Furtails
Charles Matthias
«Цитадель Метамор. История 29. Прогулка»
#NO YIFF #крыса #романтика #фентези #магия

Год 705 AC, начало сентября

Маттиас почесал когтями подбородок, внимательно изучая положение шаров, лежащих на зеленом сукне бильярдного стола. Он проигрывал четыре шара Копернику, но теперь был его ход, так что если хорошенько прицелиться и точно ударить, то может быть, может быть... он сможет «взять» игру!

Коперник, ящер-морф, трехсот фунтов* веса и семи футов** роста, стоял у другого края стола, рассеянно поглаживая кий когтистыми лапами. Его чешуйчатые пальцы то сжимали полированную поверхность, то вновь расслаблялись.

Маттиас, прошелся вперед-назад, машинально приподнимая хвост из под ног. За прошедшие годы крыс-морф уже практически забыл, как поначалу наступал и садился на самую чувствительную часть нового тела... Болезненное было время. Впрочем, в той или иной форме, через это прошли практически все жители Цитадели Метамор.

Еще раз внимательно осмотрев стол, Чарльз погладил кий, ощупывая и запоминая твердость лакированной древесины, мельчайшие трещинки, неровности и задиры. Он хотел выиграть эту игру, очень хотел. А еще выиграть нужно было быстро - или столь же быстро проиграть, поскольку на вечер у него были другие планы. Исход игры сейчас зависел от нескольких удачных ударов, и на стороне Маттиаса был опыт, глазомер и точность. Вот только на стороне Коперника была удача - по общему мнению, он был везунчиком. К сожалению, не только, - он очень хорошо «чувствовал» игру, почти столь же хорошо, как Маттиас. Результат оказывался вполне предсказуем - Коперник по сути никогда не проигрывал. Иногда проходил по самому краю, но...

И Чарльз хотел прервать эту безупречную полосу, не столько желая выиграть, сколько пытаясь развенчать одного заносчивого ящера, с легкой ухмылкой смотрящего сейчас на крытый зеленым сукном стол!

Маттиас бросил сумрачный взгляд на соперника, и вдруг ясно представил, как инстинкты ящера тихо-тихо шепчут Копернику, что крыс-морф может стать вкусной, хоть и маленькой закуской... Пригладив вздыбившуюся на загривке шерсть и уняв дрожь в пальцах, Чарльз пару раз глубоко вдохнул. Перспектива стать чьей-то пищей нравилась ему... не очень.

Сделав еще один глубокий вдох, он осмотрелся вокруг, проверяя, не помешает ли кто-нибудь его игре. «Молчаливый мул», со всеми его залами, ответвлениями, боковыми зальчиками и кабинками, пожалуй, мог бы вместить десятую часть населения Цитадели. Впрочем, полон зал был в редчайших случаях. Вот и сейчас - занято было не более трети мест большого зала. Кто-то ел, кто-то выпивал, кто-то просто проводил время в праздной болтовне, слоняясь от одного столика к другому. Возле пылающего камина как обычно собрались любители хорового пения - в основном волки и собаки-морфы. Один из них как раз выплеснул в камин вино из чаши, пламя возмущенно взвилось, саламандра, до того дремавшая в пламени зашипела и плюнула в обидчика струйкой искр, бесславно угасших на каменном полу. Сквозь общий шум иногда проскальзывали обрывки разговоров да торопливые звуки шагов - служащие Донни, на диво расторопно разносили вино и еду клиентам.

Установив табуретку-подставку, Чарльз занял позицию, еще раз мысленно взвесил предстоящий удар. В это время весь шум, топот и прочие помехи как будто отодвинулись, исчезли где-то за спиной, остался только кий в когтистых лапах и шар, который пойдет так, как нужно и никак иначе, а потом исчез и шар и даже стол, вернее это сам Маттиас стал шаром и он знал, как ему покатиться и...

Удар!

Шар разбил пару - один ушел прямо в дальнюю угловую лузу, второй столкнул лежащий с краю в дальнюю боковую, а ударный вернулся к Чарльзу, и медленно закатился в ближайшую к нему среднюю лузу.

