Год 705 AC, третья декада сентября

Должен признаться, выбраться из-за стен Цитадели, оказалось неожиданно приятно. Целых два месяца мы провели практически, не выходя из рабочего кабинета. Сравнение и анализ, записи и рисунки, споры и ругань - разбегаясь по углам и тут же вновь принимаясь за дело вместе, я и Смитсон очень, очень медленно, но все-таки расшифровывали Ключевой камень. В конце концов, Джек ДеМуле, комендант Цитадели, просто-напросто выгнал нас проветриться:

- Вон из Цитадели! Дышать свежим воздухом! И раньше чем через два дня не возвращайтесь! - проржал он тоном, не терпящим возражений.

И вот, накинув на плечи мешки с провизией и одеялами, мы пошли осматривать ближайшие горы. Куда же еще, ведь в конце концов, проклятье Насожа превратило моего наставника не просто в козла, а в козла горного.

Козла-морфа, в данный момент.

Шестидесятилетний, Смитсон был в очень неплохой форме. Он просто загнал меня, прыгая с камня на камень, ныряя во все встречные овраги, а под конец второго дня пути затащив в какой-то маленький каньон, как он сказал - в поисках артефактов. Слава богам, там годы все-таки взяли свое - спустившись на дно, наставник поумерил пыл, и мы не столько искали, сколько просто беседовали. Обо всем подряд - о лорде Хассане и нынешнем урожае, о погоде в горах и движении осадочных пород, конечно же об археологии и разумеется, о моей жизни в Цитадели и Битве Трех Ворот. Той самой, в которой Насож, чтоб у него геморрой вылез, столь блестяще (должен признать...) применил свое знаменитое тройное проклятье, превратившее нас, защитников Цитадели в то, чем мы остаемся до сих пор.

Как шутит наш придворный поэт, в тот день Насож одел за свой счет всех обитателей Метамора - кого в мех, кого в платья, а кого и в пеленки...

Впрочем, я кажется говорил о наставнике?

Смитсон всегда был более чем просто мой учитель. Даже при живых родителях, я называл отцом именно его. Всегда в разъездах, всегда в делах и странствиях... отец и мать бывали дома редко. Любил ли я их? Наверное, но... Когда мне было пять лет, они не вернулись из очередной поездки в Сатморскую империю. Их корабль утонул в Звездном море. Кто знает, что убило их? Внезапный шквал, небрежение команды, пираты... Для меня они просто ушли и больше не вернулись.

А Смитсон, друг семьи, присматривал за мной во время частых отлучек родителей - и он же занялся моим воспитанием, когда я остался сиротой.

Могли ли у него быть к тому причины, помимо... Быть может да. Не раз, и не два отмечали и совершенно посторонние люди, и давние друзья нашу необыкновенную общность. Телесной статью пойдя в мать, что тоже подмечалось неоднократно, я поведением, привычками и некоторыми... интересами, пошел не в отца, как можно было ожидать, а в Смитсона. Что в этом наносного, рожденного и укрепившегося от жизни в его доме, а что от иных причин? Кто знает... Сам Смитсон не пожелал сказать мне. А я не спрашивал.

Но вернемся к настоящему.

Мы шли по дну каньона, усыпанному опавшими листьями, овеваемые холодным осенним ветром, совсем не замечая его порывов - нас оберегал толстый слой меха, который по мере приближения зимы становился еще плотнее и теплее. Естественно, мы много говорили об изменении. Уже шесть лет прошло с того дня, когда я сам изменился. Я привык - к рогам, хвосту, меху, растительной диете и... проблемам с кишечником. Да, да! В душе, оставшись человеком, телесно, шесть лет назад я стал оленем. Оленем-морфом, благодаря усилиям наших магов.

Но, как я уже упоминал, с тех пор прошло шесть лет, и я привык. Увы, сказать того же о наставнике было никак нельзя. Ему все было в новинку и странно. Он то и дело дергал себя за рога, бывало блеял - от волнения, от сильных чувств, а оставаясь в одиночестве, иногда, как будто проваливался в полную звериную форму, и не мог из нее выйти. Кроме того, похоже, проверяя старый как мир миф о том, что козы могут есть практически что угодно, он пробовал все растительное попадавшее на глаза. От травы и цветов с любимого цветника лорда Хассана, до хвои и шишек лиственничных деревьев, недавно высаженных придворным садовником в одном из бесчисленных внутренних дворов Цитадели. И не всегда подобное разнообразие шло Смитсону на пользу!

К счастью, ему хватало ума держаться подальше от ядовитых растений.

Впрочем, должен сказать, что изменение, имело не только отрицательные, но и положительные стороны. Я уже упоминал о великолепной физической форме моего наставника, а об изменениях в его личной жизни говорить не буду. Упомяну лишь, что по утрам в его комнате я часто обнаруживал женский запах...

Но не будем отвлекаться.

Как я уже говорил, мы шли по дну небольшого каньона, скорее даже глубокого оврага, прорытого и углубляемого маленькой речкой, во время ежегодных весенних паводков. Мы шагали, шевеля копытами листья, покрывавшие дно толстым слоем и в очередной раз обсуждали все ярче и ярче выявлявшиеся странности в культуре тиннедов.

- ... и даже Ключевой Камень не поможет, хотя заключенные в нем крупицы прошлого, без сомнения бесценны, - вещал Смитсон. - Но, увы нам! Сколь же бесценны эти крупицы, столь же они и малы!

Ответом ему стал мой согласный вздох. Увы... Многочисленные загадки и странности, главной из которых было упорное нежелание тиннедов входить внутрь Цитадели Метамор, Ключевой Камень не объяснял совершенно.

Разгоряченный, я так прибавил ходу, что не заметил скрытый под слоем листвы крупный ком слежавшейся глины. И споткнулся.

- Проклятье! Больно!! - воскликнул я, поднимаясь на четвереньки и потирая пострадавший нос.

- Джонатан, ты весьма внимательно смотришь под ноги! - насмешливо сказал, отставший Смитсон. - Надеюсь, твои рога не пострадали?

- На месте они, - буркнул я, проверив, и поскорее поднялся, не желая стоять в холодных, мокрых листьях на четвереньках.

- Что там за пакость такая? - спросил я, поворачиваясь к наставнику... и тут мое сердце сначала замерло, а потом бешено застучало.

- Джон, тебе просто потрясающе везет! - изумленно сказал он, поднимая вывернутый моим копытом череп гигантской птицы. Но ни одна современная птица не имеет клюва таких очертаний, столь высокого лба и такого высокого и выпуклого свода черепа. Только один вид в истории имел все эти признаки вместе. Разумные нелетающие птицы - тиннеды!

- Да ведь это же... - изумленный не менее коллеги, пробормотал я. - Четвертый? Или пятый?

- Пятый. Хотя о подлинности экземпляра Эльфквеллинского Королевского Исторического музея все еще идут споры, - возбужденно воскликнул Смитсон. - Но этот экземпляр, несомненно, подлинный и в очень хорошей сохранности... Поздравляю с находкой, коллега!

- Ну, знаете ли, я вообще-то тут не один... - смущенно пробормотал я, доставая прикрепленный к поясу кинжал и снова вставая на колени, в самую грязь. - В конце концов, это вы затащили меня в каньон. Так что, будет справедливо сказать, что нашли этот череп и все к нему прилагающееся мы вместе!

Глина, пусть и слежавшаяся за прошедшие тысячелетия, была все же мягче камня, так что, действуя попеременно кинжалом, маленькой лопаткой, прихваченной запасливым Смитсоном и копытцами на собственных пальцах, мы смогли собрать все осколки черепа, когда-то расколотого ударом чего-то острого спереди и сверху. Потом я начал отгребать глину, разыскивая шейные позвонки окаменелого скелета, но тут мои весьма чувствительные, хоть и практически не различающие цветов глаза различили что-то блеснувшее в последних лучах заходящего солнца.

Осторожно разгребши грязь, я нащупал твердый диск с острыми краями...

- Взгляните, коллега! - не удержался я от соблазна продемонстрировать наставнику найденную драгоценность, даже не очистив ее от грязи.

- Ну-ка, ну-ка... - пробормотал Смитсон, вытаскивая из мешка чистую тряпицу. - Великолепно!

На его ладони лежала гемма - камень в оправе из неизвестного мне металла, на толстой золотой цепочке изящного плетения. И сам камень, и оправу покрывала сложная вязь иероглифов.

- Нет слов... - согласно прошептал я, ошеломленно любуясь узорчатой подвеской. - Коллега, мы с вами войдем в историю!

- Обязательно, коллега, - улыбнулся Смитсон, - но Джон, посмотри - солнце уже скрылось, на небо наползают тучи, скоро стемнеет. Вдвоем, без инструментов и помощников мы не сможем, ни устроить здесь настоящие раскопки, ни огородить это место. А огородить и зафиксировать его нужно до снегопадов! Думаю, нам с вами нужно пометить находку и как можно скорее вернуться в Цитадель.

Увы, но Смитсон был совершенно прав. Солнце действительно уже скрылось за краями каньона, а снег... собственно, он уже лежал - в тенях, в укромных местах, прикрытых нависающими скалами, а затянутое тучами, быстро темнеющее небо и порывистый холодный ветер, не оставляли сомнений - зима на пороге.

А потом? Я огляделся... Зимой снег будет копиться, копиться, потом придет весна, все растает и... Проклятье! Да ведь весь этот каньон - свежий размыв, результат половодья этого года! Весной наш раскоп смоет к демону!!

