Название: На закате мира НА ЗАКАТЕ МИРА Шейд Хэйзел ПРОЛОГ В ночном небе медленно восходила малая луна. Большая уже много часов находилась на небосклоне, подобием серпа или ладьи украшая темноту и затмевая своим зеленоватым сиянием тускнеющие от стыда звезды. В полнолуние она светила так ярко, что ночь была не намного темнее дня, но холодный свет ее был не похож на теплый свет красного солнца. Все выглядело совсем иным - таинственным и прекрасным, и обыденные предметы повседневной бессмысленной яви казались объектами зыбкого сонного царства, ошибкой всплывшими со дна морей подсознания и волной чьих - то неведомых чувств и мыслей выброшенными на твердый, осязаемый берег реальности. Зон Ктет вышел на балкон и посмотрел сверху вниз на город. Днем серая и пыльная, ночью Фемискара преображалась, сияя огнями разноцветной голографической рекламы и бесчисленными окнами домов, и это напомнило ему подводную колонию морских светляков. Волны лунного света, нисходящего с небес, казалось, затопили бывшую сушу, ставшую океанским дном, и проплывшая в зеленоватом воздухе веретенообразная туша воздушного корабля показалась фантастической, серебрящейся в лунных лучах рыбой. Насмотревшись на красоту ночи, Зон вернулся в спальню, мимолетом посмотрел на свое отражение в занимающем всю стену зеркале. Он был стопроцентным человеком - ни когтей, ни хвоста, ни каких - то еще зооморфных признаков. Эталон чистоты крови, он имел идеальный генотип и фенотип и имел право завести нескольких жен и столько детей, сколько будет душе угодно - однако еще ни разу не был женат, а ведь в двадцать быть холостым и бездетным для Благородного - непозволительная роскошь. Впрочем, недавно он узнал, что не доживет до свадьбы, даже если решит сыграть ее как можно скорее... Стопроцентный человек. Высокорослый, черноволосый и сероглазый, с правильными чертами лица и безупречно сложенный - немногие из Благородных были так же прекрасны. Однако щедрость богов безгранична, и они подарили ему не только красоту, но и способность к генной магии, редкую и ценную способность силой мысли влиять на ДНК живых созданий и изменять их наследственность. Когда - то это называлось управляемым мутагенезом - еще до неначавшейся войны, разрушившей старый мир, навсегда оставшийся в области легенд и гипотез. История не сохранила имен первооткрывателей генной магии, одной из немногих наук, перекочевавших в новый мир наряду с воздухоплаванием, физикой и астрономией. Сегодня ничто не напоминало о Войне без победителей. Шумный город жил ни на мгновение не прекращающейся жизнью. Благородные веселились на пышных приемах и правили, зооморфы трудились в цехах и прислуживали своим хозяевам - все встало на круги своя. Все было хорошо. В полночь зажглись огни храма Хциоулквоигмнзхаха - бога, которому поклонялись низшие классы. Благородные имели своих богов - они молились безликой Юнкалаймире и всесильному Неназываемому, олицетворениям ночи и дня, но эта древняя религия постепенно отмирала, уступая место атеизму и отчаянию обреченной усталости. Наследственность чистокровных людей была подорвана веками близкородственных браков и страшной эпидемией прошлого. До поры до времени генные маги смогут поддерживать существование расы, но и они не всесильны. Все больше в среде Благородных тех, кто уже не способен к воспроизводству, все меньше тех, чей генотип и фенотип соответствует высоким требованиям древних стандартов. Все чаще их поражают неизлечимые болезни, жертвой одной из которых стал и он сам. 'Будущее за зооморфами' - подумал Зон - ' Их гораздо больше, чем нас, и через пару веков Благородных больше не будет. Я как генный маг вижу, что в ДНК подобных мне накопилось слишком много не поддающихся коррекции пороков...' Ему не спалось, единственный раб же его, Леон, зооморф - маленькая двуногая тварь с когтями, клыками и желто - зелеными кошачьими глазами - на бессонницу не жаловался и спал, свернувшись на полу в клубок. Зеленоватый свет луны придавал его ярко - рыжим волосам и редким шерстинкам на белой коже оттенок водорослей. Его тело не было покрыто мехом и лицо было вполне человеческим, однако длинные заостренные уши с кисточками на концах, глаза с вертикальной полоской зрачка, пальцы, более короткие, чем у человека, с утолщенными верхними фалангами, вмещающими сумку для втяжных когтей, рудиментарные подушечки на ладонях явно говорили о его происхождении. Зон недолюбливал пышную роскошь особняков и имений богатых Благородных и жил в небольшой квартире, потому не имел несколько сотен рабов, как некоторые его родственники. Этого зооморфа он держал, потому что не любил работу по дому, и, честно говоря, Леону с хозяином повезло - содержать в порядке три комнаты нельзя назвать тяжелым трудом. Да и не годился он для тяжелого труда - слишком сильно повлияло на его здоровье жестокое обращение со стороны прежнего хозяина. Зон знал, что за три сотни фирнов сильного и хорошо развитого умственно зооморфа приобрести нельзя, но этот ему почему - то сразу понравился, и он еще ни разу не пожалел о своем приобретении - таким послушным и усердным оказался Леон, так ответственно выполнял он возложенные на него обязанности (работа, которую он выполнял - уборка, готовка, стирка - была скорее женской, но Зон как неженатый молодой мужчина не мог позволить себе держать в доме женщину - рабыню, так как рисковал бы в таком случае слухами навлечь на себя позор) У Зона уже давно зрела крамольная мысль отпустить его - любой из Благородных мог даровать свободу находящемуся у него в собственности зооморфу, но мало кто пользовался этой возможности, чаще зооморфы сами непосильным многолетним трудом собирали сумму, необходимую для того, чтобы выкупиться у хозяина. Впрочем, на свободе им иной раз приходилось тяжелее, чем в рабстве. Зооморфы не имели права занимать высоких должностей, если только не были гениями или генными магами - такие имели право с помощью пластических операций приблизить свой облик к идеалу внешности чистокровного человека, занять в обществе положение, достойное своих способностей и даже заработать большие деньги - но они не имели права брать себе в жены или мужья кого - то из Благородных, чтобы не передать потомству зооморфных генов и при этом не могли выйти замуж или жениться на ком - либо из зооморфов, ибо это было бы позором. 'Я отпущу его. Все равно мне осталось недолго...' -Господин, вы не спите? - немного удивленно спросил проснувшийся Леон. Зон обернулся. Зооморф уже не лежал на полу в позе эмбриона, а сидел на корточках. Отражая таинственный лунный свет, его глаза горели в темноте, как два желтых фонаря. 'А однако этот ошейник подходит к цвету его глаз' - подумал Зон, посмотрев на ошейник с ярко - желтым кристаллом, какой носили все зооморфы, находящиеся в собственности семейства Ктетов. -Да, я не сплю - сказал он - А ты этого сам не видишь? -Вижу. Вы позволите мне задать вопрос? -Позволю. -Что беспокоит вас? -Ты не поймешь. -Господин, позвольте мне все - таки поинтересоваться этим. -Эх, глупый... все в порядке, просто мне не спится и все. Ничто не беспокоит меня, не волнуйся. Леон вновь свернулся клубком, но не заснул обратно, а продолжал поглядывать на хозяина светящимся глазом. Зон хорошо обращался с ним, но жизнь еще раньше научила его одной премудрости - от Благородных можно ожидать чего угодно. Жизнь не была ласкова с рабом - его продали родители, которым необходимо было хоть чем - то покрыть задолженность по налогу, который обязаны выплачивать государству все свободные зооморфы. С ним как с самым младшим расстались без особого сожаления, и это было лишь первым из невезений, случившимся с ним в жизни. Хотя нет, не первым - ему не повезло уже потому, что он появился на свет. 'А ведь ты не глуп, и если не обращать внимания на зооморфные черты - даже недурен собой... бедный, бедный! Что было бы, если бы твоей матерью была не зооморфица, а Благородная?' Как бы то ни было, участь зооморфа была лучше участи его хозяина, ибо он мог прожить лет сорок, а Зон должен был умереть через несколько месяцев. Многие Благородные умирали от рака, но немногих он поражал в столь раннем возрасте и не у многих развивался так скоротечно. От рака умер и его отец, и все свое состояние оставил сыну. Теперь обделенная дочь - Селейта, младшая сестра Зона - с нетерпением ждала смерти брата. Но она не знала, что смерть подошла к нему так близко. 'Ничего ты не получишь, сестренка!' - улыбнувшись, подумал обреченный, сел за компьютер и открыл документ. 'Сим завещанием я ...' ГЛАВА 1 В харчевню 'На перекрестке' зашла посетительница - женщина - зооморф, взяла тарелку самой дешевой баланды и уселась в дальнем, самом темном углу. На ней не было ошейника, но висящая в левом ухе серьга с красным камнем выдавала то, что она самостоятельно выкупилась из рабства. Вольноотпущенники носили серьгу в правом ухе, и их можно было увидеть гораздо реже. Она не была красивой, но молодость придавала чертам ее лица определенное очарование. Белые клыки выступали из - под верхней губы, светящиеся алые и зеленые узоры татуировки покрывали все открытые участки кожи (да наверняка и все тело) длинные распущенные волосы были трехцветными: белые, желтые и черные вперемешку. Разного цвета были и глаза - левый голубой, правый оранжевый. Вполне возможно, она была когда - то рабыней богатого человека - некоторые из Благородных считали, что зооморфы - трехцветки приносят хозяевам удачу. Хозяйка харчевни, немолодая и некрасивая, с завистью посмотрела на посетительницу, и зависть эта переросла в ненависть, когда та сняла куртку, повесив ее на спинку колченогого стула - настолько безупречно сложена была эта женщина. В ней не было ни хрупкости, ни слабости - прекрасно сформированные руки, мощный торс... она находилась на той ступени привлекательности, за которой ни красота, ни хрупкость, ни слабость не имеют значения, и в этой гипнотической привлекательности было что - то чудовищное. Она была совершенна - не красива, а именно совершенна, и это было не соответствие неким канонам, придуманным людьми, а полное согласие с законами природы, вечными законами функциональной целесообразности. Посетительница ела торопливо и не стараясь выглядеть культурнее, чем есть. Металлическая ложка лязгала о зубы, пару раз она выплюнула на стол рыбную косточку - но никому не приходило в голову призвать незнакомую женщину к порядку, ибо в этом заведении вообще не было принято соблюдать порядок. Никто не возмутился даже тогда, когда она выпустила когти, решив немного поточить их, и сжала ладонь, оставив четыре глубоких борозды на деревянной крышке стола. Обычно у женщин - зооморфов звериные признаки выражены слабее, чем у мужчин, но эта была исключением. Ее полупрозрачные втяжные когти, длинные и острые, были настоящим оружием, а обнаженные руки покрывала короткая желто - белая с редкими черными пятнами шерсть. Желто - белый полосатый хвост свисал из прорези в красных блестящих штанах, и хвост этот нервно дергался из стороны в сторону. Над верхней губой торчали длинные волоски вибриссов. И клыки... немного найдется мужчин, у которых они такие же длинные и острые. Подождав некоторое время, она отодвинула в сторону пустую тарелку, немного подумав, взяла жареную крылатую ящерку, заплатив за нее вдвое больше, чем за нее просили и вшестеро больше, чем она стоила фактически, и, усевшись за стол, разорвала тушку за лапы на две половины. Внутри, однако, та оказалась гораздо менее аппетитной, чем снаружи - под золотисто - коричневой корочкой мясо было полусырое и тухлое. Выражение недовольства на татуированном лице на мгновение перешло в ярость и вновь сменилось недовольством, взгляд зло прищурившихся разноцветных глаз устремился в сторону маленькой двери, которая вела на кухню. Разорванная пополам ящерка словно бы ожила - так резво полетела она в дальний угол. Посетители недовольно загудели. Хозяйка окликнула одного из бугаев, который призван был поддерживать порядок и стоял в дверях без дела, и он, закатав рукава, направился к нахалке. -Иди на свое место, иначе хуже будет - негромко прошипела она. Тот не внял предупреждению, и это было последней каплей. Женщина - зооморф выхватила из - за пояса пистолет и трижды выстрелила ему в голову. На стене за его спиной осталось причудливой формы пятно крови и мозгов, напоминающее алую комету. Хозяйка потянулась к телефону, чтобы вызвать полицию, но остановилась, видя, что зооморфица не собирается останавливаться, ограничившись одним трупом. Она поводила туда - сюда своей пушкой, готовая на малейшее движение немедленно ответить выстрелом. Наконец один из здешних завсегдатаев не вытерпел, и рука его на автомате потянулась к висевшему на поясе оружию. Зооморфица принялась палить направо и налево. Когда половина посетителей замертво попадала на пол, заливая кровью грязный паркет из фальшивого дерева, женщина словно очнулась, достала видеофон и дрожащим пальцем набрала номер. -Рувим! Рувим... так получилось, что я... снова сорвалась... А ну не рыпаться! - рявкнула она на кого - то из посетителей харчевни, который, оставляя за собой красный след, пополз к двери. Через несколько минут подъехал ярко - вишневый автомобиль, и из него вышел мужчина - очевидно, Благородный, высокий и темнокожий. Подойдя к зооморфице, он влепил ей пощечину. -Геро, что могли про тебя подумать? Ты устроила тут побоище из - за какой - то тухлой ящерицы! -А нечего пытаться всучить мне какую - то тухлую ящерицу, выдавая ее за свежую! - парировала женщина и с презрительным видом отвернулась от собеседника. -За торговлю испорченными продуктами могут оштрафовать, но ничем большим это не грозит. А вот за убийство тебя бы немедленно казнили, если бы не я! Скажи спасибо, что я пришел вовремя! Та усмехнулась. Прошли те времена, когда ее несдержанный характер грозил ей смертью - теперь бояться и бежать, как от огня должны были те, кому не посчастливилось разозлить вспыльчивую зооморфицу. Если бы все было так, как говорил ей мужчина, ее должны были бы казнить уже несколько раз - но теперь, когда Геро была за ним замужем, ей что угодно сходило с рук. Она была женой Благородного, но не относилась к 'пожалованным Благородным', как называли немногих приравненных в правах к людям зооморфов, и потому не имела права изменить свою внешность в сторону приобретения полностью человеческого облика. Пожалованные Благородные спиливали клыки, меняли форму ушей, вырезали когти и хвосты и удаляли мех, после чего становились похожими на чистокровных людей, но у Геро не было никаких талантов и данных, которые бы подняли ее над множеством себе подобных - кроме, пожалуй, трехцветных волос. -Успокойся - тихо произнес мужчина - Еще один подобный инцидент, и я больше не позволю тебе расхаживать по улицам с оружием. -Мое оружие всегда при мне - ответила она вызывающим тоном и выпустила когти. -Они не спасут тебя, если на тебя нападут с чем - то вроде этого - он указал на валяющийся на полу пистолет. Геро немного поморщилась. Перспектива выйти из дома беззащитной не нравилась ей. -Ладно, как скажешь - недовольно пробурчала она - Пойдем отсюда. -Минуту. Надо же уладить твои проблемы - мужчина сделал ударение на слове 'твои' и пошел в сторону прилавка, из - под которого вылезла напуганная хозяйка харчевни. -Вот вам немного денег на ремонт - он бросил на стол красную пластиковую карточку. О да, Геро была взрывоопасной женщиной. Малейшее раздражение вызывало у нее вспышку бесконтрольной агрессии - сказывались звериные гены. В таком состоянии она легко могла убить кого угодно. Этот порок в прошлом был весьма распространен среди зооморфов, но уничтожение особей - носителей привело к почти полному его искоренению. Подлежала уничтожению и сама Геро, но ее спасла благосклонность хозяина. Он купил для нее фальшивую генную карту, в которой была прописана идеальная наследственность - лучшая, какую только могла иметь зооморфица. Через некоторое время она смогла выкупиться у него (он, в свою очередь, был не против, ибо как женщина она ему наскучила, а от ее злобного нрава страдали другие его рабы, рискнувшие просто посмотреть в ее сторону недостаточно учтивым взглядом) и наняться на службу к Рувиму Амону - довольно бедному Благородному, владельцу полуразорившегося пивного завода. За три года дела его сильно пошли в гору - в моменты спокойствия Геро была умной и рассудительной, и именно ее труды спасли неудачника - бизнесмена от полного разорения. И за это он простил ей дурную наследственность и привычку бросаться на окружающих - не врали, оказывается, приметы и зооморфица - трехцветка переманила удачу на его сторону. В качестве благодарности он женился на ней, и бывшая рабыня стала носить фамилию, какую носили Благородные. Их двое детей были везунчиками - зооморфные гены не сказались на их внешности, и Рувим записал их не на Геро (потомство зооморфа и Благородного считалось бы зооморфами) а на Селейту, нелюбимую, но равную ему жену. Сейчас его мучила другая дилемма. Совершенно очевидно, что ей нельзя давать в руки оружие, ведь если утром Геро взяла ружье, то в полдень она непременно найдет повод выстрелить из него. Но в столице выйти за двери своей квартиры не вооруженным - все равно что пойти на прогулку по минному полю. Может быть, запретить ей выходить из дома? Нет, это не выход - слишком любит она делать что хочет... -Поехали домой - безразлично бросил он и повел ее в машину. Геро даже не извинилась перед ним за свое поведение. Но рано или поздно она непременно влипнет так, что ей не поможет поддельная генная карта и его протекция. Зооморфица понимала это сама, но когда в ней пробуждалась ярость, она переставала понимать что бы то ни было. 'Надо быть сдержаннее...' - думала женщина, направляясь в свою комнату по обитому настоящим деревянным лакированным горбылем коридору - фантастическая роскошь во времена, когда на всей планете не осталось ни одного живого дерева. В комнате ее уже ждала вторая жена Рувима. Селейта была гораздо красивее зооморфицы. Гладкая нежная кожа, маленькие уши, ровные зубы, короткие темные волосы и глаза, цветом напоминающие мокрый асфальт. И, разумеется, никаких когтей и хвоста. -Геро, нам надо серьезно поговорить - тихо сказала она. Та усмехнулась. Ну конечно будет говорить, что она не ровня Рувиму и что ей следует оставить его ей, Селейте, Благородной! Когда Селейта сказала это в первый раз, Геро в прямом смысле чуть не разорвала ее на мелкие куски, и лишь то, что их муж вовремя заподозрил неладное и отобрал у зооморфицы ее полуживую соперницу, предотвратило смертоубийство, после чего он заявил, что если они сцепятся еще раз, бросит обеих. Теперь всякий раз, оставаясь наедине с Геро, Селейта издевалась над ее внешностью и наследственностью, зная, что она до последнего будет терпеть, а когда наконец ярость пересиливала доводы разума - пряталась в своей комнате и продолжала говорить свое из - за крепких дверей. Но сейчас Благородная не собиралась никак язвить женщину - зооморфа. -Геро... ты же хочешь, чтобы я никогда больше не мешала тебе и Рувиму? - нерешительным тоном произнесла Селейта. 'Что - то она задумала, что - то нехорошее...' - подумала зооморфица, но, ни на минуту не сомневаясь, честно ответила -Это единственное, чего я от тебя хочу. -Так и будет, если ты выполнишь одну мою маленькую просьбу. -Какую? -Думаю, ты знаешь, что Рувим женился на мне в надежде на то, что я получу от отца в наследство большое состояние... -Да. -Но старый хрыч все отдал моему брату. -Это я тоже знаю. -Убей его. -Кого? -Зона! Моего брата! Геро презрительно оскалилась. -Ишь какова! Благородная! Из - за денег... - взгляд разноцветных глаз выражал чувство собственного превосходства. -Не тебе меня судить. Ты сама убивала не раз и не два. -Но никогда - ради корысти! -Ты... ты отказываешься? - в голосе Селейты промелькнули нотки отчаяния. -Почему ты так решила? Нет, я вовсе не отказываюсь, напротив - мне нравится твое предложение... Разговор женщин прервали шаги двух пар чьих - то маленьких ножек, и в зал вбежали двое детей Геро и Рувима - Заф и Дионея, гордость родителей. Внешность они полностью унаследовали от отца - черные кудрявые волосы, шоколадная кожа, и совершенно никаких зооморфных признаков, только у Дионеи глаза были разного цвета, как у матери, от которой они получили не по - человечески острые зрение и слух, звериную ловкость и силу. Такими должны были быть люди будущего, если верить фантастическим книгам далекого прошлого - хорошо развитыми физически, красивыми и здоровыми. Но эволюция пошла иначе - точнее, сами люди направили ее в иное, неверное русло - и вот тех, кто может называться чистокровными, в мире почти не осталось... Геро улыбнулась, и даже устрашающие клыки не портили счастливого выражения ее лица. Она уселась на пол, Заф с Дионеей улеглись рядом на мохнатый красный ковер и принялись наперебой рассказывать ей последние новости в школе. Казалось, в их обществе психически неуравновешенная зооморфица преображалась, становясь милой и дружелюбной, какой не была ни с кем больше. Селейта посмотрела на них со скрытой ненавистью и уже была готова уходить, но Геро жестом остановила ее. -Я сделаю то, о чем ты просишь. Скажи мне, где находится дом твоего брата и сколько времени ты мне даешь. -Время... Геро, чем быстрее ты поможешь мне, тем быстрее я покину вас. -Хорошо - зооморфица оскалилась и как ни в чем не бывало принялась играть с детьми. Селейта пошла прочь. С деньгами, которые будут у нее, она в два счета найдет себе другого мужчину, гораздо лучше, чем этот. Обе женщины были довольны - обе получат то, чего хотят. ГЛАВА 2 Копии завещания Зон отправил своим знакомым - чтобы на случай обращения Селейты в суд нашлось четыре человека, готовых подтвердить его последнюю волю. Три копии он послал электронной почтой, но последнюю решил передать лично в руки - и теперь дожидался прихода той, которая должна была стать самой важной свидетельницей. Ее имя было Галатея - впрочем, настоящее ли это было имя или творческий псевдоним, Зон не знал, как не знал почти ничего о ней. Скорее всего во всей Фемискаре невозможно было найти человека, который знал ее настоящую - не хрустально - металлической куклой, а живым человеком. Известно было лишь то, что она наполовину зооморфица и рабыня - на ее шее красовался черный каменный ошейник с блестящими платиновыми вставками, но кто был ее хозяин - неизвестно, ибо ни одна семья Благородных из известных Зону не имела символом платину и обсидиан. Хозяин, кем бы он ни был, не слишком контролировал жизнь Галатеи, и единственное, к чему он имел непосредственный доступ - это ее счет в банке. Почти все заработанные ею деньги уходили к нему - оставалось только на жилье и еду с одеждой, и если бы не это, девушка была бы в свои двадцать очень богата. Двадцать лет... половина ее жизни была уже позади. Люди прошлого могли жить до девяноста или даже ста лет, но большая часть здравомыслящих Благородных считала это мифом, а некоторые даже высказывали предположение, что в древности год длился вдвое меньше и оттого возникает такое абсурдное расхождение в сроках жизни - ведь не могли же люди прошлого быть совершеннее, крепче и сильнее современных Благородных. Срок жизни зооморфов был еще меньше - ведь они изначально были созданы для службы людям и в их генах было запрограммировано умирать от кровоизлияния в мозг в возрасте около тридцати - сорока - старый немощный раб не сможет выполнять свою работу и содержать его становится невыгодным, потому гораздо лучше ему умереть молодым и крепким - замену найти легко. Галатея же была полукровкой и оттого будущее ее было неопределенным, как и внешность. В степени человекоподобности она была похожа на Леона - черты лица почти как у Благородной, лишь верхняя губа слегка раздвоена да глаза не как у человека, желтые, раскосые, с вертикальными зрачками. Волосы у нее были белые, и белая шерсть на пушистом хвосте, свисающем из прорези в длинной юбке, но - как и у раба Зона - почти по - человечески гладкая безволосая кожа, такая же светлая, как волосы, из - под которых торчали в стороны черные звериные уши с небольшими кисточками. Стать ее равно покоряла мужчин и женщин, зооморфов и Благородных, но еще больше покорял ее голос - и многие готовы были заплатить огромные деньги за то, чтобы услышать песни Галатеи. Она выступала только для очень богатых людей, бедные же могли утешить себя, скачав ее песни из Сети и повесив на стену голографический плакат, на котором она, вся закованная в металл, что-то обещает взглядом золотистых глаз. Услышав ее шаги в коридоре, Зон вышел встречать девушку. Она улыбнулась, показав небольшие, но острые клыки и сбросила короткую шубку, которая не подходила к довольно теплой погоде фемискарской осени, но прекрасно сочеталась с цветом ее волос и ушек, протянула ему для поцелуя руку в перчатке - это не была манерность, они скрывали ее некрасивые, короткопалые и когтистые руки, больше напоминающие лапы. -Здравствуй, Зон... - произнесла Галатея, когда он прикоснулся губами к металлической перчатке. Ее взгляд был печален - она еще не знала, какую новость он хочет сейчас сообщить, но звериное ее чутье говорило о неладном, и предчувствие чего - то страшного тревожило душу. Что - то непременно случится - девушка ощущала это и вопрос был только в том, что именно... -Я рад видеть тебя. Нам нужно кое о чем поговорить. Галатея повесила шубку в коридоре и вслед за ним вошла в комнату. Леон, до того спокойно смотревший стереовизор завыл, зашипел, почувствовав чужой запах - заревновал хозяина. На его мордочке появилось выражение злости и раздражения, но броситься на гостью он не осмелился, потому что боялся Зона. Посмотрев на него, девушка вспыхнула до корней волос, ахнула и прикрыла глаза ладошкой. Раб был совершенно голым, и то, что нагота его лишенного шерсти тела была почти человеческой, делало ее еще более непристойной. -Леон, немедленно пойди оденься! - приказал Зон. Зооморф, увидев, что хозяин недоволен им, протяжно замяукал, спрыгнул с дивана, распушил хвост и принялся тереться о его ноги. -Я повторяю, оденься! Здесь находится женщина! - повторил Зон медленнее. Леон скрылся в другой комнате, и Галатея открыла глаза. Пунцовый румянец смущения начал медленно сходить с ее щек, и она посмотрела на Зона, желая знать, как следует понимать только что увиденную сцену. Во время прежних свиданий, проходивших на территории Зона, она видела Леона, но лишь мельком, и не замечала за ним столь непристойного поведения. -Он волнуется, потому что чувствует - я скоро покину этот мир - совершенно спокойно ответил Зон на вопрос, который девушка еще не успела задать. Кровь моментально отлила от ее кожи, заставив смертельно побледнеть, сердце словно остановилось. Галатея почувствовала, что теряет сознание, но усилием воли зацепилась за реальность и смогла удержаться на ногах. -Покинешь... этот мир? -Да. И это то, что я собирался сообщить. Я смертельно болен, и не проживу нескольких месяцев. Но я хотел бы одного. -Чего? -Запиши на свой видеофон мое обращение к Селейте. Пусть все знают причины того, почему она лишилась наследства отца и почему после моей смерти ничего не получит. -Но... но... - от шока и волнения девушка не могла произнести ни слова. Зон приобнял ее и нежно провел ладонью по мягким волосам. Вернулся Леон, надевший штаны и оставшийся голым по пояс. Он уже не выглядел таким раздраженным и с любопытством смотрел на то, как хозяин обнимает чужую женщину. Не его дело быть недовольным волей хозяина. Не его дело возражать... -Ты говорил ему, что скоро умрешь? - прошептала Галатея на ухо Зону. -Нет, но догадываюсь, что он чувствует это. У зооморфов интуиция развита лучше, чем у Благородных, и он наверняка понимает, что останется без меня... хотя вряд ли может выразить то что чувствует. Галатея вздохнула. Одинокая слезинка повисла на ресницах, соскользнула по щеке к уголку рта, и когда Зон поцеловал ее в губы, он почувствовал соленый вкус единственной слезы, пролитой кем - то по его короткой и напрасно прожитой жизни. Мертвую тишину в комнате нарушил рокочущий звук двигателя проплывавшего низко над городом воздушного корабля, и Леон, взвизгнув от восторга, бросился к окну - он обожал смотреть, как мимо окон небоскреба медленно летит серебряная блестящая громада - и тишина умерла, словно Зон, молчавший до того, неожиданно для самого себя приобрел дар речи. -Сейчас я расскажу тебе все - сказал он Галатее, и девушка неторопливо пошла к темно - красному креслу, стоявшему у зеркальной стены. Ее взгляд встретился со взглядом ее отражения, и по стеклу побежали лучи и молнии блестящих трещин. -Распусти мне немного корсет - попытавшись улыбнуться, произнесла она. 