Коперник одобрительно крякнул:

- Эк ты их! Да-а... Три шара разом. Оно и понятно - четверть часа выцеливал!

Чарльз довольно протер лапой жесткие усы-вибриссы и, пожав плечами, отошел в сторону. Пришло время немного отдохнуть перед решающим ударом, ударом, который сравняет счет в игре и может быть даже...

- Все еще надеешься побить меня? - ехидно проскрипел ящер-морф. - Зря.

- Ничего не зря! - ухмыльнулся Маттиас. - Сегодня я тебя сделаю!

- Попробуй!

- И попробую! Твое везение не будет длиться бесконечно!

Чарльз фыркнул в сторону радостно оскалившегося ящера и, шагнув к ближайшему столу, налил стакан газированного сока. Обычно, играя с Коперником, он выпивал немного медовухи или сидра, но не сегодня. Нынешним вечером ему предстояло кое-что важное... Так что, кивнув Мишелю, которого они с Копом потихоньку учили игре на бильярде и который сейчас примостился за тем же столиком, Чарльз взял бокал и отпил очередное произведение неутомимого гения Паскаль.

Мишель одобрительно и восхищенно кивнул в ответ, явно впечатленный удачным ударом.

В отличие от осторожного (и везучего) Коперника, который любил просто и надежно закатывать по одному шару за раз, Маттиас предпочитал сложнейшие в исполнении, но куда более эффективные (и эффектные... чего уж там...) снайперские удары, забрасывавшие в лузы по нескольку шаров. Удавались они редко - не каждый раз получалось найти нужную позицию, но каждым удачным ударом можно было заслуженно гордиться. Если бы на этот раз удалось провести, хотя бы еще пару таких удачных бросков...

Отпив еще сока, Маттиас внимательнее взглянул на Мишеля. Его изменение движется медленно, но верно. Правда, лицо юноши все еще не затронуто и форма головы практически не изменилась; но его уши, все еще округлые, уже начали покрываться мехом, почти такой же мех уже закрыл спину и, насколько мог видеть Маттиас, грудь тоже. Но более никаких изменений видно не было, и все еще было неясно - кем же именно Мишель, в конце концов, станет. В принципе еще оставался шанс что он станет крысой. Правда Чарльз сомневался, что юноша обрадуется такому изменению... Увы, его высказывания не оставляли сомнений. А жаль, потому что из Мишеля вышел бы здоровенный и сильный крыс. Крыс-деревенщина... Ха!

Вернувшись к бильярдному столу, Чарльз передвинул табурет-подставку в нужную позицию. Этот выстрел будет простым. Прямой удар, первый шар у центра стола, второй у самых ворот лузы...

Осторожно прицелившись, Маттиас послал шар точно в цель.

Коперник печально покачал головой:

- Похоже, ты все-таки меня сделаешь, Чарльз...

Маттиас усмехнулся, шевельнул ушами, распушил усы и осмотрел поле. Этот удар будет непростым... Отбой от стенки, чтобы обойти мешающий шар, и в дальнюю лузу... Чарльз широко улыбнулся огромному ящеру:

- Так и будет!

- Может быть, может быть... - ухмыльнулся в ответ Коперник. - А может и не быть! Ты пока еще не выиграл! Ты же знаешь, мне везет!

Маттиас сердито фыркнул. Коперника не зря зовут везунчиком. Но любая полоса везения когда-нибудь кончается, и эту игру ящер проиграет.

Теперь или никогда!

Крыс-морф в очередной раз передвинул табурет, установив его как раз за спиной Мишеля, опять осмотрел стол, расположение шаров... Да! Все верно! Это будет трудный удар. Но если он его сделает, то игру можно будет считать взятой! Правда, если промажет... Этот демон в чешуйчатой шкуре выигрывал так много раз, что Маттиас уже потерял счет.

Но сегодня... О да! Сегодня!!

Чарльз расслабил лапы, глубоко вдохнул, сосредотачиваясь, поставил кий в позицию... В это время позади раздался голос одного из помощников Донни:

- Мишель, твое пиво.