- Наставник, нужно что-то делать!

- Догадался? - ухмыльнулся Смитсон. - А ты думаешь, старый козел потащил тебя в этот каньон просто так? Учись, мальчик мой, учись! Свежие размывы - самая благодатная для археологов местность.

- Если успеешь!

- Не без этого. Прокопаешься - следующее половодье смоет все.

- Но наставник, мы не успеваем! Испросить разрешение у лорда Хассана, собрать работников, материалы, инструменты... Доставить все это сюда... И к тому же, что мы собственно сможем сделать? Мы не сможем перегородить каньон! И не успеем закончить раскопки до того, как горные перевалы завалит снегом!

- Мы - нет. А вот Магус и Сарош смогут. Дракон-метеомаг скажет, сколько у нас времени, и может быть задержит снегопады. А старый лис закроет то, что останется непроницаемым для воды пологом.

- Наставник! Ну, конечно же! Раскопки на Сатморском плато! Вы уже делали так!

- Именно! Но теперь нам нужно торопиться в Цитадель. Темнеет...

Следующие две недели пролетели как один день. Испросить, найти, доставить, обязать, снова найти, опять доставить, уговорить, поторопить, опять поторопить, еще поторопить... Скорей, скорей, скорей! Транспорт, материалы, работники, инструменты, пища, палатки, и снова транспорт... Сарош прогнозировал неделю терпимой погоды, еще неделю смог оттянуть снегопады своей магией и мы успели! Едва-едва, но все же успели!

К вечеру четырнадцатого дня, последний работник и последняя телега с грузом пересекли перевал и в перекопанном каньоне остались только мы с наставником, старый лис Магус, да дракон Сарош.

«Вот и все, - как всегда, голос Сароша раздался внутри головы. - Я снял удерживающие заклятья. Через час здесь будет жуткая метель и не менее кошмарный снегопад... Магус, поторопись!»

- Сейчас, сейчас... Уже почти... - старый лис водил по стене каньона концом посоха, выжигая закрепляющие руны. - Готово. Можем улетать.

«Даже и не думал, что вы ребята, сможете так все организовать! - мысленно ухмыльнулся дракон, подставляя нам лапу. - Столько трудов! И все ради какого-то скелета в перьях!»

- Да что ты понимаешь, это же величайшее археологическое открытие столетия! - возмутился я.

«Ха! И никогда мне вас ученых не понять! - хихикнул Сарош, взмахом крыльев разметав первые снежинки начинающегося снегопада. - Держитесь крепче, полетели!»

- Джонатан, ты уже закончил? - Смитсон аккуратно постучался, прежде чем приоткрыть дверь.

- Почти... - рассеянно пробормотал я, укладывая на место последний осколок кости и, мысленным усилием активируя магические компоненты клея. - Три... Два... Раз. Все. Знаете коллега, этот новый клей, придуманный Паскаль - просто чудо.

- Хм... - наставник осторожно поднял пальцами-копытцами баночку, содержащую вязкую, практически прозрачную субстанцию. - Должен признать, наша разноцветная дикобразиха делает просто поразительные вещи. Я знаю парочку ученых, которые за такую вещь отдали бы двадцать-тридцать её весов золотом... Нельзя ли купить у Паскаль рецепт? Или может быть обменять, на что-нибудь?

Я осторожно поднял череп на ладони:

- Не знаю коллега. Но думаю, вы сможете спросить ее сами, когда пойдете забирать гемму.

- Хорошая идея... увы, немного поздно. Придется идти специально, поскольку гемму я уже забрал, - вздохнул Смитсон.

- В самом деле?! Дайте же скорее взглянуть!

- Джонатан! Помилосердствуй! Я забрал её из лапок Паскаль не более четверти часа назад, а ты уже хочешь ее отобрать! - рассмеялся наставник, вручая мне висящий на толстой золотой цепочке драгоценный камень в оправе.

Взяв лупу, я внимательно рассмотрел очищенную от тысячелетних наслоений гемму:

- Странно...

- Что-то не так, Джон? - уже отошедший к соседнему лабораторному столу Смитсон вернулся.

- Не уверен... Коллега, взгляните на сам камень. Я практически не различаю цвета, но все-таки... Там, в грязи, у камня вроде был другой оттенок. Значит ли это, что камень поменял цвет во время чистки?

Смитсон взял у меня камень

- Хм... Я не столь хорошо знаю нашего разноцветного дикобраза-алхимика, как мне хотелось бы, но в научных кругах, сия эксцентричная особа слывет образцом точности и аккуратности, - поджал губы и дернул козлиным носом наставник. - Говоря другими словами, я не могу представить, чтобы Паскаль испортила столь ценный предмет. И уж если по каким-либо причинам это все же произошло, то она не стала бы молчать. Нет, коллега, не стоит обвинять Паскаль. Но оттенок камня действительно изменился... Хм. Кстати, Паскаль упоминала о бездействующей магии, заключенной и в сам камень и в оправу и даже в цепочку. Быть может именно она стала причиной?

- Увы, мы можем только предполагать... - вздохнул я. - Может быть расшифровка надписи поможет? Коллега, предлагаю попробовать!

Увы, наши старания были практически тщетны. Тщательно перерисовав на пергамент все иероглифы, мы, вооружившись составленными нами таблицами, смогли перевести часть из них. И вот, что получилось:

Путь ...... ...... я тебе. Во сне ....... ....... ...... Но ....... - избирая ...... ...... судьбу ..... ..... тоже.

- Что ж... Все, что можно было сделать сейчас, мы сделали, - Смитсон откинулся в кресле, разминая затекшую шею. - Кое-что можно предположить... К примеру третий иероглиф наверняка значит «открываю».

- «Путь куда-то открываю я тебе». Логично, - согласился я. - Думаю, мы можем вписать это в наши таблицы. Но причем здесь сон? Путь откроется во сне?

- Увы! - покачал козлиными рогами наставник. - Сейчас мы этого понять не сможем. А потому предлагаю вернуться к работе с ключевым камнем. Возможно, мы встретим в нем соответствия, хотя бы частичные. А сейчас, нам лучше всего пойти и хорошенько выспаться, уже поздно.

Но мне не спалось... Проворочавшись с боку на бок два или три часа, я решил пойти перекусить на общей кухне. Съев тарелку чуть подваренных на пару ростков папоротника, обмакивая их в острый соус, я пошел в спальню, но проходя мимо лаборатории, решил зайти и еще раз осмотреть находки.

В лаборатории я подошел к обитой мягкой тканью коробке, в которой хранился череп. Осторожно подняв его на ладони, взглянул в пустые глазницы и в тишине полутемной, освещенной лишь магическим огоньком комнаты, прозвучали рожденные странным настроением слова:

- Быть иль не быть? Вот в чем вопрос…

Вздрогнув, как будто просыпаясь, я положил череп на место и, подойдя к столу, на котором мы работали с Ключевым Каменем и геммой, взял лупу, чтобы еще раз посмотреть на иероглифы.

«Знаешь, а ведь ты - первый настоящий предмет не из камня, дошедший до нас от тиннедов... - сказал я ему, мысленно. - Интересно, для чего использовал тебя тот парень, чей череп лежит у нас в коробке? Какие пути ты ему открывал? Куда? А может быть надпись иносказательна, а ты на самом деле знак ранга? Или простое украшение? Жаль, что ты не можешь ответить...»

Мне вдруг пришли в голову слова наставника, сказанные им в одной беседе. Смитсон тогда упомянул простой и очень познавательный способ понять незнакомую культуру, представить, хотя бы частично их способ мышления - одеться в их одежду.

Единственной вещью тиннедов, которую я мог бы одеть, была гемма... Я взял ее, осмотрел еще раз, пропустил сквозь пальцы золотую цепь, вгляделся в замок - и одел.

Сухо щелкнул застегнувшийся карабинчик... но почему-то этот звук отозвался во всем теле противной, какой-то тянущей дрожью... Мир вокруг на несколько ударов сердца вдруг стал нечетким, подернувшись туманной дымкой, разорванной как молнией, вспышкой на груди. Камень геммы засветился, но я лишь краем сознания отметил это, поскольку именно в этот миг понял, что не чувствую ставшего привычным веса рогов на голове!

Мои уши шевельнулись, ища источник опасности, и тут же, как будто исчезли... действительно исчезли - схватившись за голову, я ощутил только два отверстия позади верхней челюсти.

Я ринулся к зеркалу... Лучше бы я этого не делал! Прямо на глазах мои челюсти вытянулись, деформируясь, мех на морде поредел и как будто растворился, всего за несколько судорожных вдохов.

Меж тем, тянущая дрожь усилилась, к ней добавилось ощущение ползущей плоти. Я попятился к лабораторным столам и посмотрел на руки... Мех на теле тоже исчез, сменяясь темно-серой с изумрудными проблесками чешуей, а отвратительная дрожь, сконцентрировавшись на спине и вокруг хвоста, вытягивала его, утолщая, превращая в мощный, мускулистый, покрытый той же серо-зеленой чешуей хвост пресмыкающегося!

