
 Подождите... Нет, это маловероятно. Если мой план сработает, я никогда больше не увижу Хранителя.
 Я продолжил свой путь к церкви и лениво поглядывал на толпу. Попугай в плохо сидящем костюме прошел мимо борзой нищенки и усмехнулся. Воробей и шакал стояли рядом со своими поврежденными машинами, крича друг на друга.  Голубь спросил у большого семейства волков, куда идти, только чтобы они шарахнулись, словно ожидая нападения.
 Собака, собака, птица, птица, собака... Где же грызуны? Я знал, что их стало меньше, так как тупик воюющих уличных банд, наконец, сломался, и не в их пользу. И все же я не ожидала, что они исчезнут так быстро.
 Найти кого-либо, не принадлежащего к трем, а теперь и к двум, большинству видов нижнего округа, было ещё труднее.  Там было несколько кошек, я предположил, но только "меньшие" разновидности. Насколько мне было известно, я всё ещё оставался единственным гепардом во всей округе.
 Ну ладно.
 Я поднял глаза и попыталась подумать, но только вздохнул от увиденного. Как всегда, купол города ничего не пропускал. - Небо" представляло собой пустой выцветший зеленый потолок. Купол легко достигал и покрывал каждый горизонт во всех направлениях, и под его толстым металлом у масс не было ничего, кроме пустого вида и рециркулированного воздуха.  Холодное, похожее на склад искусственное освещение освещало улицы, заставляя их казаться ещё более унылыми, чем они уже были.
 Как мне хотелось увидеть настоящее небо. Купол может украсть солнце, но никогда не сможет заменить его. Обдумывая свой план, я подумал: стоит ли снова нежиться под лучами солнца?
 Это напомнило мне - освещение. За пределами города, конечно, электричество не работает, но я должен был не забыть захватить с собой факелы или, по крайней мере, средства для их изготовления. Может быть, в одном из моих путеводителей есть что-то о добывании огня?  Я открыла сумку, достала личные записи и ещё раз проверила список.
 Освещение. ДА. Вот оно.
 Передо мной собралась небольшая толпа. Полностью одетый Охотник стоял перед жителями района, озадачивая тех, кто никогда раньше не видел дикого костюма, в то время как четверо вооруженных, но неподходящих Охотников сдерживали толпу. Сами Охотники, конечно, патрулировали каждый уголок города, но обычно они надевали скафандры, только когда выходили наружу.  Охотник в скафандре был безликой, безымянной фигурой, одетой только в тот же выцветший зеленый цвет, что и купол. Тонированный черный визор позволял владельцу костюма видеть, не ставя под угрозу его или её личность. Мерцающие зеленые огоньки на запястье подтвердили, что скафандр функционирует, а его защитные устройства не повреждены.
 У толпы было несколько вопросов о внешнем мире и о болезни, которая уничтожила его, но Охотник в костюме проигнорировал их все.  Вместо этого он или она - невозможно было сказать, кто именно - молча указали на двух неподходящих охранников, а затем на небольшой переулок. Стражники побежали прочь, обращая на толпу не больше внимания, чем их предводитель.
 Затем Охотник в скафандре повернулся в другую сторону и пошел прочь, не сказав ни единого слова. Двое оставшихся охранников слегка подтолкнули разочарованную толпу, а затем повернулись, чтобы уйти вместе со своим командиром.  
 Хвост на скафандре вожака был длинным, узким и прямым, что наводило на мысль о его кошачьем обличье. Но что ещё важнее, это наводило на мысль, что он или она были офицерами. Охотники более низкого ранга и другие, такие как Хранители, которым нужно было арендовать свои скафандры, обычно обходились стандартными универсальными моделями. Мне всегда приходилось засовывать хвост в штанину и просто терпеть дискомфорт.  Как и многое другое в городе, сшитые на заказ костюмы с фалдами были роскошью, предназначенной для избранных.
 Присутствие высокопоставленных Охотников в дикой местности заставило меня задуматься. Я сглотнула и ненадолго передумала... 
 Нет. Я не могла позволить чему-либо остановить меня.
 Толпа переглянулась и медленно рассеялась. В конце концов, у них были свои места. Я не был исключением; в нижнем округе была только одна Вальдрическая церковь, и мне всё ещё нужно было её посетить.  
 
 ~ 

 Вальдрийские центры в более богатых районах были роскошными, богато украшенными и впечатляющими, но наша низкая районная церковь была сравнительно простой и голой. Мебель была неокрашенной, конструкция здания обшарпана по частям, а декорации полностью отсутствовали. Он обеспечивал лишь минимальное укрытие, крышу над головами верующих, простые деревянные скамьи и алтарь. Однако он был исправен.  До тех пор, пока он охватывал самое необходимое, мы могли обойтись тем, что у нас было.
 Это была одинокая церковь, так как старейшины в основном покинули этот район. Оставалось всего два Хранителя и один Страж, чтобы управлять им, а число Хранителей скоро упадет до одного.
 Я никого не хотел бросать. Я бы сам остался и сражался за нижний округ, если бы обстоятельства сложились иначе. К сожалению, народ за пределами города нуждались во мне даже больше, чем те, кто был внутри.  
 Несмотря на всю бедность и преступность нижнего округа, его народ, по крайней мере, всё ещё имели свое здоровье, и они всё ещё имели доступ к своему собственному городу. Они не были чумными изгнанниками. Они не умрут от лап Охотников, или, по крайней мере, Охотников, которым поручено очистить мир от ДЛИ.
 Страдающие, напротив, сталкивались с этими проблемами каждый день. Прошло много лет с тех пор, как карантин провалился, и контрмеры города с тех пор только усилились: страдальцы от ДЛИ сначала столкнулись с изгнанием за пределы купола, а затем закон изменился на казнь на месте, словно сама болезнь была каким-то недостаточным наказанием.  
 Им нужна была помощь. В частности, им нужна была моя помощь.
 В церкви была кладовая для дикого экскурсионного снаряжения, в которую я вошел. Оказавшись внутри, я положила сумку на центральный стол и осмотрела полки с припасами, которые стояли вдоль стен.
 Конечно, мне нужен был костюм. Ни один нормальный Охотник не позволил бы мне даже приблизиться к контрольно-пропускному пункту, не говоря уже о том, чтобы пройти через него и выйти из города без него. К сожалению, именно поэтому страждущие в основном избегали нас; если они видели кого-нибудь в скафандре, то убегали.  Вальдрийские Хранители не были Охотниками, но страждущие редко задерживались достаточно долго, чтобы заметить разницу. Тем не менее, я даже не мог пройти так далеко, не пройдя через контрольно-пропускной пункт, и поэтому костюм оставался необходимым.
 Мне также нужны были формы клятвы верности. Вальдрийская церковь использовала костюмы Охотников, и в ответ закон требовал от нас помощи. После того как мы встречались со страждущими и давали им пищу, советы, проповеди и другие утешения, которые считали необходимыми, мы должны были сообщить об этом Охотникам, чтобы они могли выследить страждущих и убить их. Очевидно, однако, что даже этого закона было недостаточно, и поэтому они нуждались в моем письменном понимании и согласии.  
 Нужна ли мне священная книга? Охотники должны были уничтожить ДЛИ, уничтожив его носителей, но Хранители могли сначала обратить их в вальдризм. Мы готовили страждущих к следующему миру, очищая этот, и исполняли свои обязанности перед Богом и городом одновременно. По крайней мере, так мне объяснил Хранитель Йохансен, хотя я не была в этом уверена.
 Было трудно решить, что ещё взять с собой, так как я должен был найти баланс с тем, как тяжело упаковать.  Я мог бы легко наполнить припасами целый фургон, если бы один был под лапой, но я не мог рисковать быть перегруженным. Даже при том, что я не совсем путешествовал налегке, скорость и мобильность всё ещё были важными соображениями.
 Я довольствовался сумками и рюкзаками, которые наполнил запасной одеждой, письменными принадлежностями, кое-какой едой, рыболовными сетями, чтобы потом раздобыть побольше еды, и книгами обо всем-от разведения огня до приготовления рыбы.  Я включил путеводитель по определению съедобных растений и ягод. Я также включил сковороду, ножи, спальные мешки и любые другие разные мелочи, которые я мог найти. Если он помещался в один из пакетов, и если он был хоть немного полезен, я брал его.
 
 *** 

 - Сэр Корал? 
 Старый рыжий полосатый кот начал подниматься, хотя сначала он боролся со своим движением. Он поморщился и посмотрел направо.
 - Помогите, пожалуйста.  
 Младшая кошка, коричневая пятнистая полосатая кошка, немедленно вскочила и подбежала к сэру Коралу.
 - Полегче, папа, - сказала она. - У меня есть ты. Там. - С некоторым усилием она смогла помочь ему подняться на ноги.
 Сэр Корал нахмурился.
 - Отец, дорогой. - Затем он побрел к центру поляны, хотя и добавил быстрое "спасибо" за помощь дочери.
 На ходу он привлек внимание всего племени.  Все, кроме ворона, смотрели на него, и все без исключения слушали.
 - Когда моя дочь и я... 
 Он остановился, закашлялся и сделал маленький глоток воды из фляжки.
 - Прошу прощения. - Он откашлялся, сделал ещё глоток и начал снова.
 - Когда моя дочь и я присоединились к племени, до нас было только три самца, включая самого Хранителя Эдварда. Я помню, что видел этих троих и ожидал импровизированного, бессистемного приема.  "Конечно, никакая маленькая группа, подобная этой, не могла бы организоваться здесь", - подумал я. Вместо этого, прежде чем он даже узнал о нашем существовании, не говоря уже о том, что мы придем, Хранитель Эдвард уже приготовил для нас еду и припасы. 
 Крокодил шмыгнул носом. Сэр Корал закрыл глаза.
 - Даже на той ранней стадии у племени была структура. Хранитель Эдвард не торопился предъявлять требования, но когда он это сделал, я увидел, что двое других повиновались ему без колебаний.  Он был их абсолютным, неоспоримым лидером. В конце концов, он стал и нашим. 
 Крокодил закрыл морда лапами. Сэр Корал снова открыл глаза и посмотрел на него с некоторым беспокойством, но больше не обращал внимания на возобновившиеся рыдания.
 - Он знал, что эта миграция была трудной, возможно, даже невозможной, но он всё равно столкнулся с ней. Он также знал, что, возьмемся мы за этот вызов или нет, каждый из нас всё равно столкнется с Охотниками и ДЛИ.  Он знал, что все мы умрем, включая его. Это его никогда не останавливало. Он встретил даже обреченную миссию с такой храбростью, самоотверженностью и самопожертвованием, каких я не видел со времен войны. 
 Он поднял одну ногу и постучал пальцами по земле. Листья захрустели под его боевыми ботинками, напугав нескольких других. Сохранившиеся с военных лет сапоги остались такими же прочными и крепкими, как и прежде, и он по-прежнему рассчитывал на их долговечность и практичность в дикой местности.  Они, конечно, плохо сочетались с его деловой рубашкой и брюками с воротничком, но он предпочитал функциональность стилю и никогда не задумывался о том, как они сочетаются.
 - Таков был его дар племени. Если бы обстоятельства сложились иначе, он мог бы основать целую деревню. А так он сформировал группу, которая спасла мою дочь, укрепила нас и научила заботиться о тех, кто придет после нас. Он сформировал эту группу, даже зная цену.  За это все мы будем вечно благодарны. 
 С этими словами он набрал ещё воды и снова занял свое место между дочерью и крокодилом. Он кивнул первому.
 - Селин, - сказал он.
 Младшая кошка моргнула, а затем ответила на кивок отца. Она погладила свой коричнево-черный хвост, приглаживая шерсть, которую подняла её нервозность. Это был быстрый удар, но все же достаточно, чтобы издать слышимый статический треск.  Скаут улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, но только на мгновение.
 Она вскочила со своего места и направилась к центру. Оказавшись там, она положила лапу на затылок, под волосы, пытаясь думать.
 - Хранитель Эдвард был... 
 Она увидела, как крокодил подошел к её отцу и что-то прошептал, а отец в ответ дернул ухом. Она была слишком далеко, чтобы расслышать, что сказал крокодил, но увидела, как они оба на мгновение посмотрели на Скаут.  С некоторым усилием она заставила себя не обращать внимания на этот обмен репликами.
 - Хранитель Эдвард был именно таким, каким его называл папа - прости - отец. - Её нерешительность сделала первые несколько слов слишком тихими, чтобы расслышать их, хотя в конце концов она смогла прийти в себя. - Но я так и не поняла почему. Храбрые народ не просто бродят, совершая смелые поступки наугад. Им нужна причина, не так ли? Однажды я спросила Хранителя Эдварда, как его зовут, и он ответил, что просто исполняет свой долг.  Но почему это племя было его долгом? Я думала об этом, но теперь, когда я вижу всех вас здесь, я думаю, что наконец поняла. 
 Селин посмотрела на отца и на Скаута. Кошка и мышь коротко и ободряюще кивнули ей.
 - Я всегда чувствовала, что могу ему доверять, - сказала она. - Он выслушал меня. Даже несмотря на то, что мы все больны и умираем, и даже несмотря на то, что беспокойство об отношениях и тому подобном казалось бессмысленным по сравнению с этим, он всегда слушал.  Ни одна проблема не была для него слишком маленькой. Даже когда я была слишком смущена, чтобы говорить с отцом или Скаутом, я всегда могла поговорить с ним. 
 Боль на лицах остальных была больше, чем она могла вынести, поэтому она закрыла глаза. Однако этот жест не защитил её от сопения крокодила. Она снова открыла глаза, но только для того, чтобы посмотреть на листья у своих ног.
 - Конечно, у каждого из нас есть свои проблемы, но он выслушал их все. Хотя...  
 Её хвост снова ощетинился и затрещал, когда она безуспешно попыталась его пригладить.
 - Ну, у некоторых из нас были разногласия и раньше, - сказала она, - а у некоторых и сейчас. Не все из нас всегда ладят. 
 Она не поднимала головы. Говоря это, она не могла смотреть на крокодила. Она знала, сколько проблем возникнет, если она это сделает.
 - И все же, что бы ни случилось, он никогда не думал о нас плохо.  Вот почему он сделал то, что сделал. Любовь. - Она попыталась выдавить из себя улыбку. - Он свел нас вместе из-за любви, которую питал к нам. Он не видел в нас ни страдальцев, ни своих пациентов, ни даже членов племени. Он видел в нас свою семью. Каждый из нас был его любимым ребенком. Он был готов сделать для нас все что угодно... Так он и сделал. 
 Она закончила свою речь, но перед ней стоял ещё один вызов.  Она опустила голову, прижала уши и ждала.
 Сэр Корал оставался неподвижен и сохранял суровое выражение. Помолчав немного, он закрыл глаза и коротко кивнул ей.
 Вздохнув с облегчением, Селин подняла голову и уши и рысцой вернулась на свое место между отцом и Скаутом.
 Она оглядела остальных, борясь с нерешительностью. Она, вероятно, выбрала бы любого из многих рядом с ней, но оба уже говорили.  Трудно было назвать кого-то ещё, не обидев кого-то, особенно после того, как она так усердно работала, чтобы добиться одобрения своего отца.
 В конечном счете, один из вариантов был для неё очевиден. Она боялась, что это может вызвать неприятности, но должна была принять риск. Она сглотнула, собралась с духом и приняла решение. Её взгляд переместился на два места вправо и остановился на ворона.
 - Эм... Грач? 
 
 *** 
 Я уже давно закончил укладывать вещи, но мой разум отказывался отдыхать.  Я не могла перестать беспокоиться о том, что могла забыть. Я просмотрел список всего, что мне понадобится. Я упаковал все, что смог вместить. Полки были почти пусты после того, как я закончил с ними. Я проверил, перепроверил, перепроверил и перепроверил свои запасы, но все это не принесло мне никакого утешения. Мне ничего не оставалось, как уйти, и все же я не мог заставить себя сделать это.  
 Я предположил, что колебание было вполне естественным, учитывая мой план. В конце концов, я готовился не просто к походу. У меня был ровно один шанс выбрать свои припасы, и мои решения в буквальном смысле повлияют на всю оставшуюся жизнь.
 Я вздохнул. Но это было бесполезно. Я всё ещё был слишком робок. Я взял один из своих рюкзаков и открыл его. Возможно, после пятой проверки я почувствую себя смелее... 
 В дверь кладовой постучали.  
 - Входите, - сказал я.
 Я поставил рюкзак на пол и повернулся мордой к единственному входу в комнату. Там, у двери, стояла выдра в облачении Хранителя. В лапе у него была маленькая дубинка, и он крепко сжимал её, пока не увидел меня, после чего его морда и хватка смягчились.
 - А! Это ты, - сказал он. - Какое облегчение. 
 - Хранитель Бартоломью! - Я улыбнулся при виде своего старого друга. Как всегда, я слишком поздно вспомнил, что, поскольку мы были одного ранга, он предпочел, чтобы я называл его по имени. 
 - Скорее, Фрэнсис. Приятно, как всегда. 

 Фрэнсиса Бартоломью я знал ещё со времен семинарии. Мы вместе учились, вместе выпускались и вместе прислушивались к зову нижнего округа. Мы были единственными, кто сделал это намеренно; наш Опекун был кем-то, кто пытался играть в политическую игру, не смог произвести впечатление на своих начальников и в конце концов был переведен в нижний округ в качестве наказания. Напротив, Франциск был верующим самцом и искренне желал помочь тем, кто нуждался в его помощи.  Хранитель Йохансен мечтал о побеге из нижнего района, а Франциск мечтал о его спасении.

 - Как всегда, Джеймс. - Фрэнсис улыбнулся в ответ и, войдя, оставил дверь открытой. - Я не знал, что ты придешь сегодня. 
 - А я нет. - Я заметил недоумение на его морде и добавила: 
 Фрэнсис посмотрел на меня непонимающим взглядом, но оправился, увидев пачки. Готовишься к поездке?  - Спросил он.
 Я кивнул.
 - Я снова отправляюсь в дикие дебри. Мне бы очень хотелось работать с больными, если это возможно. 
 - Опять? Так скоро? - Он весело улыбнулся мне. - Я понимаю, что эта церковь, должно быть, угнетает, но вы наверняка уже знаете, что снаружи тоже ничего нет. Мы-один из двух оставшихся городов на континенте, если не весь мир; остальное-руины и пустыня. 
 - Мне нравится дикая природа,  - Я взмахнул хвостом. - Знаешь, я обычно разбивал там лагерь перед куполом. 
 - Это всё ещё можно делать в парковых зонах. 
 - Да, но тогда все было по-другому. Чистый воздух. Небо. Настоящее небо, Фрэнсис, а не световое шоу, которое устраивают богатые кварталы. 
 - Мне столько же лет, сколько и тебе, Джеймс. Я тоже помню. - Он покачал головой: 
 - И что ещё важнее, ожидаешь ли ты встретить там кого-нибудь из страждущих?  
 - Пока нет, но я не собираюсь сдаваться. Они никогда не подходят ни к кому в костюме, но должен быть способ обойти это. На самом деле, у меня есть несколько идей, и если они сработают, то на этот раз должно быть по-другому. Так что, по крайней мере, я хотел бы попробовать. 
 - Ты готов доложить Охотникам, если твои идеи сработают? 
 Я усмехнулся.
 - Конечно, нет. 

 Давление или отсутствие давления, закон или отсутствие закона, я всегда открыто заявлял о своем отказе предавать страждущих.  Единственная причина, по которой Хранитель Йохансен допустил моё восстание, заключалась в его неуместности; не имело значения, что я теоретически сделаю или не сделаю, поскольку на самом деле ситуация никогда не возникала. И все же даже сама мысль о том, чтобы посылать Охотников за несчастными, была бессовестной. Фрэнсис знал это.

Он глубоко вздохнул, внимательно, скептически посмотрел на мои рюкзаки, потом на меня.
 - Ты что-то скрываешь, - сказал он.  
 - Прошу прощения? 
 Он сложил лапы на груди.
 - Ты собираешься снова уехать и взять с собой большую часть наших припасов, оставив Опекуна и меня управлять церковью, без помощи и с уменьшенным инвентарем. Тем временем вы отправитесь на задание, которое никогда раньше не удавалось выполнить. Для чего? Отдых в кемпинге? 
 Я поморщился.
 - Это не входило в мои намерения...
 - Конечно нет. Я знаю тебя, и я знаю, что ты никогда бы не сделал ничего подобного, потому что ты не настолько эгоистичен.  Если ты уезжаешь, должна быть и другая причина. Следовательно, вы что-то скрываете. 
 - Ч-что именно я должен скрывать? 
 Мое короткое заикание выдало меня, хотя даже без него я сомневался, что смог бы долго удерживать обман. Ввести в заблуждение других было достаточно трудно, но я никогда не могла лгать Фрэнсису.
 Он заметил мою нерешительность, понял, что поймал меня, и вздохнул.
 - Я так и знал. Ты не вернешься.  
 - Что? Как ты можешь говорить... Что заставило тебя подумать... - Я сделал небольшое усилие, чтобы изобразить невинность, но затем остановился, побежденный. - Нет. Я не. 
 - Тем больше причин сомневаться в твоём плане. То, как это выглядит, и то, что я знаю о тебе, не совпадают. Вы не можете идти куда-либо ещё в городе; вы не покинете этот пост ради более удобного, и вы определенно не ограбите нас на своем пути.  Итак, что вы делаете, и почему вы готовитесь к ещё одному внешнему бегу? Ты бы не стал... - Он остановился на мгновение, когда его осенило. Его глаза расширились, а челюсть отвисла. - Нет. Ты бы не стал. 
 Я ничего не сказал, но медленно и торжественно кивнул.
 Он выпустил из лап дубинку, и она с громким стуком упала на землю. Мы оба подпрыгнули, подсознательно опасаясь, что шум привлечет Стража, хотя мы оба знали, что он отсутствовал в тот день.  
 - Вы сошли с ума. - Он вошел в комнату, закрыл за собой дверь и сел прямо напротив меня. Затем он добавил: - Мне очень жаль. Я не это имел в виду. Это просто... 
 - Я знаю. Я тоже думал, что это безумие, по крайней мере, когда мне впервые пришла в голову эта мысль. Но чем больше я об этом думаю, тем больше мне похоже, что я могу это сделать. Нет, не просто могу, я должен это сделать. Это моё призвание, Фрэнсис. 
 - Ты себя слушаешь?  Подумай, что ты говоришь! 
 - Я говорю, что после всего этого времени я, наконец, понимаю, что мне нужно сделать, чтобы помочь им. 
 - Ты умрешь. 
 - Да. 
 Я не открывал глаз. Я не могла смотреть ему в глаза, поэтому произнесла свои рассуждения так, словно это была заученная наизусть цитата.
 - Я знаю, что, как только я сделаю это, я никогда не смогу вернуться, - сказал я. - В тот момент, когда я подвергаю себя воздействию внешнего воздуха, я юридически становлюсь одним из них. Но они не придут ко мне, если я буду в костюме.  Они никогда этого не делали и никогда не сделают. Если я должен помочь им, то должен присоединиться к ним. 
 Там. Я открыл глаза и снова посмотрел вверх.
 Фрэнсису нечего было ответить, по крайней мере, поначалу. Скорее всего, он всё ещё переваривал мои слова.
 - Почему? - Наконец спросил он. - Почему ты променял свою жизнь здесь на смерть там? Я знаю, что ты хочешь помогать и утешать многих. Так было всегда. Но это же самоубийство.  Даже если ты уклонишься от Охотников - а ты, скорее всего, этого не сделаешь - тогда ты всё равно подвергнешь себя смерти от ДЛИ. Почему вы так закончили свою жизнь? 
 Я грустно улыбнулась ему. Я подозревала, что он уже знает мой ответ, но если ему нужно услышать его от меня, пусть так и будет.
 - Поверьте, к такому решению меня привел скорее долг, чем желание, - сказал я. - Я не хочу сталкиваться с беспощадной жестокостью дикой природы, но я должен это сделать.  Страдающие страдают от непостижимых трудностей, даже для тех, кто находится в нижнем районе, но мы даже не можем приблизиться к ним в этом состоянии. Я не могу стоять в стороне и ничего не делать. Не тогда, когда они так живут и умирают. 
 - Но ты же не просто стоишь в стороне. Ваша работа здесь тоже важна. Больше всего страдает город, этот район. Вы слышали последние новости о мэре Кинге? 
 Имя мэра было крайне нежеланным вторжением в наш разговор, и я вздрогнул, услышав его.  - Нет, не видел. По дороге сюда я видел то, что могло быть Генералом Охотников, но ничего не видел и не слышал от мэра. Что он сделал на этот раз? 
 Взгляд Фрэнсиса метался по комнате, словно он опасался, что в этих стенах прячутся шпионы мэра. Он наклонился вперед и понизил голос. - Не знаю, правда ли это... - Прошептал он, - но говорят, что он собирается расправиться с нижним районом.  Якобы ищут так называемую крамолу. 
 - Этот поиск будет включать и нас? 
 Церковь Вальдрика не была особенно политической. Старейшины и Стражи сохраняли нейтралитет и потому спокойно потворствовали правлению мэра Кинга, особенно в богатых районах города. Однако у мэра никогда не было положительных отношений с нижним районом, и было трудно предсказать его, казалось бы, произвольные цели внутри него.  
 - Не напрямую, - ответил Фрэнсис, - но они будут изучать наши отношения с народом более тщательно, чем когда-либо. Например, вы должны были сказать добрые слова, прочитать проповедь и, возможно, дать еду бездомному грызуну. Если мэр объявит банды грызунов подрывными и скажет, что тот, кому мы помогаем, связан с ними, то у нас могут быть неприятности за помощь мятежникам. По крайней мере, так говорят. 
 - Полагаю, это объясняет Охотников, которых я видел раньше. Я ненадолго закрыл глаза. - Так что же будет делать церковь? Мы не можем просто игнорировать нужды многих. 
 - И в этом-то и заключается проблема. Неужели ты не понимаешь? Вот почему ты должен остаться. 
 Так ли это? Неужели я ошибся? Я рассматривал такую возможность, но... 
 - Нет. 
 Фрэнсис моргнул и резко выдохнул.
 - Послушай, Джеймс. У города есть проблемы как внутри, так и снаружи. Я не стану отрицать страданий в дикой местности и не стану отрицать, что ты хочешь им помочь. Но умоляю вас, помогите нам.  Не выбирайте ДЛИ вместо короля. 
 Я обдумал его просьбу.
 - Изгнать себя в дебри и столкнуться с болезнью и Охотниками, - сказал я, - или остаться здесь и встретиться мордой к морде с мэром, облегчая боль города, не вызывая его гнева... 
 Я вздохнул. Ни одна из них не была особенно удобной. Если я уеду из города, а Фрэнсис останется, ни один из нас не сможет сказать, что у другого работа легче.
 - Я могу только попытаться сопоставить проблемы с нашими навыками, - продолжила я.  - Я - источник утешения, а не справедливости. Я могу ухаживать за больными, но ты можешь заниматься городом и его политикой. Вы лучше подходите для проблем здесь. 
 - Значит, ты даром отдаешь свою жизнь! - Фрэнсис стукнул кулаком по столу. - Насколько это поможет страждущим, если тебя убьют? Как ты думаешь, сможешь ли ты построить там церковь? Как вы думаете, сможете ли вы создать что-то, что будет длиться вечно?  Даже если ты сбежишь от Охотников, ты думаешь, что проживешь достаточно долго, чтобы что-то изменить? После того, как ты уйдешь, будет ещё больше страданий. Всегда есть более страдающие. 
 - Чтобы покончить с этой проблемой раз и навсегда, война против несчастных должна закончиться. Я не буду оспаривать этот пункт. 
 - Тогда почему ты всё ещё идешь? 
 - Потому что окончание войны-это твоя работа, а не моя. - Я сцепила лапы, сцепила пальцы и склонила голову.  - Он достанется тебе и таким, как ты, - кому-то с добрым сердцем, которые останутся в городе и будут сражаться за него. Увы, я не борюсь за вещи. Я приношу помощь-то, чего сейчас не хватает страждущим. 
 - Это не так... 
 - Это правда, и ты это знаешь. В городе я был бы одним из нескольких парней, пытающихся помочь. В этих дебрях я был бы единственным. Разве это не имеет большего значения? 
 - Нет. 
 - Нет? 
 Фрэнсис покачал головой. 
 - Все не так просто. Даже если мы оба работаем вместе, забота о нижнем районе-почти невыполнимая задача. Как, по-твоему, я справлюсь одна? Этот город нуждается в тебе. 
 Я улыбнулся ему, польщенный этим чувством, хотя и не согласился.
 - Я не активист, Фрэнсис. Я не могу остановить мэра Кинга или Охотников. Моя роль - просто утешать умирающих. Город страдает, но ещё не безнадежен.  Он не нуждается в ком-то вроде меня, и я предлагаю вам и мне молиться, чтобы этого никогда не случилось. 
 - Тогда что же ему нужно? 
 - Экономия. Что-то, в чем ты всегда был лучше меня. 
 Фрэнсис поерзал на стуле, но ничего не сказал.
 Убедившись, что наши пути свободны, я отодвинул стул и встал. Уйти было не легче, чем раньше, но с этим разговором я взял на себя обязательство.  
 У меня была последняя обязанность перед отъездом. Я полез в сумку, вытащил написанное мною письмо и отдал его Фрэнсису.
 - Что это? - Он знал, что лучше не открывать его без спроса, но все же несколько раз повертел в лапах.
 - Это записка, которая объясняет все, что я вам только что сказал. Я хотел бы, чтобы вы сохранили его в безопасности в течение нескольких дней, чтобы дать мне достаточно времени, чтобы покинуть город, а затем доставить его хранителю Йохансену.  Я не могу позволить ему остановить меня, но он должен хотя бы знать, что со мной стало. - Я слегка озорно улыбнулась. - В конце концов. 
 Фрэнсис прижал письмо к груди, и в первый раз с тех пор, как начался разговор, я увидела в его глазах искреннее горе. Как будто он держал в лапах моё свидетельство о смерти. По крайней мере, в какой-то мере, возможно, так оно и было.
 - Я не хочу, чтобы ты это делала, - сказал он. - Мы всегда были такими... 
 - Я знаю.  Я тоже буду скучать по тебе, Фрэнсис. 
 - Делает... 
 Его попытка оставаться сильным и собранным, наконец, потерпела неудачу, и он бросился вперед, чтобы крепко обнять меня. Он уткнулся головой мне в грудь и изо всех сил старался не разрыдаться. С грустной улыбкой я обняла его и ответила тем же. Я держал его столько, сколько ему было нужно, и не спешил уходить.
 - Неужели так и должно быть? - Спросил он.
 - Да, - ответил я.  
 - Мне будет трудно сделать это в одиночку. 
 - Моя задача ничуть не легче, уверяю вас. 
 - Я знаю. Это просто... - Он посмотрел на меня. - Даже когда ты идешь навстречу собственной смерти, ты всегда утешаешь других, не так ли? 
 - Я ведь Хранитель, не так ли? 
 Если бы он не плакал, то рассмеялся бы. Вместо этого он резко выдохнул где-то между этими двумя словами.
 - Я буду скучать по тебе, - сказал он. - Мир будет скучать по тебе.  Но не умирай напрасно. По крайней мере, пусть это хоть что-то значит. 
 - Я постараюсь. - Я похлопал его по плечу.
 - Я просто хочу, чтобы в этом городе было больше таких парней, как ты. 
 Когда мы разорвали объятия, я обняла его обеими лапами. Я бросил последний взгляд на моего старого друга, моего товарища-Хранителя, моего преемника. Моя улыбка стала менее грустной и более искренней. Как я могу чувствовать себя плохо, оставляя город в лапах Фрэнсиса?  
 - Есть, - сказал я.
 
 *** 
 - Эм... Грач? 
 Если у ворона и была какая-то реакция на то, что Селин позвала его, то она была молчаливой, внутренней и невидимой для остальных. Его клюв ограничивал его способность передавать выражение морды, а повязка на глазах мешала другим видеть его глаза. Он стоял, не говоря ни слова; его ответ был таким же несуществующим, как и его внешний вид.
 Он медленно поднимался, но быстро возвышался над остальными.  Он был намного выше и шире их. Мускулистое телосложение и глубокий голос дополняли его фигуру с черными перьями, хотя он почти никогда ими не пользовался.
 Прежде чем заговорить, он сначала залез за голову и развязал повязку. Чистая белая ткань упала и открыла столь же чистые белые глаза. Этот жест был благосклонен к остальным; его глаза были непрозрачными, затуманенными и такими же пустыми, как и все остальное в нем, но, по крайней мере, открывая их, было немного легче прочитать выражение его морды.  
 Он не двинулся вперед. Он остался там, где стоял, между волком справа и мышонком-Скаутом слева.
 - Хранитель Эдвард был больше, чем вождь, - сказал он после долгой паузы.
 Тишина.
 - Он знал, что умрет, - добавил ворон. - Что мы все были. Что даже лучший лидер не может жить вечно, как и его преемник или преемник его преемника. Вместо этого он научил нас жить по его образу и подобию.  Он стал идеалом. 
 Крокодил опустил глаза. Он перешел от неопределенного выражения морды к ледяному, почти убийственному взгляду.
 - Мы все больны неизлечимой болезнью, и поэтому они охотятся за нами, - продолжал лап, не обращая внимания на её реакцию.
 Он легонько пнул ногой землю, словно хотел сделать какой-то намек или намек своими башмаками, точно так же, как это сделал сэр Корал. Однако обуви у него не было. В отличие от сэра Коралла, Ладье не хватало ничего, чтобы прикрыть свои черные чешуйчатые ноги.  
 - Хранитель Эдвард умер первым из нас, - добавил он, - но мы всё ещё можем гарантировать, что он будет жить вечно. Нам нужно только уважать его слова и его учение. 
 Крокодил положил лапы по обе стороны сиденья и, надавив, начал подниматься. Сэр Корал быстро поднял лапу. Он был слишком далеко, чтобы преградить путь крокодилу, но намерение его жеста было, тем не менее, ясно. Крокодил перевел взгляд с сэра Коралла на Ладью.  Крокодил кивнул, снова сел и неохотно позволил ворона закончить.
 - Пока мы его помним, он бессмертен, - сказал лап. Он помолчал, потом сел. Он больше ничего не сказал, по крайней мере, пока не закончил завязывать повязку на глазах. Как только остальные члены племени начали озираться в неловком замешательстве, он наконец произнес свой выбор в качестве следующего оратора.
 - Жирар.  
 Крокодил фыркнул, услышав свое имя. Его взгляд метался между сэром Кораллом и колли, словно то, что они сидели рядом, могло каким-то образом защитить его. Оба переглянулись, и сэр Корал опустил лапу, но ничего не сказал. Жирар сглотнул и встал.
 Жирар был вторым по росту членом племени - выше него стоял только лап, - но он был гораздо менее массивным. Возможно, когда-то у него и было такое же телосложение, но ДЛИ давным-давно лишил его мышечной массы, оставив после себя лишь сдувшуюся оболочку.  Его эмоциональное состояние, а также позаимствованные, плохо сидящие суконная рубашка и брюки только подчеркивали все то, что он потерял. Высокий, но худой даже в лучшие дни, крокодил казался ещё более узким в своем горе.
 Жирар откашлялся. Как и Грач, он оставался на месте и не приближался к центру.
 - Хранитель Эдвард был... 
 Он поперхнулся и остановился. Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем успокоился настолько, чтобы попытаться снова.  
 - Он был... Нет. Позвольте мне... Позвольте мне начать сначала. Я помню, как я впервые... Он... 
 Он говорил медленно и старался говорить мягче, но всё равно не мог. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
 - Я был... Я был там в самом начале. Я помню... Сначала я был совсем один. Я не знал, как ловить пищу или что-то делать. А потом он... Он... О Боже! 
 Он упал на колени, закрыл глаза лапами и зарыдал.  
 Остальные переглянулись, не зная, что сказать и как ответить. Через несколько мгновений сэр Корал встал, подошел к Жирару и положил свою мохнатую лапу на чешуйчатое плечо крокодила. Жирар принял этот жест, хотя он мало помог. Остальные молча наблюдали и ждали, пока Жирар наконец не успокоился настолько, чтобы снова заговорить.
 - Я... Прости, - сказал он. - У меня ничего нет.  Я не могу... 
 Он посмотрел налево, на колли. - Кэм, сделай это. 
 Жирар откинулся на спинку сиденья и снова заплакал. Он остановился только для того, чтобы бросить ещё один свирепый взгляд на лапа.
 Когда крокодил сел, колли поднялась. Тот стряхнул с себя пыльный лабораторный халат и подошел к центру поляны. Солнечный свет освещал участки его красного, белого и черного меха, которые не скрывала одежда.  Он нёс стопку разрозненных страниц в папке, которую прикрепил к планшету. Прежде чем начать, он сделал паузу, чтобы найти нужную страницу.
 - Гм... 
 Все остальные повернулись к нему мордой, что, наконец, отвлекло их внимание от Жирара. Он посмотрел в свои записи, и, поскольку его волосы были такими же длинными, как у Селин, этот жест заставил некоторые из них упасть вперед. Он дернул ухом и быстро откинул волосы назад, подальше от глаз.  Затем он посмотрел вперед и начал.
 - Это трудное время для всех нас, - сказал он. - Сколько я знал хранителя Эдварда, он никогда не отказывал нам в помощи. Будь то уроки выживания, наставления, советы или даже простое общение, он всегда стремился предоставить нам все, что мог. Его сострадание, открытость и готовность выслушать нас были поистине безграничны, и его потеря, понятное дело, опустошительна.  
 Жирар снова шмыгнул носом, но начал понемногу успокаиваться. Его дыхание медленно выровнялось, и он, в конце концов, набрался храбрости, чтобы поднять глаза.
 - Я до сих пор помню, в каком состоянии был, обнаружив это племя, - продолжал колли. - Я потерял свою исследовательскую станцию, своих коллег и, осознав свое несчастье, саму жизнь. Я сохранил только эти файлы, которые стали всем, что осталось от того, кем я был.  Я получил несколько легких ранений, но они едва ли имели значение; позади меня не было ничего, кроме смерти, и, похоже, впереди тоже. Даже если бы это были просто порезы и царапины, какой смысл было бы восстанавливаться после них? Как и все вы, я считал, что потерял все. 
 Он заглянул в свои записи, но лишь на мгновение. Как ни легко было предаваться воспоминаниям, его взгляд быстро вернулся к окружающим в настоящем.  Ему было невыносимо вспоминать только об одном погибшем друге.
 - Когда я бродил по дикой местности, я встретил Хранителя Эдварда, и он приветствовал меня. Он кормил меня и даже пытался лечить мои раны. Мы знали друг друга меньше суток, и он, конечно, не был врачом, но все же без колебаний делал для меня все, что мог. Это было такое чувство, что... - Он закрыл глаза. - Ну, это было чувство, которое я мог уважать.  
 Затем он снова открыл глаза и развел лапами. Он поднял одну лапу в сторону пространства между Ладьей и Скаутом, а другую, которая всё ещё держала его блокнот, куда-то между Жираром и сэром Коралом.
 - Любовь хранителя Эдварда к каждому из нас была неоспорима, как и наша любовь к нему. Даже в тех случаях, когда мы мало о чем договаривались, мы всегда могли объединиться за его спиной. Он вдохновил нас игнорировать наши различия и сосуществовать под его руководством.  
 Он опустил лапы и обратил внимание на другую фигуру.
 - Его потеря - неизмеримая трагедия, но если есть какое-то утешение или утешение, которое мы можем принять, то это то, что у него было предвидение, чтобы подготовиться к этому. Его последним подарком нам, его заключительным актом по обеспечению прочного мира, было имя преемника. С тех пор как он пал, новый вождь поведет нас вместо него, и будет только справедливо, если он завершит этот мемориал.  Лидер Ноубл, не могли бы вы, пожалуйста? 
 Все глаза обратились на волка, который взвизгнул и вскочил.
 - Хм... Спасибо, доктор Сигни, - сказал волк. - Хотя "Маркус", как всегда, в порядке. 
 - Как и "Кэмерон", Лидер. 
 Маркус Ноубл и Камерон Сигни уставились друг на друга, но ни один из них не пошевелился и не отвел взгляда. Волк первым слегка улыбнулся, но колли вскоре последовала за ним. При более счастливых обстоятельствах оба рассмеялись бы.  
 Доктор Сигни и Маркус сели рядом, Жирар-справа от доктора Сигни, Рук-слева. Когда один пёс сел, другой поднялся и потрусил вперед.
 - Хранитель заданий, оставленный мне Эдвардом, огромен, - начал Маркус, ещё не дойдя до центра.
 Молодой волк выглядел таким же хрупким, как и нервным, но обладал определенной энергией, которая бросала вызов его истощенному виду.  Его серо-белый спортивный костюм, который когда-то соответствовал его телосложению, а также его меху, почему-то оставался подходящим, несмотря на потерю мышц. Он жалко свисал с его костлявого тела, но всё ещё сохранял его неустрашимый атлетизм. Даже Жирар выглядел здоровым по сравнению с истощенным Маркусом, но Марк всё равно бежал.
 - Хранитель Эдвард верил в меня больше, чем я сам, - продолжил он, добравшись до центра.  - Он доказал это, когда выбрал меня. Я не была уверена, что он сделал правильный выбор. Он позвал меня на тот холм и ободрил. Он даже упрекал меня, когда я спрашивал себя. 
 Он перенес свой скудный вес с одной ноги на другую. - Как и доктор Сайни, я потерял все. Племя приняло меня и заботилось обо мне. Правда, я не знала, как отплатить ему. Остальные уже обо всем догадались, так что же мне оставалось делать?  Я даже не могла смотреть на небо вместе с ним. Жаль, что я не могу сейчас. Тем не менее, он никогда не возражал, и он никогда не заставлял меня. Он хотел для меня самого лучшего. Он что-то во мне увидел. 
 Маркус прижал уши к голове.
 - Конечно, вести нас будет нелегко. Сэр Корал упомянул авторитет хранителя Эдварда. Доктор Сигни упоминал о своей способности объединять нас. У меня нет ни того, ни другого. Я-не он. Никто никогда не сможет им стать. 
 Он почесал зуд на затылке, помолчал и снова почесал.  После второй царапины он резко выдохнул.
 - Хранитель Эдвард помог нам, потому что в одиночку мы не справимся. Мы всё ещё не можем. Вот почему я прошу вас о сотрудничестве. Эта миграция долгая, и мы только начали. Пожалуйста, отбросьте ваши разногласия и стойте вместе. Мне нужно, чтобы ты поддержал мою попытку возглавить нас, так же как ты поддержал его. 
 Маркус оглядел поляну, каждого члена племени в отдельности.  Если у кого-то и были какие-то возражения, то никто их не высказывал. Его уши снова неуверенно навострились.
 - Теперь каждый из нас высказался. Если кому-то больше нечего добавить, я думаю, что мы закончили это собрание. Надеюсь, Хранитель Эдвард спокоен и улыбается нам. Тем не менее, нам, вероятно, скоро придется уехать. У нас ещё есть немного времени до темноты, и я хотел бы пройти ещё немного, прежде чем мы остановимся. Охотники... 
 - У меня есть одна вещь, - сказал Жирар, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрогнул.  - Сначала я хочу кое-что сделать. 
 - Да? - Маркус посмотрел на Жирара.
 Глаза Жирара вдруг сузились и нахмурились.
 - Я хочу поговорить с Руком. Один. 
 
 *** 

 - Я не знаю. - Жирар бросил на вошедшего подозрительный взгляд.
 - А чего тут не знать? - Скаут бросила не менее подозрительный взгляд на Жирара.
 - Ты не думаешь, что он станет проблемой? - Спросил Жирар.
 Скаут покачал головой. - Не больше, чем ты.  
 - Скаут, пожалуйста, - сказала я.
 Скаут поморщилась и замолчала. Жирар усмехнулся, но только до тех пор, пока я не прочистила горло. Возможно, я был бессилен предотвратить их ссоры, но я мог, по крайней мере, закончить их с относительной легкостью.
 Я посмотрел на вновь прибывшего, мускулистого ворона. Физически он был поразителен. Он стал ещё выше и массивнее, чем когда-то Жирар. Его брюки явно были частью униформы, и у него была набедренная кобура, в которой находился небольшой револьвер.  Впрочем, другой части военной одежды он не демонстрировал. Вместо официальной рубашки на нём была простая белая майка. Вместо сапог на нём вообще ничего не было. Стыд? Отсутствие гордости за свою службу? Может быть, какое-то бесчестное исключение?
 Конечно, не мне было лезть за ответами. Если ворон хотел остаться загадочным, то он, конечно, имел на это право.
 - Вы сказали, что хотите называться Ладьей, да?  - Спросила я. Поначалу Скаут называл его не так, хотя ворона быстро поправила его.
 - Да. - Ворон, Ладья, заняла больше времени, чем я ожидал, прежде чем он, наконец, ответил.
 - Очень хорошо. Значит, Ладья. - Я улыбнулся.
 Лап опустил голову и избегал смотреть в глаза всем, кроме Скаута.
 - Если ты хочешь присоединиться к нашему племени, - продолжал я, - тогда я должен объяснить тебе наши правила и цели, и ты должен согласиться. Тем не менее, даже если вы этого не сделаете, вы всё равно можете разделить эту трапезу с нами.  Пожалуйста, присаживайтесь. 
 - Спасибо. 
 Ладья поплелась прочь от холма, к нам. Солнце висело низко позади него, и в его свете он казался ещё темнее, чем был.
 Мало кто из остальных знал, что делать с тихим, но пугающим новичком. Один только Скаут приветствовал его и похлопал по земле рядом с ним в знак приглашения. Ладья приняла, что поместило Скаута между Ладьей и Селиной.  После того, как лап сел, Скаут передал ему несколько наших дополнительных растений и рыбу.
 Я представил Рукку остальных членов племени в том порядке, в каком они присоединились: меня, Жирара, Скаута, двух Кораллов, Маркуса и доктора Сигни. Лап кивнул на каждое имя и обменялся приветствиями, а также заявлениями "приятно познакомиться" и другими различными автоматическими любезностями, как он их получил. Он был по крайней мере вежлив, хотя его тон был несколько тусклым и механическим.  
 Я подождал, пока закончатся представления и лап начнет есть, а затем рассказал ему о нашей миссии.
 - Сначала я покинул город, чтобы помочь страждущим, - сказал я. - Я нахожу их, кормлю и даю им все, что им нужно, от еды и одежды до духовного руководства. Я учу их таким навыкам, как рыбалка и распознавание съедобных растений, чтобы они не голодали. Я помогаю им выжить, по крайней мере, какое-то время.  Конечно, я не могу остановить их ДЛИ, но я могу, по крайней мере, принести утешение в их последние дни. 
 - Одежда? - Лап посмотрел на свои штаны, потом снова на меня. - Можно? То есть... - Он остановился, словно передумал спрашивать, и опустил голову. - Неважно, - сказал он.
 Сэр Корал нахмурился.
 Я пропустил мимо ушей его прерванный вопрос. Я была бы счастлива обсудить одежду позже, если бы он пожелал, но у меня был более важный момент, чтобы сделать это.  
 - Во всяком случае, - продолжал я, - мой первоначальный план состоял в том, чтобы найти одного больного самца за раз, помочь ему или ей, а затем двигаться дальше. Однако у Жирара была идея создать племя. Таким образом, мы сможем разделить ответственность. Мы помогаем друг другу собирать еду, готовим еду и наблюдаем за Охотниками, пока спим. Мы оказываем помощь, когда неизбежно заболеваем. Мы поддерживаем друг друга и заботимся друг о друге по мере необходимости.  
 Лап кивнул.
 - Прошу прощения, - сэр Корал откашлялся. - Лап, могу я говорить откровенно? 
 Лап повернулся к сэру Коралу.
 - Да, - ответил он.
 - Отец... 
 Сэр Корал бросил суровый взгляд на Селину, которая тут же отказалась от своего протеста. Скаут взял её лапу в свою, отчего выражение морды сэра Корала только ухудшилось. Тем не менее, через несколько мгновений он сдался и обратил свое внимание на вновь прибывшего.
 - Простите, но ни Жирар, ни я не чувствуем себя комфортно в вашем присутствии, - сказал сэр Корал.  - Проступки твоего отца трудно не заметить, особенно для таких, как я. Кроме того, если я правильно читаю знаки, ваше отношение к собственной службе не так уж и много... 
 Я откашлялся и скрестил лапы на груди.
 - Сэр Корал, пожалуйста. Этого достаточно. 
 Лап повернулся ко мне.
 - Спасибо, но я сказала, что он может говорить свободно. 
 Сэр Корал улыбнулся.
 - Да, но он всё равно должен знать лучше. - Я покачал головой.  - У нас есть два главных правила-два эдикта, - которым я прошу подчиняться всех членов этого племени. Первый эдикт прямо запрещает то, что только что сделал сэр Корал. 
 Сэр Корал заткнул уши и опустил голову, но ничего не сказал.
 - Никто не может судить другого на основании его или её прошлого, - сказал я. - У некоторых многих здесь более сомнительное прошлое, чем у других, но если они исправились, то я считаю это прошлое неуместным.  Все здесь - нынешние члены этого племени. Ни больше, ни меньше. Пока они ведут себя хорошо, это все, что можно о них сказать. 
 Сэр Корал заерзал на стуле, как и Жирар. Маркус тоже так думал, хотя его дискомфорт был вызван совсем другой причиной.
 - А как насчет размера группы? - Спросил Жирар. - Слишком много парней, и Охотникам легче нас заметить. А поскольку нам не позволено сражаться с ними, у нас не так уж много вариантов.  
 - А мы нет? - Лап на мгновение задумался, а потом поправился: - То есть, не ты? 
 - Это второй эдикт. - Доктор Сигни ответил на мой вопрос раньше, чем я успел.
 Жирар нахмурился, но доктор Сигни не обратил на него внимания.
 - Нельзя совершать насильственные или вредные действия против другого, - сказал доктор Сигни. - Мы должны относиться с уважением ко всем остальным. Это относится и к Охотникам. 
 Лап положил лапу на кобуру, словно пытаясь спрятать её содержимое.  - Понимаю. 
 - Охотники не злые существа, - объяснил я. - Они просто народ города, выполняющие свой долг. У них есть жизнь и семьи. Я, конечно, против их миссии, но не против них. Я считаю, что мы имеем полное право на существование и жизнь, но и они тоже. 
 - Как я и говорил, размер. - Жирар скрестил лапы на груди. - Восемь-это слишком много. Мы слишком большие и медлительные, особенно если добавить кого-то вроде него. И это не имеет никакого отношения к эдиктам.  
 - Знаешь, раньше ты был таким большим, - сказал Скаут.
 - Что ты сказал? - Жирар начал подниматься.
 - Жирар. Скаут. - Я нахмурился.
 Маркус повернулся к Ладье, потом ко мне.
 - Возможно, если мы сможем оставаться незаметными... 
 - Ты что, шутишь? - Жирар скрестил лапы на груди. - Этот парень, скрытный? Посмотри на него! 
 - Жирар! - Обычно я старалась не повышать голос, но с ним было трудно.
 Он поморщился и отступил. Там. Так было лучше.  
 Лап тоже поморщился, словно был каким-то образом причастен к этой ругани.
 - Я не хочу причинять неприятностей, - сказал он. - Если мне не рады, тогда... 
 - Нет! 
 Скаут вскочил со своего места. Он встал между Жираром и Ладьей и повернулся ко мне мордой.
 - Все, пожалуйста, - сказал Скаут. - Я знаю этого ворона целую вечность. Я знал его ещё в городе, когда мы были детьми. Но он уехал, и я не видела его много лет, и я... Я скучал по нему. Я никогда не думал, что столкнусь с ним здесь, но теперь, когда я это сделал, я не хочу, чтобы он снова исчез.  Нам так много нужно наверстать! - Он сглотнул. - Пожалуйста. Он мой друг. 
 Тишина. Невозможно было отрицать искренность мольбы Скаута. Кроме того, как мой второй по давности последователь за Жираром, мнение Скаута имело определенный вес.
 Все взгляды обратились к Жирару. Он огляделся и попытался держаться твердо, несмотря на их взгляды, но в конце концов сдался.
 - Ну, для... Ладно. Но он последний!  И если что-то случится, я буду винить вас обоих. 
 
 *** 

 - Я хочу поговорить с Руком. Один. 
 Лап стоял неподвижно, подавляя любую видимую реакцию на заявление Жирара.
 - Ты вернешь его, когда закончишь? - Спросил Маркус. - Ему нужен проводник. И ты это знаешь. 
 - Я останусь, - сказал Скаут. - Я могу это сделать. 
 - Я сказал-один, Скаут. - Жирар нашел второго члена племени, на которого он мог смотреть.  
 - Я буду держаться достаточно далеко, чтобы не слышать, - сказал Скаут, - и если его не будет с тобой, когда ты вернешься, я приду за ним. Скаут был невысоким и худым, и Жирар имел преимущество в размерах даже после потери мышц, но Скаут отказывался показывать страх.
 - Попробуй, мышонок, - сказал Жирар. - Я осмелюсь. 
 - Хватит, вы оба. - Маркус поднял лапы, словно пытаясь разнять их.  
 - Скаут, пошли. Все в порядке. - Селин схватила Скаута за лапу и потянула его на шаг назад.
 Скаут посмотрел на Селин, на сэра Коралла, потом снова на Селин и вздохнул.
 - Да. Ты прав. Мне жаль. 
 Сэр Корал усмехнулся.
 - Мы все останемся и будем ждать, - сказал Маркус в отчаянной попытке навести порядок. - Жирар, вы можете поговорить с Руком наедине. Отведи его обратно к нам, когда закончишь. Должен ли ты...  - Он помолчал, обдумывая свою фразу. - Если вам понадобится кто-то другой, чтобы вести его, мы будем здесь. 
 Жирар фыркнул.
 Остальные члены племени встали, чтобы уйти. Скаут решила подождать, пока остальные уйдут, а Селин решила остаться со Скаутом. Маркус побежал первым, доктор Сигни и сэр Корал последовали за ним. Затем Скаут и Селин наконец ушли, держась за лапы.
 Жирар и лап были одни на поляне.  Жирар встал и принялся расхаживать по комнате, а лап остался сидеть неподвижно.
 Как только Жирар определил, что остальные были достаточно далеко, он повернулся мордой к Ладье.
 - Встань. 
 Лап встал. Жирар шел прямо перед ним.
 - Как ты мог? - Спросил Жирар.
 Лап оставался неподвижным и почти безмолвным и ответил на вопрос только после долгой паузы и медленного вдоха.
 - Что вы имеете в виду? - Спросил он.
 Жирар едва сдержал рык. 
 -Ты! Ты!.. 
 Он потянулся назад, его лапа крепко сжалась в кулак. Он на мгновение застыл в этой позе, но потом все-таки отступил. Он опустил лапу, но не без угрожающего рычания.
 - Ты знаешь, что я имею в виду, - сказал Жирар. - Твоя речь. Хранитель Эдвард... Мёртв. Он мёртв, и вы не можете похоронить его достаточно быстро. Все эти разговоры о наследии, идеалах, о том, что будет после него. - А что с ним? Имеет ли он значение?  Эй, у нас всё ещё есть указы, и у нас даже есть новый лидер, так что кого волнует старый, верно? Кого волнует, что Хранитель Эдвард мёртв? 
 Лап ничего не ответил. Он просто стоял неподвижно и ждал, когда Жирар закончит.
 - А потом, - продолжал Жирар, - словно этого было недостаточно, ты обращаешься ко мне, даже когда я не могу говорить. Ты видел... Ну, может, ты и не видел, но наверняка слышал. Ты знал, что я не смогу этого сделать, и всё равно позвонил.  Ты опозорил меня перед всеми. 
 Жирар подождал, а потом зарычал на безмолвного ворона.
 - Ну? - Спросил он.
 Лап снова помолчал, прежде чем ответить.
 - Ты действительно хочешь спорить об этом сейчас? В день... 
 - Не говори мне, какой сегодня день! - Жирар несколько раз коротко вздохнул сквозь стиснутые зубы. - Да, это я... Я знаю, я веду себя уважительно и все такое, и поэтому мы здесь сейчас, после собрания.  Я ведь ничего не говорил раньше, не так ли? Так что перестань менять тему и ответь мне. 
 - Я не пытался пристыдить тебя, - сказал лап.
 - А ты не был? Ну и что, я ошибаюсь? - Я вру? То, что я только что сказал, не произошло? 
 - Я не пытался пристыдить тебя, - повторил лап.
 - Тогда давай послушаем твою версию. Почему ты сказал то, что сказал? Почему вы выбрали именно меня? 
 Прежде чем ответить, лап долго молчал, даже для него.
 - Нет, - наконец сказал лап.  - Мне очень жаль. Я не хочу бросать тебе вызов. 
 Жирар наклонил голову.
 - Что? 
 - Ты не принимаешь мои доводы, поэтому я не хочу с ними спорить. Я не могу сказать ничего, что вы не отвергнете, поэтому бессмысленно пытаться. Мне жаль. 
 Крокодилу потребовалось столько же времени, чтобы ответить. Он уставился на ворона, сжав кулаки.
 - Ты не собираешься объясняться? 
 - Мне очень жаль, Жирар. 
 Жирар повернулся, затем начал шагать прочь от Ладьи.  По мере того как он продолжал идти, ему становилось все труднее сдерживаться. Его первые шаги были нормальными, но потом его трясло и трясло. Не в силах больше сдерживаться, он наконец развернулся и издал громкий дикий рев в сторону ворона, которая никак не отреагировала.
 - Пожалуйста, - наконец сказал лап, - не тревожьте Охоту... 
 - Ну конечно! Глупый я! - Жирар проигнорировал предупреждение лапа и пошел обратно к нему, гораздо быстрее, чем когда он ушел.  - Как я мог ожидать от тебя прямого ответа? Ты не разговариваешь! Даже смерть хранителя Эдварда не заставляет тебя говорить! 
 Лап снова замолчал.
 - Тебе ведь всё равно, правда? Его смерть ничего для тебя не значит. Насколько я знаю, ты могла бы быть той самой... 
 Жирар на несколько мгновений замер. Затем он медленно попятился, не сводя расширенных глаз с Ладьи.
 - О Боже, - сказал он. - Я знаю, в чем дело. Я знаю, что ты сделал.  
 - Да? - Лап слегка наклонил голову.
 Жирар глубоко вздохнул, задержал дыхание и снова шагнул вперед.
 - Ты убил Хранителя Эдварда, - сказал он.
 Лап ничего не ответил.
 - Ты ведь это сделал, не так ли? - Жирар начал расхаживать по кругу с Ладьей в центре, словно он один мог окружить ворона. - Все это слишком удобно. Ты ведешь себя тихо, но я знаю, кто ты на самом деле. Я помню то время на крыше.  Я помню, что ты там делал. 
 Лап ничего не ответил.
 - Ты даже не должен был быть в этом племени, а он всё равно тебя впустил. Он накормил тебя, дал тебе одежду. Он дал тебе все, что ты хотела, а ты убил его. Почему?!
 Лап ничего не ответил.
 Жирар остановился.
 - Нет, всё в порядке, я знаю, что ты мне не скажешь. Ты просто помалкиваешь, в этом смысле ты так и сделал. Но я всё равно это выясню. Я скоро все выясню.  Ты всё время пытаешься скрыть свои причины, но я их найду. В конце концов, я уже догадался, что это сделал ты. 
 Лап ничего не ответил.
 - Ты одурачил Маркуса и остальных, но я им покажу. Я покажу всем, кто ты и что ты сделал. Тебе это с лап не сойдет. Я тебе не позволю! 
 Лап в полном молчании выслушал обвинение Жирара. Он намеренно подавил все видимые реакции, кроме едва заметного увеличения интенсивности дыхания.  
 - Никакого ответа, да? Ты хоть понимаешь, о чем я? 
 - Я понимаю, - наконец ответил лап.
 - И ты не собираешься это отрицать? 
 - Ты уже принял решение, - сказал лап после очередной паузы. - Неважно, что я скажу. Поскольку вы никогда мне не поверите, я не могу предложить вам ничего, что могло бы что-то изменить. Не в таких обстоятельствах. Только не для тебя. 
 - О, хо. Так вот как это будет.  - Жирар усмехнулся, его первая улыбка с тех пор, как началось собрание. - Тогда ладно. А ты сиди и дуйся, пока я буду работать над твоим разоблачением. 
 - Ты собираешься оставить меня здесь? - Лап повернул голову в ту сторону, откуда, как он слышал, ушли остальные.
 - О нет, я отведу тебя обратно. Ты слышал, что Марк и другие не доверяют мне. Это не поможет, если они подумают, что я придираюсь к тебе.  Так что, нет, хорошая попытка, но ты пойдешь со мной. 
 Лап молча поднял лапы и протянул их вперед, ожидая, когда Жирар возьмет их.
 - Нет, - ответил Жирар. - Вы можете следовать за мной по звуку. 
 Жирар стремительно покинул поляну, что, по крайней мере, облегчило ему общее направление. Как только лап понял, что происходит, он бросился к Жирару и исчез.
 
 ~ 
 
 Поляна была пуста, и я вернулся к своему вечному отдыху.  
 
 
 
 
 
 Глава вторая
 
 
 image4
 
 Смертельный враг
 
 Проснуться было трудно. Я был слаб, голова болела. Я не успела даже открыть глаза, а мне уже хотелось снова заснуть. Может, и так. Трудно было сказать. Какое-то время я дрейфовал между бодрствованием и сном. Я понятия не имел, когда, как и почему я наконец проснулся.
 Я лежал на земле животом вниз. Это было странно.  Я поднял голову, опустил морду и посмотрел вниз. Мои лапы были такими же зелеными и чешуйчатыми, как и всегда, но это были единственные знакомые вещи, которые я видел. Земля определенно была другой. Неужели это грязь? Неужели я нахожусь в одном из этих парков?
 Может быть, я просто привык к захудалым клубам дворцового района, но воздух здесь был свежий, с прохладным ветром и всем прочим. На самом деле это был чудесный день.
 Ждать. Вон?  
 Я попытался встать, но остановился, потому что плечо болело слишком сильно. Я огляделся и увидел засохшую кровь повсюду, даже грязь внизу. Как это случилось?
 Я вздрогнул, застонал, снова попытался встать - тут заметил, что совершенно голый.
 Что происходит?!
 Очевидно, кто-то сделал это со мной. Мне просто нужно было выяснить, что произошло и кто это сделал, а потом я их верну.  Никто не связывался с Жираром Дрейком!
 О, привет, я вспомнила свое имя. По крайней мере, это был хороший знак.
 Мог ли я вспомнить что-нибудь ещё? Была драка, потом... А, ну да.
 Я участвовал в матче, а другой парень обманул и укусил меня, и я выиграл. Дисквалификацией, конечно, но победа есть победа. Тогда это объясняло плечо. Теперь, если бы я только мог вспомнить, что произошло после этого, возможно, я смог бы выяснить все остальное, например, где я был и где была моя одежда.  
 Куда бы я ни посмотрел, я видел грязь, свежий воздух и теплое солнце. Там тоже росли деревья. Это было слишком большое место, чтобы быть парковой зоной. Был ли я вообще в городе? Нет, конечно, нет. У города был купол. Там не было открытого неба.
 Я продолжал оглядываться, пока не увидел вдалеке город. Видишь? Вот оно. Значит, это доказывало, что я был снаружи.
 Ждать.
 О Боже!
 Я был снаружи.
 В дебрях.
 Обнаженный.
 Они разоблачили меня перед ДЛИ!  
 Нет, нет, нет! Этого не может быть. Я с трудом поднялся на ноги и огляделся по сторонам, словно мог найти что-то, что могло бы сделать это неправдой. Как будто если бы я посмотрел достаточно пристально, то вдруг вспомнил бы, что все это время был в костюме, и все было в порядке. Или, может быть, я найду будильник, чтобы разбудить себя. Все это было сном, верно? Я до сих пор даже не мог вспомнить, как это случилось.
 На самом деле я не был уверен, что именно ищу.  Я был в панике. Что бы это ни было, я его не нашел. Вокруг меня вообще ничего не было. Ни вещей, ни одежды, ничего.
 И я был поражен.
 Как? Как я мог проснуться в дикой местности? Что произошло после этого матча?
 Другой парень укусил меня. Это я хорошо помнил. Я вспомнил, как мой менеджер подошел ко мне после драки, сказал, что это ловушка, сказал, что другой парень чем-то зашнуровал свои клыки, словно он пытался убить меня.  И я вспомнил, что он дал мне... 
 Это был мой менеджер!
 Он дал мне выпить и сказал, что это противоядие от вещества в укусе. Я вспомнил, как взял его, потом ничего.
 Должно быть, он накачал меня наркотиками. Его "противоядие", должно быть, просто было частью ловушки.
 Но почему?
 Нет. Неважно. Какой бы ни была причина, я вернусь в город и убью его.
 Подожди, нет, я бы не стал. Я был поражен.
 Охотники!
 Если бы я столкнулся с какими-нибудь Охотниками, я не мог бы рассчитывать на то, что они позволят мне объясниться.  Они убивали страждущих на месте. Даже если они этого не сделают, Кинг никогда не позволит им расследовать его собственное боевое продвижение.
 Нет, это было идеальное преступление. Это было даже лучше для них, чем убить меня. Трупы в городе означали расследования. В дикой местности ко мне отнеслись бы, как к любому случайному изгою. Они застрелят и сожгут меня, вот и все. Никто не узнает, никому не будет до этого дела, и всем это сойдет с лап.  
 Что я мог с этим поделать? Вернуться в город? Нет. У меня вообще не было выбора, кроме как, может быть, улизнуть.
 На самом деле, возможно, красться было недостаточно быстро. Охотников я пока не видел, но ждать их появления не хотелось.
 Я побежал. Моя жизнь была уже кончена, но я всё равно бежал.
 
 *** 
 
 Раньше мне было легко. Жизнь в городе была тяжела для врагов короля, но я нашел карьеру с хорошим жалованьем и защитой короля.  Где все пошло не так?
 Не то чтобы я думала, что хорошие времена будут длиться вечно. Я просто никогда не задумывалась об этом. Я никогда не думал наперед. В ночь моего последнего матча я думал только о матче. Какие бы проблемы ни возникли позже, я разберусь с ними позже.
 После того, как они бросили меня в глуши, я понял, насколько заблудился. Я был клеточным бойцом, поэтому не думал, что беспомощен, но оказалось, что так оно и есть.  Я всегда во всем полагался на своего менеджера. Он устраивал драки, я делал то, что он мне говорил, он давал мне небольшое состояние после того, как заработал большое, и мы оба уходили счастливые. Я не знала, как мне без него жить. Что я мог делать в этой глуши? Я не мог купить еду или что-то ещё. Это был только я и мои навыки выживания, а на самом деле у меня не было никаких навыков выживания.
 Так оно и было... Что, три дня?  Четыре? Что-то около четырех дней с тех пор, как я проснулся за городом. Конечно, я удрал с того места, но я понятия не имел, что делать после этого. Я совсем ничего не ел, и от голода слабел. Я нашел небольшой ручей и мог хотя бы напиться, но рыбы почти не было. Даже когда они были, я не мог их поймать. Во всяком случае, не голыми лапами.
 Я стоял по колено в воде, как всегда, и снова огляделся, но...
 Постой.  
 Я посмотрел вверх по течению.
 Рыба, идущая ко мне. И очень большая.
 Еда!
 Все в порядке. Я мог бы его поймать. Без проблем. Я расставила ноги и сгорбилась, вытянув лапы вперед, словно собиралась схватить кого-то. Рыба должна была пройти сквозь меня, и я был к этому готов.
 Я подождал, пока он оказался в пределах досягаемости, а затем опустил обе лапы в воду.
 Ничего. Промахнулся!
 Я снова вытащил лапы.  Где она… там! Я снова схватился за неё.
 Ничего. Еще один промах.
 Я снова отстранился и осмотрел воду перед собой. Я  не видел рыбу, и  резко обернулся на случай, если она каким-то образом уже прошла мимо.
 Вот она!
 Теперь она была почти вне досягаемости, но я наклонился вперед и сделал последнюю отчаянную попытку схватить её. Я почувствовал что-то в своих лапах, когда сжал их. Да! Я поймал её!
 Я попытался вытащить его из воды, но она трепыхалась в моей лапе, и  была слишком скользкой для меня.  Она выскочила прямо из моих лап. Я попытался схватить её, пока она была в воздухе, но каждый раз промахивался, а потом она снова шлёпнулась в воду. Я потянулся за ней, но слишком сильно наклонился вперед, потерял равновесие и рухнул мордой в ручей.
 Не имея времени подумать или прицелиться, я рванулся вперед и вслепую укусил перед собой, на всякий случай, если он туда попал. Естественно, я набрал полную пасть воды, но рыбы не было.  
 После этого было достаточно легко подняться. Я не был ранен или что-то в этом роде. Но к тому времени, как я это сделал, она уже исчезла.
 Она исчезла. Рыба исчезла.
 Возможно, мне следовало начать с челюстей, а не с лап. Я сделал заметку, чтобы запомнить это для...
 О нет, я не знал. Какой в этом был смысл? Зачем беспокоиться?
 Я так надеялся, но это ускользнуло. Я понятия не имел, когда, или даже если я увижу ещё один.  Даже если я это сделаю, что, если он снова сбежит? Сколько ещё раз я потерплю такую неудачу? Сколько ещё я смогу есть? Буду ли я когда-нибудь есть снова? Неужели я умру с голоду?
 Это было несправедливо. Все это было несправедливо.
 Я вскрикнул и ударил кулаком по поверхности ручья, издав небольшой и бесполезный всплеск. Всё, что я делал, было мелким и бесполезным. Я выбрался из ручья и опустился на землю на четвереньки.  
 Может быть, это был конец для меня. Может, так мне и надо. В конце концов, я был всего лишь клеточным бойцом мафии. Может быть, тупая скотина вроде меня заслуживала смерти.
 Я сложил лапы на груди, прижался к ним головой, уткнулся мордой в землю и заплакал. Я плакал от голода. За мою неспособность ловить пищу. За мою неспособность выжить. За то, что я так зависим от своего менеджера. За его предательство. За плохой конец плохой жизни.  За все.
 Через некоторое время я услышал шум. Может быть, животное в кустах? Нет, дело было не в этом. Слишком ровный шаг, и медленно становится громче.
 Шаги. Приближается ко мне.
 Охотник?
 Если это был Охотник, то он был уже слишком близко, чтобы я могла убежать, но мне было всё равно. Он может пойти и убить меня. Почему нет? В любом случае я долго не протяну.
 Подожди, Охотник не подобрался бы так близко...  Он бы уже сделал свой выстрел. Может быть, это действительно стоило проверить.
 Я поднял голову. Мое зрение было немного расплывчатым от всех этих слез, поэтому я потерл глаза. Я посмотрел ещё раз, и там был гепард в черной мантии Хранителя и сандалиях - никакого костюма! - С большим количеством рюкзаков, чем я когда-либо думал, что один самец может нести. Был ли он настоящим? Я бы не стала отказываться от своих фантазий, учитывая, насколько я была голодна.
 Гепард-Хранитель подошел прямо ко мне и остановился.  Он посмотрел вниз и наклонил голову, словно пытаясь понять, что же он видит.
 Нет, скорее он пытался понять, почему. Очевидно, он увидел большого, голого, голодного крокодила, стоящего на коленях и плачущего. Очевидно, за этим кроется какая-то история. Это должно было быть то, что он искал.
 - Тебе нужна помощь? - Спросил он.
 
 *** 

 Смотритель, который сказал мне, что его зовут Джеймс Эдвард, дал мне штаны, прежде чем мы ушли.  Они были довольно простыми и немного маленькими, но все же лучше, чем ничего. У него не было ни одной рубашки, которая была бы достаточно велика для меня, и у него вообще не было обуви, но ладно.
 Это была долгая прогулка, но она того стоила. Смотритель Эдвард сказал, что знает место для рыбалки получше, и был прав.
 Мы шли, похоже, целую вечность, и уже почти стемнело, когда мы наконец добрались. Хранитель Эдвард привел меня к небольшому озеру, окруженному деревьями, которые обеспечивали некоторое укрытие от охотников, особенно ночью.  Он сказал, что в молодости, ещё до того, как купол поднялся, он часто бывал на озере, и ему там всегда нравилось. Я должен был признать, что это было довольно красиво, особенно на закате, с тем, как свет отражался от поверхности озера. Раньше у меня никогда не было возможности по-настоящему рассмотреть пейзаж, так как я обычно слишком беспокоился о выживании.
 Он научил меня пользоваться заброшенной сетью, и благодаря его помощи я действительно поймал несколько рыб.  Это было медленно, но он был терпелив, и после многих попыток я, наконец, сделал это. Значит, голодать мне все-таки не придется.
 Мало того, что я была в восторге от того, что наконец-то поела, так ещё и он был доволен мной. Он был горд, потому что я сделал это. Почему-то это было очень приятно.
 Он развел огонь, чтобы приготовить пойманную мной рыбу. Он сказал, что со временем научит меня этому, но это может прийти позже. По одной вещи за раз.  Пока все это происходило, он открыл один из своих рюкзаков и достал несколько растений. Он сказал, что собрал их раньше и определил, что они съедобны, и когда-нибудь он покажет мне, как это сделать. Тем временем он развел костер побольше, так что у него было место, чтобы варить растения и варить рыбу.
 Я уставилась на огонь, не в силах за ним угнаться. Он действительно ожидал, что я все это узнаю?
 - Так ты сказал, что ты Хранитель, верно?  - Спросила я, надеясь сменить тему разговора на более легкую.
 - Совершенно верно. - Должно быть, он заметил мой пустой взгляд, потому что добавил: У нас есть время. В конце концов ты это получишь. В конце концов, вы уже поймали рыбу. А пока сосредоточьтесь на восстановлении сил. 
 - Хм... Ладно. - Во всяком случае, я не мог сделать ничего другого. - Так где же... Извините. Где была ваша церковь? 
 - А, вообще-то мы были в нижнем районе.  
 Я моргнула. - Там есть церковь? 
 - Маленький такой. До того, как я ушел, там были только я, ещё один Хранитель и Страж. Вы там когда-нибудь бывали? 
 - Что, в вашу церковь? Я даже не знал, что он там есть. И вообще, я не очень религиозный тип. 
 - В нижний район, - уточнил он.
 - Ой. 
 Я немного поерзал на стуле. Нижний район был свалкой для тех, кто разозлили мэра Кинга. Обидит ли его признание, что я на самом деле оттуда?  Я, конечно, выбрался оттуда, когда работал наверху; народ, которые на самом деле нравились королю, наслаждались чем-то более высококлассным, вроде дворцового района. С другой стороны, быть преступником высокого класса, вероятно, было не намного лучше.
 Нет, я должна была сказать ему. По какой-то причине я не думала, что смогу солгать ему.
 - Я там вырос, - сказал я, посмотрел вниз и потер затылок.
 Он кивнул. Если он и судил меня за это, то держал при себе.  - Тогда мы приняли бы вас в нашей церкви, - сказал он. - Хотя я, конечно, могу понять отсутствие спиритуализма. Не все набожны, да и не должны быть. Я просто предложил им вариант, прежде всего потому, что хотел помочь району. 
 - А теперь вместо этого ты помогаешь мне? 
 - Он усмехнулся. - Что-то в этом роде. 
 Я снова заерзал. Я действительно не привыкла к такому обращению. - Вы очень добры ко мне, - сказала я.  - Ты даже спас мне жизнь. Я имею в виду... Спасибо. 
 - Мне действительно очень приятно. - Он одарил меня самой широкой и теплой улыбкой, какую я когда-либо видела.
 Я склонил голову набок. - Впрочем, я не знаю. То есть я не жалуюсь, правда. Я просто... - Я замолчала, не зная, как сказать.
 - Вы хотите знать, зачем я это делаю? 
 - Нет. Ну да, но не только это. Я также хочу знать, как ты к этому готова. Я имею в виду, у тебя есть все эти припасы и все остальное.  Вы к этому готовились? Ты знал, что окажешься здесь? Ты ведь не нарочно сюда приехала? 
 Он просто продолжал улыбаться. - Боюсь, вы меня поймали, - наконец сказал он.
 Я моргнула. - Действительно? Но... Почему? 
 - Потому что иначе ты бы умер с голоду. Я ошибаюсь? 
 - Подожди. Что? 
 Он усмехнулся, но только на мгновение. - Ах, простите меня, я не должен относиться к этому легкомысленно. Со всей серьезностью, вы-пример того, с чем я ожидал здесь столкнуться.  Я верил, что есть такие как  вы, которые борются, как вы. Мой долг Хранителя-помогать им, как могу. 
 - Это... Хм... - Я изо всех сил старалась одарить его настоящей улыбкой, и не просто грустной, но это было трудно. - Хотел бы я, чтобы моё пребывание здесь было таким благородным. 
 - Да? - Он склонил голову набок. - Вы упомянули... Ну, на самом деле ты вообще ничего не говорил о своем прошлом. Я не буду совать нос в чужие дела, если они чувствительны, но...  
 - Нет, всё в порядке. Это просто... - Мне было трудно выразить это словами, но он был так же терпелив со мной, как и всегда. - Наверное, я просто боюсь. 
 Он проверил кастрюлю с рыбой и кипящие растения, вероятно, чтобы убедиться, что они будут в порядке без него, а затем посмотрел на меня.
 - Почему ты боишься, Жирар? 
 Я быстро отвела взгляд. Впервые в жизни я почувствовал не просто смущение, а настоящий неподдельный стыд.  Я был разочарован в себе. Почему? Обычно я этого не чувствовала. Это было ненормально.
 - Я не хороший парень, - признался я. - Особенно по сравнению с тобой. - Я понятия не имел, почему это вдруг меня обеспокоило.
 Сначала он ничего не сказал. Он просто продолжал смотреть на меня, ожидая объяснений.
 - В нижнем округе мало что можно найти, кроме преступлений, - продолжал я, хотя на самом деле мне этого и не хотелось. - Банды-это почти единственный способ вырваться вперед.  Но я вырос на территории Стаи, и я не птица. Я не хотел быть младшим членом за ними, понимаешь? Так что вместо этого я присоединился к королевской шайке. 
 Я продолжал смотреть в сторону. Я просто не могла смотреть ему в глаза. Я должен был замолчать, но не мог. Почему я не мог остановиться?
 - Я был большим и сильным, поэтому меня сделали клеточным бойцом. Жирар "Дракон" Дрейк, так меня называли... 
 Мне хотелось, чтобы шипящая рыба и кипящие растения не были такими громкими.  Они были неприятным напоминанием, словно внезапно я стала готовить на том огне.
 - Т-Они делали ставки. Мой менеджер, эм, исправил много совпадений, и я был просто частью шоу. Я дрался или притворялся, что дрался, они зарабатывали свои деньги, я получал долю, мы все были счастливы. Потом... Ну, я думаю, он набросился на меня, обманул, и я потеряла сознание и очнулась здесь. 
 Там. Я рассказал ему все.  Я не знала, что ещё сказать, поэтому просто продолжала смотреть в сторону. Это действительно было не похоже на меня-признаваться в подобных вещах. Но в нём было что-то особенное. Я бы солгала кому угодно, но только не ему. Я ничего не могла от него скрыть.
 Он немного подождал, прежде чем спросить: 
 - Да, немного. Я имею в виду, там очень много всего. Меня пугает, когда в меня стреляют Охотники. И ДЛИ тоже. И голодал тоже, по крайней мере, пока не появился ты. Неужели тебя это не пугает?  
 Он глубоко вздохнул. - Да, - сказал он.
 - Но даже после этого, - сказал я, - на самом деле я боюсь... Ну, посмотри на меня. Ты-Хранитель, и ты здесь, потому что хочешь помочь кому-то. Я всего лишь нечестный боец, и я здесь потому, что встал на пути какого-то не менее нечестного менеджера. Но ты спасла мне жизнь, дала поесть, а теперь учишь меня ловить рыбу, и... 
 Я сглотнула.
 - Я... Я не заслуживаю твоей помощи. - Я шмыгнула носом и тут же обругала себя за это.  - Наверное, я боюсь, что если бы ты знал меня, то тоже не подумал бы, что я этого заслуживаю. Но... Я не хочу, чтобы ты уходила. 
 - Жирар, я никуда не пойду. 
 Наконец я смогла поднять голову и заглянула ему в глаза. - А ты нет? 
 - Тебе нужна моя помощь, и я помогу тебе. Все очень просто. 
 - Ты серьезно? Но, я имею в виду... Я просто... 
 - Я Хранитель Вальдрика. Мы немного разбираемся в прощении.  
 Опять эта его улыбка.
 - Разве ты не должен обратить меня или что-то в этом роде? - Спросила я. - Я имею в виду, что я не... Знаешь, я никогда по-настоящему не верил в такие вещи. 
 Наверное, было неразумно признавать это. Даже после того, как он сказал, что не оставит меня, я не хотела его обидеть. И все же я должна была быть с ним честной. Я просто должен был.
 - Да, есть те, кто просит тебя об этом, - сказал он.  - Вообще-то у меня было несколько оживленных бесед с моим Опекуном по этому поводу. 
 - Но не ты? 
 Он покачал головой: 
 - Я предпочитаю просто утешать многих. Я не хочу придавать этому значения. Я ведь даже священной книги с собой не захватил. 
 Я моргнула. - Почему нет? 
 - Я думал об этом, но знаю достаточно хорошо, чтобы повторить по памяти, если понадобится. Кроме того, мне нужно было место для кастрюли. 
 Он вертел эту сковородку, размахивая нашей едой над огнем, словно это должно было быть очевидно любому, кто видел это.  
 - Ты немного... Э-э-э... Мирской для Хранителя, - сказал я.
 - Ты не первая, кто мне это говорит, - просиял он, словно гордился этим. - Во всяком случае, я надеюсь, что это развеет ваши страхи. Я всё ещё здесь, и я всё ещё собираюсь помочь тебе. Это не изменится. 
 Я сама изо всех сил попыталась улыбнуться, но заставила себя остановиться, когда поняла, что это будет выглядеть неправильно. Мои клыки иногда немного пугали.  
 - Спасибо, - сказал я, просто должен был оставить все как есть.
 - Но я должен предупредить вас, что не могу изменить наше положение. - Его улыбка внезапно исчезла. - Я могу помочь тебе жить с твоей судьбой, но не могу помочь тебе избежать её. Ты всё ещё должен принять свое несчастье, так же как и я должен принять свое. Будь то от ДЛИ или от Охотников, так или иначе, мы оба всё равно умрем. 
 Я не хотела думать об этом, но у меня действительно не было выбора.  Не тогда, когда он об этом заговорил. Он не позволил мне проигнорировать это.
 - Да, я знаю. - Я вздохнул. - Но что мы можем сделать? Какова ваша цель? 
 - Моя цель - сделать ваши последние дни как можно более приятными. Я не хочу, чтобы ты умерла голой и голодной, как это было до того, как я тебя нашел. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя комфортно и нашли какой-то смысл на этом пути. Когда придет твое время, я хочу, чтобы ты смог оглянуться назад и почувствовать, что, по крайней мере, когда-то ты был жив.  
 - Что когда-то я был жив... 
 Это было странно. Я не привык думать о таких вещах. Я привык жить, совсем не думая, в основном просто делая то, что мне говорил мой менеджер. Быть с Хранителем Эдвардом заставляло меня чувствовать себя хорошо, как никогда раньше. Живой? Так это было?
 - Что когда-то я был жив. - Я улыбнулся. Меня даже не волновало, если это выглядело страшно. - Да. Мне это нравится. 
 
 *** 
 Как долго мы с Хранителем Эдвардом были вместе?  Ни у кого из нас не было возможности сосчитать прошедшие дни, но, вероятно, их было много.
 Он научил меня всему, что знал о выживании. Как только я смог забросить сеть, я научился готовить пойманную рыбу. Потом было, как разжечь и остановить огонь, как найти съедобные растения и многое другое. Казалось, ему всегда есть чему меня научить. Некоторым из них было легче учиться, чем другим, и иногда я боролся, но он никогда не торопил меня.  Он учил меня одной вещи за раз. Он был настолько медлителен, насколько мне было нужно, и всегда гордился мной, когда я наконец что-то выясняла.
 Однажды я спросил его, откуда Хранитель может знать так много, тем более что никто больше не разбивает лагерь. Он сказал, что до купола это было его хобби. Кроме того, перед отъездом он прочитал кое-что о дикой природе, просто чтобы научить этому многих. Несмотря на то, что он сделал это не только для меня, я всё ещё чувствовала себя польщенной этим.  
 Каждый раз, когда я наконец чему-то учился, например, рыбалке или кулинарии, я начинал делать это в нашей повседневной жизни. Вскоре я стала делать столько же работы по дому, сколько и он. В обычной ситуации я бы пожаловалась, но для него это было нормально.
 По сравнению с моей прежней жизнью, это было намного больше работы за гораздо меньшую плату. В конце концов, в этой глуши нет денег. Никаких экзотических развлечений, подобных дворцовому району, тоже не было.  И все же я почему-то чувствовал себя лучше, чем когда-либо прежде. Награды было меньше, но зато больше. Мне нравилось чувствовать простую жизнь, честную работу и кого-то, кто действительно заботился обо мне. Во всяком случае, это было лучше, чем бороться за повышение в мафии.
 