- О! Наконец-то! - ответил юноша. - Сейчас возьму!

Раздался скрип сдвигаемого стула... Сосредоточенный на ударе, Маттиас слишком поздно понял, что происходит. Спинка стула толкнула крыса под локоть и...

Чарльз смазал удар!

- У-у-у-у-у!!!!

Шар прокатился по столу, впустую толкнул другие шары... Да нет! Не просто впустую! Как будто специально, шары раскатились в идеальную для удара позицию!

Волею судьбы...

- Ой... Чарльз... Прости, пожалуйста... - схватился за голову Мишель.

- Ох-х-х... - выдохнул Маттиас, кладя кий и отходя от стола.

Коперник тем временем наклонился над столом и спокойно положил шар в угловую лузу.

Чарльз еще раз вздохнул. Похоже, ему не суждено выиграть у этого большого ящера... это судьба. Он посмотрел на Мишеля, огорченно дергавшего ушами:

- Ладно... Чего уж там. Будет и другой раз...

- Чарльз, ты хорошо играл! - сказал Коперник, отходя от стола. - Я и вправду думал, что ты наконец-то выиграешь.

Маттиас церемонно склонил голову и потянулся за своей палкой для грызения. Не та, что ему подарил Фил, на последней встрече, другая. Эту Чарльз сам притащил с дровяного склада, поскольку упавших ветвей, во внутренних садах Цитадели, увы, не нашлось. Погрызя палку и немного успокоив нервы, он опять обернулся к Копернику:

- Тебе и на этот раз повезло. Как всегда.

Коперник широко улыбнулся Мишелю:

- У меня теперь есть собственный тайный агент.

- Я не нарочно! - Мишель полыхнул как маков цвет.

В ответ Коперник зубасто ухмыльнулся и положил на плечо юноше тяжелую когтистую лапу:

- Никто тебя и не обвиняет! Это всего лишь дружеское подтрунивание, мы с Чарльзом просто готовимся к следующей игре, правда, Чарльз?

Маттиас залпом допил остаток фруктового сока.

- Не сегодня, друг мой... - он бросил на друзей многозначительный взгляд. -  На вечер у меня другие планы.

Коперник удивленно приподнял брови:

- Что это ты задумал?

Маттиас ехидно прищурил глаза и пошевелил усами:

- Думаю, тебе не составит труда догадаться самому. А теперь прощайте друзья, я должен идти. Мишель, попроси Коперника еще поучить тебя бильярду. Кто знает, может, ты даже побьешь его.

Мишель кивнул:

- А... Да. Попробую. Ну... Как это... А! Желаю удачи, да!

- И передай привет леди Кимберли, - подмигнул Чарльзу Коперник.

Маттиас, недовольно скривился и некоторое время грыз свою палку, нервно подергивая хвостом. Потом не выдержал:

- Откуда ты знаешь?!

- А ты думал, мы никогда не догадаемся? - в очередной раз оскалился Коперник. - Чарльз, ты же знаешь - в Цитадели секретов не бывает! Все видели, как ты меняешься, когда она входит в комнату. А кто не видел, тому рассказали, да еще добавили, как ты увивался вокруг нее на последней встрече грызунов; кроме того, доктор Шаннинг по секрету растрепала всей Цитадели, что позавчера ты писал любовную поэму, прямо на заседании Гильдии Писателей.

Коперник наклонился вперед и громогласно шепнул на ухо крысу-морфу:

- Я считаю, что вдвоем вы смотритесь просто прелестно!

Маттиас скрипнул зубами и поежился. Неужели об этом знает уже вся Цитадель? И как могла Шаннинг видеть его поэму, он же наклонился и загородил ее кучей свитков!.. Ну ладно, он все равно ничего не мог поделать... а кроме того, кому какое дело?! Почему он должен позволить кому-то там разрушить его планы? Да ни за что на свете! Пока никто не крутится вокруг, значит пока все благополучно! Разве что Мишель, вон  лыбится во всю рожу, и Коперник, ну такой довольный!.. А еще друзья! Ух!