Чтобы не свалиться с ног от добавившейся сзади массы, мне пришлось наклониться вперед, и эта поза почему-то вдруг стала очень удобной, как будто даже привычной! А моя бочкообразная, прикрытая как броней, поясом мощных мышц и чешуйчатой шкурой, грудь, начала ритмично расширяться, засасывая воздух через широченное горло и не менее широченную пасть, усаженную острейшими зубами... И тут я вдруг понял, что за шумом дыхания, не слышу биения собственных сердец!.. Что по ноге потекла горячая струйка... И что дыхание мое вовсе не такое уж и ритмичное, вернее, его и вовсе нет, и что каменная плита стола внезапно прыгнула навстречу моей морде, а подставить онемевшие лапы я просто не могу...

Как же громко хрустят ломающиеся о каменный стол кости черепа!..

- Потрясающе! Рабочий стол разбит! Каменная плита! Как? Как можно разбить каменную плиту?! Джонатан пропал, возможно, убит или похищен! В его лаборатории лежит в беспамятстве какой-то жуткий ящер... Великолепно! - Джек ДеМуле, комендант Цитадели, мул-морф, выказывал недовольство всеми вокруг как всегда громко... даже чересчур громко.

Очнулся я, всем затекшим телом и в особенности пульсирующей головой ощущая, нет буквально прочувствуя каждое слово возмущенной речи коменданта.

О-о-ох!

О каком таком ящере они говорят?

И что за бред мне привиделся? Мне приснилось, будто я надел гемму тиннедов, и начал превращаться во что-то жуткое, а потом упал и разбил голову о каменный стол... Ну, надо же! Это все от настойки валерианового корня. А еще говорят - хороший сон, приятные сновидения! Вот уж действительно, приятные...

И почему они говорят, что я пропал? Я же вот, тут лежу!

Мысли в голове мутились... наверно все еще действовал валериановый корень и я попытался привстать... Только для того, чтобы обнаружить, что не могу шевельнуть ни руками, ни ногами, ни даже хвостом. А попытавшись заговорить, понял, что и пасть моя тщательно зафиксирована поперечной палкой и намордником...

С трудом сфокусировав разбегающиеся глаза, я увидел, Брайана, стоящего на порядочном расстоянии от меня - по сути, на другой стороне комнаты. Енот-морф, бывший сейчас в максимально человекообразной форме, сжимал в лапах рукоять короткого меча и внимательно наблюдал за мной.

- Он очнулся.

- Хорошо, - донесся рокочущий голос Джека. - Теперь он скажет нам кто он, из какого ада взялся и куда дел Джонатана!

Я немного повернул голову, вдруг поняв, что вижу мир в цвете!.. Повернув голову еще, я краем глаза увидел входящего в лабораторию обеспокоенного Смитсона.

- В комнате Джонатана нет, и утром его никто не встречал, - сказал наставник. - Последний раз его видели в едальне ночью, он пошел спать... И все.

- Пф-ф-ф! - высказался Джек. - Если этот ящер убил Джонатана, то куда он дел тело? А если он или его сообщники похитили нашего оленя, то как они его вывели из Цитадели? И зачем? Кому он нужен? Ни денег, ни мозгов, одни древние кости на уме!

Возмущенный такими «предположениями», я попытался заговорить. Увы...

- M-м-м-м-м!!! - только и смог сказать я сквозь намордник.

Огорченный и обозленный несправедливыми и даже более, просто бредовыми наветами, я задергался в путах. Похоже, зря - Брайан, тут же подошел, и приставил острие меча к моей шее.

Я замер.

- М-м-м-м?

Брайан хмыкнул и сказал:

- Джек, может снимем намордник? Кажется, он хочет что-то сказать.

- Нет. Пока мы не обеспечены хоть какой-то магической защитой, никаких послаблений! Ты видел когти у него на ногах?

Я внезапно подумал, что привидевшееся могло не быть сном... Набравшись смелости, повернул голову и краем глаза взглянул на собственные ноги...

Ох!

.........

Продышавшись и сморгнув туман с глаз, я взглянул еще раз. Увиденное не было похоже ни на лапы дракона, ни на ноги ящера Коперника, ни на что-либо виденное мною у других ящеров...

Четыре пальца на каждой ноге, два опорных по бокам, один, маленький, почти на середине лодыжки, и один... Загнутый коготь, шести дюймов* длиной, обоюдоострый, способный вскрыть доспехи на прямом взмахе и разрезать плоть на обратном... Жуть!

- ... интересно что ты сделал с Джоном?.. - сказал Смитсон, обращаясь, вроде бы ко мне.

Мой слух стал куда менее острым - сказывалось отсутствие внешних ушей. Я хотел сказать ему: «я здесь!» но увы... намордник...

К счастью, именно в эту минуту еще раз скрипнула входная дверь, и седой лис в коричневом балахоне вошел в лабораторию.

- Магус!! - проревел Джек. - Наконец-то!!! Поторопись же!!

Пожилой маг не стал напрасно тратить времени, и я почти мгновенно ощутил онемение, холодной волной пробежавшее по телу, а следом оцепенение, остановившее, лишившее стройности мои мысли...

Заклинание правды.

Как в тумане ощутил я чьи-то лапы, снявшие намордник. Затем раздался голос, проникавший, казалось в самое сердце, столь убедительный, столь проникновенный, что мне всем сердцем захотелось рассказать ему все-все! Как на исповеди! Как самому себе! Нет! Куда больше, чем когда-либо даже самому себе! Ну почему же он так мало спрашивает?! Спроси скорее еще! Я расскажу! Спроси!

- Кто ты?

- Джон. Джонатан. Придворный археолог его светлости лорда Хассана. А еще я его младший каптернамус... А еще я...

Мой голос, вернее шипящее рычание, заменившее его, одиноко разносился по затихшей лаборатории.

- Он не может сказать ничего, кроме правды, Джек, - высказался, наконец, Магус. - Думаю, лучше будет развязать его.

- Подождите. Дайте мне! - зазвучал не менее проникновенно, куда более приятный голос. Приятный? Да я люблю его! Всем сердцем! Мой наставник! Мой самый любимый! Отец, и учитель, и... Я помню, как ты гладил меня, маленького! Я хочу еще... Ну почему ты меня больше не гладишь...

От полноты чувств я даже заплакал, глядя на любимого наставника.

- Джон. Твои мать и отец погибли, когда тебе было семь лет.

- Пять... - прошептал я, сквозь слезы.

- В море Душ.

- Нет, у берегов Сатморской империи.

- И ты совсем их не любил.

- Нет... - тяжелый вздох. - Я любил только тебя учитель... С раннего детства... А еще мечтал вытряхнуть тебя из штанов и отшлепать, так же как ты меня когда-то! А еще хотел, чтобы ты меня погладил... И сейчас хочу... Наставник, погладь меня! Ну, пожалуйста...

- Хватит! - смущенно сказал Смитсон и я послушно замолчал. - Это совершенно определенно Джон.

Оковы и заклинания были немедленно сняты, и я сел на землю, вытянув длинный хвост позади, размял затекшие мышцы и попытался привести в порядок мысли... Ой, как вовремя наставник остановил меня... Еще несколько слов и... Нет, ему не стоит знать о моей постыдной тайне!

Я хотел обхватить голову лапами, чтобы унять круговерть мыслей и совершенно непроизвольно взглянул на них. На мощные лапы, с чудовищными когтями, с короткими, толстыми пальцами, со странными суставами, с буграми мышц, покрытых толстой, чешуйчатой шкурой... И мне стало плохо. Очень плохо.

Так я и сидел, оцепенело глядя поверх длинной морды, на свои чешуйчатые лапы... и ноги... и хвост... Сидел и сидел, пока здравая мысль не забрезжила в моей, тоже чешуйчатой, голове.

Гемма.

Ну, конечно же, гемма! Нужно снять ее и все вернется назад!

Я торопливо попытался расстегнуть простенький замочек. Но когти, на концах моих пальцев мешали, и я никак не мог подцепить эту малюсенькую штучку...

Отчаявшись, я хлестнул хвостом о каменный пол и издал разъяренный рык, испугавший меня самого.

- Ничего не выйдет, Джон. Застежка магически запечатана, - сказал наставник. - Может быть Магус сможет снять печать... Догадываюсь, что все началось, когда ты одел гемму?

- Да, - наполовину прорычал, наполовину просипел я, морщась от своего пронзительного голоса.

Магус, все это время, молча стоявший в стороне, тихонько подошел сзади:

- Могу заняться, если ты будешь сдерживать эмоции. Мне бы не хотелось попасть под удар твоего хвоста, если что-то пойдет не так. Так что, начнем?

Я вдохнул, выдохнул, успокаивая нервы. Потом на всякий случай схватил кончик хвоста лапой.

- Делай...

Старый лис подошел ближе, все так же оставаясь сзади, осторожно потрогал цепь, медленно приблизил морду к самому замочку... И, в конце концов, разочарованно тявкнул.

- Что-что?! - услышать подобный звук от всегда сдержанного лиса было... странно.

- А... Извини. Нет, я не могу снять его.

- Не можешь?!!! - зарычал я.

Магус шагнул назад, одновременно выставляя мерцающий магический щит.

- Ну-ка цыц!! - рыкнул Джек, подходя ближе. - Ты что тут мне орешь?!

- Я не ору!!! Я просто... просто... немного огорчен. Вот. Так что там?

- Не могу сказать в точности... - не снимая щита, Магус сложил лапы на животе и заговорил ровно, как будто объясняя туповатому ученику. - Но сложность и тонкость плетения магических потоков данного амулета не дают мне возможности отследить и перехватить его управляющие контуры. То есть, говоря проще, управлять им я не смогу. Могу сломать... Но тогда ты потеряешь какую-либо надежду обратиться обратно и навсегда останешься таким.

