В рассвете, который лучами

Ста солнц освещает святую землю,

Купается, блещет, играет с друзьями

Тот, чье имя куда-то в саду...

Куда-то за заросли терна и мха,

За ветки колючей, сердитой рябины

За множество верст пожелал навсегда

Запрятать коварный и нерадивый.

А имя того, что играет в лучах

Сиен - как-будто сирень на ветвях.

Он мирно с друзьями, виляя хвостом

Бежит по тропинке - куст за кустом,

Бежит - доганяя, ловя беглеца:

Юркого, быстрого Яку - стрельца.

И вот, только лапа легла на плечо

Как кто-то за грудь схватил горячо!

И в страхе, малютка, на землю упал

Надеясь поймать эту гадость в капкан:

Тьму, что за сердце цапнуть решила

Что во мрак утащить норовила.

Брыкался и трясся родимый Сиен,

От недруга черта желая спастись

Но только лишь скрип, только лишь плен,

Только лишь фраза "Ну-же, крестись!"

Сведенной рукой он сделал движенье,

Что б недруга выгнать в его небытие,

Но слава, ура! Долгожданна спасенье

Яку и старец и свиток "Карне".

Взмах посоха снял эту порчу и гадость

Развеял незримого черта печать

И Яку, подняв оробевшего друга

Увидел в глазах того тоску и печаль.

- Сиен, друг мой, о чем вся тоска?

Быть может сама смерть сверкнула очами?

- О нет, - сказал друг, потирая на рога

- Просто слышал я голос в том темном портале:

Он строго грозил мне: "не жить вам века

Потухнут все свечи" - гласят гримуары,

Что "смерть черна будет ходит по волнам,

Ни кошки, ни волки не будут спасены,

Драконы и лисы, всем фурри, всем кланам

прибежищем станет один только ад!"

Услышав столь дерзкие, страшные строки

Шатнулся наш Яку и тяжко дыша

Взял друга благого Сиена за лапу

И повел подальше, в живые леса...