Крылатые кошки возвращаются
Урсула К. Ле Гуин
ГЛАВА 1
Ранним дождливым утром Хэнк и Сьюзен перебрались через крутую горку у Фермы-на-Холме и подошли к старому амбару. Высоко в стене у самого чердака, где хранилось сено, находились отверстия, через которые влетали и вылетали голуби. Сьюзен глянула на них и позвала: «Киси-киси! Коти-коти! Котокрылики мои! Кисокрылые! Завтрак!»
Из дыры выглянул — нет, не клюв, — а светло-коричневый носик. Появились два круглых жёлтых глаза и две белые передние лапки, а потом что-то просвистело в воздухе! Это вылетела кошка. Кошка с крыльями. Полосатая кошка с крылышками в полосочку.
Первой выпорхнула Тельма. Она всегда просыпалась очень рано. За ней Роджер. Следом (уже из другого голубиного отверстия) малышка Харриет и, наконец, Джеймс. Из-за левого крыла он летел медленнее других. Однажды это крылышко жестоко потрепала одна злобная сова, но Джеймс всё равно присоединялся к остальным в их летучих играх, кувыркаясь в воздухе вокруг амбара и неистово гоняя дятлов среди дубов. И вот все четверо с голодным мяуканьем и радостным мурлыканьем в предвкушении завтрака описали мёртвую петлю и одновременно спикировали вниз.
Хэнку нравилось подбрасывать в воздух кусочки еды и смотреть, как Роджер их ловит, а Роджеру нравилось их ловить. Сьюзен нравилось держать еду на ладошке, в то время как Джеймс, касаясь усиками её пальцев и громко мурча, ел прямо с рук. Тельма и Харриет относились к завтраку серьезно, без всяких игр.
Итак, этим дождливым утром, когда дети и кошки были все в сборе в старом амбаре, Хэнк сказал своей сестрёнке:
— Знаешь, мне кажется, мама вчера видела Роджера. Он летал над склоном холма со стороны нашего дома.
— Я думаю, она заметила их ещё сто лет назад! Но никому не расскажет! — ответила Сьюзен, почёсывая Тельму под подбородком.
С того самого дня, как дети обнаружили летающих полосатых кошек, они твёрдо решили, что должны хранить это в тайне. Дети боялись, что люди захотят посадить кошечек в клетки, чтобы зарабатывать на них деньги в цирках, на выставках домашних питомцев, в лабораториях, или же попросту их продадут.
— Конечно же, мама не скажет! — заверил Хэнк. — Но я буду рад, если никто больше не станет кружить вокруг этого старого амбара.
— Я думаю, они понимают, как важно, чтобы их никто не нашёл, — произнесла Сьюзен, легонечко пощекотав пухленький животик Харриет. — До того как мы их нашли, они прятались и лесу и были совсем дикие!
Сьюзен и её брат не знали, что летающие кошки родились вовсе не в лесу рядом с Фермой-на-Холме. Они прилетели сюда, проделав длинный-предлинный путь. А родились они в городе — в узеньком переулочке под мусорным контейнером, в месте, куда более ликом, чем самый дикий лес.
Когда дети ушли, чтобы не опоздать на школьный автобус, Тельма сказала:
— Интересно, как там наша мамочка! Я вспоминаю о ней каждый день.
— Я так по ней скучаю, — вздохнул Роджер.
— И я, — признался Джеймс.
— Давайте навестим её! — предложила Харриет.
— Ну уж нет, — очень серьёзно заявил Роджер. — В городе слишком много людей. Это опасно. Мама велела нам улететь, и мы улетели. Мы должны оставаться там, где нам ничего не угрожает.
— Мамочка очень обрадуется, — возразила Харриет, а Джеймс добавил:
— Мы просто слетаем, проведаем её, и всё!
Тельма с сомнением покачала головой. Она была согласна с Роджером, и когда Харриет и Джеймс умолкли, произнесла:
— Джеймс, тебе будет очень тяжело лететь!
— Да моё крыло уже почти совсем в порядке, — ответил Джеймс, в доказательство грациозно замахав обоими крыльями. — Когда мы улетали, то были всего лишь котятами. Я хочу ещё раз увидеть наш старый переулок!
— А помните эти замечательные ароматные консервные банки из-под сардин на мусорке? — промурлыкала Харриет.
— А помнишь, как ты в панике взмыла вверх и перепугала огромного пса? — напомнил Джеймс.
Джеймс и Харриет решили отправиться в город навестить свою маму. Миссис Джейн Тэбби, полосатую кошку, а Тельма и Роджер предпочли остаться дома со своими друзьями — Сьюзен и Хэнком.
— Только подумайте, как огорчатся дети, — вздохнул Роджер, — когда придут завтра, а тут никого не будет!
Дети и в самом деле очень обеспокоились, когда на следующее утро пришли к старому амбару и обнаружили, что две крылатые кошки пропали. Они долго звали их, а Роджер и Тельма мурлыкали в два раза сильнее обычного, но никак не могли объяснить, куда делись их братик и сестрёнка. Все в старом амбаре волновались, думая о Харриет и Джеймсе: «Где же они сейчас? Вернутся ли обратно целыми и невредимыми?»
ГЛАВА 2
Харриет и Джеймс летели прямо сквозь лёгкий моросящий дождик. Когда наступил день, и стало светло, они радовались, что дождь и тучи скрывают их от нежелательных взглядов. Джеймс подметил: «Во время дождя никто наверх не смотрит!»
Поглядывая вниз, Харриет замечала под собой холмы, поля и дороги, но города было не видно.
— Наверное, нам стоит взять левее, Джеймс, — прокричала она сквозь шум дождя.
— С чего ты решила? — спросил Джеймс, подлетая ближе.
— Так мне подсказывает инстинкт, — ответила Харриет. — Нам следует доверять нашему Чувству Дома. Оно обязательно приведёт туда, где мы родились!
Джеймс был поражён и последовал за сестрой. Но, в конце концов, когда кошки присели отдохнуть на ветку большого дерева, он усомнился:
— Харриет, мы летим так долго. Тебе не кажется, что уже пора бы увидеть город?
— Может, он куда-то переместился, — предположила Харриет.
— Всё понятно. Это из-за того, что я слишком медленно лечу, — приуныл Джеймс.
— Ты летишь так же быстро, как и я, — возразила сестра и тоже приуныла. — Может, это просто у меня ещё нетренированное Чувство Дома? А что тебе говорит твоё Чувство?
— Ничего! — признался Джеймс. — Но вот мой нос — нос подсказывает, что тут кое-чем пахнет — мы летим в верном направлении!
Харриет вздёрнула светло-коричневый носик и принюхалась. Она приоткрыла рот, чтобы унюхать то, что могут унюхать только кошки, и уловила лёгкое дуновение ветерка.
— Ага! — прищурилась она. — Помоечка! Это она!
Так они и летели. Устав, присаживались отдохнуть на макушку дерева или крышу дома и, просыпаясь в глубине ночи, вновь продолжали путь. Теперь они прекрасно видели: огни большого города озаряли облачное небо тусклым желтоватым светом. Когда вновь наступило утро, под ними ничего не было, кроме влажных от дождя крыш и мокрых улочек, наводнённых сверкающими верхушками автомобилей и куполами зонтов. И так миля за милей, миля за милей.
Джеймс ничего не говорил, но его левое крылышко болело, и он сожалел, что они до сих пор не добрались.
Харриет ничего не говорила, но у неё болели оба крылышка, и она сожалела, что они до сих пор не добрались.
Джеймс и Харриет нюхали ветер и медленно летели мимо высоких офисных зданий и жилых домов к самой узенькой улочке, к грязному закутку самой старой и бедной части города. Их вело Чувство Дома, а может, носы, распознававшие хорошо знакомые запахи. Наконец, они опустились на краешек крыши, сложили крылышки и посмотрели вниз.
— Вряд ли это наш проулочек, Джеймс, — шепнула Харриет. — Где же мусорный контейнер?
Они оба подумали о Доме — о мусорном контейнере, под которым родились и играли, когда были котятами. Его не было.
— Не знаю. Всё выглядит весьма странно, — прошептал Джеймс. — Но я уверен, что это и есть то самое место. Тебе так не кажется?
Харриет кивнула.
— Но если мусорный контейнер исчез. — произнесла она очень тихим голосом, — где тогда мама?
После долгого молчания Джеймс добавил только одно:
— Нужно найти что-нибудь поесть, тогда мы сможем соображать гораздо лучше.
Окна в старом доме, куда присели кошки, были разбиты, а по пустым комнатам сновали мыши. Так что, с завтраком проблем не было.
После завтрака, вновь усевшись на крыше и греясь в тоненьком слабом луче солнца, выглянувшего на смену дождю, кошки умыли мордочки так, как их когда-то учила мама. А потом вздремнули, свернувшись клубочками рядом друг с другом.
Их разбудил странный шум — рёв, скрежет, грохот, стук, крики людей, металлический лязг о камни. Они подкрались к краю крыши и увидели ужасающую картину. Огромный металлический шар, свисающий с крана, с силой бил и крошил старое здание на дальнем краю переулка, пока его стены и перекрытия не рухнули. Дом рассыпался на кусочки, превратившись в обломки и пыль.
Джеймс так испугался, что, замер, прикрыв лапками глаза. Зато Харриет от страха взмыла в небо и принялась носиться вдоль переулка с дикими криками: «Мама! Где ты? Мамочка, мы тут! Мы тут! Ну, где же ты, мама?»
ГЛАВА 3
Никто не услышал тоненького голоска Харриет. Никто не обратил на неё внимания. Перепуганные крысы, мыши и тараканы бросились врассыпную из рухнувшего здания. Парочка городских голубей прилетела посмотреть, откуда взялось это облако пыли.
— Ещё одну трущобу развалили, — подметил один из голубей. А второй добавил:
— Это и есть прогресс!
И оба улетели прочь.
Люди и машины в переулке перебрались к следующему зданию и принялись готовить его к сносу. Никто не обратил внимания на летавшую над крышами Харриет. Рыдая, она вернулась обратно к Джеймсу.
— Джеймс, ну, помоги же мне её звать! — всхлипнула она.
Харриет и Джеймс встали бок о бок у самого края крыши и закричали изо всех сил:
— Мама!
А потом прислушались.
Машины прекратили реветь. Пустынные здания накрыла тишина. Повсюду на машинах и прямо на развалинах сидели люди и поедали свой обед, принесённый в специальных жестяных коробках. Автомобили не сновали по заваленной камнями улице. По сравнению с нескончаемым гулом города вокруг, тут было слишком тихо. И в этом безмолвии Джеймс и Харриет услышали тонюсенький голосок:
— Мя-я, — печально протянул он. — Мя-я-я. Это я!
Глаза Джеймса округлились и засияли.
Харриет забила хвостом.
Оба устремили взгляд в тёмное мансардное окошко под крышей старого склада.
— Это не мамин голос, — прошептала Харриет.
Они стали вглядываться пристальнее. В тёмном окне что-то шевельнулось — что-то чёрное.
— Наверное, там гнездятся скворцы. — предположил Джеймс. — От скворцов всегда столько шума! Слетаю-ка я посмотрю.
И он стремглав помчался по небу, точно ласточка, среди крыш.
Харриет видела, как брат опустился прямо у окна мансарды и сложил крылья. Потом медленно, переступая с лапы на лапу, будто вышел на охоту, прокрался к разбитому окну и заглянул внутрь.
Через минуту он был уже рядом с сестрой.
— Там котёнок! — сообщил Джеймс. — Чёрный котёнок — чернее некуда. Он увидел меня, зашипел и спрятался.
— Его мама должна быть где-то поблизости! — предположила Харриет.
— Не знаю. Там, внутри, ничего не видно. Но я никого больше не унюхал.
— А как же котёнок сам забрался так высоко?
— Наверное, его принесла туда по лестнице мама.
— Но эти машины всё рушат! — заплакала Харриет. Она не понимала, что машины делают только то, что велят им люди. — И этот дом они тоже сломают! Прямо вместе с котёнком! Нужно что-то делать, Джеймс! — и она раскрыла свои полосатые крылышки.
— Не вздумай попасться им на глаза! — шикнул на неё Джеймс.
— Я и не собираюсь! — Харриет полетела напрямик к крыше, где уже побывал брат, так быстро и уверенно, что никто не успел бы её разглядеть. Она опустилась на крышу у мансардного окна и заглянула внутрь. Мгновение спустя Джеймс был уже рядом.
— Эй, не бойся, — ласково позвала Харриет. — Мы пришли тебе помочь!
Ей никто не ответил.
— Ты можешь показаться? — спросил Джеймс.
Тишина.
Джеймс и Харриет отошли от разбитого окна и притаились за разными углами мансарды… Они улеглись на животики, полуприкрыли глаза и замерли в ожидании, опустив грудь на передние лапки, совсем как статуи львов у библиотеки. Кошки очень терпеливые существа и, даже когда они сильно обеспокоены или испуганы, могут часами тихо ждать, наблюдая за ходом событий.
Долгое время ничего не происходило. Машины внизу в переулке прекратили толочь пыль и мусор, чем занимались весь день. Люди ушли, а машины, тихие, ещё тише кошек, и абсолютно глупые, остались ждать своих хозяев.
И только когда по бесконечным улицам города побежали огни, в мансардном окне что-то шевельнулось. Наружу высунулась маленькая мордочка. Котёнок осторожно подошёл к оконной раме, легко перепрыгнул через разбитое стекло и направился к лужице дождевой воды, скопившейся в водосточном жёлобе на краю крыши. Он наклонился и с жадностью начал пить, старательно лакая язычком. Такой крошечный, тощий, взъерошенный и абсолютно чёрный — от кончика носа до кончика хвоста.
Даже его маленькие, пыльные, сложенные крылышки были чёрными!
Харриет и Джеймс в полном молчании наблюдали за ним, каждый со своей стороны мансарды.
Котёнок развернулся и хотел было прокрасться обратно на чердак — в свой укромный уголок, но тут вдруг заметил кошек.
Он подпрыгнул от страха и выгнул спину. Его коротенький хвост встопорщился как щётка, крылья растопырились и захлопали, жёлтые глаза вспыхнули, как два прожектора. Обнажив крохотные белые клыки, он смело прокричал им: «НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!».
Харриет и Джеймс не двинулись с места. Джеймс улыбнулся. Харриет замурлыкала.
Котёнок перевёл дикий взгляд с одного зверя на другого и быстрым летучим прыжком вернулся обратно на чердак. Кошки слышали, как он карабкается между балками, чтобы укрыться в одной из картонных коробок.
Харриет спрыгнула на крышу. Джеймс сделал то же самое. Они встретились у разбитого окна и присели. Джеймс лизнул Харриет в правое ухо. а Харриет положила голову ему на плечо.
— Как твоё бедное крылышко после такого долгого перелёта? Не болит? — спросила она.
— Терпимо. Надеюсь, мы скоро отыщем нашу маму, — ответил Джеймс. Они специально говорили громко, так, чтобы котёнок на чердаке мог их услышать.
— Должно быть, мама нашла новое место, когда они утащили наш мусорный контейнер.
— И скорее всего, где-то поблизости, я уверен.
— Конечно, раз у неё тут котёнок.
— Мама никогда не оставила бы котёнка одного надолго.
— Когда мы были малышами, она всегда к нам возвращалась.
— Это томно! А помнишь, как я потерялся, когда погнался за воробьём? Я тогда ещё плохо летал. И она отыскала меня на заднем сиденье старой разбитой машины.
— Взяла тебя за загривок и притащила домой!
Да, помню! Здорово тогда тебе попало! А потом она вымыла тебя с ног до головы. Дважды!
— И при этом мурлыкала… Помнишь, как мурчала наша мамочка, когда укладывала нас спать?
— Да. Вот так… мурр-рр… — и Харриет запела мурчальную колыбельную, которую подхватил Джеймс. Громче-тише, громче-тише… пока в разбитом окне не появилась маленькая, свирепая, перепуганная чёрная мордашка.
Харриет и Джеймс сделали вид, что ничего не заметили, и продолжили разговор.
— Я уверен, Харриет, что с мамой всё в порядке. Она знает, как всё устроить. Она ведь прожила в этом переулке всю свою жизнь.
— Да-да. А в тяжёлые времена, бывает, семьи распадаются. Но потом все вновь находят друг друга.
— Мама ведь не умеет летать. Поэтому нам проще разыскать её — у нас есть крылья!
— Бедная мамочка, — жалостно вздохнула Харриет.
Позади тоненький голосок протяжно заныл: «Мяя-яяя!» Это плакал котёнок.
Харриет нежным голосом заурчала: «Пурр-рр!» Так делала мама, когда возвращалась под мусорный контейнер. Она привстала, почти бесшумно повернулась к окну и принялась вылизывать котёнку ушки. Котёнок дрожал, но молчал.
— Как насчёт чего-нибудь перекусить? — бодрым голосом спросил Джеймс и улетел.
Через несколько минут он вернулся с добычей, пойманной в пустынных складских помещениях. Харриет откусила было кусочек-другой, но шансов у неё не было. Голодный котёнок зарычал, вцепился в добычу когтями и потащил на мансарду, где съел всё до последнего кусочка.
Позже, когда он угомонился и заснул в большой картонной коробке, свернувшись клубочком под тёплым меховым боком Джеймса, Харриет отправилась на охоту, чтобы поужинать самой. Но почти половину из добытого она оставила котёнку на завтрак.
Ночь, весь следующий день и ещё одну ночь Харриет и Джеймс оставались рядом с котёнком. Они свернулись подле него в коробке и разговаривали, мурлыкали ему, умывали и спали вместе с ним. Отмыть котёнка было не просто! Харриет шепнула Джеймсу: «Бедный малыш, у него блохи!» (Блохам не понравились такие интенсивные ванны, и они поспешили найти себе более спокойное жилище.) После нескольких плотных кормёжек, множества помывок и мурчалок котёнок уже не выглядел таким тощим и потрёпанным. Но он всё ещё продолжал ёжиться и шипеть при каждом скрипе и упорно молчал. Джеймс и Харриет не могли узнать, при каких обстоятельствах его потеряли и где сейчас его мама. Он был способен лишь на короткий печальный плач «Мя-я!» и на дерзкое шипение: «НЕНАВИЖУ!».
Вечером и ранним утром Джеймс и Харриет по очереди отправлялись на разведку, чтобы отыскать в окрестностях какие-либо следы Миссис Джейн Тэбби или хотя бы что-то о ней услышать. Но вблизи переулка не осталось ни одной кошки. И даже собак не осталось. Не осталось даже людей, кроме рабочих, что трудились день напролёт, не покладая рук. Только мыши, крысы, тараканы и блохи, которым было некуда податься. И машины. День за днём кран с ужасным, всё разрушающим вокруг железным шаром, подбирался к складу ближе и ближе.
В заботах о котёнке, обеспокоенные поиском матери, Джеймс и Харриет забыли про кран. И не следили за ним. Они мирно дремали в коробке, а в это время кран подкатил к их дому и встал напротив. Огромный металлический шар качнулся и пробил в передней стене здания огромную зияющую брешь. Джеймс в панике кинулся к окну мансарды с криком: «Летим, Харриет! Летим!»
Котёнок съёжился в углу коробки и в ужасе зашипел. Харриет, не теряя времени на споры, точно и аккуратно сомкнув челюсти прямо на его загривке, подхватила малыша и помчалась через балки к окну. Как только она вылетела наружу, с болтающимся между лапами котёнком, раздался ещё один сокрушительный удар. Здание затряслось, зашаталось и рухнуло, сложившись, как карточный домик.
Джеймс кружил над сестрой и кричал: «Сюда, Харриет!»
Она вслепую полетела сквозь облако пыли на его голос.
Внизу, в переулке, крановщик вскинул голову вверх и, вглядываясь сквозь висящую в воздухе пыль, от удивления часто-часто захлопал глазами:
— Птицы, — промямлил он. — Нет, это точно должны быть птицы!
Позже, пожёвывая бутерброд с ветчиной из жестяной коробки для завтраков, он спросил у приятеля, который присел тут же на куму кирпичей:
— Ты видел когда-нибудь птиц с усами? И мохнатыми лапами?
— Нет, — ответил тот. — Никогда такого не видел! Что за чушь?
ГЛАВА 4
Поначалу котёнок висел неподвижно и послушно, позволяя Харриет себя удерживать. Но так как он был уже далеко не крошкой, то вскоре принялся барахтаться и выкручиваться, пытаясь освободиться. Харриет же была кошечкой небольшой. Ей пришлось очень тяжело — тащить по воздуху котёнка-подростка. Котёнок боролся, Харриет шатало из стороны в сторону, и она с трудом махала крыльями, стараясь не сбиться с пути. Потом котёнку всё-таки удалось вывернуться и вырваться на волю. Но он тут же начал падать вниз, прямо на улицу с несущимися на огромной скорости автомобилями! Харриет в отчаянии бросилась за ним, Джеймс самоотверженно пытался подлететь под котёнка, чтобы смягчить его падение, но тот стремительно нёсся к земле. Вдруг котёнок раскинул маленькие чёрные крылышки, принялся бить ими в воздухе и стал подниматься. Выше и выше. Над машинами, над телеграфными проводами. Выше крыш. И полетел!
Благодарные судьбе, но разъярённые, Джеймс и Харриет помчались за ним.
— Стой! — кричали они. — Котёнок! Подожди!
Совсем скоро, запыхавшись и выбившись из сил, котёнок начал сдавать и полетел медленнее. Джеймс подлетел снизу, позволив ему присесть к себе на спину между крыльями, и плавно заскользил к крыше ближайшего дома. Туда они и опустились все трое — тяжело дыша и абсолютно без сил.
Скворец, чьё гнездо располагалось в самой верхней части дымохода, смотрел на них неприветливо:
— Эй! — закричал он гневно. — Брысь отсюда! Нам не нужны тут на крыше всякие сумасшедшие кошки!
— Кошки? — оживился Джеймс. — Скажи нам, где найти других кошек, и мы уйдём!
— На следующей улице, — сообщил скворец, склонив голову набок. — С цветочными горшками, — грубо просвистел пернатый собеседник, который на самом-то деле оказался скворчихой.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила Харриет. — Котенок, летим прямо сейчас! Нам нужно отыскать маму.
Улица, на которую указала птица, оказалась тихой, но не столь заброшенной, как их старый переулок. Маленький пудель печально тявкнул за закрытым окном, когда кошки пролетели мимо. Тротуары были пусты.
— Мама! — позвал Джеймс.
— Мамочка! — позвала Харриет.
Котёнок, смело летевший между ними, тоже пискнул: «Мяя-ма!»
Откуда-то сверху им ответил мягкий, чистый, хорошо знакомый голос:
— Дети?
Они посмотрели вверх и полетели на голос.
На крыше жилого дома, самого высокого на этой улице, была небольшая, похожая на домик пристройка с садиком, занимавшим всю крышу. Это был самый настоящий сад, только растения здесь росли в горшках и кадках. Среди цветочных горшков и кадок, леек и поливочных шлангов сидела их мама, Миссис Джейн Тэбби, полосатая кошка, и радостно мурлыкала.
— Джеймс, дорогой! Моя милая Харриет! Бедный мой, несчастный, потерявшийся малыш! — Миссис Джейн никогда не плакала, но, когда она целовала своих деток, её мурлыканье было гораздо более прерывистым, чем обычно. Полосатая кошка сразу принялась намывать шею и ушки младшего котёнка, расспрашивая при этом старших:
— Всё ли с вами в порядке, мои хорошие? Вы замечательно выглядите! Какие же вы выросли красивые! А как Тельма? Что с Роджером?
— У нас всё прекрасно, мамочка!
— Мы живём на чердаке в сарае за городом.
— Туда никто не ходит. Я имею в виду из людей.
— Только два очень хороших ребёнка. Они нас кормят и балуют.
— Мамочка, а как ты? Почему ты ушла из переулка?
— Как вышло, что котёнок остался там один?
Харриет и Джеймс не сразу решились задать маме эти вопросы. Мама начала рассказ, свернувшись калачиком подле чёрного котёнка, который настолько устал, что уже заснул.
— Да, мои дорогие. Это был самый ужасный день в моей жизни. С того дня я места себе не находила — всё время думала о своей потерянной крошке! Я родила только одну малышку. Случилось это незадолго до того, как начали рушить нашу улочку. Её папа — Мистер Том Джонс. Я уверена, что вы его помните.
Харриет и Джеймс закивали.
— Она — вылитый отец, — с гордостью произнесла мама. — Тогда Мистер Том Джонс ушёл по важным делам на другой конец города. Но прежде, чем он вернулся, произошли ужасные вещи. Мусорный контейнер, мой родной дом, увезли. Пока я расположилась отдохнуть за мусорными баками, люди заметили мою детку. Увидели, как она пытается освоить свои крылышки, взбираясь на крышки баков и слетая вниз, совсем, как вы когда-то. Люди всполошились, ужасно зашумели, закричали, завопили. Бросились её ловить — я кинулась защищать малышку. Тут судьба нас и развела! Бедняжке страх придал сил. Она взмыла вверх и влетела прямо в разбитое окно под самой крышей дома. Мне было за ней не подняться. Люди в дом попасть не смогли — там было заперто. Они страшно разозлились и погнались за мной. Я бросилась наутёк, и от страха сама потерялась.
— О, мамочка! — прошептала Харриет. Джеймс, слушая эту историю, весь дрожал.
— Я бродила часами, звала моего котёнка. Собаки преследовали меня. Однажды, когда я, обессиленная, почти умирала, меня неожиданно подняли чьи-то руки. Я почти ничего не осознавала: как меня принесли домой, подняли по ступенькам и как я в конечном итоге оказалась здесь. С тех пор тут я и живу! У меня появился настоящий друг — добрая старушка. Это она меня подобрала. Она кормит и заботится обо мне, и у неё самые удобные колени. В моём возрасте уже не просто жить на улице. И я была бы абсолютно счастлива, если бы не мысли о моём несчастном потерянном котёнке. Дверь на лестницу заперта, и я не знала, как выбраться, чтобы разыскать её. Но теперь, мои дорогие, мои замечательные дети, вы спасли её и вернули мне!
Чёрный котёнок крепко спал. Миссис Джейн подвела Харриет и Джеймса к большому блюду, полному еды, и миске со свежей водой. Когда они поели и попили, она вновь заговорила.
— Как вы думаете, котёнок уже хорошо летает? Он сможет отправиться с вами в ваш новый загородный дом?
— Думаю да, — ответил Джеймс. — Часть пути он может лететь у меня на спине.
— Я тоже могу взять её к себе на спину, — предложила Харриет. — Но мы не хотим, чтобы вы снова расстались, мамочка!
— О, дорогая, она должна улететь. Для неё так будет лучше, — сказала Миссис Джейн. — Теперь я буду знать, что она жива, здорова и с теми, кто о ней позаботится. Единственное, чего я хочу, — чтобы она была в безопасности. А в этом городе для крылатых кошек нет безопасного места. Вы это знаете, дети.
Харриет и Джеймс с сожалением кивнули.
— Возьмите её с собой, и я буду довольна, — попросила Миссис Джейн. — Я буду лежать на солнышке в своём садике на крыше и представлять, как она летит с вами — к свободе. Это всё, что мне нужно для счастья.
И они в последний разок свернулись все вместе в один тёплый клубок: котёнок, молодые кошки и их мама, — и замурлыкали друг другу колыбельную — громче-тише, громче-тише.
ГЛАВА 5
Первая ночь дороги домой была самой трудной. Чёрная малышка летела отважно, сколько ей хватало сил, но крылышки у неё были короткие, к тому же дни, проведённые на чердаке без еды, очень её ослабили. Совсем скоро ей пришлось лететь верхом на Джеймсе, а потом на спине у Харриет. Уставшие кошки нашли крышу, где остановились отдохнуть. Им нужно было лететь. Но прежде чем отправиться в дальний перелёт, им пришлось ещё раз присесть на очередную крышу, чтобы перевести дух. Казалось, нет конца ни этому огромному городу, ни долгой ночи.
Глубоко в душе Джеймс опасался, что они не найдут обратный путь к Ферме-на-Холме. Харриет глубоко в душе боялась того же. Но никто из них в этом не признавался. Они летели вперёд бодро, в надежде, что Чувство Дома приведёт их туда, куда надо.
— Джеймс! — позвала Харриет, указав лапкой вниз. — Помнишь эту крышу?
Это была крыша церкви. Улетая навсегда из города с братьями и сестрёнкой, Харриет присаживалась на верхушку её шпиля, когда сама была ещё котёнком.
— Да! Помню! Мы летим правильно! — закричал Джеймс. Он так разволновался, что описал целый круг вокруг церковного шпиля.
Чёрная малышка испугалась и, чтобы удержаться, вцепилась маленькими, острыми, как иглы, коготками в спину старшего брата.
— Всё в порядке! — успокоил её Джеймс. — А вот теперь держись крепче! Мы летим домой!
Гельма сидела на высокой балке старого амбара недалеко от Фермы-на-Холме. Солнце уже село. Небо над холмами отливало золотом на западе. Но Тельма устремила взгляд на восток.
Роджер сидел на самой высокой ветке огромного дуба на холме за амбаром. Его легко можно было принять за сову, неподвижно ожидавшую темноты. Он тоже смотрел на восток.
На вершине холма сидели, молча, бок о бок, Хэнк и Сьюзен. До этого они целый час бродили по лесу и звали Харриет и Джеймса.
Тельма, взлетев с крыши амбара, а Хэнк — с дуба, одновременно воскликнули:
— Вот они! Они возвращаются!
Уставшие, голодные путешественники медленно спускались с темнеющего неба, чтобы поприветствовать счастливых брата и сестру. Хэнк и Сьюзен бросились со склона, выкрикивая:
— Харриет! Джеймс! Ну где же вы были? Ой, Джеймс! О-о, Харриет!
Собравшись возле амбара, все принялись разглядывать маленького чёрного котёнка.
— Мама отправила её с нами, — пояснил Джеймс.
Харриет добавила:
— Это наша младшая сестрёнка!
Малышка изучала всех внимательно. А когда увидела Хэнка и Сьюзен, резко выгнула спинку и раскинула крылышки так, будто собралась улететь. Чёрная шерсть встала дыбом. Затем она села и почесала за ухом. Потом упала на бок, и сладко потянулась, косясь на Сьюзен.
— Мя-я? — произнесла она.
Все рассмеялись.
— Ей надо дать молока! — опомнился Хэнк и, подпрыгнув, быстро умчался. Когда через пять минут он вернулся с банкой свежего молока, котёнок летал по всему двору, кувыркаясь в воздухе, и гонял ночных мотыльков. Сьюзен сидела с уставшими Джеймсом и Харриет на коленях, рассказывая им, какие они благородные кошки и как все по ним скучали.
— Ну, идите же сюда. Киси-киси-кисокрылики! — позвал Хэнк, наполняя до краёв крышку от банки жирным молоком. — Роджер, ну подожди немного, пусть котёнок поест. Интересно, как же его зовут?
— Мя? — отозвался котёнок, уткнувшись мордочкой в молоко.
— Может быть Мими? — предположил Хэнк.
— Не думаю! — возразила Сьюзен, внимательно разглядывая малышку. — Наверное… Скорее всего… Её зовут Джейн.
Котёнок перестал пить молоко и вскинул голову вверх.
— МЯ! Я! — подтвердил он громким счастливым голосом. И принялся лакать снова, разбрызгивая молочные капли по маленькой чёрной мордашке.
— Ладно, — согласился Хэнк. — Думаю, что она — Джейн!
— Ну, конечно же, Джейн, — обрадовалась Тельма. — Пей своё молочко, Джейн, умывайся, и пора в кроватку. Для котёнка это был долгий, слишком долгий день!
{{ comment.userName }}
{{ comment.dateText }}
|
Отмена |