'Модница' - подумал Зон - 'Как только можно носить такое!' Одежда девушки на самом деле была одновременно поразительно красивой и ужасно неудобной: цельнометаллический корсет, сковывающий талию и грудь подобно доисторическим доспехам и юбка в пол из скрепленных тонкими блестящими шнурками металлических треугольных пластин, украшенных гравировкой - цветы и листы фантастических растений. В такой юбке сидеть было невозможно, и Галатея, отцепив крючки, которым она была подвешена к поясу, с некоторым трудом стащила ее через голову, оставшись в коротеньких широких панталонах серо - стального цвета и тонких полупрозрачных чулках. Леон фыркнул и убежал прочь. Зон посмотрел на спину Галатеи. Корсет ее был не зашнурован, а затянут на спине шестью болтами - без посторонней помощи его нельзя было ни распустить, ни тем более снять, и из этого Зон делал вывод, что, будучи сама рабыней, девушка держит рабыню - или раба - для того, чтобы одеваться и раздеваться. Он на два оборота приоткрутил каждый болт, и она наконец смогла вздохнуть свободно. -Ой - вей! Так - то лучше - с нескрываемым облегчением произнесла девушка - Рассказывай. -Записывай. Галатея достала из сумочки видеофон и включила камеру. - Сим завещанием я хочу объявить своего наследника, того, кто получит мои деньги и все прочее движимое и недвижимое имущество. Итак, я хочу сказать всем, что Селейта Ктет, моя единокровная и единоутробная сестра является недостойной наследницей, ибо в свое время совершила преступление, за которое должна была быть казнена, но осталась безнаказанной, ибо я, будучи ее братом, скрыл факт правонарушения. Селейта Ктет четыре года назад состояла в связи с неким Берилом Зиерном, агсанским шпионом, и вместе с ним они готовили заговор против Владетеля Фемискары Милона аль Хазреда, но я - неважно, как и при каких обстоятельствах - узнал об этом, однако не выдал Селейту. К сожалению, у них были сообщники, похитившие наследника Владетеля, бывшего моим другом, однако родственные связи были для меня крепче дружеских, и потому я не назвал ее имени в доносе на Берила. Но она с тех пор возненавидела меня, ибо была влюблена в шпиона Агсаны и намеревалась после выполнения им его подлого деяния сбежать вместе с ним. Вскоре Селейта вышла замуж, я не знаю в точности, за кого, и разорвала все отношения с семьей, а потом умер наш с ней отец, и его волей было оставить мне все богатства семьи Ктетов. Теперь я, лежа на санях, завещаю все мое имущество отдать Леону, рабу, а опекуншей над ним, по причине его слабоумия, назначить Галатею, рабыню неизвестного мне хозяина, достойную женщину, и половину моего имущества ее хозяин пусть возьмет себе при условии, что будет хорошо обращаться с ними обоими, Селейту же своей последней волей я лишаю наследства так же, как лишил ее мой отец. Галатея поняла что все сказано и спрятала видеофон. Взглянув на нее, Зон увидел блеск слез в ее желто - оранжевых глазах, но лишь на мгновение - спустя секунду девушка отвернулась в сторону, так что лицо ее оказалось зашторено распущенными локонами коротких серовато - белых волос, резко контрастирующих с черной шерстью на ушах. Осколки растрескавшегося зеркала начали осыпаться на пол, и большие треугольные куски стекла, ударяясь о коричневый паркет, разлетались блестящими мелкими брызгами - такими могли были быть ее слезы, если бы они когда - нибудь пролились. Когда она вновь повернулась к Зону, ее глаза уже были совершенно сухими, и лишь бесконечная грусть во взгляде выдавала эмоции, овладевшие ее душой и обещающие не отпустить никогда. -Не грусти - сказал он - Мы все умираем, просто кто - то раньше, а кто - то позже, и не имеет принципиального значения, раньше это случится или позже, если конец один и неизбежен. То же самое случится и с тобой, может быть совсем скоро, может быть - через несколько лет... Его слова были безразличны, и никто никогда не узнает, чего ему стоило, каких нечеловеческих усилий требовала эта игра, этот холодный и равнодушный взгляд в глаза смерти, обреченное безучастие к своей неизбежной судьбе. -Ты не имеешь права так говорить, потому что... потому что... - Галатея почти кричала - Я не хочу пережить тебя! -Тебе придется, потому что такова моя воля, и не вздумай спорить. Моя жизнь подходит к концу - а твоя может оказаться долгой и счастливой, и больше всего на свете я хочу счастья для тебя, того, которое я тебе не смог дать и которое ты обязательно найдешь после меня. Все забывается, все становится прахом, и скоро наша любовь, вечная для меня, для тебя останется лишь воспоминанием - надеюсь, что светлым, возможно, дорогим, но всего лишь воспоминанием. Не забудь сегодня же ознакомить с завещанием своего хозяина... -Не только... - прошептала девушка. Она на самом деле любила Зона, любила так, как немногие умеют, крепко и верно - и плевать было на то, что она была недостойной Благородного полукровкой, на то, что он никогда не смог бы на ней жениться, ибо престиж семьи Ктетов, последним мужчиной которой он являлся, не позволял ему опорочить себя связью с женщиной, в чьих жилах есть кровь зооморфа, на то, что их отношения были тайной и должны были тайной остаться навсегда... -Прощай - сказал Зон - Я знаю, что ты ближайшие несколько месяцев проведешь в Галиполисе, куда тебя твой хозяин отправляет на гастроли... Я вряд ли проживу так долго, и поэтому уже не надеюсь увидеть тебя, но хочу, чтобы ты выполнила то, о чем я прошу тебя, и предъявила сделанную сейчас запись, если Селейта решит отсудить себе наследство. Обещаешь? -Обещаю - ответила девушка, прижав уши. -Тогда иди. Запомни меня таким, как сейчас... Когда Галатея вышла из дома и Зон, взглянув из окна, увидел сверху ее хрупкую фигурку, включенные электроприборы начали искрить и взрываться. Сначала в его квартире, потом по всему городу напряжение в электросети сначала подскочило в несколько раз - снопы огня и искр, летящие во все стороны осколки не выдержавших ламп - а потом пропало. Фемискара погрузилась во мрак. Он посмотрел на противоположную стену - если бы она все еще была зеркальной, то в ней отразились бы звезды, небывало яркие на небосклоне погрузившегося во мрак города, но зеркальное стекло, треснувшее и вывалившееся из рамы, в осколках лежало на полу, тускло поблескивая. Зон знал, что смерть близка. Но он еще не знал, насколько, не знал, что она уже поднимается в лифте и скоро постучит в дверь его квартиры. ГЛАВА 3 Геро сообщила Селейте об успехе дела и, тайком выйдя из дома, села в свой черный автомобиль. Его электронные рецепторы узнали хозяйку, и с легким гудением завелся двигатель. Женщина улыбнулась про себя: она отправлялась за город, туда, куда ни один здравомыслящий человек или зооморф даже носа не казал. Большая Чума полностью разрушила экосистему планеты, уничтожив все цветковые растения, всех птиц и большинство млекопитающих и вызвав мутации в генах грибов, низших растений, рептилий и насекомых. Казалось, что мир был отброшен во времени на много миллионов лет назад - буйные и опасные твари населили его, и царствовали на территориях, которые когда - то населяли люди, малочисленные теперь, обитающее в сияющих, но обреченных городах, сообщение между которыми осуществляли воздушные корабли. Только те, кому нечего было терять, бежали из городов в плауновые леса где, точно лианы, оплетают стволы плаунов липкие ловчие нити плотоядных грибов, в безжизненные пустыни, где никогда не дремлют хищные насекомые - мустанги, напоминающие исполинскую саранчу, в горные ущелья, где в разломах скал ждут добычу крылатые ящеры - да безумные экстремалы, ища приключений, отправлялись туда на охоту, чтобы проверить свои силы в поединке с жаждущим крови хищником. Все боялись леса, оплота враждебной человеку обезумевшей природы - но Геро понимала, что человеку она не более враждебна, чем любой лесной твари, и если хорошо знать, какие могут подстерегать опасности, их несложно будет избежать. Всегда в моменты злости или душевного дисбаланса зооморфица искала покоя в лесу или поле, позволяя звериной своей части выйти из - под оков общественного мнения, приличий и законов. Она не хотела убивать Зона, человека, которого даже никогда раньше не видела и который не сделал ей ничего плохого... который был виноват лишь в том, что его сестрой была Селейта, эта подлая тварь!!! Но она хотела единолично владеть Рувимом - и единственной дорогой к этому было сделать то, что та хочет... Теперь Геро поняла, что поступила неверно, дав Селейте согласие... пойдя на поводу у этой алчной... Нет, она бежала не от полиции, не от наказания - но лишь от собственной совести. Она бежала для того, чтобы никогда не вернуться. Она остановила машину и пошла дальше пешком по уже знакомому маршруту. 'К черту всех вас! К черту ваш город, где деньги дороже жизни! К черту ваше общество!' - думала она, оказавшись у высокой бетонной стены, которой был окружен город. Ее невозможно было перелезть или перепрыгнуть, но здесь, на городской свалке, преодолев несколько километров мусорных залежей, несложно было забраться на наваленную подле стены огромную гору отходов - и шагнуть на другую сторону... Прыжок с высоты шести метров был бы опасен для человека, но Геро человеком не была. Приземлившись на четвереньки, она осмотрелась. Сейчас, утром, самые опасные хищники спали, но кто сказал, что не нужно опасаться тварей, не боящихся солнечного света и выходящих на охоту днем? Убедившись в спокойствии обстановки, зооморфица сбросила платье и туфли, оставшись в одном нижнем белье. Все ее тело, кроме лица, груди, живота и кистей рук было покрыто короткой густой шерстью, желтой с белыми и черными разводами - трехцветной. Конечно, одежда пригодится ей позже, и потому она аккуратно свернула ее, положила в сумку и скрылась в плауновой чаще. Сегодняшний день обещал быть сложным - надо было уйти как можно дальше от города, найти убежище на ночь и обдумать дальнейшие действия. Семь последующих дней прошли без приключений: днем Геро шла на запад, изредка останавливаясь для отдыха и охоты, ночью пряталась от более сильных, чем она созданий, местных господ - крупных ночных ящеров. Ее чуткий слух, острое зрение и обоняние ставили ее наравне с другими обитателями леса - но даже будучи равной, она находилась в опасности, и потому была рада, когда непроходимые папоротниково - плауновые дебри сменились лесостепью. Здесь не было гифов вездесущих хищных грибов и несложно было бы заметить приближение плотоядной рептилии... Женщина ухмыльнулась, окинув взглядом равнину, кое - где украшенную крупными растениями из семейства каламитовых. Землю покрывал желто - зеленый ковер перистых листочков низкорослых папоротников и жестких метелок колючего хвоща. 'Какая красота!' - подумала зооморфица, невольно залюбовавшись пейзажем. Издалека она почувствовала запах воды - ее обоняние было гораздо острее чем у человека - и пошла к источнику, но, подойдя совсем близко, остановилась, пораженная, увидев то, что здесь, за много километров от города, увидеть было просто невозможно. Это был человек! Чистокровный человек! Однако откуда ему взяться здесь, за много километров от города, и почему у него такая странная одежда и прическа? Притаившись в траве, Геро медленно поползла к тому, кто набирал воду у учуянного ею родника. Бесшумность ее по - звериному легких и ловких движений и пестрая шерсть на спине позволили ей подобраться совсем близко и как следует разглядеть неизвестного. С виду ему было лет двадцать. Низкорослый и сложен не блестяще - при необходимости зооморфица, одюживавшая и более сильных противников, легко могла бы расправиться с ним. Фиолетово - черные спутанные волосы, но кожа светлая, даже можно сказать - бледная, как будто много лет он сидел в темнице и не видел солнечного света, темная закрытая одежда из странной мягкой неметаллизированной ткани, судя по всему сильно изношенная, изрядно стоптанные башмаки. Зооморфица подползла еще чуть ближе, и человек заметил ее, обернулся. Лицо у него не было ни красивым, ни некрасивым - тонкие, но невыразительные, не запоминающиеся черты, и живыми казались лишь черные, лихорадочно блестящие глаза. Что - то в нем было такое, что заставило ее сердце биться чаще - а ведь раньше она никогда не испытывала трепета перед созданием заведомо более слабым. Геро поднялась на ноги - и, как ни странно, человек не испугался и не бросился бежать, а тоже поднялся с корточек и сделал шаг ей навстречу. Их взгляды встретились - и она поняла, что глаза у него не черные, а темно - серые, цвета гранита. И взгляд... нет, такого взгляда, полного боли, усталости и отчаяния не могло быть ни у человека, ни у зооморфа, ни вообще у любого живого создания. Так смотрели на мир изнемогшие от вечной жизни боги, измученные бессмертием и мечтающие о том, чтобы судьба смилостивилась над ними и позволила бы им уйти в небытие. Человек нервно пригладил растрепанные грязные волосы, чуть смутился - перед ним была женщина, а он так безобразно выглядел... -Ты тоже решила покинуть свой город? - спросил он, словно не удивившись ее появлению. -Тоже? - недоуменно переспросила Геро. -Как я... Несколько минут они просто смотрели друг на друга - и впервые в жизни Геро первой отвела взгляд. -Идем - безразлично бросил человек - Нам есть о чем поговорить, если уж ты пришла. Как твое имя? -Геро. -Я Сирин. Тебя разыскивают? -Нет. -Тогда почему ты здесь? -Потому что мне нечего делать в городе. Я совершила преступление - не по своей воле... и мне больше не хочется жить среди тварей, которым деньги дороже чести. Человек помолчал немного, и чувствовалось, что ненависть и презрение к обществу знакомы ему, как никому другому. -Я уже давно ни с кем не разговаривал - продолжил он таким же безразличным тоном - Ты первая за несколько лет... скажи, что за преступление ты совершила? -Предпочту промолчать. И... лучше не настаивай на своем, потому что я могу выйти из себя, и это плохо кончится для тебя. Сирин, как ни странно, сразу поверил словам зооморфицы, очевидно, поняв, что говорит она правду. Геро не угрожала - просто предупреждала его о возможных последствиях, и он воспринял это правильно - не как угрозу или насмешку над собой, а именно как честное предупреждение. Он улыбнулся какой - то безликой улыбкой и подал ей кувшин с водой. Геро сделала пару глотков. -Ты из Венидиума? -Нет, из Фемискары - ответила она. -Там до сих пор правит Милон аль Хазред? -Нет, после покушения на него и похищения его сына он отстранился от власти и передал титул Владетеля своему брату... -Похищения! - Сирин усмехнулся - А не приходило ли тебе в голову, что его наследник мог просто утомиться жизнью, которой жил? -Сомневаюсь - сказала зооморфица, и на ее лице промелькнуло не идущее к ней, мимолетно - безобразное выражение презрения - Скорее он был счастлив, потому что ничто и ни в чем не ограничивало его... тогда как даже Благородные, не говоря уже о зооморфах, в большинстве своем вынуждены влачить жалкое существование. Ресурсов города слишком мало для того, чтобы обеспечить относительно небольшое население - но всего этого небольшого населения вполне достаточно для того, чтобы обеспечить Властителя, его двор и семейство. Так что Хциоулквоигмнзхаха ради, не надо нести чушь! -Мы, Благородные, не поклоняемся Хциоулквоигмнзхаху. И это, увы, не чушь... Геро подала ему когтистую руку, не говоря больше ни слова, и они, держа друг друга за руку, еще толком не знакомые но морально уже близкие, пошли на северо - запад, где было жилище Сирина. -Сколько тебе лет? -Двадцать шесть - ответила Геро. -Это немало... почему ты выглядишь совсем молодой? -Генетический порок. Наряду с неуравновешенностью я имею и несколько других дефектов - так, во мне не заложена программа ранней смерти и покорности хозяину. Но фальшивая генная карта спасала меня. -В Венидиуме ты давно была бы отправлена на уничтожение, даже если не брать в расчет названные тобой факторы. Там несколько лет назад издали указ о ликвидации всех зооморфов, имеющих уровень интеллекта, равный с человеческим. -Пожалуй, у многих людей он ниже, чем у меня. Так ты из Венидиума? -Да... нет... не совсем... В общем, я жил там некоторое время и могу сказать, что город этот гораздо хуже, чем Фемискара. Зооморфы могут жить там лишь на положении рабов, тогда как в большинстве других городов они могут выкупиться на свободу. Положение Благородных не намного лучше рабского, а Властительница Мирта Донн - жестокая тиранесса. Впрочем, так было два года назад - не знаю, как сейчас, но сомневаюсь, что за столь короткое время все могло кардинально измениться. Порой мне кажется, что ничто никогда не изменится - и тем ужаснее то, что несколько тысячелетий назад все было иначе. -Иначе? -О да... Сирин был прав: когда - то мир был иным - но люди, возомнив себя богами, навсегда изменили все, что их окружало, и изменили в худшую сторону. Все началось тогда, когда был открыт феномен управляемого мутагенеза, позволяющий обладателю этого дара силой мысли изменять геном живых существ - и тогда были сотворены зооморфы, гибриды человека и животного. После множества неудачных экспериментов с генами крупных псовых, носители которых были неуправляемо - кровожадными, ученый, чьего имени история не