Название: Тело
 
ТЕЛО
Роберт Шекли
 
 Открыв глаза, профессор Мейер увидел беспокойно склонившихся над ним трех молодых хирургов. Внезапно ему пришло в голову, что они действительно должны быть очень молоды, чтобы решиться, на что решились; молоды и дерзки, не обременены закостенелыми штампами и мыслями; с железной выдержкой, железным самообладанием.
 Его так поразило это откровение, что лишь через несколько секунд он понял, что операция прошла успешно.
 - Как вы себя чувствуете, сэр?
 - Все хорошо?
 - Вы в состоянии говорить, сэр? Если нет, качните головой. Или мигните.
 Они жадно смотрели.
 Профессор Мейер сглотнул, привыкая к новому небу, языку и горлу. Наконец он произнес очень сипло:
 - Мне кажется... Мне кажется...
 - Ура! - закричал Кассиди. - Фельдман, вставай!
 Фельдман соскочил с кушетки и бросился за очками.
 - Он уже пришел в себя? Разговаривает?
 - Да, он разговаривает! Фредди, мы победили!
 Фельдман нашел свои очки и кинулся к операционному столу.
 - Можете сказать еще что-нибудь, сэр? Все, что угодно.
 - Я... Я...
 - О боже, - выдохнул Фельдман. - Кажется, я сойду с ума.
 Трое разразились нервным смехом. Они окружили Фельдмана и стали хлопать его по спине. Фельдман тоже засмеялся, но затем зашелся кашлем.
 - Где Кент? - крикнул Кассиди. - Он удерживал осциллограф на одной линии в течении десяти часов.
 - Отличная работа, черт побери! Где же он?
 - Ушел за сэндвичами, - ответил Люпович. - Да вот он.
 - Кент, все в порядке!
 На пороге появился Кент с двумя бумажными пакетами и половиной бутерброда во рту. Он судорожно сглотнул.
 - Заговорил?! Что он сказал?
 Раздался шум, и в дверь ввалилась толпа людей.
 - Уберите их! - закричал Фельдман. - Где этот полицейский? Сейчас никаких интервью!
 Полицейский выбрался из толпы и загородил вход.
 - Вы слышали, что говорят врачи, ребята?
 - Нечестно, это же сенсация!
 - Его первые слова?
 - Что он сказал?
 - Он действительно превратился в собаку?
 - Какой породы?
 - Он может вилять хвостом?
 - Он сказал, что чувствует себя отлично, - объявил полицейский, загораживая дверь.
 - Идем, идем, ребята.
 Под его растопыренными руками прошмыгнул фотограф. Он взглянул на операционный стол и пробормотал:
 - Боже мой!
 Кент закрыл рукой объектив, и в этот миг сработала вспышка.
 - Какого черта?! - взревел репортер.
 - Вы счастливейший обладатель снимка моей ладони, - саркастически произнес Кент. - Увеличьте его и повесьте в музее современных искусств. А теперь убирайтесь, пока я не сломал вам шею.
 - Идем, ребята, - строго повторил полицейский, выталкивая газетчиков. На пороге он обернулся и посмотрел на профессора Мейера.
 - Просто не могу поверить! - прошептал он и закрыл за собой дверь.
 - Мы кое-что заслужили! - воскликнул Кассиди.
 - Да, это надо отметить!
 Профессор Мейер улыбнулся - внутренне, конечно, так как лицевая экспрессия была ограничена. Подошел Фельдман.
 - Как вы себя чувствуете, сэр?
 - Превосходно, - осторожно произнес Мейер. - Немного не по себе, пожалуй...
 - Но вы не сожалеете? - перебил Фельдман.
 - Еще не знаю, - сказал Мейер. - Я был против из принципа. Незаменимых людей нет.
 - Есть. Вы. - Фельдман говорил с горячей убежденностью. - Я слушал ваши лекции. О, я не претендую на понимание и десятой части, математическая символика для меня только хобби. Но ваши знаменитые...
 - Пожалуйста, - выдавил Мейер.
 - Нет, позвольте мне сказать, сэр. Вы продолжаете труд, над которым бился Эйнштейн. Никто больше не в состоянии закончить его. Никто! Вам нужно было еще пару лет существовать в любой форме. Человеческое тело пока не хочет принимать гостя, пришлось искать среди приматов...
