Игра

Марина Добрынина

(Сказки Волчьего Леса)

Начиналась осень. Еще зеленые листья потемнели, готовясь сменить окрас, солнце стало жалостливым и по-старушечьи осторожным. Волк шел по лесу, вдыхая запах пыли и травы. На душе его было тепло и спокойно. Он был сыт.

Под кедром он увидел белку. Она сидела, распластав по земле хвост, и смотрела вверх.

- Привет, - сказал волк.

- Угу, - отозвалась белка.

- И что ты здесь сидишь?

- Жду.

- Что ждешь?

- Шишку. Есть хочу.

Волк сел рядом, посмотрел вверх. На одной из нижних ветвей дерева и в самом деле висела большая крепкая шишка. Волк перевел взгляд на белку и поинтересовался:

- А в чем проблема? Сходи, возьми.

- Лень, - кратко отозвалась белка.

Волк задумался, поморгал и медленно проговорил:

- Но она ведь может и не упасть.

- Упадет, - ответила белка, подумала и добавила, - когда-нибудь.

Минуты две они вместе с волком любовались на шишку. Наконец, серый сдался.

- Нет, я все равно не понимаю, почему ты не можешь сходить и взять ее?

Белка вздохнула.

- Зачем, если она может упасть?

- Но ты же белка! Ты должна бегать по деревьям!

- Вот еще. Бегать. Я не в форме.

Волк внимательно оглядел белку и убедился: да, не в форме. Рыжая была толстой. Ее плечи плавно перетекали в живот, а потом в обширные бедра. И даже хвост ее уже не выглядел изящной завитушкой, а напоминал полено. Это было странно.

Подул ветер, ветви дерева зашевелились, и вот, крепкая большая шишка сорвалась и упала перед розовым беличьим носом. Белка, кряхтя, встала и медленно, переваливаясь, пошла к шишке. Волк наблюдал за этим недоуменно.

- Белка, - наконец, неуверенно произнес он, - а что с тобой такое? Почему ты так… не в форме?

Белка фыркнула.

- Жизнь такая.

И стала вытаскивать из шишки орех.

Волк мотнул головой и ушел к себе. Думал поспать. Давалось с трудом, ворочался, перед глазами стояла ожиревшая полусонная белка.

Впрочем, проснувшись, он забыл об этом, сбегал в соседний лесок, славно поохотился там, побегал, порезвился, поел, повалялся в жесткой траве. А вот потом, вернувшись в волчий лес, встретил зайчиху с зайчатами. Они лежали на полянке все пятеро.

- Добрый день! – сказал волк.

Зайчиха не ответила. Похоже, все еще была на него обижена. Зайчата же, четыре меховых шарика, разом открыли узкие блестящие глазки и хором пропищали:

- Здрасте, дядя волк.

- Что лежим? – бодро спросил волк, - Что не бегаем?

- Неохота, дядя волк, - ответили зайчата и закрыли глазки. Их мать даже не пошевелилась. По шкуре волка побежали противные мурашки. Он даже решил было сначала, что это блохи. Но нет, мурашки – они просто бегали, не кусались. На всякий случай он почесал правое плечо задней лапой. Не помогло.

Задумавшись, волк пошел дальше. Он знал, куда – он хотел повидаться с глухарем. Глухарь нашелся достаточно быстро, вернее, не он, а его сын. Тот сидел, нахохлившись, на нижней ветке сосны.

- День добрый, юный глухарь, - сказал волк.

Птица не отозвалась. Волк усилил громкость.

- Привет!

- Не кричите, - проворчал молодой глухарь, - не видите, я сплю.

- С чего вдруг? – удивился волк, - День же.

- Какая разница? День, ночь. Я хочу спать, а Вы мешаете. Уйдите.

- Где твой отец?

- Не знаю. Валяется где-то.

Валяется? Глухарь? Волк был встревожен. Творилось что-то неладное, что-то, что он не мог осознать. Он шел по лесу, низко опустив голову, грустил, не в силах найти решение проблемы. Но тут, на его счастье, рядом спикировала летучая мышь и повисла на ветке.

- Что это ты весь в печали? – поинтересовалась она.

Волк внимательно оглядел мышь. Она была гладкой, блестящей, довольной жизнью Ее красные глазки радостно блестели.

- Что-то странное творится, - честно признался волк, - белка, зайцы, глухари… Они какие-то вялые, ленивые. Может, приближающаяся зима так на них действует?

- Зима? – фыркнула мышь. - Это не первая их зима. Да и та нескоро. Может, они больны? Так ты, как санитар леса, обязан…

Волк поморщился и сел.

- Я знаю, что именно я обязан. Я должен следить за тем, чтобы у них все было в порядке.