Маттиас скрипнул зубами, раздраженно куснул свою палку и откланялся:

- Ну, тогда я пойду. Желаю хорошо провести вечер. Вам обоим.


Выйдя наружу, Маттиас вдохнул прохладный вечерний воздух. Скоро, уже так скоро придет осень, опадут листья, затопятся громадные печи, отапливающие целые здания, пожирающие ежедневно возы дров... Их запас на зиму уже сейчас копится на хозяйственном дворе.

Потом упадет снег...

В зимнее время Цитадель окружают нетронутые снежно-белые ковры и тишина. Очень обманчивая тишина. Стоит только углубиться в лес - и вполне можно наткнуться на жуткие свидетельства гибели неизвестных путешественников, до поры скрытые снежным покрывалом. Пропитанный кровью смерзшийся снег, может лежать неделями, прежде чем его укроет следующим снегопадом или съедят падальщики. Страшная смерть - кровь вытекает из ран, снег скрадывает крики о помощи, а леденящий холод постепенно крадет силы и желание сопротивляться смерти...

Если повезет, то патрульные из Цитадели найдут тебя, услышав стоны.

Если же нет...


Маттиас выбросил из головы мрачные мысли. Он видел много смертей, глупых, героических, странных... и не желал о них думать. В конце концов, несмотря ни на что, Чарльз считал зиму любимым временем года.

Летом слишком много работы, чтобы организовать какие-то серьезные посиделки, а вот зимой... Урожай собран, поля вспаханы, мясо сложено в морозном подвале и тогда, длинными вечерами жители Метамора собираются в таверне или в Гильдии Писателей, чтобы слушать рассказы у огня каминов, или просто сидеть в большой компании...

Даже некоторые крысы-затворники вылезают из подвала - от скуки, или может быть от холода; ведь подземелья Цитадели недостаточно населены, чтобы их отапливать, а теплых полов не хватает, чтобы обогреть наружный пояс подземелий зимой.

Но сейчас в самом разгаре лето, зеленеют листья, цветут цветы в палисадниках и на грядках. И хотя Чарльз сам никогда не занимался работой в саду или на ферме, он знал к кому обратиться... Разумеется, он заплатил фермеру, ибо она слишком ценна и редка, чтобы срезать ее ради простой прихоти...


Он успел вернуться в Цитадель до заката, хотя солнце уже склонилось к горизонту, а значит, ему стоило поторопиться.

Чарльз скорым шагом прошел в свою комнату и, закрыв дверь, стащил  испачканный за день камзол. Следом отправились штаны и нижнее белье. Оглядев свое обнаженное тело, крыс-морф взял из шкафа щетку-массажку, и начал расчесывать мех, стараясь достать до самой кожи. Напоследок уделив особое внимание меху на шее и лице, он отложил щетку и подошел к умывальному тазику, возле кровати. Теперь пришло время вымыть ладони, когти и еще одну, весьма заметную часть его тела – хвост.

Опрятный крыс всегда уделяет время гигиене столь важной части тела, Маттиас же очень опрятен. А потому, отмыв руки, он достал из трюмо два небольших полотенца, и хорошенько намочив одно из них, тщательно протер хвост по всей длине - сначала мокрым, а потом сухим.

Чарльз не уставал удивляться гибкости своего нового тела, - став крысой-морфом он свободно мог повернуться почти назад. Более гибким и юрким телом могли похвастать только молодые кошачьи, да и то не все, не все...

Вот и все. Напоследок, бросив полотенца и снятую одежду в корзину, Маттиас открыл шкаф, снял с вешалки мерцающие благородным темно-зеленым бархатом рейтузы с камзолом и аккуратно положил на перину. Потом еще раз осмотрел свое отражение, мельком бросив взгляд на одинокую алую розу, стоящую в глиняной бутылке на трельяже, перед зеркалом... И загляделся. Величественный полураскрытый бутон, полный алых лепестков, покрытый мелкими капельками воды, казалось, любовался сам собой, изящно изгибаясь перед покрытым серебряной амальгамой стеклом. Не прошло еще и двух часов, как ножницы садовника срезали его с ветки...