 ~ 
 Я думал, что всё будет хорошо, но однажды утром все изменилось. Ну, на самом деле это было не утро. У меня не было возможности определить время, но, судя по тому, как высоко и ярко стояло солнце, и по тому, что я действительно проснулся, было не так уж и рано.  Я застонал, потянулся, огляделся и только тогда увидел его.
 Он рылся в своих рюкзаках, перекладывая вещи между ними. Он почему-то выглядел грустным. Это меня удивило. Это также вызвало у меня подозрения.
 - Хранитель Эдвард? - Я протер глаза.
 - Да? - Он замер, словно я застала его за чем-то плохим.
 - Что происходит? 
 - О, я, гм... 
 Это было странно. Он никогда не колебался рядом со мной.
 Он вздохнул.
 - Жирар.  Для меня нет простого способа подойти к этому. Мне больно это говорить, но я чувствую, что вы готовы к тому, чтобы я пошел дальше. 
 - Для тебя - для чего? - Я широко раскрыл глаза, когда понял, к чему он клонит. - Подожди! Нет! Держись! - Я мгновенно выбрался из своего спального мешка.
 - Мне очень жаль, Жирар. Я действительно наслаждался нашим временем проведенным вместе... 
 - Нет! Не оставляй меня! Почему? Зачем ты это сделал? 
 Я сделал пару шагов вперед, словно собиралась попытаться физически остановить его.
 - Я пришел сюда, чтобы помочь всем, - сказал он.  - Когда я нашел тебя, ты боролся с голодом и отчаянием. Я научил тебя всему, что тебе нужно, чтобы ты мог позаботиться о себе отсюда. Ты стала такой сильной... 
 - Это не ответ на мой вопрос. Почему ты должен уйти? 
 - Потому что ты не единственный, кому нужна моя помощь, Жирар. - Он посмотрел на меня своими пронзительными золотистыми глазами, и я остановился. Я всегда был беспомощеым, когда наши взгляды встречались вот так.  - А как насчет следующего того, кто борется? А как насчет следующего вроде тебя, плачущего и голодного? Я хотел бы остаться с тобой, но... Я не могу оставить умирать никого другого. Мне жаль. 
 Он опустил голову и закрыл глаза, освобождая меня.
 - Я поделил припасы, - тихо сказал он. - Я оставил тебе все необходимое, чтобы ты могла о себе позаботиться. Там есть сеть, а... 
 - Нет! 
 - Жирар... 
 - Это действительно твой план?  - Спросил я, в основном от отчаяния. Я не мог позволить ему пройти через это. Я должен был задержать его, пока не придумаю что-нибудь. Я должна была как-то остановить его. - Ты просто собираешься бродить по диким местам, переходить от самца к самцу, обучать их навыкам и давать им материал, а потом двигаться дальше? 
 Он снова открыл глаза, но не посмотрел на меня.
 - В этом что-то не так? - Спросил он.
 - Да! Я не хочу, чтобы ты уходила!  
 Я не была так напугана с тех пор, как рассказала ему о своем прошлом. Должно же быть что-то, что я могу сказать, что-то, что заставит его передумать.
 - Кроме того, - попытался возразить я, - есть... Есть... Пределы! 
 Да, это мне не помешает. Это может сработать.
 - Пределы? - Спросил он.
 - Да. На ваши припасы. Вы не можете просто продолжать жить вечно и не иссякнуть. Что ты собираешься делать? Раздавать сети всем, кого встретишь? Сколько именно у вас сетей?  
 Он молчал. Сработало ли это?
 - У тебя есть идеи получше? - Спросил он.
 Я хотела, чтобы он просто остался со мной и забыл всех остальных, но я знала, что он не согласится на это. И я, в некотором роде, тоже понимал его точку зрения. Я имею в виду, что если бы он нашел кого-то ещё до того, как нашел меня? Я бы не хотела, чтобы он оставил меня умирать. Поэтому я решил, что не смогу отговорить его от помощи другим.
 Но я не могла просто так его отпустить.  Не после всего, что он для меня сделал. Должен же быть какой-то способ, чтобы он остался со мной или я с ним...
 Я с ним! ДА. И вдруг я понял.
 - Возьми меня с собой! - Я сказал.
 - Прошу прощения? - Наконец он поднял на меня глаза.
 Я сделал шаг вперед и улыбнулся. Моя идея должна была сработать. Я так и знал.
 - Я пойду с тобой, - сказал я, - и мы оба поможем тому, кого найдем. Я могу помочь нести пакеты, и помочь с приготовлением пищи и прочее.  Мы можем учить их вместе. Это будет здорово! 
 Он задумался. - Возможно, но... Что бы мы сделали, если бы следующий самец отреагировал так же? Присоединится ли он или она к нам? 
 Я съежилась. Мне действительно не нравилась сама мысль об этом. Ведь это должно было стать нашим делом, не так ли? - Хм... Может быть, они не будут возражать против того, чтобы их оставили, как и я? - Я пытался.
 Подожди... Нет, это было не то, что он хотел услышать. Но я был слишком близок к тому, чтобы сдаться.  Должен же быть какой-то выход.
 Может быть... Да. У меня появилась идея. Это была не моя любимая идея, но это была возможность, и я должен был принять её. Если я хочу, чтобы мы оставались вместе, другого выхода нет.
 - Или, может быть, мы превратим его в группу или что-то в этом роде, - сказал я. - Как семья. Или племя. 
 Сначала он не ответил. По крайней мере, он думал об этом.
 - Жирар, могу я быть с тобой предельно откровенным?  
 - Гм... - Мне не понравилось, как это прозвучало. - Точно? 
 - Я думаю, твоя идея достойна похвалы, - сказал он. - Племенная структура имеет определенные преимущества. Например, он мог бы продолжать жить своей жизнью и своей целью, даже если бы что-то случилось с вами или со мной. Это решило бы проблему того, что моя работа умрет, когда я это сделаю. 
 Я даже не подумал об этом, но это помогло моему делу, поэтому я усмехнулся.
 - Однако меня беспокоит твоя растущая привязанность ко мне.  
 Я перестал ухмыляться. - Мое что? 
 - Не забывай, что я пытаюсь сделать тебя самостоятельной. Вы привыкли цепляться за многих и не могли стоять самостоятельно. Я пытаюсь помочь вам выйти за пределы этого. Если вы просто решили следовать за мной, а не за своим менеджером, то я ничему вас не научил. 
 Я сделал шаг назад. - Эй, все совсем не так! Ты научил меня кое-чему, не так ли? 
 - Жирар, пожалуйста, поймите меня правильно...  Я ничего против тебя не имею. Однако помните, что мы находимся в дикой местности. Мы оба обречены на смерть. Если моё время придет раньше, я хочу, чтобы ты мог продолжать без меня. Ты можешь это сделать? 
 - Пожалуйста, не говори так, - сказала я. Вероятно, это был неверный ответ.
 Он вздохнул.
 - Видите ли, именно в этом и заключается проблема. Да, это суровая и неприятная реальность. Мне это нравится не больше, чем вам.  Однако мы оба должны с этим смириться. Вы в состоянии? 
 Я шмыгнула носом и стиснула зубы. Нет. Я не могла плакать. Если я заплачу, это только докажет, что он прав.
 Он подошел ко мне и положил лапу мне на плечо.
 - Мне очень жаль, - сказал он. - Уверяю вас, мне от этого не легче. Тем не менее, если вы чувствуете это сильно, тогда может быть способ... 
 Это звучало многообещающе. Я посмотрела на него и попыталась снова не шмыгнуть носом.  
 - Ваша уверенность в себе-главный приоритет, - сказал он, - но, возможно, она может сосуществовать с моим присутствием. Если вы обещаете работать над своими привязанностями и принять реальность, что ничто в дикой природе не длится вечно, тогда я позволю вам присоединиться ко мне. Мы можем создать племя вместе, как вы сказали. Однако вы должны научиться стоять самостоятельно. Я смертен, как и ты, и ты должен принять это. Это понятно?  
 Мои глаза и улыбка расширились. Он не собирался бросать меня!
 - Это также включает в себя не ревновать, когда я помогаю другим. 
 Я хмыкнул и посмотрел в сторону. Почему у меня с этим были такие проблемы? Я хотела сказать все, что он хотел, просто чтобы я могла остаться с ним, но, возможно, это означало, что он был прав насчет меня. Неужели я действительно так плох?
 Что ж, по крайней мере, выбор был ясен. Либо мне действительно нужна была его помощь, чтобы разобраться в своих привязанностях, либо я просто не хотела его терять, но в любом случае это означало, что я должна остаться с ним. Итак...  
 - Да. Все в порядке. Я обещаю. 
 И вот так я основал племя.
 - Он улыбнулся. - Спасибо. Я должен признать, что эти рюкзаки немного тяжеловаты для одного. - Он схватил половину из них, а другую подтолкнул ко мне. - Ну что, пойдём? 
 - Конечно. 
 Я взял его рюкзаки и последовал за ним в оцепенении, даже не осознавая, что только что сделал.
 
 *** 
 В тот вечер обеденные группы были другими.  Мне не удалось посидеть с Джоном, как обычно. Он хотел быть с Селин, а поскольку она почему-то нервничала рядом со мной, я не могла присоединиться. Обычно я сидел с ним, а она-со Скаутом и Руком. Вместо этого Джон предпочел её мне, так что Скаут осталась с Руком, Марк-с Кэмом, а я-с Хранителем Эдвардом. Что, конечно, было прекрасно.
 Ужин сам по себе был довольно приятным. Мне не нравилось есть на холме, где мы нашли Ладью, но, по крайней мере, вечер был хороший.  Пыльная земля, редкие деревья и ясный вид на закат-все это создавало прекрасный вид. Еда была так же хороша, как и всегда. Больше парней, помогающих, означало больше видов еды для всех, как бы мне ни было неприятно это признавать.
 Это должна была быть хорошая ночь. Мы не должны были спорить о будущем племени, но это было так.
 - Ну и что теперь? - Спросила я. - Я имею в виду, если мы больше никого не возьмем после Ладьи, что мы будем делать дальше?  
 - Мы должны мигрировать, - сказал Скаут.
 Все посмотрели на него как-то странно, и он объяснил.
 - В последнее время здешние места становятся все более опасными, - сказал он. - Лап, ты сказал, что Охотники готовятся к каким-то репрессиям, верно? 
 Мне всегда казалось, что эта небольшая пауза перед тем, как лап что-то скажет, была жуткой. Как будто ему действительно было больно говорить, если только он не остановится и не наберется смелости первым.  Или, что ещё хуже, словно ему приходилось проверять все, что он говорил, на соответствие какому-то скрытому плану.
 - Да, - наконец ответил он.
 - А мы можем быть в этом уверены? - Джон - или сэр Корал для остальных, как я догадался, но я был его другом - заерзал на стуле и закашлялся. - Ты сам не знаешь, что видел; ты слишком торопился уйти. Более того, даже если Охотники к чему-то готовятся, мы не знаем к чему. 
 - Это вполне может оказаться неуместным, - сказала Кэм.  - В конечном счете либо активность охотников возрастет, либо нет. Если репрессии все-таки произойдут, дебри будут становиться все более опасными. Но даже если это не так, разве они уже недостаточно опасны? Даже с нынешним присутствием Охотников мы уязвимы, пока остаемся здесь. 
 - Так долго мы будем оставаться здесь? В противоположность чему? Уходишь? - Селин переводила взгляд с Кэма на Скаут.  
 Скаут улыбнулась. - Вот именно. Мы можем убежать от Охотников, мигрируя от них. 
 - А куда мы пойдём? - Спросил Марк.
 - На север, - ответила Скаут. - Там, наверху, есть город. Единственный живой, населенный город, о котором я знаю, кроме этого. 
 - Северный город? - Селин склонила голову набок. - Зачем нам туда ехать? Мы всё ещё страдаем. Они ведь тоже не собираются нас приветствовать, не так ли? 
 - Нет, но это, по крайней мере, вариант, и я знаю дорогу.  Это совсем рядом с Гнездом Рока, и я всегда ходил туда. Это было... Полезное место. - Скаут вдруг напрягся, словно сказал слишком много.
 Джон сложил лапы на груди, но ничего не сказал. Он не мог; первый эдикт не позволял ему. Впрочем, в этом не было необходимости. Скаут знала, что Джон думает о своих днях контрабандиста.
 - Вам лучше не думать о том, чтобы вести нас рядом с главными дорогами, - сказал я.  
 - Конечно, нет. Охотники патрулируют их каждый день. Я всегда выбирал тайные тропы и все такое, даже до моего несчастья. 
 - Политика казни страдальцев исходила от мэра Кинга, - сказал Кэм. - Охотники-его подданные, и они следуют его приказам. У северного города может быть другая политика. Вы знакомы с ним? 
 Скаут покачал головой. - Я не знаю. Я не думаю, что у них там есть Охотники или что-то в этом роде, но может быть, я просто никогда их не видел.  На самом деле я никогда не бывал в северном городе. Я просто... - Скаут посмотрел на Джона, потом на землю. - Я просто прятал товары и собирал платежи в Гнезде Рпц. Народ в северном городе взяли его оттуда. 
 Джон покачал головой. Хранитель Эдвард посмотрел на Джона, но ничего не сказал.
 - Как далеко до северного города? - Спросил хранитель Эдвард.
 - Далеко, - ответила Скаут. - Еще дольше, если придерживаться скрытых путей.  Нам придется идти на запад, вглубь леса, а затем на север через перевал Короны, пока мы не доберемся до Гарретона. Затем мы шли вдоль реки к Позолоченной Излучине, а затем к Гнезду Рок. До северного города, по крайней мере, всего день ходьбы, но... Всё равно. Я обычно тратил по крайней мере целый день только на то, чтобы доехать туда. Обычно больше. Пешком, со всеми нами, хорошо... 
 - Как быстро вы собираетесь путешествовать?  - Спросил Джон. - Мы все больны. Жирар и Марк чахнут. У меня кашель, и я стар. Кто знает, какие проблемы возникнут у остальных? Мы слабы. Более того, мы должны прожить наши последние дни в комфорте, не так ли? 
 - Ну так что, идем помедленнее? - Спросил Марк, как бы ему это ни было больно.
 - Если мы будем тянуть слишком долго, у большинства из нас не хватит времени. - Джон закашлялся, потом отхлебнул воды.  - Или ты думал, что кто-то в моем облике может продержаться так долго? 
 - Отец! - Селин схватила Джона за лапу.
 - И мы до сих пор даже не знаем, зачем едем туда, - добавил я. - Я имею в виду, какой в этом смысл? Они нас не впустят. А что, если у них тоже есть Охотники? 
 - Что ж, оставаться здесь нам ни к чему. - Скаут посмотрел на закат, потом снова на меня, словно хотел произвести впечатление на горизонт или что-то в этом роде.  - Мы уже имеем дело с Охотниками прямо сейчас, и если лап прав, то могут быть и другие. Мы должны уйти. 
 - Так что выбирай направление и броди. - Я сложила лапы на груди. - Почему именно в северный город? Это слишком долго, и для нас там ничего нет. 
 - Если позволите, - сказал Кэм, - у этого предложения может быть какой-то стимул. Мы обладаем знаниями, которые стоит сохранить и представить другим. Предположим, мы могли бы доверить его кому-нибудь в северном городе?  
 Я бросила на него странный взгляд. - Что, ты имеешь в виду, просто подойти к их куполу, найти ближайшего охранника и сказать: - Привет, мы поражены, вот наши жизненные истории"? 
 Кэм улыбнулся. - Что-то в этом роде, да. 
 - Какие у нас есть знания, которые им понадобятся? - Марк тоже не понял этой идеи.
 - Имейте в виду, что я был медицинским исследователем, - сказал Кэм. - Я изучал ДЛИ, прежде чем заразиться. Моя исследовательская станция теперь, конечно, исчезла, и если что-то не изменится, все, что обнаружила моя команда, умрет вместе со мной.  Есть только одна надежда, что я найду кого-нибудь, кто согласится с нашими выводами. 
 Он остановился достаточно долго, чтобы посмотреть на каждого из нас, по очереди.
 - Кроме того, здесь есть не менее трех самец, а может быть, и больше, которые лично знакомы с деятельностью мэра Кинга. Любой отчет о его преступлениях и преступных связях потенциально ценен, не так ли? Если мы перенесем наши свидетельства в область, находящуюся вне его влияния, то, возможно, они смогут провести расследование и вмешаться.  
 Об этом я как-то не подумал. Я просто предположил, что Кинг может делать все, что захочет, потому что это его город. Ничто не могло остановить его, не так ли? Но мы говорили не о его городе. Даже он не мог править двумя городами одновременно, по крайней мере из-под своего купола. Северный город должен быть свободен, и рассказать им о нём было интересной идеей.
 Может быть... 
 - Многообещающе, но маловероятно, - сказал Джон, и это вырвало меня из моих грез. - Мы не знаем, какова их политика.  Предположим, они тоже не примут нас. Предположим, они убивают и своих больных. Предположим, что вся миграция оказался пустой тратой времени. И времени тоже не мало: северный город далеко. Что произойдет, если мы совершим это великое путешествие, и, вероятно, большинство из нас умрет по пути, только для того, чтобы их охранники расстреляли оставшихся в живых, как только они прибудут? 
 - Тогда мы можем хотя бы сказать, что пытались, - сказал Скаут.  - Нам нечего терять. Этот район, вероятно, будет наводнен Охотниками, и я предлагаю убираться отсюда немедленно. А если нам нужно куда-то идти, то почему бы не попытаться добраться до северного города? В любом другом месте мы не станем менее мёртвыми. 
 - Выбор между невероятно малым шансом на успех или гарантированной неудачей? - Спросил хранитель Эдвард. - Честно говоря, вопрос наследия-это тот, с которым я боролся.  Я не хочу умирать. Полагаю, и вы тоже. Но если это действительно неизбежно, то я, по крайней мере, не хочу умирать напрасно. Если это даст нам шанс, то, возможно, стоит попытаться. 
 - Да, но папа прав... 
 - Отец, дорогой. 
 - Отец прав, беспокоясь о расстоянии, - сказала Селин после того, как Джон поправил её. - Я не хочу, чтобы мы изнуряли себя, просто постараемся добраться до северного города, пока... Пока не стало слишком поздно.  Было бы неплохо отдать кому-нибудь наше наследство, но мы здесь для того, чтобы сделать наши цели как можно более удобными, не так ли? Я не хочу умирать в походе. 
 - Но мы не можем просто... 
 - Охотники всё ещё здесь... 
 - Я никогда не говорил, что мы должны... 
 - Если нам всё равно придется уйти... 
 - Оставь мою дочь в покое! 
 Разговор быстро развалился. Вратарь Эдвард и лап молчали, но все остальные разбились на небольшие группы и ссорились, пока я больше не могла различить слова, кроме шума.  Мне понравилась идея передать наши знания дальше, но я согласился, что северный город был слишком далеко, поэтому я застрял между...
 - Довольно! 
 Внезапно стало тихо.
 Хранитель Эдвард почти никогда не кричал. Когда он это сделал, мы все замерли. Даже лап, который ничего не сказал, поморщился, словно тоже был виноват.
 - Мне очень жаль, - сказал хранитель Эдвард. - Давайте все постараемся сохранять спокойствие. Вы можете это сделать? 
 Хранитель Эдвард посмотрел на каждого из нас.  Никто ничего не сказал, но мы все кивнули. Вот так просто он снова взял себя в лапы.
 - Спасибо. Теперь... - Его взгляд остановился на одной конкретной цели. - Лап, ты молчал все это время. А ты как думаешь? 
 - Усмехнулся я. Молчаливость лапа была не в новинку.
 Хранитель Эдвард посмотрел на меня и нахмурился. Я тут же пожалела, что усмехнулась.
 - Если другие хотят этого, - сказал лап после долгой паузы, - тогда я поддерживаю их. 
 - Я понимаю.  - Спасибо. 
 Хранитель Эдвард потер свою нижнюю челюсть, обдумывая это.
 - Все стороны поднимают важные вопросы, - сказал он. - Если Грач прав, то эта область может стать слишком опасной для нас, чтобы оставаться здесь. Представляя исследование доктора Сигни, наша информация о мэре Кинге или даже наши личные истории-благородная цель, но путешествие похоже запредельно долгим. Правильно ли я резюмирую проблему?  
 Остальные посмотрели друг на друга, потом снова на него. Это казалось правильным, более или менее.
 - Я всегда стремился помочь тебе, - продолжал он. - Я хочу, чтобы ты хорошо прожил свои последние дни. Поэтому, если эта миграция означает бесконечный, жалкий марш, то я не могу поддержать это. 
 Скаут тяжело опустился в кресло. И Кэм тоже.
 Хранитель Эдвард улыбнулся. - Однако предложение Маркуса меня интригует. Мы всё ещё можем мигрировать, но медленнее.  Не всем из нас это удалось бы. Возможно, никто из нас этого не сделает. Путешествие займет много времени, возможно, больше того, что некоторым из нас осталось жить. Однако мы воздержались бы от чрезмерной работы, и если кто-то погибнет в пути, что ж, умереть в одном месте так же хорошо, как и в любом другом, не так ли? Будет лучше, если мы сумеем спастись от Охотников и мирно скончаться. 
 - Значит, мы это делаем? Скаут снова оживилась.
 - Возможно, - ответил Хранитель Эдвард. - Я поддерживаю предложение Маркуса. Мы движемся, но медленно. Если кто-то устанет, мы остановимся. Если кто-то заболеет, мы отдыхаем. Мы занимаем столько времени, сколько нам нужно. Мы будем оплакивать тех, кто пал на этом пути, но знайте, что они, по крайней мере, закончили свою жизнь в относительном комфорте. Если кто-то из нас доберется до северного города, мы попытаемся передать наше наследие.  Если нет, то, по крайней мере, мы попытаемся. Звучит ли это справедливо? 
 Остальные молчали, обдумывая это. Мы смотрели по сторонам, кто-то на Хранителя Эдварда, кто-то на землю или небо.
 Скаут первым ответил: - Да, мне нравится это решение, - сказал он.
 - Это справедливый компромисс, - добавил Кэм. - Я согласен. 
 - Да, это работает. - Я был следующим. Это была неплохая идея, догадалась я.  
 - Я думаю, что могу принять это, - сказал Джон.
 - Это хорошо, да. - Всё, что нравилось Скауту и Джону, естественно, должно было получить голос Селин.
 - По-моему, это справедливо, - сказал Марк. - Спасибо, Хранитель. 
 Лап подождал, пока все остальные не согласились, и, наконец, добавил быстрое "Хорошо", когда остался только он.
 Хранитель Эдвард одарил нас широкой улыбкой. - Тогда решено. Я надеюсь и молюсь, чтобы эта миграция прошла хорошо, и благодарю вас всех за сотрудничество.  
 И снова Хранитель Эдвард заставил все племя согласиться. Как он это сделал? Почему он такой неотразимый? Я всегда чувствовала его власть надо мной, но никогда не понимала её.
 
 *** 
 - Хорошо, мы здесь. Видишь что-нибудь? 
 - Нет. 
 Что? Лап никогда не отвечал на вопрос, не остановившись и не подумав сначала. Как получилось, что в тот единственный раз, когда я действительно этого хотела, он просто выплюнул свой ответ в ответ?  Он даже не взглянул!
 Я обернулся, чтобы закричать на него, но потом увидел его с повязкой на глазах и на мгновение задумался.
 О. Верно.
 Мы уже давно мигрировали. Марширование было частью повседневной рутины, так же как приготовление пищи, наблюдение или что-то ещё. Еще ни одна ДЛИ не была смертельной, но мы с Марком стали ещё худее, а лап ослеп.
 Мне это показалось странным симптомом...  Это ведь даже не смертельно? У Джона случались приступы кашля, которые, вероятно, в какой-то момент станут ещё сильнее и убьют его. Я чахла, как и Марк, и когда-нибудь это, вероятно, коснется и нас. Но что собирался делать лап? Быть слепым к смерти?
 Я закатила глаза, хотя он этого тоже не видел. - Не обращай внимания. Я посмотрю. - Лежи. 
 Мы проезжали через какой-то заброшенный город. Я даже перестал обращать внимание на их имена; все они были просто развалинами.  Но это был не пропуск Короны. Мы ещё не были так далеко, не говоря уже о Гарретоне, Позолоченной Излучине или Гнезде Рока.
 Что угодно. Мы были в городе, где бы он ни находился, и мы поднялись на вершину его самого высокого здания, просто чтобы я мог оглядеться. Дальше, после того как здания закончились, во всех направлениях было ровное ничто. На юге был лес, из которого мы только что вышли, на другой стороне обширной, пустой равнины.  На востоке и западе виднелись далекие холмы. И, конечно же, на севере не было абсолютно ничего. Она была просто прозрачной, плоской и открытой навсегда.
 Единственное направление, где не было никакого укрытия, и именно туда мы должны были идти. Глупая миграция.
 Мое добровольное участие в поисках Охотников не было чем-то удивительным, но никто не ожидал, что я возьму с собой Ладью. В конце концов, он не мог помочь мне ничего увидеть, и они все думали, что мы ненавидим друг друга.  Но хранитель Эдвард думал, что я стараюсь быть хорошим, словно я мирюсь с Ладьей, делая это, поэтому он позволил это.
 Остальные не были так уверены, но, в самом деле, что мне было делать? Сбросить его с крыши? Нет. Если уж на то пошло, я должна была стараться ещё больше, чтобы уберечь его. Если с ним что-нибудь случится, все подумают, что это сделал я. Они знали, что я и лап не ладили, поэтому, даже если это был несчастный случай, или Охотник, или что-то, что явно не было моей виной, они найдут способ обвинить меня в этом.  
 Это было несправедливо, но что я могла поделать?
 Я фыркнула, потом огляделась. Даже из высокого здания, даже с ясным видом на дикую местность за городом, и даже в середине дня с ясным, ясным небом, я ничего не ожидал. Я даже не мог вспомнить, когда мы в последний раз видели кого-то ещё. Мы умели избегать Охотников, а другие страждущие умели избегать нас.
 Вероятно, это была пустая трата времени, и я, вероятно, совершенно напрасно мирился с Ладьей.  Ну ладно. Может быть, я хотя бы заслужу похвалу за то, что старалась быть с ним любезной.
 Я чуть не выронила бинокль, когда действительно увидела кого-то.
 Вдалеке, на юге, виднелась фигура. Кто-то в защитном костюме.
 Охотник!
 Он выходил из леса. Чем дальше он уходил от деревьев, тем лучше его было видно, и я, наконец, заметила его, когда он был на открытом месте. Он направлялся на север, к заброшенному городу.  
 К нам.
 Я положил бинокль и посмотрел на лапа. Я чуть было не сказал что-то, но потом передумал. Сначала ещё один взгляд. Я должен был быть уверен.
 Да, Охотник всё ещё был там, и он всё ещё приближался. На таком расстоянии было трудно различить детали, даже с биноклем, но скафандр и пистолет говорили достаточно.
 Ну что ж.
 - Ладья, - сказал я очень тихо, чуть громче шепота.  Не то чтобы Охотник мог услышать нас издалека, но это был инстинкт. - Я кое-кого вижу. Охотник. 
 Лап задумался, прежде чем ответить. - Только один? 
 - Да. 
 Больше размышлений. - Что это за оружие? 
 Я посмотрел ещё раз, но даже с биноклем было трудно сказать. - Я не знаю. Может быть, какое-нибудь ружье? Он большой. 
 Еще больше размышлений. Я не был уверен, что для этого есть время, но он, очевидно, думал, что есть.  
 - Передовой Скаут, - наконец сказал он. - Часть группы. В его скафандре есть радиосвязь. Он подаст сигнал остальным, если что-нибудь заметит. Как далеко отсюда? 
 Я посмотрел ещё раз. - Довольно далеко, все же. Он только что вышел из леса. Определенно направляется сюда, но он нас пока не видит. 
 Лап снова замолчал. На этот раз я решила продолжать говорить, а не ждать, что он скажет. Пришло время для настоящей причины, по которой я взял Ладью с собой.  
 - Ладья. Дай мне свой пистолет. 
 Ответа не последовало, но он повернул голову ко мне. Из-за клюва и повязки на глазах трудно было разглядеть выражение его морды, но я догадался, что он, должно быть, был удивлен. Неужели он ожидал, что я забуду, что у него есть один или что-то в этом роде?
 - Грач, - прошипел я. Это было лучшее, что я мог сделать, чтобы говорить, не крича. - Это очень важно. Дай мне свой пистолет. 
 - Вы хотите застрелить его? 
 Я бросила на него взгляд, которого он не заметил.  - Нет, я собираюсь бросить в него пистолет. Из очень, очень далекого места. Да, я собираюсь застрелить его! 
 Лап отвернулся, поначалу молчаливый, как всегда. - В этом больше плохого, чем я хотел бы обсуждать, - наконец ответил он.
 - Прорычал я. В любом случае, у меня было слишком много терпения, и я определенно не собиралась терпеть его с приходом Охотника.
 - Слушай, ворон. 
 Он прислушался.
 - Это важнее, чем странный обет молчания, который у тебя есть.  Или я не упоминал, что за нами идет Охотник? А теперь начинай говорить. 
 Лап сделал несколько быстрых вдохов, словно готовясь к чему-то.
 - Ты... Верно. Мне жаль. 
 - Хорошо. - Я улыбнулся. - А теперь отдай мне пистолет. 
 - Нет. 
 Я перестала улыбаться. - Разве ты только что не сказал, что я прав? 
 - Ты был прав насчет моего молчания. Я буду говорить. Я не отдам тебе свой пистолет. 
 Жаль, что он не заметил моего хмурого взгляда. - Почему нет?  - Я спросил.
 - Он отключен. Это просто подарок на память. На самом деле это не работает. 
 - Фыркнул я. - Да, конечно. 
 - Верь во что хочешь, но вера не заставит его вспыхнуть. 
 Весь этот спор был глупым. Он ведь знал, что времени нет, верно?
 - Ты действительно собираешься рисковать нашими жизнями, просто чтобы поддержать эту историю? - Спросила я.
 - Даже если это сработает, ты не сможешь попасть из револьвера так далеко. У этого Охотника есть дальнобойное оружие, а у тебя его нет.  Не пытайся. 
 - Это лучше, чем просто сидеть здесь! 
 - Нет, это не так. 
 - Почему нет? 
 - Второй эдикт. 
 Как ему удалось так быстро отреагировать? Неважно. Я не могла позволить этому уйти.
 - Лап, ты знаешь, как мне неприятно это говорить, но Хранитель Эдвард ошибается. Он великий и все такое, но он ошибается. Второй эдикт-худшая идея, которая у него когда-либо была. Мы умрем, если не остановим этого Охотника. 
 - Нет, если мы предупредим остальных и сбежим.  
 Я моргнула. - Что, просто бросить Охотника и убежать? Что, если он нас увидит? Что, если он догадается, что мы были здесь? А что, если он позовет других Охотников, как ты сказал? 
 - Другие Охотники всё равно заметят и начнут расследование, если этот умрет. 
 - Но это, по крайней мере, даст нам время сбежать. 
 - У нас уже есть время сбежать. 
 - Но это... Это... 
 Я не могла придумать слов для своего ответа, поэтому просто разочарованно завопила.  
 Лап соображал гораздо быстрее, чем показывал, и спорить с ним оказалось труднее, чем я думал. Я привык к тому, что он вечно что-то говорит, а не к тому, что он всегда мгновенно возвращается. Неужели он просто сдерживался?
 - Мы теряем время, - сказал он. - Мне не следовало соглашаться говорить. Мне нужно предупредить остальных. 
 - Что? Ты не можешь просто... 
 - Мне жаль. 
 Даже не дожидаясь, пока я закончу, он встал. Он повернулся и ощупью добрался до двери, ведущей обратно на лестничную клетку.  Как только его лапа нащупала перила, и он смог использовать их для перемещения по лестнице, он исчез.
 Как он мог это сделать? Он не позволял мне ничего с ним обсуждать. Он только что ушел, прихватив с собой пистолет. Это было совершенно несправедливо.
 Мне так хотелось столкнуть его с лестницы, взять ружье и самому разобраться с Охотником. Но нет, я не мог этого сделать. Даже если это спасет племя, они никогда не простят мне, если что-то случится с Ладьей.  
 На самом деле, я должна была защитить его. Я не только не могла его толкнуть, но и должна была убедиться, что он всё равно не упадет, на случай, если они обвинят в этом меня.
 Мне пришлось последовать за ним. У меня не было выбора. Я был совершенно бессилен. Я хотела сказать ему, почему стоит убить Охотника, но не могла. Я хотел сказать ему, что это всего лишь один Скаут, и мы не будем сражаться с группой из них или что-то в этом роде, но я не мог.  Я хотела сказать ему, что мы спасаем их жизни, и Хранитель Эдвард даже не должен знать, но я не могла. Лап сделал свой ход, и все. Я только хотел поговорить с ним, но он заставил меня сделать это по-своему.
 И они всё ещё подозревали меня! Я! - Фыркнул я. Всё, что случилось с этого момента, было его виной, а не моей. Я попытался остановить его. Я действительно хотел.
 
 *** 
 Это был худший день в моей жизни.  Хуже, чем когда я проснулся в глуши, голый и страдающий. Хуже, чем когда я был один и голодал. Хуже, чем когда-либо.
 Это был день, когда я потеряла Хранителя Эдварда.
 
 ~ 
 Это случилось рано утром. Восход солнца. Я спала, как и все остальные, кроме того, кто дежурил - Селин? - И кто бы ни захотел встать в этот час в любом случае. Только не я, слышал громкий шум, или, по крайней мере, думал, что слышал, но на самом деле я ещё не проснулся.  Это произошло только после того, как Селин встряхнула меня.
 - Охотники! - Крикнула она. - Хранитель Эдвард мёртв! Мы должны двигаться! Вставай! Собирай свои вещи! Беги! 
 Мои воспоминания о нашем побеге были немного смутными. Я помнил только, как из едва проснувшегося превратился в убитого горем. Хранитель Эдвард? Мертв? У меня даже не было времени обдумать это, и вдруг мы должны были вскарабкаться, сломать и прикрыть лагерь, скрыть любые доказательства того, что кто-то ещё был там, и бежать.  
 По-настоящему это не ударило меня, пока мы не остановились. Как только это произошло, я плакала и плакала весь остаток дня. Каждый раз, когда я начинала успокаиваться, я оглядывалась и видела, что Хранителя Эдварда с нами нет, и снова плакала.
 Мертвый. Он был мёртв.
 Марк решил, что нам следует устроить похороны. Надо было что-то делать. Хранитель Эдвард слишком много значил для всех, чтобы не делать этого. Мы оставили его тело после нашего побега, так что мы не могли дать ему достойное погребение или что-то ещё, но мы всё ещё держали собрание для него. Мы должны были...  Это было самое большее, что мы могли сделать, но в то же время это было самое меньшее, что мы могли сделать.
 
 ~ 

 - Хранитель Эдвард был больше, чем вождь. 
 Никто не был счастлив в тот вечер, но я был в худшем состоянии. Каждый раз, когда я думала, что со мной всё будет в порядке, чужая речь заставляла меня снова плакать. А потом, словно этого было недостаточно, мне пришлось выслушать лапу.
 - Он знал, что скоро умрет. Так было со всеми нами.  Что даже лучший лидер не может жить вечно, как и его преемник или преемник его преемника. Вместо этого он научил нас жить по его образу и подобию. Он стал идеалом. 
 Я знал, что лап пытается сделать. Он больше заботился о законах Хранителя Эдварда, чем о Хранителе Эдварде. Он ясно дал это понять ещё на крыше, когда выбирал второй эдикт над нашими жизнями.
 - У всех нас неизлечимая болезнь, и за это нас выслеживают.  
 Он пнул землю. Он что, издевается надо мной? Указывать на мою болезнь и пинать меня, когда я уже страдаю?
 - Хранитель Эдвард умер первым из нас, но мы всё ещё можем гарантировать, что он будет жить вечно. Нам нужно только уважать его слова и его учение. 
 Мало того, что лап виноват в смерти Хранителя Эдварда. У него хватило наглости сказать, что мы должны взять учение и забыть учителя!  
 Этого было достаточно. Я должен был остановить его.
 Как только я поднялся, Джон поднял лапу.
 Джон всегда был более осторожен, чем я, и иногда ему приходилось держать меня в узде. Он был хорошим самцом и обычно был на моей стороне. Я уважал его. Любой другой получил бы за это взбучку, но только не он.
 Я отступил. Я снова сложила лапы на коленях. Джон опустил лапу.
 - Пока мы его помним, он бессмертен  
 Как бы ни была оскорбительна речь лапа, Джон был прав. Я должна была просто отпустить его и беспокоиться о том, кто будет говорить следующим. Будем надеяться что он этого не сделает...
 - Жирар. 
 Этот пушистый мешок... Как будто всего, что он сделал, было недостаточно!
 Как только он произнес моё имя, все племя повернулось ко мне. Я всё ещё не могла говорить, но внезапно мне пришлось.
 Я встал и постарался изо всех сил.
 - Хранитель Эдвард был...  
 Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, как только произнесла его имя.
 Нет. Я должен был пройти через это.
 - Он был... Нет. Позвольте мне... Позвольте мне попробовать ещё раз. Я помню, когда я впервые... Он... 
 Каждый раз, когда я пытался начать одну мысль, мой ум мчался к концу миллиона других, и я спотыкался о них всех. Потом слезы полились снова. Это было безнадежно.
 Но я не хотела, чтобы все так закончилось. Все остальные произнесли речь. Я не хотел быть единственным, кто этого не сделал.  Я был его последователем раньше любого из них. Я заслуживал говорить больше, чем любой из них. Мне нужно было что-то заполучить!
 Я попробовал ещё раз, медленно.
 - Так и было... Я был там в самом начале. Я помню... Сначала я был совсем один. Я... Я не знала, как ловить еду или что-то делать. А потом он... Он... О Боже! 
 Горе сбило меня с ног, я откинулась на сиденье и зарыдала. Я не мог этого сделать. Я просто не мог.
 - У меня ничего нет.  Мне очень жаль. Я не могу... 
 Я оглянулся.
 - Кэм, сделай это. 
 Что бы ни пытался сделать лап, преследуя меня, это сработало. Он снова избил меня. И снова я не мог ни говорить, ни умолять.
 Я устал быть его жертвой. Я решил поговорить с ним наедине после собрания. Тогда он не мог меня остановить. Мне надоело, что он меня останавливает.
 
 *** 
 Рыбалка была довольно скучной, но племя нуждалось в еде, я догадалась.  Даже лап. Я сказал ему, что разоблачу его предательство, но я ещё не был готов. А до тех пор мне нужно было молчать и быть милой. Итак, я ловил рыбу.
 Я стоял на каменистом берегу и бросал сеть в озеро. Я немного подождал, потом снова поднял её. Ничего. - Я вздохнула. Я полагал, что в конце концов что-нибудь получу, но это было слишком медленно. Может быть, в следующий раз я соберу растения. Кстати, где Кэм?
 Я услышал, как кто-то позади меня прочистил горло.  Я обернулся. Это был не Кэм.
 - Джон? 
 Джон открыл было пасть, словно собирался на что-то пожаловаться, но потом только вздохнул. - Добрый вечер, - сказал он.
 - Что ж, это приятный сюрприз. - Я посмотрел мимо Джона в сторону лагеря. - Разве Кэм не собирался порыбачить со мной? И ты собиралась готовить с Селин? 
 - Мы с доктором Сигни поменялись местами, - сказал он. - Селин плохо себя чувствует, и я хотела, чтобы он осмотрел её.  Кроме того, я хотел поговорить с вами наедине. 
 - Это хорошо, это хорошо. - Я улыбнулась, потом поняла, что сказала. - Я имею в виду, что мне придется поговорить с тобой. Не то что у Селин... Ты знаешь. Надеюсь, с ней всё в порядке. 
 Джон как-то странно посмотрел на меня. - Она страдает, Жирар. Она, наверно, умирает от ДЛИ, как и все мы. Нам просто нужно узнать, как будут прогрессировать её симптомы. 
 Я поморщился. - Да, я не это имел в виду.  - Прости. 
 - Я знаю. По крайней мере, спасибо за попытку. 
 Наступило неловкое молчание, пока он занимал позицию. Он был старше и слабее, а его ботинки были тяжелыми и не совсем изящными, так что ему было труднее передвигаться по камням. Мне даже пришлось ему немного помочь.
 - Я так понимаю, ты хочешь знать, как все прошло с Руком? - Спросил я, когда мы были готовы.
 Прошло уже несколько дней после похорон, и я ни разу по-настоящему не говорила о том, что произошло с тех пор.  Мы с Джоном почти никогда не оставались наедине, и я больше никому не доверяла.
 - Что бы ты ему ни сказал, он не очень сильно на это отреагировал.
 - Он никогда этого не делает. Ты же знаешь, как с ним бывает".
 - Ты думаешь, в этом есть что-то преднамеренное? 
 - О, конечно. Вспомни, что случилось на похоронах, когда я сказала, что хочу поговорить с ним. Все заподозрили неладное, и Скаут даже пошла за мной, а лап просто сидел.  Видите ли, он использует этот акт молчаливой жертвы, чтобы манипулировать всеми. Я говорю ему что угодно, его друзья нападают, пока он ведет себя невинно, и я выгляжу за это плохим парнем. 
 Джон на мгновение закрыл глаза. - Скаут очень хотел защитить его, не так ли? Его причастность к этому меня беспокоит. 
 - Чей, скаутский? Из-за Селин? 
 Джон кивнул.
 - Ни один из них мне пока ничего не признался, - сказал он, - но я видел, как они ведут себя друг с другом.  У всех есть. 
 - Это довольно очевидно, да. А также проблема. Грач достаточно умен и изворотлив, чтобы попытаться использовать это. 
 Джон снова открыл глаза. Он попытался отшатнуться от удивления, но это перешло в кашель. - Ты так думаешь? 
 - Ну, да. 
 Он сделал шаг назад от берега, по крайней мере, настолько, насколько мог. - Я уже не хотела, чтобы Скаут забирала у меня дочь. Если лап использует лояльность Скаута, чтобы добраться до неё...  
 Я не знала, что сказать. Мне хотелось напомнить ему, что я хочу избавиться от Рукка, но он и так это знал.
 - Так что же ты сказал Ладье? - Джон оставил попытки найти во мне утешение и сменил тему.
 - А, ну да. 
 Я вытащил свою сеть, и он тоже.
 - Послушайте, это секрет, - сказал я. - Я сказал Ладье, что знаю, только потому, что, наверно, увлекся. И ещё потому, что он никому не расскажет.  Может быть, скаут, но это все. Он слишком тихий и хитрый, чтобы рассказать об этом кому-то ещё. В любом случае, по крайней мере, не позволяй этому дойти до Марка, пока я не буду готова. 
 - Понятно. 
 - Ну ладно. - Я нахмурился. - Лап убил хранителя Эдварда. 
 Джон хотел было снова закинуть сеть, но, услышав это, остановился.
 - Он что? 
 Он уставился на меня так, словно не знал, серьезно ли я говорю. Я уставилась на него, потому что так оно и было.
 - Это ведь не из-за того случая на крыше?  - Спросил он.
 - Да, с этого все и началось. Сначала я просто собирался наорать на него за это. Знаешь, мы могли бы спасти Хранителя Эдварда, если бы только лап позволил мне остановить этого Охотника. Мало того, лап оскорбил Хранителя Эдварда на похоронах, а потом опозорил меня. Да, я собирался заполучить его за многое. 
 - Но вы этого не сделали? 
 - Я собирался, но потом сообразил. 
 Моя сеть казалась тяжелее, чем обычно.  О! Я действительно кое-что поймал. Я собирался бросить его снова, но ничего. Вместо этого я сел разбираться с рыбой.
 - Что ты помнишь о том утре? - Спросил я, доставая нож.
 - Ты имеешь в виду, когда Хранитель... 
 - Да. 
 - Не очень много. - В отличие от меня, сеть Джона была пуста, поэтому он бросил её снова. - Я проснулся, когда услышал выстрел. Селин была в панике, пытаясь разбудить всех остальных. Она увидела, что я уже встал, и сказала мне, что... Что Хранитель Эдвард мёртв.  
 Он снова натянул пустую сеть и вздохнул. Я не могла сказать, было ли это направлено на воспоминание, или на то, что он ничего не поймал.
 - Да, но в этом-то и проблема. Подумай об этом, - извивался я, работая над рыбой. Существо не держалось на месте, и было трудно устроиться с этими камнями повсюду. - Все спали, кроме сторожа Эдварда и Селины. К тому времени, как мы поднялись, он был уже мёртв, а потом появились Охотники и нам пришлось бежать.  У нас не было времени забрать его тело. Не было времени оглядываться. Свидетелей нет. Никакого места преступления. 
 - И ты считаешь это подозрительным? Не то чтобы у нас было на это время... 
 - Конечно, подозрительно! Джон, мы же не знаем, что его убил Охотник! Один из нас мог бы сделать это и использовать беспорядок, чтобы обвинить Охотников. Как, скажем, Грач. 
 Джон поднял бровь, но никак не отреагировал. - Эта теория пришла вам в голову, когда вы с ним спорили?  - Наконец спросил он.
 Я кивнул. - Чем больше я думал об этом, тем больше видел вещей, которые просто не сходились. 
 - Например? - Он снова закинул сеть.
 Я поднял глаза. Я всё ещё хотел поработать над этой рыбой, но моё объяснение требовало полного внимания.
 - Ну, тот Охотник, которого мы видели на крыше, - сказал я. - Я действительно думал, что мы ушли от него. Как мы могли сбежать, а потом всё равно заставить его догнать нас позже? Лап сказал, что, возможно, их было больше, они работали в группе, но вы знаете, что я думаю о том, чтобы поверить ему на слово.  
 - Но зачем ему врать о чем-то подобном? 
 - Чтобы обвинить в этом Охотников, когда он убил Хранителя Эдварда, конечно. 
 - А зачем ему понадобилось убивать Хранителя? 
 Я поморщился. Я думал, Джон на моей стороне насчет Ладьи. Что было со всеми этими вопросами? Неужели я его теряю?
 - Этого я ещё не понял, - признался я. Хотя должна же быть какая-то причина. Пришлось. - Может, это был какой-то захват власти?  Он убирает лидера, того, кто держал нас всех вместе, затем он заставляет меня выглядеть сумасшедшим и настраивает Марка против меня. Если он избавится от нас, то может оказаться в очереди на захват племени. Может быть. Я не знаю. 
 Джон вытащил сеть. Наконец он что-то поймал и сел рядом со мной, чтобы приготовить. Племя, по крайней мере, будет есть сегодня вечером.
 - Подожди, - Джон посмотрел на меня. - У Селин были часы. Именно она разбудила нас, когда это случилось.  Разве она не видела, как Грач стрелял в Сторожа? 
 Я поежилась. - Послушай, я знаю, тебе не хочется думать что-то подобное, но... 
 Джон оторвался от своей рыбы и хмуро посмотрел на меня. - Жирар, вы обвиняете её в том, что она приложила к этому лапу? 
 Я действительно жалела, что он схватился за нож, прежде чем сказать это. Ну, неважно. Я попыталась улыбнуться. Все было в порядке. Я всё ещё был на его стороне.  Мы всё ещё были друзьями, верно?
 - Ну, - сказал я, - лап не мог сделать это так, чтобы она не заметила. Он не мог подойти слишком близко, чтобы его не поймали, и, очевидно, не мог прицелиться слишком далеко. 
 - Но вы говорите, что он убил Хранителя Эдварда? 
 - Или приказал его убить. Я же говорил тебе: Грач хитер. Он ведет себя тихо, медленно отравляя умы других. Ты сказал, что беспокоишься о Селин и Скаут, верно? Я положил нож и положил лапу на плечо Джона. - Послушай, мне тоже не нравится эта идея, но мы должны быть готовы принять её. Может быть, он заставил кого-то из своего культа сделать это. 
 Он как-то странно посмотрел на мою лапу, словно не знал, что с ней делать. - У Ладьи есть культ? - Спросил он.
 - Ну да. Скаут уже под его контролем. Любой может это увидеть. Ему удалось заполучить и Марка - вы это видели на похоронах.  Что, если он работает над Селин? В конце концов, он может добраться до неё через Скаута. 
 - Значит, вы обвиняете её. 
 - Нет, я обвиняю Ладью. Она же не виновата, что он такой манипулятор. 
 Джон замолчал. Это была тяжелая новость, и я не была уверена, что он согласится.
 - Если вы правы, то что мы можем сделать? - Наконец спросил он. Он был сильным и гордым, но я слышала боль в его голосе. Он больше не работал над своей рыбой.  Он просто смотрел на воду, и его хвост был плоским и безжизненным на камнях. - Селин значит для меня все. После аварии она была... Она-все, что у меня осталось. 
 - Я знаю. Вот почему мы должны избавиться от Рукка, пока он не отравил её разум ещё больше, верно? - Я улыбнулась, снова забыв, что это будет выглядеть страшнее, чем мне хотелось.
 Джон некоторое время просто смотрел на это озеро, но потом, наконец, повернулся ко мне.  - Да, избавиться от Рукка. Хорошо. А как же Селин? А Скаут? 
 - Я не собираюсь её преследовать. С ним мы подождем и посмотрим. Я думаю, что это может сработать несколькими способами. Может быть, без того, чтобы лап развратил её, она придет и бросит Скаута. Или, может быть, Скаут придет в себя, и тогда им будет не так уж плохо вместе. Это может сработать, если только мы избавимся от влияния Ладьи. Это он все портит.  
 Конечно, это были лучшие случаи среди нескольких плохих, но мне нужно было оставаться позитивным. Что ещё важнее, мне нужно было, чтобы Джон оставался позитивным.
 Джон издал негромкое "хм", затем спросил: 
 - конечно. 
 - Он сложил лапы на груди. - У меня есть сомнения относительно вашей теории. Это, конечно, интригует, и я не могу ничего опровергнуть. Еще... Я не знаю. 
 Я опустил голову. Он остановился и, оставив меня думать о худшем, пошел за своей фляжкой.  
 - Однако, - сказал он после долгой паузы и глотка воды, - я никогда не доверял Ладье. Его отец - трус и предатель, и он выглядит немногим лучше. 
 Я снова поднял глаза. Меня никогда не волновали старые военные штучки, но если это поможет удержать Джона на моей стороне, то я приму любое оправдание, которое смогу получить.
 - Я тоже беспокоюсь о верности Скаута Ладье, - добавил он. - Эти двое действительно влияют на Селин?  Я... Я не могу... 
 Что бы он ни собирался сказать, вместо этого он закашлялся. Наверное, вода не помогла. Он сделал ещё глоток и несколько раз ударил себя в грудь. - Прости. 
 - Вспомни, кому она звонила на похоронах, - сказала я, ожидая, пока он придет в себя.
 - Да, вы правы, - сказал он и откашлялся. - Кроме того, поскольку я ничего не знаю о вашей теории, я не могу рисковать, ставя на карту свою дочь.  Поэтому вы всё ещё можете рассчитывать на мою полную поддержку. 
 - Усмехнулся я. Именно это мне и нужно было услышать.
 - Вы хороший самец, сэр Корал. 
 Обычно я его так не называла, но это был особый случай. Он это заслужил.
 
 *** 
 - Извини за рыбу. 
 Ну, на самом деле я не был, но я пытался начать разговор. Ужинать в полной тишине было как-то странно.
 - Мы хотели получить больше, но... Ну, мы сделали все, что могли, - добавил Джон.  
 - Эй, по крайней мере, здесь достаточно, чтобы все что-то получили. - Скаут улыбнулась. - Я знаю эту растяжку. Здесь она скудная, но по мере продвижения будет становиться все лучше. 
 Я ему не поверил.
 Я попытался прочесть Селин. Она сидела прямо между Джоном и Скаут, что ни о чем мне не говорило. На чьей она на самом деле стороне? И почему она выбрала на похоронах именно лап? Это всё ещё беспокоило меня.
 - Жирар? - Как раз в тот момент, когда я подумала, что разговор снова замер, Марк заговорил:
 - Да?  
 - Я хотел бы поговорить с вами. Наедине, пожалуйста. Если вы не возражаете. - Он оглянулся на остальных, словно желая, чтобы они ушли.
 - Хм... А что? - Спросила я.
 Марк пожал плечами. - Я думаю, это можно назвать интервью. Теперь я должен возглавить это племя... Хорошо... Теперь я должен возглавить это племя. Мне нужно видеть, как все смотрят на вещи. 
 О. Конечно. Он пытался понять меня. Что ж, мне тоже нужно было разобраться с ним...  Был ли он уже на стороне Ладьи, или у него ещё оставалась надежда? Он был молод, и, возможно, это облегчало лапу развращать его. Или, может быть, он был зрелым для своего возраста. В конце концов, хранитель Эдвард выбрал его, и это должно было что-то значить.
 - Отлично, - сказал я. - Прямо сейчас? 
 - Да, пожалуйста, - Марк встал прежде, чем я успела ответить. Он улыбнулся и вышел.
 Я посмотрел на остальных и пожал плечами. - Наверное, сейчас вернусь. Затем я встал и последовал за ним.
 
 ~ 
 Марк повел меня немного в глубь леса, достаточно близко, чтобы видеть всех остальных, но едва. Говорить наедине, вдали от других, всегда было сложно. Мы должны были отойти достаточно далеко, чтобы они нас не услышали, но оставаться достаточно близко, чтобы быть там, если что-то случится. Кто знает, когда Охотник может внезапно напасть?
 Было темно. Деревья закрывали большую часть ночного неба, и Марк решил, что разводить костер после захода солнца слишком рискованно.  Немного лунного света сумело пробиться сквозь деревья, и это было почти все, что у нас было.
 - Этого должно быть достаточно, - сказал Он тихо, но не раньше, чем снова огляделся.
 - Ну ладно. - Я тоже старался не шуметь. - Так что тебе нужно было знать? 
 - Я хочу спросить тебя о твоей вражде с Ладьей. - Его глаза светились в почти полной темноте, и именно поэтому я знала, что он смотрит на меня.
 - Хм... А что с ним?  - Спросила я.
 - Теперь от меня зависит, будем ли мы вместе. - Он снова огляделся вокруг, словно первая проверка была недостаточно хороша, затем снова повернулся ко мне. - Ясно, что вы двое не ладите. Почему нет? Что же произошло и как мы можем это преодолеть? 
 Мне нужно было решить, как много ему рассказать. Если лап добрался до него, то все, что я скажу, вернётся к нему. Я не мог так рисковать. С другой стороны, если он этого не сделал, и если он действительно послушал меня, то я не хотел разрушать свои шансы, казавшись бесполезным.  
 - Хм... Ты ещё не понял, о чем идет речь? 
 Это была не самая гладкая вещь, которую я когда-либо говорил. На самом деле это было ужасно. Но я всё ещё прощупывал его. Надеюсь, у меня будет шанс оправиться от этого.
 - Предположения и сплетни. Я хотел бы услышать это своими словами, пожалуйста. 
 - Верно. Он был хорош. Я должна была дать ему это.
 - Я тоже хотел бы продолжать двигаться, если вы не возражаете.  Пойдешь со мной? 
 - Хм... Точно? 
 - Спасибо. 
 И он ушел. Снова.
 
 ~ 
 Марк водил меня кругами по лагерю. Он держал остальных слева, шел вперед, пока они почти не исчезали из виду, затем поворачивал налево и продолжал идти. Мое ночное зрение было так же хорошо, как и у него, так что я могла, по крайней мере, не отставать, но его темп изматывал меня. Кроме того, было холодно. Ни у одного из нас не осталось жира, но у него, по крайней мере, был мех, и я вдруг завидовала.  
 Он сказал, что ему легче думать во время движения. Так ли это на самом деле? Я надеялся, что оно того стоит. То, что я делал, чтобы быть любезным с нашим новым лидером, догадался я.
 - Привет, Марк? - У меня был вопрос, и хотя я знала, что ему это не понравится, я решила, что прогулка с ним дает мне право задать его.
 - Маркус, пожалуйста, но да? 
 - Маркус, прости. - Я сделал мысленную заметку об этом, а потом сразу же забыл об этом.  - В любом случае, действительно ли необходимо держать племя вместе? 
 Сначала он не ответил. Возможно, он не ожидал этого. - Ты считаешь, что мы должны расформироваться? - Наконец спросил он.
 - Нет. Во всяком случае, пока. Просто... Ну, ты считаешь, что мы все должны держаться вместе, несмотря ни на что, но это не всегда может быть правдой, понимаешь? Если кто-то вреден для племени, возможно, для всех остальных будет лучше отпустить его. 
 Марк вздохнул, когда понял.  - Ты говоришь, что я должен изгнать лапа. 
 - Он ядовитый! 
 Я сам удивился этой вспышке. Наверное, мне не следовало произносить это вслух, но как-то само собой получилось.
 - Ядовитый, - повторил Марк. Он остановился и странно посмотрел на меня.
 Для меня это было очевидно, но я всё равно должна была быть осторожной. Что, если Марк был шпионом лапа? Я должен был попытаться убедить его, не давая ему знать, что я знаю.  Но как?
 - Ну, гм, ты же знаешь, что мы не ладим, - попыталась я. - Вот почему ты сейчас со мной разговариваешь, не так ли? И дело не только во мне, Джон тоже его не любит. Так что, очевидно, он вреден для племени. 
 Марк прикрыл глаза лапой и сжал виски. - Я надеялся, что какие бы проблемы у вас ни были... 
 - Три! Я просто сказал Джон. На самом деле, четыре, так как Скаут на Ладье... 
 - ... Что какая бы проблема у вас ни была, многие могли бы её решить.  Я хочу решить её, никого не прогоняя. 
 - О, это то, чего мы все хотим, конечно. Но что, если это не так просто? Что, если ты попытаешься удержать нас всех вместе, но потом это приведет только к ещё большей катастрофе? Это не будет долго, прежде чем яд... 
 - Жирар. - Он перестал тереть виски, но продолжал держать лапу. Я догадался, что он собирается отругать меня, но затем отступил. - Не обращай внимания. Давайте двигаться дальше.  
 Он снова умчался, и мне пришлось карабкаться за ним.
 
 ~ 
 - Если это действительно твое решение, - сказал он, когда я наконец догнал его, - то мне нужны доказательства. 
 - Доказательства? 
 Я стиснул зубы. Мое дело всё ещё не было окончательным. Я знал, что лап убил Хранителя Эдварда или, по крайней мере, заставил Скаут или Селин сделать это, но я ничего не мог доказать. Я даже не знал, почему он это сделал, но...  Я тоже не была уверена, стоит ли делиться своими теориями с Марком.
 - Я не собираюсь изгонять кого-то только потому, что он тебе не нравится. Назови мне причину. Почему он не может остаться? Почему удаление его лучше для всех остальных? 
 Он повернул налево и ушел, прежде чем я успел ответить.
 
 ~ 
 - Ну? - Он остановился, пока я догонял его, хотя ожидание заставляло его нервничать. - Какие обвинения вы хотели бы довести до моего сведения?  - Его глаза почему-то вспыхнули ярче, чем я ожидала, и я вздрогнула.
 Я опустил голову. Я не мог этого сделать. Это было слишком рискованно, а я ещё не была готова. Мне пришлось сдержаться.
 - Нет, - ответил я и добавил: - Во всяком случае, пока. 
 Конечно, на данный момент я проиграл, но я должен был дождаться своего шанса. Я должен был быть осторожен. Я должен был ударить, когда буду готов, не раньше.
 - Тогда лап остается. Я не могу никого исключать без причины.  Надеюсь, вы понимаете. 
 - Я вздохнула. - Да. 
 - Более того, я ожидаю, что ты будешь вести себя прилично. Если вы докажете, что ему здесь не место, прекрасно. А до тех пор я буду считать, что это так, и обращаться с ним соответственно. Я ожидаю, что вы сделаете то же самое. 
 - Я... Да, Марк. 
 - А теперь давай вернемся. Ты не единственный, с кем я хотел бы поговорить об этом. - Он снова зашагал прочь.
 - Ты собираешься поговорить с Руком? 
 Он неожиданно остановился.  -Ну да, - сказал он.
 Я вдруг очень обрадовалась, что ничего ему не сказала.
 Он немного подождал, пока я что-нибудь скажу, но потом сдался и вернулся в лагерь. Увидев, что я не иду за ним, он остановился ровно настолько, чтобы обернуться и посмотреть на меня. Он покачал головой, быстро добавил: - Спасибо за беседу. - И ушел.
 Это было прекрасно; я мог найти свой собственный путь назад. Он был не единственным, кто мог видеть в темноте.  
 - Крикнул я и пнул ближайший камень в дерево. Не самая умная вещь, чтобы делать это с Охотниками или без обуви, но я думал об этом только после того, как уже сделал это. Ой.
 Итак, Марк был не на моей стороне. Ну, ладно. Да и кому он вообще нужен? Он был нашим новым лидером, конечно, но он всё ещё был просто ребенком. У меня всё ещё был Джон.
 Друзья лапа не собирались меня останавливать. Я должна была вести себя хорошо, пока не буду готова, но в конце концов я выстою перед ним.  Он отнял у меня единственное, что я когда-либо по-настоящему лелеяла, и я не остановлюсь, пока не заставлю других увидеть это. Ради племени я хотел бы добиться справедливости. Ради себя самого я отомщу.
 Я понятия не имел, что нужно сделать, чтобы сбить Ладью, но мне было всё равно. Я не знал, какую цену мне придется заплатить, но я уже поклялся принять эту цену. Любой ценой. Чего бы это ни стоило. Чего бы это ни стоило.  Что угодно. Что угодно, лишь бы покончить с этим. Даже если это оказался жизнью Ладьи. Даже если он оказался моим.
 
 
 Глава третья
 
 image5
 
 Давление
 
 Я не хотел быть на этом холме, но я был там. Я должен был. В конце концов, я не могла отказаться от приглашения Хранителя Эдварда.
 Я нашел его на вершине, он смотрел в небо. Я должен был догадаться. Солнце садилось, и небо только начинало менять цвет.  Где ещё он мог быть? Что ещё он мог делать?
 Он повернулся ко мне, улыбаясь, как всегда. - Спасибо, что пришли, Маркус. 
 - С удовольствием. - Я изобразила ответную улыбку.
 - Не хотите ли присоединиться ко мне? 
 Не совсем. - Конечно. 
 Я сел рядом с ним. Он снова повернулся к горизонту. Я тщетно пытался устроиться поудобнее.
 - Красиво, не правда ли? - Спросил он.
 Когда-то я бы просто обожала этот пейзаж.  Закат осветил небо. Облаков было достаточно, чтобы уловить цвета, но не настолько, чтобы заслонить холмы. Деревья были оранжевыми от смены времен года. Они ловили и возвращали теплое сияние вечернего солнца. Казалось, что весь мир купается в мягком оранжевом свете, и мы прекрасно все это видим.
 - Наверное. - Мой нерешительный ответ был лучшим, что я мог сделать. Я любил это небо почти так же сильно, как и он.  Я так любил его, что в конце концов оказался изгнанником. Однако те дни прошли.
 - Конфликт? - Спросил он.
 Я проигнорировала его вопрос. Он позвонил мне не только для того, чтобы обсудить небо. - Что я могу для вас сделать? - Спросила я.
 - А, как всегда, нетерпеливый. - Он снова улыбнулся, но взгляд его не отрывался от горизонта. - Я, конечно, считаю, что расслабление важно, даже здесь. 
 Это не было ни удивительно, ни уместно.  
 - Я не могу расслабиться, - сказал я. - Больше нет. 
 Даже мысль о расслаблении заставила меня поежиться. Мы должны были сидеть для этого? Я попытался снова посмотреть на небо, но это не помогло.
 - Он уже так далеко продвинулся? Это позор. - Его улыбка погасла. - Тогда я не задержу вас здесь дольше, чем это необходимо. 
 - Мне жаль. 
 - Не волнуйся, - сказал он. Был ли его ответ признанием моих извинений или приказом?  
 Я заерзал, но ничего не сказал.
 - Во всяком случае, - добавил он, - я думал о будущем этого племени. В частности, я решил, кто будет руководить после моего ухода. 
 - Ушел? Ты ведь не собираешься уходить? 
 - Нет, конечно, нет. Я просто чувствую, что у нас должен быть план на случай, если со мной случится что-то неожиданное. Что сделает племя, если я заболею или если меня убьёт Охотник?  
 Мне нечего было ему ответить. Я думал об этом, но никогда не считал, что это моё место. В конце концов, это было его племя.
 - Марк, - сказал он, - если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты возглавил племя, как мой преемник. 
 Я моргнула. - Я? Ты серьезно? 
 - Какие-то проблемы? 
 Я попытался придумать ответ, но не смог. Тихим голосом я в конце концов предложил: - Почему я? 
 - Ты сомневаешься в своих способностях?  - Спросил он.
 - Чтобы возглавить племя? - Конечно, знаю. Я здесь не так давно, как остальные. Я третий новичок в этом племени. Я тоже самый молодой, и... 
 - Ты слишком много думаешь о статистике. - Он усмехнулся.
 - Хранитель, есть лучший выбор. У нас всё ещё есть фактическое руководство для этой миграции. У нас есть медицинский исследователь. У нас есть герой войны и его дочь. Кто я, рядом с ними?  Я должен был стать чем-то вроде этого, когда вырасту, конечно, но... Я не. 
 Хранитель Эдвард улыбнулся, но помахал пальцем. - Ах, ах. Первый указ. 
 Неужели он запретил мне подвергать сомнению прошлое... Самого себя?
 - Я просто не думаю, что я самый квалифицированный, - сказал я.
 - Неужели это так? - Он помолчал, а затем снова повернулся к небу. - Тогда кого бы вы предложили? 
 Действительно ли он искал моего вклада? Это мог быть какой-то тест.  Я полагал, что в любом случае должен попытаться.
 - Ну, - сказал я, - логически говоря, Жирар был твоим первым последователем, так что... - Я подумал об этом на мгновение, а затем у меня появилось ужасное видение, что Жирар на самом деле ведет нас. - Подожди... Нет... 
 Очевидно, что Жирар или лап в качестве вождя разорвут племя на части. Скаут? Он был нашим проводником. Он также был вторым по старшинству среди всех последователей, уступая только Жирару. Однако он был слишком близко к Ладье.  Это делало его спорным. Это не сработает. Кораллы были третьими в очереди, но сэр Корал стоял слишком близко к Жирару. Селин была более нейтральной, но и пассивной. Она боролась со своим положением между фракциями. Она могла бы стать защитницей середины, но вместо этого она была его пленницей. Оставалась доктор Сигни, которая в племени была ещё новее, чем я, уважал его, но уважали ли другие?  
 Если нет, то у племени не было выбора. Единственной надеждой на этот момент был кто-то новый, кто ещё не связался ни с одной из фракций. Впрочем, это было невозможно: Жирар отказался принимать новых членов после Ладьи. Посторонней помощи не будет. Это должен был быть один из нас.
 - Ладно, значит, все не так просто, как я думал, - признался я. - И все же это мало что говорит обо мне.  
 - Ты оказываешь себе медвежью услугу, Маркус. В конце концов, лидерство-это ваше прошлое, и у меня есть все основания полагать, что вы унаследовали это умение. 
 - Что, из-за моей семьи? Разве не ты говоришь, что наше прошлое не имеет значения? Вы только что процитировали мне первый эдикт. 
 - Да, и если бы ты был менее способным, чем твоя семья, я бы это признал. Тем не менее я высоко ценю ваши собственные заслуги.  
 - Я не знаю. 
 - Я знаю, - Хранитель Эдвард усмехнулся, но только коротко. - Мало кто в племени понимает всю серьезность того, с чем мы столкнулись, по крайней мере в той степени, в какой это понимаешь ты. Иногда вы можете слишком сильно волноваться, но, по крайней мере, отнеситесь к этой роли серьезно. 
 - Может быть. Наверное, мне должно быть лестно, что вы так думаете. Просто... - Что-то в его решении встревожило меня. - Я ведь не твой первый выбор, не так ли?  
 Он не ответил.
 - Я тоже наблюдал за племенем, - сказал я. - Я вижу фракции, и я знаю, как вы должны быть осторожны. Вот почему я передумал выбирать Жирара. Вот почему я не мог думать ни о ком другом. 
 - Ты спрашиваешь, кого бы я выбрал вместо них, если бы не их преданность? 
 - Нет. Вам не нужно говорить, кто был бы вашим первым выбором. Я просто хочу... - Я сделал паузу.  Чего я хотел? - Думаю, я просто хочу знать, было ли это фактором. - Это было не совсем так, но я не знал, что ещё сказать.
 - Ну, конечно, - ответил он, и я прижала уши. - Однако, - добавил он, - я верю в тебя. Пожалуйста, поверьте. 
 - Спасибо, - сказал я, знала, что он верит в меня, но всё равно было приятно это слышать. - Я просто нервничаю, вот и все. Это не мелочь, о которой ты просишь меня.  
 - Я знаю. Это тяжелое бремя, и я сожалею об этом. 
 - Наверное, я привык к тяжелой ноше. - Я нервно улыбнулась ему. Я запоздало поняла, почему он упомянул мою семью. - Я надеюсь, что это никогда не произойдет. Но если это случится, я сделаю все, что в моих силах. 
 Хранитель Эдвард снова посмотрел на небо. - Спасибо, Маркус. 
 - Благодарю тебя, Хранитель. 
 Наступило долгое молчание, так как разговор, по-видимому, закончился.  Мне следовало остаться с ним подольше. Но я просто не могла больше выносить эту нервозность. Я извинился, вскочил со своего места и буквально побежал вниз по склону.
 
 *** 
 Моя семья всегда ожидала от меня многого. Я унаследовал от двух поколений успех и значимость, и они всегда полагали, что я буду жить в соответствии с их наследием. Они никогда не баловали меня, хотя и не относились к богатству или статусу как к чему-то, что я автоматически заслуживаю.  Мы жили комфортно, но не чрезмерно. Только их ожидания росли вместе с именем, которое я носил.
 Моим дедом был Томас Нобл, основатель и давний владелец банка "Нобл". Он основал её в юности и превратил из небольшого местного учреждения в крупную финансовую империю. После окончания войны городов он воспользовался необходимостью восстановления. Он расширился и сделал Благородный банк Гнезда Рока ещё одним успехом.  
 Моим отцом, разумеется, был Винсент Ноубл, последний мэр города до прихода к власти мэра Кинга. Отец пришел к власти после войны и сразу же связался с Гнездом Рпц. Он обеспечил финансовую лояльность через деда, что помогло обоим городам восстановиться и послужило примером для других. Отец доказал, что победившие лоялисты и побежденные сепаратисты могут сосуществовать и работать вместе в направлении примирения.  
 К сожалению, у преступных синдикатов, появившихся во время беспорядков, были другие планы. Недовольные реформами отца и борьбой с коррупцией, они дождались его переизбрания, а затем выставили против него своего кандидата.
 Кинг был теневым бизнесменом и явным боссом мафии, и у него не было ни единого шанса в честной борьбе. Однако многие работники различных городских служб были коррумпированы, и реформы отца угрожали некоторым в его собственном офисе.  Они были рады фальсифицировать результаты голосования в пользу Короля, что было скорее переворотом, чем законными выборами.
 Как только Кинг стал владеть и официальным правительством, и преступным миром, он, конечно, укрепил свою власть и стал непобедимым.
 Дедушка пытался предупредить нас, что город больше не безопасен. Он сказал нам, что новоизбранный мэр Кинг может стать нашей мишенью. Он убеждал нас бежать в Гнездо Рпц, где будет безопаснее.  Отец отказался и сказал, что у него есть долг перед своим городом, даже если он больше не в силах изменить его курс. Отец не бросит свой народ.
 Я был ещё маленьким ребенком, только учившимся ходить, когда мэр Кинг объявил о вспышке страшной новой болезни. Он назвал его синдромом Дортера-Логана-Йейтса в честь его первооткрывателей. Первый штамм ДЛИ был сильным, но не особенно продолжительным; он убивал слишком быстро, чтобы поддерживать длительное присутствие.  Подобно вспышке огня, он появился из ниоткуда, уничтожил целые общины и исчез.
 Сославшись на опасения по поводу будущих эпидемий, мэр Кинг приказал построить временный купол - похожую на брезент конструкцию, которая могла бы накрыть весь город и таким образом защитить его от краткосрочных угроз. Если вспышка болезни масштаба ДЛИ повторится, он сможет изолировать заболевших за пределами города, а затем защитить их временным куполом, пока опасность не минует, или пока у него не будет времени, чтобы найти более постоянное решение.  
 ДЛИ, конечно, вернулась. Это была мутировавшая форма, медленнее убивающая, но ещё более заразная, чем раньше. Царь развернул временный купол, посмотрел на тяжесть напряжения и приказал построить постоянный купол. Это был последний раз, когда кто-то видел внешний мир без защиты.
 Моя семья всегда ожидала, что я преодолею жизнь в королевском городе. Да, отец потерял свое место, и город редко, если вообще когда-либо делал успехи в войне против ДЛИ, но это никогда не должно было остановить меня.  Я должен был найти успех в любом случае, как мой отец и мой дед до меня. Я должен был стать чемпионом города, как и они.
 Отцу никогда не нравилось, как закончилась его карьера мэра, или как город столкнулся с другими проблемами. - Я никогда бы не допустил, чтобы все зашло так далеко, - часто говорил он. - Возможно, следующий мэр Нобль положит конец этому кошмару, - говорил он с некоторым отсутствием тонкости.  
 С другой стороны, может быть, мне и не нужно было быть следующим мэром. Может быть, я мог бы стать феноменально успешным в бизнесе, как дед, и использовать богатство моей компании, чтобы ослабить короля. Возможно, я мог бы стать гениальным ученым и найти лекарство от ДЛИ. На самом деле у меня было несколько вариантов, пока я оставлял свой след в городе. До тех пор, пока я поддерживал фамилию.
 Я готовился на каждом этапе своей жизни только для того, чтобы получить преимущество на каждом последующем.  Я учился в лучших начальных школах, и это помогло мне поступить в лучшие средние. Они должны были подготовить меня к поступлению в лучшие колледжи, а их окончание позволит мне завоевать весь мир. По крайней мере, я предполагал, что таков был план.
 У меня было очень мало жизни вне моих непрерывных занятий; я был просто слишком занят, чтобы общаться. Обычный школьный день не заканчивался до наступления темноты из-за моих различных видов спорта, клубов и тому подобного.  Затем я возвращался домой, ужинал, делал уроки и ложился спать, чтобы выспаться и повторить этот процесс.
 Мои родители хотели, чтобы я начал встречаться; я был респектабельным студентом, с респектабельными оценками и респектабельным воспитанием, поэтому, конечно, мне тоже нужна была респектабельная девушка. Однако у меня и так почти не было времени на учебу и команды. Там просто не было места ни для чего другого.  Кроме того, никто не заслуживает того, чтобы стать ещё одним из моих бесчисленных обязательств.
 Я должен был бы чувствовать себя счастливым в моем положении; я не был в нижнем округе, и я не был в дикой местности. И все же иногда меня возмущало, насколько я подавлена. Я не был реальным самцом и не делал реального выбора. Я был продуктом, чем-то, что они вылепят и выковают в следующего великого Аристократа. Я никогда не веселился.  Я вообще никогда не жил по-настоящему. Я даже не был уверен, что знаю как. Я был полным квадратом, вплоть до того, что называл его именно так. Неужели обычные парни всё ещё используют это слово? Скорее всего, нет, но откуда мне знать?
 
 ~ 
 Однажды я решил, что больше не могу воздерживаться от жизни. Не то чтобы я хотела бунтовать постоянно. Я не хотел бросать школу, или бросать любую из моих команд, или делать что-нибудь подобное.  Я просто хотел попробовать немного ночной жизни города. Я не могла не знать, что теряю.
 Если бы я исследовал город, то, возможно, моё любопытство, наконец, исчезло бы. Тот факт, что у меня никогда не было шанса, сводил с ума. Больше, чем сам реальный опыт, я просто хотел, чтобы чувство, что я упускаю, утихло. Я хотела перестать смотреть в окно, фантазировать о том, что может быть там, и просто делать домашнее задание.  Если бы я знал, то, возможно, перестал бы удивляться.
 Сбежать было достаточно легко, потому что никто этого не ожидал. Моим родителям никогда не приходилось запирать мои окна, охранять двери или делать что-либо ещё, чтобы предотвратить мой побег. Зачем им это? Я никогда не пытался сбежать.
 Никогда прежде я не покидал дом без разрешения. Мои собственные сомнения обычно останавливали меня раньше, чем кто-либо другой, и они почти сделали это снова.  По мере того как я удалялся от дома, каждый мой шаг становился все более болезненным. Никогда ещё я так не боялась. Что я делаю? Неужели я сошел с ума? Я должна была быть в постели. У меня не было разрешения на это!
 Да, в этом-то и была проблема. У меня не было разрешения родителей улизнуть без их разрешения. Возможно, мне нужно было спросить их, могу ли я уйти, не спрашивая. - Я вздохнула. Я был безнадежен.  
 Нет, я должен был это сделать. Если я признаю поражение и вернусь внутрь, зная, что даже моя собственная совесть против меня, тогда... Ну, я не была уверена, что буду делать, но мне была ненавистна мысль, что действительно нет спасения, даже от самой себя.
 Это помогло, когда я больше не могла видеть свой дом, и мне нужно было решить, куда идти дальше. Никто другой не должен был решать, это сделал я. Это было моё решение. Куда я, Маркус Ноубл, хотел пойти?  
 В продуктовом магазине? Я знал, где это. Конечно, это была не самая экзотическая часть ночной жизни города, но даже сам факт, что я могла туда пойти, возбуждал меня. Я никогда раньше не бывала там без мамы. Я всегда говорил ей, когда мне что-то было нужно, и она смотрела на свое расписание, выбирала дату и брала меня. На этот раз, однако, я мог пойти туда прямо сейчас, по прихоти. Я мог бы просто решить пойти в ту сторону и уйти.  
 Это был не просто продуктовый магазин. А как же школа? У меня не было причин быть там в этот час, но ничто не мешало мне пойти туда, если бы я захотел. Это относилось и к библиотеке, и к банку, и ко многим другим местам, которые я считал обычными.
 Возможно, я даже смогу исследовать. Я мог просто бродить, бродить по неизвестным частям города и находить, кто знает, что.
 Я больше не боялся.  Как я могу быть такой? Я был свободен. Я могу пойти куда угодно. Я мог сделать все, что угодно.
 
 *** 
 - Мне просто нужно знать, что происходит, - сказал я.
 Я не привык говорить с Рукком как с его начальником. Как и все в племени, он был старше меня. В отличие от всех остальных, он был намного, намного больше. Я был худым ещё до того, как заболел, в то время как он оставался мускулистым даже после этого. В его присутствии легко было чувствовать себя ничтожеством.  
 Освещенная только звездами фигура Рукка в черных перьях казалась ещё темнее. Я мог видеть его только из-за его роста, белой повязки на глазах и моего ночного зрения. Хотел бы я знать, делает ли это его менее пугающим или более.
 Сама его загадочность беспокоила меня ещё больше. Кто он на самом деле? Трудно было получить о нём хоть какую-то информацию. Он никогда не рассказывал о себе охотно, и первый эдикт удержал меня от любопытства.  По крайней мере, я знал, что его настоящее имя Оррин Себастьян. Я также знал, что он был сыном Нила Себастьяна, и это объясняло, почему сэр Корал ненавидел его. Но я не знала ничего, что помогло бы мне понять его.
 И все же я был здесь, пытаясь разобраться в его вражде с Жираром.
 - Между вами явно есть какие-то глубокие разногласия, - добавила я. - Если я хочу их разрешить, мне нужно знать, что это. Я попытался спросить Жирара, но он ничем не помог.  Мне нужно, чтобы хотя бы один из вас объяснил мне, что происходит... - Я вздохнула. - Пожалуйста. 
 Лап медленно вдохнул, словно готовясь к какой-то сложной речи. Но я знал, что его ответ будет кратким и немногословным. Так было всегда. Этот вдох был просто его способом оттянуть время.
 - Не знаю, что и сказать. 
 Как я и подозревал.
 - Ты никогда этого не делаешь, - сказал я.
 - Нет, пожалуй, нет. - Если моё замечание и задело его, то он этого не показал.  
 Мне нужно было получить от него хоть какой-то ответ. Интересно, сработает ли обвинение Жирара?
 - Жирар утверждает, что вы-манипулятор, - попытался объяснить я. - Он назвал тебя "ядовитым". 
 - Ты ему веришь? 
 - Я пока воздерживаюсь от суждений. - Я перенес вес с одной ноги на другую. - Сначала мне нужно побольше узнать о вас двоих. 
 - Я понимаю. 
 Я просто не мог представить себе Ладью злым. Он просто был недостаточно агрессивен.  Конечно, он заставлял меня нервничать, но кто или что в дебрях этого не делает? Ему было бы легко одолеть меня. Он мог бы поднять и подбросить меня в воздух, если бы захотел. Однако он никогда не пользовался такой возможностью. Я сомневался, что он когда-нибудь это сделает. Он был слишком тих. Слишком замкнутый. Слишком инертный. Слишком много последователей.
 И все же Жирар и сэр Корал не ладили с ним. Я должен был это решить.
 - Почему тебе так трудно со мной разговаривать?  - Спросила я.
 Лап молчал, по крайней мере, некоторое время. - То, что я говорю, может быть... Неправильно истолковано, - наконец ответил он.
 - Вы имеете в виду Жирара? - Я бросил взгляд в сторону лагеря. Я только что признала, что Жирар назвал его ядовитым манипулятором.
 Он, конечно, ничего не сказал.
 - Я понимаю, почему вы должны быть осторожны, - сказал я, скрестил лапы на груди, передумал и снова расправил их.  - Жирар в любом случае ругает тебя. Если вы отвечаете, то это превращается в большую драку. Раздувая пламя. Вы решили не делать этого. 
 Он молчал.
 - И все же, - продолжал я, - мне нужно это понять. Это моя работа-держать нас всех вместе. Мне нужно знать, с чем я столкнусь. 
 Лап глубоко вздохнул.
 - Жирар обвинил меня в чем-то, - сказал он. - Что-то ужасное. 
 Я поднял уши. - Что, например?  
 - Это не имеет значения. Я инн... То есть его обвинение не соответствует действительности. Вот и все, что я скажу. 
 Рассказ Рукка подтвердил то, что я уже знал от Жирара, но ничего нового он мне не сообщил. По крайней мере, он пытался. - Спасибо, наверно. 
 - Что вы с нами сделаете? - Спросил он.
 - Хорошо... - Его вопрос удивил меня. Я не знала, что ответить. Как много можно ему рассказать? Я снова переступил с ноги на ногу. - Жирар работает над созданием дела против вас.  Я велел ему вести себя прилично, пока все не будет готово. Я считаю, что вы на хорошем счету, пока он не докажет обратное. 
 - Тогда к чему эти расспросы? 
 Я поежилась. Разве не я должна была взять у него интервью?
 - Я всё ещё хочу понять это, - сказал я. - Возможно, его обвинение правомерно. А может, и нет. Может быть, это просто цепь мнимых оскорблений. Как только у кого-то уже появилась обида, легко увидеть все остальное как нападение.  Но что же произошло между вами, чтобы все это началось? Почему он сейчас ищет в тебе плохое? 
 Наступило очень долгое молчание.
 - По правде говоря... - Начал он наконец.
 - Да? 
 - Я не знаю. 
 Я прижал уши. Это было безнадежно. - Я понимаю. - Спасибо, лап. Вот и все. 
 - Мне жаль. 
 Я не ответил. - Он протянул лапы. Я покачал головой, вздохнул и повел его обратно в лагерь.
 
 *** 
 Я должен был знать, что мои родители поймают меня.  Я знал, что они ничего не заподозрят, так как я никогда раньше не пытался улизнуть. Я был прав, но я забыл, насколько неопытен. Как бы ни были плохи охранники, я был ещё более бедным преступником, и поэтому моя поимка была неизбежна.
 Они, конечно, были в ярости. У меня не было ни объяснений, ни оправданий для них. У меня даже не было своего.
 - Как такой, как ты, может быть настолько глупым? - Закричал отец.  Это был хороший вопрос.
 - Я... Я сказал, что сожалею, хорошо? Мне просто было любопытно, вот и все. Я просто должен был знать... 
 - Ты ничего не должен был знать! - Он стукнул кулаком по столу, и я подпрыгнула. - Когда я был мэром, разве любопытство заставляло меня вмешиваться в нашу милицию, или в нашу экономику, или во что-то ещё? Разве я когда-нибудь начинал новую войну только для того, чтобы увидеть, что произойдет? Ради Бога, ты же Дворянин! Подумайте, прежде чем действовать!  
 - Тебя там могли убить, - добавила мама. - Город лежит в руинах. Вы ведь не ездили в лоу-дистрикт? 
 - Нет, мама. 
 - Ну, это вряд ли имеет значение. Во всяком случае, весь этот город сейчас такой. 
 Я поморщился. Тогда почему она спросила?
 - У короля было достаточно времени, чтобы разрушить город, - сказал отец. - Там остались только его жертвы и его приспешники. Одна группа достаточно бедна, чтобы напасть на вас из чистого отчаяния.  Я не должен был бы объяснять опасность другого, если только вы не ещё более невежественны, чем я думал. 
 - Как ты думаешь, почему мы так стараемся защитить тебя? - Добавила мама. - Ты думаешь, мы держим тебя в уединении только ради забавы? Что нам больше нечего делать, кроме как посадить тебя? Ты же знаешь, что это не так, не так ли? Надеюсь, ты не впадаешь в депрессию. Нужно ли мне снова начинать менять тебе подгузники? Так вот к чему все это ведет?  
 - Мама, нет! Я просто хотел... 
 Я задумался, а потом решил не заканчивать эту фразу. Я уже перепробовал все известные мне отговорки, и каждая из них только подстрекала к дальнейшим воплям. Я дошел до той точки, когда понял, что подвел их, и ничто из того, что я мог сказать, не поможет, поэтому я просто должен был принять их гнев.
 Отец схватил меня за морду. Это не только заставляло меня молчать, но и давало ему полный контроль над моей головой.  Он использовал свою хватку, чтобы поднять моя морда вверх, что заставило мои глаза встретиться с его. Прошло много лет с тех пор, как он был достаточно зол, чтобы сделать это.
 - Как ни безнадежен сегодня город, - сказал он, заставляя меня видеть его хмурый взгляд, - мы дали вам выход. Мы приютили вас, защитили от улицы. Мы дали вам хорошее образование, правильное воспитание... - Наконец он отпустил меня. Он знал, что я не отвернусь. Я знал, что это не так.  - Мы дали тебе все инструменты, которые тебе когда-либо понадобятся, и даже больше, чтобы ты не попал в нижний район, а ты их все выбросил! 
 - Это было всего один раз! - Мой повышенный голос был в основном от паники, а не от желания спорить.
 - Для таких, как ты, Маркус, не существует "только одного раза". Успех требует совершенства. Громкие фигуры всегда привлекают внимание. Мир не позволит тебе притворяться, что этого никогда не было.  
 Он замолчал, и на мгновение я увидела в его глазах что-то похожее на чистую злобу.
 - Вас нужно научить, что действия имеют последствия, - сказал он.
 Я почти чувствовал, как кровь и внутренние органы собираются вокруг моих ног. Он перестал кричать, и его голос был тихим, но это только заставило меня ещё больше испугаться.
 - Хочешь посмотреть город? - Спросил он почти шепотом.
 Мои уши прижались. Я захныкала.
 - Ты предпочитаешь бродить по улицам, чем оставаться в этом доме?  
 Нет. Но он этого не сделает.
 - Ну, тогда, конечно. 
 Нет!
 Он подошел к входной двери, открыл её и придержал. Затем он повернулся и посмотрел на меня.
 - Убирайся. 
 - Что? Винсент, он... - Мать тщетно пыталась протестовать. Он не перебивал её, но в этом и не было необходимости. Она знала, что его решение было окончательным.
 - Я... Я больше не хочу никуда выходить. - Я старалась не заплакать. Предполагалось, что я слишком стар для этого. - Пожалуйста, не заставляй меня.  
 - Вы временно изгнаны из этого дома. - Отец полностью проигнорировал мою просьбу.
 Ждать.
 - Временно? 
 Он кивнул. - Следующие два дня ты проведешь на улице. Это достаточно долго, чтобы столкнуться с вопросом о том, как поддерживать себя, но достаточно коротко, чтобы не голодать, если это невозможно. Достаточно времени, чтобы подумать о том, что ты сделал. Когда вы вернетесь, я надеюсь, что вы уже насытились улицами и что это больше не повторится.  
 - Но... Как насчет опасности? - Мама начала двигаться между отцом и мной, но остановилась, когда отец снова впился в неё взглядом.
 - Не связывайся ни с кем подозрительным, - сказал он. - Научись прятаться. В конце концов, именно ты этого хотела. Я ясно выражаюсь? 
 Мои уши прижались. - Д-да, сэр. - Мои глаза распахнулись, когда меня внезапно осенило. - Подожди. Встреча на ипподроме через два дня, не так ли? Вы должны взять... Я имею в виду... Это большая встреча, я не могу просто...  
 - Подвел свою команду? Особенно без предупреждения? - Закончил за меня отец. - Ну, тогда, полагаю, у вас будут серьезные неприятности из-за того, что вы его пропустили, не так ли? 
 - Но как насчет... У меня тоже есть домашнее задание. Ты не можешь... 
 - Действия имеют последствия, Марк. 
 Сердце моё упало, как и голова.
 - Да, сэр. 
 
 ~ 
 Таким образом, я снова оказался на улице. Мне больше не хотелось выходить на улицу. Я понятия не имел, как продержаться два дня.  Я не знала, куда пойти за едой, или в туалет, или ещё куда. Я даже не мог попросить о помощи, так как не мог никому доверять.
 Хуже того, я пропустил бы эту встречу и кто знает, сколько заданий, чего я никогда раньше не делал. Они захотят узнать, почему мой безупречный послужной список внезапно провалился, а у меня не будет объяснений. Что я мог им сказать? Правду? Что меня поймали на побеге, и я два дня был бездомным?  
 Я попыталась посмотреть вверх, словно небо могло каким-то образом решить мои проблемы, но вспомнила, что его нет. Сквозь купол ничего не было видно. Сквозь купол ничего не было видно.
 Я вздохнул и посмотрел вниз на случайную улицу. Такого я раньше не видел. Куда она вела?
 Подожди... Нет, это желание было тем, что привело меня в беду в первую очередь.
 Еще... 
 Гнев моих родителей временно стер моё любопытство, но как только я снова оказался снаружи, я понял, что фактически получил их разрешение исследовать.  В конце концов, пребывание в моем дворе не отменит наказания. Мне почти нужно было куда-то идти. Почему бы мне не оглядеться? Почему бы мне не воспользоваться этой возможностью?
 Да, так оно и было. В конце концов, это была идея отца. Он практически освободил меня!
 Я снова поднял глаза, на этот раз с триумфом. На этот раз я действительно могу пойти куда угодно!
 Мое чувство триумфа не соответствовало мрачному небытию купола.  Почему я потрудился поднять глаза?
 Ждать. Вот и все.
 Я мог бы уехать из города.
 Конечно, я вернусь. Это будет короткий визит. Мне просто нужно было найти костюм ДЛИ. Я не был уверен, как и где они были приобретены, но они должны были быть где-то. Может быть, я смогу спросить Охотника у одного из выходов. Во всяком случае, как только он у меня появится, я быстренько выгляну наружу, а потом вернусь. Меня не будет достаточно долго, чтобы удовлетворить свое любопытство.  
 Как только у меня появилась идея, я понял, что должен это сделать. Он никогда не оставит меня в покое, если я этого не сделаю. Это был мой единственный шанс. Я не мог просто так провести два дня в изгнании, ничего не делая, а затем вернуться к своей скучной и уединенной жизни. Что бы я сделал, если бы у меня никогда больше не было этого шанса? Как я буду жить с сожалением, зная, что я мог видеть небо?
 Нет. Я воспользуюсь этой возможностью, пока она у меня ещё есть. Я увижу мир за жалким куполом.  Тогда я наконец обрету покой.
 