сохранила, предпочел использовать для создания идеальных слуг гены домашней кошки - безобидного и ласкового животного, и так была сотворена раса рабов, одновременно способных выполнять любую человеческую работу и людьми не являющихся. Однако не зооморфы стали причиной упадка цивилизации, но война, развязанная двумя сверхдержавами древности - так и не начавшаяся война, война без победителей. Как известно, вирусы способны изменять геном зараженного создания - не сознательно и направленно, как силой воли может человек, но неуправляемо и подчас смертельно. И это свойство вирусов решено было использовать для создания идеального оружия. Первоначально заботливо выведенный командой талантливейших генных магов штамм был направлен чисто на поражение людей, но природа оказалась своевольнее - и вирус стал способен поражать любое имеющее ДНК существо. Его не успели применить на практике - штамм каким - то образом вырвался на волю, и в истории человечества и мира начался период, позже названный Большой чумой. Болезнь свирепствовала несколько сот лет, уничтожая и изменяя жизнь на Земле, а потом закончилась так же внезапно, как началась, оставив мир в руинах. Выродившееся человечество, окруженное мутировавшими опасными тварями, начало все сначала, построило города, но восстановиться полностью не смогло. Слишком сильно вирус подействовал на наследственность выживших, слишком мало их осталось... Они были слабыми и мало приспособленными к жизни. На зооморфов вирус подействовал меньше, но и они больше не были сильными и выносливыми, такими, какими были созданы. Ввиду испорченности генотипа людей - Благородных, как они стали называться - получила большое распространение евгеника, и право на продолжение рода получали лишь те, кто обладал хорошим генотипом и фенотипом. Некоторые пороки могли исправить генные маги - так стали называть людей, способных к управляемому мутагенезу - но их искусство не могло сравниться с генной магией древности. Они уже не могли силой мысли создать новое, непохожее на прежнее существо - самое большее на что они были способны, это исправить часть самых распространенных отрицательных мутаций, не больше. Мир умирал - по крайней мере, мир людей - и вряд ли что - то могло спасти его. Немногие из людей понимали это, а те, кто понимал, одновременно осознавали, что ничего не в силах изменить. ГЛАВА 4 Галатея смотрела из иллюминатора воздушного корабля на зеленые дебри дикого леса, медленно проплывающие под ней. Она вернется в Фемискару только через четыре месяца - и Зон не встретит ее... Физически ощутимая аура тоски и одиночества распространялась от нее по салону воздушного корабля. Сидевшая позади незнакомая женщина, Благородная в костюме из металлизированной ярко - голубой блестящей ткани беспричинно вцепилась себе в волосы и затряслась в истерических рыданиях, молодой зооморф с черно - каштановыми волосами, длинными черными усами и белыми ушами и хвостом кусал губы, стараясь сдержать постыдные слезы, другие, менее чувствительные, просто были печальны. В этом и был секрет Галатеи... Конечно, ее голос, звонкий и сильный одновременно, был и сам по себе прекрасен, но лишь голос не мог принести ей столь громкой славы - нет, не только и не столько в нем было дело, сколько в редком ее даре передавать окружающим людям владеющие ею эмоции. И сейчас помимо собственной воли она заражала всех своей скорбью, и слезы, которых не проливала она, проливали без видимой причины другие люди, не понимающие, что с ними и откуда на них навалились эти невыносимые чувства, не имеющие истока в их душе. Завтра она выйдет на сцену очаровательно - безупречной, ее похожее на доспехи платье будет блестеть горным хрусталем и сталью, сверкающая диадема в волосах, обсидиановый ошейник и такие же браслеты поверх металлических перчаток, пара металлических граненых колец на пушистом хвосте, безупречно белая кожа, подведенные черным прекрасные оранжевые глаза, полуприкрытые веерами накладных ресниц... и лишь немногие увидят на атласной коже некрасивые красные следы там, где врезаются металлические края платья - доспеха, а печали во взгляде ее нечеловеческих глаз не заметит никто. Но все почувствуют ее, и никто не сможет остаться безразличным. Одни, самые сильные, смогут сделать вид, что остаются спокойными. Другие заплачут. У некоторых разорвется сердце... -Галатея... Странное имя. Оно из древности? - поинтересовался сидевший рядом с ней Благородный, очевидно, не узнавший сразу звезду Фемискары и не выдававший ни нашедшей на него внезапной тоски, ни удивления тем, что столь знаменитая певица несколько часов просидела рядом с ним неузнанной. Он был Благородным, а она - полукровкой, и его статус позволял ему обратиться к ней без приветствия и традиционных при разговоре на равных слов вежливости, восхваляющих очарование (в случае с мужчиной - силу) собеседницы. Девушка посмотрела на него. Немолодой, но видный, седовласый господин в красном, слегка вульгарном костюме, судя по виду - гедонист и женолюб. Она никогда не связывалась с такими - благо хозяина никогда не волновали вопросы ее личной жизни и она имела право отвечать взаимностью только тем из своих поклонников, кто нравился ей самой. -Да - ответила она, намеренно немного помедлив - Даже скорее не из древности, а из доисторической эпохи. Тогда существовала легенда... впрочем, сомневаюсь, что это интересно... -Расскажи - заинтересованно предложил мужчина. -Принц одного царства, название которого затерялось в веках, был сказочно красивым - и ни одна женщина не могла быть равной ему по красоте, и потому ни на одной из них он не хотел жениться. А звали его Пигмалион. Тогда он решил сам создать свой идеал и из мрамора изваял статую женщины, такой прекрасной, какой не было ни в его королевстве, ни во всем мире, и влюбился в свое творение. Он разговаривал с этой статуей, надевал на нее украшения, которые брал у королевы, своей матери, и забыл про весь мир, поглощенный любовью, навсегда обреченной остаться безответной. Но богиня любви, увидев это, оживила мраморную статую, вдохнув жизнь в камень... И имя ее было Галатея. -Я бы сказал, это мало похоже на легенду. Слишком... литературно, что ли - сказал Благородный и как бы незаметно положил ладонь ей на колено. Галатея фыркнула, оскалилась и шлепнула по его толстым пальцам ручкой в стальной перчатке - не сильно, но так, что он немедленно убрал свою руку. -Ой - вей, мужчина! Мой хозяин был бы вами недоволен, если бы я решила рассказать ему о вашем поведении... уж поверьте, ему бы это так не понравилось! Благородный отвернулся и быстро заснул, решив не связываться с чужой рабыней - как - никак, то, что ее хозяина нет с ней рядом, вовсе не гарантирует того, что она не пожалуется ему немного позже. Неожиданно для самой себя Галатея улыбнулась. Ей вспомнилось, как начался ее путь к славе. Пять лет назад юная девушка в длинном черном пальто с чужого плеча пробиралась сквозь заметенный снегом пустырь. Она убежала от Благородного Гимера Фирна, который был ее отцом и хозяином. Хозяин этот не был жестоким, но девушка - полукровка мечтала о большем. Ее мать была зооморфицей, и во внешности ее ярко отображались предательские зооморфные черты, потому она не могла рассчитывать ни на что от Гимера - но могла рассчитывать на себя, а в себе она была уверена, полностью уверена. Надо было добраться до центра города... добраться только до центра, а там - разбираться по мере поступления проблем и забот. Наконец она вышла на заметенную дорогу. Холод проникал под одежду, в сапоги набился снег. Постепенно надвигались сумерки, изредка разрезаемые яркими желтыми и голубыми лучами фар проносящихся мимо автомобилей, нечасто пролетающих здесь, в полузаброшенной части города. Надо было остановить один из них... Галатея поднимала руку при виде обшарпанных, некрасивых машин и оставалась неподвижной, когда мимо летело блестящее новое авто - она знала, что богатый человек никогда не затормозит, чтобы помочь тому, кто просит помощи. Безразличные водители пролетали мимо, взметая захлестывающие ее снежные вихри. От холода девушка подпрыгивала, вертелась на одной ноге, потирала руки - чисто зооморфские, короткопалые, с длинными когтями, которых она всегда стыдилась и прятала в карманы. На воротнике намерзал пушистый иней одного цвета с ее волосами, мерзли кончики длинных ушей. И каково же было ее удивление, когда, взметая клубы блестящих снежинок, рядом с ней остановился прекрасный новенький красно - белый автомобиль и водитель поманил ее из - за приоткрывшегося черного стекла. Человек, сидевший там, стал ее новым хозяином. Формально Галатея, не имеющая права как беглая найти легальную работу, добровольно продалась к нему в рабство (в Фемискаре зооморфы, недовольные своим хозяином, имели право продаться другому), но жила практически свободно - только заработанные ею деньги перечисляла на его счет. Прошло три года, и она встретила Зона. Он пришел зрителем на ее концерт и за кулисами подарил ей букет нежных, ароматных белых вайев декоративного папоротника с оранжево - желтыми крапинками спорангиев - девушка забыла, как называется этот вид папоротника - и с той поры они взаимно полюбили друг друга. Ради репутации Зона им пришлось держать свою связь в тайне - ведь не мог же он, Благородный из богатой и известной семьи, открыто заявить что имеет любовницу - полукровку... Воспоминания пронзили ее душу острой болью. Благородный в красном поморщился - непрошенная мука ворвалась в его сладкий сон. Белоухий зооморф завыл, женщина позади дико заголосила ему в унисон. Даже пилот в своей кабине стирал предательски слепящие его слезы. Никто во всей Фемискаре не видел хозяина Галатеи, кроме нее самой, и ей было хорошо известно, почему он предпочитает оставаться инкогнито... Но старший сын ее хозяина - Марко, не таясь, сопровождал девушку. Это был мужчина ее лет, высокий, пожалуй, слишком худой, с черными бровями и ресницами и зеленоватого оттенка глазами. Гладкие, будто сделанные из одного куска с головой волосы выглядели как не идущий ему огненно - рыжий парик. Одежда его, чуть менее неудобная и вычурная чем у Галатеи, почти женская, блестела черным и красным металлом - то ли для того, чтобы хорошо соответствовать ее стилю, то ли из его собственного врожденного отсутствия вкуса. Орнамент светящейся сиренево - голубой татуировки какими - то растительно - абстрактными узорами покрывал его лицо и руки, местами она была неудачно выведена - очевидно, он понял что вывести без следов ее не получится и будет только хуже, потому решил оставить, как оно есть - и это говорило о связи его в прошлом с дурной компанией, с какой не пристало водиться сыну богатого Благородного. Он прислуживал ей, несмотря на то, что был гораздо выше по происхождению - таков был приказ его отца, и нарушить его он не мог. В нем нельзя было заподозрить сына состоятельного человека. На этот раз увязался с ними и его младший брат, подросток. Выглядел он скорее отталкивающе, еще более отталкивающе, чем старший, несмотря на то, что не был таким некрасивым и не был обезображен грубо сделанными татуировками. Галатея усмехалась про себя, видя, что одежда на нем не ковано - металлическая, как на ней или на старшем его брате, а сделанная из довольно мягкой металлизированной серебристой ткани. Вылетели в Галиполис Марко и Деллер другим рейсом - они должны были уладить какие - то дела отца, в которые Галатея не была посвящена, а также обсудить подробности, связанные с завещанием, которое Галатея показала своему хозяину сразу после того, как ушла от Зона, и ей предстояло восемь часов ждать их в аэропорту. 'Подождем' - подумала девушка и прикрыла глаза. Ей надоело смотреть в окно - тем более лететь предстояло еще целую ночь и половину следующего дня. -Не хотите выпить? - спросила подошедшая к ней стюардесса. Недовольная тем, что ее потревожили, Галатея бросила на нее раздраженный взгляд. Ту словно током ударило: вспышка злости была направлена на нее и не могла остаться незамеченной и пройти бесследно. Марко мельком упоминал, что когда - то бывал в Галиполисе, но когда она попросила рассказать больше, он нахмурил крашеные брови и промолчал. Очевидно, с этим городом у него были связаны не самые приятные воспоминания. Незаметно для самой себя девушка заснула. Снился ей Зон - он говорил, что случилось чудо и он выздоровел, а Всевластитель издал указ о уравнении в правах Благородных и зооморфов, и она могла всему миру объявить о своих чувствах к нему. Сон был сладким, и Галатея чуть не заплакала, когда проснулась и поняла, что всего этого никогда не будет. Тем временем за иллюминатором воздушного корабля над зелено - желтой лесостепью восходило тяжелое красное солнце в оправе серых и голубых облаков. 'Вот и новое утро' - подумала она и пошла заказать себе завтрак. Походный костюм Галатеи отличался от парадного тем, что стальные пластины, из которых он был собран, соединялись более подвижно, стянутые между собой множеством шнурков. При большом желании в нем можно было сесть, наклониться - конечно, это не было удобно, но следует учесть, что в других ее нарядах все эти простые действия были невозможны. Состоял этот костюм из корсета, более гибкого, чем обычно, короткой - достающий до коленей хвост был почти вдвое длиннее - собранной из множества маленьких пластинок и оттого почти не сковывающей движений юбки и низких, пожалуй, слишком тяжелых ботинок на очень высокой платформе, какую девушка надевала постоянно - это придавало особую красоту ее походке. Ради той же красивой походки ее ноги от лодыжек до колен были спутаны тонкими серебряными цепями, что не позволяло шагать слишком широко и неизменно приковывало внимание. Одежда из кованого металла была модна в Фемискаре, как немного раньше вошедшие в моду наряды из ярких металлизированных тканей, однако на человека, одетого в сталь или серебро, окружающие смотрели, пожалуй, с уважением - ведь не каждый способен носить на себе тяжелые и неудобные 'доспехи', и тем более - не каждый сможет оставаться в них красивым. Галатея была прекрасна в любой одежде - и в тяжелом и блестящем парадном платье, и в длинной кольчуге - тунике, которую она надевала, выступая в Агсане, и в тоненькой комбинации, в которой она ходила дома. Ее красоту ничем нельзя было затмить или испортить. Другие женщины, даже Благородные, блекли рядом с нею, как будто сияние ее ослепительно яркой внешности затмевало свет их собственной красоты. Несколько пластических операций сделали бы ее внешне неотличимой от чистокровной Благородной - но вместе с тем это лишило бы ее части особенной, не совсем человеческой прелести, ибо она, не будучи полностью звероподобной, все же имела на своем облике налет какой - то притягательной первозданной дикости. Без своих небольших клыков, без длинных заостренных ушей, покрытых мехом, без пушистого хвоста и глаз с вертикальными полосками расширяющихся в темноте зрачков Галатея была бы просто красивой женщиной, не больше. Когда она возвращалась на свое место, то словно ощущала кожей перекрестный огонь восхищенных и алчущих взоров. Но тот единственный человек, которого она любила всей душой, не посмотрит на нее больше никогда. Остаток дня прошел скучно - за чтением какого - то журнала, купленного вместе с завтраком и безнадежно - тоскливыми мыслями, которые не отпустили ее и в порту - пристани для воздушных кораблей, зависшей между небом и землей. Люди древности создали ее - их знания были велики и непонятны их потомкам. Люди настоящего не могли понять, что удерживает причал для воздушных кораблей в воздухе высоко над городом, но продолжали использовать его. К вечеру она увидела Марко, выходящего из корабля. Он был бледен и зол: узоры и пятна еще ярче проступили на его побелевшей коже. Брата его в окрестностях не было видно. -Что случилось? - почувствовав его волнение, спросила Галатея. -Отец... его убили... - ответил он срывающимся от злобы на крик голосом. Девушка положила руку на плечо мужчины. -Расскажи все - сказала она. -Ктулху возьми, я сам не в курсе всего! Деллер мне ничего не смог толком объяснить. Только твердил - его убили, его убили!!! Вскрытие показало обширный инфаркт, но мне кажется... - Марко сжал кулаки - Мне кажется, что Деллер прав. И я даже догадываюсь, кто это мог быть! 