Надев рейтузы и камзол, Чарльз снова взглянул  в зеркало. Темная зелень его наряда великолепно оттенила светло-коричневый мех и желтые глаза. Маттиас любил носить одежду зеленых оттенков и многие соглашались, что она очень ему идет. Конечно, он не настолько франтоват, как хотелось бы, но все же, все же... для крысы он выглядит просто великолепно!

Взяв розу из ее глиняной колыбели, он потянулся за палкой для грызения. Но взглянув на нее, остановился: кривая, вся погрызенная, в коре, она выглядела удивительно нелепо в лапах крыса, разодетого в зеленый переливчатый бархат. Подумав с минуту, Чарльз усмехнулся и подмигнул отражению:

- Спасибо, драный жареный кроль. Твой подарок будет очень кстати!

И достал из трельяжа подарок Фила - отделанную великолепной резьбой кедровую палку для грызения. Фил преподнес ее на встрече Совета Грызунов несколько дней назад. Эта палка была то, что надо! Она отлично выглядела, она приятно лежала в лапах, она будет великолепно грызться, а запах... ах, белая, такая упругая и приятная на вкус древесина кедра...

Сунув палку в ременную петлю на поясе - словно шпагу в ножны, Чарльз положил свиток пергамента во внутренний карман камзола и, подхватив розу, вышел в холл.


Он шел по Цитадели, гордо подняв голову, распушив аккуратно расчесанные усы-вибриссы, расправив плечи, и его глаза сияли. Пройдя под увитой плющом аркой, потом вверх и вниз по каменному мостику, ведущему к воротам в южную секцию Главного комплекса, он с наслаждением вдохнул живые запахи вечера - аромат цветов, земли, еще теплой, нагретой лучами заходящего солнца...

Подойдя к очередной двери, взглянул вверх - небо уже чуточку окрасилось предзакатным багрянцем, кучевые облака висели, как кипы розово-алой сахарной ваты, а легкий ветерок чуть шевелил их обвисшие бока...

«Вечер будет великолепным!» - подумал Чарльз, вновь заходя под каменные своды Главного здания.

И вот, миновав коридоры и лестницы, арки и пандусы, Маттиас остановился у комнаты с меньшим, чем обычно дверным проемом. Остановился, глубоко вздохнул, еще удар сердца посмотрел на мигающие под дверью отсветы, спрятал за спину розу... И постучал.

Послышался шорох торопливых шагов и постукивание когтей, когда хозяйка маленькой комнаты поспешила к двери. Она чуть приоткрыла дверь и удивленно взглянула на роскошный наряд визитера. Потом удивление сменилось легкой досадой - ее собственным непрезентабельным одеянием - а потом улыбкой.

- О, Чарльз, что ты здесь делаешь? - спросила леди Кимберли, рефлекторно покусывая собственную лапу. Похоже, она все еще не привыкла пользоваться палкой для грызения так часто, как требуется грызуну. Возможно, она считала это занятие унизительным... Или неприличным... Хм...

- Я пришел сюда, чтобы увидеть вас леди Кимберли! - Маттиас вынул из-за спины розу и с поклоном протянул ей.

Склонив голову, он застыл на месте, глядя на ее ноги... Как и большинство крыс она ходила босиком - из-за острых и неубирающихся когтей. Правда, другие крысы не ухаживали за ногами и когтями столь тщательно...

Она слегка отступила назад, удивленная и может быть даже чуточку напуганная интимностью подобного жеста. Тем не менее, почти тут же Чарльз почувствовал тяжесть ее лапы, и услышал, как у нее перехватило дыхание.

Он улыбнулся, блеснув глазами, а леди Кимберли бережно осмотрела розу, вдохнула притягательный аромат и даже коснулась ее усами-вибриссами. Ее глаза подернулись легкой дымкой воспоминаний... но потом вдруг заблестели и она улыбнулась:

- О, Чарльз, спасибо! Вы такой милый.