 *** 
 - Пропуск короны, - повторил я про себя и заерзал.
 Скаут попыталась кивнуть. Дрожь скрыла этот жест. Ночи, конечно, становились все холоднее. Я сомневался, что кто-то из присутствующих на нашей встрече чувствовал себя комфортно, и меньше всего я.
 Тем не менее, разговоры по ночам, по крайней мере, означали, что Скаут может прийти. Если бы остальные не спали, лап остался бы наедине с сэром Кораллом и Жираром.  Скаут никогда бы этого не допустила. Мне не нравилось подкрадываться, но если это означало, что Скаут может сделать это, то так тому и быть.
 - Перевал Короны был одним из оплотов сепаратистов во время войны, - сказала Селин и прижалась к Скаут. Наверное, это был один из способов согреться.
 - Я забыл, но... Разве не там сэр Корал сражался? Тот самый, который сделал его знаменитым? - Спросила Скаут.
 - Да, - ответила Селин.  
 - Совершенно верно. Спасибо. Во всяком случае, это будет следующий город. Мы уже совсем близко. Мы сможем увидеть его через день, а может быть, и через два, в зависимости от нашей скорости. 
 - Охотники всё ещё патрулируют так далеко на севере? - Спросила я.
 - По словам Ладьи, да, - ответила Скаут. - Предположительно, они следят за главными дорогами вплоть до Гнезда Рока, но их патрули дикой природы начинают редеть вокруг Гарретона.  
 Я сложила лапы на груди и переступила с ноги на ногу. - Я надеялся, что к этому времени мы уже будем вне их досягаемости. Ну ладно. Тогда нам просто нужно быстро пройти. 
 - Чем дольше мы будем оставаться на территории Охотников... - Начал доктор Сигни, но потом решил не заканчивать фразу.
 - Но мы можем идти быстрее? - Спросила Селин.
 - Мы не будем выходить за свои пределы, - ответила Скаут. - Мы просто пойдём так быстро, как только сможем, учитывая, что мы действительно можем сделать.  Как всегда. 
 Это мне кое - что напомнило. - Селин? - Спросила я. - Как ты держишься?
 - Что вы имеете в виду? - Её хвост ощетинился, и она наклонилась, чтобы пригладить его.
 Я на мгновение закрыл глаза. Опять это? Я и так уже достаточно нервничала, даже без её помощи.
 - Доктор Сигни осматривала вас несколько дней назад, - сказала я, прежде чем снова открыть глаза. - Я не хотел совать нос не в свое дело, но поскольку это влияет на моё планирование темпа племени...  
 Скаут держался поближе к Селин и повернулся так, чтобы оказаться прямо между нами. - Я вздохнула.
 - Хорошо... - Селин обменялась взглядами со Скаут, а затем с доктором Сигни, прежде чем наконец посмотрела на меня. - Ну ладно. Но... Вы можете сказать ему, доктор? Я... - Она сжала лапу Скаут.
 - Конечно. - Доктор Сигни открыл папку с записями.
 По их реакции я догадался, что мне не понравятся их новости.  
 - Однако я должен напомнить вам, - сказал доктор Сигни, - что у меня нет доступа в лабораторию и что я не могу ничего утверждать с уверенностью без надлежащих тестов. В этих условиях диагноз в лучшем случае носит спекулятивный характер. - Он избегал смотреть мне в глаза. Он уже знал, что я скажу о его обычном отказе.
 - Тем не менее, - продолжил он, - учитывая наше окружение, ДЛИ, скорее всего. В частности, как бы маловероятно это ни казалось, леди Корал, похоже, заболела формой, которая началась с лихорадки.  
 - Лихорадка? - Спросила я, знал, что ДЛИ действует на всех по-разному. Мы с Жираром сильно похудели. Сэр Корал уже начал кашлять. Лап ослеп. И все же напряжение, начинающееся с лихорадки, было чем-то новым, по крайней мере для меня.
 Доктор Сигни кивнул. - Лихорадка, вызванная ДЛИ, довольно распространена, хотя обычно только как последний и смертельный симптом, после того как другие симптомы проявляются, но не убивают субъекта. Ладья может развить их позже, например.  Возможно, в конце концов ты тоже их увидишь, если переживешь свое истощение. Однако это происходит потому, что у вас есть ранее установленные случаи. Реже лихорадка появляется в качестве первого симптома. 
 - Реже, и все же мы здесь, - сказал я.
 Селин опустила голову.
 - К сожалению, да. - Доктор Сигни посмотрел на Селин, которая изо всех сил старалась не слушать его. Затем он снова повернулся ко мне. - У неё была умеренная температура, когда я осматривал её, что объясняло другие симптомы-усталость, головокружение и так далее.  На данный момент она успешно выздоравливает, хотя, если мой диагноз верен, то я боюсь, что её лихорадка, скорее всего, повторится, вернётся и ухудшится, в конечном итоге до смертельного исхода. К сожалению, я не могу предсказать, сколько времени у неё осталось. 
 - Вы уверены, что это не что-то другое? - Спросила я. - Если лихорадка ДЛИ как начальный симптом так редка... 
 - Это возможно, но маловероятно. - Доктор Сайни покачал головой.  - Многие другие почти бесспорно заболели ДЛИ. Учитывая его заразительность, общепринятая мудрость заключается в том, что все племя уже несет его и просто ждет, как проявятся его симптомы. Другие болезни всё ещё существуют, конечно, но, учитывая воздействие леди Корал, ДЛИ остается наиболее вероятным объяснением её симптомов. 
 Скаут и Селин крепко обнялись. Селин прижалась головой к груди Скаут.  Они оба закрыли глаза. Никто ничего не сказал.
 Я чувствовал себя совершенно беспомощным. Я ничего не мог сделать для них обоих. Я не мог защитить её от диагноза доктора Сигни. Я не мог спасти ни её, ни кого-либо другого от ДЛИ. - Мне очень жаль, - сказал я. Слова почему-то казались бесполезными. Неужели это лучшее, что я мог сделать?
 - Нет, это... Это было неизбежно, - сказала Селин. - Я имею в виду, что все мы в какой-то момент понимаем это, верно?  - Она прижалась спиной к груди Скаута. Скаут держала её сзади.
 Она явно пыталась убедить в этом саму себя. Убедить меня было далекой второстепенной целью. И все же она была права. С её диагнозом у пятерых из семи оставшихся членов племени были симптомы ДЛИ. Из них у четверых были симптомы, которые в конечном итоге могли их убить. Даже если бы они этого не сделали, все, кто выжил достаточно долго, получили бы лихорадку.  Смерть в конечном счете неизбежна. Мы просто крали как можно больше времени.
 - Значит, нам нужно остановиться? - Как вождь племени, я мог предложить ей хотя бы это.
 - Пока я в порядке, - сказала она. - На самом деле, мы, вероятно, должны продолжать двигаться, пока ещё можем. Сейчас мы на территории Охотников, но я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы путешествовать. Никто из нас не хочет быть здесь, когда меня нет. 
 - Мы позаботимся о тебе в любом случае, - сказал Скаут.  
 - Знаю и благодарю вас, но мне это не нравится. Удерживать всех остальных из-за меня достаточно плохо, но подвергать их опасности? 
 - Если кто-нибудь заболеет, мы отдохнем, - сказал я. Приказ хранителя Эдварда был ясен. Я не собирался отказываться от него. Мне была ненавистна сама мысль о том, чтобы стоять на месте, но даже я не мог заставить кого-то с лихорадкой идти.
 - А до тех пор? - Она спросила.
 - А пока, - ответил я, - возможно, вы правы.  
 Селин кивнула. Скаут сжала её лапу, но ничего не сказала.
 - Значит, на перевал Короны? - Спросил доктор Сайни.
 - И дальше, если нам повезет, - сказал я.
 
 *** 
 - Жирар? - Спросила я, хотя моё дыхание всё ещё было прерывистым.
 Нет ответа. Ни мой зов, ни моё пыхтение ничуть его не потревожили.
 - Привет, Жирар. - Я схватил его за плечо и встряхнул.
 - Э-э... Что? - Жирар медленно перевернулся, а затем растянулся.  - Чего ты хочешь? 
 - Пора на вахту. 
 - Уже? - Спросил он, словно у него был какой-то способ узнать время.
 - Да. Моя смена закончилась. Ваш ход. 
 - О, прекрасно. 
 Жирар приукрасил процесс пробуждения. Он сделал это так медленно, протяжно и театрально, как только мог. Он вздохнул и вылез из своего спального мешка. Он выгнул спину и вытянул каждую конечность по отдельности. Он зевнул так широко, как я ещё никогда не видел.  Затем он снова захлопнул челюсти, достаточно громко, чтобы заставить меня подпрыгнуть. Наконец, он внезапно сильно тряхнул головой, что заставило меня вздрогнуть, просто чтобы посмотреть.
 - Значит, ты идешь спать? - Спросил он. Он либо проигнорировал, либо не обратил внимания на мою реакцию.
 - В конце концов, - сказал я.
 - Пауза. Затем он спросил: - Не хочешь сначала немного понаблюдать за звездами? 
 - Хочу ли я чего? 
 Правильно ли я его расслышал? Должно быть, он затряс головой ещё сильнее, чем я предполагал.  Любовь к природе я утратил давным-давно. Все в племени знали это, за его очевидным исключением. Неужели он забыл, как давно это было?
 И все же мне хотелось поговорить с ним. Возможно, я смогу решить его проблемы с Руком. Если бы я мог хотя бы лучше понять их, это стоило бы затраченных усилий.
 Более того, в последний раз, когда я хотел поговорить с ним, он был достаточно внимателен, чтобы не отставать от моего постоянного движения.  Возможно, я была обязана ему сделать ещё одну попытку на его условиях.
 - Конечно. Спасибо. - Я переместила свой вес между ног. Какая-то часть меня уже сожалела о своем решении.
 Жирар улыбнулся, схватил несколько одеял и вышел. Я глубоко вздохнула, собралась с духом и последовала за ним.
 
 ~ 
 Мы остановились на вершине небольшого холма. Идти предстояло недолго; мы всё равно должны были держаться достаточно близко, чтобы видеть остальных, если что-то пойдет не так.  
 Мы завернулись, легли на спину и посмотрели в ночное небо. Ночь была ясной и безоблачной, и звезды сияли почти ослепительно. Каждая звезда была всего лишь одной точкой света, но огромное их количество освещало небо. Было достаточно звездного света, чтобы омыть землю, и даже деревья и холмы были легко видны. Как бы мне хотелось полюбить этот вид.
 Я ещё не отдышался, что Жирар заметил.  -Ты задыхаешься, - сказал он.
 - Немного. Раньше было хуже. 
 - Что-то случилось? 
 - Нет. Я просто бегал трусцой. Хотя спасибо за заботу. 
 Последовала короткая пауза. Жирар то ли обдумывал мои слова, то ли вопросительно смотрел на меня. Если это было последнее, то я его не видел, так как всё ещё смотрел в небо.
 - Бег трусцой? Ты? - Наконец спросил он.
 Мой мех встал дыбом даже под одеялом.  - Да? 
 - Пытаешься похудеть, что ли? 
 Я посмотрела на него. - Очень смешно. 
 - Нет, серьезно. Ты же знаешь, что ты вроде как... Гм... 
 - Я знаю. - Я снова посмотрела на небо, словно это могло помочь мне избежать его допроса. - Знаете, я уже обсуждал это с доктором Сигни. 
 - Действительно? И он не возражает, если ты это сделаешь? 
 Я была рада, что одеяло скрывало от него мои сжатые кулаки. - Конечно, нет.  Но он знает, что только так я могу расслабиться. 
 - Даже несмотря на то, что ты становишься все худее и все такое? 
 Жирар почесал затылок. Я его не видела, потому что не смотрела на него, но слышала. В ночной тишине любой звук, который он издавал, был очевиден.
 - Весь мой метаболизм вышел из-под контроля, - сказал я. - Да, слишком много упражнений-это плохо. Однако есть и много беспокойства, которое мне нужно как-то отрабатывать.  
 - Ой. Тогда я не хотел совать нос в чужие дела. Извините. 
 Я моргнула. Я вдруг понял, что делаю. Жирар был любезен, пожалуй, впервые на моей памяти. В ответ я была с ним резка и раздражительна. Вопрос о моих привычках к физическим упражнениям был больной темой, да, но это не оправдывало моего поведения. Что со мной было не так?
 - Все в порядке, - сказал я. - Мне жаль. Это просто... Иногда ошеломляюще.  Ты когда-нибудь это понимал? 
 Жирар покачал головой. - Но ты знаешь? - Спросил он.
 - Да. - Я вздохнула. - Я понимаю это... Я не знаю. Это постоянное накопление энергии, я полагаю. Больше, чем я знаю, что с этим делать. Я плохо спал с тех пор, как покинул город. Бег помогает в этом, по крайней мере, немного. Это, пожалуй, единственное, что делает. 
 - А. Наверное, я это вижу", ". - Подумал он, а потом спросил: - Как давно ты этим занимаешься?  
 - Что, бежать? Я был бегуном ещё до того, как покинул город. Легкоатлетическая команда в моей школе и все такое. - Я улыбнулся и слегка выпятил грудь. Одеяло сводило этот жест на нет. - Я остановился на некоторое время, когда пришел сюда. Стресс становится все хуже, поэтому я начинаю снова. 
 Бег всегда помогал мне прочистить мозги, даже тогда. Каждый раз, когда я участвовал в большой гонке, мне нужно было только беспокоиться о том, чтобы запустить её.  Остальные мои проблемы всегда возвращались, как только я заканчивал. В лучшем случае это было временное облегчение. И все же я всегда лелеял те редкие, мимолетные, драгоценные мгновения, когда жизнь казалась простой.
 После этого последовала долгая пауза. Жирар словно искал что-то, что можно было бы открыть. В конце концов, я только что рассказал ему кое-что о себе. Возможно, он хотел отплатить ей тем же.
 - Я никогда не любил смотреть на звезды, пока Хранитель Эдвард не втянул меня в это, - наконец сказал он.  
 - Действительно? 
 - Ну, мне показалось скучным просто сидеть здесь и смотреть на небо. - Он пожал плечами. 
 - Я имею в виду, как долго мы будем этим заниматься? Мы ждем, что что-то произойдет? Мы даже ничего не делаем. 
 Я слишком хорошо знал это чувство.
 - Но хранителю Эдварду это понравилось, - продолжал он. - Это все, что он когда-либо делал. Когда он не вел нас, он всегда смотрел на восход, или закат, или звезды. Так что для меня небо-это... Ну, наверно, таким я его и помню.  
 - Неужели это так? - Я улыбнулся. - Это на самом деле довольно мило. 
 - Ты так думаешь? Спасибо. - Он тоже улыбнулся. Я старалась не обращать внимания на то, как он обнажает свои клыки. Я знал, что это не было сделано намеренно.
 - Для меня все наоборот. - Я снова посмотрела на небо, сама не зная почему. - Раньше мне очень нравился этот пейзаж. Именно по этой причине я и приехала сюда. Я никогда раньше не видел неба. Я всегда хотел...  А потом... Что ж... 
 - Это уже не так весело, когда ты страдаешь? 
 - Да. 
 Я почувствовала внезапную потребность обернуться ещё плотнее. Жирар, должно быть, был холоднее меня, но это не имело значения.
 - Отец выгнал меня из дома на несколько дней, - сказал я. - Я подумал, что, пока меня нет дома, я мог бы посмотреть на небо. Но мне хотелось провести на улице всего одну ночь. Только один. Если бы ничего не случилось, я бы вернулся домой.  Все было бы прекрасно. Вместо этого я проснулся: 
 - Сюрприз! Твой скафандр дал сбой. Ты страдаешь, и тебе придется остаться здесь, прямо сейчас. - Как только эта единственная ночь стала вечностью, небо больше не занимало моих мыслей. 
 Жирар кивнул. - Да. Поначалу это трудно. Я имею в виду, что это всё ещё трудно, но сначала было ещё труднее. Я познакомилась с природой только после того, как встретила Хранителя Эдварда. До этого я просто пытался выжить.  И терпит неудачу. 
 - Да. 
 Я вдруг почувствовал себя глупо, жалуясь на свое несчастье именно Жирару. По крайней мере, Скаут и сэр Корал обнаружили меня почти сразу. Они нашли меня спящим. Они видели красное свечение индикатора состояния моего скафандра. Они поняли, что я страдаю, ещё до того, как я проснулся. Без них я бы вернулся в город, ничего не заметив. Охотники пристрелили бы меня у самой двери.  Я бы умер прежде, чем у меня появился шанс. Вместо этого Скаут и сэр Корал проснулись и предупредили меня. Они вернули меня в племя. Они даже утешали меня. Я никогда не боролся с одиночеством или голодом, как Жирар.
 Я снова сменил тему разговора на звезды.
 - Как только я присоединился к племени, я смог больше наслаждаться небом, - сказал я. - По крайней мере, поначалу. Потом мой ДЛИ стал ещё хуже. Я больше не мог усидеть на месте.  Все дело в нарастающем беспокойстве. Я не могу просто сидеть здесь. У меня есть смутное представление что я должен им быть... Я не знаю. Делать что-то. 
 - Я, гм... Я не собираюсь заставлять тебя делать это, если ты не хочешь. 
 - Нет, всё в порядке. - Я поежилась. С каждой минутой моё кресло становилось все менее удобным. - В конце концов, когда-то мне это нравилось. Единственное, что изменилось, - это я. 
 - Это очень плохо. 
 - Да. - Я продолжала бороться с одеялом и ерзать на сиденье.  Ни то, ни другое не имело никакого отношения к моему дискомфорту. Я всё равно сделал и то, и другое. - Хранитель Эдвард всегда говорил мне, что я слишком волнуюсь. Это легко сказать, но он оставил мне так много работы. Я должен беспокоиться о том, чтобы вести нас. У меня больше нет времени оглядываться. Я слишком беспокоюсь о будущем, чтобы помнить его доброту, сострадание или что-то в этом роде. Я слишком занят и отвлечен, чтобы смотреть на небо. Он никогда им не был, но я есть. Когда я думаю об этом, мне похоже, что я уже потерпел неудачу.  
 - Я сам стараюсь собрать все воедино. - Жирар сел. Даже под одеялом было видно, что он прижимает колени к груди. - Например, есть он лично, и есть все, за что он выступал, и оба важны. Я любила в нём все. 
 Я приподнял бровь. - Все? 
 - Ну... Да, хорошо, мы действительно разошлись во мнениях по нескольким вопросам. 
 - Эдикты. 
 - Он был слишком покладистым, знаете ли.  И ты тоже, за то, что сохранила их, - он посмотрел прямо на меня. Мне вдруг стало ещё холоднее, чем раньше. - Ты впускаешь неприятности и ничего не делаешь, чтобы остановить их. Моя работа сейчас была бы намного проще, если бы не это... 
 Он спохватился и остановился.
 - С другой стороны, - сказал он, - я могу сказать, что мы не придем к согласию по этому поводу, так что не обращай внимания. Я имею в виду, это хорошая ночь, понимаешь? Я не хочу драться.  
 Жирар всегда хотел драться. Что с ним происходит? С другой стороны, я знал, что лучше не жаловаться. Во всяком случае, мне хотелось, чтобы это случалось чаще.
 - Очень хорошо, - сказал я. - Я ценю это. 
 Я зевнул. Между бегом трусцой, поздним бодрствованием и беспокойством, что-то, наконец, заставило меня устать. Это было хорошо.
 - Ложишься спать? - Спросил он.
 - Да. Я так думаю. Имейте хорошие часы. - Я встал.
 - Кто опять преследует меня?  
 - Доктор Сигни. - Я направился к лагерю, но через несколько мгновений остановился. Я обернулся и посмотрел через плечо. - О, и Жирар... 
 - Да? 
 - Это было мило. Спасибо. 
 Жирар, должно быть, был так же удивлен моей реакцией; он ответил не сразу. Я уже собиралась снова идти, когда наконец услышала его.
 - Не за что. 
 - Я улыбнулся. Возможно, все-таки была надежда на племя.  
 
 ~ 
 Я вернулся в лагерь и нашел свою постель. Нормально выспаться было так же маловероятно, как и раньше, но я, по крайней мере, достаточно устал, чтобы попытаться. Через несколько дней племя должно было войти в перевал Короны. Я нуждался в любом отдыхе, который мог получить.
 Ночь, конечно, удивила меня. Обычно отношение Жирара было одним из моих самых больших препятствий. Его агрессия усложняла ситуацию ещё больше, чем секретность лапа.  Я не знал, что у него есть приятная сторона.
 Если, конечно, все это не было какой-то уловкой, чтобы завоевать моё расположение. Жирар знал, что мне ещё нужно найти преемника. Он также знал, что, если он хочет, чтобы я что-то сделал с Ладьей, он должен иметь меня на своей стороне.
 Я застонал и перевернулся. Сон, как обычно, оказался неуловимым. Почему все всегда было таким напряженным?
 
 *** 
 Заброшенные города всегда заставляли меня чувствовать себя неловко.  Непрекращающийся дождь, окружавший перевал Короны, не помогал.
 Была ли я в большей опасности, чем обычно? Я не был уверен. В этом отношении у городов были свои преимущества и недостатки. Доступ к главным дорогам означал, что патрули охотников были более вероятны. Однако заброшенные здания представляли собой почти безграничные укрытия. Обычный патруль не мог проверить каждое здание, не говоря уже о каждом этаже, не говоря уже о каждой комнате в целом городе.  Дикая местность не обеспечивала такого обширного морского укрытия. Однако, во-первых, в дикой местности было меньше Охотников.
 Теоретически, я полагал, что это уравновешивает ситуацию. И все же я никогда не испытывал такого ужаса, как в городе, особенно во время грозы.
 Естественно, у Селин случился рецидив в ущелье Короны, и племя нуждалось в отдыхе.
 
 ~ 
 Мы укрылись в каком-то старом коммерческом здании.  По крайней мере, я предположил, что когда-то это было коммерческое здание, судя по его высоте. На первый взгляд, этажей десять-пятнадцать. Серый бетонный фасад, всё ещё в основном там, хотя время и погода разрушили некоторые части. Некоторые окна были в лучшем состоянии, чем другие. В общем, это было некрасиво, но зато спасало от дождя.
 Жирар хотел подняться на верхний этаж, но лифт не работал уже много лет, а Селин была не в том состоянии, чтобы подниматься по лестнице.  Но даже на земле мы были более сухими и скрытыми, чем на улицах.
 Конечно, мы всё ещё сидели и ждали в одном месте, и это единственное место оказалось посреди дождливого, заброшенного города. Мне не потребовалось много времени, чтобы начать нервничать.
 Но что мы могли поделать? Нам пришлось ждать. Нам нужно было отдохнуть. Селин заснула, надеясь, что, проснувшись, почувствует себя лучше. Я ей завидовал.  Остальные стояли вокруг, охраняя её и друг друга, в великой попытке скоротать время.
 - Привет, я нашел люк, - сказал Жирар, нарушая молчание. Его голос звучал громче, чем мне бы хотелось, по нескольким причинам.
 Я ничего не сказал, но опустил глаза. Под изодранными остатками ковра виднелась потайная дверь, вырезанная в полуразрушенном деревянном полу.
 - Спасательный туннель, - сказал лап.  Его голос звучал ещё тише, чем обычно.
 - Зачем офисному зданию нужен запасной туннель? - Спросила Скаут.
 - Мы в Ущелье Короны, - ответил сэр Корал. Он закашлялся и сделал глоток из фляжки с водой. - Это был главный оплот сепаратистов, и эти туннели всегда были помехой. Они ведут на восток, к основанию ущелья. Сепаратисты ускользнут, войдут в ущелье незамеченными, а затем исчезнут в холмах на другой стороне.  
 Каким бы увлекательным ни был урок истории, мне пришлось извиниться. Стоять рядом было невыносимо. Мне нужно было чем-то заняться. Я чувствовала себя плохо из-за того, что не помогала другим охранять Селин. Однако наблюдение и ожидание были больше, чем я мог вынести.
 Я решил подняться на крышу и поискать Охотников. Это тоже была полезная работа. В конце концов, нам нужно было убедиться, что все ясно, когда мы переедем. Решение этой задачи сэкономит время, поможет племени и сохранит мою активность.  
 
 ~ 
 Крыша была более открытой и открытой, чем мне бы хотелось, и не только из-за дождя. На самом деле, хотя мне и не нравилось промокать насквозь, я предпочитал любое состояние, которое уменьшало видимость. Облака закрыли вид на крышу. Хорошо. Я не хотела раскрываться больше, чем должна была.
 Я понюхал воздух, словно был каким-то мастером-следопытом. У меня хватило на это ума, но я понятия не имел, как интерпретировать полученную информацию.  Как именно пахнет Охотник? Они всегда были в костюмах. Я мог бы сказать, что в этом районе, по крайней мере, не было других больных, но это было не так важно. Мне нужно было выследить Охотников, но я понятия не имела, как.
 Нет. Я потратил на это более чем достаточно времени. Я перестал принюхиваться и вместо этого достал бинокль. Если в этом районе есть Охотники, я должен их заметить, предпочтительно прежде, чем они заметят меня.  
 Сначала я ничего не заметил и не хотел долго оставаться снаружи. Я был почти готов решить, что нет...
 Мои уши прижались от шума. Сначала я подумал, что это гром. Легкий дождь ещё не вызвал молний, но я не хотела верить, что это было что-то ещё. Особенно мне не хотелось верить, что это был выстрел. Конечно, как только я увидел взорванный кирпичный угол крыши, и облако пыли, поднимающееся от него даже сквозь дождь, я понял.  
 Откуда это взялось? Я ничего не видел...
 Нет. Подумай потом. Нет времени.
 Я нырнул обратно внутрь. Я услышал ещё один выстрел. Мне показалось, что что-то пролетело мимо моего хвоста, но я не пострадал. Во всяком случае, я так не думал. Я проверю позже.
 Я полетел вниз по лестнице.
 
 ~ 
 - Охотники! - Крикнул я, ворвавшись в комнату вместе с остальными. Я замерзла и промокла насквозь, но это не имело значения.
 Все подскочили от моего вторжения, но никто на самом деле не схватил предупреждение сначала.  Некоторые из них выглядели раздраженными шумом. Возможно, они боялись, что я разбужу Селин. Однако им потребовалось лишь мгновение, чтобы понять. Каждый из них выглядел ещё более испуганным, чем предыдущий.
 Сэр Корал заговорил первым. - Я слышал, как это прозвучало... 
 - Да! - О вежливости его прерывания я позабочусь позже. - Они стреляли в меня! 
 - С тобой всё в порядке? - Спросил доктор Сайни.  
 - Думаю, да, но... 
 Я прижал уши. В этот момент я столкнулся с худшим осознанием с тех пор, как мой скафандр дал сбой.
 - Ладья, - сказал я.
 - Да? - Лап сделал все возможное, чтобы повернуться ко мне мордой.
 - Они стреляли в меня. Они видели меня. Теперь они знают, что я здесь. Как... Насколько это плохо? 
 Лап медлил с ответом. Я не могла сказать, думал ли он о моем вопросе или о том, как сформулировать свой ответ.
 - Охотники убивают страждущих, - наконец сказал он.  - Они никогда не останавливаются. Они неумолимы. 
 - Значит, они... - Я сглотнула. Мне не хотелось в этом признаваться, но пришлось. Времени на отрицание не было. - Теперь они охотятся за мной, не так ли? 
 Еще одна пауза.
 - Да, - ответил лап.
 - Тогда это безнадежно. Нам от них не убежать. О Боже, прости! Мне так жаль! Я убил нас всех! 
 Я попытался и совершенно не смог сохранить спокойствие. Скаут легонько потрясла Селин за плечо. Ему удалось разбудить её, хотя я не был уверен, что это поможет.  
 - Если мы не можем убежать, то будем сражаться! - Спросил Жирар.
 - Мы не можем. - Скаут покачал головой. - Если отбросить дебаты о втором эдикте, мы не в том положении, чтобы пытаться. Что мы будем делать, когда они возьмут штурмом здание? У них есть оружие. Мы не. 
 Жирар не ответил Скаут. Вместо этого он бросил самый ненавистный взгляд, который я когда-либо видела на лапа.
 - Туннель, - сказал лап, не обращая внимания на реакцию Жирара.
 Туннель! Конечно! Возможно, в конце концов, были какие-то преимущества в пропуске Короны.  
 - А другие Охотники знают о туннелях? - Спросила я.
 - Это... - Лап произнес одно слово до своей обычной паузы. - Трудно сказать. Они должны были, но многие забыли. 
 - Ну, по крайней мере, это шанс. - Я расхаживал по комнате. Мне нужно было придумать план, пока у нас не кончилось время. - Скаут, допустим, мы выберемся из ущелья и уйдем в горы. Есть ли способ вернуться к нашему обычному пути позже? 
 Скаут ответила ещё дольше, чем обычно делал лап.  Это меня удивило. Это было на него не похоже. Он был нашим штурманом. Он должен был знать дорогу. В конце концов, вся миграция проходила по его маршруту.
 Я остановился и дернул ухом. - Скаут? Куда мы пойдём после того, как пройдем через холмы? 
 Ответа не последовало.
 - Скаут! 
 - Держись! - Скаут наклонил голову и оглядел комнату. - Если мы пройдем через... Гм... - Его глаза расширились, а все остальное выражение морды исчезло.  - Где... Где мы опять? 
 Я моргнула. Он что, серьезно? -Пропуск короны. Разве ты не помнишь? Это ты привел нас сюда! 
 - Корона... Проходить. - Скаут поднял голову и чуть не подпрыгнул. - Пропуск Короны! Правильно! Гм... Да, есть тропа, которая идет на север от холмов. Это долгий путь, и он займет несколько дней, но он работает. 
 - Значит, ещё есть надежда. - Селин встала. Скаут помогла ей подняться.  
 - Может быть. - У меня была необходимая информация, но мне всё ещё нужно было собрать её воедино. - Они всё ещё преследуют меня. Пока я с тобой, они будут... 
 Я замер. Внезапно у меня все получилось.
 - Подожди. Если я... 
 - Ни в коем случае. Об этом совершенно не может быть и речи. - Доктор Сигни прервал меня и нахмурился.
 - Это единственный выход! 
 - Погоди, о чем ты, собственно, думаешь? - Спросила Скаут.
 - Если Охотники узнают, что мы здесь, они нас выследят, - сказал я.  - Если они этого не сделают и не догадаются искать нас, то мы сможем улизнуть прежде, чем они заметят. 
 - Но они уже видели тебя, - сказал Жирар.
 - Да. Они видели меня. Не вы. 
 В комнате воцарилась тишина.
 - Лидер Ноубл, вы не можете... 
 - Вы можете выйти через туннель. - Я прервал его и проигнорировал возражение доктора Сигни. - Ты можешь сделать это. Я устрою отвлекающий маневр... 
 - Ты в своем уме? Они убьют тебя!  - Селин схватила меня за плечо.
 - Если я пойду с тобой, они убьют нас всех. - Я вывернулась из её лап. - Я попытаюсь сбежать от них. Может быть, я потеряю их полностью, и как только они сдадутся, я снова встречусь с тобой. Если я этого не сделаю, то... Ну, по крайней мере, я не возьму тебя с собой. 
 Я выглянул в окно. Я ещё ничего не видел, но знал, что они появятся в любой момент.
 - Доктор Сигни, - сказал я.  
 - Да? 
 - Ты можешь вывести племя отсюда? Скаут, конечно, может вас проводить. - Я почему-то был в этом менее уверен, чем следовало.
 Доктор Сигни поднял бровь. - Ты выбираешь меня как... ? 
 Жаль, что у меня не было времени произнести более официальную речь. Я знал, что решение было в лучшем случае срочным назначением. Если я не вернусь, это может привести к кризису преемственности. Однако моей самой большой заботой было заставить кого-то вывести их из прохода Короны.  Если они выживут, то смогут заняться политикой позже.
 - Да, - сказал я. - Но знай это. - Я посмотрел на каждого члена племени, одного за другим. - Я обещаю вам, всем вам, что не успокоюсь, пока не убегу. Я буду продолжать идти, пока не убегу от Охотников и не вернусь к тебе. Я не остановлюсь, пока не увижу тебя снова. Даю вам слово. 
 Они неохотно приняли моё предложение. Им это, конечно, не понравилось, но выбора у них не было, никто не успел придумать ничего лучшего.  Я отдал свой рюкзак доктору Сигни и быстро попрощался. Некоторые из них плакали. Я тоже почти поверил. Затем племя спустилось в туннель, и я закрыл за ними люк. Наконец я вышел из здания через парадную дверь.
 
 ~ 
 Даже с моим ДЛИ, я никогда не принимал мысли о смерти. Это всегда было за пределами моего понимания, до такой степени, что я начал сомневаться в самом его существовании.  Я всегда подсознательно изменял свои представления о реальности, просто чтобы не думать о ней.
 Покидая это здание, я искренне верил, что со мной всё будет в порядке. Я полагал, что Охотников нет и что весь этот страх был напрасным. С другой стороны, если бы там были Охотники, я верил, что смогу убежать от них. Я верил в любой исход, кроме того, в котором они убили меня. Этого никогда не случится  Если бы это было так, то я был бы мёртв, а это просто невозможно. Ничего подобного не было.
 Я никогда не собирался жертвовать собой. Большая часть того, что я сказал, была автоматической. Просто мне показалось, что это правильно. Это было так же естественно, как "добро пожаловать" после "спасибо". - На самом деле я никогда не собирался умирать. Как я мог?
 Но я должен был добиться успеха. У меня были обязательства перед остальными. Имел ли я в виду то, что сказал, или нет, они приняли это и побежали в туннели по моему слову.  Они доверили мне свои жизни. Я не мог их подвести.
 Наконец-то я поняла, чего от меня ждут родители. Мне нужно было огорчиться, чтобы увидеть это, но это было так. У меня была миссия, и я должен был её выполнить. Вот и все. Именно это я и сделал. Это было то, кем я был. Такова была моя роль в жизни. Я был Маркус Ноубл, сын Винсента Ноубла, внук Томаса Ноубла. Долг всегда был рядом, в имени, которое я носил.  
 Отец как-то сказал мне, что поступки имеют последствия. Возможно, мои действия спасут племя.
 Я побежал.
 
 ~ 
 Я бежал так долго, как только мог. Я побежал прямо на север, сквозь дождь. Я не остановился. Остановиться-значит умереть.
 Мой план сработает. Я знал, что так и будет. Моя неспособность понять смерть не только повлияла на мои ожидания успеха, но и раздула моё представление о моих собственных способностях.  Я был не просто тощим, недовесным волком, которому нравилось бегать трусцой в качестве хобби. Я был чем-то большим. Мой маленький рост и моя любовь к бегу были суперспособностями. Я мог бы убежать от пуль. Я был слишком худ, чтобы даже видеть, не говоря уже о том, чтобы стрелять. Я был неотличимым пятном. Они не могли...
 Моя лапа взорвалась.
 - Закричал я.
 Внезапная боль вырвала меня из мании непобедимости. В одно мгновение я перестал чувствовать себя прекрасно, почувствовал боль в лапе и вообще ничего не почувствовал.  
 Шока оказалось достаточно, чтобы я потерял равновесие. Он прервал мой бег, и моя нога неуклюже упала. Мокрые от дождя развалины, которые когда-то были улицей, почти не держали сцепления, и я поскользнулся. Мне совершенно не удалось стабилизировать себя. Моя нога подкосилась, и я полетел вперед. Я не мог пошевелить лапой, чтобы удержаться, и тяжело приземлился, в основном на собственную морду.
 Я снова закричала.
 Мой нос раскололся и кровоточил.  Мои передние клыки болели. По крайней мере, моя лапа всё ещё была там, но я не мог пошевелить ею. Я тоже ничего не чувствовал. Не ниже того места, где в меня стреляли.
 Они застрелили меня! Этого не должно было случиться!
 Нет. Я не могла допустить, чтобы все так закончилось. Мне нужно было спасти племя.
 Моя лапа была бесполезна, но мне нужны были только ноги, чтобы бежать. Я заставил себя подняться и снова взлетел.
 Я сделал около шести шагов, прежде чем моя нога взорвалась. Я снова упал, и мой живот лопнул по пути вниз.  
 Я не был уверен, как и смогу ли я снова подняться. Одна только боль была невыносимой, но это не было моей самой большой проблемой. Они забрали мою ногу. Мне нужна была эта нога.
 Я не был врачом, но выстрел в ногу, должно быть, попал в какую-то артерию. Между этим, раной в животе и даже моей мордой, я терял кровь. Очень много. Быстро.
 Я хотел сдаться, но не мог. Не с племенем, рассчитывающим на меня.  Я должен был оставаться сосредоточенным. Будь начеку. Оставайся в сознании.
 Я не мог подняться, поэтому пришлось ползти. У меня была только одна здоровая лапа и одна здоровая нога, так что я мог ползти только наполовину быстрее. Неважно. Я не могла позволить этому остановить меня.
 Я протянул здоровую лапу и потянул. Я немного подался вперед.
 Я протянул лапу и снова потянул себя вперед. Это было труднее, чем в первый раз.
 Я протянула лапу и потянула в третий раз, но уже не была уверена, что действительно сдвинулась с места.  Я не мог судить о расстоянии и даже больше не чувствовал себя на земле. Я почувствовал общее ощущение холода и сырости от дождя, но я больше не чувствовал, как отдельные капли дождя бьют меня. Тащить моё тело было похоже на попытку поднять невероятно тяжелый вес. Все становилось хуже... 
 Все становилось хуже... 
 Я больше не могла сосредоточиться. Меня клонило в сон. Это чувство было сильным, сильнее всего, что я когда-либо знал.  Всю свою жизнь я нервничал и, следовательно, не спал. Я боролся со стрессом, связанным со школой и семейными ожиданиями. Я боролся с постоянным беспокойством от моего ДЛИ. Я крал немного сна всякий раз, когда мог, но никогда прежде не чувствовал чистой, цельной, ничем не сдерживаемой усталости. В тот момент, на этой улице, это чувство, наконец, открылось мне.
 Впервые в жизни я не чувствовал беспокойства.  Я чувствовал себя непринужденно. Я хотел отбросить свои заботы, как никогда раньше. Мне хотелось спать, как никогда раньше.
 Холодный дождь отступил, и мне стало тепло, очень тепло, но не жарко. Жарко было бы неудобно. Ощущение тепла, которое я ощущала, было сильным, но всё равно успокаивающим. Мне хотелось вечно греться в этом тепле.
 Я попытался оглядеться, но ничего не увидел.  Вся сцена, произошедшая несколько минут назад, исчезла. Я больше не лежал на земле, потому что больше не было земли, на которой можно было бы лежать. У меня не было тела, не было ни Охотников, ни зданий. Не существовало ничего, кроме теплого, успокаивающего света, и... И... .
 Подожди, это было... 
 Хранитель Эдвард?
 Мне показалось, что я вижу фигуру, которая могла бы принадлежать ему, хотя восприятие отличалось от того, что я знал. Больше того, я увидел фигуру и, даже не узнавая никаких черт, каким-то инстинктивным образом понял, кто это.  
 - Я улыбнулся. Что может быть лучше спокойного сна в этом тепле, под присмотром Хранителя?
 Ждать.
 Нет.
 Это было не по-настоящему. Хранитель Эдвард был мёртв. Я был в Ущелье Короны, спасаясь от Охотников. Я обещал племени, что вернусь к ним.
 Я не мог уснуть. Я не мог успокоиться. Я дал им слово.
 Я попытался бежать, но ориентироваться в том мире, в котором я находился, было почти невозможно.  Я подумал, что должен бежать обратно к своему телу, но не мог сказать, где оно. Тогда я подумал, как глупо это было; я был в своем теле все это время, потому что видение не было реальным.
 Я не знала, как избавиться от этого ощущения, но все же попыталась. Я заставил себя проснуться. Я должен был сделать это ради них.
 Я медленно почувствовал, как свет и тепло отступают. Сработало ли это?
 Нет.
 Я надеялся, что снова проснусь в реальности, в Проходе Короны.  Вместо этого моё восприятие превратилось в черное, а не белое. Я снова ощупал свое тело, почувствовал боль от ран, но не мог пошевелиться. Мне было неёстественно холодно, гораздо холоднее, чем мог бы объяснить даже дождь.
 Но мне нужно было бежать. Даже если бег был физически невозможен, я должен был найти способ. Племя зависело от меня. Для них я пробежал бы весь путь до конца - города, мира, моей жизни, всего.  Я поклялся, что так и сделаю.
 Это была моя последняя осознанная мысль. Эта мысль была моим единственным оставшимся спутником, когда мой мир стал тьмой. Это было то, за что я цеплялся, когда нырял прямо вперед, в ледяную неизвестность.
 В конце концов, тьма так и не забрала меня. В этом не было необходимости; боясь света, я побежал прямо на него.
 
 
 
 Глава четвертая
 
 image6
 
 Терминальная болезнь
 
 Я пять раз ритмично постучал по плите кончиком когтя в перчатке, больше для того, чтобы помочь себе думать, чем для какой-либо реальной цели.  
 - Начинаю осмотр, - сказал я в диктофон скафандра. - Субъект - умерший обитатель диких земель, предположительно страдающий ДЛИ. Экзаменатор-Камерон Сигни, работает один. 
 Получить труп на экспертизу было редкостью. Охотники обычно сжигали мёртвых, независимо от того, убили ли они их или просто обнаружили тела. Охотники даже эксгумировали и кремировали тела, похороненные другими пострадавшими.  Они верили в очищение мира огнем, и по этой причине убедить их оставить что-либо для нашей группы было почти невозможно.
 Я знал ещё до того, как начал, что предмет будет бесполезен, потому что все предметы, которые мы получали, всегда были бесполезны. Я должен был быть благодарен за возможность провести экспертизу, учитывая редкость, с которой Охотники вообще выполняли наши просьбы.  Вместо этого, как ни досадно было лишиться предметов, я обнаружил, что иметь их ещё хуже. Я вздохнула и заставила себя пройти процедуру, хотя бы для того, чтобы притвориться.
 - Объект, похоже, относительно молодая самка, - записал я. - Личность неизвестна. Точный возраст неизвестен. Точные виды неизвестны. Охотник, который передал её нам, утверждал, что она была, и я цитирую: "Какая-то крыса, я думаю".  Они были... Не ласково с ней. Чрезмерное повреждение организма препятствует визуальному подтверждению даже основных деталей. Генетическая экспертиза будет необходима для определения точного вида и приблизительного возраста. 
 И снова Охотники дали нам изуродованную тушу. Они действительно обладали грацией и вниманием неразумных домашних котов-особенно тех, которые оставляли свои жертвы на порогах своих владельцев в качестве "подарков".  Охотники, как и домашние кошки до них, задумчиво подарили мне безголового грызуна.
 - Даже не измеряя точный вес, субъект выглядит визуально истощенным. Является ли это результатом ДЛИ или просто плохого питания и жизни в дикой местности, неизвестно. 
 Весь осмотр был бессмысленным. Учитывая, как мало от неё осталось, я даже не мог определить, страдала ли она вообще от ДЛИ, не говоря уже о том, как и где она прогрессировала.  Я снова надел защитный костюм и провел два набора воздушных шлюзов, словно готовился отправиться в глубокий космос, но обнаружил лишь обрывки ничего полезного.
 - Других явных внешних симптомов ДЛИ нет. Исследование черепа... Невозможно. 
 Почему королевская администрация вообще озаботилась созданием нашего аванпоста? Я, конечно, помнил их причины, но они оказались ложью.  Были большие списки теоретических преимуществ, заявления о том, что мы можем сделать с более прямым доступом к диким местам, и обещания того, что это может означать для изучения ДЛИ, но ни одно из них никогда не сбывалось. Несмотря на все пренебрегаемые возможности аванпоста, мы с таким же успехом могли бы отправиться домой. Мы, без сомнения, не смогли бы достичь столь же многого в городе.
 Если бы только мы могли захватить или хотя бы пригласить объект для исследования.  Чтобы отследить прогрессирование DLY, нам нужно было наблюдать его, как это происходит, на живом пациенте. Вместо того чтобы строить догадки после смерти, нам нужно было непосредственно изучить последствия. Мы могли бы помочь и страждущим. У нас был аванпост, далеко от города, где было безопасно. Мы могли бы дать им пищу, кров и убежище в обмен на их сотрудничество. Мы могли бы дать им все необходимое, чтобы облегчить их проход, если бы они позволили нам наблюдать за ним.  
 Увы, несмотря на то, что доктор Мейерс в частном порядке согласился со мной, было бы еретическим предлагать такую вещь городской администрации.
 Даже после долгих лет учебы ДЛИ оставался неуловимым и загадочным. Как бы мы ни старались, нам ещё очень многому предстояло научиться. Как и почему он мутировал между первой и второй вспышками? Как может одна болезнь иметь такие разнообразные симптомы у множества пациентов?  Была ли какая-то связь или закономерность, которая диктовала симптомы? Возраст? Пол? Виды? Наследственность? С другой стороны, возможно ли было для ДЛИ игнорировать все эти факторы? Были ли симптомы действительно случайными?
 Наш последний предмет не давал понимания ничему. У меня были вопросы о влиянии ДЛИ на мозг, но я даже не мог ответить на них. Мощный винтовочный патрон обеспечил это...  
 - Доктор Мейерс - доктору Сигни. Пожалуйста, доложите. 
 Голос в коммуникаторе скафандра вывел меня из задумчивости и вернул в сознание. А, вот и она. Возможно, день все же оказался удачным, несмотря на его неутешительное начало.
 - Доктор Сигни - доктору Мейерсу. В настоящее время я провожу исследование в комнате для образцов, хотя и без всякого успеха. 
 - Еще один непригодный объект?  
 - К сожалению. 
 - Может быть, мне подготовить ещё один предметный запрос и попросить другой с меньшим ущербом? 
 К чему это приведет? У города уже была куча таких просьб от неё, и я сомневался, что добавление ещё одной что-нибудь изменит. Они никогда не давали нам того, что мы искали, и я сомневался, что они когда-нибудь дадут. Для такой достойной цели, как исследование ДЛИ, у меня были сомнения, что они признавали наш аванпост вообще или, по крайней мере, больше, чем их абсолютная минимальная обязанность.  
 - Да, пожалуйста, - сказал я.
 Даже зная заранее, что эта мера провалится, важно было ориентироваться в правильных каналах. Если Охотники действительно искали повод назло нам, то отсутствие официальных бланков дало бы им его.
 - Очень хорошо, - сказала она. - Я сдам его вместе с бревнами. 
 - Примите мою благодарность. 
 - А ты мой. Однако на самом деле я искал вашей помощи.  
 - Прошу прощения? 
 Я очень сомневался, что знаменитая Эвелин Мейерс нуждалась в моих знаниях, поскольку у неё было гораздо больше собственных. Она была, со значительным отрывом, величайшим исследователем в нашем форпосте.
 - Я почти закончила свой отчет, - сказала она, - и хотела бы, чтобы кто-нибудь посмотрел его. Вы работали на моей стороне дольше, чем кто-либо другой, поэтому я верю, что вы знаете, что нужно исследовать. 
 - Понял и принял.  Я отменю этот экзамен и немедленно встречусь с вами. 
 Мысль о работе рядом с доктором Мейерсом всегда заставляла меня вилять хвостом, что, конечно, звучало нелепо, поскольку он бесполезно колотился о мой скафандр. Я мог только надеяться, что микрофон коммуникатора не поймал это.
 - Я с нетерпением жду встречи с вами, - сказала она. - Спасибо. 
 Работа в комнате для образцов, с громоздкими костюмами и непригодными для использования трупами, часто ставила мой ум в темное место.  Когда работа становилась слишком утомительной, я обычно искал убежища, обдумывая заговоры. Когда я обнаружил, что не в состоянии исследовать этот предмет, было легко поверить, что уничтожение Охотников было преднамеренным. Когда я вспоминал бесчисленное количество раз, когда это случалось, мне было легко увидеть образец саботажа.
 Возможно, город действительно противостоял нам. Зачем им выступать против нас? Возможно, они на самом деле не хотели, чтобы мы вылечили ДЛИ.  Почему бы им этого не хотеть? Возможно, слухи о том, что ДЛИ-это какое-то оружие, были правдой, и администрация короля внесла свой вклад в его происхождение. Возможно, доктора Дортер, Логан и Йейтс на самом деле не открыли болезнь, носившую их имена. Может быть, они сами его изобрели.
 Возможно.
 Однако... 
 Как только доктор Мейерс позвонил, разочарование и паранойя исчезли, и заговоры растаяли.  С её слов я понял, что моё состояние улучшилось. Она с нетерпением ждала встречи со мной. Все остальное не имело значения. Пока она здесь, в мире всё в порядке.
 Она возродила чувство важности моей работы и веру в то, что мои эксперименты и исследования могут чего-то достичь. Когда я думал о ней, даже усилия, которые, как я знал, потерпят неудачу, такие как её отчет, внезапно казались стоящими.  Я знал, что городские власти не снизойдут до того, чтобы прочесть его. Тем не менее, у неё была сила заставить меня поверить, что её следующая попытка может быть другой.
 Я вернулся к своему журналу, но ненадолго. - Экзамен внезапно и немедленно отменен по внешним обстоятельствам, - сказал я. - На этом доклад заканчивается. Камерон Сигни, подписываюсь. 
 
 ~ 
 Я всё ещё находился во внешнем воздушном шлюзе и только что завершил сложный ритуал обеззараживания и снятия скафандра, когда первый из взрывов лишил меня сознания.  
 
 *** 
 - Если с остальным племенем всё в порядке, - сказал я, - я хотел бы почтить память Маркуса Ноубла, нашего павшего вождя. 
 Скаут наклонился вперед и открыл пасть, словно хотел остановить меня, но потом заколебался. В его глазах был гнев, но была и далекая, отчаянная надежда. Он не хотел верить, что Вождь Ноубл погиб, и не хотел, чтобы я в это поверил. Если бы он позволил мне говорить в память о Лидере Ноубле, это было бы равносильно тому, чтобы отказаться от него.
 Леди Корал нежно взяла Скаута за запястье.  В отличие от него, в её взгляде не было ничего, кроме грусти. Она знала.
 Лидер Ноубл был мёртв. Мало кто хотел признать это, а те, кто признал, всё ещё не решались произнести это вслух. Однако звуки, которые мы слышали во время нашего побега, были безошибочно узнаваемы.
 Выстрел. Лидер Ноубл закричал дважды. Еще два выстрела. Тишина.
 Если бы Охотники сбили его с ног, они бы подошли, прикончили его и сожгли тело.  Как утверждал лап в Пропуске Короны, и как я знал из моих личных отношений с ними, они были довольно основательны в этом отношении.
 Кроме того, дождь превратил холмы за городом в грязь, которая слишком хорошо сохранила наши следы, чтобы мы могли оставаться неуловимыми. Сам факт того, что мы сбежали, означал, что лап был прав; другие Охотники, должно быть, забыли о туннелях побега, предположили, что Лидер Ноубл был один, убили его и не смогли исследовать дальше.  
 Поскольку Вождь Ноубл никогда не воссоединится с племенем, его положение и обязанности легли на меня. Сохранил ли я свой прежний титул, несмотря на то, что принял на себя руководство племенем, как это сделал Хранитель Эдвард? Был ли я всё ещё доктором Сигни? Или вместо этого я стал Лидером Сигни?
 Чем больше я думал об этом, тем меньше понимал, какой титул мне нравится или я заслуживаю меньше.
 Солнце уже садилось, когда я начала свою речь, точно так же, как это было во время нашей встречи для Хранителя Эдварда.  Мы даже смогли найти другую лесистую поляну, хотя бы для нашей защиты. Однако на этом сходство между двумя памятниками заканчивалось.
 Каждый член племени по очереди говорил за Хранителя Эдварда, но только я один говорил за Вождя Ноубла. Большинство других либо слишком мало говорили, либо были слишком шокированы, чтобы сказать это. Когда Жирар не мог говорить во время собрания Хранителя Эдварда, он обратился ко мне за помощью.  Для задачи запоминания Вождя Ноубла я оказывал такую помощь всему племени.
 - Он был самоотверженным самцом, - сказал я. - Еще до своего несчастья он провел всю свою жизнь, удовлетворяя требования, которые предъявляли к нему другие. За пределами города он бросил вызов изоляции и потере семьи, а также ДЛИ и Охотников. Он мог бы позволить давлению уничтожить себя, или прожить свои последние дни лениво, или, возможно, чрезмерно, в погоне за эгоистичными, близорукими удовольствиями.  Вместо этого он жил ими с чувством долга. Он нёс на себе все бремя, которое падало на него, в том числе и лидерство. 
 Остальные сидели полукругом, повернувшись ко мне мордой. Лап сидел слева от меня, совершенно неподвижно, не двигаясь и не делая никакого выражения морды. Скаут сидел слева от лапа - справа от меня, - а за ним шла леди Корал. Они прижимались друг к другу в тщетной попытке успокоить свою вину.  Сэр Корал последовал за дочерью и с трудом подавил замечание о том, что она обнимается со Скаут, хотя раздражение в его взгляде было очевидным. Наконец Жирар поерзал на стуле и время от времени бросал свирепые взгляды на остальных, особенно на Скаута и Ладью.
 - Смерть-это всегда прискорбный, но неизбежный факт жизни, - продолжал я, - но особенно это заметно в диких землях, где мы все с самого начала сталкивались со смертью.  Однако, несмотря на свои трудности, Лидер Ноубл смог процветать в этой среде. 
 Внутри племени царило невысказанное напряжение. Официально никто из остальных не произнес ни слова, потому что все они были слишком потрясены, убиты горем или чем-то ещё, чтобы сделать это. Эта мысль, безусловно, была верна, и это было столь же определенно фактором. Однако существовал ещё и вопрос о фракциях. С Ладьей и Скаутом на одной стороне, Жираром и сэром Кораллом на другой, и обе стороны соперничали за контроль над леди Корал, я каким-то образом стал единственной оставшейся нейтральной фигурой в племени.  Я один мог говорить, не вступая в конфронтацию.
 - Он обладал здесь такой же зрелостью, серьезностью и усердием, как и в городе. Во всяком случае, с тех пор, как он м-м-м... Ах, извините. 
 Я горевал о своем погибшем друге и лидере, но не считал себя слишком эмоциональным, чтобы говорить. Я не понимала, почему споткнулась о собственные слова, но это было неожиданно и необычно.
 - С того момента, как он встретил и в конце концов взял на себя руководство племенем, - снова попытался я, - он действительно вырос.  
 Так-то лучше. Странный.
 - Я надеюсь, что никто из присутствующих здесь сегодня никогда не забудет его поступков. Без него мы не стояли бы там, где стоим сейчас. Сомнительно, что мы достигли бы Перевала Короны, и несомненно, что мы не продвинулись бы дальше его. С этого момента каждый шаг и каждый глоток воздуха, который мы делаем, каждая еда, которую мы едим, и каждый день, который мы живем, мы обязаны памяти Лидера Маркуса Нобла.  
 Я сделал паузу, а затем добавил коротко и быстро: - Вот и все, предположил я. Оно было коротким, но если это означало избежать инцидента, то пусть будет так.
 Собрание было вежливым, но в основном из-за молчания остальных. Никто не хотел ссориться во время похорон, и поэтому все оставили свои возражения невысказанными. Тем не менее, я знал, что эти возражения всё ещё существуют, и что в конце концов они станут известны. 
 Благодаря жертве Вождя Ноубла, племя благополучно выбралось из скользких от дождя руин Перевала Короны, и наше путешествие продолжалось. Однако каждый из нас знал, что на горизонте по-прежнему бушует большая буря, и что наши пути ведут прямо в неё.
 
 *** 
 Я прочистил горло. - Лидер Ноубл? 
 Я нашел его на вершине небольшого холма, пристально вглядывающегося в горизонт. Заброшенные здания на севере отмечали начало прохода Короны.  Дождевые тучи накрыли город и холмы на востоке, но в остальном небо было ясным. Я бы предположил, что он обдумывает наш маршрут через руины, если бы не тот факт, что на самом деле он не смотрел на север. Он смотрел на запад, в открытое вечернее небо.
 - Я всё время говорю тебе, что ты можешь называть меня Маркус, - он не повернулся ко мне.
 - Я в курсе и благодарю вас за это. Однако меня больше устраивают формальности.  
 - Солнце садится, - заметил Предводитель Ноубл, явно пытаясь проигнорировать тему своего титула.
 Он был прав. Солнце уже клонилось к горизонту, и его последние дневные лучи окрашивали небо в ярко-оранжевый цвет. Однако то, что Лидер Ноубл обратил на это внимание, было решительно странно.
 - Я думал, что ваше беспокойство мешает вам наслаждаться природой, - сказал я.
 - Так и есть. - Он заерзал на стуле, словно я напомнил ему. - Это трудно, но я работаю над этим.  
 - Почему это? 
 - Ты имеешь в виду, зачем мне пытаться снова? Так вот, у меня был интересный разговор с Жираром. Это заставило меня задуматься... Я не знаю. 
 Он посмотрел в сторону и последовательно забарабанил кончиками когтей по земле. Через несколько мгновений он громко выдохнул через нос и встал.
 - Нет, я всё равно не могу, - сказал он. - Но я стараюсь. Может быть, я успею на закат завтра, если мы пройдем через перевал Короны.  В любом случае, чем я могу вам помочь? 
 - О, конечно. - От удивления, увидев Вождя Ноубла в этом штате, я почти забыл первоначальную цель своего визита. - Я закончил осмотр племени, согласно вашей просьбе. 
 - Ты имеешь в виду, насколько мы готовы продолжать? 
 - Действительно. 
 - И... ? - Он бросил нервный взгляд на руины города, но быстро отвел глаза.
 - Как всегда, в этих условиях трудно сказать с абсолютной уверенностью.  Не имея доступа к надлежащим тестам, я могу только... 
 Лидер Ноубл не стал прерывать меня голосом, но его раздраженного взгляда было достаточно, чтобы остановить меня.
 Я на мгновение прижала уши. - Ну, тут действуют обычные предупреждения, - сказал я, внезапно спеша уйти.
 Лидер Ноубл резко выдохнул, но ничего не сказал.
 - Во всяком случае, - продолжал я, - я считаю, что племя готово к путешествию. Леди Корал и её отец беспокоят меня в сценариях, предполагающих тотальное бегство, например, необходимость убегать от Охотников, если мы встретим их.  Однако при нашем обычном темпе их сила должна сохраниться. Все остальные кажутся здоровыми или настолько близкими к здоровым, насколько можно ожидать в этих обстоятельствах. По крайней мере, они способны двигаться. 
 Вождь Ноубл закрыл глаза и дернул ухом. - Так ты думаешь, Селин действительно лучше себя чувствует? Она не просто пытается быть храброй и устроить шоу? 
 - Я думаю, что ей временно стало лучше, но в будущем возможен рецидив.  К сожалению, я не могу предсказать, когда это произойдет. Всё, что я могу сказать, это то, что сейчас она чувствует себя лучше. 
 - Я понимаю. - Он погладил нижнюю часть челюсти. - Значит, завтра утром мы войдем в Ущелье Короны. Спасибо. 
 - Всегда пожалуйста. - Я улыбнулся.
 - Доктор Сигни? - Он открыл глаза и посмотрел прямо на меня.
 Моя улыбка погасла. - Да? 
 - Почему ты всегда говоришь мне эти предостерегающие речи? 
 - Заявление о неточности моих диагнозов?  
 Он кивнул.
 - Ну, так оно и есть... - Я остановился и задумался. Его вопрос был неожиданным и неожиданным, и поначалу у меня не было ответа. - Это правда, не так ли? Они в лучшем случае спекулятивны, особенно без доступа к... 
 - Анализы, ваша лаборатория - да. Так ты всё время говоришь. 
 - Разве это проблема? - Неужели я чем-то обидел Вождя Ноубла? Я не могла себе представить, чтобы он расстроился из-за моих предупреждений.
 - Почему ты так сомневаешься в себе?  - Спросил он.
 - Почему я... Простите? 
 - Это то же самое, что мы оба делаем, когда обращаемся друг к другу. Мы всегда уговаривали друг друга отказаться от формальностей, но никогда не соглашались. 
 Лидер Ноубл. Доктор Сигни. Маркус. Кэмерон. Он был прав: каждый из нас предложил другому использовать наши настоящие имена, и каждый из нас отклонил приглашение другого.
 - Я самец протокола, - сказал я. - Более того, это почтительно.  Вы наш лидер, и к вам следует обращаться именно так. 
 - Но ты делал это ещё до того, как я стал лидером. Еще до того, как у меня появился титул, ты просто придумал его для меня. Кроме того, если вы уважаете правила и правила, я могу сказать то же самое о вас, доктор. 
 Я съежилась. По-видимому, Лидер Ноубл увидел, как он съежился, почувствовал, что нашел какую-то слабость, и нацелился на неё.
 - Тебе не нравится твой титул?  - Спросил он.
 - Это несколько вводит в заблуждение, - спокойно ответил я. - Это подразумевает уровень возможностей, который превосходит реальность. 
 - Как же так? 
 Я прижал уши. - Я не лгу, когда предупреждаю, что мои диагнозы-в лучшем случае догадки. ДЛИ хаотична и достаточно сложна для предсказания в идеальных условиях, не говоря уже о дикой природе. Если кто-то заболеет в этот момент, то не от ДЛИ ли это? Многие другие заболевания могут вызывать те же наблюдаемые симптомы.  Без тестов как можно быть уверенным? 
 - Доктор Сигни... 
 - Камерон, - поправила я. - Пожалуйста. 
 - Доктор. - Лидер Ноубл скрестил лапы на груди и уставился прямо на меня, словно бросая вызов. - Ты делаешь все, что в твоих силах. Вы, конечно, справляетесь лучше, чем кто-либо другой. 
 - Ты, как и все остальное племя, веришь, что я верю. Именно в этом и заключается проблема. 
 - Доктор Сиг... 
 - Камерон. 
 Почему этот титул так меня беспокоит?  Он имел в виду это только как жест уважения, точно так же, как я называл его Лидером Ноублом по той же причине. Я чувствовал, что обращение к нему "Маркус" было ниже того, что он заслуживал, и он, вероятно, чувствовал то же самое по отношению к "Камерону" для меня. Почему же тогда я так расстроился?
 - Я разделяю ожидания племени, - сказал я. - В конце концов, я, очевидно, доктор Сигни. - Мой голос становился все тише и тише, пока я почти не произнес название на выдохе.  - Однако я не диагност. Я-или был просто исследователем. 
 Это должно было быть так, хотя бы потому, что это была единственная мысль, которую я мог осмыслить. Все остальные были пугающим, запутанным месивом.
 - Я был больше ученым, чем практикующим врачом, - продолжал я. - Я полагаю, что мои знания в определенной степени помогают племени, но, в конце концов, боюсь, что мои диагнозы лишь незначительно более полезны, чем ничего.  
 - Ты думаешь, они не помогут? - Лидер Ноубл приподнял бровь.
 - Сомневаюсь, что они обнаружат что-нибудь такое, чего не смог бы увидеть неопытный глаз. В случае с леди Корал, например, действительно ли требовался врач или исследователь, чтобы заметить явную лихорадку? 
 Предводитель Ноубл прижал уши. Я понял, что он хочет развеять мои сомнения, но нерешительность выдала его.
 - Ну, можно сказать, что это от ДЛИ, - наконец произнес он.  Настала его очередь говорить тихим, приглушенным голосом.
 - Предположения. - Я устало взглянул вверх. - Моя работа научила меня, как медленно прогрессирует лихорадка. Если она страдает от ДЛИ, то я могу приблизительно предсказать, как она будет жить и когда умрет. Вот и все. Я даже не могу поставить ей диагноз с абсолютной уверенностью, и даже если я прав, я не могу её вылечить. 
 - И ты думаешь, что кто-то ещё может?  - Лидер Ноубл сложил лапы на груди и уставился на меня, словно мои сомнения оскорбили его. - Дело не только в тебе. Мы все страдаем. Мы все делаем все, что в наших силах. 
 - Возможно, но племя видит во мне нечто большее. Теперь я, как вы сказали, всего лишь член племени, старающийся изо всех сил. Однако, когда другие слышат слово "доктор", они, похоже, принимают ложную веру в то, что я могу им помочь. 
 Лидер Ноубл сделал шаг назад, не сводя с меня пристального взгляда, словно я только что дала ему пощечину.
 - Никто не ждет, что вы их вылечите, доктор... 
 - Камерон!  
 Обычно я не повышал голоса в гневе ни на кого, тем более на своего друга и лидера. Почему тема моего титула была такой чувствительной?
 - Более того, - сказал я, - вы, похоже, тоже верите в мои вымышленные способности. Иначе зачем бы мне осматривать племя? Ты веришь, что я могу видеть то, чего не можешь ты? Вы, похоже, забыли, что я медицинский исследователь, а не медик.  Если бы это было так, то я мог бы это сделать... 
 Я замер. Вот и все. Внезапно я все понял.
 - ... Спасен... 
 Я сглотнула. У меня перехватило горло, и мне захотелось воды. Мое дыхание стало более отчаянным, словно кто-то разгерметизировал и очистил комнату от воздуха, хотя мы были снаружи.
 - Эвелин, - закончил за меня Лидер Ноубл.
 - Доктор Мейерс, - поправил я.
 Лидер Ноубл попятился, и я отвела взгляд.  Никто из нас не произнес ни слова.
 Я ожидал, что наш разговор будет коротким и незамысловатым. У меня были записи и файлы, которые нужно было обновить, а он должен был спланировать движение племени через Перевал Короны. Поскольку мы оба были заняты, я предвидел короткую встречу, мало значимую для нас обоих. Я ожидал, что представлю свои выводы и уйду, чтобы вернуться к своей работе, а он-к своей.
 Вместо этого я включил себя.  Я не был уверен, провоцировал ли меня Лидер Ноубл или просто пробудил что-то, что всегда было там, существовало, но дремало до этого момента. Я знал только, что пытался разорвать себя на куски. Я даже напал на Лидера Ноубла за попытку остановить меня. Наконец, когда я достаточно разрушил свою собственную внешнюю оболочку, я заглянул в свое обнаженное ядро и нашел её.
 Её смерть издевалась и унижала меня.  Это превратило меня в ничто. Как я мог спасти кого-то ещё, если не смог спасти ее?
 - Я не целительница, - сказала я почти шепотом. Это была жалкая отговорка, и я не знал, кому её даю.
 Мне пришлось ещё раз взглянуть на её фотографию.
 Как всегда, он лежал в глубине моей папки с записями и документами, за моей древней коллекцией домыслов о ДЛИ и мозге. Я всегда держал фотографию рядом с собой, но прятал.  Эта путаница была необходимой защитой, так как воспоминания обычно были слишком сильны, чтобы противостоять. Похоронив фотографию, я был в безопасности.
 Однако были моменты, когда мне хотелось, чтобы эти воспоминания овладели мной. Иногда мне хотелось забыться в прошлом. Я сохранил фотографию для тех времен, когда предпочитал воспоминания реальности.
 Моя лапа была не такой твердой, как я думал. Возможно, спор с Лидером Ноублом сделал меня чересчур эмоциональным.  Возможно, экзамены утомили меня. Возможно, это был просто ветер, хотя в тот момент я не заметил никакого ветра. Как бы то ни было, хватка ослабла, и через несколько мгновений после того, как я поднял фотографию, она вылетела из моей лапы.
 - Взвизгнула я. Моей инстинктивной реакцией было потянуться за ней, что только заставило меня выронить остальную часть папки. Страницы разбросаны повсюду, и я снова взвизгнула.
 Часть меня знала, что никакой опасности нет.  Здесь не было ни скал, ни рек, и, несмотря на мою необъяснимую неуклюжесть, ветра не было. Единственный дождь, который я видел, был у самого горизонта и далеко от того места, где я стоял. Ничто не угрожало моим документам. Никто не разбежался слишком далеко, и никто не встретил бы участи хуже, чем слегка испачкаться.
 Я знал это и все же провел несколько мгновений в слепой панике. Я вскарабкался и бросился на кучу, словно все, что я не успел спасти в этот момент, исчезло бы навсегда.  Эта мысль только усилила мою панику. Я не мог смириться с этими потерями. Я не мог потерять свои исследования до того, как мы доберемся до северного города. Я не мог снова потерять доктора Мейерса.
 Лидер Ноубл забрал фотографию, пока я собирал все остальное. Папки располагались беспорядочно и больше не сохраняли никакого порядка, но, по крайней мере, ничего не пропало. Я мог бы снова все рассортировать позже. Важным делом была фотография, которая ещё раз завершила коллекцию.  
 - Спасибо т-тебе, - сказал я с некоторым трудом. Очевидно, я был не так спокоен, как следовало бы.
 Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и со второй попытки успешно извлек фотографию.
 Там. А вот и она.
 Какой бы выцветшей и потрепанной ни была фотография, её образ оставался живым в моем сознании. Пока я смотрел на эту фотографию, Эвелин Мейерс всё ещё была жива. И наоборот, когда я закрыл глаза, она снова умерла.  Образ её последних мгновений запечатлелся в моей памяти так же прочно, как образ жизни, который я держал в лапе.
 Я посмотрел на фотографию и увидел её тонкую улыбку, достаточно слабую, чтобы её было трудно заметить, но достаточно сильную, чтобы вознаградить тех, кто это сделал. Я закрыла глаза и увидела его морда, искаженное агонией. Я открыл глаза и увидел её ослепительные чешуйки, отражающие свет даже сквозь изношенную фотографию.  Я закрыл глаза и увидел, что чешуя обуглилась, покрылась синяками и кровью.
 Я открыла глаза и услышала её голос за всё время нашего разговора. Мы обсуждали самые разные темы, от наших исследований и теорий до наших обид с начальством, до простого знакомства друг с другом.
 Я закрыл глаза и услышал её страдальческий, затихающий голос из нашего последнего разговора. Она умоляла меня, говорила, что вопрос о том, кто подложил эти бомбы, не имеет значения, и настаивала на том, что главное-это то, что я сбежал.  Она сообщила мне, что взрывы пробили корпус аванпоста и что мы с ней пострадали. Она умоляла меня бежать, пока не появились охотники и не убили меня. Она призналась, что не сможет присоединиться ко мне, так как падающие обломки придавили, похоронили и смертельно ранили её.
 Когда Эвелин Мейерс оказалась в ловушке и умирала, я не смог вмешаться. Она ничего не могла сделать, кроме как ждать, пока Охотники прикончат её, а я ничего не мог сделать, кроме как убежать и оставить её на произвол судьбы.  
 - Я ничем не мог ей помочь. 
 Я не осознавал, что говорю вслух, пока Предводитель Ноубл не положил мне лапу на плечо. Очнувшись от воспоминаний, я снова открыл глаза.
 - Я медицинский исследователь, - спокойно ответил я. - У меня есть квалификация и ученая степень, чтобы подтвердить это. Однако я не врач. Не тогда, когда я бессилен что-либо сделать, кроме как бежать и прятаться. 
 Я больше не мог выносить этих воспоминаний.  Я убрал фотографию. Её образ, полный жизни, которую я не сумел спасти, не мог так легко преследовать меня изнутри папки.
 Некоторое время мы сидели молча. Я остался сидеть на земле, не сводя глаз с какой-то страницы в моих записях. Притвориться, что читаешь её, было вполне достаточным отвлечением. Лидер Ноубл всё ещё держал лапу на моем плече.
 - Я знаю, каково это, когда все ждут от тебя величия, - наконец произнес он.  
 Мне пришлось слегка усмехнуться. - Да, я полагаю, что вы это сделаете, Лидер. 
 Он покачал головой, но улыбнулся. - Главное, что у тебя все хорошо. Даже если вы не можете вылечить ДЛИ, изучение его тоже важно. То же самое относится и к представлению ваших выводов кому-то. Разве не поэтому мы едем в северный город? 
 Я заглянул в свои записи. Это были не просто воспоминания и сувениры. В них содержалось все, чему я научился на своем прежнем месте и за время, проведенное в наблюдениях за племенем.  Если бы мы могли доставить их в северный город, они стали бы нашим наследием, дали бы хоть какую-то надежду на прорыв в исследованиях и, возможно, привели бы к внешнему расследованию деятельности администрации короля. Это было маловероятно, но это было возможно, и до тех пор, пока такая возможность существовала... 
 - Т-ты, конечно, абсолютно прав. - Я поднялся и улыбнулся ему в ответ. - Более того, ты справляешься с вызовами дикой природы лучше, чем я, и меньше чем в два раза моложе меня.  Неудивительно, что вы наш лидер. 
 Лидер Ноубл покачал головой. - Каждый из нас просто делает то, что может. В том числе и я. И вы. 
 - Но разве этого достаточно? 
 - Достаточно, чтобы попытаться. - Наконец он убрал лапу с моего плеча и повернул на север, к развалинам. - Завтра, Пропуск Короны. В конце концов, северный город. А ты как думаешь? Мы можем это сделать? 
 Я взвесил то, что знал о здоровье племени, и оставшееся расстояние.  - Возможно. Конечно, трудно сказать с уверенностью, но... Возможно. Я знаю, что со своей стороны постараюсь сделать все, что в моих силах. 
 Лидер Ноубл улыбнулся. - Мы все так и сделаем, доктор. 
 Я вздрогнула и почувствовала непреодолимое желание поправить его снова. Вместо этого я задумался и в конце концов ничего не сказал. Я позволил его словам пройти незамеченными, хотя бы один раз.
 
 *** 
 Я держал свое собственное плечо, свою лапу там, где когда-то была лапа Лидера Ноубла.  Он, конечно, исчез, но воспоминание сохранилось.
 Мне следовало бы знать, что я нездоров. Все племя уже давно смирилось с действительностью воздействия ДЛИ, и даже его якобы здоровые члены знали, что болезнь неизбежна. Единственными переменными были то, с какими симптомами придется столкнуться и когда. Зная это, я не могла не заметить дрожь в лапах и голосе. Оглядываясь назад, было очевидно, что они были неёстественны.  
 Возможно, это было простое отрицание. Возможно, я не рассматривал возможность появления моих симптомов, потому что просто не хотел об этом думать.
 К сожалению, симптомы продолжали появляться. Время от времени у меня дрожали лапы, и иногда мне было трудно говорить. Был и мой крах. Покинув перевал Короны, мы поднялись на крутой холм, ещё скользкий и грязный от дождя.  В тот момент, когда я больше всего нуждался в своей силе и стабильности, он потерпел неудачу. Это, в сочетании с толчками, было почти невозможно не заметить. Мое отрицание было достаточно сильным, чтобы игнорировать любой симптом, но оно не было достаточно сильным, чтобы игнорировать все из них.
 Единственная причина, по которой я смогла принять случившееся, вместо того чтобы столкнуться с той же виной, которая поглотила леди Корал и Скаут, заключалась в том, что мой крах не повлиял на бегство племени.  Мы потеряли Вожака Ноубла, леди Корал и лап получили несколько порезов и ушибов, но племя все же сумело ускользнуть от Охотников. За это я должен был поблагодарить помощь Скаут.
 Скаут. Конечно. Каким бы значительным ни было моё состояние, сначала мне нужно было обновить его досье. Он лежал в глубине моей папки, и я мысленно отмечала галочками остальные файлы, проходя мимо. Корал, Корал, Дрейк, Эдвард, Ноубл, Себастьян, Сигни... Уорнер, вот оно...  Скотт Уорнер, более известный как Скаут.
 Я поискал карандаш, обдумывая, что написать. С тех пор как у Скаут недавно случился провал в памяти...
 - Почему мы всё ещё делаем это? 
 Жалоба Жирара вывела меня из задумчивости. Я думал, что неловкое молчание, воцарившееся за обедом, сохранится, что наш разговор окончен и я могу вернуться к работе. Очевидно, я недооценил готовность Жирара оживлять споры.  
 - Что делать? - Спросила я, несмотря на то, что уже знала.
 - Эта миграция. - Жирар скрестил лапы на груди. - В частности, как мы это сделаем. Поначалу это, конечно, казалось хорошей идеей, но теперь уже нет. Двое из нас уже умерли! Что нужно, чтобы доказать, что у нас ничего не получится? 
 - И что же вы хотите, чтобы мы сделали вместо этого? - Я не отложила свои папки, но бросила на него суровый взгляд поверх них. - Ты прекрасно знаешь, что мы должны продолжать.  Наши предыдущие трагедии лишь доказывают необходимость нашего переселения. Мы можем-н-н... 
 Будь прокляты эти проблемы с речью.
 - Мы не можем здесь оставаться, - закончила за меня Скаут.
 - Ну да, я никогда не просила тебя остаться. Но мы не можем продолжать в том же духе! - Жирар стукнул себя кулаком по колену, как по столу. - Это обреченная миссия, и ты это знаешь. 
 - Всё, что мы делаем, обречено на провал, - сказала леди Корал.  
 Жирар фыркнул. - Я не это имел в виду. Если вы действительно хотите сделать северный город, прекрасно, но это не то, как вы это делаете. 
 - Простите? - Что случилось? - Сумел спросить сэр Корал, несмотря на напряженный голос.
 - Я признаю, что план звучал достаточно хорошо, когда Хранитель Эдвард сказал это. - Жирар сделал паузу, подумал, а затем решил встать. - Всё, что мы делаем, связано с блужданием по диким местам, пока мы все не умрем, так что попытайтесь добраться до северного города, и если мы не доберемся, ну что ж.  Мы стараемся, потому что... А почему бы и нет? Поначалу это звучало великолепно. 
 - И не сейчас? В чем, собственно, проблема? - Спросила Скаут.
 - Да, - добавил я, - я не могу понять, что изменилось, чтобы сделать... 
 - Теперь все по-настоящему! - Жирар сделал шаг и наклонился вперед. Он вытянул лапы, ладонями к небу. - Возможно, это был хороший план до того, как мы начали, когда мы не знали, как все обернется, но теперь мы знаем. Мы не можем просто продолжать идти и надеяться, что ничего плохого не случится, потому что что-то плохое уже произошло.  Дважды. Сколько ещё раз это займет, прежде чем мы сможем вызвать его? Теперь у нас есть ответ. Мы знаем, что этот способ не сработает. 
 - Мы ещё не потерпели неудачу, - сказал я, хотя мой голос был тихим. Я бы спросил, слышал ли он меня, если бы не его свирепый взгляд.
 - Более того, если так, то что вы предлагаете? - Спросил сэр Корал.
 Жирар довольно неуютно усмехнулся. - Конечно, быстрее.  
 - Об этом не может быть и речи, - сказала леди Корал.
 Жирар повернулся мордой к леди Корал, которая отпрянула и удалилась. Скаут наклонился вперед и поднял лапу, словно пытаясь создать щит. Жирар закатил глаза.
 - Почему? - Спросил Жирар. - Пребывание здесь не поможет. Нам нужно сбежать от Охотников, не так ли? У нас кончаются лидеры. 
 - Никто ничего не говорил о том, чтобы остаться. - Леди Корал снова наклонилась вперед, хотя и держалась за лапу Скаута. - Мы всё ещё мигрируем.  Просто мы не можем надавить слишком сильно. Мы уже едем так быстро, как только можем. Даже сейчас, когда он стоит, трое из нас нуждались в помощи, чтобы добраться до этого холма, и это было после того, как мы все отдохнули. Что, если бы мы в то время переутомились и устали? 
 - Боюсь, моя дочь права. - Сэр Корал не сумел подавить приступ кашля, но сумел ограничиться одним. Несмотря ни на что, он отпил из фляжки. - Побег важен, но так же важно и качество конца нашей жизни.  
 - Ты что, не понимаешь? - Спросил Жирар, ничуть не смутившись. - То, что мы имеем сейчас, - это не качество. Не стоит оглядываться назад и радоваться. Мы всегда убегаем от Охотников. С каждым днем чей-то ДЛИ становится все хуже. В прошлый раз, когда они заметили нас, каждый мог сбежать самостоятельно. На этот раз половина племени не смогла. Кто из нас сможет сделать это в следующий раз? 
 - Значит, ты хочешь добраться до северного города, пока не поздно?  - Я не согласился с его выводом, хотя, по крайней мере, понял его основу.
 - Я говорю, что мы должны добраться туда, пока ещё можем. Что, если мы будем ждать слишком долго, а потом даже не будем знать, куда идти? Как долго Скаут будет помнить дорогу? 
 Скаут выглядел так, словно получил сильный удар в живот. Его глаза расширились, и он зашипел. - Я... Это... 
 - Хватит, Жирар. - Леди Корал мягко опустила лапу Скаута и в ответ на его жест подняла свою.
 - Что? Жирар скрестил лапы. - Послушай, я знаю, что это нехорошо говорить, но давай будем честными. Мы рассчитывали, что Скаут выведет нас с перевала Короны, а он просто отключился. Ты же его видел. Я знаю, что он тебе нравится и все такое, но можем ли мы больше доверять ему? 
 - Жирар, - голос лапа был ровным и тихим, но тот факт, что он вообще заговорил, не говоря уже о своей обычной паузе, был примечателен.
 - О, хо.  Наконец-то нашел что-то, что вызывает у тебя отклик, да? - Жирар усмехнулся.
 - Жирар, пожалуйста. - Его замечания становились все более личными, и я вмешался.
 Увы, жалеть Скаут было уже поздно. Он уставился на свои колени и откинулся назад, пока не сел на долю своего и без того невысокого роста, словно пытаясь сжаться в ничто. Леди Корал прижалась к нему, но без особого эффекта.  
 - Я... Я... Я работаю над составлением карт, - сказал Скаут, ни на кого не поднимая головы. - На всякий случай... На случай, если я когда-нибудь... Не смогу... 
 Лап дотронулся до Скаута, чтобы определить его позицию, а затем положил лапу ему на плечо. Скаут закрыл глаза, взял лапу Ладьи и вздохнул. Этот жест продолжался до тех пор, пока леди Корал не обняла Скаута, после чего лап убрал лапу.
 Все племя молчало.  Жирар неловко заерзал на стуле. Он пересек черту, ранил Скаута и невольно вызвал момент неловкого единства, когда все остальные заметили повреждение и отступили.
 Это было самое подходящее время действовать. У меня не было ни малейшего желания видеть, как кто-то в племени страдает, но как только наступил подходящий момент, я увидел возможность прекратить спор, пока все были настроены примирительно.
 - Я считаю, что эта дискуссия... Стало несколько жарко.  - Я сделал паузу, чтобы обдумать свою фразу, но также и чтобы убедиться, что говорю осторожно, на случай, если моя проблема с речью снова проявится. У меня был единственный шанс заключить соглашение, и я не имел ни малейшего желания его испортить.
 - Никто из нас не может гарантировать наше постоянное присутствие или силу, - продолжил я. - В любой день наше положение может ухудшиться, и любой из нас может стать жертвой Охотников. Меры предосторожности и меры предосторожности против непредвиденного всегда разумны.  Однако, пока он в состоянии вести нас, я верю в Скаута. 
 По большей части поведение многих не изменилось по сравнению с тем, что было несколько мгновений назад. Скаут продолжала тщетно искать утешения в объятиях леди Корал. Жирар уставился в землю, не убежденный, но слишком невыгодный для того, чтобы спорить дальше. Сэр Корал внимательно наблюдал за Скаутом. Лап не проявил никакой видимой реакции.  Я воспринял молчание как осторожный положительный знак. По крайней мере, никто не возражал против моей попытки разрядить обстановку, и поэтому я мог продолжать.
 - Это правда, что наше здоровье ухудшается, - сказал я. - Верно и то, что, пока мы остаемся здесь, мы остаемся в опасности. Это одновременно устанавливает минимальную и максимальную скорость наших путешествий. Очевидно, неразумно задерживаться там, где патрулируют Охотники, но мы не можем выйти за свои пределы в попытке бежать.  Поэтому я склонен поддерживать наш нынешний темп. 
 Там. Я издал постановление и, если повезет, разрешил конфликт. Остальные пробормотали вялое согласие, которое я счел достаточным завершением. Конечно, моя работа ещё далеко не закончена, но я буду наслаждаться любой победой, которую смогу найти.
 - Теперь, если эта дискуссия закончилась, - сказал я, - я хотел бы разбить лагерь и приготовиться к возобновлению нашей миграции утром.  Есть ли кто-нибудь, кто чувствует себя непригодным для путешествий в этот момент? 
 - Пока со мной всё в порядке, - сказала леди Корал. Наконец она отпустила Скаута.
 - Я в порядке. И это включает в себя всё ещё знать дорогу, спасибо".
 Жирар закатил глаза, а потом повернулся ко мне: 
 - 
 Сэр Корал подавил кашель глотком воды. - Со мной всё в порядке, - сказал он.
 Как только все остальные заговорили, лап тихо добавил:  
 - Я улыбнулся. - Тогда очень хорошо. Благодарю вас всех. 
 Моя улыбка была поверхностной. Внутри я волновалась. Эта битва была предотвращена или, по крайней мере, отложена, но её будет ещё больше. Это был мой долг-держать племя вместе, но моя хватка была слабой и неуверенной, даже без дрожи.
 
 *** 
 - А как насчет этого? - Скаут поднял сорванный им лист.
 - Я... Э-э... Одну минуту, пожалуйста. 
 Я порылась в рюкзаке, нашла путеводитель Хранителя Эдварда и попыталась сравнить его иллюстрации с тем, что нашла Скаут.  Мне не удалось найти точное совпадение, но я, по крайней мере, сузил поиск до определенных групп.
 - Я верю... Я считаю, что это должно быть безопасно, да. Если, по крайней мере, моя идентификация верна. 
 Скаут посмотрела на меня, потом на лист, потом снова на меня. Он рассматривал оба вида с одинаковым подозрением. - Может быть, нам не стоит так рисковать... - Пробормотал он. Он положил лист обратно в куст, словно пытаясь избавиться от того, что сорвал его.  
 Я прижал уши и опустил голову. Мне хотелось обидеться, но я понимала, как мудро избегать ненужного риска. - Да, пожалуй, это и к лучшему, - согласился я.
 Если бы только леди Корал могла присоединиться к нам. Её познания в растениях были, безусловно, лучшими в племени, и она могла бы легко определить все. Более того, я подозревал, что Скаут тоже наслаждалась бы её обществом. К несчастью, она была занята рыбной ловлей и готовкой вместе со своим отцом, Жираром и Руком.  
 Заставлять всех остальных выполнять обе задачи последовательно было крайне неэффективно, но совмещать их было неразрешимой логической головоломкой. Скаут отказалась оставить Ладью наедине с Жираром или сэром Кораллом, которые оба отказались оставить леди Корал наедине с Ладьей. Леди Корал, со своей стороны, отказалась остаться с Жираром наедине, и Скаут присоединилась к её возражениям. Список неподходящих пар казался бесконечным, и перед мордой такого безудержного недоверия я сдалась. Таким образом, я приказал всем им делать все как одна большая группа.
 Они, несомненно, были слишком заняты заботами друг о друге, чтобы работать быстро, но это было нормально; это давало мне достаточно времени, чтобы собрать материалы со Скаутом.  
 - По-моему, у нас достаточно растений, - сказал Скаут и указала на мою наполовину полную сумку. - Здесь их не так уж много, особенно в это время года. Это довольно хороший улов, на самом деле. 
 Я кивнул. - Точно так же я считаю, что теперь у нас достаточно дров. 
 В отличие от сравнительно редких растений, свободные палочки и маленькие кусочки дерева были доступны в ошеломляющем изобилии. Тем не менее, мы должны были учитывать пропускную способность.  Мы собрали более чем достаточно для вечернего костра, и для другого костра на следующее утро, и для дополнительного запаса, если понадобится. Кроме того, мы просто перегружали себя.
 - Может, нам вернуться? - Спросила Скаут.
 - Возможно. Хотя я сомневаюсь, что остальные закончат. У вас есть способ скоротать время? 
 Скаут открыл пасть, помолчал и снова закрыл. Он посмотрел в сторону, на землю.  
 - Я мог бы работать над картами, - сказал он.
 Влияние картографической задачи на боевой дух скаутов было очевидным и понятным. Я отчаянно желал избавить его от этой задачи и от жестокого напоминания о его положении. Он знал, почему ему нужно было переписать свои знания на бумагу, и это знание почти уничтожило его. Я заткнул уши, но ничего не сказал. Как бы мне ни хотелось избавить его от страданий, я знал, что карты-это досадная необходимость.  
 - Как продвигается твое дело? - Спросил я, мысленно проклиная себя.
 - Хорошо, - ответил он. Он избегал смотреть ей в глаза.
 Проверив припасы, мы вернулись в лагерь в неловком молчании.
 