'Вполне возможно, это была естественная смерть от старости. В конце концов, Эрнесту было лет сорок, и ничего удивительного, что при его - то жизни у него отказало сердце...' - подумала Галатея. -И что же ты будешь делать? -Найду убийцу! Это как - никак мой долг! -Надо думать, твой брат останется один со своей скорбью и помимо того - с делами моего хозяина, которые ему не по силам. А ты, я думаю, не найдешь никого... в лучшем случае. В худшем случае - ты погубишь невиновного человека, да и себя. Оставь это дело полиции. Скажи лучше почему ты оставил одного Деллера. -Один человек завещал через своего раба и тебя целое состояние нашему отцу. Теперь наследниками остались мы. Я обязан сопровождать тебя, а он - умный мальчик, и со всем сможет разобраться сам. Как - никак, всю сознательную жизнь провозился с разными бумагами. Тем более я оставляю его ненадолго. Ты дашь здесь всего одно выступление и вернешься в Фемискару. На душе у Галатеи похолодело. 'Один человек завещал через своего раба и тебя целое состояние нашему отцу...' Что - то случилось с Зоном! Однако она улыбнулась, как ни в чем ни бывало, и сказала -Отлично. Завтра нам предстоит отправиться во Дворец Искусства Галиполиса. А сегодня надо добраться засветло до гостиницы. Бери чемоданы и вперед! ГЛАВА 5 -Я давно решил предпочесть одиночество обществу мне подобных... точнее, сначала я хотел просто сменить место жительства, по своей наивности думая, что в другом городе я найду другую жизнь, найду надежду на будущее... не на мое - на возрождение цивилизации. Но я ошибся - ведь люди везде одинаковы, не внешне, так по сути своей. И упадок, везде проявляющийся в разных формах, по сути тоже одинаков... одинаково губителен - произнес Сирин у порога. Жилище его представляло собой небольшую, но добротно выстроенную хижину - полуземлянку, обложенную дерновиной, поросшую мелким папоротником и напоминающую больше природный холм, чем постройку, сделанную руками человека. Вероятно, именно в таких домах жили немногие люди, которые выжили после Большой чумы. - Заходи... - он уселся у выложенного камнями очага и поворошил тлеющие под серым слоем пепла раскаленные угли - Так вот... промолчу при каких обстоятельствах я попал в Венидиум, но скажу, что жил до этого там же где и ты, в Фемискаре. Мне казалось, что в Венидиуме мне будет лучше, но это было ошибкой... Из огня да в полымя - словно в подтверждение его слов огонь в очаге заиграл красно - оранжевыми язычками и искорками, постепенно разгораясь сильнее. Геро уселась на скамью, расположенную вдоль стены - скамья была сделана из стволов крупных каламитовых и показалась ей довольно жесткой. Сирин заметил недовольство на ее лице, снял со стены размерами похожую на одеяло рябую шкуру какого - то крупного зверя и подал ей. -Подстели. Геро с некоторым удивлением посмотрела на оранжево - черно - коричневую шкуру, погладила густой мягкий мех. -Я думала, все млекопитающие вымерли... -Не все. Здесь встречаются такие звери. Они довольно редки, но гораздо опаснее хищных ящеров, потому что зимой не впадают в спячку и обладают ловкостью, которая не свойственна рептилиям. Не знаю, как их называли в древности, но они сродни тебе и другим зооморфам - бесшумно двигаются, имеют усы и втяжные когти прямо как у тебя, и даже узор на шерсти напоминает твой - посмотри какие разводы... Зооморфица слегка усмехнулась. Красно - зеленые татуировки, проявившиеся в темноте на ее лице и шее, выглядели слегка жутковато и в то же время притягательно. Но Сирин, казалось, даже не замечал этого - Геро не чувствовала привычного внимательного взгляда, каким удостаивали ее другие мужчины. -Здесь немало неизведанного - сказал он - Вот например цветковые растения... Считается, что все они вымерли, но я своими глазами весной видел в лесу мелкие розовые, белые и красные цветочки. Местами их очень много - они укрывают землю, словно ковер. Я покажу тебе их, если ты решишь остаться здесь. Впрочем, много здесь тайн и загадок... Так, я своими глазами несколько раз видел тварь, не похожую ни на человека, ни на зооморфа, но двуногую и определенно разумную. Больше всего она напоминала зооморфа - только такого, при создании которого использовались гены не млекопитающего, а рептилии, этакого человекообразного бесхвостого прямоходящего ящера. Ростом еще поменьше чем я, кожа покрыта темно - зеленой мелкой блестящей чешуей, алые глазищи, однако черты лица почти человеческие. Кроме того, на нем была одежда - нечто вроде туники - именно из этого я и сделал вывод о его разумности. Ты таких на всякий случай остерегайся - кто знает, что у них на уме может быть. Сколько бы интересного, таинственного и дивного открыли бы здесь люди... если бы все это не было им безразлично. 'В древности даже наука была - биология' - подумала Геро. Многие науки, которыми пользовались люди прошлого, после Большой чумы и мнимого возрождения мира сначала запретили, а потом благополучно забыли. К таким относились биология, единственным проявлением которой остались евгеника и генная магия, математика как самостоятельная дисциплина, логика, политология, социология и психология, во многом - история и химия, а также ядерная физика и квантовая механика - самой мелкой частицей стал считаться атом, неделимый и цельный, как и следовало из его названия. Одни из этих наук перестали быть необходимыми, другие признали слишком опасными - а ведь, возможно, они помогли бы избежать упадка, к которому пришла, едва сформировавшись, новая мертворожденная цивилизация. Но проблема в том, что никто не видел этого упадка, всем казалось, что все правильно, именно так, как и должно быть, и иначе не было никогда. А если и было - то только хуже. И не могли люди в прошлом жить дольше и счастливее чем сейчас, а тот, кто так утверждает - дурак или лжец. И не нужно знать слишком много о прошлом, которое наверняка было отвратительно - а каким оно еще могло быть? Геро улыбнулась, растопырив антенны усов. Этот человек, кажется, не был глупым. -Подожди меня здесь. Кажется, мне придется готовить обед на двоих - сказал новый ее знакомый и, не дождавшись ответа, скрылся за дверями. -Постой! Неужели ты меня... - но фразу эту он уже не услышал - Неужели ты меня совсем не боишься? 'Ушел...' Женщина зевнула, расстелила шкуру, устроилась поудобнее и принялась чистить мех. Не очень - то легкое дело содержать в чистоте такую шерсть - густую, почти полностью покрывающую тело. Она достала из сумки коробочку сухого шампуня и щетку, натерла порошком роскошную трехцветную шубу и стала расчесывать ее (средства для ухода за шерстью давали огромный доход производителям косметики и бытовой химии, так как они были необходимы не меньше зубной пасты и мыла). За прошедшую неделю у нее не было спокойной минутки для того, чтобы привести себя в порядок, но теперь минутка такая появилась, и грех было не воспользоваться ей. Совесть мучила ее уже гораздо меньше. Все, что было в ее жизни в прошлом, начало забываться. 'Когда этот Сирин вернется, я расспрошу его о прошлой жизни. Возможно, в ней было что - то ужасное... не менее ужасное, чем мой поступок' - подумала зооморфица, вычесывая мех. Не стал бы человек, ничего не скрывающий в прошлом, бежать от других людей. Через некоторое время шерсть вновь заблестела, и она, спрятав щетку и шампунь, достала гребешок и короткую розово - черную ленту - надо было и прическу привести в надлежащий вид. Заплетя в косу желто - черно - белые волосы, Геро растянулась на скамье. На первый взгляд могло показаться, что Сирин сбежал из мира - но можно ли было всерьез считать миром серые людские города, закрытые от настоящего, полного жизни, прекрасного и безжалостного, но настоящего мира природы, не стоящего на месте, не остановившегося на пути непрерывного и бесконечного развития, не замкнувшегося в бетонной скорлупе высоких стен? Геро всегда стремилась вырваться за пределы этих стен. Она любила Рувима, любила Дионею и Зафа - но понимала, что эта любовь имеет оттенок какой - то вымороченной фальши, напоминая привязанность узника к стенам ставшей ему домом тюрьмы. Чистокровным людям легче было привыкнуть к клетке, построенной вокруг них ими же самими, но она была зооморфицей, и природа ее заставляла ее тянуться к свободе, искать дорогу на волю... Звериные гены делали ее психически неуравновешенной, но они же не позволяли смириться с условностями мира - Геро мечтала иногда всю жизнь прожить так, как вымершие животные, дикие, не связанные никакими глупыми правилами. Она пошла на поводу у Селейты. Она убила человека, который не причинил ей никакого вреда - и только после этого поняла тупиковость выбранного ею пути. Но никогда не поздно начать все сначала - как, очевидно, начал когда - то Сирин. Через несколько часов он вернулся с тушками двух небольших ящеров в ягдташе. -Как ты охотилась? - спросил он, выложив тушки около очага и усевшись в привычную для себя позу грифа. -Я взяла из дома пистолет, но мне жалко тратить патроны ради такого дела, для которого они мне не нужны. Чаще всего просто подкарауливала добычу в засаде и душила ее зубами. А ты, похоже, делаешь иначе? - вопросом ответила Геро, сев рядом и вертя в руках одну из тушек, внешне неповрежденную. -Ставлю силки. У меня нет твоей реакции и ловкости. И твоих клыков тоже, потому мне приходится выбирать более легкие способы. -Ясно, ясно - задумчиво сказала она, когтями распоров брюхо ящера и начиная его потрошить. Когтистые зооморфьи руки, не такие ловкие, как человеческие, короткопалые и с подушечками на пальцах, как ни странно, отлично годились для этого - Говоришь, ты видел тут двуногих рептилий? -Да, но издали, и не решился подойти ближе. Хотя, возможно, именно они придут на смену людям. Человеческая раса погибает - и странно, что это вижу один я. Впрочем, ничего странного - ведь статистические исследования не велись уже несколько сотен лет, а знания о прошлом отрывочны и неглубоки, и не с чем сравнить сложившуюся ситуацию. Но я попытался взглянуть на все со стороны... Сорок лет назад человеческое население Венидиума было заметно больше. То же самое и в Фемискаре, и наверняка в других городах.... Геро поняла, что сейчас начнется долгий рассказ, слушать который она не собиралась, и прямо в лоб задала интересующий ее вопрос. -Кто ты? Сирин словно не услышал ее, доставая из голенища высокого ботинка небольшой раскладной нож и отрезая доставшемуся ему ящеру плоскую голову. -Кто ты??? - повторила Геро более угрожающим тоном. -Неважно, кем я был. Главное - то, кем я стал - ответил он безразлично. -Важно - зооморфица оскалилась - Пожалуйста, не зли меня... Взгляд Сирина, устремленный на огонь, оставался безразличным. -Я - Александр аль Хазред. ГЛАВА 6 Забыв о скорби и трауре, юный Деллер Вордавосс перебирал бесконечные кипы документов, оставшихся от его отца, Эрнеста Вордавосса. Для своих пятнадцати он был редкостно умным и серьезным, и, говоря честно, подавал куда большие надежды, чем беспутный Марко, в его возрасте предпочитавший делам женщин и наркотики. 'Галатея... Она давала нашей семье основной доход' - думал он, разглядывая историю поступлений денег на счет Эрнеста. Он помнил, как эта девушка впервые появилась в их доме, какую ненависть и страх в нем вызвала, и внутренне усмехнулся, смахивая со щеки локон непослушных вьющихся волос. Какие глупости! Видеозапись с завещанием... Марко не пожелал даже просмотреть ее, Деллер же прокручивал ее в мыслях уже в сотый раз. Зон Ктет, погибший вчера ужасной смертью, несомненно, знал, что жизнь его находится в опасности, но ждал он определенно не убийства - скорее всего, его волновало другое, ибо при вскрытии у него был обнаружена смертельная форма рака легких. 'Может быть, и меня ждет такая же судьба... впрочем, это вряд ли, скорее меня подведет рассудок, чем легкие. Не хотелось бы умереть раньше Марко. Хотелось бы станцевать на его могиле!' - он злорадно захихикал, представляя себе эту картину. Деллер люто бешено ненавидел своего брата. Он всегда был лучше - а отец любил его не больше. Когда Марко дрался с ровесниками, он сидел за книгами. Когда Марко прожигал отцовские деньги, Деллер считал расходы и доходы и составлял планы на будущее. С двенадцати лет он, внимательный, ответственный и усидчивый, держал на плечах всю теневую бухгалтерию семьи Вордавоссов, чужаков в Фемискаре, строго говоря, прибывших в город не на совсем законных правах - брат же его предпочитал не брать на себя никаких дел и обязанностей, живя в свое удовольствие. Однажды - еще до появления в их доме Галатеи - он пропал и не показывался почти год. Притворявшийся волнующимся за него Деллер в душе ликовал - как не ликовать, когда твой враг номер один - пусть он даже и твой родной брат - наверняка мертв!!! Радость была преждевременной: в один непрекрасный дождливый вечер Марко появился на пороге - его привез оранжево - зеленый автомобиль с замазанным грязью идентификационным номером. Голубые и сиреневые цветы вульгарных светящихся татуировок покрывали его кожу - приличные люди никогда так не разрисуются. Уходя почти здоровым, он вернулся тяжело больным, посадив сердце употреблением какого - то (Деллер не помнил точно какого) наркотика, и униженно просил прощения у отца. И тот простил своего любимого блудного сына, и принял обратно в дом, и вылечил... Деллер плакал. Деллер кричал. Он ненавидел, ненавидел, ненавидел Марко!!! Впрочем, глупо было бы подумать, что тот любил его. Еще неизвестно, кто кого ненавидел сильнее, ибо у обоих были причины - но были ли они настоящими причинами? Они ревновали друг друга к отцу - хотя он любил их одинаково. Деллер не выносил в Марко его гедонизм и безответственность - но разве плохо было бы для него самого иногда отвлекаться от покрывшей его до плеч горы счетов и бумаг и повеселиться, пусть не так разнузданно, но хотя бы развеяться? Марко ненавидел в Деллере его правильность и прилежность - но ведь хорошо бы было ему сойти со скользкой дорожки и взяться за какое - нибудь полезное дело, пусть не уходя в него с головой, но хотя бы попытавшись пустить свою молодость и энергию на пользу семьи? Эрнест Вордавосс умер, не оставив никаких распоряжений насчет своего имущества, и по умолчанию Деллер стал считать себя собственником. Посмотрев на часы, он вспомнил, что настало время поесть. Обычно юноша был безразличным к еде и вспоминал о том, что настало время подкрепиться только после того, как смотрел на часы или чувствовал, что голова у него начинает кружиться от голода. Марко же любил получать от еды удовольствие - как вообще от всего. Он тратил бешеные деньги не только на женщин и наркотики, но и на всякие экзотические блюда и наслаждался, жадно пожирая то, к чему Деллер бы побрезговал даже прикоснуться - жареные яйца и мясо каких - то ящериц, которых разводила специально для него ферма на окраине города, он пил синтетическое пиво, воссозданное по древнему рецепту, в летнюю жару охлаждался сладким льдом, зимой согревался какими - то напитками, которым и названия - то не было... 