Она шагнула вперед, наклонилась, крепко обняла его и поцеловала. Ошеломленный Маттиас замер... Его сердце радостно затрепетало, душа воспарила куда-то в высь. Ах, если бы...

Но Кимберли уже ушла в комнату, она как раз ставила глиняную бутылку с розой на каминную полку - напротив канделябра с тремя свечами.

Прибыв в Цитадель, она попросила и получила комнату с окном и камином - из внешнего пояса жилых комнат. В комнате Чарльза, находившейся во внутреннем поясе, камин отсутствовал, а окно было, но оно было мутное и находилось... в потолке. Каким образом дневной свет мог попасть в такие окна сквозь монолитные каменные полы верхних этажей и крышу, не смог объяснить даже Магус, все попытки открыть их ни к чему не привели, а разбивать стекло стоившее как иной особняк в деревне, разумеется, никто не рискнул. В принципе, зимой в таких комнатах хватало теплых полов - обогреваемых магическим сердцем Цитадели. Но в самые морозы все же приходилось одеваться потеплее. Особенно ночью.

Чарльз не стал входить следом, он встал у порога и смотрел, как леди Кимберли поместила розу на каминную полку. Он был совсем не против подождать... и понаблюдать...

Еще раз поправив бутылку и смахнув несуществующую пылинку с полки, Кимберли вернулась к двери:

- Она прекрасна. Спасибо.

- Я рад что вам понравилось, - Чарльз смущенно наклонил голову и замер, не зная, как сказать то, что собирался. Все тщательно подготовленные слова вылетели у него из головы, и он стоял в дверях как... как Мишель. Стоял и смотрел под ноги... Однако же уйти, оставив ее вот так в дверях, он не мог, и наконец, решился:

- Вы не хотите прогуляться, моя леди? Пока еще стоят теплые ночи, можно было бы посмотреть закат. И я хотел бы, показать вам мое любимое место, там удобно и очень красиво...

Она легонько улыбнулась и, приложив палец к его губам, шепнула на ухо:

- Тс-с-с. Отвернись и немного подожди. Я быстро.

И ушла в комнату. Какое-то время из-за прикрытой двери доносились таинственные шорохи, потом свет в щелке у порога погас, и в распахнувшемся проеме появилась, как всегда безупречная и прекрасная леди Кимберли:

- Я тоже люблю смотреть на закат.

И тогда Маттиас предложил ей лапу, а она изящным жестом приняла и они пошли по коридору...


Покинув стены Цитадели, Маттиас повел леди Кимберли к югу-востоку - мимо фермерских хозяйств, мимо садов и огородов, к засечной полосе и дубовым рощам. Первый раз за несколько недель выбравшись за стены, леди любовалась каждым красивым цветком, каждой пролетевшей птицей, как ребенок радовалась летним запахам, приносимым ветерком с полей, даже не замечая, других людей и морфов вокруг, не видя любопытных взглядов прохожих... А Чарльз вдруг ощутил такое щекотное и невыразимо приятное чувство в груди - как будто в этом мире нет никого, кроме них двоих, а им двоим никто более и не нужен... И теперь ловил каждое её слово, значившее для него сейчас куда больше, чем все слова, написанные им самим на бумаге.

Он знал, что она соскучилась по обществу, и очень нуждается в ком-то, кто ценил бы ее, несмотря на ее нынешний облик... Маттиас усмехнулся - сам он считал ее просто очаровательной! Изменившись, Кимберли стала потрясающе красивой крысой, ей только недоставало уверенности в себе. И он хотел, чтобы она тоже знала о своей красоте, и не была так огорчена своим новым обликом.

Правда, сейчас Чарльз был одет по-праздничному, а её тело прикрывали совсем простые брюки и блузка, разумеется, подобранные со вкусом, но... совершенно обыденные. Наверное, в следующий раз ему стоит заранее предупредить её о своем визите... Конечно, ему все равно, даже будь Кимберли одета в дырявые обноски, да хоть в половую тряпку, да хоть даже совсем... Кхм! Он просто хотел, чтобы она была рядом, и была счастлива. Именно это стало для него важнее всего, и он радовался, видя её такой.