 ~ 
 Как я и ожидал, мы добрались до лагеря первыми. Другая группа, несомненно, всё ещё была у реки. Должно быть, скудость района задержала их, когда они наелись досыта. Если бы вообще были какие-то конфликты, то эти задержки только усилились бы.  
 В тот момент, однако, моей главной заботой была Скаут. С тех пор как мы вернулись, у него развился острый интерес к земле, и он ещё не говорил.
 - Мне очень жаль, - сказал я.
 - За что? - Наконец он поднял на меня глаза, хотя это, похоже, потребовало некоторых усилий.
 - Для задачи, с которой ты м-м-м... Должен столкнуться. - Это было неудобное время для моей речи, чтобы запнуться, хотя я сомневался в существовании удобного. Я предположил, что это также иллюстрирует, как я боролся с ДЛИ, но это не было моим любимым способом утешить его. - Представляю, как это должно быть трудно, - добавил я.  
 - Да. - Он снова отвернулся. Он вздохнул и достал из рюкзака незаконченные карты и карандаш.
 Я начал раскладывать дрова, которые мы собрали. Поскольку я ожидал долгого ожидания остальных, я полагал, что у меня есть время вскипятить немного воды и поработать над растениями, которые мы нашли. Если бы только я мог найти способ спасти разговор...
 - Я думаю, что сами по себе новости не так уж плохи, - чудесным образом предложил Скаут, как раз когда я собиралась признать поражение.  - Я имею в виду, что это так, но... Если бы проблема с памятью была моей единственной проблемой, я бы с ней справилась. Народ, нападающие на меня, - это то, что делает его трудным. У Ладьи, конечно, хуже, но все же. 
 - Вы имеете в виду Жирара? 
 Скаут поморщился и начал переключать свое внимание на карты, словно само имя Жирара было угрозой.
 - Он и сэр Корал, - сказал он. Он начал рисовать на клочке деревьев, но потом снова остановился и отложил карандаш.  -И это самое странное. И вообще, почему сэр Корал замешан во всем этом? 
 - Что вы имеете в виду? 
 - Ну, я понимаю, почему он мне не доверяет. Я бегал с Чумой, совершал поездки в Гнездо Рок, все такое. Это позади меня, но я думаю, он думает, что это не так. Он думает, что я всё ещё преступник, и это все, чем я когда-либо буду, или что-то в этом роде.  
 Правда, история Чумы была далеко не чистой, особенно в их разгар.  Они переправляли наркотики в северный город через Гнездо Рпц и яростно защищали свою территорию, как это делали все уличные банды нижнего округа. При мэре Ноубле они представляли угрозу для округа.
 Однако они были наименее агрессивными из трех банд нижнего округа и относились к общинам, которыми управляли, с некоторой долей уважения. При мэре Кинге они стали наименьшим из возможных зол, включая королевскую полицию и правительственные службы.  Какой бы жестокой ни была Чума, мало кто в округе считал её окончательную гибель благом.
 Я уже давно смирился с происхождением Скаута; учитывая его обстоятельства, он мог бы иметь гораздо худшие связи. Однако на карту было поставлено меньше, чем сэр Корал.
 - Я, конечно, не просто какой-нибудь жестокий преступник, - продолжала Скаут. - Я тоже не нарушаю первый эдикт, предлагая это.  Но... Ладно, он мне не доверяет. Что угодно. Но он бежит с Жираром! Вот чего я не понимаю. Я имею в виду, вы хотите поговорить о жестоком преступнике? 
 Как ни хотелось мне согласиться, я не мог ни принять чью-либо сторону в споре, ни унизить кого-либо. В конце концов, моей целью как лидера было сохранить племя вместе.
 - В защиту сэра Корала скажу, что Жирар вовсе не ухаживает за своей дочерью. 
 Скаут открыл пасть, помолчал и снова закрыл.  Он бросил неуверенный взгляд в сторону, а затем взял карандаш.
 - Он хочет, чтобы лап был изгнан. - Скаут продолжала разговор, но больше не смотрела на меня. Он обратился к своим картам.
 - Кто, Жирар или сэр Корал? - Спросила я.
 - Вероятно, и то и другое. Я имею в виду, что Рук-бывший Охотник, а его отец-известный предатель, поэтому, конечно, сэр Корал ненавидит его. Но я имел в виду Жирара. 
 - А". Это прояснило двусмысленность, я предполагал, но не общую тайну.  - Ты знаешь, почему Жирар хотел действовать против лапа? 
 - А ты знаешь? 
 Я не ожидал, что он обратит свой вопрос ко мне, не говоря уже о том, чтобы сделать это так внезапно. Он прервал рисунок и уставился на меня, и все его тело напряглось. Неужели я затронул какую - то щекотливую тему?
 - Я не знаю точных деталей, нет, - признался я. - На самом деле Лидер Ноубл жаловался именно на этот вопрос.  Ни одна из сторон не хотела рассказывать ему о своих ссорах, что м-м-м... Затрудняло ему их разрешение. 
 Как только Скаут узнал, как мало я на самом деле знаю, он снова расслабился. - Ну, я не знаю, как это началось, - сказал он. - Лап рассказал мне об этом последнем обвинении, но я не думаю, что он вообще знает... 
 Он остановился, заметив мой заинтересованный взгляд.
 - Что? - Спросил он. - Не смотри на меня так, как...  Обвинение? Нет, лап поклялся мне хранить это в тайне. Я бы так и сделал, но... Я не могу. Я обещал. Извините. - Он снова начал рисовать и вполголоса пробормотал что-то о том, что с его удачей он, вероятно, всё равно забудет все, что лап ему рассказал.
 Я заткнула уши. Я так же отчаянно нуждалась в ответах, как и Лидер Ноубл, и мне хотелось, чтобы Скаут охотнее раскрыла их. Однако, если лап сказал Скауту только по секрету, то я, в конечном счете, должен был уважать их тайну.  
 Я смотрела на котелок, пока огонь нагревал его, и желала, чтобы остальные поскорее вернулись. Я был готов закончить свой личный разговор со Скаутом и принять помощь остальных в приготовлении ужина. Работа с кипящей водой требовала более твердых лап, чем мои собственные, и я не собирался прерывать рисунок Скаут.
 Чтобы как следует разгадать тайну Жирара и лапа, потребуется время. Ни для кого не было секретом, что Жирар замышляет что-то против лапа, но никто не хотел обсуждать природу его обвинения.  Лап тайно доверился Скауту, но это почти ничего не объясняло для остальных. Способен ли я собрать воедино улики, раскрыть обвинение и вытянуть из них правду? В конце концов, да. Я верил, что смогу решить эту загадку, если у меня будет достаточно времени.
 Однако время было роскошью, в количестве которой я не был уверен. Расследование обвинения было долгим процессом, который в конечном счете мог оказаться неуместным.  Был ещё более важный вопрос, который заключался в том, что время, потраченное впустую на поиски истины, придало Жирару силы. Это отвлекло меня, и пока я справлялась с отвлечением, это дало ему время обдумать и подготовиться к следующему шагу.
 Лидер Ноубл невольно усугубил проблему, похоронив её. Он предоставил Жирару свободу заговора и пообещал, что будет рад выслушать окончательное обвинение в обмен на хорошее поведение Жирара за это время. План Вождя Ноубла установил в краткосрочной перспективе неохотный мир, но он не предложил никакого реального решения, и это подготовило племя к будущему опустошению.  
 У меня был свой план, и он предполагал совершенно противоположный подход. Это было радикально, и у меня не было никакой гарантии, что это сработает. Однако даже небольшой шанс на успех был лучше, чем альтернатива, и это было лучшее, что я мог предоставить.
 У меня не было ни времени, ни места для колебаний. С каждым днем, прошедшим без вмешательства, ситуация становилась все хуже. В тот вечер, после ужина, я должен был сделать свой ход. Я был Лидером Сигни, и я не мог бояться действовать.  Если мой план должен был увенчаться успехом, я должен был нанести удар до того, как Жирар будет готов.
 
 *** 
 Остальные смотрели на меня с некоторым любопытством, желая знать, что я собираюсь делать. Как бы медленно они ни ловили рыбу, им, по крайней мере, это удалось, и ужин прошел относительно приятно и без происшествий. Я сожалел, что мой долг-нарушить этот мир.
 Я прочистил горло.
 - До сих пор, - сказал я, - это был невысказанный, но хорошо известный факт, что некоторые члены этого племени имели... Конфликты друг с другом.  Как всегда, я сделал паузу прежде всего для того, чтобы избежать надвигающегося заикания, хотя и не возражал против непреднамеренного дополнительного акцента.
 - Эти конфликты существовали задолго до того, как я взял на себя руководство, - продолжал я. - Лидер Ноубл также боролся с ними. В какой-то степени даже Хранитель Эдвард. 
 Когда я представил остальным их груды камней, они посмотрели на меня с недоумением и беспокойством.  Я уже сожалел о своих действиях ещё до того, как они произошли, и всё ещё желал существования какой-либо другой альтернативы. Увы, если я хотел спасти племя, то единственным моим выбором было следовать плану.
 - Мы не сможем выжить, пока будем хоронить эти проблемы, - сказал я. - Если мы хотим остаться вместе, то должны обратиться к ним напрямую. 
 - И для этого нужны камни? - Леди Корал бросила на меня странный взгляд.  - Надеюсь, это не обернется насилием... 
 - О боже, нет. - Я буквально содрогнулась от этой мысли. - Нет, они просто для системы, которую я придумал для анонимного голосования. Это несколько примитивно, и я прошу прощения за это, но... 
 - Подожди. - Настала очередь Скаута взглянуть на меня. - Голосовать? 
 Я кивнул и молча сглотнул. Вот оно.
 - Мы собираемся рассмотреть меры по изгнанию многих из этого племени, - сказал я.  
 Реакция остальных была мгновенной и очевидной. Если бы я находился в закрытом зале, перед большой аудиторией, то увидел бы, как комната превращается в хаос. То, что мы были снаружи, уменьшало эффект, как и тот факт, что нас было только шестеро, но чувство было то же самое.
 Большая аудитория или маленькая, я всё равно должен был поддерживать порядок.
 - Кого именно мы выгоняем? - Спросил Жирар.  
 - Возможно, никто, в зависимости от того, как пройдет голосование, - сказал я. - Но мы рассмотрим всех. 
 Хвост леди Корал ощетинился. - Все? 
 - Да. Каждый член племени, включая меня, будет подвергнут изгнанию. 
 - Почему? - Спросила она. - Конфликты, о которых вы говорите... Если ты имеешь в виду то, что я думаю, то это касается не всех. 
 - Я в курсе. Однако это единственный способ обеспечить справедливость.  Те, у кого нет врагов, не должны бояться этого, и, включая их, мы избегаем выделять кого-либо. 
 - Я знаю, что нам ещё многое предстоит решить, но... - Сэр Корал покачал головой и отпил из фляжки. - Если мы собираемся голосовать по какому-либо вопросу, я бы ожидал, что мы обсудим будущее племени. Миграция, эдикты, наше руководство и так далее. У нас есть более законные вопросы для решения, не так ли?  
 - В свое время, - сказал я. - Прежде чем мы сможем решить, кто поведет нас в будущем, как быстро и в каком направлении мы должны двигаться, или какие-либо другие наши проблемы, не должны ли мы сначала установить, кто вообще остается в этом племени? В противном случае мы рискуем наделить полномочиями тех, кого действия остального племени не должны касаться. Конечно, вы не хотите уступить влияние посторонним. 
 Сэр Корал и Жирар переглянулись, леди Корал и Скаут тоже.  Лап сидел совершенно неподвижно и смотрел вперед.
 Я объяснил остальным свой механизм голосования, хотя и не без извинений за его импровизированный дизайн, а также за мои случайные речевые неудачи. Я дал каждому из них коллекцию больших и маленьких камней. Я также включил повязку на глаза для всех, кроме Ладьи, у которого уже была своя. По очереди каждый член племени выступал вперед, и все остальные отдавали свои голоса.  Они помещали камень в центр собрания, или, учитывая их завязанные глаза, приблизительное приближение к центру. Большой камень означал поддержку самца, о котором идет речь, - что он или она должны остаться, - в то время как маленький камень означал голосование за изгнание.
 - Изгнание требует по крайней мере трех голосов из пяти, - заключил я, - и каждый голос должен быть ясным, решительным и недвусмысленным. Неявка на голосование вообще не засчитывается.  Если кто-то покинет племя, ему потребуется по крайней мере три маленьких камня. Я ясно выражаюсь? 
 Ответа не последовало. Я истолковал молчание как свидетельство удивления; возможно, я ошарашил остальных.
 - Хорошо. - Я заставила себя улыбнуться, хотя мне было больно. Мне тоже не очень нравилась эта процедура, но я должен был продолжать. - В таком случае давайте начнем с леди Корал. 
 - Что?  Почему именно она? Что она вообще делала... 
 Сэр Корал встал мордой ко мне, словно я каким-то образом оскорбил честь его дочери, но сделал это слишком поспешно. Перенапрягшись, он вдруг зашелся в приступе кашля. Леди Корал бросилась к нему, положила лапы ему на плечи и усадила обратно в кресло. Затем она бросила на меня страдальческий взгляд, словно спрашивая, почему я так с ним поступила.
 Это был не самый счастливый момент для меня.  
 - Насколько мне известно, она не сделала ничего плохого, - сказал я. - На самом деле, хотя голосование должно остаться анонимным, я открыто признаю, что намерен голосовать за её сохранение. Я с ней не ссорюсь. 
 Сэр Корал перестал кашлять и посмотрел на меня.
 - Тогда почему? 
 - Опять же, это м-м-м... - Черт бы его побрал! - Просто мера справедливости. - Там. - Я хочу, чтобы все это увидели. Все оставшиеся должны знать, что они делают это открыто, с согласия и одобрения племени.  Исключений быть не должно. 
 - Все в порядке, - сказала леди Корал. - Я, um... - Она встала и попыталась расправить хвост, но абсолютно безрезультатно. Она сдалась после второго удара и сцепила лапы за спиной. Она сглотнула. - Я готова. 
 Часть её очевидной нервозности перешла ко мне, но по большей части я был уверен. Я выбрал леди Корал для голосования первой, потому что считал, что она не может проиграть.  Ей нужно было только три голоса, чтобы остаться, а это означало, что ей нужно было только два после моего собственного. За исключением предательства непостижимых масштабов, сэр Корал и Скаут обеспечили бы их. Поэтому, даже если предположить худшее от Жирара и лапа - а в её конкретном случае этого не произошло, - она всё равно была почти наверняка в безопасности.
 Каждый член племени, включая её саму, надел повязку на глаза, и началось голосование.  Она подала сигнал, и звуки парней, двигающихся и укладывающих камни, заполнили пространство. Когда все снова замолчали, она спросила, все ли уже закончили, и мы подтвердили, что закончили. Повязки с глаз сняли, и племя просмотрело результаты.
 Их расположение было несколько бессистемным, но их присутствие было безошибочным; пять больших камней находились в центре группы или около неё. Как я и надеялся, племя единодушно подтвердило свою поддержку ей.  
 - Предложение изгнать леди Корал проваливается, голосами ноль против пяти. - Я улыбнулся ей. - Поздравляю. 
 - Спасибо, - сказала она и снова села. Её хвост медленно начал приходить в норму.
 Я убрал камни, готовясь к следующему раунду. Я надеялся, что после того, как другие увидят пример процесса, будет легче справиться с последующими движениями.
 - В интересах справедливости, - сказал я, - я сам пойду следующим  
 У меня задрожали лапы, и завязать повязку снова стало трудно. Нервозность сыграла свою роль в моей внезапной дрожи, но только небольшую. Я был почти уверен, что Скаут и леди Корал поддерживают меня, а из оставшихся троих, по крайней мере, один проголосует за меня. Нет, меня трясло то ли от волнения по пустякам, то ли от ДЛИ.
 Я проинструктировал остальных начинать, и сначала услышал только тишину.  Возможно, они взвешивали свои решения, а может, и нет. Я ничего не видел.
 Наконец до меня донеслись звуки шагов, шагов по камням, а потом снова шагов. Когда все снова затихло, я подтвердил, что они закончили, и снял повязку.
 Как и раньше, в центре или около него было пять камней, и все они были большими. Я знал, что мне никогда не грозила опасность изгнания, но поддержка всего племени была неожиданным утешением.  
 - Предложение изгнать меня проваливается, голосом ноль против пяти, - сказал я, улыбнулся и добавил: - Благодарю вас всех. 
 Я вызвал сэра Корала, чтобы он принял решение следующим, и он был третьим, кто принял решение с единодушной поддержкой. Конечно, я знала, что он в безопасности; после моей поддержки ему нужна была только поддержка дочери и Жирара. Он никак не отреагировал на подтверждение, возможно, из-за кашля, но улыбнулся.  
 Мне хотелось верить, что пока все идет хорошо, но я не мог позволить себе расслабиться. Я намеренно начал с наименее спорных членов племени, чтобы облегчить другим процесс. Это были легкие голоса. Вступительная фаза завершилась, и оставалась более трудная часть.
 Скаут пошел следующим, и он стал первым, кто проголосовал против него. Я всё ещё знала ещё до открытия, что он в безопасности, так как моя поддержка означала, что ему нужны только Леди Корал и лап.  Камни только подтвердили то, что я уже знал. И все же меня беспокоило, что он не пользовался таким же абсолютным, бесспорным одобрением, как те, кто был до него. Кто был тот самец, который хотел изгнать Скаута? У меня было две теории, но как только я начал разбираться в них, я передумал и остановился. В конце концов, весь смысл моей системы заключался в обеспечении анонимности. Это было не моё место для размышлений.  Я мог только двигаться дальше.
 Ладья была следующей, и впервые за всю процедуру я по-настоящему испугалась. Я, скорее всего, не должен был, так как он будет в безопасности, пока моя математика проверена, и голосование упало, как я и предсказывал. Помимо моей поддержки, у него была очевидная поддержка Скаута, но у него также была столь же очевидная оппозиция со стороны сэра Коралла и Жирара. С моим заявленным намерением не подсчитывать пропущенные голоса лап мог проиграть только в том случае, если леди Корал специально проголосовала за его изгнание. Я видел, что этот результат феноменально маловероятен, но все же это был больший риск, чем я бы предпочел.  
 К счастью, мои опасения оказались напрасными; мера изгнать Ладью провалилась голосованием два к трем. Значит, леди Корал специально проголосовала за его сохранение. Это был приятный сюрприз. Если бы она проявила нерешительность или испугалась и вообще не проголосовала, этого всё равно было бы достаточно, чтобы пощадить его. Ей не нужно было голосовать за него. Однако я был рад, что она это сделала.  Мне показалось странно обнадеживающим, что она выбрала так ясно, даже когда это, вероятно, настроило её против отца.
 Когда Жирар увидел результаты, он нахмурился и поднял один из запасных камней из своей кучи. Он держал его крепко, словно пытаясь раздавить в лапе или обдумывая, не бросить ли. Скаут очень внимательно следила за ним, что, похоже, только ещё больше взволновало его. Как только я начал опасаться потенциального противостояния, Жирар отступил и бросил свой камень с яростным вздохом.  
 Сам лап сидел неподвижно и не проявлял видимой реакции ни на что. Он раскрыл клюв, словно хотел поблагодарить тех, кто голосовал за его сохранение. Однако вместо этого он остановился, передумал и молча закрыл её снова.
 - Наконец, - сказал я с притворной улыбкой, - мы закончим с Жираром. 
 Жирар фыркнул.
 Я опустил повязку, подождал его сигнала и положил камень. Я услышал, как другие делают то же самое, а затем наступила тишина.  
 Жирар дал знак закончить процедуру, и мы сняли повязки.
 Наступил решающий момент.
 Я не ожидал того, что увидел. Сомневаюсь, что кто-то это сделал, за исключением, пожалуй, одного анонимного исключения.
 - Два больших камня... И две маленькие, - сосчитал я вслух.
 Я огляделся, на случай, если что-то упустил. Может быть, кто-то просто промахнулся, пытаясь поставить свой камень? Это было вполне возможно, поскольку никто не мог видеть.  Однако это было не так. Других камней поблизости не было, за исключением личных куч других.
 Все остальные посмотрели на меня. Никто не произнес ни слова.
 - Изгнание не может... Не может произойти без трех решающих голосов, - наконец сказал я. Мое удивление потрясло меня, и на тему встряхивания мои речевые проблемы вернулись. Но я все же пробился сквозь них. Мне пришлось. Я должен был восстановить контроль над ситуацией.  К счастью, я предусмотрительно придумал правило для пропущенных голосов. - Таким образом, с двумя голосами "за", двумя голосами "против" и одним воздержавшимся предложение изгнать Жирара проваливается. 
 Жирар с подозрением оглядывал всех, кто его окружал. Я предположил, что он пытается обойти мою систему анонимности и выяснить, как голосовал каждый член, и, таким образом, кто осмелился выступить против него.
 Мне нужно было быстро отвлечь его.  
 - На этом, я полагаю, наше собрание завершилось, - сказал я. - Все шесть предложений провалились, и каждый член племени останется. Благодарю вас всех за участие. 
 - Подожди. - Жирар встал и подошел прямо ко мне. Он держал в лапах ещё один камень. - Если никто никуда не едет, то какой во всем этом был смысл? 
 - Установление этого факта важно само по себе. - Я сделала шаг назад, избегая Жирара, и посмотрела на всех остальных.  - Это доказывает, что каждому из нас здесь самое место. Несмотря на любые разногласия, которые могут возникнуть между нами, мы только что официально подтвердили, что по-прежнему являемся единым племенем. Я очень надеюсь, что вы вспомните об этом в последующие дни. 
 Я улыбнулась, и в отличие от моих предыдущих вынужденных попыток, моя улыбка была искренней. Мне нужно было только сохранить это чувство и закончить собрание как можно скорее, и всё будет хорошо.  
 Конечно, я знал, что это неправда. Мне также нужно было сохранять осторожность. Моя работа ещё не была закончена. На самом деле это далеко не так. Я рассеял часть тьмы, окружавшей племя, но ещё не полностью.
 - А теперь мы должны закончить наши дела здесь и двигаться дальше. Помни, - сказал я, подчеркивая это как можно сильнее, - что мы действуем как единое целое. 
 Я не был уверен, действительно ли это утверждение верно, но ради миграции оно должно было быть...  Я сделаю это или умру, пытаясь.
 
 *** 
 Леди Корал и я остались одни. Это было понятно: через несколько дней после голосования у неё началась новая лихорадка, и поэтому она пришла ко мне. Скаут отсутствовал, потому что беспокоился о том, чтобы оставить лапа без присмотра или в одиночестве в компании сэра Корала и Жирара, и леди Корал поняла и уступила его заботе. Все остальные отсутствовали, потому что она заслуживала уединения как пациентка.  
 Вылечить её я, конечно, не мог. Я мог только обнаружить и обсудить её симптомы, и я позаботился о том, чтобы она знала об этом. Лучшее, что я мог ей предложить, - это сохранять спокойствие. Я укрыл её от полуденного солнца, нашел скудную тень на бесплодной равнине, по которой мы ехали, и обработал её смоченной тряпкой, но больше ничего не мог сделать.
 Хотя моё внимание было минимальным и бесполезным, она, похоже, оценила его.  Возможно, ей просто нужен был кто-то, с кем она могла бы поговорить. Если так, то я мог бы, по крайней мере, составить ей компанию, что я и сделал с радостью.
 - Сколько ещё? - Тихо спросила она.
 За несколько дней, прошедших с момента последней лихорадки, она преодолела легкий бред, но борьба с другими симптомами продолжалась. Она смогла посмотреть мне в глаза, хотя ей было больно долго держать глаза открытыми.  Она говорила связно, но в её голосе ещё не появились ни сила, ни громкость. Её слова были столь же ясны, сколь и слабы.
 - Не знаю, - ответил я.
 Я снова приложила салфетку к её лбу, совершенно не понимая, что она имела в виду. Сколько ещё осталось до прибытия Скаута? Сколько ещё продлятся симптомы этой лихорадки? Сколько ещё она будет оставаться здоровой после победы над ним, прежде чем у неё появится новый?  Сколько ещё пройдет времени, прежде чем она снова сможет путешествовать? Сколько нам ещё ехать, прежде чем мы доберемся до Гарретона, не говоря уже о Позолоченной Излучине, Гнезде Рока или северном городе? Сколько ещё я смогу удерживать племя вместе? Сколько ещё ей осталось жить?
 Впрочем, не было никакой необходимости просить разъяснений. У меня было бесчисленное множество теорий о том, что мог означать её вопрос, но все они имели один и тот же ответ: я не знал.  
 - Доктор Сигни... Мне жаль. 
 - Прошу прощения? - Спросила я. - За что? 
 - Я не хочу никого задерживать. - Она застонала и снова закрыла глаза.
 Я покачал головой.
 - Это не то, что ты можешь контролировать. Все это понимают, и никто тебя за это не винит. 
 Её симптомы были более быстрыми и агрессивными, чем у других. Многие в племени болели дольше, чем она, но интенсивность её лихорадки быстро сделала её самой больной.  Хотя никто не мог винить её за это. Её состояние было следствием несчастья, а не проступка.
 Скаут даже предположила, что если она так сильно хочет, чтобы племя остановилось ради неё, Ладья может нести её во время маршей. Сэр Корал, конечно, был недоволен этой идеей, и Жирар решительно возражал. Тем не менее, Скаут добился своего, просто сделав предложение. Племя было готово принять её.  
 - Леди Корал, скажите мне, пожалуйста, одну вещь. 
 - Да?
 - Ты упал во время нашего побега из Прохода Короны, да? 
 Она застонала, но ничего не ответила. Она знала, что в этом нет необходимости. Она упала, когда племя взбиралось по скользкому от грязи ущелью; все это видели.
 - Как ты думаешь, если бы этого не случилось, племени было бы лучше? - Спросила я.
 Она молча попыталась посмотреть на меня.  Ей было трудно, но не от усталости, а оттого, что, открыв глаза, она обожгла их. Несколько мгновений она размышляла, а потом наконец заговорила.
 - Ну, наверно... Лап не стал бы этого делать... 
 - Леди Корал. 
 Она слегка поморщилась, но ничего не сказала. Она снова закрыла глаза.
 - Это ничего бы не изменило, - сказал я, снял тряпку с её лба, отжал её и смочил свежей водой.  
 - Почему нет? - Она спросила.
 - Ты был не единственным, кто упал в тот день. Сила твоего отца тоже ослабла, как и моя. 
 Я был совершенно здоров или, по крайней мере, бессимптомен, пока не попытался взобраться на этот холм. Я должен был оказать помощь остальным во время побега, но вместо этого я потребовал её от них.
 - Всем нам нездоровится, - продолжал я. - Оказание поддержки каждому... О!  
 Я попытался ещё раз осторожно приложить ткань, но потерял контроль над своей лапой из-за несвоевременной дрожи, и я случайно воткнул ткань ей в лоб. Она вздрогнула и издала явно болезненный вопль.
 - Мне очень жаль, - сказала я. - Пожалуйста, прости м-м-м... Прости меня. 
 Признаться, я хотел донести до них мысль о том, что племя страдает вместе. Однако я предпочел бы менее жестокий способ иллюстрации.  
 - Все в порядке, - сказала она. Я не был уверен, насколько её последующий стон был моей виной.
 - Как я уже говорил, несколько дней назад мы единогласно подтвердили ваше присутствие. - Я должен был говорить медленно и тщательно подбирать слова, чтобы тревога снова не лишила меня дара речи. Это было похоже на ходьбу по обледенелой тропинке, в которой я должен был идти осторожно, чтобы не споткнуться. - У каждого была возможность изгнать тебя, и никто не сделал этого.  Ни одного. 
 Она слабо улыбнулась. - Спасибо. Но... - Её улыбка исчезла, как только появилась. - Доктор Сигни, зачем вы это сделали? 
 - Что, голосование? 
 Она кивнула или, по крайней мере, закрыла глаза и склонила голову, хотя у неё не было сил поднять её снова.
 Могу ли я довериться ей? Я был уверен, что она заслуживает того, чтобы знать, но я не был уверен, как много я должен кому-либо открыть.  Я боролся с этим решением, но в конце концов решил довериться ей.
 - Это было сделано, чтобы сохранить племя вместе, - сказал я.
 Она ничего не ответила. Может быть, она не понимала, а может быть, всё ещё была недееспособна.
 - Я ожидал, что все останутся здесь, - продолжал я. - Хотя, надо признать, подсчеты были достаточно близки, чтобы в некоторых случаях меня беспокоить. 
 - Чтобы доказать, что все здесь свои? - Спросила она, помолчав.  
 Я улыбнулся.
 - Вот именно. 
 - Тогда... Мне жаль. 
 Она не стала вдаваться в подробности, и я сомневался, что у неё хватит на это сил, даже если бы я попросил. К счастью, в этом не было нужды. Должно быть, она имела в виду свои действия во время судебного разбирательства. Должно быть, она проголосовала за изгнание кого-то, не подозревая, что я намеревался провалить все меры.
 - Все в порядке, - сказал я. - Это был рассчитанный риск. 
 Я сделал с тряпкой все, что мог, поэтому выжал её, смочил в последний раз, накинул ей на лоб и оставил.  
 - Но почему? - Спросила она.
 - Это все из-за Лидера Ноубла. - Я на мгновение закрыл глаза. - Он решил похоронить спор между Жираром и Ладьей, что дало ему время вырасти и созреть. Напротив, я должен был вмешаться, прежде чем проблема усугубится. Если повезет, это сотрет часть импульса Жирара. 
 - Подожди. 
 Леди Корал медленно села, и к ней начала возвращаться некоторая сила в голосе. Она не обратила внимания на тряпку, упавшую со лба.  Это были хорошие признаки, хотя я всё ещё призывал её к осторожности и не позволял двигаться слишком быстро.
 - Если проблема в Жираре, - спросила она, - то почему бы просто не избавиться от него? 
 - К сожалению, это н-н-н... Не так просто. - Я вздохнула, больше из-за собственной неспособности говорить, чем из-за ситуации, и напомнила себе ещё раз притормозить. - На данный момент нет чистого хирургического способа удалить кого-либо из племени.  У каждого есть друзья и союзники, которые превратились в фракции. Я не могу выступить против Жирара, не затронув сэра Коралла, что затрагивает и вас. И я не могу двинуться против Ладьи, не затронув Скаута, который также влияет на тебя. 
 Леди Корал откинулась назад, словно мои слова снова истощили её силы. Я запоздало осознал смысл сказанного. Несколько мгновений мы оба молчали.
 - Ты хочешь сказать, что мне придется выбирать между Отцом и Скаутом?  - Наконец спросила она.
 У меня не было для неё немедленного ответа. Это был неприятный сценарий, но я должен был рассмотреть такую возможность.
 - Н-н-нет, если это сработает, - ответил я после некоторого раздумья и фальстарта.
 - Получится ли? - Голос её снова звучал слабее.
 - Надеюсь, что так. - Мне хотелось бы найти для неё ответ получше, но я был не в том положении, чтобы давать потенциально ложные обещания. - Я верю, что сделал то, что было лучше для племени.  Теперь мы должны подождать и посмотреть, достаточно ли даже самого лучшего. Подумайте об этом как о выполнении непроверенной экспериментальной операции на умирающем пациенте. Это рискованно, и нет никакой гарантии успеха, но это единственный вариант лечения, который у нас есть. 
 - Мне показалось, вы сказали, что не хирург. - Слабая и усталая, как после лихорадки, она устало улыбнулась мне.
 Каким бы ни было моё настроение, мне пришлось усмехнуться её замечанию.  Умно. То, что она была достаточно ясна, чтобы сказать это, было ещё одним положительным знаком.
 - А я нет. Это всего лишь аналогия. - Я улыбнулся ей в ответ и медленно поднялся. - Теперь, когда ты поправишься, мы сможем продолжить переселение. А пока ты отдыхай, а я вернусь к остальным. Может быть, вам ещё что-нибудь понадобится, прежде чем я уйду? 
 - Мой отец. И Скаут. 
 - Конечно. 
 Я вернулся к остальным членам племени.
 
 ~ 

 Правильно ли я поступил?  Я пытался заставить преждевременно разоблачить план Жирара, надеясь, что он зачахнет и умрет от недостатка развития. Тем не менее, я мог бы вместо этого подтолкнуть его к действию, прежде чем его возможность исчезнет. Я загнал его в угол, но существа часто становились самыми опасными, когда их загоняли в угол. Его реакция определит, спас ли я племя или уничтожил его.
 В конце концов, я сделал для племени все, что мог.  Как бы скудно это ни было, пока они рассчитывали на Доктора Сигни или Лидера Сигни, они, по крайней мере, заслуживали этого.
 
 
 
 Глава пятая
 
 image7
 
 Пламя
 
 - Вы послали за нами? - Отец подошел ко мне, и Скаут последовала за ним. Хотя я и велела доктору Сигни прислать их, я почему-то не ожидала, что они прибудут так быстро.
 - Да. Спасибо, - сказал я.
 - Как ты себя чувствуешь?  - Спросил Скаут.
 Я потянулся, тщетно пытаясь унять мышечные спазмы. Земля никогда не была удобным местом для отдыха, и моя боль только усугубляла его, хотя куча одеял действительно помогала.
 - Немного лучше, - сказал я, - хотя, вероятно, ненадолго. 
 С огромным усилием мне удалось сесть. Скаут опустился на колени и взял меня за лапу. Отец стоял над нами, наблюдая.
 - Селин, - сказал Скаут.  
 - Я угасаю быстрее, чем остальные. - Я знала, что он хочет удержать меня от таких слов, но это была правда, и мы оба должны были принять это.
 Он сглотнул, а затем спросил: 
 Я полагал, что мог бы попросить утешения, но не хотел ни на кого опираться. Мысль о смерти пугала меня, и я не хотела столкнуться с ней без поддержки. Однако такая просьба была бы эгоистичной.  Я был не единственным самцом, которому пришлось столкнуться с ДЛИ. Отец долго боролся с дыханием и кашлем, у Скаута были проблемы с памятью, и у всех остальных тоже были свои проблемы. Кто я такой, чтобы просить их дать мне что-нибудь? Они были так же больны и напуганы, как и я.
 - Нет, - ответил я, подыскала что-нибудь подходящее для храбрости и зрелости, чтобы добавить, и остановилась на следующем:  
 Скаут покачал головой. - Мы знали, что, если Охотники не схватят нас обоих одновременно, один из нас рано или поздно потеряет другого. И мы решили, что оно того стоит. Единственное, что изменилось с тех пор, как мы это сказали, - это моя память, и даже она... Всё ещё в порядке, по крайней мере сейчас. 
 Отец ничего не сказал с тех пор, как приехал. Я посмотрела на него, и он отвел взгляд. Трудно было сказать, была ли боль на его морде вызвана смертью дочери или тем, что он видел её со Скаут.  
 - Отец? - Спросила я.
 - Он закашлялся. - Селин? 
 - Теперь, когда я думаю об этом, есть кое-что, чего я хочу. 
 Его взгляд скользнул между нами. - Да, дорогая? 
 Я взяла другую лапу Скаут в свою, присоединившись к обоим парам. Я посмотрела на него и сразу же начала попадаться ему на глаза. Как ни заманчиво это было, мне пришлось отвести взгляд и снова повернуться к отцу.
 - Мир, - сказал я.
 Отец снова закашлялся.
 - Прошу прощения?  
 - Я не могу тратить время на танцы вокруг какого-то запретного романа. Уже нет. - Я опустила голову и заткнула уши. - Тайная любовь, беспокойство о том, что ты скажешь, если поймаешь нас... Это глупо. Я не проживу достаточно долго, чтобы справиться с этим. 
 - Селин!.. -  Немедленно возразил Скаут, но замолчал, когда я сжал его лапы. Это была правда, и он это знал.
 - Ты хочешь, чтобы я благословил ваши отношения, - отец закрыл глаза.  
 Я глубоко вздохнула и на мгновение задержала дыхание. Я старалась не обращать внимания на то, как моё беспокойство перерастало в тошноту. Я даже пыталась не обращать внимания на ощетинившийся хвост, несмотря на лихорадку, делавшую каждое движение все более чувствительным и болезненным.
 - Да, - ответил я почти шепотом. Я сглотнула, и боль в горле тут же заставила меня пожалеть об этом. - Ты всегда хотел, чтобы я была честной, не так ли? Я ничего не скрываю.  Вот мы и пришли. Пожалуйста, примите это. 
 Отец потер подбородок. Его хвост в раздумье метался взад-вперед. Он не сводил глаз со Скаута, который продолжал держать меня за лапы. Некоторое время все молчали.
 - Ты действительно Коралл, - наконец сказал отец.
 Сначала я вздрогнул, но потом подавил это. Если это означало, что он был счастлив со мной, то оно того стоило.
 - Значит, ты сделаешь это? - Спросил Скаут.
 - Я этого не говорил. - Какая бы постепенная полуулыбка ни была состроена отцом, она мгновенно исчезла.  -Но я... Подумаю, - добавил он. - Это не пустяк, о котором ты просишь. 
 - Я знаю, - сказал я.
 Отец ещё мгновение наблюдал за нами, а потом повернул голову и посмотрел вдаль.
 - У меня есть кое-какие дела. Я оставлю вас наедине. 
 Мой ответ "Отец? - И ответ Скаута "Сэр Корал? - Идеально совпали.
 Отец покачал головой и отпил из фляжки. - Это больше, чем просто вы двое.  Помимо всего прочего, нужно учитывать и другие фракции. Это сложная ситуация. Мне очень жаль, Селин. Я хотел бы дать вам тот ответ, который вы хотите. Но знай, что я горжусь тобой и сожалею о твоем положении. И Скаут... 
 - Да? 
 Отец на мгновение прищурился, потом передумал и снова расслабился. - Позаботься о ней, пока я не вернусь. 
 Скаут посмотрела на меня, потом снова на отца и кивнул. 
 -Д-да, сэр. 
 Отец ушел, а мы со Скаут посмотрели друг на друга, не зная, что и думать.
 
 *** 

 Я закашлялся. Обломки машины продолжали гореть, и от дыма дышать становилось все труднее. Если бы мне удалось выбраться отсюда, все было бы в порядке. Если бы я мог выбраться... 
 - Селин? - Крикнул папа откуда-то снаружи.
 - Папа! - Я снова закашлялась.
 - Селин! Держись! - Он распахнул разрушенную дверь, а затем протянул лапу и схватил меня за плечи.  - Ты можешь двигаться? - Он начал тянуть ещё до того, как я успела ответить.
 - Я... - По крайней мере, меня ничто не давило. - Я просто... 
 Он вытащил меня прежде, чем я успела закончить эту мысль. Следующее, что я помню, это то, что я лежу на земле рядом с машиной и смотрю на испуганное морду отца.
 - С тобой всё в порядке? - Спросил он. - Ты можешь стоять? Что-нибудь сломано? 
 - Со мной всё в порядке. - Чтобы доказать это, я встала, хотя мне и нужна была его помощь. Я сделала несколько глубоких вдохов и встала.  Воздух!
 - Хорошо. Тогда нам нужно бежать. 
 - А как же мама? 
 - Я вернусь за ней. Давай же! 
 Он закинул мою лапу себе за голову и на плечи, поддерживая мой вес, чтобы мы могли двигаться вместе. Мне было не так больно, но все было расплывчато, и трудно было сосредоточиться. Ситуация была странной и не имела для меня никакого смысла, и из-за этого ничто не казалось реальным. Может, я сплю? Я ничего не понимала.  Я просто цеплялась за папу и делала то, что он говорил.
 
 ~ 

 Мы пошли на север, хотя я не был уверен, как я узнал это в моем состоянии. Возможно, это был защитный механизм. Возможно, мелкие детали, такие как направление движения, было легче понять и обдумать, чем катастрофу. Возможно, думать о пёсчинках было легче, чем о пляжах.
 Мы прошли подозрительно большое расстояние, прежде чем, наконец, остановились. Когда мы это сделали, я могла видеть деревья и холмы во всех направлениях, но я больше не могла видеть место крушения.  Я всё ещё видела купол города на далеком юге, но пустыня покрывала почти все между этим куполом и нами. Должен ли был папа увезти меня так далеко, если ему всё ещё нужно было вернуться?
 - Селин. - Не говоря больше ни слова, он внезапно притянул меня в объятия. Это объятие превратилось в более сильное, почти отчаянное, словно он боялся отпустить меня. Это было странно. Кризис ещё не закончился, не так ли?  Он всегда ждал, пока все закончится, чтобы делать такие вещи.
 - Папа? А как же мама? 
 Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем ответить. Эта пауза сказала мне всё ещё до того, как ему это понадобилось.
 - Мне жаль. Она... Она... Не выжила. 
 Я знал, что он скажет что-нибудь в этом роде; если бы новости были хорошими, у него не было бы столько проблем с их доставкой. И все же я не могла заставить себя поверить ему.
 - Откуда ты это знаешь?  - Спросила я. - Ты сказал, что вернешься за ней. 
 Он разорвал объятия, но продолжал держать лапы на моих плечах. Он отступил ровно настолько, чтобы иметь возможность встретиться взглядом.
 - Я проверил её, прежде чем нашел тебя, - сказал он. - Я пытался вытащить её, но... Она уже ушла. 
 - Ты сказал, что вернешься за ней! - Повторила я, на этот раз криком, словно моя громкость могла как-то изменить реальность.  Только после того, как я сказала это, я поняла, насколько это незрело. Я была Кораллом. Я должна была быть лучше этого.
 - Я... Прости, папа, - добавила я.
 Он отпустил мои плечи и сделал шаг назад, словно я ударил его. Он быстро пришел в себя, но я всё ещё видела вспышку боли в его глазах. Я со стыдом отвернулся.
 - Отец, дорогой, - сказал он после долгой паузы.
 - Отец... Я тоже сначала молчал.  - Прости, отец. 
 Он положил одну лапу мне на плечо, а другую под подбородок. Он нежно и осторожно поднял мою голову, и мы снова посмотрели друг на друга.
 - Селин. Я бы никогда не солгал тебе злонамеренно. Кораллы так не делают. И ты это знаешь. 
 - Я знаю. 
 - Я сказал то, что сделал, только для того, чтобы спасти тебе жизнь. Нам нужно было бежать, и у меня не было времени объяснять ситуацию. Мне нужно было приберечь этот разговор до тех пор, пока ты не окажешься вне опасности.  А теперь я говорю тебе правду. Ты понимаешь? 
 - Да, отец. - На самом деле я не знала, но знала, что лучше не спорить. - Но почему мы должны были бежать? Народ мэра всё ещё охотятся за тобой? 
 - Охотники. 
 На самом деле то же самое, хотя, когда он так выразился, я наконец понял, что он имел в виду. Катастрофа оставила нас в глуши. Внешний. Подвергнутый.
 В какой-то момент я ехала в машине со своей семьей.  В следующее мгновение мать исчезла, и мы с отцом превратились в несчастных изгоев. Как это могло случиться? Как я могла потерять все так внезапно?
 Было только одно объяснение.
 - Отец, это сделал Кинг? 
 Отец закрыл глаза и склонил голову.
 - Скорее всего. 
 Мы снова замолчали и обнялись. Я старалась не заплакать, но это была борьба.
 - Селин. - Первым заговорил отец.  - Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. 
 Я сглотнула.
 - Что? 
 - Я возвращаюсь. - Он посмотрел на южное небо. - Мне нужно... Мне нужно похоронить твою мать. Ты должен оставаться здесь и наблюдать. 
 - Что? - Ты уходишь от меня? 
 Я хотела, чтобы он остался. Я не хотела оставаться одна. Я не могла просить, это было ниже моего достоинства, и эмоциональные призывы никогда не действовали на него. К счастью, поставить под сомнение его план на интеллектуальном уровне было достаточно легко, так как я его совсем не понимал.  
 - А за чем мне следить? - Спросила я.
 - Охотники, - сказал он. - Теперь мы страдаем. Кроме того, если Кинг сделал это, то он, вероятно, отправит их, чтобы закончить работу. 
 - Если это правда, то безопасно ли возвращаться? 
 - Конечно, нет. Я не должен был этого делать, правда. Это... Непрактично. 
 - Тогда... 
 - Потому что я не могу просто так оставить её. - Его хвост рассек воздух позади него, но в остальном он был неподвижен.  
 - Я... Всё в порядке. - Мое согласие было по большей части просто смирением; он принял решение, и поэтому я не могла его остановить.
 - Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, - повторил он. - Я поспешу, но если что-то пойдет не так, мне нужно, чтобы ты продолжил. Оставайся скрытым, но бдительным. Следи за Охотниками. 
 - Но как это? 
 Отец повернулся ко мне, и его взгляд сузился. Я замолчала.
 У меня было несколько вопросов о его задании.  Если Охотники придут к месту крушения, как я вообще замечу, насколько далеко нахожусь к северу? Если они подошли к месту раскопок со стороны города, а значит, и с юга, как я мог увидеть их первым? Даже если я действительно что-то видел, как я должен был предупредить его с такого расстояния?
 Однако эти вопросы исчезли, как только я увидела его ледяной взгляд. Вот тогда-то я и понял.
 Это было прикрытие. Дело было не в том, чтобы сделать меня полезным наблюдателем.  Смысл был в том, чтобы держать меня подальше от этого места, пока отец вернётся один. Смысл был в том, чтобы не дать мне увидеть, что он будет делать. Взгляд, который он бросил на меня, был мне слишком хорошо знаком, и он приберегал его для тех случаев, когда хотел, чтобы я перестала задавать вопросы, перестал искать дыры и просто принял его рассказ.
 - Н-неважно, - сказала я. - Возвращайся скорее. 
 - Хорошая девочка. - Он погладил меня по голове. Я насторожил уши. Он грустно улыбнулся и прошептал:
 - Будь храброй  
 А потом он исчез.
 
 ~ 

 Мне не нравилась мысль о возвращении отца на место крушения. Если Охотники идут, значит, он напрасно подвергает себя опасности. Я не хотела оставаться одна в дикой местности. Мне уже было трудно поверить, что я страдаю и что мамы больше нет. Я не могла потерять и папу.
 Мама. Отец.
 В любом случае.
 Говоря об отце, кем он был на самом деле?
 Нет. Это не моё дело.  
 Я ненавидел все в этой ситуации. Я не хотела, чтобы он возвращался, но мне не нравились и другие варианты. Я не хотела, чтобы он оставил Мать Охотникам, но и не хотела, чтобы он её хоронил. Я хотел, чтобы он вернул её живой и здоровой, чтобы мы могли вернуться в наш всё ещё нетронутый и функциональный автомобиль, закончить поездку в северный город и быть в порядке, счастливыми, без болезней и в безопасности от Кинга.  
 Мне потребовались все силы, чтобы не заплакать. Мать умерла. Мы с отцом были почти мёртвы. Страдающий. Обреченный на смерть в глуши. Голод, холод, болезни, Охотники... Я закрыла морда лапами и... .
 Нет.
 Нет, я не могла плакать. У меня была работа. Если я буду плакать, это будет отвлекать. Я не смогу увидеть, что кто-то идет. Я должен был оставаться сильным. Я не могла подвести отца. Он видел войну.  Он умел сохранять спокойствие даже в самых худших условиях. Он привил мне ту же самую ценность. Как бы я его ни ненавидела, я была Кораллом. Я должен был выполнить свой долг.
 Даже если эта обязанность не была реальной.
 Я нашел какое-то укрытие, спрятался и стал оглядываться по сторонам. Фальшивая миссия или нет, я буду продолжать искать, пока не найду что-нибудь, или пока не вернётся отец.
 
 ~ 
 Я проснулся прежде, чем понял, что спал.  Всё, что я впитал и пережил, в конце концов стало слишком, и я предположил, что отчаяние в какой-то момент превратилось в усталость. Впрочем, я не мог долго находиться на улице-солнце почти не двигалось с тех пор, как я в последний раз проверял. По-видимому, я просто задремал на несколько минут.
 Тем не менее, даже это было нарушением долга, и поэтому я задохнулся и пришел в себя. Нет! Никакого сна! Я не спала!  Я наблюдал!
 Вдалеке виднелась фигура, приближавшаяся с юга. Сердце и желудок у меня упали. Неужели кто-то подкрался ко мне во сне? Неужели я провалил одно простое задание, которое дал мне отец? Однако моя паника прекратилась, когда я присмотрелся и понял, кто это.
 - Отец! 
 Я побежала к нему, не в силах дождаться, когда он приблизится. Я измотала себя, бегая так быстро и так долго, но мне было всё равно.  Я должен был добраться до него любой ценой. Когда я это сделала, я бросилась в ещё одно крепкое объятие. Я уткнулась головой ему в грудь и зарыдала.
 Я не понимала, почему плачу. Ничего нового не произошло с тех пор, как я видел его в последний раз. По крайней мере, какое-то время я даже не просыпалась. Возможно, это было все, что я подавлял с момента катастрофы, все, что я похоронил, чтобы казаться сильным, наконец-то догнало меня.  
 - Папа! .. 
 - Селин. - Он обнял меня, но в остальном держал спокойно. В отличие от моих рыданий, он всё ещё держал себя в лапах. Он был холоден, возможно, даже холоден. Он долго ждал, а потом прошептал: 
 Только тогда я понял странность его выбора времени. Даже после того, как я проспала совсем недолго, он не ушел так далеко, чтобы похоронить мать.  Рытье могилы, даже неглубокой, заняло бы гораздо больше времени.
 Были ли Охотники уже там, когда он прибыл? Неужели из-за них ему пришлось изменить свой план или отказаться от него? Мог ли он планировать что-то совсем другое?
 Даже в последующие дни он никогда не рассказывал мне, что произошло на месте крушения. Несколько раз я думал о встрече с ним, но так и не решился. Я знал, что в душе он был солдатом, даже если ушел в отставку, и что он научился принимать прагматичные решения в тяжелых ситуациях.  Что бы он ни сделал, он должен был сделать это ради себя, ради меня или ради обоих.
 Я никогда не спрашивала его, что на самом деле произошло в тот день, потому что в глубине души я никогда не хотела знать.
 
 *** 
 Я не была уверена, что смогу встретиться с отцом в тот момент.
 Мне всё ещё нужно было принять слишком многое. Племя потеряло Хранителя Эдварда всего несколько дней назад, и вскоре после этого я заболела. Предполагалось, что мы с отцом будем готовить еду, а доктор Сигни и Жирар-ловить рыбу, но отец в последний момент решил поменяться местами.  Он хотел обсудить что-то важное с Жираром и попросил доктора Сигни осмотреть меня. К несчастью, доктор Сигни не нашла ничего, кроме плохих новостей, которые она могла бы сообщить, из-за чего ей было трудно сосредоточиться на чем-то ещё. Я мог думать только о своем диагнозе.
 Ужин прошел неловко. Даже в присутствии Скаут я не могла участвовать в разговоре. Я по большей части молчал, сосредоточившись на собственных мыслях.  
 После ужина отец хотел поговорить со мной. Я не была уверена, чего он хочет, но я знала, что мне уже плохо и грустно, и я могла только надеяться, что я тоже не попала в беду. Я не была уверена, сколько ещё горя я смогу вынести.
 Впрочем, у меня не было особого выбора. После ужина Скаут заявила, что лап выглядит одиноким - хотя я, честно говоря, не был уверен, как он мог это понять, - и спросила меня, не позволю ли я им провести некоторое время вместе.  Как я должен был ответить на это? Нет? Несмотря на то, что я отчаянно нуждалась в компании Скаут, это была бы эгоистичная просьба, которая причинила бы боль им обоим. Нет, я должна была отпустить его. Тем временем доктор Сайни ушел, чтобы обновить свои файлы, а Маркус и Жирар ушли, чтобы обсудить что-то наедине. Это оставляло отца, и мне оставалось либо поговорить с ним, либо провести вечер в полном одиночестве.  
 
 ~ 
 Отец сел рядом со мной. Глядя в одну сторону, мы смотрели на землю, а не друг на друга.
 - Селин, - сказал он. Так он обычно начинал разговор со мной. Это было признание и что-то вроде приветствия.
 - Отец, - ответил я в том же духе.
 - Как ты себя чувствуешь? - Спросил он.
 - Потихоньку лучше, по крайней мере сейчас. Во всяком случае, настолько хорошо, насколько можно ожидать. 
 Я ждал, чтобы увидеть, был ли это достаточно ответ, чтобы удовлетворить его. Он хранил полное молчание.  Это было не так.
 - Отец? 
 - Да? 
 - Я ещё никому не сказала, что со мной не так. Сейчас мы с доктором Сигни единственные, кто знает. 
 - Я сохраню твою тайну. 
 - Спасибо, - я попыталась улыбнуться, но это не продлилось долго. Как только мои мысли вернулись к моему состоянию, моя морда снова упало. - Доктор Сигни сказал мне, что у меня, вероятно, повторяющиеся лихорадки. - Я прижал уши. - Он говорит, что при каждой лихорадке у меня будут такие слабые приступы.  Я справлюсь с этим, но будут и другие, и они будут становиться все хуже, пока моё тело не сгорит до смерти. 
 Никто из нас не произнес ни слова в течение, как мне показалось, долгого времени. Отец в конце концов нарушил молчание, но это, должно быть, потребовало некоторых усилий.
 - Мне очень жаль, - сказал он.
 - Это... Это не то, с чем ты не сталкиваешься сама, я думаю. Или с этим все здесь когда-нибудь не столкнутся. - Эта мысль была далеко не такой утешительной, как мне хотелось бы.  
 - Да, но... - Отец покачал головой. - Ты же знаешь, я никогда не хотела этого для тебя. 
 - Я знаю. - Я отвел взгляд. - Мне жаль. Я не хочу сейчас об этом говорить. 
 - Очень хорошо. Я понимаю. 
 Когда-нибудь я приму свою судьбу и поговорю с ним. Но в тот момент у меня не было сил. Как же я любила папу - папу! Как бы я ни любила отца, я просто не могла соответствовать его стандартам достоинства, формальности и чести, подобающим дочери великого сэра Коралла.  Но не в тот момент.
 Мне нужен был кто-то, кто позволил бы мне оставить свое имя в стороне. Мне нужен был кто-то, кто позволил бы мне отказаться от смелого поступка, хотя бы на мгновение. Мне нужен был кто-то, кто позволил бы мне плакать. Мне нужен был Скаут.
 - У меня был очень интересный разговор с Жираром, - сказал отец.
 - Да? 
 Мой хвост ощетинился. Я должен был быть благодарен за смену темы, но ничего хорошего из выбранной отцом альтернативы не вышло.  От одной мысли о Жираре у меня шерсть встала дыбом. Более того, тон отца был таким, каким он обычно пользовался, когда хотел получить информацию. Ему что-то нужно?
 - Да. - Он кашлянул. - Я не хочу говорить слишком много, но есть кое-что, что заставило меня задуматься. 
 Я сглотнула.
 - Селин, ты с кем-нибудь встречаешься? 
 Ждать. Из всех вещей... - Это?
 - Прошу прощения? 
 - Отвечай на вопрос. - Его глаза сузились. Очевидно, он говорил серьезно.  
 - Хорошо... 
 Официально я ему ещё не сказала. Единственным самцом, которому я все рассказала, был Хранитель Эдвард, да и то по секрету, потому что мне нужен был его совет. Я никогда не говорила об этом отцу, потому что боялась его реакции. Я была приличной молодой самкой с приличным воспитанием и разведчицей... Не был. Отец, несомненно, предпочел бы кого-то вроде Маркуса, поэтому он, должно быть, ненавидел мой выбор.
 Однако, даже без официального признания, я думал, что отец уже знал.  Мы со Скаут всегда были рядом, и отец всегда был рядом, чтобы сердито смотреть на нас, словно он пытался удержать нас от излишней нежности. На что же, по его мнению, похожи наши отношения, если не на это?
 - Селин? 
 - Да. Я. Скаут. - Если он хочет, чтобы я сделал это официально, пусть будет так. Я надеялся, что его реакция не будет слишком плохой, хотя и боялся, что так оно и будет.
 - Я понимаю. - Отец закрыл глаза и погладил себя по подбородку.  - Ты же знаешь, я этого не одобряю. 
 - Я и не думал, что ты это сделаешь. - Мой мех снова ощетинился, что было больно из-за моей общей болезненности.
 - Конечно. Ну, по крайней мере, я благодарю вас за то, что вы мне сказали. - Он снова открыл глаза и слегка улыбнулся. - На самом деле, я уже знал это. Я просто хотел посмотреть, будешь ли ты честен со мной. 
 Испытание? Он испытывал меня? Я не была уверена, что мне нравится... Нет. Если я выдержал испытание, то оставалась надежда, что мне удастся сбежать без всяких споров.  У меня не было ни малейшего желания драться с ним, особенно когда я был болен. Тогда ладно. Он проверил меня, и я прошла, если это было то, что нужно, чтобы сделать его счастливым.
 - Конечно, - сказал я. - Я должен был им быть. Я-Коралл. 
 - Хорошая девочка. - Он похлопал меня по ноге.
 - Простонал я. Если бы он спросил меня, я бы обвинил в этом мышечную боль от лихорадки.
 - Скаут вообще хороший самец, - сказал отец. - Он покладист и приятен, и не пренебрегает своими обязанностями.  Я считаю его хорошим товарищем, возможно, даже другом. Однако он совершенно не подходит вам. 
 - Почему? 
 - Ты прекрасно знаешь почему. - Его глаза сузились.
 Я поморщился. - Его прошлое? - Опять это? -Это не должно иметь значения, не так ли? У него столько же новых начинаний по первому эдикту, сколько и у нас, и он был совершенен, сколько я его знаю. 
 - Идеально? - Отец поднял бровь. - Он хочет как лучше, я отдам тебе должное, но он дерзок.  Темпераментный. Он не отступает от конфронтации, даже когда разумно должен. Соедините это с его прошлым и подумайте. Разве не разумно отцу опасаться за безопасность дочери? 
 - Ты думаешь, он собирается причинить мне боль? - Мне очень хотелось открыть глаза, особенно широко, но это была инстинктивная реакция.
 - Посмотри, сколько драк он затевает с Жираром, - сказал он. - Конечно, Жирар провоцирует его, но все же... 
 - Он защищает меня!  - У меня не было сил на эту вспышку. Как только я это сделал, у меня закружилась голова. Мне пришлось пробиться сквозь оцепенение, чтобы закончить свою мысль. - Он... Нападает на Жирара только тогда, когда Жирар нападает на меня или Ладью. 
 - И вы согласны жить под его защитой? 
 - Я имею право чувствовать себя комфортно, отец. 
 - У вас также есть потенциал для гораздо большего. 
 - Я вздохнула. - Я знаю, о чем ты думаешь, и прекрати.  Я не слабая, не какая-нибудь беспомощная девица и не дура. Скаут меня уважает. Я бы не осталась с ним, если бы он этого не сделал. - Возможно, я был более резок, чем следовало бы, но я устал спорить на эту конкретную тему.
 Отец ничего не сказал, но шерсть у него встала дыбом. Какая-то часть меня понимала, что это знак отступить; я перешла черту и разозлила его. Другая часть хотела ответить негодованием.  Как он смеет сердиться только потому, что я сделала свой выбор? Неужели он думает, что я не знаю, что делаю?
 Если бы мы всё ещё были в городе, я мог бы понять положение отца. Может быть, он думал, что Скаут не вписывается в мои планы на будущее - нет, эта Скаут не вписывалась в планы Отца на моё будущее. Может быть, отец не хотел, чтобы Скаут произвела на свет следующее великое поколение Кораллов. Впрочем, этого всё равно не случится.  Больше нет. Не в дикой местности.
 Если бы я чувствовал себя лучше и у меня была бы ясная голова, я бы смог сдержаться. Я знала, что отец мне не враг и что мне не следовало обращаться с ним так. Тем не менее, он пытался ругать меня, когда я была больна, головокружена и опустошена. Я был не в том настроении, чтобы принимать его критику.
 - Какое это имеет значение? - Раздраженно спросила я. - Мы всё равно умрем, не так ли?  
 - Что это значит? 
 Отец сжал кулаки и глубоко вздохнул, снова пытаясь сдержаться. Вместо этого он слишком сильно надавил на себя и вызвал приступ кашля.
 Сначала я не знала, что делать, но в конце концов попыталась взять его за лапу, чтобы удержать, пока он будет сопротивляться. Вместо этого он взмахнул лапой, когда я приблизилась, словно моя лапа была раздражающим насекомым, которое нужно прогнать.  Я отступил, и он в конце концов пришел в себя сам.
 - Все племя мигрирует, - сказал он, как только смог. - Каждый день мы маршируем. Мы все умираем в той или иной форме, но продолжаем убегать от Охотников и прокладывать себе путь к северному городу. И знаете почему? 
 Я посмотрел на него, но ничего не сказал.
 - Потому что, - продолжал он, - даже сейчас, даже здесь, мы боремся за что-то. Здесь осталось достаточно жизни, чтобы быть достойным усилий, и пока это остается правдой, я не позволю, чтобы моя дочь отказалась от меня.  Разве я не учил тебя быть сильным, противостоять всему, что тебе противостоит, и бороться за то, чего ты заслуживаешь? 
 - Я думал, что именно этим и занимаюсь. 
 Отец открыл было пасть, но не смог вымолвить ни слова. Его шерсть встала дыбом, и он снова сжал кулаки, но не шевелился. Сделав несколько глубоких, но прерывистых вдохов, он закрыл глаза и встал.
 - Очень хорошо. Если это ваша вера. - Он повернулся и пошел прочь.  
 - Отец? 
 - Я собираюсь немного поспать. Спокойной ночи, Селин. - Он продолжал идти.
 - Отец! 
 Он остановился на мгновение, но не оглянулся.
 - Я сожалею о вашем состоянии, - сказал он.
 С этими словами он ушел, и я остался один.
 
 *** 
 Руины Гарретона зловеще вырисовывались на севере, но в остальном пустыня была так же пуста, как и небо. В поле зрения попадались лишь редкие маленькие деревца, холмы или облака, что только делало пустой город ещё более поразительным контрастом.   
 Чего бы ни хотел Жирар, мне хотелось, чтобы это подождало. Мне не нравилось, что впереди, пока он говорил, был город. Сначала я хотел покончить с ним и оставить его пугающее присутствие позади. И все же, как бы я это ни ненавидела, я не могла отрицать, что поступаю мудро, прежде чем войти в город. Только не после того, что случилось на Перевале Короны.
 Я понятия не имел, чего ожидать. Я не была уверена, что кто-то знает. После голосования Жирар по большей части держался особняком, что меня вполне устраивало.  Но едва я успел привыкнуть к его тихой и замкнутой паранойе, как он вдруг заявил, что у него важное объявление. Я был удивлен, когда он собрал нас, и более чем немного встревожен, но и любопытен.
 - Хорошо, хорошо. - Он ходил кругами, опустив голову, сложив лапы за спиной, в то время как каждый из нас находил импровизированные места, где только мог.
 Внезапно он остановился, поднял голову и посмотрел на того члена племени, перед которым оказался Скаут.  Он нахмурился, развернулся, и его взгляд нашел меня со второй попытки. Я слегка отпрянул.
 - Это довольно тяжело для меня, - сказал он. - Я немного нервничаю. Извините. 
 Он отошел от нас и откашлялся. Он посмотрел на небо и снова откашлялся. Потом в третий раз. - Вот видишь... - Он остановился, посмотрел вниз и вздохнул. - Нет, это неправильно. Извините. 
 Скаут склонил голову набок. - Это... Это все... 
 - Я в порядке! Жирар посмотрел Скауту в глаза, и взгляд его медленно сменился кривой усмешкой. - Да, хватит, - он прочистил горло в четвертый раз. - Ну, так вот! 
 Все, кроме Ладьи, растерянно оглянулись.
 - Это племя, - сказал Жирар, - переживает трагедию за трагедией. Мы потеряли нашего лидера, а потом... Ну, мы снова потеряли нашего лидера. Болезни, Охотники, эта миграция, иногда даже найти пищу бывает трудно. Наш штурман сходит с ума.  Это просто одна проблема за другой, на самом деле. 
 Скаут сердито посмотрела на Жирара.
 - Кое - что из этого, конечно, естественно. Дебри не должны быть легкими. Но не все. Кое - что из этого-саботаж. 
 - Саботаж? - Спросил доктор Сайни. - Что именно вы предлагаете? 
 - Именно так, как это звучит. - Жирар наклонился вперед. Какое-то мгновение он стоял на цыпочках, а затем снова опустился на пятки. - Некоторые из наших проблем преднамеренны.  Кто-то здесь работает против нас. Кто-то здесь предатель. 
 - Предатель. - Скаут прикрыл глаза. Я не мог винить его; я тоже не был впечатлен.
 - Да, "предатель". - Жирар откровенно издевался над тоном Скаута, а потом усмехнулся. - К счастью для тебя, я знаю, кто это. 
 - Дай угадаю... 
 - Ладья, - сказал Жирар, игнорируя Скаут. - Встань. 
 Лап сначала стоял неподвижно, словно обдумывая приказ. Никто ничего не сказал.  
 - Я сказал, встань! - Жирар обнажил клыки, и это зрелище встревожило всех, кроме намеченной цели.
 Лап встал.
 - Так-то лучше. - Жирар подошел прямо к лапу, а затем повернулся мордой к остальным. - Видишь ли, лап все это время работал против нас. Он продал нас Охотникам. Даже не один раз. И он даже убил наших лидеров. 
 - Они оба? - Спросил отец. - Ты уже рассказывал мне некоторые части этой теории, но... 
 - Да, оба. Цепочка идет до самого Хранителя Эдварда, но Марк был последней жертвой. Это племя разваливается с тех пор, как они умерли, и Грач стоит за ним.  Он работал над тем, чтобы заполучить нас всех, по одному. 
 - А теперь подожди немного... 
 - Ты действительно... 
 Скаут и я спотыкались о ответы друг друга. Я кивнул и подчинился ему.
 - Ты не можешь говорить серьезно, - снова попыталась Скаут. - И ты думаешь, что это я схожу с ума? 
 Жирар на мгновение замер, а затем медленно повернулся. - Что ты сказал, млекопитающее? 
 - Жирар, Скаут, пожалуйста, - сказал доктор Сигни. - Это длинный и серьезный список обвинений.  Жирар, может быть, вы успокоитесь и эн-н-н... Просветите нас, как это сделать? 
 - Я совершенно спокоен! - Жирар громко хлопнул в ладоши.
 - ... Относительно того, как вы пришли к таким выводам. 
 - С радостью. - Жирар фыркнул. - Видите ли, у меня было много времени, чтобы подумать об этом. Я не хотел ничего говорить, пока у меня не будет хорошего дела. Я собирался продолжать думать об этом, пытаясь понять, но пока я работал над тем, как он убил Хранителя Эдварда, он убил Марка.  Мы просто не можем больше ждать. 
 Жирар повернулся к Ладье.
 - Теперь ты можешь сесть, - сказал он.
 Лап сел.
 - Мы рассмотрим м-м-м... Достоинства ваших обвинений в свое время, - сказал доктор Сигни. - Может быть, пока вам стоит начать с самого начала? Почему ты считаешь, что Грач работает с Охотниками? 
 - Ну, он один из них, - сказал Жирар. - Это всем известно. 
 - Был, - ответила Скаут. - Он был один.  
 - Ошибаешься. Он и сейчас такой. 
 - Даже несмотря на то, что он страдает? - Спросила я.
 - Да! - Жирар ударил кулаком по раскрытой ладони. - Подумай об этом. Что делают страдающие? Что мы сейчас делаем? 
 Последовала долгая пауза. Все задавались вопросом, был ли Жирар риторическим, или он действительно хотел, чтобы мы ответили на этот вопрос.
 - Прячется! - Сказал он, как раз когда мы собирались начать гадать. - Охотники хотят убить нас, поэтому мы прячемся.  Они не смогут убить нас, если не найдут. По этой же причине Хранители не могут проповедовать нам. Мы прячемся от любого, у кого есть костюм. 
 - Ты хочешь сказать, что Ладья заболела, чтобы проникнуть в племя? - Спросил отец.
 - В значительной степени. Миссия Рука-убить нас всех, но он не смог бы этого сделать, если бы мы прятались от него. Так же, как Хранитель Эдвард отдал свой костюм, чтобы создать племя, Грач отдал свой, чтобы уничтожить его.  
 - Неужели Охотникам действительно нужно жертвовать собой, чтобы убить нас? - Спросила я. - Даже если то, что ты говоришь, правда, лап не мог просто вернуться, когда его миссия закончилась. Теперь он тоже страдает. Ему придется умереть вместе с нами. Неужели одна случайная группа странников так важна для него? Неужели мы так важны для других Охотников? 
 Жирар остановился и посмотрел на небо. Несколько мгновений он молчал. Внезапно его глаза загорелись, и он ухмыльнулся.  
 - Да, это так, - сказал он.
 - Как так? - Спросил отец.
 - Наша миграция. У нас есть или были очень важные народ, которые рассердили Кинга. Такие как  я, Джон, Кэм и даже Марк. И мы уже на пути в северный город, с этими большими, важными документами о Короле и о ДЛИ. Ты же не думаешь, что он захочет это прекратить? 
 - Если он вообще знал о них, - я задумчиво махнула хвостом.  - Это племя сформировалось со временем, и в основном случайно. Мы с отцом не собирались в этом участвовать. Мы пережили катастрофу и бродили по диким местам, пока случайно не нашли тебя. У большинства из нас есть похожие истории. 
 - Вполне вероятно, что многие из наших личных несчастий-дело лап короля, - добавил отец, отпивая из фляжки. - Однако гораздо менее вероятно, что он ожидал, что кто-то из нас выживет, не говоря уже о том, чтобы объединиться.  Откуда ему знать о наших передвижениях? 
 - У него, конечно, есть шпион. 
 - Тот, что присоединился к племени последним? - Спросила Скаут.
 Несколько мгновений Жирар пристально смотрел на Скаут, но потом расплылся в улыбке. - Может быть, он следил за Кэмом. 
 Доктор Сигни моргнула. - М-м-м... Я? 
 - Ну, ты был предпоследним, - сказал Жирар. - А ты исследователь, и у тебя есть документы. 
 - Даже если это правда, - спросил я, - Как лап передаст информацию другим Охотникам?  
 - Может быть, он оставляет сообщения на нашем следу? - Жирар пожал плечами. - Может быть, они разработали какой-то код отпечатка. Кто знает? У него есть свои способы, я уверена. 
 Скаут закатил глаза.
 - Как бы то ни было, - продолжал Жирар, - миссия Ладьи-убить нас всех и остановить миграцию. Вот почему он начал с Хранителя Эдварда и Марка. Он хотел убить наших лидеров, а потом посмотреть, как мы развалимся без них. 
 - Как бы ему это удалось?  - Я не хотел больше слышать о безумной логике Жирара, но не мог оставить это обвинение без дальнейших объяснений. - Ты всё время говоришь, что он их убил. Как? 
 - Ну, он, наверно, хотел, чтобы это сделали другие Охотники. В конце концов, он всё ещё работает на них. Вот почему мы видели его на крыше всего за несколько дней до смерти Хранителя Эдварда. Грач вел их к нам! Но так как это не сработало, он, вероятно, взял свой пистолет и сделал это сам... 
 - Это невозможно, - сказал я.  
 - ... Или он приказал одному из своих последователей сделать это.
 - Жирар. - Отец нахмурился в ответ, от моего имени.
 - Как бы то ни было, - продолжал Жирар, не обращая внимания на упрек, - он проделал тот же трюк с пропуском Короны. Он завел нас в ловушку, а потом позвал Охотников. Они поймали нас в этом здании, и нам некуда было бежать. Я хотел драться, но Скаут сказала, что у нас нет оружия. У Ладьи есть пистолет - тот самый, из которого убили Хранителя Эдварда, - но все, похоже, забыли об этом.  Лап подыгрывал и делал вид, что мы безоружны, потому что он хотел, чтобы мы умерли вместо него. И мы выбрались оттуда только потому, что Марк пожертвовал собой. 
 Жирар торжествующе, если не откровенно угрожающе ухмыльнулся. - Видишь, лап? Я же говорил, что разоблачу твою ложь. Я говорил тебе, что, как бы ты ни старался скрыть это, я тебя раскрою. Что ты хочешь сказать теперь? 
 Все глаза обратились на Ладью, которая, как обычно, молчала.  
 - Ничего! Вот видишь? Вот наш предатель! - Жирар поднял кулаки и закричал в небо.
 - Ладья, - тихо сказал Скаут и взял Ладью за лапу. - Ну же, тебе нужно постоять за себя. Я знаю, что ты не хочешь, я знаю, что мы это уже обсуждали, но тебе нужно что-то сказать. 
 - Что... - Начал лап, сделал паузу, а затем начал снова. - Что ты хочешь от меня услышать? 
 - Отвечай на обвинения, - сказал я.  Поначалу я не был уверен, что вмешиваюсь в личную беседу. Однако это было слишком важно, чтобы не вмешаться. - Если вы этого не делали, то скажите нам. Это правда? Правда ли хоть что-нибудь из того, что говорит Жирар? 
 - Нет, - тут же выплюнул лап, без обычной паузы.
 - Лжец! - Крикнул Жирар.
 - Довольно, Жирар. - Скаут встала. - У тебя была своя очередь. Теперь у меня есть шанс защитить его.  
 - Подумал я и заколебался. Я знал, что нужно делать, но нервничал. Мой хвост ощетинился, и я сглотнула.
 Нет. Я должен был это сделать. От этого зависела судьба Ладьи.
 Я встал.
 - Я помогу, - сказал я.
 - Селин? Что ты делаешь? - Отец кашлянул и посмотрел на меня. Я изо всех сил старалась не обращать на него внимания.
 - Двое на одного, да? Это несправедливо. - Улыбка Жирара исчезла.
 - Пожалуйста, предоставьте им надлежащую защиту, - сказал доктор Сайни.  
 - Спасибо. - Я пошел вперед. Вместе Скаут и я повернулись к остальным.
 - И спасибо тебе, Селин, - сказал Скаут.
 Я улыбнулся и взял его за лапу.
 Ответная улыбка Скаут была короткой. Мгновение спустя его морда вытянулось. Он прочистил горло, вдохнул и на мгновение задержал дыхание. Он сжал мою лапу, словно пытаясь извлечь из неё силу.
 - В любом случае, - сказал он, - не забывай, что Ладья не привела нас в Коронный перевал.  Я так и сделал. 
 - Ты его последователь. На самом деле то же самое. 
 Скаут резко выдохнула, но в остальном проигнорировала замечание Жирара.
 - Кроме того, - продолжала Скаут, - если лап хотел использовать Проход Короны в качестве засады, его тактика была совершенно неправильной. Он предупредил нас, что Охотники всё ещё рядом, вместо того, чтобы пытаться заставить нас думать, что это безопасно. Он хотел, чтобы мы были начеку. 
 - О, конечно, теперь твоя память работает. 
 - Жирар! - Мое восклицание было почти криком.  Лапа и доктор Сигни отреагировали более спокойно, в то время как Скаут и Отец хранили молчание.
 Жирар фыркнул.
 - Кроме того, - добавил я, - лап лично спас мне жизнь во время побега. Зачем ему это делать, если его тайной целью было убить нас всех? 
 - Ну, ему пришлось... - Жирар скрестил лапы на груди. - Видите ли, он думает в долгосрочной перспективе. Я уверен, что он хотел оставить тебя там, но это выглядело бы плохо для него, если бы он это сделал.  
 Я покачал головой. - Он бросился вниз с холма, которого даже не видел. Мне пришлось вести его обратно. Никто не ожидал, что он это сделает, и, если бы он сказал, что не может, все, кроме вас, поверили бы ему. Насколько плохо это выглядело бы для него на самом деле? 
 - Ты упускаешь главное. - Жирар нахмурился. - Он по-прежнему хорошо выглядит, когда спасает тебя, и это помогает ему прикрыться. Внезапно он становится главным героем, и все ему доверяют. Конечно, когда-нибудь он убьёт нас всех, но... Ну, давайте будем честны.  У тебя не очень хорошо получается. Он, вероятно, знал, что ты всё равно умрешь... 
 - Мы всё равно умрем! - Скаут сжал кулаки и шагнул к Жирару. Я быстро схватил его и оттащил назад.
 - Скаут прав, - сказал я и отпустил его. - Мы все страдаем. Если бы ждать, пока мы умрем сами, было достаточно хорошо, то лап даже не должен был бы быть здесь. Никто из Охотников этого не сделает.  Если преждевременное убийство настолько важно, что стоит того, чтобы он пожертвовал собой ради этого, то он не очень хорошо справляется со своей миссией. У него был прекрасный шанс позволить мне умереть, и почти никто не усомнился бы в этом. Вместо этого он пошел на все, чтобы спасти меня. 
 - Потому что ты, конечно, один из его последователей. Ты нужна ему, чтобы исполнить его волю. 
 - Жирар. - Отец нахмурился и положил лапы по обе стороны сиденья, угрожая встать.
 - Зачем ей идти за кем-то, кто хочет нас убить?  - Спросила Скаут, прежде чем Жирар успел отреагировать на слова отца. - То же самое касается и меня, если подумать. Да и зачем мне это делать? 
 - Потому что... Потому что ты думаешь, что он оставит тебя в живых, если ты присоединишься к нему? Он, конечно, не станет. Он просто прибережет тебя напоследок, когда закончит использовать. 
 - Использует нас? - Спросила Скаут.
 - Убить Хранителя Эдварда! - Жирар стукнул хвостом по земле.
 
 - Лап не убивал Хранителя Эдварда, - сказал я.  - Он тоже не поручал это кому-то другому. 
 - Ты лжешь. - Жирар шагнул ко мне, и я отступил.
 - Нет. Это действительно был Охотник. - Я закрыл глаза и снова шагнул вперед. Мой хвост ощетинился, когда сцена повторилась в моей голове. - Это... Это было раннее утро. У меня были часы. Кроме него, никто ещё не встал. Он взобрался на холм. Он был на самом верху... Наверно, он хотел увидеть восход.  Я как раз собирался взобраться наверх и спросить его о чем-то, когда... Он просто... 
 Я почувствовал лапу Скаут на своем плече. Я сглотнула.
 - Все произошло мгновенно, - продолжал я. - Он просто... Его голова просто... Оно возникло из ниоткуда. Он упал ещё до того, как я услышал звук. Должно быть, это был дальний снайпер. Я всех разбудил, и мы побежали. 
 - Вы не можете этого доказать! - Жирар сделал ещё один шаг.
 - У тебя есть объяснение получше?  - Спросила я и тут же пожалела, что спросила.
 - Ну, из всего этого ясно, что ты теперь заодно с Руком. - И снова эта его кривая усмешка. - Я пыталась остановить его, не дать ему совратить тебя, но, похоже, у меня ничего не вышло. Прости, Джон. В любом случае, давайте подумаем. Ты-один из последователей Ладьи, и ты был удобно наедине с Хранителем Эдвардом, когда он умер, что означает... 
 - Этого достаточно. Наконец отец встал.
 - Не пытайся меня остановить. Не тогда, когда я так близко. - Жирар повернулся к отцу, и его улыбка исчезла. - Мы это уже обсуждали. Не позволяйте тому факту, что она ваша дочь, ослепить вас. Правда прямо здесь, Джон! 
 - Для тебя это "сэр Корал", Жирар. 
 Отец стоял неподвижно. Я сделала робкий, неуверенный шаг к нему, как бы убеждаясь, что всё будет в порядке. Ничего не произошло, поэтому я взяла ещё одну, а затем, наконец, направилась к нему. Мы вдвоем стояли против Жирара.  
 В-третьих, как только Скаут преодолел собственное замешательство и присоединился к нам.
 Взгляд Жирара метнулся по сторонам во внезапной панике. Он отчаянно хотел, чтобы отец отвернулся от нас, но вместо этого мы остались втроем. Молчаливое предательство отца - или отсутствие такового - заставило Жирара пошатнуться.
 - Нет... Не ты тоже. Нет! - Жирар схватился за голову, словно от боли, и упал на колени. - Нет, нет, нет! - Он ударил по земле обоими кулаками, а затем снова поднялся на ноги.  -Убийца хранителя Эдварда прямо здесь! - Он указал на Ладью, и вся его лапа затряслась. - Я не зайду так далеко, только для того, чтобы ты сейчас победил! Я не буду... - Не буду! Нет! 
 Лап ничего не ответил.
 - Заткнись, - сказал Жирар. - Прекрати это... Я сказал, стой! Я... 
 Жирар снова упал на колени. Он закрыл морда лапами, и его тело содрогнулось. Но так же внезапно он снова вскинул голову и издал громкий дикий рев.  
 Он мгновенно вскочил на ноги и побежал к Ладье.
 Лап стоял совершенно неподвижно, то ли не замечая внезапного нападения Жирара, то ли каким-то образом игнорируя его. Я не был уверен, как это возможно, но, несмотря на моё недоверие, это было похоже на то, как если бы Жирар атаковал статую.
 Почти никто не успел вовремя среагировать. Жирар был так быстр, а его атака так неожиданна, что мы могли только стоять, застыв.  Большинство из нас поняли, что произошло, только когда все уже закончилось.
 Действовать мог только Скаут. Как только Жирар бросился к Ладье, Скаут бросился к Жирару. Они встретились посередине, с сильным столкновением.
 Физически они были почти равны. Скаут от природы был маленьким, но Жирар потерял большую часть своего роста и силы из-за ДЛАЯ. Жирар был намного, намного выше, но оба они были одинаково легкими.  Таким образом, они отскочили друг от друга, и оба споткнулись, каждый изо всех сил пытаясь восстановить равновесие.
 Удар заставил Жирара переключить внимание с Рукка на Скаута, но когда он это сделал, в его взгляде было не меньше ненависти.
 Я беспокоился о том, насколько грубыми окажутся эти двое и как далеко они зайдут в тотальном бою. Жирар был бывшим клеточным бойцом и был агрессивным с тех пор, как я его знал. Скаут был бывшим членом Чумы, и, несомненно, лоскутным, когда ему это было нужно.  Обычно он был дружелюбен и нежен, и даже застенчив и нервничал перед группами, но он никогда не потерпел бы, чтобы Жирар нападал на его друзей.
 О Боже. Они собирались убить друг друга.
 Они быстро поднялись на ноги, а затем начали ходить боком, пытаясь обойти друг друга. Жирар издал низкий рокочущий рык. Все остальные, включая Ладью, стояли и неловко переминались с ноги на ногу, но никак не могли решить, что делать.  
 Жирар сделал первый шаг. Он бросился бежать. Он поднял лапы, готовый схватиться со Скаут, когда они встретятся. Он открыл пасть, готовый укусить.
 Скаут парировал, пригибаясь. Он побежал вперед, нырнул под лапы Жирара и проскользнул мимо него, но не раньше, чем рубанул его по коленям.
 Жирар бежал на полной скорости и не мог остановиться. Движение скаута мгновенно сбило его с ног.  Он споткнулся, полетел вперед и тяжело приземлился на нос.
 Скаут немедленно воспользовался открывшейся возможностью. Он подпрыгнул и приземлился на колени рядом с Жираром. Падение Скаута ударило его весом прямо в спину Жирара, но в то же время колени ударились прямо в твердую как камень чешую спины Жирара. Они оба вскрикнули, и я не мог сказать, кто из них больше пострадал от этого движения. Однако Скаут, по крайней мере, оказался сверху Жирара, пригвоздив его к земле.  
 Жирар извивался и бился, но лишь на мгновение.
 Скаут ударил Жирара по затылку. Чешуя Жирара была слишком твердой, чтобы нанести серьезный урон, но этот жест на мгновение ошеломил его, и этого хватило Скауту, чтобы схватиться за раненую морду.
 Глаза Жирара широко раскрылись, а зрачки сузились до почти невидимых узких щелочек. Он снова заерзал, но безрезультатно. Он вскинул локоть, но Скаут поймал его свободной лапой.  Жирар ударил хвостом и выбросил другой локоть, но Скаут уже успел изменить позицию, чтобы избежать этих ударов. Тем временем Скаут прижал его к земле, заставил сомкнуть челюсти и крепко держал за предплечье и морду.
 Лазутчик потянула лапу Жирара вверх, за спину, а затем толкнула вперед, заставив её выйти за пределы обычной гибкости Жирара. Жирар попытался закричать, но Скаут всё ещё держал челюсти закрытыми.  И все же, даже приглушенный, крик Жирара стал громче, когда Скаут вывернул лапу вперед.
 Что он делает? Пытался ли он заставить Жирара покориться, сделать победу ещё более решительной и неоспоримой? Он ведь уже взял Жирара под контроль, не так ли? Зачем ему это понадобилось...
 Ждать. Он собирался...
 - Нет! Стой! Довольно! Отпусти его! - Я подбежал к ним и схватил Скаут за лапу.
 - Селин? 
 - Прекрати, Скаут!  Не трогайте его! 
 У меня не было никакой симпатии к Жирару, но я не хотел, чтобы борьба обострилась ещё больше. Все было кончено. Никому не нужно было ничего вывихнутого или сломанного.
 В глазах Скаут появилось замешательство. Это не было провалом в памяти, поскольку он всё ещё знал и узнавал меня. Нет, скорее он пытался разобраться в том, что его окружало. Как будто я пробудил его от сна, и он только медленно осознал, где он на самом деле.  
 И тут он понял. Он заметил моё беспокойство и напряженный хмурый взгляд отца. Он услышал страдальческое хныканье Жирара. Он понял, что делает и что сделал бы, если бы я не остановил его.
 - О Боже, Селин, я... 
 Жирар воспользовался тем, что его отвлекли. Внезапным толчком он стряхнул Скаут со спины. Хватка Скаута ослабла, и он упал навзничь на землю. Жирар, наконец освободившись, вскочил.  
 Он посмотрел на меня, и мы оба не двинулись. Его взгляд был насмешливым и совершенно отсутствующим. Я вытащила Скаута из того мира, в который они попали, но Жирар всё ещё был внутри него. Он схватился за плечо от боли, но больше ни на что не реагировал.
 Он снова зарычал. Я сделал шаг назад. Он сделал шаг вперед.
 Затем на нас набросились остальные члены племени.
 Увидев угрозу, Скаут вскочил и бросился между Жираром и мной.  Отец ворвался в комнату, оттолкнул Скаут и попытался разнять нас троих. В комнату ворвался доктор Сайни. Все толкали друг друга, и все тщетно пытались успокоить друг друга. В конце концов, отец и доктор Сигни согнали Жирара, Скаута, Ладью и меня на большую площадь, где каждый из нас был в отдельных углах, а они в середине, где они делали все, что могли, чтобы держать нас отдельно.  
 - Я не позволю этому так кончиться! 
 - Жирар, немедленно прекратите! 
 - Нет! 
 - Жирар! 
 Жирар попытался не обращать внимания на мольбу доктора Сигни, но вдруг замер. Его глаза расширились, а узкие зрачки снова сузились.
 - Перестань... Нет! Прекрати! - Закричал он.
 Все, кроме Жирара, молчали. Все, кроме Ладьи, посмотрели на него.
 - Все вы! - Его глаза снова вспыхнули, и он начал тяжело дышать. - Прекрати! Перестань смеяться надо мной!  
 - Жирар, н-н-н... Никого нет... 
 - Я убью тебя, Грач! - Крики Жирара пресекли попытки доктора Сайни успокоить его. - Клянусь, я убью тебя! 
 Он закричал и побежал, но не к Ладье. Он побежал в сторону Гарретона, но в основном выбирал наугад. Он продолжал бежать, пока не исчез. Остальные стояли и смотрели, как он убегает, слишком ошеломленные, чтобы сделать что-то ещё.
 Я переводил взгляд с Лазутчика на Ладью и обратно, на холмы, в которых исчез Жирар.  Он сорвался или лап действительно так опасен, как утверждал? Были ли эти две вещи взаимоисключающими? Мог ли Жирар сойти с ума, но верно?
 Нет. Это было невозможно. Должно быть, он ошибся. Лап не мог быть злым. Лап спас мне жизнь.
 Все снова посмотрели друг на друга. Никто не знал, что сказать, поэтому мы все молчали. Никто не знал, что делать, поэтому мы просто стояли. Я цеплялся за воспоминание о нашем побеге с Перевала Короны, потому что это было все, что у меня было; это была единственная связная мысль, когда все остальное было неразберихой.  
 Что бы там ни говорил Жирар, лап спас мне жизнь. Если я не знал ничего другого, то, по крайней мере, знал это.
 
 *** 
 Мы должны были бежать.
 Я всё ещё не могла поверить, что Маркус ушел, чтобы отвлечь внимание. О чем он только думал? Неужели он хочет, чтобы его убили?
 Я услышал выстрелы почти сразу же после того, как мы вышли из туннеля, и на интеллектуальном уровне я знал, что Маркус, вероятно, уже мёртв.  Мне было трудно осознать и принять это, но эта борьба могла подождать. В тот момент у нас не было времени думать ни о чем, кроме нас самих, если только мы не хотели присоединиться к нему.
 Ущелье, отмечавшее край Перевала Короны, было глубоким, и туннель привел нас на самое его дно. Позади нас крутые холмы и отвесные скалы вели обратно в город. Впереди виднелась ещё одна цепь стен и холмов, уходящих в пустыню.  Над нами безжалостно лил дождь. Ущелье у наших ног уже начало затопляться. Дальняя стена была довольно крутой, но это был наш единственный шанс спастись. Если бы нам удалось перебраться через холмы или обогнуть их и проскользнуть обратно в дикую местность, тогда мы смогли бы ускользнуть от Охотников.
 В этом плане была какая-то удача. Дождь превратил склоны холмов в грязь, которая, кроме того, что затрудняла подъем, делала совершенно невозможным замаскировать наши следы.  Можно было надеяться, что местность на той стороне лучше и что будет легче не оставлять следов, но это ничего не значило, если только мы не доберемся туда. Чтобы добраться так далеко, Охотники должны были не знать о нашем существовании, и их патруль должен был полностью пропустить ущелье, по крайней мере, достаточно долго, чтобы мы смогли пройти. Оставалось только надеяться, что за холмами больше не будет Охотников.
 В общем, это была рискованная, неуверенная авантюра, с, казалось бы, малыми шансами на успех.  Но все же маленький шанс лучше, чем никакого, и это был лучший вариант, который у нас был.
 Более того, именно ради этого плана Марк и отдал свою жизнь. Мы должны были заставить его работать, ради него.
 Отец был слишком слаб для такого крутого и скользкого подъема без посторонней помощи, поэтому Жирар встал рядом и поддержал его. Остальные добрались примерно до середины холма, когда, несмотря на свое прежнее хорошее здоровье и отсутствие симптомов, доктор Сигни внезапно схватился и рухнул.  
 Скаут вела лапа, но так как Жирар уже помогал отцу, а я боролся с лихорадкой, а лап не мог видеть, Скаут была самым здоровым самцом, который мог помочь доктору Сигни. Таким образом, мы со Скаутом поменялись местами, и задача вести Ладью легла на меня.
 Это почти сработало. Так бы и случилось, если бы меня снова не охватила лихорадка.
 Приступ был так внезапен, а лихорадка так сильна, что я едва осознавал, что происходит вокруг.  Я вспомнил, как возобновил подъем рядом с Руком, и почувствовал слабость. После этого стало трудно что-либо вспоминать. Я даже не заметил, что крутой грязный холм оказался для меня слишком тяжелым и что я упал.
 