От огорчения я снова зарычал, но в этот раз сумел удержать хвост на месте и через некоторое время, остыв, снова обратился к Магусу:

- И что мне делать?

- Хм... Возможно, тебе стоит подойти к Паскаль. Она мастер артефактов подобного рода... Думаю, она сумеет разобраться в его устройстве. Хотя тут есть проблемы.

- Какие еще проблемы?!!! - заревел я на всю лабораторию.

- Тихо!! Не ори, сказано тебе!! - опять возмутился Джек ДеМуле.

- Ладно... - мой голос сел почти до шепота. - Так что там с Паскаль?

- Все прекрасно... за исключением одной мелочи, - все тем же ровным тоном сказал старый лис. - Она проводит сложнейший эксперимент и просто-напросто не откроет тебе дверь. Так что увидишь ты её не ранее чем через две недели.

- Потрясающе... - пробурчал-проскрипел я. - Сегодня действительно не мой день!

Внезапно я почувствовал не просто прилив ярости, как чуть раньше... Сейчас мне захотелось вонзить когти во что-нибудь... или кого-нибудь... рвануть зубами, ощутить пьянящий запах крови...

Магус отступил еще на пару шагов, одновременно добавляя силы в магический щит.

Я же чудовищным усилием сдерживал свой иррациональный гнев.

- Извините... - прохрипел-прорычал я, немного успокоившись. - Не знаю, что со мной происходит...

- Ничего страшного, Джон, - Джонсонс, подойдя сзади, хлопнул меня по плечу. - Ты же теперь хищник, а опыта обуздания подобных чувств у тебя нет.

- Просто не позволяй им взять верх над тобой, - сказал Магус, гася защиту и направляясь к двери. - А теперь, поскольку я все равно ничем не могу помочь, если вы не против, я вернусь в свою лабораторию.

Проводив Магуса, наставник пристально вгляделся в меня, потом подойдя ближе, протянул руку.

- Позволь помочь тебе подняться с пола, сын мой.

Должен сказать, к тому времени я порядком замерз. Обычно я носил только набедренную повязку и ремень с кармашками... Но теперь у меня больше не было меха, а каменный пол Цитадели, хоть и теплый, все же не мог перебороть ледяной сквозняк, дувший из открытой двери. Так что, я ухватился за протянутую руку.

Смитсон потянул... и вдруг вскрикнул так, что я испуганно разжал пальцы. А в следующее мгновение в ужасе уставился на свои окровавленные когти: они распороли запястье моего наставника с просто невероятной легкостью!

- Да чтоб тебе Насож приснился! - рявкнул Брайан, зажимая Смитсону подлокотную вену и сдергивая пояс. - Аж до кости! Ты хоть немножко-то думай, что творишь!

Я наблюдал за происходящим, чувствуя какую-то отрешенность, как во сне...

- Это просто какой-то кошмар... Наверное, я сплю и вижу сон... - пробормотал я.

И в этот момент кто-то пребольно наступил на самый кончик моего хвоста.

- Х-р-р-р-р!!!

Даже не поняв, что собственно произошло, я обнаружил себя стоящим на ногах, в невообразимой позе - ноги расставлены и как будто вывернуты в суставах, хвост сжатой пружиной уперся в пол, готовый швырнуть меня вперед, лапы перекрещены и тоже вывернуты, режущей стороной когтей вперед, пасть ощерена.

Оборонительная стойка?!

Едва мазнув взглядом по настороженно замершему Джеку, я внезапно понял, что вижу всю лабораторию, не шевеля головой...

Что за?..

Тут же, скачком, поле зрения сократилось до нормального, суставы ясно слышно захрустели и защелкали, вставая на положенные места.

- Это не кошмар, Джон, - сказал Джек ДеМуле, подходя ближе и осторожно ухватывая мою ладонь выше когтей. - Расслабь лапы, не сопротивляйся.

Сделав, как сказано, я увидел, как Джек провел копытцами на кончиках пальцев по моим когтям.

- Увы, это реальность. Но не теряй надежды, Паскаль сможет что-нибудь сделать.

- Ну, так вызовите же её сюда!! - почти завопил я. - Прямо сейчас!

- Я могу это сделать только в самом крайнем случае, - вздохнул комендант.

 - А этого тебе недостаточно? - я вырвал лапу и указал на Брайана. Енот-морф как раз заканчивал бинтовать руку Смитсона.

- Ты просто еще не привык к своей новой форме, - ответил мул–морф. - А Паскаль... Я не рискну ломать дверь в лабораторию алхимика во время эксперимента. Мне совсем не хочется оставить Цитадель без северной стены. И кстати, не забудь, на следующей неделе тебе идти в патруль. Во вторник. У тебя осталось шесть дней, используй их с толком. А сегодня сходи и поговори с Коперником и Сарошем, я уверен, один из них знает, что ты такое. Поговори, потом приходи на тренировочный плац. Там и увидимся.

С этими словами он вышел из комнаты.

Брайан завязал последний узелок и помог Смитсону встать. Глубоко вдохнув, наставник решительно направился ко мне. Я тут же отскочил назад, за расколотый лабораторный стол.

 - Смелее, мальчик мой! Я учил тебя смотреть в лицо проблемам. Смелее! Уверен, на этот раз ты меня не поцарапаешь.

Я осторожно и только на мгновение взял его руку, стараясь не коснуться когтями. Затем, выпустив, тщательно осмотрел себя.

- Не могу поверить! - вздохнул я, ни к кому конкретно не обращаясь. - Был такой красивый олень, а стал... Жуть зеленая!

Мой рыжий мех полностью сменился гладкой серо-зеленой чешуей, с темными поперечными полосами на спине и боках, и просто светло-серой на животе.

- Должен сказать, ящер из тебя получился вполне адекватный, - ухмыляясь, заявил наставник. - Но ты не выглядишь холоднокровным...

- Что?

Смитсон покачал головой.

- Ну-ка, подними лапы, я хочу пощупать на сгибе локтя... Так и есть! Кожа под чешуей теплая, почти горячая. И... Хм... Странно... Пульс не прощупывается... Знаешь, тебя стоит показать профессионалам. Думаю, сейчас мы найдем их в едальне. Как раз время завтрака.

При мыслях о завтраке я почувствовал такой жуткий голод, что смог думать только о том, как аппетитно выглядит наставник...

- Мне стоит чем-нибудь заполнить мой желудок, учитель. И поскорее!!

Эту прогулку от лаборатории до одной из едален Цитадели мне не забыть до конца моих дней. Такого позора, такого стыда я не испытывал никогда в жизни, и дадут боги, никогда более не испытаю. Мои когти гулко клацали о каменный пол, хвост ходил ходуном где-то позади, я крутил головой, словно птица и постоянно терял равновесие. Все прохожие таращились на меня, по-видимому, гадая, что же я такое - то ли ящер, то ли дракон, то ли птица...

На мое счастье, Коперник был в зале для мясоедов.

Мы подошли ближе.

- Привет Брайан! Доброе утро мэтр. Привели новичка? Эта морда мне не знакома.

- Это Джон, - ответил Смитсон, осторожно беря гемму, и показывая её ящеру-морфу. - Мой коллега изменился во второй раз, и причиной тому послужила вот эта вещь. Посмотри, может сможешь опознать, чем он стал?

Отложив вилку, Коперник подошел ближе и критически осмотрел меня с ног до головы

- Ну-у... определенно, ты не ящер. - сказал он, в конце концов. - Ты очень похож на ящера, но... нет. Ты показывался Сарошу? Или Лазурно? Пробовал извергать пламя? Крыльев у тебя нет, летать не сможешь... Нет, определенно ты не дракон. Так что насчет пламени?

- Я не пробовал. Я вообще не желаю быть этим. Я хочу снова стать оленем!! - прорычал я, едва сдерживая закипающий гнев.

- Вот, коллега, к чему приводят безответственные эксперименты на себе! - вздохнул наставник. - Впрочем, что теперь-то говорить... Идем, Джон, ты говорил, что хочешь есть.

Еда.

Я вздрогнул, едва подумав об этом. С ранней молодости я не любил мяса, а последние шесть лет был вегетарианцем. И теперь, одна лишь мысль о поедании чьего-то трупа скрутила мой желудок спазмами. Но буквально мгновением позже все мысли о протестующем желудке вылетели у меня из головы, потому что ноздри заполнил манящий аромат жарящегося, но еще полусырого мяса... Едва успевая сглатывать слюну, наполнившую пасть, я почти бегом направился к раздаточному столу, чтобы получить огромную миску, наполненную аппетитными, остро пахнущими кусками.

Еда!!

Еле-еле удерживая желание вцепиться в них прямо там же, я дошел до ближайшего стола и... вылизав миску от остатков мясного сока, откинулся на спинку лавки и, подавив отрыжку, прикрыл глаза. Всего минуточку, только минуточку посижу и пойду... пойду...

Удар! Визг раздираемой хвостом твари режет уши... Не ждать! Она не одна! Бежать! Не останавливаться! Бежать! Бежа...

- Джон! Проснись, Джон! - лапа Коперника рывком вырвала меня из кошмара, в котором смешались жуткие твари, острый, резкий запах крови и потребность, нет необходимость, бежать куда-то... - Джонатан, проснись!!

- Что?! - спросил я, подскакивая и устремляясь, сам не знаю куда.

Коп едва успев подхватить пустую миску, удержал меня за плечо.