'Как же я тебя ненавижу!!!' - подумал Деллер, посмотрев на стену, где висела фотография его брата, еще не татуированного и не рыжего, но от этого не менее отвратительного и безобразного. Фальшивая белозубая улыбка до ушей, ярко - красный, весь в черных стразах металл одежды, чересчур тесно охватывающей стан, множество сверкающих колец на длинных узловатых пальцах, засунутых за ремень с вычурной пряжкой, взгляд умудренного и пресыщенного жизнью взрослого мужчины - это в тринадцать - то лет!!! Он снял снимок и с удовлетворенной ухмылкой бросил его в мусорку, куда отправлялись ненужные бумаги. Они были разными, как день и ночь, как правое и левое, как лед и пламя. Деллер много унаследовал от Эрнеста - внешность, хитрость, предприимчивость. Как и его отец, он был среднего роста и сложения, светловолос и темноглаз - у высокого и слишком худого Марко же были голубовато - зеленые глаза, а волосы, изначально светлые, как у брата, он красил в рыжий для того, чтобы сильнее отличаться от него. Своей бесшабашностью и неразумным сластолюбием он напоминал мать, рано умершую красавицу Алайи Вордавосс, урожденную Рыльскую. Физически он был гораздо сильнее, чем мог показаться с первого взгляда, и однажды избил Деллера до полусмерти. Разумеется, тот жестоко отомстил, но по - своему, предпочитая применению грубой силы неожиданный удар исподтишка, опорочив Марко слухом о связи его с некой немолодой и уважаемой госпожой, матерью его невесты. Помолвка сорвалась, униженный и оскорбленный муж этой госпожи покинул Фемискару вместе со своей женой и дочерью, на Марко все стали смотреть искоса, и найти новую невесту для него, опозоренного на весь город, стало почти нереально. Деллер торжествовал. Торжествовал он и сейчас, чувствуя в своих руках власть над огромным состоянием, которое его отец заработал, ни разу не показав миру своего лица. Паника, охватившая его в первые минуты, давно прошла. Марко вернется - и не сможет открыть двери в дом, который считал своим. Галатея, назначенная опекуншей над слабоумным наследником Зона Ктета, найдет себе нового, еще лучшего слугу. Возможно, можно будет найти повод лишить Марко фамилии Вордавосс или отправить его в изгнание... Коварный план формировался в мыслях Деллера, постепенно приобретая четкие и правильные очертания. Это Марко отравил их отца, чтобы завладеть его богатствами!!! И он же подослал убийцу к Зону Ктету, потому что Галатея проболталась ему о том, что тот указал ее в завещании, обещавшем утроить состояние семьи Вордавоссов, а значит - и его состояние!!! Ненавистный, проклятый, треклятый, четвероклятый Марко будет стерт с лица земли!!! -Ай да я, ай да умище!!! - ликующий вопль Деллера поломал безмятежность спящего полупустого дома. Теперь он знал, к кому идти сейчас. Разумеется, к сестре покойного, Селейте Амон! Муж ее, Рувим Амон - бизнесмен, владелец пивного завода - довольно состоятельный человек, но его богатство несравнимо с титаническим состоянием Ктетов и Вордавоссов. Если ей пообещать немного денег - она, несомненно, согласится на то, чтобы исполнить любую его просьбу. Она должна будет подписать прошение о ликвидации Марко Вордавосса - по фемискарским законам, нельзя казнить человека, если его смерти желают меньше трех граждан из Благородных. Третью подпись Деллер намеревался получить от ее мужа, которому деньги нужны не меньше, чем ей. Одно только смущало его. Мать их, происходившая из семьи Рыльских, обладала экстрасенсорными способностями, если конкретно - способностями к телепатии и ясновидению. И если первую способность унаследовал именно он, причем владел ею с большим мастерством, то Марко, имеющий лишь зачатки дара, иногда начинал видеть будущее - не всегда и не полностью, но все же... 'А что если он все поймет? Сомневаюсь... не так силен его дар, и времени у него в запасе не так - то много. Как только у меня будут подписи от его сестры и ее мужа и доказательства его причастности к смерти двух Благородных, его вышлют на суд и казнь в Фемискару. И на это у меня уйдет недели две, не больше...' Новая вспышка злобы алой пеленой затмила разум Деллера с двойной силой. Ему передался талант матери - редкий и ценный талант чтения мыслей и общения без слов - а Марко не имел никаких особых способностей! И все равно Эрнест любил их одинаково! Казалось, для него не играло роли превосходство Деллера над Марко - превосходство абсолютное и бесспорное. -Я всегда был лучше!!! Какого черта, отец??? На что тебе был нужен этот бесполезный, уродливый, глупый, развратный, безмозглый Марко??? В последнее время на него часто находила беспричинная и бесконтрольная злость, перемешанная с тоской. В такие моменты хотелось кого - то убить или хотя бы разломать что - то из мебели, но он пытался держать себя в руках - и бродил по комнате из угла в угол, измеряя прямоугольную площадь кабинета, в котором проводил дни и ночи, выполняя поручения отца в то время, как его брат развлекался с третьесортными женщинами и тратил заработанные его, Деллера трудом деньги! В этом кабинете Деллер провел последние годы, почти не отрываясь от бесконечных бумаг и счетов, сюда перенес кровать из своей комнаты, здесь обедал, здесь в минуты отдыха читал разнообразные книги. И если бы Эрнест хотя бы раз похвалил его усердие, хотя бы раз, застав его за делами, подошел и спросил, не хочет ли он пойти погулять, не принести ли ему что - нибудь, не купить ли что - нибудь специально для него - нет, никогда! Несмотря на отсутствие такого нужного в его возрасте внимания, Деллер чувствовал, что Вордавосс - старший любит его. Но и Марко он любил! И любил не меньше, любил этого идиота, дегенерата, недоумка - хотя он не был достоин любви! Раньше Деллер тоже злился. Но лишь в последние полгода злоба, порой неожиданно и беспричинно захлестывающая его была такой, что он начинал бояться сам себя. Она охватывала его сознание, подобно тому, как ночь спускается на мир, когда заходит солнце, переходя от вечера легкого раздражения к полуночной тьме бессмысленной дикой ярости, и он терял возможность думать, тонул в бушующем море ненависти к брату, который был отвратителен, к отцу, который недостаточно любил его, ко всему миру, который его окружал... И это случалось все чаще, и воистину нечеловеческие ненависть и злоба разрушали его душу - но он не мог понять этого, заметить, что губит себя, добровольно ныряя в море, где невозможно не утонуть, взращивая в себе эти чувства, подобно ядовитым цветам, не мог отказаться от них, вспомнив, что есть в мире и другие чувства. И так было сейчас. 'Селейта Ктет...' - подумал Деллер, цепляясь за реальность - 'Я собирался пойти к ней...' Сквозь туман злости он ухватился за левую руку, и, взявшись за мизинец, резко дернул его в сторону, зашипев от боли. Острая боль в сломанном пальце вернула его к жизни - вероятно, ненадолго. 'Я сойду с ума и меня приговорят к уничтожению...' Он прекрасно знал о том, как слаб его рассудок, и догадывался о том, что безумие подкрадывается к нему, и чувствовал его бесшумные шаги за спиной. Но и в этом, вне всяких сомнений, виноват был тоже Марко!!! ГЛАВА 7 Марко застегивал Галатею в полумраке ее гримерки, затягивал шнурки, закручивал болты, вешал маленькие замочки на опутывающие ее ноги сверкающие цепи. Девушка заметила, что в том, как он помогает ей одеваться, есть какой - то оттенок преклонения, на которое она раньше никогда не обращала внимания. 'Он влюблен в меня???' 'Она настоящая богиня...' Галатея закрыла глаза, почувствовала, как он наносит из баллончика пудру, приклеивает фальшивые ресницы, в несколько раз длиннее, чем настоящие, подводит веки (темно - серым и ярко - красным) подкрашивает ее губы бесцветным блеском. -Смотри - сказал Марко. И она открыла глаза... ...и на мгновение испугалась шокирующей, невозможной красоты и смертельной тоски - первое она увидела в зеркале, второе нахлынуло на нее с новой силой, словно отразившись в зеркале вместе с красотой и вернувшись обратно. 'Да, она богиня... богиня скорби и бессильной злобы, богиня скрываемой ярости и внутреннего смятения, богиня одиночества... Богиня слез' Легким прикосновением он наклеил на ее щеку прозрачную блестку в форме слезы. Галатея тихо зарычала - ей не понравилось, как это выглядело. Никто не должен был даже догадываться о том, что творится у нее на душе, а фальшивая слеза выглядела намеком. -У нас еще час в запасе. Посмотрись в зеркало пока, может быть, чего - то не хватает или наоборот, я в чем - то переборщил - сказал Марко, и девушка, раздраженно отлепив слезинку со щеки, принялась вертеться перед зеркальной стеной, опасаясь прямо смотреть на свое отражение - она чувствовала, что стекло от ее взгляда может не только треснуть, но даже взорваться. Марко достал из столика коробку, в которой лежало остывшее жареное мясо, которое он заказал ранним утром и за которое до сих пор не мог взяться. Нет никаких сомнений, что Галатея останется довольна - а это значит, что можно передохнуть и спокойно приступить к трапезе, тайно любуясь совершенной красотой... Но тут двери приоткрылись, и на пороге появился воистину фантастически выглядевший человек. Это был молодой мужчина в ярко - розовом, ядовитого цвета фуксии (был в древности такой цветок) неметаллизированном свитере, в таких же ярко - розовых штанах и блестящих черных сапогах. Очки, каких не носили в Фемискаре, закрывали большую часть его лица, подчеркивая цвет слишком ярких розовых пухлых губ. Ростом сей господин был чуть ли не на голову меньше, чем Марко, а сложен заметно крепче - впрочем, в этом нет ничего удивительного, так как тот был тощим, как бамбуковая палка. Галатея, потеряв всякий интерес к своему отражению, навострила уши и с любопытством посмотрела на господина. Ей определенно понравились его татуировки - не вульгарная и дешевая светящаяся краска под кожей, как у Марко, а тонкая блестящая сеточка из узких металлических полосок, неведомым образом ставших одним целым с его плотью, переливающихся блеском, свойственным серебру, золоту и каким - то другим металлам - такие татуировки могли позволить себе только очень богатые люди. Розовым металлическим блеском отливали и в общем - то светло - каштановые волосы, в которых торчали стальные искусственные бесовские рожки, вживленные в череп. -Марко! -Алайи! Неожиданно для Галатеи Марко, бросив в сторону мясо, позабыв про то, во что он одет, бросился на шею гостя. Тот ахнул и чуть не упал - как - никак, доспехи Марко весили килограмм тридцать, не меньше, что в сумме с собственным его весом, не таким маленьким, как можно было подумать, глядя на его худобу, составляло немалую цифру... 'Скажите мне, почему у него женское имя?' - задала самой себе риторический вопрос Галатея. Это было нелепо и смешно особенно потому, что названный Алайи человек не выглядел похоже на женщину. -Я - то думал, мы никогда не увидимся... -Кто это? - спросила девушка. -Глупый вопрос! Он в свое время спас мою жизнь! 'Ты мне ничего не рассказывал на эту тему...' - подумала Галатея Господин тем временем улыбнулся, сверкнув ровным блестящим рядом стальных зубов, измерил Галатею восхищенным, но в то же время оценивающим взглядом из - под больших розовых очков, выпутался из цепких объятий Марко и упал в кресло, раскинувшись в нем с видом смертельно уставшего путника. -Шесть лет прошло... - сказал он - А ты ни капельки не изменился, друг мой ситный... Женился хоть? -Нет - мрачно ответил Марко. -Ой... а почему так? -Мой братец так меня ославил, что вряд ли мне удастся жениться в Фемискаре. Да и желания что - то нет... -Это плохо! В свои годы ты мог бы уже провожать в школу детишек! Тем более у тебя отличный фенотип и с генотипом, кажется, все в порядке. Марко кивнул и спросил в ответ -А твои волшебные лучи счастья? Они еще работают? -О да! - улыбка Алайи стала еще более сияющей - Пожалуй, даже лучше чем раньше! -Какие такие лучи? - спросила Галатея. Выражение лица того на секунду стало задумчивым. Определенно не стоило пробовать лучи счастья на незнакомой девушке... Снова улыбаясь, он сдвинул очки на лоб и взглянул на Марко, не раз и не два испытавшего их воздействие. Тот всплеснул руками и, рухнув во второе кресло, разразился безумным хохотом в истерике фантастической, беспричинной и беспредельной радости, выкрикивая что - то непонятно - ликующее. -Не волнуйся, это совсем не опасно - сказал Алайи, обернувшись к Галатее и вернув очки на место - Через минуту он придет в себя. Марко продолжал хохотать. По татуированным щекам стекали ручьи слез, вызванных счастьем. Через несколько секунд он и правда успокоился - и скорчился в кресле, схватившись за сердце. -Идиот!!! - прошипел он сквозь зубы. -У него слабое сердце - сказала Галатея - Зря ты наверно это сделал... Алайи побледнел: он испугался за Марко. -Галатея... если бы ты это видела - произнес тот с трудом - Мир становится таким... таким... таким прекрасным! Все вокруг как будто делается невыразимо красивым... цвета точно делаются ярче, и эмоции сильнее... 'Я о многом слышала, но никогда - ни о чем подобном. Ох и странный ты!!!' - подумала девушка, пристальным взглядом изучая пришельца. -Луч счастья - это то, чего здесь не встретишь! - сказал Алайи - Надо сказать, что я не местный. Ты наверно слышала про Мирабилис, южный приморский город. Он сильно отличается и от Галиполиса, и - судя по рассказам Марко - от Фемискары тоже, как, впрочем, и от всех населенных пунктов обитаемого мира. В Мирабилисе евгеника и генная магия получили гораздо большее распространение, чем в других городах! Так, зооморфов в моем родном городе нет вообще, как нет и законов о рабстве, а Благородные здоровее и крепче физически, чем в других местах. Средний срок жизни мирабилисца - около шестидесяти лет, на треть больше, чем здесь, потому что с помощью направленного мутагенеза и искусственного отбора мы очень улучшили наследственность. В связи с этим стоит упомянуть, что большинство мирабилисцев - гермафродиты, в том числе и я. 'Так вот почему тебя так зовут!' - подумала невольно удивившаяся Галатея. -А ты, наверно, удивилась, почему я ношу женское, по - вашему имя... просто имя дается при рождении, когда невозможно еще понять, какое начало, женское или мужское будет преобладать в ребенке, когда он повзрослеет, потому у нас нет разделения имен на женские и мужские. Не смущайся, что я обоепол, обращайся ко мне, как к мужчине - ведь с виду - то я выгляжу достаточно мужественно, так же и если бы ты встретила человека из Мирабилиса, выглядящего женщиной, ты бы обращалась к ней, как к стопроцентной женщине. Формально, конечно, каждый из нас принадлежит к обоим полам, но в ком - то преобладает женское начало, в ком - то мужское, и именно это определяет, как следует говорить. -Почему же ты покинул Мирабилис, если там лучше, чем здесь? Алайи помрачнел. -Моя семья была признана генетически неполноценной после того, как у меня родился брат - ацефал... это порок, передающийся по наследству, и ген ацефалии в рецессивном состоянии присутствовал у всех моих родственников, кроме меня... они были приговорены к уничтожению. И я решил переселиться... и оказался в Галиполисе. 