 ~ 
 Как ни редко случалось мне благодарить свою лихорадку за что-либо, она, по крайней мере, притупила моё осознание самого падения. Мое следующее осознанное воспоминание было о том, как я лежал в покое у подножия холма, с различными порезами, царапинами, синяками и царапинами по всему телу.  Я не помнил, как оказался там, или как на мне появились раны.
 Основание ущелья превратилось в неглубокую реку. Холодная, мутная вода текла мимо меня маленьким, но бьющимся ручейком. Однако он был не настолько глубок, чтобы унести меня; я предположил, что, возможно, в два раза глубже лодыжки, но я не мог заставить себя встать, чтобы проверить. Тем не менее, по крайней мере, этого было достаточно, чтобы сделать меня ещё более промокшим, чем я уже был.  Не это ли разбудило меня?
 Мне было больно, но я был почти в бреду, чтобы это заметить. Боли были сильными, но усталость была сильнее. Я устал. Мне хотелось спать.
 Я понятия не имел, как долго пробыл там, не имея ни сил, ни воли, чтобы сделать что-то ещё. Я даже не была уверена, спала ли я на самом деле или просто чувствовала, что спала. Я не мог быть без сознания так долго, как мне казалось.  В конце концов, с приходом Охотников я не смог бы долго отдыхать. Кроме того, я рисковал утонуть, если бы вообще задремал, даже в неглубоком ручье. Я хотела спать целыми днями, и мне почти казалось, что я спала, но это было бы невозможно.
 Не то чтобы я был достаточно осведомлен о своем окружении, чтобы знать это. Я узнавал только бессвязные очертания, смутные сонные ощущения и ощущение воды.  
 Следующей осознанной мыслью было заметить большую темную фигуру, стоящую надо мной. Я был уверен, что знаю его где-то, но ничего не мог вспомнить. Думать было больно. Было менее больно оставлять его личность неразрешенной. Значит, это был незнакомец.
 Фигура толкнула меня ногой. Затем он опустился на колени и ощупал все вокруг, пока не нашел мою сторону. Наконец он просунул лапы под меня и подхватил на лапы. Огромный, как он был, он был нежен, и он баюкал меня, как новорожденного.  
 - Селин, - сказал он невероятно глубоким голосом. - С тобой всё в порядке? 
 Я застонала, скорее от мысленного тумана, чем от ран. Селин... Это моё имя? Да, я вспомнил. Я была Селин, а он-нет... 
 - Грач? 
 Что-то было не так в его присутствии. Мне казалось странным, что он здесь, словно была какая-то причина, по которой его не должно было быть, хотя я и не знала, какая.
 Подождите, да, я это сделал.
 Лап был слеп.  Как он мог спуститься с холма, найти меня и спасти в одиночку?
 - Селин, - повторил он, прежде чем я успела спросить. Вместо этого он повторил свой вопрос. - С тобой всё в порядке? Ты можешь идти? 
 - Я... Не знаю. - Любое движение казалось мне невозможным, хотя это было больше из-за моей усталости, чем из-за моих ран, которые я ещё даже не оценил. Насколько я знал, голова болела сильнее, чем тело.  
 - Слушай, - сказал лап. - Успокойся. Мы не умрем здесь. Остальные сделали это. Они ждут нас. Я отведу тебя к ним, но мне нужна твоя помощь. 
 - Моя помощь? 
 - Я могу отнести тебя на холм, но мне нужен проводник. Ты можешь это сделать? 
 - Думаю, да. - Я медленно начинал просыпаться, по крайней мере, немного. - Что ты хочешь, чтобы я сделал? 
 - Смотри на землю. Указывай на вещи. Управлять. 
 - Эм, хорошо. 
 Я посмотрел вниз, чтобы убедиться, что земля для него свободна, и только тогда заметил порезы.  Его кровь была видна на голенях, даже сквозь запекшуюся грязь, покрывавшую их. Раны на ногах были ещё более заметны, так как поток смыл грязь и обнажил их.
 - Ты ранен, - сказал я.
 Лап помолчал. Я должен был заметить, что он и раньше говорил свободно, и как это было странно для него, но я ещё не был достаточно осведомлен, чтобы установить связь. Но даже если у него случайно и развилась воля к разговору, она снова исчезла, как только на него обратили внимание.
 - Мелкие царапины, - наконец сказал он.  - Твое падение было ещё хуже. 
 Я не ответил. Возможно, он говорил правду, а может, и нет. Я изучу себя более тщательно, как только у меня прояснится голова, и мы будем вне опасности.
 - Ты готова? - Спросил он.
 - Я... Думаю, да, - ответил я.
 Не говоря больше ни слова, лап двинулся дальше.
 
 ~ 
 С его размерами и силой, я всегда знал, что он был способен на подвиги силы, и что что-то вроде того, чтобы нести меня в гору, было в его власти.  Однако я никогда не ожидал, что он это сделает, и не ожидал, что мне придется направлять его, когда он это сделает. Это было нереально, даже без лихорадки.
 - Вершина холма, похоже, чуть левее. 
 Лап изменил направление. Он должен был догадаться, насколько левее было "чуть-чуть". - Вот так? - Спросил он.
 - Я, гм, думаю, что да. Ждать. Остановка. Огромный камень перед твоей правой ногой... Вот, чувствуешь? 
 - Спасибо.  
 У подножия холма было много камней, колючек и обнаженных корней, и у меня не было времени беспокоиться ни о чем, кроме них. Мне посчастливилось немного прийти в себя, но я по-прежнему почти не понимал, что делаю. У меня не было никакой практики или опыта руководства им, и большая часть меня хотела беспокоиться о перспективе. К счастью, я был слишком занят, чтобы бояться; между всеми опасностями просто не было места для страха.  Таким образом, я бездумно продвигался вперед, и к тому времени, когда я наконец смог собраться с мыслями, мы уже преодолели первый отрезок.
 Мы прошли через худшую часть основания холма и нашли относительно чистый путь дальше вверх. Как только все успокоилось, я решил, что это мой шанс повторить вопрос, заданный ранее.
 - Как ты вообще меня нашел? 
 Лап сначала ничего не сказал. Я знал, что он слышит меня, так как он мгновенно откликнулся на мои указания, но он всё ещё не торопился, прежде чем ответить на мой вопрос.  
 - Звук, - наконец сказал он.
 - Зачем ты это сделал? 
 Ему нужна была моя помощь, чтобы снова взобраться на холм. Спускаясь один, он, должно быть, и поранился. Зачем идти на такой риск, чтобы спасти меня?
 - Он сделал ещё одну долгую паузу, а затем добавил: - Я не мог просто оставить тебя. 
 И это все, что было нужно? Я сомневалась в этом, но, по крайней мере, это было все, что он хотел сказать. Было ясно, что он не хочет говорить ни о себе, ни о своем участии в моем спасении, поэтому я пропустил это мимо ушей.  После того как я поблагодарил его, единственными словами, которыми мы обменялись на этом холме, были инструкции по навигации.
 
 *** 
 Без Жирара не осталось никого, кто хотел бы обвинить Ладью в чем-либо. Ни Скаут, ни я не поверили этим обвинениям. Доктор Сигни больше беспокоился о психическом здоровье Жирара, чем о лояльности Рукса. Даже отец, который сказал только, что рассмотрит все возможные варианты, признал, что дело Жирара ничего не доказывает.  Доктор Сигни воспринял нашу общую реакцию как вердикт "Невиновен", главным образом для того, чтобы официально завершить встречу.
 И все же это был неловкий конец. Несмотря на то, что суд над Руком был серьезным делом, единственное, о чем можно было думать, - это о Жираре.
 Никто не знал, куда он ушел, и никто не знал, что делать. Кто-то должен был его искать? Неужели мы должны были оставить его?  Сможем ли мы жить дальше без него? Сможет ли он найти нас позже, если мы это сделаем? Захочет ли он этого? Хотим ли мы этого? Был ли он всё ещё частью племени?
 Доктор Сигни решил не только оставить Жирара в покое, но и остаться поблизости. Он приказал нам разбить лагерь там, где мы стояли. Там мы отдохнем, пообедаем, переночуем, а утром проедем через Гарретон. Если Жирар вернётся раньше, мы будем ждать.  Если нет... 
 Не имея других дел, чтобы скоротать время, племя беседовало между различными подгруппами. Доктор Сигни быстро стал популярным, так как почти все хотели услышать его мнение о психическом состоянии Жирара. В конце концов я оторвался от остальных, чтобы прислушаться к случайному порыву к тихому одиночеству.
 Вот тогда-то я и заметил Ладью. Он сидел один, на том же месте, где сидел во время суда. Переехал ли он вообще с тех пор?  Неужели остальные оставили его там?
 Он выглядел одиноким, по крайней мере, мне так показалось. Признаться, я понятия не имел, почему так подумал. Он мог быть чем угодно-от облегчения до кипения, от медитации до сна, - насколько я мог судить по его повязке. Хотя, возможно, ему было одиноко. По какой-то причине я решил пойти с этим.
 Я не знал, откуда взялась эта идея, но раз уж она пришла мне в голову, я должен был хотя бы проверить.  Если это оказался правдой, то я должен буду ему помочь. Я в долгу перед ним.
 Я подошел к его креслу. Он услышал моё приближение и с удивительной быстротой обратил на меня внимание.
 - Скаут? - Спросил он.
 - Гм... Нет, это я, - ответил я, вдруг передумала подходить к нему. - Скаут сейчас с отцом и доктором Сигни. Могу я... Мне пойти за ним? 
 - Селин. - Сначала у него не было ответа, кроме моего имени, но в конце концов он добавил все остальное.  - Нет. Мне жаль. Пожалуйста, и вы тоже. - Последовала неловкая пауза, прежде чем он добавил: 
 - Все в порядке, и спасибо. - Я сел.
 - Нет, - сказал он. - Спасибо. 
 - За что? 
 - Защищая меня, - Его ответ пришел быстрее, чем я ожидала.
 - О, ничего особенного. - Я улыбнулась, хотя он, вероятно, пропустил мой жест мимо ушей. - Ты меня тоже спас, помнишь? 
 Он не ответил.
 - Но есть кое-что, что меня интересует, - продолжал я.  
 - Да? 
 - Почему вы оставили свою защиту нам? Вы могли бы сказать что-нибудь в любое время, но... А ты-нет. 
 Лап выдохнул. - Обычно я этого не делаю. 
 Я это, конечно, знал, но... - Почему нет? 
 - Такова моя природа. Я всегда была такой. Спроси Скаут. - Он произнес свой ответ быстро и безупречно, что означало, что он отрепетировал его, как что-то из пьесы, которую он выучил наизусть. Он уже использовал эту фразу раньше.  
 Мне следовало оставить эту тему. Он явно не хотел говорить об этом, а совать нос в чужие дела казалось невежливым и конфронтационным. Я почти принял его заранее подготовленный ответ и двинулся дальше. Почти. Я бы так и сделал, но вопрос был слишком важен.
 - Нет, - сказал я. - Прости, я не хотела приходить сюда только для того, чтобы преследовать тебя, но... Жирар обвинил вас в убийстве. Два убийства, а в будущем планируется ещё больше. Работаю на Охотников.  Предать им племя. Повторно. 
 - Я в курсе. 
 - Это не похоже на то, чтобы быть тихим в комнате. Это не просто случайный разговор. Это были серьезные обвинения, и все же, вы даже не пытались бороться с ними. 
 Лап ничего не ответил.
 - Ты что, никогда не защищаешься? Когда-нибудь? 
 Он по-прежнему не отвечал.
 - Почему? - Я попробовал ещё раз.
 - Это... Не стоит того, - наконец сказал он.
 - Прошу прощения? 
 - Я... - Он опустил голову.  - Я не могу угодить Жирару. 
 Так это было? Так вот почему он так закрылся? Неужели Жирар так исказил все, что говорил или не говорил лап, все, что он делал или не делал, что лап просто перестал пытаться?
 - Ну, Жирар-да... - Я задумался, а потом покачал головой. - Он склонен верить в худшее о каждом, и он не может смириться с тем, что ошибается. Для него все-ложь, прикрывающая заговор.  - По крайней мере, я так не думал.
 Тишина.
 - Я удивлен, что он вообще признает, что ты действительно слепая. - Я пожал плечами.
 Снова тишина.
 - Однако, - продолжал я, - отпустить его совершенно безнаказанным тебе не поможет. Ты позволяешь его сомнениям кружиться вокруг тебя только потому, что никогда не пытаешься их остановить. 
 - Ты сомневаешься во мне? 
 Я не ожидала, что он повернет вопрос обратно ко мне, тем более, что это не было моей целью.  Однако что-то меня давно беспокоило, и он случайно дал мне возможность спросить его.
 - Ну, есть одна вещь, - признался я.
 - Да? 
 - А ты? 
 Пауза, затем: - Простите? 
 Я вдохнула и на мгновение задержала дыхание. Я знала, что мой вопрос сделает ситуацию ещё более неловкой, но я просто должна была знать.
 - Лап, ты действительно слепой? 
 Он долго молчал. Он склонил голову, но больше не двигался.  Наконец он ответил мне гораздо более тихим голосом, словно я загнал его в угол.
 - Во что ты веришь? - Спросил он.
 Идеальный. Все было именно так, как я и предполагал.
 - Во что я верю, - сказал я с улыбкой, которую он не заметил, - так это в то, что ты только что доказал мою точку зрения о том, что нужно защищаться. 
 Лап снова поднял голову и слегка наклонил её, но словесно не выразил своего замешательства.
 - Конечно, ты действительно слепой, - продолжал я.  - Ты тоже можешь это доказать. Легко. Всё, что тебе нужно сделать, это показать мне свои глаза. Если ты не хочешь этого делать, ты можешь просто напомнить мне, что я уже видел их однажды, на похоронах Хранителя Эдварда. Если даже это слишком много, вы можете просто сказать "да", и я вам поверю. Я не Жирар. 
 Он снова выпрямил голову, но по-прежнему ничего не сказал.
 - Из всех шепотков и вопросов, которые тебя окружают, - сказал я, - этот, должно быть, самый мягкий.  Я просто придумал это, чтобы дать тебе что-то легкое. Еще... С этим ты даже не дрался. Даже этот. Почему? 
 - Я уже... Я всегда была такой. Спроси Скаут. - И снова раздалась его декламация.
 - Но почему? Скаут может знать, что ты всегда был таким, но, насколько я могу судить, даже он не знает почему. Что случилось с тобой, что лишило тебя воли к борьбе? 
 - Я... - Лап произнес первое слово своего ответа достаточно быстро, но после этого остановился.  - Так и есть... - Он попробовал ещё раз, но снова потерпел неудачу. - Такова... Моя природа, - наконец ответил он. - Мне очень жаль. 
 Мои уши прижались.
 Я хотела знать, что он скрывает, и моё любопытство было достаточно невинным, но я чувствовала себя все более виноватой, чем сильнее давила на него. Я подошел к нему, потому что думал, что ему нужна компания, а не потому, что я думал, что ему нужен ещё один допрос.
 - Нет, это я виноват, - сказал я.  - Я не хотел давить на тебя. 
 - Все в порядке. 
 - Возможно, это была ошибка. - Я вдруг обрадовалась, что он не видит моего раздутого хвоста. - Ты только что посмотрел... Я не знаю. Я подумал, может, ты не хочешь быть одна, но если я тебя беспокою... 
 - Нет. Пожалуйста. Вы... Всё ещё приветствуются здесь. Спасибо!... Для вашей компании. 
 Я моргнула. Я привык ждать от него ответа даже после того, как настала его очередь говорить.  Я не привык, чтобы он даже говорил вовремя, не говоря уже о том, чтобы перебивать меня.
 - Мне жаль... Что я не более открыт, - добавил он.
 Он действительно был одинок.
 - Нет, всё в порядке, - сказал я. - Наверное, я просто хотел связаться с тобой. 
 - Спасибо. 
 - Не за что. Мне очень жаль, что я пошел за тобой. Это просто... - Как бы это сказать? - Трудно получить четкое представление о тебе на расстоянии. Ты всегда был кем-то, кого Скаут знает лучше, чем я.  У меня есть смутное впечатление о вас, но я не знаю, насколько оно точно. Как я могу это сделать, если никогда не смогу подойти достаточно близко, чтобы проверить? 
 - Каково ваше впечатление? - Он помолчал, а потом добавил: - Если вы не возражаете. 
 - Все в порядке. В любом случае, возможно, я ошибаюсь. Кто знает? Но мне похоже, что вы... - Я замолчала. Я поспешил предложить вежливую формальность принятия его просьбы, но гораздо медленнее придумать ответ.  У меня был смутный общий образ Ладьи, но сжать его во что-то сжатое и осязаемое было трудно. Я все обдумал и в конце концов придумал одно-единственное слово: - Грустно. 
 Лап не ответил. Он вдохнул и открыл клюв, словно собирался что-то сказать, но ответа так и не последовало.
 Что бы он ни собирался сказать, оно исчезло, когда мы услышали, что кто-то приближается, и не с юга, где находилось остальное племя.  
 Мы оба быстро повернулись на север, чтобы посмотреть на звук. Перед нами стоял униженный, виновато выглядевший крокодил.
 - Жирар? - Спросила я вслух, в основном ради Ладьи.
 Ответ Жирара был достаточно тихим, чтобы я почти не услышала его.
 - Эм... Привет. 
 
 *** 
 Племя, возможно, чувствовало себя неловко, ожидая суда над Руком, но это было ничто по сравнению с ужином в тот вечер. Никто не имел ни малейшего понятия, как вести себя в присутствии Жирара.  Даже сам Жирар, похоже, не знал, как присоединиться к племени. Все держались на расстоянии, и лишь немногие пытались заговорить. По большей части мы ели в неловком молчании.
 В то время как Жирар, который бежал раньше, был гневлив, жесток и одержим идеей полного уничтожения своих врагов, Жирар, который вернулся, был тихим, застенчивым и извиняющимся. Он утверждал, что был ошеломлен этим моментом и что он буквально не знал, что на него нашло. - Казалось, ему стыдно за себя и свои поступки.  Доктор Сайни предположил возможность психического расстройства, вызванного ДЛИ, и Жирар не переставал извиняться за то, что это заставило его сделать. Теоретически у нас было все необходимое, чтобы объявить дело закрытым и двигаться дальше.
 Тем не менее, его нападение было трудно забыть, и оставался вопрос доверия. Можно ли верить, что он действительно раскаивается и больше так не поступит? Мог ли он доверять мнению племени, что лап невиновен?  Если он сказал, что согласен и не будет больше настаивать, можем ли мы поверить, что он говорит правду? Самое главное, если диагноз доктора Сигни был верен, могли ли мы доверять Жирару, чтобы распознать и контролировать его вспышки?
 Как наш лидер, доктор Сигни должен был попытаться справиться со всеми подозрениями и исправить отношения, которые Жирар почти разрушил.  Доктор Сигни признал, как много Хранитель Эдвард значил для Жирара, и сказал, что он уважает попытки Жирара спасти племя, и так далее. Однако он сказал Жирару, что ошибается, что его обвинение в убийстве Ладьи было ложным, и ему пришлось с этим смириться. Никакое преступление, каким бы гнусным или злым оно ни было, не может оправдать нападение на того, кто этого не делал. Жирар заявил, что все понял, и ещё раз неуклюже извинился.  
 Это был последний раз, когда кто-либо заговорил на эту тему или вообще заговорил.
 
 ~ 
 Племя отправилось спать вскоре после ужина. После дальнейших неловкостей и некоторых разногласий они нерешительно разрешили Жирару сменить вахту. Мне не нравилось оставлять его под контролем, пока все остальные спят, и я был не единственным, но большее количество наблюдателей уменьшало общую нагрузку на всех остальных.
 Моя смена пришла и ушла без всяких проблем, и это было хорошо.  Из-за лихорадки, из-за всего, что случилось в тот день, и из-за того, что утром мы должны были въехать в Гарретон, мне нужно было как можно больше спать. Мне просто нужно было попросить Жирара сменить меня, и тогда я наконец смогу оставить этот день позади и отдохнуть.
 Мне просто нужно было найти Жирара. Вот и все.
 - Я вздохнула.
 Я подошел к нему и увидел, что он спит в своем спальном мешке. Все моё тело напряглось.
 Может быть, всё будет не так уж плохо.  Может быть, неловкое молчание всё ещё было здесь, чтобы защитить меня. Может, мне удастся уговорить его встать и уйти, чтобы он не пытался со мной заговорить.
 Может быть.
 - Um... G... Girard? 
 Нет, это не сработает. Он не услышал бы этого, даже если бы не спал.
 Я вела себя глупо. Он не собирался причинять мне боль. Мне оставалось только разбудить его и покончить с этим.
 - Жирар, - повторил я.
 Нет ответа. Неужели его тоже нужно трясти?  Я очень надеялась, что мне не придется прикасаться к нему.
 - Жирар! - Я не хотела будить никого, кроме него, но если это было то, что нужно... 
 - Что? - Наконец ответил он. - Чего ты хочешь? 
 Там. Окончательно.
 - Твоя очередь, - сказал я.
 - Хм? 
 - Для дозора. С меня хватит, так что я иду спать. 
 - Ой. Верно. 
 Он зевнул, а потом тряхнул головой. Я съежилась только от того, что увидела, как он это делает. Даже он, похоже, слегка поморщился, хотя довольно быстро пришел в себя.  
 Я направилась обратно к своей спальне, но он поймал меня с вопросом на выходе.
 - Привет, э-э... Кто опять за мной гонится? Твой отец, я думаю? 
 Я остановился, хотя на самом деле не хотел. Я даже не обернулся. Я тщетно пытался пригладить свой хвост и надеялся, что он всё ещё слишком слаб, чтобы заметить это.
 - Да, это так, - сказал я.
 - Хороший самец твой отец. - Жирар, наконец, выпутался из своего беспорядочного одеяла, встал и хмыкнул.  - Сегодня холодно. 
 Мы мигрировали на север, когда наступила зима. А чего он ожидал?
 - Привет, гм... Селин? 
 Пожалуйста, нет. - Да? 
 - Мне очень жаль. 
 - За что? - Вопреки здравому смыслу, я наконец повернулась и посмотрела ему в морду.
 - За более раннее. Вы знаете, что все это... Вещь. Я много раз говорил это за ужином, я знаю, но... Ну, я просто хотел сказать это ещё раз, наверно. Извините. 
 - Хм... Спасибо. - Я посмотрел в сторону.  - Ладье нужно услышать это больше, чем мне, но... 
 - Да, я знаю, но ты, наверно, недовольна мной, эфир. Я имею в виду, я действительно немного охотился за Скаутом. 
 Я изогнула бровь. - Немного? 
 - Я же сказал, что мне очень жаль. - Он нахмурился, но потом взял себя в лапы и отступил. - Прости. Послушай, я знаю, что все испортил. Я просто пытаюсь наверстать упущенное. 
 - Ну, по крайней мере, я ценю твою попытку. Спасибо. 
 - Да, я пытался, наверно, недостаточно хорошо, я знаю.  - Он вздохнул. - Извини, я не должна была так поступать, просто... - Он замолчал и склонил голову набок. - Могу я тебе кое-что сказать? Обычно я разговариваю с твоим отцом, когда бываю в таком состоянии, но он спит, и... 
 Я не хотела просыпаться и не хотела проводить время с Жираром, но он пытался. Учитывая его очевидное раскаяние, казалось грубым закрывать его. Я не могла отказать тому, кто хотел довериться мне.  Даже он. Если он действительно хотел загладить свою вину, то я, по крайней мере, чувствовал себя обязанным выслушать его.
 - Хорошо, - сказал я, продолжала смотреть куда угодно, только не на него.
 - Спасибо. - Он начал расхаживать по комнате. - Я просто... Я не знаю. Внезапно я чувствую себя чужаком в этом племени. Ну, знаете, иностранец. В новом парне никто не уверен. - Он остановился, посмотрел на меня и нахмурился. - И это глупо, потому что я был здесь раньше любого из вас.  Я был первым! Но теперь я чужак. И тогда у вас есть кто-то вроде Ладьи, который был последним, кто присоединился, но он просто вписывается. Что же он сделал? Что же я сделал? 
 Неужели он всерьез спрашивает, почему все вокруг стали подозрительными? "Ну, эм, ты вроде как... 
 - Да, я знаю. - Он покачал головой: 
 - Но зачем мне это делать? В этом нет никакого смысла. 
 - Подожди, ты меня спрашиваешь? - Откуда мне было знать, что творится у него в голове?  
 - Нет, просто размышляю вслух. Извините. - Он закрыл глаза. Затем он обхватил себя одной лапой за талию, положил на неё другой локоть и положил морду на поднятый кулак.
 - Видишь ли, это было худшее, что я мог сделать, - продолжал он. - Это в значительной степени разрушило моё дело. Теперь я выгляжу сумасшедшей, а он-жертвой. Я не мог быть настолько глуп, чтобы вот так все испортить, если только...  
 - Um, Girard? - Я всё ещё не хотела встречаться с ним мордой к морде, но у меня заканчивались варианты.
 - Успокойся, я сейчас разберусь. - Он снова открыл глаза, хотя, похоже, не смотрел ни на что конкретно. Он просто смотрел вперед, отстраненно.
 - Здесь ведь нечего выяснять, не так ли? Вы просто случайно... 
 - Я сказал тихо. - Он нахмурился на мгновение, но затем его глаза расширились. - Ой. О! Я понял! О, хо. Да.  Что ж, лап очень умен. По крайней мере, так я ему скажу. 
 - Джирард, прекрати. - Честно говоря, я не хотела знать, куда он клонит и как его нападение на нас стало частью плана лапа.
 - Но я должен во всем разобраться. Неужели ты не понимаешь? 
 Я уперла лапы в бока. - Нет, не знаешь. Тут и выяснять-то нечего. Большого заговора не существует, а если бы и был, вы бы в нём не участвовали. 
 - Вы уверены?  Подумай об этом, - снова появилась его ухмылка.
 - Жирар... 
 - Лап всегда хотел настроить племя против меня. Как раз тогда, когда я почти овладела им, он, наконец, сделал это. Он обманом заставил меня напасть на него... 
 - Он всё время сидел неподвижно. 
 - Тогда он заставил Скаута сделать это. Не вдавайся в технические подробности. Во всяком случае, он заставил меня напасть на него, и теперь все ненавидят меня и любят его. Включая тебя! Неужели ты не понимаешь? Он снова манипулировал нами всеми.  
 - Нет, прекрати. 
 - Ну, конечно же, ты не согласна. 
 - Прошу прощения? 
 - Ты разговаривала с Ладьей, когда я вернулся. Я видел тебя. Должно быть, Его влияние распространяется... 
 Жирар сделал шаг ко мне, и я инстинктивно сделала шаг назад. Мне было уже всё равно, увидит ли он мой хвост.
 - Жирар, остановись... 
 - Заткнись. Ты ведь теперь с ним, не так ли? 
 Он снова шагнул ко мне, и я отступила на два шага.  Как он так быстро превратился из подавленного и раскаявшегося в грозного? Мне казалось, что он искренне раскаивается. Я думала, что он действительно сожалеет о своем поступке и действительно хочет все исправить. Что случилось?
 - Ты почти заполучила меня, Селин. Ты и все остальные. Ты почти убедил меня, что лап невиновен. Что все, во что я верил, было неправильно. Я даже почти извинилась перед Ладьей за то, что сделала с ним. Я!  К нему! Но я этого не сделал, и именно поэтому я вдруг стал таким нежеланным гостем в своем собственном племени. Я единственный, кто ещё не обращен! 
 Он продолжал пытаться приблизиться ко мне, а я продолжал пятиться.
 - Ты, должно быть, уже давно на стороне Ладьи, - сказал он. - Скажи, это в Краунс-Пасс он тебя наконец-то поймал? Нет, должно быть, это случилось раньше. Прямо здесь, когда Хранитель... 
 - Лап спас мне жизнь! - Я вполоборота огляделся.  Мне хотелось, чтобы рядом был кто-нибудь, кого я могла бы разбудить, но я не хотела отрывать глаз от Жирара.
 - Это была уловка! Так и должно быть! - Он зарычал.
 - Для тебя все-обман! Ты хочешь сказать, что он должен был оставить меня там? Что бы вы сделали на его месте? 
 - Я бы вообще не продал нас Охотникам! 
 Он бросился на меня. Я вскрикнула и отпрянула в сторону. Он пробежал мимо меня, прервал атаку и резко обернулся.  Затем он замедлил шаг и снова принялся неторопливо расхаживать взад-вперед. Я начал пятиться в противоположном направлении, после того как мы, по сути, поменялись местами.
 - Он рассмеялся. - Что с тобой? Я просто хочу поговорить. 
 - Держись от меня подальше! 
 - Почему? Ты был тем, кто... 
 - Довольно! 
 - Оставь её в покое! 
 Мы с Жираром остановились, услышав два голоса, ни один из которых не принадлежал нам. Я должен был бы узнать их сразу, но я всё ещё был в панике, которая мешала думать и вспоминать.  Но в конце концов я разморозился, и тогда-то я их и увидел.
 - Скаут! Отец! 
 Они улыбнулись. Я побежал к ним. Я быстро, но сильно обняла каждого, а затем встала позади них.
 - Что происходит, Джон? - Спросил Жирар. - Что ты делаешь с этим?... Он? 
 - Отойди, - сказал отец. - Вы достаточно измучили мою дочь для одного вечера. 
 - Я просто хотел поговорить... 
 - Я сказал, отойди! 
 Отец слишком сильно повысил голос, чтобы это пошло ему на пользу, и вызвал приступ кашля.  Глаза Жирара загорелись, и он сделал шаг вперед, но Скаут и я удержали его взглядами. Как только отец пришел в себя, Жирар сдался и снова отступил.
 - Почему вы двое не спите? - Спросил Жирар.
 - Ты издал достаточно шума, чтобы разбудить меня, - Скаут резко выдохнул, отчего его усы дернулись. - Я не хотел, чтобы с Селин что-то случилось, и хотел сам вмешаться и остановить тебя, но...  
 Он замолчал, и они с отцом обменялись взглядами. Глаза отца сузились, а уши Скаут насторожились.
 - Вместо этого я решил позвать сэра Коралла, - сказал Скаут, откашлявшись.
 - Если тебе всё равно, - добавил отец, глядя на Жирара все тем же прищуренным взглядом, - я, пожалуй, возьму на себя и твою смену, и свою. 
 - А если нет? - Жирар скрестил лапы на груди.
 - Тогда я всё равно это сделаю.  Я сейчас дежурю, Жирар. Ложитесь вы или ложитесь спать-это ваше дело, но что касается служебных обязанностей, считайте, что вы свободны. 
 Жирар и отец обменялись сердитыми взглядами, как мне показалось, довольно долго. В конце концов Жирар отступил, но не без фырканья.
 - Отлично, - сказал он. - В любом случае сегодня слишком холодно. 
 Он пронесся мимо нас и вернулся в свое гнездо из одеял. Остальные быстро покинули это место, просто чтобы быть подальше от него.
 
 ~ 
 - С тобой всё в порядке?  - Наконец спросила Скаут, как только мы оказались в безопасности.
 - Я... Думаю, да, - ответил я.
 Мне потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Кризис миновал, но я всё ещё боролся за нормальное дыхание, и мой мех ещё не опустился.
 Постепенно приходя в себя, я наконец вспомнил, кто за мной наблюдает, а значит, и мои манеры. Я быстро откашлялся, пригладил хвост, отряхнул штаны и наклонил голову, растопырив уши.  
 - Отец, - сказал я, не поднимая глаз.
 - Все в порядке. - Он положил лапу мне под подбородок и медленно, осторожно приподнял мою голову, пока наши глаза не встретились. - Мне жаль. 
 - За что? - Спросила я.
 - Это нападение, конечно. 
 - Ой. Нет, это не твоя вина. - Я улыбнулся. - Если что, спасибо. Ты спас меня. 
 - Спасибо Скаут. Это он меня разбудил. - Он улыбнулся в ответ, но только на мгновение. - Но дело не только в этом.  Это... Все. Я ошибался во многих вещах в течение долгого времени. 
 - Отец, не надо... 
 - Я знаю, что твоя смена закончилась, и тебе следует отдохнуть, особенно после всего, что ты пережила. Ты это заслужил. Однако не могли бы вы... Не окажете ли вы мне честь сначала поговорить? 
 Это был хороший вопрос. Я хотела, но было ли это справедливо для Скаута? Я посмотрела на него.
 - Все в порядке, - сказал он. - Я могу вернуться в постель.  
 - Вы уверены? 
 Вместо того чтобы ответить вслух, Скаут улыбнулась и направилась ко мне. Он наклонился ближе, и мех на моей щеке прижался к его. Затем он отступил назад, и наши глаза встретились. Впервые с тех пор, как Жирар выдвинул свое обвинение, я был спокоен.
 - Со мной всё будет в порядке. Спокойной ночи, Селин. Люблю тебя. 
 
 *** 
 Отец хотел поговорить наедине, но после нападения Жирара охранять племя стало важнее, чем когда-либо.  Мы сели у подножия небольшого соседнего холма. Отец хотел взобраться на неё, но после смерти Хранителя Эдварда и инцидента на перевале Короны я больше никогда не хотел видеть вершину холма. Мы всё ещё могли видеть остальных с базы, так что этого было достаточно.
 - Как ты себя чувствуешь? - Спросил отец, как только мы заняли свои места.
 Это был справедливый вопрос, и мне пришлось остановиться и оценить себя, прежде чем я смог ответить.  
 - Все ещё немного нервничаю, - сказал я. - Я должен был устать. Я достаточно долго не спал, и мне действительно нужно отдохнуть. А я-нет. Я слишком волнуюсь, чтобы устать. Что мы будем делать с Жираром? 
 Отец покачал головой. - Хотел бы я знать. 
 - Это племя больше не чувствует себя в безопасности. - Я прижала колени к груди.
 - Племя никогда не было в безопасности, дорогая. Охотники, болезни... 
 - Ты знаешь, что я имел в виду. 
 - Действительно. Отец оглянулся на лагерь и вздохнул. - Я даже согласен. Жирар все испортил. Хотел бы я знать, что с ним делать, но... Я не. 
 - Но вы ведь друзья, не так ли? Или, по крайней мере, союзники? - Я склонил голову набок.
 Отец отвел взгляд. - Мы были. Нет, мы всё ещё здесь, но его недавние действия неприемлемы. Моей главной заботой всегда были вы. И ты это знаешь. 
 - Тогда как же ты с ним подружилась?  
 Я всегда любила отца, так же как всегда ненавидела Жирара. Я никогда не понимал, как они работают вместе.
 Отец на мгновение замолчал. Он внимательно следил за остальными, когда они спали, вероятно, потому, что на них было легче смотреть, чем на меня.
 - Он... Изменился, - наконец сказал он. - Крокодил, с которым я подружился, не тот, что напал на тебя. Возможно, хранитель Эдвард лучше управлял им. Возможно, доктор Сигни прав, и у него ухудшается психическое состояние.  - Не знаю. 
 - Тогда на что это было похоже в самом начале? - Мы с отцом вместе вступили в племя, и я был в нём так же долго, как и он, но я не мог припомнить, чтобы Жирар когда-нибудь был приятным.
 - Ну, конечно, он всегда был воинственным, но никогда настолько. Сначала я поддержал его, потому что он выступал против Скаута и Ладьи. У нас с ним были общие враги, что делало нас союзниками. Но он зашел слишком далеко.  Сегодняшний вечер доказывает это. 
 - А что именно было не так с Ладьей и Скаутом? 
 - Скаут, конечно, слишком близко подобралась к моей дочери, чтобы меня утешить. - Отец посмотрел на меня, прищурившись, и я отпрянула. Я надеялся на легкое решение этой проблемы, но эта надежда быстро умерла.
 - Что касается Ладьи, - продолжал он, - то мы пришли из разных миров. Во время войны я сражался за наш город. Я служил достойно, а когда война закончилась, вышел в отставку со всеми почестями.  Лап этого не сделал. Он был сыном предателя и вырос Охотником, одним из приспешников мэра Кинга. Более того, он дезертир и, следовательно, такой же предатель, каким был его отец. Он происходил из бесчестной семьи, служил бесчестной группе, а потом бесчестно сбежал. Как я могу уважать его? 
 Я подумал об этом несколько мгновений. Отец воспользовался паузой, чтобы отпить из своей фляжки воды.  Это не помешало ему закашляться, как только он закончил.
 - Может быть, - наконец сказал я. - Но... - Я склонил голову набок. - А что, если последние два пункта отменят друг друга? Мог ли он бросить Охотников из-за того, насколько они были плохи? Что, если он не сможет переварить то, что они делают? 
 Отец посмотрел на меня с внезапным интересом. - Это он тебе сказал? 
 Я покачал головой. - Он мне ничего не сказал.  Это была всего лишь догадка. 
 - А... - Отец снова отвернулся, плохо скрывая разочарование. - Ничего удивительного, я полагаю. Хотя даже если бы это было правдой, это не освобождает отца от ответственности. 
 Его отец. Конечно. Нил Себастьян сражался за город во время войны, но не по своей воле. Симпатизируя сепаратистам, живя в лоялистском регионе, он подыгрывал им, как мог, пока не перестал этого выносить.  В конце концов он отказался участвовать в битве за перевал Короны, и этот отказ принес ему дурную славу.
 Себастьян совершил предательство, покинув свой пост. Военный закон требовал его казни, и отец, как его командир, должен был привести приговор в исполнение. Вместо этого отец пощадил его, но приказал уволить и арестовать. Весть о битве и предательстве Себастьяна распространилась, и Себастьян быстро почувствовал, что его ненавидят.  
 Несмотря на то, что он в конце концов отбыл свой срок и вернулся в общество, он не нашел себе никакой работы, и новости о том, что его жена ушла от него. Единственное, что ему удалось сохранить, был его сын Оррин, с которым он в конце концов переехал в лоу-дистрикт. Он избежал смерти, но его жизнь, по сути, закончилась.
 Как дочь сэра Корала, я слышала эту историю сотни, если не тысячи раз.  Тем не менее, всегда была одна часть этого, которую я никогда не понимал.
 - Ни в чем из этого лап не виноват, - сказала я.
 Отец закрыл глаза и замолчал. В конце концов он издал тихое "Хм", а затем закашлялся.
 Часть меня хотела расспросить Ладью о его отце, возможно, в следующий раз, когда мы поговорим. Другая часть меня беспокоилась, что это была плохая идея, так как я говорил о нём за его спиной и буду спрашивать его о потенциально неудобной теме.  
 Конечно, это предполагало, что мы с Руком вообще когда-нибудь будем разговаривать. Часть меня тоже задавалась этим вопросом. Не то чтобы моя последняя попытка удалась особенно удачно.
 - Ты прав, - признал отец. - Я должен ограничить свое суждение о лапе его собственным дезертирством. Кроме того, я признаю, что не знаю обстоятельств этого. Насколько я знаю, ваша догадка может быть верной. 
 - Ты имеешь в виду, почему он ушел?  
 Отец кивнул. - До сегодняшнего вечера мне никогда не приходилось бороться с аморальными коллегами или союзниками. Моя честь и долг никогда не были по разные стороны баррикад, и я никогда не сталкивался с решением, следовать ли плохим приказам. Возможно, так оно и есть, и это был его ответ. А может, и нет. - Он повернулся ко мне. - А что бы ты сделала, дорогая? 
 - Я? - Я моргнула. - Я не знаю. Я не солдат. 
 - Нет, но ты Коралл...  - Он улыбнулся.
 Я пожалела, что не могу разделить его гордость, и улыбнулась в ответ. Вместо этого я вздохнула. - Наверное. 
 Морда отца вытянулось. - Ты догадываешься? 
 - Ну, это просто... - Давно похороненные эмоции пытались вырваться на свободу, но я изо всех сил старалась удержать их. - Не обращай внимания. Мне жаль. 
 - Селин... 
 - Отец? 
 Селин. 
 На мгновение тон отца стал суровым, но он быстро отступил.  Он попробовал ещё раз, но уже мягче.
 - Селин, я... Я пытаюсь поступить с тобой правильно. Я знаю, что не могу спасти тебя от твоей болезни, но я стараюсь присматривать за тобой, как могу, так долго, как только могу. Как бы трудно это ни было, я даже пересмотрел все, во что верил, только для тебя. Пожалуйста, поговори со мной. Если я чем то обидел тебя... 
 - Н-нет, дело не в этом. 
 - Тогда в чем дело? 
 Я не мог уйти от ответа.  Правда должна была выйти наружу. В конце концов, отец научил меня быть честной. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох и собралась.
 - Я просто устал от бремени, - сказал я.
 Отец ничего не сказал, но внимательно наблюдал за мной. Я попытался прочесть выражение его морды, но не смог. Мне пришлось продолжать вслепую.
 - Ты учил меня быть храброй и сильной, - сказала я. - Быть Кораллом означает достоинство и честь, силу и решимость и так далее.  Я пытался поддерживать все это, но иногда это утомляет. 
 - Понятно, - наконец ответил отец. Я ожидала, что он рассердится или, по крайней мере, опечалится, но почему-то не почувствовала этого по его реакции. Если в тот момент он и думал обо мне хуже, то прекрасно это скрывал.
 - Мне всегда приходилось жить в соответствии со своим потенциалом, - продолжал я. - Ты считаешь, что я заслуживаю всего мира, и не позволяешь мне довольствоваться меньшим.  
 - Тебя возмущает то, что я вижу в тебе? 
 - Нет. Я тоже не могу винить тебя за то, как ты ко мне относишься. Ты хочешь для меня самого лучшего, и я знаю это и благодарю тебя за это. 
 Отец кивнул и грустно улыбнулся. - И все же ты возмущен. 
 Я сглотнула.
 - Это... Трудно быть сильным всё время, - призналась я. - Вот почему я люблю Скаут. Он не видит во мне принцессу, и поэтому я не обязана вести себя как принцесса. Я-это просто я, и он заботится обо мне.  Мне это нравится. Корал не должна позволять кому-то другому заботиться о ней, я знаю, но мне это нравится. Я делаю. Мне жаль. 
 - Понятно, - повторил отец. Он закрыл глаза, выдохнул, снова выпил, чтобы не закашляться, и все-таки закашлялся. Мой мех начал подниматься. Разочаровался ли он во мне?
 - Я никогда об этом не просил, - сказал я.
 Отец посмотрел на меня, сглотнул, но ничего не сказал. Я хотела остановиться, пока не причинила ему ещё больше боли, но не смогла.  Как только я начал, это стало невозможно сдержать.
 - Я был всего лишь пассажиром в машине, - продолжал я почти против воли. - Это... Это даже не мои выборы. Я просто ехал вместе с ними. Я скучаю по маме - Маме! Прости! Я скучаю по тому времени, когда была маленькой, и ты бы защитил меня и все сделал правильно, даже если бы я назвала тебя папой... 
 Я шмыгнула носом... Нет, так не пойдет. Я глубоко вздохнула. Мне пришлось успокоиться и закончить с Грейс, подобающей моему имени.  
 - Но это не очень-то приличествует Кораллу. Я прошу прощения. - Я склонил голову и растопырил уши.
 Отец отвернулся от меня и посмотрел на спящее племя. Он не сказал ни слова. Я знал, что важно проверить остальных, особенно с Жираром, но я также знал, что он тянет время.
 - Итак, - наконец произнес он. Он остановился и сделал ещё глоток, прежде чем продолжить. - Ты любишь Скаута, потому что он удовлетворяет эту потребность?  Он дает вам эту небрежную заботу и защиту, которую вы ищете? 
 Я не поднимал головы. Я закрыла глаза, словно собираясь признаться в преступлении.
 - Да, - ответил я.
 Еще одна пауза. Я словно снова разговаривал с Ладьей, хотя сомневался, что кто-то из них оценил бы такое сравнение.
 - Я всё ещё не верю, что Скаут будет хорошо с тобой обращаться, - сказал он. - Особенно после того, что он сделал с Жираром. 
 - Он просто защищал... 
 - Знаю.  - Он взглядом заставил меня замолчать, но быстро передумал, и выражение его морды снова смягчилось. Он вздохнул. - Возможно, я недооцениваю его и зря волнуюсь. Я очень на это надеюсь. В любом случае, вы сделали свой выбор. - Он покачал головой: 
 Его голос был тих, а легкое колебание стало ещё тише. - Насколько я знаю, возможно, вы и правы. 
 Я подняла на него глаза. - Отец? 
 Он немного помолчал, но потом улыбнулся.  - Ты всегда говорил мне правду, даже если боялся того, что я скажу. Ты противостояла Жирару, даже зная, что он мой союзник. Я не одобрял твоего выбора женихов, но ты бросила мне вызов и нашла счастье в Скауте. Во всяком случае, вы ведь не боитесь захватить то, что хотите, не так ли? 
 Я позволил своему хвосту свистнуть, хотя его шерсть ещё не опустилась. Он положил лапу мне на плечо, и я положил свою лапу на его.  
 - Ты навсегда останешься моей дочерью, Селин. Даже когда мы не согласны. Особенно когда мы расходимся во мнениях. 
 Я шмыгнула носом, но тут же подавила его. Я боролась со слезами, но не потому, что он этого ждал, а потому, что мне этого хотелось. Я хотела дать ему больше, чем это.
 - Но ведь я не давал вам покоя, не так ли? - Он снова посмотрел на племя.
 Я смирился с тем, что он сменил тему. Это было легче; возможность поспать удерживала меня от того, чтобы остаться, и я не была уверена, сколько ещё смогу сохранять самообладание.  
 - Да, но всё в порядке, - сказал я.
 - Возможно, но у меня две смены, и мне нужно многое обдумать, а тебе нужно поспать. - Он медленно встал, хотя для этого мне пришлось встать первой и помочь ему. - Утром мы спросим остальных членов племени о Жираре. А до тех пор отдыхай. 
 - Спасибо... - Я не был уверен, какой титул использовать; был ли он всё ещё Отцом, или он позволит мне вернуться к неформальному Папе?  Я никак не мог определиться, поэтому просто избегал употреблять титул вообще. - Спасибо, - повторила я, прежде чем мы вернулись к остальным.
 
 *** 
 Я чувствовал себя ужасно. Я пытался выспаться, чтобы избежать этого ощущения, но, видимо, это не помогло. Когда я проснулся, у меня кружилась голова, и мне было трудно сохранять равновесие. Мне было ужасно холодно, несмотря на то, что новый день был теплее, чем предыдущая ночь. У меня все болело.  Часть боли была вызвана вызванными дрожью мышечными судорогами, в то время как остальные не имели видимой причины.
 Ощупывание моего лба подтвердило то, о чем я уже догадывался. Опять лихорадка.
 Вставать было трудно. Ясное небо, якобы теплое солнце и даже мой мех не смогли уменьшить мой холод. В конце концов я смог встать, но только потому, что решил взять с собой одеяло, хотя оно полностью выдало моё состояние остальным.  Естественно, моё жалкое шарканье привлекло дополнительное внимание, и отец и Скаут бросились ко мне на помощь, когда увидели меня. - Простонал я.
 Я проснулся последним. Остальные уже закончили есть, и Скаут передал мне немного супа, который он приберег. Похоже, я пропустил завтрак. Это или обед. Сколько же я проспала?
 - Наконец-то, - сказал Жирар.
 Я закрыл глаза. Общаться с ним было достаточно утомительно, даже когда я была здорова.  
 - Жирар, не смей!.. 
 - Скаут, остановись. Все в порядке. - Я вздохнула. На самом деле это было не так, но я просто не хотел ещё одной драки.
 Жирар рассмеялся.
 - Ну, теперь, когда мы все здесь, я думаю, мы можем начать. 
 О, нет. Еще одна из его встреч? Какие обвинения он выдвинет на этот раз?
 Он прочистил горло.
 - Так вот, для тех из вас, кто пропустил его, вчера вечером кое-что произошло. Я сказал Джону, что собираюсь извиниться, как только все будут здесь, так что мы здесь.  Эм, прости, Селин. 
 Доктор Сигни посмотрел на меня, а лап повернулся в сторону Скаута, словно ожидая объяснений.
 - Но это не самое интересное. - Жирар усмехнулся.
 - Что? 
 - Прошу прощения? 
 - Что ты? 
 - Ну-ну, - сказал Жирар, перекрикивая всех остальных, - Я знаю, вы не хотите, чтобы я снова устроил большую сцену, но эта вам понравится. 
 - Жирар, что ты делаешь? - Спросил отец.  - Ты сказал... 
 - Я сказал, что извинюсь, и я извинился! - Жирар откашлялся. - В любом случае, после вчерашнего инцидента и... Другого вчерашнего инцидента вы, вероятно, задаетесь вопросом, как мы можем продолжать в том же духе. Ну, это просто. Мы не можем. Поэтому я разделяю племя. 
 - Расщепление... 
 - Что дальше... 
 - Ты серьезно? 
 - Ты не можешь просто так это сделать! - Скаут был первым голосом, поднявшимся над остальными реакциями.  
 - Я не понимаю, что дает вам такую власть, - добавила доктор Сигни.
 - О, это просто. На самом деле, не только я могу это сделать, но и никто из вас не может меня остановить. Видите ли, это один из любимых трюков лапа. Смотреть. 
 Жирар прошел мимо толпы, оказавшись один между племенем и Гарретоном. Затем он повернулся мордой к нам, его лапы были подняты по бокам.
 - С этого момента, - сказал он, - я официально покидаю это племя.  
 Он сделал паузу ровно настолько, чтобы осознать сказанное, а затем поднял кулаки к небу.
 - Вот именно! Я ухожу! - Он рассмеялся. - А что ты можешь? Связать меня? Держать меня здесь против моей воли? 
 - Поверьте, нам и в голову не придет вас остановить. 
 - Заткнись, мышка. - Жирар перестал ухмыляться и уставился на Скаут, но только на мгновение. - Во всяком случае, для моего первого акта теперь, когда я один, я создаю свое собственное племя.  Все, кроме Ладьи, могут прийти. И если кто-то захочет покинуть твое племя и присоединиться к моему, ты тоже не сможешь его остановить. Видишь? 
 - Если не считать того, что ты рассчитываешь на то, что мы последуем за тобой, - сказал я. - А если мы не захотим? 
 - Тогда вы идиоты! Неужели ты не понимаешь? Я спасаю тебя от него! 
 - Жирар, может быть, тебе стоит хорошенько все обдумать? 
 - Мне надоело все обдумывать! - Жирар не дал отцу успокоить его.  Он стукнул кулаком по собственной раскрытой ладони. - Я все продумал, и пока я был занят этим, лап убил нашего вожака, убил нашего вожака снова, промыл мозги всем, саботировал племя и продал нас всех Охотникам. Я больше не могу его ждать! 
 Доктор Сигни вздохнул. - Поистине печально наблюдать, как регрессирует поведение Жирара. Тем не менее, он прав в одном: если он хочет уйти, и если кто-то ещё хочет последовать за ним, то, к сожалению, я не могу-н-н... Не могу этому помешать.  
 - Я же говорил! - Жирар хихикнул.
 - Жирар, пожалуйста, - покачал головой доктор Сигни. - Ты можешь уйти, если хочешь, но постарайся быть благоразумной. 
 - А что именно вы предлагаете? - Жирар скрестил лапы на груди и нахмурился.
 - По сути, ты просишь нас сделать выбор между тобой и Ладьей, - сказал отец. - Возможно, вы по очереди попытаетесь убедить нас. 
 - Ты хочешь, чтобы лап говорил? - Жирард сделал шаг назад, широко раскрыв глаза.  На мгновение он задрожал, но потом взял себя в лапы и рассмеялся. - Отлично. Я пытаюсь спасти тебя от него, но это неважно. Я пытался предупредить тебя. 
 - Если ты так в этом уверен, то, может быть, пойдешь первым. - Настала очередь отца сложить лапы.
 - С удовольствием! - Жирар разжал челюсти и чуть было не сделал выпад, но тут же отступил. Он выглядел смущенным, но только на мгновение. Он быстро откашлялся и двинулся дальше.  - Um. Гм. В любом случае. Да. Мое племя! 
 Остальные просто смотрели на него.
 - Помимо очевидного факта, что Рук-зло, - сказал он, - вы должны выбрать меня из-за того, куда мы идем отсюда. Нам нужно добраться до северного города, не так ли? Ничто из того, что мы здесь делаем, не имеет значения, если мы не можем никому рассказать, верно? Разве не поэтому Кэм хранит все эти файлы? Но мы тянем время, и идем медленно, и с каждым днем становимся все хуже и медленнее.  Мое племя действительно собирается сделать это, потому что мы собираемся идти намного быстрее. 
 - Ты хоть знаешь дорогу? - Спросила Скаут.
 - Неужели? - Жирар огрызнулся в ответ и ухмыльнулся, когда Скаут опустился на свое место. - Кроме того, ты же говорил, что работаешь над картами, верно? Например, во множественном числе? Я могу взять один из запасных. 
 Скаут резко выдохнула, но ничего не сказала.
 - Как бы то ни было, - продолжал Жирар, - Хранитель Эдвард считал, что, что бы мы ни делали, мы должны оглянуться назад и сказать, что мы живы.  Что ж, мы докажем это всему миру, потому что перенесем наши истории в северный город. Вот почему я действительно хочу, чтобы Джон, Кэм и Скаут присоединились ко мне; вы, ребята, знаете вещи, которые были бы очень полезны в нашем отчете. 
 За исключением Ладьи, это были все, кроме меня. Как это лестно.
 - Спасибо, Жирар, - сказал доктор Сайни, тщетно пытаясь подавить вздох. - Лап, если т-т-т... Ты не против? 
 Лап медленно встал, это было его первое движение с начала процесса.  Он поднял голову, помедлил, потом развязал и снял повязку. Жирар взвизгнул и отвернулся, в то время как остальные из нас увидели редкий, но искренний вид открытых и разрушенных глаз лапа.
 - Я не... - Лап остановился, подумал и покачал головой. - Я не привык продвигать свое племя. Мое племя? Наш лидер - доктор Сигни. 
 - Нет, если он присоединится ко мне, - усмехнулся Жирар, но не поднял глаз.
 - Выбор-либо следовать за Жираром, либо остаться с тобой, - сказал Скаут.  - Просто поработай с этим. Как только мы выясним, кто всё ещё с нами, тогда мы выясним лидера, хорошо? 
 Лап сделал паузу, чтобы подумать ещё раз, а затем поднял голову.
 - Я не согласен с направлением Жирара, - сказал он. - Я думаю, что мы должны продолжать наш обычный темп. Либо мы доберемся до северного города, либо нет. Мы должны жить как можно комфортнее. 
 Лап снова надел повязку на глаза.  Я моргнула. Так это было? И это все, что он мог сказать в поддержку своего племени? По-видимому, так оно и было; он остался стоять, но больше ничего не сказал.
 Жирар наконец перестал отводить взгляд.
 - Это только доказывает мою точку зрения, - сказал он. - То же самое бесцельное блуждание перед смертью или смелая новая миссия, чтобы добраться до северного города. Кто со мной? 
 Сначала никто ничего не сказал. Все мы переглянулись, но никто не знал, что сказать или сделать.  Поскольку задержка продолжалась, лап молчал и не двигался, но Жирар ворчал и постукивал ногой по земле.
 Поразмыслив как можно дольше, доктор Сигни первым сделал шаг вперед.
 - Значит, вот чем все закончится, - сказал он. - Хранитель Эдвард, мне очень жаль. Вождь Благородный и подавно. Ты доверял мне, а я подвел тебя. 
 - Ты сделал все, что мог... - Прошептала я, хотя не была уверена, что он меня слышит. 
 - Это н-н-н... Не простое решение для меня. Я нахожу, что лап более дружелюбен, чем Жирар, и подозреваю, что мне было бы легче с ним. Однако мне нужно идти дальше. 
 Доктор Сигни вытащил папку. Он смотрел на неё так долго, как только мог стоять, то есть только мгновение. Затем он закрыл глаза.
 - Я должен отвезти эти документы в северный город, - продолжал он. - Доктор Мейерс велел мне спасти их и, если возможно, передать кому-нибудь, кто сможет ими воспользоваться.  Это все, что осталось от моей прежней исследовательской группы. Они-все, что от неё осталось. Она никогда не простит мне, если я поеду так далеко. Я не могу... Не могу позволить ей умереть напрасно. 
 Жирар усмехнулся. Лап никак не отреагировал.
 - Поэтому с тяжелым сердцем и утм-м-м... Утм-м-м... - Он сжал кулаки и выдохнул. - С величайшим уважением к Ладье я... - Он сглотнул.  - К сожалению, я решил вступить в союз с Жираром. - Он быстро опустил голову и закрыл глаза. - Пожалуйста, прости меня. 
 - Я понимаю, - сказал лап. Его голос был тих, и он больше ничего не ответил.
 Доктор Сигни подошел к Жирару, как заключенный к месту казни. Жирар рассмеялся.
 - До недавнего времени, - сказал отец, - я считал лапа таким же злом, каким его считает Жирар, а Жирара-верным союзником.  Однако некоторые недавние события заставили меня усомниться в обоих этих суждениях. Жирар напал на мою дочь прошлой ночью. Удивительно, что я ещё не убил его. Если он ожидает, что я полностью проигнорирую его нападение, то он так же легкомыслен, как и высокомерен. 
 Отец сделал глоток, не обращая внимания на свирепый взгляд Жирара.
 - Конечно, - продолжал он, - я всё ещё солдат, и у меня всё ещё есть миссия. Я смотрю на всех вас, особенно на мою дочь, и вижу жертвы планов мэра Кинга.  Она никогда не хотела этого. Сомневаюсь, что кто-то из вас знал. Если король хоть в чем-то виноват во всем этом, то он должен заплатить за то, что сделал. 
 Подожди... Нет, Он не мог...
 - Грач? 
 - Да? 
 - Прошу прощения, - сказал он. - Не только за решение, которое я собираюсь принять, но и за многое, за все то время, что я тебя знаю. Я был неправ, и мне очень жаль. Однако... 
 Нет. Это было невозможно.
 - Боюсь, что долг заставляет меня ехать с Жираром.  
 Он не шутил. Этого не могло быть.
 - Я должен добавить то, что знаю о Кинге, в досье. Я должен найти кого-нибудь в северном городе, кто нас услышит. Я должен идти. 
 Жирар украл моего отца. Эта ненормальная скотина украла моего отца!
 - Я понимаю, - повторил лап. Возможно, это была автоматическая реакция, а может, и нет.
 Отец присоединился к Жирару и доктору Сигни, а лап остался один.
 Я сжала челюсти так сильно, что у меня снова разболелась голова.  Это было неправильно. Меня не волновало, что именно племя Жирара должно было добраться до северного города. Он не мог напасть на Ладью, сразиться со Скаутом, угрожать мне, бросать ложные обвинения, разделять племена, чтобы удовлетворить свою собственную злобу, и всё равно в конечном итоге все следовали за ним. Достаточно того, что он забрал моего отца. Я не могла позволить ему взять кого-то ещё. Он не мог так себя вести и победить.
 Я уронил одеяло на землю и вылез из него.  Я вздрогнула, но заставила себя побороть внезапный озноб, а также боль и головную боль. Я не могла позволить ни одному из них отвлечь меня. Мне нужно было сосредоточиться.
 Я шагнул вперед.
 - Вчера вечером, - сказал я, - я говорил с отцом о том, что значит быть Кораллом. Непоколебимый долг перед миссией... Это, безусловно, один из подходов. Однако самое главное - знать, кто я и чего хочу.  
 Отец кивнул, не сводя с меня глаз, но ничего не сказал.
 - Я долго не протяну. Я это чувствую. Посмотри на меня. Я чувствую себя ужасно сегодня, и я ожидаю, что буду чувствовать себя так же ужасно, если не хуже, в ближайшие дни. Я... Принимаю это. - Я сглотнула. - Однако, если я собираюсь умереть, я, по крайней мере, хочу быть комфортно и свободно от конфликта. Я не могу идти на напряженную, стремительную миссию, и после того, что он сделал, я никогда не последую за Жираром.  
 Жирар нахмурился, а отец молча опустил голову.
 - Это будет стоить мне моего отца, и это может стоить или не стоить мне Скаута, но... 
 - Я запнулся. На мгновение эта цена показалась ей слишком тяжелой. Отец и Скаут? Действительно ли я хотел пройти через это, в таком случае? А что если...
 Нет. Мне пришлось. Я знал, чего хочу, в чем нуждаюсь, и должен был это требовать. Кораллы никогда не позволяли жертвам остановить их.
 - Ладья, - сказал я.  Я посмотрела на него, потому что это было легче, чем смотреть на моего убитого горем отца. - Я... Я хотел бы остаться с тобой. То есть, если вы меня возьмете. 
 Лап посмотрел на меня или, по крайней мере, повернул голову в сторону звука, который я издавала, но в остальном скрыл какую-либо очевидную видимую реакцию.
 - Если ты этого хочешь, - наконец сказал он.
 - Да. - Я снова сглотнула, и мне вдруг стало трудно говорить. - Это...  - Спасибо. 
 Я подобрала свое одеяло и медленно двинулсяа к Ладье, в то время как Жирар свирепо смотрел на нас обоих. Отец повернул голову и закрыл глаза.
 - Что ж, тогда мне будет легче. - Скаут вышла вперед последней.
 Все взгляды мгновенно устремились на него. Даже лап смотрел в его сторону. Скаут заметила это и сглотнула.
 - С-сэр Корал, - сказал он, - вы всегда были честны и достойны, как я и хотел бы.  Доктор Сигни, вы были мне хорошим другом, и я всегда уважал вашу мудрость. Даже Жирар, я... Восхищался твоей... Страстью. Иногда. 
 Жирар фыркнул.
 - Ты поступаешь храбро, - продолжала Скаут, - и я желаю тебе всего наилучшего. Надеюсь, вы доберетесь до северного города. Я действительно хочу. Но я не могу бросить лап и Селин. Я уверен, что все это знают. 
 - Мы все знаем, куда нам идти, - сказал отец едва слышным шепотом.  
 Скаут подошел к нам. Я знал, что он не мог бы встать на сторону Жирара, но всё равно был напряжен от беспокойства, которое моё ноющее тело не понимало. Но как только его решение стало официальным, это беспокойство растаяло, и мой мир озарился. Мне захотелось подбежать к нему и со слезами обнять. Вместо этого мне пришлось довольствоваться тем, что я ждала, пока он доберется до меня, а затем оперлась на него. Он держал и поддерживал меня, а лап стоял молча.  
 - С этими словами мы выбрали наши племена. - Голос доктора Сигни звучал необычайно торжественно. - Я сожалею, что до этого дошло, но мы м-м-м... Мы должны... 
 - Привет. - Жирар скрестил лапы на груди. - Теперь ты со мной. Я лидер, помнишь? 
 Доктор Сайни поморщился, прижал уши и опустил голову. Некоторое время он молчал.
 - Лидер Дрейк, - наконец сказал он. - Мои извинения. 
 - Лидер Дрейк! - Жирар хихикнул.
 - Жирар, ты можешь хотя бы вести себя прилично, пока мы не уедем? Отец повернулся ко мне и быстро отвел глаза. - Возможно, это последний раз, когда мы видим друг друга живыми. 
 - После того, через что они заставили меня пройти? С чего бы это? 
 - Потому что я ещё не дал тебе карту. - Скаут ухмыльнулась.
 Глаза Жирара расширились, и он пробормотал: - Почему... Почему ты... 
 - Заткнись. - Скаут повернулась к Жирару, но отказалась смотреть на него. Вместо этого он искоса взглянул на отца. - Сэр Корал прав, именно поэтому я не собираюсь драться с вами, так что просто послушайте минутку, хорошо?  
 Жирар сердито посмотрел на него, но ничего не сказал.
 - Так-то лучше. 
 Скаут достал из рюкзака запасную карту и шагнул вперед. Жирар посмотрел на карту чрезвычайно узким взглядом, но затем отступил. Пока Скаут держал карту, он владел силой, и они оба это знали.
 - Я хочу, чтобы твое племя преуспело, - сказал Скаут. - Я хочу, чтобы кто-нибудь доставил записи доктора Сигни в северный город. Итак, будьте милы, пока мы прощаемся, и я дам вам это.  - Договорились? 
 Взгляд Жирара метнулся к каждому члену обоих племен. Все, кроме Рукка, уставились на него.
 Он сокрушенно закатил глаза. - Отлично. 
 - Спасибо, - Скаут протянула ему карту, но Жирар с силой вырвал её.
 - Мы уезжаем, как только вы закончите, - сказал Жирар. - В конце концов, мы-племя, которое твердо намерено попасть туда вовремя. Племя Грача может остаться здесь, скажем, ещё на один день или около того.  Мы уйдем прямо сейчас, пока он не убил нас во сне или что-нибудь в этом роде, и тогда мы больше не должны сталкиваться друг с другом. 
 Жирар ушел, не дав никому возможности ответить, и оставил остальную часть своего племени с нашим. Он повернулся мордой к Гарретону, а не к нам. Он держал лапы сложенными на груди, а его хвост время от времени хлестал по воздуху и по земле.
 Я хотел было отмахнуться от всего происходящего, как от глупости Жирара, просто потому, что было слишком трудно понять, что же произошло на самом деле.  Мы ведь не собирались потерять половину племени, не так ли? По идее, я должна была попрощаться с отцом и доктором Сигни, потому что больше никогда их не увижу.
 Отец начал с Ладьи и Скаута, и я всё равно не знал, что ему сказать. Поэтому я начал с того, что подошел к доктору Сигни, который стоял в одиночестве, и снова посмотрел на свою старую фотографию.
 - Л-Л-Л... Леди Корал. Он поднял глаза и быстро сунул фотографию обратно в папку. В его голосе звучало раскаяние и легкий испуг, словно я только что застал его за каким-то преступлением.
 Я сглотнула. - Доктор Сигни. 
 - Леди Корал, я... Я искренне сожалею. Мы оба боялись, что этот день настанет, и я пытался предотвратить его. Я тоже подвел тебя. Если бы только я держал нас вместе... 
 - Нет, - я покачала головой. - Это не твоя вина.  Я не думаю, что кто-то или что-то могло остановить это. 
 - Хранитель Эдвард мог бы. 
 - Прекрати. Ты сделал все, что мог. Жирар справедлив... Хорошо... 
 - Я бы предпочел, чтобы вы мне не напоминали. 
 Доктор Сигни посмотрел вниз и в его сторону. Я не знала, как нарушить внезапное и неловкое молчание, поэтому просто положила лапу ему на плечо. Его глаза слегка расширились, а затем, впервые с тех пор, как он принял решение, он улыбнулся.  
 - Ты сделала правильный выбор, - сказал он.
 - Я это сделал? 
 Он кивнул. - Ты не в том состоянии, чтобы напрягаться. Тебе нужен отдых, и племя Ладьи подходит тебе в этом отношении больше. - После паузы его улыбка погасла. - Знаешь, я тебе завидую. 
 - С тобой всё будет в порядке? 
 Он вздохнул. - У меня есть сомнения, но у меня также очень мало выбора. Доктор Мейерс рассчитывает на меня. 
 - Знаешь, тебе не обязательно это делать. 
 Он мягко убрал мою лапу со своего плеча.  - К сожалению, знаю. 
 - Но я не понимаю. - Я прижал уши. - Я понимаю твое желание добраться до северного города. Я, конечно, понимаю желание остаться с отцом. Это просто... Зачем следовать за Жираром? Зачем, после всего, что он сделал? Можете ли вы действительно доверять ему, чтобы он хорошо руководил? 
 - В его состоянии? - Конечно, нет. - Доктор Сигни посмотрел через плечо на Жирара, потом снова на меня. Он покачал головой: 
 - Однако цифры говорят в нашу пользу, по крайней мере пока.  Вместе мы с сэром Коралом сможем противостоять ему. Я бы предпочел держать все племя вместе, но если это так, м-м-м... Должно быть, тогда преимущества от пребывания с ним перевешивают недостатки, по крайней мере сейчас. 
 Логически я мог понять его позицию. Эмоционально это было гораздо сложнее.
 - Я буду скучать по тебе, - сказала я.
 Он одарил меня ещё одной грустной улыбкой. - Знакомство с вами-большая честь для меня, леди Корал  
 - И вы тоже, доктор Сигни. 
 - Камерон, - поправил он.
 - Селин, - ответила я.
 Я обняла его. Когда мы обнялись, я прошептала: - Найди северный город, хорошо? 
 - Живи хорошо... - Прошептал он в ответ.
 Мы разорвали объятия, и я отступила назад. Доктор Сайни подошел к Ладье и Скауту, которые оставили меня наедине... 
 - Отец. 
 - Селин. 
 Прощаться с доктором Сигни было достаточно трудно. Я не был уверен, что у меня осталось достаточно сил для отца.  Но мне пришлось. Это был мой последний шанс.
 - Я... Мне очень жаль. - Я шмыгнул носом и выругался.
 Он подошел ко мне, положил лапы мне на плечи и посмотрел прямо в глаза. Мне потребовались все силы, чтобы встретиться с ним взглядом.
 Никто из нас не сказал ни слова, потому что никто из нас не знал, что сказать. Некоторое время мы просто смотрели друг на друга. Как ни трудно было смотреть ему в глаза, ещё труднее было отвести взгляд.  
 Наконец что-то одолело меня. Может быть, это было горе от потери обоих моих родителей. Может быть, это был гнев на Жирара. Может быть, это было отчаяние от моего несчастья, от лихорадки и неизбежной смерти. Может быть, это было просто все, что я когда-либо подавлял, все, что я должен был быть слишком сильным, чтобы чувствовать, наконец-то заявило о себе. Что бы это ни было, похоже, что хрупкий, но стойкий барьер наконец сломался.  Я сократила дистанцию, крепко обняла отца и зарыдала.
 - Прости меня за все... - Прошептал он, проводя пальцами по моим волосам. Я едва расслышала его сквозь рыдания. - Живи хорошо, - сказал он, - и пусть Скаут сделает тебя счастливой. 
 Я перестала плакать, хотя всё ещё задыхалась и билась в конвульсиях больше, чем дышала. Правильно ли я его расслышал?
 - Ты заслуживаешь гораздо лучшей жизни, - продолжал он, - но, по крайней мере, я могу дать тебе это.  Прости, что встал у тебя на пути. Делайте то, что считаете нужным, как делали всегда. 
 - Это... - Я шмыгнула носом и попробовала снова. - Вы уверены? А как насчет тебя? - Я высвободилась из объятий и снова встретилась с ним взглядом, но тут же пожалела об этом.
 - Я солдат, - сказал он. - Моя работа-отказываться от таких вещей, как покой и комфорт, чтобы моей семье не пришлось этого делать. 
 - Папа... 
 Я заметил ошибку слишком поздно, но в кои-то веки он меня не поправил.  Он просто ещё раз обнял меня и тихо прошептал: - Береги себя, дорогая. Я всегда буду любить тебя. 
 Мы разорвали объятия и расстались. Отец присоединился к доктору Сайни, и они вдвоем направились к Жирару. Спотыкаясь, я направилась к Ладье и Скаут, ошеломленная и эмоциями, и лихорадкой.
 Мы, три члена племени лапа, стояли и смотрели, как уходят остальные. Жирар Дрейк, доктор Камерон Сайни и мой собственный отец, сэр Джонатан Корал, направились к Гарретону и исчезли из нашей жизни.  Они ушли и больше не вернулись.
 Скаут обняла меня. Я прижалась мордой к его шее и снова заплакала. Я услышала, как Скаут тоже шмыгнул носом, хотя сначала попытался утешить меня, прежде чем заняться собой.
 Лап стоял молча, как всегда. Он был так же неподвижен, как те самые горы, которые мы миновали, или, по крайней мере, так казалось. Впрочем, я заметил одно отличие. Одна маленькая деталь выдала его.
 Его повязка была влажной.
 
 
 
 Глава шестая
 
 image8
 
 Терпение
 
 - Нет!  Прости, я не хотела приходить сюда, чтобы просто пойти за тобой, но... Жирар обвинил вас в убийстве. Два убийства, а в будущем планируется ещё больше. Работаю на Охотников. Предать им племя. Повторно. 
 - Я в курсе. 
 - Это не похоже на то, чтобы быть тихим в комнате. Это не просто случайный разговор. Это были серьезные обвинения, и все же, вы даже не пытались бороться с ними. 
 Это был справедливый вопрос, на который у меня не было ответа.  
 - Ты что, никогда не защищаешься? Никогда? 
 Селин имела полное право спросить, почему я так пассивна. Я даже согласился с ней о том, насколько серьезна эта ситуация. Если я даже не могу защитить себя от обвинений в убийстве, что я могу сделать? У меня не было для неё ответа.
 - Почему? - Спросила она, когда я не ответила.
 Я не хотел говорить слишком много, но я должен был дать ей что-то. Хитрость, как всегда, состояла в том, чтобы найти кроху ответа, что-то достаточно большое, чтобы удовлетворить вопрос.  
 - Это... Не стоит того, - попытался я.
 - Прошу прощения? 
 Нет. Слишком маленький. Так не пойдет. Я должен был дать больше.
 - Я... - Я опустила голову. - Я не могу угодить Жирару. 
 - Ну, Жирар-да... - Пауза. - Он склонен верить в худшее о каждом, и он не может смириться с тем, что ошибается. Для него все-ложь, прикрывающая заговор. Дело не только в тебе. 
 Это была правда. Жирар искажал каждое моё слово и использовал их все, чтобы нарисовать свое зловещее видение меня.  Лап, злой манипулятивный вдохновитель. Даже когда я прибегла к молчанию, думая, что мои слова не смогут отравить разум других, если я никогда не заговорю, он просто принял это как ещё одну часть моего плана. Я никогда не могла угодить ему. Я никогда никому не могла угодить. Таким образом, я удалился.
 Однако Селин была права. Если другие тоже получали от него такое обращение, то у меня было ещё меньше причин высказываться. Моя судьба не была уникальной, и поэтому я не имел права жаловаться.  
 Во всяком случае, обращение Жирара со Скаутом беспокоило меня больше. Я смог жить с тем, что получил. У меня была терпимость к этому. Я заслужил то презрение, которое Жирар решил бросить мне. Но Скаут этого не сделала. Скаут был невиновен.
 Конечно, мы не обсуждали Скаута, хотя должны были бы. Вопреки всякой логике, Селин спрашивала обо мне.
 Селин была не первой, кто спросил, почему я никогда не сопротивлялась.  У меня никогда не было ответа ни на один из них, даже на Скаут, кроме того, что это просто моя природа. Каждый раз, когда возникала проблема, я выбирала: либо повторять эту фразу, либо жаловаться на отца, а последнее явно не подходило. Я покинул город не для того, чтобы оправдываться за свои проступки или обвинять в них других.
 Был ли я слаб? ДА. Я знал это. Если бы я был достаточно силен, то не стал бы воздерживаться при голосовании за изгнание Жирара.  Я не забыл ничего из того, что он когда-либо говорил мне, включая его обвинения в том, что я убил наших лидеров, и я знал, что он уже проголосовал за то, чтобы изгнать меня. Но что ещё важнее, я не забыла ничего из того, что он когда-либо говорил или делал Скаут. Я давно хотел спасти Скаута от Жирара и должен был сделать это, когда представилась такая возможность.
 Вместо этого я запнулась. Как бы мало у меня ни было желания, чтобы Жирар остался, я также не мог заставить себя противостоять ему.  Если бы я действовал, то навсегда сохранил бы память о содеянном. Я всегда знал бы, что мой голос был решающим, и что я был тем, кто отбросил его назад, в дикие дебри, в одиночку. Я и так уже нёс на своей совести слишком большой груз, и у меня не было никакого желания добавлять к этому вероятную смерть Жирара. Поэтому, когда пришло время голосовать, я воздержался, а он остался.
 Конечно, так и должно было быть.  Ничто не могло изменить мою судьбу, и ничто не могло изменить мою слабость. Даже спасение Селин было актом трусости; я просто хотел избежать ответственности за ещё одну смерть. Она определенно заслуживала жизни, и я никогда не жалел о том, что спас её, но знал, что избежать наказания невозможно. Я не был героем. Я был чем-то совершенно другим, и было слишком, слишком поздно думать, что любой поступок может это изменить.  
 Возможно, именно поэтому я пощадил Жирара. Если бы я проявила силу, то могла бы прекратить его издевательства, но этого не должно было случиться. Скаут не нуждалась в этих мучениях, но я нуждалась.
 Более того, даже если бы сила могла спасти меня от него, использовать силу, чтобы противостоять ему, было ложным путем. Моя пассивность была моей силой. Моей истинной силой была способность принять свою судьбу без жалоб. Активная, сильная сила - способность бросить вызов этой судьбе - была проклятием.  К сожалению, он был у меня, но я знал, что лучше им не пользоваться. Отец хорошо научил меня этому.
 
 *** 
 Я не хотела встречаться с отцом. Мне даже не хотелось идти домой. Когда я возвращался домой, ничего хорошего не происходило. Но они поймали меня и заставили встретиться с ним мордой к морде. Я должен был рассказать ему, что произошло.
 Я ненавидела нашу новую квартиру в нижнем районе. Она была маленькой и грязной, и сочетание работающих и неработающих ламп оставляло её вечно тусклой. Даже на стенах виднелись необъяснимые пятна, дыры, прожеванные насекомыми, и запах старых оберток от еды и печали.  Только два типа многих жили в таком месте: народ, которые отказались от жизни, и все, которым жизнь отказала. Наверное, это лучше, чем быть бездомным, но не намного.
 Было ещё хуже, когда мне пришлось встретиться с отцом.
 - Я слышал, ты сегодня подрался, Оррин. 
 Я сглотнула. Мне хотелось оказаться где угодно, только не в этой комнате.
 - Да, сэр. 
 - Почему? - Отец хмуро посмотрел на меня, но в то же время слегка наклонил голову.  
 - Я... Я увидела ребенка и хотела поиграть с ним, но он не позволил. Он просто играл с шариками, один. Я хотел присоединиться, но он отказался. Он назвал меня членом банды. А я нет! Ты же знаешь, что это не так! 
 - И поэтому вы напали на него? 
 То, как он посмотрел на меня, когда спросил об этом, испугало меня. И без того крошечные стены вокруг меня казались ещё меньше. Я пыталась не обращать на них внимания, но не могла.
 - Я... - Я глубоко вздохнула.  - Да, сэр. Что-то просто... Я не знаю. У меня здесь нет друзей с тех пор, как мы переехали, и я хотела быть его другом, а он мне не позволил. Я просто так разозлилась! 
 - Как прошел бой? - Спросил он.
 - Что? 
 - Кто победил или был победитель? Каково же было решение? 
 Я ожидала, что он отреагирует на моё признание, но он не отреагировал. Он только что продвинулся вперед в своих расспросах.
 - Ну, э-э-э... Похоже, я выиграл?  Я сбила его с ног, и я... - Я сглотнула. - Я украл его шарики. Не знаю почему. Мне они вообще ни для чего не нужны. Я ничего не могу с ними сделать сама. Наверное, я просто хотел наказать его. 
 - И тебе от этого стало лучше? - Спросил он.
 - Нет, сэр. 
 - Я понимаю. - Тон отца оставался ровным. - Оррин, я должен тебе кое-что показать. 
 Отец поднялся со своего места. Встав, он возвышался надо мной.  Народ говорили мне, что я большой ребенок для своего возраста, и, вероятно, именно поэтому я выиграл тот бой, но я был ничем по сравнению с ним. Он был гигантом, и в этой крошечной квартире казалось, что он один занимает большую часть комнаты. Несмотря на то, что он никогда ничего не делал со мной, кроме как кричал, просто стоя там было достаточно, чтобы напугать меня.
 - Я надеялся, что тебе никогда не придется этого увидеть, - продолжал он. Он посмотрел на меня сверху вниз, и я снова сглотнула.  - Но, увы. 
 Удар в живот последовал так мгновенно, что он соединился ещё до того, как я поняла, что он замахнулся. Он легко высосал из меня весь воздух и заменил его такой сильной болью, какой я никогда раньше не испытывал, и сильным позывом к рвоте.
 Сгорбиться было ошибкой. Он воспользовался этим и ударил меня сзади по шее. Я упал на землю.
 Что он делает? Почему? Он никогда этого не делал...
 Он с разбегу пнул меня под ребра, достаточно сильно, чтобы оторвать от земли.  Я снова упал на бок. Еще один удар, на этот раз в грудь, с силой перевернул меня на спину.
 - Скажи мне, Оррин... 
 Он схватил меня за рубашку обеими лапами и поднял. Он держал меня перпендикулярно земле, даже когда поднял на плечи. Затем он бросил меня, и я тяжело приземлилась на спину, снова потеряв дыхание.
 - Каково это-быть маленьким и беспомощным? - Спросил он.
 Он прекратил свое нападение, но поставил одну ногу мне на грудь, удерживая меня...  Он держал на этой ноге ровно столько веса, чтобы было трудно дышать.
 Я не мог думать ни о чем, кроме боли и ужаса, и мог только отвечать испуганным хныканьем.
 - Расскажи мне, каково это! - Его голос звучал достаточно громко, чтобы можно было посчитать это очередным нападением. Он перенес ещё больший вес на ногу, и я был уверен, что он раздавит меня насмерть. Я кричал изо всех сил, не хватая воздуха.
 Какой-то недовольный сосед стучал в дальнюю стену, вероятно, желая, чтобы мы перестали так шуметь.  Я был в такой панике, что действительно подчинился и перестал кричать. Я не хотела больше попадать в неприятности.
 - Скажи мне! - Взревел отец.
 Я захныкала. Я понятия не имела, что он хочет услышать, но должна была что-то сказать. Я боялась, что он будет давить сильнее, пока я не сделаю этого. Ждать. Так это было?
 - Боишься? - Я пытался.
 - Боюсь. - Отец сделал паузу и прокрутил это слово в голове. Наконец он убрал ногу с моей груди.  Я задохнулась и закашлялась, но он милосердно проигнорировал меня. - Боюсь. ДА. 
 Одобрение? По крайней мере, он перестал нападать на меня. Я медленно поднялся на ноги, всё ещё кашляя.
 Передышка длилась недолго.
 Он отпустил меня, потому что был занят поисками чего-то. Пока я пыталась отдышаться, он нашел её. Он вдруг взмахнул дубинкой, которую каким-то образом умудрился сохранить с военных лет.  
 - Ты боишься, - сказал он. - Испугался. Бессильный. Это не очень хорошее чувство, не так ли? 
 - Н-нет, сэр. 
 - Но ещё хуже то, что насилие разрушает логику. Наблюдать... 
 Мои глаза расширились от этого последнего слова, но даже с этой долей мгновения предупреждения, он всё ещё был слишком быстр для меня. Он схватил меня за горло массивной лапой. Другой держал жезл, поднятый и готовый нанести удар.
 - Что такое два плюс два?  - Спросил он.
 Он сжал моё горло прежде, чем я смогла ответить. Я начал задыхаться.
 Это было все, что я могла сделать, чтобы продолжать дышать, не говоря уже о том, чтобы ответить на его вопрос. Я хотела сказать все, что могла, чтобы заставить его замолчать, но не знала, что он хочет услышать.
 - Ф-четыре? - Догадался я.
 Очевидно, это был неправильный ответ.
 Он ударил меня дубинкой по голове. По его меркам, это было несложно; он, вероятно, убил бы меня, если бы действительно попытался.  Тем не менее, даже "мягкий" удар от него наполнял мои чувства всепоглощающей болью, пока это не стало единственным ощущением, которое мой разум вообще зарегистрировал. Как будто взорвалась бомба, лишившая меня возможности видеть, слышать и думать.
 Другой лапой он всё ещё душил меня. Он поднял меня, используя моё горло в качестве ручки. Он с силой прижал меня к стене, а потом удержал. Его хватка на моем горле была единственным, что поддерживало мой вес.  
 - Одиннадцать. - Отец посмотрел мне в глаза и нахмурился. - Два плюс два-одиннадцать. Скажи это! 
 Я хотела сказать это, я действительно хотела, но смогла только жалко вздохнуть. От удара по голове я почувствовал слабость и головокружение, а дышать становилось все труднее.
 - Скажи это! 
 Он снова ударил меня дубинкой, и снова весь мой мир взорвался болью.
 Я каким-то образом понял, что он уронил меня, и что я даже не мог нормально кричать или визжать.  Я упал на землю, не в силах даже стоять.
 Я начал задыхаться и кашлять. Честно говоря, я думал, что умру или, по крайней мере, потеряю сознание, но вместо этого я очень медленно начал возвращаться в сознание.
 Подожди, нет. У меня не было времени делать что-то медленно. Я должна была дать ему то, что он хотел, прежде чем он снова ударит меня.
 - Э, одиннадцать, - прохрипел я, удивляясь, что мне удалось это запомнить.
 - Хорошо. - Отец прищурился, но улыбнулся.  - Повтори ещё раз. На этот раз с самого начала. 
 Я знал, что должен ответить как можно быстрее, как бы трудно это ни было. - Т-два плюс два... Одиннадцать, - сказала я, заставляя себя произносить каждое слово. Я старалась не плакать, так как дышать и так было достаточно тяжело, но я просто не могла сдержаться.
 Отец посмотрел на меня и на несколько мгновений задержал взгляд. Он не двигался. Я не осмеливался догадаться, что могло промелькнуть у него в голове.  
 - Нет, - наконец сказал он. - Два плюс два-четыре. Все это знают. Это не мнение. Это жесткая, объективная истина. Почему ты говоришь, что сейчас одиннадцать? 
 Я задохнулся, или, по крайней мере, попытался задохнуться. Я больше не имел понятия, что было правильным или неправильным ответом. - Ты... Ты сказал мне... - Если бы я могла отступить, я бы это сделала, но я была на земле и уже прижалась к стене.
 - Я же тебе сказал? Какой у меня авторитет, чтобы бросить вызов такому основному факту?  
 - Um... 
 Мое горло горело. Я задыхалась от страха, изо всех сил стараясь не заплакать, всё ещё чувствуя головокружение от ударов и хватая ртом воздух. Это была исключительно болезненная смесь.
 - Видите ли, - продолжал он, - вот как насилие разрушает разум. Если я заявляю, что два плюс два равно одиннадцати, я просто ошибаюсь. Однако я могу заставить вас согласиться со мной и присоединиться ко мне в заблуждении. Я могу стать правым только потому, что у меня больше мышц и есть оружие.  Ты скажешь все, что я захочу, даже если это неправильно, пока я могу выбить это из тебя. Неужели мир должен работать именно так? Разве это справедливо? Разве это справедливо? 
 - Нет, сэр, - ответил я, тут же понадеялась, что не сказала ничего такого, что могло бы снова его разозлить.
 - Нет, это не так. 
 Все в порядке. Хорошо. До тех пор пока я этого не сделал...
 Он поднял меня и оторвал от земли, и я чуть не закричала. Однако вместо того, чтобы снова напасть на меня, он опустил меня на наш импровизированный диван.  
 - Сила опасна, - сказал он. - Вы теперь видели, что он может сделать, и вы только испытали незначительное избиение. Я видел войну, Оррин. Я видел, как все страдали и умирали там, где не было ни причины, ни права, ни зла. Сильные переписывали правду, а кто выигрывал, не имело никакого отношения к тому, кто заслуживал победы. Ты думаешь, это то, чего я хочу для тебя? 
 - Нет, сэр. 
 - Тот ребенок, которого ты избил, вероятно, чувствовал себя так же, как и ты сейчас.  Это то, чего ты хотел? 
 Я опустилась на сиденье. Я сглотнула и слишком поздно поняла, что глотать всё ещё больно. - Нет, сэр. 
 - Ты большой и сильный для своего возраста. Вы получили это от меня, и за это я прошу прощения. Народ будут видеть в вас крутого, и вы должны работать ещё усерднее, чтобы избежать этого. Вы должны поддерживать разум, а ввязываться в драки-это противоположность разума. Ты понимаешь? 
 - Да, сэр.  
 - Мир холоден и жесток, но сопротивление силой только делает его холоднее и жестче. Не сопротивляйся. Никогда не сопротивляйся. Даже если вы выиграете, это ничего не доказывает. 
 - Я... Я не буду, сэр. - Я шмыгнула носом. Это всё ещё не было хорошим временем, с горлом и всем остальным, но я ничего не могла с собой поделать.
 - Хорошо. - Отец сделал несколько шагов назад, давая понять, что я наконец свободна. Затем он посмотрел на меня и вздохнул. - Я сделал что-то ужасное, - сказал он.  - Я должен был показать это тебе, но ты можешь никогда не простить меня за это. Мне жаль. Я обещаю тебе, что никогда больше не буду жестокой. Однако вы должны дать мне такое же обещание. 
 - Да, сэр. Я буду. Я делаю. Я обещаю. - После его демонстрации это было самое простое обещание, которое я когда-либо давал.
 
 *** 
 Я остался сидеть, сложив лапы на коленях и опустив голову. Я не двигался и не говорил. Я услышал, как кто - то - Скаут-медленно расхаживает взад-вперед прямо передо мной.  Ленивое сопение того, кто, должно быть, был Селином, донеслось справа от меня.
 Скаут остановилась. - Селин? - Спросил он.
 Сначала я ничего не услышал, потом тихое и слабое "да? 
 - С тобой всё в порядке? 
 Тишина.
 - Мне очень жаль, - добавила Скаут.
 - Не стоит, - сказала Селин. - Да, это ужасно, но это не твоя вина. 
 Она была права, вина лежала на мне. Племя раскололось, потому что Жирар и я не смогли сотрудничать.  Я хотела извиниться, но не хотела вмешиваться в их разговор, поэтому промолчала.
 - Я знаю, что это не так, - сказал Скаут. - Это просто... Ты знаешь. Я просто хочу сказать, что мне очень жаль. Все это несправедливо. Мне очень жаль, что тебе придется пройти через это. Ты не должен был этого делать. 
 - Спасибо. 
 Снова воцарилась тишина, если не считать возобновившихся шагов Скаут. Наконец Селин заговорила снова:
 - По крайней мере, я счастлива, что ты всё ещё со мной.  - Ты и лап. 
 - Спасибо, - мой ответ был тихим и почти автоматическим.
 Скаут снова остановилась. - Ну, конечно. Я должен был. Я не такой храбрый, как ты. 
 - Не храбрый? Скаут, ты противостояла Жирару! 
 - Пожалуйста, не напоминай мне. 
 - Ну... Да, ты зашел слишком далеко. И все же, встав на ноги, вы, вероятно, спасли лапу жизнь. 
 Это было вполне возможно. Жирар набросился бы на меня, если бы Скаут не прервал его атаку.  Должен ли я высказаться и согласиться, или мне следует продолжать держаться подальше от всего этого?
 - Может быть, - сказал Скаут.
 О. - Тогда ладно. Я по-прежнему не вмешивался.
 - Это просто... - Скаут вздохнула. - Я не знаю. Воевать-это одно, но потом племя раскололось, и встал вопрос, к кому присоединиться. Для меня выбор был легким. Я имею в виду, что мне очень нравится твой отец и доктор Сигни, и я действительно хочу попасть в северный город, но я никогда не оставлю ни одного из вас.  Никогда. Но для тебя все было не так просто, не так ли? 
 - Это было преднамеренно. - Шаги. Расположение её голоса менялось... А, Селин двигалась к Скаут. - Отец уже выбрал Жирара, и я знала, что иду против него. Ты ещё не выбрала, и я не знал, на чью сторону ты встанешь. Тем не менее, я не мог просто следовать за любой группой, в которой были мои близкие. Я должен был отстаивать то, что я хотел, во что я действительно верил, даже если это стоило мне.  Это... Часть имени, которое я ношу. 
 - Итак, вместо того чтобы выбирать между мной и твоим отцом, ты выбрал между Руком и Жираром, чего бы это тебе ни стоило. Как я уже сказал, ты храбрее меня. - Что-то приглушило голос Скаута, словно он говорил из-за чего-то. Неужели он обнимает Селин? - Я люблю тебя не за твое имя, и ты это знаешь, но оно всё равно говорит о том, что это сделал ты. Я имею в виду, я просто следил за тобой и Ладьей.  Я не стояла на своем, как ты. Я уверена, что сэр Корал гордится тобой. 
 - Спасибо... - Ответ Селин был тихим.
 Несколько долгих мгновений после этого я ничего не слышал. Они перестали разговаривать и, по-видимому, перестали двигаться. Я предположил, что они, должно быть, спокойно наслаждались объятиями друг друга.
 Мне нравилась Селин, а особенно Скаут. Я был благодарен за их компанию, но и больше того.  Когда Жирар выдвинул свое обвинение, они оба защищали меня. Когда Жирар напал на меня, Скаут спасла меня. Когда племена разделились, эти двое выбрали меня. В случае с Селин она даже предпочла меня собственному отцу. Я должен был как-то выразить свою признательность. Я должна была сказать им, как много значит для меня их поддержка.
 Однако в то же время мне не хотелось поворачивать разговор в мою сторону.  Они уже были полностью поглощены друг другом и не нуждались в моем участии. Если бы я встал между ними, это было бы слишком...
 - Грач? - Спросила Скаут.
 Я стиснул клюв. - Да? 
 - Ты была ужасно молчалива с тех пор, как ушли остальные. 
 Мне не хотелось отвечать. Чем скорее он перестанет со мной разговаривать, тем скорее сможет снова стать счастливым с ней. Как лучше всего избежать его внимания?
 - В этом нет ничего необычного для меня, - попробовал я.  
 - Я знаю, но... С тобой всё в порядке? Знаешь, сегодня был тяжелый день. 
 - Я в порядке. - Мой ответ прозвучал автоматически и бездумно. - Впрочем, спасибо, - добавил я.
 - У тебя что-то на уме? - Спросила Селин.
 Я запаниковала. Первым моим побуждением, как всегда, было попытаться избежать ответа. Дело было не в том, что я хранил какую-то темную тайну; во всяком случае, они, вероятно, хотели бы услышать, как я был благодарен.  Нет, я просто не хотела заставлять себя вступать в разговор. Это был их момент, не мой.
 Но Селин все-таки спросила. А если бы она спросила, он всё ещё был бы назойливым? Возможно, она заслужила ответ.
 - Вы двое поддерживали меня, - сказал я после некоторого колебания. - Ты защищал меня. Ты выбрал меня. Я просто... Благодарна. 
 Никакого немедленного ответа ни от одного из них. Хорошо ли было их молчание? Улыбались ли они? А может быть, и нет.  Возможно, они были в ужасе. Возможно, я их обидел. Должен ли я продолжать, или я уже сказал слишком много?
 - Я знаю, что не очень разговорчив. - Я решил продолжить, но сделал это, полагая, что сказал что-то не то и что мне нужно объяснить и исправить свою ошибку. - Я также знаю, что Жирар пригласил Скаута и что он уже завербовал сэра Корала. Вы оба могли бы пойти с ними, но... 
 Внезапно я почувствовал объятие.  Нет, два объятия. Групповое объятие? Я совершенно не представляла, как на это реагировать.
 - Пошли, лап, - сказал Скаут. - Ты знаешь меня ещё до того, как мы оказались здесь, и Селин уже выбрала тебя, когда подошла моя очередь. Я никогда не смогу оставить вас обоих, даже если бы у меня была на то веская причина. Но для Жирара? Жирар? Честно. - Он похлопал меня по спине.
 - Я не собираюсь говорить, что это было легко для меня, - сказала Селин.  - Это не так. Мне становится все хуже, и мне становится все труднее быстро передвигаться. Вы обещали спокойный темп, а это то, что мне нужно. Ты тоже кажешься достаточно милым - во всяком случае, Скаут ручается за тебя - и ты спас мне жизнь. Напротив, Жирар... - Я почувствовал, как она вздрогнула. - Нет. Я должен был выбрать тебя. 
 Слова ускользали от меня даже больше, чем обычно. Я должен был что-то сказать. Я должен был как-то объяснить им, что значит для меня их поддержка.  Как я мог это выразить?
 Прежде чем я успела принять решение, объятия разорвались. Они оба отступили назад, и я снова ничего не почувствовал. - Тогда ничего страшного", ". - Подумал я.
 - Ну и что дальше? - Спросила Скаут. - Никто не хотел, чтобы это произошло, очевидно, но... Ну вот мы и пришли. Что же нам теперь делать? 
 - Мы делаем то, что делали всегда, - сказал я. - Мы продолжаем". В отличие от того, как я застрял раньше, я смог найти этот ответ почти сразу.  
 - Мы живем как можем, - добавила Селин. - По пути мы немного продвигаемся вперед и падаем, когда бы и где бы нам ни случилось упасть. Все, кто хотел большего, отправлялись с Жираром. 
 Я кивнул. Больше никто ничего не сказал.
 
 *** 
 - Нам нужно поговорить, Оррин. 
 - Ванесса? 
 Я поднял глаза как раз в тот момент, когда моя жена вошла в гостевую спальню. Ворона, как и я, и, по-видимому, привлекательная; по крайней мере, несколько других выражали зависть после того, как я женился на ней.  На ней было длинное платье, которое она обычно приберегала для официальных случаев, но у меня не было много времени, чтобы обдумать это замечание.
 Она торопливо пересекла комнату и вдруг оказалась на кровати рядом со мной. Она явно плакала и остановилась только перед тем, как подойти ко мне, но она пыталась скрыть этот факт. Я уважал её желание и ничего не сказал.
 - Ты знаешь почему, не так ли?  - Спросила она.
 Она посмотрела на меня. Я заставил себя встретиться с ней взглядом. По крайней мере, этим я ей обязан.
 - Догадываюсь, - сказал я.
 - Тогда угадай. Я хочу услышать это от тебя. Я... Я хочу верить, что ты понимаешь. 
 Я вздохнул, но не потому, что возражал; в конце концов, она была права. Это было исключительно из-за сложности задачи. Я никогда не говорил о наших эмоциях или проблемах.
 С другой стороны, в этом-то и была проблема.
 - Ты думаешь, я отстранен, - сказал я.  - Ты хочешь более интимной связи со мной, и тебе похоже, что ты её не получишь. Ты чувствуешь себя одиноким. - Мне не нужно было спрашивать её, верна ли моя догадка. И я это знал.
 Она опустила голову. - Я пыталась дать тебе пространство, - сказала она. - Знаешь, на случай, если это поможет. Я попытался подождать. Я все перепробовал! Я даже дал тебе собственную комнату, и посмотри, как все обернулось. 
 Она махнула лапой, указывая на стены вокруг нас.  Это была чистая правда: гостевая спальня должна была принадлежать мне. Она позволила мне украсить его так, как я хотел, но у меня никогда не было достаточно вдохновения, чтобы принять её предложение. Я даже не догадывался, что с ним делать, кроме как держать его в чистоте и чистоте. Он был исправен, адекватен и совершенно пуст, как дешевый гостиничный номер или первоклассная тюремная камера.
 - Я думал, что позволение тебе иметь свое собственное убежище поможет, но это просто дало тебе ещё одну вещь для поддержания.  Всё, что я пробую, ты просто... Относишься к этому как к очередной рутине! 
 - Мне жаль. Если хочешь, я могу... 
 - Я не пытаюсь отдавать тебе новые приказы, Оррин! - Она подняла глаза, но не на меня. Она смотрела прямо перед собой, абсолютно ни на что. Очевидно, не найдя того, что искала, она сжала кулаки и фыркнула.
 - А как я должна себя чувствовать? - Она спросила. - Что это значит, когда ты принимаешь все, что я делаю, хорошее или плохое, и просто... Продолжаешь идти, словно я просто ещё одно бремя?  
 - Но я не вижу тебя таким. - Не особенно, и не больше, чем что-либо ещё, по крайней мере, хотя я не сказал этого вслух. - Ты всегда старался помочь мне, и я благодарю тебя за это. 
 - Тогда почему он не работает? - Она зажмурилась. Её дыхание стало прерывистым, и я продолжал игнорировать его. - Я... Я не могу вытащить тебя из этого. Терапия тоже ничего не дала. Тренировка почти помогла.  Вы явно получили свое телосложение, и вам действительно, похоже, что сначала это понравилось. Однако радость длилась недолго. Так никогда не бывает. 
 - Ванесса... 
 - Я просто хочу чувствовать, что ты действительно любишь меня, Оррин. Неужели я так много прошу? 
 - Конечно, нет. Ты не заслуживаешь меньшего. - Я положил лапу ей на колено, хотя и не был уверен, чего хочу добиться.
 - Но ты ведь не хочешь, правда? - Спросила она.
 - Прошу прощения? 
 - Ты не любишь меня.  
 Я сглотнула, но ничего не сказала.
 - А ты знаешь? - Она убрала мою лапу и посмотрела прямо на меня. Её самообладание пошатнулось, и слеза спутала её перья. - Оррин? 
 У нормального мужа был бы правильный ответ, и он получил бы его без малейшего колебания. Он хотел бы услышать этот ответ от всего сердца. Однако я обнаружил, что не способен ни на то, ни на другое.
 - Конечно, знаю, - солгала я.
 Она смотрела прямо мне в глаза, отчаянно ища что-то, что подтвердило бы мои слова, что-то, что позволило бы ей поверить мне.  Помолчав, она отвела взгляд.
 - Нет. Вы не. 
 - Почему нет? - Мне следовало бы возразить, но самым сильным чувством, которое я мог вызвать, было любопытство. - Почему бы мне не любить тебя? Почему я должен выбирать кого-то другого, а не тебя? 
 Она покачала головой: 
 - Дело не в этом. Если бы я думал, что ты мне изменяешь, я бы так и сказал. Нет, я тоже не думаю, что ты любишь кого-то ещё. Я не думаю, что ты сможешь. Ты не способен любить.  Только не так. 
 Я моргнула, но ничего не сказала в ответ. Правильным ответом было бы отвергнуть её обвинение, защищаться, возможно, даже обидеться на инсинуацию. Я должен был поверить, что я более чем способен, и что она была неправа, говоря иначе.
 Я должен был это сделать, но не сделал. Как бы долго и упорно я ни думал об этом, я не мог найти способа опровергнуть её теорию.  
 - А почему ты все-таки женился на мне?
 - Потому что... Потому что я люблю тебя, - попыталась я снова.
 Она резко выдохнула. - Правду, Оррин. 
 - Правду... 
 Я отвел взгляд. Я смотрел на ковер, на стены, на что угодно, только не на неё.
 Сколько правды она могла принять? Я не хотел её уничтожать, она и так уже достаточно плакала. Однако она загнала меня в угол. Я желал любого другого варианта, но после того, как она отвергла все остальное, правда была всем, что у меня осталось.   
 - Обязательства, возможно. 
 Я знал, что это было неправильно, ещё до того, как увидел её реакцию. Даже не глядя, я знал, что её глаза расширились, а клюв раскрылся в безмолвном шоке, словно она задыхалась. - Я тебе понравилась, - добавила я. - Отец всегда давил на меня, говоря, что мы идеальная пара. Его последним желанием было увидеть нас женатыми. Я думал... 
 - Не надо... Не ставь меня с ним рядом! 
 Я поморщился.  - Я и не пытался. Мне жаль. 
 - Значит, все это было для него? 
 - Нет. Только наполовину. Ты тоже интересовался мной. Я думала, что если выйду за тебя замуж, то окажу ему честь и дам тебе то, что ты хочешь. 
 - Но это не то, чего я хотела! Что вообще означает брак, если ты всё время от меня отгораживаешься? Я даже не знаю, кто ты. Все чего я хотел это чтобы ты просто... Впусти меня! 
 - Ты в деле. 
 Я поднял лапы, раскрыл ладони и посмотрел вверх. Я обвел лапой комнату для гостей, её голые стены, отсутствие мебели, кроме самой необходимой, её пустой вид.  
 - Я ничего не скрываю, - сказал я. - У меня никогда не было от тебя секретов. Я впустил тебя давным-давно. Вы дали мне эту комнату, чтобы выразить себя, и вот что произошло. Ты хотел увидеть моё сокровенное "я", и ты можешь. Вы. Вот он. Я не виноват, что здесь не на что смотреть. 
 - Да, это так! - Она уперла лапы в бока, оттолкнулась от кровати, развернулась и встала надо мной.  - Вот почему у нас возникла проблема! Ты и твой дурак... 
 Она замерла. Она замолчала и уставилась на меня широко раскрытыми от ужаса глазами, как на привидение.
 - О нет, - сказала она. - Нет, нет, нет. 
 - Ванесса? - Я склонил голову набок.
 Она не ответила. Вместо этого она молча откинулась на спинку кровати и закрыла морда лапами. Она забилась в конвульсиях и заплакала.
 Я для пробы потянулся лапой к её плечу, но она резко развернулась и отмахнулась.  Она ударила меня по лапе достаточно сильно, чтобы ужалить, и я чуть не застонала от боли, но смогла подавить эту реакцию.
 - Я... Прости, - сказала она, всхлипывая. - Я как раз собирался... Я должен был остановить себя, прежде чем... Прежде чем я сделал что-то плохое. 
 - Прошу прощения? 
 - Я хотела... На мгновение мне захотелось сказать что-нибудь ужасное, например, посмеяться над смертью твоего отца или что-то в этом роде. Просто какое-то дешевое оскорбление вроде этого. Или, может быть, просто дернуть тебя за перья, или дать пощечину, или...  
 Сначала я чуть было не спросил, зачем ей это понадобилось. Но чем больше я думал об этом, тем больше убеждался, что уже знаю.
 - Просто чтобы заставить меня отреагировать? - Спросила я.
 Она закрыла глаза, сглотнула и едва заметно кивнула. - Я думал, что если ты взорвешься на меня, то, по крайней мере, будешь наконец чем-то увлечен. 
 Тишина. У меня не было никакой реакции, но не из-за отсутствия попыток. Я подыскивал слова, но безуспешно.  Что я мог сказать?
 - Ты всегда был со мной исключительно вежлив, - продолжала она дрожащим голосом. - Ты всегда относился ко мне с добротой и уважением, но... Ты мой муж, а не коллега. Вежливости недостаточно. 
 Мне отчаянно хотелось сказать что-нибудь, чтобы ей стало легче. Любила я её по-настоящему или нет, но она мне нравилась, и я не хотела, чтобы ей было больно. Но я не мог остановить его.  Мне ничего не оставалось, как сидеть в тишине, пока она плакала, и все из-за меня. Мало того, что я был бессилен утешить её, я был самой причиной её страданий.
 Если бы я только мог любить ее! Очевидно, именно этого она и добивалась. Я бы отдал его ей, если бы мог. Я бы отдал все, что угодно, кому угодно, только за возможность подарить Ванессе свою любовь. Тогда я мог бы положить конец её боли. Тогда я мог бы сделать её счастливой...  
 Но как бы я ни старался, я не мог дать ей то, чего у меня просто не было. Почему? Почему я не могу заставить себя хоть что-то чувствовать к ней?
 - Я всегда любила тебя, даже сейчас, - сказала она. - Вот почему я не уехал. Я... Я думал, что если подожду достаточно долго, ты выйдешь из этого состояния и, может быть, полюбишь меня, когда это произойдет. Какая-то часть меня всё ещё так думает. Все ещё надеется. Я просто... 
 Она вдруг прижалась ко мне, уткнулась головой и обняла меня.  Я обнял его в ответ, хотя и не был уверен в собственных движениях. Объятие, которое я ей дал, было безличным, как у далекого незнакомца, пытающегося посочувствовать. Муж, который действительно заботился о своей жене, мог бы сделать это лучше. Увы, у меня было только столько утешения, сколько я мог предложить, хотя это обстоятельство причиняло боль нам обоим.
 - Я просто устала чувствовать себя твоей вдовой, - добавила она.
 - Ванесса... 
 Я ожидал, что она оборвет меня после того, как я произнес её имя, но она этого не сделала.  Я даже сделал паузу, ожидая её слов, но их не последовало. Вместо этого она молчала, за исключением мягкого, приглушенного плача у моей груди. Я хотел продолжать говорить, но не мог; у меня тоже не было слов для неё. Я предполагал, что она не хочет меня слушать, и когда она доказала мне, что я не прав, только тогда я понял, что мне нечего сказать.
 
 *** 
 В тот вечер Скаут справилась почти со всеми обязанностями.  Селин всё ещё лихорадило, но так как мы договорились не входить в Гарретон до утра, она, по крайней мере, могла отдохнуть. Скаут ушел ловить рыбу, собирать растения и собирать дрова для костра. Моя работа состояла в том, чтобы оставаться с Селин и присматривать за ней, пока мы оба будем ждать его возвращения.
 - Как ты себя сейчас чувствуешь? - Спросила я, не был экспертом в разговорах, но так как это была моя единственная обязанность, я должен был попытаться.  
 - Немного лучше. - Спросила она. - Но мне не нравится, что я не могу помочь с собранием. 
 Я не ответил. Конечно, мне было хорошо знакомо это чувство. Несмотря на то, что у неё не было сил помочь Скауту со сбором, она всё ещё могла помочь с идентификацией растений, приготовлением пищи и всем остальным, когда он вернётся. Я даже этого не мог сделать.
 Не то чтобы это имело значение, конечно. Разговор шел о Селине, а не обо мне.  
 - Хорошо, что он старается изо всех сил ради меня, - добавила она. - Я просто хочу, чтобы ему не пришлось этого делать. 
 У меня было то же самое желание, но в то же время я знал Скаут достаточно хорошо, чтобы знать лучше.
 - Не думаю, что он против того, чтобы заботиться о тебе, - сказала я.
 - А ты не знаешь? 
 Я покачал головой. - Он не обижается. Он мне предан. Он живет для тех, кто его окружает. Так было всегда. 
 - Значит, мне повезло с ним. Ну, во всяком случае, везучий по меркам страдальцев.  
 - Действительно. - Любому повезло бы быть со Скаутом, при любых обстоятельствах. Даже в дикой местности его присутствие всегда поднимало настроение. - Он, должно быть, очень тебя любит. 
 - Что я теперь должен? 
 Очевидно, я отвлекся на свои мысли и не услышал его приближения.
 - Скаут! С возвращением, - сказала Селин.
 
 ~ 
 Либо Скаут выбрал густонаселенное рыбацкое место, либо ему особенно повезло.  По словам Селина, добыча, которую он принес, когда вернулся, была огромной. После стольких ночей со скудной доступной рыбалкой, ещё более скудного успеха в её приобретении и шести самец, требовавших того немногого, что мы могли найти, наша маленькая группа устроила, по нашим меркам, большой пир.
 Большую часть стряпни готовили Скаут и Селин. Они смогли найти для меня несколько небольших заданий, таких как помешивание растений во время кипячения, но они только давали мне что-то сделать из вежливости.  С моей помощью я не избавил их от лишних хлопот. Во всяком случае, они потратили ещё больше энергии, нянчась со мной. Они могли бы легко выйти вперед, сделав все сами.
 - Это была странная ночь, - сказал Скаут, когда он закончил и подал нам еду.
 - Но ты хорошо справилась, - ответила Селин.
 - С рыбалкой? Да, наверно. Спасибо. Но... Тем не менее, это странно, что сейчас только мы. Мы должны придумать, как сделать все заново.  Например, как мы сегодня будем дежурить? 
 Справедливый вопрос. Я остановилась, чтобы подумать, только для того, чтобы Селин ответила первой.
 - Ну, чем меньше парней, тем больше смен, - сказала она. - Мы можем с этим справиться? 
 - Сомнительно, - наконец добавил я. - Если бы мы все трое дежурили по сменам, тогда, может быть. Но это не так. 
 - Что вы имеете в виду? - Спросила Скаут. Подумав, он добавил: 
 - Привет, я достаточно здорова, чтобы всё ещё делать свою долю, - сказала Селин.  
 - Нет, это не так. - Пауза, возможно, чтобы Скаут сжала её лапу или что-то в этом роде. - Лихорадка ещё не прошла. И вы можете так же легко стать хуже, как лучше. Я рад, что ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы предложить, но нет, тебе нужно отдохнуть. 
 - Я могу дежурить, - сказал я. - Конечно, если ты считаешь, что это сработает. 
 Скаут вздохнула. - Я бы тебя поддержал, если бы мог, но... Нет. Но всё равно спасибо. 
 Я подавила желание повесить голову.  -Очень хорошо, - сказал я.
 - Ты же не будешь ждать всю ночь, Скаут. - Селин изо всех сил старалась скрыть раздражение, вызванное этим простым предложением.
 - Возможно, нам следует просто отказаться от практики дежурства, - сказал я.
 - Полностью? - Скаут и Селин ответили одновременно.
 Я слегка кивнула. - Охотники ездят по главным дорогам вплоть до Гнезда Рока, но их патрули в дикой местности начинают исчезать между перевалом Короны и Гарретоном.  Мы проделали долгий путь. Теперь мы должны быть в безопасности. 
 - Ты так думаешь? - Скаут что-то шуршала. Возможно, его карта.
 - В основном, - признался я. - Еще одна засада вполне возможна. Нет ничего невозможного. Однако мы, по крайней мере, вышли за пределы их обычного диапазона. 
 Тишина.
 - Ну, в этом есть смысл, - наконец сказал Скаут. Снова послышался шорох, словно он убирал карту. - В конце концов, племя Жирара больше заботится о том, чтобы сделать его...  Допустим, мы все уснем, и никто не будет дежурить. В худшем случае, что-то доберется до нас, пока мы спим. Ну ладно. Наша цель была просто жить хорошо, прежде чем мы умрем, верно? 
 - А насчет Охотников ты уверен? - Спросила Селин. - А как насчет увеличения, которое они планировали? Они всё ещё этим занимаются? 
 - Да, - ответил я. - Так и есть. Однако это только для того, чтобы увеличить их присутствие в их обычном диапазоне.  Они не собираются его расширять. 
 - Приятно слышать, - сказала Селин. - Спасибо. 
 - Ничего особенного. - Я откусил ещё кусочек рыбы.
 - Нет, - сказал Скаут. - Думаю, она права. Я имею в виду, что мы бы всё равно остались с тобой, но зная, что у тебя тоже есть действительно полезные знания Охотников? Жирар что-то упускает. 
 Я перестала есть и замерла. Мне хотелось погреться в лучах добрых слов, особенно исходящих от него, но я был далеко не настолько тщеславен, чтобы сделать это. 
 - Жирар мне бы не поверил, - наконец сказала я, надеясь сменить тему.
 - Жирар не поверил бы ничему, исходящему от тебя, но это его проблема. - Скаут положил лапу мне на плечо. - Эй, не расстраивайся, ладно? Жирар сошел с ума. 
 Скаут была права. Я знал, что никогда не смогу победить Жирара. Какая-то часть меня хотела согласиться со Скаут, но остальная хотела найти способ уйти от этой темы.  Однако, к своему удивлению, я не могла придумать причины, чтобы отрицать его доброту. Конечно, это была привычка, но она не имела никакого оправдания. Жирар исчез. Скаут и Селин поддержали меня. По какой причине я должен был отвергнуть этот комплимент?
 - Ты... Верно. - Мой ответ поначалу прозвучал неуверенно, так как я рисковал оказаться на совершенно незнакомой территории. В припадке необъяснимой и неожиданной смелости я добавил: - Если бы что-то случилось, он нашел бы способ обвинить меня в увеличении.  
 Я молча запаниковал, как только слова покинули мой клюв. О чем я только думала? Я открыла себя и оставила себя уязвимой для их ответа. Я не мог знать, что это будет за ответ. Я только хотел сделать саркастическое замечание за счет Жирара - шутку, - но как они это воспримут?
 Я ничего не слышал и истолковал молчание как доказательство того, что я потерпел неудачу, что моё замечание либо зашло слишком далеко, либо просто провалилось.  Затем, к моему удивлению, тишина закончилась, и раздался тихий смех.
 - Да, - сказал Скаут, усмехнувшись. - Возможно. Как я уже сказал, он сумасшедший. 
 Он принял это. Скаут приняла моё замечание. Даже согласился с этим. Я не ожидала, что он это сделает...
 - Грач? - Спросила Селин.
 Я изо всех сил старалась не вздрогнуть. - Да? 
 - Из любопытства, что же вызвало увеличение? 
 Мой мыслительный процесс протекал в два этапа. Сначала я подумал о действительном ответе на её вопрос.  Эта фаза была мгновенной и легкой; я знал эту. Я даже был там, когда они объявили об этом. Сложнее было решить, каким количеством информации поделиться. Моим первым инстинктом было оставаться настороже, давать как можно меньше ответов. Однако я опять не понял почему. Почему это был секрет? Я не видел причин скрывать от неё всю правду.
 Решившись, я набрался храбрости и заговорил.  
 - Вывоз мусора. 
 Тишина. Конечно, мне придется объясниться.
 - Дикие земли-удобный способ заставить многих исчезнуть, - сказал я. - Здесь народ попадают в аварии, ломают скафандры, а потом страдают и умирают. Никто не задает вопросов. Таким образом, мэр Кинг посылает сюда своих врагов. Иногда, однако, они убегают в дебри, вместо того, чтобы сразу умереть. Когда их становится слишком много, Охотники начинают нервничать и очищают территорию. 
 - Что за многих они ищут?  - Спросила Скаут.
 - Скорее всего, отец, - ответила Селин. - Её голос был тихим.
 - Или, может быть, доктор Сигни? - Сказал Скаут.
 - Или я. - Я сделал паузу, а затем добавил: 
 Снова тишина.
 - По крайней мере, оба племени находятся вне пределов досягаемости, верно? - Наконец спросила Скаут.
 - Если мы будем держаться подальше от главных дорог, то да, - сказал я.
 - Почему вы не упомянули об этом раньше? - Спросила Селин.
 Справедливый вопрос, но сложный.  Я тщательно подумал и вдохнул.
 - Я не хотел никого обвинять или обвинять. Охотники ни в чем не виноваты. - В моей голове промелькнула мысль, и вопреки здравому смыслу я позволила ей вырваться. - Более того, если бы я сказал, что они здесь из-за сэра Коралла, сомневаюсь, что Жирард воспринял бы это хорошо. 
 Скаут резко вдохнула. - Да, хорошая мысль. 
 - Хорошая мысль, - сказал он. Я сделала ещё одно замечание о Жираре, и Скаут назвала это хорошим замечанием.  Я снова сказал то, что должен был держать при себе, и это каким-то образом сработало.
 Наша группа явно отличалась от более крупного племени, и это пугало меня. Скаут и Селин были дружелюбны и открыты, и они хорошо относились ко мне. Я даже поймал себя на том, что мне это начинает нравиться. Этого не должно было случиться. Как бы это ни было приятно, это было неправильно, несправедливо. Как я могла наслаждаться теплом, которого не заслужила?  Как я могла принять их доброту, или любую другую доброту, после всего, что я сделала?
 
 *** 
 Ванесса, 
 Надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии. По крайней мере, один из нас.
 Скоро я навсегда покину город и проживу остаток своих дней в глуши. После долгих раздумий я решил, что это мой единственный оставшийся вариант.
 Мне не следовало присоединяться к Охотникам. В детстве я обещала отцу, что никогда не буду жестокой.  Я видел, что сделала с ним война. Я знал, что он никогда не захотел бы для меня военной жизни. Мне следовало прислушаться к его предупреждению. Если бы я остался гражданским мордой, ничего этого не случилось бы.
 Я присоединился к ним в основном потому, что считал, что нам нужна их поддержка. Охотники живут хорошо, лучше, чем любая другая группа в городе. Король дает им все, что они только могут пожелать, и даже больше, просто чтобы обеспечить их преданность и защиту.  Говорят, что можно добиться успеха и подняться от низины до невообразимого богатства, просто продвигаясь по рядам Охотников. Дело не в том, что я жадный, мне не нужны деньги. Я просто так и думал. Я думал, что они хранят ключ к лучшей жизни для нас обоих.
 Я также верил, что смогу оставить отца позади. Возможно, моё вечное уныние происходит от того, что я слишком сильно цепляюсь за него, его наследие и его учения.  Он никогда бы не захотел, чтобы я стала Охотницей, но он мёртв, и я подумала, что это означает, что он больше не может контролировать мою жизнь.
 Я стал Охотником против всего, во что он заставил меня поверить. Это была отчаянная мера, но, увидев, что наш брак рухнул, я пришла в отчаяние. Я думал, что, если мне удастся отвергнуть его путь и найти свой собственный, я смогу разрушить чары, под которыми находился так долго.  Тогда я обрету способность любить тебя, как ты всегда любил меня. Я получу щедрое жалованье Охотника, и мы будем жить на них вместе. Охотники должны были подарить нам роскошь, а мне-возможность наслаждаться этой роскошью вместе с тобой.
 Конечно, из этого ничего не вышло. Мне жаль.
 Начальная подготовка была достаточно легкой. У меня есть запас физической силы, что-то вроде дара меткости, и я всегда умел выполнять приказы.  Я хорошо справился. Мой инструктор дал мне имя "Грач", и я принял его. Я принял все. Я был талантливым, но пассивным самцом, который просто спокойно выполнял все, что от него требовали. Тот, кто никогда не говорил и, следовательно, никогда не жаловался. Я старался не устраивать сцен, и у меня это хорошо получалось, как правило, в самом лучшем классе.
 Принятие вещей никогда не было трудной частью или проблемой. Следовать приказам было легко.  Если бы остальная часть моей карьеры была похожа на моё обучение, я бы преуспел и, возможно, даже вырос, чтобы наслаждаться этим. К сожалению, у меня было слишком много навыков, чтобы оставаться на тренировках вечно, и я начал сталкиваться с повышением. Они начали тащить меня прочь от бессмысленных упражнений по стрельбе по мишеням и глубже в царство того, чем на самом деле были Охотники. Однажды они наказали мой успех, отправив меня в настоящий патруль.  
 
 ~ 
 Мы долго пробыли в дебрях, прячась в редком лесу, ожидая, когда кто-нибудь пройдет мимо. Ловушка. Мы прождали почти весь день, не проявляя никакой активности. За исключением нашего инструктора, общавшегося по рации, все было тихо. Я надеялся, что скука будет худшим препятствием, с которым мы столкнемся, но вместо этого, как раз когда я думал, что смогу избежать патруля без инцидентов, что-то произошло.  
 Мы увидели её вдалеке. Она никогда нас не видела.
 Одинокая, одинокая фигура. Никакого костюма. Страдающий. Мышь. Самки. Молодые. Тонкий. Она собирала цветы. Она выглядела печальной, но сосредоточенной и безмятежной в своей задаче, словно собирание достаточного количества цветов могло заставить её чувствовать себя лучше.
 Я был первым, кто её увидел, но ничего не сказал. Я даже отвела взгляд, продолжая размахивать биноклем. Мне не хотелось привлекать к ней внимание остальных.  Возможно, я смогу дать ей время снова исчезнуть, прежде чем...
 Еще один новобранец тоже увидел её и объявил об этом.
 Наш инструктор зааплодировал и выбрал меня для выстрела.
 Я сглотнула.
 Мне хотелось выбросить пулю. Я подумал о том, чтобы прицелиться достаточно близко, но не настолько, чтобы попасть. Если бы я предупредил её о близком промахе, она могла бы убежать. Однако моя меткость была образцовой, и, как бы мне не хотелось этого признавать, это был простой выстрел.  Она сидела неподвижно, рассеянная и ничего не замечающая. Она не могла быть более легкой мишенью. Нет, это никогда не сработает; я не мог промахнуться, если это не было явно преднамеренным, и мой инструктор знал это.
 Более того, даже если бы я мог пощадить её с первого выстрела и позволить ей убежать, это только заставило бы весь отряд преследовать её. Казалось, лучше дать ей возможность быстро и чисто убить, чем заставлять её бежать, спасая свою жизнь, только чтобы убить её в любом случае.  
 Инструктор внимательно наблюдал за мной. Он ждал моего хода.
 Я должен был действовать. Я не хотел этого делать, но инструктор наблюдал. Даже замерзнуть или ничего не делать было бы нарушением субординации.
 Я прошептала тихое извинение и глубоко вдохнула.
 Я выстрелил.
 Это было прямое попадание. Голова девочки-мыши взорвалась, и её тело безжизненно упало на землю.
 Она была мёртва. Она была мёртва, потому что я убил её.  
 Я отключился. Мне хотелось кричать, рыдать, блевать, падать в обморок, но вместо этого я заглушила все эмоциональные импульсы, которые хоть как-то контролировала. Чем меньше я существовал в реальном мире, тем меньше чувствовал. Чем больше я погружался в свои мысли, тем легче мне становилось.
 Мой инструктор поздравил меня, а затем сказал что-то о том, чтобы забрать тело позже, чтобы передать его исследовательскому аванпосту или что-то в этом роде.  Я изо всех сил старалась не слушать.
 Подавляя все остальное, мне было легче скрывать свои реакции. Они уже считали меня тихоней, поэтому я дала им то, чего они ожидали. Мой инструктор не мог видеть моей морды сквозь скафандр, и, таким образом, он верил, что я всё ещё его хороший маленький солдат. Я мог оставаться под их подозрением. До тех пор, пока я буду избегать разыгрывания сцен, никто никогда не узнает...  
 Но я-то знал. Я знал, что сделал. У меня закружилась голова, и я не была уверена, как долго ещё смогу сдерживать приступ тошноты. Я отнял у него жизнь. Я обещал отцу, что никогда не совершу акта насилия, и нарушил свое обещание. Он хотел, чтобы я избегала даже драки, и я убила кого-то.
 Мышь, не меньше.
 Скаут.
 Я знала, что она не Скаут, но какая разница?  Что бы я сделал на его месте? Неужели я убила бы и его?
 Скаут. Когда-то он был моим лучшим другом. Мой единственный друг. Но после того как я вышла замуж и уехала из нижнего округа, мы больше не виделись. Он всегда был добр ко мне, и я отплатила ему тем, что исчезла. Я потерял с ним контакт, а потом, когда он отвернулся, присоединился к Охотникам и подстрелил мышь. Что бы он сказал, если бы увидел, во что я превратилась?  
 Я добавил его к постоянно растущему списку парней, которых я подвел.
 Еще один новобранец начал нервно ерзать. Инструктор надавил на него, и он запнулся, а затем признался, что ему неудобно убивать. Он сочувствовал девочке-мышке.
 Я замерла, почти не дыша, и не произнесла ни слова. Я скрывал каждую мысль, которую открыто высказывал другой новобранец.  Я даже солгал, когда инструктор спросил, сочувствую ли я ей тоже. Я позволил своему товарищу-новобранцу сказать все, что не осмеливался сказать, а сам стоял рядом, ничего не делая.
 - С угрозой ответил мой инструктор. С юридической точки зрения, любое нарушение или неудача в иске означали мгновенное несчастье. По закону несчастье означало мгновенную смерть. Инструктор посоветовал нам обдумать последствия этого. Несчастные случаи в дикой местности, равно как и последующие санкционированные казни, имели обыкновение случаться с неуважительными учениками, которые злили своих начальников.  Мы все должны были быть осторожны, чтобы он не предпринял постоянных действий, а затем не выдумал неисправности иска, чтобы оправдать себя в последующих документах.
 В тот момент я понял, насколько не способен вести жизнь Охотника. Я позволил легким тренировкам и тренировкам одурачить меня. Я обманывала себя, полагая, что отец ошибался, что все, что он мне говорил, было ложью, что все это было искаженным отражением его собственной неудачи.  В этот момент я увидел правду. Тогда я понял, что отец всегда и во всем был прав.
 Кроме того, я понимал, что то, что я сделал, было обычным делом для Охотников. Мало того, что я убил одного. Их будет больше. Охотники заставляли меня нарушать свое обещание снова и снова, каждый день, когда я служил у них.
 Я наконец понял, почему отец с позором покинул службу.  Настала моя очередь сделать то же самое.
 
 ~ 
 Поэтому я и пишу вам это письмо. Я всегда буду сожалеть о том, что дело дошло до этого.
 Я не могу просто бросить Охотников. Я слишком много видел. Они-личная армия мэра Кинга, и они вездесущи. Если я сделаю их своими врагами, то нигде в городе не будет безопасно, ни для кого из нас.
 Я не могу остаться с тобой. Если я это сделаю, они придут за нами обоими.  Я набросился на мэра Кинга и ожидаю беспощадного возмездия. Мой единственный вариант-исчезнуть первым.
 Я тоже не могу взять тебя с собой. Мне некуда идти. Как Охотник, я могу пройти через контрольно-пропускной пункт и покинуть город, но я не могу сделать это намного дальше. Путешествие в северный город слишком длинно для моего скафандра, и они не пустят меня, как только я буду поражен. У меня не будет другой цели, кроме могилы, и я никогда не пожелаю этого тебе.  
 Вот почему я решил скрыться в глуши, один. Я сниму скафандр и буду жить и умру как один из страдающих. Почему нет? Я подвел отца. Я подвел тебя. Я подвел другого новобранца из моего отряда. Я подвел Скаут. Даже без угрозы Охотника мне некуда будет повернуться. Как я могу смотреть кому-то в морду? Как я могу жить дальше?
 Я закончу свою жизнь в глуши, и девочка-мышка отомстит.  Я буду продолжать хранить верность своему отряду до тех пор, пока не представится случай, а потом ускользну. Я оставлю ружье, большую часть вещей и это письмо. Я возьму с собой только костюм, пистолет и кое - какие личные вещи.
 Я также оставляю позади свое старое имя. Я ненавижу свое новое имя; каждый раз, когда я слышу его, оно напоминает мне о том, как далеко я пал. Впрочем, это вполне уместно. Отвратительно, но заслуженно. Я не могу спрятаться от его реальности, даже если захочу.  Я больше не Оррин Себастьян. Оррин никогда бы не сделал того, что сделала я, предала все, во что верил Оррин. Я-Рук, убийца.
 Я убежал от всего и всех. Наказание за мою слабость и трусость-смерть от ДЛИ, и я принимаю это. Так как я не могу нести бремя моей жизни в городе, я вместо этого буду нести бремя моей смерти в дикой местности. Я дал себе новое обещание: я приму все, что случится со мной после того, как я сниму скафандр.  В конце концов, это не что иное, как то, что я заработал. Это обещание, в отличие от моего предыдущего, я сдержу. Раньше я не мог быть настойчивым, но теперь буду.
 Я сожалею о той боли, которую причинил тебе, как до этого решения, так и из-за него. Ты всегда заслуживала кого-то лучшего, но вместо этого хотела меня. Мне очень жаль, что я так и не смог исполнить ваше желание. Я надеюсь, что вы сможете двигаться дальше и обрести счастье без меня.  Мне жаль, что ты так и не смог найти его со мной.
 Я желаю тебе всего самого лучшего, всегда.
 Подписанный, 
 Ладья
 
 *** 
 - Эй, Селин, берегись! 
 Я услышал всплеск. Что такое скаутский смех? Прежде чем я поняла, что происходит, я услышала, как Селин испуганно вскрикнула, но потом тоже разразилась смехом.
 - Ах ты, сопляк! - Сказала она.
 Еще один всплеск.
 Играющий. Они играли. Я предполагал, что должен был ожидать этого; путешествие через Гарретон было небогатым событиями, но долгим, и началось сразу после того, как племена разделились.  Скаут и Селин заслужили свое удовольствие после всего, что с ними случилось.
 - Привет, лап! Вообще-то нет, не важно. Это было бы подло. 
 - Я всё ещё слышу тебя. 
 - Да, но... Ну, хорошо, если ты так говоришь. 
 Из всех способов, которыми я могла ответить на прерванный вызов Скаут, мой оказался неудачным выбором.
 Я услышал всплеск, а затем мгновенно почувствовал, как холодная вода ударила мне в морду и грудь. Я моргнула, но это ничего не изменило.  Я вытянула лапы, с перьев капало.
 Тишина. Скаут и Селин, должно быть, ждали моей реакции, чтобы определить, можно ли смеяться. Честно говоря, я тоже не был уверен, что делать с нападением.
 Я опустил лапы обратно в небольшое озеро и задумался. Как ни необычна была их глупость, они веселились, и Скаут неофициально втянула в это меня.  Я не хотела вставлять себя туда, где меня не ждали, и не была уверена, что заслуживаю такого веселья, но Скаут пригласила меня. Я не могла отклонить его приглашение.
 Я позволил уголку своего клюва изогнуться вверх в слабейшей из улыбок. Так тому и быть. Что-то в компании Скаут и Селин сделало меня более импульсивной, и я решила снова поддаться этому ужасающему, но соблазнительному порыву.
 У меня не было скорости Скаута, но у меня были размеры и сила.  Я набрал столько воды, сколько смог, издал шутливый боевой клич и бросил в его сторону массивную волну.
 По крайней мере, я предположил, что это было его направление. Я слышала, как Селин смеется, и могла сказать, откуда она, но Скаут молчала, а потому была невидима.
 Я слишком поздно понял, что, скорее всего, произошло.
 - Это было даже не близко, не так ли? - Спросила я.
 - Нет. 
 Ответ Скаута раздался прямо у меня за спиной.  Я обернулся как раз вовремя, чтобы поймать ещё один большой всплеск, и громко и пронзительно каркнул в ответ.
 - Хорошо сыграно, - признала я, перекрывая смех Скаут и Селин.
 - Ладно, ладно, я закончил. Мне жаль. - Скаут усмехнулась.
 - Не стоит. Это было... - Весело? - Интересно. 
 - Ты действительно открываешься, не так ли? - Спросила Селин.
 - Прошу прощения? 
 - Ну-ну, не пугай его, - сказал Скаут.
 - Да, ты прав.  И все же это очень мило. - Селин помолчала и зевнула.
 - С тобой всё в порядке? - Спросила Скаут.
 - Просто устал, вот и все. Спадает лихорадка... Или между двумя из них. Ты знаешь. В любом случае. 
 - Мы можем что-нибудь сделать? - Скаут с хлюпаньем направился к Селин.
 - Ты уже помогаешь, просто давая мне отдохнуть, когда я в этом нуждаюсь. Спасибо. 
 - Ну, мы же в племени Ладьи, - сказал Скаут. - Мы не беспокоимся о скорости.  
 - Спасибо, что остались со мной, - добавила я. Потом я задумался, а стоило ли.
 Я услышал глухой, нерешительный всплеск, доносившийся со стороны Селины, словно она била по воде без определенной цели. - В любом случае, я собираюсь немного прилечь. Посмотрим, поможет ли нам сон. А вы тем временем развлекайтесь. 
 Селин вылезла из воды и пошла к берегу, не делая никаких видимых поправок или корректировок в своей походке из скромности.  Конечно, у Скаут, по-видимому, были привилегии с ней, и я не смогла бы украдкой взглянуть на неё, даже если бы захотела, так что ей нечего было бояться в этом отношении. Как только она вышла из воды, я услышал, как она собирает свою одежду, а потом ничего не услышал.
 - Так что, гм, - сказал Скаут, - я действительно сожалею об этом. Надеюсь, я не зашел слишком далеко. 
 - Все в порядке. - Я запоздало понял, как это звучит, и добавил: - Это действительно так.  Мне это нравилось. 
 Он положил лапу мне на плечо. - Знаешь, у тебя всё ещё бывают такие моменты, но я думаю, что Селин права насчет тебя. 
 - Я... - Я затаила дыхание. Почему это так трудно признать? - Я экспериментирую. Пытается говорить, а не просто думать. Только что присоединился к этой игре. Не знаю почему, но я просто... Хотела попробовать. 
 - Что ж, продолжай в том же духе. Мне это даже нравится. Я имею в виду, как давно мы знакомы?  Но я никогда не видел тебя такой, и это очень плохо. Я знаю, что здесь трудно найти счастье, даже труднее, чем в городе, но... Что бы мы ни получили, ты тоже этого заслуживаешь. 
 Я в этом сомневался. Жизнь в глуши была тяжела, её единственной наградой была смерть, и это было то, что я заслужил. Не счастье.
 Даже моё имя было чем-то, от чего я молча страдал. Если бы Скаут знал, что он наказывает меня, напоминая мне о моем преступлении каждый раз, когда он называет меня "Грач", то он, конечно, остановился бы.  Сколько я его знаю, он всегда был мягким, сострадательным и заботливым. Он никогда бы не согласился назвать меня так, чтобы наказать. Он никогда бы сознательно не причинил мне боль. Вот почему я сделал так, чтобы он никогда не узнал.
 Еще... 
 Скаут и Селин нашли счастье даже в дикой местности. Моим первым инстинктом было считать это справедливостью, их наградой за то, что они были лучше меня. Но чем дольше я проводил с ними время, тем больше удивлялся.  Мог ли я ошибиться? Возможно ли было мне получить то, что имели они?
 Скаут был с Чумой во время их войн за территорию, и, предположительно, именно так он стал мишенью и оказался в дикой местности. Скорее всего, он был замешан в бандитских разборках, по крайней мере на каком-то уровне. Вероятно, он тоже причинял кому-то боль. Каким-то образом, однако, это никогда не уменьшало сладость и нежность, которые я всегда знал.  Он боролся с этим, потом оставил позади и ушел из своего прошлого, и заслужил любовь Селины в качестве награды.
 Его награда. Я наказала себя за свое прошлое, но он победил свое, достаточно, чтобы заслужить награду за это.
 Могу ли я сделать то же самое? Первый эдикт относился и ко мне?
 Я хотела спросить его, но в то же время не стала. Я понятия не имел, как подойти к этому вопросу, и боялся, что если он увидит мою борьбу, то спросит, что я сделал, чтобы вызвать её.
 - Как бы то ни было, - сказал он, - думаю, с меня хватит. Он понял, что я слишком глубоко задумался, чтобы ответить, и начал выходить из воды.
 - Мне очень жаль, - сказал я.
 - За что? - Он остановился.
 Я не ожидала такого вопроса. Мне было жаль... Не отвечать ему? Нет, это был не первый раз, когда я не отвечал на что-то. Ради моего прошлого? Я даже не сказала ему об этом. Что ещё это могло быть?
 - Не знаю, - признался я.
 - Ну, тогда не волнуйся. Скаут усмехнулся и продолжил свой путь. - Привет, лап. Сегодня был хороший день, хорошо? 
 Я изо всех сил старалась скрыть свою гримасу. Он, конечно, не знал, что звонок мне противоречит его утверждению.
 Было ли это справедливо? Я начал задумываться.
 У нас со Скаутом были почти противоположные подходы к жизни в дикой местности. Он не наказывал себя так, как я. Был ли мой путь ошибкой? Его? Нет, он не мог ошибиться. Не Скаут.  Никогда не разведывай. Следовательно, ошибка должна была быть моей. 
 Логика была достаточно проста, но подтекст пугал меня. Если я ошибаюсь, то что я могу сделать? Если я ошибся, пришло ли наконец время покончить с этим?
 - Скаут, насчет моего имени... Может, тебе стоит... 
 - Привет, ты. Извините, что заставил вас ждать. 
 Скаут вышла из озера и заговорила с Селиной. Я так долго думала, что он ушел, а когда наконец попыталась заговорить, у меня не хватило смелости поднять голос выше шепота Очевидно, он не слышал моего безрезультатного бормотания с берега.
 Я принял это. В конце концов, это была моя вина, что я не мог говорить. Я решила отступить и дать им с Селин побыть вдвоем. Я мог бы поговорить с ним о своем имени позже.
 - Итак, я решил, что мы можем съехать завтра, после... О, ты уже спишь? Извините. - Его последнее слово прозвучало тише, чем остальные.
 Тишина. Я вернулся к купанию.  
 - Гм... Селин? 
 Снова тишина.
 - Селин? 
 На всякий случай я начал подниматься из озера...
 - Лап, иди сюда! Быстро! Что-то не так! 
 
 *** 
 Я должен был быть там один. Это я должна была искать припасы, что-нибудь в дикой местности, что могло бы послужить импровизированным лекарством, в то время как Скаут осталась с Селин. Что он скажет, если её состояние ухудшится, пока его не будет?  Что он будет делать, если не увидит её снова? Было несправедливо, что он должен был уйти, а я осталась. Все должно было быть наоборот.
 Конечно, это было невозможно. Как я мог что-то искать?
 Я снова потерпел неудачу. После того, как я подвел отца, Ванессу, моих товарищей-новобранцев, Скаута и мышку, я думал, что смогу убежать от собственной жизни, но даже бегство из города не положило конец моей череде неудач.  
 Я не мог сосуществовать с сэром Кораллом и Жираром и не мог предотвратить распад племени. Без зрения я не мог ни следить, ни ловить, ни готовить пищу. Я не могла сама перенести Селин; я отнесла её в импровизированное укрытие, подальше от солнца, но Скаут должна была найти и отвести меня туда. Устроившись здесь, я даже не могла позволить Скаут остаться с Селин, потому что не могла искать припасы.  
 Трудно было поверить, что, несмотря на все эти неудачи, у меня почти хватило наглости рассказать Скаут о моем имени. О чем я только думала? Неужели я действительно верил, что моё наказание закончилось? Это никогда не кончалось. Пока я буду бесполезен, пока мышь, которую я убил, будет мёртва, я всегда буду Ладьей. Как я посмел попытаться избежать своей судьбы, после того как дал обещание принять ее?  
 Шаги. Быстрые. Скаут приближался во весь опор.
 Он чуть не споткнулся о Селин и столкнулся со мной. Ему едва удалось вовремя остановиться, и как только он это сделал, он быстро упал на колени.
 - Селин! Я... Есть ещё кое-что... Смотрел... Там... Не может... 
 Я передал миску с водой Скаут, которая выхватила её и залпом выпила.
 - Извини, - сказал он, пытаясь отдышаться.  -Там... Там ничего нет. Везде. Только вода, но она у нас уже есть. - Еще несколько штанов, потом: - Как она? 
 Я положил лапу ей на лоб. - Никаких изменений, - доложил я. - Она вся горит. И... - Я изо всех сил старалась решить, насколько деликатно мне следует говорить ему об этом. - Не связно. 
 - Скаут? - Спросила Селин. Её голос был тихим, слабым.
 - Селин! - Я услышал, как Скаут уронил что - то на землю-вероятно, чашу с водой.  Затем-едва заметное движение. Я догадался, что он взял её лапы в свои.
 - Скаут? - Снова спросила она.
 - Я здесь, - ответил он.
 - Скаут? - Еще один вопрос, словно она его не слышала. Затем она добавила: - Отец... ? 
 Я положила лапу на плечо Скаут. Жест был более неуклюжим, чем мне бы хотелось, так как моё первое предположение о его местонахождении было почти, но не совсем точным. Я не был уверен, чего я ожидал достичь, но я также не был уверен, что ещё я могу сделать.  Он положил свою лапу поверх моей, и я позволила этому контакту продлиться дольше, чем следовало. Но мне пришлось отстраниться, даже если я этого не хотела. Как бы я ни ценила его ответный жест, Селин нуждалась в нём больше, чем я.
 Я ощупала землю и нашла чашу с водой, которую уронила Скаут. Я взяла его и начала наносить на Селин. Она ещё не настолько пришла в себя, чтобы пить, но, возможно, охлаждение облегчит боль, хотя бы немного.  Мне нужна была какая-то ткань... Повязка на глаза. Конечно. Я снял повязку, намочил её и положил ей на лоб.
 Я совершенно замолчал. Скаут почти ничего не говорила, за исключением тщетных попыток связаться с Селин, которая продолжала попеременно звать его и своего отца.
 Я снял с её головы повязку и приготовился снова намочить её, когда услышал, как она пошевелилась. Еще движение, шорох - борьба?  Ох. Она попыталась сесть, но Скаут удержала её, не давая двигаться слишком быстро.
 - С... Скаут. - Селин на мгновение стала спокойнее, счастливее. Больше покоя. Возможно, в этот момент она наконец увидела его.
 Селин сделала последний вдох, задержала дыхание на несколько мгновений, а затем медленно выдохнула. Она снова опустилась на землю и замерла.
 Тишина.
 Потом, в конце концов, Скаут заплакала.
 
 *** 
 Скаут и я провели остаток дня, хороня Селин.  По сравнению с собранием, которое племя устраивало для Хранителя Эдварда или даже для Маркуса, собрание Селины было небольшим, так как Скаут и я были единственными, кто помнил её. Мы говорили в её честь и утешали друг друга. Больше мы ничего не могли сделать.
 Как бы несправедливо это ни было после всего, что ему пришлось пережить, Скаут должен был приготовить ужин почти в одиночку. Я предлагал свою помощь везде, где мог, но быстро стало очевидно, что я не могу помочь ему.
 Я хотела извиниться, но сдержалась, потому что знала, как бы закончился этот разговор.  Я бы извинилась за свою бесполезность, он бы настаивал, что всё в порядке, и в этот момент мы бы сосредоточились на мне. Нет, все чувства неполноценности, которые у меня были, я держал в молчании, ради Селин.
 
 ~ 
 После очередной ночи без вахты я проснулся со странным чувством одиночества. Я не могла объяснить почему, особенно не имея возможности видеть свое окружение, но что-то чувствовалось по-другому, так или иначе.  Я потянулся к своему боку и нащупал повязку. Я его не нашел. Я продолжал ощупывать землю, но совершенно напрасно. Это было абсолютно нигде. Странный.
 - Скаут? - Спросила я.
 Нет ответа. Тоже странно.
 Он, должно быть, уже проснулся и ушел; я не слышал его дыхания, и быстрое ощупывание земли рядом со мной ничего не дало.
 Мне хотелось верить, что он готовит завтрак, но я не слышала огня.  На самом деле я вообще не слышал никаких звуков. Значит, он вышел ловить еду?
 Это странное ощущение вернулось. Что-то было не так. Я сел.
 И дело было не только в том, что спальный мешок Скаут был пуст. Как и моя повязка, она отсутствовала полностью. И моя тоже. Даже самой земле не хватало пыли и камней, которые я обычно ощущал. Она была твердой, но гладкой и невыразительной, как полированный камень. Я стоял на какой-то пустой поверхности.  
 Я ничего не видел, но к этому привык. Еще больше беспокоило то, что я тоже ничего не слышал. Мое осязание всё ещё работало, или, по крайней мере, мне так казалось, но чувствовать было нечего.
 - Скаут? - Снова спросила я. Тут я заметил, что не слышу даже собственного голоса. - Скаут! - Обычно я не повышала голоса, но мне нужно было знать, где он, и мне нужно было доказать, что я всё ещё слышу.  Обе попытки провалились. Мой крик не долетел даже до меня, не говоря уже о ком-то ещё.
 Я ненадолго задумалась, не встать ли мне, но вместо этого решила остаться на четвереньках. Мне нужно было найти что-то, что могло бы объяснить происходящее.
 Я попытался ощупать окрестности, но это было ещё одно напрасное усилие. Пока ничего.
 Я пополз вперед, спотыкаясь и ощупывая, надеясь найти опознаваемый предмет или текстуру, которая так и не появилась.  Даже моё чувство "вперед" было сомнительным в пустоте, как и моё ощущение того, сколько времени я потратил на поиски.
 Если бы я только мог понять, что произошло...
 - Грач? 
 Никогда ещё я не испытывал такой радости, услышав это отвратительное имя.
 - Скаут, - выдавила я едва слышным шепотом. Мне нужно было кричать изо всех сил, но мой голос предал меня.
 - Ладья. - Его голос был громким, но слабым, словно он кричал издалека.  Неужели он действительно услышал меня? Неужели мне так повезло?
 Я вертела головой, пытаясь найти его, но безуспешно. Его голос звучал громче, словно становился ближе, но точное местоположение ускользало от меня. Казалось, он шел отовсюду и ниоткуда, и я не мог его отследить.
 Внезапно я оказался на своей стороне. Неужели я упал? Я чувствовал странную слабость.
 Движение. Все моё тело тряслось. Нет, что-то сотрясло моё тело.  Что бы это ни было, оно потрясло меня даже сквозь мой спальный мешок, который снова появился, словно я никогда его и не покидал.
 - Ладья! 
 Внезапно я точно поняла, где Скаут. Он был совсем рядом. Должно быть, это он меня тряс.
 - Лап, с тобой всё в порядке? 
 - Скаут? - Казалось, ко мне вернулся голос. - Скаут. Что случилось? 
 - Ты звала меня. Я не хотела тебя будить, но ты казалась... Встревоженной, словно тебе приснился кошмар или что-то в этом роде.  Неужели я ошибся? Мне очень жаль, если это так. 
 Разбудить? Кошмар? Так вот что это было? Миры сна и бодрствования были одинаково темны для меня, поэтому трудно было сказать, что я переключился между ними. Я наконец понял, что произошло, но только после того, как заметил, что вещи снова существуют. Я ощупал землю, включая камни. Я ощупал свой спальный мешок и повязку. Я слышал Скаут. Поэтому я не спал.  
 - Нет, все было в порядке. Спасибо. Прости что заставляю тебя... 
 - Ш-ш-ш. Все в порядке. - Скаут предвидела мою реакцию и оборвала её. Несмотря на то, что я старался скрывать от него кое-что, он уже слишком хорошо знал меня в других отношениях.
 
 *** 
 - Итак, после всего этого мы здесь. Только ты и я снова, я думаю. 
 Я остановился. Я понятия не имела, что на это ответить, особенно на следующий день после смерти Селин.
 - С тобой всё в порядке?  - Спросила я.
 - Чтобы продолжать путешествовать? - Скаут ответил на мой вопрос своим. Это было совсем не то, что я имел в виду, но я не стал его оспаривать. Если он хотел уйти от более трудного вопроса, я уважала его. - В основном. Я имею в виду, что ещё мы можем сделать? 
 - Мне жаль. - Мои слова абсолютно ничего не значили, и мы оба это знали, но это было все, что у меня было.
 - Все в порядке. 
 Я ему не поверил, но не стал настаивать. Мы снова пошли.  
 - Хорошая новость в том, что мы почти добрались до Гарретона, - сказал он. - После того как мы пройдем туда, между нами и Позолоченной излучиной не останется ничего, кроме дикой природы... 
 Я старалась не реагировать, но судя по тому, как он резко замолчал, он, должно быть, заметил меня.
 - Что? Что я такого сказал? Это было правильно, не так ли? 
 Я промолчал.
 - Разве это не... - Повторил он.
 Я не хотела говорить ему, но я должна была ответить ему, и я не могла лгать.  
 - Скаут, мы покинули Гарретон два дня назад. Мы сейчас между Гарретоном и Позолоченным Изгибом. 
 - А мы? Нет, это не так. Так ли это? - Он с трудом подавил панику в голосе. Еще одна пауза, прежде чем он мрачно добавил: 
 Он говорил так гордо, когда вспоминал названия городов, и я ненавидела себя за то, что разрушила его достижение. Я бы взял его за плечо, если бы он уже не держал меня за лапы.  
 - У нас неприятности, - сказал он. Он крепче сжал её.
 - Все будет хорошо. 
 - Нет, мне следовало бы это знать. Я имею в виду, что племена разделились за день до того, как мы вошли в Гарретон. Селин заболела и... Ну, мы потеряли Селин на следующий день после того, как уехали. Это не второстепенные, забываемые события, но, по-видимому, я даже не могу их вспомнить. 
 - Ты только что это сделал. 
 - После исправления. 
 - Это значит, что память всё ещё там, не так ли?  
 - Ну да, наверно. - Он резко выдохнул. - Вещи не исчезают полностью, по крайней мере, насколько мне известно. Во всяком случае, пока. Их просто становится все труднее найти, как искать ключи в комнате, которая становится все более грязной. 
 Он продолжал держать мои лапы в своих. Так он вел меня, пока мы шли. Никому из нас нечего было добавить, поэтому мы ехали в неловком молчании.
 
 ~ 
 В конце концов, он оттолкнул мои лапы назад, заставляя меня остановиться. Это был всего лишь простой направленный жест, но я всегда восхищалась тем, как нежно он с ним обращался.  Я остановился.
 - Привет, - сказал он.
 - Да? 
 - Могу я спросить вас о сегодняшнем утре? 
 Все моё тело напряглось. Я нечаянно сжала его лапы, что выдало мой дискомфорт.
 - Что вы имеете в виду? - Спросила я, словно ещё не знала.
 - Ну, я подумал, что тебе, должно быть, приснился плохой сон или что-то в этом роде, но ты звал именно меня. Так что теперь мне стало любопытно. 
 Конечно.
 - Ты не должна ничего говорить, если не хочешь, - добавил он.  
 - Дело не в этом. - Я не могла сказать ему" нет", даже если бы захотела. Только не для него. - Я просто не хочу обременять тебя. Ты и так уже через многое прошла. Тебе не нужны мои проблемы... 
 - Ладья. 
 Я старался не шевелиться, только слегка сжал клюв. - Да? 
 - Все в порядке. Я тоже здесь ради тебя, помнишь? 
 Он уже держал меня за лапы, так что ему было легко добавить мягкое пожатие, вероятно, просто чтобы подчеркнуть свою точку зрения.  Мне удалось ничего не сказать и не сделать, но мне потребовалась вся энергия, чтобы подавить свои реакции. Неужели он только что... Что бы это могло быть... Мне показалось? 
 - Кроме того, - милостиво продолжал он, - я хочу вас выслушать. Честно говоря, на данный момент ваши проблемы были бы желанным отвлечением от моих. 
 - Очень хорошо, - сказал я. Если это было то, чего он хотел, то я должна была сказать ему. Я никогда не откажу ему, особенно когда у меня есть редкая возможность помочь.
 - Во сне, - начал я, - я был один.  
 
 ~ 
 Я рассказал ему все. Мы перешли в сидячее положение ещё до того, как я закончил, и оставались в нём даже после. Скаут оставался рядом, но больше не прикасался ко мне. Я уперлась ногами в землю и обхватила себя лапами. Одна только мысль о сне снова заставила меня свернуться калачиком и плотнее прижать ноги к груди.
 - Так вот почему ты звонил мне, - сказал Скаут после паузы.  
 - Да, - тихо ответил я. - Я... Я боялась, что ты ушел. - Я почти признался, что мысль о потере Скаут пугала меня даже больше, чем одиночество вообще. К счастью, я вовремя спохватился.
 - Это напомнило мне, как много я не могу сделать, - продолжила я. - Я привык справляться с большинством вещей, но только с помощью. Без тебя я беспомощен. 
 Я молча запаниковала от того, как это прозвучало. Я имел в виду "ты" во множественном числе, как в те времена, когда племя ещё было вместе...
 - Нет, это не так, - сказал Скаут.  - Кроме того, ты ещё не одна. Конечно, ничто не длится долго в дикой природе; я имею в виду, мы просто... - Он сглотнул. - Но... Ты же знаешь, что я здесь ради тебя, по крайней мере, столько, сколько смогу. 
 Я покачал головой. - Тебе и не нужно было волноваться. Это я должен тебе помогать. Прости, что заставляю тебя... 
 Скаут ничего не сказал, но положил лапу мне на плечо. Я мгновенно остановился.
 Я изо всех сил пыталась найти ответ.  Я ждала, что Скаут что-нибудь скажет, но он так и не сказал. Он просто держал свою лапу там так долго, как мне было нужно.
 - Спасибо, - наконец сказала я, хотя это было едва ли выше шепота.
 - В любое время, - сказал он.
 - Итак... И что теперь? - Спросила я. - Неужели мы будем скитаться по пустыне, пока там никого не останется? 
 - Не блуждать, - ответил он. - Мы всё ещё движемся к северному городу. - Пауза, затем: - Это ведь северный город, верно?  
 - Да. 
 - Хорошо. - Он убрал лапу, и его голос зазвучал выше - О, он встал.
 Конечно, он был прав. Мы всё ещё шли туда, хотя и в более спокойном темпе. Мы не спешили туда, чтобы выполнить какую-то важную миссию; это была работа Жирара. Мы ехали туда медленно, в основном потому, что нам больше нечем было заняться. Но мы всё равно направлялись туда. Племена отличались друг от друга скоростью и целеустремленностью, но не конечной целью.  
 - В любом случае, мы просто будем двигаться дальше, - сказал Скаут, - и, может быть, попытаемся найти немного счастья по пути. 
 - Счастье... - Я повторила это слово, проверяя, как оно ощущается, когда прокручиваю его в голове. - Мы можем найти его здесь? - Я даже не смог найти его в городе.
 Молчание, пока Скаут обдумывала его ответ.
 - Я думаю, однажды мы были очень близки. 
 Я почувствовал, как лапы Скаута взяли мои, жест, который заставил мой разум снова закружиться, по крайней мере, пока я не услышал, как он сказал:
 - Ладно, идем.
  Ведущий. Он вел меня. Конечно.
 Я встал и двинулся следом.
 Мне действительно нужно было поработать над контролем этой реакции. Я даже представить себе не смел, что сказал бы Скаут, если бы узнал. Конечно, я все же позволила ему взять меня за лапы, хотя и понимала, что наслаждаюсь этим гораздо больше, чем следовало. Я по-прежнему следовал за ним, куда бы он меня ни вел. Но мне пришлось промолчать. Он не знал, насколько дорог мне стал, и я молилась, чтобы он никогда этого не узнал.  
 
 
 
 Глава Седьмая
 
 image9
 
 Лояльность
 
 - Для меня большая честь представить вам: герой войны нашего города и будущий мэр. Наш спаситель, тогда и сейчас. Пожалуйста, поприветствуйте сэра Джонатана Корала! 
 Толпа приветствовала слова Винсента Ноубла, и эти приветствия продолжались ещё долго после того, как он отошел в сторону. Я подошел к трибуне, откашлялся, поблагодарил толпу и подождал, пока утихнут аплодисменты. Ожидание оказалось на удивление долгим.
 Я не ожидал, что аплодисменты продлятся так долго, и не ожидал, что толпа будет такой большой. Обеденный зал отеля был заполнен до отказа, а затем и несколько. Мой персонал фактически начал отказывать кому-то, так как мы не хотели, чтобы комната стала переполненной. Мы не могли рисковать, вызывая инцидент. Мэр Кинг искал любой предлог, чтобы закрыть нас, и как бы мне ни хотелось привлечь всех своих сторонников, мы просто не могли позволить себе дать мэру шанс.  
 Бывший мэр был чрезмерно щедр и оптимистичен в своем представлении. Я, конечно, внес свой вклад в город во время войны, но "Герой? Спаситель?" Более того, я ещё не победил на выборах и был далеко не уверен, что выиграю или даже смогу. И все же, был ли я всем, на что претендовал Ноубл, или нет, и мог ли я свергнуть Короля или нет, кто-то должен был попытаться.
 Мэр Кинг потратил годы на укрепление власти своей администрации, как в официальном секторе, так и в преступном мире.  Он сделал Охотников такими, какими они были, и его союз с Генералом Охотников сделал его почти непобедимым. Поскольку он считал свои победы неизбежными, а выборы в любом случае редко были легитимными, он почти не чувствовал необходимости продолжать кампанию. Там были плакаты с надписью "Мэр Кинг" и буквально ничего больше, но они были скорее напоминанием или угрозой, как в "Мэр Кинг всегда здесь и всегда наблюдает", чем какой-либо вежливой просьбой о голосовании.  Кинг был слишком непобедим, чтобы нуждаться в поддержке.
 Тем не менее, зрители заслужили надежду, и я дал бы её им.
 - Спасибо, - сказал я, когда аплодисменты наконец стихли настолько, что я мог говорить. - Я хочу поблагодарить бывшего мэра Ноубла за его поддержку. Даже под давлением мэра Кинга, даже из соображений безопасности, даже после того, как ему пришлось спрятать жену и сына, он не позволил мне в одиночку справиться с этой битвой.  
 Аплодисменты вернулись, и мне пришлось ждать, пока они снова утихнут.
 - Я также хочу поблагодарить всех присутствующих за поддержку моей кампании, - наконец продолжила я. - Кинг тоже давил на вас всем-от своих криминальных приспешников до полиции. Однако вы постоянно отказывались сдаваться. Вы все поддерживали меня с самого начала, и сегодня вы все здесь. Даже сейчас я всё ещё могу оглядеть город и увидеть места, где вы сорвали эти плакаты с надписью "Мэр Кинг" и поставили на их место плакаты с надписью "Мэр Корал".  Когда король попытался запугать вас, вы ответили храбростью, потому что с вас достаточно его запугиваний. 
 Толпа взревела. Аплодисменты были не только громче, но и дольше. Я улыбнулся и стал ждать своей очереди снова заговорить.
 - Это правда, что сейчас трудные времена, - сказал я. - Мэр Кинг правит страхом, и легко понять, как и почему он действует. Когда он может послать свои криминальные мускулы, чтобы встряхнуть вас, и заставить свою полицию смотреть в другую сторону, или даже выдумать обвинения и арестовать вас, тогда подчинение ему-это просто способ выжить.  Он нарочно оставил нижний район таким, какой он есть, в качестве предупреждения. Он хочет, чтобы мы знали: если мы не сдадимся, то окажемся там. 
 Из толпы послышался негромкий шепот. Конечно, это было необходимо, чтобы проиллюстрировать проблему, но я заставлял их нервничать. Я должен был вернуть их.
 - Правители на протяжении всей истории пробовали этот подход бесчисленное количество раз, но он никогда не длился вечно.  Иногда это длится годами, но "годы. - Это не "навсегда". Всегда есть конец, точка, в которой она неизбежно терпит неудачу. Наступает время, когда запугивание уже не останавливает угнетенных. Бывает время, когда правители берут слишком много, а народ не хочет давать больше. Есть время, когда страх, наконец, уступает место доблести. Это время пришло! 
 Бурные аплодисменты, возможно, самые продолжительные и громкие, которые я когда-либо получал.  -Хватит бояться! - Крикнул кто-то из толпы.
 - Вот почему мы должны пересмотреть подход Кинга к страждущим. Слишком долго он использовал купол, чтобы сохранить свою власть. Он создал Охотников, чтобы очистить дикие земли, но теперь использует их в качестве личной охраны и силовиков. С какой целью? А как насчет их борьбы с ДЛИ? Это вообще работает? Мы не знаем, потому что он постоянно отказывался повторно проверять наружный воздух.  Он боится перемен! 
 Судя по их реакции, толпа оценила образ короля, борющегося со страхом, а не внушающего его.
 - Он боится, потому что в тот момент, когда он проводит это исследование, вся его система рушится. Если внешний мир больше не так смертоносен, как он утверждает, тогда нам больше не нужен купол, и этот город свободен. Если это всё ещё так смертельно, то это только доказывает, что он потерпел неудачу, что годы истребления мирных жителей ничего не сделали, чтобы остановить болезнь, и что нам нужно новое решение.  
 Многие в толпе потеряли друзей и близких из-за ДЛИ или последовавших за этим казней. Они удивлялись и сомневались, и многие потеряли надежду. Может ли кто-нибудь когда-нибудь воссоединить внутренний и внешний мир? Конечно, я разделил сцену с Винсентом Ноублом, который доказал за время своего пребывания на посту, что, казалось бы, невозможные примирения могут произойти. Я осмелился мечтать о мире без купола, и вскоре толпа разделила эту мечту.
 - В любом случае, Охотники настолько же устарели, насколько и жестоки.  Как мэр, я возьму все ресурсы, которые Король потратил на Охотников, и перенаправлю их на поиски лекарства для ДЛИ. Я положу конец этой несправедливой, бессовестной и непобедимой войне, которую мы ведем против нашего собственного народа! 
 Толпа взревела. Я был рад, что они приняли моё видение с таким энтузиазмом. Я должен был взволновать их, прежде чем высказывать свою следующую мысль, так как мне предстояла прискорбная задача снова сбить их.  
 - Вопрос, конечно, в том, сможем ли мы это сделать. Мэр Кинг очень силен. Он самец, который контролирует преступность на наших улицах, судебную систему, которая делает вид, что борется с ней, и все, что между ними. Он не сдастся легко и без боя. Мои советники предупредили меня, что, просто столкнувшись с ним, я подвергаю свою жизнь опасности. 
 Как я и предсказывал, толпа притихла.
 - Как и ты, я слишком долго жил по его системе, и запугивание больше не действует на меня.  Мне не привыкать попадать в опасные ситуации. Однажды я уже рисковал жизнью, сражаясь за город, и с радостью сделаю это снова. Именно это и принесло мне эту номинацию в первую очередь, и за это я вам благодарен. 
 Снова раздались аплодисменты, хотя по-прежнему было тихо.
 - Если опасения моих советников сбудутся, и если что-то случится со мной во время этой кампании, то пусть это будет началом движения. Кандидаты приходят и уходят, но то, что мы начинаем здесь сегодня вечером, продолжается и простирается дальше меня.  Мы едины против его тирании, и это то, что он не может изменить, независимо от того, какую группу он преследует. Он скоро поймет, что не может помешать делу, не может остановить мечту, не может убить идею! 
 Какое-то время я наслаждалась бурными аплодисментами, а затем быстро добавила: - Благодарю вас всех", прежде чем сойти с подиума.
 
 *** 
 - Такова моя история, - заключил я. Затем я сделал ещё глоток из фляжки, но не потому, что хотел пить, а потому, что говорил.  Малейшее раздражение горла могло вызвать новый приступ кашля, и я должен был быть осторожен. Управлять запасами воды становилось все труднее, особенно когда я слишком долго находился вдали от источника, но поделиться своей историей с остальными стоило риска.
 Мы втроем сидели на земле вокруг костра, служившего нам единственным источником света, тепла и пищи. Мы не могли рассредоточиться очень далеко из-за импровизированных подвесных стен из одеял.  Не то чтобы прятать наши костры от посторонних глаз было неразумно, но внутри убежища было довольно тесно.
 - С-с-с... Значит, он н-н-н... Н-н-н... Не оценил вашего вызова, - выдавила доктор Сигни.
 Заикание и дрожь доктора Сигни, как и мой кашель, неуклонно усиливались. Он также имел дело с периодическими лихорадками, очень похожими на те, что были у Селин.  Лихорадка истощила его силы, и из-за этого ему стало труднее преодолевать заикание. Обычно он слишком устал, чтобы бороться с этим, и поэтому это случалось чаще.
 - Ну да. Ты не угрожаешь королю и живешь. - Жирар, скрестив лапы на груди, смотрел не на нас, а на огонь.
 Потеря веса Жирара усилилась, и его внешность в конце концов напомнила мне о покойном Маркусе Ноубле.  Жирар стал слишком мал для своей одежды, и поскольку он терпеть не мог долго носить свои нелепо большие одежды, то стал ходить без рубашки так часто, как только мог. Конечно, без меха, без жира, а столкнувшись с зимой на севере, его состояние одежды обеспечивало свой собственный набор проблем. Он действительно стал слишком худым, чтобы кто-то мог утешить его, даже он сам.
 - Король нанес ответный удар очень скоро после этого.  - Я посмотрела на свою фляжку с водой, подумала, не выпить ли ещё, и в конце концов решила не делать этого. Мне пришлось расхаживать самому. - Я получил известие, что он планирует убить меня и мою семью. Я пытался отвести их в северный город, по крайней мере, пока угроза не миновала. Вместо этого по дороге взорвалась бомба в машине, которая убила мою жену и уехала... 
 Я кашлянул раз, другой и ещё несколько. Каждый кашель на самом деле усиливал желание кашлять снова, без видимого конца.  Казалось, что отсутствие дополнительной воды было неправильным выбором, и я быстро исправил эту ошибку.
 - ... И ушел... И оставил нас здесь на мели, - наконец выдавила я, сделав глоток.
 - Ты же не думал, что тебе это сойдет с лап? - Спросил Жирар.
 - Я должен был попытаться, - ответил я, выпил ещё воды, так как не хотел снова рисковать своим горлом. - Это был единственный способ бросить вызов его системе. 
 - Его с-с-с... Система?  - Спросил доктор Сигни.
 - В администрации Кинга есть нечто большее, чем просто Кинг, - сказал я. - Я знаю, что существует бесчисленное множество теорий о Генерале-Охотнике, но моя заключается в том, что он так же силен, как и Кинг. Король использует ДЛИ как предлог, чтобы дать Охотникам все, что они хотят. Вот почему их преданность Генералу-Охотнику абсолютна, и вы не можете бросить вызов одному, не навлекая на себя гнев другого.  
 - Так что, тебе придется убить их обоих одновременно? - Спросил Жирар.
 Я покачал головой. - Что-то столь радикальное создало бы вакуум власти, что привело бы к появлению претендентов, что привело бы к войне. Нет, за исключением военного вмешательства со стороны северного города, единственный способ победить любого из них-это реформировать всю систему. Изберите нового мэра, освободите Охотников, прекратите подавлять исследования ДЛИ и так далее.  
 - Д-д-д... Вы действительно верите, что м-м-м... М-м-м... Мэр-это с-с-с... - Доктор Сигни фыркнул, закрыл глаза и сцепил лапы. Он сжал один кулак в другой, сжимая свою собственную лапу, словно хотел снять через неё напряжение. - Это... Мэр... Неужели... Намеренно... Подавляет... Исследования? 
 - Абсолютно, - ответил я. - Это основа всей его структуры власти. Без ДЛИ он потеряет купол.  Что ещё важнее, он теряет свой договор с Охотниками. 
 Доктор Сигни на несколько мгновений задумался. - Это п-п-п... Объясняет взрыв. 
 - Ошибаешься. - Жирар заерзал, перекладывая то немногое, что у него ещё оставалось, взад и вперед. - ДЛИ, конечно, помогает, но его реальная власть на стороне преступников. Он босс мафии и одновременно мэр. Он может заставить полицию игнорировать его парней и арестовать их соперников. Именно это делает его неприкасаемым, помнишь?  
 - Да, но ты упускаешь главное. - Я сделал ещё один глоток, который опустошил мою фляжку. Взрыв. - Он обращается к Охотникам первым по всем вопросам, от правоохранительных органов до личной безопасности. Без войны с ДЛИ он теряет свое оправдание для них и, таким образом, он теряет свою личную армию. А теперь извините, я на минутку. 
 Я предвосхитил вопрос Жирара о том, куда иду, и поднял фляжку, прежде чем он успел что-либо сказать.  Он открыл пасть, увидел фляжку и тихо закрыл её. Я встал и прошел сквозь стену одеяла.
 
 ~ 
 Звезды сияли ярко, а ручей был совсем близко от костра. Даже сквозь лес и темноту его легко было найти по звуку ручья. Вернуться обратно, конечно, будет сложнее, но ночное зрение-это специальность моего вида.
 Ночь была очень тихая, и ручей двигался мягким, почти ленивым потоком.  Впервые с тех пор, как я присоединился к племени Жирара, мир казался спокойным и безмятежным. Я хотела бы наслаждаться этим, но вместо этого спокойствие вернуло только болезненные воспоминания о том, что я потеряла.
 Селин. В последний раз я видел такую прекрасную ночь с Селин, сразу после того, как мы со Скаут спасли её от нападения Жирара. После напряженного противостояния последовавшее затем затишье было ещё более поразительным.  В этом мире Селин делилась всем, что её беспокоило, всем, чего она хотела, и всем, что я делал неправильно во имя её. Я очень дорожил этим признанием. Я жалел, что не могу остаться с ней и посмотреть, как она найдет свое счастье перед смертью. Но та ночь, проведенная вместе, была для нас последней.
 Я вздохнул и быстро сказал ей несколько слов. Я не была так религиозна, как Хранитель Эдвард, но, по крайней мере, думала о ней и надеялась, что у неё все хорошо.  
 Впрочем, я должен был быть краток; мне ещё предстояло наполнить фляжку и вернуться в лагерь, пока остальные не начали беспокоиться.
 - Итак, после боя мой менеджер вручает мне этот напиток, верно? Он говорит, что это... О, привет. - Когда я вернулся, Жирар одарил меня довольно неприятной улыбкой. - Это заняло у тебя достаточно времени, - добавил он.
 Я кратко рассмотрел и отклонил несколько невежливых и в конечном счете бесполезных ответов. В конце концов, моей целью было не сражаться с ним.  В конце концов я остановилась на: 
 - Во всяком случае, - продолжал Жирар, - мы всё ещё собираем истории. Итак, вы пытались бежать против Кинга, я был в одном из его боевых колец, а Кэм слишком сильно пытался вылечить ДЛИ. Это хорошо. Чем больше таких вещей мы соберем, тем больше у нас будет против него. 
 - Вполне справедливо. - С только что наполненной фляжкой на боку я присоединился к тесному кругу вокруг костра.  
 - Есть ещё... Н-н... Кто-нибудь? - Спросил доктор Сигни.
 Жирар приподнял бровь. - Похоже, что есть кто-то ещё? Они все либо мёртвы, либо с Ладьей. 
 Доктор Сайни покачал головой среди прочих конечностей. - Я м-м-м... Имел в виду, что если там ч-ч-ч... Если там ч-ч-ч... - Он закрыл глаза, сжал кулаки и вздохнул.
 - Он имел в виду, что у нас ещё могут быть их истории. - Как бы мне ни было неприятно говорить, у доктора Сигни были свои проблемы, и я хотел помочь ему, если смогу.  
 - Спасибо вам, - сказал доктор Сайни.
 - Я не знаю. Кто-нибудь ещё стоит того, чтобы получить? - Жирар скрестил лапы на груди. - Я имею в виду, что хранитель Эдвард решил покинуть город, слишком поздно просить Марка, Селин была с тобой, и я не включаю Ладью. 
 - Скаут? - Предложил я.
 Жирар фыркнул.
 - Да, я знаю, но, по крайней мере, мне известно его прошлое. Первый эдикт или нет, но я не позволяю кому-то приближаться к моей дочери, пока не узнаю о них.  - Видите ли, он торговал наркотиками от Чумы. Занимался контрабандой в северный город и из него, через тайники в перевале Короны и Гнездо Рок. 
 - Ну да, все это знали, - Жирар скрестил лапы на груди. - Важно то, как он заболел и имеет ли кинг к этому какое-то отношение. 
 - Я как раз к этому и подхожу. - Я прищурился, глядя на Жирара, но потом передумал: продолжать рассказ было куда полезнее, чем спорить.  - Видите ли, Кинг был тем, кто вывел банды из тупика. 
 Внезапно внимание Жирара снова привлекло меня.
 - Его банда хотела победителя среди троих, - продолжил я и сделал ещё один глоток. - Они увидели торговлю наркотиками, решили, что это выгодно, и захотели войти. Они хотели выбрать банду и поддержать её, что означало дополнительные силы толпы, выборочные полицейские репрессии против своих соперников и так далее. У них было бы достаточно влияния, чтобы захватить весь район и таким образом полностью загнать в угол торговлю наркотиками.  В обмен мафия получит огромную долю прибыли. 
 - И собаки и птицы приняли предложение? - Спросил Жирар.
 - Да. - Конечно, клыки включали в себя не только собак, но я не хотел вдаваться в технические подробности. - Тупик закончился в тот момент, когда эти две банды слились. Объединение сил давало им преимущество в любом случае, и тогда Кинг начал помогать им в этом. У Чумы не было ни единого шанса.  
 - И Скаут был в-в-в... Жертвой этого? - Спросил доктор Сигни.
 Я кивнул. - Бомба взорвалась в его машине во время пробежки по Гнезду Рок и оставила его здесь. Что-то вроде того, что случилось с моей семьей, но... Очевидно, по разным причинам. - Я выпил и все-таки закашлялся.
 - А вы уверены, что м-м-м... М-м-м... - Доктор Сигни закрыл глаза и вздохнул. - Этот... Этот... Мэр... Был ли... Замешан? 
 - Нет, не до такой степени, чтобы мы могли доказать это в суде.  - Скаут знает только, что половина его машины взорвалась во время пробега, поэтому он выжил, но пострадал. Однако Альянс и Чума находились в состоянии войны, и Альянс имел поддержку со стороны групп, которые имели поддержку со стороны Короля. Вполне разумно подозревать связь. 
 - И это все? - Спросил Жирар.
 - Что значит " и это все? - , Если мы рассуждаем о причастности Кинга к тому, что случилось с моей семьей или коллегами доктора Сигни, то рассказ Скаута вполне осуществим.  Ты ведь сказал, чтобы мы включили все, что нам придет в голову, не так ли? 
 Доктор Сигни улыбнулся и начал писать, хотя изо всех сил старался держать лапу ровно.
 - Мне это не нравится, - сказал Жирар. - Мы не можем доверять рассказу Скаут. Он слишком близко к Ладье. 
 - Я вздохнула. Я старался как можно дольше избегать этого спора, но он был неизбежен.
 - Жирар, - сказал я. - Я знаю, что ты ненавидишь лап. Вот почему мы в нашем собственном племени.  Твое желание исполнилось. И все же нельзя исключать информацию только потому, что она поступила от Скаута. 
 - Он решил остаться с Ладьей, а все, что исходит от Ладьи, - зло! - Жирар вскочил на ноги, словно я каким-то образом бросил вызов его чести своей дерзостью. Я мог понять, почему не доверяю бывшему Охотнику и его предательскому отцу; с этими пунктами я тоже боролся. Тем не менее, он взял концепцию немного далеко.  -Зло?
 - Нам лучше обойтись без его лжи, - продолжал Жирар, явно не заинтересованный в опровержениях. - Он Охотник. Он признает, что так оно и было, и я говорю, что так оно и есть. Он уже убил двоих из нас, или ты забыл? 
 О Боже. Только не это снова.
 - Всё, что он нам рассказывал, было лишь прикрытием, - сказал Жирар. - Осквернение записей его ложью только разрушит то, что мы имеем. Мы слишком много работали, зашли слишком далеко, чтобы позволить... Позволить...  
 Жирар остановился. Он смотрел на огонь, с каждым мгновением все более возмущенный и обиженный, словно его потрескивание каким-то образом грубо прервало его. По крайней мере, это была единственная догадка, которая объясняла его поведение.
 Без предупреждения он издал громкий рев, снес одну из стен одеяла и яростно пнул огонь. Большая часть осколков прошла сквозь отверстие, но некоторые промахнулись и беспорядочно отскочили от оставшихся стен.  Сам он был в порядке; его нога лишь на мгновение соприкоснулась с пламенем, и даже без обуви чешуя обеспечивала более чем достаточную защиту. Но нам с доктором Сигни повезло меньше, и нам пришлось упасть на землю, чтобы избежать пылающих снарядов. Жирар не выказал ни малейшего беспокойства. Он даже не помог нам, когда мы бросились к одеялам, чтобы убедиться, что они не загорелись.  
 - Пусть его включат! - Закончил Жирар. Он выплюнул слово "он", словно это было ругательством. Он говорил о лапе тоном, напоминающим демоническую фигуру, зверя настолько мерзкого, что Жирар даже не осмеливался произнести его имя.
 Он стоял над остатками костра, молча, если не считать его неровного дыхания. Он разжал кулаки только после нескольких глубоких вдохов.
 - Я... Извини, - наконец сказал он.  - Давай не будем о нём думать. Мы ушли от него, помнишь? Мы за его пределами. 
 - Жирар... 
 - Мне нужно немного побыть одной. Вам двоим надо поспать. Завтра нам предстоит долгая прогулка. И... Гм... Мне жаль. 
 С этими словами он взял с собой ещё горящую палку и пошел прочь.
 Мы с доктором Сигни переглянулись, не зная, как истолковать то, что только что произошло. Затем, поскольку доктор Сигни боролся с движением и подвижностью больше, чем я, я решил прибраться за него. Я молча собрал разбросанные остатки костра.  Только когда моя задача была выполнена, и я собрал их всех там, где был первый костер, я заговорил.
 - Не знаю, как он, - сказал я.
 - Это л-л-л... Выглядит довольно мрачно, к сожалению. - Доктор Сигни попытался покачать головой.
 - А что вы думаете о нём на данный момент? - Спросила я.
 Он посмотрел туда, где исчез Жирар, а потом на меня. - П-п-п... Ну, имейте в виду, что я не могу провести н-н-н... Необходимые тесты... 
 - Да, я знаю.  
 - Ж-Ж-Ж... Ж-Ж-ж... Ну, похоже, словно его М-м-м... Его М-м-м... Как бы его М-м-м... Черт! - Он сжал кулаки.
 - Все в порядке. Не торопитесь. 
 - Я улыбнулся. Жирар обычно терял терпение, когда доктор Сигни пытался заговорить, но Жирара уже не было, и я не возражал против проволочек. По крайней мере, у меня были свои собственные проблемы, вызванные болезнью, и поэтому очень мало места, чтобы судить кого-то ещё за их проблемы.  Я только надеялся, что мои заверения помогут ему.
 Доктор Сайни улыбнулся в ответ и продолжил: После нескольких неудачных попыток он сказал мне, что, по его мнению, психическое состояние Жирара ухудшается со скоростью, сравнимой с его физическим.
 - А как насчет различных... Режимов? - Я изо всех сил пытался придумать, какое слово использовать, точно так же, как боролся с остатками огня. - Режимы", как мне показалось, было достаточно близко.  - Он переключается между мирным и агрессивным. Он разразится гневом, потом извинится, а потом ещё раз. 
 С ещё большим усилием доктору Сигни в конце концов удалось передать, что он согласен. Он считал, что агрессивные моменты Жирара-это особый вид безумия, отличный от остальной его личности. Между путешествиями, нашими разногласиями с ним, возможным разочарованием его собственным состоянием и многими другими вещами у него не было недостатка в причинах для раздражения.  Тем не менее, его перепады настроения предполагали, что его худшие извержения были другими, что они были вне его контроля, и что он сожалел о них всякий раз, когда мог.
 - С ДЛИ нелегко жить, - признался я. - Конечно, и Жирар тоже. 
 Доктор Сигни рассмеялся. - Да, я с-с-с... Полагаю, это правда. 
 - Что мы будем с ним делать? 
 Доктор Сигни, всё ещё пытаясь выдавить из себя слова, напомнил мне, что наша миссия требует превосходящих сил.  Нет, Жирар не был любимым лидером. Он был тираном, он становился все более безумным, и он напал на мою дочь ещё до того, как его племя сформировалось. Однако мы должны были держаться вместе. У троих было больше шансов выжить, чем у двоих.
 Прежде чем попасть в дикие земли, я сделал все возможное, чтобы превратить свою кампанию в движение. Я хотел, чтобы этот дух революции остался, даже если со мной что-то случится.  В городе ещё оставались хорошие народ, такие как Винсент Нобл или смотритель нижнего округа Бартоломью, и они могли бы сражаться за город вместо меня. Возможно, если мы убедим северный город помочь им и представим результаты доктора Сигни... 
 Мы должны были идти дальше. У доктора Сигни были свои исследования, у Жирара-знакомство с криминальной империей Кинга, у меня-опыт борьбы с ним, и все это ничего не даст, если мы не расскажем кому-нибудь.  
 