 - Не имеет значения, - оборвал профессор. - В конце концов, главное - интеллект. У меня слегка кружится голова...
 - Помню вашу последнюю лекцию в Гарварде, - сжав руки, продолжал Фельдман. - Вы выглядели таким старым! Я чуть не заплакал - усталое изможденное тело...
 - Не желаете выпить, сэр? - Кассиди протянул стакан.
 Мейер засмеялся.
 - Боюсь, мои новые формы не приспособлены для стаканов. Лучше блюдечко.
 - Ох, - вырвалось у Кассиди. - Правильно! Эй, несите сюда блюдечко!
 - Вы должны нас простить, сэр, - извинился Фельдман. - Такое ужасное напряжение. Мы сидели в этой комнате почти неделю, и сомневаюсь, что кто-нибудь из нас поспал восемь часов за это время. Мы чуть не потеряли вас...
 - Вот! Вот блюдечко! - вмешался Люпович. - Что предпочитаете, сэр? Виски? Джин?
 - Просто воду, - сказал Мейер. - Мне можно подняться?
 - Позвольте... - Люпович легко снял его со стола и опустил на пол. Мейер неуверенно закачался на четырех ногах.
 - Браво! - восторженно закричали врачи.
 - Мне кажется, завтра я смогу немного поработать, - сказал Мейер. - Нужно придумать какой-нибудь аппарат, чтобы я смог писать. По-моему, это не сложно. Очевидно, возникнут и другие проблемы. Пока мои мысли еще не совсем ясны...
 - Не торопитесь.
 - О, только не это! Нам нельзя потерять вас.
 - Какая сенсация!
 - Мы напишем замечательный отчет!
 - Совместно, или каждый по своей специализации?
 - И то, и другое. Они никогда не насытятся. Это же новая веха в...
 - Где здесь ванная? - спросил Мейер.
 Врачи переглянулись.
 - Зачем?
 - Заткнись, идиот. Сюда, сэр. Позвольте я открою вам дверь.
 Мейер следовал за ними по пятам, всем существом ощущая легкость передвижения на четырех ногах. Когда он вернулся, горячо обсуждались технические аспекты операции.
 - ...никогда не повторится.
 - Не могу с тобой согласиться. Все, что удалось однажды...
 - Не дави философией, детка. Ты отлично знаешь, что это чистая случайность. Нам дьявольски повезло.
 - Вот именно. Биоэлектрические изменения необратимы...
 - Он вернулся.
 - Ему не следует много ходить. Как ты себя чувствуешь, миляга?
 - Я не миляга, - прорычал профессор Мейер. - И между прочим, гожусь вам в дедушки.
 - Простите, сэр. Мне кажется вам лучше лечь.
 - Да, - произнес Мейер. - Мне что-то нехорошо. В голове звенит, мысли путаются...
 Они опустили его на кушетку, обступили тесным кольцом, положив руки друг другу на плечи. Они улыбались и были очень горды собой.
 - Вам что-нибудь надо?
 - Все что в наших силах...
 - Вот, я налил блюдце воды.
 - Мы оставили пару бутербродов.
 - Отдыхайте, - сказал Кассиди.
 Затем он непроизвольно погладил профессора Мейера по длинной, с атласной шерстью, голове.
 Фельдман выкрикнул что-то неразборчивое.
 - Я забыл, - смущенно произнес Кассиди.
 - Нам надо следить за собой. Он ведь человек.
 - Конечно, я знаю. Просто я устал... Понимаете, он так похож на собаку, что невольно...
 - Убирайтесь отсюда! - приказал Фельдман. - Убирайтесь! Все!
 Он вытолкал их из комнаты и вернулся к профессору Мейеру.
 - Могу я что-нибудь для вас сделать, сэр?
 Мейер попытался заговорить, утвердить свою человеческую натуру, но слова давались с большим трудом.
 - Это никогда не повторится, сэр. Я уверен. Вы же... вы же профессор Мейер!
 Фельдман быстро натянул одеяло на дрожащее тело Мейера.
 - Все в порядке, сэр, - проговорил он, стараясь не смотреть на трясущееся животное. - Главное - это интеллект! Мозг!
 - Разумеется, - согласился профессор Мейер, выдающийся математик. - Но я думаю... не могли бы вы меня еще раз погладить?