- Ой-ой! Ну надо же! Мы уже взяли на себя ответственность за здоровье своих подданных!

- Мышь!

- А что мышь? Ну что мышь? Обленились они у тебя и все.

- Что значит, обленились?

- А то! Жри, сколько хочешь, спи, сколько пожелаешь. Плодись, да на здоровье! Ты даже мне их кусать запрещаешь! А я что? Я бы даже вреда им не причинила. Ну почти! Так вот я летаю за тридевять земель к мерину, напрягаюсь, а эта твоя живность…

Волк наклонил голову.

- Мышь, а ты хорошо себя чувствуешь?

Мышь хлопнула крыльями, но решила все же остаться пока не ветке.

- Я? Прекрасно! Я в замечательной физической форме! И если ты на что-то намекаешь…

- Я не ем зверей в своем лесу! – рявкнул волк и щелкнул зубами.

- Ну надо же, какие мы страшные! А если не ешь, то нечего мне тут клыки свои демонстрировать. Вон, зайцам покажи, может, испугаются!

Волк задумался, встал и, не прощаясь, направился к зайцам. Следовало проверить одну идею.

Зайчихи на полянке уже не было, но вскоре неподалеку обнаружился ее супруг. Он ковылял куда-то и тяжело, со свистом, дышал.

- Стоять! – скомандовал волк.

Заяц с облегчением опустился на зад, вытянув толстые длинные лапы, уставился на волка безнадежно-усталым взглядом.

- Я сейчас тебя съем! – объявил волк.

- Ага, - сказал заяц, - с какого места начнешь?

С дерева противно хихикнула летучая мышь. Волк понял: дело плохо. Он растерялся и заискивающе как-то пробормотал:

- Ну, заяц, ты меня вынуждаешь…

- Да шел бы ты, - бросил заяц и поковылял дальше.

Волк с тоской наблюдал за вяло виляющим белым заячьим хвостом. На душе было муторно и тошно.

- Сам виноват! – возвестила сверху мышь.

- В чем?

- Распустил ты их. Тоже мне, взял моду о еде заботиться. Объяви сезон охоты!

Волк вздохнул.

- Не могу.

- Почему?

- Я, как правитель, не могу. Я не вправе охотиться на своих подданных. Да и сама пойми – они же сразу разбегутся по другим лесам.

- С чего вдруг, на них там тоже будут охотиться!

- Да, но там это нормально. Здесь – нет. И не могу я съесть зайца. Он мой друг.

- Друг-друг… - проворчала мышь, заворачиваясь в крылья, - я вот тоже твой друг, но мне ты их кусать не даешь.

- Не даю.

Волк низко опустил голову, прижал уши. Ему было так грустно, что хотелось плакать. Но плачущий правитель еще хуже бегущего генерала.

- Они обленились! – вещала мышь, - Они уже не звери, а кочки какие-то! Ты же охотишься на старых и больных? Ты можешь съесть и их, а если они будут знать о том, что их могут съесть, они будут гораздо резвее! Разреши охоту на травоядных!

Волк лег на землю, спрятал нос между лапами, неразборчиво проговорил:

- Я не могу. Я к ним привык. Я убью их только если они ослабнут.

- Они ослабли! – закричала мышь, - И ты сам это видишь!

Волк закрыл глаза.

- Я не могу.

Мышь улетела, возмущенно попискивая. Волк спустя некоторое время уснул.

Проснувшись, он нашел сороку. Ее не было нужды особо искать. Она всегда крутилась неподалеку, ожидая, что правитель подкинет ей что-нибудь скандальненькое, ну или просто хоть что-нибудь. Волк велел сороке собрать всех.

Вскоре все были на поляне. Волк, ожидая, сидел посередине. Он выглядел величественным и спокойным. Он таким не был.

- Вот что, - сказал волк, когда звери собрались, - с сегодняшнего дня заявляю: всякий, кто не сможет от меня убежать, будет уничтожен. Буду давать фору в пять моих прыжков. Напасть могу на любого. Оставляю за собой право – убивать жертву или не убивать. Другим хищникам пока участвовать в этой игре запрещается.

- Игре? – возмущенно прошептал заяц.

- Игре! – твердо сказа волк. - Для меня это – игра. Но знайте, травоядные, я вправе отменить фору и принять в игру других хищников. Знайте о том!

Звери потрясенно молчали.

- Я все сказал! – заявил волк и гордо удалился в чащу. Он зашел за кусты, прикинул, что его никто не видит и убежал в лес, поджав хвост. Ему было паршиво. Он не хотел играть в это. Не хотел! Но он был должен. Должен спасти свой лес, своих подданных, свою репутацию. Он должен был играть в игру, которую не выбирал.