 *** 
 Сила заключалась в количестве. Оставаясь вместе, было более вероятно, что один из нас добьется успеха.
 Я держал эту мысль в голове и повторял её себе на ходу. Я использовал его, чтобы найти в себе волю продолжать идти.
 Сила заключалась в количестве... 
 Я сделал ещё один шаг.
 Один из нас справится... 
 И ещё.
 Сила в количестве... 
 Я сделал ещё один глоток из фляжки, хотя он снова был опасно низким.  Сколько ещё времени пройдет, прежде чем мы сможем остановиться? Даже если мы не могли отдохнуть, мне, по крайней мере, нужно было пополнить запасы.
 - Жирар, в-в-в... Нам н-н-н... Нужно... - Доктор Сигни попытался заговорить, задыхаясь, но безуспешно.
 Я съежилась, когда увидела его. В любом случае держать шерсть ухоженной в дикой местности было почти невозможно, но измученное, почти бессвязное выражение морды доктора Сигни только делало его ещё более растрепанным.  У него едва хватало сил нести собственные записи, не говоря уже о припасах и снаряжении. Его лабораторный халат был едва узнаваем, как когда-либо был белым, и был бесполезен против холода, что означало, что его тощий мех был единственной защитой, которая у него была.
 - Жирар, это уж слишком! - Сказал я от имени доктора Сигни.
 Я был не в лучшем состоянии, чем доктор Сигни. Я решил вернуться к своей полной военной форме, отчасти потому, что хотел чего-то более полезного и практичного, но в основном просто чтобы послать сообщение Жирару.  Однако с тех пор, как я надевала его в последний раз, я стала старше и больнее.
 - Лидер Дрейк! - Крикнул в ответ Жирар.
 Даже Жирар выглядел ужасно. Он снова был без рубашки и такой же изможденный, как всегда. Штаны остались на нём только потому, что их поддерживал хвост, а также благодаря полоске ткани, служившей импровизированным поясом. Кроме того, на нём не было ничего, кроме рюкзаков и собственных весов. Он, вероятно, мог бы договориться со своими одеялами, но, как и я со своей униформой, я подозревал, что он пытается доказать свою точку зрения.  В любом случае, даже без меха, его истощение и состояние одежды укрепляли его потрепанный вид.
 - Л-л-л... - Попытался доктор Сигни, но безуспешно.
 - Заткнись! - Жирар резко обернулся и посмотрел на нас обоих. - Я знаю, что ты хочешь сказать, и мой ответ-нет. Мы не остановимся! 
 Он, должно быть, был ещё более измучен, чем мы; он был хладнокровен, и у него не было ни одежды, ни утеплителя, чтобы защитить его. Он явно споткнулся и чуть не упал, слишком быстро развернувшись.  Однако он отказывался признавать свою слабость так же упрямо и гневно, как отказывался признавать нашу.
 - Жирар - лидер Дрейк, - поправился я, - это абсурд. Да, это самое быстрое племя, и именно поэтому мы здесь. Однако если мы будем продолжать работать до полного краха, это не поможет нашей миссии. Мы не доберемся до северного города, если упадем по дороге. Это марш смерти!  
 - Неужели это так? - Жирар посмотрел на меня, потом на доктора Сигни, потом снова на меня. - Скажи мне, где мы сейчас? 
 - Откуда мне знать. У вас есть карта. - Спровоцировать спор с Жираром не было моей целью, но я и не пытался этого избежать. По крайней мере, это давало желанное облегчение от бесконечного марша.
 Жирар фыркнул. - Милый. Попробуй вот что: оглянись и скажи мне, что ты видишь. 
 Я огляделся, как было приказано.  Мы стояли на почти безликой равнине. Там были небольшие участки сорняков и тому подобное, но больше почти ничего. Вдалеке виднелись горы или, по крайней мере, большие холмы в нескольких направлениях. Однако наше нынешнее положение было сравнительно ровным. Небо было ясным, и все было тихо. Даже дикие птицы и насекомые не нарушали тишины, поскольку зима и скудная растительность этого района прогнали их.  Это было похоже на пустыню, если не считать того, что она не была ни горячей, ни пёсчаной.
 - Я вижу... Ничего, - признался я.
 - М-м-м... А что ты видел несколько ночей назад, когда мы говорили о Кинге? 
 К чему клонит Жирар? - Ну, тогда там были деревья - далеко не самый густой лес, который я когда-либо видел, но, по крайней мере, некоторые-и река? 
 - Совершенно верно. Очень хорошо. 
 Я стиснула зубы. Я был достаточно взрослым, чтобы быть отцом Жирара.  Ему не нужно было говорить со мной так, как если бы он был моим.
 - Итак, - продолжил он, - вы хотите остановиться в середине дня и полностью потратить время, которое мы могли бы потратить на продвижение, что глупо, если вы когда-нибудь захотите добраться до северного города. Мало того, ты хочешь остановиться посреди этого... Этого... Ничего, ни воды, ни укрытия, ни укрытия, ни защиты от Охотников... Ничего! Почему? Назови мне хоть одну вескую причину.  
 - Потому что альтернатива-продолжать маршировать, а я не уверен, что это вообще возможно. - Я сложила лапы на груди. - Доктор Сигни едва стоит. Я тоже почти достиг этой точки. И ты тоже. 
 - Я в порядке! - Глаза Жирара широко раскрылись, зрачки сузились. Затем он усмехнулся. - Кроме того, тебе всё ещё нужна вода, не так ли? 
 Я дернул ухом, ужаленный. - Да, но... Мы бы не оказались в таком затруднительном положении, если бы пошли вдоль реки, а не блуждали по этой пустоши.  Она могла бы привести нас по крайней мере к Позолоченной излучине, если не дальше. Мне даже карта не нужна, чтобы знать так много. 
 - Река извивается и поворачивает. Если бы мы оставались на нем, то сейчас шли бы почти прямо на восток, потом на север и обратно на запад. - Жирар повернулся и сделал несколько шагов вперед - к северу, к намеченной цели. - Вместо того чтобы идти полукругом, мы сокращаем путь. Если ты говоришь правду о своей слабости, значит, каждый день имеет значение, верно?  И это спасает некоторых из них. 
 - Но... 
 - Мы не собираемся останавливаться у черта на куличках. - Жирар сцепил лапы за спиной и отвернулся от нас. - А теперь пошли. Мы и так потратили достаточно времени, стоя здесь. 
 Я вздохнула, и этот вздох перешел в кашель. Если бы у нас был доступ к реке, я бы боролся сильнее, чтобы заставить Жирара отдохнуть. К несчастью, он был прав насчет места, и ждать нас в бесплодной пустоши было бесполезно.  Мне нужна была вода.
 Жирар снова зашагал. Я повернулся к доктору Сигни, который сидел на пыльной земле, пока мог.
 - С тобой всё в порядке? - Спросила я.
 Доктор Сигни безуспешно пытался что-то сказать в ответ. Сдавшись, он просто кивнул.
 - Да ладно тебе. Я буду... 
 Я заплатил за кашель, который подавил; приступ был очень сильным, когда он наконец случился. Мне казалось, что мои легкие пытаются вырваться наружу, и я не мог остановить их, особенно без воды, чтобы успокоить или уменьшить приступ.  Боль в горле быстро заставила меня упасть на землю, и в этот момент доктор Сигни положил лапу мне на спину. Я оценила это чувство, но оно не помогло. Никто из нас не мог сделать ничего полезного, пока я не поправлюсь.
 - Я помогу тебе, - наконец выдавила я, хотя уже давно испортила момент этим показом. Разве я выглядела или говорила так, будто способна кому-то помочь? Тем не менее, я всё равно продолжила жест.  Я встал и протянул лапу доктору Сигни. Он схватил меня за лапу и подтянулся. Я чувствовала его дрожь, пока он держал меня, и видела это даже после того, как он ослабил хватку, но, по крайней мере, он снова был на ногах.
 - В-в-в... Ты в-в-в... В-в-в... 
 Доктор Сайни закрыл глаза и вздохнул. Затем он снова открыл их, улыбнулся и обнял меня. Ответом ему послужило виляние хвостом. Я повернулся так, что мы обняли друг друга за плечи.  До тех пор, пока мы помогали друг другу ходить, и до тех пор, пока мы брали и оказывали поддержку по мере необходимости, тогда, возможно, жизнь в племени Жирара была управляемой.
 - У нас не весь день впереди, вы двое! 
 Хотя, возможно, и нет.
 
 *** 
 Позолоченный Изгиб был одним из бесчисленных городов, которые ДЛИ стерла с морды земли. Его изношенные и заброшенные строения всё ещё стояли, но они стояли в одиночестве, как единственное оставшееся свидетельство того, что здесь когда-то существовала жизнь.  Не осталось даже трупов; ДЛИ была медленной смертью, так что бывшие жильцы успели убраться за собой. Большинство из них либо эвакуировались, либо похоронили друг друга много лет назад, а остальные Охотники давно сожгли. Ничего не осталось, кроме пустых зданий и тишины, которая придавала всему городу нервирующее ощущение тихой катакомбы.
 Мы решили остановиться в самом дальнем здании, которое смогли найти.  Мы все согласились, что находиться рядом с центральными дорогами слишком рискованно, и Жирар полагал, что изолированное место защитит нас от Ладьи. Я сильно сомневался, что племя лапа находится в этом районе, не говоря уже о том, что оно почти так же опасно, как утверждал Жирар, но я решил не бросать ему вызов.
 Если можно было преодолеть общую неловкость пребывания в пустом, разрушенном городе, а также любые опасения по поводу взлома чьего-то старого, давно заброшенного дома, то у Позолоченной Излучины были свои преимущества.  Каким бы ветхим ни был найденный нами дом, он, по крайней мере, означал укрытие.
 Дом стоял недалеко от того места, где река наконец-то соединилась с нашим путем, так что у нас была вода и рыба. Нам всё ещё нужен был костер, чтобы приготовить пойманное, но впервые с тех пор, как мы вошли в дикие земли, мы могли пообедать за настоящим столом со стульями. Кровати были старыми, пыльными и в основном сломанными, но все же это было приятным улучшением по сравнению со сном на земле снаружи.  
 Тем не менее, дом был темным, даже по сравнению с самой густой дикой местностью. Крыша и стены загораживали то немногое, что давало ночное небо, а создавать собственный свет было трудно и опасно. В руинах уже много лет не было электричества, и хотя мы умели делать факелы, нам приходилось быть осторожными, чтобы их не заметили.
 Наша защита в основном полагалась на скрытность. Мы не знали, патрулировали ли Охотники так же далеко на севере, как мы, но если они патрулировали, то мы рассчитывали, что они не будут тщательными в своем расследовании.  Они не станут обыскивать каждое случайное здание в целом городе, по крайней мере, без причины. Таким образом, наша цель состояла в том, чтобы не давать им этой причины. Мы не могли сделать вид, что никого нет дома.
 Естественно, после обеда Жирар заявил, что это, как мы подозревали, хозяйская спальня, и исчез в ней. Он хотел, чтобы мы оставили его в покое. Мы были более чем счастливы услужить.
 Мы с доктором Сигни делили вторую спальню, которая, судя по всему, принадлежала детям прежних обитателей.  В одной комнате стояли две кровати. Было темно, но я разглядел несколько маленьких игрушек возле кровати доктора Сигни. С моей стороны, не разрушенные части стен были оклеены довольно подростковыми обоями на астрономическую тематику, а также тем, что, похоже, было плакатами когда-то известных групп. У Селины была такая же комната, когда ей было...
 Нет, прекрати. Сосредоточься на миссии.
 Я использовала немного воды, чтобы погасить факел, и забралась на кровать.  Я расчесывала его как могла, но это не имело значения. Я должен был помнить о пыли в моем состоянии, и кровать всё ещё была слишком большой, чтобы быть безопасной. Я обошелся своим собственным спальным мешком, уложенным поверх настоящей кровати. Это было необычно, и найти подходящую позу было нелегко, так как я, очевидно, был выше предыдущего владельца кровати.
 - Доктор Сигни? - Спросила я.
 Его свет всё ещё горел, хотя большую часть он прятал под одеялами.  Он использовал свет, чтобы работать над своими записями.
 - Т-т-т... Да? - Он ответил.
 На самом деле я понятия не имел, что хотел обсудить. Я предположил, что просто хотел позвонить ему, потому что мог. Мы были одни, и поэтому у меня была редкая возможность поговорить с ним наедине. О чем, я ещё не знал.
 - Как ты держишься? - Ах, это должно было сделать, по крайней мере, для начала.
 - Мое состояние несколько ан-н-н... Н-н-н... Ан-н-н...  - Он стукнул кулаком по кровати и вздохнул. - Раздражает. Приношу свои извинения. 
 - Все в порядке. Теперь у нас есть время. Мы сделали это, мы здесь, мы отдыхаем, а Жирар в другой комнате. 
 - Наверное. - Несмотря на то, что он пытался спрятать свой факел, света было достаточно, чтобы я увидела его улыбку. - Благодарю вас, - добавил он.
 Доктор Сигни объяснил, продолжая бороться со своей речью, что его дрожь усиливалась, как и лихорадка, и это сочетание делало его особенно трудным для него раньше.  Он также ещё раз поблагодарил меня за то, что я попытался остановить Жирара, или Лидера Дрейка, как его называл доктор Сигни, даже наедине.
 - Не думай об этом, - ответил я. - В конце концов, мы должны заботиться друг о друге. 
 Доктор Сигни снова улыбнулся, но только коротко. Затем он признался, что испытывает сильный дискомфорт. Лихорадка сделала все его тело чувствительным и больным, и эта чувствительность сделала саму дрожь болезненной.  Он боролся с мышечными судорогами, особенно в ногах. Он надеялся, что отдых поможет и утром ему станет лучше. Если нет, то у него и дальше будут проблемы с ходьбой. Затем он извинился и сказал, что предпочел бы не быть обузой, даже без угрозы Лидера Дрейка.
 - Доктор Сигни... 
 - Камерон, - поправил он.
 Я задумался, но потом покачал головой.  - Нет. 
 - Простите м-м-м... Меня? 
 - Если бы это было просто ради знакомства, то я бы согласился, да. Ты не просто врач, ты мой друг. Однако я могу сказать, что это вопрос самоуверенности, и я отказываюсь принижать вас. Тебе этого достаточно от Жирара. 
 Доктор Сигни открыл было пасть, но промолчал.
 - Ты всё время отказываешь себе в чести, - продолжал я. - Ты не бессилен.  Ты-наша единственная надежда остановить Короля и вылечить ДЛИ, и так было с того самого момента, как ты сбежал из лаборатории. 
 Услышав упоминание о своей лаборатории, он опустил глаза и отвернулся, прижав уши к вискам. - М-м-м... Моя лаборатория... 
 Я поморщился. - Мне жаль. - Глупо! Я старался поднять ему настроение, а не опускать его ещё ниже, напоминая о покойных коллегах. Эвелин Мейерс не была тем развлечением, в котором он нуждался в данный момент.  
 Он снова посмотрел на меня и поднял уши. - Это н-н-н... Не твоя вина. 
 Я на мгновение задумалась, а потом улыбнулась. - Возможно, но и не твоя. 
 Если бы не дрожь, доктор Сигни застыл бы на месте. Его тело продолжало трястись, но он не делал никаких реальных произвольных движений, кроме нескольких удивленных морганий. После ещё одной долгой паузы он посмотрел на свои записи, потом снова на меня и кивнул.  
 - Вы... Правы, конечно, - сказал он.
 Он положил свои записи обратно в папку и использовал свою фляжку с водой, чтобы погасить факел, оставив комнату в полной темноте.
 - Благодарю вас, сэр Корал. - Его голос доносился с противоположной стороны комнаты, хотя я его больше не видел. - За все. 
 
 *** 
 По мере того, как дневной свет проникал через треснувшее окно, детали комнаты становились яснее.  Остатки обоев и плакатов были более очевидны, как и разбросанные груды дряхлых игрушек. Еще там были пыльные детские книги и настольные игры, а рядом с кроватью доктора Сигни лежала разлагающаяся мягкая игрушка.
 Я потянулась, что мало помогло избавиться от боли в моей слишком маленькой кровати, и закашлялась. Я быстро потянулась за водой. Фляжка опустела, но её хватило, чтобы успокоить горло, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу снова наполнить её.  Я был благодарен, что не съел его весь вчерашний вечер.
 Я посмотрел на доктора Сигни. Может, разбудить его? Он нуждался в отдыхе, но я хотел проверить его, убедиться, что его состояние не ухудшилось за ночь.
 Вообще-то Жирар, скорее всего, придет за нами, как только устанет ждать. По крайней мере, если я разбужу доктора Сигни, это будет мягче, чем подход Жирара.
 - Доктор?  
 Нет ответа. Я не была уверена, насколько крепко он обычно спит, но предположила, что моя первая попытка была слишком тихой.
 - Доктор Сигни? - Я попробовал ещё раз. Я тоже выбрался из своего спального мешка, чтобы подойти к нему.
 Подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть его, я ахнула.
 Он лежал на боку, крепко сжавшись в комок и обхватив лапами ноги. Каждый мускул был натянут, и даже его спутанная шерсть встала дыбом.  Все его тело тряслось, словно он страдал от сильного озноба, хотя - как подтвердило быстрое ощупывание лба - он горел. Его глаза были широко раскрыты, взгляд отстраненный, рассеянный, испуганный. Его уши были прижаты к голове. Его морда была открыта, язык вывалился наружу, дыхание было прерывистым и поверхностным.
 - О Боже. - Я сделала шаг назад, и мои собственные глаза расширились почти настолько, чтобы соответствовать его.  Обычно я сохраняла самообладание под давлением, но вид его в таком состоянии сбил меня с толку, по крайней мере, на мгновение. - Я буду... Я позову Жирара, - сказал я, как только освоился.
 - N-n-n... N-n-n... No! - Когда я уже собрался уходить, позвонил доктор Сигни. Дрожь и учащенное дыхание, должно быть, ещё больше затрудняли речь, но он решительно выдавил из себя это слово.
 - Ой. Хм... Ну ладно.  - Прости. - Я подбежал к нему.
 Я огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь, увидел его фляжку с водой и протянул ему. Он схватил фляжку и в отчаянии выпил. Сделав несколько неуклюжих глотков, он вернул мне фляжку и снова начал быстро дышать.
 Его взгляд летал по комнате, и его уши на мгновение встрепенулись, когда он посмотрел на свои записи. Он попытался заговорить, но после того, как это ему не удалось, он попытался указать на них. Даже этот жест было нелегко истолковать, поскольку он либо не хотел, либо не мог протянуть лапы.  Вместо этого он просто повернул запястье, чтобы сделать это. Но я все понял, взял записки и протянул ему.
 Он выхватил папку у меня из лап. Затем он нашел карандаш, который держал внутри, взял чистый лист и начал что-то писать. Ему пришлось оторвать лапы от груди, чтобы писать, и это вызвало болезненный всхлип.
 - Доктор Сигни? 
 Он продолжал писать в панике, а я продолжал не понимать, что с ним происходит. Не вкладывает ли он свою энергию в писательство, вызывая перенапряжение в других местах?  Может быть, другие эффекты уже происходили, побуждая его действовать с тем небольшим количеством времени, которое у него оставалось? Трудно было сказать, какая из них вызвала другую.
 В любом случае, он строчил со всей своей безумной мощью широко раскрытых глаз, в то время как его тело медленно сжималось вокруг него. Его конечности снова сомкнулись, и он ясно почувствовал, что писать становится все труднее, но заставил себя продолжать. Его тело тряслось все сильнее, и он дико заскулил от боли, но не сдавался.  
 - Доктор Сигни! Останься со мной! - Я положила лапы на край его кровати, но это ничего не дало.
 Он перестал дышать. Он продолжал делать движения, или, по крайней мере, мне показалось, что я видел, как поднимается и опускается его грудь. Однако этот жест был бесполезен, и он не получил от него воздуха. И все же он едва замедлил шаг. Он был полон решимости воспользоваться этим последним вздохом.
 - Доктор! 
 Он постарался выложить на эту страницу все, что мог, прежде чем бессознательность окончательно овладела им. Однако, как бы мужественно он ни боролся, это было просто невозможно длиться вечно.  Не без воздуха. Он замедлился, слегка покачнулся и в конце концов уступил отсроченному, но неизбежному результату своей атаки. Он уронил карандаш и бумагу на кровать и рухнул на бок. Его дрожь замедлилась, потом прекратилась. Нефункциональное дыхательное движение уменьшилось в своей частоте. Затем, впервые с тех пор, как племена разделились, Камерон Сигни остановился.  
 Я снова закричал и изо всех сил постарался привести его в чувство. Я быстро нащупал пульс, но не нашел. Я попыталась сжать грудную клетку, но только обманывала себя. Чего же я надеялся достичь? У меня не было на это сил. Не в моем возрасте и не в моем состоянии.
 Увы, это было выше моих сил. Я склонил голову и закрыл глаза. Я подождал несколько мгновений, словно ожидая, что проснусь или произойдет какое-то случайное чудо, но тишина и покой подтвердили реальность того, что я уже знал. 
 Он исчез.
 Я был один.
 Я потерял друга и союзника, и мне, и только мне одному, выпало держать Жирара в узде.
 Жирар. Конечно. Как бы я ни боялась говорить с ним, он должен знать, что произошло. Нам придется принять меры.
 Трудно было оставаться сильным. Больше всего мне хотелось упасть на колени, прижаться головой к кровати доктора Сигни и заплакать. Но я не мог.  - Пока нет. Я должен был идти дальше. Как бы сильно я ни хотела остановиться, у меня всё ещё была работа, которую я должна была сделать, сначала.
 Я взял его папку и начал собирать разбросанные заметки. Я хотел увидеть его последнее послание, за которое он отдал свою жизнь. Однако почерк был едва читаем; его явная паническая атака превратила большую часть текста в безумные каракули.
 Однако, продолжая изучать записи, мне удалось разобрать несколько случайных слов.  То, что я нашел, в основном касалось того, что он испытал. - Лихорадка", "Судороги", "Схватки", "Дыхание", "Легкие", "Сердце"... Я понял, что он записал окончательный самоанализ, возможно, в надежде, что будущие исследователи смогут им воспользоваться.
 Кроме последних медицинских записей, в папке лежали личные дневники и несколько набросков фигуры, в которой я узнал доктора Мейерса. Я даже не догадывался, что доктор Сигни увлекается рисованием.  Не над этим ли он работал накануне вечером?
 Там была также последняя нацарапанная записка, написанная во время его смертельного приступа. Из-за его большого и беспорядочного почерка она занимала целую страницу, несмотря на свою краткость. Там было написано:
 
 EM
 Я пытался
 Извиняюсь
 Люблю тебя
 CS
 
 Я закрыла глаза доктору Сигни, потом свои. Я постаралась как можно ближе изобразить улыбку, хотя это было трудно. - Успокойся, - сказал я.  - Ты отлично справилась. 
 С этими словами я снова открыл глаза, повернулся и пошел прочь. Я приготовился сообщить Жирару.
 
 *** 
 - Я никогда ни о чем таком не просила. 
 Звездное небо было ясным и прекрасным, и странно тихим и безмятежным после нападения Жирара, но это было второстепенно. Моя дочь полностью завладела моим вниманием.
 - Она замолчала, словно пытаясь подобрать нужные слова.  -Я была всего лишь пассажиром в машине, - наконец добавила она. - Это... Это были даже не мои выборы. Я просто ехал вместе с ними. Я скучаю по маме - Маме! Прости! Я скучаю по тому времени, когда был маленьким, и ты защищал меня и все исправлял, даже если я называл тебя папой... 
 Я был в полном неведении. Я, конечно, понимал его чувства; все взрослые тосковали по тем временам, когда их жизнь была проще. Однако я не понимал, что она страдала так долго и до такой степени.  Я всегда был полон решимости преодолеть любые препятствия. Неужели я ошибся, предположив, что она похожа на меня?
 - Но это не очень-то приличествует Кораллу. Я прошу прощения. 
 Она склонила ко мне голову. Сарказм? Насмешка? Нет, она говорила серьезно. Она действительно хотела успокоить меня, даже в этот момент. После её признания я не был уверен, что от её искренности мне стало лучше или хуже.
 Я посмотрел на остальных, пока они спали, и подумал.  По крайней мере, её слова объясняли её поступки. Если она чувствовала себя именно так, то многое из того, что она сделала, внезапно обрело смысл.
 - Итак, - начал я, хотя мне пришлось сделать ещё один глоток, прежде чем продолжить. - Ты любишь Скаута, потому что он удовлетворяет эту потребность? Он дает вам эту небрежную заботу и защиту, которую вы ищете? - Конечно, мне всё ещё требовалось официальное подтверждение.
 Она опустила голову и закрыла глаза.  
 - Да. 
 Я так и подозревал. По правде говоря, я должна была догадаться раньше, возможно, даже с того момента, как она выбрала Скаута вместо Маркуса. Лидер Ноубл был порядочным и воспитанным самцом и заслужил мою полную поддержку. Скаут-нет, но Селин всё равно выбрала его. Что ещё мог означать её выбор?
 - Я всё ещё не верю, что Скаут будет хорошо с тобой обращаться, - сказала я. - Особенно после того, что он сделал с Жираром. 
 - Он просто защищал... 
 - Я знаю.  - У меня не было особого желания снова заводить этот спор. Подожди, нет. Это была неправильная реакция. Мне нужно было быть с ней помягче. - Я вздохнула. - Возможно, я недооцениваю его и зря волнуюсь. Я очень на это надеюсь. В любом случае, вы сделали свой выбор. - Я покачала головой и наконец призналась в том, чего боялась с самого начала их отношений. - Насколько я знаю, возможно, вы и правы. 
 Она посмотрела на меня.  В этот момент её глаза были прекраснее всего, что могло предложить небо.
 - Отец? 
 Я сглотнула. Как я мог так ошибиться?
 
 *** 
 Я нашел Жирара сидящим в столовой, и моя шерсть встала дыбом.
 Он сидел на месте доктора Сигни. Это было место, где мой погибший друг ел свой последний ужин. Неужели Жирар не понимает, что это значит?
 Нет, не мог, я ему ещё не сказал  
 И снова дневной свет сделал все более ясным и отчетливым, от пыльного деревянного стола до Жирара и его все более костлявой фигуры. Он сложил лапы и переплел пальцы, словно в молитве, хотя его суетливость больше выражала нетерпение, чем благоговение. Как всегда, его психическое состояние было столь же сомнительным, как и физическое. Стол, несмотря на годы заброшенности и пренебрежения, похоже, оставался более здоровым, чем его обитатель.  
 Когда Жирар услышал моё приближение, он бросил на меня взгляд, и я тут же пожалела о том, что оказалась здесь.
 - Ты слишком долго, - сказал он.
 - Не сейчас, Жирар. 
 - Лидер Дрейк. 
 - Я сказал, не сейчас. - Я пододвинул к нему стул и рухнул на него.
 - В чем твоя проблема? А где Кэм? 
 Я опустила глаза на стол, не рискуя встретиться с ним взглядом.
 - Мертв. 
 - Что? - Он откинулся назад. - Ты серьезно?  Ты же не серьезно. 
 Прежде чем я успела ответить, он вскочил и побежал в детскую. Я остался сидеть за столом и не сводил глаз с коридора и двери, за которой он только что исчез.
 Вскоре он снова выбежал из комнаты, широко раскрыв глаза.
 - О Боже! Ты серьезно! 
 Я бросила на него раздраженный взгляд, но ничего не сказала. Он заметил мой взгляд, фыркнул и вернулся в столовую.
 - Так, э-э...  - Он отвел взгляд и посмотрел на стол.
 - Да? - Спросила я.
 - Где его записи? 
 Я изогнула бровь. Одно ухо коротко дернулось. Это было его главной заботой?
 - Я не видел их в комнате, - продолжал он. Его бестактность не вызывала возражений главным образом потому, что я слишком устала, чтобы спорить.
 Я вздохнул и поднял папку. Я знала, что он мне не поверит, пока я ему не покажу. - Я их правильно понял... 
 Жирар быстро выхватил папку у меня из лап.  У него было преимущество внезапности, и к тому времени, как я поднял шерсть, банкноты уже были у него.
 - Эй! .. 
 Мой тон был более решительным, чем должен был быть, и последующая усталость в горле заставила меня закашляться.
 Я потянулся за фляжкой с водой, но её там не оказалось. Только тогда я вспомнил, что он в спальне, на маленьком столике рядом с моей кроватью. Между кончиной доктора Сигни и мыслью о встрече с Жираром я забыл взять его с собой, когда уходил.  
 - Извини, но я не хотел, чтобы у тебя возникли какие-то идеи, - сказал Жирар. - Это моё племя. 
 Не имея никаких средств успокоить моё горло, мой первый кашель вызвал десятки других. У меня не было сил даже ответить Жирару, я был слишком занят борьбой с собственными легкими. Это был тотальный приступ кашля, который я знал, что не смогу сдержать без посторонней помощи. Мне нужно было забрать эту фляжку.
 Одна проблема за раз.  Спотыкаясь, я направилась в спальню.
 
 ~ 
 Естественно, когда я вернулся, записок уже не было. Пытаясь найти свою фляжку, отпить из неё, перестать кашлять, отдышаться и вернуться к столу, я дал Жирару более чем достаточно времени, чтобы спрятать их.
 Я даже не потрудилась спросить, где они, так как уже знала, что он мне не скажет. У меня не было ни ловкости, ни сомнительного опыта для умелого карманного воровства, что исключало такой вариант.  Если он хранил их в своем рюкзаке, тогда, возможно... Нет. Учитывая его растущую паранойю, он никогда не позволит никому без контроля получить доступ к своим личным вещам, даже во сне.
 - Ты самый низкий... - Я позволила себе замолчать, но продолжала хмуриться.
 - Что ты сказал? - Его взгляд совпал с моим.
 Через несколько мгновений я передумал. Доктор Сигни только что скончался, и вместе с ним ушла вся моя власть над Жираром.  Внезапно я перестал превосходить его численностью. Более того, я не сомневалась, что если рассержу его, то он меня бросит. Как бы мне ни хотелось освободиться от него, я должна была думать о предстоящей миссии. Мы должны были добиться успеха, а это означало, что мы должны были остаться вместе, а это означало, что я должна была подчиниться ему.
 - Ничего, - ответил я, снова сел.
 - Так я и думал. - Жирар усмехнулся.
 - Ты же понимаешь, - добавил я, - что нам придется остаться здесь по крайней мере ещё на один день.  
 - Что? Почему? 
 Я стиснула зубы. Из-за моего новообретенного отсутствия силы, я должен был выбирать свой ответ с осторожностью.
 - Потому что мы должны похоронить доктора Сигни, - сказал я. - Нам не хватает подходящих инструментов, и мы оба очень слабые. Вероятно, нам понадобится целый день, чтобы сделать могилу, и это при условии, что почва останется мягкой на всем пути вниз. 
 - Во-первых, я вовсе не хрупкая. - Жирар упер лапы в бока, отчего стал ещё худее, чем когда-либо.  - Во-вторых, нет. Ни в коем случае. Мы не станем тратить время впустую. 
 - Ты же не предлагаешь просто оставить его здесь? 
 Жирар ответил не сразу. Вместо этого он отпрянул назад и встал. Он повернулся и посмотрел в ближайшее окно на северный горизонт.
 - Сколько раз я должен повторять? - Спросил он. - Мы-быстрое племя. Наша задача - дойти до конца, прежде чем мы все умрем. Мы уже потеряли Кэма. Во всяком случае, разве это не должно заставить вас хотеть идти быстрее?  
 - Но нам это необходимо... 
 - Нам нужно попасть в северный город! - Жирар повернулся ко мне мордой и стукнул кулаком по подоконнику. Получившийся удар имел очень мало силы; даже я, вероятно, мог бы сделать это лучше. Однако злоба в его глазах заставила жест сработать. - Ты можешь платить сколько угодно, но насколько эта причудливая могила поможет нам позже, если у нас не останется времени? Сколько пользы будет, если мы умрем, прежде чем успеем?  Если вам так нравится Кэм, не стоит ли беспокоиться о доставке его заметок? 
 Я отодвинул стул и тоже встал, в основном потому, что хотел свести к минимуму преимущество Жирара в росте. - Но мы должны что-то для него сделать. Мы не можем просто... 
 - Нет, - Жирар помолчал, а потом лукаво улыбнулся. - Кроме того, ты ведь специалист по уходу за мёртвыми в спешке, не так ли? Неужели ты не можешь сделать это снова?  
 - Пробормотал я. Неужели он только что... 
 Во время войны, на полях сражений, иногда было трудно отличить ранение и бессознательное состояние от смерти. Многие солдаты жили в страхе ошибиться в этих двоих, а другие хоронили их заживо. Хуже того, они боялись оставить своих собратьев на милость врага, если им придется отступить.
 Поскольку и то, и другое было ужасным и совершенно незаслуженным способом умереть, некоторые из нас приняли практику "подтверждения" павших или всаживания пули или клинка в их сердца перед уходом.  Цель состояла в том, чтобы убедиться, что они действительно мёртвы. Если бы это было так, то дальнейшее повреждение их тел не имело бы никакого значения. Если это не так, то мы даем им более быстрый, чистый и милосердный конец, чем то, что они получили бы в противном случае. Это была печальная и несколько мрачная обязанность, но в конечном счете необходимая.
 Однако это не было обязанностью, которую я надеялся повторить. Да, я проделывал это с несколькими моими парнями во время войны, но я всегда ненавидел это.  Позже, после того как взрыв выбросил нас в глушь, я проделал это с собственной женой, но это было ещё более болезненно. Что Жирар даже подумает об этом снова... !
 Я стукнул кулаком по столу, и, конечно же, это было действительно сильнее, чем его усилия на подоконнике. - Ты мерзкий, отвратительный! .. - Я оставила лапы на столе и даже оперлась на них, нахмурившись. - Я сделал это только потому, что должен был!  Охотники приближались, и мне пришлось бежать. 
 - Что, и сейчас они не придут? - Он положил лапы на противоположную сторону стола и тоже наклонился ко мне. Мы смотрели друг на друга, не двигаясь, не мигая, пока он наконец не продолжил. - Мы можем прятаться, но они всегда следят. И мы всё равно умираем, даже без их помощи. То, что ты сделал тогда, было потому, что не было времени, верно?  Почему ты думаешь, что у тебя есть ещё время? 
 - Пробормотал я, не был до конца уверен, было ли это потому, что он меня поймал, или потому, что я чуть не закашлялся.
 Я открыла пасть, но не смогла произнести ни слова. Чем больше я думал об этом, тем больше понимал, насколько слабой была моя позиция. Жирар никогда не заботился о единстве группы, и это каким-то образом давало ему контроль над ней. Он без колебаний бросит меня, если я откажусь.  Единственным способом остановить его было насилие, и я сомневался, что смогу выиграть этот бой. Даже если бы я мог, это всё равно было бы контрпродуктивно для миссии. Идея состояла в том, чтобы увеличить наши шансы, оставаясь вместе, не так ли? В этом смысле Жирар имел преимущество, и я мог только уступить.
 Я попятился от стола. - Хорошо, - сказал я слабым голосом и сделал ещё глоток из фляжки.
 Я встал, но не поднимал головы.  Я заткнул уши и отвел глаза. Мне не хотелось смотреть на Жирара. Мой долг был торжественен, печален и полон сожалений, и я не нуждался и не нуждался в его извращенном одобрении. Я вздохнул, взял нож и молча направился в спальню.
 
 *** 
 Селин никогда не хотела быть одной из тех, кто страдает. Она никогда не хотела ни болезни, ни Охотников, ни трений с другими членами племени.  Она никогда не хотела быть образцом силы, как я хотел, чтобы она была. Все, чего она когда-либо хотела, - это жить тихо и мирно. Однако из-за того, что я осмелился выступить против Кинга, он отнял у неё эту жизнь.
 Вот почему даже после смерти доктора Сигни мы с Жираром должны были оставаться вместе. Кинг должен был предстать перед правосудием за создание всей культуры ДЛИ - карантина, купола, Охотников, всего.  
 Король бросил мою дочь в дебри и приговорил её к смерти, и все из-за меня. Я не смог уберечь её от страданий, но я смог уберечь её от напрасных страданий. Даже если я не смогу загладить свою вину перед ней, я, по крайней мере, смогу отомстить.
 Я использовал эту мысль, чтобы продолжать идти, даже когда путешествие становилось все труднее. Когда я оставил тело доктора Сигни в Позолоченном Изгибе, я подумал о Селине, лежащей на земле, корчащейся от боли и бреда от лихорадки.  Когда мы снова отважились отойти от реки, я подумал о ней в нашей разбитой машине, потрясенной и дезориентированной, спрашивающей меня о своей матери. Когда погода из ясного неба превратилась в снег, а из снега-в сильную метель, и когда я столкнулся с ледяными ветрами, более сильными, чем я, я подумал о жизни, которой у неё никогда не будет.
 
 ~ 
 Гнездо Рок было последним местом на карте Скаута. Он всегда совершал там свои поездки и никогда не бывал в самом северном городе.  Тем не менее, дальнейшие направления были излишни; северный город был всего в одном дне пути, возможно, в двух, если мы будем идти медленно, хотя я знал, что мы не будем. С того места, где я стоял, я, вероятно, мог бы увидеть его купол, если бы метель не мешала мне вообще что-либо видеть, и если бы не ночь, а пространство Гнезда Рок всё ещё было на пути.
 Мы снова нашли убежище в одном из бесчисленных заброшенных зданий, хотя погода сделала нас гораздо менее разборчивыми в том, в каком именно.  Жирар больше не настаивал на том, чтобы найти настоящий дом со спальнями в уединенном и отдаленном районе и так далее. Вместо этого он выбрал первое попавшееся здание с более чем одним этажом. Его логика заключалась в том, что выход с первого этажа усиливал нашу защиту. Моя логика заключалась в том, что я хотела быть подальше от метели, и я была благодарна, что не трачу время на поиски идеального дома.
 Импровизированный факел осветил библиотеку.  Повсюду на обоих этажах стояли полки, заполненные книгами, тщательно отсортированными по категориям и алфавиту. Все они были покрыты пылью, и большинство из них были повреждены насекомыми и дикими грызунами. Однако, как и само здание, они, по крайней мере, оставались узнаваемыми.
 Было также несколько открытых площадок со столами и стульями, по-видимому, чтобы обеспечить место для сидения и чтения, когда народ ещё жили в Гнезде Руха.  Вместо этого мы с Жираром использовали их для еды. Любой, кто возражал бы, эвакуировался или погиб много лет назад.
 Здание было в плачевном состоянии, но это было лучше, чем находиться снаружи. Окна давным-давно треснули и разбились, и с их повышенным воздействием на элементы окружающие стены сгнили. Отсутствие изоляции делало комнату очень холодной, так как почти не было разницы между внутренним и наружным воздухом.  Она защищала нас от снежной бури, а вентиляция позволяла пользоваться факелами.
 Мы были в немного лучшем состоянии, чем здание. Все моё тело болело, а мех превратился в мокрое, промокшее месиво. У Жирара не было последней проблемы, но холод мешал ему больше, чем когда-либо. Он лежал под горой одеял, но всё равно было видно, как он дрожит, спотыкается и изо всех сил пытается не заснуть и осознать окружающее.  На самом деле это было довольно легко объяснить, несмотря на моё преимущество млекопитающего.
 Тем не менее, по крайней мере на эту ночь, мы нашли относительно приличную обстановку. Нам было холодно, но технически внутри, и мы были в безопасности от снега. Мы сохранили остатки рыбы с нашей последней вылазки, что избавило нас от необходимости снова бросать вызов шторму до утра. Мы установили подставку для наших факелов, чтобы они могли лежать на столе, и это немного напомнило мне ужин при свечах.  Света было как раз достаточно, чтобы мы могли видеть еду, друг друга и смутный намек на книжные полки, окружающие нас. Несмотря на то, что мы с Жираром находились в морозильной камере, здесь было почти уютно.
 - Привет, Джон? - Спросил Жирар, слегка запинаясь.
 - Да? - Мой мех был слишком мокрым, чтобы ощетиниться, и даже если бы это было не так, я слишком устала, чтобы иметь силы поднять его. Это был не первый раз, когда Жирар называл меня так, и я сомневался, что это будет последний.  Поэтому я предпочел не обращать на это внимания.
 Он проглотил ещё кусочек рыбы, а затем посмотрел на меня с усмешкой. - Мы сделали это. 
 Я приподнял бровь. - Почти, - наконец ответил я.
 - Ну... Да. Но мы уже близко. Гнездо Руха, понимаешь? Я просто говорю... Я не знаю. Хорошая работа, я полагаю? 
 По мере того как психическое состояние Жирара ухудшалось, его примирительные моменты становились все более редкими, но это также придавало им ощущение силы.  Они случались не так часто, но когда они случались, они что-то значили. На мгновение, пусть и ненадолго, он стал прежним Жираром, моим добрым другом и доверенным мордой в первые дни существования племени. Время, когда мы с Селин были вместе...
 Нет, прекрати.
 - Спасибо. - Я улыбнулся.
 - И... - Морда Жирара снова вытянулось, и он уставился на свои сцепленные лапы. - Мне очень жаль Кэма. Я имею в виду доктора Сигни.  
 Я закрыла глаза, и моя улыбка исчезла. Что я мог сказать в ответ? Какая-то часть меня всё ещё ненавидела Жирара, но вместо того, чтобы думать об этом, я решила насладиться кратким перемирием. У неё будет достаточно времени, чтобы возненавидеть его позже. Мне нужно было насладиться покоем, пока я ещё могла.
 - Ты принял решение, - наконец ответила я, снова открыл глаза. - Я не соглашался с этим и до сих пор не согласен, но... По крайней мере, я признаю вашу позицию.  - Спасибо. 
 Он уставился на стол. Даже в свете факела я заметила, как неловко бегают его глаза. - Итак, гм... - Пауза. Затем, когда на него наконец снизошло озарение, он потянулся к своей фляжке с водой и поднял её с обнадеживающей улыбкой. - В Гнездо Рока? 
 Я поднял свою фляжку. Это я мог принять.
 - В северный город, - добавил я.
 
 *** 
 Проснулся я естественно, что меня удивило. Не то чтобы я возражал, конечно; безжалостный марш и споры с Жираром утомили меня, и я давно жаждал возможности отдохнуть.  Однако даже после нехарактерно спокойного вечера в заброшенной библиотеке я не ожидал, что моё желание исполнится. Я был уверен, что он разбудил бы меня, если бы не его настойчивость.
 Не слишком ли мало я спал? Неужели ещё слишком рано? Нет, это невозможно. Слишком много солнечного света лилось через отсутствующие окна. Было, должно быть, не меньше полудня.
 Это делало его ещё более странным.  Жирар никогда не давал мне спать до полудня.
 В библиотеке, как и во всем городе, царила полная тишина. Это имело смысл, предположил я; в руинах не было других жителей и почти не было дикой природы. Если ветер утих, значит, шуметь больше нечему. Насколько я знал, мы с Жираром могли быть единственными живыми существами в этом районе. А если говорить о Жираре, то где он был?
 А вот и он.
 Он сидел за тем же столом, за которым мы сидели вчера вечером, и разложил перед собой папки доктора Сигни, хотя и не обращал на них внимания. Он смотрел прямо на меня, не двигаясь, не говоря ни слова, едва моргая.  Как долго он наблюдал за тем, как я сплю?
 Каким-то образом он выглядел ещё хуже, чем когда я видела его в последний раз, и это было только вчера вечером. Он был накрыт одеялом, но под ним ничего не было. Возможно, это была игра света, или его поза, поза или психическое состояние, но, похоже, его тело ухудшилось ещё больше за ночь.
 - Хорошо... Гм... Я хотел было поздороваться с ним, но тут же остановился, и мне пришлось выглянуть наружу, чтобы проверить, какое слово использовать. - Доброе утро? - Догадался я.
 Нет ответа. Он просто продолжал смотреть. Его взгляд был очень подозрительным, словно он боялся, что я что-то украду.
 - Спасибо, что дали мне поспать, - снова попыталась я.
 - В любое время, - сказал он. Ах, значит, он жив. Однако, говоря, он не сводил с него глаз, и даже его короткий ответ прозвучал жутковато монотонно.  
 Я начал волноваться. Даже если его поведение не было достаточной подсказкой, что что-то не так, его ответ сам по себе был полной выдачей. Раньше он никогда не проявлял снисходительности к своему племени. Он не стал бы работать доктором Сигни до смерти, если бы "в любое время" было правдой.
 - Нам, наверно, скоро пора отправляться, - сказал я. - По крайней мере, после еды. - Я выполз из своего спального мешка и начал убирать его. Я никогда не думал, что буду тем, кто подтолкнет Жирара к действию, но с каждым мгновением мне становилось все менее комфортно, и его пристальный взгляд не помогал.  Мне хотелось уйти, хотя бы для того, чтобы избавиться от растущего беспокойства.
 - Нет. 
 Я моргнула.
 - Нет? Не есть? 
 - Не уходи. 
 Сначала у меня не было ответа. Что я мог сказать в ответ? В конце концов я выдавил из себя тихое "Что? 
 - Я сказал, что мы не уйдем! - Жирар стукнул обоими кулаками по столу, оттолкнулся и, воспользовавшись инерцией, встал. Одним быстрым движением его стул отлетел назад и упал на пол.  
 - Жирар? Что... 
 Он застонал и поднес лапу к виску, его глаза наконец закрылись, он вздрогнул и отпрянул. Может быть, он встал слишком быстро? Он хотел было снова сесть, но потом вспомнил, что опрокинул стул. Он посмотрел на упавший стул, задумался на несколько мгновений, а затем занял всё ещё стоящее рядом кресло.
 - Извини, - пробормотал он. - Я просто... 
 Одна его лапа осталась на виске, в то время как другая придвинула к нему стопку банкнот. Как только он оправился от того, что с ним случилось, он посмотрел на меня с яростью.  
 - Мы никуда не пойдём, - добавил он.
 - Но... Почему? - Я чувствовала, что это будет долгая дискуссия, поэтому допила остатки воды. Я просто должен был упорно продолжать, пока не убедил его продолжать. Я сел напротив него за стол, надеясь как можно скорее завязать разговор.
 Его взгляд стал ещё более широко раскрытым и диким, и он обеими лапами потянул страницы к себе. - Я вздохнула.  
 - Ты действительно их читал? - Спросил он.
 - Не очень много, - признался я. - Это были записи доктора Сигни, а потом ваши. 
 Жирар фыркнул.
 - Почему? - Спросила я. - Кроме того, разве это не может подождать? Мы всего в одном дне пути от северного города. Мы почти... 
 Его взгляд сузился, и я вдруг почувствовала себя ещё холоднее, чем была.
 - План изменился, - сказал он. - Мы не можем идти в северный город.  
 - Мы не можем? Почему нет? 
 - Потому что тогда они увидят это! - Его глаза распахнулись, и он наклонился над кучей, словно хотел прикрыть её. Он, похоже, мало заботился о порядке или выравнивании страниц.
 - Прошу прощения? Разве не в этом был весь смысл миграции? 
 - Я думал, что разделение племени избавит его от меня, - ответ Жирара полностью проигнорировал мой вопрос. - Он расслабил голос, но не хватку. - И это произошло, вроде как.  Я имею в виду, что сейчас его здесь нет, верно? 
 - Кто, лап? Так вот в чем дело? 
 - Но его влияние повсюду, оно настраивает всех против меня. Даже когда его здесь нет. Кэм, и даже ты. Я видела, как хорошо ты вел себя с ним, даже когда присоединился ко мне. Как ты сказал, что хочешь быть в его племени, но должен был выбрать меня из-за миссии. Я думала, ты мой друг! 
 - Я хотел быть со своей дочерью.  - Да, безумие Жирара заставило меня пересмотреть свои убеждения, но я не осмеливался признаться в этом.
 - Ты упускаешь главное! - Когда глаза Жирара снова расширились, его узкие зрачки сузились. - Если лап может добраться до тебя и Кэма, то он может добраться и до многих в северном городе. А есть ли лучший способ сделать это, чем с этими? 
 - Ты же не серьезно предлагаешь... 
 - Он хочет развратить северный город, точно так же, как развращает тебя, и использует для этого эти записки.  Неужели ты не понимаешь? Как ты думаешь, почему он позволил нам уйти без боя, даже зная, что мы доставляем записки? Потому что именно этого он от нас и добивался! Нет, мы должны держать их в секрете, пока не остановим его. 
 - Остановить его? Что именно вы предлагаете? - Я знал, что не хочу участвовать в его плане, но чем дольше я заставлял его говорить, тем больше времени у меня оставалось, чтобы придумать свой собственный.
 Он ответил мне не сразу.  Вместо этого он наклонился к земле и открыл свой рюкзак. Он попытался рыться в ней одной лапой, в то время как другая всё ещё прикрывала банкноты, и его взгляд твердо остановился на мне. Поэтому он рылся в своих вещах одной лапой и без глаз. Это было несколько неловкое зрелище, и его жуткая ухмылка оказалась неподходящей.
 Наконец, он вытащил свой костяной нож, и я подскочила на своем месте.  Мой разум начал лихорадочно работать. Мой нож был в рюкзаке, который лежал рядом со спальным мешком. Я, вероятно, могла бы сделать это, если бы была быстрой, но если бы он преследовал меня, то у меня не было бы много времени, чтобы среагировать. Конечно, даже если бы у меня был нож, я не был уверен, что бы я с ним сделал. Смогу ли я победить Жирара в бою? Он был слаб и слаб от усталости и болезней, но и я тоже.
 - Забавно, - сказал он. - Все это время, как бы мы с Руком ни ненавидели друг друга, я и не думал драться с ним. Разве это не странно?  Я имею в виду, что раньше сидел в клетках. Я только и делал, что дрался. Почему я не подумал об этом здесь? Может быть, он просто старался вести себя вежливо? 
 Неужели он действительно хочет получить ответ? "Um... 
 - Нет, конечно, не был! Он убил Хранителя Эдварда! 
 Жирар мгновенно вскочил, и его второй стул упал рядом с первым. Я тоже встал-на случай, если придется драться или бежать.
 - Лап украл у меня Хранителя Эдварда, - сказал он.  - А потом он убил и Марка. Так почему же мне и в голову не пришло отомстить? 
 Он засунул записки в папку в совершенно случайном порядке, а затем начал обходить стол, направляясь ко мне. Даже с его худым телом и босыми ногами старый деревянный пол всё ещё скрипел в ответ на его движение. Я отступил назад, к окну. Он вытянул обе лапы и расправил плечи, держа папку в одной лапе и нож в другой. Он сделал все возможное, чтобы пожать плечами, а затем быстро прижал папку к груди, держа нож перед собой.
 - Хорошие народ погибли из-за того, что я не остановил Ладью, - сказал он. - Каждый день, когда я ничего не делаю, его зло продолжает распространяться. Он отравил записки, и мы чуть не помогли ему захватить ими северный город. Мы не можем выпустить их, пока не остановим его, и есть только один способ сделать это...  Может быть, уже слишком поздно спасать Хранителя Эдварда, но я, по крайней мере, могу отомстить! 
 - Доктор Сигни был прав насчет тебя. Ваше состояние... Вы совершенно сошли с ума! 
 - А, так вы их читали. Я знал, что ты лжешь. - Он ухмыльнулся. Я не понимала, о чем он говорит, но знала, что отрицание обвинения ни к чему не приведет, поэтому проигнорировала его.
 - Итак, каков твой план? - Спросил я вместо этого. - Ждать их?  Мы не знаем, насколько они отстали. Мы даже не знаем, доберутся ли они сюда, не говоря уже о том, когда. Возможно, они уже мёртвы. Неужели вы действительно собираетесь рисковать всем прогрессом, которого мы достигли, только для того, чтобы оставаться здесь Бог знает сколько времени, ожидая тех, кто, возможно, никогда не придут? 
 - Они придут! - Жирар рубанул воздух перед собой. Он целился не в меня, но я всё равно отскочила. - Грач придет. Он не умрет так легко.  Не так-то просто... 
 Он остановился, оглядел комнату и увидел очень большую раскрытую книгу. Должно быть, это был какой-то словарь или энциклопедия, судя по его массивным размерам и тому, как он лежал открытым на маленьком пьедестале, словно выставленный напоказ. Он отвернулся от меня, подошел к ней и начал поднимать. Я понятия не имел, что он делает, но это дало мне время схватить нож.
 Я должна была ударить, пока он отвлекся, но я колебалась.  Пока я не узнаю о его намерениях, я не хочу быть тем, кто инициирует насилие. У меня не было проблем с самозащитой, но я не мог убить того, кто ещё не напал на меня. Вместо этого я наблюдал за ним и старался как можно лучше понять, или, по крайней мере, дождаться сигнала к атаке.
 Поднять книгу, неся два других предмета, оказалось для него неудобным. В конце концов он сунул папку под книгу, просто чтобы нести их вместе в одной лапе. Он хмыкнул, когда книга оказалась тяжелее, чем он ожидал, но не сдавался.  
 Было бы легче, если бы он сначала закрыл книгу, но он был странно осторожен. Он держал её открытой и на той же странице, сколько бы неудобств она ему ни доставляла. Даже когда из-за борьбы одеяло свалилось, нагота не удержала его, разве что вызвала быстрое шипение от внезапного холода.
 - Его зло настолько сильно, что уничтожило моё племя, даже когда его здесь не было.  - Жирар снова начал наступать на меня. Я старался не отступать в угол, но большое количество полок мешало мне уклониться от него. - Вы были его шпионами с самого начала? - Спросил он. - Или ты начал хорошо, только чтобы потом наброситься на меня? Нет, я не сержусь. Это не твоя вина. Зло так густо, что оно витает в самом воздухе. Я это чувствую. А ты не можешь? Конечно, можете, вы поддались.  Нет, я не могу винить тебя за это. Всё, что я могу сделать, это освободить тебя. 
 - Освободить? Жирар, что... 
 Жирар поднес книгу к носу, посмотрел прямо на меня и дунул изо всех сил.
 Годы пыли внезапно обрушились на меня. Этого было бы достаточно, чтобы вызвать приступ кашля у любого, даже если бы этот самец был совершенно здоров. В моем состоянии я был особенно уязвим для шлейфа.
 Я схватился за собственную шею и закашлялся сильнее, чем когда-либо прежде.  Потом я продолжила кашлять. Припадок был таким сильным, что моя грудь горела, и таким непрекращающимся, что я не мог втянуть воздух. Каждый раз, когда я пытался, я кашлял вместо этого, и опустошил мои легкие снова, даже прежде, чем я наполнил их. Когда мне все-таки представилась редкая возможность вдохнуть, я лишь набрал побольше пыли, отчего кашель усилился ещё сильнее.
 Я упал на колени, и мой нож с глухим стуком упал на пол. У меня не было ни воздуха, ни воды, ни отсрочки.  Боль в груди и горле почти буквально ослепляла, если только потеря зрения не была вызвана удушьем.
 Я так сильно кашлял и так отчаянно пытался дышать, что не обращал внимания на окружающее. Где-то в глубине сознания я услышала глухие удары, когда большая книга и маленькая папка упали на землю. Старый деревянный пол заскрипел, когда к нему прижались чешуйчатые ноги.  Жирар приближался ко мне, но в удушливом тумане я не понимала, что это значит, пока не стало слишком поздно.
 Он схватил меня за шерсть на затылке и потянул, что заставило мою голову и туловище подняться вверх, обнажая их перед ножом, который он глубоко вонзил мне в грудь.
 Я хотела ахнуть, но не смогла. Я перестал кашлять, но и дышать тоже перестал. Мое тело продолжало биться в конвульсиях, словно пытаясь совершить какое-то действие, но ничего не получалось.  
 - Прости, - тихо сказал он откуда-то. Мои чувства потускнели и притупились, и мне было трудно определить его местоположение. - Трудно подавлять старых друзей, но... Ну, вы бы все об этом знали, не так ли? 
 Он вытащил нож из моей груди так же быстро и яростно, как воткнул его. Я почувствовал что-то горячее и влажное, или, по крайней мере, мне показалось, что я это почувствовал, хотя трудно было сказать, так как все остальное было холодным.  Я не мог собраться с силами, чтобы посмотреть вниз или хотя бы сфокусировать взгляд.
 - Ш-ш-ш. Я знал, что ты скорее умрешь, чем будешь жить под чарами лапа. Все в порядке. Ты свободен. 
 Я услышала, как Жирар отошел от меня, и упала на пол. Я не мог вспомнить, когда в последний раз дышал. Я не мог вспомнить, как.
 - А теперь спи. Не волнуйся. Лап заплатит за то, что сделал с тобой. 
 Я смутно сознавал, что лежу на земле, на втором этаже заброшенной библиотеки в Гнезде Рока, но даже это осознание угасало.  С каждым мгновением бороться с темнотой становилось все труднее; её было так много, а меня так мало. Когда последние остатки моего сознания упали на пол, последнее, что я увидел, была размытая фигура Жирара, который поднял папку и направился к лестнице.
 
 
 
 Глава восьмая
 
 image10
 
 Причина
 
 народ всегда говорили, что улицы нижнего района очень суровые, но это было заблуждением.  Верно, но вводит в заблуждение. Проблема была не только в улицах. Стая, Стая и Чума всегда были в состоянии войны, и просто оставаться внутри было недостаточно, чтобы избежать этого. У каждого была связь, даже если они на самом деле не сражались. Они должны были; все живущие там платили взносы тому, кто владел их конкретной территорией. Из-за этого был задействован весь район.
 Как мышь, я, очевидно, бежал с Чумой.  Я был слишком молод, чтобы сражаться, но я был, по крайней мере, частью их семьи. Я, конечно, знал, что они не вполне нравственны, но кто в округе такой? По крайней мере, они сохраняли спокойствие на своей территории и заботились о детях, как я.
 Но даже с ними это было трудно. Я оставался глубоко на нашей территории, вдали от линии фронта, но кто знает, когда Стая или Стая прорвутся и вторгнутся?  Мне всегда приходилось быть осторожным. Боссы Чумы предупредили меня, чтобы я следил за подозрительными машинами, за всем, что окрашено в цвета Стаи или Стаи, и особенно за любыми собаками, волками или птицами. Мне всегда приходилось быть начеку.
 Я знал, что происходит, когда я не был осторожен. Буквально за день до этого какой-то большой ворон сказал, что хочет поиграть со мной, а потом напал на меня и украл мои шарики, когда я сказал "нет". Я не повторю этой ошибки.  
 Или, по крайней мере, так я сказала себе, прежде чем снова столкнулась с ним.
 
 ~ 
 Я шел домой из класса - ну, так они это называли, во всяком случае, - когда увидел его. Такой же большой ворон, как и раньше. Не прошло и суток с тех пор, как он на меня набросился, а он снова здесь. Значит, он вернулся.
 Он увидел меня и побежал ко мне. Я сглотнула.
 - Чего ты хочешь? - Я сказал. - У меня больше ничего нет.  
 Мне оставалось только надеяться, что, если я достаточно накричу на него, он поймет намек и просто уйдет. Я не думал, что смогу убежать от него, и знал, что не смогу одолеть его в бою. В прошлый раз я уже пытался это сделать, и у него получилось неплохо.
 - Нет, дело не в этом. Я... Uh... - Ворона заерзала. Он сунул лапу в карман, и как раз в тот момент, когда я приготовился выбить пистолет, он вытащил то, что на самом деле оказалось моим мраморным мешком.  Ему просто повезло. Чума Постарше увидела бы, как он дотянулся, и выстрелила бы первой, на всякий случай. Очевидно, он пропустил урок осторожности на улицах.
 - Мне очень жаль, - сказал он.
 Он протянул мне лапу. Он был так быстр, что мне показалось, будто он бьет меня. Я увернулась, хотя в этом и не было необходимости: он всё ещё был слишком далеко, чтобы ударить меня. Он просто протянул лапу и оставил её в таком положении.  И мраморный мешок был у него в лапе.
 - Я не хотел их красть, - добавил он. - Ну, я так и сделал, но не должен был. Это было неправильно. Пожалуйста, забери их обратно. Мне так жаль! 
 Его лапа дрожала, и он изо всех сил старался не кричать. Должно быть, у него были большие неприятности из-за того, что он их украл, раз он так себя ведет.
 - Пожалуйста! - Чуть не закричал он. Боже милостивый, что же с ним случилось?  
 Я решил, что это какой-то трюк. Может быть, он снова набросится на меня, когда я подойду достаточно близко. Может быть, это была подделка, мешок с камнями или что-то в этом роде, и он просто вселял в меня надежду, чтобы подразнить. Чего ещё можно было ожидать от птицы из низинного района?
 Но что-то было в его поведении. Он казался ещё более напуганным, чем я.
 Может быть... 
 Я сделал несколько маленьких и осторожных шагов к нему, так что я мог просто дотянуться до сумки с вытянутой лапой.  Он отпустил её, когда я схватил. Он отдал его мне чисто. Пока никаких фокусов.
 Я тут же отскочил назад и принялся рыться в мешке. Я оглядывалась каждые несколько секунд, просто чтобы убедиться, что он не подкрадывается ко мне. А он-нет. Он просто стоял. И содержимое мешка тоже было законным. Шарики были настоящими, и они были моими, и все они присутствовали. Он даже не пытался улизнуть.  Все до единого были там.
 - Мне так жаль! - Снова крикнул он. - Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста! 
 - Ладно, ладно, успокойся. - Если он и дальше будет издавать такие звуки, то привлечет к себе внимание. - Что все это значит? Ты действительно просто возвращаешь их? 
 - Да! То есть... Да. Извините. - Он немного опоздал, но, по крайней мере, пытался, как я догадывалась. - Мне не следовало их красть. Я ошибся. Простите.  
 - Так ты всё время говоришь. - Наверное, я была немного строга к нему. Я просто не ожидала, что он снова меня выследит, вот и все. Идти на такие неприятности, только чтобы вернуть украденное? В нижнем округе? - Гм... Спасибо? 
 Он слегка улыбнулся, но в остальном просто стоял, наблюдая, ожидая, что я сделаю, словно внезапно оказался под моим контролем. Что, я должна была кормить и поить его тоже?  Он был настолько больше меня, что должен был быть и старше. Почему он ведет себя как ребенок?
 - Послушай... - Я почесала затылок. Я не очень хорошо умела мириться с парнями. Этот навык не часто появлялся в нижнем округе. - Мне тоже жаль, - попыталась я. - Я не думал, что ты появишься здесь снова или вернешь мне мои шарики. Но это хорошо. Я думаю... Может быть... Ты не такой уж плохой?  
 Его глаза загорелись, а улыбка стала шире. - О, спасибо! Я имею в виду... Спасибо. - Его перья слегка распушились, и он нервно огляделся.
 - Но ты ведь не собираешься снова на меня наброситься? - Каким бы хорошим он ни был, он всё равно был огромным, и он всё ещё был птицей. Даже я знал, что нужно хотя бы проверить.
 Он выглядел так, словно я только что ударила его в живот. Он даже сделал шаг назад. - Нет. Никогда. 
 - Ну ладно.  Я тебе верю, - сказала я, сама не зная почему. Это противоречило моему здравому смыслу и большей части того, во что меня заставила поверить Чума. Стая, как и Стая, была врагом. Не потому, что мы хотели уничтожить их, а потому, что они хотели уничтожить нас. Мы должны были быть осторожны. Даже эта птица избила и ограбила меня накануне, не так ли? И все же он был там, возвращал мне мои вещи и пытался загладить свою вину.  
 Ждать. Я вспомнила, из-за чего наша последняя встреча так испортилась. - Ты напал на меня, потому что я сказал, что ты со Стадом, верно? 
 Он снова поморщился. - Да, - затем он опустил голову. - На самом деле нет, ты же знаешь. 
 С его характером он и дня бы не продержался на улице, даже среди себе подобных. - Ну, во всяком случае, теперь я знаю. - Я покачал головой. - Мне жаль. Наверное, мне не следовало этого предполагать, но... Хорошо... Ты же знаешь, какие это улицы...  А может, и нет? 
 - Думаю, что нет. - Он наклонил голову. - Но ведь ты такой, верно? 
 - Что, Стая? Боже, нет. Я не птица. - Я съежилась от этой мысли, но потом вспомнила, с кем разговариваю. - Хм... Извини. 
 Он либо пропустил случайное оскорбление мимо ушей, либо проигнорировал его. - Нет, я имею в виду, что вы состоите в банде.
 - Ой. Ну да, я Чума. Во всяком случае, младший член. Они готовят меня к этому. - Я просияла.
 - Но... - Он наклонил голову.  - Разве это не банды... Ты знаешь... Плохо? Но ты кажешься милой. 
 - Что? - Сначала я даже не знал, что сказать. Что это был за вопрос? - Вы здесь недавно, не так ли? - Наконец мне это удалось.
 Он опустил голову. - Вроде того. 
 Я покачал головой. Для детей. Даже дети, которые были старше меня. Особенно дети, которые были старше меня.
 - Поверь мне, - сказал я, - Охотники хуже любой здешней банды, а полиция, школы и все остальное-их.  Чума - это в основном здешние хорошие парни. 
 - Ой... 
 И вот тут-то ему снова стало грустно. Что я мог сделать, чтобы подбодрить его? И что ещё важнее, почему моей первой реакцией было желание подбодрить его? Почему меня волнует, что он чувствует?
 - Кстати, меня зовут Скаут, - попыталась объяснить я.
 - О! - Он быстро поднял глаза и просиял. Мне даже не нужно было искать улыбку в виде клюва, я поняла это по тому, как загорелись его глаза. - Я Оррин.  Оррин Себастьян. Привет! 
 - Тогда Скаут Уорнер. - "Справедливо-значит справедливо", ". - Подумал я. - Подожди. Себастьян? Например, сын Нила Себастьяна? 
 Его улыбка мгновенно исчезла, и он отвернулся. - Да. 
 Что ж, по крайней мере, это объясняло, что он делал в нижнем округе.
 - Привет, всё в порядке. У меня тоже не очень хорошая семья. Здесь этого никто не знает. Так что, по крайней мере, ты не одинок. 
 - Действительно? - Он снова посмотрел на меня.  - Ты тоже не знаешь? 
 Я покачал головой. - Отец погиб на войне. Я была слишком мала, чтобы помнить, а мама недостаточно трезва, чтобы замечать. До сих пор нет. 
 - Простите, - неуверенно произнес он.
 Я чуть не сдулся, пожав плечами, и сказал что-то о том, что это не имеет большого значения. Обычно это была моя первая реакция. - Спасибо, - сказала я вместо этого, по прихоти. - Но все не так уж плохо. Чума подняла меня.  И они учили меня лучше, чем то, что вы получите в школах Охотников. 
 Он поерзал на стуле и ничего не сказал. Ладно, если он так ненавидит Чуму, то я не стану его вербовать. В любом случае, вряд ли им понадобился бы кто-то настолько наивный.
 - Я просто хотел быть твоим другом. - Он плохо постарался, чтобы его голос звучал ровно. - Я не хотел связываться с бандами, создавать проблемы или что-то в этом роде.  Я не хотел с тобой драться. Мне просто... Одиноко, понимаешь? А может, и нет, раз они у тебя есть... 
 - Конечно, я знаю. Вот почему они у меня. - Я моргнула. Неужели я только что это сказала? Мне полагалось знать, что лучше ничего не рассказывать посторонним. Что скажут остальные?
 Может быть, все дело в его невежестве. Когда он подошел ко мне, я ожидал, что это жестокий и жестокий член банды противника, вернувшийся, чтобы отомстить, хотя он уже выиграл первый раунд.  Вместо этого он был неаффилированным старшим ребенком, который ничего не знал об улицах и, похоже, нуждался во мне, чтобы объяснить все. Может быть, мне это показалось милым.
 - Ну что, эм, хочешь поиграть с ними? - Спросил он.
 - Что, шарики? - Я посмотрел на мешок. - Честно говоря, я даже не знаю, как. Я имею в виду, я думаю, что есть игра или что-то в этом роде, но я не знаю правил. А ты? 
 - Не совсем.  
 - Ну что ж. Извините. - Я рассмеялся и начал убирать мешок. Я потянулся к карману...
 - Но тогда зачем вы их собираете?
 Я помолчал, подумал и пожал плечами. - Они красивые. И у меня здесь не так уж много вещей. Если они мои, значит, хоть что-то есть. 
 Внезапно мне в голову пришла самая безумная идея. Я снова посмотрел на мешок. - Я Должен... ? О, почему бы и нет. Я открыл мешок, вытащил металлический и протянул лапу.  - Вот. 
 Он наклонил голову. - Что это? 
 - Один из моих запасных. Ты можешь оставить его себе. 
 У него перехватило дыхание. Это было не просто легкое удивление; он действительно издал полный, громкий, полный вздох. - Ты отдаешь его мне? Ты уверен? Я не хочу, чтобы мой отец думал, что я украл его. И, гм, разве тебе это не нужно? 
 - Все в порядке. - Я улыбнулся. - Это даже не настоящий мрамор. Это просто шарикоподшипник или что-то в этом роде. Я нашел его где-то, когда только начал их собирать. 
 - Но ведь он всё ещё твой, не так ли?  Вы сказали, что у вас здесь не так уж много вещей. 
 - Я не знаю, но что-то мне подсказывает, что и ты тоже. 
 Он моргнул и открыл клюв, словно собирался что-то сказать, но промолчал.
 - Но ты должен хорошенько о нём позаботиться! - Я отдернула лапу, и он подпрыгнул. - В какой-то момент это было все, что у меня было. Теперь у меня есть ещё, так что этот мне больше не нужен, но все же. Будь с ним поосторожнее. 
 Он сглотнул, кивнул и направился ко мне.  Он был ещё более осторожен в своем подходе, чем я.
 - Обязательно, - сказал он. Я поверила ему, потому что видела, как нежно и почти с любовью он держал и смотрел на него, словно этот маленький металлический шарик был какой-то могущественной магической вещью. - Спасибо. Огромное спасибо. - Он спрятал его в карман, надежно спрятав.
 - В любое время. Просто держись подальше от Стаи, хорошо? 
 Оррин отшатнулся. - Никаких драк.  И никогда больше. Знаешь, я дал обещание. 
 
 *** 
 - Теперь чуть левее. 
 Я стоял справа от Ладьи, поэтому мне пришлось наклониться к нему, чтобы заставить его повернуться. Несмотря на свои габариты, он мгновенно отреагировал на толчок.
 - Опасности? - Спросил он, имея в виду... Что-то. О! Верно. Он имел в виду камни, корни или что-нибудь ещё, о что можно было споткнуться. Он всегда их проверял.
 - Некоторые. - Мы находились в какой-то каменистой пустыне, так что это, конечно, было проблемой, но более серьезной проблемой были холмы, поскольку доверять им было невозможно. В конце концов, покрытие из рыхлого пёска и камней всегда может дать трещину.  Особенно для Рукка, потому что он был намного тяжелее. Каждому из нас приходилось соблюдать особую осторожность, особенно при спуске. - Впрочем, не волнуйся. У меня есть ты. 
 Он остановился, и на мгновение мне показалось, что уголки его клюва приподнялись, хотя бы чуть-чуть. Он был очень слабым, очень коротким, а потом исчез. - Спасибо, - сказал он.
 - В любое время. - Ну, во всяком случае, пока мы оба ещё живы. - Ну и как ты себя чувствуешь?  Осторожно, капля. 
 Он не сразу остановился. Он сделал слишком много шагов и чуть не упал. Он вовремя спохватился, но едва-едва. Что-то отвлекло его? Обычно он обращал больше внимания на мои предупреждения.
 Он позволил мне спуститься с холма первым. Склон был крутой, но не прямой и не очень большой. По крайней мере, не выше меня. Земля тоже казалась достаточно устойчивой.  Когда настала очередь Ладьи, он нащупал ногами дорогу вниз. Я был готов подхватить его, если он упадет, но земля держалась твердо, и он тоже.
 - Со мной всё в порядке, - наконец сказал он, убедившись, что достиг дна и земля впереди ровная.
 - Ты уверен? - Мне очень хотелось сказать, что в нём что-то изменилось, но я с трудом вспомнила, каким он был раньше, и догадалась, что не могу сравнивать.  
 - Да. - По крайней мере, он был так же краток, как и всегда. Или, по крайней мере, я была уверена, что для него это нормально. - А как же ты? - Спросил он.
 - Я вздохнула. Это была не самая моя любимая тема для обсуждения, но он имел право знать.
 - Это становится немного сложнее, - признался я. - Медленно, постепенно, но... Ты знаешь. 
 - Твоя память? 
 - Да. Осторожно, большой камень. - Я осторожно потянул его лапы вправо, и он повернулся как раз вовремя, чтобы не пнуть его.  - Во всяком случае, имена на данный момент самые трудные. 
 Я остановился. Он почувствовал это и тоже остановился. Я отпустила его лапы и повернулась к нему мордой.
 - Я смотрю на тебя и точно знаю, кто ты, - сказала я. - Я всегда так делал. Я знаю тебя с самого детства. Я имею в виду, это ты. Кто же ещё это мог быть? - Я улыбнулась, но эта улыбка длилась лишь мгновение. - Но... Иногда я не могу вспомнить твое имя.  
 - А что теперь? 
 К моему стыду, он поймал меня как раз в тот момент, когда у меня возникли проблемы. Я закрыл глаза и сосредоточился. Я знал ответ, я был в этом уверен. - Оррин? - Я снова открыл глаза. И тут, внезапно, я понял. - Ладья! Извините. 
 Мне показалось, что я снова увидела этот слабый намек на улыбку, когда произнесла его старое имя, но он исчез так же быстро, как и появился. Напротив, если он вообще реагировал на новое, то я его пропустил.  
 - Все в порядке, - наконец сказал он. - А как же Селин? 
 - Селин... Да. - Я попыталась замаскировать свою нерешительность под задумчивую паузу, словно решала, что сказать о ней, а не просто пыталась вспомнить, о ком он говорит. О! Кошка, которую я любил. Я всё ещё видел её образ, но, по-видимому, потерял её имя. Селин. Селин. Конечно.
 - Я делаю все, что в моих силах, чтобы помнить её. - Я закрыл глаза и увидел её снова.  Или, по крайней мере, её морда. - Знаешь, я скучаю по ней. 
 - Я знаю. - Тишина. Его тон было так же трудно разобрать, как и все остальное. - Мне очень жаль, - наконец добавил он.
 - Все в порядке. Это просто означает, что, поскольку все зависит от нас, мы должны заботиться друг о друге, понимаешь? 
 - Как в старые времена? 
 Я улыбнулась, хотя и не ожидала этого. Я всё ещё горевал... Селин. Я не ожидал ворона - Ладью?  - Чтобы мне стало лучше, но он вроде как почувствовал.
 - Конечно. Как в старые времена, - сказал я.
 
 *** 
 Я закашлялся, задохнулся и стал выбираться из пылающих обломков. Хорошей новостью было то, что я почти не пострадал; тот, кто подстроил взрыв машины, облажался, и все сиденья, кроме моего, поднялись. Вероятно, там была ещё одна бомба, но она просто не взорвалась. Конечно, когда все было в огне, это было дополнительным стимулом, чтобы выбраться оттуда раньше, чем это произойдет.  
 Альянс! Так и должно быть. С тех пор, как Стая и Стая слились, они превосходили нас почти вдвое, и это было до того, как нам помогли Охотники. С такой силой неудивительно, что они шли за нами. Мы больше не могли их остановить.
 Я снова закашлялась и заковыляла прочь от обломков. У меня все болело, но, по крайней мере, ничего не было сломано. Пока я буду в безопасности, я, вероятно, поправлюсь и буду в порядке.  
 Ждать. Нет, я бы не стал.
 Отойдя на безопасное расстояние от машины, я огляделся. Ясное небо. Облака. Солнце. Это был не потолок с лампами, и воздух не был переработан. Все это было реально.
 Дебри.
 Значит, их бомбы все-таки убили меня. Они просто делали это медленно.
 Еще один взрыв внезапно потряс уже разрушенную машину. На этот раз зона водительского сиденья поднялась в огненном шаре, и вокруг него посыпались различные куски автомобиля.  Хотя я был достаточно далеко от обломков, чтобы быть в безопасности, сила взрыва всё ещё сбивала меня с ног, особенно потому, что я был не готов к тому, насколько громко это было.
 - Эй! - Крикнул кто-то. То, что я была не одна, стало ещё одним сюрпризом. Неужели я что-то слышу? У меня звенело в ушах и слегка кружилась голова.
 Нет, это было реально. Кто-то стоял слева от меня, переводя взгляд с меня на обломки.  Он был горным крокодилом, высоким и мускулистым. Кроме некоторых штанов, которые были явно слишком малы для него, у него не было никакой одежды, которая только делала его чудовищное телосложение ещё более очевидным.
 Увидев его, она быстро задумалась. Во-первых, мои первоначальные чувства опасности отключились, так как я была в присутствии огромного, сильного незнакомца. Тогда я подумала, что, возможно, всё будет в порядке, так как он не был Охотником.  В конце концов, у него не было скафандра, и поэтому он был беззащитен. Наконец, я вспомнил, что со мной не всё будет в порядке, потому что я тоже был беззащитен.
 - Ты в порядке? - Спросил дородный крокодил. Он подбежал ко мне, что милосердно прервало мои собственные мысли. - Боже мой, что здесь произошло? 
 - Альянс. - Я нахмурился. Даже это слово было отвратительно. - А я, похоже, в порядке. В основном. Помимо... Вы знаете.  
 Крокодил оглядел меня, и волна внезапного понимания захлестнула его. - О, ты Чума? Думаю, этого будет достаточно. 
 - Ты знаешь, что происходит в нижнем округе? 
 Он скрестил лапы на груди и усмехнулся. Это было странно тревожно. - Раньше там жил. Теперь, конечно, это было до... 
 - Вообще-то, - намеренно перебил я его. Я старалась не обращать внимания на его ответный взгляд. - Я хочу услышать больше и все такое, но не могли бы мы сначала двинуться?  Не может быть, чтобы Охотники не заметили такой взрыв. 
 Крокодил мгновенно опустил взгляд и вернулся к широко раскрытым глазам паники. - Ой! Верно. Да. Хорошая мысль. Пойдем. 
 Он убежал, и я последовал за ним.
 
 ~ 
 Я надеялся, что крокодил знает, куда мы направляемся, потому что я точно не знал. Было ли хоть какое-то место, куда мы могли бы пойти? Очевидно, город не собирался впускать нас обратно.
 Я изо всех сил старался идти, но у меня всё ещё немного кружилась голова, и у меня болело все тело.  Я пробирался сквозь неё, как мог, в отчаянной попытке не нуждаться в помощи крокодила, но в конце концов он поддержал меня сильнее, чем мне бы хотелось.
 В конце концов мы вошли в ближайший лес. Я предпочел бы отойти подальше от обломков, но я всё ещё был слаб, и я не хотел, чтобы он больше нёс меня. Наверное, укрытия от деревьев будет достаточно.
 - Извини, - сказал крокодил.  - Итак, на чем мы остановились? 
 - В нижнем округе. - Я плюхнулась на землю, как только он позволил. Отдых. Отдых был хорош.
 - Ой. Верно. - Он сел рядом со мной и снова одарил меня своей жуткой ухмылкой. - Ну, очевидно, это не самое лучшее место для рептилий. Если вы не принадлежите к "большой тройке", у вас не так уж много возможностей. Наверное, у всех банд были свои партнеры, но я не хотел быть их помощником.  Я никому не подчиняюсь! Поэтому вместо этого я обратился к толпе. 
 Я изогнула бровь. - Это работает? 
 Он посмотрел на меня и моргнул. Затем он посмотрел на окружающую дикость и открытый воздух, затем снова на меня, словно я задала глупый вопрос.
 - Сначала, - с горечью ответил он наконец. - Но это все позади. Теперь я исправился! 
 - Реформировали? Здесь? - Спросила я.
 Он снова ухмыльнулся, явно гордясь собой.  - Да, я встречался с этим... 
 Он замер. Его глаза широко распахнулись, словно он вдруг увидел Охотника. Я быстро обернулся и посмотрел назад, но там ничего не было. Только грязь, кусты и деревья. Я снова обернулась и поняла, что он действительно смотрит на меня.
 Его взгляд сузился и стал ещё более скептическим. - Я познакомился с этим парнем, - осторожно сказал он.
 - Хм... Ну ладно. - Я знал, что лучше не задавать вопросов здоровенному крокодилу с бандитскими связями.  
 Через мгновение он покачал головой. - Нет-нет, ты права, - сказал он, хотя я ничего не сказала. - Это просто тяжело, вот и все. 
 - Ты говоришь о своем друге? - Я склонил голову набок.
 - Что-то в этом роде. Это больше... Хорошо... Кстати, как тебя зовут? 
 Неужели он хочет сменить тему? -Скаут, - ответил я.
 Он грустно улыбнулся и тихо хихикнул. - Спасибо. Ну, Скаут - а, кстати, я Жирар.  
 - С удовольствием... 
 - Во всяком случае, - продолжал Жирар, внезапно заторопившись, - Я был в очень плохом состоянии, когда впервые приехал сюда. Но потом этот Хранитель нашел меня. Он спас меня и с тех пор заботится обо мне. Это его миссия. Он пришел сюда, чтобы помочь таким кому-то, как я... - Он остановился, отвел взгляд и втянул в себя воздух, прежде чем заставил себя продолжить. - И, гм, ты тоже. - Его последняя фраза прозвучала гораздо тише, чем остальные.  
 - У тебя есть Хранитель? - Спросила я. Почему-то Жирар не производил на меня впечатления такого типа. С другой стороны, он сказал, что исправился. Не в этом ли заключалось его искупление? -Я не очень религиозна, - добавила я на всякий случай.
 - В том - то и дело. Я тоже. - Глаза Жирара загорелись, и он снова заговорил громко. - Ты не обязана быть с ним. Он здесь только для того, чтобы помочь, несмотря ни на что. 
 - Действительно? - Я не был уверен, что ожидал услышать слова Жирара, но это было не так.  - Звучит неплохо. 
 - О, да. Это как... - Он посмотрел на небо и задумался. - Это почти чудо, только я в них не верю, а он и не пытается меня заставить. Иногда мне так похоже, в каком-то смысле, но это как... Я не знаю. Что-то ещё. Ты понял? 
 Я просто посмотрела на него и несколько раз моргнула.
 Он нервно усмехнулся. - Я тоже. Извините. Во всяком случае, он замечательный, и мне нравится быть с ним. И, гм, сейчас он вроде как формирует племя.  Он хочет собрать парней, застрявших здесь, как мы с тобой. Мы все собираемся вместе и заботимся друг о друге. Так что, гм, думаю, мне следует пригласить тебя присоединиться к нам. Во всяком случае, он мне так сказал. - Его голос становился все тише и тише с каждым словом, пока я почти не услышала последнюю часть.
 - Он это сделал? Как он узнал, что я здесь? 
 - Он этого не сделал. Мы услышали взрыв, и он послал меня проверить.  Он сказал, что если есть выжившие, я должен вернуть их. Он сейчас готовит ужин, на всякий случай. 
 - Это очень великодушно с его стороны. 
 - Да. - Он вздохнул.
 Я подумал о предложении. Я знал, что скоро проголодаюсь, и мне не хотелось рисковать, если я останусь один. Я не знаю, где и как найти еду, кров или что-нибудь ещё. Конечно, что-то явно беспокоило Жирара, и это тоже немного смущало меня.  И все же, если я не приму его предложение, мне придется не только выживать, не зная, как, но и оставаться совершенно одной. Нет, если Хранитель был так мил, как говорил Жирар, то ответ был ясен.
 - Конечно. Думаю, мне бы это понравилось. Спасибо. - Я протянула лапу.
 - Отлично! Я отведу тебя к нему, - Жирар широко улыбнулся и пожал мне лапу. Он плохо скрывал, насколько принужденными были оба жеста.  
 