- Тихо, тихо, Джон. Ты меня слышишь?

- Кто?! Коперник?! А где?.. Ох... Извини... Что ты сказал?

- Я сказал, что мы беседовали с мэтром Смитсоном о тебе и пришли к определенным выводам. Хочешь их услышать?

- Разумеется!.. - кивнул я.

- Так вот, ты не ящер. Во-первых, другая структура чешуи, во-вторых, температура тела - ты совершенно определенно теплокровный, в-третьих, твоя сонливость после еды. Такое ярко выраженное состояние я видел только у некоторых кошачьих и у дракона... У Сароша, вообще-то. Пойдем к нему.

- Что, прямо сейчас?!

- Сейчас!

Восхождение по спиральной лестнице в башне Сароша показалось мне тогда долгим, скучным и очень трудным. Узенькая винтовая лестница, устроенная снаружи башни, тянулась и тянулась и тянулась в бесконечность. К несчастью моему, добавилась и еще одна беда - новообретенный хвост оказался столь длинен, что я даже не мог развернуться, а мог идти только вперед. Слава всем богам, я удостоверился в этом еще в самом начале подъема - пройдя первую сотню ступенек, я повернулся, собираясь что-то сказать Копернику, и едва не свалился с края, с размаха хлестнув хвостом по стене башни. Это было больно само по себе, но вдобавок Коп, увидев, как я балансирую на краю, дернул меня за хвост, ухватившись как раз за больное место! Неудивительно, что некоторое время после этого я не двигался с места, а только рычал...

И после всего выяснилось, что Сарош также не имеет ни малейшего представления, кем, проклятье всем семи кругам ада, я стал!

Спуск оказался куда труднее, подъема. Сводило мышцы ног, выщербленные ступени скользили, к тому же я порядком проголодался. Не удивительно, что к концу пути весь мир казался мне наполненным проблемами, а будущее рисовалось исключительно черными красками.

Лишь сходя с последних ступенек, увидел я слабый луч надежды, явившейся в образе Бриана, кобры-морфа, ожидавшего в тени деревьев.

Бриан улыбнулся мне, развернув капюшон.

- Фссс... Я удивилссся, сссегодняшшним новоссстям. Фссс... Но сссейчассс я вижу, что это правда. Фссс... - прошипел он.

Ощупав свою ящероподобную морду, я грустно вздохнул:

- Да. И я понятия не имею, как долго мне придется жить в таком виде!

- Фссс... Пойдем со мной. Быть может, я сссмогу помочь. Фссс... А ссснаешшь, ты сссовсем не похошшь на Коперника. Фссс... Есссли присссмотретьссся, твой сссилуэт больше похошшь на птичьий. Фссс... Такие аппетитные бедрышшки... Фссс... Жаль, что ты великоват!

Встав боком к стене, я вгляделся в собственную тень, но не обнаружил ничего птичьего.

- Не знаю, Бриан. Не вижу ничего такого. И пойти с тобой тоже не могу - вот-вот начнется боевая тренировка. Может быть ближе к вечеру?

Бриан еще раз раздвинул капюшон, ухмыляясь:

- Фссс... Тогда увидимссся вечером. Фссс... А ты хорошшшо смотришшшься в чешшшуе, Джек. Может быть, тебе ссстоит оссстатьссся таким?

Мой хвост нервно дернулся.

Ну уж нет!

Поначалу, боевая подготовка оказалась почти бесполезной. С острейшими трехдюймовыми когтями на концах толстых и коротких пальцев я практически не мог натягивать тетиву лука - при малейшем неловком движении когти разрезали ее. Отчаявшись менять одну за другой, я просто швырнул лук на землю и сел рядом.

- Хватит с меня!

- Не думаю Джонатан, - Джек ДеМуле, подошедший сзади, поднял лук и осмотрел остатки тетивы. - Ты не способен, натянуть лук. Хм... Это, разумеется, плохо. А если Паскаль не сможет справиться с геммой, то останешься таким на всю жизнь. Еще хм... Впрочем, с такими когтями, ты будешь очень хорош в рукопашной. Не думаю, что какой-либо лутин от тебя уйдет. И это хорошо, потому что во вторник, на следующей неделе ты пойдешь в дозор. Дозор будет дальний, скорее всего пойдете двумя тройками. Первая тройка - ты, Бриан, Муррли. Главный Бриан. Вторая тройка - Кутеж, Кванзаа, Алларт. Главный Кутеж.

Я ожидал тошноты при мысли о близкой драке. Ведь лучником я стал не без причины - увы, но моя травоядная натура просто органически не переносила драк, кроме как в период гона. Но вместо этого, одна только мысль о бое заставила мою кровь забурлить от внезапного возбуждения.

- Мы должны ждать до вторника?!

Такого ответа Джек явно не ожидал. Широко раскрыв глаза, он некоторое время внимательно разглядывал меня, потом хмыкнул и пожал плечами:

- Не стоит торопиться. Тебе еще нужно привыкнуть к новой форме. Я привел мастера рукопашного боя, покажешь ему, на что ты способен. У тебя есть пять дней, не считая сегодняшнего.

Следующие несколько часов, прервавшись только чтобы наскоро съесть принесенный прямо на задний двор обед, мы занимались проверкой моих способностей. Удивительно, но я смог сделать почти все, о чем просили - бегать, прыгать, ползать, лазать по всему, что торчит, стоит и висит... Вдвойне удивительно, что все это мне нравилось!

Так что к вечеру, я мог с полным на то основанием сказать, что вместо оленя-лучника в Цитадели появился ящер-рукопашник.

Одним из последних зайдя в едальню, я оказался за одним столом с Брианом.

—Только легкая закуссска. Фссс... - прошипел змей, раскрывая капюшон в улыбке. - Посссмотри.

С последним словом он поднял крышку с глубокой миски - там лежало несколько свежих крысиных тушек. Должно быть я очень сильно изменился за сегодняшний день, потому что мысль о поедании чего-то, еще недавно бывшего живым не вызвала даже легкой тошноты. Наоборот! Едва-едва удержал я желание отобрать эту миску. А когда служитель притащил мою порцию... Я не запомнил даже первого куска!

Следующее, что я помню - как очень сонный сижу над пустым, вылизанным до блеска блюдом, а Бриан и другие мясоеды изумленно переглядываются...

Подавив отрыжку, я пошарил взглядом по дубовой столешнице - не осталось ли кусочка - и наконец, заметил взгляды соседей.

- Что-то не так? - спросил я.

- Ну... Как сказать... - ухмыльнулся Странник. - Все нормально, вот только ты сожрал мясо, принесенное для троих...

Я моргнул и смог выдавить из себя только:

- О!

Бриан, все еще сидящий над так и нетронутыми крысами глубокомысленно изрек:

- Фссс... Думаю, ты просссто был очень голоден.

- Точно-о, - зевнул я. - А теперь, наверное-е... смогу не есть пару дне-ей...

- Интересссно... - сказал змей, беря наконец одну из тушек.

Тем временем сонливость, окутавшая меня, становилась все сильнее. Я подумал, что надо пойти в комнату и лечь спать, но сил тащиться через всю Цитадель не было совершенно. «Может лечь прямо тут, под столом?» - даже подумалось мне.

На мое счастье, именно в эту минуту в дверь ввалился Смитсон.

- Бриан, ты не видел Джона? Мне сказали... Ага. Уже поел, коллега? Отлично. Наши маги-целители хотели бы осмотреть тебя, пока ты здоров. Я взял на себя смелость провести их в твою... Что с тобой, мальчик мой? Тебе плохо?

- Я спа-а-ать хочу... - пробормотал я, еле-еле приоткрыв один глаз.

- Вот и прекрасно! - широко ухмыльнулся Смитсон. - Джон, мальчик мой, пойдем, я отведу тебя в постель. Ты сегодня набегался, устал, тебе пора баиньки...

Я слабо кивнул и, держась за его плечо, потащился куда-то по бесконечным коридорам, переходящим в заросли странных деревьев, хватавших меня за все подряд и восклицавших на все лады - «три сердца!» «сдвоенное независимое кровоснабжение!» «самоотсечение крупных сосудов!» и еще что-то, совсем уж непонятное...

Шаг. Еще. Повожу головой, вслушиваясь в шуршание листьев... Шурх! И-и-и-и-и-и!!!

Визг распластанной хвостом твари ввинчивается в мозг, но думать некогда - она не одна, их много! Бежать! Не быстро, не медленно, ровно отмеренным аллюром, так чтобы ни одна тварь не отстала... Бежать.

И-и-и-и-и-и-и!!!

Бежать и аккуратно прихватывать вырвавшихся вперед - хвостом, когтями. Удар - и снова вперед, по бесконечному коридору. Бег на выматывание. Кто быстрее устанет? Я или твари? Я?! Никогда!

И-и-и-и-и!!!

Одна из тварей спрыгивает сверху. Ударом когтей вспарываю ее от горла до паха... О-о-о! Запах! Кровь, пот, страх... Желудок подтверждает - да, это съедобно. Отлично! Кидаю тушку в пасть. Очень хорошо!

И дальше, дальше, дальше...

Поляна. Он ждет меня. Там. Он уже услышал мои шаги... А я не спешу. Куда я денусь? И мы глядим в глаза друг другу. Что ж... Один из нас станет пищей другому...

Снова бег. Снова бесконечный коридор среди деревьев. Но в этот раз твари крупнее. Выносливее. Быстрее. Умнее. Загонщики?..

Опять просвет... Поляна? Нет, излучина реки. И стая сзади, сбившаяся плотно, как небольшая армия. Оттесняет. Меня. К реке. Поплаваем? Идите ко мне, тварюшки, идите, я весь ваш! Всеми когтями и хвостом!

Круженье-танец. Вальс Смерти... Мы танцуем - я и Смерть. Смерть не моя, сегодня не моя!

Удар когтями, перекат, хвостом сшибаю зазевавшегося, еще удар когтями, разворот...

Отлично. Распоротые туши валяются по всему берегу. Но из леса новый визг. Тоном ниже и громче... Какой же ты здоровый! Иди ко мне! Сегодня, мой день!

Сегодня танцуем я и Смерть!

Я рву его на части. Он еще жив, но двигаться уже не может, а мне нужно есть. Много. Мяса. Ты был хороший враг. Извини. Три сердца. Я вырываю их одно за другим. Кишки. Ах... Запах крови, мочи, говна... Ароматическая симфония победы! Я наслаждаюсь ею! Я рву врага на части, еще живого и наслаждаюсь! И изучаю! Где мягко. Где тонко. Где порвется! Смотрю внимательно, второго раза не будет!

Прячусь. Они внимательны, но я не хуже. Они поводят чуткими ушами, но я неподвижен как камень. Они высматривают огромными глазами, но я знаю, как слиться с деревьями, с камнями, с песком и скалами, я знаю, как заставить укрыть меня туман и реку, кусты и дождь...

Проснувшись, я широко зевнул и потянулся. Хрусь... Хрусь... Хрусь... Затрещали сухожилия, по телу пробежали волны наполовину спазматических напряжений-расслаблений, изнутри массируя мышцы, разгоняя кровь, настраивая меня на предстоящий день...

- Эх, хорррошоо!!! - прошипел я, напоследок привычно щелкнув пластинами-ножами на кончике хвоста.

Лениво поворошив лапой кучу рваного тряпья, с углублением в середине, я решил - грязновато конечно, и попахивает... Но пока сойдет. Некогда, на днях идти в дозор, вот вернусь, утащу в прачечную и ка-ак стирану!

Где-то на самом краю сознания возникло легкое удивление внешностью кровати, но тут же погасло. А как еще она может выглядеть? Уже шестой год так сплю, на мягких тряпках, разложенных внутри каркаса моей старой кровати - той самой, на которой я спал, еще будучи человеком. Когда проклятье Насожа превратило меня в покрытого чешуей теплокровного ящера, мне пришлось придумывать, как быть с местом для сна. Кровать не подходила категорически, и тогда, раздосадованный, я дал волю чувствам, превратив набивной тряпичный матрац, простыни и одеяла в кучу тряпья. Получившаяся «колыбель», оказалась неожиданно удобной...

Еще раз пропустив по телу бодрящую разминочную волну, я отправился умываться. Ну-ну, не стоит подозревать меня в излишней любви к чистоте. Поболтав лапами в ведре и плеснув чуть-чуть на морду, я счел утренние умывательные процедуры законченными и лениво размышляя о предстоящем через четыре дня патрулировании, отправился поприветствовать наставника.

«Лутины - это хорошо... маленькие и верткие, они будет легкой и вкусной добычей... А может встретится гигант... Эх, вот бы встретился!»

Смитсон, не отрывая взгляда от ключевого камня, делал записи в блокноте.

- Доброе утро коллега... - сказал я ему, тихо подойдя со спины.

- Проснулся! - отложив записи, наставник повернулся и как-то странно уставился на меня. - Как самочувствие? Ты хорошо себя чувствуешь?

- Разумеется! Как я могу себя чувствовать? Жутко хочу есть, а в остальном все прекрасно. Что-то случилось?

- Нет-нет, все просто великолепно... - все еще внимательно глядя на меня, ответил козел-морф. И продолжил задавать вопросы: - А как ты выспался? Бока не отлежал?

- Я великолепно выспался, я прекрасно себя чувствую, я готов продолжить тренировки и расшифровку Ключевого Камня! Наставник, почему вы так странно на меня смотрите? Что происходит?!

- Магус был прав... - вполголоса пробормотал Смитсон. И продолжил уже нормальным тоном: - Не происходит, а произошло. Ты проспал четыре дня. Кстати, через два часа тебе идти в дозор... Если ты в состоянии.

- Как через два часа?.. - Некоторое время я мог только смотреть на Смитсона и моргать. В конце концов в мою оглушенную голову пробились мысли практического свойства: «Завтрак! Походной мешок!! Доспехи!!!»

- Наставник, извините, но я побежал! Я совершенно не желаю пропускать свою очередь! Принести вам череп лутина? - спросил я уже от двери.

- Нет, не стоит. Впрочем, если попадется гигант... И... сынок... удачи!

- Спасибо, отец!

Позавтракав, вернее, второпях закидав в глотку куски мяса, я помчался в оружейную комнату.

- ДА ЧТОБ ТЕБЕ ЛУТИН НА ГОЛОВУ НАСРАЛ!!! ГДЕ ТЫ БРОДИШЬ?!! - Джеф, оружейный мастер, морф обезьяны-ревуна выражал негодование не просто громко, а ОЧЕНЬ громко. - ЧЕРЕЗ ПОЛТОРА ЧАСА ВЫХОДИТЬ, А ТЕБЕ ЕЩЕ ДОСПЕХИ ПОДГОНЯТЬ!!! И ОРУЖИЕ...

Моя легкая броня, на самом деле - система кожаных ремней и чешуйчатых стальных пластин, почти четырнадцать фунтов** железа и кожи, очень удобная вещь. Специально разработанная для ящеров, она обтягивает тело как перчатка, не мешая бегать, прыгать и действовать моим природным оружием - когтями на передних лапах, на задних лапах и парой костяных лезвий на хвосте.

Любой лутин, напавший сзади, будет смертельно удивлен.

- БЕГОМ!!! - придал мне ускорение Джеф.

К северным воротам я прибежал последним, увидев уже собравшуюся команду и Джека ДеМуле, обсуждавшего что-то с Брайаном.

- ...если что-то пойдет не так, используй... мы будем держаться позади... не дольше четверти часа... - донеслись обрывки разговора. Но тут меня заметили, и приветствия команды заглушили ведшийся вполголоса разговор.

После дружеских обхлопываний и осмотров, я оказался в переднем ряду, прямо перед Джеком ДеМуле. Комендант Цитадели устремил на меня пронзительный взгляд и несколько томительных мгновений что-то обдумывал:

- Итак, повторяю. Идёте двумя тройками. В первой - Джон, Бриан, Муррли. Раньше вы ходили в прикрытии, но теперь, лишившись одного лучника и приобретя взамен «ящера-с-длинным-хвостом» пойдете вперёд. Главный Бриан. Вторая тройка - Кутеж, Кванзаа, Алларт. Главный Кутеж. Джон, тебе идти впереди всех, Бриан и Муррли прикроют с боков. Кутеж, Алларт вы стрелки, вашей тройке держаться позади. Кванзаа, тебе их прикрывать. Будьте внимательны. Ребята Горелого отметили там очень подозрительную возню, а вас всего шестеро, учтите это. Джонатан? На пару слов...

Мы отошли в сторону:

- Джон... Ты готов идти? - спросил Джек, все еще с сомнением во взгляде.

- Конечно, мастер Джек! - я едва не подпрыгивал на месте, от предвкушения грядущей драки. - Я в лучшей форме за последние шесть лет с тех пор как стал ящером!

- Шесть лет?! Последние шесть лет, говоришь? Интересно... Хорошо. Давай попробуем и посмотрим, что будет. Идите.

Сойдя с дороги, я еще раз осмотрел спутников. Бриан слева, Муррли справа. Бриан, кобр-морф десятифутовой*** длины, еще иногда называемый нага. Великолепно владеет отравленной его собственным ядом алебардой, очень хороший лучник, надежный товарищ. Муррли, один из множества разновидностей котов-морфов, тоже мечник и тоже, хороший лучник. Наша команда всегда была самой лучшей! Но почему же Джек сказал, что мы недавно потеряли лучника? Я не помню, чтобы за последний год погибал кто-либо из нашей тройки... Должно быть, Джек просто чересчур засиделся в Молчаливом Муле вчера вечером.

Решив не забивать мозги посторонними вещами, я кинул взгляд на остальных спутников. Кванзаа - землеройка-морф. Владеет саблей... хорошо владеет. Она могла вырезать сердце лутину и показать ему же, еще живому. Отличное прикрытие. Кутеж - волк-морф. Лучник... Мда. Есть же такие! Сбить муху в полете, пришпилить стрекозу к падающему листку... Это к нему. Еще неплохо владеет длинной палкой. И третий в их команде - Алларт. Попавший под заклинание Регресс Возраста, он выглядит двенадцатилетним пацаном, хотя ему вообще-то уже далеко за сорок. И он тоже отличный лучник...

Мы покинули Цитадель ранним утром, а сейчас уже было далеко за полдень, и наша команда только что покинула торную дорогу, ведущую к берегам моря Душ и далее на север. Мы сошли с дороги, вошли в лес, и вот теперь наша тройка шла впереди, шумно, с топотом, с разговорами, с треском веток, а позади, кралась вторая тройка. Наше дело - шуметь, собирать шишки и засады. Их работа - прикрывать нас со спины.