'Ацефалия - отсутствие черепа и мозга, летальная мутация. В Фемискаре вас просто лишили бы права иметь потомство... там, как и в большинстве городов, не принято уничтожать здоровых носителей дефектного гена, если они Благородные' - подумала Галатея. -А чуть позже тут оказался и Марко! - к гермафродиту вернулась прежняя беззаботная веселость, когда он заметил, что друг его отошел от атаки счастьем - И ударился во все тяжкие! Я правильно говорю? Марко улыбнулся. Среда, в которую он попал, сбежав из дома, была очень странной. На самом дне галиполисского общества неимущие Благородные, свободные зооморфы и метисы не делали различий в расах - в той же Фемискаре, например, даже нищенствующий Благородный редко завязывал отношения с зооморфом, даже достаточно зажиточным. Чистокровный человек мог носить накладные звериные уши, зооморфы же удаляли шерсть и выдергивали усы, приближая свой облик к человеческому. Это был мир сильных чувств и подстерегающих на каждом шагу опасностей, где всесильная и вечная любовь соседствовала с бесстыжим развратом, а настоящее счастье - с поддельным наркотическим экстазом. Татуировка украшала кожу мужчин и женщин, и чем большую площадь тела она покрывала, тем с большим восхищением окружающие смотрели на разрисованного (в первые же дни новой жизни Марко украсил себя цветочными узорами от пят до корней ядовито - рыжих волос). Мало кто из тогдашних его знакомых назывался своим именем - и его они знали не как Марко Вордавосса. Никого из них - кроме Алайи - не осталось на данный момент в живых. Он был на несколько месяцев старше Марко, но казался старше на несколько лет - не столько внешне, сколько душевно. Сейчас же он выглядел моложе - Марко, фемискарец, уже начинал увядать в свои двадцать, а Алайи как бывший обитатель Мирабилиса, имеющий более крепкое здоровье и хорошую наследственность, только вошел во времена расцвета. За прошедшие со времени его расставания с Марко он несколько раз пытался жениться или выйти замуж - в Галиполисе это было не так строго регламентировано как в Фемискаре, и ему достаточно было лишь получить согласие от человека, готового жениться или выйти замуж за гермафродита. Однако ни стопроцентной женщине, ни стопроцентному мужчине не хотелось связываться с обоеполым существом, и потому он оставался одиноким - немногие из обитателей Мирабилиса покидали родной город, и еще меньше их поселялось в Галиполисе. Лучи счастья были не всесильны - они вызывали минутную вспышку обожания, не больше, и были не способны привязать кого - то к нему надолго. -Мы сразу подружились - уж не знаю почему, но что - то в нас есть общее - сказал Алайи Галатее - А потом я понял, что мой единственный друг губит себя, и ему недолго осталось жить, если я ничего не сделаю. Ну, я же не зря владею способностями чуть выше средних! Расскажи - ка сам, как все было! Марко усмехнулся. -Применив луч счастья, он достал два билета на воздушный корабль до Фемискары, чуть ли не силой затащил меня на борт и в дороге убедил, что для меня же лучше будет, если я вернусь домой. И он был прав... если бы я не начал лечиться, то прожил бы от силы несколько месяцев. -Да. А потом я и сам решил начать новую жизнь. Лучами счастья зарабатываю на жизнь... И можно сказать, что все, чего я хотел у меня получилось - если не считать того, что я несмотря ни на что остаюсь один. Никого здесь не интересуют такие как я - судя по тону голоса, это не слишком огорчало Алайи - но не стоит исключать вероятности того, что это было притворство. -Ты мне лучше скажи, как ты узнал, что я здесь! -Узнал тебя на афише - с улыбкой ответил он - Тебя невозможно не узнать, друг мой ситцевый! И... можно я попрошу кое о чем? -Конечно - сказал Марко, ожидая, что Алайи попросит денег. -Я бы хотел попробовать... - тон его голоса стал смущенным - Хотел бы попробовать спеть дуэтом с Галатеей. Я догадываюсь, что она не только пением околдовывает слушателей - возможно, это нечто вроде моих лучей счастья, но определенно не просто чудный голос. А мне позарез надо уехать из Галиполиса. Понимаешь, нет у меня тут перспектив... 'Сомневаюсь, что ты хорошо поешь...' -А ну-ка спой что - нибудь - сказал Марко, обращаясь к гермафродиту. Тот улыбнулся и почесал голову у основания левого рога. -Что - то из репертуара Галатеи? -Ясное дело! Прожив недолгий несчастливый век, Уйду без сожаленья в пустоту... Иди, иди осенний первый снег Иди... И я куда нибудь уйду Седые облака плывут в небытие, Я взором провожаю их полет... Их тени проплывают по земле Их отражения скользят по лику вод Невозмутимой глади водоема. Меня волнует эта красота... Голос у Алайи оказался неожиданно красивым, чисто мужским, несмотря на то, что был он не совсем мужчиной и внешне далеко не был хорош - по крайней мере, на взгляд Галатеи. -Надо будет поговорить с Деллером насчет тебя... Может быть, он согласится рассмотреть твою кандидатуру... - сказал Марко. Ему хотелось помочь человеку, который в свое время помог ему, но проект казался несколько сомнительным... Впрочем, чего уж тут сомневаться? Двойное воздействие на публику не оставит никого из зрителей спокойным. -В общем, я вместе с вами отправляюсь в Фемискару - сказал Алайи. -Нет - неожиданно произнес Марко - Мы не вернемся в Фемискару. ГЛАВА 8 -Ты... - сказать, что Геро была поражена, значит не сказать ничего. Светящиеся узоры на ее коже вспыхнули ярче, зрачки разноцветных глаз удивленно расширились. -Да, это я. Точнее, я был им. Кем я стал, ты видишь, и лучше не говорить о моем прошлом. Геро вспомнила, какого шума наделала история со шпионом из Агсаны и с похищением наследника Всевластителя, который впоследствии так и не был найден. Власти Агсаны отрицали свою причастность к его исчезновению, хотя она была очевидной - по крайней мере, так казалось. Это было около четырех лет назад, и на тот момент Александру аль Хазреду было восемнадцать, что означало скорый его приход к власти - его отцу было уже за сорок, и ему можно было уже подумать о том, чтобы передать бразды правления молодому и сообразительному сыну, вполне достойному того, чтобы занимать столь высокий пост. Отношения между городами, до того союзнические, стали откровенно враждебными. -Двадцать два года... Да ты отлично выглядишь для своих лет - я бы больше двадцати не дала... - задумчиво произнесла зооморфица. -Я бы и тебе твоих двадцати шести не дал - сказал он. Было понятно, что оба они хотели бы сказать совсем не то, что сказали... -Да. Мне не хотелось править Фемискарой, но отказаться я не мог - начал Сирин - или все - таки Александр? - И потому я решил сбежать. Я узнал о заговоре еще раньше, чем отец и служба безопасности, и решил воспользоваться этим знанием в собственных интересах. Какая мне радость править городом умирающей цивилизации? Какая радость смотреть на закат мира, в котором придется прожить всю жизнь и из которого некуда бежать??? Я решил, что имею право сам управлять своей судьбой, и решил ее так, как мне кажется более правильным - его голос был тихим и спокойным, как будто то, о чем он говорил, было ему совершенно безразлично. -Но... -Без всяких 'но' - тон безразличного голоса стал недовольным - Я предпочитаю оставаться здесь - сказал он - потому что только так я смог быть свободным от обязанностей и условностей общества. Я ненавижу людей... В первый раз за всю свою жизнь Геро увидела человека, который думал так же, как она, и чувствовал то же самое. Было видно, что говорить об этом он не хочет, и потому она промолчала. Сирин уселся с тушкой в свою обычную унылую позу, скрестив ноги и принялся ножом очищать с нее коричнево - зеленую чешую, скрывая от зооморфицы внезапно затуманившийся тоской взгляд. Вероятно, не только в его нежелании править городом было дело. Вероятно, не только то, что мир катился ко всем чертям, заставило его покинуть Фемискару, а потом и Венидиум... 'А ведь из - за него чуть не началась война...' - подумала Геро - 'Можно ведь было подумать о том, чем обернется этот побег!!!' Тот молчал и деловито ошкуривал тушку, как будто не сделал только что поразительного и шокирующего признания, время от времени облизывая перепачканные в крови ящера пальцы. Геро продолжала изучать его пристальным взглядом. Волосы черные, а бровей почти нет, и кожа очень светлая, и черты лица не напоминают черты семьи аль Хазредов, пришельцев с далекого пустынного юга, скорее внешне он напоминал обыкновенного фемискарца. И ничего красивого в нем не было, и никакой силы не таилось в его теле, но отчего - то ее шерсть становилась дыбом, когда мимолетный взгляд темно - серых глаз, на долю мгновения отрывавшийся от добычи, устремлялся в ее сторону. 'Генный маг? Возможно, но ведь мне приходилось видеть генных магов, и ни от кого не исходили столь странные эманации. Определенно не телепат и вряд ли ясновидец - не похоже на то...' - думала зооморфица, пытаясь понять, что же необычное скрывается в этом обычном с виду человеке. Тот не обращал на нее внимания, время от времени поправляя мешающие ему спутанные волосы. Геро достала из сумки другую ленту, темно - красную и протянула ему. Сирин вытер руки о штаны и повязал ее вокруг головы, став похожим на доисторического человека. -А ты, значит, совершила какое - то преступление??? - сказал он все так же безразлично. -Лучше не спрашивай - немного грубым тоном ответила Геро. -Что ж, не буду спрашивать. Но однако лучше рассказать, ведь я тебе рассказал, кем был раньше. -Если тебя это успокоит - я убила брата второй жены своего мужа. Той хотелось получить наследство - наш муж был состоятельным человеком, но все же не таким богатым, как несчастный ее брат, взамен же она пообещала уйти от нашего общего мужа, оставив его только мне. Он не был ей хорошей парой - она за него вышла только потому, что отец отлучил ее от наследства, оставив без средств к существованию, я же в свою очередь могла этот брак считать очень удачным, так как Рувим - Благородный, а я, как ты видишь, зооморфица... и мне не хотелось его ни с кем делить, с нею же - тем более. Но когда ее задание было исполнено... я поняла, как низко поступила. Он не был передо мной ни в чем виноват, и я всего лишь пошла на поводу у очень недостойной женщины - хотя не должна была так делать. Думаю, она уже отмечает смерть своего брата и мечтает о том, как начнет новую жизнь - как - никак, других претендентов на ее богатства нет, ведь в своем роду они с ним были последними... -Понятно - выражение лица и голоса Сирина оставалось столь же холодно - безразличным, словно даже этот факт не мог ни на минуту взволновать его. В тоне его голоса не было ни презрения, ни страха - очевидно, для него ее прошлое ничего не значило. -И ты никогда не жалел о своем решении? - поинтересовалась Геро, желая переменить тему. -Никогда - ответил он без раздумий - Стоило бы мне захотеть - и я мог бы покорить все близлежащие города. Стоило бы мне захотеть - я мог бы стать единоличным правителем всего населенного мира. Но, как ты видишь, моя воля была иной, и я оставил все как оно есть, хотя мог бы перевернуть устои Фемискары, и Агсаны, и Венидиума... 'Мания величия!!!' - подумала Геро и оскалилась в насмешливой улыбке. -Слышала когда - нибудь о властелинах снов? - спросил Сирин - Александр, ничуть не удивленный ее скептической реакцией. -Да, но разве... Геро читала где - то, что именно некие властелины снов на заре новой истории сплотили остатки почти вымершего человечества, что именно они правили первыми городами нового мира, подняв из руин цивилизацию, и времена их правления были временами жесточайшего тотального контроля, необходимого в годы хаоса и разобщенности. Так и было на самом деле. Мутагенный вирус обладал не только негативным воздействием - случалось так, что вреди миллиона летальных и десятка миллионов вредоносных мутаций проскальзывала полезная, несущая новую, доселе неизвестную способность. Позже, во времена расцвета евгеники, полезные мутации пытались закрепить в наследственности будущих поколений. Генные маги смогли классифицировать их - гены ясновидения, телепатии, способности к направленному мутагенезу и изменению сознания других людей, и многие - многие другие, но мутация, делающая человека властелином снов, считалась утерянной и не проявлялась около четырехсот лет. Кто знает - не смог бы спасти такой правитель гибнущий мир, объединив разрозненные города, бросив все силы на освоение новых земель, заставив людей разрушить стены тюрем - полисов, вынырнуть из омута уютного и смертельного застоя и двинуться вперед - на освоение диких джунглей и степей, в космос, ступить в новую жизнь? Не смог бы такой правитель силой своей воли изменить ход истории, идущей к своему концу - доисторической первозданности? Не правильнее ли было не оплакивать закат мира, а взять в свои руки удила коней колесницы истории и развернуть эту колесницу вспять, от края пропасти к новому рассвету? Как бы то ни было, он выбрал другую дорогу - более легкую, более устраивающую его, удовлетворяющую тягу к покою и одиночеству, ни к чему не обязывающую, и никто никогда не узнает этого. -Как известно, мне подобные не появлялись на свет уже несколько веков, и считается, что гены властелинов снов потеряны навсегда, но это не совсем так. Я как раз из таких - может быть, и последний... Через сны людей я могу управлять ими, заставляя выполнять мои приказы, могу узнавать тайны спящего, могу дарить ему самые сладкие сновидения и заставлять видеть самые жуткие кошмары. Придя в чужой сон, я могу назваться призраком, мечтой, посланцем иного мира, воплощением подсознания, Неназываемым или Хциоулквоигмнзхахом - кем только пожелаю. Я могу отдавать приказы одному человеку или целому городу, могу повелеть остановиться чьему - то сердцу - и оно выполнит мое пожелание, и никто не узнает, отчего умер тот, чьей смерти я захотел. Через сон я сообщил своему другу, Зону Ктету о связи его сестры с агсанским шпионом и о факте пребывания этого шпиона в Фемискаре для того, чтобы объяснить чем - то свое исчезновение... -Зону Ктету? А не Селейтой ли звали его сестру? - спросила шокированная Геро. -Да, Селейтой... -Сирин... я должна тебе кое в чем признаться. Я убила именно его... Только сейчас на лице его отобразилась тень каких - то не поддающихся идентификации эмоций. Зооморфица была в ужасе - пожалуй, в первый раз в жизни она задумалась о последствиях своего поступка. Но вскоре ужас этот сменился чем - то другим - несоизмеримо более диким и страшным. Впервые в жизни она по - настоящему испугалась кого - то... С Сирином творилось нечто невообразимое. Нет, он был не только властелином снов, и не поэтому вызывал в Геро инстинктивный страх, являясь носителем и другой, куда более опасной мутации, о которой она никогда даже не слышала... Он утратил контроль над своими мышцами и нервами, и кожа на его лице и под одеждой от избытка эмоций странно зашевелилась, точно под ней стремительно поползли стаи неизвестных насекомых. Его тело начало видоизменяться. Деформированная бунтующая плоть вырвалась на свободу и дала волю своему неистовству. Геро отчаянно и яростно завопила, как только ее тело опутали щупальцеобразные наросты, обвившие ее руки, шею и грудь. -Отпусти! Отпусти немедленно!!! - она отбивалась, царапаясь и кусаясь, но это было невозможно - внешне казавшийся слабым, сейчас Сирин точно полностью переродился, постепенно теряя человеческий облик - и человеческий разум, став могучим, жестоким и беспощадным монстром. 'Я догадывалась, что умру не своей смертью, но что так...' - подумала зооморфица, теряя сознание в железобетонных объятиях тисков многочисленных щупалец, намертво прицепившихся к ней присосками и свивающихся все плотнее. Она видела раньше людей, имеющих необычные способности - но не видела никого, кто мутировал бы на глазах, стремительно и смертоносно изменяясь. В глазах темнело - она задыхалась, и сопротивлялась все слабее, чувствуя, что погибает и зная, что ей не справится с беспощадной и нечеловеческой силой, многократно превосходящей ее собственную недюжинную силу. ГЛАВА 9 Селейта полулежала на незаправленной постели, читая книгу о сталкерах. Странный все - таки был мир прошлого, и много в нем было тварей, непохожих на современных животных и людей. Вот например дельфины - млекопитающие, а видом куда больше смахивают на рыб. Или гномы - такая карликовая разновидность людей, наверно, тоже вымершая во время Большой чумы... От прежней эпохи почти не осталось каких - либо документальных источников, и картину исчезнувшего мира приходилось по крупицам воссоздавать по описаниям из немногих сохранившихся книг. Некоторые ученые полагали, что не все из описанного в книгах - правда, так как в древности якобы существовал особый род литературы, описывающий несуществующие явления и события, но эта теория определенно была ошибочной - ведь невозможно увековечить то, чего никогда не было. Заскучав, женщина зевнула и отложила в сторону надоевшую книгу. Когда же наконец что - то будет известно насчет ее наследства! Увидев на мониторе камеры наблюдения незнакомую фигуру, стоящую у ворот дома, Селейта с неохотой вышла из своей комнаты и открыла дверь. С порога на нее взглянул юноша лет пятнадцати, невысокий, среднего сложения, с круглыми румяными щеками и светлыми кудреватыми волосами. -Селейта Амон? - спросил он, посмотрев на хрупкую брюнетку - Благородную, одетую в короткое белое платье, лишь отдаленно напоминающую покойного, скорее красивую, чем некрасивую, но чем - то неуловимо его отталкивающую. Женщина кивнула. -У меня есть к вам разговор, о прелестная... -Какой? -Мне уже известно о том, что ваш брат, Зон Ктет был убит. И мне также известно, кто убийца. Селейта побледнела. И в этот момент Деллер все понял. Убийцей была она! Точнее, она отдала приказ на убийство родного брата, а исполнила его некая зооморфица Геро, вторая жена Рувима Амона, человека не столь высокородного, чтобы брезговать сим мезальянсом, женщина, чьего образа в ее мыслях Деллер не смог определить с необходимой для идентификации точностью. Для телепатически одаренного человека или зооморфа (впрочем, такие зооморфы ввиду ценного таланта становятся 'пожалованными Благородными') не составляет труда узнать информацию о чем - то или о ком - то. Для этого существуют особые базы данных - погруженные в летаргию экстрасенсы. Их тело нельзя назвать полностью живым, и разум их не живет, становясь лишь хранилищем для бесконечного количества знаний, которыми может воспользоваться любой телепат вроде Деллера - знаний самых разнообразных, от списка жителей города с адресами и фотографиями до карты увеселительных заведений. Некоторые из них дают согласие пользоваться их мозгом в течение всей жизни и не просыпаются никогда, другие становятся базой данных лишь на определенное время, указанное в контракте. Семье такого человека или зооморфа выплачивается порядочная сумма за каждый год, проведенный их родичем в летаргии, оттого многих толкает на подобный шаг бедность - даже Благородные в Фемискаре нередко нищенствуют. 'Меняем тактику!' - подумал Деллер и подмигнул женщине. 'Как... как он мог узнать???' - подумала обреченно Селейта, глядя на то, как довольная улыбка на миловидном круглом лице нежданного гостя становится злорадно - торжествующей. -Я вынужден разочаровать вас, очаровательная госпожа. Ваш брат успел написать завещание, так как был смертельно болен и знал о том, что обречен. Я догадываюсь, что в связи с этим моим заявлением у вас немедленно возникнет вопрос, откуда я это знаю? О, вас выдали ваши мысли, прекрасная Селейта Амон. Они для меня так же открыты, как лежащая на столе в вашей комнате книга, которую вы читали перед тем, как выйти и встретить меня. И если я заявлю на вас... конечно, без трех подписей вас не казнят, но запросто могут сослать в изгнание. Как - никак, он был вашим родным братом! Какая низость, подумать только! - усмехаясь, наглец смахнул со щеки назойливую льняную кудряшку. Женщина задрожала в испуге. -Не бойтесь, я не выдам вас, если вы поможете мне кое в чем. Мне нужна ваша подпись, подтверждающая то, что вы желаете казни Марко Вордавоссу, и такая же подпись вашего мужа. И это не только спасет вас от заслуженного наказания! Надо сказать, в случае, если бы я не пришел к вам, вы не получили бы ни малой толики из состояния Зона Ктета, ибо он был смертельно болен и незадолго до своей смерти написал завещание на своего раба, но поскольку тот слабоумен, назначил над ним опекуншей Галатею, мою рабыню, с которой поддерживал близкие отношения. Деньги, принадлежащие моей рабыне - это прежде всего мои деньги, и я могу щедро вознаградить вас за эту подпись... -А кто такой этот Марко Вордавосс? - спросила Селейта. -Когда вы велели зооморфице убить вашего брата, вас это нисколько не волновало. А сейчас вам и приказывать - то не надо. Просто подписаться, и все. Список правонарушений, достаточный для прошения о ликвидации, для него уже готов, и одно из преступлений, которое он совершил - это убийство Зона Ктета, за которое он будет наказан соответственно духу и букве фемискарского закона и которое невозможно будет повесить на вас. Вы будете в безопасности - и еще и станете немного (легкое полуироническое ударение на слове 'немного') богаче, а ведь это то, что и было вам надо! -Заходите - чуть оживившись, произнесла Селейта и отошла в сторону, позволяя гостю пройти в коридор - Нам следует это обсудить. Следом за ней Деллер прошел на богато обставленную кухню и уселся на мягкий светло - желтый пушистый диван, чуть ли не наполовину утонув в нем. Диван был мягок до противного - ощущение было такое, точно под тонкой ворсистой оболочкой он состоял из какого - то рыхлого пышного желе (на самом деле так оно и было). В доме Вордавоссов вся мебель была сделана под старину, все элементы интерьера находились в строгом согласии друг с другом - формально не являясь аристократом, Эрнест всегда оставался им в душе, любя красоту и порядок. Семейство Амонов же, очевидно, предпочитало следовать новомодным веяниям. Обстановка выдавала нуворишество хозяина дома, неумело сочетая вычурно - яркую мебель, сделанную из того же мерзкого материала, что этот диван, паркет из дерева фальшивого и обивку стен из настоящего древнего дерева. Внезапно в коридоре послышались шаги и на кухню зашел рослый, крепко сложенный Благородный в сопровождении двоих детей, удивительно похожих на него самого - очевидно, это был Рувим Амон, муж Селейты. Судя по отсутствию у детей зооморфных признаков, они были от жены - Благородной, а не от зооморфицы, образ которой все время присутствовал в его мыслях и на задворках сознания его второй жены. -Кто это? - спросил он ее, посмотрев на Деллера. -Я Деллер Вордавосс, и я пришел поговорить с вашей женой о деньгах ее брата, которые он завещал своему рабу и через него рабыне моего отца, прекрасный господин. Зон Ктет был убит, и я знаю кем (насмешливый взгляд его на мгновение чуть угрожающе метнулся в сторону Селейты) - и если вы поможете мне наказать его, то значительная часть денег семейства Ктетов пополнит капитал Амонов... 'Тоже Вордавосс, как и тот... Кто он ему? Брат? Отец?' - немного тревожно подумала Селейта, видя перед собою себе подобного человека и начиная чувствовать отвращение к нему... и к себе. Не успел Деллер договорить, как девочка, отойдя от отца, ничуть не боясь чужого человека, залезла ему на колени. Вид ее не мог не вызвать улыбки умиления - ну как не улыбнуться, глядя на маленького черненького ангелочка с разноцветными глазами? Однако Деллеру было совершенно не до того, и такое внимание его скорее нервировало. -Вы наш гость? - спросила она, заинтересованно теребя его светлые пушистые волосы, такие же кудрявые, как у нее. -Можно сказать и так - ответил Деллер чуть раздраженно, недовольный тем, что кто - то вмешивается в течение столь важного разговора. -Дионея, Заф, идите к себе. Как не стыдно - перебивать взрослого человека! - сказала Селейта. Девочка с обиженным видом слезла с колен гостя, ненароком задев его левую руку. Он зашипел от боли в сломанном пальце, который забыл даже перебинтовать, будучи до крайности безразличен к себе. -Вам плохо? - поинтересовался Рувим, увидев выражение страдания на лице гостя. -Нет... нет, пустяк - Деллер через силу улыбнулся. -Так чего вы хотите от нас? Говорите по существу: я зашел домой лишь на несколько минут. -Мне не нужно много - всего лишь ваши подписи на прошении об уничтожении Марко Вордавосса, убившего ради состояния Ктетов двух человек. Рувим нахмурился, явно недовольный ситуацией - по тону разговора было понятно, что этот Деллер Вордавосс темнит, и, очевидно, хочет, чтобы они подписали это прошение не из благородных побуждений, а из собственной выгоды. -Я подпишу - сказала Селейта, одновременно боящаяся телепата, знающего ее тайну и надеющаяся урвать хотя бы кусочек состояния брата. -Селейта, нам следует сначала узнать подробности - возразил Рувим, не слишком - то уверенный в том, что совесть гостя чиста. -Подробы, подрости! Поймите же, что все ясно! - нервно произнес Деллер. Он боялся, что они откажутся, и проклинал то, что владеет талантом мысленного общения, но не может изменять чужое сознание, подчиняя другого человека своей воле. -Погодите минуту. Я должен посмотреть, что творится у Марко - сказал он, и, закрыв глаза, отправил свое сознание в путешествие. Проникнуть в мысли брата было несложно - несмотря на лютую ненависть, которая равно сжигала их обоих, узы крови, связывавшие их от рождения, нельзя было разрушить ничем, и до самой смерти они были связаны общими предками, общими генами и аурой. Первое, что почувствовал Деллер - это то, что Марко уже все знает и хочет бежать - вместе с Галатеей, опекуншей слабоумного раба, без которой деньги Ктета не достанутся никому. Само по себе это было ужасно - но гораздо ужаснее было то, что Марко, которого его дар ясновидения предупредил о грозящей ему опасности, получил время для того, чтобы скрыться. Галатея, очевидно, только что отпела свою программу, потому что с усталым видом сидела в большом кресле, тяжеленные ботинки и серебряные цепи лежали у ее босых ног, болты на корсете были распущены, а длинная тяжелая юбка эдакой цельнометаллической опрокинутой трапецией лежала на полу. Деллеру эта полукровка не нравилась, несмотря на красоту. Неизвестно почему - вот не нравилась и все, и потому взглядом Марко он осмотрелся вокруг... И разинул рот от восхищения, когда его взор остановился на незнакомом ему человеке. Это была очаровательно - муженственная двуполая особь... лососево - розовый костюм с черными деталями, отливающие металлическим розовым блеском шоколадного цвета волосы, стальные искусственные рожки в чуть растрепанных локонах, пухлые, красиво очерченные розовые губы... Она была прекрасна. Мужское лицо - но женская, эмоциональная мимика. Мужское тело - но женская пластика движений, гибкость и грациозность, не свойственная мужскому полу, странное сочетание широких плеч и крутых бедер. Мужской голос - но и в голосе предательски проскальзывают таинственно - женственные соблазнительные обертоны. Она (или - скорее - он) был гораздо меньше ростом, чем Марко, но при этом немного выше, чем Деллер, сложением же заметно крепче их обоих. 'Футанари - особь...' - подумал Деллер - 'Родом из Мирабилиса...' Он знал о Мирабилисе лишь то, что мог прочитать в Сети - этих материалов было мало, ибо далекий и весьма закрытый город пользовался собственной локальной сетью и из первоисточника узнать что - то было практически невозможно, а немногие побывавшие там чудаки, склонные к мечтательству и фантазированию, немало приукрашивали свои рассказы. Он не был склонен к фантазированию - однако воображение его непозволительно далеко увело все мысли от изначальной точки, когда легкая полуулыбка на мгновение обнажила блестящий ряд стальных зубов - это выглядело одновременно странно и фантастически привлекательно в своей непривычной странности. Из мыслей Марко он узнал имя особи - Алайи, тезка их матери... Алайи Вийон был немного старше Марко, но выглядел моложе и здоровее, что неудивительно - все обитатели Мирабилиса проходят строгий отбор по генотипу и фенотипу, и нежизнеспособные и слабые выбраковываются. 'Некрасивые, очевидно, тоже' - подумал Деллер, залюбовавшись. В Фемискаре редко можно было увидеть человека столь необычайной красоты. На самом деле красота Алайи не была необычайной - просто, глядя на него глазами Марко, Деллер и воспринимал его через восприятие брата, который завидовал внешности гермафродита, считая себя - слишком рослого, худого, нескладного - очень некрасивым. Но это искажение восприятия, чудесное и необъяснимое, сделало Алайи в восприятии Деллера фантастически, невообразимо, божественно красивым. Прелестные пухлые губы особи небрежно - соблазнительно коснулись большого клубка сахарной ваты, глаза за зеркальными очками довольно прищурились... Деллер медленно зажмурился и мечтательно ухмыльнулся. Его почему - то крайне озадачил один вопрос - какого цвета у него глаза? -Маааааарко! - внезапно чуть нахмурившись произнес Алайи - Какого Ктулху ты на меня так пялишься? -Я не пялюсь! - возмутился тот - Как ты вообще смеешь так говорить??? Алайи не понаслышке знал, как склонен к истерикам Вордавосс - старший, и потому благоразумно предпочел замолчать - в конце концов, пусть лучше пялится, чем дерется. -Успокойтесь, Ваше Ворсейшество, ваш покорный холоп соизволил всего лишь неудачно пошутить... - промямлил он, попытавшись обратить все в глупую шутку. Галатея фыркнула от смеха: она тоже заметила, как Марко пристально, зачарованно, шокировано, восхищенно смотрел на уплетающего сахарную вату гермафродита. Так иногда он смотрел на нее - незаметно, украдкой, взором преступника воруя ее не совсем человеческую, диковато - совершенную прелесть. Деллер понял, что слишком засмотрелся, и поспешил вернуться в реальность. 'Подписывайтесь же, соглашайтесь! Он уже все знает! Надо торопиться!' - тревожно подумал он. -Пожалуйста... Я вас умоляю - подпишите! Комментарии: 4, последний от 30/04/2010. © Copyright Шейд Хэйзел (chernyi-yashik@yandex.ru) Обновлено: 29/04/2010