 *** 
 - Ну ладно. Мы приближаемся к... - Я закрыла глаза и сосредоточилась. Это был тот, что после Позолоченного Изгиба. Я ходил туда всё время, хотя и не мог вспомнить почему. Но я знал это имя. Я знал это. И я знал, что знаю это. Он был прямо здесь... - Гнездо Рок! Мы приближаемся к Гнезду Рок. 
 - Ты видишь его? - Спросил Оррин. Оррин, верно? Подожди, нет, это был лап. Почему я продолжаю это делать?  
 Легкий снег только начинал падать, так что видимость была не идеальной, но я всё ещё мог видеть некоторые здания на горизонте. - Да! - Сказал я, нетерпеливо взмахнув хвостом. Я чуть не вырвала у него лапы, прежде чем успокоилась. - Выход ещё есть, но мы уже близко. 
 Он стоял на месте, стараясь не выдать своей реакции. - Это хорошо, - наконец произнес он, но голос его был слабым.
 - Тебя что-то беспокоит? - Мне было трудно сказать, потому что он всегда был таким, но я должна была проверить.  На самом деле у меня была идея получше. Я решил открыть дверь первым, на всякий случай, чтобы ему было легче следить. - Если это Гнездо Рок, то ты не один, - сказал я. - Честно говоря, мёртвые города меня тоже пугают. 
 - Так это они? - Спросил он.
 - Да. - Я снова посмотрела на Гнездо Рока, потом снова на него. - Просто в них что-то есть. Я не знаю. Они тихие и пустые, и это пугает. 
 Наверное, мне следовало отпустить его лапы.  Именно так я вела его, но когда мы не двигались, в этом не было необходимости, и это, вероятно, было немного странно. Однако мы часто начинали и останавливались, и всё время хватать и отпускать было раздражающе. Было легче просто держаться, тем более что он, похоже, никогда не возражал.
 - Мы не обязаны входить, если ты не хочешь, - наконец сказал он.
 - Все в порядке. - Я щелкнул хвостом, в основном от нервозности.  - Я уже делал это раньше, и, если уж на то пошло, теперь мне должно быть легче. 
 - Почему это? 
 - Я улыбнулся. - Потому что я не одна. 
 Он опустил голову. На самом деле он не смотрел вниз, так как никогда ни на что не смотрел, но, по крайней мере, опустил клюв. - Конечно, - сказал он после ещё одной долгой паузы. Кроме этого, он больше ничего не говорил и не делал.
 Я склонил голову набок. - Ладно, теперь я знаю, что тебя что-то беспокоит.  Ну же, что случилось? 
 - Так и есть... - Он снова поднял клюв и выдохнул. - Много чего. 
 - Я знаю, а ты обычно не торопишься говорить о всякой ерунде. Но ты же знаешь, что я здесь. 
 - Да, но тебе и не обязательно. Ты уже потерял Селин, и... 
 - Привет. 
 - Он помолчал. - Да? 
 - Все в порядке. Я хочу помочь. 
 Он вздохнул. - Я знаю. Для меня это очень много значит. Больше, чем ты думаешь. Вот в чем проблема. - Он напрягся и покачал головой.  - Мне очень жаль. Может быть, когда-нибудь. 
 Я задумался. Я хотела дать ему свободу, но... 
 - Нет, - сказал я.
 - Прошу прощения? 
 - Да, тебе нужно время, я знаю. Но... - Как это ни было трудно, я попыталась вспомнить его недавнее поведение. - Ты уже давно ведешь себя странно. Жаль, что я не могу вспомнить, как долго, но... Длинный. Сколько вам ещё нужно времени? И ты действительно считаешь, что это хорошая идея?  Что, если Охотник схватит меня сегодня ночью, прежде чем ты успеешь что-нибудь сказать? 
 Он отпрянул. Совсем чуть-чуть, но я заметил. Он упорно тренировался, чтобы подавить эту реакцию, но я знала его.
 - Ты права, - наконец произнес он, хотя его голос был едва ли выше шепота. - Ты прав. Нам... Нам нужно поговорить. 
 - Подожди, что? - Каким бы скрытным он ни был, подобное заявление удивило меня и заставило нервничать. Что все это значит?  Неужели я сделал что-то не так?
 Я огляделся в поисках места, где можно было бы присесть. Почти все уже было покрыто снегом, так что нигде не было сухих мест. Ну что ж. Так тому и быть. Я медленно опустил ворона на землю и усадил мордой к себе.
 Я попыталась отступить, как только мы оказались на месте, так как думала, что именно этого он и добивался. Вместо этого он крепко держал меня за лапы и не отпускал.
 Мы сидели молча, как мне показалось, очень долго.  Я догадалась, что он думает о том, что сказать или как сказать. Он сделал несколько глубоких вдохов, но в остальном не издавал ни звука.
 - Я всегда справлялся со всем, - наконец сказал он. - Всегда, даже до дикости. У меня были годы практики. Я справился с переездом в лоу-дистрикт, а потом потерял тебя, когда вернулся. Я справлялся с трудностями дикой природы, и все, что Жирар и сэр Корал бросали в меня.  Я только однажды не справился с чем-то, и именно эта неудача привела меня сюда. С тех пор я принимаю и принимаю все, что со мной происходит, потому что, вероятно, я этого заслуживаю. 
 - Привет, сейчас. - Я бы положила лапы ему на плечи, но он всё ещё держал их. Вместо этого я сжала его лапу. - Не будь слишком строга к себе. Мы уже говорили об этом. 
 - Справляться-это все, что я когда-либо делал, - продолжил он, игнорируя мой ответ.  - Вся моя жизнь была чем-то, с чем я просто справлялся. У меня никогда не было мечты, за которой можно было бы гоняться, или кого-то, кого можно было бы любить... 
 - Подожди. Вы ведь были женаты, не так ли? - Я не знала, что было более удивительным: то, что его жена, по-видимому, не считалась самцом, которого можно любить, или то, что я помнила, что она у него была. Даже до того, как мои проблемы с памятью сделали всё ещё более трудным, он почти никогда не говорил о ней.
 Он на мгновение остановился.  -Да, - наконец признался он. - Она была хорошим самцом. Я уважал её. Восхищался ею. Даже нравилась. Но я не любил её. - Он покачал головой: 
 - Я хотел. Так было бы намного проще для всех. Я сожалею и перед ней, и перед тобой, что потерпел неудачу. 
 - Но почему я? - Я склонил голову набок.
 - Потому что... 
 Он снова сжал мои лапы, а потом отпустил. Освободив лапы, он развязал и снял повязку и положил её себе на колени. Когда его глаза раскрылись, слои эмоций, которые я пропустила, внезапно стали очевидными.  Там, где раньше я вообще ничего не видела, я вдруг увидела печаль, боль, даже разбитое сердце в его слепом взгляде.
 Я ещё не успела пошевелить лапами, так что он легко нашел их и снова взял в свои. Он попытался сделать вид, что смотрит мне прямо в глаза, основываясь на своем лучшем предположении о том, где я нахожусь.
 - Потому что, - сказал он, - это была ты. Все это время. Мне всегда было интересно, что с тобой стало после моего переезда. Я всегда скучала по тебе.  Я никогда не переставал думать о тебе. Ванесса сказала, что я не способен любить, и я подумал, что она права, потому что я никогда не был счастлив с ней. Я никогда не была счастлива. Впрочем, теперь я понимаю. Это всегда был ты. Я... Я люблю тебя. 
 Я просто сидел, оцепенев. Я понятия не имел, что сказать или сделать. Я даже не знала, что должна чувствовать, не говоря уже о том, как реагировать. Я просто молчал. Ошеломленный.  
 - Я со многим мирился, - продолжал он. Он не переставал сжимать мои лапы. Он даже провел большим пальцем по верхушке одного из них, как бы потирая. - Жизнь в глуши. Теряю зрение. Жирар и его обвинения. Меня никогда не волновало, что со мной будет. Я заботился только тогда, когда мне снился этот сон, и я думал, что потерял тебя. Потерял того, кого люблю. 
 Сон? О каком сне он говорил?  Я вспомнила и... Ох. Верно. Вот этот.
 - Прости, - сказал он. Он отпустил меня и попятился. Он прижал колени к груди и свернулся в клубок так плотно, как только мог самец его роста. - Я сказал слишком много. Я знаю. Я никогда... 
 Он остановился, крепко зажмурился и уткнул клюв между колен. Он сделал несколько глубоких, но неровных вдохов сквозь собственные перья.
 Я хотел что-то сказать. Я хотел помочь. Он разрывался на части, и мне хотелось остановить его, успокоить.  Но я не знал, как. Я не знал, что сказать. Я всё ещё не знала, как реагировать на его признание.
 - Привет, эм, это... 
 - Я никогда не хотела быть осложнением. - Он шмыгнул носом, что меня удивило, потому что я не видела его таким с тех пор, как он вернулся в город, когда он был ещё Оррином, испуганным ребенком, которому просто нужен был друг. - У тебя была Селин, и я уважала это. Даже после того, как она умерла, я не хотел воспользоваться её отсутствием.  У тебя уже была любовь. Я бы только мешал своим. 
 Он поднял клюв и снова посмотрел на меня, как только смог.
 - Я бы продолжал любить тебя на расстоянии, но... - Он сделал ещё один вдох. Его голос стал тише. - Ты прав. Я не могу лгать и не могу скрывать от тебя. Вы хотели знать, и теперь знаете. Мне жаль. 
 Он начал снова надевать повязку, но даже без неё было видно, что он снова отключается.  Он снова превращался в... В... Не Оррин, другой... Ладья.
 - Я сказал слишком много, - наконец повторил он. Перевязав повязку, он встал и пошел прочь.
 - Привет. Эй! - Я вскочил и побежал к нему. Я не собиралась просто так отпускать его, тем более что он не будет знать, куда идет без посторонней помощи. Я схватил его, и он остановился. - Все в порядке, - добавил я.
 Мне было невыносимо видеть его таким  Даже если я не знала, как к нему относиться, я должна была хотя бы утешить его. Я снова взяла его за лапы.
 - Я знаю, тебе трудно открыться, - сказал я. - Мой голос был тихим, хотя мы были одни. - Ты так много носишь в себе. Ты сидишь тихо и прячешь все свои проблемы подальше. Но я рад, что ты наконец-то выпустила его. Спасибо, что доверили его мне. 
 Конечно, утешить его за акт обмена было самой легкой частью.  Самым трудным было то, что он разделил. Он любил меня. Чувствовал ли я то же самое? - А можно?
 - Это просто... Я боюсь, - признался я. - Вы упомянули... 
 Я закрыла глаза и попыталась скрыть вздох за глубоким, задумчивым вздохом. Может быть, если бы он подумал, что я замираю в раздумье, как он всегда делал, то не заметил бы, что я пытаюсь вспомнить её имя.
 - Селин. - Я попытался произнести имя нормально, не слишком взволнованно, что я получил его.  - Вы упомянули Селин, и я не могу просто притворяться, что она не является важной частью этого. Я не хочу отпускать её, - я сжала его лапы, вероятно, больше для своего комфорта, чем для его. - Я не хочу её забывать. 
 - Я никогда не хотел заменить её. Вот почему... 
 - Я знаю. - Я должен был остановить его, прежде чем он снова нападет. - Но... И все же я рад, что ты мне все рассказала. Ты мне всегда нравилась. Я не знаю, на каком уровне, точно - это много, чтобы принять, вы знаете?  - Но я счастлива, что мы всё ещё вместе. 
 Он долго молчал и не шевелился, но потом, наконец, слегка опустил голову. - Спасибо, - сказал он, хотя я его почти не слышала.
 - Ладно, давай продолжим. Мы можем поговорить ещё сегодня вечером, если хочешь. Или по пути. Или вообще когда-нибудь. Ты же знаешь, что я здесь, по крайней мере, пока могу. 
 Он кивнул, но ничего не сказал.
 Я посмотрела на горизонт, на далекие развалины... Где-то... А потом посмотрела на землю, туда, где мы стояли.  Я искал опасности споткнуться, но, кроме снега, все казалось довольно ясным. Я двинулась вперед, собираясь вести его, но, когда снова взяла его лапы в свои, меня осенила мысль.
 - Тебе... Нравится это, не так ли? 
 Я провела большим пальцем по его ладони, просто чтобы он понял, о чем я. Это всегда был мой способ вести его, но я вдруг задался вопросом, видит ли он в этом нечто большее  
 Сначала он молчал. - Да, - наконец признал он.
 Я обдумывала свой ответ даже дольше, чем он. Миллион мыслей пронесся в моей голове, и я не знала ответов ни на одну.
 С другой стороны, возможно, мне и не нужно было этого делать, по крайней мере пока.
 - Я улыбнулся. - Хорошо. Я рад. 
 
 *** 
 - Вот мы и пришли, - сказал я, хотя и не мог вспомнить, где именно. Но по зданиям я понял, что это должно быть что-то важное.  Мы не просто каждый день проезжали через старые мёртвые города.
 - Гнездо Руха, - сказал ворон. - Тогда северный город прямо впереди. 
 Снег по голени хрустел при каждом нашем шаге. Снег падал спокойно и бесшумно, но его всё ещё было много. Тащиться по земле было холодно и жалко. У ворона не было ничего, кроме его собственной чешуи, чтобы защитить его ноги, но даже это было, вероятно, лучше, чем мои старые, поношенные и определенно не водонепроницаемые кроссовки.  Мы оба, должно быть, страдали, хотя только я показывал это.
 Даже несколько белоснежных зданий на окраинах города были жуткими, не говоря уже о больших массах внутри. Я изо всех сил старался идти дальше, но каждый шаг приносил с собой ещё больше страха, неуверенности и снега, чем предыдущий.
 Я остановился, не предупредив ворона, просто чтобы он врезался в меня. С тех пор как он рассказал мне о своих чувствах ко мне, я стала меньше бояться делать вещи, связанные с прикосновением.  Как мне показалось, ему нравился контакт, и я был рад сделать все, чтобы сделать друга счастливым. В тот момент, однако, я был почти уверен, что тоже нуждался в утешении.
 - Почему Гнездо Рок? - Спросила я. Не то чтобы я сомневался в нашей цели. Я просто забыл, что это такое.
 Похоже, он не боялся руин. Я задавалась вопросом, сколько из этого было потому, что он не мог видеть их, сколько потому, что он держал все свои мысли при себе, и сколько из-за моей странности, когда я нервничала из-за чего-то больше, чем должен был бы нормальный самец.  
 - Мы уже зашли так далеко, - сказал он. - Мы сейчас всего в нескольких днях пути от северного города. Я подумал, что если с остальными что-нибудь случится, то мы можем попытаться. Но если ты предпочитаешь вернуться, мы можем. Это не наша миссия. 
 - Миссия... Северный... О! Верно. - Как обычно, это казалось очевидным, когда до меня наконец дошло. Как я мог забыть что-то подобное? - Нет, ты прав.  Мы можем прорваться. Холодно и страшно, но, по крайней мере, мы не одни, верно? 
 Какой-то маленький предмет упал в снег прямо позади нас, и мгновение спустя на ворона сверху обрушилось высокое зеленое чудовище. Что бы ни бросило существо, оно промахнулось, но само существо-нет. Испуганная ворона издала пронзительное карканье, которое пронзило обычно тихое небо. Он отшатнулся назад, пытаясь приспособиться к весу существа.  
 - Скаут! Что происходит? 
 Несмотря на то, что ворон прокричал свой вопрос, мне было трудно расслышать его из-за долгого, продолжительного крика существа. Существо обхватило ворона лапами за спину, уселось ему на плечи и принялось колотить его по голове, не переставая визжать.
 - Гм... - Я изо всех сил старалась преодолеть свое ошеломление и понять, что происходит. Несмотря на то, что ворон в основном защищал свою голову от выстрелов нападавшего, у меня всё ещё не было времени отключиться.  Ну же, думай!
 Я прищурился. Нападавший не был чудовищем. Каким бы диким он ни был, физически он держался прямо, с лапами, ногами и всем прочим. Но что ещё важнее, он выглядел знакомым.
 - Так и есть... 
 Он был зеленым и явно похож на рептилию - аллигатора? Нет, крокодил! - И даже склонившись над головой ворона, он выглядел опасно худым.
 Ждать. Худой крокодил... 
 - Это Жирар! 
 - Жирар? - Ворон схватил Жирара и поднял.  Не используя ничего, кроме своей собственной силы, он преодолел блокировку ног Жирара, оторвал его и швырнул вперед, в воздух. Дуга была достаточно высокой, чтобы Жирар смог выпрямиться, но достаточно мощной, чтобы его приземление всё ещё не было изящным. Снег немного замедлил его падение.
 Крокодил вскочил на ноги и издал дикий рев, но потом споткнулся, закрыл глаза и поднес лапу к виску. Его нерешительность позволила мне получше рассмотреть его, и я ахнула.
 Даже если бы меня не подводила память, его всё равно было бы почти невозможно узнать. Он истощился почти до нуля. Несмотря на то, что он уже был маленьким раньше, он уже не был тем крокодилом, каким был сейчас. Он был совершенно голым и держался как настоящий дикий зверь. Раньше я думал, что... Что... Был волк, которого я когда-то знал, как его звали?  Раньше я думал, что волк слишком тощий, но даже он выглядел бы здоровым рядом с крокодилом.
 Вдобавок к тому, что крокодил выглядел совсем как скелет, он был изможден и явно невменяем. Чешуйчатая шкура свисала с костей, в его фигуре едва хватало места для внутренних органов. Большего в нём и быть не могло. Как он всё ещё жив? Был ли он ещё жив? Конечно, было нелепо думать, что его мёртвый труп ходит по земле, но в это было почти легче поверить, чем в альтернативу, что тело крокодила, стоящего перед нами, каким-то образом всё ещё функционирует.  
 - Жирар. Что ты делаешь? - Спросил ворон.
 Жирар - так его звали? - Снова взревел. - Крикнул он, что, по крайней мере, ответило на вопрос, может ли он ещё говорить. - Я знал, что ты придешь! Я так и знал! Я так и знал! 
 - Где сэр Корал и доктор Сигни? - Спросил ворон.
 - Ha! Твои друзья не смогут помочь тебе сейчас, лап. Ты поплатишься за то, что сделал с ними! 
 - Прошу прощения? - Ворон - Грач? - Склонил голову набок.  
 - Совершенно верно. - Крокодил ухмыльнулся и выпятил грудь, что совершенно не делало его больше. - Я знаю о ваших шпионах. Я прочел записки. Я видел, как он описывал нас. Как он произнес это так, будто ты нормальная, а я сумасшедшая. Вот почему я их спрятал. Эти записки теперь вне вашей досягаемости. Вы не можете отравить северный город! 
 - А сэр Корал и доктор Сигни?  - Повторил ворон.
 - Почему ты спрашиваешь меня? Ты должен знать, ты убил их. Ты убил всех! - Крокодилу удалось вытянуть лапу и указать на Ладью, но только на мгновение, словно даже вес его собственной конечности был для него борьбой. - Но я тебя остановлю. Я сам покончу с этим. Клянусь именем Хранителя Эдварда, я убью тебя! 
 - Я никогда никого не убивал в племени, - тихо сказал ворон, - и не хочу начинать сейчас.  
 - Ha! Ты что, хочешь выговориться? И это все? У тебя был шанс. Мы могли бы поговорить на крыше, но нет. Ты же сама хотела, чтобы все так закончилось. 
 Ворона ничего не ответила.
 - Ты думаешь, я хотел этого? - Спросил крокодил. - Хранитель Эдвард спас меня, когда я заблудилась. Он не проявлял ко мне ничего, кроме доброты и любви. Он сделал здесь что-то красивое, и я была счастлива просто быть частью этого.  Но нет! Теперь он мёртв, все мёртвы, все в руинах, и все это из-за тебя. 
 Ворона ничего не ответила.
 - Ты такой же, как твой предатель-отец. Ты только и делаешь, что отравляешь вещи! 
 Ворона промолчала, а крокодил зарычал.
 - Скажи уже что-нибудь! Неужели тебя даже не волнует, что я тебя ненавижу? 
 Ворона сделала медленный вдох, помолчала, потом снова беззвучно выдохнула. Крокодил взревел снова, громче.  
 - Говори, черт бы тебя побрал! 
 - Эй! - Я позволил их спору затянуться дольше, чем следовало, и в конце концов услышал достаточно. - Он сказал, что не хочет драться, так что оставь его в покое. 
 Я прошел между ними и оказался мордой к морде с крокодилом, а ворона - за моей спиной.
 - Не лезь в это дело, Скаут. - В обычно ровном голосе ворона слышалось беспокойство.
 Я не осмеливался повернуться спиной к крокодилу, поэтому не смотрел на ворона полностью, но я повернул голову так сильно, как только мог.  - Я не хочу, чтобы ты пострадала, - сказал я. - Он сошел с ума. Кто знает, что он сделает? 
 - Если он настолько опасен, я не могу позволить тебе встретиться с ним. 
 - Но... 
 Крокодил прервал нас хихиканьем.
 - А, понятно, - сказал он. Он склонил голову набок, словно пытаясь рассмотреть связь между мной и вороной, а не смотреть на каждого из нас в отдельности. - Это то, что нужно, не так ли? Если я хочу, чтобы ты дрался со мной, мне просто нужно убить твоего парня.  Это все? 
 - Ты не посмеешь. - Ворона двинулась вперед, ко мне.
 - Почему нет? - Крокодил тоже шагнул вперед. - Ты уже убил всех, кто когда-либо что-то значил для меня. Насколько я понимаю, это более чем справедливо! 
 Крокодил подпрыгнул в воздух, пытаясь наброситься на меня. Ворон тоже бросился на меня, и он добрался до меня первым. Ворон схватил меня и отшвырнул в сторону, а крокодил приземлился на него.
 Я упал в снег, но тут же вскочил.  К тому времени, как я это сделал, крокодил снова уселся на плечи ворона. Он бил ворона кулаком, хотя и не так сильно и не так часто, как раньше. Его внимание, похоже, было где-то в другом месте. Он переступил с ноги на ногу, и внезапно я поняла, что он задумал. Он пытался поймать ворона пальцами ног.
 Крокодилья нога вытащила из кобуры воронье ружье и передала ему.  Затем он ударил ворона рукояткой пистолета в то место, где его клюв встречался с остальной частью морды. Ворона, оглушенная, пошатнулась и чуть не упала. Крокодил ухватился за отверстие, отделился и спрыгнул на землю.
 Крокодил побежал за вороной, навстречу какому-то предмету, едва торчавшему из снега. Когда это появилось? Он повернулся и встал между мной и предметом, так что я не мог видеть, что это было, когда он поднял его.
 Он снова повернулся и побежал почти прямо сквозь ворона.  Он сгорбился, то ли потому, что пытался сохранить свои вещи в тайне, то ли потому, что ему было трудно нести их. Так или иначе, он бежал низко, и он ударил ноги ворона, который послал ворон упал на землю на спине. Крокодил продолжал бежать, пока почти не скрылся за падающим снегом.
 Ворон встал на четвереньки, потом медленно встал. Он положил лапу на голову, куда его ударил крокодил.
 - Оррин!  - Я знала, что это неправильно, но не могла вспомнить его другое имя. Я едва мог даже вспомнить это. Надеюсь, он понял, что я имею в виду. - С тобой всё в порядке? 
 - Это ещё не конец, - ответил он.
 - Он забрал твой пистолет. 
 - Я знаю. Опасности? 
 - Что? А, ну да. Um... - Я огляделся. - Снег пошел сильнее. По-прежнему спокойно, но все больше спускается. Хм... Я действительно не вижу земли. Однако в этом месте снега больше, чем льда, так что опора должна быть достаточно твердой.  - Думаю. 
 - Спасибо. А теперь иди, спрячься. - Он посмотрел туда, куда ушел крокодил, и его голос был тихим.
 - Что? Но вы не можете просто... 
 - Я не позволю ему причинить тебе боль. Найти укрытие. Уходи! Немедленно! 
 Я запнулся, но потом кивнул и побежал за ближайшим зданием. Не то чтобы я хотела бросить его. Я бы предпочел сам встретиться с крокодилом, пока ворона прячется. Однако он не сдвинулся с места, и мы не могли просто стоять там и спорить о том, кто должен идти.  Задержавшись здесь ещё немного, мы оба погибли бы. Мы оба должны были двигаться, и мне оставалось только надеяться, что он спрячется после меня.
 Но он этого не сделал. Даже после того, как я занял позицию позади своего дома, он стоял совершенно неподвижно посреди дороги. Что он делает?
 - Оррин? 
 Он не ответил. Он даже не пытался уйти с улицы. Единственное, что он делал, - это опускал голову, глубоко дышал, сжимал и разжимал кулаки.  
 Я выглянул из-за угла здания. Крокодил был дальше по улице. Он бежал по прямой, ровно настолько, чтобы оказаться на расстоянии выстрела. Он держал пистолет направленным на ворона, но даже используя обе лапы, он изо всех сил старался держать его ровно.
 Ворона даже не пыталась пошевелиться. Неужели он сдается? Он ведь не позволит крокодилу застрелить себя?
 - Спасибо, Скаут... - Прошептала ворона.
 Нет!
 Я снова пустился бежать.  
 - Орр... 
 Громкий взрыв. Крик. Быстрые, бегущие шаги.
 Взрыв напугал меня настолько, что я остановилась. Я даже не вернулся на улицу. Неужели я опоздал?
 Нет. Ворона не упала.
 Раздался выстрел, но ворона всё ещё стояла. Он не просто стоял, он бежал, словно выстрел означал начало гонки. Крик исходил от крокодила, который тщетно пытался ухаживать за только что обожженной лапой.  Пистолета нигде не было, очевидно, его вырвало из лапы, когда он выстрелил. Ворона воспользовалась взрывом и криками, чтобы найти крокодила, и бросилась к нему.
 Крокодил погрузил лапы в снег. Ворона продолжала бежать. Крокодил едва успел снова встать. Ворона широко раскинула лапы и врезалась в крокодила.
 Инерция ворона поднялась, толкнула и понесла крокодила вперед на несколько больших шагов, прежде чем они упали в какую-то ловушку.  Ворона опустилась в снег клювом вперед, поймав крокодила под собой. Они оба скользили почти на половину длины собственного тела, а затем, наконец, остановились. Небольшая кучка снега собралась над их головами, в то время как другие падали с неба.
 Крокодил извивался и бился изо всех своих ограниченных сил, словно от того, удастся ли ему освободиться, зависела вся его жизнь. Он закричал, потом взревел, потом снова закричал.  Он поднял ноги и оттолкнулся от воздуха. Он выгнулся всем телом. Ничто из того, что он предпринимал, не помогало ему бежать.
 Ворона же, напротив, вообще не шевелилась. Он был молчалив и неподвижен.
 - Ты... На крыше... - Крокодил почти перестал кричать достаточно долго, чтобы заговорить, хотя в лучшем случае он остановился. - Пистолет... Действительно был инвалидом. 
 Ворона ничего не ответила.
 - Ты считаешь, что этот трюк был довольно хитрым, не так ли?  - Спросил крокодил. Он начал тяжело дышать сквозь сжатые челюсти. - Ну, моя тоже была умна! Разве вы не согласны? 
 Крокодил расхохотался. Сначала это был тихий смешок, едва ли больше, чем смешок, но он быстро рос, пока, похоже, полностью не вышел из-под его контроля. Затем он начал чередовать хихиканье, крики и рыдания. Он издавал любой звук, какой только мог, лишь бы он был громким.  Он словно превратился в рассерженного младенца, попавшего в ловушку внутри невероятно иссохшего тела взрослого крокодила, которое всё ещё находилось под вороной.
 Мне показалось, что ворона начала шевелиться и подниматься, но потом остановилась и снова села. Однако это был всего лишь крокодил, пытавшийся сдвинуть его с места. Почему ворон просто позволил ему сделать это? Что-то было не так.
 - Как тяжело... А ты, кстати?  - Крокодил выдавил из себя слова между хрипами. - Нет, это невозможно. Раньше я поднимал вдвое больше твоего веса! Три раза! Ты думаешь, что сможешь остановить меня? Я-Джирард Дрейк! Дракон! 
 Жирар - так его звали? - Снова закричал и рванулся вверх. Он медленно, неуверенно и неуклюже начал поднимать ворона.
 - Я... Сильнее... Чем... Ты! 
 Он вытянул слово "ты" и превратил его в долгий, продолжительный крик, который удерживал, пока поднимал.  Это потребовало от него всех сил, но он сумел перекатить ворона в сторону и сбросить его в снег.
 Даже после того, как он наконец освободился, крокодил провел ещё несколько мгновений на спине, тяжело дыша. Придя в себя, он вдруг вскочил на ноги и перевернул ворона на спину.
 - Ахнула я. Внезапно я понял, почему ворон не шевелился с тех пор, как упал.
 В груди ворона торчал большой нож.  
 Должно быть, именно это крокодил и вытащил из снега. Он схватил его, когда ворона бежала к нему, и... 
 - О нет. Нет, нет, нет!
 Я побежал.
 Издав ещё один безумный смешок, крокодил упал на колени и завис над телом ворона. Он выдернул нож из груди ворона. Он держал его над головой, глядя вниз, готовый снова ударить ворона.
 С таким громким криком, на какой только был способен, я прервал его тем же способом, что и ворона; я налетел на него на полном ходу.  Слишком сосредоточенный на ворона, чтобы заметить или остановить меня, крокодил взвизгнул и отлетел назад.
 Сначала крокодил упал на бок, но его собственный импульс перевернул его на спину. Бешеная мешанина длинных и костлявых конечностей беспорядочно металась вокруг, прежде чем он каким-то образом снова обрел ноги.
 Однако, поднявшись, он остановился. Он замер и оглядел меня. Я сделал то же самое.
 - Ты... - Голос крокодила был низким и тихим, но ненависти в нём было не меньше. - Ты разрушил моё дело против лапа, избил меня в драке и пытался убить. Ты унизил меня перед всем племенем. Ты знаешь, как сильно я хотел с тобой поквитаться? 
 Я промолчал. Я понятия не имел, но, с другой стороны, я не помнил, чтобы делал что-то, что он утверждал, что я делал. Кто такой лап?
 - Твоя удача кончилась, мышка. Как насчет этого? - Он одарил меня болезненной, кривой усмешкой. - Здесь больше никого нет, чтобы остановить нас.  Только ты и я, до самой смерти. 
 Для меня эта ссора не была вызвана каким-то древним недоразумением. Мне было всё равно, невиновен я или виновен, забыл ли я его обвинения или он их выдумал. Мне было всё равно, что он имел на меня обиду и была ли она законной. Моя была. Он зарезал моего дорогого друга и компаньона. Для меня этого было достаточно.
 Гнев сменился страхом. Меня не волновали жуткие руины или тот факт, что у него был нож.  Мне было всё равно, что он может со мной сделать. Я заботилась о том, чтобы заставить его страдать.
 Я принял боевую стойку.
 Крокодил рассмеялся, затем сделал выпад. Я увернулся в сторону. Его челюсти, легко его самая мощная черта после того, как все остальное исчезло, щелкнули в воздухе, где я только что стоял. Звук, который они издали, был почти таким же громким, как его рев.
 - Я знал, что никогда не должен был рассказывать тебе о племени.  - Крокодил нанес дикий удар ножом, но я оказался проворнее и снова увернулся. - Все было хорошо, когда были только он и я, знала, что если впущу тебя, ты заберешь его у меня. Ты и твоя птица! - Последнее слово он воспринял как проклятие. Затем он снова бросился на меня.
 Я вырвался как раз вовремя, чтобы избежать очередного тошнотворно громкого чавканья, но сколько ещё я смогу так продолжать? Каков был мой план?  Просто продолжать уклоняться, пока он не сдастся? Я должен был как-то сопротивляться, но без оружия и очень мало времени, чтобы подумать, лучшее, что я мог сделать, это бросить в него снежок. Может быть, это, по крайней мере, удивит его и даст мне достаточно времени, чтобы отойти на безопасное расстояние.
 Но этого не произошло. Он снова бросился в атаку. Я убежал. Он погнался за мной.
 Он был быстрее меня, и моё преимущество было не очень большим, так что я знал, что он догонит меня. Тем не менее, у меня было достаточно времени, чтобы попробовать что-то, сначала.  
 Я остановился, развернулся и побежал к нему. Я старался идти низко, быстро и слегка сбоку. Если я сумею застать его врасплох, не успев среагировать, то, возможно, смогу отрубить ему ноги, когда мы будем проходить мимо друг друга.
 Во всяком случае, таков был план.
 Каким-то образом он это предвидел. На самом деле, как раз перед тем, как мы столкнулись, я готов поклясться, что видел, как он ухмыляется.
 Я вытянула лапу и замахнулась, целясь ему в ноги.  Однако он точно знал, что я пытаюсь сделать, и перепрыгнул через мою лапу, как через препятствие. Он перепрыгнул через неё, не причинив вреда, и прошел мимо меня. Затем он щелкнул хвостом, когда мы проходили мимо, так что я врезался прямо в него. Вместо того, чтобы вынуть его ноги, я получил сильный удар по морде.
 Удар хвостом отбросил мою верхнюю часть тела назад, в то время как моя инерция продолжала нести мою нижнюю половину вперед. Мои ноги подкосились, и я приземлился на спину.  Может, меня и занесло немного, но голова уже кружилась так, что я не могла сказать наверняка. Снег, по крайней мере, смягчил моё падение, но проблема была не в этом.
 Я перевернулся на живот и оттолкнулся от земли. Мне пришлось...
 Не успел я подняться, как что-то большое и тяжелое ударило меня в левый бок и снова подбросило в воздух. Я приземлился у какого-то здания. Я лежал на правом боку, мордой к крокодилу, спиной к стене.  
 Я снова попыталась встать, но, к моему удивлению, он просто смотрел. Я двигалась медленно, потому что у меня болели голова и ребра, но он явно не торопился. Неужели он позволил мне встать?
 Нет. Он почти позволил мне встать.
 Он подождал, пока я почти встану, но не совсем, и снова атаковал. Он быстро развернулся и хлестнул меня хвостом.
 Она врезалась мне в грудь, отчего меня отбросило к стене.  Удар высосал из меня то немногое, что я успел собрать. Я отскочил от стены и упал мордой вниз, мордой в снег.
 Он что, играет со мной? Он мог бы легко ударить меня ножом, но вместо этого позволил мне подняться только для того, чтобы снова сбить с ног. Может быть, он просто хотел причинить боль своим хвостом, а не быстрой смерти от ножа?
 Он схватил меня за плечо и поднял прежде, чем я смогла встать самостоятельно.  Он хрюкнул и напрягся под моим весом, но все же сумел прижать меня к стене, сделать шаг назад, развернуться и снова хлестнуть хвостом. Я знал, что это произойдет, но у меня не было времени придумать эффективный ответ. Я поднял колено и заставил его ударить вместо намеченной цели, но удар по колену причинил мне больше боли, чем по его хвосту.
 Я едва успела вскрикнуть. Я согнулась от боли, но от этого только опустила голову, а он уже снова кружился.  Не успела я опомниться, как его хвост врезался мне в нижнюю челюсть. Удар разбил мне морду, залив кровь, и отбросил голову назад и в сторону. Я ударился о стену и снова упал мордой в снег.
 Хруст шагов. Зыбкие. Крокодил двигался, но не ко мне. Я вытащил морда из снега, протер глаза и увидел, что он сам споткнулся и чуть не упал. Он пришел в себя, но его шаги были нетвердыми, и он держался лапой за висок.  
 Головная боль? Крутилась слишком быстро или слишком много раз? Какой-то эффект от холода?
 Неважно. У него была слабость в голове. Это все, что мне нужно было знать.
 Он снова набросился на меня, когда я ещё лежал на земле. Я откатилась в сторону как раз в тот момент, когда он наклонился и вонзил нож в землю позади меня. Я потянулась назад и схватила его за лодыжки, по одной в каждую лапу. Пока он всё ещё наклонялся, я вытащила его ноги из-под него. Он опрокинулся вперед и ударился мордой о землю.  
 Я откатился в сторону, встал и заковылял прочь так быстро, как только мог с моими ранами, в то время как он беспорядочно метался в снегу.
 К тому времени, как ему удалось подняться, я уже был на другой стороне улицы. Даже тогда он поднялся только на полпути, покачнулся и снова упал. Я вдруг пожалела, что не могла напасть, пока он был открыт, но я была слишком далеко, и мне не о чем было беспокоиться.  
 Я зажмурилась так сильно, как только могла, затем снова открыла их, пытаясь очистить голову. Крокодил, напротив, попытался избавиться от головокружения, яростно тряся головой, но затем застонал, схватился обеими лапами за голову и снова упал.
 Он попытался удивить меня внезапным нападением. Он не вернулся в стоячее положение; он снова поднялся примерно на полпути, а затем просто побежал оттуда, вероятно, надеясь добраться до меня прежде, чем я успею среагировать.  Это почти сработало, но я всё ещё была достаточно далеко, чтобы увидеть его приближение.
 Я быстро зачерпнул немного снега и бросил ему в морду. Я попал ему прямо в глаза, и он зарычал.
 Это движение не остановило его, но отвлекло, пока я отскакивала в сторону. Пока он бесцельно бежал вперед и щелкал челюстями в пустоту, я встал позади него.
 Он остановился на мгновение, словно собирался поискать меня или хотя бы попытаться стряхнуть снег с глаз.  Я не дал ему времени ни на то, ни на другое.
 Я встал на дыбы и пнул его в спину. Это было не очень вредно; мои промокшие кроссовки и скудная сила ничего не сделали против его чешуи. Однако силы хватило лишь на то, чтобы толкнуть его, напугать и заставить выронить нож.
 Я быстро отпрыгнул назад. У меня был план, и мне нужно было пространство, чтобы осуществить его, но что более важно, я больше не хотела быть позади него. Как только он узнает, что я здесь, он может контратаковать своим хвостом, а я больше этого не хочу.  
 Я ошибался. Вместо того чтобы первым броситься к прилавку, он тут же нырнул за ножом. Наверное, он боялся, что я попытаюсь его забрать. Это было прекрасно. Я не пытался его остановить. Вместо этого я просто позволила ему упасть на землю, на живот, а сама ещё немного попятилась.
 Там. Он лежал, а у меня был разбег.
 Я бросился вперед, немного прихрамывая, но всё равно бежал, пока снова не добежал до него. Когда я это сделал, я нанес самый жестокий удар ногой по голове, который я мог, словно я пытался прямо сбить его голову с плеч.  Это было достаточно тяжело, чтобы я действительно немного повредил ногу, но это стоило того.
 Его голова откинулась назад достаточно сильно, чтобы тащить тело за собой, он упал и перекатился на спину. После этого он не двигался. Вообще.
 Я подошел к нему, прихрамывая ещё сильнее, чем раньше. Я наступил ему на запястье и вырвал нож из его лапы. Он не пытался остановить меня. Его глаза были полуоткрыты, и он всё ещё дышал, но не реагировал ни на что.  
 - Усмехнулся я. Он всё ещё лежал, оглушенный и беспомощный, а у меня был нож. Он был моим. Если бы он хотел играть и страдать, то я была бы счастлива...
 Он щелкнул меня по ноге. Я не ожидала, что он вообще придет в себя, не говоря уже о том, что так быстро, и это удивление помешало мне отреагировать вовремя. В одно мгновение моя нога давила на его запястье, а в следующее-оказалась у него в челюстях. Я закричала, как от шока, так и от настоящей боли.  
 Я попытался полоснуть его ножом по голове и шее, но широкие куски ничего против него не сделали. Его шкура была слишком жесткой, чтобы лезвие могло её разрезать. Она слишком свободно свисала с его костей, чтобы я мог рассмотреть её под хорошим углом, а толстая чешуя легко поглощала все, что попадало в неё.
 Все ещё держа мою ногу в своих челюстях, он сжал её и укусил сильнее. Его клыки пронзили мой ботинок, а потом и саму ногу. Я снова закричала.  
 Однако он стал жадным. Он покачал головой, чтобы вывернуть мне ногу и причинить ещё большую боль. Это определенно сработало, но за определенную цену. Его голова явно беспокоила его ещё до моего пинка, и трясти её потом было огромной ошибкой.
 Как и ожидалось, он остановился и застонал.
 Это было то, что мне нужно.
 Я опустилась свободной ногой, ударив его коленом в грудь. Я ударил его своим здоровым коленом, тем, которое не сломал его хвост, но он был достаточно костлявым, чтобы удар по нему причинил боль и этому тоже.  И все же, по крайней мере, это причиняло ему ещё большую боль.
 Я снова опустил нож. Поскольку широкие порезы не работали, мне пришлось перейти к более сфокусированным ударам. Я вонзил клинок ему в плечо и толкал, пока, наконец, не пробил чешую.
 Он закричал, и челюсти его разжались. Я высвободил ногу и отдернул её.
 Я снова взяла себя в лапы и убедилась, что он это знает.
 Я решил наказать его наглость ещё одним ударом.  Я вытащил нож из его плеча и опустил его ему на живот. Мне пришлось потрудиться, чтобы просунуть его между рядами чешуи, но как только я пронзил его, я не прекращал толкать, пока не почувствовал кость с другой стороны. Там.
 На полпути его крик превратился в дикий рев. В ответ я двинул нож вперед, удлиняя порез.
 Он дёргался, но больше от боли, чем пытаясь сопротивляться.  Пока я оставалась в центре его тела, у него не было достаточно сил, чтобы дотянуться до меня какими-нибудь шальными конечностями.
 Он был беззащитен, и я хотела, чтобы он чувствовал это каждое мгновение. Я мог бы колоть его весь день, если бы захотел. И мне очень, очень этого хотелось. Однако его крики становились проблемой, так что мне пришлось довольствоваться тем, что я уже сделал. Я всё ещё хотел мучить его вечно, но я должен был закончить работу, прежде чем кто-нибудь услышит нас.  
 Тогда ладно. Это была смерть. Я ухмыльнулся, подождал, пока он снова попытается укусить меня, и быстро приставил нож к его горлу. Я опустил клинок вниз, как только он поднял голову.
 Тишина. Его глаза расширились. Никто из нас не пошевелился. Мы оба задыхались - он от ужаса, если уж на то пошло, и я, потому что дышать через разбитый нос было трудно.
 Он медленно опустил голову. На его горле не было крови.  Нож напугал его, но на самом деле не пронзил.
 Надо было снова вонзить ему нож в горло, посильнее, чтобы решить эту проблему. Всё, что мне нужно было сделать, это проткнуть шкуру, и он дал мне более чем достаточно возможности. Еще один толчок... 
 Моя лапа дрожала.
 Его грудь изо всех сил вздымалась и опускалась под моим весом, но он не сопротивлялся. Он даже больше не извивался.
 Я посмотрел на нож.  На нём уже было много крови из множества ран. Что такое ещё один? Моей целью было убить его, и он, безусловно, заслужил это. И с моим происхождением, это не было похоже на то, что я был новичком в убийстве. И все же я колебался. Почему?
 Ждать. Может, так оно и было. Возможно, проблема была в моем происхождении. Может быть, я колебался, потому что думал, что жизнь осталась позади.
 Он откинул голову назад, обнажив горло.  Он закрыл глаза, то ли чтобы подготовиться, то ли просто чтобы защитить их от падающего снега.
 - Продолжай... - Прошептал он. Он издавал звуки внутри своей морды, чтобы ограничить то, как сильно ему приходилось двигать шеей.
 - Что? - Моя лапа снова задрожала. Кончик ножа слегка поцарапал ему горло чешуей.
 - Сделай это, - сказал он. - Кончай с этим. 
 - А если я этого не сделаю? - Спросила я, больше для того, чтобы услышать мои варианты, чем что-либо ещё.  
 Он зарычал и вдруг снова набросился на меня. Его горло уперлось в нож, когда он рванулся вперед. Однако он не был достаточно силен, чтобы напороться на неё. Он не мог сломать собственную чешую. Я должна была сделать это для него.
 Возможно, он просто пытался напугать меня, чтобы я убила его, чтобы защитить себя. Однако этот дикий промах с укусом выдал его. Он даже не целился в меня. Его угроза никогда не сработает так.  Во всяком случае, эта попытка заставила меня увидеть, насколько он печален и жалок.
 - Я вздохнула. Я закрыл глаза и убрал нож.
 - О, да ладно! - Закричал он, когда понял, что я делаю, или, что ещё важнее, чего я не делаю.
 - Я ненавижу тебя, - сказала я почти шепотом. - Я даже презираю тебя и хочу, чтобы ты умер. Но я не могу этого сделать. Я не могу убить тебя. Только не так. 
 - Ты уже это сделал! - Снова крикнул он.  - Эти раны, которые ты мне нанес, ты думаешь, они заживут? Ты думаешь, они просто заживут, и всё будет хорошо? - Его дыхание было хриплым и напряженным, словно он пытался не заплакать. - Мне нужен врач, иначе я истеку кровью, или подхватлю смертельную инфекцию, или ещё что-нибудь. И знаешь что? Здесь нет никаких врачей. Не для нас. Уже нет. 
 Он попытался приподнять грудь и голову, словно делал приседание, но не смог.  Каждый раз, когда его горло приближалось к ножу, я тянул его все дальше, пока он, наконец, не сдался и не рухнул обратно в снег.
 - Ты что, не понимаешь? - На несколько мгновений его дыхание участилось и стало более неистовым, но затем снова успокоилось. - Все кончено. 
 Я промолчал.
 Он зарычал и огрызнулся на меня, и снова промахнулся так широко, что я понял, что он даже не пытался. Был ли он вообще в состоянии поднять голову с полной силой?  Может быть, в этом и была проблема.
 Его грудь тяжело вздымалась. Он прижался затылком к земле. Он крепко зажмурился, выдавив из глаз несколько слезинок. - Не смей меня так оставлять, - сказал он.
 Я воткнул в снег глубокую яму рядом с его головой, а потом оставил там нож.
 - Я не сделаю этого, - повторил я.
 - В любом случае я уже мёртв! Что мне теперь делать? 
 - Это твоя проблема. 
 - Это просто ненужные страдания!  
 - Хорошо. 
 Я встал и захромал прочь. Я отпустил грустного крокодильчика. Он мог бы снова встать, если бы захотел. Я его не останавливал. Его колотые раны, вероятно, затрудняли его попытки, но мне было всё равно.
 Я и так уже потратила на него слишком много времени и сил, и я устала от этого. Я устала от него. После всего того нытья, которое он устроил, я наслушалась достаточно. Были и более серьезные, более важные заботы.  
 Ворона.
 Как долго ворона лежала там? Мне следовало позаботиться о нём. Я не должен был позволить крокодилу украсть моё внимание. Ворона была для меня важнее, чем крокодил.
 Моя нога и оба колена были в агонии, что затрудняло ковыление к ворона. Трудно, но не невозможно, поэтому я сделал это. Я добралась до него, чего бы это ни стоило, и опустилась на колени рядом с ним.  Ради этой ворона я готов на все.
 - Привет, - сказал я.
 Нет ответа. Наверное, мне нужно было назвать его по имени. И что же это было? Я подумал и снова вспомнил только старое. И снова это должно было сработать.
 - Эй, Оррин, - попыталась сказать я.
 Он лежал на спине, как и оставил его крокодил. Он вообще не двигался. На нём даже собрался небольшой слой снега. Кровь из колотой раны пропитала его грудь, от майки до перьев под ней, и окрасила окружающий снег.  
 - Оррин, - повторила я. - Давай, пойдём. С тобой всё будет в порядке. Я... Мне очень жаль, что это заняло так много времени. Но сейчас я здесь. Я здесь. Пожалуйста... 
 Выросший в лоу-дистрикт, я сразу узнавал мёртвеца. Но я отказывался в это верить. Этого просто не могло быть. Только не он. Я снял с него повязку и стал искать в его глазах хоть какие-то признаки жизни. Я взял его за запястье и пощупал пульс.  Я приложила ухо к его окровавленной груди, словно где-то там ещё могло биться сердце.
 Ничего. Он уже ушел. Вероятно, так оно и было какое-то время. Вероятно, это произошло мгновенно, как раз в тот момент, когда крокодил появился впервые... 
 О Боже!
 О Боже!
 - Оррин! - Я прижалась лбом к его груди. У меня на морде был красный снег, но это не имело значения. - Всхлипнула я, откровенно рыдала.
 Шаги, хруст снега позади меня.  
 Я не был дураком. Я знал, что крокодил встанет, и я знал, что он, вероятно, убьёт меня. Я отпустил его, оставил в живых и даже оставил нож рядом. Конечно, он отомстит, когда я отвернусь. Я знал, что так и будет.
 Но мне было всё равно.
 Я вошла прямо в его ловушку с открытыми глазами, потому что этого просто не стоило избегать. Он хотел убить меня? Хорошо. Я уже потерял кота, ворона и рассудок.  Что у меня осталось? Что у меня ещё осталось такого, что стоит того, чтобы увернуться от его клинка?
 Шаги приближались, пока не остановились прямо за моей спиной. Я не стал оборачиваться. Я знал, что сейчас произойдет.
 Вообще-то нет. Сначала мне нужно было кое-что сделать.
 Шмыгнув носом, я поднял голову и поднес её к Оррину. Я легонько поцеловала его. Это был очень маленький, очень быстрый поцелуй; моё рыло и его клюв встретились лишь на мгновение, затем я снова отстранилась.  
 В основном это была вежливость. Я до сих пор не знала, что чувствую к нему, но я знала, что он чувствует ко мне, и я знала, чего он хочет. После всего, через что мы прошли, он заслужил этот поцелуй.
 - Я была бы с тобой до конца... - Прошептал я.
 Там. Я был готов. Я снова уткнулся головой в грудь Оррина и стал ждать.
 И ждал.
 Когда конец все никак не наступал, я наконец обернулся, хотя бы потому, что мне было любопытно, что же так долго тянется.  
 Крокодил стоял надо мной, весь в кровавом следе, как я и ожидал. Одной лапой он держался за живот, а другой поднял нож, готовый нанести удар, как я и ожидал. Единственное, чего я не ожидала, так это выражения его морды.
 - Что... Что это? - Спросил он. Он опустил нож, вероятно, потому, что у него больше не было сил поднять его.  - Ты и он... - Он сделал маленький шаг назад, широко раскрыв глаза.
 - Да? - Я не был уверен, к чему он клонит.
 - Нет! - Выплюнул он в ответ, словно пытаясь не согласиться с моим односложным вопросом. Как будто он боялся этого. - Нет, лап был злым. И ты тоже. Ты не должен... Ты не способен... 
 Он сделал ещё один шаг назад. Он выронил нож. Он опустился на колени.
 - Ты... Ты ведь не... Любить его?  - Спросил он.
 Я понятия не имел, что ответить, поэтому не стал. Крокодил и так отнял у Оррина слишком много времени. Больше я ему ничего не позволю. Я просто повернулся и прижался головой к упавшей птице.
 - Когда-то я любил одного, - сказал крокодил. - Теперь его тоже нет. 
 Мои уши дернулись. Я не была уверена, что именно ожидала услышать от него, но это было не так. Я с любопытством обернулся.  
 Я снова увидел выражение его глаз и вдруг понял. Я понимал его так же, как он понимал меня. Мы оба были разбитыми душами, оставленными в глуши после потери наших самых дорогих, самых любимых товарищей.
 Он опустился ещё ниже, пока не сел на снег.
 - Я понятия не имел, - сказал он.
 Некоторое время он был так же неподвижен, как ворона. Наконец он посмотрел на меня. Слезы текли по его щекам, как и кровь из ран.  
 - Я так и думал... - Он поморщился и посмотрел на свой живот. - Я думал, что если убью лапа, то разрушу чары, которые он наложил на тебя. Над всеми. 
 Грач? Ладья... Оррин. Я не знал, что у него есть другие имена.
 - Но ты всё ещё любишь его, - продолжал крокодил. - Даже сейчас. Почему? Как? 
 Это был серьезный вопрос? Он смотрел на меня так, словно это был он. Что я мог на это ответить?
 - Ты ошибался насчет него, - попыталась я.  
 Я не знал, сколько презрения добавить. Он был тем, кто убил Оррина, но почему-то он больше не казался злым. Ему было просто грустно. Сломанный. Его разум был так же болен, как и тело. Совсем как я.
 - Может быть, я не тот, кто должен прийти в себя сейчас, - добавил я. - Может, и так. 
 Он моргнул, открыл пасть, помолчал, снова моргнул и снова закрыл. Он опустил голову.
 - Может быть. 
 - Ну и что теперь? - Спросила я.  Несмотря на все наши шансы, ни один из нас не убил другого. Никто из нас не захотел. Но что ещё мы могли сделать? Что ещё там было, кроме смерти?
 Морда крокодила просияло. Он посмотрел на меня так пристально, как я никогда не видела.
 - Северный город, - сказал он.
 Я моргнула.
 - Что? 
 - Северный город! Разве ты не помнишь? 
 - Я... - Я попыталась думать, но из-за моих ран и смерти ворона было трудно сосредоточиться.  -Я многого не помню, - признался я.
 - Миграция. Кэм - записи доктора Сигни. Подумай! - Либо его боль исчезла, либо он был слишком возбужден, чтобы позволить ей замедлить его ещё больше.
 Я продолжал думать. Миграция? Записки? Северный город?
 Подождите, что-то во всем этом было знакомое... 
 Ждать.
 ДА. Вот оно. Я искал это воспоминание и нашел. Да, я помню, но... ...
 - У меня всё ещё есть записи, - продолжал он.  - Не на меня, конечно, но они в безопасности. Я их спрятал. Я их спрятал. Ты должен взять их и отвезти в северный город. Теперь до него всего один день. Ты должен! 
 Я посмотрел на ворона. Я не хотел его забывать. Я тоже не хотел, чтобы кто-то ещё забыл его. Если бы я мог доставить записки, то, возможно, смог бы удержать мир от того, чтобы забыть его. Может быть... 
 - Они в здании Благородного банка, - продолжал он.  -Примерно в четырех - пяти кварталах прямо отсюда, налево. Третий этаж, гостиная, под грудой мебели. Тебе, гм, возможно, придется немного подтянуться. Я думал, что могу уничтожить их, если снова сойду с ума, поэтому я похоронил их под таким количеством тяжелого материала, как только мог, чтобы я не мог добраться до них снова. Ты можешь это запомнить? 
 Я стиснула зубы, потом снова расслабила их и вздохнула.
 - Я запишу, - признался я.  - А как же ты? 
 Крокодил покачал головой, потом подавил ещё одну гримасу.
 - Забудь обо мне. Бери записи и уходи. 
 - Ты не собираешься снова устроить мне засаду? 
 - В таком состоянии? - Он попытался засмеяться, но боль тут же заставила его остановиться. - Я скоро умру, не беспокойся. Может, это и к лучшему. Я не хочу снова потерять рассудок. 
 Миллион реакций пронесся у меня в голове, и я понятия не имела, какую выбрать.  Я хотела почувствовать печаль по поводу его неминуемой смерти, возможно, даже вину за то, что я стала её причиной, но опять же, я действительно не чувствовала. Я всё ещё хотел убить его и сожалел, что не сделал этого, когда у меня была такая возможность. Но я всё равно не мог этого сделать, сколько бы шансов у меня ни было. Мне хотелось возненавидеть его, осудить, простить, вымолить у него прощение, спасти его жизнь, забрать её, продлить его страдания, покончить с ними прежде, чем он сможет...
 - Я устал, - сказал он, прежде чем я успел принять решение.  - Мысленно. Я слишком много видел, и мне это надоело. И физически. Я голоден, замерз, и у меня болит голова. Я хочу спать. Может быть, я... Может быть, я немного полежу. 
 Усталость. Может быть, поэтому я не могу понять, что чувствую к нему? Потому что я слишком устала, чтобы отвечать на этот вопрос? Он был не единственным, кто прошел долгий путь или потерял близких. Он был не единственным, кто устал.  
 - Может быть, - сказал я. В каком-то смысле я ему даже завидовала. Его путешествие уже закончилось, и он решил отдохнуть. Сначала я должен был доставить записки. - Спи спокойно, я думаю. 
 - Да, - С огромным усилием он подвинулся к ближайшему зданию, а затем рухнул на него. Он всё ещё сидел на земле, в снегу, но прислонился спиной и головой к стене. - Все в порядке. В любом случае для нас уже слишком поздно. Так было всегда.  Мы страдаем. У нас не было ни единого шанса, понимаешь? Даже с самого начала. Наверное, так всегда и должно было кончиться. 
 - Ты так думаешь? - Спросила я. - Но тогда почему мы так упорно сражались? Имело ли это хоть какое-то значение? Несмотря на все, что мы сделали, мы всё ещё не можем изменить наши истории, не так ли? 
 - Нет. Но мы можем сказать им. - Он посмотрел на меня. - Принеси записи, Скаут. Пусть северный город узнает, кто мы и что видели. Это... Это единственный способ, чтобы все это что-то значило.  
 Я сглотнула, затем слегка кивнула. Крокодил улыбнулся. Он был приглушенным, почти безмятежным, по крайней мере, по сравнению с кривыми усмешками, которые он всегда сверкал раньше.
 - Но сначала мне нужно позаботиться ещё кое о ком. - Я посмотрел на ворона.
 - Ага, - сказал крокодил. - Мне жаль. 
 Я не ответил. Я просто поднял ворона и положил его лапу себе на плечо, молча, если не считать легкого ворчания от того, какой он тяжелый.  
 Извинения крокодила и близко не покрывали того, что он сделал, но я сомневался, что что-то сможет. Что бы он ни сказал или ни сделал, ворона не вернётся. Всё, что я мог сделать, это двигаться вперед. Я выполню задание крокодила, а потом забуду о нём. К счастью, забывание вещей было моей специальностью.
 Я повернулся и вышел. Я вынес своего павшего друга из города и оставил своего павшего врага позади.  
 
 *** 

 Завтрак был восхитительным. Я не ожидал такой хорошей еды в дикой местности, но объединенные усилия племени произвели великолепный пир. У нас было много рыбы, фруктов, что-то вроде салата из собранных растений и даже импровизированный чай из сосновых иголок. Племя действительно научилось заботиться друг о друге.
 - Как дела? - Спросил хранитель Эдвард.
 - О, это фан...  - Он поймал меня на середине укуса, но я проглотила его и ответила ему, как только смогла. - Прошу прощения. Это просто фантастика. Спасибо. 
 - О, не благодари меня, - усмехнулся Хранитель Эдвард. - Это была групповая работа. 
 - Без вашего проводника я бы не смог собирать растения, - сказал доктор Сигни. - Ты поступил мудро, включив его в свои запасы. 
 - Я ловил рыбу только потому, что была моя очередь. - Селин пожала плечами. - Ничего такого, чего не сделал бы никто другой.  
 - А моя стряпня просто делает то, чему вы меня научили. - Маркус оглядел всех остальных и улыбнулся. - Я хочу сказать, не пойми меня неправильно. Я рад, что это сработало. Я рад, что всем это нравится. Спасибо. Но без тебя я бы не справилась. 
 Хранитель Эдвард улыбнулся этому чувству. Я тоже, и он даже не со мной разговаривал. На самом деле так делали все. Даже Жирар, по крайней мере немного, проникся моментом.  
 Погода была такой же приятной, как и еда. Небо было ясным, утреннее солнце пригревало, но ещё не припекало. Деревья были доступны, если кому-то нужна была тень, но большинство из нас довольствовались тем, что просто грелись на восходе. Мы семеро сидели вокруг остатков потухшего костра и наслаждались завтраком. Не было никаких мыслей ни о болезни, ни об Охотниках. Даже если это было только на то утро или даже только на этот момент, жизнь временно была хороша.  
 - Ну, тогда спасибо всем, потому что это здорово. - Я с удовольствием прикончила свой салат.
 - Хочешь ещё? - Селин заметила, как мне это нравится, и предложила мне свой.
 Я моргнула.
- Хм, ты уверена? Я не хочу брать... Я имею в виду... 
 Селин рассмеялась.
 - О, тише. Все в порядке. Я сыта, и что-то мне подсказывает, что ты вряд ли. 
 - Ну, я имею в виду, если ты так говоришь... 
 Селин улыбнулась, и я прижал уши.  Я посмотрел в сторону и почесал затылок. Мне нужно было работать над тем, чтобы меньше нервничать рядом с ней, но я просто слишком боялась сказать что-нибудь глупое.
 - Эй! - Крикнул сэр Корал. Я поморщилась, подумав, что у меня неприятности из-за того, что я снова посмотрела на его дочь, но он продолжил: - Кто-то идет! 
 - Подожди... Где? 
 Все посмотрели на сэра Корала, который смотрел мне за спину. Я обернулся. Там, на вершине большого холма позади меня, стояло нечто, похожее на такую же большую ворона.  
 - Извините, - сказал ворон.
 Его голос был тихим и кротким от того, насколько невероятно глубоким он был. Он был в чем-то похожем на Охотничью форму. На нём была простая майка и никаких ботинок, но узор на брюках был безошибочно узнаваем. Но никакого костюма. Он был так же огорчен, как и мы.
 - Извините, - продолжал он. - Я просто искал еду, но если я помешаю... 
 - О, это прекрасно. Добро пожаловать! - Хранитель Эдвард развел лапами и улыбнулся.  - Пойдем, присоединяйся. 
 - Хранитель! - Прошипел Жирар.
 Ворон кивнул на удивление серьезно.
 - Спасибо. - Он направился вниз по склону. Он направился было к нам, но остановился и остался на краю группы. Несмотря на то, насколько он был велик, в нём определенно чувствовалась некоторая робость. - Я не хотел... 
 Увидев меня, он замер. Он смотрел, моргал, смотрел ещё, и глаза его с каждым мгновением становились все шире.  Я чуть было не спросила, в чем его проблема, но потом вспомнила, кого он мне напоминает. Этого не может быть. Может ли?
 - Скаут? - Спросил он.
 Может. Это было. Настала моя очередь вытаращить глаза.
 - Оррин? - Я ответил на его вопрос своим.
 Оррин поморщился.
 - Зови меня Ладьей... - Пробормотал он, хотя я его почти не слышал. - Но да, - добавил он.
 - Вы двое знаете друг друга? - Спросил Жирар.
 - Давным-давно, - ответил я.  -В городе. Даже тогда это было давно. Должно быть, так оно и было... - Я повернулся к Оррину - подожди, нет, лап. - Господи, сколько же нам тогда было? 
 - Не очень, - сказал он. - Скаут. Я хочу сказать, что рад снова тебя видеть, но... - Он покачал головой: 
 - Я не хотел, чтобы ты тоже была здесь. 
 - Я могу сказать то же самое. - Увидев моего старого друга снова, я улыбнулась, хотя обстоятельства и не должны были этого сделать.  
 Сэр Корал посмотрел на лапа и слегка наклонил голову. - Ты сменил имя? - Спросил он, хотя я не была уверена, почему это имело для него значение. Может быть, любопытство?
 Лап глубоко вздохнул и опустил голову. - Да. Когда - то я был Оррином Себастьяном. Больше не надо. 
 - Себастьян? Как в...? 
 Лап закрыл глаза.
 - Сын Нила Себастьяна. ДА. 
 - Я понимаю. - Сэр Корал сложил лапы на груди.
 Лап сделал шаг назад.
 - Я не оправдываюсь.  Мой отец и я оба сделали то, о чем я сожалею. 
 - Ну, тогда давайте начнем с вас. - Жирар оглядел его. - Это не штатские штаны. 
 Хранитель Эдвард прочистил горло.
 - Сейчас, сейчас. Первый эдикт, Жирар. 
 - Его нет в племени! - Жирар вздрогнул, но отступил, увидев непреклонный взгляд Хранителя. Он наклонился вперед и опустил голову. - Прости. 
 - Во всяком случае, пока ещё нет, - сказал я. - Хотя он, конечно, может быть...  
 - Вы позволите это? - Спросил лап.
 - Ну конечно! - Я просияла.
 - Так вот в чем цель нашего племени, не так ли? - Хранитель Эдвард тоже улыбнулся.
 Сэр Корал наклонился и что-то прошептал Жирару. Жирар посмотрел на Ладью, потом снова на сэра Корала и кивнул.
 - Я не знаю. - Жирар впился взглядом в Ладью.
 - А чего тут не знать? - Я сердито посмотрел на Жирара.
 - Ты не думаешь, что с ним будут проблемы? - Спросил Жирар.  
 Я покачал головой.
 - Не больше, чем ты. 
 
 *** 
 
 Ворона я похоронил неподалеку от развалин. Вокруг было не так уж много деревьев, но мне нужен был только один. Из тех немногих, что были в поле зрения, я выбрала самую красивую. Он был маленький, не выше меня ростом, и к зиме уже успел сбросить листья. Если бы мы были ближе к лесу, я, вероятно, нашел бы лучший. Я надеялся, что мой выбор был достаточно хорош, но беспокоился, что это не так.  
 Чем больше членов племени умирало, тем меньше многих оставалось, чтобы помнить их. Я был единственным, кто присутствовал на похоронах ворона, что делало любые похороны бессмысленными. Я мог бы произнести за него речь, но кто меня услышит?
 По крайней мере, я мог бы похоронить его. Когда я умру, у меня не будет даже этого.
 Потеря кота чуть не погубила меня, но ворона помогла. Физическая помощь, поскольку он вырыл ей могилу, но также и эмоциональная. Он утешал меня, особенно когда мне нужно было с кем-то поговорить.  Как я должна была справиться с потерей его? У меня больше не было никого, кто мог бы мне помочь.
 Даже процесс закапывания ворона доказывал, насколько я одинок. Я с трудом вытащил его из развалин, потому что он был очень тяжелым. Я изо всех сил старался выкопать яму, потому что был маленьким и слабым, и у меня не было подходящих инструментов. Я изо всех сил старалась положить его тело в яму, хотя и знала, что он не вернётся к жизни, потому что я всё ещё не хотела отказываться от него. Я даже пытался снова заполнить эту дыру, потому что это был последний раз, когда я его видел. Это означало, что он ушел, а я осталась одна.  
 Даже пометить могилу было трудно, так как подробности о нём становились все труднее запоминать. Я больше не знал ничьего имени, поэтому не знал, какую надпись вырезать. После безуспешных попыток вспомнить я в конце концов решил пойти с "МОЕЙ ВОРОНОЙ". Это было все, для чего у меня было место на маленьком дереве, и, что более важно, это было все, что я знал.
 Я хотела, чтобы его похоронили как положено, но что я могла сделать одна?  Я попытался произнести речь, но это было неловко и неправильно, потому что там никого не было, и потому что я всё равно ничего не мог выдавить, не задохнувшись. Я попыталась собраться с мыслями и оставить их в голове, как какую-то личную молитву, но сидеть там в тишине было просто недостаточно. Но что ещё я мог сделать? Не имея других вариантов, я попеременно думала, спотыкаясь в одиноких речах, и рыдала.  
 - А ты знаешь... Помнишь, как мы познакомились? - Спросил я надпись на дереве, словно ожидал, что она мне ответит. - Кажется, мы были в городе. 
 Я попытался собрать воедино все, что мог вспомнить. Отчасти ради него, отчасти ради меня. Я должен был произнести речь, достойную его, но я также должен был убедиться, что у меня всё ещё есть это воспоминание. Я не хотел потерять и его тоже. Пожалуйста, только не это.
 - Мы были молоды, - попробовал я.  Были ли мы? Да, это казалось правильным. - И... Мы сражались. Кажется, ты взял что-то из моего. Но потом ты его вернул? 
 О, что толку? Я произносил над ним самую ужасную хвалебную речь. И снова я совершенно не уважала того, кто был мне дорог. В очередной раз мне удалось только опозорить себя.
 Ждать. Еще раз? Делал ли я это раньше?
 Наверное, зная меня. Я ничего не мог сделать правильно.  
 Моя жалкая речь никому не помогала, и у меня не было времени. От начала до конца похороны заняли весь день. Наверное, мне не следовало этого делать. Без ворона я теряла память быстрее, словно он каким-то образом защищал меня от худшего. Казалось, большая часть моих воспоминаний умерла вместе с ним. С тем, как быстро я забывал вещи, у меня, возможно, больше не было лишнего дня.  Вместо того, чтобы проводить время на его могиле, я действительно должна была быть там... 
 Так и должно было быть... 
 Опять же, что я должен был делать?
 Я все записал, это я точно знал. Я похлопал себя по карманам и порылся в рюкзаке.
 А, вот оно. Моя записка была короткой, но её было достаточно. Досье доктора Сигни. Северный город. Верно. Да.
 Я извинился перед вороном и пошел обратно в город. Я старалась не обращать внимания на ощущение, что что-то оставляю позади.  
 
 *** 

 Заходящее солнце не делало город менее жутким. Я уже достаточно ненавидел руины, даже утром или в полдень. Я бы никогда не шел ночью, если бы не была вынужден, но у меня просто не было больше времени ждать. Мой разум медленно отключался, и я должен был закончить миссию, пока ещё понимал её.
 Конечно, эта решимость не сделала заброшенные улицы более дружелюбными, тем более что у меня больше не было моей ворона.  Хорошо, что мне не хотелось спать, догадалась я. Не после всего, через что мне пришлось пройти.
 Хотя я и нервничал, но не ожидала увидеть то, что увидела всего в трех кварталах.
 Потревоженный снег, со следами, отпечатками ног и отпечатками на его поверхности. Похоже, недавно выпал снег, но не настолько, чтобы скрыть случившееся. Повсюду всё ещё была кровь, видимая даже сквозь тонкий белый слой, покрывающий её.  
 Убийство? Или, может быть, драка, которая переросла в убийство?
 Были следы, оставляющие область в двух направлениях. У одного набора была более прочная дорожка рядом с ним, словно кто-то тащил что-то, возможно. Он шел прямо за мной, в сторону пустыни, именно оттуда, откуда я только что пришел. Странный.
 Другая группа, которая бежала вдоль небольшого кровавого следа, вела вглубь руин, к...
 Я закричал.  
 На снегу, прислоненное к зданию, сидело тело. Самец, крокодил, такой худой, что я подумал, что именно так он и умер, пока не увидел, что кто-то вспорол ему живот. Рядом с ним лежал нож - должно быть, орудие убийства. То, что от него осталось, покрывал тонкий слой снега. Как и снега на остальной части крови, окружавшей сцену, было достаточно, чтобы доказать, что он был там некоторое время, но не достаточно, чтобы скрыть вид его замороженного тела.  
 Под снегом было что-то ещё, чуть дальше. Я откопал его и нашел сильно поврежденный пистолет. Похоже, кто-то пытался запустить его через затор или что-то в этом роде. Нет, больше, чем просто варенье. Кто-то приварил к стволу металлический шарикоподшипник, полностью и навсегда выведя его из строя.
 Что же произошло на этой улице? Это было похоже на драку, которая обернулась смертельной, но... Почему?  
 Неважно. Я должен был бежать, быстро.
 Я оставил тело крокодила, но взял нож и испорченное ружье. Нож был для защиты; мне нужно было что-то на случай, если убийца вернётся. Пистолет, я не был уверен. Он был бесполезен как оружие, и я знал это, но не поэтому я взял его. Я даже разряжал его и оставлял патроны, но сам пистолет всё равно держал. Я засунул его в задний карман, в основном из-за фрагмента воспоминания, которое я не мог определить.  Я просто чувствовала, что это должно быть важно для кого-то, так или иначе.
 Благородный берег был далеко впереди, и я побежал к нему. Меня даже не волновали мои ушибленные колени или ребра. Чем быстрее я буду бежать, тем быстрее смогу выбраться из этих Богом забытых развалин.
 
 *** 

 Все моё тело болело. У меня всё ещё болело после побоев, и бег не помог. У меня было такое чувство, будто я тоже подхватила лихорадку.  Я был немного одурманен, и голова болела так же сильно, как и тело. Мне нужно было отдохнуть. Отдохни мои ноги, отдохни мои ребра, отдохни моя голова, отдохни все, просто отдохни. Но я не мог. Ещё нет.
 К счастью, моё напоминание самому себе сработало, и я уже нашел и забрал записки. Мне пришлось передвинуть тяжелую мебель, чтобы добраться до них, но в остальном они оказались именно там, где было сказано.  Не было больше никаких препятствий, трудностей или опасных убийц, чтобы остановить меня. Казалось, руины наконец-то смягчились и позволили мне просто взять записи и уйти.
 Оказавшись к северу от этого ужасного места, я развел небольшой костер и сел. Я не собирался останавливаться на ночь или что-то в этом роде. У меня не было времени. Я всё ещё не ел и не спал. Я мог беспокоиться обо всем этом после того, как я закончил свою работу.  Мне просто нужен был небольшой перерыв, вот и все. Мне просто нужно было отдышаться после всего этого бега, немного согреться и, возможно, использовать свет, чтобы читать заметки.
 Медицинские анкеты парней, которых я не знал, включая, как ни странно, меня. Исследовательские файлы на DLY. Личные счета. Журналы. Истории. Даже фотография кого-то ещё, кого я не узнал, и несколько набросков. В этой папке была сама жизнь племени - да, да, я помнил, - а также жизнь всех, кто в ней побывал.  
 Там были также несколько чистых страниц и карандаш, и как только я увидел их, я почувствовал, что должен что-то сделать. Судя по записям, племя в какой-то момент раскололось, и тот, кто писал записки, ушел в другую сторону, так и не узнав, что случилось с моей группой. Мне тоже было трудно вспомнить, что произошло, но я старался заполнить то немногое, что мог.  Я хотела, чтобы тот, кто прочитает эти записки, запомнил мою кошку и ворона, даже когда я больше не смогу. Я хотела, чтобы они помнили меня, даже когда никто другой не помнит.
 Как только я закончил, я потушил огонь и снова пошел. Нельзя терять времени.
 
 ~ 

 Медленно восходящее солнце освещало северный город. Окружающая пустыня, включая покрытый деревьями холм, на котором я прятался, наблюдая за городом, была дикой и неровной, но сам город был плоским и твердым.  Массивный серо-голубой купол покоился на устойчивом ровном фундаменте, который кто-то явно спроектировал. В некоторых панелях купола были толстые усиленные окна, дающие мне крошечные проблески самого города. С такого расстояния я не видел ничего, кроме машин, но даже это зрелище было чем-то новым и чуждым дикой природе. Жизнь.
 Группа вооруженных охранников в защитных костюмах патрулировала ближайший вход.  Это испугало меня и заставило спрятаться за деревом, но я не мог вспомнить, почему у меня была такая реакция... Подожди, да, я могу. Охотники.
 Но стражники, которых я видел, не были Охотниками. Костюмы охотников были выцветшими, приглушенно-зелеными, в то время как охранники, которых я видел, были одеты в такие же серо-голубые, как и их купол.
 Если бы они не были Охотниками, то, возможно, пощадили бы меня. Может быть, они послушают. А может быть, и нет.  Кто знает?
 Я сглотнул, и от страха, и от жажды. Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз пил? Наверное, я не должна была игнорировать это, особенно после такого долгого бега, особенно с лихорадкой и всем остальным. О, какая разница. Все было почти кончено.
 Я встал, покинул холм и направился к городу. Больше не было смысла прятаться.
 Охранники заметили меня. Я выронил нож и поднял лапы, чтобы доказать, что у меня нет ничего, кроме рюкзака и записок.  Один из охранников всё ещё поднял оружие и направил его на меня, но другой сказал что-то, что я не мог услышать издалека, и первый снова опустил пистолет. Двое охранников обменялись ещё несколькими словами, затем тот, что с пистолетом, жестом пригласил меня подойти ближе.
 Я повиновался. Почему нет?
 - Кто там? Вы ещё один беженец? - Спросил безоружный охранник, когда я подошел достаточно близко. Голос был самки, но это было все, что я мог сказать о ней через костюм.  - Нет, ты выглядишь так, будто слишком долго здесь пробыл. 
 - Он ранен, - добавил вооруженный охранник. Самец с незнакомым мне акцентом.
 А, ну да. Я должен был смыть кровь, прежде чем приблизиться к ним, но я вроде как забыл.
 - Я был в драке, - сказал я.
 - Значит, вы не беженец? - Повторил безоружный охранник.
 - От чего? - Спросил я.
 Двое охранников молча посмотрели друг на друга.  
 - Давайте начнем с самого начала, - наконец сказал безоружный. - Кто вы и почему здесь? 
 Я закрыл глаза и подумал, но это было бесполезно. Такие вещи было достаточно трудно вспомнить даже без головной боли.
 - Не знаю, - признался я. - Я несчастный странник, из... Из... Другого города. 
 - На юге? - Спросила она.
 - Думаю, да.
 - Сколько ещё было городов?
 - Извините.  Я больше ничего не знаю. Может быть, это поможет? 
 Я поднял папку. Безоружный охранник взял его, взглянул на него и быстро передал вооруженному, чтобы тот мог рассмотреть его, пока она продолжала свой разговор со мной.
 - Значит, ты ничего не знаешь о том, что там происходит, - сказала она.
 - Что вы имеете в виду? 
 - Беспорядки? Ты не знаешь об этом? 
 Я покачал головой. 
 - Я действительно не знаю, что случилось с городом после моего отъезда. - Или раньше, если уж на то пошло. А что происходит? 
 - Детали для нас тоже немного отрывочны; они обрывают связь. Однако мы получаем кое-какую информацию от беженцев. Якобы происходят массовые беспорядки, почти как революция или что-то в этом роде. Мэр Кинг выиграл переизбрание после того, как его соперник погиб в автокатастрофе, но народ... 
 - Командир!  
 - Да? - Женщина-охранник, которая, очевидно, была командиром, повернулась мордой к самцу, который, должно быть, был её помощником.
 - Я думаю, вам следует ознакомиться с этими документами, - сказал младший охранник. - В основном личные дневники, кое - что из медицинской литературы, но посмотрите на эти имена. 
 Командир взял папку и начал читать. Я не мог видеть её реакцию через шлем, но она продолжала смотреть между мной и записями, словно ей было трудно поверить в то, что она видела.  
 - Вы путешествовали с важными парнями, - наконец сказала она. - Скаут, я полагаю? 
 - Неужели? - Мне пришлось поверить ей на слово. Я даже не мог подтвердить её догадку насчет моего имени, я просто не мог вспомнить. Теперь мне было трудно мыслить трезво, и от одной только попытки у меня закружилась голова. Мне нужно было место, чтобы присесть, но я нигде его не видел.
 Она повернулась к своей ассистентке.
 - Ньютон. 
 - Командир? 
 - Возьми их и оцифруй. Всё, что есть. Сканируй всё, даже если это чистая страница или каракули.  Разошлите копии всем в нашем подразделении, включая нас с вами. Когда закончишь с этим, сообщи в Центр, что у нас, возможно, что-то есть. 
 - Вы хотите, чтобы я сделал личные копии, прежде чем сообщить им? 
 - Я хочу, чтобы вы приняли меры предосторожности, если оригиналы будут потеряны или украдены. Это называется запасной вариант. 
 - Понял, командир. 
 Подчиненный с записями в лапах взлетел, и командир снова повернулся ко мне.  
 - Вы только что дали нам ключ к пониманию этой войны, - сказала она, - если эти беспорядки действительно станут таковыми. Вы могли бы дать нам и больше, в зависимости от того, что наши исследователи сделают с медицинскими записями. Между прочим, я уверен, что они будут рады поговорить с вами. 
 - Даже несмотря на то, что я... - Мир накренился, и я споткнулся. Я начал замечать слабое эхо от всего, что слышал, и это ещё больше затрудняло фокусировку.  - Даже несмотря на то, что я страдаю? - Я попробовал ещё раз.
 - Ну, я, конечно, не могу впустить вас в город, но, возможно, они могли бы принять вас в отдаленном учреждении. Это было бы не так уж много, но это означало бы еду и кров, и врачи могли бы... Эй! 
 Я больше не мог стоять. У меня ничего не осталось. Силы покинули меня, головокружение и усталость одолели меня, и я упал.
 - Ко мне, скорее! - Сказала она. - Реннар, Кольер, сюда!  Быстрее! 
 Я застонал. У меня не было сил ответить, поэтому я просто продолжал лежать. Я был слишком сонным, чтобы делать что-то ещё.
 Торопливые шаги. Несколько пар лап в перчатках двигали меня, проверяли мои жизненно важные органы, снимали рюкзак, укладывали на носилки. Поднимание. Перевозка. Я не знал, куда они меня везут. Я перестал понимать формы и цвета, которые видел, поэтому закрыл глаза. Больше движения.  Голоса, крики туда-сюда. Шум.
 Я не знал, что со мной будет. Может быть, они оживят меня, и я проснусь позже в каком-нибудь учреждении, о котором упоминал командир. Может быть, при достаточном лечении я смогу продержаться ещё немного.
 А может, и нет.
 Может быть, я слишком сильно напрягся, чтобы добраться до этих охранников. Как только записки оказались в их лапах, вся решимость, которая поддерживала меня, исчезла.  Мое тело и так продержалось дольше, чем следовало. Может быть, наконец пришло время признать мою слабость.
 Почему-то меня это вполне устраивало. Я знала, что моё тело сдалось только потому, что могло. Наконец-то я могла позволить себе упасть. Мне больше не нужно было двигаться.
 Стражники, которые прочтут эти записки, узнают, кто мы, откуда, что видели и зачем проделали такой долгий путь. Они узнают, как мы все жили и умирали. Какое бы движение ни началось с этих беспорядков, я дал им все, что они должны были понять и ответить. Я выполнил свою часть, и я был в порядке, оставив остальное им.
 Чья-то лапа нашла в моем заднем кармане сломанный пистолет. Я услышал короткую панику, потом понимание, вероятно, когда они поняли, что он сломан. Я заскулил, как младенец, и попытался поднять лапу, чтобы дотянуться до неё.  Долгая пауза, ещё какой-то шум, а потом я снова почувствовал в лапе пистолет.
 На самом деле он мне ни для чего не был нужен. Я просто хотел почувствовать это. Просто чтобы напомнить себе. Это был подарок на память, потому что у меня не было ни одеяла, ни плюшевой игрушки, и мне нужно было что-то держать.
 Я провел кончиком когтя по шарикоподшипнику, и его детали медленно вернулись ко мне. ДА. Это было правильно. Я вспомнил.
 Я улыбнулся. Довольный тем, что все прошло хорошо, я заснул.  
 
 
 
 
 Послесловие
 
 image11
 
 Написание первого романа никогда не бывает легким делом, но у меня была мечта.
 Я не имею в виду это метафорически, в смысле вдохновения или грандиозного видения, хотя, по общему признанию, они у меня тоже были. Я имею в виду, что где-то ранним утром 10 июня 2009 года мне приснился реальный, буквальный сон.
 Из этого сна я взял начало истории. Это дало мне грубую предпосылку, небольшую горстку персонажей и две конкретные сцены, а также кучу причудливой логики сновидений.  Я брал подходящие идеи, переделывал их и освобождал пригодные элементы от непригодных. Затем я написал набросок, превратил его в рукопись и отполировал рукопись до респектабельности. Весь процесс занял чуть больше четырех лет, и в итоге я пропустил юбилейную дату на два дня. 12 июня 2013 года я наконец закончил первую версию "Страждущих".
 После этого, конечно, оставалось ещё много работы.  Мне всё ещё приходилось запрашивать обратную связь у тестируемых читателей, исправлять любые обнаруженные ими проблемы, договариваться о правах использования обложки и обложек, планировать распространение и так далее. Но даже на этом этапе я знал, что сделал это. Мой роман стал частью мира.
 Среди моих друзей и сообществ, с которыми я общаюсь, я знаю очень много творческих парней, специализирующихся почти во всех областях художественного выражения, которые только можно себе представить.  Художники-визуалы, от рисовальщиков до художников и фотографов. Программисты - от программистов до геймдизайнеров. Актеры, от живого действия до озвучки. Другие писатели. Поэты. Музыканты. Скульпторы. Костюмеры. Если есть средство, с помощью которого можно что-то создать, я, вероятно, знаю кого-то, кто пробовал это. Некоторые из них получили признание за свою работу, в то время как другие-просто начинающие любители.  Но так или иначе, желание превратить мечты в реальность всегда присутствовало. Теперь я могу назвать себя частью этого мира. Для меня неописуемая честь присоединиться к моим коллегам в творчестве.
 Я потратил четыре года на создание первой версии этой истории, а это значительное количество времени, чтобы посвятить одному проекту. Продолжительность развития порождала свои собственные проблемы, трудности и разочарования, и каждая из них требовала настойчивости и усердия для преодоления.  
 Собрать волю в кулак и продолжать работать над чем-то так долго не всегда было самым легким подвигом. Некоторые дни наполняли меня вдохновением и желанием продолжать работать, в то время как другие-нет. Но мне всегда приходилось двигаться, несмотря ни на что.
 Мои друзья с их короткими рассказами, отдельными картинами или другими небольшими проектами регулярно выставляли новые работы, в то время как я боролся с чувством относительной невидимости в обществе.  Я завидовал кому-то, которые не посвятили себя ни одному проекту; у них были шумные и активные галереи, в то время как мне нечего было выставлять, несмотря на то, что я работал так же усердно и так же долго. Слова о том, что у меня есть роман, который я пишу, но я ещё не закончил его, в конце концов стали бесполезными.
 За время работы над романом я дважды менял работу и изо всех сил пытался найти способы работать над романом, хотя "реальная жизнь" оставляла мне все меньше и меньше свободного времени.  Я начал брать с собой на работу ноутбук, чтобы писать в автобусе и во время обеденного перерыва. Когда из-за тряски в автобусе у меня сломался ноутбук, я купила ещё один и пошла дальше.
 Единственной проблемой, с которой я никогда не сталкивался, было отсутствие поддержки. Каким бы долгим и трудным ни было это путешествие, у меня всегда были семья и друзья, готовые помочь. Некоторые предлагали обратную связь и помощь с самим романом, в то время как другие просто составляли мне компанию, но я сомневаюсь, что смог бы сделать это без кого-либо из них. Поэтому я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы поблагодарить их всех.  
 Во-первых, конечно, моя ближайшая семья: мама, папа и моя дорогая сестра. Они предложили помощь в корректуре, но, что более важно, они вырастили меня и сформировали меня как личность.
 Далее идут коллеги-писатели Глория Скуржински и Элейн Фергюсон, или, как я их знаю, бабушка Глори и тетя Лэни. С таким фоном, я полагаю, писательство всегда было в крови. Я благодарю их за то, что они открыли мне этот мир, и за ту непосредственную помощь, которую они оказали мне самим моим романом, когда узнали, что я один из них.
 Что касается друзей, то моё первое упоминание должно касаться команды мужа и жены Дэвида и Уитни.  Хотя физически мы не встречались почти до конца этого путешествия, Дэвид был со мной с самого начала. Он подбадривал меня каждый день, на каждом этапе процесса. Он был рядом, когда мне впервые приснился этот сон, когда я закончил последнюю правку последней рукописи, и в каждый момент между ними. Каждый раз, когда я впадала в отчаяние, он отговаривал меня от этого отчаяния. Каждый раз, когда я думал, что никогда не закончу, я вспоминал определенный четырехлетний проект, который он завершил, и моя воля присоединиться к нему в его выполнении возобновлялась. Потом, когда я наконец это сделал, Уитни дала мне несколько очень хороших советов по поводу авторских прав, чтобы я мог защитить то, что создавал так долго. Они оба невероятно добры, бесконечно полезны, и они не могли бы быть более прекрасной парой.
 Остальные три члена команды Hatoful, BudgieBin, Xaq и RavenWorks, поддерживали меня в здравом уме на протяжении всего путешествия. Некоторые из них помогли мне с первым тестовым чтением моего романа, а некоторые нет, но все они составили мне компанию.  Они заставляли меня улыбаться всякий раз, когда мне это было нужно. Они всегда были прекрасными друзьями.
 Азлин "theOwlette" Менненга нарисовал иллюстрацию обложки, Рок "RKTDWG" Эрексон разработал текст для неё, Клэр Хоскинс сделал все иллюстрации главы и послесловия, а Криста "Thabi" Бакентин сделала дополнительные рекламные изображения для рекламы и тому подобное. Хотя это были далеко не простые деловые операции, каждый из них брал мои идеи, бежал с ними и вращал их в своих собственных уникальных и творческих видениях.  Каждый из них был добр, услужлив, дружелюбен, креативен и с абсолютным удовольствием заказывал. Это не просто народ, которые рисуют картины, это настоящие художники.
 Запуск электронной книги отформатировал этот роман для Amazon Kindle и Smashwords. В то время как я мог бы ориентироваться в правилах форматирования каждого сайта, собрать что-то вместе, а затем беспокоиться о том, правильно ли я все сделал, есть определенное спокойствие в доверии профессионалам.  
 Гретель, Наоми, Джино, Эмери и Дэвид М. Контролировали, управляли или иным образом нанимали меня на работу, которую я выполнял на протяжении всего этого путешествия. Их жалованье обеспечивало мне пропитание, кров и защиту от банкротства. Они даже позволили мне купить новый ноутбук, что было очень важно для продолжения работы над романом.
 Мой бывший школьный учитель английского языка и креативного письма, покойная Бетси Тапиа, научила меня тому, что я сейчас знаю о правилах грамматики.  Я обязан структурой романа, словарным запасом и отсутствием пассивного залога её неоднократным увещеваниям. Я мечтал когда-нибудь подарить ей этот роман, как только закончу его. Я хотел, чтобы она увидела, что сделал её бывший ученик. К сожалению, она умерла во время развития романа, и я, таким образом, не смог осуществить эту мечту. Я всегда буду сожалеть о том, что потратил слишком много времени и упустил свой шанс из-за этого.  Мне очень жаль. Однако, каким бы слабым утешением это ни было, я верю, что её мудрость живет через её учеников. Если вам понравился этот роман, то обязательно поблагодарите её память.
 Все друзья и члены семьи, которые прочитали рукопись и предоставили столь необходимую обратную связь, также заслуживают похвалы. Они включают в себя:
 
• Alms4purgie
• Bird
• Crassadon
• Darkness Falls
• Iron-K
• Kyran Foxfire
• Piisami
• Premchaia
• Siphedious and everyone in his Writer's Slam panels
• Slither Blazeshadow
• Zoey Hoshi

 Их комментарии и критика, наряду с теми, кто ранее упоминался, помогли сформировать этот роман в то, что он есть.  
 Наконец, я хочу поблагодарить вас, читатель, за ваше время и внимание, а также за предоставленную мне возможность рассказать эту историю. Я только надеюсь, что вам понравилось, и что мои усилия развлечь не разочаровали или не провалились. Если вы заметили какие-либо опечатки или текстовые ошибки, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, и я исправлю их и воздам вам должное за вашу помощь.
 Один из моих самых больших источников вдохновения, как для сюжета романа, так и для воли продолжать писать, исходил от умерших художников, создателей и артистов - всех от Уильяма Шекспира до Фредди Меркьюри и от Уинзора Маккея до Рауля Джулии. Эти народ уже приходили и уходили, но поскольку они оставили свой след в мире, они продолжают жить в сердцах своих последователей.  Я, конечно, не настолько самонадеян, чтобы сравнивать свою работу с такими великими писателями, и я даже ещё не знаю, будет ли этот роман успешным. Впрочем, мне и не нужно знать. Если хотя бы один самец читает эту историю, любит её и помнит, то благодаря этому самцу я достиг бессмертия. Это приятная мысль, и я всем обязан тем, кто помнит мою работу.
 Со всей искренностью и от всего сердца благодарю вас, всех вас.  Этот роман не существовал бы, если бы не вы. Вы помогли мне осуществить мою мечту. Спасибо. Я люблю вас всех.
 
 
 image12