А ведь с тех пор как она впервые появилась в его кабинете, в Гильдии Писателей, Чарльз не мог вспомнить и дня, когда бы она вела себя с ним так легко и безмятежно. Нет, она почти всегда была спокойна, но... одно дело спокойствие ледяного монолита, а другое - живой травы под солнцем. Сейчас она... ожила. И своей восхитительной живостью дарила ему такую теплую и окрыляющую надежду... И под действием этого чувства, как снег под весенним дождем таял холодный комок воспоминаний о беде, едва не сотворенной его собственными лапами - об ударе нанесенном им старому рыцарю, сэру Саулиусу пару дней назад. Холод и ужас воспоминаний мучил Маттиаса все это время, ведь он едва не убил одного из своих друзей, одного из членов его крысиной стаи... Пусть даже это была самозащита, но такого вообще не должно было случиться!

Да, он поверил словам Христофора, и после бессонной ночи все-таки сходил к Жрице. И исповедь, которую приняла... Как же ее зовут? Её имя тает в памяти, как лед в ладонях... Жрица. Что ж, она помогла Маттиасу. Спасибо тебе Жрица, чье имя забыто всеми, и спасибо тебе ученый медведь, за хороший совет.

Но исповедь, успокоив душу, не ослабила боль в сердце. И только теперь, увидев Кимберли такой радостной и веселой, оказавшись, как под теплым дождем, под светом ее счастья Чарльз вдруг почувствовал как тает холодный ком неприятных воспоминаний... Он даже забыл о проигрыше Копернику! Более того, впервые Чарльз увидел свет надежды для живущих в этом сумасшедшем месте, в этой безумной Цитадели, надежды, что все они не просто разумные животные или чудовища... а может быть даже что-то большее, чем люди, которыми они когда-то были!

Это место стало последним шансом для многих. Оно позволило им начать заново. Их прошлое, их жизни, остались там, во внешнем мире, давай им шанс сотворить себе другое будущее здесь... лучшее будущее! Конечно, призраки прошлого могут вернуться... но они будут лишь остатками умершей жизни; жизни, которой больше нет.

И мысль о том, что и он, и она - крысы-морфы, лишь наполняла Чарльза большей радостью, потому что теперь он знал - Кимберли уже не выберет кого-нибудь другого, а только и исключительно его!


Наконец они увидели совершенно идиллическое место, на краю небольшого холма, с прекрасным видом на маленькую речку, почти ручеек вблизи и внешние стены Цитадели - вдали. Маттиас направил леди Кимберли к куче валунов возле самого края, помог усесться на один из них и сам сел рядом, осторожно приобняв.

Смеясь, они касались друг-друга пальцами болтающихся ног и сплетали хвосты, наблюдая как багряное солнце медленно опускается за пики Драконьих гор. Медленно плывущие облака розовели, купаясь в последних лучах уходящего светила, а Чарльз и Ким сидели и смотрели на киноварь, залившую небеса.

Когда солнце наконец село, Кимберли прижалась головой к груди Маттиаса, он  опустил правую ладонь на её плечо, прижимая к себе, а левой лапой обхватил ее ладони...


Чарльз глубоко вздохнул, наслаждаясь мгновением.

В потемневших небесах одна за другой забрезжили звезды и фонарщик - юркий хорек-морф - промчался сначала по внешней стене Цитадели, потом спустился вниз, к дороге, а следом за ним разгоралась цепочка факелов.

Тем временем из-за Барьерных гор поднялась некоронованная царица ночи - луна. Бросила взгляд на влюбленных, на Цитадель, подсветила волшебными лучами фруктовые рощи и огороды, пустила по глади речушки мерцающую дорожку. Навстречу ей, от реки поднялась туманная дымка, затянула фермерские хозяйства, лес, холмы...