Сегодня, над Темным проходом - основным путем от Цитадели к холмам Гигантов нависли тяжелые, низкие тучи. Впрочем, в этом месте часто такая погода. Магия, дикая магия была тому причиной. Слишком много проходило войск по узкому проходу. Слишком много здесь было битв, боевых заклинаний, убитых демонов и чудовищ, смертных проклятий, проклятых душ и магии на крови...

Сама природа искажалась здесь - звуки исчезли, только лес, как тяжело больной человек, вздыхал и стонал... И как признаки болезни встречались нам, то жуткого вида проплешины, заросшие кривыми и больными сорняками, то деревья, принявшие настолько странные и причудливые формы, что ни описать, ни объяснить невозможно. Быть может хороший художник смог бы нарисовать эти изорванные, скрученные, тянущиеся самым фантастическим образом ветви и стволы, смог бы передать их боль и одновременное наслаждение жизнью... Увы, я не художник. Я мог только поражаться и удивляться.

И внимательно, очень внимательно смотреть по сторонам, ловя каждое шевеление, и пытаясь уловить отсутствующие звуки...

Странное, поражающее своей ирреальностью зрелище - абсолютно беззвучный осенний лес. Перекрученные, переплетшиеся ветви, шевелящиеся то ли сами по себе, то ли ветром, прыгающие по сторонам тени... Сколько бы раз я не проходил этим горным проходом, я снова и снова вынужден был перебарывать сложную смесь страха, изумления и... наслаждения. Да, я наслаждался! Каждым шагом, каждым шевелением таинственных теней, каждым вздохом искореженного леса. Я чувствовал себя как дома, в этом проклятом лесу.

Шаг за шагом я прислушивался и высматривал, я занимался своим любимым делом - выслеживал добычу. Мясо. Добыча... Облава...

Почему эти слова беспокоят меня? Я резко остановился, впервые осознав, что происходит что-то не то. Почему все так странно смотрели на меня? Там, в Цитадели... И дальше! Мои друзья, знавшие меня лучше, чем я сам, прошедшие со мной огонь и воду... Почему они посматривали на меня так, словно... словно это не со мной ходили они в дальние походы и разведки! Кто был тот пропавший лучник? Что с моим слухом? Мне постоянно казалось, что на черепе отсутствует что-то... Уши? У ящера? Абсурд! Если только...

- Фссс... Джон? Что-то не так? - Бриан задал мне этот вопрос уже третий раз подряд.

Прежде я только качал головой, отвечая: «нет, все прекрасно, а почему ты спрашиваешь?» Но сейчас, его вопрос и нерешительность, промелькнувшая в тоне, как будто он сомневался в чем-то, все это заставило меня задуматься. Задуматься и... Может ли быть, что Бриан сомневается во мне? Сомневался... Странные взгляды... Как будто моя команда следит не столько за лесом сколько... За мной?! Но это же бред! Мы вместе больше шести лет! Мы были вместе еще до Битвы Трех Ворот и заклинания Насожа! Когда я стал ящером...

Подстегиваемый сомнениями и вопросом енота, я напряг память, вспоминая, свое изменение, там, на стене Цитадели, где я был лучником... ожидая увидеть лапы с мощными и короткими пальцами, вооруженные трехдюймовыми когтями, но... Вместо них я обнаружил черно-белое изображение пары раздвоенных передних копыт!

Что за бред?! Этого не может быть!

Замерев на месте, я принялся лихорадочно перебирать все, что только мог вспомнить из жизни после изменения и... Именно в это мгновение, когда я понял, что во мне действительно что-то не так, когда я застыл на месте, ошеломленный и растерянный, лутины бросились в атаку!

Сначала послышался визг Кванзы и злобное тявкание Кутежа, потом добавились знакомые нам всем вопли лутинов, а я все стоял с отвисшей челюстью, ошеломленно глядя в пустоту...

Как будто откуда-то издалека раздалось встревоженное шипение Бриана:

- Шшевелисссь, Джон!  Иссспользссуй сссвое новое тело...

Его слова поразили меня сильнее, чем собственные мысли и воспоминания. «Новое тело...» Я действительно еще недавно был другой! У меня были рога! У меня был мех! А еще лук! И стрелы!! Я должен...

- Джон! Да чтоб тебе, очнись жжже! - завопил мне прямо в морду Бриан. - Используй когти!! Джон! Джонатан! Джо...

Я почти покачал головой. Я не хотел двигаться. Мне стало дурно, меня почти вывернуло наизнанку при одной только мысли о том, что я буду рвать когтями чужую плоть... и мясо... и кровь... Мясо... Охота... Но в этот момент мои ноздри заполнил сладковатый запах свежей крови... - и в мгновение ока все изменилось! Кровь вскипела, ярость заполнила мысли, выметая сомнения. Забыв обо всем, я бросился через подлесок. Мои друзья в беде! Моих друзей атакуют враги!!

Вихрем вылетев к месту схватки, я обнаружил, что Кванзаа совместно с Кутежом успели закинуть Аларта на дерево, и сами уже прикончили как минимум четверых лутинов, но как раз сейчас их окружало еще не менее двух десятков. Прямо на моих глазах их оттеснила друг от друга толпа вопящих карликов. Карликов с ножами. Острыми ножами! Кванзаа расшвыривала их с безумной яростью берсерка, помноженной на мастерство сабельного бойца. А вот Кутежу пришлось плохо. Лучник от бога, палкой он действовал только-только, чтобы не дать убить себя. Но сдерживая смертельные удары, он получил уже несколько очень опасных ран и был весь покрыт кровью... Это его кровь я учуял!!

- РРРРаурррр!!!! - разнесся по лесу древний клич, тысячелетия не звучавший под хмурым небом Мертвого леса. Этот вой-рык заставил остановиться всех. Кроме меня самого.

Рыча и хрипя, я одним прыжком оказался рядом с Кутежом, подсечкой хвостом и легким толчком в спину повалил волка на землю и встал над ним. А потом лутины все-таки напали!

В том бою я впервые узнал, как же действенны мои когти. Я вертелся и крутился, убивал хвостом, передними лапами, задними лапами, даже головой! Я оказался просто неудержим!

Карлики бросились бежать, как только поняли, что происходит, но было уже поздно. Наши тройки наконец объединились и вшестером мы с легкостью догнали их, прижали к зарослям кустарника и перебили. Всех.

Быть может один или два смогли незамеченные скрыться в густом подлеске... Но вряд ли больше.

Когда все кончилось, я сел на землю с языком, вывалившимся из пасти чуть ли не до земли и в то же время с легкостью в мышцах и мыслях невероятной. Все вокруг было потрясающе четким, я вполне осознанно глядел чуть ли не во все стороны разом, только что не прямо назад и это не доставляло мне ни малейшего неудобства. Казалось, допрыгнуть до верхушки ближайшего дерева легко и просто, нужно только сжаться в комок, напружинить мышцы, напрячь их до жесткости стальной пружины, и...

Но не успел я сделать и трех глубоких вдохов, чтобы охладить разгоряченное тело, как все изменилось. Навалилась жуткая усталость, мышцы налились тяжестью и тут же страшно засосало в желудке, мысли стали мутными, неповоротливыми, поле зрения скачком сократилось до нормального... и даже меньше. Я едва-едва удержался в сидячем положении - хотелось упасть, откинуться на спину, глядя в темнеющее осеннее небо, но в то же время жутко, просто до боли в желудке и капающих слез, хотелось есть... Нет, не есть, а ЖРАТЬ!!!

- Фссс... Джон... - Бриан осторожно проскользнул по испачканной кровью траве, оберегая уже заклеенную и перевязанную рану на левом боку.

- Жрать хочу... - буркнул я. - Высматриваю, кем бы пообедать. Может лутина-другого сожрать?

- Фссс...  - обычно чуточку ехидное шипение нага, сейчас было наполнено сомнением. - Фссс... В лесссу ессть дичь и более аппетитная. Фссс...  Впрочем... сссмотри сссам. Фссс...

Я... я не буду описывать, что было в тот вечер на той поляне. Достаточно сказать, что к товарищам я пришел сытый, энергичный и нагруженный, хоть и дрянным, но все же оружием да еще с кошельком предводителя лутинов в кармане.

Посовещавшись, Бриан и Кутеж решили провести ночевку прямо здесь, не разжигая костер, и мы, выставив часовых, занялись, сначала осмотром ран и перевязкой, потом устройством временного лагеря...

А ночью мне снились странные сны. Пылающие линии, расчертившие заполненное огненными знаками небо, неведомые иероглифы, вспышкой молнии впечатывающиеся в память, удивительные движущиеся картины, рисовавшие сценки, смысл которых я не мог понять...

Проспав в общей сложности не менее четырех часов, я не то чтобы совсем не отдохнул, но и выспавшимся себя тоже назвать не мог.

Однако, проснувшись и запустив по мышцам разогревающе-бодрящие спазмы-сокращения, я лежал, смотрел в затянутое тучами ночное осеннее небо и думал. Прозрение, озарившее меня перед самым боем, почти исчезло из памяти, задавленное боем, но сейчас в ночной тишине, оно вернулось, и нужно было хорошенько все обдумать...

Я действительно не был ящером. Каких бы воспоминаний из последних шести лет я ни касался, везде я был оленем. Оленем-морфом или даже просто оленем... Разумным оленем. В доспехах и без; в Цитадели, на приеме у лорда Хассана; в лесу, во время гона, с самкой... Я всегда был и оставался оленем. И в тоже время я четко знал, что все это время был ящером. Как такое могло быть?!

Единственное и самое очевидное - гемма, которую я носил на шее, продолжала воздействовать на меня своей магией. Учила, направляла... В конце концов, чем еще я был занят пропавшие четыре дня? Я заснул в четверг вечером. А проснулся во вторник утром! И снился мне практически один, непрерывный бой.! Что это было, как не подготовка? Что мне снилось сегодня ночью? Я мог бы нарисовать все виденные во сне иероглифы хоть сию минуту. Если бы я еще хоть один понимал...

«В любом случае, эта форма потрясающе полезна, - думал я, вспоминая вчерашний бой. - Мое мастерство ближнего боя в оленьей форме оставляло желать лучшего. Разве что во время гона... Но и тогда, дело ограничивалось легкими потасовками, да в худшем случае, парой демонстративных ударов. Теперь же...»

К концу восьмого дня мы вошли в ворота Цитадели. За оставшиеся дни мы дважды обошли по большой дуге северное окончание Темного прохода, выследили еще одну ватагу лутинов, но на это раз уже мы поймали их в засаду. И вот, во вторник днем, проведя в дозоре ровно неделю и наконец, встретив сменщиков, направились домой.

Во дворе нас встретила небольшая команда - Джек ДеМуле, Магус, Смитсон, Коперник, Бриан и даже Сарош, что удивительно, спустился с башни.

Пожав мне лапу, поздравив с удачным походом и обрадовав известием, что Паскаль задержится в лаборатории еще минимум на неделю, Джек утащил предводителей троек в кабинет для доклада, а остальные нестройной толпой отправились в «Молчаливый Мул», промочить горло.

Утвердившись за столом и взяв кружку чего-то темно-красного и тягучего, я решился наконец задать вопрос Смитсону:

- Наставник... Вы знали, что происходит, когда я спал четыре дня?

- Разумеется, - невозмутимо ответил козел-морф. - Магус заглянул в твой сон и даже, можно сказать, чуточку поговорил с духом-хранителем геммы.

- Духом-хранителем?! - изумился я.

- Ну, не совсем духом... Магус и сам плохо понял, а я, с его слов тем более, но... Лис говорил, что этот дух разумен очень ограничено, что может очень много, но в тоже время очень мало, что собственно, о разговоре не могло быть и речи. В любом случае, они хоть как-то пообщались, в результате, ты должен был проснуться во вторник утром...

Неделя, оставшаяся до появления нашего разноцветного колючего алхимика, тянулась бесконечно. Каждое утро я просыпался с мыслью о том, каким я стал, каждое утро мне приходилось напоминать себе, что я не всегда был ящером, что раньше я был оленем-морфом и хочу им стать снова...

Мы с наставником каждый вечер проводили в нашей лаборатории, пытаясь расшифровать надписи на оправе геммы, зарисовывая и сопоставляя снившиеся мне по ночам иероглифы. Увы, все это оказалось почти бесполезно - хотя, благодаря тем усилиям мы как-то, сами не замечая того, перевели почти весь Ключевой камень.

Тогда, отложив в сторону рисунки и наброски, мы решили исследовать череп и сравнить его с моим. Между нами действительно оказалось немало общего. Величина, принцип строения, места крепления мимических и скелетных мышц, одинаковое расположение глазниц и хрящей... Еще мы обнаружили, что на клюве черепа есть крошечные зубы, в миниатюре очень похожие на мои.

Кроме того, осматривавший меня маг-целитель заявил, что мои кости имеют трубчатую конструкцию, аналогичную костям птиц.

В субботу вечером мы продолжили обсуждение двух черепов придя в «Молчаливый Мул». Я сидел на скамье, откинувшись на дубовую спинку и просунув хвост в щель, прихлебывая какой-то напиток, принесенный Донни, на той же скамье уместился Христофор медведь-морф, придворный ученый и мы оба слушали наставника.

- Коллеги, пришедшая мне сейчас в голову идея - только один из вариантов, пусть и самый вероятный!

Я отставил бокал:

- В самом деле?

Смитсон кивнул:

- Да. Понимаете, всё очень просто! Когда мы находили хоть какое-нибудь оружие имеющее отношение к тиннедам? Не затрудняйте себя, потому что я знаю, ответ. Никогда и ничего! Именно поэтому мы предположили, что они были очень миролюбивой расой. Но стоит только посмотреть на тебя, Джон и мы поймем, что это не так! Посмотри, как устроено твое тело. Ты же вооружен буквально от зубов до хвоста... и даже твой хвост - оружие! Мы сравнивали твой череп с черепом тиннеда, который мы вырыли. И что мы увидели? Одинаковое строение, одинаковое расположение всего, что только возможно и я уверен, хорошенько исследовав скелет, мы найдем рудименты остального. И когтей на пальцах и когтей-кинжалов на ногах.

- Но каким образом эти рассуждения касаются Джонатана? - высказался Христофор.

Мой наставник улыбнулся медведю ехидной козлиной ухмылкой:

- Очень просто, мой друг. Джон ни что иное, как «боевая форма» тиннеда. Мы не нашли никакого оружия, изготовленного тиннедами, потому что они в нем не нуждались! Когда им нужно было, они изменялись сами! И нынешняя форма Джонатана является одной из их боевых форм! Она не просто великолепно подходит для сражения - она  создана только для боя. И ни для чего другого!

Обдумывая сказанное Смитсоном, я неторопливо лакал из кружки тягучий темно-красный напиток.

- Что ж, коллега, если и так, то это еще одна тайна исчезнувшего в веках народа... И кто знает, сколько еще их осталось? - подытожил разговор Христофор.

К концу недели я дошел до точки. Собственно, я уже был готов идти и ломать дверь в лабораторию Паскаль. И плевать, если в результате половина Цитадели превратится в развалины!

Я как раз сидел в нашей лаборатории, рассеянно перебирая очередные рисунки приснившихся мне ночью тиннедских иероглифов, когда до моих ноздрей донесся запах гари, смешанный с запахом каких-то химикалий и древесных соков.

За моей спиной стояла Паскаль, и молча разглядывала меня. Наконец, кивнув своим мыслям, она подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть амулет.

- Интересно... - сказала дикобразиха.

- Ну? Ты можешь что-нибудь сделать? - не выдержал я в конце концов.

Она кивнула и, взяв оправу в лапы, повернула камень. Раздался резкий щелчок, и гемма засверкала изумрудной зеленью!

Дальнейший процесс был уже знаком - меня окутало тянущей дрожью, опять было ощущение движущихся мышц и как будто внутренний удар под конец, выбивший из меня дух.

Придя в себя, я понял, что вновь стал самим собой. Не человеком, конечно. Но мои рога, копыта, мех вернулись назад!

Все еще немного шатаясь, я поднялся на ноги:

- Ну почему я сам до этого не додумался?!

Паскаль ухмыльнулась:

- У тебя свои таланты, у меня свои. Если понадоблюсь еще, просто позови.

Я потянулся снять гемму, но обнаружил, что застежка по-прежнему крепко закрыта.

- Ээ... Паскаль, кажется, я...

- Не можешь снять? - закончила она за меня. - Все верно. Он рассчитан на очень долгую работу... Думаю, ты не сможешь снять его до самой смерти. Но не все ли тебе равно? Ты не обязан им пользоваться. Пока. Заходи, как-нибудь.

И Паскаль покинула комнату.

Я все еще сжимал гемму в своих таких родных пальцах-копытцах, когда подошел Смитсон, и мягко опустил руку мне на плечо:

- Знаешь, а ты не так уж и плохо смотрелся в чешуе! Попробуй-ка еще разок преобразоваться.

Я повернул камень в противоположную сторону. Он снова засиял... теперь я уже знал, что он засиял алым цветом, и меня вновь окутала дрожь преобразования. Придя в себя, я встряхнулся, поглядел на гемму, на Смитсона, оглядел себя... и решил - преобразуюсь в оленя, и на сегодня хватит.

Как ни странно, третье за день преобразование прошло куда легче всех предыдущих. Не знаю, привык ли я, изучила ли меня гемма, а может быть и то и другое вместе, но невыносимая прежде дрожь стала как будто даже приятной, а внутренний удар, до того приводивший в беспамятство, почти не ощущался...

- Попробуй думать об этом как о подарке, Джон - ободряюще сказал Смитсон, когда я вновь пришел в себя. - Такой подарок из прошлого, молодому перспективному археологу. Может быть, мы даже найдем еще такие же, когда продолжим раскопки весной.

- Может быть, - согласился я, всё еще держа гемму в руках. - Ведь выбора у меня нет. Мне остаётся просто жить с этим... Знаешь, кажется, я понял, что написано на гемме: «Путь крови открываю я тебе. Во сне придет уменье, потерпи. Но помни - избирая путь, свою судьбу ты выбираешь тоже». Так просто...

Я подошел к зеркалу, - тому самому, в котором три недели назад увидел свое второе изменение, - и зловеще ухмыльнулся отражению:

- Может быть, теперь я стану еще одним оружием против орд лутинов, гигантов и прочей жути, что еще придет к нам с севера!

- Великолепно, Джон! - услышал я голос Джека ДеМуле, стоящего в двери лаборатории. - Неважно - копыто ли, коготь ли - Цитадели не помешает любая помощь, если это поможет победить врага!

Перевод - Redgerra, Дремлющий

Литературная правка - Дремлющий, Redgerra

* Примерно 15 сантиметров.

** Чуть больше шести килограмм.

*** Чуть больше трех метров.