И все вокруг вдруг стало иным, преобразилось как по волшебству. Несокрушимые гранитные стены Цитадели окутались ажурной паутиной беломраморной облицовки. Фермерские хозяйства превратились в немыслимой красоты парк. Дорога, тянувшаяся от ворот, оделась мерцающей плиткой, а на месте смолистых, моргающих неверным светом факелов засияли висящие на ажурных кованых столбиках белые шары.

Мелкая речушка исчезла, на ее месте величаво и неспешно нес воды закованный в разноцветный мрамор канал, а лунная дорожка вдруг изогнулась, сверкнула расплавленным стеклом и обернулась хрустальным мостом-драконом, выгнувшим чешуйчатую спину над водой.

Куча булыжников, на которых сидели Маттиас и Кимберли, каким-то непостижимым волшебством превратилась в устремленные ввысь колонны изящной беседки, а склон холма - в спускающиеся к изгибу канала и хрустальному мосту ступени...

Кимберли провела лапой по камзолу Чарльза, любуясь отблесками света на мерцающей поверхности ткани. Она наблюдала, как далекий свет волшебных светильников отражается и преломляется темно-зеленым бархатом, рождая почти психоделические оттенки и цветосочетания.

А он заметил, как непроизвольно движутся её зубы, и тоже ощутил желание что-нибудь погрызть. Подумав, Чарльз вытащил палку Фила и предложил ей. Леди Кимберли коснулась палки одним пальцем и легонько оттолкнула прочь:

- Чарльз, она же особенная.

- Я знаю. Но моя леди, сейчас как раз особенный случай, так почему бы нам не разделить её? - Чарльз предложил палку снова, и на этот раз Кимберли несмело взяла свою половинку в лапы, и осторожно начала грызть.

Чарльз хмыкнул:

- Смелее. Она была сделана именно для этой цели. Ну же!

Кимберли заработала зубами энергичнее, Маттиас же взял другой конец палки и тоже начал грызть.

Свет луны мерцал в её глазах, и он потерялся в их чарующей красоте. Они оба грызли одну и ту же палку, их носы приближались друг к другу, все ближе и ближе и ближе...

Чарльз почувствовал ее восторг и удивление необычностью происходящего. Да, он дал ей возможность почувствовать её особенность, её исключительность, и его восторг.

Вскоре, удовлетворив естественное для грызуна желание грызть, леди Кимберли опустила палку и, аккуратно очистив зубы от застрявших щепочек, протерла усы-вибриссы платком. Маттиас сунул палку Фила обратно за пояс, и снова посмотрел ей в глаза. В прекрасные, затягивающие куда-то в неизведанные глубины глаза, сейчас смущенно опущенные. И ожидающие чего-то...

Что ж... Возможно, он сумеет сделать вечер еще немного лучше. Маттиас вынул из внутреннего кармана свиток:

- Я написал это вчера, думая только о тебе, - объяснил он, протягивая пергамент леди Кимберли.

- О, - она осторожно взяла свиток, но тут же протянула назад, - тогда, может быть, ты сначала прочитаешь его мне?

Чарльз глубоко вдохнул, его сердце билось так, что казалось - еще чуть-чуть, и оно  разорвется:

- Мне не нужен свиток. Все строки те горят в моей душе огнем! Я их прочту, на звезды глядя, как с листа!..

...

И звездная корона венчала мир в эту ночь и облака застывали на небе, заслушавшись, и луна, яркая и полная охраняла их покой, в те минуты, когда Чарльз Маттиас предложил леди Кимберли свою лапу и сердце...


Перевод - Redgerra, Дремлющий.

Литературная обработка - Дремлющий.


* * *


* 136 килограмм

** Примерно 2,13 м

Внимание: Если вы нашли в рассказе ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl + Enter
Ссылки: http://metamorkeep.com/stories
Похожие рассказы: Christopher Hughes «Цитадель Метамор. История 28. Разговор», Charles Matthias «Цитадель Метамор. История 30. Особенное утро», Charles Matthias « Цитадель Метамор. История 33. Натюрморт на краю лета»
{{ comment.dateText }}
Удалить
Редактировать
Отмена Отправка...
Комментарий удален
Ошибка в тексте
Выделенный текст:
Сообщение: